Сэм подождала, пока эта ужасная женщина удалится. Она спросила Ленор:

— Зачем ты здесь живешь? В этом отсталом месте?

— Это мой дом. И здесь есть хорошие люди, которые верят в принцип «Живи сам и давай жить другим». Кроме того, — добавила Ленор, — на прошедших президентских выборах Нью-Йорк утратил свои высокие моральные принципы.

Сэм горько усмехнулась.

— Мне надо посмотреть, как там Чарли.

Ленор вынула из кошелька долларовую купюру, но Сэм жестом остановила ее.

— Спасибо, — сказала она.

Хотя она могла только догадываться о том, сколько Ленор сделала для ее семьи. Сэм всегда была так поглощена муками собственного восстановления, что почти не замечала, каково пришлось Расти и Чарли. Ленор, очевидно, заполнила часть той пустоты, что оставила после себя Гамма.

Сэм услышала, как звякнул колокольчик над дверью, когда Ленор вышла из кафе. Официантка сказала о ней какую-то гадость, обращаясь к повару. Сэм хотела поправить ее, вернее, разрезать ее пополам каким-нибудь едким комментарием, но у нее совсем не осталось сил на сражения.

— Ты что?!

— Я сама прекрасно помню, кто я! И я сама это выбрала! И вообще, не твоё дело!.. — Развернувшись, Эльвира быстрым шагом пошла в противоположную сторону.

Я был, мягко выражаясь, в шоке. До сего момента Эльвира спокойно относилась к своей вампирской сущности и даже сама подшучивала над этим. Объяснить её теперешний взрыв было выше моих сил.

Через Сумрак я посмотрел ей вслед. Особыми цветами аура вампиров не отличается — я замечал это сотни раз. Вот только сейчас в Сумраке Эльвира казалась окутанной облаком ярчайшего лимонно-жёлтого пламени — обида, ярость и боль.

Свет и Тьма, что же её так задело?

Я догнал напарницу и взял за плечо, разворачивая к себе лицом.

— Элла, успокойся, я пошутил!

В ответ Эльвира подробно обрисовала, по какому маршруту мне надлежит сию же минуту двигаться, и что именно следует делать по прибытии на место.

— Согласен, согласен… Я свинья, как и все Светлые, как и вообще все мы, мужики. Ну, перестань, я действительно не хотел тебя обидеть. Ну что, мир?

Эльвира, дёрнув плечом, стряхнула мою руку, с полминуты презрительно разглядывала мою несчастную персону, после чего кивнула:

— Мир. Но ты за языком-то следи! Это на будущее.

Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться. Спорить с женщинами всегда тяжело, если женщина — Иная, то это вдвойне глупо. Доказать же свою правоту Тёмной вообще нереально, а пререкания с вампиршей — кратчайший путь к вечному пребыванию в Сумраке.

Через пару минут я, желая разрядить обстановку, осторожно поинтересовался:

— Слушай, Элла, а как ты ухитрилась обойти клятву?

— Какую ещё?

— Ты клялась, что не будешь участвовать в войне Дозоров.

Вампирша хмыкнула:

— Сразу видно, что ты не юрист… Что было сказано буквально? Мы тогда клялись Тьмой, что не причиним вреда ни одному из сотрудников Ночного Дозора, если он не нападёт первым. Ещё — что будем удерживать других вампиров от участия в разборках Агона и Твердислава. Я лично хоть слово сказала, что не буду помогать Светлым? Или что, я хоть пальцем тронула кого-то из твоих друзей?

Что ж, по части изворотливости юристам равных нет… Действительно, в своё время Эльвира закончила техникум, так что среднее специальное у неё имеется.

Мне в голову пришла шальная мысль, требующая немедленной проверки.

— Да уж, видно профессионала… — Я поцокал языком с ироническим восхищением. — Слушай, напарница, а что ты доучиваться не стала?

— А зачем? — удивилась Эльвира. — Работу по специальности в Осколе не найти, а переезжать куда-то я не хочу.

— Ну что значит — \"не найти\"? У нас куча контор, адвокатов тех же немеряно… Устроилась бы куда-нибудь в ЦАК на Ленина, или в ту же \"Шикану\"…

— \"Шикана\"… — Эльвира брезгливо поморщилась. — Нет уж… Светлый, если уж тебя интересует эта богадельня, мог бы прямо спросить.

— Ты согласна говорить про \"Шикану\"? — насторожился я. — Элла, учти, что это уже будут официальные показания, которые могут быть использованы на Трибунале.

— А мне уже терять нечего, — просто ответила Эльвира.

Мы дошли до небольшого парка и присели на первую же свободную скамейку. Я вытащил из гнезда небольшой шарик-амулет: полноценной \"сферы\", намертво вырубающей не только следящие заклятья, но и обычные \"жучки\", у меня, конечно же, не было, но кое-что в наших арсеналах ещё имеется. Когда я активировал защиту, в Сумраке полыхнула мгновенная вспышка, как от петарды, и сразу же стало ощутимо тише — вокруг нашей скамейки образовалась локальная \"нулевая зона\". Минут пятнадцать здесь никакая магия действовать не будет, если не вмешается кто-то из \"внекатегорийных\" Иных. Обычному магу просто не хватит сил сломать барьер — мой оберег был работы самого Исфахара, лучшего Светлого мага-оружейника в России. \"Шарик\" у нас был всего один на весь Дозор, и мне сильно повезло, что я успел наложить на него лапу раньше коллег.

