— Сэр, кто-то пытается въехать в зону.

– Не мел, его в дом взяли, а дворником называли по привычке…

Лейтенант даже не поглядел на экран.

– Так чем он занимался в доме? – Начальник сыскной спросил приживалку как бы между прочим, ничем не показывая, что ему это очень интересно.

— Действуйте по инструкции, сержант. — Вы что — не были на учениях?

– Да чем придется, полы вот натирал, посылали его…

— Слушаюсь, сэр, — отозвался Родригес, продолжая нажимать на кнопки и щелкать тумблерами по мере поступления приказов лейтенанта.

– Куда?



– Да куда, в лавку ходил, на мануфактуры бегал, принеси, подай. – Руфина Яковлевна замолчала, водила глазами из стороны в сторону, вспоминала. – Да вот еще, он в комнате дяди Евсея уборку провел, туда, когда старик жив был, не особо охотники прибираться находились, а после его смерти и вовсе прислуга заартачилась. А тут новый работник, вот его туда и послали, чтобы он все там сгреб, вынес и сжег…

Джип клюнул носом, чуть не выбросив Дэвида и Дженифер через спинку сиденья на колени Стивену Фолкену, и заюлил на спуске. Трэвис с трудом удержал машину.

Начальник сыскной бросил быстрый взгляд на Кочкина, тот сидел отрешенный и, казалось, даже не слышал, что сказала приживалка.

— Йехууу! — снова издал он воинственный клич. — Заграждение объехали! Остались только ворота!

– Шут с ним, с дворником, – чтобы не вызывать подозрения у Руфины Яковлевны, полковник быстро переключился на другую тему, – меня интересует, кто убил Новоароновского? Кто убил этого безвредного человека, который и мухи за всю свою короткую жизнь не обидел…

Дэвид осторожно высунул голову. Впереди маячили внушительные ворота. Они были закрыты.

– Да уж и не обидел… – негромко сказала приживалка.

Лайтмен считал, что Трэвис затормозит, но тот, наоборот, прибавил скорости.

– Вы не согласны? Почему?

— Держитесь крепче! — скомандовал сержант.

– Да потому что я его хорошо знала, и мне лучше, чем кому-либо, известно, на что он был способен!

Ворота приближались — две массивные рамы с металлической сеткой внутри. Раздался удар, скрежет покореженного металла.

– А что вас привлекло в Новоароновском?

— Прорвались! — заорал Трэвис. Но не успел он закрыть рот, как машину резко занесло. Все закружилось в голове Дэвида. Когда он обрел способность соображать, джип лежал на боку, а Дженифер распласталась на нем. Брезентовый верх был порван в клочья, и Трэвис и Фолкен барахтались в них, пытаясь подняться. Дэвид выполз наружу и помог Дженифер встать на ноги. Все вокруг еще покачивалось, но пассажиры, похоже, были живы.

– Вы этого не поймете!

— Цела? — спросил он.

– Почему? – Начальник сыскной обиженно посмотрел на приживалку.

— Вроде, — ответила она.

– Потому что вы – мужчина, а я – женщина, и мне порой может нравиться совсем не то, что вам!

— А как вы? — он повернулся к Трэвису и Фолкену.

– Дело вкуса, значит! Но тем не менее, Руфина Яковлевна, ответьте, что послужило побудительной причиной вашего знакомства?

— Герои отделались испугом, — крякнул Трэвис, потирая ушибленный бок.

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Насколько помнится, вход в пещеру здесь, — деловито сказал Фолкен, указывая на туннель. — Давайте поспешим, пока эти идиоты не замкнулись изнутри!

– Что вас подтолкнуло или заставило познакомиться с Новоароновским?

Они бросились к туннелю.

– Да так вышло, и все…

— Скорей! — крикнула Дженифер, опередившая остальных. — Там большая дверь… Она начинает закрываться!

– Кто сделал первый шаг?

Стивен Фолкен хотел было отпустить какое-то едкое замечание, но потом решил приберечь энергию для бега. Их шаги гулко застучали при входе в подземелье. Дэвид явственно увидел то, о чем говорила Дженифер: толстенная дверь в середине туннеля медленно поворачивалась.

– Он, конечно!

— У нас тридцать секунд! — прокричал сержант Трэвис.

– И вы согласились?

Дэвид Лайтмен остро пожалел, что не занимался бегом раньше.

