В некоторых кругах ВКФ считалось старомодным вежливо величать «коммодорами» офицеров в чине капитана, не командовавших кораблями, на борту которых они находились. Однако Вильерс придерживался этой традиции так же строго, как и требования, чтобы личный состав его кораблей был всегда аккуратно и по форме одет. Поэтому офицеры его штаба, которые стояли, переминаясь с ноги на ногу под ледяным взглядом светло-голубых глаз адмирала, не удивились.
– Но, господин адмирал, – осторожно начал Сантос, – мы не получали приказа…
– Он нам не нужен, коммодор! – отрезал Вильерс. Он говорил на стандартном английском как уроженец того маленького острова на прародине-Земле, который и был колыбелью этого языка. Во всех уголках Земной Федерации такое произношение сразу вызывало не только определенное раздражение, но и невольное уважение. – Будучи ближайшим соединением ВКФ, мы не только имеем право, но и обязаны выполнить просьбу капитана Чельтвина о поддержке. В приказе триста сорок семь А об этом говорится прямо.
Смуглое лицо Сантоса осталось невозмутимым, но коммандер Френкель, начальник оперативного отдела штаба, еще не очень долго служил под началом Вильерса. Он искоса взглянул на начальника отдела снабжения коммандера Такеду и вполголоса пробормотал:
– Ну конечно! Начинается война с орглонами! Вильерс пошевелил идеально подстриженными усами, с особенно желчным видом поджал губы и так взглянул на Френкеля, что начальник оперативного отдела съежился.
– Я полагаю, коммандер, что всем известно, о каком приказе я говорю. Не стоит упоминать нелепые сравнения, которые не вполне психически полноценные работники средств массовой информации черпают в бездарных научно-фантастических произведениях.
Штабные офицеры уставились в пол, но Френкель уже наступил Вильерсу на любимую мозоль. Суть дела заключалась в том, что под «бездарными научно-фантастическими произведениями» подразумевался совершенно конкретный роман, написанный одним из офицеров ВКФ в часы досуга. Вильерс даже под угрозой расстрела не согласился бы считать капитана Марка Леблана своим товарищем по оружию. Этот эксцентричный сотрудник разведки ВКФ вызывал у Вильерса негодование как непочтительным отношением автора к высшим офицерам ВКФ, так и своей буйной фантазией в области потенциальных источников угрозы Земной Федерации со стороны иных цивилизаций.
Человечество не знало войн на протяжении жизни уже двух поколений, и «Империя орглонов» нашла широкую читательскую аудиторию. Ведь тогда казалось, что космические войны остались уделом беллетристики.
Сантос решил помочь Френкелю, сменив тему:
– Следует ли понимать буквально ваш приказ следовать «полным ходом»?
– А разве я когда-нибудь давал вам повод понимать свои приказы как-нибудь по-другому? – с кротостью, которая могла ввести в заблуждение только тех, кто плохо его знал, спросил Вильерс Сантоса.
– Но если двигатели кораблей будут работать на полную мощность все это время, может статься, что…
– Я знаю это не хуже вас, коммодор. – Вильерс смерил офицеров своего штаба ледяным взглядом, а потом продолжал, чуть смягчившись: – Если капитан Чельтвин правильно изложил суть происходящего – а у меня нет ни малейшего повода подозревать его в склонности к истерике и панике, – он оказался в крайне затруднительном положении. Ему как можно скорее нужна огневая поддержка наших кораблей. Поэтому вся ударная группа будет следовать полным ходом. Проследите за этим, коммодор!
Не проронив больше ни слова, Вильерс отвернулся от множества глаз, наблюдавших за ним с разной степенью недовольства, и погрузился в изучение тактического дисплея.
Маленькие разноцветные точки, изображавшие на нем девятнадцать боевых кораблей разных классов, начали менять курс, направляясь к узлу пространства, ведущему в Эребор, откуда им предстояло проследовать в Голан. «Анаконда», флагман эскадры, на котором находился Вильерс, тоже начала разворот.
Иногда Вильерс пытался представить себе, каким образом пионеры межзвездных путешествий, жившие четыре столетия тому назад, отреагировали бы на зрелище космических кораблей, выполняющих такой маневр. В зависимости от особенностей нервной системы одни наверняка бросились бы к психиатру, а другие – в ближайший бар. Ведь в то время все, в том числе и физики, не сомневались, что реактивные двигатели всегда будут единственным способом перемещения в космическом пространстве. Нынешние же реакционно-инертные двигатели пользовались неизвестной тогда неточностью в законе сохранения импульса. Современный космический корабль окутывал себя силовым полем, которое точнее всего можно было назвать «инерционным отстойником», хотя у специалистов такое определение особого восторга и не вызывало. Таким образом, законы Ньютона удалось перехитрить еще до того, как открытие узлов пространства позволило обойти законы Эйнштейна.
Впрочем, эти двигатели, как и любые механизмы, порой выходили из строя…
Вильерс продолжил созерцание плотного строя своих кораблей, двигавшихся со скоростью двадцать пять тысяч километров в секунду. Быстрее его линкоры лететь не могли. Конечно, никто не взялся бы сказать, как долго они смогут держать такую скорость: мощность военных двигателей, к сожалению, была гораздо выше их надежности. Адмирал Вильерс не хуже Сантоса знал, что, несмотря на высочайшую квалификацию бортмехаников, полет на максимальной скорости до самого Голана может привести к катастрофическим последствиям. При этом он не стал заострять внимание начальника штаба на том, что их эскадра слишком слаба, чтобы разгромить все вражеские корабли, которые видел Чельтвин. Вильерс мог рассчитывать только задержать противника до прибытия подкрепления, но он не желал отдавать без боя ни одного узла пространства. Оставалось надеяться, что загадочные существа, которых он про себя невольно тоже начал называть орглонами, будут прочесывать Индру до тех пор, пока он не доберется до Голана. Впрочем, он очень боялся опоздать туда, даже идя полным ходом.
Конечно, Вильерс не обязан был начинать эту безумную гонку, но он отгонял мысли об этом и о гражданском населении маленькой колонии в Голане, которое он не сможет эвакуировать целиком, даже если набьет людьми свои корабли так, как работорговцы некогда набивали неграми трюмы…
Адмирал стоял в довольно странной позе – если бы не заложенные за спину руки, можно было бы подумать, что он вытянулся по стойке «смирно», – и размышлял о шестидесяти годах мира, прошедших со времен Фиванской войны, и человечестве, еще не подозревающем о том, что спокойное время подошло к концу.
– Прошу прощения, господин адмирал!
Вильерс поднял глаза от экрана компьютера и увидел вошедшего в штабную рубку капитана Сантоса.
– Да?
– Только что получено сообщение с «Нагинаты». Механики коммандера Плевецкой обнаружили серьезные нелинейные искажения в работе второго двигателя.
– Насколько серьезные?
– Двигатель пришлось отключить. Еще некоторое время корабль Плевецкой по инерции может держаться в строю, но механики обнаружили признаки сопутствующих повреждений и в первом двигателе. Плевецкая просит время на диагностику повреждений. Для этого ей придется отключить и первый двигатель… С вашего позволения, я прикажу эскадре снизить скорость, чтобы дать Плевецкой возможность…
– Об этом не может быть и речи, коммодор. Я не привык приказывать дважды, но сейчас повторю, что наша ударная группа в полном составе идет в Голан полным ходом.
Сантос открыл было рот, но тут же захлопнул его, быстро кивнул и вышел. Вильерс молча созерцал закрывшийся за ним с шипением люк. 58-я ударная группа едва ли на полпути к Эребору, и кроме «Нагинаты» от нее могут отстать другие корабли, но скорость снижать нельзя! Это была палка о двух концах: продолжая двигаться полным ходом, Вильерс рисковал растерять по пути корабли, которые совсем скоро могли ему очень понадобиться, но, снизив скорость, он мог потерять еще более ценное время.
«Может, именно поэтому эти канальи и ставят на боевые корабли гражданские двигатели? – подумал он. – Ни один земной конструктор не пойдет на это, ведь мощные военные двигатели дают кораблям огромное тактическое преимущество в бою! Но у гражданских двигателей колоссальное стратегическое преимущество! Пожалуй, на большие расстояния их сверхдредноуты перемещаются в полтора раза быстрее наших! – Вильерс вздохнул. – Нет, мне грех жаловаться на мои корабли! В бою каждый из них будет на вес золота!»
Невесело усмехнувшись, адмирал повернулся к компьютеру.
* * *
После прибытия эскадры Вильерса в Голан адмирал постарался как можно скорее вызвать к себе на «Анаконду» офицера, командовавшего до него обороной этой звездной системы.
