Кабанова Елена, Ципоркина Инесса

Первый кризис детей и родителей





  Предисловие

  Кто из нас, уже будучи взрослым и детным, не читал с замиранием сердца сказку про идеальную няню Мери Поппинс, которая \"за самое скромное жалованье\" навела порядок в многодетной английской семье и освободила родителей от тяжкого бремени воспитания собственных детей. Даже если вы считаете, что лучше вас вашего ребенка никто не воспитает, что никакая няня не заменит ребенку полноценного общения со сверстниками в детском саду, и вам не хочется, чтобы в ваши отношения с ребенком внедрялся посторонний человек, все равно в \"минуту жизни трудную\", когда опускаются руки и не знаешь, что предпринять, возникает мысль: \"Господи, если бы у меня была такая няня!\" Потому что кажется: свалившиеся на вас проблемы можно разрешить только с помощью волшебства.

  Когда вашему ребенку исполнится три года, эти мысли начнут посещать вас с незавидной частотой. Вам постоянно будет казаться, что ваше любимое чадо кто-то подменил. И не иначе как злой волшебник. А как еще объяснить перемены, происходящие с ним: безобразничает, капризничает, со всеми ссорится, постоянно чего-то требует? А ведь совсем недавно он был таким хорошим...

  Не расстраивайтесь. Все не так плохо. А главное - поправимо. И чародеи никакие не нужны. Нужны дельные грамотные советы от няни нового поколения. Нет, это не специально обученный киборг. Это человек, который знает проблемы современных детей и их родителей и может объяснить, как с ними разобраться. С такой няней мы и предлагаем встретиться на страницах нашей книги.

  Хотим только предупредить об одной крайне важной вещи. А именно: эта книга посвящается не только детям. Эта книга посвящается родителям. Проблемы роста, развития, взросления - они обоюдные или, если хотите, обоюдоострые. Ребенок познает мир, в то время как его родители познают себя - в новом качестве, в качестве родителей. И еще неизвестно, кому труднее приходится: мозг взрослого далеко не так мобилен и восприимчив, как мозг ребенка. К тому же ребенок отвечает только за себя (а иногда и за себя не отвечает), а родитель - и за себя, и за ребенка, и за второго родителя. Такое бремя ответственности у кого хочешь стресс вызовет. Чему, собственно, и посвящена наша книга - родительскому стрессу и родительскому кризису роста. А также всем тем средствам, благодаря которым эти состояния можно пережить и преодолеть с минимальными потерями.

  Немало издано литературы о том, какие важные изменения происходят с человеком, появившимся на свет буквально только что. А как насчет изменений, которые происходят с виновниками его появления? Как реагирует сознание взрослого человека на тот факт, что его мир, до сих пор стабильный и комфортный, внезапно рассыпался на части, после чего торжественно и безвозвратно, словно \"Титаник\", погрузился в темную пучину прошлого? И теперь все-все придется строить заново! И ничего уже не будет \"как прежде\" - ни режим, ни бюджет, ни менталитет уже не вернутся в состояние \"до того, как\". Ребенок изменит ваш мир окончательно и бесповоротно. И даже после того, как первые годы чудесные своего родительского стажа вы потратили на борьбу за чистоту и бессонницу, вас поджидают новые сюрпризы. И новые проблемы заодно.

  Причем большинство проблем заключается не в детях, а в родителях. Точнее, в искаженных представлениях о роли родителя, о круге его обязанностей.

   Например, кому-то кажется, что материнского (отцовского) инстинкта достаточно для превращения бездетного индивида в полноценного и знающего родителя. А если рядом сыщется педиатр или не утратившая драгоценных навыков бабушка, способные показать, как надевается и снимается памперс и до какой температуры подогревается бутылочка - бинго! Младенец вырастет, аки князь Гвидон - минимальные вложения, уникальный результат. Причем главное сходство с Гвидоном - раннее взросление. Трехлетний ребенок по сравнению с грудным видится вполне самостоятельным богатырем, чье мировоззрение и система реагирования давным-давно созрели для выхода в свет (то есть в детский сад) и для общения с себе подобными. Когда же выясняется, что надежды преждевременны, а мечты обманчивы, в душе родителей подспудно закипает раздражение.

  Обычно психологи рекомендуют подавлять отрицательные чувства по отношению к детям. Заодно советуют быть бесконечно снисходительными, проницательными, убедительными, внимательными и занимательными. Иными словами, превратиться из живого человека в помесь телевизора и банкомата. А те, кто пытается этим рекомендациям следовать, достигают, как правило, обратного результата. Потому что стресс, фрустрация , агрессия подчиняются закону сохранения энергии: не появляются ниоткуда и не исчезают в никуда, а лишь преображаются в другие виды и перемещаются в другие сферы. Но, разумеется, свободное перемещение негативной \"психологической энергии\" по всему сознанию и подсознанию - метод опасный и совершенно непредсказуемый. Преобразование агрессивного аффекта хоть и намного сложнее, но и намного перспективнее. О том, как это делается, мы пишем в нашей книге. А заодно и о том, когда и почему вы можете сделать ошибки в воспитании собственного чада.

  Ошибаться всегда и во всем - нормальный человеческий удел. Тот, кто боится совершить ошибку или боится признать ошибку уже совершенную, вряд ли способен что-нибудь исправить. Его отношения с окружающим миром пишутся набело. Поверьте профессионалам: \"на чистовик\", даже хорошенько подумавши, ничего путного не напишешь. Значит, надо уметь отступать, уступать и исправлять. Но так, чтобы не в ущерб собственной личности и собственной судьбе.

  Здесь, вероятно, у читателя возникнет вопрос: разве это относится к маленькому ребенку? Какой ущерб судьбе и личности родителя может нанести трехлетний малыш? Так ведь не всегда же он будет трехлетним. Дети - вложение долговременное. Многое из того, чем подросшее чадо будет оперировать во взрослой жизни, складывается в раннем детстве.

  В частности, основы характера и мировоззрения возникнут именно сейчас, в трехлетнем возрасте. Позже они будут лишь развиваться, совершенствоваться и усложняться. А фундамент, заложенный в этот краткий отрезок времени, останется практически неизменным.

  И главным творцом этой новой внутренней вселенной будет не только ее непосредственный обладатель - то есть сам ребенок, но и его \"домашние боги\" - мама и папа. Вот почему родителям необходимо усвоить некоторые правила, созданные специально для творцов и божеств, которым свойственно ошибаться.

  Каждое из правил мы предваряем фразами из \"Алисы в Стране чудес\" и \"Алисы в Зазеркалье\" Льюиса Кэрролла - просто потому, что взрослый в мире ребенка, как Алиса, тоже бродит наугад, натыкаясь на внешне знакомые вещи и идеи, наполненные новым и странным содержанием. И, конечно же, это удивительное путешествие может стать предметом серьезных размышлений, а может показаться всего лишь путаным сном - тут уж каждый сам себе Алиса!

  Правило первое. Смотрите на кризисы шире

  А я-то всегда был уверен, что дети - просто сказочные чудища, - заметил Единорог.

  Как в ссоре рождается истина

  Человеку свойственно бояться перемен, а кризисы вызывают у него ужас. Да и как еще, скажите, относиться к явлению, обозначаемому как \"тяжелое переходное состояние какого-либо процесса\"? Когда же весь этот кошмар должен обрушиться именно на нашу голову, отношения, кошелек и прочие святыни, мы стараемся поступать предусмотрительно - сразу же поддаемся панике: крепко зажмуриваем глаза и совершаем множество бессмысленных и беспорядочных действий. И все это ради того, чтобы не увидеть проблему во всей ее красе. Потому что нам страшно. И боимся мы прежде всего неизвестности, забывая о том, что кризис - это не только переломный этап, весьма болезненный, это еще и начало роста. Хотим мы этого или нет, но кризис неизбежно сопутствует развитию.

  Притом, что направление развития во многом зависит не только от того, кто переживает кризис, но и от того, с кем переживают очередной кризис. То есть от окружения - родных и близких. Именно они в конечном итоге могут склонить чашу весов в сторону самосовершенствования или саморазрушения личности. Поэтому кризиса (если таковой случился у вашего ребенка) нельзя бояться или намеренно не замечать.

  Другое дело, что родителю очень тяжело совместить в сознании две такие большие разницы, как \"кризис\" и \"моя трехлетняя деточка\". Предполагалось, что эта напасть настигает папу с мамой лет эдак через десять-одиннадцать после рождения ребенка. Уже в эпоху подросткового перехода через психологические Альпы. И вдруг маленькое существо, которое совсем недавно выучилось ходить и говорить, выходит из-под контроля и становится форменным тираном. Что тут прикажете делать?

  Многие родители, столкнувшись с неадекватным поведением своего чада, начинают верить в то же, во что верят обитатели Зазеркалья: дети - просто сказочные чудища. Вернее, чудовища. А если и не сказочные, то все равно чудовища. Значит, из соображений самосохранения детей необходимо дрессировать и укрощать. Не то сожрут. И задолго до того, как отрицательные стороны детской натуры воплотятся в жизнь в форме каннибализма, родители пытаются провести профилактику, отучая ребенка от... А от чего, собственно?

  Вообще-то, это довольно сложная задача - вот так, навскидку перечислить \"плохие\" качества, от которых ребенка следует избавить, и чем скорее, тем лучше. Начнем с того, что пресловутые пороки, подлежащие искоренению, придется излагать двумя списками - реальных и мнимых недостатков детского характера. А все потому, что людям свойственно следовать высшим стандартам, не имеющим к реальной жизни никакого отношения. Ну, почти никакого. И в результате этих социально одобренных грез и фантазий рождается список, который мы условно назвали \"Эфирное созданье\": дитя, которое не врет, не жадничает, не шалит, не смотрит букой, не ленится, не грубит, не дерется и неуклонно духовно совершенствуется - то есть, можно сказать, по земле не ходит, а круглосуточно парит во облаках. Второй список включает в себя требования, непосредственно касающиеся обстановки в семье. Здесь, чтобы добиться комфорта, родителям необходимо воплотить в жизнь список \"Удобство и простота в обращении\": не перечит, не скандалит, не капризничает, не хнычет, не надоедает, не мусорит. Еще добавить \"не болеет\" - и все, ребенок из стрессора превращается в релаксант. И бог с ними, с психологами, утверждающими, что малолетний ребенок - всегда сильнейший стрессор для собственных родителей. Может, они про своих деток говорят. Может, их детки того стоят.

  Сколь ни прискорбно это звучит, но оба списка демонстрируют чудовищно завышенные требования. И даже более того: выполнение этих требований неизбежно помешает ребенку в самом важном деле его жизни - в формировании уникального \"Я\", отдельного и отличного от всех прочих.

  Возникновение самостоятельной личности у трехлетнего малыша - серьезное испытание для родительской любви и терпения. Хотя бы потому, что предполагает не только перестройку вселенной ребенка, но и перестройку вселенной родителя.

  До сих пор ребенок воспринимался как существо, полностью зависимое от старших, хрупкое и беспомощное. Поэтому и требования, предъявляемые к младенцу, поначалу невелики и касаются по большей части здоровья ребенка, а не интеллектуального развития. Аппетит есть - хорошо! Стул нормальный - отлично! Не болеет - чудо, просто чудо! Чего ж еще хотеть? К такой непритязательности привыкаешь. Кажется, что жизнь среди нехитрых родительских радостей продлится еще долго-долго. А она: раз - и заканчивается. Где-то на рубеже двух с половиной лет. Потому что вчерашний младенец неожиданно меняется.

