Жрица не могла править Огненными Крыльями, не могла править так, как могла бы воительница. Ее муж мог бы возглавить Огненные Крылья, если бы Шузен настоял на этом, но даже в таком случае оставалась еще одна злая насмешка. Неприятностей хватило бы и без того загадочного предсказания что было сделано при ее рождении.

Парлонн был слишком юн чтобы ее запомнить, но он слышал эту историю. В день, когда Дераннимер появилась на свет, в Ашинагачи явился гость. Он был высок, и закован в странную зелено—коричневую броню. Прошел слух, что это был один из легендарных ворлонцев, полумифических могучих призраков, что появлялись лишь во времена великих опасностей. Говорили что у Шингена был товарищ — ворлонец.

Ворлонец пожелал пройти к спальне новорожденной Дераннимер и ее умирающей матери. Просьба была исполнена. Никто не посмел перечить. Лишь Шузен двинулся остановить его, но ворлонец взглянул на него и тот замер, отойдя в сторону. Ворлонец вошел в комнату и раздались слова, слова что прозвучали в разуме каждого.

\"Тот, кто возьмет в жены это дитя, получит власть и признание всеми минбарцами.\"

Затем — был свет, алмазный, ослепительный свет, что ослепил всех, кроме самого ребенка. Когда исчез свет — исчез и Ворлонец.

Все знали о пророчестве. Кто—то верил, кто—то нет. Дераннимер была бы достаточной наградой для всякого, кто стал бы ее мужем, и без этих слов. А с ними — она стала самой желанной невестой Минбара. И поскольку она еще не встретила того, кого могла бы полюбить — а отец не принуждал ее — то находились и такие, кто решил добиться ее силой.

— Твой отец хочет видеть меня. — просто сказал Парлонн. Он ожидал этого.

— Да.

Он вновь поклонился часовне и вышел. Они шли вместе, Парлонн соразмерял свой широкий шаг с ее походкой. Она носила простой костюм жрицы и единственным звуком раздававшимся при ходьбе было тихое шуршание подола о ее ноги и каменный пол.

Они подошли к двери личных покоев Вождя Войны Шузена. Двое охранников расступились, позволяя им войти. Дераннимер осталась на месте.

— Я не пойду дальше. — сказала она. — Он уже… все сказал мне.

— Мне жаль, моя госпожа.

— Тебе не надо извиняться. Это… к лучшему. Это необходимость.

— Да. Но это не доставляет радости.

— Ты считаешь, что лишь потому что я не воин — это значит, что я не смогу вытерпеть боли? Если вы позволите, Лорд Парлонн, я уйду. Я должна уйти и молиться.

— Конечно, моя госпожа.

Она исчезла так же грациозно, как и пришла, и он вошел в комнату.

Первый Воин Шузен был внутри, он сидел в кресле, которое изготовили для него лично. Парлонн взглянул на него и отвел взгляд, вновь благодарный всем хранителям судеб, каким только молились воины.

Смерти он смотрел в лицо без страха. Бесчестье и поражение беспокоили его, но он был уверен что их можно избегнуть — с достаточным умением и опытом. Но это…

Когда—то Шузен был могучим мужем, многие считали его красивым. Он был так же элегантен в танцевальном зале Имперского двора, как и на поле битвы. Но Маркар\'Арабар изменила его. Он был одним их Трех Сотен выживших, но как и многие из них — оставил большую часть себя на том поле битвы.

Шузен стал калекой. Страшные ожоги покрывали левый бок. Левая рука безжизненно висела вдоль тела, высохшая и бессильная. Гребень почернел и стал ломким. Вместо левого глаза был уродливый рубец. Ходил он тяжелой, шатающейся походкой — единственная здоровая нога едва могла поддерживать его тело. На половине лица кожа пошла отвратительными черными, мясистыми складками.

Шузен и Огненные крылья возглавили отчаянную атаку на флот Теней в Маркар\'Арабар, стараясь выиграть время для остальных. Считалось что погибли все, но при поисках среди обломков после битвы оказалось, что Шузен остался жив, хотя и был ближе к смерти, чем к жизни. Он выжил — но какой ценой? Все три прошедших года он прожил таким — насмешкой над собой прежним.

