Роман Артемьев

Толстый демон

Часть 3. Невинной души искуситель

Ласковое солнышко посылало живительные лучи, обогревая маленький российский городок и даря ему последние теплые деньки. Природа чувствовала наступление осенней поры. Травы рассыпали по земле созревшие семена, надеясь если не самим перезимовать, так хоть детишками продлить род следующей весной; самые торопливые деревья понемногу начинали сбрасывать листья; звери постепенно задумывались о смене летней шубки на густой зимний мех. Первые стаи перелетных птиц потянулись с севера на юг. И только человек, скотина такая, выбивался из общего природного ритма.

В отличие от мудрой животины Славомира в теплые края не стремилась. Скорее наоборот. Неизвестно, где она пропадала два месяца, но в город вернулась посвежевшая, загорелая, с белоснежным «негритянским» блеском крепких зубов и неизменной ехидной смешинкой в глазах. Приезду предшествовали долгие телефонные переговоры. Шурик сначала и разговаривать с нахальной и больно дерущейся бабкой не собирался, но позиция Аллы и — ради чего он печати на Источники накладывал — обещание оставить в силе договоренности по важному для молодого дханна вопросу заставили его сменить гнев на милость.

Хотя, если честно, сопротивлялся он недолго. Минуты полторы.

Как бы то ни было, сейчас Славомира снова жила в маленьком уютном домике на окраине, совала нос в дела, ее не касающиеся, и периодически доводила знакомых до бешенства. Особых усилий не прилагала, но и священники, и собратья-ведающие старались обходить ее стороной. Поэтому последние пару деньков активная ведьма не то, чтобы скучала… не видела подходящего объекта для приложения своих усилий. Если бы в городе нашелся некто, давно знакомый со Славомирой, то он мог бы сказать, что в подобных случаях она начинает придумывать развлечения на собственный вкус — и тогда только держись! Однако старых друзей рядом с шебутной ведьмой сейчас не было, поэтому ее смутные планы на ближайшее будущее обещали стать для жителей городка полным сюрпризом.

То есть могли бы стать. Если бы оформились окончательно, а не исчезли, растаяли, как утренний туман, под влиянием событий внешнего порядка.

С утра Славомира успела обежать огород, заняться курами, полаяться с соседом-пьяницей, переделать массу других полезных дел и сейчас спокойно предавалась чаепитию в компании с огромным черным котом. Зверюга лежал на столе, нагло игнорируя попытки хозяйки согнать его с «божьей ладони», и изредка косил глазом на тарелку колбасы. Ждал, пока ведьма утратит бдительность. Та, однако же, повадки питомца хорошо знала, посему противостояние грозило окончиться в ее пользу.

Внезапно кот поднял голову и чихнул. Чашка Славомиры замерла на полпути, не донесенная до рта, затем аккуратно встала на красное чайное блюдце. Старуха задумчиво посмотрела на помощника:

— Тоже почуял? — черный зверь презрительно фыркнул. — Ну да, конечно.

Бабка, словно спохватившись, отхлебнула чаю. Свободной рукой почесала длинный шнобель:

— Надо бы посмотреть, кто там балует… Да и хозяина нашего упредить не мешает…

Спустя пару минут она бодро сбежала по крыльцу и удалилась куда-то в сторону центра. Кот, вздохнув, взял с тарелки кусок колбасы, вяло прожевал, выплюнул шкурку и с брезгливым выражением на морде принялся перетаскивать грязную посуду в рукомойник. Сегодня на кухне дежурил он.



Толстый дханн нервно передернул плечами, чувствуя, как по спине бежит холодок. Глазки у Славомиры маниакально блестели, да и требовала увидеться она подозрительно настойчиво. Парень мысленно припомнил события последней недели и с горечью констатировал — зачем дорогая родственница его позвала, он предугадать не может.

Место для встречи оказалось на сей раз выбранным неудачно. Сегодня в любимом кафе оказались свободными всего три столика, и все они располагались возле оккупированного четырьмя женщинами диванчика. Поначалу Шурик не обратил внимания на странное поведение остальных посетителей, скучковавшихся в противоположном конце зала, но спустя пять минут понял мудрость людского выбора.

Говорить оказалось невозможно.

— Городок хоть по местным меркам и мал, однако люду живет тут порядочно, — наклонилась над столом Славомира.

— Он меня совсем не ценит и относится как к какой-то прислуге, — донеслось от соседок.

— Младенцев, кои знания да истинное зрение принять способны, рождается немало…

— …и все эти сволочи хотят только одного!

— В большинстве из них дар спит…

— …так давайте, девочки, напьемся, чтоб им всем пусто было!

— …и никогда не проснется. Однако есть немногие, чья сила и для великих Домов интерес представляет.

— Фу. Что это за гадость?

Шурик поковырял пальцем в ухе.

— Ну да, есть такие. Обычно принадлежат к старым известным династиям. Они либо принятыми становятся, либо среди магов вес и место обретают. Здесь таких нет.

— …как же я с ними намучалась…

— Уверен? — прищурилась полукровка. — Умеючи и золотой посреди торга находят.

— …и норковую шубу можно выбрасывать на помойку.

— Ведун, душу скрывать не умеющий, издалека виден, — напомнил прописную истину дханн.

— … огромный прыщ на самом видном месте. Это просто что-то ужасное!

— Самородок оттого и ценен, что найти его нелегко, — Славомира недобро зыркнула на соседний столик, откуда в ответ бодро донеслось:

— …и каким образом он выскальзывает из памперса, мне совершенно непонятно!

— Хочешь сказать, ты здесь нашла одного? — дошел намек ведьмы до Шурика.

— …любимое занятие, — кошку мучить.

— Вот именно.

Толстяк принялся шустро соображать. Отцу на глаза Славомира показываться не намерена, но и отдавать ценного кадра чужакам не хочет. Поэтому к нему пришла. Все-таки здесь его, Ассомбаэля, земля, и потенциальный великий маг считается живущим под его патронажем. Судя по намекам, маг молодой, неопытный, которого легко воспитать «под себя» и получить в результате верного надежного принятого. Среди дханнов такие ценятся очень высоко. Самому Шурику еще один спутник не нужен — с первой бы разобраться — но кое-кто из родни оценит подарок.

— Как его зовут?

— Гриша! Гриша! А Гриша знай себе в луже возится и на деда ноль внимания!

— Ой, да старая я, память плоха стала, — притворно засмущалась бабка. — Не упомню имени-то. Парень это, не старше восемнадцати, а большего и не ведаю.

— … старая маразматичка…

Славомира не выдержала и сплюнула на пол:

— Короче — не нашла я его, сам ищи. Только думай быстрее, монахи свой хлеб даром не едят. Если я выброс силы засекла, то и они мальчонку заприметят.

— …соска одна на двоих. Олежеку вставлю — Леночку приходится укачивать, чтобы не заревела…

Со злобно поблескивавшими глазками старая ведьма вскочила и переместилась к соседкам, где немедленно принялась капать на мозги самой говорливой. Дханн откинулся в жалобно заскрипевшем креслице. Немного обидно, что Славомира сумела заметить случайный всплеск силы и даже частично определила его «автора», в то время как он, претендующий на булаву хозяина земли, не почуял ничего. Однако Шурик насчет своих умений не обольщался и мастерству древней полукровки настоящую цену знал. Возможно, потом, когда его связь с источниками и энергетикой местности окрепнет… До тех пор придется полагаться на чужие слова.