  Пока он рос и учился говорить, проявлял свои привязанности, демонстрировал активность, родители как-то поверили в то, что общение складывается \"на добровольных и позитивных началах\". И, соответственно, говоря языком дипломатических протоколов, неизбежно приведет к позитивным результатам. И вдруг - словно подменили: за завтраком оттолкнул кашу и, словно домовой Кузя из мультфильма, заявил: \"Блинов хочу! Со смятаной!\"; потом на предложение погулять, ранее встречавшееся ликованием, выдал асимметричный ответ, на попытку критики - еще более асимметричный ответ; попросили убрать игрушки - не сходя с места изобразил летаргический сон.

  В трехлетнем возрасте, который психологи называют \"концом раннего детства\", а также \"кризисом трех лет\", возникает феномен \"Я сам\". Л. С. Выготский назвал это приобретение \"внешнее Я сам\". Ребенок начинает отделять свои действия от предметов действия и одновременно начинает сравнивать свое поведение с поведением взрослого.

  Проще говоря, сознание ребенка уже не полностью занимают образы посторонних объектов - игрушек, зверушек, других детишек, а также тетенек и дяденек. Освобождается некоторая территория, на которой ребенок начинает строить образ себя. Это фундамент личности - структуры, отдельной от внешнего мира, но в то же время контактирующей с окружением. Ребенок ищет свой собственный способ общения с действительностью.

  С одной стороны, он, безусловно, хочет, чтобы выбранный им способ контактирования с окружающими приносил бы свои позитивные плоды: похвалы, игрушки, всякие вкусности, доброе отношение, приятные ощущения и т.п. С другой стороны, на получение разных \"призов\" не должно уходить слишком много сил и времени. Принцип нехитрый (вроде бы), но, как это часто бывает с нехитрыми принципами, его воплощение в жизнь - задача ужасно трудная. Ребенок смотрит вокруг, выбирая внешний образец удобного поведения, и заглядывает в себя - не сыщется ли подходящее решение проблемы в сфере личного опыта?

  Из психологических приемов, позаимствованных извне, а также придуманных самостоятельно, складывается система поведения, а со временем - и вся индивидуальность.

  По мере строительства своего неповторимого \"Я\" ребенок начинает понимать: он - особенный. Он такой один. И люди, которые его окружают - они другие, не такие, как он. И все они разные. Словом, двух-трехлетняя личность перестает воспринимать мир как однородную среду - комфортную или отвратительную, но однородную. И если в \"докризисную эпоху\" малыш реагирует громким плачем на ухудшение абстрактно-однородной среды, то теперь его реакции меняются...

  Разумеется, ведь теперь у его проблем (холодно, скучно, есть хочется, лень убирать игрушки и проч.) появляются причины. Формирующаяся личность учится... обвинять что-то (или кого-то) в своих неприятностях. И он все чаще сердится на родных или на других детей, его уже нельзя успокоить предложением сделать \"а-та-та\", например, столу, об угол которого он ушибся. В состоянии кризиса трехлетнего возраста он скорее нагрубит дедушке, сидящему за этим столом, чем примется лупить по столешнице с криком \"Вот тебе! Вот тебе!\" - таков эффект взросления. Противостояние между ребенком и его \"обвиняемыми\" служит строительным материалом для роста детской индивидуальности.

  Как только трехлетний малыш сможет увидеть себя в другом, он научится отделять себя от других - и только тогда в нем возникнет самостоятельная личность.

  Конечно, этот процесс не всегда проходит одинаково. Люди слишком разные, чтобы составлять точный прогноз развития событий \"на все случаи жизни\". И придется довольствоваться приблизительным прогнозом.

  Те дети, чья личность не содержит большого объема агрессии или находится под сильным давлением, как правило, демонстрируют меньше кризисных проявлений. Вот-вот-вот, мы уже слышим мысли уважаемого читателя. \"Значит, если выбрать жесткие методы воспитания и надавить как следует, мой ребенок в процессе строительства этой самой индивидуальности не будет безобразничать так, словно он сошел с ума!\" или \"Если мой ребенок ведет себя прилично, выходит, у него просто-напросто нет характера - то есть с возрастом им начнут помыкать все, кому не лень!\" Извините, но оба эти варианта не просто ошибочны - они опасны. Для вашей семьи, для ваших взаимоотношений с ребенком.

  Ситуация гораздо сложнее, чем простое деление надвое: да-нет, можно-нельзя, черное-белое. Сами знаете: усиленное давление может не столько дисциплинировать, сколько ожесточить душу ребенка. А спокойные, добродушные люди, предпочитающие не ссориться по мелочам, в проблемных ситуациях порой оказываются очень стойкими. Человеческое поведение и восприятие, созданное как внешней средой, так и внутренними качествами, не могут вместить никакие схемы.

  Представьте себе, что перед вами формула с множеством переменных. Характеры людей, окружающих ребенка, и его собственный нрав - все это величины переменные. Образцы для подражания, которые он выберет сам, тоже неодинаковы. Социальная среда (которая, кстати, действует везде, в том числе и в семье, и в детском саду) предлагает малышу самые разные идеалы, которые он также волен принять или отвергнуть. Сами видите, сколько условий влияет на результат. Поэтому не будем решать навскидку, каким он будет, если вы поведете себя как ужасно строгий или, наоборот, глубоко снисходительный родитель.

  Конечно, родителей, чей ребенок бурно переживает свой первый кризис, удручают неприятные высказывания и хулиганские выходки любимого чада. И они завидуют тем, чей ребенок мало изменился и в трехлетнем возрасте все такой же белый-пушистый. А родители \"ангелочка\", в свою очередь, беспокоятся, как бы белизна и пушистость с годами не вылилась в бесхребетность. И ни те, ни другие не в курсе, откуда берутся психологические реакции, которые приходится наблюдать у малыша двух-трех лет и которые так и хочется назвать нездоровыми.

  В некотором смысле эта характеристика верна: рождение нового человека - как биологическое, так и психологическое - процесс непростой и болезненный. Психика ребенка переживает полный распад прежней обстановки: условия, пригодные для младенца, уже не годятся для того, кто учится делать самостоятельный выбор. Сейчас ребенок понимает: если хочешь получить свой маленький, но оттого не менее важный \"приз\" (конфету, игрушку, внимание родителя и т.п.), ты должен не просто завыть белугой, а выбрать наилучший способ добиться своего. Для кого-то этот способ так и останется старым добрым приемом из раннего детства, исчерпывающе описанным детским писателем Григорием Остером: \"Станьте прямо, пятки вместе, руки в стороны расставьте, открывайте рот пошире и кричите букву \"А\"!\" А кто-то предпочтет более сложный путь (если родитель на букву \"А\" не откликается). В любом случае, отработка психологических приемов будет проходить на ближайшем окружении. То есть на членах семьи и воспитателях детсада.

  Все потому, что человеческое сознание - в том числе и сознание маленького ребенка - не может существовать в социальном вакууме. А также пользоваться устаревшим образом реальности. Человек хочет понимать окружающий мир и хочет с ним управляться. А потому вынужден время от времени перестраивать свои представления о действительности. Вот почему, как только устаревает образ крошечной вселенной, сформированный ощущениями младенца, ребенок двух-трех лет начинает перестройку представлений о мире (и в первую очередь, как сказано выше, о себе самом). Перестройка сопровождается немалыми потрясениями и даже, в некотором смысле, психологическими катастрофами.

  Вот почему возрасте приблизительно от двух с половиной до трех с половиной лет у большинства детей наблюдается так называемый \"кризис трех лет\". Само по себе обретение независимости и умения делать выбор - повод отнюдь не для мирных переговоров с действительностью. Перечисленные способности проявляются и шлифуются в ходе самой настоящей войны между личностью и внешним миром. И все-таки зачем эта война? Разве нельзя обойтись без нее?

  В принципе можно. Мы уже упоминали, что некоторое количество детей идет путем мирного урегулирования своих отношений с окружающими людьми. Но прочие предпочитают конфликт. Ведь у ребенка так мало возможностей заявить о себе! К тому же он с трудом представляет, что именно собирается заявлять. Его энергия выплескивается в форме абсурдного противоречия. Кому и чему? Да всему. Когда окружающие говорят \"черное\", он твердит \"белое\", предлагают почитать сказку - намертво прилипает к телику, одевают - брыкается, кормят - отталкивает тарелку. Родители в недоумении: ему что, разонравились каша, прогулки, чтение вслух? Да нет. Просто ребенок дает понять: это мое мнение, вы обязаны с ним считаться. Я вам не кукла, с которой можно проделывать все, что в голову взбредет, не спрашивая разрешения!

  Но родителям эта заявка часто кажется преждевременной и чересчур категоричной. Почему-то первые шаги к самостоятельности воспринимаются как узурпация власти, своего рода домашний переворот со смещением законного правителя и воцарением на троне сомнительной особы вроде корсиканского выскочки. А все эти пожелания трехлетних Наполеонов - самые обыкновенные дурацкие капризы! Уж родители-то знают, что их малолетнему узурпатору требуется - и в плане телесной, и в плане духовной пищи! Действительно, капризы имеют место быть. В том числе и дурацкие. Ведь ребенок не собирается менять свой рацион, режим и обычные развлечения на какую-нибудь дорогостоящую экзотику. Ему не требуется новый образ жизни. У него другая задача: ему просто нужен новый образ себя.

  Все дети в возрасте от двух с половиной до трех с половиной лет заняты тем, что создают и внедряют в реальность этот новый образ себя.

  Причем каждый ребенок выбирает свой собственный неповторимый способ и создания, и внедрения. Поэтому стиль поведения в фазе кризиса - фактор субъективный: даже поведение одного и того же малыша в течение всего времени кризиса может существенно меняться.

  У многих детей этот этап связан с негативизмом, своеволием, строптивостью - ребенок постоянно прекословит старшим. Противоборство изматывает обе стороны. Бывает, что взрослый, устав спорить, соглашается: хорошо, не пойдем гулять, будешь есть не кашу, а блины, снег не белый, а красный, только отстань! И тут ребенок торжественно возвращается на исходную позицию, требуя прогулок и каши, и раздражая родных своей \"беспринципностью\" еще больше. Откуда берется... нет, не стремление противоречить, а родительское раздражение? От непонимания предмета спора. Взрослый человек концентрируется на том, что оспаривается в данный момент. То есть прогулка, каша и т.п. Ну, а ребенок?

  А ребенку все равно. Его не интересует замена прогулки домоседством (или каши - блинами). Ему важно отработать приемы психологической борьбы: натиск, нажим, шантаж, манипуляция и проч. Вот ребенку удалось заставить другого человека (чаще всего родителя) переменить свое, родительское, решение. В сознании возникает связь: ага, этот прием работает! Значит, им стоит пользоваться, если мне что-нибудь нужно!

  Честно говоря, взрослые - занятой народ. Им легче заменить кашу блинами, а прогулку просмотром мультиков, чем сражаться с неадекватным (как им кажется) малолетним терминатором за сохранение установленного порядка. В конце концов, какая разница? Бывает, что торопливый и невнимательный родитель дает ребенку повод для превращения в нытика или в манипулятора. Предположим, раз за разом дитятко получает все, что потребует, если требование сопровождается громким выкрикиванием буквы \"А\". Что, по-вашему, оно должно думать о таком психологическом приеме? Правильно. Что это очень действенный прием. И шанс с возрастом превратиться в манипулятора и шантажиста несколько возрастает.

  С другой стороны, не получая ничего из того, что попросит, ребенок может решить: взрослым нет до меня дела. Они не хотят меня слушать, они не желают откликаться на мои просьбы, они заняты взрослыми делами, которые важнее меня. Получается, что я - самая неважная вещь в их жизни. Потом он попытается как-нибудь объяснить себе, почему его статус такой низкий. И может выбрать самое невыгодное объяснение: я - плохой. Меня нельзя любить. И на меня не стоит обращать внимание. Признайтесь: вы бы не хотели, чтобы ваш ребенок ценил себя так низко.

  В общем, будьте внимательнее к \"психологическим боям без правил\", в которых участвуете. Информация, которую из них извлекает ребенок, без преувеличения, глобальная и базовая. Она будет определяющим фактором в процессе формирования личности и мировоззрения ребенка.