– Не сразу…

– Значит, вы подумали, прежде чем дать ему ответ?

– Подумала, а я что, уже и подумать не могу?

– Можете, – начальник сыскной сделал жест, пытаясь ее успокоить. – А что он вам предложил, ведь не пойти же с ним под венец?

– А может, и предложил… – глядя в сторону, ответила приживалка.

11

– Вы серьезно? Евно Абрамович Новоароновский предложил вам выйти за него замуж? – Фон Шпинне смотрел на Руфину с любопытством и в то же время с недоверием.

– Да, предложил! – с вызовом мотнула головой женщина. – А я, по-вашему, не имею права на счастье?

В ноябре 1979 года кто-то из операторов ОПРУ по ошибке вложил в главный компьютер не ту ленту.

– Все имеют право на счастье, но не всем оно по карману!

Командование ОПРУ увидело на экране классическую картину атаки — не подозревая, что это была военная игра. Все выглядело настолько «натурально», что летающий командный пункт президента успел подняться в воздух, прежде чем генералы сообразили, что видят перед собой учебную имитацию.

– Вот и вы тоже про деньги. Новоароновский только про них и говорил…

В июне 1980 года вышедший из строя микрочип стоимостью сорок шесть центов создал в компьютере иллюзию ракетного нападения.

– Да я, собственно, и не про деньги вовсе, но ваши слова меня заинтересовали. Так о чем постоянно говорил Новоароновский?

После этого случая генерал Джек Берринджер принял командование ОПРУ и с помощью специалистов группы Маккитрика постарался застраховать систему от повторения подобных ложных сигналов.

– Хвастался: «Скоро я так разбогатею, что все мне позавидуют. И уж тогда не буду гнуть спину на Протасовых!»

Сейчас, после тщательной проверки, сомнений уже не оставалось: Соединенные Штаты подверглись нападению.

– Вот как! Разбогатеет?

— Все точки сообщают: предстартовая подготовка закончена, — доложил майор Лем. — Ждут кодового сигнала на запуск.

– Да!

— Запретить изменения, — скомандовал Берринджер.

Глава 40. Открываются новые обстоятельства

Лем склонился над терминалом и набрал нужную комбинацию.

– И вы не пытались расспросить, как он собирается разбогатеть? – Фон Шпинне говорил спокойно, без нажима, однако блеск в глазах выдавал его крайнюю заинтересованность.

Джек Берринджер отогнал от себя все чувства. Теперь — только действия, ничего более. Люди вокруг него слились воедино с машинами. По экранам пробежали строчки:

– Пыталась, – дернула плечами приживалка, – я однажды аж напоила его…

НАВЕДЕНИЕ НА ЦЕЛИ ЗАКОНЧЕНО.ИЗМЕНЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНЫ.

– Ну и…

Телефонный звонок профессора Стивена Фолкена, раздавшийся накануне вечером, застал на командном мостике у монитора ОПРУ Патрицию Хили; Джон Маккитрик был внизу в зале возле машин. Ввиду отсутствия начальника Фолкена соединили с ней.

– Молчок… Вот про все болтал, даже про такое, о чем и думать-то стыдно, а про то, как собирается разбогатеть, ни слова…

— Алло, Джон? — произнес голос с английским акцентом. — Я слышал, у вас там небольшие затруднения.

– Странно, очень странно, – начальник сыскной встал и прошелся по комнате. – Доктор, вы еще не устали слушать всякие глупости? – посмотрел он на Викентьева.

— Простите, это не доктор Маккитрик. Вы говорите с его ассистенткой Патрицией Хили, — ровным тоном ответила она. Наконец-то ей выпал случай поговорить с отступником Фолкеном. — Боюсь, доктор Маккитрик не сможет взять трубку, он занят у компьютеров.

– Нет, нет, – встрепенулся местный эскулап, – напротив, мне очень и очень интересно.

— Ага. Я решил подать знак с того света. Немногие в курсе, что я еще копчу небо. И поскольку вы не выказываете удивления, полагаю, что вы посвящены в тайну, — продолжал голос. — Ладно, раз Джон не может подойти, попросите генерала Цеппелина, Берлицера или как там его.

Руфина Яковлевна фыркнула, тем самым выражая неприятие к человеку, который поступил не по-джентльменски и столкнул ее с колен. Но на доктора это фырканье, похоже, не произвело должного впечатления, он даже не взглянул на приживалку.