Обязательно надо найти этого паренька. Во-первых, сильные маги на дороге не валяются, среди людей они появляются редко. Делать принятыми детей и внуков дханна нельзя, точнее говоря, можно, но как-то не принято. Полукровки ценны сами по себе, чтобы превращать их в обычных спутников. Хотя изредка случаются исключения из негласного правила. Тем не менее, в девяти случаях из десяти дханны принимают в личные помощники, можно сказать, симбионты людей с выдающимися в какой-либо области качествами. Гениальных финансистов, великих воинов, талантливых магов. Последние по понятным причинам ценятся необычайно высоко. Если же никто из родни не хочет принимать мага в личную свиту, всегда можно принести клятву Дому — многие, кстати сказать, считают такой выбор предпочтительным.

Во-вторых, обойденные вниманием демонов ведающие рано или поздно оказываются в нестройных, но многочисленных рядах их врагов. Церкви, секты или магические ордена с удовольствием брали неофитов под опеку, прививали им свою идеологию и постепенно получали разделяющих свои убеждения членов. Дураками дханны не были, врагов плодить не любили, поэтому потенциальных великих магов из рук старались не выпускать.

Наконец, имелся у Шурика и личный мотив. Грубо говоря, сформулировать рассуждения толстяка можно так: если у тебя есть нечто, чего нет у других, то это нечто можно выгодно обменять. Или подарить. Сообщив родственникам о возможном принятом, он тем самым окажет им услугу, которую в будущем можно будет стребовать обратно. Если же кто-то из дханна сумеет уговорить парня принести клятву вечной верности, то его или ее долг перед Шуриком возрастет многократно. Словом, перспективы открываются просто ошеломляющие.

Осталось поймать неизвестного раньше тех же монахов, которые своего всяко не упустят.

— Уф, — присела на прежнее место вернувшаяся старушка. — Умаялася бедняжка. Что делать будешь?

В кафе не осталось никого. То есть совсем никого, сбежали даже официанты. Шурик был уверен, что как бы глубоко он не задумался, применение магии почуял бы. Значит, Славомира выставила всех вон с помощью хорошо подвешенного языка и природного, тщательно лелеемого коварства. Умения ведьмы восхищали и пугали…

— Искать, чего ж еще, — слегка пожал толстяк плечами.

— А как? — не отставала бабка.

— Придумаю что-нибудь. Вьюношей не старше восемнадцати в городе не так уж и много, проверить каждого трудно, но можно. — Дханн задумчиво почесал голову и уточнил. — Лишь бы монахи ничего не заподозрили. Они, гады, любят под ногами путаться.



Знай упомянутые строкой выше гады о состоявшемся разговоре, их первой реакцией стала бы бешеная, ничем не контролируемая радость. Ибо исполнение повседневных священнических обязанностей никак не удовлетворяло адреналинового голода, сжигавшего обоих.

В данный момент Мозг стоял посреди улицы со скорбным видом, не зная, чем себя занять. Наставление гопников, работа, по просьбе милиции, с местными блатными, слежка за окончательно запуганными городскими ведающими занимали время и силы, но не приносили душевного спокойствия. Хотелось настоящего дела. Схваток с сильным и коварным врагом, или хотя бы просто коварным… Да с демоном, и тем поругаться нельзя! Приходится вести себя вежливо, общаться в рамках древнего этикета, ни в коем случае не давая повода написать кляузу начальству ссыльных святых братьев.

«Господь, подай мне знак, — думал один из опытнейших бойцов скита, безуспешно пытающийся примириться с новой должностью. — Раз уж ты меня сюда направил, значит, здесь мое место. Здесь я нужен. Только хотелось бы знать, зачем? Нет, я не ропщу, Господи, тебе виднее, в смысле, воля твоя. Только я ведь человек простой, мне бы инструкцию или там прямое ясное указание получить».

Чего у Господа не отнять, так это оперативности. Религии в данном вопросе проявляют редкостное единодушие.

— Простите, можно поговорить с Вами о Боге?

Мозг сверху вниз оглядел обратившегося к нему с вопросом юношу, чувствуя, как в небытие исчезает хандра. Отутюженные брюки, рубашка с коротким рукавом, туфли, галстук и рюкзак за спиной, набитый угловатыми книжками, безошибочно определяли их владельца как представителя отряда «сектант вульгарус», в последнее время расплодившего на просторах некогда православной страны. Из-за спины молодого энтузиаста боязливо выглядывала его спутница, еще не до конца утратившая инстинкт самосохранения. Одетый в джинсы и футболку монах широко улыбнулся:

— Нужно, сынок. Из каких будете?

— Мы представляем «Общество Сторожевой Башни» и хотели бы… — начал повторять заученную мантру активист, однако был бесцеремонно перебит.

— Иеговист, стало быть. И много вас здесь?

— Эээ… областное собрание насчитывает около ста членов.

— Стандарт, — прикинул вслух Мозг. — Стало быть, шесть старейшин и столько же помощников, плюс десяток активных проповедников-пионеров. И где собираетесь? Вефиля же у вас вроде нет?

Вефилем называется управленческий центр «Свидетелей Иеговы» в регионе, нечто вроде местной штаб-квартиры. В России, вроде бы, есть только два — под Москвой и под Питером?

— В Доме Культуры. Простите, откуда вы так хорошо знакомы с нашим устройством? Вы уже беседовали с кем-то из братьев?

— В общем, да, — неопределенно ответил монах. — Сталкивались.

— Меня зовут Андрей, — представился малец. — Извините, как к вам обращаться?

— Отец Николай, настоятель храма Александра Невского на Калининой улице. Слушай, пацак, — Мозг вслушался в последнюю фразу и уточнил. — Поцак. Вы во сколько на свои бесовские игрища собираетесь?

— Простите?

— Господь простит, — вздохнул добрый пастырь, провожая убегающего от греха подальше юношу заботливым взглядом. Девушка, страшная, но сообразительная, исчезла давно.

Свидетелей Иеговы святой брат не любил. С момента основания в тысяча восемьсот семьдесят втором году Чарльзом Расселом, Общество свидетелей Иеговы служила легальным прикрытием одному из старейших орденов Европы — Обществу Розы. Ну и неплохим источником дохода, вестимо. Маги Розы с пятнадцатого века периодически предпринимали попытки влезть на территорию, контролируемую православной церковью, и получить доступ к чужим тайнам. С тех самых пор, как организованная ими «новгородская ересь» чуть не подмяла под себя едва укрепившееся московское государство. Если вдуматься, именно тогда православная церковь и демоны впервые объединились против общего врага. Октябрьской революцией страна тоже во многом обязана «розочкам». Сейчас, маскируясь под христианскую секту, они раскинули сеть филиалов по всему миру и активно влезали в дела, вмешиваться в которые посторонним совершенно не следует. Пока что иеговистов терпели.

По мнению Мозга — зря.



По дороге домой Шурик в общих чертах продумал схему предстоящего поиска. Поелику дело предстояло важное, толстяк решил использовать метод простой, надежный и хорошо знакомый. Артефакты. Нужно разместить их, желательно побольше, в городе и окрестностях, чтобы потом с их помощью засекать вспышки силы неизвестного мага. Со временем накопится база данных, следующим этапом привлечем Олега — пусть отрабатывает зарплату, которую ему принятая платит — или даже без помощи смертного удастся обойтись, если повезет и получится засечь параметры ауры. Удивления деятельность Шурика не вызовет, демоны всегда устанавливают в своих владениях следящие заклинания. Правда, материальные носители почти не используют, ну да ладно — сочтут за свойственную местному хозяину эксцентричность.

