Гоблин обиженно встрепенулся.

– Причем тут это? Да и вообще – что значит, сложили Гнуру хоромы?! Тебе отгрохали целый лес! По-твоему, я должен постоянно ютиться по гостям, как бездомный какой-нибудь?! Ты это хочешь сказать, едрена-матрена?! – выпалил он. – К твоему сведению, под моим началом население гоблинов, которое, если кто забыл, неоценимо помогло, когда кочевники напали на Цитадель!

Он обвел взглядом сидевших округ стола представителей разных рас.

– Но из пришедших первыми я получил Резиденцию в последнюю очередь! И стерпел это неуважение, хотя это неслыханно! А теперь мне еще предъявляют претензии! Это – наглость втройне, слышите?!

– Успокойся, Гнур, – сказал Теонард, примирительно вскинув ладони. – Тебя никто не упрекает.

– Ага, как же, – пробурчал гоблин, но сел и умолк.

– К тому же, – добавил Глава, – при строительстве нынешней Цитадели Чародей уже решил эту проблему, и Талисман внутри ее стен чудовищ больше не притягивает. Зато их привлекают Осколки за ее пределами. Те, с которыми расправились Лотер и Страг, наверняка, появились, от этого.

Теонард посмотрел на мелкинда. Тот уставился в окно, смотрит невидящим взглядом, губы что-то шепчут, не то разучивает заклинание, не то вспоминает, кто его мог ободрать сегодня на рынке. Все знают, что обвесь его кто хотя бы на грамм, он поднимает скандал, словно это обман века.

– Виллейн! – с нажимом сказал он. – Что скажешь ты? Отчего появились чудовища?

Маг дернулся, будто вокруг него вдребезги разлетелась стеклянная стена, которой себя окружил, чтобы уединиться с мыслями.

– Ничего не скажу, – буркнул он, недовольный, что размышления прервали. – У меня важные исследования! Это у вас всех времени полно, а я тут – самый занятой! Магия это вам не хвост собачий! Как разойдемся, сразу займусь этим вопросом.

Он посмотрел по сторонам на обращенные к нему лица Хранителей и добавил:

– Вообще, могу пойти хоть сейчас. Все самое главное, похоже, тут уже сказали.

– На собраниях должны присутствовать все Хранители, – холодно напомнила Каонэль. – От начала и до конца.

Виллейн пробурчал что-то в ответ, но по интонации все уловили, что мелкинд недоволен и выражает несогласие.

– Ноша Талисмана лежит на всех поровну! – вновь заговорила серая, обведя соратников взглядом. – Впрочем, кто считает этот груз для себя чрезмерным, хоть сейчас может передать Осколок мне. Обещаю употребить его на добрые цели.

Ее длинные уши едва заметно трепыхнулись. Она поправила на плечах лацерну, плотнее стягивая на груди, прикрывая глубокий вырез в корсете.

– Клянусь бивнями, почему это тебе? – встрепенулся Гнур, голова с ярко-красным гребнем дернулась вверх. – Гоблины…

– Вот именно! – перебил Керкегор, буравя его взглядом своих птичьих глаз. Он погладил мясистый гребень, что растет от лба до макушки и который еще ярче, чем у Гнура. – Птеринги заслужили дополнительный Осколок! Не то, что эти подлые жабоголовые агрессоры!

– Хватит! – яростно сказал Теонард. – Призываю всех к порядку!

Хранители хмуро переглянулись. У каждого на лице написано, что он вовсе не прочь завладеть дополнительным Осколком. Каждый уверен, что он самый достойный из всех и что он и его народ заслуживает больше привилегий за счет еще одного куска Талисмана.

Один только Страг не сводит глаз с Теонарда. Пальцы на подлокотниках кресла сжимаются и разжимаются. На щеках алеют пятна гнева.

Он повернулся к Лотеру, едва слышно произнес:

– Проклятье! Он отчитал нас, как маленьких. Да я…

– Не бери в голову, – буркнул ворг. – Это он делает вид, что поддерживает дисциплину. Главствует…

Теонард с силой потер усталое лицо ладонями и грозно посмотрел на собравшихся.

– Только и мечтаете, как бы друг друга подсидеть? Как бы нагадить соседу? Хватит. Детство кончилось, пора взрослеть! А взрослеть это значит, не баб таскать и хлестать вино. Нас наделили великой мощью! Мы должны заботиться о всеобщем благе! Да, каждый думает о своих сородичах, но все равно один будет помогать другому, так вместе и поднимутся все. В этом – задумка Чародея. И только так действует Талисман.

Он вновь тяжело оглядел Хранителей, взор остановился на Страге. Их взгляды встретились. Поединщик откинулся на спинку кресла, посмотрел в ответ с вызовом.

– Страг и Лотер подвергли нас всех сегодня опасности! – повторил Теонард. – Как я уже сказал, мы могли лишиться двух Хранителей и самое главное – двух Осколков. Отныне, и это мой приказ для всех, каждый ставит меня в известность, если отправляется за пределы Цитадели! Если возникли проблемы, мы снарядим отряд в помощь или пошлем с вами кого-то еще.

Он посмотрел на оборотня, который спокойно развалился в белоснежном кресле, потом снова на Страга. Тот сидит собранный и напряженный, зеленые глаза гневно горят, а в ладони, повинуясь движениям пальцев, крутятся металлические шарики.

