Крэг Шоу Гарднер
Бэтмен возвращается
Пролог
В Готем-Сити нынче небезопасно.
Город переполнен до краёв, шумен и замусорен. Я имею в виду не только полиэтиленовые обёртки из-под гамбургеров, использованные булавки и сброшенные в реку смертельные химикаты, но и разный сброд, отбросы общества. Бродяги, пьяницы и наркоманы, жулики, мелкие воришки и убийцы. Парни, которые вцепятся вам в глотку, если вы забредёте на их улицу, и пристрелят — если позовёте на помощь. И иногда, в шумной, обременённой заботами толпе, даже не отличишь подонка от добропорядочного соседа.
В Готем-Сити нынче небезопасно. Почему никто не может его вычистить? Если бы только город был таким, как раньше, когда на лицах сияли улыбки и все верили в Американскую Мечту и вес доллара. Назад в пятидесятые, когда каждый знал своё место, а свои проблемы держал при себе!
Давайте вернёмся в те далёкие счастливые дни в начале пятидесятых. И в самое счастливое время года — в Рождество.
Правда, наша история начнётся несколькими месяцами ранее в большом доме на большой улице, где живут большие люди с большими деньгами. Сегодня мужчина и женщина, о которых пойдёт речь, станут во много раз счастливее — у них родится ребёнок!
Но и у богатых не всё гладко.
Будущий отец меряет шагами холл второго этаже, достаточно широкий, чтобы разместить целых три семьи из пригорода. Он нервно курит. Из комнаты рядом доносятся стоны роженицы. С минуты на минуту ребёнок появится на свет.
Но вот стенания прекратились. Вокруг ни звука, лишь гнетущая тишина. А через мгновение послышался новый голос. Но в этом голосе угадывается нечто липкое и чавкающее — то, чего не должно быть в детском крике.
Дверь отворилась. Из комнаты пошатываясь, как будто она только что стала свидетелем чего-то столь ужасного, что ещё не постигла собственных эмоций, вышла мертвенно-бледная акушерка. Она с трудом сообразила, как ставить одну ногу поперёд другой, и медленно побрела вниз по лестнице. Следом появился доктор с белым как мел лицом, будто, сотни раз констатировав смерть, он наконец увидел нечто страшнее.
Отец больше не мог выносить этого. Мимо посеревшего доктора он рванулся в комнату, где находились его жена и младенец.
На секунду вновь воцарилась тишина. А затем пронзительный вопль отца пронёсся по дому.
* * *
Но я обещал вам Рождество. И теперь мы переносимся на пол года вперёд. Дом украсили, не жалея средств: огоньками, мишурой и, конечно же, высокой красивой декоративной ёлкой. Радио весело наигрывает рождественскую мелодию, а отец с матерью ставят на стол рождественский пирог. Малютка тоже здесь, в детском манеже, который в действительности больше похож на клетку: зато и с ребёнком ничего не случится. Малыш любуется разноцветными огоньками, а радио напевает:
Он знает, когда вы спите…
Но что это там движется перед малышом? А, это тихо крадётся непослушный домашний кот. Впрочем, недостаточно быстро, чтобы мальчик его не заметил.
Он знает, когда вы проснётесь…
Карапуз попытался схватить кота, но тот исчез. Лишь мяукнул на прощание: впредь он никогда не будет надоедать крошке-охотнику.
Он знает, когда вам плохо и хорошо…
Малютка весело щебечет. Взрослые уже управились с пирогом и, может, съедят чего-нибудь ещё.
Но никому не удаётся держать ребёнка подолгу взаперти.
Поэтому, чуть позже, родители решили с ним немного прогуляться.
Какая чудесная зимняя ночь! Порой упадёт несколько снежинок, но беспокоиться не о чём. Если на минуту замереть и не хрустеть снегом, слышно, как где-то поют рождественские гимны.
В парке нм повстречалась другая пара, чей укутанный «свёрток счастья» тихо посапывал в коляске. Поравнявшись, они пожелали друг другу весёлого Рождества. Отец к мать натянуто улыбнулись. Но как только посторонние перестали их видеть, улыбки тут же слетели с их лиц. Они катили свою коляску со зловещим упорством. Но взгляните на неё: это большое плетёное чудовище с кожаными ремнями, крепко оплетающими малыша. Похоже, всё это ради того, чтобы удержать случайные взгляды и закутанные в шарфы и шали любопытные носы, подальше от дитя. Отец и мать шли всё дальше и дальше, пока не поднялись на старый, словно сошедший со страниц романа, мост, нависший над ревущим потоком. Они бросили взгляд по сторонам, ко был уже поздний час и они были одни. Без лишних слов они подняли коляску и швырнули её вниз, в клокочущую стремнину.
Коляска падала сквозь морозный воздух в быстро бегущие воды, которые унесут её прочь, сквозь голый парк, мимо деревьев и изгородей предместья, вниз по течению в кирпич и бетон города, где в ручей впадают стоки канализации; а потом понесут вдаль, через большую метрополию, где ласковые волны сливаются с мраком Готема и где звёзды уже не блещут.