  Для понимания роли спора со взрослыми в жизни ребенка вам необходимо понять: предмет спора - еда, игра или еще какая-нибудь смешная мелочь - в действительности не имеет значения. Не обращайте на нее внимания. Да, вам хочется согласиться с пожеланиями ребенка, лишь бы он оставил вас в покое. Но эти несколько минут покоя могут скверно повлиять на психику вашего малыша. Попробуйте оценить ситуацию иначе. Ребенок учится отстаивать свое мнение. Вы - его главный учитель. Не увиливайте от урока. Иначе ваше чадо примутся обучать совершенно посторонние люди. И неизвестно, какие \"истины\" они ему внушат.

  Итак, основная цель ребенка, переживающего кризис, - спор со взрослым. Ее он и добивается всеми известными ему способами.

  А взрослый, несмотря на занятость, должен отнестись к новой потребности ребенка - к потребности спорить - не как к идиотским приставаниям, а как к средству познания себя и действительности. Это необходимо - хотя бы для того, чтобы научить ребенка спорить не ради спора, а по делу.

   Вспомните, как давно вы встречали людей, обожающих спор ради спора? Наверняка недавно. Таких людей много и все они ужасно утомительны. И в споре с ними никакая истина не рождается, а если что и рождается, то одно лишь раздражение. Потому что у всякого заядлого спорщика имеется неявная, скрытая цель - прямо скажем, не самая благородная.

  Если взрослый человек охотно провоцирует ссоры по пустякам, то его интересует возможность агрессивной разрядки.

  Излить на оппонента все раздражение и злость, накопившееся в ходе общения со всем миром - вот истинная цель такого любителя диспутов и дискуссий. Подсознательно все это чувствуют. И потому стараются не связываться. Никому не хочется служить заземлением для чужого раздражения.

  Мы упоминаем здесь об агрессивной разрядке не просто так. Эта потребность влияет на поведение взрослого человека, обладающего адекватным восприятием, сильнее, чем хотелось бы. Накопившаяся в подсознании агрессия заставляет человека искать доступный способ разрядки. А один из самых распространенных способов разрядиться - это психологические игры .

  Есть целая система игр, придуманных специально для того, чтобы позлиться на окружающих и таким образом разрядиться в них, как в громоотвод. Например, слить раздражение помогает игра \"Взгляни, что я из-за тебя натворил!\". Примерный сценарий игры выглядит так: один из игроков, отгородившись от всех, над чем-то напряженно работает; кто-то из родных задает ему вопрос или просто повышает голос; игрок делает ошибку и немедленно устраивает скандал под лозунгом \"Вечно вы мне мешаете\". На первый взгляд, он возмущен тем, что ему помешали. На второй - он рад тому, что ему помешали. Теперь есть, на кого свалить и свои промахи, и свое раздражение, и свое нежелание продолжать работу. Аналогичные сценарии у игр \"Ну вот, попался, негодяй!\", \"Ну, что я говорил!\", \"Посмотри, что ты наделал!\" и других. Они все основаны на том, что основной игрок - на первый взгляд - целиком и полностью погружен в какое-то важное занятие. На самом деле он только и ждет повода, чтобы отвлечься. Может быть, он устал или у него не все получается. В любом случае, у него плохое настроение и он ждет подходящего момента, чтобы снизить напряжение. Оптимальный вариант - поймать другого игрока и громко отчитать за все подряд: за неправильные действия, за привычку путаться под ногами, за убожество мысли и тела.

  Сбросить груз накопившейся агрессия непросто, а добровольно никто подставляться не желает. Вот и приходится искать виноватого. Ну, а если никто, зная пристрастие главного агрессора к шумным скандалам, не повышает голоса? Если вся семья ходит на цыпочках, по первому требованию приносит чай, кофе, бутерброды и тапочки? Если телефон безмолвствует, а телевизор скорее мертв, чем жив? Искрящий от внутреннего заряда игрок переходит от ожидания к активным действиям: нужен виноватый - сделай сам! Необходимо найти в своем окружении козла отпущения, а потом жестко ограничить его свободу. И держать беднягу в тисках запрета до тех пор, пока нарушение правил не станет единственной формой поведения, совместимой с жизнью. Теперь-то он сделает то, что требуется - проколется! И вот он, звездный час агрессора: можно взорваться, словно килотонна взрывчатки, или растечься ядовитым озером сарказмов, или покапать на темечко, или... Вариантов множество.

  Сейчас многие читатели думают: это каким же извергом надо быть, чтобы использовать собственного ребенка в подобных целях? Да нет, вовсе не обязательно быть извергом. Самые обычные люди втягиваются в психологические игры, не замечая, как это происходит.

  Вот представьте себе молодую женщину, которая не любит готовить. К тому же стряпня ее не слишком-то съедобна. Не такое уж это редкое явление. А еще у нее есть муж и маленький ребенок, для которых готовить приходится каждый день. И каждый день, соответственно, выслушивать их неприятные комментарии. Да вдобавок сейчас ей до жути хочет посмотреть сериал (потрепаться с подругой, поковырять в носу, пропустить пивка) и совершенно не хочется тратить жизнь на стряпню и возню с ребенком. И вот она говорит непоседливому чаду: \"Сиди смирно, играй тихо и не мешай мамочке, мамочка занята\". Ребенок возится с игрушками, а мамочка тем временем с ненавистью месит фарш, жарит котлеты - плита в масле, мамочка в муке, котлеты в чудесной черной корочке. Наш кулинар-любитель буквально слышит язвительные реплики мужа в свой адрес и оттого переполняется чувством вины и злости. Вдруг ребенок подбегает с криком: \"Мам, посмотри, я космонавт!\". Мать радостно отвлекается на ребенка - то есть начинает метать гром и молнии: \"Тебя просили сидеть смирно! Тебя просили не мешать! Вот, смотри, ужин из-за тебя испортила! Ну почему у других хорошие дети, а у меня - плохой. Ты это нарочно сделал!\"

  Что, как вы думаете, происходит? Мать срывает на ребенке агрессию за то, что вместо приятного времяпрепровождения ей приходиться стоять у плиты, а позже предстоит выслушивать нарекания в свой адрес. Но сейчас, переложив вину на плечи малыша, она может снять с себя ответственность - если не всю, то хотя бы часть. А ребенок тем временем: а) учится психологическим приемам, которые помогают не нести ответственности за порученное дело; б) узнает, что он плохой и мешает маме; в) понимает, как можно разрядиться, если тебя распирает от негативной энергии.

  Одиночный случай такого рода ничего, конечно, не значит. Чтобы закрепить это знание, понадобятся сотни аналогичных ситуаций. Притом, что счет быстро переходит на сотни, когда речь идет о повседневных событиях. И вот ребенок начинает подражать взрослым. То есть включается в ту же игру, то в качестве основного игрока, то в качестве жертвы-громоотвода. Самые серьезные проблемы начинаются, когда человек заменяет психологическими играми всю свою жизнь.

  Но это все проблемы более позднего возраста. А пока, в эпоху раннего детства, ребенок только-только осваивает территорию психологических игр. Он многого не знает и не умеет, он слишком прямолинеен, реагирует открыто, ведет себя непосредственно, поэтому взрослые его... не понимают.

  Ребенок открыто преследует внутреннюю выгоду, не пытаясь, в соответствии с правилами психологических игр, замаскировать ее выгодой внешней.

  Если ребенку захочется надуться или сказать гадость, он не будет долго подыскивать повод. И для спора выбирать причину не станет. Потребность в драке тут же реализуется в том, что взрослые называют \"безобразной выходкой\".

  Для взрослого все это выглядит полнейшей бессмыслицей. А как еще, скажите на милость, назвать состояние, описанное Эльзой Келер в работе \"О личности трехлетнего ребенка\"? Взять хотя бы основные симптомы:

  1) негативизм - отрицательная реакция в отношениях между людьми (его часто смешивают с непослушанием, которое бывает и в более раннем возрасте - а это серьезная ошибка); ребенок вообще отказывается подчиняться определенным требованиям взрослых;

  2) упрямство - реакция на свое собственное решение (которую не следует путать с настойчивостью); упрямясь, ребенок настаивает на своем требовании, на своем решении; так личность определяется в своих границах и выдвигает требование, чтобы с нею считались;

  3) строптивость - близка к негативизму и упрямству, но имеет специфические особенности, носит более безличный характер; это протест против порядков, существующих в доме;

  4) своеволие - стремление эмансипироваться от взрослого; ребенок хочет что-то задумать и сделать сам (отчасти это напоминает кризис первого года, но тогда ребенок стремился к физической самостоятельности, а здесь речь идет о более глубоких вещах - о самостоятельности намерения, замысла);

  5) обесценивание взрослых - если до сих пор ребенок грубил в основном по наивности (\"смотри, лысый дядя\", \"ой, какая толстая тетя\" и т.п.), то теперь он может целенаправленно критиковать и даже оскорблять старших (например, назвать мать или бабушку дурой);

  6) протест-бунт - проявляется в частых ссорах с родителями; \"все поведение ребенка приобретает черты протеста, как будто ребенок находится в состоянии войны с окружающими, в постоянном конфликте с ними\", - писал Л. С. Выготский;

  7) стремление к деспотизму - встречается в семье с единственным ребенком, когда малыш проявляет деспотическую власть по отношению ко всему окружающему и изыскивает множество способов манипуляции родными.

  Вот как на практике выглядит кризис трехлетнего возраста. Если подобное поведение возникает регулярно, родители, конечно же, начинают искать причину столь невиданных безобразий. Вплоть до физиологических отклонений. А подозрения такого рода - вещь очень страшная. Психологи обычно советуют родителям не паниковать. Кризис - явление естественное, пройдет. У некоторых детей это состояние проходит довольно быстро и без последствий. А у других принимает осложненные формы, и тогда ребенку требуется помощь. Причем родительская паника помощью не является. Скорее уж наоборот.

  Часто родителям кажется, что их ребенок отстраняется, разрывает социальные связи, становится чужим и жестоким. А между тем выдающийся психолог Л. С. Выготский подчеркивал, что это неверная трактовка и напрасные страхи. Ребенок не обрывает старых взаимоотношений окончательно - наоборот, он их реформирует, пытаясь установить новые, \"более высокие формы отношения с окружающими\". Как считал Д. Б. Эльконин, кризис трех лет - это кризис социальных отношений, а всякий кризис отношений есть кризис выделения своего \"Я\".

  Можно предположить, что верен и обратный принцип: кризис выделения своего \"Я\" приводит к кризису социальных отношений. Всем противоречащий, дерзкий, строптивый, эгоцентричный и деспотичный ребенок вызывает у взрослых постоянные нарекания и раздражение.

  И зачастую взрослые не подозревают, что кризис приведет их к большему взаимопониманию и к большему взаимному уважению - надо только пройти этот путь до конца.

  Когда ребенок из \"повторюшки\" преобразится в самостоятельного \"деятеля\", взрослые раскрываются перед ним, как никогда раньше. До кризиса малыш был слишком занят собственно предметами, обучаясь всем доступным способам действия с ними. Из-за этой занятости он не мог воспринимать людей, то есть видеть во взрослых таких же деятелей, с которых можно и нужно брать пример (а это не значит слепо копировать).

  Зато теперь старшие становятся для ребенка живым примером всевозможных действий и отношений.

   Как пишет Л.Ф. Обухова, \"взрослые как бы впервые возникают в мире детской жизни. Мир детской жизни из мира, ограниченного предметами, превращается в мир взрослых людей\". И, конечно же, знакомство с новым миром не обходится без осложнений.

