— Я получил письмо, — сказал Даллас. — Мне сделали заграничный паспорт.

Он недвусмысленно посмотрел на Фрэнка.

— Ты же видишь, в каком я состоянии, — ответил, помолчав, Фрэнк.

Хлопнула дверь, и в палате появился Палач.

— Пошел вон, — спокойно сказал Далласу Палач.

— Но-но, полегче, — ответил Даллас, поднимаясь с кровати Фрэнка.

— Тебе когда сказали зайти?! — заорал Палач. — Что, в карцер захотел? Пошел вон отсюда.

— Мне док разрешил! — повысил голос и Даллас.

— Какой док?!

— Такой! Не веришь, спроси!

Но Даллас все же попятился к стене и, увертываясь от руки Палача, который хотел было схватить его за шиворот, выскользнул к ширме и быстро выбежал за дверь.

— Пока, Фрэнк! — выкрикнул он уже из-за двери.

— Ну что, Леоне, — ухмыльнулся Палач. — Повезло тебе. Я бы на месте того кента не промахнулся. Я бы тебе сразу в ухо ножик сунул, чтобы наверняка.

— А я бы тебе в рот, — ответил Фрэнк.

— Ну ладно, ты, — злобно понизил голос Палач, оглядываясь и делая шаг к Леоне.

Но в этот момент в палату вошел врач.

— Так, проснулся? — проговорил он и, обращаясь к Палачу, добавил. — А вы что здесь делаете? Здесь же Джексон охраняет!

— Джексон отлучился на несколько минут по делам, — ответил Палач.

— Оставьте нас, — сказал врач.

— Пока, Фрэнк, — ухмыльнулся Палач.

Он сделал уже было шаг к двери, как вдруг снова обернулся. Его брылья беззвучно затряслись от еле сдерживаемого хохота.

— Да, — сказал он. — Тут один штангист все собирается тебя навестить, Фрэнк. Ты как, не против?

— Похоже, вы имеете в виду Грейвса? — резко повернулся к охраннику врач.

— Я… не… — замямлил, осекшись, сразу тот. — Я пошутил, док.

— Похоже, мне придется доложить о ваших шуточках капитану Майснеру.

После ухода Палача врач быстро осмотрел рану Леоне и сменил ему повязку.

— Кровотечения нет, — сказал он. — На тебе заживает все, как на кошке. Признайся, как ты это делаешь?

Врач засмеялся и потрепал Леоне по щеке. Фрэнк слабо улыбнулся.

— Придется выписать тебя даже раньше, чем ты думаешь, — сказал врач и вышел из палаты.

Оставшись один, Фрэнк подумал о Розмари. „Ты спасла меня своим крестиком. Бог есть… и вправду есть“. Но в следующий момент он вдруг вспомнил, что говорил ему Даллас, что надо быть осторожнее, вспомнил и неожиданное появление Палача, хотя на дежурстве должен был находиться Джексон. Шуточки, а, может, и не шуточки насчет штангиста. Ясно же, кого палач имел ввиду. Все это снова бременем беспокойства легло на душу Фрэнка. „Продержусь ли я оставшиеся мне недели? — думал он. — Может, и правда, не дожидаясь новых попыток свести со мной счеты, смыться отсюда с Далласом? Ведь они будут преследовать меня до самого последнего дня и могут укокошить за три часа до выхода, подослав какого-нибудь очередного мерзавца с шилом на мой последний завтрак“. Фрэнк вздохнул и попробовал было повернуться на левый бок, но резкая боль в правом заставила его остаться лежать на спине. „Розмари, — мысленно произнес Фрэнк, — как мне быть?“ Он не знал, что в это самое время, Розмари находится в соседнем с лазаретом здании, где расположилась приемная для посетителей, и что Розмари отчаянно добивается свидания с Фрэнком.

46.

— Но мисс, — ухмылялся Подручный, поглаживая себя по своим черным прилизанным волосам и одновременно с нескрываемой похотью разглядывая колени сидящей перед ним Розмари, — с Леоне действительно все нормально. Скоро мы выпустим его отсюда, и вы будете жить счастливо, у вас будут дети.

— Но почему? — снова спросила Розмари, инстинктивно натягивая юбочку на колени. — Почему я не могу его увидеть? Он уже несколько месяцев находится в „Бэйкли“, а мне не разрешили ни одного свидания!