Капитан Чельтвин понимал, что при других обстоятельствах заслужил бы своим потрепанным видом как минимум косой взгляд адмирала, чьи мелочные придирки к внешности подчиненных порой заставляли их задуматься, не прибыл ли их командир на машине времени из викторианской Англии. Сейчас Вильерс в меру своих сил старался изобразить радушие, хотя Алексу Чельтвину в данный момент было на это наплевать. Он стал свидетелем гибели большинства своих кораблей и провел много дней мучительного ожидания в Голане, не уставая молиться о том, чтобы подкрепление прибыло раньше, чем чужаки нападут на эту систему и сотрут в порошок три его боеспособных корабля. За это время Чельтвин заметно постарел.
Теперь он сидел лицом к лицу с Вильерсом и офицерами его штаба в рубке «Анаконды», казавшейся ему, привыкшему к тесноте на борту крейсеров, до неприличия просторной. В глазах штабных офицеров он читал желание услышать от него хоть какую-нибудь хорошую новость. Они хотели получить хотя бы ложечку меда для бочки дегтя, доставленной его курьерскими ракетами, но Алексу нечем было их подбодрить.
Чельтвин нашел глазами экран монитора. На нем не было ничего, кроме звездного неба. Второстепенная звезда этой системы, относящаяся к спектральному классу М и известная под названием Голан-В, находилась в двухстах пятидесяти световых минутах от «Анаконды» и выглядела еле различимой красненькой точкой. Желтые лучи похожей на Солнце главной звезды Голан-А смогли бы пробудить в генетической памяти Чельтвина смутные воспоминания о прародине, не будь «Анаконда» обращена к ней другим бортом. Смотреть было не на что, и Чельтвин повернулся к офицерам, сидевшим перед ним с озабоченными лицами.
Один Вильерс был воплощением хладнокровия. Чельтвин раньше не встречался с этим адмиралом, но пока не заметил ничего, что противоречило бы его репутации не пользующегося особой любовью подчиненных чрезмерно придирчивого офицера.
– Итак, господа офицеры, – решительно заговорил адмирал, прервав тревожное молчание, угрожающее лишить совещание всякого смысла, – поговорим о деле. Коммодор Сантос, отправлены ли в систему Индра тендеры?
– Так точно!
– Очень хорошо!
Прибыв в Голан, Вильерс сразу настоял на отправке в Индру нескольких разведывательных тендеров. Чельтвин, проведший здесь бесконечные дни в мучительных размышлениях о неизвестных силах противника, таившихся по ту сторону узла пространства, был этому несказанно рад. Его крайне угнетала неизвестность, но он не мог себе позволить оставить в Индре ни одного корабля, а тендеров, способных преодолевать узлы пространства, у него не было. На тяжелых кораблях такие тендеры были, и Вильерс немедленно отправил три штуки на разведку. Им предстояло скрытно перемещаться по периметру звездной системы Индра, тайком приближаясь к ее светилу в надежде обнаружить загадочного противника. Разумеется, они не имели курьерских ракет (те были не меньше их самих), но хотя бы один из них должен был постоянно дежурить возле узла пространства, чтобы в любой момент ускользнуть в него с известиями об увиденном.
Чельтвин подумал, что стоящая перед Вильерсом проблема хрестоматийна. Защитник узла пространства всегда точно знает, откуда появится враг, но ему обычно неизвестно, когда именно последует нападение. Вопреки расхожему среди политиков и журналистов мнению, ни одно военное соединение не может непрерывно находиться в состоянии полной боеготовности. Впрочем, противник Вильерса, вероятно, еще не освоился в Индре и, возможно, не обнаружил пока узел пространства, ведущий в Голан. Адмирал намеревался с наибольшей выгодой использовать это обстоятельство. Противник может пользоваться численным преимуществом, но ему не застать корабли ВКФ Земной Федерации врасплох!
– Очень хорошо! – повторил адмирал, рассеянно постукивая по краю стола лазерной указкой, почему-то казавшейся в его руке маршальским жезлом, украшенным золотом и слоновой костью. – Я вижу, что ситуация в этой звездной системе подтверждает выводы, сделанные нами в полете. Поэтому наши силы будут дислоцированы согласно плану, о котором капитан Чельтвин, полагаю, уже поставлен в известность.
Он вопросительно поднял бровь, и Чельтвин кивнул.
– Ну что ж! Думаю, всем ясно, что наша легкая ударная группа не в состоянии атаковать в лоб тяжелые корабли, которые видел у противника капитан Чельтвин. В первую очередь ввиду отсутствия у нас боеголовок с антивеществом.
– И ввиду того, – пробормотал Френкель достаточно тихо, чтобы его тут же не отправили на гауптвахту, – что «Нагината» отстала.
Чельтвин втянул воздух сквозь сжатые зубы и приготовился к светопреставлению. Однако ничего не случилось, и капитан с удивлением понял, что происшедшее не поразило никого, кроме него самого. Судя по всему, начальник оперативного отдела штаба лишь выразил общее глубокое недовольство каким-то хорошо известным фактом. Даже в возмущенном взгляде, которым Сантос смерил своего подчиненного, сквозило недовольство лишь формой замечания Френкеля, а не его содержанием.
Вильерс не дал собравшимся долго пребывать в молчании.
– Коммандер Плевецкая лично уверила меня в том, что ей не потребуется много времени для ремонта двигателей, – довольно миролюбиво сказал он. – Значит, «Нагината» скоро к нам присоединится. Тем временем мы дислоцируем наши силы согласно разработанному плану. Авианосцы, включая «Шангри-Ла» и «Сан-Джасинто», – с этими словами он кивнул в сторону Чельтвина, – будут прикрывать узел пространства, а линейные корабли и крейсера мы отведем назад, туда, откуда они смогут поддержать авианосцы своими дальнобойными ракетами. – Адмирал снова повернулся к Чельтвину. – Наличие у нас истребителей должно стать неприятным сюрпризом для противника, который, кажется, до сих пор не осведомлен о том, что они у нас имеются, благодаря мужеству коммодора Чельтвина, который воздержался от демонстрации их наличия.
Чельтвину было очень приятно услышать похвалу из уст человека, явно не привыкшего отпускать комплименты младшим по званию.
– В то же время, – продолжал Вильерс, – такая дислокация сведет к минимуму возможности противника пойти на абордаж наших кораблей, как это когда-то делали фиванцы. Хотя наблюдения коммодора Чельтвина и не дают оснований полагать, что они склонны применять такие приемы, мы не можем позволить им застать нас врасплох. У нас нет космических десантников, и мы не готовы дать отпор их абордажным командам.
Сидевшие вокруг стола офицеры дружно закивали. Перейдя из Эребора в звездную систему Голан, Вильерс в первую очередь направился к здешней пригодной для обитания планете под названием Голан-А-2, бывшей, впрочем, не очень привлекательным местечком, и высадил там со своих кораблей всех космических десантников. Только после этого он направился на соединение с уцелевшими кораблями Чельтвина.
По официальной версии, это было сделано, чтобы помочь местному правительству поддержать порядок, если на планете внезапно вспыхнет паника. Истинные же причины были хорошо известны всем присутствующим, но Вильерс поспешил о них напомнить, и у Чельтвина снова испортилось настроение.
– В этой связи не могу не упомянуть проблему эвакуации гражданского населения Голана-А-2 в случае драматического развития событий, – неумолимо продолжал адмирал. – Наш старший механик рассчитал, сколько гражданских лиц мы сможем принять на борт, освободив для них кубрики космических десантников и приняв меры к экстренному обеспечению кислородом и питанием дополнительных лиц на борту кораблей. Разумеется, мы не сможем эвакуировать все население планеты, но примем на борт довольно много людей. Причем для их погрузки не потребуется много времени, так как космические десантники уже на планете и их высадку не придется совмещать с погрузкой эвакуируемых.
Вильерс задумчиво замолчал, не обращая внимания на воцарившееся в штабной рубке гробовое молчание и вроде бы даже не замечая его. Потом он заговорил в своей обычной безапелляционной манере:
– В этой связи встает проблема отбора гражданских лиц для эвакуации. Изучив доклад старшего механика и местные демографические данные, я пришел к выводу, что мы сможем взять на борт почти всех детей в возрасте до тринадцати лет и беременных женщин.
Тишину нарушил ровный голос Сантоса:
– А что если их будет трудно убедить расстаться с семьями? Могут вспыхнуть волнения. А это крайне нежелательно, так как эвакуация должна быть проведена очень быстро. Если она вообще должна состояться, – добавил он почти вызывающим тоном.
– Разумное замечание, коммодор. Перед высадкой на Голан-А-2 я переговорил с майором Кемалем. Он прекрасно понимает возможные осложнения и готов принять все меры для эвакуации тех, кого мы способны принять на борт. Майор Кемаль, – с чувством добавил адмирал, – прекрасно понимает, что мы не в состоянии эвакуировать все местное население, но не сомневается в том, что мы обязаны спасти хотя бы тех, кого можем.
