Дональд Гамильтон

Ночной попутчик

Глава 1

Он кинулся к остановившемуся у обочины седану. Водитель распахнул перед ним дверь и, как только он забрался на переднее сиденье, рванул машину вперед. Поставив сумку в ногах, Дэвид Янг откинулся на мягкую спинку и стал наблюдать за освещенным автомобильными фарами шоссе. Он не любил быстрой езды и, когда седан на большой скорости описал дугу, обхватил себя руками – ему невольно вспомнились самые страшные моменты в его жизни, хотя и не имевшие к автомобилям никакого отношения.

– Лейтенант, время останавливать попутки не самое удачное, – заметил ему водитель. – Уже слишком поздно.

– Мне надо к утру успеть в Норфолк, – ответил Янг. – Спасибо, что остановился, а то по гравию так тяжело идти.

– Не стоит благодарностей. Любой на моем месте сделал бы то же самое. Брести по ночной дороге с двумя чемоданами и транзистором – занятие мерзопакостное. Фу!

Водитель в сердцах сплюнул в открытое окно автомобиля. Из-за темноты в салоне определить его возраст возможности не представлялось. Он был в светлом пальто, на голове – мятая шляпа. Несмотря на его грубый голос и плотное телосложение; выглядел он довольно прилично. Да и машина у него была не самая дешевая. Зная, каким настороженным должен быть водитель, подсадивший к себе ночью попутчика, пусть даже и в армейской форме, Янг отвел от него глаза. «Скорее уж ему следовало бы меня опасаться, а не мне его», – подумал он.

– С побывки, лейтенант? – спросил хозяин седана.

– Нет, – коротко ответил Янг. – Я – резервист.

– Значит, снова призвали?

– Да.

– Погано, – сочувственно буркнул водитель и, оторвав глаза от дороги, посмотрел на попутчика.

Взгляд его остановился на нашивках на форме Янга.

– Ты, лейтенант, похоже, и в войне участвовал, – выровняв машину, произнес мужчина. – На Тихом океане, не так ли?

Он снова посмотрел на нашивки и, задержав взгляд на одной из них, слегка присвистнул.

– Вижу, что получил несколько ранений. Одно из них серьезное, – сказал водитель и замолчал, видимо ожидая от пассажира ответа.

Но Янг промолчал, и тогда водитель продолжил:

– Вот и опять они до тебя добрались. Ты конечно же, как и полагается, уволился с работы, попрощался с семьей. Янг в ответ помотал головой.

– Нет, я не работал, – сказал он. – А семьей, слава богу, пока еще не обзавелся. Из армии меня сразу направили на учебу в техническое училище. Теперь боюсь, что к тому времени, когда я его окончу, у меня уже отрастет седая борода.

– Тем более погано, – согласился водитель. – Спасибо, что хоть дорогу тебе оплатят. Янг слегка покраснел.

– Уже оплатили, – сказал он. – И дорогу, и обмундирование. Только я вот накануне здорово погулял.

Водитель хихикнул.

– Ты выглядишь так, словно кутил всю неделю, – заметил он. – Прощался с гражданской жизнью?

– Да, можно сказать, что так, – ответил Янг. Он был рад, что мужчина, сидевший за рулем, не стал расспрашивать его о подробностях – уж очень ему не хотелось вспоминать, каким он тогда был пьяным.

Янг снял с головы фуражку, положил ее себе на колени и устало откинулся на спинку сиденья. Вид головного убора смущал его – уж слишком ярко блестели на нем золоченый галун и серебряная кокарда. Возможно, в ней щеголял один из выпускников торгового училища, что стоит на реке Северн, глядя на фуражку, подумал Янг. И тут ему представилась его собственная фуражка, потерянная им при обстоятельствах, о которых он предпочел бы не вспоминать. В ней, хоть уже и старой, но не настолько, чтобы ее можно было бы стыдиться, он чувствовал бы себя более уверенно. Демобилизовавшись в сорок шестом году, Янг избавился от всего, что связывало его с армией. Война закончилась, и он выбрал себе училище, не имевшее никакого отношения к флоту. На борт судна он не поднимался вот уже целых семь лет.

Лучи фар выхватывали из темноты дорожные указатели, извещавшие, что впереди расположен городок Роджерстаун штата Мэриленд с населением в семь тысяч человек и что максимальная скорость на дороге двадцать пять миль в час. Когда водитель сбавил газ, Янг удивился: его благодетель отнюдь не производил впечатления человека, строго соблюдающего скоростной режим.

– Я, лейтенант, скоро сверну, – произнес сидевший за рулем мужчина. – Извини, но дальше я везти тебя не смогу. Надеюсь, что до места ты и сам доберешься.

– Да, конечно, – ничем не выдав своего разочарования, ответил Янг. – Огромное тебе спасибо.

Увидев впереди перекресток дороги, он поднял свою дорожную сумку, рассчитывая, что машина сейчас остановится. Мужчина за рулем как-то нервно на него посмотрел, показал рукой, чтобы Янг оставался на месте, и прибавил газу. Щиты с указателями и знаки «стоп» замелькали в темноте с бешеной скоростью. Так же быстро они проехали и через городок. Перехватив недоуменный взгляд лейтенанта, водитель рассмеялся.

– Не волнуйся, – сказал он. – Я передумал и довезу тебя до Вашингтона. А то ты навечно застрянешь в этом Роджерстауне.

Мужчина вынул из кармана бумажник, одной рукой достал из него купюру и протянул ее Янгу. Тот удивленно уставился на него.

– Да бери же! – раздраженно прикрикнул благодетель. – Я подброшу тебя к автобусной остановке. Купишь билет и доедешь до Норфолка. Долг вернешь, когда получишь жалованье.

Янг нахмурился. Великодушие, проявленное к нему незнакомым человеком, смущало его.

– Зачем ты это...

– Да ладно, – прервал его водитель. – Черт возьми, это же единственное, что я могу сейчас для тебя сделать.

– Это так великодушно, однако... – смущенно забормотал Янг.

Мужчина сунул ему в руку десятидолларовый банкнот.

– Пустяки, лейтенант, – сказал он. – Ты же мне их вернешь. Кроме того, мне все равно нужно в Вашингтон. Просто из Нью-Йорка я собирался заехать к жене. Она живет на берегу залива в сорока милях отсюда. Вот я и подумал, зачем мне ночью трястись по плохой дороге. Будет лучше, если мы увидимся с женой утром. Последнее время мы с ней не в ладах. Так что заеду я к ней на обратном пути.

Янг неохотно взял у незнакомца деньги; он чувствовал себя нищим, принявшим подаяние. Гордость мешала их принять, а разум подсказывал, что отказываться от них не следует. Если он, добираясь на перекладных, задержится с прибытием на службу, то у него возникнут неприятности. Да и зачем ему было обижать человека, предложившего свою помощь.

– Ну, если ты уверен, что... – начал Янг.

– Я же сказал, что ты мне их вернешь, – прервал его водитель.

– Тогда оставь мне свое имя и адрес.

– Вышлешь деньги в Бейпорт, а жена передаст их мне. Запомни, Лоренс Уилсон, Бейпорт, штат Мэриленд. Друзья же зовут меня просто Ларри, – уточнил мужчина и протянул Янгу руку.

– Дейв. Дейв Янг, – пожимая его руку, представился Янг.

– Отлично, Дейв, – ответил Уилсон и еще раз посмотрел на военную униформу лейтенанта. – Я ведь и сам служил на флоте и только в прошлом году демобилизовался. – Он громко рассмеялся, а потом воскликнул: – Ха, демобилизовался! Кого я вознамерился обмануть? Дейв, меня отчислили. Меня, похоже, заподозрили в подрывной деятельности.