— Вы хотели меня видеть, мой лорд. — поклонившись, сказал Парлонн. Он знал, что должно было случиться.

— Да. — ответил Шузен. Его голос был тихим и хриплым. Парлонн с трудом разбирал его. — Время, Парлонн. Давно уже пришло время.

— Да, мой лорд.

— Я… я пытался провести шрамы сам, но не… Мои руки недостаточно верны. — Парлонн не ответил, ожидая когда его лорд закончит. — Парлонн… Я хочу чтобы ты был моим помощником в морр\'дэчай — моим кайшакунином.

— Да лорд. Буду. — Морр\'дэчай предназначался для тех, кто подвел или предал кого—то — или что—то, большее, чем он сам — своего лорда, свой клан, свой народ. Те кто заслужил его — проводили клинком своего дэчай алые раны из—под глаз ко рту, Порой ошибка могла быть искуплена пролившейся кровью — и оставались лишь шрамы. Порой этого было недостаточно, и воин должен был умереть.

Горькой правдой было то, что Шузен предал свой клан. Он должен был умереть в Маркар\'Арабар.

Как и сам Парлонн. Он был ранен у Икарры, и не смог занять свое место в последующей битве. Он слышал доклады о Маркар\'Арабар, лежа на госпитальной кровати и не мог сделать ничего, кроме как оплакивать погибших.

— Ты… теперь ты Первый Воин, Парлонн. Я оставил завещание. Все сделано. Признают это или нет — не знаю, но все сделано. Я хочу чтобы ты взял в жены мою дочь. Тогда все будет… закончено.

— Я не могу это сделать, мой лорд. Я стану Первым Воином, но я не женюсь на Дераннимер.

— Почему? Это… укрепит твое положение. Ты хороший мужчина. Ты достоин ее.

— Но я не люблю ее. Не как супруг. И она не сможет любить меня — как жена. Вы обещали не принуждать ее к женитьбе на том, кого она не любит.

— Обещал, но это было так давно. Когда я еще был целым.

— И обещание все еще в силе, лорд. Я даю слово что буду защищать ваш клан и вашу дочь как только могу, но я не могу взять ее в жены.

— Понимаю. Что ж… хватит и этого. Я был… слаб, Парлонн? Мог бы я сделать больше — чтобы остановить это?

— Нет, лорд. Вы были прекрасным Первым Воином. Никто не смог бы сделать большего.

— Спасибо, Парлонн. Прошу, помоги мне подняться. Я хочу чтобы это случилось снаружи. Пусть все будет… быстро.

— Да, лорд.

— Слишком долго… Я жил… три года — слишком долго.

— Да, лорд.

— Нет. Теперь ты — Лорд. Ты, Парлонн.

— Да, лорд.

