- Как чувствуешь себя, Эйлвин? Не холодно? - Кирон заставил товарища надеть тулуп из козлиной шкуры, догадываясь, что на высоте ста и более метров над морем будет холодно.

– Позволю себе дать вам совет, – продолжала она, – девочки скоро оккупируют ванную. На вашем месте я бы воспользовалась ею сейчас.

- Нормально, Кирон. Как ты?

- В порядке. Сегодня мы нанесем страшный удар.

С этими словами она повернулась вполоборота к двери.

Эйлвин поежился.

- Нам повезет, Кирон?

– Огромное спасибо, миссис Мерл! Сию минуту так и сделаю.

- Положись на меня. Если Кентигерн и Исидор выведут нас на правильный ветер, я гарантирую тебе успех.

- А если не выведут?

- Тогда мы ударим в другой день.

Но она еще не закончила. Ее палец указывал вниз.

Все, однако, шло хорошо. Все шло хорошо, пока до Литтл Хэмптона не осталось два километра. Именно там они столкнулись с первыми патрулями Адмирала Смерть. Пиратов было немного, от силы дюжина.

Пешие солдаты вступили в бой. Луки и арбалеты против мушкетов и арбалетов. Семнадцать арандельцев пали, уничтожив двенадцать пиратов. Но не раньше, чем те успели подать предупредительный сигнал.

– Это что такое?

Перегнувшись через борт лодки, Кирон кричал Кентигерну:

- Времени нет. Уходите с дороги и идите на запад. Мы должны встать точно по ветру.

Два огонька, два жалобных глаза мерцали из-под разлегшейся на полу кучки шерсти.

- Надо позаботиться о раненых, - кричал в ответ Кентигерн.

– О, это, э-э… Это Номер пять, миссис Мерл. Урсулин песик.

- Нет времени. Уходите с дороги. Оставьте нескольких человек, если так надо, но немедленно уходите на запад.

– Я вижу. Что он делает у вас?

- Черт бы тебя побрал, Кирон. Ты жестокий человек. Разве ты не слышишь их криков? - Слышу. Давайте на запад. Не теряйте времени.

- Нет.

– Он заходит иногда ко мне в гости.

- Тогда пеняй на себя, дурень! - взорвался Кирон. - Если ты сейчас же не повернешь на запад, я выплесну на тебя огонь, который припас для пиратов. - С этими словами он поджег от медника факел и поднес его к пропитанному китовым жиром тюку соломы, свисающему с борта лодки. - Ты слышишь?

- Слышу, будь ты проклят во веки. Расчет еще впереди.

– Если он вам мешает…

- Воистину впереди, - спокойно ответил Кирон. - Поворачивайте на запад.

– Вовсе нет, миссис Мерл! Он нисколько мне не мешает!

Кентигерн прокричал команду. Оставшиеся в живых солдаты, человек семь или восемь, кинулись помогать раненым. Кентигерн и Исидор развернули лошадей и двинулись на запад. В конце поля им попался высокий забор.

- Прыгайте, - крикнул Кирон, - шар вас вытянет!

Мешая слова с кашлем, Джослин твердой рукой потянул на себя дверную ручку и добавил, хитро блеснув глазами:

Он махнул Эйлвину, и тот закачал воздух в первый медник. Кирон принялся раздувать четвертый. Угли разгорелись, веревки натянулись, и шар дернулся вверх. Почти одновременно Кентигерн и Исидор пришпорили коней перед преградой и плавно перелетели через забор.

– К тому же он имеет право. Он ведь мужского пола.

Эйлвин и Кирон обнялись. Теперь, когда Кентигерн и Исидор скакали по полю, шар ритмично раскачивался, но без рывков, веревки натягивались и провисали в такт конскому бегу. Даже Когда всадники прыгнули на два метра, сидящие в лодке почувствовали лишь плавный подъем и спуск.

Это был тонкий намек на правило, которое установила миссис Мерл, когда Джослин поселился в пансионе. Никаких женщин в студии. Ни под каким видом. За исключением его матери.

Кирон не сводил глаз с кораблей в Литтл Хэмптоне - до них оставалось километра два. Он видел также, что от Литтл Хэмптона к уничтоженному сторожевому пункту несутся вооруженные люди на лошадях.