– За своеволие и нарушение дисциплины Страг, как инициатор похода, будет наказан. Он отдаст свой Осколок мне на хранение! По истечении недели получит назад.

Циркач потемнел лицом. Пальцы сжали шарики так, что те заскрежетали в кулаке.

– Гвоздь мне в пятку, только попробуй! – проревел он, поднимаясь.

Он машинально взъерошил волосы. Мышцы на груди и руках вздулись и стали заметны под тканью рубахи, будто хоть сейчас готов задраться с первым, кто попадет под руку.

Воцарилось гробовое молчание. Хранители переглядываются, взгляды устремляются к побагровевшему от обиды Страгу.

– Предлагаю голосовать! – сказал Теонард.

Глядя на поединщика, добавил:

– Это будет справедливо! Поддержат либо тебя, либо меня. Но если проголосуете против, – произнес Теонард веско, – то, значит, вы мне не доверяете, и на посту Главы мне делать нечего! Тогда выбирайте другого!

Он опустился в кресло.

– Поднимите руки, кто поддерживает мое решение, что Страг должен отдать Осколок, – попросил Теонард уже спокойнее.

Поднялся Лотер, полуголый, широкоплечий.

– Тогда уж предъявляй претензии и мне, – сказал он, хищно оскалив зубы. – Мы ходили вместе. Но предупреждаю: Осколок не отдам. Пусть даже вы тут обголосуетесь. И первый, кто протянет за ним руку, тому ее оторву.

Теонард покачал головой.

– Инициатором похода был Страг. С него и спрос. А ты в следующий раз – думай как следует.

Ворг бросил на поединщика взгляд, в котором промелькнуло уважение и пожелание удачи. Мол, я сделал все, что мог.

Несколько мгновений ничего не происходило. Хранители размышляли, кто-то смотрел на соседей по круглому столу, кто-то в стену на висящие там светильники, кто в пол. Взгляды напряжены – решение предстоит непростое.

Первым встал с кресла тахаш. Оглядел всех присутствующих. В кожаных доспехах, которые носит вместо одежды, выглядит строго, внушительно. След от спиленного на лбу рога и глаза с вертикальными зрачками придают ему загадочности.

– За сотни тысяч лет я понял, что люди выживут лишь при жестком порядке. Это необходимое условие. Поэтому я – за порядок и Теонарда.

Раздался мелодичный голос эльфийки.

– Я тоже за, – сказала она и повернулась к Главе. – Имей в виду, я поддерживаю не тебя, а дисциплину! Почти все лучшее в мире держится исключетельно на ней.

Она подняла руку, и мужчины невольно засмотрелись, как дернулась ее грудь, натягивая и без того тугой корсет. Так, что вот-вот лопнет. Тарнат едва не облизнулся, но вовремя закрыл приоткрывшийся рот и убрал с лица довольную ухмылку.

Теонард смотрел, как вздымаются вверх руки.

Гнур, Брестида, банши. Грагрх, Булук, мелкинд. Тарнат и Селина.

– Благодарю, – сказал Теонард и кивнул. – Впрочем, сразу видно, что единством среди нас и не пахнет. Мы все еще друг другу – соперники…Ладно, теперь те, кто не согласен с моим решением. Прошу поднять руки.

Поднял ладонь оборотень. В поддержку Страга проголосовали Аэлло и Эвриала. Женщины и Лотер оглядели остальных Хранителей. Ворг скупо улыбнулся, когда пернатую руку поднял Керкегор, а затем поднялось угольно-черное крыло Мелисс.

– Что ж, – произнес Теонард медленно, – одиннадцать против шести.

В голосе не было торжества или бахвальства, лишь спокойная констатация факта.

Отодвинув кресло, он встал. Обошел стол и приблизился к Страгу. Мраморный пол под сапогами отзывался тихим стуком.

Поединщик тоже поднялся. Две фигуры стоят напротив друг друга. В глазах циркача как будто пророс колючий репейник, в Теонарда уперся враждебный взгляд.

Глава протянул ладонь.

– Страг, ничего личного. Отдай Осколок. Через неделю заберешь.

Поединщик усмехнулся, продемонстрировав крепкие белые зубы.

– Сними его с моей отрубленной головы, – предложил он.

Теонард скользнул взглядом по торчащей за спиной Страга рукояти секиры. Арбалетчик отступил на шаг.

– Грагрх. Булук, – обронил он.

Громадный тяжелый огр и еще более здоровенный, как ожившая скала, Грагрх подошли к Страгу с боков.

– Отдай по-хорошему, – прогрохотал тролль. – Мы не желаем тебе зла.

– Ничего личного, – кивнул огромный, как два сарая Булук. – Теонард для всех должен быть законом. Раз уж мы его выбрали.

Страг опустил голову. Когда вновь посмотрел на Теонарда, лицо исказила бессильная ярость. Скрепя сердце, нагнул голову и снял цепочку с тускло блестевшим Осколком. Медленно положил в широкую ладонь Теонарда.

– Гвоздь мне в пятку! – сказал он угрюмо. – Твоя взяла. Сейчас драться с тобой не стану – не для того стал Хранителем. Но если не отдашь через неделю, как обещал, то убью тебя и любого, кто станет на твою защиту.

– Дело того стоит, – произнес Теонард убежденно, убирая Осколок в карман.