* * *


Несмотря на сложившееся в более поздние времена мнение, мы уже несколько лет воевали с Тенями — до того как Вален явился нам, и даже до Дня Света, который сейчас, как правило, считается днем начала войны. Причины, по которым мы ввязались в войну, могут быть не столь альтруистичны и высоки, какими их считают, но тем не менее — первое столкновение с Тенями случилось более чем за три года до Дня Света.
Мы вышли к звездам за двести лет до того, начав последовательно создавать миры—колонии и военные станции. Мы оставались разобщенным народом после смерти Шингена, первого и единственного Императора, поскольку воинские кланы начали грызню за его империю. Победы и ужасы той войны приходили и исчезали, но не было сомнений, что космические путешествия и экспансия будут не более чем продолжением войны. Для каждого клана это был шанс получить новые средства, новых союзников, новые базы.
Разумеется, ход войны был неровным, и он явно шел на убыль в последнее десятилетие перед Войной Теней. Частично — из—за старой дружбы двух могущественных Первых Воинов — Хантенна из Клинков Ветра и Шузена из Огненных Крыльев. Многие из воинских кланов видели в том начало вечного мира и начинали осматриваться в поисках другого противника. Это устремление поддерживала каста Жрецов, которая приобрела вес в политике, пока воины сражались.
К тому времени мы встретили три чужие расы сравнимого уровня. Маркабы и Икарранцы были дружелюбны и охотно торговали и обменивались технологиями и знаниями. Так\'ча, бродившие в космосе на своих кораблях—мирах, оставались осторожно—нейтральны. Кроме того мы слышали сплетни о куда более старших чужих расах, существах обитающих на границах известного космоса, странствующих сквозь гиперпространство свободно, словно призраки и намного более старых, чем кто—либо может представить.
Еще, разумеется, были ворлонцы, но прошло много столетий прежде чем мы узнали, чем они являлись — неслыханно могучими Чужими со своими собственными правилами. Мы более охотно видели в них сияющих духов, даже духов предков, существ посланных нашими главными Богами присматривать за нами. Что ж, мы были более впечатлительным народом, а каста Жрецов была подвластна этому не больше и не меньше чем остальные.
В любом случае, когда Маркабы и Икарранцы официально запросили помощь, чтобы разобраться с могучей и неизвестной расой Чужих, которая пиратствовала на их границах и угрожала торговым маршрутам — каста Воинов была лишь рада проявить себя. Каста Жрецов также была довольна, что ее руки будут чуть более свободны в Имперском Дворе.
Были многочисленные мелкие стычки в ранние дни войны, увенчавшиеся битвой у самой Икарры, где союзный флот обратил в бегство большие силы атакующих. Уже после открылось что эти чужаки не были загадочными \"Тенями\" — кто и был виновен в нападениях — но ее вассальной расой, известной как дракхи.
На краткое время явилось чувство великой победы, но это был еще не конец. Контратака Теней оказалась вдвойне мощнее и страшней. Впервые они появились в битве у Маркар\'Арабар, где гордость нашего флота была разбита в прах. Из пятнадцати тысяч воинов выжило едва три сотни и большинство из них были изуродованы, изранены или же измучены ужасом.
Многие из Первых Воинов кланов погибли при Маркар\'Арабар, хотя и Хантенн и Шузен выжили. Но Шузен был близок к смерти и стал навсегда калекой, а Хантенн, главнокомандующий флота совершил ритуальное самоубийство по возвращении на Минбар — во искупление его неудачи в бою. Его заменил младший брат, Хантибан.
Теперь это стало новой проблемой — вожди наших военных флотов. Подавляющее большинство кланов теперь возглавили юные, неопытные и честолюбивые Первые Воины; все, как один, считающие себя достойными власти, и даже — достойными стать Императором. Многие усомнились в мудрости решения посылать воинов сражаться и умирать, защищая чужие миры. Вскоре кланы забыли о Тенях и начали интриги ради власти на Минбаре.
Первым среди них был Хантибан, ныне — Вождь Войны у Клинков Ветра. Он видел себя как прирожденного наследника империи Шингена и начал превращать эту мечту в реальность. Он твердо знал что понадобятся две вещи чтобы заполучить доверие и авторитет. Во—первых — ему нужна была власть над местом величайшей победы — и смерти Шингена: крепость Огненных Крыльев Ашинагачи. Во—вторых — ему требовалась единственная дочь Вождя Шингена, леди Дераннимер. Женившись на ней, Хантибан мог претендовать на весь клан Огненных Крыльев и Ашинагачи. И если этого недостаточно — на его стороне будет ворлонское пророчество, оглашенное при ее рождении, что ее муж будет повелителем всех минбарцев. На этом и строились его планы.
Разумеется, Тени не бездействовали во все это время, и второй этап их ответной атаки уже разворачивался вовсю. Мы могли забыть о них, но они не забывали о нас.
Из \"Первая Война Теней и Времена до Валена\", написано Сэч Турвалом из Тузанора, опубликовано в году 2234 по Земному исчислению.


* * *

Собор, где—то на грани изведанного.

Земной год 2263.

— Я на это не напрашивалась.

Синовал встрепенулся, слегка удивленный замечанием Сьюзен. Его слова все еще звучали в воздухе, словно эхо, но с другой стороны тут многое начинало повторяться эхом. Он считал это частью окружающего. Возможно, это зависело от важности им сказанного.