Адмирал окинул ледяным взглядом собравшихся вокруг стола, заглянув каждому в глаза. Многие тут же задумались над тем, что Вильерс оставил недосказанным… Оставив Голан, им придется отступать и из Эребора… Только вот в Голане пять тысяч населения, а в Эреборе – более пятидесяти…
* * *
Вильерс проснулся от звукового сигнала устройства связи и от сирен, взвывших на борту корабля. Прежде чем заговорить, ему пришлось проглотить подступивший к горлу комок.
– Слушаю? – наконец выговорил он.
– Господин адмирал! – раздался голос капитана «Анаконды». – Из Индры появились тендеры и сообщили, что мы должны готовиться к отражению нападения. Согласно вашему приказу я немедленно объявил боевую тревогу.
– Очень хорошо, капитан. Сейчас буду на мостике.
Вылезая из койки, Вильерс поразился собственным ощущениям. Ему бы прийти в ужас оттого, что действительность, в которой он пробудился, страшнее кошмарного сна, мучившего его всю ночь.
Ему предстоит кошмар, от которого не будет пробуждения, а он даже радуется вою разбудивших его сирен, потому что во сне, который он видел, все гибнущие женщины и дети были как две капли воды похожи на его жену и дочь.
Глава 4
«Я ничего не могу поделать!»
Взрывы и прочие страшные катаклизмы протекают в космическом пространстве беззвучно. Поэтому в том, что события, разыгравшиеся возле узла пространства, ведущего из Голана в Индру, не сопровождались шумом и грохотом, не было ничего странного или необычного. Странной была лишь тишина на флагманском мостике «Анаконды», где Энтони Вильерс и офицеры его штаба, бледные как смерть, наблюдали за разыгравшимся побоищем.
Тендеры, вернувшиеся из Индры, сообщили о том, что их ждет. Но бесстрастные рапорты, содержавшие лишь сухие факты, не могли по-настоящему подготовить землян к зрелищу, которое им предстояло увидеть. Из узла пространства один за другим появились двенадцать чудовищных сверхдредноутов. Их огромные корпуса вырастали во времени и пространстве Голана, подобно зловещим раковым опухолям.
Тем не менее предупреждение пришло вовремя, и шесть авианосцев, размещенных так, чтобы прикрывать узел пространства, успели катапультировать все свои истребители еще до появления первого корабля загадочного противника. Сверхдредноуты появлялись в Голане беспорядочно, как всегда при проходе кораблей сквозь ранее неизвестный узел пространства. Хаотичный строй сверхдредноутов создал идеальные условия для атаки истребителей, несших на внешней подвеске предназначенные для ближнего боя ракеты типа FR1. Истребители бросились на чудовищные корабли противника со всех сторон.
Адмирал Вильерс скрепя сердце приказал атаковать столь мощного противника ракетами для ближнего боя, потому что у него не было выбора. Дальнобойные ракеты FM2 позволили бы истребителям начать атаку за пределами досягаемости большинства корабельных вооружений, предназначенных для борьбы с истребителями, но одна эскадрилья могла взять на борт только двенадцать таких ракет, а этого явно не хватало, чтобы пытаться прорвать оборону кораблей противника. Парочке таких ракет, возможно, и удалось бы поразить цель, но это ничего бы не изменило в общей картине боя. Противнику нужно было нанести ощутимый урон, а на это были способны только тяжелые боеголовки ракет FR1. Кроме того, они отличались такой высокой скоростью, что их не могла перехватить даже самая совершенная противоракетная оборона противника. Пилотам истребителей придется дорого заплатить за то, чтобы пробиться к вражеским кораблям на дальность действия своих ракет, но те, кому это удастся, сильно потреплют противника.
К счастью, скоро стало ясно, что Чельтвин, командовавший теперь авианосцами с борта «Шангри-Ла», был прав. Противник, представляющий, насколько опасны истребители, гораздо энергичнее пытался бы не допустить их в мертвые зоны, возникавшие за кормой кораблей под воздействием искажающих геометрию пространства реакционно-инертных двигателей. Кроме того, противоракетная оборона противника явно не умела бороться с истребителями. Почти все сто восемь машин, стартовавшие с авианосцев, сумели прорваться к целям и на страшной скорости выпустить по ним ракеты с их мощнейшими двигателями и запрограммированными на самоуничтожение бортовыми компьютерами, лихорадочно разыскивающими цель.
Через несколько секунд экипажи тяжелых кораблей Вильерса, скрывавшихся на пределе досягаемости самых дальнобойных ракет, увидели яркие вспышки. На флагманском мостике тоже наблюдали за пламенем ядерных вспышек и многочисленными взрывами на борту вражеских кораблей, где разрушались электромагнитные щиты и плавился металл корпусов. Штабные офицеры в полном молчании изучали бесстрастные цифры, повествовавшие о страшных повреждениях, причиненных противнику, которые им, служившим в мирное время, было трудно себе представить. Впрочем, по крайней мере один человек на мостике сохранил самообладание. Хотя Вильерс и ужасался происходящему не меньше остальных, он заставил себя хладнокровно анализировать поступавшие данные, пытаясь понять, что вытекает из них помимо количества поврежденных вражеских кораблей.
– Коммодор Сантос, – через несколько секунд сказал он. Резкий голос адмирала прозвучал, как щелчок бича в тишине, повисшей на мостике, и начальник штаба Вильерса чуть не подпрыгнул от неожиданности.
– В поступающих данных нетрудно заметить некоторые закономерности.
– Закономерности? – Сантос, провожаемый взглядами остальных офицеров, подошел к адмиралу. – Вы хотите сказать, что противник не знаком с космическими истребителями?
– Да. Этот вывод коммодора Чельтвина, безусловно, подтвердился. Но в первую очередь я имею в виду их реакцию на наши ракетные залпы.
Адмирал говорил о ракетах, которыми его линейные корабли и крейсера поддерживали истребители, не рассчитывая, впрочем, нанести особый ущерб противнику на таком огромном расстоянии.
– А точнее, отсутствие адекватной реакции на них со стороны противника, после того как он выпустил по нам свои ракеты с внешней подвески. Это обстоятельство, а так же очень плотный огонь энергетических излучателей, о котором докладывают истребители, почти не пострадавшие от этого оружия, предназначенного в первую очередь для борьбы с кораблями противника, – все это наталкивает на определенный вывод.
– Вы хотите сказать, что…
– Совершенно верно. Эти сверхдредноуты несут лишь энергетическое оружие, не имея бортовых ракетных установок. Поэтому о наличии у противника боеголовок с антивеществом сейчас судить рано. – Резкие черты лица Вильерса застыли в недовольной гримасе. – Как жаль, что мы этого не знали! Ведь мы могли подойти поближе к узлу пространства и засыпать их ракетами! Впрочем, поздно рассуждать! Сейчас истребители возвращаются на авианосцы для пополнения боезапаса, а противник продолжает наступать. Мы должны немедленно сократить дистанцию, чтобы нанести по нему удар. Капитан Крюгер! – Вильерс обратился через устройство связи к командиру «Анаконды». Прозвучало несколько приказов, и тяжелые корабли землян двинулись вперед.
– Господин адмирал, – сказал Сантос. – Из узла пространства продолжают появляться сверхдредноуты противника. Те из них, что выходят оттуда сейчас, могут иметь на борту ракетные установки. Кроме того, я не исключаю наличия у них боеголовок с антивеществом…
– Я согласен с вами, коммодор, но позволю себе обратить ваше внимание еще на одну закономерность, которую нетрудно заметить в полученных нами данных. Посмотрите, что сообщают пилоты о плотности оборонительного огня, с которым они столкнулись.
Сантос начал изучать столбцы цифр, а остальные офицеры, включая Френкеля, с любопытством заглядывали ему через плечо. Постепенно начальник штаба перестал хмуриться, и у него засверкали глаза.
– Господин адмирал, если я правильно понимаю, корабли этих… – Он вовремя спохватился, прежде чем у него с языка сорвался живописный нецензурный эпитет. – Корабли противника не объединены в информационную сеть!
– Совершенно верно! И в этом коммодор Чельтвин не ошибся. Если на нашей стороне действительно такое преимущество в области управления огнем, я готов рискнуть и вступить с противником в ракетную дуэль даже в отсутствие «Нагинаты».
Упомянутый линейный крейсер с трудом добрался до Голана всего за четыре часа до начала сражения и все еще плелся по этой звездной системе с черепашьей скоростью, которую пока не могла повысить даже лихорадочная работа его механиков, трудившихся под личным наблюдением коммандера Плевецкой.
– А теперь, господа офицеры, предлагаю позволить капитану Крюгеру вступить в бой. Мы же тем временем постараемся прийти к новым выводам о возможностях и намерениях противника.
– Прекрасная мысль, господин адмирал! – воскликнул Сантос. Со стороны остальных офицеров штаба, не исключая Френкеля, также послышались одобрительные восклицания.