Так коляска путешествовала сквозь темноту, окружённая отвратительными зловониями и криками существ, привыкших жить без света. Но каждый путь должен иметь своей конец — и коляска переплывала от одной трубы к другой, пока ручей не выбросил клетку на колёсах на большой ледяной остров.
Когда волны толкнули коляску на ледяной берег, малыш услышал голоса и понял, что он не одинок. Из темноты шагнули четыре птицы, самые царственные, из тех, что вам когда-либо доводилось видеть — четыре императорских пингвина. Они взяли под стражу своё только что обретённое сокровище.
* * *
Довольно душевная история, не правда ли?
Но это случилось так давно! Теперь ребёнок вырос, стал совсем взрослым.
В Готем-Сити нынче небезопасно. Боль и смерть слишком долго выжидали своего часа на улицах города.
Верьте мне. Ведь я — как раз та птица, что поможет им вырваться на просторы Готема.
1
И вот снова Рождество. Это случается каждый год.
Но на этот раз всё по-особенному. Ведь у них есть Бэтмэн.
Достопочтенный глава семейства показывает жене покупку — снегокат с эмблемой летучей мыши. Ай-ай, приближается их старшенький — куда бы спрятать подарок? И отец, бегством спасая рождественский сюрприз, ныряет в толпу на Готем-Плаза, центральной площади Готем-Сити.
А вот маленькая прелестная девочка раскрывает свой драгоценнейший кошелёк и вытягивает доллар — целый доллар! — на пожертвования Санта-Клаусу для Армии Спасения.
Очень мило, не правда ли? Люди напевая и улыбаясь толкутся по магазинам и даже катаются с ледяной горки, специально устроенной к сезону.
А взгляните сюда: прямо перед нами молодой человек преподносит девушке веточку спаржи. А какой нежный поцелуй он получает взамен! И повсюду рождественское веселье, верно? Чертовски мило.
Не переживайте так: райское удовольствие не может продолжаться вечно. Очень скоро всё станет иначе — намного лучше.
Ух-ты, а это что ещё за снежный кролик? Ну очень щедро одарённая молодая леди, одетая наподобие эльфа, за исключением диадемы и ленты с надписью «Ледяная Принцесса». Просто красотка. Её улыбка потрясающе ослепительна, когда она говорит в микрофон:
— Минутку внимания, Готем-Сити!
И тут же весь Готем-Сити — покупающие, поющие, улыбающиеся и целующиеся — все устремили на неё взгляды. Она снова улыбнулась — а может, она никогда не прекращала улыбаться, — и посмотрела на изящные часы, свисавшие с фонарного столба, неплохой копии произведения искусства. Стрелки застыли на без пятнадцати семь.
Она взволнованно защебетала в микрофон:
— Настало время зажечь нашу ёлку. Как вы думаете?
Она нажала большую разноцветную кнопку перед собой. Но что произошло? Огромная рождественская ёлка посреди Готем-Плаза вспыхнула разноцветными огнями. Никаких неожиданностей.
Во всяком случае, пока никаких.
«Ах!» — Готем-Сити был восхищён. — «О-о».
Но сюрприз скоро будет.
Подождите… Вы спросите, кто вам это говорит? Кто там притаился в темноте? Когда он подсматривал за ними через канализационную решётку, не вспомнилось ли ему, как много лет назад, будучи ещё ребёнком, он выглядывал из-за решёток детского манежа на яркие рождественские фонарики и как потом любовался на них из прогулочной коляски, и река окружала его.
Но того малыша уже нет. Он вырос и повзрослел. И он получил от жизни пару уроков. Первое, что он выучил, — коротенький весёлый мотивчик. Если позволите, я напою его:
Я знаю, когда вы спите, я знаю, когда вы проснётесь.
Скоро. Теперь уже очень скоро.
2
Хлопот у дворецкого всегда хватает.
Альфред, с ловкостью испытанного бойца, увернулся от столкновения и продолжил свой путь сквозь толпившихся покупателей. Он выполнял подобные поручения вот уже больше сорока лет. Сначала для Томаса Уэйна и его жены, а потом, после их трагической смерти, для их подрастающего сына — Брюса. В эти последние дни перед Рождеством ему предстоит купить гуся к столу, несколько новых украшений для ёлки и, может быть, небольшие подарки для друзей и знакомых хозяина.
Во всяком случае, рассуждал он, взяв на себя эти мелочи, он немного облегчит жизнь господину Брюсу. В последние месяцы хозяин думал совсем о другом.
— Новости! — закричал разносчик газет, словно из-под земли возникнув перед Альфредом. — Последние новости! Обнаружение Пингвина! Читайте в газетах: потерянное звено между птицей и человеком? Покупайте газеты!
Альфред одним взглядом окинул сенсационный заголовок в «Готем Геральд»:
ПИНГВИН:
ЧЕЛОВЕК ИЛИ МИФ,
ИЛИ НЕЧТО УЖАСНЕЕ?
— Газету, мистер? — разносчик держал её перед дворецким.
— Мой мальчик, — ответил Альфред, — чтение подобного рода вздора иногда развлекает. — Он нахмурился. — Но в большинстве случаев — это просто потеря времени.