Хозяйка нахмурилась, осознав, что в силу этого закона ей самой не полагалось здесь находиться.

- Скорее! Пираты выслали всадников. Мы должны успеть встать по ветру.

– До вечера, – простилась она.

Кентигерн задрал вверх побагровевшее злое лицо.

Он запер дверь и, тяжело дыша, повернулся к окну. Носочков больше не было видно! В три прыжка он взлетел по ступенькам, распахнул дверь на улицу. И чуть не сбил с ног Дидо.

- Далеко еще, ты, чокнутый?

– Она ушла? – дрожащим голосом проговорила девушка, превозмогая испуг и давясь от смеха.

- До середины соседнего поля. Там я уточню направление.

Он крепко схватил ее за плечи, и они поцеловались так, будто не целовались еще никогда в жизни. Хотя вот уже месяц только это и делали.

Задернув занавеску, они упали на кровать, не переставая тискаться, переплетаться телами, обшаривать друг друга ладонями и тому подобное.

Следующий забор оказался невысок. Лошади легко перенеслись через него. «Наверное, такого в Британии еще не видели, - возбужденно подумал Кирон. Два всадника тащут за собой шар, напоминающий чудовищных размеров воздушного змея. Под шаром подвешена лодка, а в ней два парня - все, что смог выставить Арандель против боевой мощи Адмирала Смерть».

– Поцелуй меня! – прошептала она, переводя дыхание.

– Потом я тебя, – отозвался он, отшвырнув подальше галстук.

Он громко расхохотался.

Из тактичности или просто пользуясь случаем, № 5 отвернулся и как ни в чём не бывало принялся за торт и молоко.

Ни Джо, ни Дидо не обратили на это внимания. На ней снова был шелковистый свитерок, буквально сводивший его с ума… и он как раз дошел до самого долгожданного, самого сладостного момента, когда его пальцы ныряли под него и подбирались к ее груди.

Эйлвин с тревогой взглянул на него.

Куда меньше ему нравилось, когда Дидо внезапно и решительно его отталкивала. Что рано или поздно происходило всегда.

Произошло и сейчас.

- Ты что, Кирон? Если ты видишь что-нибудь смешное, скажи мне. Я бы многое дал, чтобы уметь смеяться в такой ситуации.

– Тебе не нравится, – в очередной раз пожаловался он.

- Посмотри на корабли.

– Нравится, – заверила она, сидя на краю кровати и, как всегда, приводя в порядок пуловер и конский хвостик. – Но папа, наверно, уже беспокоится, где это я пропадаю.

Джослин вздохнул. Трудно всё-таки с девушками. Он взял укулеле и снова запел:

– Si les mystères de la vie vous mènent à zero, n’y pensez pas, n’y pensez pas trop! Si vous avez soif la nuit et qu’il n’y ait pas d’eau-ho…

– Нипон сепа нипон сепа нипон сепа т’во! – старательно подхватила Дидо.

– Pourquoi les vaches ont des puces, et les puces pas de veaux-ho? Pourquoi dit-on mon «beau-frère» à un type pas vraiment beau?

– Нипон сепа нипон сепа нипон сепа т’во!

– Et pourquoi le ver solitaire quand il y a tant d’anneau? Bah, c’est dégoutant. N’y pensez pas bah bah…[17]

- Я видел. Сила.

Они снова упали навзничь, весело хохоча и забыв обо всём на свете, совершенно счастливые.

– Какие романтичные твои французские песни. Просто мурашки по коже. Эта про что?

- А теперь посмотри на нас.

– Да так… про банджо, воду, ночь, сказочных животных…

Они поцеловались (это был уже почти рефлекс после двух фраз).

Эйлвин посмотрел: на шар, на Кирона, на лодку с ее содержимым, на всадников внизу... И тоже расхохотался.

– Папа дежурит сегодня вечером в «Пенсильвании». Будет показывать «Иоланту и вора». Мюзикл с Фредом Астером. Пойдем?

Ах, как бы ему хотелось! Самыми чудными, самыми сладкими часами его жизни были эти киносеансы, на которых ни он, ни Дидо фильма практически не видели.