Вздрогнув, Янг повернулся лицом к водителю, решив, что тот пошутил. Из-за тени, падающей от полей шляпы, разглядеть выражения лица Уилсона он не смог. Однако было видно, что мужчина не улыбается.

– Как это? – удивленно спросил Янг.

– Как? – переспросил Уилсон. – Это я вот уже год и пытаюсь выяснить.

– Хочешь уверить меня, что они тебе так и не сказали?..

– Дорогой, ты не знаешь, как это происходит. Понимаешь, в таких случаях тебе никаких обвинений не предъявляют. Это у них так заведено. На тебя приходит некая «информация», согласно которой ты представляешь угрозу безопасности страны. Тебе устраивают пару допросов. Только какой в них толк? Ты же даже не знаешь, в чем конкретно тебя обвиняют. Единственное, что ты можешь сказать им, что ты хороший малый и обожаешь Соединенные Штаты Америки. Но они это уже слышали от других, и не раз! В итоге тебя выгоняют из армии, и ты возвращаешься на гражданку. Все смотрят на тебя так, будто ты сейчас вынешь из кармана серп и молот и начнешь ими размахивать. С ума можно сойти! Поверь мне, Дейв, если подобное произойдет с тобой, то ты о своих родных и друзьях узнаешь много такого, о чем и не догадывался. Даже те из них, кто не поверит, что ты «красный», будут держаться от тебя подальше. Уилсон оторвал глаза от дороги и посмотрел на Янга.

– А теперь ты жалеешь, что взял у меня деньги! – воскликнул он. – Ты готов добираться до Вашингтона пешком, лишь бы не ехать в одной машине с таким, как я!

Янг поерзал на сиденье. Он почувствовал себя неловко, поскольку водитель отчасти угадал его мысли. «Впрочем, какое мне до этого дело? – подумал лейтенант и отрицательно помотал головой. – Странно, что он это мне рассказал. Зачем это ему? Может, думает, что так я его лучше запомню?»

– Ты не знаешь, что значит оказаться в подобном положении, – не унимался Уилсон. – Отношение ко мне хуже, чем к прокаженному. У одних только радикалов да чокнутых я вызываю симпатии. Они считают, раз власти меня выгнали из армии, значит, я отличный малый. Ты бы удивился, узнав, как легко...

Он неожиданно прервался, видимо решив; что и так многое о себе выболтал.

Огромный седан стремительно мчался в ночи. Янг попытался было расслабиться, но высокая скорость, с которой Уилсон гнал машину по ночной дороге, пугала его. После того, что собеседник рассказал ему о себе, симпатий он к нему не испытывал. Возможно, этот Уилсон и в самом деле в чем-то замешан. Ведь это он говорит, что ни в чем не виновен. «А в сущности, что мне до него? У меня самого проблем хоть отбавляй».

– Дейв, – обратился к нему Уилсон.

– Что?

– Могу поклясться, что ты считаешь меня полным идиотом. Думаешь, с какой это стати я вдруг выплеснул эти помои перед человеком, которого первый раз вижу. Может быть, ты решил, что я принял тебя за левого? А что? Не удивлюсь, если и в Бейпорте в один прекрасный день появятся красные рожи. Я имею в виду, коммунисты. Да хватит о них. Давай-ка лучше расскажи о себе. Так ты, значит, не кадровый моряк и пока еще без кольца...

Они немного поговорили. Янг сообщил своему новому знакомому название училища, в котором учился, ответил на несколько вопросов, касавшихся его биографических данных. Он сказал, что родители его умерли, а девушки, с которой бы он постоянно встречался, у него пока нет. Дейв также объяснил причину, по которой пошел служить в военный флот: он любил море. Вопросы, которые задавал ему Уилсон, казались ему вполне естественными. Услышав, что в детстве Янг плавал на яхте, мужчина просиял.

– Ну, если ты любишь плавать, то тебе наверняка будет интересно увидеть, какую яхту я сконструировал для своего друга, – радостно произнес он. – Знаешь, ведь кораблестроение – моя специальность. Я спроектировал тридцатифутовый шлюп, немногим меньше, чем тот корабль, на котором мне довелось служить...

Управляя автомобилем одной рукой, Уилсон снова извлек бумажник и принялся перебирать хранившиеся в нем пластиковые удостоверения и водительские права. Янг молча ждал. В темноте салона мужчина никак не мог найти то, что искал. Вскоре их вынесло на обочину, и Уилсон, бросив взгляд на дорогу, быстро выровнял машину.

– Найди сам, – протягивая бумажник попутчику, сказал он. Янгу показалось, что рука у водителя дрожит.

– Открой бардачок, – посоветовал Уилсон. – В нем должна гореть лампочка.

Янг открыл бардачок, в котором тотчас загорелась маленькая лампочка. Держа в руке бумажник, он наклонился к свету и нашел среди документов Уилсона фотографию белого шлюпа. За ее штурвалом, смущенно глядя в объектив фотокамеры, стояла невысокая загорелая девушка в купальнике. Она была похожа на мальчишку-сорванца.

– Это она, – сбросив скорость, глядя через плечо лейтенанта, произнес Уилсон.

– Симпатичный член экипажа, – заметил Янг. – Это твоя супруга?

– Элизабет? – спросил мужчина и резко рассмеялся. – Да нет. Попробовал бы ты заманить мою жену на судно! Нет, это мой Зайчик. Мы с самого детства ходим с ней под парусом. Она единственная, кто не отвернулся от меня, когда я потерял заработок. Ее родители пообещали подарить ей на Рождество яхту, и она попросила меня спроектировать ее. Думаю, для того, чтобы у меня была хоть какая-то работа. Но я отказываться не стал. Над конструкцией яхты; мы работали вместе. Она предупредила, что хочет, чтобы судно было быстроходным, и даже нарисовала его эскиз. Более того, подруга выполняла расчеты и помогала мне делать чертежи... Как, ничего получилась посудина? Жаль, что ты не можешь увидеть ее очертания, но зато здесь хорошо видны и рангоут, и такелаж. Она настолько легка в управлении, что с нею может справиться даже девушка.

Уилсон говорил все напористее, быстро произнося слова.

– И расположение нактоуза[1] очень удобное. Он вмонтирован в пол кокпита[2]. А для подъема кливерных парусов мы предусмотрели отличные лебедки...

Как только Янг склонился над фотографией, мужчина, сидевший рядом с ним, резко повернулся к нему всем корпусом, и в то же мгновение что-то тяжелое обрушилось на голову лейтенанта. Получив сильнейший удар, он попытался было оказать водителю сопротивление, но Уилсон быстро нанес ему второй удар, затем третий. У Янга помутнело в глазах, и он потерял сознание.

Глава 2

Янгу снился все тот же жуткий сон. С того момента, когда он последний раз видел его, прошло уже много времени. Получалось, что он рано радовался, решив, что навсегда избавился от этого кошмара. Ему было известно, как будут развиваться события в этом сне, но, к своему ужасу, проснуться никак не мог.