  Как в споре рождается заблуждение

  Осложнение первое: ребенок, вступая во взаимоотношения с новыми для себя вещами, принимается их изучать. И действует при этом безжалостно, напрямую. Помните, как он лупил выбранной игрушкой по всем встречным предметам? Как совал нос и пальцы всюду, куда можно и особенно куда нельзя? Теперь он так же поступает с людьми. Это единственный способ выяснить, что можно делать с окружающими. Но не в соответствии с правилами приличий. А в соответствии со своими потребностями. Поэтому, если ребенку хочется сказать или сделать что-нибудь агрессивное, он так и поступает.

  Даже человек проницательный, любящий детей, не всегда понимает: ребенок отнюдь не хочет причинить боль собеседнику и не пытается его унизить. Просто он выбирает самый очевидный способ продемонстрировать окружающим свою \"самость\".

  Ребенок хочет сообщить взрослому о себе, отделить себя от окружающих и показать свое \"я\". И делает он это, исходя из возможностей своего возраста. Дети в возрасте трех лет не умеют разговаривать сложноподчиненными предложениями, не умеют строить логических схем, не способны подчинять спонтанные проявления натуры правилам светского этикета - то есть действуют прямолинейно и напористо, пытаясь решить свои задачи. Все это не слишком красиво смотрится. Кажется, что ребенок сконцентрирован на своей персоне, а окружающие его не интересуют. Поэтому он не способен ни на жалость, ни на деликатность.

  Во мнении окружающих такой ребенок с малых лет груб, жесток и переполнен самодовольством. Если кто-то чего-то боится, от малыша тут же слышишь: \"А мне не страшно!\" Бабушке трудно подниматься по лестнице - ребенок радостно вопит: \"А мне легко! А мне легко!\" Если у кого-то излишек веса, в него непременно ткнут пальцем: \"Он толстый! А я не толстый!\" Подобное поведение ребенка ужасает родителей: \"Господи, что из него вырастет! Он еще совсем маленький, а уже такой наглый и бездушный!\" Он не наглый и не бездушный, хотя со стороны и выглядит таковым. Он неопытный. Следовательно, его не запугивать надо, а учить. Разницу между репрессивной и обучающей системами знаете? Используйте это знание на практике.

  И не забывайте: поколение родителей воспитывалось, как правило, в духе установок, принятых на вооружение еще при царе Горохе, то есть в советское время. Тогда считалось: детство - время счастливое и безоблачное, а значит, кризисам нет места в сознании советского ребенка. Кризисные проявления воспринимались как признаки избалованности или распущенности. А потому их лечили методом подавления. Поэтому ребенок на каждое свое \"А вот я...\" слышал четкое: \"Я - последняя буква в алфавите! Скромнее надо быть!\" и в конце концов затыкался. Табу на \"яканье\" прочно закреплялось в подсознании. Теперь, когда ребенок родителя, в свое время излеченного от \"дурной\" привычки, начинает \"якать\" по сто раз на дню, как реагирует родитель? Правильно. Он возмущен, он негодует: \"Да что с ним творится! Я его этому не учил! Мы такими не были! Нас не баловали, нас воспитывали и учили хорошему!\" И потому благонамеренный родитель намерен искоренить в своем малолетнем баловне весь этот эгоизм, подчистую.

  Вот исторический пример непонимания разницы между взрослой и детской реакциями на чужую проблему.

  Поэт Валентин Берестов рассказывал К. И. Чуковскому о своей двухлетней дочке Марине: \"Видит безногую куклу и говорит, торжествуя: \"А у Марины ножка не сломалась!\" Ночью у дяди заболели зубы. Он заплакал. Марина проснулась тотчас же: \"А Марина не плачет!\" Узнав причину его слез, заявляет: \"А у Марины не болят!\". Даже добрейший Корней Иванович Чуковский, всю жизнь писавший для детей, решил, что ребенок попросту хвастается, самоутверждаясь \"на костях\" другого человека и даже неодушевленного предмета (насколько двухлетняя девочка могла счесть куклу неодушевленным предметом). Однако, по мнению психолога М. Кечки, здесь ребенок всего лишь проводит границу, выражая разницу между собой и всеми, кто находится рядом.

  Так и только так детское сознание учится воспринимать себя как самостоятельную сущность: через противопоставление и \"яканье\", то есть обозначение себя с помощью этого \"самого важного местоимения\".

  Повторяем: ребенок не злословит и не хвастается, когда подчеркивает свое отличие от другого человека. Если первое, что бросается в глаза - физическая слабость или внешний изъян другого, ребенок спешит сообщить: у меня ничего такого нет, я - не он, я сильный и красивый. Разумеется, ребенку приятнее хвалить, чем критиковать себя любимого. И если, предположим, он увидит красивую тетеньку или могучего дяденьку, то вряд ли скажет: \"А я некрасивый! А я маленький и хилый!\" Хотя, возможно, и подумает об этом. Но зато малыш не упустит случая похвалить себя. Одобрение и признание окружающих - одна из важнейших потребностей личности. Но об этом позже.

  Скажем только, что ребенок решает свою проблему - проблему осознания себя как отдельной личности. И делает он это, как правило, без особой деликатности, без учета чужих потребностей. И если вы хотите изменить такое положение дел, вам следует не наказывать малыша за эгоизм, а информировать его о правилах человеческого общения. В частности, о том, что, решая свои проблемы, надо учитывать и чужие интересы. Иначе рискуешь остаться в одиночестве.

  Реагировать на жестокое поведение малыша следует иначе, чем на хвастовство или бесчувственность взрослых.

  Но проблема в том и заключается, что мы не всегда видим разницу между формирующейся личностью и личностью деформированной. Мы лишь замечаем \"неправильные\" элементы поведения и воспринимаем их как некий дефект конструкции. И при этом не делаем скидку на юный возраст и на \"незавершенность проекта\". В результате поведение необученной личности (то, что можно и нужно совершенствовать) воспринимается как поведение личности патологической (то, что необходимо лечить - и неизвестно, насколько успешно). Представьте разницу: родитель, который понимает, что его ребенок слишком мал и беспомощен, чтобы воплощать в жизнь сложные идеи альтруизма - и родитель, который видит в своем ребенке только мнимые личностные дефекты. В первом случае ответное поведение папы и мамы будет конструктивным, развивающим. А во втором? Скорее всего, реакция родни окажется панической.

  Воображение тут же нарисует целую галерею ужасающих картин далеко не светлого будущего семьи, в которой произрастает монстр-эгоцентрик. А ближайшее окружение (у каждого из нас найдется какая-нибудь теща, свекровь или двоюродная тетка-предсказательница) обязательно поддаст жару: ох, ну и норов у твоего дитяти, вот увидишь, оно тебя лет через двадцать из дома выживет, в богадельню сплавит, всю кровь из тебя высосет, а что останется - на органы продаст, з-з-з-з, з-з-з-з, з-з-з-з... Так возникает осложнение второе.

  Осложнение второе: родители начинают паниковать и теряют голову. Оно и неудивительно. Вышеизложенные прогнозы \"тетки по имени Глоба\" чувствительным натурам западают в душу. Некоторые матери (поскольку отцы на домашних пифий внимание обращают гораздо меньше) даже впадают в депрессию, нанося ущерб и себе, и всей семье в целом. Любое невежливое высказывание отпрыска укрепляет их уверенность в том, что это не ребенок - это ЧУДИЩЕ!!! Бывает, что мать отгораживается от единокровного чудища толстой стеной психологической защиты. Это жестокая мера принимается, чтобы успокоить расшатанные материнские нервы хотя бы видимостью благополучия и безопасности. Незачем и говорить, что подобный сон наяву плохо действует на отношения матери и ребенка.

  А между тем существует куда более действенный и куда более безопасный способ наладить взаимопонимание поколений. Это... синхронный перевод с детского на взрослый.

  Для того, чтобы овладеть этим искусством, взрослому нужно поставить себя на место ребенка, перейти на его принципы восприятия. Тогда у взрослого изменится трактовка смысла всего, что говорит ребенок. И поведение ребенка не будет выглядеть таким пугающим в глазах взрослого. В общем, как ни назови, речь идет о понимании разницы между формирующимся индивидом и зрелой личностью. У них все разное, даже язык.

  Как правило, взрослые бывают не готовы к тому, что оценивать высказывания ребенка надо иначе, нежели высказывания взрослого.

  Да, ребенок употребляет знакомые и вроде бы понятные слова. Но детям всегда требуется переводчик. Потому что они долго-долго, до самого подросткового возраста, вкладывают в привычные слова особый, \"детский\" смысл. Вот если бы можно было просто составить разговорник, улучшающий взаимопонимание поколений... Наверное, это бы давно было сделано. Увы. Каждому родителю приходится самостоятельно создавать нечто в этом роде. И главная трудность для составителя - осознать необходимость такого словаря.

  Вообще родителям полезно усвоить следующее правило: вслушивайтесь в слова малыша с тем же вниманием, с каким воспринимаете иностранную речь. Вы же понимаете: если иностранное слово и похоже на отечественное, никаких гарантий, что и значение у них одинаковое. Вот и \"детский язык\", который психолог Эрик Берн назвал \"марсианским\", во многих отношениях только похож на наш, взрослый. Кстати, не только мы, старшие, не понимаем их, младших. Обратный принцип взаимонепонимания тоже срабатывает исправно: и они не совсем понимают нас. Вернее, понимают, но не так, как нам хотелось бы. В общем, все дело в эмпатии.

  Эмпатией называют сопереживание, способность поместить в свое сознание ощущения другого человека.

  На практике это свойство проявляет себя в форме уникальной чуткости: эмпат угадывает настроение другого человека с такой точностью, которая не-эмпату и не снилась. От его внимания не ускользают мельчайшие признаки грусти, тревоги, удовольствия, отвращения, страха. Он видит едва заметные мимические движения, по изменениям пластики, движению глаз угадывает, какие ощущения влияют на настроение другого. Менее чуткая натура понимает, что у человека на душе, лишь тогда, когда эти признаки становятся вполне отчетливыми, а чувства - довольно сильными. Зато эмпат улавливает эмоции собеседника буквально в момент их зарождения.

  Именно это и мешает эмпату... адекватно воспринимать своего \"подопытного\". Дело в том, что эмоции собеседника нередко расходятся с информацией, которую он стремится сообщить эмпату. Или бывают противоречивыми. Или умирают, так и не развившись в полноценную осознанную реакцию. Прежде, чем чувство укоренится в мозгу и проникнет в сферу сознательного, оно должно изрядно усилиться, разрастись, охватить целую область психики и вообще много чего должно. Но эмпат, как уже было сказано, все просек на начальной стадии. Он принимает едва появившееся чувство как данность. А тот, кто указанное чувство испытывал, может быть, и не осознал, что именно чувствует. Или осознал, но еще не выбрал: продемонстрировать или скрыть. Вот и получается: эмпат подсматривает за тайной жизнью чужой души. Без согласия обладателя пресловутой души. В общем, психоанализ без разрешения анализируемого идет полным ходом и вызывает много неприятных последствий. Особенно если в роли психоаналитика выступает... маленький ребенок.

  У детей эмпатия очень развита. Она им заменяет жизненный опыт. Малыш настроен на самоощущение близких, точно гигантская антенна на слабый сигнал. Природа, создая это свойство - сверхчуткость молодняка, таким образом защитила детеныша от опасностей, о которых недавно родившееся существо не имеет представления. Моментально реагируя на любые, в том числе и слабо выраженные изменения в поведении членов стаи, молодняк увеличивает свои шансы на выживание. Ну, а человеческий молодняк? Он просто следует природным инстинктам. Было бы гораздо удобнее, если бы ребенок усваивал информацию из слов, сказанных ему старшими, а не из эмоций, теми же старшими испытанных. Почему? Потому что \"взрослый\" не значит \"ангел\".