- Кирон, дружище, ты, видно, рехнулся, когда придумывал эту авантюру, а я - когда согласился в ней участвовать. Это действительно смешно. Смотримся мы по-дурацки.

– Не-воз-можно, ты же знаешь. Сегодня надо отбыть два наказания.

Он немного преувеличивал. На партиях в покер у Артемисии собирались прелюбопытные особы, а побренчать на пианино пару сонат для гостей Селесты Мерл было хорошей разминкой для пальцев. Но всё же жаль упустить случай побыть с Дидо.

- Не по-дурацки. Грандиозно. Эйлвин тяжело вздохнул.

– Я пойду, – сказала она, вставая.

И встала. Бросив укулеле на одеяло и сердито пофыркав в потолок, он нехотя последовал ее примеру.

- Хороший выдался день для смерти.

Они снова обнялись на первой ступеньке и поднялись, тесно сплетенные, к двери, где еще добрых четверть часа простояли, привалившись к косяку.

– Bonsoir jolie madame, – промурлыкал он, зарывшись лицом в конский хвостик, – je suis venu vous dire bonsoir… Revenez vite, c’est le printemps…[18]

- Сегодня смерть не для нас, дружище. Мы будем убивать.

– Мурашки, – выдохнула она едва слышно. – Здесь. В сердце. Когда ты поешь по-французски… Хоть ты и испортил мне прическу.

Последний бесконечно долгий поцелуй, последний бесконечно долгий вздох, и она скрепя сердце решилась наконец уйти, а он – отпустить ее.

- Я предвижу смерть.

Он вернулся бегом, чтобы скорее открыть занавеску. Ради удовольствия увидеть, как пройдут мимо окна по улице ее ноги. До этого он прислушивался, карауля их приход…

- А я - уничтожение.

Белые носочки появились очень скоро. Неожиданно остановились у полукруглого стекла. Раз-два-три… Они отбили на тротуаре степ, коротко, звонко, весело. И, простившись так, удалились вприпрыжку к соседнему дому. Джослин улыбнулся.

- Эй, болтуны! - крикнул Кентигерн, остановив лошадей. - Мы вышли на ветер?

Пора было пойти принять душ.

2. I’ll be hard to handle[19]

Кирон бросил в воздух кусочек бумаги, и тот медленно полетел в сторону Литтл Хэмптона и скопившихся в бухте кораблей, но не в самый их центр.

Манхэттен взглянула на часы и бросила пьесу «Только не Мортимер» на кровать:

- На край поля!

– Гораздо лучше, чем неделю назад. Тельма тебе наконец удалась.

– Угу. Но, мне кажется, я могла бы еще…

Кентигерн с ругательствами пришпорил коня. Исидор не отставал от него ни на шаг.

– Ты сногсшибательна. Поверь мне.

Пейдж со скептической миной молча крутила кончик косы.

– Не заморачивайся, лучше отдохни. Забудь про сцену. Забудь про завтра. А мне, – добавила Манхэттен, снова посмотрев на часы, – пора бежать.

Кирон снова оторвал кусочек бумаги, и на этот раз тот полетел в нужном направлении. «Только бы не переменился ветер, - прошептал про себя Кирон. Только бы он не переменился в ближайшие полчаса, больше не надо».

Пейдж продолжала озабоченно теребить косу.

– Наверняка я могла бы сыграть лучше.

- Здесь, Кентигерн! Спасибо вам. Спасибо, что подарили мне этот день.

– Ложись баиньки. Тогда сыграешь.

– Мне бы еще уснуть. А где ты сегодня танцуешь?

Кентигерн поднял голову, прикрыв глаза от солнца.

– Где всегда, – соврала Манхэттен.

На прощание она ущипнула встревоженно вздернутый подбородок подруги.

- Ты ненормальный, Кирон. Но в смелости тебе не откажешь. Не знаю, чем ты осенен - величием или безумием. Прощай.

– Ставлю ужин с Кэри Грантом, завтра все от тебя обалдеют.

Десять минут – умыться, причесаться, надеть туфли, пальто и шляпку. Манхэттен была девушкой разумной и организованной, ей хватило восьми. Уходя, она задержалась в вестибюле и постояла с минуту, не сводя глаз с телефона на стене.

- Позаботьтесь о Петрине, если... Кентигерн вскинул руку.