Они остальные хмуро смотрели, как за Страгом хлопнула дверь. Затем стали расходиться сами.

Зал Советов пустел. Хранители уходили с гадостным чувством. Каждый спешил вернуться к повседневным делам, чтобы выгнать из головы хмурые мысли – теперь, после случившегося, на месте циркача может оказаться он сам.

Теонард вышел последним. Осколок, добытый им на Горе, висит на шее под кафтаном. Вместе с амулетом, что добавляет болтов в его охотничий арбалет. Второй Осколок упрятан в карман. Сам не зная, почему, Теонард вцепился в него мертвой хваткой.

Глава 7

У Страга все в груди клокотало. С подобным неуважением к нему относились в цирке, где Ковмак или Эрих частенько били плетьми в присутствии остальных. На спине до сих пор паутина застарелых шрамов.

Тем сильнее негодование сейчас – человек, которого считал если не другом, то союзником, предательски ударил в спину. А остальные, с которыми уже тоже многое прошли, поддержали его решение. От этого еще неприятнее, внутри все закипало. Дружеские отношения и желание сотрудничества оказались выдумкой, миражом.

Такие мысли крутились у него, пока шел по специально протоптанной дорожке назад в замок. Хотя все вроде друг с другом уже пообвыкли и притерлись, ан нет, сегодняшнее собрание показало, что большинство по-прежнему радуется неудачам других. Нет ничего приятнее, чем смотреть, как у соратника отберут Осколок, которым он дорожит больше всего.

Страг остановился и сделал глубокий вдох, чтоб успокоить гнев. Замок стоит прямо впереди. Невысокий и компактный, по бокам пара круглых башен. Стекла окон ярко горят в оранжевых лучах перевалившего за полдень солнца.

В ближайшей башне на первом ярусе распахнуто окно. Поединщик сначала нахмурился, но потом вспомнил, что это гостевая комната, в которую самолично поселил Араона.

Он двинулся дальше. Справа зеленеет лесок воргов, слева – нагромождение громадных серых камней, среди которых обычно спит Грагрх.

– Страг, подожди! – раздался позади голос горгоны.

Поединщик и не подумал остановиться. Над головой захлопало, будто на сильном ветру полощутся простыни, сверху ударил ветер от взбиваемого мощными крыльями воздуха.

Рядом опустились горгона и гарпия. Крылья тут же компактно сложились за спиной.

– Это решение на Совете, – быстро сказала Аэлло, с сочувствием глядя циркачу в глаза, – это неслыханно!

– Теонард поступил непорядочно, – согласилась Эвриала. – Он не имеет прав ни с кем вот так…особенно в присутствии остальных.

Аэлло посмотрела на Страга, на миг показалось, что светловолоска хочет его обнять, и отстранился. Еще одного унижения циркач не хотел. И так уже, можно сказать, выпороли прилюдно. Если еще и прилюдно пожалеют – это будет дальше некуда.

– Если захочешь оспорить решение Теонарда и объявить ему недоверие как Главе Совета, – произнесла гарпия, – мы тебя поддержим!

Она посмотрела на горгону, но та устремила очи долу, щеки и кончики ушей порозовели. Видно, что мыслей Аэлло не разделяет, но не хочет говорить вслух.

– По крайней мере, поддержу тебя я! – добавила девушка с жаром.

Ее светлые кудри растрепались по плечам, где ими поигрывает ветерок. Легкое белое платье не скрывает ладную фигуру и подчеркивает небольшую грудь, которая натягивает ткань.

– Уверена, – добавила она, – мы сможем перетащить большинство на нашу сторону, а Теонарда – свергнем! Нельзя допустить, чтобы он превратился в тирана!

– Брось, Аэлло, – покачала головой Эвриала, – мы же все за него проголосовали. Это был сознательный выбор. Вряд ли кто-то захочет свергать Теонарда – ведь потом придется выбирать кого-то еще. Его потому и поддержали единогласно, что никто не хочет тащить груз ответственности.

– Эвриала права, – сказал Страг, нехотя, когда уже подошли к цветущему розами саду, и ноздрей коснулся сладковатый запах цветов. – Я не собираюсь поднимать восстание и менять одного главу на другого.

– Так нельзя! – убежденно проговорила Аэлло, глаза ее яростно вспыхнули. – Теонард проявил себя с плохой стороны! Если так пойдет дальше, он заведет шпионов или договорится с мелкиндом, и тот с помощью магии станет слушать наши разговоры, к примеру! Только подумайте – ему станет известно каждое слово, что мы скажем у себя в Резиденциях! Все, что говорим, пока его нет рядом! А что потом – станет ходить и подсматривать, как я переодеваюсь или принимаю ванну?!

У Страга от смеха защекотало язык, но он сдержался, сделав серьезное лицо. Зато Эвриала сдерживать сарказм не стала.

– О, да, – фыркнула она. – Посмотреть, как ты лезешь нагишом в бочку с теплой водой! Чего уж там, ради такого стоило принимать руководство над Цитаделью. Проблемы, которые приходится решать, это так, побочный эффект! Главное – подсматривать за голыми гарпиями!

– Хватит потешаться! – оборвала ее Аэлло, глаза девушки полыхнули обидой. – Не согласна, так лучше молчи!

Она с нежностью погладила бутон розы, источающий нежный аромат.