— Но, мисс, — улыбнулся Подручный своей гнилозубой улыбкой, недвусмысленно разглядывая теперь грудь девушки и делая даже пару шагов в сторону, чтобы удобнее было заглянуть в вырез. — Я здесь ни при чем. Обращайтесь к начальнику тюрьмы.

— Тогда позвоните ему и скажите, что мне немедленно надо с ним увидеться.

— Его нет сейчас на месте.

— А когда он бывает на месте?! — не выдержала Розмари. — Почему каждый раз, когда я звоню и представляюсь, секретарша говорит мне, что его нет на месте?! Я буду жаловаться! Я найду, куда жаловаться.

— Не стоит, — сказал Драмгул, неожиданно подходя сзади к стулу Розмари, она не заметила, как он тихо открыл дверь и вошел.

Розмари вздрогнула и обернулась, она никак не ожидала увидеть Драмгула и потому не знала, как отреагировать на его слова.

— Этим вы сделаете только хуже, — сказал Драмгул, как-то странно на нее посмотрев, — и Фрэнку, и его матери, и себе.

Он не спускал с нее своего зловещего взгляда, словно давая понять, что за его словами кроется что-то еще, о чем ей не мешало бы догадаться. Розмари, несмотря на то, что она узнала в последние дни, не была еще готова предъявить Драмгулу обвинения, потому что не успела поговорить с матерью Фрэнка и открыто спросить ее насчет флага, миссис Леоне вот уже несколько дней лежала с высоким давлением из-за перемены погоды.

— Надеюсь, я ясно выражаюсь? — спросил Драмгул.

— Я хочу видеть Леоне, — сказала Розмари. — Я имею на это право.

— Безусловно, — деланно улыбнулся Драмгул, отчего гармошка его усов слегка раздвинулась, а их кончики приподнялись.

Он щелкнул пальцами, привлекая внимание Подручного, который зарылся в какие-то бумаги.

— Эй, — сказал Драмгул. — Сфотографируйте мисс на пропуск. Пусть она не думает, что мы что-то от нее утаиваем. И проводите ее в лазарет.

— В лазарет? — переспросила Розмари. — Почему в лазарет?

— Ерунда, — усмехнулся Драмгул. — Фрэнк выйдет оттуда через неделю. Просто немножко подрался с одним безобразником, которого мы уже наказали.

— О, господи, — поднесла руку ко рту Розмари.

— Зато вам предоставляется возможность побыть с ним наедине целых тридцать минут, — скабрезно рассмеялся Драмгул. — Видите, какой я хороший.

Вошедший с фотоаппаратом Подручный отвлек внимание Розмари. Инстинктивно она поправила свои светлые, рыжеватые роскошные волосы.

— Внимание, — сказал Подручный, разглядывая в видоискатель аппарата ее соблазнительные губки. — Улыбнитесь.

Но Розмари прекрасно понимала всю издевку этого „улыбнитесь“, и оттого наоборот посмотрела в объектив намеренно строго. Вспышка осветила ее лицо, отразившись в сузившихся зрачках, и через тридцать секунд Подручный достал из аппарата фотокарточку. Розмари заметила, что охранник как-то странно переглянулся с Драмгулом. Во взглядах, которыми они обменялись, не было той мужиковатой похоти, которая до сих пор, казалось, проявлялась у них во всем. „Что бы это значило?“ — подумала Розмари. Но уже в следующий момент ее мысли были заняты только предстоящим свиданием с Леоне. Поглядывая на Драмгула, она боялась, как бы тот не передумал, и решила не задавать ему больше никаких вопросов, не обострять отношения хотя бы сегодня. Драмгул брезгливо дернул щекой и вышел из приемной.

Через пятнадцать минут Подручный вел Розмари через тюремный двор в соседнее здание, слегка придерживая девушку за талию и подмигивая часовому.

— Не прикасайтесь ко мне! — резко отшатнулась она от него на ходу.

— Ух ты, какая, — ухмыльнулся Подручный. — А если я сейчас прикажу тебе повернуть обратно?

47.