Мальчишка с газетами давно исчез, но Альфред был по- прежнему мрачен. Он готов был поклясться, что заметил какое-то движение за решёткой водостока у себя под ногами.
Без сомнения, это не что иное, как отблеск огней.
А ведь он чуть ли не надеялся, что кто-то там прячется в тени. Альфред ухмыльнулся. Если он не будет следить за собой, то скоро станет таким же подозрительным, как господин Брюс.
Да за кого мэр меня принимает, думал Макс, за обыкновенного горожанина?
Макс Шрек заставил себя успокоиться. В конце концов, мэр явился к нему, в офисы корпорации Шрека, пусть даже после нескольких часов ожидания. Макс напомнил себе, что должен быть полюбезнее с политиком-пустозвоном, по крайней мере, до тех пор, пока не получит от него то, что ему нужно.
Мэр кивнул на сияющую за окном огнями рождественскую ёлку, установленную посреди Готем-Плаза.
— Будем надеяться, что в Готеме будет первое весёлое Рождество за долгое время. — Он постучал костяшками пальцев по крышке стола, словно боясь сглазить.
А Его Честь становится сентиментальным. Макс почувствовал, что с мэром нужно быть помягче. — Я ощущаю себя грубияном, совершающим святотатство, — он улыбнулся, — упоминая в Рождество о новой энергетической станции. — Он сделал паузу и хлопнул кулаком по раскрытой ладони. — Но если мы собираемся рыть котлован — а нам придётся его рыть, так или иначе, — то мне необходимы разрешения, постановления мэрии, освобождение от налогов… — Он передёрнул плечами, вспоминая остальное. — Ну, всю эту чепуху.
Мэр непонимающе уставился на Макса, как будто никогда не слышал об энергостанции. И он действительно никогда о ней не слышал. Но Макс Шрек не позволял подобным мелочам вставать на своём пути.
— Энергостанция? — резонно возразил мэр. — Макс, наши расчёты показали, что в Готеме достаточно электроэнергии, даже чтобы выдержать рост населения в следующем столе…
Шрек оборвал его раскатистым хохотом.
— Ваши специалисты принимают прирост за один процент в год. Да разве это рост? Это даже не назовёшь временным повышением рождаемости. В будущем я намерен возродить Готем — Сити! — Он сделал красивый жест на мерцавшие по ту сторону огромного зеркального окна огни. — Да в будущем мы сможем залить светом всю эту площадь, не экономя на неоновых вывесках и витринах! Или вы без ума от слова «экономия»? — Макс неодобрительно рассматривал мэра.
На какое-то мгновение, когда дверь офиса отворилась, пропуская его сына Чипа и секретаршу Селину Кайл, он оторвал взгляд от политика. Настал тот момент, когда необходимо с ходу завершить это дело.
Макс раскрыл обе ладони перед лицом мэра.
— Представьте Готем-Сити будущего, сияющий как звёздное небо. — Он сжал кулаки, разжал и сжал их снова. — И к тому же мерцающий — то погрузится в темноту, а то вспыхнет всеми цветами радуги! — Он тряхнул головой. — И вся эта роскошь — по низкой до смешного цене! Честно говоря, я склоняюсь перед величием картины, господин мэр!
Чип быстро, но тихо двинулся через комнату к отцу. Уважение, которое он выказывал старику, скрывало в молодом человеке прежнюю футбольную звезду колледжа. Однако Максу нравилось такое единство — звёздное прошлое и уважение. В действительности, он даже требовал, чтобы было именно так.
— Отец, — Чип прервал их, указывая на огромных размеров панельные часы на стене. — Господин мэр, настало время спуститься вниз и раздать ежегодные рождественские подарки горожанам.
О, вспомнил Шрек. Уговаривая мэра, он совсем позабыл об этом. Наверное, он немного выбился из графика. Но Макс не даст Его Чести так просто уйти от дела. Он повернулся к мэру с самой лучшей из своих улыбок.
— Извините, — решительно отказал мэр прежде, чем Макс успел что-либо добавить. — Сперва вы должны представить на рассмотрение отчёты, планы и проекты в низшие инстанции, через обычные каналы.
Улыбка слетела с лица Макса. За кого он, этот второсортный политикан, его принимает? Он не мог позволить мэру уйти сейчас, когда был так близко к успеху. Должен же быть какой-то метод заставить идиота признать свои ошибки!
Селина поставила на стол поднос с серебряным кофейником и парой изящных чашечек китайского фарфора.
— Гммм, — промычала она в нерешительности, — у меня к вам предложение. Ну, даже чуточку больше, чем вопрос…
Макс свирепо посмотрел на неё, моментально заставив замолчать. Он вынужден любезничать с мэром, но любезничать с Селиной — нет уж! О чём она думала, встревая в их разговор? Или она забыла, где место секретаря?
— Боюсь, мы ещё не привили мисс Кайл хорошие манеры, — извинился перед мэром бизнесмен. Он, улыбаясь, махнул на поднос. — С другой стороны, она дьявольски здорово варит кофе.