Пока дошли до замка, солнце переползло на другую сторону неба, и теперь висит в нем золотистым шаром, наливаясь, точно спелый, сочный апельсин над лазурным морем, окрашивает небо в вечерние тона.

Страг распахнул дверь, жестом предложил женщинам войти первыми.



***

Когда Страг вошел, Араон сидел над книгой. Внимательно вчитывается, переворачивает страницы, глаза скользят по строчкам. Иногда отводит взгляд, и губы беззвучно шевелятся. Кивает сам себе и вновь переводит взор в толстую в потемневшем от времени кожаном переплете книгу.

Погруженный в чтение, не услышал, как открылась дверь, и Страг теперь рассматривает незнакомца. Взгляд скользнул по исхудавшему лицу с небольшой аккуратной бородкой, черным волосам, что лежат послушно и кончиками касаются шеи. Синяя льняная рубаха и коричневые штаны выглядят грязноватыми после путешествия. Сверху короткий зеленый плащ.

Поединщик отметил, что сложением парень вообще слишком худ – то ли от природы такой, то ли это следствие болезни.

В распахнутое окно врывается ветерок. У потухшего камина стоит котелок, который, видимо, до этого был подвешен над огнем на пруте. Страг учуял уже почти выветрившийся горьковатый запах, будто этот парень варил полынь.

– Как самочувствие? – поинтересовался он.

Араон вздрогнул и поднял взгляд. На Страга взглянули лучистые карие глаза. Губы тронула улыбка.

– Слабость еще не ушла, – ответил он, – но, по крайней мере, уже могу вставать и какое-то время проводить сидя. Эвриала дала котелок, я сварил целебное зелье.

Поединщик отстраненно кивнул и отвернулся. Он хмуро уставился в стену, сжав кулаки, словно там стоит некто, кого мечтает порвать голыми руками.

– Эй! – позвал Араон. – Все в порядке?

Страг посмотрел на него.

– Тебе это ни к чему, – произнес он мрачно.

Перед глазами все еще удовлетворенное лицо Теонарда, который только что забрал его Осколок. Перечеркнул все то, ради чего он лез на гору Долгон. Ради чего сражался и потерял Миранду.

– Спасибо, что вернул книгу, – сказал парень, пригладив бородку. – Без нее мне никак. Состав целебного зелья-то помню, но только в общих чертах. А все мелкие, недостающие ингредиенты – здесь. Хочу быстрее встать на ноги, чтобы не злоупотреблять твоим гостеприимством.

– Да на здоровье, – заверил поединщик. – Делай зелье, какое надо. Главное, замок мне не спали.

Страг уже повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился и вновь развернулся к Араону. Зеленые, как болотный мох, глаза на миг впились в его лицо, словно пытаясь прочесть мысли.

– Кстати, почему тебе удалось выжить? – спросил он. – Если ты говоришь, в твоей деревне все мертвы, то как получилось, что ты один – жив?

Араон ответил твердым взглядом.

– Я уже давно изучаю травы, постоянно делаю зелья! Новое пью сам, чтобы проверить и зафиксировать результат. Думаю, за все это время у меня выработалась защита. Иначе бы не добрался сюда живым!

Страг прищурился, в уголках глаз появились морщинки. Взгляд не отрывается от исхудавшего паренька, который аж весь подобрался, готовый отстаивать свою невиновность до последнего.

Однако возникла пауза. Араон посмотрел с недоумением, словно пытается понять, почему Хранитель мыслями вновь далеко. А Страг поджал губы, как будто бьет кулаками злейшего врага, повергает на землю, а потом еще и топчет так, что у того трещат ребра. В молчаливой злости он едва не произнес \"Теонард!\"

Наконец, он вздрогнул, будто стряхивая морок. Посмотрел на Араона, ловя утерянную на мгновение мысль, и снова заговорил:

– У Цитадели много врагов. Нас уже пытались уничтожить напрямую. Кто знает, вдруг тебя подослали, чтобы заразить и развалить Цитадель изнутри?

Араон побледнел, торопливо покачал головой. Светлые волосы колыхнулись вокруг худых узких плеч.

– Клянусь, – произнес он пересохшими губами, что покрылись белым налетом и трещинками. – Клянусь, меня никто не подсылал…

Взгляд Страга на миг вновь сделался отрешенным. Хранитель тряхнул головой, однако лицо оставалось хмурым.

– Посмотрим, – сказал он. – Если в ближайшее время никто не заболеет, значит, не врешь.

Поединщик уже собрался уходить, как вдруг Араон сказал:

– Послушай, в сумке, что ты принес, много ненужных вещей. Может, твои?

– Ты о чем? – не понял Страг.

Он остановился в дверях и обернулся, на лице написано недоумение, брови сдвинулись. Кожа на переносице собралась, отчего шрамы на сросшемся после переломов носу стали сильнее бросаться в глаза.

– Ну, смотри.

Лекарь взял кожаную сумку и вывалил на доски пола несколько драгоценных камней. Три самых крупных – величиной с кулак Страга. Тот, что мельче всех, – размером с грецкий орех. Все переливаются легким сиянием, оно подчеркивает многочисленные грани. Сразу видно – отшлифованы умелой рукой мастера. Сияние на них исходит от странных символов, которых циркач никогда прежде не видел.

– Должно быть, магические амулеты, – произнес он, поморщившись, будто хлебнул уксуса.