Фрэнк лежал на спине, устремив взгляд в потолок. Разговор с Далласом, потом с Палачом, визит врача — все это утомило его, да и снотворное еще не прекратило свое действие. Захваченный мыслями, грезами он постепенно прикрыл глаза. Странные ощущения охватили его. Он осознавал, что не спит, и в то же время ему казалось, что он спит. Он понимал, что лежит на кровати, и одновременно ему казалось, что он приподнимается над ней и парит в воздухе. Он перевел взгляд с потолка на белую ширму и совсем не удивился, когда из-за н ее вдруг вышла вдруг Розмари. Сколько раз он обманывался, принимая сон за действительность. Он сомкнул веки, представляя себе, что Розмари и на самом деле вошла в палату. Сейчас, вот сейчас она присядет к нему на кровать и ее рука легко коснется его волос. Фрэнк вдруг ощутил, как и действительно кто-то легко убрал ему прядь со лба. „До чего же реальны бывают грезы“, — подумал он и улыбнулся. Губы его сами собой прошептали:

— Розмари, это ты?

— Да, — так же тихо ответила девушка, испуганно глядя на лежащего с закрытыми глазами Фрэнка, она думала, что он спит,

— Как жаль, что это всего лишь сон.

— Но это не сон, Фрэнк.

Она провела пальцами по его щеке, коснулась губ. Фрэнк открыл глаза. Розмари была перед ним.

— Фрэнк, это я, — лукаво улыбнулась девушка. — Ты прав, я действительно тебе снюсь, а ты снишься мне.

— Я так и знал, — вздохнул Фрэнк.

И в это время в палату вошел Подручный. Он задержался, разговаривая в коридоре с врачом, и потому Розмари зашла в палату одна.

— Напоминаю, — сказал, ухмыльнувшись, Подручный, — что свидание разрешено всего на тридцать минут. Так что, Леоне, зря времени не теряй.

Из-за спины Подручного вышел с нарочито расстегнутой ширинкой Палач.

— А если понадобится помощь, позови.

Оба охранника довольно загоготали, выходя из палаты.

— Они все здесь такие? — спросила, покраснев, Розмари.

— Не обращай внимания, — ответил, еле сдерживаясь, Фрэнк.

Теперь он уже не сомневался, что это не сон.

— Привет, малышка, — сказал Леоне.

Он попытался приподняться и, видя, что это ему дается с трудом, Розмари сама наклонилась к его лицу.

— Привет, — прошептала она.

Их губы коснулись, и оба они — мужчина и женщина — закрыли глаза, отдаваясь ласке поцелуя. Они так давно не виделись, так долго ждали этого мига. Тепло ее тела, несомненность осязания, нежность прикосновений. „Это и есть счастье“, — подумал Фрэнк. Она слегка отстранилась от него, улыбаясь и разглядывая, обегая взглядом его лицо.

— Я так соскучилась, Фрэнк!

— И я.

Она снова прижалась к нему. Пальцы Фрэнка сами собой стали расстегивать пуговицы на ее блузке. Рука Розмари скользнула под одеяло, и вот уже пробиралась под рубашкой, нащупывая голое тело, скользя от живота вниз.

— А-а-а, — сладко вздохнул Фрэнк, когда пальцы ее коснулись его фаллоса, Фрэнк ощутил, как Эрос вновь наполняет его жизнью, как крепнет и растет его мужская сила, и желание, проносясь по ниточкам нервов, по трубочкам вен, возрождает и оживляет его, наполняя жаждой свершений.

— Подожди, — прошептала вдруг Розмари, оглядываясь. — Я боюсь, что потом не успею сказать тебе.

И девушка стала быстро рассказывать, что удалось ей за все это долгое время узнать.

— Если у твоей матери остались эти фотографии, — закончила она свой торопливый рассказ, — то мы можем свалить Драмгула в одно мгновение, — она внимательно посмотрела на Фрэнка. — Ведь я догадываюсь, что из-за него ты попал на больничную койку.

Фрэнк отвел глаза. Он не хотел рассказывать Розмари ни про карцер, ни про Грейвса. Зачем заставлять ее волноваться? Зачем волновать матушку? Ведь Розмари расскажет ей о его злоключениях. Он не хотел говорить про свои опасения, что он в западне, чтобы не обеспокоить, не испугать, но в то же время понимал, что фотографии, если они действительно существуют, быть может, единственный шанс опередить Драмгула. Теперь, услышав все, что ему рассказала Розмари, Фрэнк понял, что искали неизвестные в его доме, и, как ни печально было ему узнать о связи матери с Нортом, он догадался, что это и было то, о чем она не хотела говорить. „Но где, где она может их прятать?“ — думал он.

— Ну, что ты молчишь? — спросила его Розмари. Фрэнк вспомнил, что буквально перед ее приходом

он задавал себе этот вопрос, и вот сейчас Розмари дает ему разумный ответ, а он почему-то медлит. И его словно вдруг осенило: „Да, да, только так. Именно так“.