Тяжелые корабли Вильерса, казавшиеся крошечными по сравнению с бесконечной чередой сверхдредноутов противника, продолжавших возникать в Голане, приблизились к ним на расстояние прицельного ракетного огня, и по космическому пространству покатились такие чудовищные волны энергии, что казалось, оно вот-вот расползется по швам.
Вскоре стало ясно, что вражеские системы управления огнем действительно устарели по сравнению с системами кораблей ВКФ Земной Федерации. Противник мог объединить в единую информационную сеть в два раза меньше кораблей, чем земляне, а ведь в такой сети корабли маневрировали и стреляли как единое целое, намного эффективнее поражая свои цели. А еще важнее было то, что сеть позволяла столь же эффективно перехватывать ракеты противника, ведь за первыми двенадцатью сверхдредноутами противника в Голане действительно появились вражеские корабли этого класса, оснащенные ракетными установками, причем казалось, что ими нашпигованы все корпуса этих огромных кораблей. На вражеских ракетах на самом деле стояли боеголовки с антивеществом, но этим ракетам лишь иногда удавалось пробиться сквозь паутину оборонительного лазерного огня, который координировано вели шестерки кораблей землян. Впрочем, и этих ракет хватило, чтобы тяжело повредить линкоры «Орел» и «Каллоден», а также уничтожить тяжелый крейсер «Эмануэль Филиберто» и эсминцы «Мушкетер» и «Сулейман». Лишь линкоры могли устоять против нескольких попаданий смертоносных боеголовок с антивеществом. Однако шестерки кораблей Вильерса как единое целое снова и снова давали залп из всех ракетных установок по той или иной избранной цели. Хотя боеголовки ракет и действовали по принципу простейших ядерных бомб, некогда стерших с лица Земли Хиросиму и Бомбей, они взрывались одновременно, как огни гигантского фейерверка, сливаясь затем в колоссальный огненный шар. Через некоторое время он гас, оставив от корабля противника только облако газа и мелких обломков. На флагманском мостике «Анаконды» звучали торжествующие крики и радостные возгласы, но Вильерс, в душе которого вспыхнул малюсенький огонек надежды, по-прежнему стоял с каменным лицом.
В Голане продолжали возникать все новые и новые корабли противника. После двадцати четырех гигантских сверхдредноутов, девять из которых было уже уничтожено, из узла пространства выходили только линейные крейсера, но их было невероятно много, и каждый из них был напичкан ракетными установками с полным боезапасом ракет. Вильерс уже давно озабоченно следил за состоянием боеприпасов на своих кораблях. Ракет у них на борту становилось все меньше и меньше. Внезапно ему сообщили о гибели эсминца «Дантон», и он с горечью подумал, что рано радовался.
С непроницаемым лицом адмирал выпрямился во весь рост и повернулся к Сантосу:
– Коммодор, наступил момент выполнить план эвакуации части населения этой системы. Свяжите меня с коммодором Чельтвином!
На смуглом лице начальника штаба Вильерса появилось выражение, которое прекрасно поняли все его подчиненные, но Сантос выполнил приказ.
Вильерс увидел на экране коммуникационного монитора Алекса Чельтвина, а за его спиной – возбужденных, но лихорадочно работавших офицеров на мостике легкого авианосца «Шангри-Ла», готовившегося катапультировать свои только что пополнившие боезапас истребители.
– Коммодор Чельтвин, – без предварительных приветствий начал Вильерс, – нам придется прекратить сражение. Благодаря превосходству в скорости мы достигнем планеты Голан-А-2 раньше противника. Однако, если он немедленно начнет преследование, противник настигнет нас раньше, чем мы завершим эвакуацию. Ваши истребители должны прикрыть наш отход и задержать противника. Вы можете это сделать?
– Мы попытаемся!
– Не забывайте, что ваши авианосцы очень ценные корабли и ни в коем случае не должны попасть под ракетный обстрел. Не подпускайте к себе противника и не давайте ему покоя налетами истребителей.
– Вас понял! Сделаем все возможное!
– Я не сомневаюсь в этом, коммодор. Ведь вы понимаете, как много теперь зависит от вас.
Вильерс не упомянул о мирных жителях на Голане-А-2, да в этом и не было необходимости.
* * *
Линейные крейсера неслись в космическом пространстве, значительно обогнав медлительные сверхдредноуты. Впрочем, они могли бы вырваться гораздо дальше, если бы загадочные крошечные космические аппараты не продолжали свои упорные атаки, нанося линейным крейсерам болезненные удары, от которых им приходилось непрерывно отбиваться. Мучители линейных крейсеров выполняли, казалось, невозможные чудеса акробатики, но на борту космических кораблей эта эквилибристика никого особенно не заинтересовала.
Анализом возможностей крошечных корабликов противника займется главное командование. Сейчас линейным крейсерам нельзя отклоняться от выбранного курса. Они должны спешить туда, куда скрылись вражеские корабли и откуда шло излучение электронов и нейтрино, выдававшее наличие там населенного мира. Линейные корабли противника нельзя упустить! Может, они решили дать бой возле самой планеты?.. Что ж, тем хуже для них!
* * *
Над колонией землян висела заходящая звезда Голан-А, красные лучи которой заливали пейзаж словно потоками крови.
– Нет!.. Лидочка! Нет!.. – кричала вслед дочери бившаяся в руках двух космических пехотинцев Людмила Игоревна Борисова. Ее двухлетнюю дочь Лиду уносили от нее по космодрому. Светлые волосы девочки развевались на ветру, как ореол из колосьев спелой пшеницы вокруг маленького личика, застывшего, словно маска ужаса. Людмила стала рваться еще сильнее, не обращая внимания на пытавшегося успокоить ее мужа.
Внезапно на ее лицо пала чья-то тень. К ней подошел неестественно высокий человек в боевом снаряжении космического десантника. Склонив голову, он посмотрел на Людмилу. У него было смуглое лицо с орлиным носом и раскосыми черными глазами. Народы, населявшие Землю, слились в одну нацию под эгидой Земной Федерации еще до того, как человечество начало свою космическую одиссею, и расовая неприязнь там давно исчезла, но генетическую память трудно искоренить. Она сохранила воспоминания о людях с такими лицами, которые некогда появлялись из просторов бескрайних степей и резали земледельцев-славян, как скот на бойне…
У человека были знаки различия майора космического десанта ВКФ Земной Федерации. Он смотрел на несчастных колонистов, и на его суровом лице было написано сочувствие.
– Мне очень жаль, – сказал майор Мухаммед Кемаль, – но у меня приказ адмирала Вильерса. В первую очередь мы примем на борт детей и беременных женщин. Прошу вас меня понять.
– Проклятый чернозадый! – выругалась Людмила по-русски. К счастью, майор не понял этого древнего нелестного эпитета, которым в незапамятные времена русские награждали чужаков с темным цветом кожи. Людмила хотела еще что-то добавить, но кто-то сильно сжал ей руку. Это была Ирма Санчес, которая, осторожно неся огромный живот, подошла сзади к Людмиле сквозь коридор, открытый космическими десантниками в толпе для тех, кто имел право на эвакуацию.
– Пусть они ее заберут, Людмила, – взволнованно сказала Ирма. – С девочкой ничего не случится. Обещаю тебе присмотреть за ней! Вы скоро увидитесь. Ты же слышала, что сказал майор! Перед тем как покинуть Голан, ВКФ снимет с планеты всех жителей. Правда, майор?
– Безусловно! – как можно убедительнее заявил Кемаль.
– Ну, ты слышала, Мила? – сказал Сергей Ильич Борисов, неуклюже стараясь утешить супругу. – Все будет хорошо! Вот увидишь! Пошли отсюда!
Людмила смотрела перед собой невидящими глазами, но светлые волосы ее дочери уже исчезли в толпе, а плач поглотил шум, стоявший на космодроме.
– Лидочка! – прошептала Людмила, так и не увидев в последний раз своего ребенка. Потом муж повел ее домой.
– Благодарю вас, – негромко сказал Кемаль Ирме.
– Не смей меня благодарить, подонок, – почти не повышая голоса, ответила Ирма Санчес. – Я сделала это ради них, а не для того, чтобы помочь тебе выполнить твой жестокий приказ. Может, так и надо, но все равно вы все – грязные лжецы!
С высоко поднятой головой, не оглядываясь, Ирма направилась по полю к ожидавшему ее космическому челноку.
Кемаль долго смотрел ей вслед, и только многолетняя закалка не позволила ему крикнуть: «Я ничего не могу поделать!»
* * *
Последний из легких авианосцев вышел из узла пространства в звездную систему Эребор, и Энтони Вильерс позволил себе едва заметно перевести дух. На борту этих авианосцев теперь оставалось менее трети прежнего числа истребителей. Две трети остались в Голане, превратившись в облачка мелко распыленных обломков или потерявшие форму металлические конструкции с мертвыми пилотами на борту. Некоторые пилоты в своих искореженных машинах были еще живы… Скоро погибнут и они!