  Родные и близкие малолетнего эмпата испытывают страх и удовольствие независимо от того, нравственна их реакция или нет, прилична или неприлична. В результате ребенок время от времени получает сигнал \"Это должно нравиться (этого надо бояться)!\", не соответствующий правилам этикета или законам морали. И усваивает его - хочет того \"источник сигнала\" или нет. Вот так, по большей части, и наследуются фамильные пороки, передаваясь из поколения в поколение.

  С возрастом уровень эмпатии неизбежно понижается. Человек учится воспринимать информацию из слов, а не из ощущений. Постепенно объем информации все увеличивается, опыт накапливается, детская чуткость утрачивает свое значение. А потом и вовсе становится опасна: чересчур сильное сопереживание изматывает. К тому же в обществе не слишком-то любят тех, кто способен \"вскрывать\" чужие души, словно плохо защищенные сейфы.

  Сами взрослые эмпатией уже не владеют. Ну, или почти не владеют. Как было сказано выше, с возрастом мы это свойство утрачиваем. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Но все взрослые люди ориентируются на стандартное значение слова и уже не так внимательны к нюансам - к выражению лица, к интонации, к подтексту и проч. И в результате теряют немалую часть информации, заложенной в банальной, казалось бы, фразе вроде: \"Доброе утро, какая сырость на улице, погода вообще не балует, вот лет десять назад такого не было, чтобы в это время года сырость стояла, это все глобальное потепление, вот-вот ледники растают, скоро на плотах всплывем, ну что ж тут поделаешь, чему быть, тому не миновать, знаешь, в связи с грядущей гибелью человечества дай взаймы без отдачи, все одно помирать!\" Может, обладая детской эмпатией, мы бы такому собеседнику не позволили двух слов связать, не говоря уже о требовании беспроцентного кредита на срок до Судного дня. Вооруженные сверхчувствительностью ребенка, мы могли бы уловить подспудные намерения доброжелателя еще на первых словах приветствия, почувствовав его потаенное желание использовать лоха в своих целях. А так, пребывая во взрослом бесчувственном состоянии, мы слышим лишь слова и только после нескольких неприятных инцидентов начинаем понимать: вон идет метеоролог-любитель занимать без отдачи. Пора прикидываться мебелью.

  В этом и есть разница в восприятии взрослого и ребенка. Взрослый реагирует на слова, которые произносит собеседник, ребенок - на его чувства, в том числе и потаенные.

  Отсюда и осложнение третье: взрослые боятся детской эмпатии и пытаются от нее защититься. Поскольку благодаря своей эмпатии ребенок видит нас насквозь. Он, конечно, многого не знает: не знает, почему мы стали такими, какие мы есть; не знает, каким положено быть в современной действительности; не знает, какими мы хотели бы видеть себя и какими мы себя видим. Он подключается к нашему \"эмоциональному каналу\" и воспринимает наши чувства как есть, в голом, так сказать, виде - без всяких оправданий и объяснений, прикрывающих суть эмоций флером благовоспитанности или вынужденности. Одним словом, ощущает наше \"нравится-не нравится\", \"холодно-горячо\", \"хорошо-плохо\", возникающие в тех или иных ситуациях. Хотелось бы назвать этот процесс недопониманием, но... Здесь мы имеем дело с \"перепониманием\". То есть с излишней проницательностью маленьких детей, к которой мы, большие дяди и тети, как правило, оказываемся не готовы.

  Детское \"перепонимание\" - большое испытание для старших. По сути своей оно - допрос. Допрос, во время которого человека не просто выворачивают наизнанку, стараясь выведать всю подноготную. А еще в придачу всю полученную информацию трактуют вкривь и вкось, лишь бы подогнать под гипотезу, приготовленную заранее. Например, под гипотезу \"Мама не любит ни меня, ни папу\", или \"Папа рад, что бабушка заболела и мама уехала к ней\", или \"Для родителей компьютер/телевизор важнее, чем я\".

   У ребенка нет жизненного опыта, который помог бы смягчить, оправдать или исправить жестокое представление о проблемах в обычной семье. Вот почему такого рода \"откровения\" сильно травмируют ребенка. Он начинает искать причину проблем в своем весьма ограниченном мире - и может додуматься до опасных выводов типа \"Я во всем виноват, потому что я плохой\".

  Это разрушительная установка для формирующейся личности. И ребенок, усвоивший подобную теорию ни с того, ни с сего (как это кажется взрослым) будет страдать. И, вероятно, заставит страдать свое окружение.

  Но неизвестно, что хуже: если ваши подсознательные реакции притянут за ухо к ложной гипотезе, или если их поймут совершенно правильно. То есть вашу личность разденут догола и даже препарируют для вящей точности и достоверности. Кому хочется таких экспериментов над собой? Да никому, даже кроткому праведнику.

  Естественно, обе вышеописанные перспективы вызывают страх или агрессию - как проявление страха. Родители злятся на детей и в глубине души боятся их жестокой проницательности. Ведь каждому из нас хочется нравиться, получать одобрение и признание, вызывать любовь и уважение, а не выставлять напоказ свои слабости и больные места.

  Родительская агрессия усугубляется осложнением четвертым: ребенок не владеет логикой. В возрасте трех-четырех лет, не имея возможности оценивать ситуацию рационально - то есть с применением логического мышления и жизненного опыта - малыш оценивает окружающее, основываясь на том, что говорят ему инстинкты и эмоции. Он не понимает, за что на него сердятся. Он не знает, какое правило он нарушил. Он не представляет, какой ущерб нанес. Но он чувствует, что на него сердятся. И вряд ли перепутает родительское раздражение с родительской заботой. И еще он чувствует, чего от него хотят. Но не в том завуалированном или, если хотите, цивилизованном виде, к которому мы привыкаем за годы взрослой жизни, - нет. Ребенок воспринимает наши потребности в примитивной, прямо-таки первобытной форме.

  Если родителю требуется переложить вину со своей головы, больной от семейных забот, на чью-нибудь еще, ребенок может буквально подставить свою: я каждый раз мешаю маме готовить обед, потому что это помогает ей оправдать пересоленность, подгорелость и общую невкусность первого, второго и пирога. Если папе необходимо сорвать злость, копившуюся в течение трудового дня, малыш опять-таки не преминет дать повод: вот он карабкается на папу, как на Монблан, а Монблан рычит от возмущения и лупцует альпиниста газетой. Если семейный любимец - какой-нибудь жуткопятнистый хорек - всех достал своим запахом и привередливостью в еде, есть вероятность однажды обнаружить хорька плавающим в аквариуме. Причем на спине, брюхом кверху.

  Вариантов непредсказуемой детской реакции множество - столько же, сколько тайных желаний у членов семьи. Но все эти варианты, как вы понимаете, неприемлемы для сознания цивилизованного человека.

  Потому что подсознание прячет в себе то, что сознание запретило и объявило незаконным и попросту неприличным.

  А вот ребенок все просек и исполнил отнюдь не невинную мечту о плавучем хорьке. Виноват он? Разумеется, виноват. Ребенку следует четко и доходчиво разъяснить ошибочность такого поведения. И главное - постараться переключить детское восприятие с эмпатического, интуитивного на осознанное, личностное. Во всяком случае, работать в этом направлении, а не в направлении слепого подавления и запугивания детского видения, чересчур проницательного для взрослых тайн.

  Поэтому родителям остается набраться терпения и постараться выполнить следующие рекомендации:

  § если вы увидели, что ваш ребенок находится в состоянии психологического кризиса, не считайте его состояние дефектным, потому что кризис - естественное явление для любого процесса развития, в том числе и развития вашего ребенка;

  § наличие кризиса у вашего ребенка вовсе не предполагает, что вы - плохой родитель или неправильно воспитываете своего ребенка;

  § не бойтесь перемен в поведении вашего ребенка, даже если это перемены в худшую сторону, поскольку методом проб и ошибок ребенок пытается создать свою собственную личность;

  § во время кризиса не требуйте от ребенка жесткого соответствия требованиям вашего комфорта и правилам приличия, по возможности не ругайте его за нарушения; конечно, его поведение во время кризиса может быть просто ужасным, но ведь его индивидуальность может развиваться только таким образом;

  § прежде чем применить к ребенку репрессивные меры, подумайте, какого результата вы добиваетесь; помните: усиленное давление на ребенка не столько дисциплинирует, сколько ожесточает его и, как ответное действие, либо провоцирует на сопротивление, либо развивает неуверенность в себе;

  § во время конфликтов с ребенком старайтесь не подавлять его, а обучать, расскажите ему о том, как надо себя вести, не наказывать, а информировать о правилах человеческого общения;

  § следите не только за поведением ребенка, но и за своим, потому что ребенок, создавая собственный метод общения, во многом ориентируется на родителей;

  § если кризис трех лет у вашего ребенка проходит незаметно, то это вовсе не означает, что у него вялая безвольная личность, считайте, что вам просто повезло, и не провоцируйте его на конфликты ради \"закалки характера\";

  § во время спора со своим ребенком не концентрируйтесь на предмете спора (прогулке, конфете и пр.), в противном случае вы будете долго и бездарно пререкаться с ним, пока вконец не озвереете; для ребенка предмет спора в сущности не важен, в споре со взрослым трехлетние отрабатывают технику психологической борьбы, поэтому в спорах с ребенком потратьте свои силы и время на то, чтобы научить ребенка договариваться с собеседником;

  § во время споров с ребенком не старайтесь отделаться от ребенка, бездумно выполняя каждое его требование, потому что так легче; из этих ситуаций ребенок извлечет свой урок - начнет постоянно добиваться своего при помощи скандалов и нытья;

  § не оставляйте просьбы вашего ребенка без внимания, в противном случае он решит, что он плохой, раз до него нет дела родителям;

  § не ставьте знака равенства между вниманием к ребенку и удовлетворением каждой его просьбы: вариант \"получи то, что хочешь, только не мешай мне\" говорит как раз об отсутствии внимания к ребенку;

  § от срывов никто не застрахован: не считайте себя преступником, если сорвались на собственного ребенка, но старайтесь, чтобы ваша агрессивная разрядка на ребенке не становилась нормой жизни;

  § не оценивайте высказывания ребенка так же, как высказывания взрослого и не спрашивайте с него так же, как со взрослого;

  § в общении с ребенком, чтобы лучше его понять, постарайтесь ставить себя на его место и трактовать происходящее с его позиций, тогда его поведение не будет выглядеть таким пугающим.

  Правило второе. Любовь и страх - две вещи несовместные

  - Этой ужасной минуты я не забуду никогда в жизни! - сказал Король.

  - Забудешь, - заметила Королева, - если не запишешь в записную книжку.

  Мы стары, как наши страхи...

  Упрямство и своеволие ребенка часто определяется возрастным кризисом. А упрямство и своеволие родителя чем объясняется? Да тоже кризисом. Кризисом самосознания. Он наступает, когда в жизни человека появляется роль, исполнение которой ему внове.

  Каждая социальная роль требует специальных психологических приспособлений. А для того, чтобы выработать собственные приемы исполнения очередной роли, нужно некоторое время. Каждый из нас - многопрофильный исполнитель самых разных ролей: члена семьи - представителя младшего и старшего поколений; школьника и студента; молодого специалиста и опытного профессионала; начальника и подчиненного; а еще пассажира транспорта, посетителя ресторана, покупателя товаров, зрителя зрелищ, читателя литературы и прочая, и прочая. Есть роли длиною в жизнь и в несколько минут. Есть роли, в которых приходится отдуваться самому, а есть такие, где можно опереться на партнера. Есть роли трагические и комические. Есть роли любимые и нелюбимые. Одни роли мы играем лучше, другие хуже. И все зависит от того, насколько хорошо мы освоили избранную (или навязанную) роль. Чем лучше человек приспособлен, тем легче и приятнее возложенные на него обязанности.