Сняла трубку, набрала три цифры… Подумала и положила на место. С тем и ушла из «Джибуле» в сгущающиеся сумерки и еще более густой туман.

А Пейдж наверху продолжала кружить по комнате и репетировать сцену, забыв добрый совет Манхэттен.

Ее бил мандраж. Ведь предстояло не просто прослушивание, но отборочный тур, пройдя который ей светило стать – может быть – студенткой Актерской студии. О ней мечтали многие, места были нарасхват.

Никто не знал о тайном плане Пейдж. Даже Манхэттен думала, что ее ждет просто очередной кастинг. Пейдж молчала отчасти из суеверия, отчасти из гордости. Если ее не примут, лучше пережить свой провал в одиночку.

- Не бойся, парень. - И добавил со странной торжественностью: - Она будет мне как дочь. Я за нее жизни не пожалею. В этом я тебе клянусь.

– Я тебя не понимаю, Мортимер! – выкрикнула она, обращаясь к наклонному зеркалу. – …Ты выпытываешь у меня правду с коварной надеждой, что я виновата во всём… Ох, пошел ты к черту, кретин Мортимер! – не выдержала она, рухнув всем весом на подушки. – И ты тоже, дура Тельма!

В дверь застучали.

– Какого такого кретина Мортимера вы у себя прячете? – раздался сердитый голос из коридора. – Здесь приличный дом или что?

- Значит, я навеки ваш должник. - Кирон подал Эйлвину знак, и они вдвоем отвязали веревку. Шар пошел вверх.

Пейдж открыла, просияв улыбкой.

– Меня мучит кошмар, Истер Уитти. Возможно, из-за пирога с почками на обед? – подколола она с самым простодушным видом.

Исидор сложил ладони рупором:

– Тогда могу вас обрадовать! – злорадно парировала Истер Уитти. – Сегодня вечером я опробую новый рецепт омлета с требухой на свином жиру.

– О небо… Сжальтесь.

- Счастливой тебе охоты, небесная акула! Сожри сегодня побольше пиратов!

– Ай-ай-ай. Вы и вправду неважно выглядите, – встревожилась горничная. – Постойте-ка, цыпа моя, у меня есть самое лучшее лекарство.

Она ушла, порылась в одном из шкафов в коридоре и быстро вернулась со стаканчиком, наполненным бесцветной жидкостью.

– Медицина не изобрела ничего лучше после кровопускания. Ну-ка залпом.

13

Пейдж послушно выпила… закашлялась, задохнулась и чуть не упала.

– Высший сорт, отфильтровано через носки Панчо Вильи[20], – зашлась от восторга Истер Уитти. – Или Троцкого, запамятовала.

Шар поднимался вверх, растягиваясь и напрягаясь, как живое существо. В последний раз Кирон взглянул на всадников внизу и помахал рукой. Крошечные люди на крошечных лошадях, они походили на странных, ползающих по земле насекомых.

– Вы не переоцениваете достоинства текилы, Истер Уитти? – спросила Пейдж, отдышавшись и придя в себя.

– Люди скорее склонны переоценивать достоинства воды, цыпленочек. Только после этого лучше не дышите на вашу юбку или на стодолларовый чек, чего доброго, загорятся.

На какой-то момент весь мир показался ему застывшей картиной. Двигался только воздушный шар - в жутком, продуваемом ветром безмолвии. Впереди сбились в кучку игрушечные корабли, далеко внизу прижались к земле игрушечные всадники. Уверенность и сила переполняли Кирона. Он наслаждался плавным и красивым полетом, радуясь долгожданной свободе, которую он наконец обрел в родной для себя среде.

Она повернулась на сто восемьдесят градусов, потом еще на сто восемьдесят, оказавшись вновь в той же позиции.

– А что, этот Мортимер из вашего кошмара… Он женат?

Эйлвин нарушил очарование.

Пейдж хихикнула. Она обожала Истер Уитти за ее самые неожиданные наития.

– Кажется, нет. А что?

- Может, подбросить угля? - спросил он с тревогой.

– Да чтобы не осчастливить мерзавца по неведению.

Обе захохотали.