Но, если уж он решил загнать мышку в угол, не стоит прерываться. Макс подтолкнул мэра из офиса, даже не притронувшись к кофейнику и чашкам.
Селина посмотрела вслед удаляющемуся боссу. Что она такого сделала?
Глупая овца!
Чип улыбнулся ей той улыбкой, от которой, наверное, таяли, растекаясь по полу, его сокурсницы в колледже, и которая была такой же фиктивной, как и его почасовая работа в фирме отца.
— Благодарю, — сказал он, галантно поведя рукой на кофейный поднос. — Во всяком случае, не твой кофе, а повиновение заставляет нас крутиться здесь целый день.
Он одарил её очередной улыбкой, прежде чем повернулся и поспешил вслед за отцом.
Селина подождала, пока он скроется за дверью, а потом ответила:
— Пошёл ты, Чип…
С секунду она пристально смотрела на поднос, затем с досадой шлёпнула себя по лбу.
— Ну, даже чуточку больше, чем вопрос! Глупая овца!
Ей всегда хотелось продвинуться по службе и доказать мистеру Шреку, что она достойна должности административного помощника. Но за что бы она ни бралась — каждый раз раскрывая рот, попадала впросак. Она прекрасно поняла, что стояло за взглядом босса. Ей крупно повезёт, если после сегодняшней выходки она сохранит работу.
— Овца. — Она снова хлопнула себя с изрядной силой. — Ну, какая же я овца!
Может она хоть раз сделать что-нибудь как следует?
Как только Чип догнал их, они на лифте для служащих спустились вниз, и Макс повёл мэра по первому этажу Универмага Шрека, который был так важен для экономики Готема. Если Шрек преуспевал — процветал и город. Мэр, конечно, знал это, но напомнить — не повредит, решил Макс. Они втроём вышли через главный вход, мимо громадной вывески, изображавшей счастливого шрековского котёнка, которого обожал весь Готем. Весь Готем! И это знал мэр. Это было символом всего, на что опирался Макс Шрек, и намного большего — в будущем.
В ту же минуту, как только они вышли из магазина, их окружила толпа журналистов. Фотовспышки слепили им глаза, десятки вопросов оглушали, а телевизионные камеры, поворачиваясь, следили за каждым их шагом. Такова цена славы! Народу собралось так много, что казалось, весь Готем был здесь. Макс приветливо кивнул толпе, мэр — помахал рукой, а Чип — просто улыбнулся.
Когда процессия пересекала площадь, Макс заметил сборщика пожертвований для Армии Спасения, наряжённого Санта-Клаусом. Удачная получится фотография! Пора составлять себе имидж милосердия и добродетели. Макс остановился и будто потянулся за бумажником. Он выудил две купюры и протянул их Санта-Клаусу. Та, что сверху, была на пятьдесят «баксов». Вспышки фотокорреспондентов весело замерцали.
Парень из Армии Спасения нахмурился, потому что вторая купюра была всего лишь на один доллар. Смышлёный попался Санта-Клаус! Однако это уже не имело значения — ведь телекамеры передвинулись вслед за Максом, Чипом и мэром. Армия Спасения уже перестала быть им интересной.
Чип тронул отца за рукав.
— Гляди, куда наступаешь. Ты выглядишь довольно нелепо.
Макс посмотрел на ручеёк тающей слякоти под ногами, на которую указывал Чип. Сын прав, в этом городе невероятно грязно. Макс шагнул на сухой островок на краю решётки водостока.
Шрек нахмурился. Когда он провожал взглядом дорожку грязи в водосток, ему что-то почудилось там, внизу. Нет, не крыса, которую он ожидал бы увидеть. По размеру это существо выглядело намного большим, нежели крыса. Как будто кто- то стоял там под зонтиком.
Под зонтиком?
Макса передёрнуло от этой мысли. Он был на вершине мира. Какое ему дело до того, что, или кто, живёт в его дни в канализации?
3
Овца!
Селина изучала прилаженные к компьютеру листки с заметками. Эти памятки помогут ей приспособиться, отличиться в конкурирующем мире «Шрек Индастрис».
«Делай вид, что не понимаешь шуток», — гласила одна из них. Макс не любил когда Селина становилась слишком умной.
«Оставь печаль для своего дневника», — наставляла другая. Высший эшелон власти Шрека не желал слышать о её проблемах. И правда, они вообще ни о чём другом, кроме как об идеях по приумножению капитала, слышать не желали.
Но ни одна из памяток, находившихся перед ней, не отвечала на главный вопрос: почему она до сих пор здесь крутится? Если б она только знала, чего ей не хватает! Будь у неё это золотое правило, Макс и его друзья улыбнулись бы ей в следующий раз, и повышения затем следовали бы одно за другим.
Но чего же Макс от неё хочет? Как только Селина задала себе этот вопрос, она уже знала ответ. Он был таким простым: одно-единственное слово.
Повинуйся.
Она написала его на листочке отрывного блокнота и прикрепила поверх других.
За окном слышался гомон весёлой толпы, ожидающей речи Макса. Зазвонил телефон. Ну и пусть. Сегодня такой неудачный день, что она не хочет никого слышать.