Его широкие плечи под рубахой передернулись. Казалось, он смотрит не на сияющие драгоценные камни, наполненные магической силой, а на здоровенных жуков, от которых охота держаться подальше.

В карих глазах Араона мелькнуло уважение.

– Не думал, что разбираешься в магии.

Страг отшатнулся, скорчил брезгливую гримасу.

– Я и чтоб в магии? Да скорее наш птеринг и гоблин выпьют на брудершафт…

Он протянул руку к самому крупному, полукруглому изумруду, от которого исходит слабое сияние, и взял в ладонь. Задумчиво провел пальцем по изображенному на поверхности символу, похожему на приготовившуюся для атаки змею.

В тот же миг амулет вспыхнул ярче, внутри него что-то принялось пульсировать, как будто поединщик держит в руке чье-то живое сердце, и оно вернулось к жизни. Страг даже услышал тихий, но мощный стук. Он вздрогнул.

– Что это? – спросил Араон.

Взгляд медленно заполнила тревога. Парень подался назад.

– Понятия не имею, – признался Страг, – но мне это все не нравится… Зачем ты вообще их достал?

– Как зачем, я ж сказал – они не мои! И мне не нужны!

Изумруд запульсировал чаще, сияние сделалось ярче, мощнее. В зеленое сияние добавилась примесь алого и черного, как будто это действительно сердце, и внутри пульсирует кровь, но пораженная некой заразой, от которой и идет эта чернота.

Хранитель вздрогнул. Сорвавшись с места, он бросился к окну и вышвырнул изумруд туда, а затем молниеносно захлопнул ставни.

Снаружи громыхнуло, прочные деревянные ставни распахнулись от воздушной волны, и поединщик зажмурился от яркого света, который полыхнул за окном. Уши заложило от грохота.

Страг почувствовал, как пол ушел из-под ног. Стена прыгнула навстречу. Из глаз посыпались искры, замелькали яркие, разноцветные круги. Затем все вокруг погрузилось в густой туман.

***

Страг медленно пришел в себя. Сон, в котором враги лупят его дубинами по голове, резко прервался.

Он медленно открыл глаза.

Над ним склонилось два миловидных лица. Женщина и девушка. У одной иссиня-черные волосы завязаны на затылке в узел, у другой светлые локоны рассыпаются по плечам. Обе – красивые… Перед глазами все расплывается.

Поединщик слышал о прекрасных девах, что забирают героев с места последней битвы, и уносят в чертоги, где ждет бессмертие среди таких же, как они, павших воинов-храбрецов. Но Страг в это не верил. Однако теперь вот пришлось признать, что всю недолгую жизнь ошибался. Девы-то вот они. Смотрят прямо на него, на перепуганных лицах беспокойство, глаза широко раскрыты. Нежные губы светловолосой двигаются, исторгая слова, которых поединщик не слышит.

– Страг! Страг! Ты жив?! – кричала Аэлло. – Ну-ка посмотри на меня! Отзовись, слышишь?!

Поединщик вдруг вспомнил, что девы еще и отдаются павшим героям. Еще и должны подруг с собой привести. Он уже мысленно приготовился, душу затопило предвкушение заслуженного отдыха и блаженства, как вдруг на голову выплеснулась ледяная вода. Потекло за шиворот, рубаха намокла, и магическое чувство разлетелось, как зеркало от удара кувалдой.

Поединщик понял, что лежит на полу, над ним обеспокоенно кудахчет гарпия. Горгона поодаль, в глазах сочувствие и желание помочь, вот только Аэлло не подпускает. На него резко, как из прорванного мешка, посыпались голоса и звуки. Зажужжали, точно облако гудящих пчел.

Тихое блаженство сменилось мигренью. Он запустил пальцы под волосы и коснулся головы. На черепе пульсирует шишка. На легкое прикосновение отозвалась болью настолько сильной, что у Страга потемнело в глазах.

– Эвриала, принеси ему понюхать соли из помета дракона! – обеспокоенно сказала гарпия. – Она и мертвого поднимет!

– Не надо! – торопливо проговорил Страг, поднимаясь, пока не заставили нюхать эту дрянь. Он сделал мысленную зарубку – сказать горгоне, чтоб не солила этим еду. – Я жив, все в порядке.

Он посмотрел на Араона. Тот сидит рядом бледный, измученный. Остановившийся взгляд направлен в стену, там рядом темнеет широкий камин. На щеке и лбу целителя алеют царапины – задело осколками разбившегося окна.

– Какого черта это было?

– Амулет взорвался, – пояснил целитель, медленно разлепив губы. – Хорошо, ты успел выбросить в окно.

Страг стал искать взглядом сумку, но двигать головой оказалось слишком больно.

– Там еще что-нибудь осталось? – спросил он.

Взгляд Араона все еще в тумане. Наконец, парень отвел его от стены и посмотрел на циркача непонимающе.

– Где?

Аэлло заботливо подала холодный от ледяной воды ковш, и Страг приложил его к шишке на голове.

– Гвоздь мне в пятку… – прорычал Страг. – Амулеты остались или рванули все сразу?

Целитель медленно кивнул. Он скривился, стиснул зубы. Подняв руку, вытащил из шеи длинный, испачканный кровью осколок стекла. Тот с тихим звоном упал на пол.

– В сумке еще несколько штук.