Янг видел себя на военном корабле, который с потушенными огнями и на обычной скорости идет по почти спокойному морю. Неожиданно в их судно попадает вражеская торпеда. Он слышит приказы начальства и сам, стараясь перекричать страшный шум, отдает команды своим подчиненным. Корабль, потеряв управление, сильно кренится на левый борт. Янг находится на полетной палубе. По реву пламени и жару от него он догадывается, что это горит авиационное топливо. Теперь вокруг светло как днем. Раздаются приказы покинуть корабль. Судно трясет. Отовсюду слышатся отчаянные крики. Янг видит охваченных паникой матросов. Он прикрывает голову первым, что попадает под руку, и, думая, сколько у него осталось времени, бежит к борту. Все вокруг него движется удивительно медленно, словно в фильме, снятом методом рапидной съемки. В голове его только одна мысль: как бы успеть броситься за борт и отплыть подальше от тонущего корабля. Янг прыгает в море, по поверхности которого разлилась топливная нефть. Он отчаянно работает руками и ногами, но охваченное огнем судно неумолимо движется за ним...

Наконец лейтенант очнулся от страшного кошмара и увидел перед собой медсестру. Та изо всех сил пыталась удержать его на больничной койке. Янг замер. Боль, теплыми волнами накатывавшаяся на него, стала постепенно затихать. Сквозь узкую щель бинтов, полностью закрывавших его лицо, он в полумраке палаты сумел разглядеть белый потолок. Привезли его в больницу ночью. Затем был день, и снова наступила ночь. Потеря ощущения времени сильно встревожила его. Янг вспомнил, что где-то его ждут. В памяти его вперемешку всплывали картины давних событий и тех, что произошли с ним совсем недавно.

Страх от пережитого кошмара все еще не проходил.

– Простите, – понимая, что ему следует извиниться перед медсестрой, пролепетал Янг. – Я никого не хотел будить...

Губы его почти не слушались, и рта своего он не ощущал. Однако все зубы, похоже, были на месте. Грудь его горела, а кожа на лице сильно болела. Но зрение он, к счастью, не потерял. «Слава богу, что я могу видеть, говорить и есть, – подумал Янг. – Я жив! Руки, ноги и, самое главное, голова у меня целы!»

– Как вам не стыдно, мистер Уилсон! – укоризненно воскликнула медсестра. – Взрослый мужчина, а кричите, словно младенец!

Янг рассеянно посмотрел на нее. В палату вошел врач. Он ненадолго задержался у стола, а затем, держа в руке шприц, подошел к лежавшему на койке лейтенанту.

– Расслабьтесь, мистер Уилсон, и я введу вам лекарство, от которого вы сразу же уснете... Нет-нет, не пытайтесь говорить. Просто спокойно лежите. Сестра...

Из-за боли во всем теле Янг укола почти не почувствовал. В том месте, куда вошла игла, он ощущал только легкое жжение. Янг ждал, когда начнет действовать введенное доктором снотворное. «Ну и что из того, что меня называют чужим именем, – отходя ко сну, подумал он. – Я-то помню, как меня зовут...»

Лейтенант открыл глаза только утром. Та же медсестра сидела за столом и что-то на нем перебирала. Теперь уже Янг был в состоянии отличить прошлое от настоящего. Однажды ему удалось спастись с тонущего корабля, а совсем недавно он каким-то чудом сумел выбраться из горящего автомобиля. В первом случае все было ясно – после него Янг получил медаль, а вот во втором – многое для него оставалось не совсем понятным. Он не мог точно вспомнить, как это с ним произошло. Даже то, что приходило ему на память, противоречило друг другу. Лейтенант помнил мужчину в пальто и светлой шляпе, рассказавшего ему захватывающую историю, которая могла оказаться и чистым вымыслом. Он попытался представить себе его лицо, но сделать этого так и не смог. Затем Янг вспомнил, как, проснувшись от дикого крика, он услышал, что к нему обратились, назвав его чужим именем.

– Сестра, – прошептал он.

– Что, мистер Уилсон? Хотите знать, где вы? – смеясь, спросила медсестра. – В Мемориальном госпитале Роджерстауна. Вас это интересует?

Янг замер. Инстинкт подсказывал ему, что вести себя он должен осторожно.

– Что со мной произошло? – спросил он. – Что с моим лицом?

– Все будет хорошо, мистер Уилсон, – не отрываясь от стола, заверила его медсестра.

Это была женщина средних лет, одетая в белый накрахмаленный халат. Из-под шапочки на ее голове выбивались седеющие волосы.

– У вас легкая контузия, несколько порезов, синяков и ссадин, – благодушно сообщила она. – Только и всего. Через неделю, самое большее через две вы станете как новенький.

У Янга было подозрение, что нос его сломан. Грудь его болела так, словно его лягнул мул. Он уже бывал в госпиталях и знал, что возражать медперсоналу бесполезно – их профессиональный оптимизм все равно не развеять.

– Кто-нибудь еще пострадал? – тревожно прошептал Янг.

– Ну что вы! – бодро воскликнула медсестра, стараясь ободрить раненого. – Почему вы так спросили? Ведь вы же в машине были один. Когда подъехали полицейские, то они рядом с вами никого не обнаружили. Вашу горящую машину заметил фермер и тотчас вызвал полицию. Дорожный инспектор говорит, что вы, должно быть, заснули за рулем и на большой скорости съехали с шоссе. Вам необычайно повезло, мистер Уилсон. Если бы дверца сама не открылась и вы не выпали из переворачивающейся машины, то...

Янг насторожился. Он вспомнил, что видел водителя последний раз в момент, когда тот взмахнул железным прутом, который, видимо, лежал за его сиденьем. И даже теперь ему с трудом верилось, что мужчина, подобравший его ночью на дороге, собирался его убить. «Да, он все сделал так, чтобы я сгорел в машине! – с ужасом подумал Янг. – Этот Уилсон сначала оглушил меня, а потом устроил аварию! Представляю, что было бы со мной, если бы дверца седана не распахнулась...»

Медсестра повернулась к лейтенанту и, радостно улыбаясь, показала ему кувшин с цветами.

– Правда, чудесный букет, мистер Уилсон? – воскликнула она. – Все-таки гладиолусы – самые красивые цветы! А вот вам еще и открытка.

Еще раз взглянув на ярко-розовые гладиолусы, она вложила ему в руку открытку. Янг поднес ее к глазам. На ней была изображена смешная девчушка, стоявшая на яхте с трепетавшими на ветру парусами, а ниже располагалась надпись: «Узнав, что с тобой случилось, я затрепетала!, как эти паруса». Подобные открытки посылают попавшим в больницу родным или знакомым. Здесь же была и подпись: «Зайчик».

Прилагая огромные усилия, он протянул открытку медсестре. Янг очень устал, и мысли в его голове путались. Он никак не мог сообразить, почему лежит в больнице под именем человека, который, непонятно по какой причине, пытался его убить.

Наконец лейтенант догадался, что цветы и открытку принесла ему юная подруга Уилсона.

– Сестра, – выдавил из себя Янг.

– Да, мистер Уилсон.

– Мои вещи у вас?

Женщина в белом халате поставила кувшин на стол и прислонила к нему открытку.

– Ну, конечно, они у нас, – ответила она. – Все, кроме одежды. Боюсь, мистер Уилсон, что костюм, который на вас был, вы бы уже никогда не надели. Зато у нас ваши ключи, часы и бумажник. Деньги хранятся внизу, в больничном сейфе. Всего – сто пятьдесят шесть долларов плюс мелочь. Все правильно? О, вы, наверное, хотите посмотреть бумажник?

– Да, пожалуйста, – прошептал Янг.