— Ты у меня большая умница, — сказал он. — И все, что ты делаешь, очень правильно, но я не знаю, как быть. Вдруг у матери и на самом деле нет этих фотографий?

— У меня такое чувство, что они у нее. Но она не хочет мне их отдать, потому что боится Драмгула. Ока думает, что не надо ничего затевать, потому что здесь с тобой все в порядке и скоро ты выйдешь отсюда. А у меня сердце кровью обливается, мне все время снится, что они строят против тебя какие-то козни, что ты в постоянной опасности. Мне кажется, что ты не все договариваешь мне, Фрэнк. Скажи на чистоту, давай вместе обсудим твое положение.

Фрэнк молчал. „Мать думает, что я сейчас в безопасности“, — печально усмехнулся он.

— Что? Что ты так грустно усмехаешься? — взяла его за руку Розмари.

„Надо решаться“, — подумал он.

— Твое сердце тебя не обманывает, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Драмгул действительно строит мне козни. Скажи матери, чтобы она отдала тебе фотографии — и чем скорее, тем лучше. Полтора месяца они издевались надо мной в карцере, они убили моего друга, а вот сейчас я лежу перед тобой с проткнутым боком. Скажи ей это^ все.

— О, господи! — вскрикнула Розмари и заплакала. — Я так и знала. Что они наделали с тобой…

— Ну не надо, не плачь, — притянул он ее к себе, покрывая се лицо поцелуями и чувствуя на губах соль ее слез.

— Фрэнк, я так тебя люблю…

Их губы опять слились в поцелуе. Руки Розмари снова скользнули под одеяло. А руки Фрэнка стали ее раздевать, обнажая плечо, нащупывая и расстегивая застежку бюстгальтера. Вот се теплая грудь с упругим соском…

— Время закончилось! — сказал, вдруг появляясь из-за ширмы Палач.

Его свиные глазки так и прыгали от радости.

— Пре-кра-асная сце-ена! — пропел, появляясь из-за его плеча Подручный.

Фрэнк дернулся, как от тока, он посмотрел на часы:

— В чем дело?! У нас еще пятнадцать минут!

— Я говорю, время кончилось, — откровенно затрясся от хохота Палач, подгнившая слива его носа болталась из стороны в сторону.

— Но начальник сказал, что тридцать минут, я же сама слышала, — вспыхнула Розмари.

— А он передумал, — нагло сказал Подручный и откровенно почесал себе низ живота.

— Как это он передумал?! — не выдержал Фрэнк. — Как это он передумал?!

— Закрой пасть, — холодно сказал ему Палач. — А ты, — он обернулся к девушке, — убирайся отсюда!

— Розмари судорожно застегивала пуговицы на блузке.

— Быстрее, я сказал!

Палач протянул было руку, чтобы схватить Розмари за плечо. Но Фрэнк двинулся ему навстречу.

— Не трогай ее! — сказал он таким тоном, что Палач отшатнулся.

— Что ты сказал? — ошарашенно спросил он, как будто получил удар в лоб.

— Я сказал, не трогай ее, — глухо повторил Фрэнк.

— Послушай, Леоне, — выступил вперед Подручный, — похоже, ты здесь так ничему и не научился.

— Не связывайся с ними, Фрэнк! — тихо сказала Розмари. — Я ухожу, ухожу.

Она поднялась с кровати, одергивая юбку.

— Скоро, скоро мы встретимся на свободе. Я целую тебя, — она наклонилась и быстро поцеловала его, шепнув. — Я поговорю с ней сегодня же.

48.

Прошла неделя. Рана Фрэнка действительно быстро зажила, врач снял швы и выписал его из лазарета. Фрэнк сидел на нарах, у себя в камере и читал книгу. Был вечер, многие зэки сидели по своим „номерам“, но сигнал отбоя еще не прозвучал и потому некоторые еще имели возможность посетить туалет. Легкий стук заставил Леоне поднять голову от книги. Чье-то лицо появилось в зарешеченном смотровом окошечке.

— Эй, Фрэнк, иди сюда.

Леоне отложил книгу, вглядываясь в лицо незнакомца.

— Я тебя знаю? — спросил он.

— Нет, — ответил тот. — Но я тебя знаю. Меня зовут Чарли, мы сидели с тобой в одной тюряге.