  Проблема адаптации к роли родителя чрезвычайно сложна. В отличие от остальных эта сторона жизни - самая ответственная и самая проблемная в плане обучения. Родительской роли учиться трудно. Труднее, чем любой другой. Одна из причин - слишком сильные эмоции, сопровождающие и тормозящие усвоение новой информации о том, как правильно воспитывать любимое детище. Даже психологи, становясь родителями, признают: в таком деле профессиональные навыки пробуксовывают, а спонтанные реакции нередко берут верх.

  Кстати, неважно, идет речь о хорошем родителе или нет. Любой, кто вступает в эту должность, понимает: он не идеален. И страдает от этого. Поэтому на претензии извне родители, как правило, откликаются довольно бурно. Вот рассказ мамы, учительницы по профессии: \"Разговаривая с родителями учеников, я часто удивлялась тому, что они принимают в штыки даже самые безобидные наблюдения и рекомендации, касающиеся их ребенка. Мой собственный сын досиживал тогда последние деньки перед \"выходом в свет\", то есть в детский садик, и я еще не была знакома с теми чувствами, которые может вызвать социальная оценка материнской деятельности. И что вы думаете? Мое удивление по поводу родительских реакций прошло после первого общения с воспитателем в детском саду, когда мне с претензией в голосе было заявлено: \"Ваш ребенок совершенно невоспитан! Он не умеет себя вести!\" Подавив первый ужас и протест, я поинтересовалась, что же произошло. Оказалось, он чокался кефиром с соседями по столу. Я с облегчением перевела дух, но этот ужас: \"Как? Мой ребенок?\" и протест: \"Нет, этого не может быть!\" я запомнила на всю жизнь\".

  Заметьте: сначала ужас, потом яростное отрицание. Получается, что вышеупомянутая мама, несмотря на свою профессиональную подготовку, подспудно ждала и боялась критики. И моментально отреагировала агрессией, которая, как известно, есть оборотная сторона страха. Представьте, как нервничают родители, чья родительская самооценка не поддерживается профессиональными навыками, да и вообще возможностью парировать замечания любезно-ядовитым: да вы понимаете, с кем разговариваете, милейшая? В отличие от вас, я профессионал! А вы кто? Кстати, обычная, \"непрофессиональная\" мать время от времени слышит подобные высказывания учителей и воспитателей в свой адрес. Отчего ее самооценка, разумеется, падает.

  Ведь любые действия пап и мам как в зеркале отражаются в поведении ребенка. Поэтому недовольство каким-нибудь поступком ребенка сразу же рикошетом отлетает в родителя. И всегда найдется некто, готовый день и ночь распекать молодых пап и мам, поднимая собственную самооценку за счет понижения самооценки собеседника. Родственник это или воспитатель, а может, сосед по лестничной клетке - неважно. Реакция распекаемого почти всегда инстинктивна - ответная агрессия. И зачастую в резкой форме.

  Причина подобной реакции в том, что ребенок долгое время воспринимается родителем как его собственная неотъемлемая часть - жизненно важная, но практически неконтролируемая часть. Отсюда и агрессивные проявления \"в обе стороны\" - и по отношению к самому ребенку, и по отношению к его обидчикам, реальным и воображаемым. Родитель сердится на ребенка, как сердился бы на собственные конечности, если бы те вдруг перестали повиноваться приказам мозга. А на ворчливого родственника-воспитателя-соседа он злится за критику в адрес ребенка, как злился бы на высказывания типа \"У вас кривые ноги!\" или \"У вас уродливое лицо!\" В ответ на подобное заявление трудно сдержаться и не перейти на личности.

  Хотя человек, заявивший: \"Ваш ребенок не слушается старших!\" или \"Ваш ребенок обижает других детей!\" не обязательно врет или преследует психологическую/материальную выгоду. Не исключено, что он прав, и ваше чадо действительно шалит, раздражая любителей комфорта и послушания. Есть вероятность, что претензии небеспочвенны. Но как бы вы себя ни уговаривали слушать внимательно и рассуждать хладнокровно, все равно возникает чувство тревоги с примесью ярости. Или ярость с примесью тревоги. Это естественная реакция, которая старше динозавров. Точно так же, как природа понуждает ребенка бдительно следить за настроениями матери, она заставляет мать (а бывает, что и отца) ребенка болезненно реагировать на всякую попытку внешней критики, даже самой профессиональной и тактичной. Не говоря уже о прочих вариантах критики, вкупе обозначенных понятием \"хамство\".

  Итак, рассмотрим ситуацию конструктивной критики. И попробуем ответить на вопрос: что же это получается? Вы переживаете по поводу новой для вас родительской роли, боитесь, что все делаете неправильно - и одновременно отказываетесь от помощи окружающих. Даже если те стремятся научить вас, как надо делать. Откуда эта двойственность поведения и восприятия? А между тем никакой двойственности здесь нет.

  Человеческому сознанию свойственно погружаться в безразличие как раз тогда, когда показатели стресса зашкаливают.

  Чрезмерная нагрузка заставляет нервную систему отключиться - частично или полностью. Когда тревожное состояние становится невыносимым, наступает равнодушие. Вот и здесь, в деле воспитания любимых чад, родитель ощущает такой прессинг ответственности, что вместо хладнокровной, рациональной, мобильной реакции проявляет либо первобытную агрессию, либо тупое равнодушие.

  Получается, что родитель постоянно балансирует между недружелюбной реальностью и мрачным зазеркальем: внутренняя критика вечно ругает личность на все корки и пророчит сегодняшним ошибкам ужасные последствия, да и внешняя критика ничуть ситуацию не проясняет и даже как нарочно все запутывает. Таково влияние психологической защиты - механизма, усердно прячущего информацию. Он скрывает и полезные, и опасные воспоминания, если те окажутся слишком мучительными. Притом, что единственный способ снять психологический стресс - не спрятать его причину поглубже, а перебороть себя и узнать правду.

  И все-таки человек закрывается от правды, используя те самые механизмы психологической защиты. Большинство их легко прослеживается в реакциях отцов и матерей:

  1) отрицание реальности - защита своего \"Я\" от неприятной реальности путем отказа от ее восприятия и рассмотрения: родитель отрицает очевидное ухудшение поведения или здоровья своего ребенка, игнорирует любые опасные известия, стараясь максимально продлить время блаженного неведения;

  2) замещение - перенаправление сдерживаемых чувств, зачастую враждебных, на объекты менее опасные, чем те, которые эти чувства провоцируют: например, родитель, уязвленный высказываниями учителя или воспитателя своего ребенка, не дает отпор хамоватому учителю-воспитателю, а переносит негативные чувства на ребенка или на другого родителя;

  3) фиксация - необоснованное или преувеличенное привязывание себя к какому-то лицу: человек \"прикипает\" к любимому чаду (к любимому мужу, маме и т.п.), беспрекословно ему подчиняется, думает только о нем, не мыслит никакой эмоциональной жизни отдельно от этого человека;

  4) проекция - приписывание другим людям своих собственных неприемлемых мотивов или качеств: родители, которые стремятся переложить воспитание своего ребенка на посторонних людей, нередко заявляют, что все современные люди ведут себя так же - то есть нанимают няню на полный день и с детьми видятся по уикендам;

  5) рационализация - использование изощренных объяснений с целью скрыть или замаскировать недостойные мотивы своего поведения: сварливые и вздорные родители объясняют свои придирки заботой о будущем ребенка, выдумками о его дурном поведении, в то время, как их интересует лишь собственная эмоциональная разрядка;

  6) реактивное образование - предотвращение осознания своих собственных неприемлемых желаний через преувеличенное проявление внешне противоположного поведения: люди, в принципе равнодушные к собственным детям, нередко имитируют глубокое внимание, демонстрируют мнимую заботливость и тем самым могут обмануть других взрослых - но только не ребенка;

  7) вытеснение - предохранение сознания от болезненных или опасных мыслей: периодические импульсы, побуждающие мать убить своего непоседливого ребенка, не допускаются к осознанию, а жестокость, уже совершенная в отношении ребенка, вытесняется из памяти;

  8) аннулирование - заглаживание или попытка магическим образом развеять неприемлемые желания или действия: после очередного проступка человек произносит магическую формулу вроде \"Это в последний раз, мамой клянусь!\" - тактика, свойственная как родителям, так и детям.

  Мы понимаем, что некоторые приведенные выше примеры родительского поведения не вызывают сочувствия. Более того: они внушают ужас и отвращение. Но это лишь иллюстрация того, во что выливается крайняя форма защиты: подсознание прячет от личности не только серьезные опасности, но даже преступные намерения и действия. И если говорить о менее экстремальных ситуациях, здесь принцип действия защиты тот же самый: психологический барьер способен отделить нас от реальности не хуже, чем стенки барокамеры. Поэтому необходимо держать свои защитные механизмы под контролем. Иначе они возьмут вашу личность под контроль.

  А для начала пройдите небольшой тест, чтобы понять, насколько объективно вы воспринимаете людей и окружающий мир.

  1. По-вашему, те, кто всегда особенно тщательно придерживается правил поведения и не отступает от хорошего тона:

  а) вежливы, приятны в общении;

  б) воспитаны в строгости;

  в) в сущности, неискренни, поскольку скрывают свой истинный характер.

  2. Вы знаете супружескую пару, которая никогда не ссорится. Считаете:

  а) что они счастливы;

  б) что они равнодушны друг к другу;

  в) что у них нет достаточного доверия друг к другу.

  3. Вы впервые видите человека, и он сразу же начинает рассказывать вам анекдоты (острить). Вы решите, что он:

  а) остряк (шутник);

  б) что в вашей компании он чувствует себя неуверенно и таким образом пытается выйти из неприятного состояния;

  в) хочет произвести на вас хорошее впечатление.

  4. Вы говорите с кем-то на тему, которая вроде бы должна интересовать вас обоих. Ваш собеседник сопровождает разговор движениями рук, жестикулирует. Вы считаете, что:

  а) это выдает его внутреннее волнение;

  б) он слишком устал, переутомился;

  в) он неискренен.

  5. Вы решили получше узнать кого-то из своих знакомых. Считаете:

  а) для этого лучше всего пригласить его в какую-либо компанию;

  б) лучше понаблюдать его в деле;

  в) посмотреть, как он ведет себя в \"передряге\".

  6. Вы оказались в ресторане с человеком, который дает, по вашему мнению, слишком большие чаевые. Вы убеждены:

  а) что он хочет произвести впечатление;

  б) что он хочет завоевать расположение обслуживающего персонала;

  в) что он просто \"добрая душа\".

  7. Вы знаете людей, которые никогда не начнут разговор первыми. Вы считаете:

  а) что они скрытничают и нарочно не хотят разговаривать;

  б) что они слишком робкие;

  в) что они слишком мнительны, часто боятся, что кто-то их обидит.

  8. Некоторых людей, не разговаривая с ними, вы оцениваете по их лицу. По вашему мнению, низкий лоб означает:

  а) глупость;

  б) упрямство;

  в) не можете сказать что-то конкретное.

  9. Что вы думаете о человеке, который смотрит другим в глаза? Вы считаете:

  а) что у него комплекс неполноценности;

  б) что он неискренен;

  в) что он слишком рассеян.

  10. Вы знаете людей, которые, случись что-то неприятное, заявляют, что они давно знали, что так получится, но ничего не предприняли потому, что не хотели попадать в неприятную историю. Вы считаете их:

  а) за личностей с особенно волевым характером;

  б) за людей, у которых нет ничего за душой, попросту хвастунов;

  в) за тех, кто не хочет ни с чем связываться.

  11. Представьте человека с очень высоким материальным положением, который покупает всегда только самые дешевые вещи. Вы думаете:

  а) что он скромен;

  б) бережлив;

  в) он скряга.

  12. Вам наверняка приходилось оценивать других только по внешнему виду. По-вашему, полные люди:

  а) симпатичнее других, они веселы и добросердечны;

  б) совсем не симпатичны, т. к. они ленивы и апатичны;

  в) они такие же как и все: есть и хорошие, и плохие.