Медсестра положила ему на ладонь портмоне Лоренса Уилсона. Да, это был тот самый бумажник, который держал Янг, когда получил удар по голове. «А где же мой?» – подумал лейтенант. Если с этим бумажником полицейские могли и ошибиться, то плоские овальной формы часы и связка ключей в чехле из свиной кожи, лежавшие на столе, случайно при нем оказаться никак не могли. Да и медсестра сказала ему, что в госпиталь его доставили не в военной форме, а в гражданском костюме. Теперь Янгу стало абсолютно ясно, что Лоренсом Уилсоном он стал не по ошибке полицейских. Разумеется, оглушив его, убийца перед тем, как пустить машину с обочины шоссе, переоделся в его униформу. Как ни пытался Янг понять причину, по которой Уилсон это сделал, он ни к какому решению так и не пришел.

Повертев в руках бумажник, он открыл его и дрожащими пальцами достал из него пакетик с документами Уилсона. Раскрыв его, Янг увидел знакомую фотографию стоявшей на яхте девушки. Снимок лежал в пластиковом конверте вместе с членским билетом какого-то яхт-клуба. Он рассеянно посмотрел на яхтсменку и подумал: «Это тот самый Зайчик, который принес мне в больницу цветы. Нет, она принесла их не мне, а Лоренсу Уилсону, – резко оборвал себя лейтенант. – Будем называть вещи своими именами».

Он вспомнил, какое она произвела на него впечатление, когда ему впервые довелось увидеть ее фотографию. Если тогда эта девушка напоминала ему задиристого подростка, то теперь она казалась Янгу суровой и злой. И ничего удивительного в том не было: ведь это же была подружка того, кто пытался его убить, единственный человек, не отвернувшийся от Уилсона после того, как его выгнали с государственной службы.

Девушка с фотографии смотрела с гордым видом победителя. Она, похоже, радовалась тому, что сделал с Янгом ее дружок. Один глаз ее немного поблескивал. Янг был поражен: ему показалось, что снимок, на котором была запечатлена девушка в купальнике, неожиданно ожил. Руки его дрогнули, фотография изменила положение и уже не выглядела ожившей.

Янг нахмурился и тут же об этом пожалел – острая боль пронзила ему лоб. Он придал фотографии прежний угол наклона, и в левом глазу девушки вновь зажегся огонек. Всмотревшись в глянец фотобумаги, Янг понял причину такого феномена: на обороте снимка явно была сделана надпись, и ее выдавленный отпечаток на лицевой стороне как раз проходил по глазу девушки. Именно он и придавал ей сатанинский взгляд.

Оторвавшись от фотографии, Янг увидел, что в палате он один: медсестра куда-то вышла, оставив дверь открытой. Из коридора до него доносились ее шаги. Лейтенант перевернул фотографию, но обратная ее сторона оказалась абсолютно чистой. На ней даже не было видно следов подчистки.

Ощутив страшную слабость, Янг откинул голову на подушку и закрыл глаза. Лицо его под бинтами покрылось потом. Не выпуская из рук снимка, он водил по его глянцевой поверхности пальцами, и ему казалось, что он чувствует на ней рельеф. Его удивило, что фотобумага слишком толстая и жесткая. Одна обычная фотография такой быть не могла. Янг открыл глаза и, изучив ее край, понял, что она двухслойная. Зажав уголок снимка двумя пальцами, он гнул его из стороны в сторону до тех пор, пока тот не расслоился. Аккуратно, так, чтобы два листка фотобумаги оставались склеенными внизу, Янг разъединил их и прочитал внутри сделанную карандашом надпись:

\"Шутинг Стар

Алоха

Марбет

Шантимэн

Элис К.

Босан Берд

Эстрелла\".

Напротив каждого названия стояли какие-то буквы и цифры. Что они означали, Янг понять не мог. Он уже чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, когда в коридоре послышались легкие женские шаги. Крепко сжав пальцами оба листа фотобумаги, лейтенант снова склеил их, сунул снимок и членский билет обратно в прозрачный пакетик и убрал его в бумажник Уилсона. Едва его голова коснулась подушки, как в палату вошла медсестра. Она подошла к Янгу и забрала у него бумажник.

– Я его положу вот здесь, мистер Уилсон, – отходя от кровати, произнесла женщина.

Янг понимал, что пора действовать? пора убедить их, что он не Уилсон.

– Позовите врача, – не раскрывая глаз, шепотом попросил он.

– Доктор Питт обход уже закончил, – ответила сестра милосердия и с тревогой в голосе спросила: – А зачем он вам? У вас, мистер Уилсон, что-нибудь пропало? Но такого не может быть. На месте происшествия полицейские всегда составляют список...

– Нет, – прервав ее, чуть слышно возразил лейтенант, – не в этом дело. Все мои вещи на месте. Я просто хочу с ним поговорить. С доктором.

«Медсестре говорить о том, что меня здесь принимают за другого, бесполезно, – подумал он. – Она решит, что я не в своем уме или в бреду». Кроме того, если бы Янг рассказал ей, что с ним произошло, то сил на то, чтобы все это повторить врачу, у него уже не осталось бы.

– Пожалуйста! – умоляюще произнес он.

– Но доктор сейчас занят... Мистер Уилсон, вам плохо?

– Нет, хорошо, – съязвил Янг. – Даже очень. Прошу вас, пожалуйста...

Перед его глазами все поплыло. Он сомкнул веки и почувствовал, как под ним поехала кровать. Янг открыл глаза, и все встало на свои места.

– Черт возьми! – четко ругнулся он. – Неужели вы не можете...

– Хорошо. Как только закончится совещание, я попрошу доктора к вам зайти, – пообещала медсестра. – Не волнуйтесь, мистер Уилсон, я обязательно передам ему вашу просьбу. А теперь постарайтесь отдохнуть, вам нужно набраться сил. Кстати, вас ждет приятный сюрприз. Сегодня после полудня вас навестит супруга. Поэтому вы должны быть...

– Моя супруга?

– Да. Она уже приходила несколько раз и справлялась о вашем состоянии. Она сказала, что приехала на машине и остановилась в гостинице. Вы от Роджерстауна, как я поняла, живете не так уж и далеко? Вам должно быть очень обидно: так долго ехали из Нью-Йорка и почти у самого дома попали в аварию. У вас чудесная жена, мистер Уилсон. Она мне очень понравилась. И это странно. Знаете почему? Те, что говорят с южным акцентом, меня, как правило, раздражают. Ну, хватит разговаривать. Вам надо приберечь силы для встречи с супругой. Но если вы, мистер Уилсон, не успокоитесь, то я вам дам лекарство!

Сестра вышла из палаты и плотно прикрыла за собой дверь. Янг вновь уронил голову на подушку и, чувствуя себя абсолютно беспомощным, уставился взглядом в белый потолок. Он долго думал над тем, что с ним произошло, и незаметно для себя заснул.

Его разбудил голос доктора Питта. Врач кому-то говорил, что у его пациента все признаки сотрясения мозга, но, как показал рентген, перелома черепа нет. Что раны на его лице и на голове заживают. Так что лицо, возможно, обезображенным не будет. Правда, есть вероятность того, что переносица у пострадавшего станет немного шире. В подобных случаях такое часто происходит. При ударе о руль он сильно ушиб грудную клетку. Однако похоже, что все ребра у него целы. Еще доктор сказал, что этому молодому человеку сильно повезло, поскольку тот, к счастью, обеими руками судорожно держался за баранку – иначе его бы нанизало на рулевую стойку, как муху на иглу. Такое ему уже доводилось видеть.