— В восьмом блоке? — усмехнулся Фрэнк, вспоминая почему-то знакомство с Далласом.

— Ты что, с ума сошел? Не было там никакого восьмого блока.

Фрэнк, не вставая, внимательно посмотрел в лицо стоящего за дверью. Короткая стрижка, черненькие усики на узком, волчьем каком-то лице. Нет, такого Чарли он не помнил. Но, провалявшись неделю в одиночестве в лазарете (ни Далласа, ни Здоровяка к нему больше не пустили), он не прочь был поговорить.

— У нас с тобой еще кой-чего общего есть, — сказал Чарли и, оглянувшись, поманил к себе Фрэнка пальцем.

Фрэнк нехотя поднялся:

— Чего?

— Мы оба скоро выйдем отсюда. Я, например, послезавтра.

— Поздравляю, — сказал, усмехнувшись, Фрэнк.

— Спасибо, — тоже усмехнувшись, ответил Чарли. Они помолчали спокойно и с любопытством разглядывая друг друга. Наконец, Чарли сказал:

— Если тебе что-нибудь надо передать, ты скажи.

— Да нет, — сказал, подумав, Фрэнк. — Спасибо, ничего не надо.

— Если письмо там или что, — продолжил Чарли. — Или, может, с работой для тебя договориться. Мне вот уже подыскали классную работу.

— А что за работа? — полюбопытствовал Фрэнк.

— Да, — снова оглянулся Чарли. — Мне действительно повезло, наверное. Я получу тысячу долларов всего за два часа труда. Неплохо, правда?

— Пожалуй, — усмехнулся Фрэнк. — Такую работу только поискать.

— Вот я и говорю, — покачал головой Чарли.

— А что ты будешь делать?

— Да я просто должен изнасиловать вот эту шлюху, — спокойно сказал Чарли, глядя Фрэнку прямо в глаза, и достал из-за пазухи фотографию Розмари.

Казалось, его сердце вдруг остановилось, Фрэнк почувствовал, как кто-то словно острым ножом отсекает его сердце от кровеносных сосудов, отрезая его будущее, смысл его жизни, оставляя его здесь за этой решеткой.

— Я убью тебя! — крикнул он, бросаясь на дверь. — Мерзкая тварь, я задушу тебя! Подонок!

Усмехаясь, Чарли отступил.

— Мне обещали надбавить по пятьдесят долларов за каждый ее вскрик, так что уж я постараюсь, — смачно процедил он. — Будь спокоен, Фрэнк, дырка останется что надо, кулак потом сможешь засунуть.

— Скотина! — крикнул Фрэнк, дергая за решетки окошка и пытаясь открыть запертую снаружи дверь. — Считай, что ты уже мертв, ублюдок! Я все равно тебя достану, только попробуй это сделать!

Он стал бить ногой в дверь. Чарли сунул указательный палец правой руки в кулак левой и несколько раз дернул его туда-сюда, засмеявшись, а потом побежал прочь от двери.

— Я убью тебя! — кричал Фрэнк.

Внезапно перед окошечком возникла ухмыляющаяся физиономия Палача.

— Что ты разорался? В карцер захотел?

— Вызови Майснера! — крикнул Фрэнк.

— У тебя какие-то проблемы, Леоне? Я готов тебе помочь.

— Позови Майснера, немедленно!

— Да что ты так раскудахтался? Может, тебе еще начальника позвать?

— Я требую, чтобы сюда немедленно вызвали начальника охраны капитана Майснера, — сказал на этот раз спокойно, но еле сдерживаясь, Фрэнк.

— Ты же знаешь, что заключенным такое меню не полагается.

— Этот тип! — крикнул тогда Палачу в лицо сквозь прутья решетки Леоне. — Этот тип сказал, что собирается изнасиловать мою девушку.

— Какой тип? — сделал удивленное лицо Палач.

— Который только что здесь был! Палач оглянулся.

— Ты что-то путаешь, Леоне. Не было здесь никого. Фрэнк снова стукнул кулаком в дверь:

— Черт бы вас всех разодрал! Вы все заодно! Суки!

— Ну ты, полегче, — сказал, сплевывая, Палач. — Даже если кто и подходил, а я не видел, то это твои проблемы. Понял? Я никого не буду вызывать, потому что не вижу повода. Небось, нажрались виски со своим мулатом по случаю выздоровления.