По словам ведьмы, искомому магу нет восемнадцати. Значит, надо охватить школы, другие учебные заведения, кружки всякие, кафешки, бары, милицию… Короче говоря, ничего пропускать нельзя. А раз так, то работы предстоит много.

Поэтому перед началом нужно подкрепить силы.

Ничего удивительного, что спустившаяся налить чайку Алла застала на кухне поглощающего первый ужин Шурика. Наученная горьким опытом женщина поспешно взяла с большого блюда, стоявшего в центре стола, пару ватрушек и положила их подальше от загребущих лап своего «повелителя». Чем дальше булки, тем выше вероятность, что сегодня их удастся съесть.

— И тебе доброго вечера, — ответила на невнятное мычание Шурика Алла. Тот не захотел отрываться от священнодействия с кастрюлькой гречневой каши, отчего приветствие получилось несколько смазанным. — Как дела?

Парень широко улыбнулся, не прекращая жевать.

— Хорошо? — слегка напряглась принятая. — Это почему же?

С ее точки зрения, удачные эксперименты Шурика являлись куда менее предпочтительными, чем неудачные. Последние обычно сопровождались меньшими разрушениями или «неучтенными побочными эффектами», а иногда даже пользу приносили. Например, партию искусственных рубинов, полученных в результате неверно проведенной алхимической реакции, удалось продать за хорошие деньги. Повторить процесс не удалось. Или можно вспомнить мутировавший укроп, окольными путями втюханный японской разведке под видом разработок секретных отечественных генетиков. Результатом сделки стал выгодный контракт, совсем не лишний во времена кризиса.

Зато если Шурик утверждал, что дела в лаборатории идут хорошо…

— Не волнуйся ты так, — наконец сделал короткий перерыв на разговор демон. — Все действительно в порядке. Меня Славомира порадовала.

— Вот как? — не сказать, чтобы Алла успокоилась. Каверзный характер старушенции она успела оценить. — И чем же?

— Она ощутила пробуждение сильного мага у нас в городе и даже смогла кое-что о нем узнать. Теперь осталось его найти.

— А зачем нам маг? Что у нас, своих не хватает?

В ответ ей пришлось выслушать емкую лекцию о текущем состоянии магической общественности в целом и об особенности российского генофонда в данном аспекте в частности. Выяснилось, что хотя среди людей сравнимых по уровню одаренности с дханна магов на свет появлялось не много, существовали целые династии, обычно «поставлявшие» слуг ко дворам тех или иных демонических родов. Правда, на Руси таковых не было. Попытки селекционной работы велись, но успеха не принесли, и дханны махнули на них рукой где-то в веке шестнадцатом. С тех пор членам Дома Поющего Зверя приходилось изыскивать талантливых в оккультной области принятых среди немногочисленных самородков, изредка рождающихся среди людей своего владения, да переманивать — или похищать — ценную добычу у враждебных домов.

Не менее занимательно, с точки зрения Аллы, было слушать рассуждения Шурика о присущей каждому живому существу врожденной специализации. Заговорили о ней, упомянув о способах обучения колдунов на службе у Домов и плавно перейдя на особенности мышления смертных в целом. Среди дханна тоже существовали генетические линии любителей копаться в чужих мозгах или повелителей мертвых, сиречь некромантов, но при желании, наличии наставника и должном упорстве родовая школа знаний отходила на второй план. Среди людей ситуация складывалась иначе.

— Да и зачем, при их-то смехотворной продолжительности жизни, заниматься нелюбимым делом? Главное — найти себе занятие по душе, — рассуждал Шурик. — Чтобы работа совпадала с внутренними устремлениями разумного существа. У прирожденного землепашца земля родит щедрее, а целитель от природы без всяких лекарств болезнь вылечит. Только вот редко наши желания совпадают с нашими возможностями.

— Я в детстве скрипачкой хотела стать, — призналась Алла. — С пяти лет занималась с личным учителем.

— Тогда зачем в олигархи пошла?

— Пришлось, — вздохнула женщина. — Или ты, или тебя. Временами думаю, что совершила ошибку.

— Ну, это вряд ли, — раздумчиво вынес вердикт демон. — У меня троюродный брат в Москве продюсерам клонов делает, так он про человеческую богему всякое рассказывает. Если хотя бы половина рассказов верна, то не хотел бы я с их средой соприкасаться.

Алла помолчала. Переспросила:

— Извини, что твой брат делает?

— Клонов. Для эстрады. Да ты телевизор включи и сразу его продукцию увидишь!

Женщина потерла лоб. Нет, у нее и раньше имелись кое-какие подозрения насчет современных попсовых групп, но чтобы вот так… Интересно, сколько еще открытий чудных готовит ей знакомство с Шуриком?

Дханн поглощал порцию тушеной картошечки, Алла переваривала свежие новости. Воцарившееся молчание прервало появление Наташки. Одетая в пижаму и меховые шлепанцы с помпонами девочка не хуже матери знала, кого можно вечером найти на кухне. После болезненного отравления «неподготовленным стимулятором физического состояния» ей строго-настрого запретили приближаться к обиталищу толстяка, поэтому встречалась она с ним большей частью здесь, за ужином. Как ни странно, та история любви к непутевому дядюшке у ребенка не убавила — скорее наоборот. И мама, первое время запрещавшая дочери общаться с Шуриком, постепенно успокоилась. Так что теперь Наташка иногда участвовала в вечерних посиделках, рассказывая о школе, перипетиях подростковой бурной жизни, пересказывала ходящие в классе сплетни или тихо сидела, слушая разговор взрослых.

Сегодня дите пришло с конкретной просьбой.

— Дядя Саша, — состроила умильную рожицу Наташка, — сделай мне, пожалуйста, жезл, как у Сэйлормун. Чтоб сиял, и звездочка на конце.

— Да запросто, — согласился Шурик. Поисковые датчики все равно, какой формы делать, а девчонка наверняка станет таскать игрушку с собой по школе. — Картинку нарисуешь?

— Я рисунок распечатала.

На листке бумаги формата А4 изогнулась в неустойчивой позе полуголая девица с огромными глазищами и открытым ртом, в который демону немедленно захотелось плюнуть. Героини аниме всегда оказывали на него странное воздействие. Впрочем, долго разглядывать картинку он не стал, сунув листок в карман с обещанием:

— Как сделаю, отдам.

— А кто такая Сэйлормун? — поинтересовалась Алла. Ее детство прошло в довольно специфической обстановке закрытого пансиона в Швейцарии, поэтому некоторые обыденные вещи прошли мимо ее внимания. Например, о всемирно известном персонаже они ничего не знала. Зато говорила на восьми языках, включая латынь.

— Девочка-волшебница, махо-седзе, — неожиданно проявил эрудицию толстяк. — Про нее сезонов, наверное, шесть снято.

— Тебе тоже аниме нравится, да?! — почуяла родственную душу Наташка.

— Не, ничуть, — обломал ее Шурик. — Просто мне нужно было срочно научиться узлы вязать да людей связывать, а из источников информации имелась только пара дисков с хентаем под рукой. Ну, заодно и остальное посмотрел…

Мама почувствовала, что выпадает из течения беседы, и снова затребовала информации.

— А хентай — это что?

На нее посмотрели с опаской и мягким сочувствием:

— Жанр такой… Специфический…



Дом Поющего Зверя, при всем своем желании, не мог полностью контролировать огромную российскую территорию. Дханнов, если сравнивать с числом человеческих ведающих, рождалось мало, в собственных владениях сидели далеко не все, поэтому уследить за всей землей не представлялось возможным. Кроме того, существовала проблема городов. Людская плодовитость вкупе с развитием транспорта превращали мегаполисы в отвратительные клоаки, в глубине которых творились самые черные дела. Например, колдун из Нью-Йорка мог приехать в ту же Москву, провести нужный ему ритуал — человеческое жертвоприношение или еще что похуже — и спокойно вернуться домой, оставив разбираться демонов и церковь между собой. Даже если его личность позднее устанавливалась, это не означало неизбежность наказания.