Её ведь могло и не быть на месте, верно? Она могла бы быть внизу. Но зачем? Она помрачнела. Неужели она опять о чём-то забыла? Её взгляд пробежал по столу и остановился на блокноте, лежавшем рядом с трезвонящим телефоном.
На ярко-жёлтом листке блокнота большими печатными буквами было выведено: «РЕЧЬ». Речь Макса. Речь, которую она сама же написала, а потом забыла передать боссу.
О, нет. На этот раз она влипла по-настоящему.
— Проклятие. — В который раз за день она хлопнула себя по лбу.
Ну, кто здесь самая большая овца?
Макс не мог этого так оставить. Он был не тем человеком, чтобы ждать. Ему нужно было одобрение мэра, и он хотел получить его именно сейчас. А если мзр не даст согласия по-хорошему, Макс возьмёт его сам, любым доступным ему способом.
— Подписей только моих служащих уже достаточно для того, чтобы поставить вопрос об отзыве не выполняющего своих обязанностей мэра, — по-прежнему с улыбкой на лице произнёс Макс. Он снисходительным жестом позволил мэру первым подняться на трибуну. — Это не угроза, — добавил он, — а лишь элементарная математика.
Мэр пошёл впереди и, обернувшись, улыбнулся.
— Может, и так, но ведь у вас нет результатов голосования, Макс, да и новой кандидатуры тоже нет.
Макс последовал за Его Честью наверх. Оба, прежде чем занять свои места в обязательном порядке, получили по поцелую от Ледяной Принцессы.
Часы позади подиума показывали без пяти семь. Пора было начинать представление.
Профессиональным движением, а он, в сущности, и был профессионалом, мэр сгрёб микрофон.
— Здесь, чтобы творить добро и впредь, человек, который столько уже сделал для нашего города! — объявил Его Честь толпе. — Добро пожаловать, Санта-Клаус Готема — Макс Шрек!
Макс подумал, что мэр, пожалуй, немного переиграл. Санта-Клаус Готема? Слишком откровенно. Впрочем, во всём Го- теме нет такой толпы, которую глава «Шрек Индастриес» не смог бы завоевать.
Он раскрыл свою папку. Но там было пусто.
Чип заглянул ему через плечо. На его лице застыл немой вопрос: «Что-нибудь не так, отец?»
— Забыл… — сквозь крепко стиснутые зубы процедил Макс сыну.
— …свою… — продолжил он.
— …речь, — заключил Шрек. — Напомни потом, уж я отыграюсь на Селине. — Хорошая мысль никогда не приходит вовремя.
Что ж, он бывал и в не таких переделках, выберется и из этой. Главное — быстрее отделаться.
Он повернулся лицом к толпе, и плотно сжатые губы превратились в великолепную улыбку.
— Санта-Клаус? Боюсь, что нет. Я всего лишь бедный маленький чудак, которому перепало немного удачи. И не судите меня строго, коль скоро я хочу поделиться ею.
Он указал на груду ярких коробок, расположенных между ним и сыном, в которых всё те же не стоящие ничего сувениры, ежегодно присылаемые в его Универмаг. Он даже не знал точно, что именно было в коробках на этот раз. Ему было известно только то, что там находятся товары, в избытке запасённые Универмагом.
— Мне бы хотелось дать вам больше, чем просто дорогие безделушки, — неудержимо продолжал он. — В день рождения нашего Спасителя я бы хотел протянуть вам Безграничную Любовь и Всеобщий Мир, перетянутые огромным розовым бантом.
Макс хочет дать каждому подарок, перетянутый большим бантом?
— Что ж, ты можешь, — пробормотал приземистый человечек, стоявший под зонтом. — И ты это сделаешь! — Он раскрыл слегка проржавевшие, но всё ещё элегантные, богато украшенные карманные часы. Главное — часы шли всегда точно.
Время? Осталась одна минута.
Пора закрывать зонтик.
4
Пока Макс Шрек произносил свою речь, Альфред умудрился обогнать двух последних счастливых покупателей. Макс нёс абсолютную чушь, а толпа приветствовала это. О, да, думал дворецкий, сама жизнь меняет дух Рождества. Наверное, он должен быть более милосердным. Он был рад покинуть этот сумасшедший дом, пока здесь не стало слишком жарко.
Он остановился и поставил покупки, чтобы отпереть дверь ролс-ройса. В этот момент на лобовом стекле он заметил квитанцию о штрафе. Неужто надо обязательно испортить ему рождественское настроение? Конечно, для дорожной полиции — это лишь работа. Но всё же, полезнее было бы выслеживать разгулявшихся преступников, а не развлекаться, раздаривая штрафы за стоянку в неположенном месте.
Рёв толпы стал раза в два громче. Несмотря на свою рассудительность, Альфред бросил последний взгляд на толчею.
Там, поверх голов, виднелось нечто вроде громадной коробки, упакованной словно исполинский рождественский подарок в яркую бумагу и разноцветные ленточки. Её появление было встречено оглушительными возгласами.