Мысли Кирона вернулись к насущным проблемам. Шар, по его прикидкам, уже поднялся на высоту корабельных мачт, и подъем продолжался. Ветер был несильный, они летели не быстрее, чем хорошим шагом идет человек. Если ветер не переменится, минут через десять-пятнадцать они долетят до флотилии Адмирала Смерть.

– А теперь, утеночек мой, не поесть ли вам немного?

– Мой желудок никогда не пустует, Истер Уитти. Спасибо.

- Не надо, Эйлвин. Температурный режим хороший. Пора выбрасывать абордажные веревки. Опускай их метров на двадцать, и побыстрее. Потом готовь зажигательные бомбы.

Закрыв дверь, Пейдж слышала ее смех даже с первого этажа. Ничего, зато Истер Уитти открыла ей новые перспективы. Начинающая актриса встала перед зеркалом и сосредоточилась.

Четыре абордажные веревки, две с кормы и две с носа, свесились с лодки. Железные крючья сверкали на солнце. С помощью крючьев Кирон планировал зацепиться за оснастку судов, используя их как временный якорь.

– Ты женат, Мортимер? – простонала она. – That is the question[21]. Автор об этом умалчивает. О боже! Если ты женат, нельзя сыграть Тельму, как я собиралась…

Шар неумолимо приближался к скопившимся в бухте Литтл Хэмптона кораблям. На палубах поднялась страшная суета. От орудийных бойниц вились облачка дыма, но поднять стволы на нужную высоту было невозможно, и ядра летели мимо.

* * *

- Ты видишь, - сказал Кирон, - они уже паникуют, впустую тратят черный порох.

Фоном играла виктрола, а Артемисия всё еще выбирала между платьем «чарльстон», отделанным зелеными жемчужинами, чесучевым и черным с кружевами… когда в дверь постучали. Мэй Уэст запрыгнул на этажерку и застыл на полке в позе впередсмотрящего. Дверь открылась.

Еще не обернувшись и не услышав ни слова, Артемисия уловила замешательство сестры.

– Митци, – начала миссис Мерл, тихо кашлянув, – как твое здоровье?

– Понятия не имею. Целую вечность не показывалась врачу.

Она наконец удостоила младшую сестру взглядом и едва не поморщилась.

С тех пор как Селеста овдовела, она носила поочередно три платья, которые трудно было отличить друг от друга: из темного бархата, с вертикальным рядом маленьких тусклых пуговок до высокого ворота.

Они выглядят на ней татуировкой, с грустью подумала старшая сестра и вернулась к своим блестящим нарядам, развешанным перед ней на плечиках из красного дерева. Она так и не определилась с выбором.

– Митци… У тебя есть минутка?

– Мужчине, если он молод, красив, забавен, богат и умен, я подарила бы целый вечер. Просто мужчине в лучшем случае час. Ты всего лишь моя сестра, так что на минутку можешь рассчитывать.

- Скоро мы попадем под огонь мушкетов.

Миссис Мерл обиженно поджала губы.

– В твоем возрасте ты еще мечтаешь о молодом, красивом, забавном, богатом и умном муже?

- Поднимемся выше. Посмотрим, как они палят по солнцу.

Артемисия обожгла ее косым взглядом зеленых глаз.

– Чтобы получить всё это, пришлось бы выйти замуж пять раз. Заметь, я говорила о мужчине, не о муже.

В медники подбросили угля, пламя раздули мехами. Шар набрал высоту.

Она приподняла за плечики платье с жемчужинами.

– Замужество – единственное, чего я в жизни не испробовала.

Теперь до скопления кораблей оставалось не более сотни метров. Кирон прикинул скорость полета и высоту.

Ее пальцы пробежались по жемчужинам. Если бы только один человек попросил ее руки. Но он этого не сделал.

Бюст Селесты выдавал легкую одышку, знак – догадалась старшая, – что она собиралась просить об одолжении.

- Абордажные веревки на пятнадцать метров ниже, - скомандовал он.

– Я должна обсудить с тобой одну вещь, которую давно держу в голове, но хотела сначала всё обдумать, взвесить, подождать, пока мистер Макконахи подтвердит мне все преимущества и пользу…

Фраза оказалась слишком длинной. Сестра уже посмеивалась.

- Понял.