И дханны, и люди враждовали между собой. Дома мстили друг другу за обиды тысячелетней давности, заключали союзы против общих врагов, интриговали, чужими или собственными руками убивали соплеменников. Смертные чародеи занимались примерно тем же, только более шустро. Для них ничего не стоило разорвать договор, заключить другой со старым недругом, затем снова предать и вернуться к прежнему союзнику — причем на протяжении одного года! Естественно, такая активная жизненная позиция долгому сроку жизни не способствовала.

Но если раньше в Великой Игре участвовали две стороны, то с недавних пор к ним добавилась третья. Прежде существовали дханны, покровительствовавшие своим потомкам-ведающим, и различные жреческие организации, владевшие тайными знаниями. Ватикан, патриархи православных церквей, суфии, китайский Сын Неба — все они имели возможности влиять на скрытый от простого человека мир чародеев и не стеснялись этими возможностями пользоваться. Хотя на Востоке дела обстояли не однозначно. Там издавна существовали организации магов, объединенные не столько по религиозному, сколько по идеологическому признаку. Однако они не вели самостоятельной политики, предпочитая либо служить демоническим Домам, либо объединяться в громоздкие и инертные системы — могущественные, но из-за внутренних противоречий совершенно неспособные к экспансии.

Примерно шесть веков назад ситуация изменилась. Чародеи Европы, казалось бы, окончательно изничтоженные христианством, сумели создать несколько сильных орденов и, воспользовавшись междоусобицами простых смертных, вышли из сферы влияния католической церкви. Их лидеры оказались неплохими дипломатами, сумевшими убедить дханнов в своей полезности, а также в том, что попытка их уничтожения обойдется слишком дорого. Вербуя сторонников, правдами и неправдами добывая новые знания, маги постепенно наращивали мощь и влияние. Активная колониальная политика государств запада способствовала распространению орденов по всему миру, даже в странах востока начали появляться организации, независимые от привычных структур и группировок, новые по своей сути.

Православная церковь долго сопротивлялась нашествию ведунов-реформаторов. Но, увы, миазмы вольтерьянства и либерализма ослабили некогда могучий организм, а революция семнадцатого года окончательно поставила крест на попытках Московского патриархата выдавить идеологических диверсантов из страны. Надо сказать, что организации магов пользовались и пользуются большей нелюбовью священников, чем дханны. Парадокс? Ничуть не бывало. Демоны прекрасно вписываются в мировосприятие верующего человека, в то время как безбожники-маги сложившиеся стереотипы часто стремятся опровергнуть. Кроме того, Дом Поющего Зверя жил на Руси всегда. К нему успели привыкнуть, отношения его членов и монахов были пронизаны сотнями невидимых связей и регулировались сложившимися неписаными обычаями, понятными обеим сторонам. Это как мальчишки из соседнего двора — вроде с ними деремся, но зареченских ходим бить вместе.



На следующее утро Наташа ехала в школу в приподнятом настроении. Вообще-то говоря, отношения у нее с одноклассниками и особенно с одноклассницами сложились непростые. Будучи очень болезненной с момента рождения, девочка редко общалась с другими детьми, поэтому не могла развить свои коммуникативные навыки. Попросту говоря, знакомиться и общаться с людьми не умела. Раньше в школу она не ходила, вместо учителей с ней сидели нанятые медсестры, отсюда плохие знания по всем предметам и срочная необходимость восстанавливать пропущенное.

Еще она была дочкой самого богатого человека города, на ее мать работали родители многих других одноклассников, а на уроки Наталью Незвольскую сопровождал телохранитель.

К счастью, девочкой она была не глупой и богатством не бравировала. Может, самой ума бы и не хватило, но мать провела беседу и «на пальцах» объяснила, как относятся к самозваным принцессам дети. Постепенно живой характер взял свое, у Наташки появились если не друзья, то хорошие знакомые. Она начала чаще принимать участие в организуемых в школе мероприятиях, иногда — по согласованию с Варвариным — могла посидеть в кафе с новыми подружками, ходила в кино и на дискотеку. Жизнь стала яркой, полной событий.

— Дядя Володя, остановите здесь, — попросила она водителя и, по совместительству, персональную няньку. — Я на минутку.

— Далеко собралась?

— Не, я к Ленке, вон она сидит.

Наташина одноклассница вблизи выглядела не очень хорошо. Сама бледная, губа закушена, лицо усеяно мелкими бисеринками пота. Она крепко обхватила правой рукой локоть левой, повисшей, словно плеть. Рядом с растерянным видом стоял парень-старшеклассник.

— Лен, чего случилось? — встревожилась Наташа.

— Травма случилась, — буркнула девочка. — Из-за этого вот.

— Но я же не мог видеть…

— Смотреть надо, куда идешь!

Дядя Володя сзади тихонько хмыкнул. Кажется, парень, тащивший в руках большую коробку, не заметил идущую в школу Ленку и налетел на нее. Девочка упала, неловко ударилась о землю, повредила руку…

— Надо врачу показать. Идти можешь?

— Не знаю, — растянула губы в дрожащей улыбке Лена. — Коленки трясутся.

— Это шок, — заявил старшеклассник, которому сейчас лучше было бы помолчать. — Временная слабость. Дай локоть посмотреть.

— Иди нафиг!

— Я немного разбираюсь, хоть что-то скажу!

— Действительно, покажи, Лена, — оглядевшись по сторонам, телохранитель подошел немного поближе. — Может, у тебя простой вывих. Тогда прямо сейчас и вправим.

— Даа?! Знаете, как больно?

— Знаю.

То ли авторитет взрослого, то ли уверенный тон подействовал — раненая с неохотой протянула руку. Наташка невольно присвистнула. При падении локоть скользнул по асфальту и, хотя крови было немного, содранная кожа выглядела отвратительно. Дядя Володя еле слышно вздохнул и скомандовал:

— Пошли к медсестре.

— Зачем?

— Йодом смажет и забинтует.

Ленка испуганно вытаращила глаза и активно замотала головой. Адекватная во всех прочих отношениях, врачей она боялась панически.

— Дайте посмотрю, — снова влез виновник трагедии. На него зашипели, но не очень активно. — Если ничего серьезного, то прямо здесь и вылечим, никуда ходить не нужно.

В школе учились разные дети. Вместе, в одном классе, с тоской пялились на доску дочка мелкого олигарха и сын простого инженера, дети богатых родителей ходили в одну столовую с едва ли не бедняками. Город маленький, школ мало. Алла — и кое-кто еще — могла бы теперь, после выздоровления Наташки, отправить ее на учебу за границу или в Москву, но не захотела. Пусть лучше дите будет под присмотром. Учителя здесь хорошие, продукты повара закупают на местном рынке и за качеством следят, нужные материалы закуплены и помещения отремонтированы понятно на чьи деньги… Да и территория камерами утыкана.

Юноша, судя по внешнему виду, происходил из не слишком зажиточной семьи. Если бы Ленкины родители, особенно мамаша, возжелали наказать обидчика любимого чада, неприятностей парень мог бы огрести немало. По крайней мере, нервы бы точно потрепали. Поэтому сейчас он надеялся «минимизировать ущерб».