Но все шесть авианосцев уцелели и сумели задержать наступающего противника!
Хотя Вильерс и не слышал стонов и плача детей и беременных женщин, размещенных в чреве «Анаконды», ему казалось, что воздух вокруг него дрожит от этих звуков.
Вильерс с трудом унес ноги из Голана. Загадочный противник неумолимо наступал. Ему приходилось замедлять свое движение, чтобы отбивать атаки землян, но он ни разу не отклонился от выбранного курса. Словно влекомый дьявольским магнитом, он по самой короткой траектории двигался к ближайшему населенному людьми миру. Вильерс уже почти не пытался представить себе существ, управляющих этими бесшумными орудиями уничтожения, и перестал делать замечания своим офицерам, называвшим их орглонами, так как не мог предложить лучшего названия.
Буйная фантазия капитана Марка Леблана позволила ему описать на бумаге кошмарные события, которые в мирное время было почти невозможно представить. Он выдумал страшного врага человечества – империю неземных существ, на протяжении многих тысяч лет расширявшуюся от одного узла пространства к другому, разрастаясь как злокачественная опухоль на теле Галактики. Его орглоны представляли собой ужасный конечный продукт ничем не ограниченного клонирования киборгов, от которого человечество отказалось после нескольких неудачных экспериментов в XXI веке. В этих существах плоть, металл, нейроны и силикон слились в бездушную амальгаму. Орглоны давно превратились в существ, не помнящих и не желающих помнить о том, что представляли собой их органические предки. Да и как можно было говорить о предках этой расы, пожелавшей слиться с машинами. Раньше Вильерс презрительно фыркал, вспоминая об этой выдумке, но теперь, когда он думал о нечеловеческом упорстве загадочного противника, ему становилось не до смеха.
Внезапно он повернулся к начальнику разведывательного отдела своего штаба:
– Капитан-лейтенант Санторелли, вы знакомы с Марком Лебланом, не так ли?
Франческа Санторелли подняла удивленные глаза от компьютера.
– Так точно! Я познакомилась с ним на первом корабле, где служила. Он был там начальником разведотдела…
– Знаете что, – продолжал Вильерс, словно не услышав ответа, – когда будете готовить сообщения для отправки на курьерских ракетах, вспомните Леблана и подумайте о том, что ему может быть интересно. По-моему, без него тут не обойдется.
Адмирал повернулся к тактическому дисплею и стал созерцать корабли своей эскадры.
Запас ракет был на исходе, авианосцы потеряли две трети истребителей, все корабли были битком набиты беженцами. Теперь они ожидали дальнейших действий противника, о которых адмиралу не хотелось даже думать.
Что будет, если противник немедленно начнет наступление сквозь узел пространства, местоположение которого ему должно быть известно, так как он наблюдал на экранах своих сканеров за тем, как в этот узел исчезают корабли землян?! Какая судьба уготована тогда пятидесяти трем тысячам колонистов на планете Эребор-А-2?! Ведь если смертоносные корабли противника сейчас бесшумно появятся из завоеванного ими Голана, ему останется только немедленно пуститься в бегство, не задумываясь над судьбой мирных жителей Эребора!
* * *
– Ну что ж, – сказал коммодор Августин Райхман, переводя дух после прохождения узла пространства и созерцая на дисплее мрачные дали беззвездной системы К-45, – еще один узел пространства, и мы в Эреборе. Адмирал Вильерс знает, что мы летим к нему, и наверняка уже подготовил колонию к немедленной эвакуации. На этот раз мы никого там не бросим.
«Уж я-то никого там не брошу!» – хотел добавить он, но воздержался.
– Конечно не бросим, – согласился с ним капитан Ю Вант. Внимание капитана флагманского корабля было приковано к экрану компьютера, на котором появлялись выходящие из узла пространства транспорты 58-й тактической группы. Это были суда типа «Рододендрон» размером с добрый сверхдредноут и ударные десантные транспорты типа «Эспадрон» в сопровождении эскорта из шести легких крейсеров. Группу в спешке сколотили с единственной целью – поскорее эвакуировать гражданское население из Эребора, потому что затишье в тех краях не могло быть долгим. Капитан Ю Ванг безуспешно старался думать об этом пореже. – Не понимаю, почему эти существа медлят! Сколько уже прошло? Почти месяц?
– Откуда нам знать, Ю Ванг! Может, мы первый превосходящих их в техническом отношении противник, с которым они сталкиваются? Судя по донесениям адмирала Вильерса, он задал им хорошую трепку, прежде чем отступить из Голана.
При звуках названия этой звездной системы на мостике повисла тишина.
– Жаль мирных жителей, – первым осторожно начал Ю Ванг. – Как вы думаете?..
– Думаю, в основном они целы! – Голос Райхмана звучал что-то уж больно оптимистично. – Кем бы ни был наш новый противник, зачем ему их убивать?! Ведь ему понадобится рабочая сила! Или он возьмет их в заложники… – Райхман сделал жест, словно от чего-то отмахиваясь. – И вообще, что сейчас рассуждать! У нас есть приказ, и мы сделаем так, чтобы случившееся в Голане не повторилось в Эреборе!
– Совершенно верно, господин коммодор! – согласился Ю Ванг. – Уверяю вас, я только рад, что противник дал нам передышку. Думаю, адмирал Вильерс считает точно так же.
– Полностью с вами согласен!
Все военные корабли и транспорты боеприпасов, которые только смог наскрести Военно-космический флот, уже обогнали тихоходные транспорты Райхмана и добрались до Эребора.
– К Вильерсу пришло большое подкрепление. Адмирал Теллер наверняка уже в Эреборе. Туда доставили боеголовки с антивеществом, так что, если противник думает, что только у него есть такое оружие, его ожидает неприятный сюрприз… А судя по сведениям с курьерской ракеты, которая летела нам навстречу в звездной системе Сарасота, в Эребор движется ударная группа адмирала Муракумы…
* * *
Жившие на Земле до эпохи космических перелетов предки мужа контр-адмирала Ванессы Муракумы, фамилию которого она носила, были бы крайне удивлены, увидев ее. В ней не было ничего японского. От нескольких поколений своих предков, выросших при низкой гравитации под бедным ультрафиолетом солнцем Мира Трумен, Ванесса унаследовала очень бледную кожу, крайне редкую на Земле после многовекового смешения рас. Ее зеленые глаза и стройная фигура, из-за которой она казалась выше, чем была на самом деле, вкупе с огненно-рыжими волосами делали ее похожими на одну из фей с туманного изумрудного острова, откуда в основном и происходили основатели колонии в Мире Трумен. Ванесса казалась слишком молодой для адмиральского чина, но это была иллюзия, созданная омолаживающей терапией, доступ к которой Земная Федерация предоставляла обитателям своих колоний. Несмотря на крупный подбородок Ванессы, благодаря которому ее лицо не казалось совсем уж детским, на ее щеках, когда она радовалась, к ее величайшему неудовольствию, появлялись ямочки. Сейчас на ее щеках их и в помине не было.
– Вы успели внести в память ракеты мое последнее приложение к донесению, Лерой? – Ванесса Муракума, расхаживавшая по рубке, на мгновение остановилась, чтобы еще раз взглянуть на малюсенькую точку, изображавшую на дисплее удалявшуюся курьерскую ракету.
– Так точно. Я дважды напомнил связистам, чтобы они это сделали.
Начальник штаба Ванессы капитан Лерой Маккена задумался о том, почему его адмиралу так хочется, чтобы ее требование направить к ней в штаб Марка Леблана как можно скорее дошло по адресу. Конечно, ходили слухи, что она и, теперь далеко не юный, эксцентричный капитан из разведки ВКФ когда-то были… Но даже самые злостные сплетники не скрывали, что это было очень давно… Так что вряд ли причина кроется в этом.
Казалось, Ванесса прочитала мысли Маккены, как это, к его беспокойству, у нее очень часто получалось. На ее губах заиграла едва заметная усмешка, не вызвавшая на щеках даже намека на ямочки.
– Мне нужна его голова, Лерой. Ведь только он в последнее время задумывался об угрозе со стороны иных цивилизаций, хотя кое-кто и не согласен с его идеями или тем, в какой форме он преподнес их широкой общественности.
Разумеется, Ванесса не стала бы называть по именам этих людей, и в последнюю очередь, конечно, адмирала Энтони Вильерса, но Маккена все равно усмехнулся:
– Не волнуйтесь, господин адмирал! У нас было полно времени, чтобы дополнить сообщение, перед тем как курьерская ракета стартовала.