Краем глаза я успел заметить, как \"взрывной волной\" оборвало ниточку следящего заклятия, наложенного шефом. Что ж, Твердислав, если нужно, найдёт другой способ присмотреть за мной.

Эльвира настороженно наблюдала за моими действиями.

— Знаешь, что ты сейчас сделал? — сказала она. — Ты привлёк к себе внимание всех Иных, которые находятся поблизости. Это всё равно, как если выйти на площадь и заорать: \"Эй вы, я тут веду секретный разговор, не вздумайте подслушивать!\"

— Вампирша и Светлый маг из Ночного Дозора, идущие вместе, внимания привлекают ещё больше, — пожал я плечами. — Ты что-то хотела рассказать о \"Шикане\"?

Эльвира кивнула:

— Да. Это место — настоящее гадючье гнездо. — Она вздохнула. — Мы, штатские вампиры, обычно стараемся не вмешиваться в ваши разборки, но глаза у нас есть. В \"Шикане\" собирают Силу, призывают и инициируют Тёмных… А ты, я вижу, в курсе?

Она пошла в туалет. Споласкивая лицо над раковиной, она мечтала о душе в «Фор Сизонс» в Атланте. Она выехала из Нью-Йорка шестнадцать часов назад. И еще почти в два раза дольше она не спала. Голова ныла, будто гнилой зуб. Тело отказывалось слушаться. Она посмотрела на изможденное лицо в зеркале и увидела свою разочарованную мать.

— Да. Скажи лучше, когда это всё началось?

Сэм отказывается помогать Чарли.

Эльвира задумалась.

Но что тут можно сделать? Чарли не желала с ней разговаривать, не открыла дверь своего кабинета, в которую Сэм стучала несколько раз. На этот раз все произошло не так, как в прошлый, когда Чарли сбежала посреди ночи, опасаясь за свою безопасность. На этот раз Сэм умоляла и извинялась — сама не зная, за что, — но Чарли только сурово молчала. Наконец Сэм с горечью смирилась с фактом, который отказывалась признавать с самого начала.

— Ну… Про Зов Тьмы я услышала ещё весной, от своих. А где-то в начале лета мы начали замечать, что в городе появляются Тёмные Иные без регистрации, но набитые Силой под завязку. Уровень, правда, у них был низкий — пятый-шестой, не выше. Мне показалось, что… — Вампирша замялась. — Не знаю, как это выразить… В общем, что это даже не совсем Иные. Полулюди, недоинициированные, что ли… Не знаю. И вели они себя как-то странно, как зомби. Точно ими кто-то управлял.

Она не нужна Чарли.

— Ты уверена?

Сэм вытерла глаза туалетной бумагой. Она сама не знала, отчего плачет: то ли от бесполезности своей поездки, то ли от усталости. Двадцать лет назад размолвка с сестрой выглядела обоюдным решением. Сэм наорала на Чарли. Чарли ответила тем же. Они поругались, вплоть до драки, и в конце концов обе решили, что разойтись будет лучшим решением.

— Ой, Светлый, поверь моему профессиональному опыту! — отмахнулась Эльвира. — Уж кто лучше вампира разбирается в этом? Все они были, как нашим Зовом пришибленные.

Но сегодняшнюю ссору Сэм ощутила как кражу. Она ухватилась за что-то хорошее, что-то настоящее, а Чарли отобрала это у нее.

Полулюди, недоинициированные… Халферы? Серых работал в \"Шикане\"… Неужели Агон смог найди какой-то свой способ превращать людей в Иных? Тогда, получается, он шёл другим путём, чем Фуаран — по всем легендам её книга делала из человека не халфера, но полноценного Иного…

Может быть, это из-за Захарии Кулпеппера?

Мимо нас по дорожке прошла рыжеволосая девушка с собакой на поводке. Я задумчиво проводил их взглядом. Посмотреть было на что, особенно сзади. Впрочем, собака тоже была симпатичная — чистопородная колли, такая же рыжая, как её хозяйка.

Его письма лежали у Сэм в сумочке. По крайней мере несколько штук, потому что в кабинете Расти их осталось еще очень, очень много. Стоя у его стола, Сэм открывала конверт за конвертом. В каждом из них лежало по одному сложенному листу бумаги с тремя одинаковыми словами, написанными карандашом с ожесточенным нажимом:

С собакой, кстати, что-то было не в порядке. Какая-то яркая неправильность резала глаз — точно танк Т-80, изображённый на подлинной древнегреческой амфоре. Нечто абсолютно не собачье, неуместное для животного… Стоило бы, наверное, разобраться, но у меня сейчас на это не было времени.

«ТЫ МНЕ ДОЛЖЕН».

— И куда девались эти \"пришибленные\"?

Одна и та же строчка, повторенная в сотнях писем, ежемесячно доставляется в офис Расти.

— Не знаю. Я сама видела только двоих, всего один раз. Ими интересовался Драгомир, но нам он ничего не рассказывал.

У Сэм пиликнул телефон.