— Ерунда, — наконец получив вожделенную конечность, заявил пацан. — Достаточно кровь оттереть и бинтом перевязать. К следующему утру даже следов почти не останется. Сейчас все сделаем.

Не сомневаясь в правильности своих действий, он полил водой пострадавшее место — Наташка пожертвовала на благое дело бутылку французской минералки из бара машины — и принялся аккуратными, но уверенными жестами стирать кровь. Его руки двигались от локтя вниз, к ладони, плавно, словно зачерпывая нечто невидимое, чтобы тут же стряхнуть на землю. На лбу у паренька выступил пот, как от тяжелой работы. Наконец, закончив процедуру и наложив повязку из неизвестно откуда взявшегося бинта, он поинтересовался у Ленки:

— Ну что, болит?

Ленка прислушалась к себе, открыла рот… Боли не было. Конечно, дискомфорт остался, тем не менее, рука слушалась и отваливаться не собиралась. Поэтому ответила девочка исключительно из вредности, и все это поняли:

— Болит!

— Тогда идем в медкабинет.

— Вот еще, — насупилась Ленка, вскочила с поребрика и проворно закинула на плечи ранец. — Так похожу. Но имей в виду: если у меня начнется заражение крови и я умру, виноват будешь — ты! Как тебя зовут?

— Дима Смирнов, — с неохотой ответил юноша. — Из одиннадцатого «Б».



Алла не могла не признать, что наличие под боком персонального, большую часть времени поддающегося нехитрым манипуляциям демона сказывается на бизнесе наилучшим образом. Причем Шурик приносил пользу не столько впрямую, сколько косвенно. Его прогнозы движения курсов валют сбывались не всегда, хотя и достаточно часто, чтобы существующая за счет игры на бирже фирма-дочка серьезно укрепила свои позиции на рынке. Остальные успехи носили спорадический, непредсказуемый характер, денег с них едва-едва хватало окупить куда чаще случающиеся неудачи и ежемесячный ремонт лаборатории.

Иное дело — возможности, даруемые статусом принятой. Знакомство с Рамиаалем и его спутниками имело куда более весомые последствия, чем могло показаться на первый взгляд. Ряд банков внезапно начал предлагать кредиты на льготных условиях, появились выгодные контракты, прежде немыслимые. С другой стороны, неожиданно зачастили налоговые и иные проверки, а в сейфе прочно обосновался длинный список организаций и личностей, сотрудничать с которыми нельзя ни в коем случае. Ибо контролируются враждебными Домами. Постольку, поскольку почти все они обосновались за рубежом и в Россию не совались, Алла считала обмен выгодным.

Однако деньги и связи ничего не значили по сравнению с изменениями, произошедшими с ее организмом. Во-первых, намного лучше начали работать органы чувств. Поневоле вспоминалась старая песенка: «нюх как у собаки, взгляд как у орла». Именно с обонянием были связаны наиболее впечатляющие изменения. И дело не только в появившейся остроте реакции на запахи бензина и прочей современной химии. Оказывается, как с изумлением обнаружила Алла, люди не просто потеют — они делают это постоянно! Просто жуть. Ладно, притерпелась и даже научилась получать пользу, определяя по уровню исходящего от собеседника амбрэ, насколько с ней правдивы. Во-вторых, пугало, манило и дразнило появившееся экстрасенсорное восприятие. Или, по словам Шурика, «наполовину истинное» зрение. Наполовину потому, что принятая воспринимала в лучшем случае десятую часть диапазона, доступного дханна, и теми огрызками пользоваться не умела. Поэтому заниматься, заниматься и заниматься… После первых же уроков Алла твердо уверилась в существовании у нее развитой интуиции и обрела понимание, что если раньше она бывала на кладбище редко, то теперь не будет приезжать туда вообще.

Еще женщина заполучила возможность напрямую работать с энергетическими потоками, сиречь «дар». Каковой дар теперь активно портил ей жизнь.

— Спокойно, — уговаривал Шурик то ли Аллу, то ли себя. — Первые шаги всегда самые трудные. Я же жив остался… — он вздохнул, набираясь решимости. — Еще раз пробуем.

— Может, не надо? — тихонько пропищала из угла принятая.

В углу она оказалась, пытаясь укрыться от взбесившейся рублевой монеты. Первый опыт по части использования свежеприобретенных мистических сил проходил в Шуриковой лаборатории, благо та всякое пережила. Толстяк полагал — теперь ему казалось, полагал ошибочно — что подвал флигелька выдержит и экзерсисы его принятой. Для начала решили попробовать что-нибудь простенькое, примитивное. Мучимый невнятными предчувствиями учитель положил перед трепещущей от осознания значимости момента ученицей клочок ваты и предложил его сдвинуть.

Ватка вспыхнула и сгорела.

Уверив, что все нормально, просто нужно слегка перенастроиться, эксперимент повторили. На сей раз — удачно. Алла с восторгом ощущала, как, повинуясь ее воле, маленький легкий кусочек танцует и подпрыгивает в воздухе. Она еще долго бы забавлялась, поднимая и опуская вату вверх-вниз, если бы демон не выложил на стол небольшую денежку, предложив подвигать ее. Дескать, усложним задачу. Принятая, уверившись в своих силах, уже знакомым мысленным усилием потянулась к вычеканенному кружку металла…

К счастью, занятие проводилось не просто в подвале, а в специально подготовленном закутке. Здесь наученный горьким опытом дханн проводил особо опасные эксперименты, для чего установил отдельную вытяжку и отгородился от основного помещения толстой, украшенной тускло светящимися знаками стальной стенкой. Кроме того, развивающие интуицию упражнения оказали должный эффект, и Шурик решил подстраховаться — чай, не дома. Это в Змиевой Норе он мог плевать на технику безопасности. Здесь, в обычном мире, эффект от неправильных действий заклинателя ничем не сдерживался.

Поэтому внезапно выстрелившая в стену монета особого вреда не принесла. Так, срикошетила пару раз от стенок да застряла в дубовой Шуриковой шкуре, откуда он ее почти сразу выковырял. Жировая прослойка в его теле только казалась жировой.

— Надо, Алла, надо, — демон с неудовольствием просунул палец в дырку на практически новом спортивном костюме, еще ни разу кислотой не травленном и неудачной модификацией организма не порванном. — Твоя энергетика во многом копирует мою, хотя и не полностью. Чем раньше заметишь закономерности, тем проще будет в дальнейшем. Работаем.

Впрочем, по независящим от участников причинам им пришлось приостановиться на тернистом пути познания. Сработал вторичный контур оповещения, предупреждая о появлении визитера. С удивлением опознав в трезвонящем у входной двери существе Наташу, Шурик, а следом за ним и Алла, слегка встревожились — без веской причины ребенок запрет бы не нарушил и в лабораторию не пришел.

— Привет!

— Угу, — толстяк взмахом руки предложил пройти на кухню, где за столом уже сидела Алла. — Случилось чего?

— Вы не поверите, что я сегодня видела! — девчонка захлебывалась эмоциями. — Я сама не сразу поняла!

Наташка торопливо принялась рассказывать, как сегодня утром незнакомый парень на ее глазах вылечил подруге руку. С ее слов выходило, будто бы Ленку не то, что следовало поместить в больницу — с такими ранениями даже зомби не шевелятся. Шурик слушал внимательно. Поначалу, призналась Наташа, ей показалось, будто старшеклассник просто стер кровь, а опасный вид травмы объяснялся пугающим первым впечатлением, и Ленка думать забыла о неприятном происшествии. Однако к концу занятий рана не просто покрылась корочкой и начала зарастать — она исчезла совсем, оставив вместо себя молодую кожицу. Тогда-то девочка и поняла, что настолько быстро исцелиться человек не способен.