  Подсчет баллов

  1. а - 2, б - 4, в - 1;

  2. а - 2, б - 1, в - 1;

  3. а - 1, б - 2, в - 4;

  4. а - 4, б - 2, в - 1;

  5. а - 1, б - 2, в - 4;

  6. а - 4, б - 2, в - 1;

  7. а - 2, б - 4, в - 1;

  8. а - 1, б - 2, в - 4;

  9. а - 1, б - 4, в - 2;

  10. а - 1, б - 4, в - 2;

  11. а - 2, б - 4, в - 1;

  12. а - 2, б - 1, в - 4.

  20 и менее очков. Вы нередко готовы поверить кому бы то ни было. Вы чрезвычайно доверчивы и судите о людях на основании того, улыбаются ли они при встрече и хорошо ли относятся к вам. Когда же впоследствии оказывается, что ваша оценка была совершенно ошибочной, чрезвычайно изумляетесь и расстраиваетесь. Научитесь прежде всего взвешивать все \"за\" и \"против\" и только потом высказывать свое мнение. Не бойтесь того, что впоследствии ваше мнение может измениться. В этом нет ничего страшного. Но это должно произойти на основе собственного опыта, а не бесчисленных ошибок, которые вы совершаете по одному и тому же поводу - неверной оценки других людей... Особенно обдумывайте свои слова, когда выражаете мнение вслух.

  От 31 до 39 баллов. Вы, как правило, не бываете уверены в своем мнении, легко можете поменять его в зависимости от того, что другие говорят о каком-то человеке. Таким образом, ваша наблюдательность притупляется, все это в конце концов может привести к тому, что вы вообще не сможете сформулировать свое самостоятельное мнение. Это объясняется тем, что у вас нет четко выраженной собственной позиции. Попытайтесь хоть раз по-своему оценить другого человека. Больше полагайтесь на собственный опыт, а не на мнения других.

  От 40 и более баллов. Вам очень легко составить мнение о человеке. Вам достаточно на кого-то посмотреть, и вы уже знаете, что он за птица. Кроме того, вы можете сразу же сообщить ему свое мнение, так как убеждены, что не ошиблись. Этим, разумеется, вы не заслужите благодарности (по крайней мере, в тех случаях, когда оценка будет негативной или неприятной для человека). Но даже если это и так: поразмышляйте: разумно ли говорить каждому, что вы о нем думаете? Этим вы вряд ли что-то измените, скорее вызовете раздражение и неприязнь. Или, может быть, вы хотите показать, что никто не может водить вас за нос?

  Итак, вы определили степень своей доверчивости и защищенности. Зачем это нужно? Помимо прочего, это поможет вам сориентироваться в ваших отношениях не только с отдельными личностями, но и с целой системой. Системой воспитания вашего ребенка. Вы сможете лучше исполнять родительскую роль, если будете умело контролировать собственное восприятие, как-то: не допускать защитные механизмы до авторитарного управления вашей психикой и не впадать в излишнюю доверчивость. А это очень важно, когда имеешь дело с системой. Поскольку любая из них запрограммирована на подавление личности - как самого ребенка, так и его родителя. Исключения редки. И беда тому родителю, который не сможет отделить реальную опасность от мнимой и действительный проступок от элементарной подставы. Он рискует потерять веру в своего ребенка и веру в себя как родителя.

  И все-таки откуда берется это вечное сомнение в качестве своей \"родительской деятельности\", а заодно эта болезненное реагирование на замечания посторонних? С одной стороны, мы наблюдаем работу психологической защиты. Этот механизм почти всегда усердно прячет от сознания информацию, которая может оказаться весьма и весьма полезной, если перебороть себя и прислушаться. Родителю все время приходится балансировать между реальностью и зазеркальем, в которое его затягивает и собственное подсознание, и... окружающие советчики. О том, как оценивать и анализировать поступающие данные, мы расскажем в следующем разделе. А пока заглянем в это самое зазеркалье. Тем более, что для многих оно-то и является реальностью.

  Бывает так, что со стороны родителя отрицать негативную информацию о ребенке - самое верное реагирование. Человеку свойственно ошибаться. И в то же время человеку свойственно преувеличивать. Особенно в том, что касается детей. Как говорится, дьявольское отродье - это ребенок, который ведет себя, как ваш собственный, но родился в семье соседа. И если для матери фривольное обращение с кефиром - всего-навсего милая детская шутка (при условии, что это ее ребенок \"играет с едой\"), то для \"воспиталки\" тот же поступок - сигнал о подозрительном анамнезе и ребенка, и его родни. Например, о страшных семейных тайнах вроде повального алкоголизма. Или о дурном влиянии на ребенка со стороны ближайшего окружения. Или о странном чувстве юмора. Или... Да мало ли что придумает воспитатель детского сада, обладая воображением, подогретым неумеренным просмотром триллеров, и желанием досадить родителям, которое и подогревать не требуется? В свою очередь, родители создают единый фронт обороны и при любой попытке доложить обстановку дают слаженный отпор докладчику. А потом в кулуарах радостно обсуждают повальный идиотизм нынешних воспитателей.

  Надо признать: все это не худший вариант развития событий. Родители, напуганные и уязвленные поведением \"воспиталок\", но не смеющие протестовать, глушат стресс как умеют, постепенно накапливая и пестуя депрессивные настроения. Конечно, лучше один-два раза напрямую сцепиться с критиком, чем позволить подозрениям сожрать вас изнутри. Это не самая дипломатичная мера, но она, в отличие от наращивания оборотов депрессии, все же дает некоторые положительные результаты. Особенно если в качестве альтернативы выступает аутоканнибализм патерналис, он же самоедство родительское.

  В действительности для многих людей тема \"Мой ребенок не идеальный ребенок, потому что я не идеальный родитель\" настолько болезненна, что они не в силах об этом ни говорить, ни слышать.

  Где уж тут проявлять характер, требовать аргументированных обвинений, очных ставок и независимых расследований детских проступков! Нервный родитель просто не в состоянии этого вынести. И вовсе не потому, что несостоятелен как родитель. Просто он острее сознает гигантскую ответственность, лежащую на его плечах с момента рождения ребенка. Неудивительно, если ему кажется, что с ролью Атланта справиться в принципе невозможно. Вот, пожалуйста, первая ласточка: посторонний человек говорит мне о плохом воспитании моего ребенка. Значит, я уже не справляюсь.

  Вдобавок многие родители, пытаясь добиться одобрения и уважения профессионалов, сталкиваются с отношением, которое, пользуясь биржевой терминологией, можно смело назвать играми на понижение.

  Не секрет, что специалисты по воспитанию и обучению детей всех возрастов охотно набивают себе цену, занижая качество \"обрабатываемого материала\".

   Если вашего ребенка характеризуют как злобного монстра/сущего отморозка/ленивого недотепу - вовсе не обязательно верить всему, что говорят. Но просто не верить - этого мало. Гораздо важнее понять, в какие игры собирается играть данный наставник детства и юношества и не пытается ли он использовать вашего ребенка как разменную монету, как подсадную утку, как двойного агента... А заодно понять и еще кое-что.

  Нередко критика в адрес того или иного объекта воспитания оказывается... безличной. В том смысле, что она не относится ни к конкретному ребенку, ни к его конкретным родственникам, а является частью некой учрежденческой политики. Проще говоря, здесь так принято: ругать детей за лень и неряшливость, намекать на их \"неторопливое развитие\", отчитывать всякого родителя, поддающегося отчитыванию, и требовать вознаграждения соответственно проделанной работе. Ну, а неподдающихся родителей всегда можно объявить психопатами, обожествляющими будущего Чингисхана, Аттилу или вообще Мэрилина Мэнсона.

  Разумеется, поняв, что здесь, перед самым нашим носом, происходит, мы нагреваемся, словно магма и взрываемся с той же силой. А не надо бы. Предположим, вы столкнулись с играми на понижение, с этой доброй традицией российских воспитательных и общеобразовательных учреждений. Не поддавайтесь эмоциям, не вспыхивайте факелом на статуе Свободы. Оцените, с кем вы имеете дело - с перфекционистом, взыскующим совершенства в своих воспитанниках; с бездельником, требующим награждения за несделанную работу; с трусом, увиливающим от ответственности за свои ошибки; с вымогателем, намекающим на взятку, а не то вашей деточке не поздоровиться... Все эти категории нежелательны в качестве воспитателей и учителей. И все они - кроме первой, разумеется, - могут совмещаться в человеке, которого мы часто встречаем в этой профессии - в чиновнике.

  Каждый из нас на собственном опыте убедился: чиновникам (а мы считаем, что великое множество преподавателей и воспитателей относятся - если не профессионально, то психологически - именно к этой категории) свойственно делать деньги и брать власть с помощью вещей, к которым обычный человек относится трепетно и нежно.

  Родитель, наполненный любовью к своему отпрыску, уязвим, а точнее, почти беспомощен. Для него слишком важен результат процесса. Зато чиновник практически непробиваем. Общие слова вроде \"Детей надо любить!\" на чиновника не действуют, он с ними свыкся. Вдобавок, чем меньше ребенок, тем труднее узнать, что с ним плохо обращаются или что на него наговаривают. Так что при наличии отсутствия вопиющих событий, не нуждающихся в комментариях (например, уголовных преступлений или самоубийств среди воспитателей и воспитуемых), чиновник смело распространяется насчет высочайшего профессионализма педагогов. На результаты воспитания и обучения плюет. В новых клиентах не заинтересован. В общем, исход схватки предрешен. Почти предрешен.

  Есть родители, которым удается сдержать себя, рассчитать на два хода вперед и переломить ход событий. Рядовые чиновники - в данном случае речь о воспитателях - не считают нужным и на два хода просчитывать. Им кажется, что противник у них в руках.

  Да к тому же есть и такая штука, как критерии оценки... На нее всегда можно сослаться: вы, мамаша, не понимаете, чего хотите. Есть нормативы, мы их выполняем. Вот, глядите: 13,2 % заболеваемости на одни ребенко-сутки, 25,6 % насыщения на ребенко-сутки, 14,8 % подвижных игр на ребенко-сутки... Нормальному родителю все равно не разобраться в этой абракадабре. Поэтому оставим нормативы чиновникам и обратимся к реальной жизни, который живет большинство из нас (хочется надеяться).

  И молоды, как наши надежды

  Итак, сделаем шаг первый: определим критерии оценки родительской деятельности, принятые в данном заведении. Грубо говоря, за что они борются, воспитывая ребенка? Вполне вероятно, что критерии будут неоднозначны. Для \"врачихи\" хороша та мама, у которой ребенок здоров, как горный тролль - ничем его не проймешь; для воспитателя - та, у которой ребенок беспрекословно слушается старших; для уборщицы - та, которая воспитала аккуратиста или вовсе микрофоба... Притом, что другие мамы не преминут похвастаться перед вами, что их дети в свои три-четыре уже читают, пишут, занимаются художественной гимнастикой, а в ванне плавают брассом и поют басом. Что касается бабушек \"объекта\" - вашей мамы и вашей свекрови/тещи - то они радостно примыкают к вашим гонителям. Одна рассказывает, как ее сын/дочь в том же возрасте терзал музыкальные инструменты и сам завязывал шнурки, и не только себе. Другая морщится каждый раз, как видит кормление внука: боже, чем ты его пичкаешь? Это же яды, токсины, свободные радикалы в чистом виде! Неудивительно, что он такой бледненький, слабенький и совершенно неуправляемый! Ага. Неудивительно другое. А именно то, что многие родители от обилия предъявленных требований входят в подавленное состояние - настолько, что начинают всерьез задумываться: как обстоят дела с развитием моего собственного ребенка? Может, он уже давно и безнадежно отстает, а я и не замечаю?