— А ксерокопии? Их тебе тоже дал Драгомир?

Она судорожно стала искать его в сумочке. Но это не Чарли. И не Бен. Это такси. Водитель подъехал.

— Да. Только у него были подлинники, ксерила я сама. Мы хотели передать их в Белгород, в Дневной Дозор области… Агон — сволочь! С вами воюет, а подставляет нас…

Сэм вытерла глаза. Пробежала пальцами по волосам. Вернулась к столику с диванами. Оставила долларовую купюру. Выкатила свой чемодан к ожидающему снаружи такси. Водитель выскочил, чтобы помочь положить его в багажник. Сэм села на заднее сиденье. Проехала через центр Пайквилля, глядя в окно.

— И ты из-за этого пошла против своих?

Станислав встретит ее у больницы. Сэм не хотелось видеться с отцом, но она считала своим долгом — перед Расти, перед Келли Уилсон — поделиться с ним информацией, догадками и подозрениями.

— Свои-и-их? — оскалившись, протянула Эльвира. — С каких это пор маги для нас — свои? Они же нас за Иных не считают! Лично мне что Тёмные, что Светлые — по барабану… Хищники мы, видите ли, кровь пьём… Так ведь по необходимости, для забавы не убиваем.

Ленор права насчет пуль. Келли продемонстрировала выдающуюся точность стрельбы. Она умудрилась попасть в Дугласа Пинкмана и Люси Александер со значительного расстояния.

— Не аргумент. Оборотни скажут то же самое.

Так почему Келли не смогла попасть в Юдифь Пинкман, когда та вышла из своего класса?

— Ты их работу видел? — огрызнулась Элла. — Порвут человека, а съедят-то кусочек!

Расти предстоит разгадать эти загадки.

Я пожал плечами. Тратить драгоценное время работы амулета на бессмысленные препирательства не хотелось. Бывало всякое — и оборотни, убивающие ради убийства, и вампиры в кровавом запое, и ведьмы, проверяющие смертоносные заклинания на людях…

Сэм опустила стекло. Посмотрела на усыпанное звездами небо. В Нью-Йорке такое сильное световое загрязнение, что она и забыла, как должна выглядеть ночь. Голубоватое сияние луны словно проникало через щелочку. Сэм сняла очки. Лицо обдало свежим воздухом. Она закрыла глаза. Представила, как Гамма смотрела на звезды. Неужели эта великолепная умнейшая женщина действительно мечтала об обычной жизни?

То что Тёмные недолюбливают вампиров, я знал всегда, но эта нелюбовь, оказывается, полностью взаимна. Обольщаться, впрочем, не стоило: при любом раскладе упырь остаётся Тёмным.

Домохозяйка. Мать. Заботливый муж. Ее обет заботиться о нем.

Ничего интересного я больше не услышал. Эльвира честно попыталась перебрать все подозрительные случаи, так или иначе связанные с \"Шиканой\", но ничего достойного внимания так и не прозвучало.

Сэм запомнила Гамму как женщину в вечном поиске. Поиске информации. Решений. В один из многих ничем не выдающихся дней Сэм пришла из школы и застала Гамму за работой над проектом. Чарли гостила у подружки. Они тогда еще жили в доме из красного кирпича. Сэм открыла заднюю дверь. Бросила рюкзак на пол кухни. Скинула обувь. Гамма обернулась. В руке она держала маркер. Она писала что-то на большом окне, выходившем на задний двор. Это были уравнения, но их значения Сэм не понимала.

— Ладно, спасибо и на этом, — Неяркая вспышка в Сумраке известила нас о том, что амулет отработал своё время и до следующей \"зарядки\" превратился в простой кусочек резной кости. — Мы не забываем добра. Я думаю, Ночной Дозор достойно наградит тебя за эти сведения.

— Я пытаюсь вычислить, почему у меня пирог осел, — пояснила Гамма. — Вот так устроена жизнь, Сэм. Если ты не поднимаешься, ты опускаешься.

Эльвира бросила на меня короткий быстрый взгляд — как мне показалось, с изрядной долей презрения.

Такси подпрыгнуло на кочке, и Сэм очнулась.

— Служу Свету! — буркнула она.

Она на секунду запаниковала, забыв, где находится.

— Элла, вот этого не надо! Ты — Тёмная, вот и будь ей. О Свете надо было думать раньше.

Сэм надела очки. Прошло почти полчаса. Они уже приехали в Бридж Гэп. Над кафешками повырастали четырех- и пятиэтажные офисные центры. Рекламные щиты зазывали на концерты в парках и семейные пикники. Они проехали кинотеатр, в который Мери-Линн Гекльби отправилась с друзьями и где была изнасилована в туалете.

— До того, как я стала вампиром?

В этом округе очень жестокие мужчины.

— Если на то пошло — да.

Сэм положила руку на свою сумочку. Ей показалось, что от писем идет жар.

— Ну что ж, извини, тебя не спросила!

«ТЫ МНЕ ДОЛЖЕН».

С моего языка чуть было не сорвалось: \"А зря!\". Однако я помнил, чем кончилась моя шутка в прошлый раз. Эльвира тем временем продолжала:

Так ли важно Сэм, почему Захария Кулпеппер считает, что ему кто-то что-то должен? Почти тридцать лет назад Расти в суде просил сохранить Захарии жизнь. Скорее наоборот, это Захария должен Расти. И Сэм. И Чарли. И Бену, если на то пошло.