— Мама, прикинь — я познакомилась с самым настоящим экстрасенсом!

— Думаю, тебе показалось, — со скепсисом заметила женщина. — Следы ведь все-таки остались, правильно? И регенерация у всех людей разная, иногда царапины зарастают очень быстро.

— Да нет же, нет!

— Слово-то какое нерусское — экстрасенс.

Шурик уныло вспоминал, как вчера и позавчера вкалывал в лаборатории, изготавливая датчики. Двое суток на них угрохал. Только-только решил слегка передохнуть, в соответствии с рекомендациями врачей сменить область деятельности, как прибегает дочка его принятой и сообщает, что видела того самого типа, которого он ищет. То есть собирается искать.

Нет, «следилки» в любом случае стоило по городу развесить, но… Эту, на скорую руку сбацанную халтуру, придется переделывать.

— А как тогда его звать? — задумалась девочка. — Маг? Волшебник?

— Никак. Может, тебе и впрямь показалось, — тяжко вздохнул толстяк. — Проверить надо. Я давно хотел на вашу школу посмотреть, заодно и на парня полюбуюсь…



Насчет человеческой системы образования Шурик испытывал чувства неоднозначные, хотя превалировал скепсис. Смущала концепция совместного обучения несколькими наставниками сразу двух, а то и трех, десятков учеников. Логически он понимал, что представители короткоживущей, часто плодящейся и с трудом добывающей необходимые для жизни ресурсы расы не могут тратить драгоценное время на обучение собственных отпрысков — и себя, любимых — всей совокупности начальных знаний. Поэтому идея создать учебные заведения и собрать в них специально подготовленных людей, чьей задачей станет обучение детенышей нужной базе, в том числе поведению в обществе, казалась достаточно разумной. Но вот исполнение…

Пословица «у семи нянек дитя без глазу» очень хорошо описывает школьную жизнь. Человеческие детеныши фактически предоставлены самим себе, никто за ними не следит. Учителя — а талант педагога столь же редок, как и любой другой — озабочены своими собственными проблемами и часто относятся к работе формально, ограничиваясь ведением уроков и выставлением оценок. Система образования стандартизована и не учитывает индивидуальных особенностей ученика. Кроме того, жизненный опыт таких «наставников» подчас откровенно недостаточен.

Короче говоря, Ассомбаэль желания посещать человеческие школы не испытывал — рассказов хватило. Он был принципиальным сторонником индивидуального воспитания. Его самого с детства учили всякому, многому и полезному, даже тогда, когда убедились в неспособности использовать дар. Отец, во всяком случае, до самого совершеннолетия подсовывал древние хроники… Хотя и не скрывал разочарования сыном.

— Стало быть, это она и есть? — глубокомысленно заметил Шурик, слегка дернув подбородком в сторону двухэтажного белого здания.

— Ага, — подтвердила Наташка. Она встала на цыпочки, взглядом выискивая назначенную на роль экстрасенса жертву, за что тут же удостоилась замечания:

— Не верти головой — отвалится. Пошли по этажам побродим. Хочу на классы ваши посмотреть.

Колоритная парочка привлекала внимание, даром, что к сопровождавшему Наташку телохранителю в школе успели привыкнуть. Но слишком уж необычно они выглядели рядом: низенькая, хрупкая, зеленоволосая девочка в школьной форме и мрачный, насупленный, почти круглый толстяк в линялом спортивном костюме. Плохое настроение Шурика объяснялось ранней побудкой и многочисленными шепотками за спиной. Кому приятно, когда в тебя пальцем тыкают?

— Здесь у нас класс химии, — давала необходимые пояснения Наташа. — Только нам ее еще не преподают.

Дханн открыл было рот, чтобы предложить помощь в овладении простейшими реакциями, но вспомнил Аллины когти и быстренько захлопнул его обратно. Все та же жуткая картина заставила молча пройти мимо кабинетов физики и биологии, но возле кабинета литературы поневоле пришлось задержаться — из плавно распахнувшейся двери величаво, словно выплывающий из бухты линкор «Ямато», появилась учительница.

Школьники считали Людмилу Ивановну в целом теткой неплохой, хотя и с закидонами. Примерно того же мнения придерживалось руководство. Специалистом она была хорошей, дети ее слушались, репутация безупречная — чего еще требовать от преподавателя? А разные странности… Ну, нравится учительнице русской словесности упражняться с штангой и гирями — так и пусть себе упражняется. Существуют хобби, значительно менее приятные для общества или его конкретных представителей. Тем более, что страстишке своей Людмила Ивановна отдавалась в свободное от основной работы время, успехов добилась немалых (являлась единственной в городке кандидатом в мастера спорта) и попутно вела кружок, отвлекая детишек от тлетворного влияния улицы.

Училка мгновенно сделала стойку, стоило ей многоопытным взглядом окинуть фигуру Шурика. Несмотря на толстый слой жира, мощные мышцы шеи у дханна просматривались довольно хорошо, поэтому Людмила Ивановна вполне логично заподозрила в стоявшем рядом с Натальей Незвольской — предметом особого внимания всего педагогического состава школы — молодым незнакомцем коллегу. Ибо на бодибилдера, в просторечии «качка», Шурик совершенно не походил. Поболтать же с новым человеком, особенно на излюбленную тему, всегда приятно.

— Здравствуй, Наташа, — для затравки поздоровалась Людмила Ивановна. — Разве у вас сейчас не рисование?

— Да, скоро начнется, — подтвердила девочка. — Я хотела дяде Саше школу показать. Дядя Саша, разрешите представить вам нашу учительницу литературы и русского языка, Людмилу Ивановну.

— Очень приятно.

— Угу, — кивнул в ответ Шурик.

— Решили посмотреть на место, где учится племянница?

— Что-то вроде того, — согласился дханн. — Интересно стало.

— У нас хорошая школа, лучшая в городе. Охрана, для детишек несколько кружков работает, спортивный зал с различными снарядами. Взглянуть не хотите?

— Не, я к спорту равнодушен, — активно замотал головой Шурик, забросивший тренировки после ухода из родного дома. Воспоминания были столь ужасны, что он предпочел перевести разговор на другую тему. — У вас там крики какие-то раздаются.

— Ничего страшного, — улыбнулась учительница. — Наташа Махно опять поругалась с Антошей Деникиным. Она на прошлой неделе с Лешей Корниловым вдвоем в кино сходили, их там Андрей Кутепов заметил, рассказал другу, и с тех пор в классе началась натуральная война.

Шурик не собирался просвещать дочь своей принятой насчет своей природы — по крайней мере, не сейчас — равно как и разговаривать с искомым Смирновым на ее глазах. Может быть, позднее, но не сейчас. Поэтому от девочки следовало избавиться, и демон стоял, трепался с училкой, не обращая внимания на умоляющие взгляды и подергивание рукава куртки. Наконец-то произошло долгожданное событие — прозвенел звонок. Наташка в расстроенных чувствах пошла на урок, на каждом шагу оглядываясь с насупленным видом. Тепло распрощавшись с неожиданно интересной собеседницей и отказавшись от сопровождающего, Шурик пошел в сторону выхода из школы. Однако, спустившись на первый этаж, он резко изменил маршрут. Воровато оглядевшись, толстяк поразительно тихо забежал в туалет, где снял со стены обычное, в гнусной пластиковой рамочке зеркало. Совершив сей акт клептомании, он спрятал добычу под курткой и, довольно насвистывая, направился в местный садик. Территорию школа занимала большую, огороженную чугунной оградой, поэтому укромный уголок нашелся быстро.