И, помахивая связкой ключей, бренчание которых с такой болью и ненавистью от собственного бессилия отозвалось у Фрэнка в душе, Палач двинулся прочь.

49.

Всю ночь Фрэнк не мог заснуть. „Послезавтра, — повторял его взбудораженный мозг. — Он сказал, что выходит послезавтра“. Иногда Леоне вставал и подходил к двери, словно надеясь на чудо, а вдруг она откроется. „Значит, надо действовать завтра. Кстати, завтра среда! — вдруг осенило его. — Как раз подворачивается грузовик с бельем, про который говорил Даллас“. С утра надо договориться с ним, просмотреть еще раз схему тюрьмы, взять из гаража необходимый инструмент — кусачки или ножницы по металлу и напильник, не забыть деньги, которые у меня еще остались». Остаток ночи Фрэнк посвятил детальному обдумыванию плана побега. Перед рассветом он все же не надолго заснул. Утром он был свеж, бодр и совершенно спокоен. С Далласом он решил поговорить в прачечной, куда они обычно ходили с ним по средам после завтрака. Фрэнк решил говорить обо всем без обиняков.

— Послушай, Даллас, — сказал он, когда они остались вдвоем. Чтобы их разговор не был слышен, Леоне включил воду из-под крана.

Даллас сразу догадался, что Фрэнк хочет поговорить о чем-то серьезном.

— В чем дело? — подошел он поближе, чтобы лучше расслышать то, что собирается сказать ему Фрэнк.

— Я ухожу.

— Что? — не сразу понял Даллас.

— Я ухожу, — повторил Фрэнк таким тоном, что Даллас сразу понял, о чем речь.

— Ты что, решил смыться? — уточнил все же он на всякий случай.

— Да.

— Когда?

— Сегодня вечером.

Заметив заглянувшего в помещение охранника, Фрэнк стал усиленно намыливать рубашку.

— Вот черт! Никак это пятно поганое не отстирывается! — громко сказал он.

Охранник затянулся сигаретой, выпустил дым и вышел в коридор.

— Но это невозможно, — сказал тогда Даллас. — Надо хоть пару дней, чтобы подготовиться.

— Я ухожу сегодня вечером, — повторил Фрэнк.

— Но что за спешка?

— Завтра будет уже поздно. Они собираются изнасиловать мою невесту.

Фрэнк взял Далласа за локоть и проговорил ему на ухо:

— Кроме того, сегодня среда. Помнишь, ты говорил про грузовик с бельем?

— Отцепи свою клешню, — сказал Даллас, безуспешно пытаясь освободить руку.

Фрэнк отпустил.

— Я не могу ждать, Даллас. Мне нужен план тюрьмы. Даллас молчал.

— Решайся или дай хотя бы ту схему, — сказал Фрэнк.

Вода с шумом падала из-под крана в железный лоток. Даллас стоял, оперевшись на край лотка и неотрывно глядя на струю горячей воды.

— О\'кей, — сказал наконец он. — Я согласен. Какой план действий?

— Уходим сразу после ужина. Ты раздобудь свечку и спички, а я возьму инструменты в гараже. С люком в вентиляционной проблем не будет?

— Нет.

— А кто работает в котельной? Не нарвемся?

— Свои ребята, — махнул рукой Даллас. — Лучше подумай, как быть с охранником в коридоре, ведущим в котельную,

— Не волнуйся, у меня есть план. Расскажу после обеда на этом же месте. Не забудь принести схему тюрьмы.

— Да, надо за ней сходить. Она у меня в одном тайничке спрятана.

— Надо постараться запомнить ее заранее. Там, — Фрэнк кивнул вниз, на пол, — может не представиться возможности посмотреть.

— Эй, ребята! — крикнул вдруг, незаметно войдя в помещение, охранник. — А вам не кажется, что вы тут что-то не то задумали?

Фрэнк и Даллас замерли.

— Вы что думаете, я тут до вечера буду вас караулить? Вы что забыли, что «стиралка» до одиннадцати работает?

— Все, все! — скользко засмеялся Даллас. — Мы уходим уже.

— Сейчас, сейчас, — сказал Фрэнк, снова начиная судорожно тереть под струей воды свою рубашку. — Пятно масляное, понимаешь, посадил в гараже, теперь никак не отстираю.

— Давай, давай быстрее, — поторопил его охранник. — Чтоб через две минуты духу вашего здесь не было.