– Твой дружок Макконахи не молод, не богат, не красив и не умен. Забавен ли… Да, он может рассмешить. Но, к счастью, сам этого не знает.

– Он мне не дружок! – ощетинилась задетая за живое миссис Мерл. – Что ты выдумываешь? Макконахи женат.

- Приготовься к сцепке.

– Ты можешь назвать мне более веский резон? Ладно, ты ведь тоже не забавна. Даже в покер никогда не играешь. Кстати, напомни о времени Истер Уитти и юному Джо.

– Они поднимутся после ужина. Ты меня сбила. Я подумала… я думала…

- Кирон!

– Нелегко это, должно быть, тебе далось! – безжалостно перебила ее Артемисия.

Она хихикнула, всё еще удивляясь после стольких лет, как легко ей осадить младшую сестру.

- Да, Эйлвин?

– Ладно, – смягчилась она. – Заткни глотку Бингу Кросби, я хочу сказать, выключи граммофон и выкладывай.

Миссис Мерл повиновалась, по крайней мере в том, что касалось граммофона. Потрогала одной рукой рыжую пену своего шиньона, другой принялась перебирать пуговки у ворота, как будто лущила стручок фасоли.

- Да благословит тебя Лудд за то, что ты дал мне эту возможность.

– Как ты смотришь на то, чтобы поставить у нас телевизор? Это всё равно что радио, обычное радио, только с картинками, и…

– Я знаю, что такое телевизор.

- Не говори ничего. Действуй только по моей команде. Сейчас будем поджигать ветошь.

– У всех соседей – почти у всех – уже есть.

На этот раз смешалась Артемисия.

Два крюка зацепились за оснастку одного из кораблей. Совсем рядом стояли еще два судна. Ветер, однако, перенес «Месть мисс Фитзалан» несколько дальше, и внизу оказалась только вода.

– Ради бога, – взмолилась Селеста. – Не смотри на меня так, будто у меня три головы.

– Одной вполне достаточно. Господи… У всех соседей есть телевизор? Предлагаю самый простой выход: давай переедем.

- Втягивай веревки! - крикнул Кирон. - Мы должны быть над палубой.

Младшая сестра молча прошла через комнату к окну и приподняла край занавески. Туман стучал в стекло длинными бескровными пальцами. Она продолжала, не поворачиваясь:

– Можно поставить его в гостиной. Ты живешь затворницей в этих комнатах, не увидишь его и не услышишь. Я прослежу, чтобы он тебе не мешал. Ты и не узнаешь, что он у нас есть.

Эйлвин изо всех сил принялся втягивать абордажную веревку обратно, Кирон тянул со своей стороны, но ветер был слишком силен.

– Знаешь что? Ты еще способна меня удивить. Это надо запомнить. Селеста… ты серьезно? Тебе хочется, в самом деле хочется иметь такую вещь?

Младшая даже стала выше ростом, будто кто-то тянул ее сверху за шиньон.

- Заглуши на четверть первый медник, я заглушу свой!

– Да, Артемисия. Я в самом деле хочу эту вещь, которая расширяет горизонты, позволяет увидеть моря, джунгли, спуститься в каньон Колорадо, – отчеканила она, словно читала тщательно отрепетированный текст классической трагедии. – Которая даст мне возможность побывать в таких местах, где я никогда не была и уже не буду…

– …Которая показывает фильмы, где женщины целуются с мужчинами по-французски, в ночных рубашонках и чулках в сеточку.

Пылающие угли полили из фляг. Шар снова дернулся вверх, когда пошел пар, но почти сразу же осел, и они сумели втянуть веревки. Пираты между тем полезли на мачту, некоторые палили по летающей акуле из мушкетов.

– Ох, Митци, – вздохнула Селеста, вновь обретя обычный рост и голос. – Я целиком оплачу его сама. Даже если на это уйдут месяцы.

Кирон видел и стреляющих, и добирающихся до его абордажных крючьев пиратов, но это его уже не волновало. Он находился точно над палубой.

– Ты знаешь, сколько это будет в днях? Да эта штука сломается, прежде чем ты выплатишь кредит.

– В витрине висит плакат с предложением специалиста для бесплатной демонстрации. На дому.

- Две бомбы! - хрипло крикнул Кирон. - И две мои.