Страг поморщился – шишка на голове саднит непомерно, боль охватывает весь череп. Даже нижняя челюсть гудит. Убрал металлический ковш, который уже остыл, и толку от него больше нет.

– У нас тут есть один чело…, – он запнулся и поправил себя, – маг, в общем есть. Надо отнести амулеты ему, пусть разбирается. Если рядом рванет еще хоть один, мы не отделаемся так легко.

***



На грохот взрыва сбежались остальные Хранители. Страг заверил, что все в порядке, и никто не пострадал. Правда, на голове шишка размером с кулак, а в глазах только-только перестали плясать звезды, но это дело десятое.

Теонард снова укорил, что циркач с воргом ходили в лес самовольно. Мол, если бы взяли с собой Виллейна, тот бы разобрался с амулетом, и взрыв бы не прогремел. Поединщик назло решил не говорить, что амулеты еще остались. Не хватало еще, чтобы Теонард начал лезть во все подряд и говорить, что делать и как себя вести.

Только теперь Страг заметил, что взрывом вместе с солидным участком земли во дворе, разворотило кусты роз. Теперь на их месте глубокая яма, а вокруг чернеет выброшенная взрывом земля.

– Вот елки-палки! – выругался он, потому что рядом Аэлло и Эвриала, и постарался выглядеть расстроенным.

Обе смотрят на раскуроченные кусты роз с грустью – они же старались, украшали замок, чтобы Страгу было приятно всякий раз, когда ходит мимо или выглядывает из окна.

– Они такие были красивые, – сказал циркач. – Вы не переживайте. Как-нибудь выкрою время и посажу новые, еще лучше прежних!

Девушки благодарно улыбнулись. Эвриала ушла дальше заниматься обедом. С кухни поплыли вкусные мясные запахи, запахло свежими пирогами. Аэлло же, расправив крылья, взмыла вверх, и полетела над каменной насыпью Грагрха в сторону резиденции Селины. Бассейн ихтионки сияет лазурным куполом в солнечных лучах, а за ним видно, как внизу у обрыва плещется такое же лазурное море.

В глубине же души Страг радовался. Наконец, проблема с розами решена. Насмешки закончатся.

Когда все ушли, остался только оборотень, а с ним еще пара воргов, что разбили землянки позади рощи Лотера.

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – проговорил полузверь.

В черных, как угли глазах застыло наигранное сочувствие, он даже пригладил ладонью спутавшиеся черные космы.

– Ты, наверное, уже привык к этим цветам, можно сказать, сроднился. Все-таки они украшали твой замок! Должно быть, в минуты, когда сердце охватывала печаль, ты смотрел на розы, и становилось легче? Грусть отступала, а на сердце играла нежная музыка?

Ворг не выдержал и зашелся от хохота. Сородичи заржали, как кони, вместе с ним.

– Да пошел ты, – процедил циркач.

– Брось! Розы говорят о том, что у тебя отменный, утонченный вкус! Тонкая организация души, что ты весь из себя одухотворенный и эстетичный!

– Прекрати издеваться, говорю! Эвриала услышит, еще обидится.

– Это точно, – кивнул Лотер. – Еще подсыплет чего-нибудь в еду, и ты потом всю ночь проведешь в отхожем месте. Ладно. Пойду-ка я, у меня много дел. Попроси Виллейна, он наколдует тебе цветник еще больше прежнего. Возьмет, правда, дорого.

Лотер повернулся и потопал вместе с сородичами мимо леска в сторону каменной насыпи Тарната. Там видны бородатые головы гномов, они продолжают нескончаемое строительство, таскают туда-сюда камни, замешивают скрепляющий раствор, роют шахты под землей. Грозно высится башня Теонарда.

Страг представил себе сидящего у себя в башне перед клеткой с голубями Главу Совета. Один Осколок он, как и остальные Хранители, носит на шее. Другой, тот, что отобрал у Страга, сейчас держит в руке, на губах играет зловещая улыбка. Циркач ощутил желание проломить ему голову и вернуть Осколок немедленно.



***

Араон сказал, что хочет собрать в лесу травы, необходимые, чтобы до конца прийти в себя. Лекарство у него есть, однако требуется доработка.

Страг окинул его взглядом. Целитель кутается в полученный от него плащ: парень еще слаб, его время от времени бьет озноб. Его одежду Эвриала постирала, а взамен купили штаны и рубашку тех же цветов, что и раньше.

Выглядит он все еще бледновато, руки иногда дрожат от слабости. Эвриала вызвалась сходить в лес с ним за компанию, заодно нарвать себе трав на приправы, а остаток засушить, чтоб заваривать чай.

Поединщик провел рукой по лицу, почувствовал, что кожу на ладони колет щетина.

Он скрылся за дверью и стал подниматься по винтовой лестнице в свои покои, чтобы привести себя в порядок.

Едва намочил щеки и подбородок и начал осторожно скоблить остро отточенным кинжалом, как под окном раздался голос Брестиды.

– Страг! Надо поговорить!

От ее крика поединщик полоснул лезвием по щеке, и по лицу потекла алая струйка, капая в миску с водой. Схватив висевшее рядом полотенце и промокнув порез, он высунулся из окна.

Брестида стоит, задрав головку с завязанными в хвост рыжими, как пламя костра, волосами. Легкие кожаные доспехи, которые позволяют быстро скакать и защищают в бою, добавляют ей шарма, подчеркивают стройность фигуры.