Большие часы посреди площади пробили семь. Фактически, все часы в городе отбивали семь, ещё больше увеличивая шум.
Альфред сорвал квитанцию со стекла и обошёл машину, направляясь к двери водителя. Через минуту он будет уже выбираться отсюда.
Макс был потрясён видом коробки. Подарок был размером с дом, да и не самый маленький.
— Потрясающая идея, — заметил мэр. В первый раз за вечер Макс услышал нотки неподдельного восхищения в голосе политика.
— Но не моя, — вынужден был признать Макс. Он должен продолжить свою речь! Но он сомневался, что они услышат хоть слово. Он посмотрел на край помоста, где его сын начинал раздавать толпе подарки. Первая же упаковка выскользнула из руки сына и упала на решётку водостока перед подиумом. Чип стоял, заворожённо глядя на гигантский подарок, продвигавшийся на них через площадь.
* * *
Что это? Маленький сувенир в яркой упаковке упал на прутья как раз над его пунктом наблюдения.
Маленький человечек закудахтал.
— Украшайте мой вестибюль, — прошептал он.
Как великодушно с их стороны! И как это гармонирует с тем, что он сам преподносит подарок всему Готем-Сити.
5
Это часть его работы, убеждал себя комиссар Гордон, но он не стал от этого счастливее. Особенно, когда толпа выросла до таких размеров, устремившись за ежегодными рождественскими подарками Шрека.
Если такое количество людей скапливается в ограниченном пространстве — уже потенциальное несчастье. А тут ещё Шрек настоял, чтобы его сын раздавал бесплатные подарки. Неужели и этого мало?! Нет, этот помешанный на славе владелец универмага прибегнул к уловке с громадным сюрпризом, даже не поставив предварительно в известность полицию.
Наверное, есть закон, рассуждал Гордон, по которому для острастки можно привлечь Шрека к ответственности. Но мэр никогда не пойдёт на это. В конце концов, Шрек был основным спонсором на его выборах.
Ну, да ладно, Гордон недовольно посмотрел на яркий бок коробки. Через несколько минут всё это кончится. До сих пор ещё никто не погиб. Во всяком случае, сам он сидит в своей патрульной машине, в стороне от давки и бесконечной речи Макса Шрека.
Гордон внимательно осматривал огромный ящик, который вкатывали на площадь. Тот был выполнен, как некоторые платформы на рождественских карнавалах. Глядя па основание платформы, он различил колёса на каждом из углов. Они-то и двигали её вперёд. Однако колёса не от грузовика, слишком тонкие и близко расположенные друг к другу. Гордон догадался, что платформу тянут четыре мотоцикла, а между ними комиссар разглядел множество ног. Интересно, неужели ещё будет и вторая часть презентации?
Гордон тряхнул головой. Похоже, проблем будет чертовски много, даже для акулы средних размеров, какой является Шрек. Комиссар прикинул: не лучше ли будет связаться с другими машинами, расположенными вокруг площади? Кто знает, смогут ли они контролировать толпу, когда этот сюрприз раскроется?
Овца!
Она бы никогда не попала впросак, если бы сидела только на месте и ни во что не вмешивалась. Если Макс забыл свою речь, то это её забота — отнести ему блокнот. Селина схватила конверт с тщательно подобранными словами поздравлений и поспешила к лифту.
Она надеялась, что не опоздает.
* * *
Гордон отключился от полицейской волны.
Готем-Плаза сходила с ума.
Огромный свёрток с хлопком раскрылся. Три мотоцикла с рёвом выскочили наружу, прямо в толпу. Люди пытались бежать, пронзительно крича, в безумстве шарахаясь от рычащих машин.
Четвёртый мотоциклист рванулся из угла коробки, перелетел через ограждение вокруг площади и приземлился в самую гущу людей, столпившихся вокруг ёлки.
Некоторые вовсе не пытались спастись и были задавлены или отброшены в сторону хищными машинами. Из укрытия появился пятый мотоцикл и последовал за первыми тремя. Толпа была слишком плотной, и некуда было ускользнуть.
А в коробке было ещё полно сюрпризов.
Верх раскрылся. Оттуда выпрыгнули пять акробатов. Кубарем влетев в обезумевшую толпу, они сбили с ног тех, кто ещё стоял. Один из них нокаутировал возвышавшегося постового. Другой, сделав сальто в воздухе, перепрыгнул ближайших зрителей и приземлился у передвижной кухни, которую Шрек установил для бездомных. Повара, пока кулаки и ноги акробата крушили всё на своём пути, не стесняясь спасались бегством.
У других акробатов, видимо, была иная цель. Они устремились прямо к сцене с рождественской ёлкой!
Кругом всё было в смятении. Вызовы соседних патрулей так и сыпались на комиссара Гордона: все требовали директивы. Ополоумевшая толпа волной сливалась с площади, угрожая окружить машину комиссара. Пытаясь спастись, люди карабкались друг на друга. Наверняка кого-то затопчут. Детский снегокат с грохотом ударился в лобовое стекло автомобиля Гордона.
Необходимо что-нибудь предпринять. И был только один человек, способный на это.
Голос вернулся к комиссару полиции.
