Сын Хирохито, Акихито, унаследовал трон Хризантемы в 1989 году. Как того требует обычай, начало его правления стало началом новой эры в истории Японии. На этот раз речь шла об эре Хэйсэй, иными словами — эре Достигающего мира.
В молодости будущий император увлекался ихтиологией. Вопреки традициям он женился на девушке из простой семьи — Сёда Митико. Впервые императорская кровь смешалась с кровью простолюдинки. Пара на этом не остановилась и ещё раз шокировала общественность, заявив, что они намерены сами воспитывать своих детей.
Со стороны правление Акихито может показаться невыразительным и лишённым импровизации — скорее всего, виной тому строгий контроль со стороны государства. Но если присмотреться повнимательнее, а ещё лучше — через призму японского мировоззрения, становится ясно, насколько нестандартны были некоторые инициативы императора. Он принёс извинения Китаю и Корее за поведение японских войск во время Второй мировой войны. Помимо этого Акихито предпринял несколько поездок по стране, чтобы поближе познакомиться со своим народом. Тем не менее императорская семья продолжает существовать, как кажется, вне современных реалий, повинуясь древнему церемониалу.
Императрица Митико страдала от своего положения при дворе до такой степени, что у неё развилась афазия (расстройство речи); невестка Митико, Овада Масако, уже давно не может вылечиться от депрессии. Нужно сказать, что до брака девушка активно занималась карьерой и долго сомневалась, стоит ли принимать предложение принца Нарухито… В конце концов она поддалась зову сердца, но была не готова к тому, на что он её обрёк. В глазах консерваторов Масако не справилась со своим предназначением — не смогла подарить императору наследника мужского пола, только дочь, принцессу Айко. Рождение сына у младшего принца, Акисино, только подлило масла в огонь и подтвердило, что Масако никогда не будет матерью будущего правителя Японии. По сравнению с жизнью японской императорской семьи, Даллас — всего лишь маленький посёлок в прериях!
Султан Брунея, Хассанал Болкиах:
сказочно богатый султан
Маленький анклав на острове Борнео, Брунейский султанат также является одним из древнейших и богатейших мировых государств. Открытие месторождений нефти изменило судьбу Брунея и сделало её предметом зависти всех соседей.
В 1984 году Бруней добился независимости, и с тех пор государством твёрдой рукой управляет султан. Он обладает абсолютной властью и является одновременно светским и духовным лидером. Что касается единственной разрешённой партии, то она находится под строгим контролем султана. Учитывая богатство страны и правящей семьи, Бруней, бесспорно, держит пальму первенства как самая роскошная монархия. Разве кто-то ещё может тягаться с правителем страны, где водопроводные краны сделаны из золота, а пуговицы — из бриллиантов?
Джордж Тупоу V, король Тонги:
монарх, затянувший пояс потуже
Непризнанное полинезийское государство Тонга включает в себя более ста семидесяти островов и островков. Судя по историческим свидетельствам, королевство там существовало ещё в десятом веке, но только в 1845 году острова объединились в государство современного типа. Через тридцать лет, то есть в 1875 году, в Тонге была принята Конституция.
До 1970 года страна находилась под протекторатом Великобритании, потом получила независимость. Несмотря на всевозможные потрясения, полинезийская монархия чувствует себя очень хорошо. Она обладает даже определённым весом среди других монархий — ещё бы, ведь предыдущий король Тауфаахау Тупоу IV весил около… двухсот килограммов! Новый правитель объявил о том, что отказывается от политической власти и хочет, чтобы его страна шла в будущее демократическим путём.
Шестнадцать корон для Её Величества
Елизавета II, в отличие от своей прародительницы Виктории, императрицей не является. Тем не менее она остаётся наиболее коронованной правительницей в мире, если можно так выразиться. Её Величество по-прежнему стоит во главе государств во всех частях света, и над её империей всё так же никогда не заходит солнце. Вот список её королевств: Антигуа и Барбуда, Австралия, Багамы, Барбадос, Белиз, Канада, Гренада, Соломоновы Острова, Ямайка, Новая Зеландия, Папуа — Новая Гвинея, Соединённое Королевство Великобритании и Северной Ирландии, Сент-Люсия, Сент-Кристофер и Невис, Сент-Винсент и Гренадины, Тувалу.
Хотя многие об этом забыли, большое государство в Северной Америке, Канада, было и остаётся подданным британской короны. Роялисты с берегов реки Святого Лаврентия охотно напоминают тем, кто страдает провалами в памяти, что их страна всегда была частью королевства. Чтобы подкрепить свои заявления фактами, они обращаются к истории коренного населения — ведь у индейцев тоже была в некотором роде монархия. Государство унаследовало племенные традиции предков, потом оказалось под властью французской короны, затем перешло в руки англичан. С точки зрения законов, сейчас в Стране клёнов установлена монархия… канадского типа.
Елизавета II вступила в права в 1952 году, а в 1953-м парламент Канады специальным актом передал ей титул королевы Канады. Бывшая колония продолжает следовать по пути эмансипации, но этот процесс всё так же контролирует королева — вот ещё один яркий пример способности монархии адаптироваться к самым невероятным условиям.
В 1965 году Елизавета II открыла канадский парламент и утвердила национальный флаг Страны кленовых листьев. В 1976 году она открывала Олимпийские игры в Монреале, а в 1987 предложила дополнить канадский герб лентой с девизом «Desiderantes Meliorem Patriam» («Они желали лучшей страны»), позаимствованным с высшей гражданской награды — Ордена Канады. Так что теперь, когда начинаются выступления за республику, монархисты с готовностью чистят оружие. Они открыто заявляют, что канадская монархия гораздо демократичнее, чем президентская власть. По их мнению, королева представляет всё канадское общество, тогда как президент — лишь определённую политическую фракцию. Что касается выборов, то они лишь мешают преемственности власти и постоянству — а ведь эти факторы являются основополагающими для главы государства; в переходные периоды демократии монархи в полной мере проявляют себя как гаранты стабильности. Роялисты также настаивают на преимуществах, которые несёт в себе королева федеративного государства. Правительница символизирует одновременно и центральное руководство, и местную администрацию. Она воплощает последнюю инстанцию, способную защитить подданных от произвола власти. И — сладкая вишенка на монархическом торте — гарантирует гибкость федерализма, его исконное и неотъемлемое качество.
Для тех, кто пытается спорить с роялистами и заявляет, что глава Канады не живёт в этом государстве, припасён весомый аргумент: за полвека своего правления Елизавета II и члены королевской фамилии посетили больше регионов Канады, чем многие канадцы! Праправнучку Виктории, главу государства, не имеющую реальной власти, представляет генерал-губернатор; таким образом, корона оказывается в центре канадской действительности, несмотря на лежащий между странами Атлантический океан.
Великолепно владеющая французским, Елизавета II является также главой канадских франкофонов. Королева неоднократно заявляла, что ей доставляет огромное удовольствие разговаривать на языке Мольера (и всех королей Франции) в одной из частей своего государства. Канадцы делят Елизавету II ещё с пятнадцатью странами и таким образом легко избегают подводных рифов национализма; они чувствуют себя членами одной большой семьи, разбросанной по всему миру. Некоторые, конечно, ворчат, что им не очень-то нравится платить за бриллианты и кареты Её Величества, но роялисты отвечают, что волноваться тут не о чем — все расходы ложатся на плечи британцев. И в самом деле, налоги канадцев тратятся только на содержание королевы во время визитов в страну, а также на резиденции генерал-губернатора и губернаторов провинций. В масштабе целой страны это не слишком большие расходы: всего доллар в год с каждого жителя. Что ещё сказать? И последний аргумент… Он может показаться смешным, но для Канады он дороже, чем весь кленовый сироп: монархия на берегах Святого Лаврентия делает страну непохожей на Соединённые Штаты!
3
БЕЗРАБОТНЫЕ КОРОЛИ
Каждому своя ссылка
{30}
Не будем преувеличивать: в мире не так уж много безработных венценосных особ, хотя то, что вы стали королём, не гарантирует вам прочного положения до конца жизни. Некоторые, как Луи XVI, в буквальном смысле теряют голову, другие, например Михай I, король Румынии, едва успевают покинуть родное государство, бросив во дворце корону и драгоценности. Другие, более дальновидные особы заранее переводят средства за границу. История показывает, что после крайне неблагоприятного периода может наметиться тенденция к реставрации монархии, так что сегодня у ссыльных королей есть надежда на триумфальное возвращение (взять хотя бы Хуана Карлоса!). Как ни странно, но те государства, что в прошлом изгнали своих правителей, сохранили черты королевского прошлого на флаге или гербе и активно пользуются ими в наши дни. Таким образом они не отрицают, что монархия навсегда останется частью их исторического наследия.