— Сейчас попытаюсь, — ответила она. Ей пришлось пустить в ход весь арсенал убеждений, но в конце концов измотанный генерал взял трубку.

Кочкин все это время тихо сидел у стола и, подперев голову, устало наблюдал за происходящим.

– Стало быть, – фон Шпинне вернулся на свое место, – вы вступили с Новоароновским в связь, потому что он предложил вам выйти замуж?

— Фолкен! — угрюмо буркнул он. — А я думал, вы померли… Не могу разговаривать, у нас тут запарка… Что?.. Хорошо, тащите этого маленького проныру сюда. — Долгая пауза. — Мне трудно поверить в это, сэр. Маккитрик утверждает, что это не имитация, а он возился с этими машинами побольше, чем вы. — Пауза. — Послушайте, старина, мне все равно, кто создал программу Джошуа, — вы или кто другой. Сейчас мы имеем дело с противником, так что, простите, я должен вернуться к работе.

– Ну, не только…

Берринджер сунул трубку Пат, предоставив ей вести переговоры с Фолкеном.

– А я знаю еще о том, что и конюх Леонтий звал вас под венец. Это правда?

— О боже, до чего твердолобый субъект, — вздохнул Фолкен. — Надеюсь, вы сможете помочь мне, Патриция. То, что вы видите сейчас на своих экранах, это развернутая военная игра. Джошуа всегда принимал себя за Наполеона и…

– Правда, но я отказала…

— Подождите, мне принесли распечатку… мы пропускаем все через центральный процессор, — сказала она. — Джон… я имею в виду доктор Маккитрик, по общему мнению, является лучшим в мире специалистом по оборонным компьютерам, и он не обнаружил никаких неисправностей в работе систем.

– Почему?

— Ну, Маккитрик всегда был самовлюбленным олухом, — заметил Фолкен. — Вижу, что звонком я не добьюсь никакого толка. Придется самому слетать к вам в Колорадо. Не затруднитесь, пожалуйста, информировать Джона о моем приезде и приготовьте для нас пропуска — я имею в виду себя и двух весьма настойчивых подростков. Будет прискорбно, если мы явимся на представление «Конец света», рассчитывая на места в директорской ложе, а окажемся без билета. Я знаю, вы умница и постараетесь исполнить все в точности. А теперь прошу простить, мне надо еще успеть попросить об услуге штаб ВВС. Надеюсь, они не откажут старому знакомому.

– Сами подумайте, жить с конюхом! Вы, верно, никогда к нему близко не подходили, а я подходила… И могу сказать, что конский пот – это дело невозможное. А Леонтий им весь пропах, насквозь! Чтобы у меня в доме как на конюшне было? Нет уж, увольте! Евно Абрамович, хоть в сравнении с Леонтием уступает, но работа у него чистая, и это еще когда приказчиком служил. А когда его управляющим сделали, так он и вовсе стал духами мазаться. Говорил, что сейчас он – начальство, ему положено, – приживалка замолчала и опустила глаза.

Сейчас Патриция Хили стояла у взрывоустойчивой двери, ожидая прибытия Фолкена. По внутреннему радио только что объявили о закрытии горы. Где же этот чертов Фолкен!

– Получается, у одного вашего любовника – Леонтия был мотив убить другого любовника – Новоароновского!

— Быстрей! — шептала она, часто дыша. — Ну быстрей же!

– Про это я ничего не знаю! – сказала тихо, даже как-то покорно.

Разговор с Фолкеном не выходил у нее из головы в течение всей бессонной ночи. Когда она передала его содержание Маккитрику, тот лишь устало вздохнул.

– Совсем недавно вы говорили, что Леонтий не знал о вашей связи с Евно Абрамовичем.

— Я сам был бы рад убедиться в этом. Пат. Но ты же видишь — никаких указаний на имитацию. — Его глаза вдруг сузились. — А не может Фолкен быть в сговоре с противником? Знаешь, за несколько лет люди здорово меняются.

– Может, он просто притворялся, что ничего не знает. Он мрачный, по глазам ничего не скажешь! Смотришь на него – и ничего подозрительного, а в душе он, может, затевает чего.

– Значит, вы все-таки подозреваете Леонтия?

На этом разговор закончился. Когда Маккитрик упирался рогами, его нельзя было сдвинуть с места! Между тем он сам не раз говорил, что Фолкен придумал систему, так что если и был малейший шанс на надежду, он был связан именно с ним. Кроме того, никто не сможет убедить генерала Берринджера в возможностях Джошуа имитировать в полном объеме третью мировую войну.