– Я занят, – сказал он, не выпуская из руки кинжал с испачканным лезвием. – Что стряслось?

– Зовет Теонард, – сказала девушка, взгляд зацепился за порез на щеке. – Прибыли купцы. Я и мои девочки сопровождали их до постоялого двора. Ты бы их видел – бледные, трясутся, хоть и притворяются разозленными.

– А я причем? – спросил циркач, раздраженный, что Глава Совета, мало того, что сегодня унизил в Зале Советов, так теперь снова за ним посылает, будто за мальчиком на побегушках.

– Их ограбили в лесу по дороге к Цитадели, – пояснила амазонка. – Ругаются, что путникам нельзя спокойно проехать, и ворчат про непомерные убытки. Требуют, чтобы Теонард им все возместил. Мол, разбойники орудуют на подконтрольной нам территории. Забрали у них все золото и часть товаров. А некоторых вообще убили.

Она помолчала, глядя на его наполовину выбритое лицо, широкие обнаженные плечи и зеленые, похожие на болотную тину глаза. Намного темнее, чем ее очи того же цвета, что, скорее, напоминают молодую траву на лугу. Что-то в этих глазах располагает к владельцу, даром, что взгляд часто неприветлив.

– Послушай, – сказала она вдруг, оглядевшись. Других Хранителей поблизости не заметила. – Почему бы не стать союзниками?

Благо кричать не пришлось, Страг прекрасно все слышит даже с третьего этажа.

Циркач нахмурился.

– С чего вдруг такие предложения?

– Ну, я подумала… Между нами уже наметилось нечто вроде дружеских отношений, разве нет? Я думаю, пора использовать Талисман и на благо моего племени. У меня уже есть пара идей, как применить эту магическую мощь. Но потребуются голоса на Совете, сам понимаешь.

– Ты уже доказала свою дружбу, когда проголосовала против меня, – напомнил Страг саркастически.

Амазонка слегка покраснела, отвела глаза.

– Я обязана поддерживать главного. Так воспитывают в моем племени. Дисциплина важнее всего.

– Значит, бери в союзники дисциплину.

Девушка медленно кивнула.

– Ладно. Так ты идешь? Теонард ждет.

Страг уже хотел было сослаться на неотложные дела, что и впрямь неотложные – нужно идти к Виллейну, чтобы избавиться от оставшихся магических амулетов. Еще один взрыв в замке Страгу нужен как собаке пятая нога.

Однако некое чувство внутри воспротивилось. Внутренний голос словно прошептал, мол, это пока был вольным поединщиком и добывал Осколок, то мог позволять себе делать, что хочет. Но теперь он – один из Хранителей. К тому же его назначили следить за обороной и безопасностью Цитадели.

– Передай, что приду, как только закончу дела.

Брестида нахмурилась, рука машинально легла на рукоять сабли. Но, вспомнив, что перед ней – свой, убрала пальцы от оружия. Однако взгляд сделался недружественным.

– Разве может быть что-то важнее, чем когда призывает Глава Совета?

– Представь себе, – сказал поединщик.

– Он ждет тебя немедленно.

– Сначала добреюсь и подмою одно место. Вдруг Теонард возжелает поцеловать меня туда.

– С чего бы это? – насмешливо поинтересовалась Брестида.

– А с того, что отобрал Осколок. Причем сделал это прилюдно. Пригномно, притролльно и приворгно. Да и все остальные тоже видели. Если извинится при всех, я еще подумаю.

Глава 8

Дом, куда отвела его Брестида, расположен во Внешнем круге. С верхнего этажа через несколько построек виднеется крыша \"Лихого молота\", а рядом Дом с багровыми фонарями. Некто предприимчивый уже успел открыть здесь постоялый двор, и те, кто прибывает в Цитадель ненадолго, останавливаются тут.

Постоялый двор тут всего пару недель. Но теперь Страг самолично увидел этот бревенчатый дом в три этажа. Окна украшены наличниками, выглядит уютно. Неподалеку пекарня и мясная лавка, вкусный запах свежего хлеба соседствует с дразнящим ароматом колбас.

Вслед за Брестидой Страг поднялся на третий этаж и толкнул дверь в конце коридора. Сразу с порога оглядел просторную комнату, где за столом расположились Теонард и купцы. Все одеты добротно, дорого. Длинные котты из шитого золотом бархата спускаются до самых сапог из кожи тонкой выделки. На шеях золотые цепи с бляхами принадлежности к Гильдии купцов. Поверх коттов дорожные плащи. Голова одного блестит лысиной, у остальных с волосами все в порядке.

В волосах пробивается седина, на лицах морщины. Четвертый выглядит моложаво, руки то и дело перебирают деревянные четки. Этот одет ярче остальных, по-щегольски. На столе пара пузатых кувшинов, а перед каждым – глиняный стакан.

Когда Страг и Брестида вошли, все повернулись к ним. Во главе стола Теонард. Серые волосы контрастируют с черным кафтаном. Глава Совета выглядит всклокоченным. На лице напряжение и усталость, которая уже постепенно начинает въедаться в его резкие черты.

Теонард молча указал на два свободных места возле себя, и Страг с Брестидой опустились на жесткие, широкие стулья. Поединщик бросил на Главу быстрый, полный ненависти взгляд.

– Господа, Брестиду вы уже знаете, – сказал Глава Совета. – А это Страг. Он занимается обороной Цитадели.