Албания
Династия Зогу
Наследник: принц Лека
Индекс вероятности возвращения:
Албанская монархия оказалась недолговечной. Первым правителем балканского государства стал немецкий князь Вильгельм Вид; он взошёл на трон в марте 1914-го, но уже в сентябре того же года ему пришлось в спешке покинуть столицу. От престола он не отрёкся, но в Албании его больше не видели.
Настоящая королевская власть установилась в стране в 1928 году, когда Ахмет Бей Зогу (отпрыск древнего албанского рода) взошёл на трон Орлов и стал Зогу I (непривычно звучит, согласитесь). Монарх взял в жёны венгерскую графиню — прекрасную Жеральдину Наги-Аппони; супруга короля сразу оказалась в центре внимания иллюстрированных журналов того времени.
В 1939 году конец правлению Зогу I положили итальянцы. После кончины албанского короля его сын Лека, отличавшийся любовью к огнестрельному оружию и склонностью к подвигам, решил вернуть трон, принадлежащий ему по праву рождения. Он разработал план высадки войск на албанском берегу, после чего был обвинён в подготовке восстания албанцев в Косово. Внук Зогу I также носит имя Лека, а также Анвар (в честь президента Садата), Реза (в память об иранском шахе) и Бодуэн (как дань уважения королю Бельгии).
Учитывая неспокойную политическую обстановку, вряд ли Албания вновь пойдёт по монархическому пути, тем более что наследник престола не завоевал уважения ни на международном уровне, ни среди своих знатных «коллег».
Германия
Дом Гогенцоллернов
Наследник: принц Георг-Фредерик
Индекс вероятности возвращения:
В 1871 году в Зеркальной галерее Версаля объявили о возникновении новой Германской империи. Из всех прусских династий наибольшим влиянием на тот момент обладали Гогенцоллерны, так что именно они и заняли трон. Когда Вильгельм II отправился в ссылку чуть ли не на следующий день после поражения Германии в Первой мировой войне, ему пришлось увозить с собой весьма многочисленное семейство… Если учесть, что Германия потеряла в следующей войне не один миллион человек, симпатия кронпринца к нацистам кажется, по меньшей мере, странной. Добавить сюда регулярные внутридинастические ссоры и дрязги — и вы поймёте, почему сегодня шансы Гогенцоллернов на возвращение ничтожно малы. Тем не менее в последние годы наблюдается растущий интерес к истории правящих фамилий древней Германской империи. От Баварии до Вюртемберга, от Ганновера до Саксонии — потерявшие некогда трон особы везде пользуются популярностью. Что касается Берлина, столица с ностальгией вспоминает пышные празднества прусского двора и великих правителей, таких как Фридрих II, чей образ сегодня стал ходовым товаром.
Австрия
Дом Габсбургов
Наследник: принц и эрцгерцог Отто
Индекс вероятности возвращения:
Когда-то Габсбурги правили самой большой в мире империей, но после Первой мировой войны их владения принялись таять со скоростью шагреневой кожи. Набожный Карл I{31} сделал всё, чтобы вытащить страну из военного горнила, но удержаться на троне ему не удалось. С тех пор Австрия продолжает вести себя так, будто является конституционной монархией, несмотря на то что это, несомненно, республика! Вена завлекает туристов имперскими праздниками, но Отто, сын последнего императора, предпочёл политическую карьеру в Европе бесконечным вальсам с претендентками на место его супруги. По мнению соотечественников, очень трудно подыскать девушку, достойную стать женой дальнего наследника Карла V, императора Священной Римской империи, но они не теряют надежды.
Похороны последней императрицы Зиты, прошедшие в Австрии, по пышности можно сравнить с празднествами лучших времён владычества Габсбургов. Многие считают, что в этой стране столько всего связано с монархическим прошлым, что необходимо найти кого-нибудь подходящего для короны и возобновить многовековую имперскую историю.
Венгрия
Дом Габсбургов
Наследник: принц и эрцгерцог Отто
Индекс вероятности возвращения:
Венгрию с Австрией связывают долгие, местами достаточно напряжённые отношения. Некогда это страна стала тихой гаванью Сисси{32}, а потом — прибежищем Карла I, последнего императора Австро-Венгрии. Конечно, после долгих лет социализма шансы на возвращение монархии невелики. Но тем не менее на берегах Дуная живёт немало сторонников реставрации. Империя отнюдь не была душной темницей, напротив, она в некотором смысле предвосхитила многоязыковую и мультиконфессиональную Европу. Можно сказать, что старый континент так никогда до конца и не оправился от крушений габсбургской мозаики…
Бразилия
Дом Браганс
Наследник: Дон Луис
Индекс вероятности возвращения:
В результате наполеоновской эпопеи, вихрем пронёсшейся по Европе, португальская династия добавила к своим владениям Бразилию. Долгое время находившееся на положении колонии Бразильское королевство стало близнецом Португальского. Тем не менее в 1822 году наместник Педру, сын бежавшего короля Жуана VI, «обрезает пуповину» и становится Педру I, императором Бразилии. Его сын Педру II отменил рабство, но был жестоко наказан за проявленную инициативу и лишился трона. Семья вынужденно покинула страну в 1889 году, тем самым положив начало долгой эпохе политической нестабильности.
Болгария
Дом Саксен-Кобург-Гота
Наследник: король Симеон II
Индекс вероятности возвращения:
Когда-то в Болгарии тоже был царь. Его звали Борис III, и он любил водить поезда. После достаточно бурной встречи с Гитлером царь вернулся домой и погиб при невыясненных обстоятельствах.
Свержение нацистов отбросило страну по другую сторону стены, но наследники не отказались от своих притязаний на трон. Получивший образование в Испании король Симеон II представляет собой уникальный образец свергнутого монарха, вернувшегося к власти в обличии премьер-министра{33}. Разного рода политические неурядицы заставили его покинуть пост, но тем не менее… Быть может, речь идёт об изящном способе вернуть корону? Тут ни в чём нельзя быть уверенным, поскольку стоит монарху подняться на арену политических действий, он становится таким же актёром, как и все остальные, и, подобно другим, начинает зависеть от рейтинга и популярности. Сегодня Симеон ведёт активную политическую деятельность, но, очевидно, реставрация монархии откладывается на неопределённый срок. По крайней мере, пока обстоятельства не станут более благоприятными… Саксен-Кобургская порода отличается настойчивостью и упорством, члены этой семьи так просто не сдаются. Вполне возможно, что Симеон II ещё скажет своё последнее слово!
Франция
Орлеанский дом
Наследник: принц Анри Французский
Индекс вероятности возвращения:
Склонность к революциям у французов в крови. Достаточно вспомнить 1789, 1830, 1848, 1870 годы… С конца восемнадцатого века по конец девятнадцатого политическое развитие шло в ритме революционных скачков. Каждый раз суть происходящего заключалась в том, что приходилось сжигать (расстреливать, вешать) тех, кого превозносили накануне. Опять же, каждый раз приходилось примирять вчерашних врагов и восстанавливать национальное единство. Начиная с Великой французской революции довольно сложно разобраться в том, кто же имеет законные права на французский трон. Бурбоны лишились короны в пользу Бонапартов, позже обрели её и снова потеряли, но теперь уже в пользу своих Орлеанских родственников. Когда Луи Филипп I (единственный король этой династии) в 1848 году отправился в ссылку, роялисты разделились на сторонников Орлеанской династии и сторонников Бурбонов. Но после того как герцог Шамбор, последний отпрыск Бурбонской династии, скончался, не оставив наследника, они объединились под трёхцветным Орлеанским знаменем. Впрочем, ненадолго. Семейные разногласия, политические ссоры, противоположные точки зрения — всё это привело к тому, что союз распался и сторонники Бурбонов снова стали набирать силу. Недостойное отношение графа Парижа к семье привело к тому, что он потерял всякое уважение в глазах роялистов.
Сегодня этот лагерь страдает узостью кругозора, дают о себе знать и застарелые политические ошибки, но хуже всего — отсутствие харизматичного лидера. Да, роялисты ведут себя далеко не так самоуверенно, как прежде. И трудно представить, что когда-нибудь на французской земле снова зацветёт королевская лилия.