Артемисия устало опустила веки. Она напомнила Селесте игуану из книжки с картинками, которая была у них в детстве. Старшая же тем временем недоумевала, зачем сестренке понадобилось ее разрешение.

– Ты совершеннолетняя, не так ли? Делай глупости, не спрашивая меня. Покупай на здоровье свою игрушку. Надеюсь хотя бы, что он окажется красивым мужчиной. Я имею в виду специалиста по ремонту на дому!

Они сорвали с крючьев два пропитанных китовым жиром тюка и, ткнув в них факелами, кинули вниз. Вместе с тюками на палубу обрушился целый водопад искр и пламени. Брошенный Кироном огненный снаряд зацепил двух залезших на мачту пиратов и увлек их за собой. Дикие крики оборвались вместе с двумя глухими ударами.

Миссис Мерл поправила две-три пуговки, покосившиеся под ее лихорадочными пальцами, и направилась к двери, изо всех сил стараясь не пуститься бегом и не расплыться в улыбке.

– Я зайду в магазин на той неделе. Это на Лексингтон-авеню.

От ударов тюки развалились, и горящие куски разлетелись по всей палубе. К небу взметнулись клубы дыма, пираты в панике заметались по кораблю, но вскоре организовали цепочку с ведрами. Кирон швырнул за борт лодки два полных китового жира бурдюка из козлиных шкур. Оба упали очень удачно. Один угодил в уже пылающее пламя, и ручейки огня брызнули по деревянной палубе во все стороны. Двое или трое пиратов, оказавшихся в самом пекле, попрыгали за борт. Второй бурдюк разорвался возле открытого люка, и поток огня хлынул внутрь судна.

Артемисия отмахнулась с горькой жалостью.

– Ты как маленькая, ей-богу. Сердце за тебя болит.

– А у меня печень от твоих нападок.

Внизу началось светопреставление. Уже никто из пиратов не пытался поразить летающую акулу из мушкета. Некоторые еще боролись с бушующим пламенем, но все больше и больше людей прыгали за борт.

Уже закрывая дверь, миссис Мерл бросила через плечо:

– Ставлю ужин с Кэри Грантом, ты тоже будешь его смотреть!

Кирон удовлетворенно смотрел вниз. Корабль был обречен. Пора было подумать и о своей безопасности - языки пламени долетали почти до самой лодки. Нелепо было бы погибнуть от собственного оружия.

– На Лексингтон-авеню есть и магазины готового платья! – крикнула Артемисия ей вслед. – Купи себе что-нибудь, чего собаке не захочется закопать.

На лестничной площадке, вздохнув легко и освобожденно, миссис Мерл похлопала себя по щекам и обнаружила, что они чуть-чуть горят.

- Обрезай абордажные веревки! - скомандовал Кирон. - Когда освободимся, готовь следующую связку. Ветер хороший, а соседний корабль совсем рядом.

Ну вот. Победа, кажется, одержана, хоть Дракон и не преминул выплюнуть язычок пламени… Ничего, младшей сестренке не привыкать.

Этажом ниже то и дело хлопала дверь. Девушки расположились в своем штабе – наводили красоту в ванной. Интересно, сколько их там?

* * *

Как только обрезанные концы абордажных веревок полетели вниз, воздушный шар начал подниматься. Уменьшение груза существенно повлияло на его аэродинамические качества. Шар оторвался от гибнущего корабля как птица. Кирону и Эйлвину пришлось полностью загасить пламя в двух медниках, чтобы достать новыми крючьями до оснастки следующего корабля. У них оставалось только две абордажные веревки.

Трое. Их было только трое. Шик и Эчика примеряли наряды, украшения, пробовали макияж. Урсула просто случайно проходила мимо по коридору.

– На выход?

– Только через неделю. Сегодня испытательный полет. Тестируем прически и помаду.

Ближайший корабль стоял в ста метрах. Самый большой, на его флаге красовалась вышитая золотом эмблема смерти. Кирон едва не задохнулся от радости. Второй корабль, последний, который он мог атаковать, оказался флагманским. Кирон молился, чтобы Адмирал Смерть был на борту.

– Просочиться в театр планируете?

– Нет, лучше: blind date[22]!