Ванесса с рассеянной улыбкой кивнула Маккене и снова зашагала по рубке. На флагманском мостике корабля ВКФ Земной Федерации «Кобра» поддерживалась обязательная для всех кораблей ВКФ искусственная сила тяжести, равная 1 g, но Ванесса, выросшая в мире с низкой силой тяжести, стремительно мерила шагами мостик с таким решительным видом, словно он был ей тесен. Она думала о неизвестности, ждавшей ее впереди, о курьерских ракетах, уже проследовавших с донесениями, предназначенными для высших эшелонов власти, и о том, какой резонанс вызовут привезенные ими новости на прародине-Земле…
* * *
– Почему флот не попытался вступить с ними в переговоры? Любые существа, способные строить космические корабли, наделены разумом! А все, кто наделен разумом, должны стремиться к миру…
Командующий вооруженными силами Земной Федерации Ханна Аврам задумалась и постаралась не слушать писклявый голос Беттины Вистер с Новой Терры. Ханну даже не заинтересовало, помнит ли достопочтенный депутат Законодательного собрания кровожадных ригельцев и фанатичных фиванцев. Обе эти расы прекрасно строили космические корабли, но ни одна из них не разделяла взглядов достопочтенного депутата, которые Вистер, с упорством средневекового крестьянина, считала непререкаемой истиной. Ханна давно поняла, что от Беттины Вистер и прочих тупых депутатов того же пошиба ничего дельного не услышишь. И не потому, что они вообще не способны думать! Например, Вистер славится способностью добиваться выполнения требований своих избирателей и управлять действием бюрократического аппарата своего мира, за что ее регулярно и переизбирают в Законодательное собрание. Эти депутаты просто слишком ленивы, невежественны и самодовольны, чтобы видеть дальше собственного носа. Бессмысленно пытаться заставить их что-нибудь понять! Лучше дать этому заседанию Комитета по надзору за деятельностью ВКФ спокойно идти своим чередом и тихо поспать…
Но гнусавый голос упорно изрекал одну банальность за другой.
– …Кроме того, – продолжала блеять Вистер, – все цивилизованные существа понимают, что с помощью силы ничего не добиться…
Внезапно Ханна Аврам почувствовала, что с нее хватит. После определенного предела она начинала воспринимать чужой идиотизм как личное оскорбление.
– Рассказали бы вы это Конфедеративным Штатам Америки или национал-социалистической рабочей партии Германии, депутат Вистер! – перебила выступавшую Ханна.
Вистер непонимающе заморгала. Либерально-прогрессивная партия, правившая на Новой Терре, давным-давно исключила историю из числа обязательных школьных предметов. Вистер, судя по всему, не давала себе труда посещать дополнительные занятия и сейчас явно не понимала, о чем говорит Ханна. Однако среди остальных членов Комитета послышались приглушенные смешки, и никто не стал делать замечания командующему. Благодаря своему славному прошлому Ханна Аврам могла позволить себе многое: среди героев Фиванской войны известнее ее был разве что сам Иван Антонов, который уже вышел в отставку и блаженствовал где-то на Новой Родине. Ханна про себя рассмеялась, вспомнив кое-что из того, что «Иван Грозный» говорил вслух на заседаниях этого Комитета. Будь он сейчас здесь, Вистер наделала бы под себя! При этой мысли Ханна решила воспользоваться молчанием, воцарившимся после ее неожиданного вмешательства:
– Прошу членов Комитета вспомнить рапорт капитана Чельтвина. Он сообщает, что коммодор Браун выполнил все стандартные процедуры по установлению контакта с представителями иных цивилизаций даже после того, как ему стало ясно, что он попал в засаду. Эти процедуры осуществляются автоматически при любом первом контакте с неизвестной цивилизацией с использованием всего известного спектра частот. Однако контакт может быть только двусторонним. Неизвестные существа не проявили в ответ ничего, кроме агрессии. При таких обстоятельствах командиры соединений ВКФ, столкнувшиеся с неизвестными существами, поступили единственным возможным образом, и я полностью поддерживаю их действия.
Ханна оглядела всех членов Комитета. Наконец ее взгляд остановился на председателе.
Агамемнон Вальдек из Нового Детройта посмотрел на нее заплывшими жиром глазками. Он был типичным представителем своего клана магнатов из Индустриальных Миров, хотя больше всего и напоминал пивную бочку.
– Все это замечательно, госпожа командующий, – пробубнил он, – но почему адмирал Вильерс оставил Голан? Неужели он не мог отразить нападение противника на узел пространства?
– Да! – заверещала Вистер. – Нужно создать специальную комиссию для расследования преступной неспособности вооруженных сил защитить наших граждан! Господин председатель, общественность имеет право узнать всю правду, мы не допустим, чтобы умолчали о том, как…
Ханна внимательно наблюдала за выражением маленьких свиных глазок Вальдека. Если Вистер не вызывала у нее ничего, кроме презрения, председатель, будучи отпетым негодяем, заслуживал более пристального внимания. Он прекрасно понимал, что Голан не удержал бы и сам Говард Андерсон, но пытался удовлетворить избирателей, желавших верить, что все неудачи на передовой – результат бездарности людей в форме. Поэтому, когда Ханна, не удостоив Вистер даже косого взгляда, заговорила прямо с ним, она не стала говорить о сложнейшей ситуации, в которой оказался Вильерс, и о том, какое численное преимущество было у противника.
– А мы ничего не забыли, господин председатель? – Ханна говорила не громче остальных, но в ее голосе было что-то такое, от чего Вистер сразу прикусила язык. – Мы не забыли о факторе времени?
– Боюсь, я не вполне вас понимаю…
– Разрешите пояснить. Между нападением на 27-ю астрографическую флотилию и падением Голана прошло всего двенадцать земных дней. Иными словами, силы, захватившие Голан, в состав которых входило, в частности, двадцать четыре сверхдредноута, – всего лишь мобильный авангард противника.
Красная рожа Вальдека побледнела.
– Вы хотите сказать?.. Ханна кивнула:
– Да, господин председатель! Надо задуматься над тем, с чем мы столкнемся, когда противник мобилизует все свои силы. – Она помолчала, чтобы до всех дошел смысл сказанного, и добавила: – Как знать, может, адмирал Вильерс уже сражается с главными силами противника…
* * *
– Узел пространства пройден! – доложил капитан Ю Вант, когда на экранах мониторов стабилизировалось небо звездной системы Эребор.
Коммодор Райхман с довольным видом кивнул:
– Ну что ж, с такими калошами, как наши транспорты, мы долетели исключительно быстро. Ложитесь на курс к планете А-2. И немедленно свяжитесь с Вильерсом.
– Есть! У адмирала Вильерса имеется патрульный корабль возле этого узла пространства. Сейчас мы свяжемся с ним.
Пока Ю Ванг разговаривал с офицером связи, Райхман изучал на дисплее систему Эребор. У главной звезды была оранжевая звезда-спутник спектрального класса К. Она находилась в пятидесяти световых минутах от узла пространства. Звезды витали почти рядом, и было удивительно, что здесь вообще есть планеты. Не менее удивительно было и то, что в такой молодой системе – ее главная звезда принадлежала к спектральному классу F – зародилась жизнь. На самом деле жизнь существовала здесь даже на двух планетах, хотя вторая планета звезды-спутника с ее мощной гравитацией и плотной атмосферой была непригодна для жизни человека. Маленькое оранжевое светило-спутник нельзя было считать полноценным. Бесполезным был и третий узел пространства, который вел в не имевшую иных узлов звездную систему Сэлдон. Там имелся небольшой форпост Земной Федерации, но людей оттуда уже эвакуировали. Райхмана интересовало то, что лежало прямо по курсу: яркая белая звезда Эребор-А, постепенно заполнявшая собой экран…
– Господин коммодор! – Голос Ю Ванга пробудил Райхмана от размышлений. – Мы связались с патрульным кораблем, и он сообщил нам, что здесь в самом разгаре сражение!..
Глава 5
«Наша задача – задержать противника!»
Первая неожиданность ожидала адмирала Вильерса, как только противник появился в Эреборе.
У Вильерса больше не было тендеров, которые могли бы своевременно предупредить его о нападении, и корабли 58-й ударной группы на протяжении целого земного месяца по очереди дежурили в состоянии полной боевой готовности. Адмирал как раз находился на флагманском мостике «Анаконды», и по чистой случайности его флагман в этот момент входил в состав той трети кораблей ударной группы, которые несли боевое дежурство. Поэтому личный состав на мостике был в полном составе, и адмирал, изучая тактический дисплей, в сотый раз пожалел, что к нему так и не прибыли минные заградители, которые он неоднократно настойчиво требовал. Он спал бы гораздо спокойнее, если бы узел пространства прикрывали минные поля, состоящие из спутников-истребителей с простейшими самонаводящимися ракетами на борту. Без них его мучила бессонница, и ему было нелегко держать себя с привычной, почти аристократической непринужденностью.