Греция
Дом Ольденбургов
Наследник: король Константин II
Индекс вероятности возвращения:
После избавления от османского ига и завоевания независимости Греция приступила к поискам подходящего короля. Первым кандидатом стал Леопольд из династии Саксен-Кобургов, но он благоразумно отказался от этого предложения. Зато его принял другой германский принц, Оттон Баварский. Он взошёл на престол в 1831 году, но лишился короны уже в 1862-м, когда произошла революция. Национальная ассамблея обратила внимание на датского принца — именно он стал следующим обладателем эллинского венца. Таким образом, король Георг I Глюксбург{34} положил начало нынешней династии.
В 1964 году на трон взошёл его дальний потомок Константин II. У молодого правителя были все шансы на успех. Он был молод, красив, популярен, увлекался спортом. В 1960 году он принимал участие в Олимпийских играх в Риме и даже завоевал золотую медаль в парусном спорте. Но судя по всему, политическая нестабильность — неотъемлемая черта греческого королевства: 21 апреля 1967 года произошёл военный переворот. Власть перешла в руки «чёрных полковников», и королю и его семье пришлось бежать из страны.
В 1975 году, после всенародного референдума, Греция официально стала республикой. Это было лишь началом многолетнего изгнания свергнутого монарха; Константину II ещё не раз пришлось столкнуться с греческим правительством, которое упорно не желало возвращать ему семейные ценности.
Италия
Савойский дом
Наследник: принц Виктор Эммануил
Индекс вероятности возвращения:
До того как объединиться под итальянским флагом, Апеннинский полуостров представлял собой причудливую мозаику государств, в каждом из которых правила своя, порой весьма древняя династия. После объединения на первый план выдвинулись Савойи, так что во главе нового союза встал Виктор Эммануил II. Король ловко использовал харизматичного Гарибальди, чрезвычайно популярного в народе вождя революционеров, и реабилитировал тысячелетнюю историю своего рода. Его сын Умберто I погиб в результате покушения, а внук, Виктор Эммануил III, росточком не вышел тягаться с Муссолини — причём во всех смыслах этого слова, поскольку, как известно, король страдал комплексом неполноценности по поводу своего действительно маленького роста. Около двадцати лет корона компрометировала себя связью с фашизмом, и когда монарх наконец решил отделиться от диктатора, было уже слишком поздно. После окончания Второй мировой войны в Италии прошёл референдум, упразднивший монархию, причём многие до сих пор сомневаются в подлинности его результатов. Последний итальянский король Умберто II покинул страну и прожил остаток своих дней в изгнании. После его смерти в 1983 году сын Умберто II Виктор Эммануил стал претендентом от лагеря монархистов, но его личность не вызывает у итальянцев особого доверия. Многих смущает не вполне законный бизнес потенциального короля, кое-какие сомнительные связи и брак с Мариной Рикольфи Дория — отец, как известно, его выбор не одобрил и благословения не дал. Но наибольшую тревогу вызывает тёмное дело, связанное с молодым человеком, смертельно раненным на борту королевской яхты. Да, претендента на трон оправдали, но тот факт, что на судне было обнаружено оружие, а также неясные обстоятельства происшествия спровоцировали большой скандал.
После смерти королевы Марии Жозе (принцессы Бельгии, последней королевы Италии и матери Виктора Эммануила) королевская семья наконец получила разрешение вернуться в Италию. Для претендента на трон это стало началом целого ряда разочарований и неприятностей, поскольку его обвиняли во многочисленных растратах. В результате отношения между государством и венценосной семьёй окончательно испортились, а принц Венеции (единственный сын Виктора Эммануила) безуспешно выдвигает свою кандидатуру на выборах. Эммануил Филибер, имя которого часто мелькает на страницах жёлтой прессы, долгие годы создавал себе образ богача и кутилы и в довершение всего женился на французской актрисе Клотильде Куро. После этого некоторые члены королевской фамилии поняли, что от их прежнего престижа практически ничего не осталось, поэтому в поисках претендентов на престол следует обратить внимание на другую, Савойско-Аостскую ветвь рода. Подливает масла в огонь и принцесса Мария Габриэлла (родная сестра Виктора Эммануила), которая горой стоит за брата.
Итальянская монархия не смогла удержать корону в 1946 году и окончательно разочаровала своих сторонников в последующие десятилетия. Так что перспективы возвращения королей на землю великих римлян так же призрачны, как мыльный пузырь.
Черногория
Дом Петровичей-Негошей
Наследник: принц Николай
Индекс вероятности возвращения:
За время своего существования Черногория не раз становилась независимой страной. Как средневековому королевству ей пришлось столкнуться с могущественной Турцией, и та, надо сказать, задала жару.
В 1910 году глава семьи Петровичей-Негошей стал королём Черногории под именем Николая I. После Первой мировой войны его маленькое королевство вошло в состав нового, объединённого Королевства сербов, хорватов и словенцев, которое вскоре окрестили Югославией. Правил Югославией Пётр I Петрович. Затем страна стала одной из «народно-демократических» республик нового социалистического государства, во главе которого стоял Иосип Броз Тито. Когда Югославия распалась, Черногория вновь обрела независимость и наконец отделилась от надоедливого сербского соседа.
Принц Николай, рождённый в 1944 году, выбивается из ряда претендентов на престол. Единственный сын короля Михаила, после развода родителей он долгое время старался держаться подальше от государственных дел: спокойно жил во Франции, работал архитектором в индустриальном секторе. Но ветер истории в конце концов увлёк и его. После возвращения в 1989 году останков Николая I в Цетине — древнюю столицу Черногории — монархисты обратились к принцу как к законному наследнику династии. Николай сразу определил свою позицию: разоблачил ужасы войны и занялся социальными проблемами. Осталось только объяснить детям наследника — маленьким французам, бесконечно далёким от реалий балканской страны — истинное значение их семьи. Ведь наследником черногорского трона будет не кто иной, как сын Николая Борис, родившийся в 1980 году в городе Лилле.
Португалия
Дом Браганс
Наследник: Бом Дуарте
Индекс вероятности возвращения:
В начале двадцатого века Португалия, вслед за Францией, стала одной из первых стран Старого Света, покончивших с монархией. Надо сказать, к тому моменту древнее королевство на протяжении многих лет страдало от политических неурядиц. Нестабильность приобрела хронический характер, и короли не справлялись со своей ролью объединителя нации. Пробил час анархистов, настала пора покушений. В 1908 году на торговой площади в центре Лиссабона произошла настоящая королевская бойня. Король Дон Карлуш I и его старший сын Дон Луиш Фелипе были убиты, королеве Амалии едва удалось спасти младшего сына — она прижала мальчика к себе и таким образом уберегла от пуль. Новый правитель, Дон Мануэль, взошёл на престол в крайне нездоровой обстановке и лишился власти спустя два года, в 1910-м. Португалия стала республикой, соответственно был положен конец одной из древнейших европейских монархий (Брагансская династия восходит к двенадцатому веку). Тем не менее новый режим не привёл к стабильности; во времена Салазара она даже скатилась до диктатуры!
Как ни парадоксально, но именно Португальская Республика относится к наследнику престола с наибольшим почтением. Дом Дуарте, претендент на корону, родился в посольстве Португалии в Берне, Швейцария, в 1945 году; пять лет спустя он приехал в родную страну. Ему не занимать популярности — во многом благодаря связям в области сельского хозяйства и архитектуры. Поздняя женитьба Дома Дуарте на Исабель де Кастро Курвелло де Гередиа вызвала интерес в Португалии, ведь два брата наследника до сих пор не женаты и не имеют детей. Высшие государственные деятели страны, включая президента республики (на тот момент) Мариу Соареша и премьер-министра, изъявили горячее желание присутствовать в королевской свадьбе. У Исабель и Дона Дуарте уже трое детей: два мальчика — Афонсо и Динис, и девочка — инфанта Мария Франсиска.
Румыния
Дом Гогенцоллернов
Наследник: король Михай I
Индекс вероятности возвращения:
История Михая I Румынского чрезвычайно печальна и уникальна в своём роде. О его судьбе, пожалуй, можно написать античную трагедию по всем правилам классического жанра! Он взошёл на престол в 1927 году, когда ему было всего шесть лет, после смерти деда, короля Фердинанда I. Отец Михая Кароль был лишён права наследования за недостойное поведение в браке. Он начал с того, что в 1918 году женился на некой Зизи Ламбрино, тем самым заключив неравный союз, который совсем не понравился королю Фердинанду. Потом наследник вроде бы встал на путь истинный и нашёл подходящую девушку — Елену, принцессу Греции и Дании. Свадьбу сыграли в 1921 году, но брак вскоре обернулся катастрофой. Кароль влюбился в Магду Лупеску, разведённую даму, которую румынский народ тут же покрыл презрением. Но наследника это мало волновало, он сходил с ума от страсти (и в конце концов он всё-таки женился на своей любовнице — в 1947 году)… а в 1930-м, официально отказавшийся от каких-либо прав, Кароль внезапно оттесняет сына и захватывает власть.