  Если вас до пульсации в висках бесят дифирамбы, которые очередная счастливая мать крошки Эйнштейна поет своему юному гению, значит, пора делать шаг второй: определять собственные критерии оценки родительства. Надо признать: сделать это не так просто, как кажется на первый взгляд. Все потому, что наши представления о том, каковы истинно хорошие родители, формируются в нашем раннем детстве под влиянием, а значит, по образу и подобию наших родителей. Раннее детство снабжает личность фундаментальными установками во многих областях жизни. Как правило, мы следуем им бессознательно. В этом-то и проблема. Наше подсознание безоговорочно верит нашим родителям и безоговорочно верит в них же. Ни о каком критическом взгляде на поведение пап и мам не может быть и речи. Отсюда и странности в нашем поведении, которые нередко приводят к конфликтам отцов и детей. А еще чаще - к конфликтам матерей и детей. Почему? Потому, что, как сказал польский афорист Славиан Троцкий, \"надежда питается людьми\".

  Признайтесь: далеко не все ваши мечты воплотились в жизнь. И далеко не все мечты вашей мамы, вашей бабушки, вашей прабабушки, не говоря уже о папе, дедушке, а также о прочих родственниках по прямой. Когда-то эти мечты - хорошо, если не все, а только выборочно - упали на ваши плечи тяжким грузом. Вас немедленно попытались пристроить на вожделенное поприще - вожделенное, но не вами, а непосредственным обладателем мечты. Мама ли пыталась сделать из вас балерину или папа - футболиста... Все это уже неважно. А важно то, что принцип делегирования мечты закрепился в вашем подсознании как вполне допустимая тактика обращения с ребенком. Предположим, вы на собственной шкуре убедились в том, что настойчивость \"субъекта воспитания\" (он же родитель) не дает результата, если не подкреплена талантом и амбициями \"объекта воспитания\" (он же ребенок). Дети, не желающие становиться балеринами и футболистами, покорно оттрубив в соответствующих кружках и секциях пять и более лет, в конце концов выходят по амнистии. Но, поскольку это был всего-навсего жизненный опыт, подсознание как-нибудь отыщет лазейку, чтобы напомнить: чудо возможно! Ты еще будешь кем мечталось! Надо лишь применить мамочкин способ: взять одного маленького ребенка и одну большую мечту - и совместить!

  Как часто мы подсознательно вручаем свою несбывшуюся мечту своим детям, забывая, что стремления и пристрастия по наследству не передаются. И множество малышей однажды обнаруживают, что от них ожидают проявлений таланта и трудолюбия на ниве, например, музицирования, фигурного катания, изучения иностранных языков или модельного бизнеса. Не беда, что ребенок мельче скрипки, не говоря уже о контрабасе. Также не беда, что он увалень, которому трудно передвигаться не только по льду или по подиуму, но и по асфальту. И не беда, что... В общем, нет предела родительскому оптимизму. А вернее, упрямству.

  Когда родители решают: \"Я буду жить в моем потомстве!\" и возлагают на плечи ребенка \"миссию повторения себя\", они пытаются наполнить малыша своим содержанием, словно пустую бутылочку. Честно говоря, это похоже на нарциссизм, а не на бескорыстную любовь к малолетнему потомству. Желание смотреться в детские глаза и любоваться на свое отражение. Я, опять я и снова я. Или, цитируя классика: \"Нет, весь я не умру...\"

  Когда мы растим чадо как будущего гения и как свою собственность, высока вероятность, что вместо развития способностей прививаем \"юной поросли\" только этот порочный принцип: если не выйдет у меня - попробуем еще раз, на моем ребенке. В психологии такая передача из поколения в поколение непродуктивных стратегий и негативных эмоций называется генерационным циклом. Снова и снова возрождаются в бывших детях, ныне родителях, скверные привычки предков - часто далеких. И генетический код здесь ни при чем. Это все - работа (или, если хотите, игра) подсознания.

  Почему, спрашивается, мы так нелюбезны с родительскими амбициями? Да потому, что родительские амбиции - огромная формирующая сила. Она лепит психику ребенка, но не его наклонности. С наклонностями амбиции можно только координировать. Можно и нужно. Иначе велика опасность задавить отпрыска реализацией своих нереализованных желаний. К тому же родитель и сам уже не помнит, какое уныние и отвращение вызывала долбежка на пианино \"Болезни куклы\" Петра Ильича. Зато остались красочные мечты: если бы я тогда сдюжила и уморила эту \"куклу\" до победного конца, то сейчас как бы села за фоно! Как бы сбацала Рахманинова! Или что-нибудь более попсовое и менее ужасное - Бетховена \"К Элизе\", например. А публика сидела бы в креслах и млела. Бы. Ну как одухотворенному существу без \"пианины\" прожить? Просто немыслимо.

  Кроме наследования, существует и другой вариант внедрения мечты: не \"за\", но \"вопреки\". Его предпочитают родители, видящие в ребенке отличное средство для компенсации жизненных неудач: \"Я всем докажу, что стою большего!\" Подопечному такого стратега и тактика остается лишь посочувствовать. Ужасно тяжело находиться рядом с человеком, который все время кому-то что-то доказывает. Еще тяжелее, когда основным доказательством являешься ты сам. Неприятно, когда из тебя делают аргумент. И только попробуй, не оправдай надежд! Ух, я тебя! Если родитель, обладающий заниженной самооценкой, не сможет \"утолить своя печали\", красуясь рядом с вундеркиндом - чаду станет \"мучительно больно\". Однажды на него тропическим муссоном прольются упреки за все, в чем был и не был виноват. За неосвоенное и необработанное великое поприще, за мамины-папины мечты и планы на будущее. На тебя возлагали, а ты не оправдал. А мы-то надеялись, что наш ребенок достигнет и того, и сего, и всего, примирит нас с действительностью! Отомстит всем усмехающимся и сомневающимся! За несостоявшуюся жизнь одного родителя или даже обоих.

  Огромное количество детей испытывает мощнейший прессинг со стороны родителей, когда те намеренно растят потомство \"для себя\". И, как следствие, подавляют личность ребенка и подменяют ее своими комплексами.

  Кстати, это очень удобная тактика. Позволяет имитировать бурное развитие индивидуальности у ребенка, и притом не забивая себе голову досадными мелочами вроде изучения пристрастий и способностей \"воспитуемого индивида\". Это помогает поднять свою оценку как родителя и удерживать ее на достигнутой высоте. Или, проще говоря, хвастаться перед другими мамами своим чадом. И радостно верить, что реальный ребенок совершенно совпадает с выдуманным образом крошки Эйнштейна.

  В этой ситуации в ход идет не только принцип передачи мечты из поколения в поколение. Включается еще один механизм фантазирования, вернее, еще одна фантастическая часть личности. В психологии она называется \"идеал-Я\" и представляет собой смешанный набор качеств - и тех, которыми мы действительно обладаем, и тех, которыми мечтаем обладать. У каждого человека есть такое улучшенное и дополненное Я, с которым он мечтает совпасть. Психолог Карл Роджерс, создавший теорию \"идеал-Я\", назвал это совпадение конгруэнтностью. И отметил, что конгруэнтность реального и идеального Я невозможна. А если человек уверен в полном соответствии себя своим же идеалам, то это уже повод для обращения к психиатру. Как правило, подобные убеждения свидетельствуют о серьезной деформации психики.

  И все-таки люди стремятся к недостижимому совпадению с \"идеал-Я\", стремятся всю жизнь.

  Чем шире разрыв между реальным и идеальным Я, тем больше человек неудовлетворен и тем хуже приспособлен к окружающей действительности.

   Мнение окружающих насчет того, достиг он успеха или нет, не имеет значения. Ведь все на свете относительно: одному похлебка жидковата, а другому жемчужинка мелковата. И то же самое с пристрастиями: вкус вкусу не указчик, кто любит попадью, а кто свиной хрящик.

  Впрочем, достаточно пословиц, присказок и поговорок. Мысль о том, что человек, не реализовавший себя, страдает, абсолютно не оригинальна. И все-таки не помещается в голове. С одной стороны, мы согласны: самореализация, которую психологи зовут самоактуализацией, - важнейший аспект жизни. С другой, это утверждение легко превращается в расхожую фразу вроде \"Разве есть на свете что-нибудь важнее любви?\", хотя в реальности (и в зрелом возрасте) на подобный вопрос отвечаешь: \"Да все важнее, что ни возьми: крепкое здоровье, успешная карьера, отзывчивый супруг/супруга, имущество движимое и недвижимое... Какая еще любовь! Мы с вами взрослые люди!\" И никакие душещипательные жанры не в силах поколебать эту установку. Просто-напросто мы привыкли приносить в жертву обстоятельствам такие мелочи, как душевный комфорт или половодье чувств. В этой неласковой жизни постоянно приходится чем-то жертвовать. А чем? Ну не имуществом же, не карьерой, в конце-то концов!

  Путем приблизительно таких же рассуждений мы добираемся и до нехитрой идеи: призвание наверняка такая же мелочь, подлежащая приношению в жертву. Например, существует семейный бизнес, или подходящая вакансия, или власть имущий двоюродный дядя, готовый \"порадеть родному человечку\", а тут, откуда ни возьмись, у глупого мальчишки/девчонки какое-то дурацкое призвание объявилось! И мы прекрасно понимаем эту позицию. И даже в некотором роде разделяем. Вполне может быть, что самоактуализация действительно мелочь. Но вся живая жизнь - это биохимия, а биохимия целиком состоит из мелочей. Какое-то незначительное изменение - и проблемы нарастают лавинообразно, а жизненно важные системы начинают барахлить. А почему? Потому что разрушенная мелочь была фундаментальной мелочью. И вся конструкция дала трещину. Самореализация и есть такая вот фундаментальная мелочь. Ее можно переделывать и менять - в известных пределах. Но от нее нельзя отказаться совсем.

  Поэтому родителям желательно в раннем детстве узнать, какие у ребенка способности и наклонности. А еще важно узнать, какое оно, \"идеал-Я\", которое их ребенок формирует \"для внутреннего пользования\". Хотя Карл Роджерс полагал, что люди часто формируют и усиливают абсолютно не соответствующий реальности образ самого себя. И здесь родители могут оказать свое влияние - как позитивное, так и негативное. Позитивное достигается тогда, когда родители движутся с ребенком в одном направлении, и негативное - если лоб в лоб сталкиваются с характером и склонностями ребенка.

  Когда родитель стремится передать ребенку свою систему ценностей, одновременно он пытается, извините за выражение, всучить ему и свои мечты, и свои амбиции. Причем далеко не все понимают, насколько это стойкая и опасная вещь - детские мечты.

  Пониманию мешает устоявшаяся традиция: к мечтам и фантазиям полагается относиться снисходительно, безразлично или вовсе иронически. Мечта воспринимается как нечто хрупкое и эфемерное: психический мыльный пузырь и ничего больше. Между тем и взрослые люди не всегда могут контролировать влияние мечты на психику, а уж дети-то...

  С одной стороны, мечта оказывает на личность координирующее воздействие. Это ориентир работает там, где нет никаких ориентиров - в океанах подсознания. С другой стороны, всякая координация предполагает выбор - человек предпочитает одно и отметает другое (причем не всегда осознанно).

   Мечта формирует личность в той же мере, в какой это делает реальность.

   Фантазии могут увести человека из реального мира в виртуальный (причем не только с помощью компьютера или телевизора). В психологии существует такое понятие, как \"навязчивое фантазирование\": реальные достижения заменяются воображаемыми, реальный успех - фантазиями о том, какими эмоциями он будет сопровождаться и т.д. Человек может прожить целую жизнь в своей собственной виртуальности, не умея приспособиться к окружающему миру, боясь ступить на землю с облаков.

  Зачастую личность оценивает себя не по тому, чего удалось достичь, а по тому, о чем мечталось. Именно мечта становится точкой отсчета в тот момент, когда человек решает, добился он успеха или нет.