И все же ему грех было жаловаться на подкрепление, которое ВКФ успел прислать в Эребор. Теперь его ударная группа насчитывала семнадцать линейных кораблей, десять легких авианосцев, а также восемнадцать крейсеров и эсминцев. Состав соединения значительно усилился, и все же Вильерс прекрасно понимал, что ему не хватит сил, чтобы справиться с лавиной вражеских кораблей, которая вот-вот должна была на него обрушиться.
Поэтому они с контр-адмиралом Джексоном Теллером, прибывшим в Эребор неделю назад, решили задержать здесь противника не совсем так, как Вильерс сделал это в Голане. Авианосцы вместе с эскортировавшими их линейными крейсерами и легкими единицами были снова размещены возле узла пространства, чтобы прикрывать его своими истребителями, число которых возросло теперь до ста сорока девяти. Конечно, не понеси Вильерс до этого такие большие потери, на борту десяти его авианосцев типа «Шокаку» было бы еще больше истребителей, но и теперь у него больше машин, чем в Голане! К тому же сейчас его истребители лучше вооружены. Ведь среди полученных им боеприпасов с антивеществом были и ракеты типа FRAM, гораздо более мощные, чем FR1. Когда истребители нанесут максимальный урон первой группе кораблей противника, Вильерс со своими тяжелыми судами подойдет к ним на дистанцию огня дальнобойными ракетами. Это будет очень рискованно, потому что сражаться предстоит со сверхдредноутами-левиафанами! Анализ информации, полученной датчиками в звездной системе Голан, показал, что они невероятно мощно вооружены. На некоторых из них были снаряды, подобные тяжелым ракетам ВКФ, но еще более мощные и дальнобойные. На других стояли огромные энергоизлучатели, бившие на то же расстояние, что и ракеты, и испускавшие лучи, разрушавшие жертву тем, что с промежутками в доли секунды по очереди тянули ее к себе и отталкивали от себя. Используя самые совершенные методы управления огнем, известные ВКФ Земной Федерации, Вильерс намеревался сражаться со своими чудовищными противниками до тех пор, пока у него не истощатся боеприпасы. Потом, под прикрытием истребителей, задерживающих корабли противника, он, используя превосходство в скорости, должен был отступить через всю систему к Эребору-А-2, который к этому времени уже опустеет, потому что все его жители будут эвакуированы на транспортах коммодора Райхмана, которые должны вот-вот появиться…
Подумав об этом, Вильерс невольно вспомнил свое обращение к беженцам из Голана перед самой их отправкой в Сарасоту, где, как он все еще смел надеяться, они будут в безопасности. Ему не хотелось говорить с ними, потому что он всегда чувствовал себя неловко, имея дело с гражданскими лицами. Однако по взглядам своих офицеров он понимал, что именно они думают о его манере избегать встреч с несчастными, заполнившими нижние палубы, и после прибытия транспортов все же сказал несколько слов детям и беременным женщинам, от заботы о которых его вот-вот должны были избавить. Он хотел их подбодрить, но прекрасно понимал, что это ему вряд ли удастся. Когда он заставлял себя вспоминать эту сцену, перед его глазами вставало одно лицо с наполовину испанскими, наполовину индейскими чертами. Это была молодая беременная женщина, державшая за руку светловолосого голубоглазого карапуза, который явно не мог быть ее ребенком. На лице этой женщины застыло выражение, которое Вильерс никогда не забудет…
Именно ее лицо стояло у него перед глазами в тот момент, когда завыли сирены.
Адмирал отогнал этот образ вместе с леденящей душу мыслью о том, что Райхман все еще не прибыл, и вскочил на ноги. Он повернулся к Сантосу… и выражение лица начальника его штаба заставило адмирала застыть с разинутым ртом.
– Господин адмирал, – сказал Сантос спокойным голосом, от которого у любого, кто хорошо его знал, побежали бы по коже мурашки, – взгляните на данные, которые передают нам патрульные корабли.
Вильерс посмотрел на дисплей и не поверил своим глазам. Первой его мыслью было: «Приборы вышли из строя!» Однако многолетняя привычка к самодисциплине не позволила ему задержаться на этой успокоительной гипотезе хотя бы на секунду. Он прекрасно понимал, что перед его глазами точное сообщение о том, что происходит возле узла пространства, ведущего в Голан. Там распахнулись Врата Преисподней!
Природа сил, бушующих в узлах пространства, так никогда и не была до конца понята, но все хорошо знали, на что они способны. В этом загадочном водовороте не действовал закон сохранения импульса, и, следовательно, «пройти строем» узел пространства было невозможно. Уже на заре межзвездных перелетов все поняли, что первейшая мера предосторожности, которую, впрочем, подсказывал и здравый смысл, заключается в том, чтобы проводить корабли сквозь узел пространства поодиночке. Одновременно выходящие из узла корабли могли оказаться в любом положении относительно друг друга, в том числе и в одной точке пространства. Два разных тела не могут одновременно находиться в одном и том же месте, а те, кто пытается выполнить эту невыполнимую задачу, обычно плохо кончают. Вильерс, как и любой другой офицер ВКФ, свято верил в эту истину. Поэтому в первые мгновения он просто не мог осознать то, что увидели датчики и его собственные глаза.
Тридцать шесть кораблей размером с легкий крейсер одновременно вышли из узла пространства первого типа, ведущего в Голан. Разумеется, некоторые из них не просуществовали и доли секунды…
– Восемь кораблей противника совместились при выходе из узла, – бесстрастно доложил Сантос. Он не стал терять время, описывая, что произошло с этими кораблями.
Вильерс просмотрел сообщение о количестве энергии, освободившейся в результате четырех чудовищных взрывов, и пожелал, чтобы она вывела из строя датчики и прочие системы уцелевших двадцати восьми кораблей противника.
– Это наверняка беспилотные корабли, – еле слышно проговорил Френкель.
В любой другой ситуации Вильерс приказал бы ему не пороть чушь. Бытовавшие на заре компьютерной эры предсказания огромных возможностей искусственного интеллекта и телепатического контакта между нервными системами оказались невероятно далеки от истины: беспилотные боевые машины-роботы немедленно гибли, наткнувшись на сопротивление хорошо обученных мыслящих существ, знающих, ради чего они рискуют жизнью. Вильерс, как и остальные военные, давно уже относил к разряду бессмыслицы или даже откровенной глупости любые попытки исключить человека, как и прочих разумных существ, из боевых действий.
Адмирал заставил себя сосредоточиться на общей картине происходящего, борясь с желанием начать рассылать приказы, мешая своим подчиненным, которые и так хорошо знали, что делать, и могли прекрасно справиться с поставленными перед ними задачами. Они и сейчас превосходно делали свое дело, позабыв первое удивление и усталость после целого месяца, проведенного то в полной, то просто в «повышенной» боевой готовности. Истребители из состава боевого патруля заложили вираж и открыли огонь по противнику, корабли которого, как попало вышедшие из узла пространства, старались создать хотя бы подобие строя. Такие небольшие корабли не могли противостоять боеголовкам с антивеществом и один за другим гибли, превращаясь в огненные шары. Впрочем, и они сумели дать сдачи.
Ведь противник вынес кое-какие уроки из сражения в Голане. Хотя оборонительный огонь вражеских крейсеров по стандартам ВКФ Земной Федерации был не очень точен, он все же причинил атаковавшим ощутимый урон. Вильерс не предполагал, что на этом этапе сражения погибнет так много истребителей. Уцелевшие израсходовали запас ракет еще до того, как последний из кораблей противника был уничтожен. А ведь многие из кораблей ударной группы даже не успели за это время прийти в полную боевую готовность. Посмотрев на столбцы цифр и святящиеся точки, которыми кишел голографический дисплей, адмирал понял, что ему не удастся осуществить свой план.
Уцелевшие истребители из состава боевого патруля как раз вернулись на авианосцы, чтобы пополнить боезапас, другие авианосцы только готовились катапультировать свои машины, а из узла пространства уже появился первый сверхдредноут. Он был один. Несомненно, даже нынешний противник землян не хотел посылать на верную смерть такие огромные корабли. Головокружительного совместного прохода узла пространства армадой сверхдредноутов не состоялось.
Вильерс повернулся к Сантосу и заговорил с хладнокровием, которого в такой ситуации никто не ожидал даже от него:
– Судя по всему, коммодор, произошла небольшая заминка, и мы не можем немедленно отправить на защиту узла пространства новые истребители. В этой связи придется внести кое-какие изменения в наш план. Мы выдвинем туда наши тяжелые единицы.