Маленький Михай тяжело переживал семейную трагедию. Он всегда был близок с матерью, и ему невыносимо было видеть её несчастной. Но политика не так проста, это всем известно: в 1940 году корона снова возвращается к Михаю. Кароль II покидает страну, увозя с собой своё богатство и любовницу.
В девятнадцать лет Михай становится королём Румынии, в то время как в Европе начинается Вторая мировая война. Но по сути страна управляется железной рукой маршала Антонеску, который в том же 1940 году объявил себя диктатором.
Благодаря связям с союзниками Михай сумел вывести Румынию из гитлеровской коалиции и сверг диктатора. Увы, его отвагу не оценила ни история, ни союзники: страну пришлось бросить на алтарь реальной политики, которая, как известно, отличается крайним прагматизмом. Румыния попадает в зону влияния Советского Союза, в королевстве устанавливается социализм. Но Михай I так просто не сдаётся… Он всё больше и больше мешает людям, стоящим у власти. После многочисленных просьб «тюремщики» дают монарху разрешение на выезд в Лондон — на свадьбу королевы Елизаветы и Филиппа Маунтбеттена.
За время отсутствия Михая ситуация в стране ухудшилась, а после его возвращения стала совсем уж невыносимой. Столкнувшись с открытыми угрозами, король покинул Румынию практически с пустыми руками. В 1947 году его заставили отречься от престола, но спустя несколько месяцев он отказался от своих слов, признавшись, что его вынудили это сделать.
Король и в изгнании сумел завоевать симпатию своего народа и окружающих. Он решил начать жизнь с нуля, стал авиационным инженером, работал в авиационной компании. Но Михай I не забыл о том, кто он есть на самом деле. В 1948-м Михай женится на принцессе Анне Бурбон-Пармской. Результатом союза стали пять дочерей.
После свержения Чаушеску возвращение короля, у которого на родине осталось множество сторонников, не является чем-то само собой разумеющимся. Михаю нужно запастись терпением и упорством, если он хочет снова увидеть Бухарест и вернуть хотя бы часть своего состояния. Его дочь Маргарита является легитимной наследницей престола, несмотря на то что до сих пор законы наследования не позволяли женщинам претендовать на румынский трон. Принцесса принимает участие в многочисленных гуманитарных акциях, в стране её любят и уважают. Румынский королевский род никогда не терял связи со своей потерянной страной, так что возвращение монархии вполне возможно.
Россия
Дом Романовых
Наследник: принц Николай
Индекс вероятности возвращения:
В 1918 году царь Николай II, его супруга и их пятеро детей были расстреляны в Екатеринбурге. Династия Романовых захлебнулась в крови; семьдесят лет социализма практически стёрли из народного языка слово «Россия». Но что стало с династией, железной рукой управлявшей Россией с начала семнадцатого века? После смерти великого князя Владимира в 1992 году династические права перешли к его дочери Марии, а та в свою очередь передала их Георгию — сыну наследницы от беспокойного брака с принцем Францем Вильгельмом Прусским. Принц Николай заявил, что по законам наследования женщина не может претендовать на русский трон, поэтому именно он является главой семьи.
Династические ссоры между претендентами разных ветвей фамильного древа Романовых (более или менее близких к короне) воистину заслуживают отдельного научного сочинения. Но вместо того чтобы браться за такой труд, лучше обратить внимание на медленное восприятие постсоветской Россией своего имперского прошлого. После Бориса Ельцина начался долгий процесс реабилитации императорской семьи, и в эпоху Владимира Путина тенденция лишь укрепилась. Останки императорской семьи были перезахоронены в Санкт-Петербурге, церемония была очень трогательной. Тело матери Николая II, императрицы Марии, умершей в Дании, также вернули в Россию. Недавно Президиум Верховного суда вынес решение по делу великой герцогини Марии Владимировны: она потребовала, чтобы репрессии против царя Николая II и его семьи были признаны неоправданными. Императорская семья была реабилитирована. И всё же, несмотря на этот символический акт, вопрос о реставрации монархии никогда не поднимался в России после распада Советского Союза. Новая Россия охотно использует такие символы монархии, как трёхцветный флаг и двуглавый орёл на гербе, но от возвращения наследника Романовых на престол пока воздерживается. Возможно, причина кроется в том, что страна, в силу древних самодержавных наклонностей, уже нашла себе нового царя.
Сербия
Дом Карагеоргиевичей
Наследник: принц Александр
Индекс вероятности возвращения:
В начале девятнадцатого века выходец из бедной крестьянской семьи Георг Петрович поднял сербов на восстание против османцев. За свой подвиг он получил прозвище Кара, что значит Чёрный. Петрович стал национальным героем своей страны, но пал жертвой убийцы в 1818-м. Так началось долгое противостояние между сторонниками Карагеоргиевичей и Обреновичей. Последние правили Сербией до 1903 года. Потом пришла очередь первых решать судьбу страны.
После Первой мировой войны королём сербов, хорватов и словенцев становится Пётр I. Его сын Александр I даёт государству новое имя — Югославия. Но трём народам нелегко существовать вместе; король был убит во время визита во Францию в 1934 году. В 1944-м Пётр II был свергнут маршалом Тито, который положил конец югославской монархии.
Наследный принц родился в Лондоне, в одном из номеров отеля «Клэридж» — его на несколько часов признали территорией Югославии, чтобы сын монарха появился на свет в родной стране и не утратил право на престол. После смерти Петра II, так и не отрёкшегося от власти, корона перешла к Александру II. От брака с Марией Глорией Браганс-Орлеанской, к несчастью, окончившегося разводом, у короля осталось трое детей. В 1985-м он женился во второй раз — на Катарине Батис. Когда коммунистическая эпоха в Югославии подошла к концу и Милошевич был свергнут, Александр вернул часть семейного состояния. С тех пор чиновники обращаются к нему как к «Его Величеству наследному принцу Александру Карагеоргевичу». Вполне возможно, монархическая история Сербии ещё не завершена…
И другие…
На планете множество людей, желающих занять королевский трон. Некоторые, как, например, Гьянендра из Непала, буквально вчера потеряли корону, другие, как Фуад Египетский и Реза Иранский, уже много лет тешат себя надеждой на восстановление монархии в родной стране. Одни доходят в своих фантазиях до того, что сами изобретают для себя корону, а заодно и королевство. Здесь стоит упомянуть князя Леонарда, правящего «княжеством Хут Ривер» в Австралии, и короля Антуана де Туненса из Патагонии. А в последнее время во Всемирной паутине развелось множество киберпринцев, ведь, по сути, от виртуальной коронации нас отделяет лишь один клик мышкой!
4
СВОБОДА, РАВЕНСТВО, МОНАРХИЯ
Неужели королевская Франция окончательно потеряла голову?
Главное потрясение монархии произошло в 1793 году, когда Людовик XVI лишился головы на гильотине: лезвие разрубило шею славного короля — и грубо прервало тысячелетнюю династию. Здесь речь идёт не только о личной драме человека, которому пришлось отвечать за все грехи абсолютной монархии, но, по сути, о разорванном общественном договоре, который объединял страну при короле.
Двести лет прошло, но урок так и не был усвоен, Франция никак не может привести в порядок своё монархическое прошлое. Три реставрации, две империи, пять республик — этого оказалось недостаточно, чтобы решить проблему; и нечего удивляться, что абсолютная монархия в результате породила самую монархическую из республик. Королевский шик никуда не делся, привилегии никто отменять не собирается, они лишь плавно перешли к другому общественному классу. Построенная на нерушимом фундаменте человеческих прав, за время своего существования республика привыкла к многочисленным отклонениям. Войны, самоуправство, колониализм… оказывается, всё это свойственно не только абсолютной монархии.
Братская революция?