— Да, конечно, вам было бы проще. Ещё одна тихая смирная овечка в вашем человеческом стаде… Кто бы я ни была — теперь я Иная!

Сэм разблокировала экран своего телефона.

— Ты не хотела быть овечкой и стала волчицей? — Я не выдержал.

Создала новое письмо и ввела адрес Бена. Задумалась, что написать в теме письма. Имя Чарли? Просьбу дать совет? Извинение за то, что не смогла починить сломанное?

— Собакой на цепи! — огрызнулась Эльвира. — Да, мы — звери, двуногие хищники! Вы нас убиваете. Тёмные — дрессируют и подкармливают. А если не слушаемся — сдают на вашу живодёрню… Но скажи мне, Светлый: так ли уж велика между нами разница? Чего стоишь ты сам без человеческой Силы?

То, что Чарли надломлена, было единственным фактом, который казался Сэм очевидным. Сестра хотела, чтобы Сэм зачем-то вернулась в Пайквилль. Чтобы Сэм заставила ее что-то признать, чем-то поделиться, сказать правду о чем-то, что ее грызет. Только так можно объяснить непрекращающиеся провокации Чарли, ее нападки и тычки.

— Я не убиваю ради Силы.

Сэм хорошо знала эту тактику. Она сама была неуравновешенна после травмы, в бешенстве от своего слабого тела, в ярости от того, что мозг не работает так, как раньше, так что доставалось всем окружающим. Стероиды, антидепрессанты и противосудорожные, прописанные врачами, только разжигали ее эмоции. Сэм почти постоянно была в гневе, и единственное, что помогало его немного унять, — это направлять его вовне.

— А мы убиваем. Чтобы напиться крови. Чтобы забыть о нашем голоде. Чтобы выжить. Но мы никогда не убиваем людей для того, чтобы остальные зажили лучше и справедливее! — Последние слова Эльвира буквально выплюнула мне в лицо.

Отчаяннее всего она лупила по двум мишеням — по Чарли и Расти.

— Элла! — Я невольно повысил голос. — Это старый спор, и не нам его вести! Борьба за души людей идет тысячелетия. Да, и Свет, и Тьма устилали свою дорогу трупами — но мы-то хотя бы понимаем, что это неправильно, что так быть не должно!

Те полгода после реабилитации, что Сэм прожила в фермерском доме, стали адом для всех. Сэм была вечно недовольна. Беспрестанно жаловалась. Мучила Чарли, заставляя ее чувствовать, что она все делает не так. Когда кто-либо советовал ей пойти к психологу, Сэм орала как резаная, утверждая, что у нее все хорошо, что она выздоравливает, что она, мать вашу, совсем не злится — а просто устала, все надоело, ей просто нужно личное пространство, побыть одной, отрешиться и снова стать самой собой.

— Понимаете? Что ж, блажен, кто верует… Ладно, всё это слишком давние и слишком громадные дела, нам их не понять. Вернёмся к тому, что ближе. Наша лотерея — как она тебе?

Наконец Расти разрешил ей сдать экзамены экстерном и отправить документы в Стэнфорд. И только уехав в университет за две тысячи пятьсот миль от дома, Сэм наконец поняла, что ее гнев не привязан к фермерскому дому.

— Абсолютно справедливо. Мы не вправе решать, кто достоин жить, а кто — умереть.

Некоторые вещи можно увидеть только на расстоянии.

Честно сказать, здесь я вынужден был покривить душой — слепой жребий вампирской лотереи никогда не казался мне справедливым. Уж если мы позволяем вампирам убивать людей, то не лучше было бы дать им возможность самим выбрать жертву? Чудовищную историю, произошедшую в Москве лет семь назад, в подробностях разбирали со всеми молодыми дозорными.

Сэм злилась на Расти за то, что из-за него в их жизни появились Кулпепперы. Сэм злилась на Чарли за то, что она открыла дверь. Сэм злилась на Гамму за то, что она схватила дробовик. Сэм злилась на себя за то, что не послушала свой внутренний голос, стоя в ванной и схватив молоток, и пошла на кухню, вместо того чтобы выбежать в заднюю дверь.

Как ни странно, на случайности жребия настаивали прежде всего сами Тёмные: неизвестно почему, но вампиры и оборотни, если у них была такая возможность, предпочитали нападать на убийц, насильников, мошенников и прочих негодяев. Тьма в человеческой душе делала наслаждение от охоты ещё острее.

Она злилась. Злилась. Она, черт возьми, очень-очень злилась.

И для таких жертв не было ласкового и милосердного Зова. Только размытая серая тень, падающая на спину, бросающаяся на грудь — или медленно выступающая навстречу из темноты. И ледяной, смертельный, нечеловеческий ужас на лицах тех, кого находили поутру.

Но только в возрасте тридцати одного года Сэм наконец позволила себе произнести эти слова вслух. Ссора с Чарли вскрыла этот нарыв, а Антон, действуя осторожно и обдуманно, стал единственной причиной, по которой рана наконец начала излечиваться.

Я ошибаюсь, или в голосе Эльвиры действительно скользнуло что-то личное?