Шар летел на корабль под грохот мушкетных выстрелов. Несколько пуль ударило в лодку и прочную обшивку шара, но Кирон и Эйлвин не пострадали. Абордажные крючья угрожающе раскачивались под лодкой. Один из них зацепился за оснастку.

– Blind date только у меня, – поправила Эчика. – Шик-то знает своего Эрни.

Урсула порылась в памяти.

Команда флагмана извлекла хороший урок из случившегося с первым судном. На мачтах было уже много вооруженных людей. Некоторые вели прицельный огонь из мушкетов, но попасть было нелегко: лодка раскачивалась под воздушным шаром на высоте не менее тридцати метров от верхушки самой высокой мачты. Другие, более сообразительные, пытались добраться до абордажного крюка и обрезать веревку, пока сверху не накидали новых крючьев.

– Эрни… Эрни… А, тот, кого ты называешь… э-э… Кнопка?

– Пробка, дурища. Эрни из Кентукки. Наследник пробкового короля! – пропела Шик, прильнув к зеркалу. – Который отдавил мне все ноги на танцполе в «Эль Морокко». Будем надеяться, что с того раза он взял пару уроков.

Кирон понял, что времени совсем мало.

Она пробежалась невесомым мизинцем по нижней губе, выравнивая тон.

– Он пригласил какую-то шишку из нью-йоркского издательства. У них дела. Тот тип один, и Эрни попросил меня найти для него девушку, образованную, красивую и непременно шикарную. «Извини, но я уже занята», – ответила я Пробке. Пробка обожает мой юмор. Я могу его рассмешить как никто. А когда он смеется, его волосы танцуют степ.

- Швыряй! - крикнул он. - Целься по самым верхним!

– Результат: мне досталась неведомая шишка, тайна, покрытая мраком, – подхватила Эчика, повернувшись спиной к Урсуле, чтобы та зашнуровала ей пояс. – Надеюсь, что он танцует лучше, чем Пробка. А то у меня ножки Принцессы на горошине.

– Если тайна, покрытая мраком, красивее и лучше танцует, оставь его себе, Шик. А Пробку отдай Эчике. Что у тебя с голосом?

Эйлвин понял, какая им грозит опасность. Они принялись поджигать оставшиеся шесть тюков с соломой и кидать их вниз. Эйлвин сразу же поразил цель; похоже, к этому у него был дар. Первый его тюк полетел вдоль корабельной оснастки, двое пиратов едва успели прыгнуть в воду. Вторым он сбил почти добравшегося до абордажного крюка пирата. Они рухнули на палубу единым огненным комом.

– Я сменила зубную пасту.

– Не нужен мне Пробка, хоть обмажьте его кремом шантильи, – фыркнула Эчика. – О черт, эти волосы! Кто бы оплатил мне перманент «У Анри-Жана»?

Броски Кирона оказались менее удачны. Один тюк вообще не попал в корабль - так сильно раскачивало лодку, а второй шлепнулся на палубу, но пламени вокруг него не было, очевидно, в полете он просто погас.

– Не волнуйся. Незнакомец не будет смотреть на твои волосы.

– Пробка стоит полмиллиона долларов, – мечтательно произнесла Шик. – Ну, то есть его отец. Хорошие деньги – это те деньги, о которых не помнишь, так всегда говорила моя мама. А денег надо много, много, очень много, чтобы забыть об их существовании.

Эйлвин кинул третий тюк и был вознагражден зрелищем разгорающегося на палубе пожара. Он радостно рассмеялся. Как и на первом корабле, слабые духом начали прыгать за борт.

– Продаваться, что ли? – процедила сквозь зубы Урсула, вытаскивая из кармана свитера фляжку.

– Не знаю, о чём ты, но звучит неаппетитно. А ты знаешь, Урсула, что в этом почтенном пансионе до сих пор действует сухой закон?

– Это только для чистки зубов. Потрясающе отбеливает эмаль.

Кирон тоже швырнул свой третий тюк. К его изумлению, упав в середину палубы, он не вспыхнул. Его либо скрыли клубы дыма, либо он угодил в какой-то люк и провалился в трюм корабля.

– Деньги, миллионы, состояние… – вздохнула Эчика. – Я-то думала, что эти слова встречаются только в кроссвордах по вертикали и по горизонтали.