Много времени потребовалось, чтобы доказать: республика была отнюдь не столь безупречна, каковой многие её считают. Франция представляет собой уникальный пример государства, которое утверждается на правах человека, но при этом продолжает во всю глотку распевать гимн, клеймящий позором сограждан, оросивших «нечистой» кровью поля своей страны. Ладно, допустим… текст устарел, к тому же надо принимать во внимание определённую поэтическую вольность и учитывать исключительные обстоятельства, в которых писалась «Марсельеза». Но всё равно было бы нечестно и непорядочно отрицать, что Великая французская буржуазная революция является одной из самых кровавых в истории Старого Света. Достаточно вспомнить подавление восстания в Вандее, по сути, представлявшее собой заранее спланированное массовое убийство. Признать этот факт — не значит пересмотреть историю. Но больно думать о том, что люди, поднявшиеся на защиту принцев крови, принадлежали далеко не к высшим слоям общества. Это были простые французы, они всего лишь остались верны принципам и моральным устоям, формировавшим их страну на протяжении многих веков. Будем честными до конца: принцы, за которых они проливали свою (нечистую?) кровь, тоже не всегда отличались аристократическими корнями. На счёт мрачных часов революции также стоит отнести уничтожение культурного наследия, политические чистки, террор, разрешённый государством, гражданскую войну — и не забудьте о первых кровавых актах наполеоновских войн. Жестокость, как неотъемлемая черта французской революции, приобрела официальный статус в национальном гимне. Но сегодня даже яростные республиканцы готовы признать, что «Марсельеза» — военная песня, чьи слова попирают антирасистские законы и принципы уважения к прошлому, которыми успела за два века обзавестись республика.
Фотосессия в Елисейском дворце
Мне на память приходит одна занимательная история. По случаю государственного визита короля Бельгии Альберта II и его супруги королевы Паолы во Францию я оказался при дворе Елисейского дворца. В первую очередь меня удивила исключительно французская манера принимать сначала короля (его приветствовал президент), а потом, спустя несколько минут, королеву (её приветствует жена президента). Когда королева Паола прибыла в Елисейский дворец, на крыльце её ждала тогдашняя хозяйка резиденции, Бернадетт Ширак. Справа толпились фотографы и журналисты; они без конца окликали дам, надеясь «урвать» кадр дня. Бернадетт улыбалась камерам, тогда как Паола намеренно отворачивалась. В Бельгии ни для кого не секрет, что Её Величество весьма прохладно относится к фотосессиям. Тем временем недовольные французские фотографы не оставляли попыток обратить на себя внимание королевы, которая не сдавалась. В конце концов сама Бернадетт настояла на том, чтобы Паола соблаговолила посмотреть в сторону камер. Выбившаяся из сил королева из уважения к принимающей стороне покорилась. Какой же урок мы должны извлечь из этой истории? Бернадетт давно привыкла к избирательным кампаниям и хорошо знала правила игры со средствами массовой информации. Даже будучи супругой главы государства, она не забывала, что лишь временно живёт в Елисейском дворце и рано или поздно ей придётся передать ключи следующей хозяйке. Паола, со своей стороны, не стремилась завоёвывать голоса и была по-королевски безучастна к обиженным фотографам, пытавшимся поймать её улыбку. Она не играла на камеру, ей достаточно быть тем, кто она есть, — королевой. Возможно, монархия не так стремится создавать видимость, как считают многие.
Возвращение королевского наследия
Но вернёмся к французской монархии. Сегодня страна Робеспьера пытается примириться со своим королевским прошлым. Ряд историков реабилитировал Людовика XI, а Людовик XIV — Король-солнце — продолжает очаровывать и ослеплять. Екатерину Медичи боятся, на Людовика XV сердятся, а Франциска I обожают. Но что касается места исторического разрыва, то тут почти ничего не изменилось. Как только речь заходит о Людовике XVI, всё усложняется. А что если цареубийство было не таким уж славным делом? Что если республика, основанная на идеалах свободы, равенства и братства, родилась из крови честного человека? Конечно, Франция не единственная страна, лишившая головы своего короля. Англичане проделали то же самое с Карлом I в 1649 году. Но разница в том, что для «Шестиугольника»{35} «конец» короля должен был стать началом новой Франции. С тех пор как вопрос был поставлен столь остро, сторонники республиканского культа делают всё, чтобы затенить четырнадцать веков королевской истории. Долой привилегии! Смерть тиранам! Пусть нечистая кровь оросит наши поля! Спросите любого психолога: разве здоровый человек будет пытаться очернить 90 процентов своего прошлого, если он собирается строить светлое будущее?
Самая монархическая Пятая республика
Франции до сих пор не даёт покоя её королевское прошлое. В Европе не существует более монархической республики! Она позволила себе такую роскошь, как мирные революции раз в пять лет, каждая из которых завершается символической казнью правителя. К счастью, гильотина давно пылится в чулане истории, теперь экзекуция проходит в виде выборов, которые подчас бывают куда более жестокими.
Среди прочих европейских политических систем Пятая республика кажется наиболее «старорежимной». Власть главы государства так велика, что ему осталось только завести пышный двор и собрать вокруг себя фавориток, заинтересованных в том, чтобы угодить королю. Премьер-министру лучше стать мазохистом, иначе ему не вынести всех придирок и насмешек, а что касается членов правительства, то они и так в страхе ожидают малейших признаков немилости в глазах Его Президентского Величества… Общественная жизнь в стране чутко откликается на малейшую смену настроения народного избранника и подчиняется ритму его частной жизни. Президентская хроника пестрит слухами о супружеских ссорах, вымышленных и реальных изменах, законных и внебрачных детях. Главы республики, в лучших традициях Валуа и Бурбонов, полагают себя выше простых смертных, а значит, законы и правила созданы не для них. Самое странное в этой истории то, что наиболее президентский (иначе говоря — монархический, если пользоваться терминами, бывшими в ходу до 1789 года) режим сильнее всего бичует идею королевской власти. Что-то тут не сходится…
Долой банальности!
Чтобы гарантированно изгнать призрак королевской Франции (хотя, учитывая всё ранее изложенное, стоит, наверное, говорить о призраке Франции республиканской!), государство продолжает стоять на своём и поливать грязью монархическое прошлое. Ведь это прошлое является воплощением самоуправства, несправедливости, бессмысленных растрат и фаворитизма… Стоп! Хватит уже! Проблема в том, что монархический курсор Франции застрял на отметке 1789 года. Истинный французский республиканец считает олицетворением королевской власти легкомысленную Марию Антуанетту, разгуливающую по Версалю в пышных платьях с розовыми ленточками. Господа санкюлоты, откройте вы, наконец, глаза! Ваш взгляд на королевскую Францию не просто устарел, всё гораздо хуже: он вышел из моды!
Республика = демократия
Спросите граждан Белоруссии или жителей Зимбабве, что они об этом думают. В наши дни республике достаточно присоединить к себе определение «демократическая», чтобы потерять доверие окружающих.
Королевская власть = тирания
Посчитайте, сколько кубинцев предпочитают «тиранию» королевы Дании жизни на Острове свободы! «Смерть тиранам!» — кричали на улицах Парижа в 1789 году, но сегодня «тираны» получают власть в результате всенародного голосования гораздо чаще, чем монархи в горностаевых мантиях.
Республика = прогресс
За несколько лет монархии Испания получила больше свобод, чем Франция за полвека. Жители «Шестиугольника» не утратили склонность к восстаниям; они по-прежнему готовы высыпать на улицу, если им не понравится какая-то реформа. По этой причине политики, которые надеются на переизбрание, предпочитают ничего не менять. При монархии роль предохранителя обычно выполняет премьер-министр, и главу государства все эти проблемы не касаются.
Королевская власть = протокол
Попробуйте сравнить протокол, которому подчиняется король Бельгии, и протокол французского президента — уверяю вас, вы будете удивлены! Роскошь и пышные празднества отнюдь не являются обязательным признаком монархии, дело, скорее, в народных предпочтениях. Став республикой, Италия не потеряла вкус к блестящей униформе и ярким карнавалам. Что касается очень республиканской Франции, то парламент продолжает заседать в Версальском дворце, а резиденцией президента является замок бывшей королевской фаворитки!