– Раньше я его не подозревала…

Но где же они?!

– Когда раньше? – Фон Шпинне чуть подался вперед.

У входа в напряженном ожидании застыли двое часовых. Первая дверь метровой толщины весом в двадцать пять тонн отделилась от стены.

– Вчера, позавчера…

— Пора уходить, мэм, — сказал старший караульного расчета, худощавый красивый блондин, с беспокойством оглядываясь на вторую дверь.

– Так, так. А в чем?

— У нас еще тридцать секунд, — ответила Пат Хили.

– Как в чем? В убийстве Евно Абрамовича!

— Так точно, — подтвердил капрал. — Полно времени!

Начальник сыскной и Кочкин переглянулись. Доктор тоже завертел головой, хоть и не понял значения этого переглядывания.

Патриция Хили с отчаянием вгляделась в туннель. Надежда, что Фолкен и компания появятся в последний момент, угасла…

– Постойте, постойте, так вы знали, что Новоароновский убит? Вы знали и все это время разыгрывали перед нами полную неосведомленность?

И тут в подземелье гулко застучали шаги. Впереди показались четыре человеческие фигуры.

– Ну… – забегала, заметалась глазами приживалка. Она поняла, что проговорилась и теперь нужно признаваться. – Знала!

— Это те, кого вы ждете, мэм? — спросил капрал.

– Откуда вам стало известно?

— Молите бога, чтобы это были они!

– Да уж и не припомню, от кого. Кто-то вбежал в столовую, да как закричит: «Новоароновского убили!»

— Мэм, я молюсь уже вторые сутки подряд.

– Его убили здесь, в доме?

— Аминь! — откликнулся второй часовой.

– Ну да! – кивнула Руфина.

Гидравлические цилиндры массивных дверей отсчитывали секунды.

– Когда это произошло?

Впереди бежала девушка, по-спринтерски поджав локти, за ней топал в тяжелых башмаках сержант в форме ВВС, потом этот мальчишка, Дэвид Лайтмен, а замыкал группу высокий немолодой мужчина, припадавший на одну ногу… профессор Стивен Фолкен!

– Три, а может, и четыре дня назад, точно не скажу, у меня календаря нету!

— Успеют! — радостно воскликнула она.

– И где же все это время находился труп?

— Точно. Даже с опережением в добрых пять секунд, — подтвердил капрал, отходя в сторону. Дженифер Мак как вихрь ворвалась в узкий проем между стеной и ползущей дверью. Остальные — за ней. Фолкен едва успел протиснуться внутрь, как тяжеленная дверь прижалась к бетонной стойке.

– В подвале под домом…

— На них есть пропуска… на всех! — сказала Патриция Хили.

– Кто его туда перенес?

— Теперь даже при желании мы не сможем их выгнать, — заметил часовой. — Давайте быстрей, а то закроется вторая дверь.

– Николай с Никитой и Андросом!

— Я Патриция Хили, — промолвила на бегу молодая женщина, — помощник доктора Маккитрика. А вы, как я понимаю, профессор Фолкен.

– Это точно?

— Он самый! — крикнул Дэвид Лайтмен.

– Точно! А кто его, по-вашему, таскать должен, я? Прислугу звать не стали, чтобы, значит, меньше глаз…

— О боже, моя «крыша» погорела, — задыхаясь, ответил Фолкен. — Хьюмористика!

– А о том, что дворник убит, вы знали?



– Нет, про дворника ничего не знала. Вы мне сказали, вернее, показали, – она махнула рукой назад.

В Хрустальном дворце царило безумие.

– И никто вам ничего про дворника не говорил?

Хотя температура воздуха не повысилась, лица у операторов блестели от пота. Приглушенное урчание машин и людские голоса слились в сплошное неясное бормотание. Техники напряженно всматривались в экраны или торопливо перебегали от одной установки к другой. Атмосфера была грозовой, в зрачках плескался ужас.

– Никто. Вот как на духу, как на исповеди отвечаю – никто ничего не говорил! – Она встала и размашисто перекрестилась.

Патриция Хили, отделившись от группы, заторопилась к командному мостику. Фолкен с жадным любопытством оглядел зал — автоматизированное поле боя, созданное на основе его идей.