Сэм была у него дома в новогоднюю ночь. Они смотрели по телевизору, как спускается шар времени на Таймс-сквер. Пили шампанское, или, точнее, Сэм притворялась, что пьет.

Свет и Тьма, кто же ей достался?

— Если ты не сделаешь глоток, это к неприятностям, — сказал Антон.

— Справедливо? Ну что ж, пусть будет так… — Эльвира отвернулась.

Сэм рассмеялась, потому что к тому моменту неприятности неотлучно сопровождали ее уже полжизни. И тут она сообщила ему то, в чем никогда никому не признавалась:

Да уж, послала судьба напарницу… По сравнению с ней гремучая ртуть — абсолютно инертная и безопасная субстанция.

— Я все время боюсь, что если я что-то выпью, или приму, или сделаю одно неверное движение, то у меня случится судорога или приступ, который разрушит остатки моего мозга.

Однако нужно отдать ей должное: сегодняшний успех — это целиком заслуга Эльвиры. Не сомневаюсь, что рано или поздно мы бы отыскали этого мага, но наша свежеиспечённая сотрудница сэкономила нам кучу времени. По сути, нашу спецгруппу можно распускать или переключать на новую задачу.

Антон не стал ничего советовать или говорить банальности о том, какая сложная штука — жизнь. Вместо этого он заметил:



— Тебе наверняка говорили, что то, что ты выжила, — это настоящая удача. А я думаю, что настоящей удачей было бы, если бы в тебя вообще никто не стрелял.

Когда мы вернулись в офис, Твердислав был уже в курсе дела. Мои ребята, не дожидаясь приказа, уже успели рассказать ему обо всём, так что мне оставалось лишь гордо выложить на стол листок.

Сэм проплакала почти целый час.

Выслушав мой доклад и внимательно просмотрев записанное заклинание, шеф хмыкнул:

Ей регулярно и настойчиво говорили, как ей повезло выжить после ранения. Никто и никогда не признавал за ней права злиться на то, что ей вообще пришлось выживать.

— Неплохо их там учат… Структурной записью обычно пользуются только маги-теоретики. А тут, гляди-ка, обычный Тёмный — и так подробно… Ладно, передадим экспертам, пусть разбираются. Кстати, а ты уверен, что это именно та запись?

— Мэм? — Таксист включил сигнал поворота. Показал рукой на белый знак впереди.

— Нет, — честно ответил я. — С тем же успехом это может быть и заговор для выведения бородавок. Я же чистый практик, читать такие символы не умею. Он вполне мог сунуть мне что угодно, лишь бы я побыстрее отвязался. Но я думаю, что большего нам сейчас не узнать.

Больница округа Дикерсон. Расти, наверное, сейчас в своей палате смотрит новости, возможно, надеясь увидеть собственную персону. Он уже наверняка знает о выступлении Сэм в суде. Она почувствовала, как вернулись бабочки, но тут же отругала себя за то, что ее волнует реакция Расти.

Шеф кивнул:

Сэм приехала сюда только для того, чтобы передать ему свои заметки. Она попрощается с отцом — возможно, в последний раз сделав это лично — и поедет обратно в Атланту, а там проснется завтра утром, вернувшись в свою реальную жизнь, как Элли в Канзас.

— Пожалуй, ты прав… Вообще, что-то с этим Волковым нечисто. Я попросил белгородцев проверить его поплотнее, но пока они доберутся до Губкина, да пока что-то раскопают… Надеюсь, нам не придётся обращаться к этому Тёмному повторно. Ты ставил следящие Знаки?

Таксист остановился под бетонным козырьком. Вытащил чемодан Сэм из багажника. Выдвинул ручку. Сэм покатила чемодан ко входу и вдруг почувствовала сигаретный дым.

— Нет. Он оказался сильнее, чем ожидалось, я побоялся, что он их заметит.

— «О! Я игрушка рока!»[20] — прорычал Расти.

— Заметит — и что дальше? Твоя идея с волонтёром-информатором — это полумеры… Впрочем, может, оно и к лучшему…

Он сидел в инвалидном кресле, опершись правым локтем на подлокотник и держа в руке сигарету. К спинке кресла была прикреплена стойка с двумя капельницами. Сбоку на манер поясной сумки свисал мочеприемник. Расти нашел место прямо под знаком, запрещающим курить в радиусе ста футов от входа. До дверей не было и двадцати футов.

— Может быть, стоит организовать полноценное наблюдение? — спросил я. — Можно послать кого-то из \"резервистов\". Или даже я сам проеду и посмотрю, что там творится?

— Это тебя убьет, — сказала Сэм.

— Нет! — категорично заявил шеф. — Вот этого делать мы не будем точно… Скажи-ка мне лучше вот что: ты полагаешь, что внезапно возросший уровень Силы у Волкова — это след \"пятки\"?

Расти улыбнулся.

Я вздрогнул. Ничего подобного сказать я ещё не успел. Неужели Твердислав действительно умеет читать мысли сотрудников? Или это настолько очевидно?

— Какой благоуханный вечер! Я говорю с одной из моих прекрасных дочерей. У меня есть целая пачка сигарет. Все, что мне нужно, — это стакан бурбона, и я умру счастливым.