— Чего вы ждёте? — рявкнул он в радиопередатчик. — Сигнал!
6
Брюс Уэйн одиноко сидел в темноте. Альфред ушёл с рождественскими поручениями и пока ещё не вернулся. Брюс был совсем один в Уэйн Манор, в темноте и тишине, один на один со своими мыслями.
Брюс не очень-то любил толкаться на улицах по вечерам. Это часто напоминало ему о другом зимнем вечере, когда он был ещё ребёнком. Родители взяли его с собой в предместья Готем-Сити, и они долго гуляли после наступления темноты. Они втроём чудесно провели тогда время: походили по магазинам, ужинали и зашли в кино. Он не мог припомнить, что б ещё когда-нибудь у них был такой замечательный вечер. Весь тот день они только и делали, что смеялись.
А потом…
Брюс закрыл глаза, но он по-прежнему как наяву видел человека с револьвером, который шагнул из тени, чтобы ограбить их. Он по-прежнему видел как отец защищался, а мать звала на помощь. Он видел вспышки выстрелов и то как две пули сразили обоих — и отца и мать.
Они отняли у него родителей.
Теперь он заставит их заплатить.
Брюс открыл глаза и увидел в окне сигнал: его символ — силуэт летучей мыши в озере жёлтого света.
Брюс улыбнулся.
Он кому-то понадобился.
* * *
Всё идёт превосходно. Сначала мотоциклисты, потом акробаты, а теперь и вся остальная развесёлая банда. Здесь будет как в настоящем цирке.
Факир — повелитель огня — размолотил витрину магазина игрушек. Затем он вставил в рот свою трубочку и дыхнул потоком пламени. Изысканно одетая Ледяная Принцесса бежала прочь, оттолкнув пожилую женщину, так что та грохнулась на землю. О, дорогая, обернись к старушке: та упала и не может подняться. Через минуту-другую её наверняка затопчут!
Горбатое существо хохотало в своём наблюдательном пункте из-за канализационной решётки. Если всё пойдёт по плану, — это будет последняя ночь, когда он смотрит на мир отсюда. Скоро он снова будет там, наверху, вместе со всеми жирными котами, а все эти собственники будут пялиться на него снизу вверх, потому что у него всего будет больше, чем у них всех, вместе взятых.
Он увидел, как сноп света расколол темноту неба. Он узнал бы этот чёрно-жёлтый сигнал где угодно. Он развеселился пуще прежнего.
— О-о, Бэтмэн, — сказал он своим странным скрежещущим голосом. — Я трепещу!
7
Пока лифт добрался до верхнего этажа, прошла целая вечность. Как только дверь открылась, Селина запрыгнула внутрь и заколотила по кнопке спуска, надеясь спасти хоть часть речи босса. Хорошо ещё никто другой не собирался спускаться в это время, и она оказалась внизу менее чем за минуту. Пробежав через вестибюль, она выскочила на улицу через главный вход Универмага.
Ух ты, ну и шумно же здесь. На секунду она была почти счастлива — босс никогда не просил её присутствовать на подобных мероприятиях. Как теперь его разыскать среди всех этих людей?
Три мотоциклиста вырвались из толпы и устремились прямо на неё. Она отпрыгнула с их пути. Мотоциклы прорычали мимо, всё же слегка зацепив её одежду.
Не отскочи она вовремя, её бы размазали по асфальту. Что ж, промелькнуло у неё в голове, тренировки в гимнастическом зале и вправду принесли ей немного пользы.
Но какого чёрта эти ребята не смотрят куда едут? Они могут задеть кого-нибудь! Судя по пронзительным крикам, здесь творится что-то неладное.
Настоящий сумасшедший дом!
Шарманщик с большой красной шарманкой и усами, загнутыми как руль велосипеда, первым вышел на сцену. У него на плече сидела обыкновенная обезьянка, только вот у неё был пистолет.
Макс надеялся, что он заряжён пистонами.
Шарманщик усмехнулся в усы и направил шарманку на рождественскую ёлку. Он крутанул ручку. Инструмент изрыгнул короткую очередь. Ба! Да это ж пулемёт! Украшение и цветные лампочки разрывались под перекличку пуль.
— Получи своё, ёлочка! — воскликнул музыкант.
На сцене теперь появились и другие вновь прибывшие: неприятный толстый клоун, какой-то парень в лохмотьях, то и дело засовывающий шпагу себе в глотку, и пёстро разодетая женщина. Первый раз в жизни Макса не заинтересовали естественные округлости под её одеждой, наверное, потому, что большую часть её костюма составляли многие ряды ножей.
Мэр и Чип двинулись к краю платформы. Макс хотел было присоединиться к ним, но куда им бежать?
— Расслабьтесь, — сказала Леди с ножами. — Мы охотимся лишь за тем приятелем, что ведёт это представление.
Мэр шагнул вперёд.
Макс был поражён. Он всегда считал, что у мэра кишка тонка.
— Что вам от меня надо?! — с вызовом спросил мэр.
Шпагоглотатель рассмеялся и столкнул его Честь с платформы.