Скромное обаяние монархии
И мы снова возвращаемся к 1789 году, когда монархия навсегда застыла в своём манихейском обличии. Приняв и узаконив жестокость как единственный способ достижения собственных целей, Франция отказалась от такого замечательного свойства королевской власти, как способность мирно приспосабливаться. На протяжении тысячелетий из всех государственных форм, изобретённых человеком, именно монархия демонстрировала лучшие «вездеходные» качества! Это сильнее меня: я не могу не восхищаться тем хладнокровным спокойствием, с которым Елизавета II воспринимает все жизненные неурядицы. Мир вокруг сходит с ума, а что делает Её Величество? Её Величество гладит собачку-корги! Путешественники садятся в высокоскоростные поезда и проезжают сотни километров за какие-то полчаса, а королева Нидерландов прибывает в парламент в позолоченной карете. Молодёжь смотрит на мир через экран своего мобильника, а наследная принцесса Швеции справляет день рождения в народном костюме на глазах у восхищённой толпы. Мне нравится думать, что некоторые вещи остаются неизменными, несмотря ни на что. Я отстаиваю своё право отказаться от таких незыблемых догм, как абсолютный прогресс и политкорректность, возведённая республикой в ранг новой религии. Конечно, в королевской власти есть что-то недемократичное, но абсолютной демократии в принципе не существует, как, впрочем, и абсолютной монархии.
Монархия самоопределяет
Ещё одним достоинством монархии следует признать то, что королевская власть воплощает идею нации и способствует самоопределению народов. Патриотизм, прежде имевший огромное значение, оказался не нужен современному европейскому обществу. Государство старательно уничтожает его следы из учебников истории, зато новоприбывшие иммигранты утверждают верность своим корням и своей родине на законодательном уровне. Подобное противоречие привело лишь к возникновению пропасти между двумя лагерями и к тому, что проблема интеграции нового населения обострилась во много раз. В таком деликатном деле, как ассимиляция национальных меньшинств, монархия может стать одним из ключей к разрешению ситуации. За редким исключением, ядром, вокруг которого образовывалось государство и формировалась нация, была королевская семья. Современная карта Европы — это результат династических браков, завоеваний и союзов. В определённой степени Австро-Венгерская империя Габсбургов предвосхитила сегодняшнюю Европу. Множество языков, народов и религий уживались под одним скипетром, не отказываясь от своих региональных различий, которые позже превратились в различия национальные. Меня всегда поражала та лёгкость, с какой королевские семьи находили своё место в формирующейся Европе. Хотя чему удивляться: ведь именно отпрыски древних династий в прежние времена перекраивали карту каждый на свой лад. Конечно, Европа тех веков не имеет ничего общего с бездушным бюрократическим Голиафом, выросшим из останков Европейского экономического сообщества… Вот чего не хватает Старому Свету, который создаёт себе имидж за счёт полезных, но удивительно скучных дискуссий о компенсационных выплатах и общих урегулированиях. Чтобы люди действовали слаженно, как одна нация, им нужны символы, причины гордиться своей страной, история, памятные даты и места боевой славы… Европейская команда по футболу способствовала «очеловечиванию» новой Европы. Точно так же короли способствуют созданию характерного образа части континента, у которой явные проблемы с самоопределением.
Королевская Европа
Во времена Екатерины Великой Российская империя на равных участвовала в европейской политике. Король Румынии происходил из немецкой династии, точно так же, как и царь Болгарии. Длинная коммунистическая пауза отдалила Восток от Запада и в то же время способствовала их последующему сближению. Мне кажется, у Европы есть все причины обратиться к своим королевским корням и восстановить естественные границы. Идея великой Европы, простирающейся от побережья Атлантического океана до Урала, не нова и не принадлежит лишь к голлистскому геополитическому видению. Её истоки кроются в наследии древних королей и императоров. Утверждение европейской самобытности на основе её истории не приведёт к разрыву отношений с Соединёнными Штатами (даже если кто-то об этом и мечтает). Оно не заставит нас забыть о средиземноморских корнях, о тех целях и задачах, которые они перед нами ставят. Речь идёт лишь о том, чтобы вспомнить о старой Европе, о том, чтобы восстановить прежние контуры и очертания — хотя бы в том виде, какими они были до того, как Европу искромсали революции, идеологии и бесконечные войны. Гражданские войны оказались фатальными для многих королевств, но те, кто вышел из них невредимыми, без потерь завершили двадцатый век.
Когда короли превышают полномочия
Конечно, не стоит впадать в крайность. Если приглядеться, монархия тоже не всегда ведёт себя безукоризненно. Будь всё так просто, от Занзибара до Владивостока установилась бы королевская власть. Некоторые венценосные правители вылетели с трассы на крутых виражах истории. Короли Франции, например, сами пилили трон, на котором восседали. Одержимые идеей централизма и теорией абсолютной монархии, они в конце концов утратили всякую связь с народом. Это лучшее доказательство того, что гармоничное королевство может существовать лишь при одном условии: договор соблюдают обе стороны, то есть и народ, и правитель. Людовика XIV многие считают символом французской монархии, но, по сути, именно он стал рыть ей могилу. Покинув Париж и обосновавшись в Версале, Людовик воплотил миф о платоновской пещере. Из садов королевской резиденции реальность видится несколько иначе. Когда-то короли проливали кровь, завоёвывая Париж, теперь они стали его заложниками. В 1789 году Франция впервые нарушила тысячелетний договор, но Наполеон быстро вернул её к монархической логике. Сторонники Людовика XVIII и реставрации монархии высокомерно заявляли, что стремятся примирить Францию королевскую и Францию народную. Увы, король был слишком стар и болен, чтобы осуществить это на деле. Его брат и наследник Карл X не смог воспользоваться шансом, данным ему историей: он снова восстановил режим в самом реакционном виде. Ошибочно полагать, что под монархией подразумевается застывший консерватизм, и Луи Филипп ясно осознал это после «Трёх славных дней» — революции 1830 года. Спустя восемнадцать лет замечательного правления и его поразил синдром косности, из-за которого ему пришлось отправиться в изгнание. Луи Наполеон в очередной раз подтвердил наличие у французского народа склонности к монархии; лёгким движением руки он сокрушил Вторую республику и взошёл на престол. Третья республика, рождённая из пепелища 1870 года, изначально должна была привести к реставрации. Уже в двадцатом веке де Голль поддался влиянию монархического бессознательного и создал Пятую республику.
Пять революций не помешали Франции присвоить львиную долю королевского наследия, хотя защитники республики упорно с этим не соглашаются. Но за примерами далеко ходить не надо: Париж расположен в сердце Франции, где сходятся все дороги и принимаются все решения, парламент собирается на конгресс в Версале, президент Республики живёт в Елисейском дворце и выступает с речью в соборе Сен-Жан де Латран… Французская Академия, елисейский протокол, золотые запасы Республики, зимние и летние дворцы, президентская охота… Николя, осторожнее! Что если однажды народ соберётся под окнами твоего замка и начнёт требовать хлеба и зрелищ?
Вперёд, дети монархии!
Когда я только начинал работать над этой книгой, между мной и подругой, живущей в Париже, произошёл странный разговор:
— О, ты собираешься писать книгу о монархии?
— Да, — ответил я. — Я намерен разрушить некоторые стереотипы.
— Понятно… — задумчиво отозвалась она. — Если я всё правильно поняла, ты собираешься противопоставить монархию демократии!
Этим простым вопросом она выразила всю суть распространённого недопонимания. Насколько я знаю, Англия и Швеция не завидуют демократическим свободам Франции. По последним сведениям, король Швеции не кидается во врагов бутербродами, а король Испании не подсыпает им яд в вино. Что касается великого герцога Люксембургского, то ему хватило мудрости не объявлять войну своему дяде, королю Бельгии. Мы снова возвращаемся к одной и той же проблеме. Несмотря на идеи, царящие в стране Марата и Робеспьера, республика отнюдь не является синонимом демократии.
Получается, на родине Генриха IV не будет больше и духу роялистов? Будет, конечно! Но парадокс заключается в том, что те граждане Франции, которые так мечтают о реставрации монархии, почему-то не готовят ей тёплый приём. Вполне может статься, что именно современные роялисты, поддерживающие монархию с тех пор, как на земле королевских лилий укоренилась республика, и порождают большую часть недопониманий. Если доверить судьбу королевской власти одним монархистам, корона вскоре лишится народной поддержки, которая во многом обеспечивает её законность.