– А вы знали, что сегодня ночью Николай с братьями Никитой и Андросом собираются вывезти труп Новоароновского?

Дэвид почувствовал, как Дженифер уцепилась за его руку.

– Знала, про это мы все вместе говорили за столом…

— О боже, — сказала она, кивая на огромную карту под потолком. — Посмотри, что там!

– А прислуга?

По карте к границам Соединенных Штатов летели стаи светляков.

– А что прислуга? Ее выставили…

— ДСП сообщает: МИРВы разделились. Число предполагаемых точек поражения — около двух тысяч четырехсот.

– Когда состоялся этот разговор после того, как приходил следователь Алтуфьев?

— Кажется, мы прибыли, как говорится, в аккурат, — прошептал Фолкен.

– Да, – кивнула приживалка. – А вы откуда знаете, что он к нам приходил?

Громкий голос вывел Дэвида Лайтмена из оцепенения.

– Да вот знаем! Случайно встретили, когда он сюда шел… Итак, после того как к вам пришел следователь, вы собрались в столовой и решили ночью вывезти труп. Речь ведь шла об одном трупе или о двух?

— Стивен!

– Об одном!

К ним спешил размашистым шагом Маккитрик. Волосы его были всклокочены, глаза блуждали.

– Так, – начальник сыскной встал, – спасибо за ответы. Теперь вас проводят в комнату, которую вам покидать пока не следует.

— Стивен, — продолжал Маккитрик, подойдя вплотную, — не знаю, сумеете ли вы что-нибудь понять в этой чертовой каше…

– А если я захочу в туалет?

В его воинственности было что-то беззащитное, как у ученика, вдруг представшего перед учителем.

– Воспользуйтесь горшком! – дал совет начальник сыскной и, как бы ставя точку в разговоре, повернулся к Кочкину. – Эту к себе, а мне сюда Сергея!

— Джон! — слабо улыбнулся Фолкен, спрятав руки в карманы серого кардигана. — Какая приятная встреча. — Он взглянул на воротник его измятой голубой рубашки. — Я вижу, жена по-прежнему завязывает вам галстуки…

Глава 41. Беседа с Протасовым Сергеем

Лицо Маккитрика пошло красными пятнами. Он стрельнул глазами в сторону Дэвида Лайтмена.

Привели Сергея.

— Послушайте. Не знаю, что вам рассказал этот паренек…

– Ну здравствуйте, Сергей Саввич! Как себя чувствуете, наверное, спать хочется? – начал фон Шпинне бодро. Широко улыбаясь, взял Протасова-младшего под локоток и подвел к стулу.

— Это все блеф, Джон, — прервал его Фолкен, махнув рукой на табло, словно отметая все происходящее.

– Да какой уж там сон, когда такое происходит, – усаживаясь, проговорил гимназист.

Маккитрик заморгал.

– А что происходит? – сделал непонимающее лицо начальник сыскной и вопросительно посмотрел вначале на Кочкина с Викентьевым, может быть, они знают, а уже потом на Сергея.

— Это не блеф, черт побери! Это все настоящее! — голос его прервался. — Президенту осталось только отдать приказ о нанесении удара, и мы советуем ему сделать это немедленно.

– Ну, полиция и прочее…

Стивен Фолкен покачал головой, окинул Маккитрика уничижительным взглядом и, не обращая больше внимания на своего бывшего помощника, заспешил к месту, где над залом нависал командный мостик.

– Вы знаете, почему мы здесь?

— Алло! — позвал он снизу. — Есть кто живой?

– Нет!

Не получив ответа, Фолкен приложил ладони рупором ко рту и закричал:

– В доме обнаружены два трупа…

— Алло, генерал Джек Берринджер! Вы можете повернуть ко мне одно ухо? Я отниму у вас две-три секунды драгоценного времени.

– Отца и дяди Евсея?

Театральный баритон Фолкена возымел действие. Генерал Берринджер подошел к поручням и свесился вниз.

– Нет! – мотнул головой Фома Фомич, про себя улыбаясь над схожестью слов обитателей этого дома. – Другие трупы! А вон, взгляните, они лежат как раз за вашей спиной!

— Фолкен! Вот уж выбрали подходящий момент для визита! — зарокотал он.

– За спиной?

— Генерал, я говорю на полном серьезе, — Фолкен ткнул пальцем в карту. — То, что вы здесь видите, — абсолютная фантазия! Смоделированная компьютерами галлюцинация! Эти точки — не ракеты, а призрачные сигналы.