Сьюзен упражнялась со своим дэчай. Она была великолепна, он признавал это, но ее же тренировали величайшие воины в истории. Даже в отсутствие Маррэйна нашлось несколько воинов в Истоке, пожелавших обучать ее. Исток, похоже, признал ее за свою.

Ей было нужно оружие — не просто для самозащиты, но и ради самодисциплины, которую приносит такая учеба. Синовал не разрешал оружие дальнего боя. В нем не было дисциплины и не было красоты. Где отточеность, изящество, мастерство? Нет, никакого стреляющего оружия. По личным причинам она не желала брать денн\'бок, и выбрала дэчай.

И она отлично справилась. Она научилась внутренней дисциплине, и приобрела отточенность движений, которую требовало оружие. Она стала прекрасным воином.

И это были больше чем просто тренировки. Они много беседовали. Синовал хотел знать, почему Исток и Изначальный прислали ее к нему. После этих бесед Синовал знал еще меньше, чем до них, но тем не менее — они ему нравились. Он рассказывал о своем ученичестве у Дерхана и Вармэйн, о Трайфане, Неруне и их пророчестве, о Джа\'Дур и Соноваре, и даже — иногда — о Дерун.

В ответ она рассказывала о ее семье и друзьях. О ее матери, которой она лишилась, когда была еще ребенком. Отце и брате погибших в бою. Она говорила о мужчине по имени Маркус, и другом — по имени Дэвид. Она рассказывала о том как она росла в земной стране, называвшейся Россией, которая по мнению Синовала была очень странным местом.

А он рассказывал истории — про его народ и про чужих. Он говорил о расах, мертвых уже тысячелетия, память о которых сохранил лишь Исток. Он говорил о Тенях, Ворлонцах, о прочих Изначальных.

Но лишь теперь он заговорил о Валене, Маррэйне и Парлонне, о Дераннимер и Беревайн.

— На что ты не \"напрашивалась\"? — поинтересовался он.

— Почему ты рассказываешь мне все это именно сейчас? У нас было достаточно времени для историй раньше, но разве больше нечем заняться? Есть Изначальные, с которыми надо поговорить, агенты которых нужно завербовать. И эти… дела с Генералом Шериданом.

Синовал вздохнул.

— Я поговорил со всеми Изначальными, что откликнулись на мое предложение. Остальные придут лишь когда их вынудят к тому обстоятельства. У меня уже есть агенты для вербовки пополнения. Что же до Генерала Шеридана… — он помедлил — Я выучил все, что могу. Есть кое—кто, кому я должен помочь. И вскоре я буду готов к действию.

А почему я все это тебе рассказываю? Истории необходимы. Их нужно рассказать, пережить их снова и снова. И, в данном случае — извлечь из них урок. У вас, как мне известно, есть поговорка. \"Те кто не учатся на прошлых ошибках, обречены повторять их.\"

— Примерно так.

— Значит мы будем слушать, учиться и не будем повторять те же ошибки. Пойми, эта война не остановится — лишь для того чтобы начаться снова через тысячу лет. Она закончится. Навсегда.

Но было и большее — то что он не мог доверить даже ей. Это были истории, которые он слышал еще когда был ребенком, и когда был учеником. Они заставляли его кровь кипеть в жилах, когда его сердце переполняли истории о былой славе о великих героях и великих свершениях.

Эти истории были частью того, что делало его минбарцем. Что, если он перестанет видеть в них славу? Что, если придет такой день? Ему не понадобится более есть, пить, спать — и даже дышать. Это было тем что удерживало его в этом мире.

Истории.

А теперь — больше, чем просто истории. Как Примарх Мажестус эт Конклавус он получил доступ к самому древнему хранилищу знаний в галактике, которое когда—либо существовало. Душа Маррэйна была заключена здесь, и души других — те кто знал правду.

Истории исказились, истина стала податливой, изменяющейся в угоду интересам и желаниям тех, в чьих руках была власть. Они переиграли роль предателей и усилили власть Валена. Они пересказали события в своих собственных целях. Исток знал правду — и знал ее полностью.

Он не мог рассказать ей все. Во—первых, на это не было времени. И были вещи, которые она еще не готова была узнать — Энайд Аккорд, Голгофа и кое—что еще.