— Не от тебя, — не вынимая шпаги изо рта умудрился как- то произнести он. — Нам нужен Шрек.
Я? Макс лихорадочно соображал: куда бежать? Куда спрятаться? Славный старина Чип встал между ними. Макс выиграл ещё секунду на отработку планов спасения.
— Ох уж эта храбрость! — пошутил клоун. — Идиотский городок!
В этот момент Леди-нож выхватила один из своих клинков и, метнув его в Чипа, рассекла тому ухо. О, Господи, подумал Макс, они оба в опасности.
— Сын! — воскликнул Макс.
— Отец! — откликнулся Чип. — Спасайся!
Но Макс уже соскочил с платформы и в смертельном рывке устремился в толпу.
Чип окинул взором площадь и понял, что скоро это идиотское представление станет ещё безумнее.
Там, на дальнем конце толпы, он увидел Бэтмобиль.
8
Нахлынувшая толпа подхватила Альфреда, когда он был почти в безопасности — в двух шагах от Ролса. В ту минуту, когда он уже собирался забраться внутрь, на площади раскрылся громадный свёрток, и люди бросились в панике прочь, оттеснив дворецкого на несколько футов от заветной цели.
Автомобиль был совсем рядом, пуленепробиваемый, с небьющимися стёклами и телефоном внутри, по которому можно дозвониться господину Брюсу и вызвать подмогу. Но не было никакой возможности до него добраться. Все визжали и тщетно толкали друг друга: стадо, охваченное паникой и тупостью, двигалось без всякого направления.
А негодяи этого и добивались. Головорез на мотоцикле на полном ходу влетел в теснившихся людей и пропахал колёсами несколько футов, в то время как с противоположной стороны напирали трое его друзей на ходулях. Заваруха, затеянная ряжеными провокаторами, была кошмарной пародией на цирк.
Альфреду послышалось урчание двигателя, но на этот раз не мотоциклов, а более низкое и глубокое. Он надеялся, что узнал его.
Дворецкий вытянул шею и оглядел площадь. Он улыбался.
Альфред не ошибся: Бэтмобиль был здесь.
С двух сторон Бэтмобиля вылетело по лезвию, они раскрошили жерди ходуль, и пара мерзавцев уткнулась лицами в асфальт.
Но опасность ещё не миновала. Альфред увидел циркового силача, чьи бугры мышц выпирали под облегающим костюмом. Громила бросился в атаку на беззащитных людей. В таком же порыве дворецкий бросился бы на помощь маленькой девочке. Силач надвигался на них.
Альфред бросил взгляд поверх голов на Бэтмобиль, расстреливавший свой арсенал на всю катушку — небольшие чёрные Бэт-диски со свистом резали воздух, поражая террористов. Бэтмобиль развернулся к дворецкому.
Ну, сейчас.
Альфред пригнулся, и очередной диск пропел над его головой и трахнул здоровяка по черепу. Татуированный медведь растянулся без сознания. Альфред выпрямился и улыбнулся, когда Бэтмобиль прокатил мимо.
Отличная работа!
Макс не верил своей удаче. Это лишь доказывало, что могут сделать пара всё ещё быстрых ног и всепоглощающий страх. Правда, и один только страх перенёс бы его на это расстояние. Ему пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание и обдумать следующий шаг. Он помчался стрелой по одной из боковых улиц, вырвавшись наконец из орущей толпы — рядом осталось всего лишь несколько человек.
Макс замедлил шаги. Он почувствовал, как у него из-под ног, из канализационного люка, поднимается горячий воздух. Странное тепло, но в то же время оно успокаивающе отличалось от зимней стужи, особенно сейчас, когда его потные лицо и руки мёрзли под ветром Готема. Наверное, он постоит здесь минуту-другую и попытается понять, что же происходит вокруг. В конце концов, он только что избежал смерти, ушёл от погони и неминуемого плена.
Впервые за вечер Макс задумался, не сможет ли он обернуть эти беспорядки в свою пользу.
Активные действия всегда эффективны.
Он уже позаботился о мерзавцах в центре площади. Теперь он должен разделаться с оставшимся на периферии сбродом. Он развернул Бэтмобиль на трёх гангстеров, похоже, пытавшихся разгромить соседние магазины.
Эта троица была разодета клоунами. Бэтмэн признал наряды особенно подходящими. Он слегка накренил Бэтмобиль, так что вся троица оказалась у него на пути, и вдавил акселератор. Клоуны обернулись и открыли стрельбу. Пули отскакивали от корпуса, не причиняя ему никакого вреда, и Бэтмобиль продолжал нестись за своей добычей.
Одному из клоунов удалось отпрыгнуть, но два других получили хороший удар бампером. Через минуту он вернётся и за третьим. Бэтмэн развернул машину на факира, дышащем огнём на демонстрационную витрину магазина игрушек.
Минутку: парочка тех клоунов всё же умудрилась зацепиться за бампер. Один из них, взобравшись на капот, выпустил обойму в лобовое стекло. А тот, третий, которого он упустил, поливал его свинцом позади. Иногда дети просто не знают, когда следует остановиться.
Бэтмэн ударил по тормозам.