По шагам Янг понял, что доктор Питт отошел от его койки. Некоторое время в палате раздавались приглушенные голоса, затем дверь тихо скрипнула. Лейтенант открыл глаза и увидел, что остался один. Интересно, с кем это разговаривал доктор? По тону голоса и по медицинской терминологии, скорее всего, со своим коллегой.

Он дотянулся рукой до кнопки вызова, находившейся у него в изголовье, и позвонил.

– О, наконец-то вы соизволили проснуться! – входя в палату, радостно воскликнула сестра.

Она поправила Янгу постель, подошла к окну и раздвинула занавески. В комнату с улицы ворвался яркий солнечный свет. Затем женщина подошла к двери и громко сообщила:

– Доктор Хеншо, он проснулся.

В палату вошел средних лет лысоватый мужчина. Одет он был в коричневый костюм, и даже если бы медсестра не назвала его доктором, Янг легко догадался бы, что он тоже медик.

Доктор Хеншо решительным шагом подошел к лежавшему на койке лейтенанту.

– Ну, Ларри, что вы думаете о своем состоянии? – обратился он к Янгу и, не дожидаясь ответа, суровым голосом промолвил: – Мы с доктором Питтом только что пришли к заключению, что вы достаточно здоровы, чтобы вас выписать. Освободите больничное место для того, кто в нем больше нуждается. Ха-ха! Так что долечиваться будете дома. Сестра, организуйте, пожалуйста, носилки. Да, и попросите миссис Уилсон, чтобы она подогнала свой пикап к главному входу...

Ослабевший и напичканный лекарствами Янг плохо понимал, что вокруг него происходит. В голове его с шумом перекатывались тяжелые морские волны, раздавались крики...

У него даже не было времени, чтобы осознать, что его почти силком выпроваживают из больницы, и выразить свой протест. Его настолько охватила апатия, что ему уже не хотелось убеждать этих людей в том, что он вовсе не Ларри Уилсон. Через пару минут шансов остаться в госпитале у Янга не стало, и ему на себе пришлось испытать ту бесцеремонность, с которой местный персонал обращается со своими пациентами. Его, словно мешок с мукой, положили на носилки и быстро вынесли из палаты. Янг даже не успел заметить, как оказался в большом сверкающем пикапе. Из автомобиля, чтобы в него смогла поместиться низкая кушетка, были убраны все сиденья, кроме водительского.

Кто-то присел рядом с уложенным на кушетку Янгом и с ярко выраженным южным акцентом четко произнес:

– Все в порядке, доктор Хеншо.

Когда машина тронулась с места, в поле зрения Янга появилось лицо молодой особы.

– Уверена, мистер Янг, что вы чувствуете себя в положении заложника, – улыбаясь, произнесла женщина.

Лейтенант не сразу понял, что она назвала его собственное имя.

Глава 3

Янг медленно просыпался под трель телефонного звонка. Он лежал в доме, в который его доставили из больницы. После того как его уложили в постель, ему дали какое-то лекарство, судя по всему, сильный транквилизатор, и он сразу же погрузился в глубокий сон. Забытье, похоже, не пошло ему на пользу, ибо, очнувшись, Янг чувствовал себя совершенно разбитым. У него не было сил даже пошевелиться. Из соседней комнаты кто-то вышел и стал спускаться в холл, чтобы ответить на звонок. Дверь в комнату Янга оставалась открытой, и ему хорошо были слышны шаги по застеленной ковром лестнице. Затем он услышал знакомый южный акцент. То, что торопливо говорила молодая женщина, лейтенант разобрать не смог.

Окно в его комнате было тоже открыто, и Янг участком лица, свободным от бинтов, ощущал дуновение легкого ветерка. Изредка где-то вдалеке по шоссе с шумом проносились машины. Из окна слышался тихий шелест листвы. Янг понял, что находится на втором этаже. Судя по громкому рокоту моторной лодки, совсем рядом от дома располагался какой-то водоем. «Она живет на берегу залива», – вспомнил Янг фразу, брошенную Лоренсом Уилсоном. А еще он сказал, что они с женой последнее время не очень-то и ладят.

Поднявшись наверх, миссис Уилсон вошла в комнату, в которой лежал лейтенант, прошла в футе от его кровати и, подойдя к окну, подняла жалюзи. Янг тут же открыл глаза.

– Что, слишком яркий свет? – спросила хозяйка. Ему казалось, что она стоит от него очень далеко, и он не сразу понял, что вопрос адресован ему.

– Нет, – наблюдая за ней сквозь щель в бинтах, прошептал Янг. – Вполне нормальный.

Подойдя к нему, женщина остановилась возле его кровати и внимательно посмотрела на него. У нее была стройная фигура и черные волосы. Выглядела она моложе Янга. А тому уже исполнилось двадцать девять. На ней был надет длинный домашний халат из золотистого атласа, который придавал ей царственный вид. И это несмотря на то, что лицо миссис Уилсон лоснилось, а пряди волос, одна короче другой, в беспорядке свисали на ее плечи. Было ясно, что ее, как и Янга, разбудил телефонный звонок. Отсутствие на губах помады придавало ее лицу наивное выражение.

– Я знала, что вы когда-нибудь, но все же проснетесь, – быстро, почти скороговоркой, произнесла она. – Слышите? Если вам что-то потребуется, то колокольчик рядом с вами.

В доме, помимо меня и миссис Уилсон, есть кто-то еще, решил Янг. Этот человек внизу. И очевидно, на кухне. Поняв по его глазам, что он на нее смотрит, брюнетка улыбнулась:

– Как себя чувствуете, мистер Янг?

– Отлично, – автоматически ответил он. – То есть неплохо.

– Боб... доктор Хеншо сказал, что вам можно есть все, что захотите. Мне попросить Беверли, чтобы она принесла вам завтрак? – Молодая женщина прыснула от смеха. – Ой! Я же совсем забыла, что вы нас не знаете. Беверли – это моя кухарка. Доктора же Хеншо вы вчера видели. Он наш семейный врач. А меня зовут Элизабет Уилсон. Все мы весьма приличные люди, а это... – Она замялась, а потом, криво улыбнувшись, закончила: – Это наше первое похищение человека.

Янг посмотрел на ее руки. Они у нее были длинные и изящные. Глядя на лежавшего на кровати лейтенанта, она их крепко сжимала. Увидев, как на ее пальце сверкнул бриллиант, причем далеко не маленький, Янг неожиданно вспомнил, кто она такая. Эта женщина была женой того, кто едва не убил его, она прекрасно знала, что Янг не ее муж, но тем не менее забрала его из госпиталя и привезла к себе домой. Кроме того, она называет его по имени. Узнать же его она могла только от одного-единственного человека – Ларри Уилсона.

– Где он? – шепотом спросил Янг. Женщина неожиданно вздрогнула.

– Кто? – настороженно спросила она.

– Ваш муж.

Брюнетка замерла. Ему показалось, что на мгновение в ее глазах промелькнул испуг. И тут миссис Уилсон рассмеялась.

– А, так вы о Ларри! – воскликнула она. – Вы так о нем спросили, что можно подумать, будто мы с ним не муж и жена.

Элизабет улыбнулась в ожидании его протеста и еще крепче сжала руки.

– Я... – начал было Янг, но она прервала его.

– Дорогой, ты же не собираешься доставлять мне ненужные хлопоты? – вкрадчивым голосом спросила миссис Уилсон. – Я бы очень хотела, чтобы мы с тобой поладили... А сейчас тебе подадут завтрак.

Она развернулась и быстро зашагала к двери. Янг молча проводил ее взглядом. Даже при быстрой ходьбе ее походка остается грациозной, отметил он про себя. Женщина ушла, а ему все еще чудился шелест ее халата.