Весь день они посвятили приготовлениям. После обеда внимательно рассмотрели схему. Даллас сходил и проверил, не заперта ли дверь в вентиляционную, о чем просил его Фрэнк. Дверь была открыта. На ужин оба явились в рабочих комбинезонах. Под широкими куртками было спрятано все необходимое. Они молча поели и вышли из столовой. Напротив поста находилась дверь в кладовую, где держали разную всячину. Ключи от кладовой были у охранника. Как ни в чем ни бывало Фрэнк и Даллас подошли к охраннику. У каждого было по два пустых ведра, которые Фрэнк припрятал в туалете, заблаговременно принеся их из гаража.

— Эй, приятель, — дружелюбно обратился Даллас к охраннику, — открой-ка нам кладовую, ведра надо положить.

Тот неохотно, косясь на ведра, встал со стула и подошел к двери кладовой, выбирая из связки нужный ключ.

— Что это ты днем работаешь, ночью работаешь, — сказал охраннику, улыбаясь, Фрэнк. — Когда же отдых-то у тебя будет?

— Да, это вредно, так много работать, — поддакнул Даллас.

— Ладно-ладно, — сказал охранник, открывая дверь, — ставьте давайте и проваливайте.

Они вошли в кладовую. Здесь было все — лопаты, ведра, шланги, даже несколько железных кроватей с матрацами. Фрэнк сразу прошел к кроватям, а Даллас остался у двери.

— Эй, смотри, что это, протечка? — наклонился Фрэнк, поставив ведра. Сейчас затопит всю кладовую, трубу, наверное, прорвало.

— Где? — шагнул к нему в полумрак охранник.

— Да вот же, вот, — показал рукой на батарею Фрэнк. Охранник сделал еще шаг, этого было достаточно, чтобы Фрэнк бросился на него и повалил на кровать.

— Тревога! — закричал было охранник, но подскочивший Даллас быстро сунул ему в рот заранее заготовленный кляп.

Они быстро связали охранника и, сорвав связку ключей с его пояса, выбежали из кладовой.

— Отключи сигнализацию! — сказал Фрэнк, запирая на ключ кладовую. — Красная кнопка.

Даллас подбежал к пульту, у которого сидел охранник и нажал. Фрэнк быстро подобрал второй ключ, открывающий железную решетку на переход к котельной. Они побежали дальше по коридору. Вот и дверь вентиляционной. Она была, как прежде, не заперта. Даллас открутил гайки, закреплявшие люк, вдвоем они откинули его крышку.

— Ни черта не видно! — сказал Фрэнк. — Дай спички.

— Там дальше, налево по тоннелю, будет аварийное освещение.

Даллас передал Фрэнку спички. Леоне чиркнул, освещая железную лестницу. Внизу журчала текущая по трубе вода.

— Глубоко там? — спросил Фрэнк.

— Да ты что, — усмехнулся Даллас. — Там и по колено-то не будет.

Они зажгли свечку и по одному стали спускаться по железной лесенке. Первым спустился Фрэнк, за ним Даллас. Перед тем, как скрыться в люке, Даллас задвинул крышку над головой. Труба, в которую они спустились, была всего метра полтора в диаметре, и поэтому им пришлось идти согнувшись.

— Ну и аромат здесь, — усмехнулся Фрэнк.

— Да говна вроде немного, слава Богу, — засмеялся Даллас. — Все вода в основном.

— А ты что, через ботинки можешь определить?

— Нет, я, как экстрасенс, чувствую.

— Ну давай, давай чувствуй, — ответил Фрэнк. — Как бы нам только решетку не пропустить, что ведет в соседний тоннель.

— Да, судя по схеме, нам еще минут пять брести по этому говну.

Фрэнк шел впереди, выставив вперед свечу, которая выхватывала из темноты круглую бетонную стену и текущую им навстречу жижу. Даллас громко шлепал за ним. Вскоре труба вывела их в другую, более широкий и высокий тоннель, в котором было аварийное освещение.

— Налево? — спросил Фрэнк.

— Да-да, налево, — ответил Даллас.

Леоне задул свечу. Зловещие желтые фонари гирляндой уходили вперед. По стене тянулось несколько кабелей. Вода бежала теперь в квадратном желобе на дне трубы, и можно было идти рядом, не моча больше ноги. Вдруг что-то зашуршало впереди за поворотом, как будто кто-то шаркнул ногой. Фрэнк замер, прижимаясь к стене.

— Что? — шепотом спросил его Даллас, прячась за его спиной.