— Похоже на то. Он как минимум на два уровня выше, чем записано в его досье. Очень похоже на Будинцеву в вашем изложении, Твердислав Владимирович.

Сэм отмахнулась от дыма.

— А сам халфер? Он, по-твоему, мог подвергнуться влиянию?

— С этим запахом вечер уже не такой благоуханный.

— Я не знаю. Тут требуется полноценная исследовательская группа, а не трое дозорных-оперативников. Ведь про халферов, как я понял, никто ничего толком не знает?

Он засмеялся, а потом закашлялся.

Твердислав кивнул.

Сэм подвезла свой чемодан к бетонной лавке рядом с его креслом. Журналисты уехали — возможно, на следующую массовую стрельбу. Она села на дальний конец лавки, чтобы на нее не сносило сигаретный дым.

— Вот именно, что ничего… — с досадой произнёс он. — Исследовательская группа — будет… если доживём… и если он сам выживет. Серых проклят, ты не забыл?

— Я слышал, на предъявлении обвинения не обошлось без сенсаций?

Он тяжело вздохнул и подвёл итог:

Сэм пожала одним плечом. Переняла эту дурацкую привычку у Чарли.

— Ну что ж, работа сделана. Плохо ли, хорошо ли, но вы справились… Только ответь мне, пожалуйста, на один вопрос — а какого чёрта вы с самого начала не взялись за дело? У меня что, другой заботы нет, как раздавать розыскникам пинки?

— «Малыша больше нет?» — театрально провозгласил он дрожащим голосом. — «Малыша больше нет?»

— Пап, убит ребенок.

— Я понимаю, дорогая. Поверь мне, я все понимаю. — Он сделал последнюю затяжку и потушил сигарету о подошву тапочки. Бросил окурок в карман халата. — Судебный процесс — это всего лишь соревнование на самую лучшую рассказанную историю. Кто больше впечатлит присяжных, тот и выигрывает суд. И Кен прямо с места в карьер рассказал чертовски хорошую историю.

Сэм подавила в себе порыв тут же стать для отца чирлидершей — начать убеждать его, что он сможет выступить с еще лучшей историей и спасти ситуацию.

— Что ты о ней думаешь? — спросил Расти.

— Келли? — Сэм задумалась над ответом. — Не уверена. Она может быть умнее, чем мы думаем. Она может быть более низкофункциональна, чем кто-либо из нас готов поверить. Ее можно завести куда угодно, пап. Куда угодно.

— Сумасшедшие всегда нравились мне больше, чем тупые. Тупые могут разбить тебе сердце. — Расти оглянулся, чтобы убедиться, что рядом никого нет. — Я слышал про аборт.

Сэм представила, как Чарли из своего кабинета звонит Расти поболтать.

— Ты говорил с Чарли.

— Не-а. — Расти склонился набок, подняв руку и растопырив пальцы, будто все еще держал сигарету. — Мне вчера рассказал мой детектив, Джимми Джек. Мы нашли некие сведения о временах учебы Келли в средней школе, которые указывали на что-то нехорошее. Просто сплетни, понимаешь. Сегодня Келли потолстела, а завтра уехала на каникулы и вернулась уже худая. Вчера вечером ее мать подтвердила мне, что был аборт. Она все еще переживает по этому поводу. Отцом ребенка был парень из футбольной команды, который давно уехал из города. Он оплатил аборт, а может, его семья. Мама возила Келли в Атланту. Чуть не потеряла работу из-за того, что приходилось брать отгулы.

— Возможно, Келли снова беременна.

Расти поднял брови.

— Ее тошнит в одно и то же время каждый день. Она пропускала уроки. У нее округлившийся живот.

— Недавно она начала одеваться в темное. Ее мама понятия не имеет почему.

Глава 5. Свет и Тьма

Сэм поняла, что есть еще кое-что, о чем она до сих пор не упомянула.

Может быть, я и ошибся, не применив для слежения за квартирой Кеши Волкова магических средств, но вот обычное человеческое наблюдение сработало на редкость удачно.

— Мейсон Гекльби как-то связан с Келли.

Звонок от нашей волонтёрши-наблюдательницы раздался почти сразу же после возвращения в офис: полминуты назад Волков покинул квартиру и отбыл в неизвестном направлении на подъехавшем такси.

— Да, это так.

Я бросил трубку, чудом попав на рычаг.

Сэм ждала продолжения, но Расти просто смотрел на парковку.

События начали развиваться. Вот только в каком направлении?

— Есть еще один человек, — сказала она, — и Ленор уже поставила задачу твоему детективу найти его: мальчик по имени Адам Хамфри, который нравится Келли. Можно также присмотреться к Фрэнку Александеру, отцу Люси. — Она сделала еще одну попытку: — Или Мейсону Гекльби.

— Что-то случилось? — встревожено поинтересовалась Инга при виде моих физкультурных упражнений с телефоном.

Расти почесал щеку. Уже второй раз он проигнорировал это имя.

— Волков сбежал, — ответил я. — Нужно срочно сообщить Твердиславу.

— То, что она беременна, — это нехорошо.

— Считай, что уже сообщил, — раздался за моей спиной знакомый голос. Твердислав сидел за столом начальника отдела, грустно разглядывая нашу команду. — Что-то конкретно известно?