Он встряхнул головой, пытаясь собраться с мыслями. Поняв по шагам миссис Уилсон, что она уже на лестнице, Янг приподнялся и сел. Итак, он в западне. И выхода из нее нет. Эта мысль оказалась больнее, чем все его ушибы и порезы. Стиснув зубы, он посмотрел на себя в зеркало стоявшего напротив трюмо и, убедившись, что его с забинтованными головой и лицом опознать невозможно, ужаснулся. Ну и видок у тебя, Дейв! Как у привидения, мрачно ухмыльнулся лейтенант. Единственное, чего тебе сейчас не хватает, так это белой простыни да цепи, которой ты мог бы греметь. Даже видя щели, оставленные для глаза и рта, Янг с трудом мог поверить, что под марлевыми бинтами что-то скрыто.

Он брезгливо поморщился своему отражению, и от гримасы стало больно лицу. Затем Янг оглядел комнату и пришел к выводу, что находится в очень старом доме, ремонтом которого не занимались либо по причине отсутствия у его хозяев средств, либо желания.

Обои, довольно чистые, на стенах комнаты нигде не отошли, хотя уже изрядно выгорели. На побеленном известью потолке проступали ржавые пятна, а слой коричневой масляной краски на дощатом полу, у двери и кровати протерся до дерева.

Несомненно, что Янг находился в комнате мужчины. Ее стены были увешаны картинами с изображением различного класса судов, а на чертежном столе, стоявшем в углу, лежали эскизы небольшого парусного шлюпа. Листы бумаги, на которых они были выполнены, успели пожелтеть – верное свидетельство того, что к ним уже давно не прикасались. Уилсон ехал на машине из Нью-Йорка в Вашингтон, вспомнил Янг, и у него был вид человека, который в последнее время редко бывал дома.

Будучи специалистом по проектированию плавучих средств, Уилсон явно занимался этим в свое свободное время. Конструирование парусников стало его хобби. Но что хорошего мог подумать об Уилсоне Янг, о его доме или жене, пусть даже весьма привлекательной, если тот пытался его убить? А ведь он, как и лейтенант, очень любил море...

С улицы донесся шум подъезжающей машины, на который Янг почти не обратил внимания. Он думал, что она, как и остальные, проедет мимо дома. Однако по шуршанию гравия Янг понял, что машина остановилась под окном его комнаты. Пока он поднимался с кровати, чтобы посмотреть, кто приехал, человек, сидевший за рулем, вышел из машины и зашагал по уложенной кирпичом дорожке к входной двери дома. По звуку шагов Янг определил, что это женщина в туфлях на высоком каблуке. Затем он услышал, как по холлу прошла Элизабет Уилсон, а через пару секунд – ее возмущенный голос. Вскоре на лестнице послышались торопливые шаги, и по ним Янг понял, что поднимаются двое. В коридоре, перед тем как войти к нему в комнату, обе женщины немного потоптались, а потом дверь распахнулась. Но Янг к тому времени уже успел улечься в постель, накинуть на себя одеяло и закрыть глаза.

– Прошу тебя! – надрывно воскликнула миссис Уилсон. – Дорогая, я же сказала, что он еще спит!

– В таком случае его надо разбудить! – раздался второй женский голос. – Что с ним такое, если он все время спит? Черт возьми, я уже пыталась увидеться с ним в больнице, но меня к нему не пустили! Сказали, что он очень плох. И каждый раз, когда я сюда звонила, ты отвечала мне, что он еще не проснулся. Не пойму, Лиззи, что за спектакль вы передо мной разыгрываете. Странно, ведь когда он был здоров, ты в нем совсем не нуждалась. Теперь же ты изображаешь из себя заботливую жену. Прямо Флоренс Найтингейл[3], да и только! Если Лоренса выписали из больницы, значит, я могу его повидать.

Голос от возбуждения дрожал и явно принадлежал совсем молодой девушке.

– Ой! – войдя в комнату, воскликнула она. Непонятно почему, но инстинкт подсказал Янгу, что ему следует и дальше притворяться Лоренсом Уилсоном. Открыв глаза, он рассеянным взглядом обвел потолок, а затем, как и подобает только что проснувшемуся человеку, медленно повернулся лицом к двери и, приподнявшись на кровати, удивленно посмотрел на вошедших.

Невысокого роста девушка впилась глазами в обмотанную бинтами голову Янга. Она явно была шокирована. Ее узкое лицо с тонкими чертами показалось ему знакомым. Конечно же это ее фотографию видел он в бумажнике Лоренса Уилсона. Тогда по снимку Янг не смог определить цвет ее волос. А они оказались у нее ярко-рыжие и коротко подстрижены. Одета она была безукоризненно: на ней было зеленое платье из плотного льна, ослепительно белые туфли и того же цвета перчатки. В этой одежде подруга Уилсона выглядела еще моложе, чем на фотографии. Янг был потрясен: такая юная, почти девочка, никак не могла быть подругой преступника. Наверняка это еще ребенок, избалованный и своенравный, разглядывая ее по-детски веснушчатое лицо и ярко-оранжевую помаду на узких губах, подумал он.

Янг перевел взгляд на стоявшую за ее спиной черноволосую миссис Уилсон. Она тоже смотрела на него. Отчаяние, которое он увидел в ее глазах, потрясло его. И тут он понял: брюнетка страшно боялась, что обман ее сейчас раскроется.

Немая сцена длилась долго. И та и другая боялись даже пошевелиться. Наконец Элизабет Уилсон качнулась и, чтобы удержаться на ногах, схватилась за дверную ручку. Она испуганно посмотрела на Янга, и тому показалось, что женщина вот-вот упадет в обморок. Лейтенант почувствовал к ней жалость – ведь он сам вот уже несколько дней пребывал точно в таком же состоянии.

– Привет, Зайчик, – облизнув пересохшие губы, прошептал Янг.

Миссис Уилсон тут же облегченно вздохнула. Девушка в ответ не проронила ни слова. Когда же она заговорила, то голос у нее оказался немного громче, чем следовало бы. Было ясно, что ее все еще смущала забинтованная голова Янга, которого она принимала за своего приятеля.

– Привет, Ларри, – поздоровалась девушка. – Черт возьми, что ты сделал со своей головой?

Янг даже шепоту попавшего в аварию человека попытался придать интонации Уилсона.

– Знаешь, у меня испортилось настроение. Тогда я решил его поднять. Один парень как-то сказал мне, что для этого есть надежный способ: разогнать машину и направить ее в стену здания. Если удастся ее вовремя остановить, то настроение улучшится. Но он оказался жутким лжецом... Зайчик, спасибо за цветы.

– Да ладно, – сказала девушка, а затем настороженно, словно почувствовав что-то неладное, запинаясь, спросила: – С тобой... все в порядке, Ларри?

– Конечно, – прошептал он в ответ. – Сломанный нос, сотрясение мозга, на голове двадцать пять швов, пара сломанных ребер... И больше ничего. Так что, детка, беспокоиться не о чем. Дай мне пять лет, и я стану как новенький. – Янг хмыкнул и добавил: – Нет, правда. Зайчик, я отлично себя чувствую.

Щеки девушки покрылись красными пятнами.

– Ну, если с тобой все в полном порядке, тогда извините, что побеспокоила, – надрывно произнесла она. – А я-то подумала... Прекрасно! Раз тебе так чертовски хорошо, то я в таком случае уезжаю!