– Да! – улыбнулся Фома Фомич, но на этот раз его улыбка была другой – холодной. – А где же им быть? Трупы, поверьте моему большому опыту, всегда за спиной, некоторые лежат, а некоторые ходят… – лишь только фон Шпинне сказал «ходят», Сергей быстро обернулся.

Берринджер перевел взор на стоящих внизу людей.

– Это? – спросил он тихо, точно на полу лежали не мертвецы, а спящие люди, и показал пальцем на два прикрытых рогожей тела.

— Джек, — обратился к нему Маккитрик. — Мы не обнаружили ни малейших признаков того, что в машину введена смоделированная программа.

– Да! – ответил полковник и снова неприятно улыбнулся. – Вы взгляните, а господин Кочкин вам поможет… – начальник сыскной сделал знак Меркурию, и тот откинул рогожу. – Ну что, вы узнаете этого человека? – спросил фон Шпинне после того, как Сергей посмотрел на труп Новоароновского.

— Да поверьте же, дьявол вас забери! — крикнул Фолкен, теряя свой обычный юмор. — Я знаю свою программу… она поэтапно наращивает имитацию. Все правильно. Джошуа сам себе подает сигналы!

– Узнаю! – медленно садясь на стул, ответил юноша.

— Две минуты до взрыва! — сообщил генералу Берринджеру человек в мундире летчика, протягивая ему телефонную трубку. — Командование ВВС, сэр.

– И кто это?

Берринджер взял трубку, но прежде чем поднести ее к уху, еще раз вперился в группу людей, стоявших под командным мостиком.

– Евно Абрамович Новоароновский, управляющей нашей ситцевой мануфактурой.

— Джек, я уже докладывал, — произнес Маккитрик. — Мы проверяли и перепроверяли все системы. Неполадки в компьютерах исключены!

– Вот как, управляющий! А почему его труп находился в вашем доме?

— Генерал, ну подумайте сами! — Фолкен заслонил своего бывшего помощника. — В этом же нет никакого смысла!

– Я не знаю!

— В чем? — недоуменно переспросил Берринджер.

«Уверенно врет, поднатаскался за время, которое минуло со дня смерти отца…» – подумал Фома Фомич и вслух спросил:

– И вы ничего не слышали о том, что Новоароновского убили?

— Неужели вы действительно верите, — продолжал с жаром Фолкен, — что противник ни с того ни с сего произведет массированную атаку таким числом ракет, бомбардировщиков и подлодок? Ведь там же сидят люди не глупее нас. Они прекрасно понимают, что речь идет о полном уничтожении обеих сторон… Генерал, вы слушаете машину! Сделайте миру одолжение и не превращайтесь сами в нее!

– Ничего!

На усталом лице Берринджера отразилась мучительная борьба. Он вопросительно посмотрел на Дэвида Лайтмена, стоявшего рядом с профессором. У Дэвида подкосились колени. Он сжал руку Дженифер и умоляюще взглянул на генерала. К тому подошел помощник и тихо сказал что-то.

– Вы знаете, что к вам сегодня, хотя нет, уже, получается, вчера, приходил следователь Алтуфьев?

Берринджер отложил одну трубку и взял другую.

– Да, я знаю. А что?

— Да, господин президент, — сказал он. Последовала пауза, длинней которой Дэвид не помнил в своей жизни. — Сэр, — генерал посмотрел на Фолкена, — в данный момент я не могу на сто процентов подтвердить это. Есть основание предполагать, что это имитация.

– Зачем он приходил?

Дэвид с облегчением вздохнул. Дженифер прижалась лицом к его груди.

– Ну, это вы у Николая спросите, я со следователем не веду бесед…

— Слушаю, сэр, — продолжал Берринджер. — Безусловно. Да, сэр, — мрачно закончил он и отдал трубку полковнику Конли. Вытерев лицо платком, он спросил: — Какая первая цель и как скоро?

– Конечно, спросим, как же нам раньше-то в голову не пришло… А часто Алтуфьев к вам приходил?

— Ближайшие цели, — откликнулся майор Лем, сидевший у консоли ОПРУ, — база «Лоринг» в Мэйне, триста девятнадцатое ракетное крыло в Грэнд-Форкс, Северная Дакота, и аляскинская штаб-квартира ВВС в Элмендорфе. Предполагаемое поражение — через одну минуту, сэр.