Нелюбящий церемоний Страг коротко кивнул. Купцы угрюмо оглядели торчащие во все стороны черные, как смоль, волосы, острые и чуть вытянутые, как у эльфа, уши. Заметив сросшийся после боев нос, секиру за плечами и небрежный, но цепкий взгляд, купцы как будто почувствовали себя спокойнее. Однако морщины, что выдают напряжение, по-прежнему врезаются в лица. Сидевший с краю, возле Теонарда, купец, хмуро представился:

– Я – Имельгес Беренд. А это Кеонарб, Экберт и Марвин. Тоже купцы из Гильдии.

– Доброго дня добрым людям, – произнес Страг.

Он опустился на стул, оглядел угрюмые лица собравшихся. Имельгес выглядит самым настойчивым и бесцеремонным, остальные вроде как доверили вести переговоры ему.

Беренд проворчал:

– Нам неважно кто тут чем занимается, барон Теонард. Нас обобрали как липок практически у самой Цитадели. Убили двух наших! Клянусь запонками, это же позор! Вы должны были приструнить этих разбойников давным-давно, а не ждать, пока станут грабить и убивать честных купцов!

– Мы едва ноги унесли, – подтвердил сидевший рядом пузатый Кеонарб, теребя висящий на поясе кошель. – А Егеон и Малкинар нет. Я уж не говорю о том, что забрали все подчистую.

Он взял стоявший рядом кувшин, подлил себе вина и шумно, залпом выпил.

Теонард провел рукой по волосам, поправил плотный ворот кафтана.

– Хочу вам напомнить, любезные, что вы находитесь на нашей территории, – сказал он твердо. – У нас в гостях. Мы понимаем, что с вами случилась беда, и искренне сочувствуем. Мы всегда защищаем гостей. Уверяю, здесь вы в безопасности.

Он оглядел сидящих за столом купцов, кожей ощутил их острые взгляды. Из глаз Имельгеса так и плещется ярость, он один в этом искренен. Остальные, скорее, напуганы и недовольны.

– Но попрошу не забываться, – продолжил он. – Вы не вправе предъявлять претензии нам!

– Не вправе, говоришь? – спросил Имельгес, прищурившись. – Вы позволяете разбойникам свободно грабить и убивать цвет купечества! Да где это видано?

Он посмотрел по очереди на Теонарда, Брестиду и Страга так, словно имеет претензии к каждому.

– Мы решили принести достаток в ваш край, – сказал он. – Мир развивается за счет торговли! Купцы, это как пчелы, которые перелетают с цветка на цветок.

– И собирают весь мед, – уточнила Брестида. – А вы – собираете деньги.

Купцы переглянулись.

– Все правильно, госпожа Брестида, – сказал лысый, как женское колено, Марвин. – Вот только пчелы еще и опыляют растения, переносят на лапках пыльцу. Иначе не будет урожая. Так и мы – доставляем товары туда, где они нужны, тем самым мы двигаем мир и саму жизнь вперед.

– В общем, повторяю, – проговорил Имельгес, – вы должны возместить убытки. Иначе мы так ославим эту вашу Цитадель, что сюда ни один уважаемый купец не сунется. Да в местность, где купцов жестоко грабят, итак никто не захочет поехать!

Страг видит, что с мнением этого человека солидарны. Видно, что он авторитет, его слова ценятся не хуже золота, которое отобрали разбойники. Он посмотрел на Брестиду, та слушает внимательно, лицо в веснушках сделалось хмурым, на лбу пролегли складки. Рука машинально поглаживает рукоять сабли на поясе.

Экберт, который моложе остальных, перестал перебирать четки и расправил на груди складки яркого бархатного котта. Рука сама потянулась к стакану с вином, он сделал добрый глоток.

– Я тоже голосую за компенсацию. А еще скажу, что на обратном пути нам нужно сопровождение.

– Экберт прав, – кивнул лысый Марвин. На щеке у него родинка размером с грецкий орех. – Вы должны выделить нам воинов. Мы не станем вновь рисковать жизнью и золотом. Тем более, что последнего – почти не осталось.

– Мои соратники говорят верно, – проворчал Имельгес. – Компенсация и вооруженный до зубов отряд. Мы едем завтра же. Мое время стоит денег! Меня и так уже ограбили в лесу, больше я тут терять ни того, ни другого не собираюсь.

Он оглядел сидящих за столом Хранителей.

– Я настоятельно рекомендую перевешать этих разбойников. Если не можете защитить тех, кто к вам приезжает, тогда какой от вас толк? В обычном городе и то безопаснее, там хотя бы есть стена! А у вас поселение в чистом поле, а вокруг лес. Любой враг подберется незамеченным. У вас же могучий Талисман, о котором так много слухов! Так сделайте что-нибудь!

Теонард поднялся, грозно возвышаясь над столом, упер руки в столешницу. В этот момент он казался хищной птицей, что оглядывает сидящих перед ней сусликов. Имельгес один встретил его взгляд без тени смущения, наоборот, посмотрел сурово, грудь выпятил колесом.

– Господа, – произнес Теонард, – вы правильно сделали вывод, что разбойники – наша общая проблема. Как Глава Совета, даю слово, что мы ее в кратчайшие сроки решим.

– И возместите нам убытки, – напомнил Имельгес твердо. – Это будет справедливо.