Перед тем, как присесть на укрытую в тенечке скамейку, Шурик пристально осмотрел окрестности. В школу он приехал, собираясь проверить Наташкин рассказ, и свидетели проверки ему были совершенно не нужны. Он вообще собирался до поры до времени свести возможность утечки информации к минимуму, поэтому даже не затребовал у Олега фотографии Смирнова и вообще планировал все сделать самостоятельно. Кроме того, то, что толстяк задумал, в глазах прочих дханнов выглядело чем-то неприличным. Его раса почти не использовала артефакты, считая их принадлежностью слабых человеческих магов. Поэтому Шурик, вынужденный самостоятельно изучать и применять эти искусственные «подпорки» для мастерства — коль природные способности регулярно сбой дают — старался по мере возможности свои действия не афишировать. Если бы предстоящий скромный ритуал увидели живущие в городке маги, репутация толстяка могла пострадать.

Положив зеркальце на песок у ноги, Шурик принялся рыться в карманах. Один за другим на свет божий появлялась всякая всячина вроде четок, перьев, корешков причудливой формы, алюминиевой ложки, пивных пробок, засушенной куриной лапы… Кое-что шло в ход и занимало свое место вокруг зеркала, большая часть отвергалась. Наконец, удовлетворившись созданной композицией, демон вернул, откуда достал, лишние предметы и взял в руку заботливо отложенный в сторонку деревянный шарик. На его правом указательном пальце за доли секунды вырос длинный коготь. Слегка скривившись, Шурик кольнул левую ладонь, после чего принялся катать по ней шарик, вымазывая его в выступившей крови. Все эти действия сопровождалось мерным тихим речитативом.

Когда деревяшка оказалась достаточно извазюканной, толстяк осторожно, двумя пальчиками положил ее на зеркальную гладь. Выглядел он довольно забавно — сидит, широко расставив ноги и опустив голову, рассматривает непонятную кучу мусора. Правда, выражение лица больно уж сосредоточенное, серьезное. Словно повинуясь взгляду дханна, шарик с середины зеркала откатился к краю, пошел вниз, вправо, вверх… В глубине зеркала замерцали маленькие разноцветные огоньки, и Шурик облегченно выдохнул. У него, во-первых, ауры искомого Димы Смирнова не имелось, во-вторых, следовало проверить всю школу, чтобы в будущем детишки ему сюрпризы не подносили. Поэтому молодой демон решил соорудить слегка модифицированный артефакт видения, чтобы одним выстрелом убить сразу двух зайцев. Правда, он немного сомневался, получится ли затея удачной или дела пойдут как обычно, но на сей раз удача изменила выбранной в отношении толстяка традиции и повернулась к нему лицом.

— И что тут у нас? — прошептал под нос Шурик, изучая открывшуюся картину.

Зеркало еле заметно светилось, шарик, словно заведенный, продолжал кататься по кромке, разноцветные огоньки перемигивались между собой и дханном. Толстяк корчил гримасы и тихо чертыхался себе под нос. Наконец, издав довольный возглас, он сунул палец прямо в зеркало — как ни странно, оно не разбилось, а пошло от тычка волнами — и подцепил чем-то понравившийся огонек. Крупный, яркий, мерцающий чистым белым светом. С очевидным удовольствием оглядев добычу, Шурик заботливо перенес ее на заранее приготовленную дудочку и принялся активно втирать пальцем. Как ни странно, метод сработал. Крошечный лепесток пламени словно впитался в деревяшку, не оставив различимого узора.

Еще немного попялившись в зеркало и не разглядев чего-либо достойного своего внимания, демон снял шарик и сунул его в карман. Картинка пропала, будто бы ее и не было, но Шурик на бесполезный теперь артефакт внимания не обратил — он сосредотачивался. Предстояла самая ответственная часть операции. Дханн прокашлялся, облизал пересохшие губы и осторожно, потихоньку подул в дудочку.

Ответом ему было еле слышное сипение.

Не отчаявшись, толстяк примерился еще раз и подул сильнее. Видимо, когда-то давно играть он умел, или просто общие принципы знал, потому как звук получился неожиданно чистым, хотя и не мелодичным. Следующая попытка оказалась успешнее. Наконец, приноровившись, Шурик принялся наигрывать простенькую мелодию, старательно выводя примитивные рулады и не забывая зорко поглядывать по сторонам. Мало ли что? Мало ли кто?

Этот самый ожидаемый «кто» появился минут через пятнадцать после начала наигрыша, когда толстяк понемногу начал уставать. Прервать мелодию он не мог — иначе вся работа пошла бы насмарку — а привычки к долгой игре у него не имелось. Так что вид одетого в школьную форму мальчишки послужил своеобразным сигналом к окончанию ритуала. Дудочка издала последний звук и замолкла, Шурик положил ее на колено и помассировал рукой губы:

— Ненавижу в трубки дуть, — пробурчал он под нос фразу, с которой согласились бы миллионы отечественных автомобилистов. — Эй, парень! Здесь я!

Издалека молодой дханн опасным не выглядел — низенький, кругленький, на голове прическа в стиле «воронье гнездо». Поэтому пусть и не совсем уверенно, но подошел к нему подросток без боязни.

— Дима Смирнов? — для проформы поинтересовался толстяк. То, что перед ним стоит необычайно сильный маг, пусть и неинициированный, он уже определил.

— Да. А вы кто? — напрягся тот.

— Имя мне — Ассомбаэль дар Велус дар Тха из Дома Поющего Зверя, можешь называть просто «могущественный Ассомбаэль». Все городские ведающие ходят под моей рукой.

Мальчишка попятился.

— Ладно, попробуем медленно и методично, — вздохнул демон. — Сюда почему пришел?

— Ну…

— Позвало что-то, так?

— А вы откуда знаете?

— Это я тебя приворожил, — похвастался Шурик. — В хорошем смысле. Нашел самую яркую душу в школе и приманил. Хочешь, скажу, что в последнее время странного с тобой делается? Иногда вокруг людей или вещей свечение видишь, языки животных понимаешь, камни и деревья с тобой будто бы говорят… Угадал?

— Да, — Дима сглотнул. — Но откуда вы знаете?

Дханн не сдержал самодовольной улыбки. Мальчишка вел себя правильно, именно так, как рассказывал отец и наставники-принятые — настороженно смотрит, готов убежать в любую секунду, но хочет узнать побольше и готов к диалогу. Не то, что Алла, с первых минут начавшая угрожать охраной (между прочим, не слишком умелой), да и потом… не слишком-то почтительно себя женщина вела.

— В общем, так, — толстяк упер кулаки в окорока и наклонился вперед, становясь похожим на любопытствующего медведя. — Времени до переменки почти не осталось, а поведать тебе надо многое. Где Семеновна живет, знаешь?

Вопрос, в общем-то, формальный. Место жительства крупнейшей скандалистки знали все жители городка, причем многие избегали появляться поблизости. Кстати сказать, дома и квартиры в этом районе стоили дешевле, чем во всем остальном городе.

— Знаю.

Шурик прикинул:

— Приходи к ней сегодня в семь часов. Там говорить будем.

— Ааа…

— А чтоб сомнения развеять, будет тебе от меня подарочек малый.