– Бывало, время от времени. Один или два раза даже обедать оставался…

— Свяжите меня со старшими диспетчерами каждой базы, — приказал Берринджер. Генерал понимал, что цепляется за соломинку, но когда под тобой разверзается бездна, то схватишься за любую былинку обеими руками.

– И всякий раз говорил только с Николаем?

Полковник Конли набрал нужные коды, на панели загорелись три красные лампочки.

– Да! Во время обеда и со мной: «Как дела, гимназист, кем быть хочешь, как учишься?» Но со мной что разговаривать? У нас сейчас Николай главный, он все дела ведет, у него все деньги…

— Всем станциям, — произнес в микрофон полковник. — Говорит Хрустальный дворец. Приготовиться к приему сообщения Стального Шлема.

– У Николая все деньги? – удивился фон Шпинне.

Генерал Берринджер взял свой микрофон. Первый голос отозвался незамедлительно. Конли включил громкоговоритель, чтобы всем было слышно.

– Да! – ответил Сергей и почему-то захлопал глазами.

— База Элмендорф слушает. Дежурный полковник Бауэрс.

– А при чем здесь деньги и следователь Алтуфьев, можете пояснить?

— Триста девятнадцатое крыло слушает. Дежурный — полковник Чейз, — включился второй голос.

– Ни при чем…

— Гм… база Лоринг. Старший диспетчер вышел. Заместитель…

– Но ведь вы сказали, следователь всегда говорил только с Николаем. А после моего вопроса о беседе Алтуфьева с вами вы удивились и сказали, что зачем он будет говорить с вами, если все деньги теперь у Николая. Так?

— О\'кей, — прервал его генерал Берринджер. — Говорит командующий ОПРУ. К нам поступили сигналы о массированном запуске неопознанных ракет. В данный момент мы не имеем подтверждения, повторяю — не имеем подтверждения этому. Возможное поражение целей через… — он взглянул на экран, — …двадцать пять секунд.

– Ну, так!

Заместитель старшего диспетчера базы Лоринг лейтенант Кеннет Догерти почувствовал, как его обдало жаром.

– Вот я вас и спрашиваю, при чем здесь деньги? Или между вашим старшим братом и следователем Алтуфьевым есть какие-то денежные отношения? Может быть, кто-то кому-то должен?

Подполковник Бауэрс в Грэнд-Форксе счел, что это очередная проверка, и не потерял хладнокровия.

– Я про это ничего не знаю, а так сказал, потому что Николай у нас сейчас главный, и у главного всегда деньги, вот и все!

Полковник Чейз понял, что это — по-настоящему, и закрыл глаза, обратившись мыслями к всевышнему.

– Значит, вы не знаете, о чем говорили следователь с Николаем?

— Мы с вами, ребята, — произнес генерал Берринджер. — Все необходимое будет сделано. Оставайтесь на линии сколько можете.

– Нет, меня в эти беседы не посвящают – молод еще! – Гимназист сказал с обидой в голосе.

«Да поможет вам Бог», — подумал генерал. В операционном зале наступила мертвая тишина.

– Следователь обычно разговаривал только с Николаем, или они еще кого-то приглашали?

Зыбкая надежда, что Фолкен может быть прав, делала ситуацию еще более нестерпимой. Человек, смирившийся с самым худшим, готовится к концу; тот же обреченный человек при виде проблеска надежды впадает в безумие.

– Никиту звали, он у нас теперь правая рука Николая.

— Шесть секунд, сэр, — сообщил молодой помощник, — пять…

– А Андроса звали?

Все головы обратились к центральному табло.

– Нет! – отрицательно мотнул головой гимназист и даже удивился.

— Четыре… три…

– В последний визит Алтуфьева Никита присутствовал при разговоре?

Генерал Берринджер посмотрел вниз на Дэвида Лайтмена и Стивена Фолкена. «Странная пара», — мелькнуло у него.

– Не знаю, меня дома не было… Вы у Николая спросите…

— Две… одна…

– Да спросим, конечно, спросим, – кивнул фон Шпинне. – Когда следователь ушел, вы все, насколько мне известно, сели за стол?

Светящиеся точки на карте достигли целей. Диоды символическим всплеском изобразили взрывы.

– Да, обед накрыли!

– О чем вы говорили за обедом?

– Ни о чем, пообедали, да и разошлись…