— Это может помочь на суде.

— Уехал на такси. Белая \"Волга\", номер С 343 НК нашего региона. Нужно срочно организовать перехват! Или хотя бы найти шофёра и снять память.

— Может, но она все равно остается восемнадцатилетней девушкой с малышом в животе и перспективой провести всю жизнь в тюрьме, — сказал он и добавил: — Если повезет.

— Это нужно, — согласился шеф. — Только, во имя Света, не рвись туда сам. Это работа для патрульных… или вообще для стажёров. Какой там номер, ты говоришь?

— Я думала, она — твой единорог.

Телефон взмыл с моего стола и плавно перелетел к Твердиславу. Оставив его висеть в воздухе, шеф снял трубку и быстро отстучал трёхзначный номер.

— Ты знаешь, сколько невиновных людей сидят в тюрьме?

— Алло, девушка? Будьте добры, машину… Белая \"Волга\", С 343 НК… Срочно! Спасибо, жду.

— Предпочла бы не знать, — ответила Сэм и спросила: — Почему ты думаешь, что она не виновна? Что ты еще узнал?

Твердислав повесил трубку и позволил наконец телефону занять штатное место на столе.

— Я ничего не узнал ни в целом, ни конкретно. Дело вот в чем… — Он хлопнул себя по груди. — Нож не задел мою интуицию. Она никуда не делась. Я сердцем чую, что за этим стоит нечто большее, чем то, что видно на первый взгляд.

Да уж, если то, что делаем мы, считается магией, то как тогда назвать вот это? Дело ведь даже не в летающем телефоне — телекинез у Иных осваивают даже троечники. А вот дистанционное вербальное воздействие — это уже высший пилотаж, без дураков! Теперь стоит только шофёру довести пассажира, как он сразу же получит срочный приказ ехать прямо к нам.

— Я уже многое увидела, — отозвалась Сэм. — Ленор сказала тебе, что ей удалось заполучить запись с камеры видеонаблюдения?

— Ну, что уставились? — с чуть наигранной досадой и нескрываемым удовольствием проворчал Твердислав. — Доживёте до моих лет — научитесь делать и не такое.

— Я также слышал, что вы с сестрой чуть не устроили кулачный бой в моем кабинете. — Расти сложил руки на сердце и напел на непонятный мотив: — Не разорвать никак порочный этот круг.

— Всё равно здорово! — сказал Кирилл. — Скажите, а откуда вы знали, в какой фирме работает таксист?

Сэм не хотелось шутить на эту тему.

— А я и не знал, — ответил шеф. — Хотел по очереди звонить во все, а сразу попал в нужную… Александр, будь добр, разыщи-ка нашу новую коллегу!

— Пап, что с ней происходит?

— Эльвиру Шахову?

Расти смотрел на парковку. Кузова машин отражали яркий свет фонарей.

— Нет, Марфу Лукошкину! Не задавай глупых вопросов. Ты же сам её привлёк к работе!

— «Греха никакого на свете нет, и добродетели тоже нет. А есть только то, что люди делают»[21].

Странно. Во время недавней беседы Твердислав ни словом не помянул такой вопиющий факт, как включение вампира в состав дозорных. Интересно, он настолько был доволен нашими результатами, что одобрил мои действия? Или факт всё же не был таким уж вопиющим?

Сэм подумала, что Чарли наверняка знала бы, откуда цитата.

Эльвира охотилась в сквере. Распахнув окно, я некоторое время понаблюдал за размытым серым пятном, мечущимся среди деревьев — Элла не входила до конца в Сумрак. То ли экономила силы, то ли это был своеобразный вампирский эпатаж. Разумеется, люди могли при желании её увидеть — но только кто согласится поверить своим глазам, узревшим этакое вот зрелище? Голову на отруб, все прохожие сейчас крестились или бормотали что-то вроде: \"Уйди, глюк!\"

— Я никогда не понимала ваших с ней отношений. Вы болтаете без умолку, но никогда не говорите о важном. — Сэм представила себе двух петухов, которые красуются друг перед другом на птичьем дворе. — Наверное, поэтому она всегда была твоей любимицей.

Вот кто её точно видел — так это голуби. Перепуганные птицы пытались взлететь, но туманная полупрозрачная рука буквально выдёргивала их из воздуха. Секунда — и обескровленная тушка мягко шлёпалась в кусты, а хищная тень устремлялась к новой жертве.

— Вы обе мои любимицы.

— Резвится, родимая… — пробормотал за моей спиной Твердислав, как всегда, видевший больше, чем можно было ожидать. — Что-то она сегодня не в духе. Вот и стравливает дурь… Сашка, уйми дубинушку и позови сюда!

Сэм не поверила. Чарли всегда была той самой хорошей дочерью: смеялась над его шутками, спорила с ним и никуда не уезжала.

— Отец должен любить каждую из дочерей так, как им надо, чтобы их любили, — объяснил Расти.

Я послушно приложил ладонь ко рту так, чтобы тень падала на губы, сосредоточился и вполголоса позвал:

Сэм рассмеялась над этой глупой банальностью.

— Элла!

— И почему тебе ни разу не дали медаль «Отец года»?