Опасайтесь друзей ваших…
Республиканские бесчинства — вот что громче всего осуждали роялистские круги, которые всегда отличались правыми взглядами. И что мы получаем в итоге? Авантюра реакционной монархистской организации «Аксьон Франсез», докатившейся в результате до поддержки фашизма, и буйных «Королевских молодчиков» — её боевых отрядов — идеально вписывается в эту линию. В контексте недоверия к демократии движение Шарля Морраса — основателя «Аксьон Франсез» — смогло завоевать определённые народные симпатии, чего роялизму больше никогда не удавалось сделать, но в итоге он всё испортил, когда организация начала сотрудничать с коллаборационистским правительством Петэна. Ведь монархия не подразумевает отсутствие политических или конфессиональных различий и не порицает свободомыслие, которое отнюдь не является монополией республиканских наций. Остаётся только пожалеть, что подобное ограниченное и сугубо «правое» видение роялистских основ в конце концов привело к тому, что на монархическом дереве осталась всего одна ветвь. В странах, где сохранилась монархия, по-прежнему встречаются реакционеры и консерваторы. Но при этом даже прогрессивно настроенные люди почему-то считают, что глава государства в лице короля воплощает наследственный антидемократизм. Парадокс? Отнюдь, чистой воды прагматизм… Помню, как удивились некоторые монархические кружки в Бельгии, когда журналист Крис де Ступ, известный противник эксплуатации женщин, выступил на похоронах короля Бодуэна. И никто не забыл, что именно Елизавета, королева Бельгии и вдова Альберта I, стала одним из первых политических деятелей, пересёкших «железный занавес» и посетивших Москву, а потом и Пекин. Причина этих парадоксов очень проста: монархия не следует линиям разлома и разделению на правых и левых, которому подчиняется общество; а те, кто пытается свести её к этой упрощённой схеме, оказывают королевской власти медвежью услугу.
Королевская жизнь президентов
А что если президенты Пятой республики — лишь реинкарнация прежних королей Франции? Звучит нелепо? Боюсь, мне придётся с вами не согласиться. Сравните…
Став лидером партии «Союз за народное движение», Саркози, не теряя времени даром, принялся прокладывать путь к Елисейскому дворцу. Не обращая внимания на результаты голосования, он полагался на опросы общественного мнения, которые убедили Николя в стабильности его положения. Он женился на потрясающе красивой итальянке. Разве это не напоминает приход к власти Луи Наполеона, ставшего Наполеоном III и женившегося на очаровательной Евгении? Саркози в совершенстве овладел смешанным авторитарно-популистским стилем, который так нравится толпе. Как Наполеон III, он искусно лавирует между правыми и левыми и сбивает с толку противников как с одной, так и с другой стороны.
У Миттерана было немало общих черт с Людовиком XI, хотя он, конечно, не проводил долгие зимние вечера, насмехаясь над запертыми в клетку врагами. Особенно сильные ассоциации с королём вызывает его инстинктивная манера заниматься политикой с ловкостью старого лиса, всегда способного выйти сухим из воды.
Цинизм, с которым государственные мужи-республиканцы полагают, что цель оправдывает средства. Реформаторы, пользующиеся старыми трюками, чтобы направить народ в нужное русло… Одни бережно сдувают пылинки с орденов, другие мечтают о трёхцветной перевязи. Монархия, монархическая республика — и там и там суть заключается в символах.
Самые лучшие президенты шли по следам самых популярных королей. Когда Жак Ширак принялся ощупывать круп лошади на Сельскохозяйственной выставке, многие сразу вспомнили Генриха IV, который искренне желал, чтобы у каждого его подданного на обед была курица в горшке. По воскресеньям. Французы любят, когда могущественные люди кажутся доступными. Но им также хочется и совершенно противоположного. Искусство заключается в том, чтобы одновременно быть близким и далёким по-королевски… или по-президентски, что, в сущности, то же самое.
Когда правитель становится меценатом, народ чаще всего не обращает на это внимания! Кто же потерял последних сторонников, услаждая вкус шедеврами искусства и авангарда? В своё время мало кто высоко оценил художественные инициативы Жоржа Помпиду. Но это не помешало ему продолжать трясти кокосовую пальму официального искусства. Несколько веков назад Франциск I занимался тем же самым, ускоряя Возрождение, начавшееся при правлении Карла VIII и Людовика XII. Иногда монарх имеет право поступать так, как считает нужным, и никого не слушать.
От искусства править к лёгкости поведения… Жискар д\'Эстен чем-то неуловимо напоминает Людовика XV. Привлекательный, дружелюбный, всегда элегантный. Но вместе с тем — совершенно далёкий от народа, и в результате мы получаем растущую пропасть между элитой и «провинцией». Потому что недостаточно сидеть на крылечке и играть на аккордеоне, чтобы тебя все любили.
Первый президент Пятой республики мог бы присвоить себе фразу, которую никогда не произносил Король-солнце: «Государство — это я», ведь в конце концов де Голль действительно поверил в это… Но ветер истории привёл его в чувство. Людовику XIV посчастливилось избежать революции, человеку из Лондона повезло меньше: ему пришлось отречься и уйти на пенсию. Но Коломбэ-ле-дез-Эглиз, где он провёл последние годы своей жизни за написанием мемуаров, — всё-таки не Версаль, а его супруга Ивонна лишь отдалённо напоминает Франсуазу Монтеспан, фаворитку Людовика XIV!
Что думает об этом наследник королевских лилий?
Если бы во Франции была монархия, то его отец, Генрих Орлеанский, носил бы корону, а сам он оказался бы наследником трона. Сегодня принц Анри не горит особым желанием возвращать к власти династию Луи Филиппа, хотя и убеждён в своей исключительной роли в современном обществе. Итак, зачем нужен принц Франции в третьем тысячелетии? Монсеньор сам ответит на этот вопрос…
Монсеньор, какова роль принца в двадцать первом веке?
Принц Франции нужен для того, чтобы свидетельствовать об исторической роли его семьи, напоминать, что наше государство возникло не случайно, что это не какая-то абстрактная конструкция.
Мне кажется, что сейчас это особенно важно: в эпоху технологических прорывов человек подвержен иллюзии, будто он может получить что угодно — достаточно кликнуть мышкой или хорошенько поискать в Интернете. И люди начинают жить одним днём, утрачивая историческую память. А ведь только история расскажет нам о происхождении общества и тем самым даст возможность критически оценить его. Без этого мы лишимся духовной свободы, как, впрочем, и свободы вообще.
Сталкиваясь с трудностями жизни, каждый из нас начинает придумывать идеальный мир — но идеал у каждого свой. Не зная истории, мы рискуем повторить ошибки недавнего прошлого, ведь именно так появились на свет самые разрушительные идеологии.
Сегодня мир кажется сбитым с толку. Он не знает, к чему стремиться, и есть ли вообще что-то, к чему надо стремиться. Мы смотрим в будущее безо всякой надежды. Принц Франции способен — без каких-либо усилий, просто самим фактом своего существования — помочь народу определиться с целями. Если мы французы, то потому, что есть Франция, настоящая, живая Франция. И французами нас делает принадлежность к этой общности, к истории, наше укоренение в грубой реальности, чьим неоспоримым символическим выражением служит древняя династия Капетингов. В наши дни принц Франции должен, прежде всего, быть простым и ярким выражением того, что традиция живёт.
Учитывая неуверенность людей в будущем, он также должен быть готовым пойти дальше и в любой момент ответить на вызов истории.
Может ли принц быть полезен своей стране, даже если это республика?
Принц всегда может быть полезен своей стране тем, что он служит обществу наравне с остальными французами. Пример подобной службы — те члены моей семьи, которые охотно отдали жизнь за свою страну, как мой дядя Франсуа, воевавший в Алжире и погибший там. Не менее важную роль играют и те, кто участвует в экономической и социальной жизни Франции и стремится сделать персональный вклад в её развитие.
Помимо индивидуального вклада, принц должен приносить пользу всем французам, и здесь важен не его личный опыт, а тот, что проистекает из его принадлежности к семье, чьим главным делом было создание Франции. У каждого французского короля были свои достоинства и недостатки, среди них было мало гениев и не было ни одного сверхчеловека. В этом плане сегодняшние принцы от них ничем не отличаются. Их полезность зависит не столько от личных качеств, сколько от способности вложить в умы и сердца французов глубокое чувство того, что они, французы, из себя представляют.
К их голосу прислушаются только в том случае, если они будут говорить о проблемах своей эпохи на языке своего времени. Но услышат только тогда, когда почувствуют звучащую в нём надежду, подкреплённую тем, что на протяжении всей истории способствовало объединению французов между собой.
С этой точки зрения вклад принцев в жизнь Франции не имеет аналогов в Республике.
Наследники престола по-прежнему имеют моральный авторитет?
Идеологические споры — Франция успела стать специалистом в этой области — привели к тому, что сама идея морального авторитета изменилась до неузнаваемости. Кто сегодня может сказать, что он действительно обладает духовной властью? Даже Папу Римского, уважаемого во всём мире и пользующегося огромной популярностью, слушают далеко не так внимательно, когда он выполняет свои «папские обязанности» и напоминает людям о требованиях естественной морали.