Она вызывающе посмотрела на Янга, потом на миссис Уилсон, круто развернулась и чуть ли не бегом выскочила из комнаты. На лестнице послышался перестук ее торопливых шагов. Тут же громыхнула входная дверь, а чуть спустя взревел мотор, и машина Зайчика резко сорвалась с места.

В комнате повисла звенящая тишина. Наконец Элизабет Уилсон оторвалась от дверной ручки и на ватных ногах подошла к окну. Прошло не меньше минуты, прежде чем она заговорила.

– Почему ты это сделал? – тихо спросила она Янга.

– Сам не знаю, – ответил тот.

– Спасибо. Конечно же я тебе за это очень благодарна, только не могу взять в толк, почему ты так поступил, – на одном дыхании выговорила женщина.

Она даже не взглянула на лейтенанта. Ее взор был прикован к чему-то далёкому от дома. Янг приподнялся, чтобы глянуть, на что же она так пристально смотрит. Из окна на улицу открывался вид, ласкающий взор. От стены дома вниз до крутого, поросшего деревьями склона, подходившего к берегу водоема, тянулась зеленая лужайка. Сквозь деревья просматривалась пристань и стоявший у ее причала внушительных размеров парусный шлюп.

За ними виднелся короткий пролив, выходивший на водный простор, который, судя по его широте, был не чем иным, как Чесапикским заливом. Парусное судно, но меньших размеров, со шлюпкой на палубе, в этот момент, вздымая пенистые буруны, направилось из пролива, а рыбацкая лодка, скорее всего ловца устриц, только что входила в него. Зыбь на воде серебрило яркое солнце.

Янг вспомнил, что не видел моря целых семь лет, и тут его, бывшего моряка, охватила тоска. Уйдя с головой в свои мысли, он не заметил, как женщина отошла от окна и, подойдя к его кровати, опустилась на колени. Она уткнулась лицом в одеяло, и тут ее плечи затряслись.

– Нет, я больше не могу! – всхлипывая, воскликнула брюнетка. – Я не могу!

– Что такое? – оторвав взгляд от парусника, удивленно спросил Янг. – Что с вами?

Женщина не ответила, и он, переведя взгляд на ее взлохмаченные волосы, снова повторил свой вопрос:

– Где он? Где ваш муж, миссис Уилсон? Она, продолжая стоять на коленях, подняла на него заплаканные глаза.

– Он... он там, – сделав глубокий вдох, четко произнесла женщина. – Там. На дне залива. Я убила его.

Глава 4

– Он приехал поздно ночью, – уже спокойным голосом принялась рассказывать Элизабет Уилсон. – Я лежала в постели и никак не могла заснуть. Вряд ли у меня была хоть одна спокойная ночь после его отъезда. А уехал он из дома еще в прошлом году. Если мы даже и не... Знаешь, очень тяжко оставаться одной в большом доме.

Она смолкла. Женщина уже сидела на краешке кровати совсем близко от лейтенанта. Ничего не видящими глазами она смотрела прямо перед собой. Неожиданно Элизабет прикрыла ладонями свое лицо.

– Я... я все порчу! – горестно выпалила она. – Я всем приношу одни только беды! Ларри, Бобу Хеншо, а теперь и тебе... Другая на моем месте уже покончила бы с собой!

Вздрогнув, Янг словно очнулся ото сна. Какой бы дешевый спектакль ни разыгрывала перед ним эта неумелая артистка, ей все же удалось полностью завладеть его вниманием. Для него Элизабет Уилсон была хорошенькой женщиной, которую мучили угрызения совести. Она сидела, закрыв в отчаянии лицо руками, и лейтенант ничего, кроме жалости, к ней не испытывал.

К своему удивлению, Янг, разглядывая брюнетку, сумел увидеть то, чего раньше не замечал. Когда смотришь на красивую женщину, то всегда думаешь о ней как о совершенстве. То, что он заметил в ней, некоторым образом покоробило его. И дело тут не в ее растрепанных волосах или в отсутствии на лице косметики. Золотистый атласный халат, в котором он ее увидел, проснувшись утром, произвел на него приятное впечатление. Теперь же при близком его рассмотрении Янгу открылось, что халат ее далеко не новый. И более того, не совсем чистый. Шов на рукаве немного разошелся, а яркого цвета пояс, затянутый на талии женщины, выглядел потертым и грязным. Далее лейтенант обратил внимание на ее длинные пальцы. Оказалось, что лак на ногтях миссис Уилсон частично облез... Он вспомнил, с каким страхом и мольбой она смотрела на него, стоя у двери, и ему стало стыдно за то, что так бесцеремонно ее разглядывает. А ведь всего несколько дней назад он, с привычными порезами после бритья, смотрелся в зеркало и всеми силами пытался придать себе приличный вид воспитанного человека.

– Я и себе жизнь испортила! – не открывая лица, прошептала Элизабет Уилсон. – Все, чего я касаюсь, гибнет!

Янгу вдруг показалось, что он наконец-то разобрался в этой красивой, неопрятно одетой брюнетке; И это было довольно странно, поскольку в последние годы с женщинами он практически не общался.

Скорее всего, лейтенанту помог опыт, накопленный им в ранние годы. Он знал, что женщины склонны все драматизировать.

– Лиззи, сейчас не время сокрушаться о своей загубленной жизни, – резко сказал Янг. – Лучше расскажите, что вы сделали со своим мужем.

Женщина подняла голову и негодующе посмотрела на него.

– Не называй меня Лиззи, – возмущенно прошептала она. Хоть это и не было ответом на его вопрос, но Янг все же решил промолчать.

Неожиданно миссис Уилсон рассмеялась и коснулась рукой его колена.

– Так ты, дорогой, решил, что я тебя разыгрываю? – спросила она.

– Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление, миссис Уилсон.

– Да, я часто это делаю, – шепотом произнесла женщина. – Но ничего не могу с собой поделать. Как хорошо, что хоть кто-то это понимает. А вот Ларри не понимал. Даже после того, как я стала ему противна, мне все равно удавалось...

Этот разговор уводил от вопроса, который больше всего интересовал Янга, и он, прервав ее, спросил:

– Так он в ту ночь к вам вернулся?

– Ну конечно же, – ответила миссис Уилсон и внимательно посмотрела на Янга. – А ты, дорогой, полагаешь, что я тебя дурачу? Как жаль, что я не вижу твоего лица! По нему я бы поняла, что ты обо мне думаешь.

– Пусть оно вас не волнует, – уже более мягким голосом ответил ей Янг, ни на минуту не забывавший, что все лицо его забинтовано.

«Представляю, как трудно быть откровенным с незнакомцем, лица которого не разглядеть», – подумал лейтенант.

– Продолжайте, – сказал он.

– Я бы очень хотела его увидеть, – после некоторого колебания, отводя от Янга глаза, прошептала миссис Уилсон. – Правда. Я была так одинока. Когда ты замужем и пусть даже брак неудачный... Я ждала, что он вернется домой и хоть как-то попытается наладить наши отношения. А ведь мне это было так нужно! Я так этого хотела! И какое мне дело, каких политических взглядов он придерживается. Что ему стоило приехать и сказать мне, что я была не права, что я ошибаюсь и к нему совсем несправедлива. Мог бы даже сказать, что он меня прощает. Я... я бросила револьвер на столик возле лестницы и кинулась к нему. Надеялась, что он меня обнимет, крепко поцелует и...

– Подождите, – прервал ее Янг. – Так у вас был с собой револьвер?