— Там кто-то есть, — тоже шепотом ответил Фрэнк. Две огромные крысы вдруг выскочили из-за поворота, но, увидев людей, шарахнулись обратно, одна из них впопыхах свалилась в желоб, но тут же выпрыгнула.

— Фу, черт, — сказал Фрэнк.

Даллас рассмеялся. Минуты через две они увидели в стене железную мелкую решетку.

— Вот она! — обрадованно сказал Фрэнк. — Слава богу, все сходится.

— Давай, начальник, — сказал Даллас.

— Я попробую кусачками, вроде не очень толстая.

Несколько минут они провозились с решеткой, и наконец перебрались в тоннель, где проходили паровые трубы.

— Зимой мы и в самом деле здесь бы не пробрались, — сказал Фрэнк. — Представляю, какая здесь жара.

— А как же, по-твоему, ремонтная бригада действует?

— Действительно, как, — ответил Фрэнк.

Они пошли по узкому карнизу, сделанному специально для прохода. Обмотанные черным, желтым и коричневым теплоизоляционным материалом, паровые трубы производили жуткое впечатление. Иногда они уходили вверх, в вертикальные шахты, ведущие на верхние этажи зданий тюрьмы. Несколько раз тоннель раздваивался, и Даллас с уверенностью говорил, куда им нужно повернуть. Иногда Фрэнк настаивал, чтобы Даллас показал схему, и каждый раз оказывалось, что Даллас прав. Наконец они вышли к развязке всех коммуникаций, здесь снова встречались закрытые теперь трубы канализации, паровые трубы и электрические кабели. Здесь же были трансформаторная будка, устройства по выравниванию давления пара и канализационные фильтры. Отсюда же вела лестница на хозяйственный двор.

— Мы почти у цели! — обрадовался Фрэнк. — Лестница, по-моему, налево.

— Направо, Фрэнк, — ответил Даллас.

— Ты уверен?

— Да.

— Ну хорошо, — сказал Фрэнк, поворачивая направо. Он прошел еще несколько метров вперед и собирался уже повернуть к стене, чтобы начать высматривать скобы лестницы, как вдруг из-за трансформаторной будки выскочили несколько охранников. Они сбили Фрэнка с ног и повалили на каменный пол. Потом подняли, на этот раз скрутив руки ему за спиной. Фрэнк увидел, что Даллас стоит спокойно, один, небрежно засунув руки в карманы. Фрэнк понял все.

— Помнишь, Леоне, что такое «зн вэ эн»? — спросил Даллас. — Никогда не верь никому.

— Подлец, — сквозь зубы процедил Леоне,

Он рванул к предателю, но охранники держали его крепко. Из-за будки вышел Драмгул. Он посмотрел на часы и сказал:

— Точно по расписанию, Фрэнк. Грузовик с бельем уходит через пятнадцать минут.

— Мне очень жаль, приятель, — сказал Даллас.

— Будь ты проклят! — вновь попытался вырваться Фрэнк.

— Даллас инстинктивно сделал шаг назад.

— Извини, Фрэнк, — сказал он. — Но мы договорились с начальником, что он в обмен на тебя простит мне мои сорок лет срока и отпустит.

— Ублюдок, — ответил Фрэнк.

Драмгул вдруг повернулся к Далласу и отчеканил холодным официальным тоном:

— Но мы не договариваемся с заключенными, которые совершают побеги.

— Я не понял, — опешил Даллас. — Вы же обещали.

— Заткнись, — коротко сказал Драмгул и кивнул охранникам. — Отведите его обратно в камеру.

— Не надо! — закричал Даллас. — Ведь они же убьют меня за то, что я его продал!

— Драмгул засмеялся:

— Ничем не могу помочь.

Он щелкнул пальцами, и Палач с Подручным набросились на Далласа. Однако Даллас неожиданно пригнулся и низким ударом в живот сбил с ног Подручного. Он выхватил из-за пазухи кусачки и хотел ударить ими Палача по голове, но еще трое охранников, подоспевшие на помощь, вырвали инструмент из его рук и повалили на пол. Они стали избивать Далласа ногами, особенно старался Подручный, несколько раз он ударил лежащего Далласа в пах.

— Сучье отродье, — шипел Подручный. — Ты меня надолго запомнишь.

Фрэнк молча смотрел, как они избивают Далласа.

— Достаточно, — сказал наконец Драмгул. — Не то вы его до смерти забьете. Пусть освежится.