Другими словами, случается, конечно, что голос одного человека вызывает резонанс в умах и сердцах французов. Но чаще всего это вопрос таланта, смелости и дара убеждения. Также очень часто это вопрос обстоятельств, умения воспользоваться случаем. А в нашем мире современных коммуникаций это в равной степени вопрос образования и сноровки.
Если принцы хотят быть услышанными, то одного статуса недостаточно, они должны подчиняться тем же требованиям, что и остальные, и научиться находить общий язык с аудиторией. И конечно, им необходимы обаяние и харизма.
Такова цена их морального авторитета, и пусть их не успокаивает тот факт, что они являются носителями и воплощением чего-то, что их переживёт.
Принцы и принцессы двадцать первого века всё ещё живут в сказочных замках?
Только если им этого очень хочется! Но мне кажется, что сейчас такое случается довольно редко. В мире слишком много соблазнов, чтобы обрекать себя на уютное заточение в золотой клетке.
В чём я точно уверен, так это в том, что сказочный замок — совсем не подходящее место для принца. Не стоит игнорировать символическую важность его статуса, у принца есть обязанности, и он должен их выполнять. Но эти обязанности — лишь средство, а не цель.
Принц Франции не принадлежит себе, он принадлежит своей стране и своему народу и рано или поздно может им понадобиться.
Что вы думаете о распространившейся среди особ королевской крови моде на браки с простолюдинами?
Было бы странно, если бы изменения, произошедшие в обществе за последние полвека, никак не отразились на королевских семьях, ведь, как мы уже поняли, последние отнюдь не заперты в высокой башне сказочного замка.
Другое дело, что результаты этой открытости и восприимчивости могут быть как забавными, так и глупыми. А иногда — печальными, потому что нарушают внутрисемейную гармонию.
Что касается меня, то я повторюсь: принц Франции не принадлежит самому себе. Тем не менее брак всё-таки должен соответствовать его внутренним убеждениям.
Если наследники престола будут вести себя, как обычные люди, не рискуют ли они утратить свой статус, своё исключительное положение?
Конечно, подобный риск существует. Привилегии, связи, общественная поддержка — всё, что даёт принадлежность к королевской семье, по сути, не так уж и важно. Изменения, происходящие в обществе, так или иначе влияют на семью монарха. Её члены не должны — да они и не могут — жить вне века, что бы ни говорили о праве каждого развиваться со своей собственной скоростью.
И снова повторюсь: принц должен посвятить себя тому, что он воплощает. Он обязан стать примером для других. Это вопрос сдержанности, рассудительности и глубокого понимания своей роли.
Не станет ли монархия в двадцать первом веке всего лишь пережитком прошлого?
Конечно, нет! Но поймите меня правильно: я говорю это не как идеологический монархист. Случилось так, что с десяти лет я успел объездить всю Францию; я встречался с людьми разных профессий и социальных слоёв. У меня такой опыт общения, что любой политик позавидует! Я встречался с людьми, каждый из которых, на своём уровне, хочет двигать Францию вперёд. Я видел, как угнетает их всё, что способствует разъединению Франции, что мешает стране и нам объединить свои усилия, что мешает достичь настоящей солидарности. Ни один политик, ни один общественный деятель не способен воплотить это стремление к единству, к совместной деятельности. Точно так же, как никто не сможет выразить преемственность французской политики.
Я прекрасно понимаю, что стране необходимо народное представительство, исполняющее свои законные функции, нужны правительство, органы правосудия. Но какой общественный институт может вселить в людей чувство единства, братства, преемственности? Именно эту пустоту может заполнить монархия, исправляя таким образом один из самых ощутимых дефектов современности. Впрочем, в мире — и особенно в Европе — так много монархий как раз потому, что люди испытывают потребность в символе национального единства, который одновременно является надёжным гарантом их свобод.
Вопрос, который всех беспокоит: во сколько государству обходится монархия?
Очень трудно разобраться в том, на какие средства содержатся королевские семьи. Каждая страна составляет свой «монархический бюджет» и распределяет дотации между разными членами королевской семьи в зависимости от их занятий. Из этих же денег иногда оплачивается работа персонала, содержащего в порядке резиденции и окружающие их сады и парки. Между прочим, в этом отношении республика проигрывает монархии. Например, президент Саркози не оплачивает содержание Елисейского дворца и работу персонала из своей зарплаты в 231972 €. А король Бельгии 70 процентов дотаций тратит именно на оплату штата, 2,8 процента — на содержание дома и 5 процентов — на обеспечение своих резиденций электроэнергией.
Сколько получают королевские семьи?
1. Соединённое Королевство: 37300100 €
2. Дания: 12780300 €
3. Бельгия: 12542000 €
4. Монако: 12000000 €
5. Люксембург: 8357445 €
6. Испания: 8050000 €
7. Нидерланды: 6174000 €
8. Швеция: 5235000 €
9. Норвегия: 1315560 €
10. Лихтенштейн: 0,00 €
Елизавета II считается самой богатой королевой на планете. Между тем журнал «Форбс» поставил её только на одиннадцатое место в списке богатейших правителей мира. Первое место — благодаря нефтяным ресурсам своей страны — получил султан Брунея. Единственным азиатским монархом, попавшим в этот хит-парад, оказался Пумипон Адульядет, король Таиланда. Почти треть венценосных особ, попавших в список «Форбс», стоят во главе так называемых «нефтяных монархий». Королю Свазиленда Мсвати III, о котором уже было сказано немало плохого, ничего не стоит дотянуть до конца месяца, ведь его состояние оценивается в 200 миллионов долларов. Правитель Лихтенштейна Ханс-Адам II тоже не бедствует с 4,5 миллиарда. Семья монарха ревностно оберегает свои богатства уже девять веков. Единственный правитель, у которого нет королевства, — Ага Хан, предводитель мусульман-исмаилитов, — всё равно оказывается одним из самых состоятельных в мире. Этому немало поспособствует тот факт, что не так давно правоверные со всего мира — в знак уважения к деду Ага Хана — дарили ему столько золота, сколько он весил.
Зарплаты королей:
Елизавета II Английская: 14728333 €
Альбер II, князь Монако: 12000000 €
Альберт II, король бельгийцев: 10200200 €
Маргрете II Датская: 8588544 €
Генрих, король Люксембурга: 8141604 €
Хуан Карлос Испанский: 8050000 €
Карл Густав Шведский: 5235000 €
Беатрикс, королева Нидерландов: 4201000 €
Харальд Норвежский: 982096 €{36}
5 ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ ПРИ МОНАРХИИ
Идеальный европейский правитель будет…
Умным, как королева Дании
Сдержанным, как великий герцог Люксембургский
Простым, как король Норвегии
Энергичным, как королева Нидерландов
Радушным, как король Бельгии
Символическим, как королева Швеции
Объединяющим, как король Испании
Защитником природы, как князь Монако
Богатым, как князь Лихтенштейна
…и истинным монархом, как королева Англии!
Как правильно собрать короля
Чтобы сделать хорошего короля, для начала нужно найти отпрыска древней династии, но одного отпрыска мало — необходимо грамотно подобрать к нему аксессуары! Потому как королей тоже встречают по одёжке.
Корона или царский венец не являются исключительно королевским элементом стиля… На самом деле нет ничего более демократичного, чем корона; маленькие девочки плетут венки из цветов, и в последний путь нас тоже сопровождают венки, только траурные. Тем не менее корона была и остаётся главным атрибутом королей, несмотря на то что венец английской королевы на первый взгляд совсем не похож на шапочку далай-ламы и колпак короля Лесото.
Скипетр — символ власти и правосудия. Идёт в комплекте с короной, но в наши дни постепенно выходит из моды.
Оружие долгое время воплощало могущество монархии. Теперь при дворе ценят в основном шпаги. Клинок символизирует военную функцию монархии, а также беспристрастное правосудие.
Трон сегодня представляет собой совсем не то, что раньше. Теперь слово важнее предмета. Правитель садится на трон, даже если у него и нет этого золотого кресла. Хотя некоторые монархи продолжают использовать троны своих предков. Но если хорошенько подумать, разве не любое сиденье, на которое опускается августейшее седалище, становится троном?
Балдахин тоже вышел из моды на Западе. Когда-то он символизировал покровительство небес. На Востоке между тем балдахины продолжают активно использоваться, но причина скорее в том, что в Арабских Эмиратах, мягко говоря, теплее, чем в Виндзоре, так что атрибут королевской власти одновременно выполняет функцию зонтика от солнца.