Дханн легко и плавно вскочил на ноги и в пару шагов приблизился к недоумевающему пареньку. Двигался он настолько быстро, что сбежать Дима не успел, — хотя и дернулся, стоило широкой ладони мягко и неотвратимо лечь ему на лицо. На мгновение голову молодого ведающего пронзила острая боль. Когда он наконец-то пришел в себя, то первое, что увидел, это встревоженная Шурикова морда.

— Цел?

— Д-да… Вы чего?!

— Ну извиняй, первый раз человечку истинное зрение открываю, — без особого усердия повинился толстяк. — Вроде нормально вышло. Ты, главное, ничему, что увидишь, не удивляйся. Вечерком мы с бабкой все объясним. Бывай, парень.

Сочтя предварительную консультацию законченной, Шурик с легким сердцем и сознанием выполненного долга направился к выходу. Ему еще предстояло объясняться со Славомирой и решать, кому из родственников сообщить о нежданной находке. В том, что паренек придет, он не сомневался. Во-первых, сегодня ему предстоит сделать немало открытий чудных — и никто, кроме дханна, оставившего на нем метку, объяснений новоиспеченному магу дать не осмелится. Во-вторых, при нужде Диму можно приманить, как в первый раз, даже дудка не понадобится.



Сегодня на бабульке красовалась ярко-красная футболка с портретом Лаврентия Берии и надписью «Хочешь похудеть — спроси меня, как». Впрочем, юмора толстяк не уловил. В человеческой истории он был не силен, а те познания, которые мог бы предъявить проверяющей комиссии, могли произвести переворот в умах профессоров или (более вероятно) привести Шурика в сумасшедший дом. Дханна обладали собственным взглядом на подоплеку многих событий…

— Чегой-то не поняла я, — на демона уставились две пары подозревающих подвох глаз. — Зачем сюда мальца тащишь? Будто без меня про великие Дома и про ведающих рассказать не можешь?

Шурик слегка подвинулся вместе со стулом, стараясь сместиться так, чтобы Славомира оказалась между ним и котом. Безуспешно. Полосатый вальяжно встал, прошелся по столу и уселся прямо перед занервничавшим толстяком.

— Ты же все равно Савраку про найденыша сообщишь, верно? Вот заодно и приглядишься к парню.

— Да с какой стати? — удивилась старуха. — Ты этой земле хозяин, стало быть, главе Дома и главе семьи сам должен весточки слать.

Демон принялся ковырять пальцем стол.

— Ну, считай, что я тебе поручение дал.

— Общаться с прародителем не желаешь? — предположила Славомира. — Не дрейфь, вьюнош! Не съест же он тебя.

— Съест, не съест, а напоминать о себе лишний раз я не намерен, — неожиданно сварливо ответил Шурик. Бабка довольно захихикала. Толстяк зарычал: — Будто не знаешь, в какой я у старших чести хожу!

— Ладно, — Славомира продолжала тихо посмеиваться, — помогу твоему горю, ввиду особых обстоятельств. Упускать новика с даром сильным и впрямь не след. Быстро ты его нашел, как сумел-то?

— Повезло, — буркнул парень.

Скорее всего, ушлая бабка добилась бы своего и вытянула из Шурика мельчайшие подробности, если бы не очередная случайность. Или перст судьбы, кому как угодно. Невольным спасителем дханна на сей раз выступил тот самый Дима Смирнов, сегодня многократно обсуждаемый, ждали которого только к семи часам. А он пришел раньше, причем очень быстро.

— Не к добру пацан торопится, — поведала коту Славомира, стоило будущему великому магу появиться в конце улицы. То есть где-то за полкилометра. — Чует мое сердце — случилось что-то.

Четырехлапый зверь чисто по-человечески фыркнул, махнул хвостом и, прихватив кусок ветчины, запрыгнул на книжный шкаф. Оттуда ему наблюдать было удобнее. Нервничающий Шурик принялся стремительно очищать от продуктов стол. Плохие новости всегда вызывали у него прилив аппетита, а постольку, поскольку хороших новостей в его жизни случалось мало — просто карма какая-то — ел он практически всегда. Бабка молчала. Воцарившуюся тишину нарушал только треск челюстей, тиканье ходиков да доносящиеся из соседского двора комментарии на тему «как нам обустроить Россию». Сосед-алкоголик, приняв на грудь, испытывал неудержимую тягу к общению. Однако ходил он в таком состоянии с трудом, и выйти из дома, чтобы найти собеседника, не мог. Приходилось бедолаге идти на компромисс, — накидывать на вешалку широкий тулуп, называть его Васей и общаться с ним. Громко общаться.

К тому моменту, когда Дима вошел в приветливо распахнувшуюся калитку, настроение у навоображавшего невесть что дханна колебалось вблизи отметки «хреново». Поэтому замявшегося на крыльце юношу приветствовал мощный рык:

— Ну, чего встал! Входи давай!

— Зачем же ты, Ассомбаэль, паренька пугаешь, — немедленно раздался дребезжащий старушечий тенорок. — Он же в наших делах ничего не смыслит. И вообще сейчас в глубоком душевном раздрае находится, ибо тонкая психическая организация бунтует против насильственного изменения ейных нервических параметров. Вишь как умаялся, сердешный.

Вошедшего в комнату Диму ожидал пропустивший бабкино заступничество мимо ушей дханн.

— Признавайся, чего натворил.

— Я, кажется, человека убил, — у юноши дрожали губы. — Случайно.

У Шурика заныли зубы.

— Тебя видели?

— Да.

Толстяк выругался. Славомира быстренько вскочила, подбежала к шкафчику, достала из него малый графинчик и перелила содержимое в кружку.

— Накося, милок, успокоительного хлебни и рассказывай подробно.

Отдышавшись после сорокоградусного успокоительного, паренек поведал следующую историю. С некоторых пор к его бабушке, — единственной, слегка выжившей из ума родственнице, — повадились шастать сектанты. Откуда они взялись в маленьком городке, Дима не знал. Просто в один прекрасный день на улицах начали появляться незнакомые люди, предлагавшие поговорить о боге, совавшие религиозную литературу и настойчиво зазывавшие на совместные собрания. Те, кто собрания посетил хотя бы раз, или просто проявлял интерес, приглашались еще и еще. Избавиться от внимания назойливых проповедников было невозможно. Димина бабушка, вместо того, чтобы следовать по проторенной к православной церкви дорожке, тоже вступила в стройные ряды иеговистов, да еще и внука туда попыталась затащить (но тот головой не скорбел и на агитацию не поддавался). Однако жить дома стало просто невозможно. Постоянно приходили какие-то типы зомбированного вида, внезапно появилась куча нелепых правил и запретов, которые молодой нормальный пацан, не скрываясь, называл идиотизмом. Бабка злилась, обещала проклясть. Она даже собиралась выписать внука из квартиры и отправить его в детский дом, но помешали остатки советской системы соцобеспечения и уже новая, демократическая бюрократия.

Обычно Дима до позднего вечера старался не появляться дома, предпочитая бродить по улицам, чем собачиться с полоумной родственницей и ее соратниками. Однако сегодня он изменил привычному маршруту «школа — друзья — парк» и направился в квартиру, рассчитывая отсидеться в отдельной комнате. Открытое демоном истинное зрение показывало слишком странные картины, парню требовалось время оправиться от сенсорного шока. Увы, — полежать в кроватке до назначенного времени не получилось. Пришедшие в гости сектанты возжелали провести очередной сеанс приобщения непутевого отрока к истине. Как уже давно Дима выяснил, избавиться от них с помощью цензурной лексики не представлялись возможным, но сегодня обычные методы не срабатывали — гости упорно продолжали нести бред и уходить не собирались. Подросток разозлился…