Тень, уже изготовившаяся к очередному прыжку, послушно замерла на месте, а через секунду растаяла, полностью уйдя в Сумрак.

Расти захихикал вместе с ней.

— Чего тебе? — донёсся до меня сердитый голос.

— Единственное разочарование в моей жизни — мне ни разу даже кружки с надписью «Отец года» не досталось. — Он полез в карман халата. Достал пачку сигарет. — Шарлотта говорила тебе о своей связи с Мейсоном?

— Зайди, пожалуйста, в наш кабинет. Помнишь, где он находится?

— То есть мы все-таки поговорим об этом?

— Нет! А какая разница? Я тебя вижу…

— В свойственной нам манере, кружным путем.

Убраться с дороги я успел только чудом. Нечто невидимое с грохотом обрушилось на подоконник, и через мгновение Эльвира материализовалась уже внутри кабинета.

— Я рассказала ей о Мейсоне. Она понятия не имела, кто он такой.

— Ну и к чему эти фокусы? — меланхолично поинтересовался Твердислав.

Расти молча зажег сигарету. Выпустил несколько клубов дыма. Снял кусочек табака с языка.

— Нигде не сказано, что вампир обязан входить только через дверь! — огрызнулась Эльвира, отряхивая с кофты перья.

— После того раза я никогда больше не соглашался представлять в суде насильников.

— Прыгать с разбега на третий этаж вампир тоже не обязан, — ответил шеф. — Сударыня, вы меня поражаете. Взрослая разумная Иная, в Дозоре работаете… на полставки… А ведёте себя, как только что инициированный вампирёныш. Скажите на милость, на что вам сдались эти несчастные птицы?

Это признание удивило Сэм.

— Не люблю голубей! — Эльвира закончила приводить в порядок свою одежду и придирчиво оглядела себя в зеркало. Зеркало, опровергая мифы, послушно отразило довольно растрёпанную брюнетку лет двадцати. — Те же крысы, только с перьями… Расчески ни у кого нет?

— Ты же всегда говоришь, что каждый имеет право на шанс.

Страдальчески вздохнув, точно монахиня при виде проститутки, Инга раскрыла свою косметичку:

— Это так, но я не обязан быть тем человеком, который даст этот шанс. — Выдыхая дым, Расти закашлялся. — Когда я увидел фотографии той девочки, ее звали Мери-Линн, я понял кое-что об изнасиловании, чего до этого не понимал.

— Такая подойдёт?

Он катал сигарету между пальцев. Смотрел на парковку, а не на Сэм.

— Стоп! — Повинуясь словам Твердислава, складная массажка сама собой закрылась и легла на мой стол. — Извините, но красоту вы наведёте и потом! Госпожа Шахова, вы не могли бы уделить хотя бы пару минут вашему непосредственному начальнику?

— Насильник отбирает у женщины ее будущее. Она никогда больше не станет тем человеком, которым должна была стать. Это во многом даже хуже убийства, потому что он убивает эту потенциальную личность, вычеркивает эту потенциальную жизнь, а она продолжает жить и дышать, вынужденная искать какие-то способы быть счастливой. — Он махнул рукой. — Или, в некоторых случаях, не быть.

— Вышестоящему, господин начальник, вышестоящему! — Интересно, лопнет ли земля, если Эльвира хоть раз оставит колкость в свой адрес без ответа? — Мой непосредственный начальник — это господин Яковлев!

— Очень похоже на то, что бывает, когда тебе стреляют в голову.

Твердислав покосился на меня, и взгляд его обещал немало хорошего как мне лично, так и моей протеже. Я торопливо сделал вид: я не я, и вампирша не моя!

Расти закашлялся, подавившись дымом.

— Ладно, оставим в стороне субординацию. Эльвира Вячеславовна, вы сегодня принимали участие в операции Ночного Дозора и были у дверей квартиры Иннокентия Волкова, Тёмного мага. Вы можете проникнуть в эту квартиру?

— Чарли всегда была стайным животным, — сказал он. — Ей не надо быть лидером, но она должна быть в стае. Ее стаей был Бен.

— Однозначно нет, — без колебаний ответила вампирша.

— Почему она ему изменила?

— Подожди, — вмешался я. — Ты же сама говорила, что там есть \"тропа\"…

— Пусть она сама тебе расскажет, это не мое дело.

Элла кивнула:

Сэм не любила ходить по кругу в разговоре, хотя понимала, что Расти с удовольствием кружил бы так всю ночь. Она достала из сумочки свои заметки.

— Есть. Но она очень старая и полустёртая. Чтобы пройти по ней, нужно быть Высшим вампиром, причём — на пике способностей и полным сил. Если бы кто-то был внутри и пригласил меня войти… Но тогда, как я поняла, в моём участии не было бы нужды.

— Я тут выписала несколько направлений, по которым тебе стоит поработать. Похоже, Келли не была знакома с убитыми. Не знаю, к лучшему это или к худшему. — Для Сэм лично это было к худшему. Она так и не научилась беспристрастно воспринимать насилие против случайных людей. — Тебе придется установить последовательность и количество выпущенных пуль. С ними какая-то путаница.

Что ж, ещё одна гениальная идея шефа приказала долго жить… Я, правда, пока ещё не понял, в чём именно она заключалась.