* * *
Штурмовая флотилия сделала свое дело. Узел пространства остался позади, приборы сверхдредноута пришли в себя и обнаружили, что, как и предполагалось, маленькие ударные космические аппараты противника израсходовали свой боезапас на уничтожение большей части легких крейсеров первой волны и сейчас возвращаются на базы. Вражеских кораблей, как и ожидалось, было больше, но они ничем не отличались от уже виденных раньше, которые были на треть меньше любого сверхдредноута. Сейчас они приближались на дистанцию огня обычными ракетами. Неплохо бы заманить их еще ближе!
* * *
Внешняя невозмутимость Вильерса, ставшая для него доведенной до автоматизма привычкой, теперь скрывала все более и более глубокое отчаяние.
Прекрасно скоординированные залпы тяжелых кораблей, стрелявших ракетами, оснащенными боеголовками с антивеществом, нанесли огромный урон приближающимся кораблям врага, но число этих чудовищ неумолимо росло. А каждый из них нес так много оборонительного вооружения, что мог достаточно эффективно перехватывать ракеты, даже не координируя огонь с остальными кораблями своей волны. Кроме того, на них стояли дальнобойные силовые излучатели. По отдельности на таком большом расстоянии их не приходилось особенно опасаться… Но их было слишком много! Линкоры Вильерса стали получать повреждения, и адмиралу казалось, что лучи противника рвут на куски его собственное тело.
После томительной паузы резервные авианосцы стали катапультировать истребители. При этом известии на флагманском мостике раздались приглушенные радостные возгласы. Сантос про себя назвал молодых офицеров ослами и приготовился к вспышке адмиральской ярости. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что ее не последует.
Почувствовав внезапное беспокойство, начальник штаба повернулся и уставился на неподвижного адмирала. Еще больше разволновавшись, он подошел к Вильерсу:
– Господин адмирал?..
Вильерс повернулся к нему в кресле. Несколько мгновений Сантос читал в глазах адмирала его невыносимые душевные муки. Потом начальник штаба заговорил и произнес такое, что раньше никогда не счел бы возможным сказать Энтони Вильерсу.
– Нам их не остановить? Правда?
Вильерс едва заметно улыбнулся, шевельнув усами.
– Да, Рауль.
В любое другое время Сантос был бы в шоке от того, что адмирал назвал его просто по имени, но теперь это, как и многое другое, казалось ему не очень важным.
– Истребители уничтожат у них много кораблей, но, по-моему, я начинаю понимать психологию этих… существ. Они знают, что задавят нас числом, и не считаются ни с какими потерями, лишь бы достичь поставленной цели. Они отправили в Голан двадцать четыре сверхдредноута, и мы здорово их потрепали. Теперь они пошлют сюда в два или три раза больше кораблей. Им никогда не будет конца… – Вильерс удрученно покачал головой. – Теперь нам остается или немедленно отступить, или…
Адмирал замолчал, и Сантос задумался о том, что сейчас происходит в голове у его начальника.
– Конечно, решение было бы простым, – продолжал Вильерс, – если бы сюда уже добрался Райхман…
– Господин адмирал! – Возглас связиста, казалось, разбил стеклянный колпак, под которым разговаривали Вильерс и Сантос. – Патрульный корабль возле узла, ведущего в К-45, докладывает, что появились корабли коммодора Райхмана.
Снова раздались приглушенные радостные возгласы, но Вильерс и Сантос молчали. Потом адмирал поднялся из кресла. Казалось, он поборол сомнения и нерешительность, но Сантос пристально посмотрел на него и понял, что, хотя адмирал и принял решение, душа его по-прежнему погружена в бездну отчаяния.
– Ну что ж, – сказал адмирал деланно бодрым голосом, звучавшим пародией на его обычную энергичную манеру речи. – Тогда все ясно! Свяжите меня с Теллером!
* * *
– Господин адмирал, не надо этого делать! – Контр-адмирал Джексон Теллер, не находя себе места, ждал, когда сорвавшийся у него с языка возглас преодолеет световые секунды, отделявшие его корабли от «Анаконды», и придет ответ Вильерса. Пока же ему оставалось только созерцать на экране коммуникационного монитора лицо человека, только что подписавшего себе смертный приговор.
Наконец ответ пришел:
– Я принял решение, адмирал Теллер. На каждой из этих махин такая мощная противоракетная оборона, что все совершенство наших методов управления огнем не дает нам перевеса, кроме того, несмотря на информационную сеть, мы бессильны против их силовых излучателей. Поэтому я решил лишить противника возможности использовать противоракетную оборону, подведя к нему наши линейные корабли достаточно близко для обстрела ракетами в сверхскоростном режиме.
– Да, но у них здесь уже больше десяти сверхдредноутов, и их все больше и больше… Вам их не остановить! – В обычной обстановке Теллер не осмелился бы говорить Энтони Вильерсу такие вещи, но ситуация, безусловно, была чрезвычайной.
– Совершенно с вами согласен, – удивительно спокойно сказал Вильерс. – С имеющимися у нас силами мы не можем рассматривать даже теоретическую возможность того, что нам удастся их остановить. Я собираюсь нанести им как можно больший урон и надеюсь, что он замедлит их продвижение. Ваша задача («Когда командование ударной группы после моей гибели перейдет к вам», – чуть не добавил он) заключается в том, чтобы выиграть время, необходимое коммодору Райхману для завершения эвакуации населения планеты А-2. Связь закончена, – сказал Вильерс. – Желаю удачи, адмирал!
– Вам тоже – удачи! – Теллер едва успел произнести эти бессмысленные в данной ситуации слова, как экран погас. Адмирал повернулся к тактическому дисплею, кишевшему светящимися точками. Зеленые точки, обозначавшие линейные корабли Вильерса, подползали к узлу пространства, ведущему в Голан, который с леденящей душу ритмичностью изрыгал красные точки вражеских сверхдредноутов.
– Господин адмирал! – Голос Франчески Санторелли вывел Теллера из задумчивости. Начальник разведотдела штаба адмирала: Вильерса в момент начала сражения находилась на борту флагманского линейного крейсера Теллера «Кудесник» и теперь помогала работать офицерам его штаба. – Судя по небольшим особенностям их энергетических полей, последние из появившихся сверхдредноутов относятся к какому-то новому типу!
– Вы уверены? – спросил обеспокоенный этой новостью Теллер.
– Так точно. Первые двенадцать кораблей относятся к тому же типу, с которым мы уже встречались в Голане. Виды оружия, из которого они ведут огонь, подтверждают этот вывод. Но только что появившиеся корабли не такие!..
– Введите новые данные в компьютер, коммандер. Пусть он обозначит их как-нибудь иначе.
– Есть!
Очень скоро вокруг новых точек, возникавших на дисплее, появились тонкие красные кружки. По мере того как линкоры Вильерса приближались к противнику, Теллер стал замечать нечто необычное. Уцелевшие вражеские суда продолжали обстреливать корабли землян силовыми лучами, но недавно появившиеся корабли пока не открывали огонь.
Озабоченный Теллер повернулся к небольшому монитору, укрепленному рядом с рамой противоударных зажимов его адмиральского кресла. Экран показывал то, что попадало во внешний объектив на корпусе флагманского корабля Вильерса. Обычно ничего особенного на нем не было видно, ведь сражения в космосе ведутся на огромных расстояниях. Но сейчас, во время схватки тяжелых кораблей, сошедшихся почти врукопашную, кое-что на этом экране порой появлялось. Время от времени было видно, как взрывались боеголовки ракет Вильерса, которые неслись к кораблям противника на таких скоростях, что тому не под силу было их остановить. Однако как лазерные, так и силовые лучи оставались незримыми. Взглянув на экран, Теллер увидел, что точки, обозначавшие на дисплее «Анаконду» и ее противника, почти соприкасались. Теллер снова взглянул на экран маленького монитора, и у него по коже побежали мурашки, когда ему почудилось, что, будь поблизости светило, он увидел бы там огромный вражеский корабль, освещенный его лучами.
Вот оно! Что-то заслонило собой кучку далеких звезд. Наверное, это он! Все произошло так стремительно, что Теллер едва успел заметить нечто вроде молнии правильной формы, вылетевшей со стороны вражеского корабля и тут же достигшей корпуса «Анаконды» где-то левее от закрепленной на нем камеры. Теллер еще мигал ослепленными глазами, а космическое пространство в объективе камеры содрогнулось и закрутилось. Потом изображение пропало.
Несколько секунд язык не повиновался Теллеру.
– Немедленно свяжитесь с «Анакондой»! – наконец прохрипел он.
– Не можем! – взволнованно ответил офицер связи. – Они не отвечают! Наверное, тяжело повреждены.
– Продолжайте вызывать! – крикнул Теллер и стремительно повернулся к Санторелли. – Что это была за чертовщина?
– Не могу знать! – По голосу Франчески Санторелли было понятно, что она в таком же шоке, как и сам Теллер. – Все произошло слишком быстро. Мы не успели проанализировать… Однако к нам поступает информация с остальных линкоров. Можно попробовать ее обработать.