– Я же говорила, что приношу людям только беды, – облизнув пересохшие губы, ответила женщина. – Да, у меня был маленький револьвер. Его после нашей свадьбы подарил мне сам Ларри. Место здесь немноголюдное, а он, когда ездил в Вашингтон, иногда возвращался далеко за полночь. А бывали случаи, когда и на следующий день.

– Понятно. Итак, у вас в доме имелся револьвер. А теперь скажите, зачем вы взяли его, когда пошли встречать мужа?

В голову Янга лезли разные мысли, но инстинкт подсказал ему, что этот вопрос он должен был задать в первую очередь. Что стало с ее мужем, нужно выяснить сейчас, пока она еще склонна к откровенности, решил он. А то другого случая может и не представиться.

– Да откуда я знала, что это Ларри! – удивленно воскликнула миссис Уилсон. – Я была до смерти напугана. Услышав шорох, я поняла, что в доме кто-то есть. Я лежала в постели, тряслась от страха и надеялась, что грабители уйдут. Но шум на первом этаже не прекращался. Снизу слышался треск и грохот. Я не могла даже представить себе, что там происходит. Наконец я не выдержала – взяла револьвер и спустилась вниз... Он был пьян. Ларри, возвращаясь домой пьяным, всегда натыкался на мебель. Увидев меня, он дико захохотал. Потом он сказал, что всем хочется занять место под солнцем и что, если бы я хотела поехать с ним...

– А он что, собирался куда-то уезжать? – прервав ее, спросил Янг.

Элизабет Уилсон кивнула.

– Да, Ларри мне об этом говорил, – ответила она. – Я не совсем его поняла, когда он заявил, что в ближайшее время за ним кто-то придет. Думаю, что если бы он не был так пьян, то вряд ли бы разоткровенничался.

Она поежилась и продолжила:

– Ларри как-то сразу смягчился. Он сказал, что если я спрячу его в доме и никому о нем не проболтаюсь, то он тогда подумает, брать меня с собой или нет.

– А он сообщил, куда собирается уезжать?

– Конкретного места не назвал, но то, что из страны – это точно.

– Он сказал, когда это произойдет?

– Ему требовалось отсидеться, по крайней мере, несколько дней. Похоже, он и сам не знал когда, – зажав в коленях сложенные ладони, ответила женщина и перешла на шепот: – А потом он начал хвастаться. Сказал, что теперь по документам он Дэвид

Мартин Янг, что он лейтенант военно-морского флота США. После этого Ларри надел на себя куртку...

– Гимнастерку, – поправил ее Янг.

– Да, гимнастерку, и с гордым видом прошелся по холлу. «Ты еще не знаешь, что стала вдовой», – заметил он и рассказал мне про тебя. Ларри заявил, что его теперь никто не найдет: официально Лоренс Уилсон погиб в автомобильной катастрофе и будет захоронен в семейном склепе кладбища Бейпорта. Так что если кого и будут искать, то не прибывшего к месту службы лейтенанта. А я, для того чтобы доказать ему свою лояльность, должна была признать в погибшем своего мужа. То есть его. Собственно говоря, он и приехал ко мне, чтобы убедиться, подведу я его или нет. Если же я заявлю, что погибший не мой муж, то он, когда его схватят, признается, что я его сообщница. Если же я с ним не поеду, тоже ничего не потеряю, а, держа рот на замке, стану богатой вдовой покойного Лоренса Уилсона.

Она опустила глаза и посмотрела на свои крепко сжатые ладони.

– Продолжайте, – тихо произнес Янг. Миссис Уилсон подняла на него глаза.

– Ларри пересыпал свою речь словечками из жаргона военных моряков. Их он нахватался, когда... – Она неожиданно поежилась и шепотом произнесла: – В общем, я сказала ему «нет».

– Да, вы поступили не совсем разумно, – заметил Янг.

– Не совсем разумно? – переспросила миссис Уилсон. – Да я повела себя как последняя дура! Мне следовало бы притвориться, сказать, что я согласна. Только мне было так стыдно и противно... Естественно, Ларри пришел в ярость. Он ударил меня. Я завалилась на стол, револьвер упал на пол. Я... я подползла к нему, схватила его и, направив на Ларри, велела ему убираться. Я дала ему срок покинуть дом до утра – все же он как-никак мой муж, и пообещала, что если он этого не сделает, то заявлю на него в полицию.

Она вновь облизнула губы.

– Громкого скандала я не устраивала – просто сказала Ларри, что если ему нужна помощь, то пусть обращается к своей рыжеволосой подружке. А он в ответ: «На тебя смешно смотреть. Сидишь на ковре посередине холла с ночной рубашкой на шее и отдаешь приказы». Затем он рассмеялся и, подойдя ко мне, схватился за револьвер. И я... нажала на спусковой крючок. Возможно, мне показалось, что он хотел меня убить. А может быть, в этот момент я его слишком сильно возненавидела. Как бы то ни было, но я застрелила его.

Миссис Уилсон замолчала, и в комнате стало совсем тихо. Было слышно, как снаружи в оконную сетку билось какое-то крупное насекомое и, как на воде урчала моторная лодка.

Неожиданно женщина поднялась. Она по-прежнему сжимала в отчаянии руки.

– Тогда я позвонила Бобу Хеншо, – сказала миссис Уилсон. – Он... мы перетащили труп в лодку. На пристани валялась старая цепь...

В горле ее заклокотало.

– Мы сожгли ковер и мою ночную рубашку – они были испачканы кровью и ржавчиной. Потом раздался телефонный звонок. Звонили из госпиталя Роджерстауна, чтобы сообщить, что... – она провела языком по губам, – мой муж попал в аварию, но жизнь его вне опасности.

Женщина вновь села на кровать.

– Они сказали, что волноваться не стоит.

Она повернулась к нему и зарыдала. Янг обнял ее. Он жутко устал, кожа на его лице болела, а миссис Уилсон в своем горе совсем забыла, что перед ней пострадавший в катастрофе человек. Но Янг не обращал внимания ни на боль, ни на усталость. Он уже забыл, что его голова и лицо забинтованы. Обнимая фактически незнакомую ему женщину, он не чувствовал неловкости. Ему это было даже приятно – ведь он впервые за последние семь лет волновался не за себя, а за другого. Но вскоре усталость дала о себе знать. Янг медленно сомкнул веки и, несмотря на пришедшую в возбуждение Элизабет, погрузился в сон.

Глава 5

Просыпался он медленно и сквозь дремоту слышал людские голоса. Ему казалось, что в последние дни он только и делал, что просыпался. Однако, как ни старался, Янг не мог вспомнить, при каких обстоятельствах он засыпал. В комнату сквозь жалюзи узкими полосками струился яркий солнечный свет. Открыв глаза, лейтенант сразу же почувствовал, что очень хочет есть. Снизу из холла доносился разговор. Он прислушался.

– Эта Декер? – услышал Янг мужской голос, показавшийся ему знакомым.

Странно, удивился он. Единственный здесь мужчина, чей голос я мог бы распознать, уже мертв. При мысли о том, что сейчас внизу находится Ларри Уилсон, Янг затаил дыхание. На его шее зашевелились тонкие волоски. И тут до него дошло, что это всего лишь доктор, чей голос он слышал в больнице.

– И ты ее впустила в дом? – гневно вопросил доктор Хеншо. – Элизабет, о чем ты думала...

– Впустила в дом?! – воскликнула миссис Уилсон. – Да эта нахалка чуть было не сбила меня с ног! Она взлетела наверх прежде, чем я смогла ее остановить.

– Но...