Но история… большая часть ее, подлинной истории Валена, Дераннимер, Маррэйна и Парлонна и многих других… Она была рядом и это он расскажет ей.

— Навсегда. — тихо прошептал он. И он знал это.

— Хорошо, хорошо. — она усмехнулась. — Я слушаю.

Он улыбнулся взглянув на нее, вновь удивляясь — почему же ее прислали сюда.

Затем пожал плечами и продолжил.

* * *

Ашинагачи, тысячу лет назад.

Высокие серебристые ворота были открыты и мастера возились снаружи. Не требовалось быть гением, чтобы понять что они делают и почему. Повелитель Ашинагачи умер, и ему готовился погребальный костер. Маррэйн не был удивлен. Он лишь хотел бы знать — раны ли доконали Шузена или он предпочел морр\'дэчай.

Он был благодарен Шузену — как всегда, как любой из трехсот выживших при Маркар\'Арабар. Эта война не изменила его отношения. Без самоубийственного героизма Шузена три сотни могли оказаться тремя.

И потому сейчас Маррэйн шел в тени белых стен Ашинагачи — встретиться с новым Первым Воином Огненных Крыльев, чтобы разделить печаль и принести соболезнования по поводу смерти его предшественника.

С ним была его личная стража, как было положено традицией. Не вся, разумеется. Это могло навлечь подозрения в подвохе, и воин не посмел бы рискнул нарушить перемирие. Нет, их было трое — как и было положено традицией.

Позади Маррэйна шагала Беревайн. Ей это не нравилось и, как обычно, она и не думала скрывать свои чувства. Хотя сейчас она и молчала. Может быть она и не видела в этом смысла — но его видел ее вождь. Она знала, как важна эта встреча была для Маррэйна, и пусть это безразлично ей — она пойдет ради него.

Она не высказала еще одну мысль — хотя Маррэйн знал о ней. Если Огненные Крылья попытаются предать — она сможет прикрыть ему спину.

И еще, так же молча, с ними шел Унари. Гигант среди прочих, самый высокий минбарец, которого Маррэйн когда либо видел. Унари был смертоносным воином. Выходец из старой породы Клинков Ветра, для которых победа была всем, благородство пустым звуком, и чей способ побеждать был — \"стань более жесток, чем твой противник\". Он мог бы дословно исполнить послание Шингена — штурмовать замок по телам своих товарищей, и не беспокоиться о том не окажется ли и его тело среди них.

Он внушал тревогу. Некоторые говорили что он наслаждается искусством битвы и живет только ради убийства. Он не был женат, и ходили слухи что он дал обет безбрачия. Ел он немного, пил еще меньше, и каждый час бодрствования посвящал лишь тренировкам.

Он мог быть возмутителем спокойствия, но он был верен, и Маррэйн не мог осудить его поиск совершенства. В конце концов — это одна из сущностей воина. Жаль только, что Унари был обделен во всем остальном.

Трое ждали их за воротами. Маррэйн не удивлялся. Они видели, как он шел, и знали что это значит. Они могли расстрелять его из орудий, но не пытались этого сделать. Огненные Крылья знали о чести не хуже прочих.

Их стало лучше видно, когда он подошел ближе, и двое из них оказались теми, кого он и ожидал.

Впереди — Парлонн, правая рука покойного Шузена. Маррэйн следил за его карьерой с большим интересом, увидев в нем родственную душу, и — возможно — смертельного врага. Или — точно так же возможно — ближайшего союзника. Они уже встречались, случайно и ненадолго — но это были встречи не на поле боя.

Парлонн был ростом с Маррэйна и сходного сложения. Его так же готовили в воины почти с самого рождения, и это отчетливо читалось в его поведении, его осанке и взгляде. Носил он костюм воина — с одним новым дополнением. Знак Первого Воина Огненных Крыльев вспыхнул на его плече.

Итак, Маррэйн был прав. Шузен умер.

Позади него стояли двое. Ни один из них воином не был. Один — всего лишь мальчишка. Носит простую накидку послушника. Значит, слуга. Паж или оруженосец — пока что неважно. Возможно, повзрослев он станет большим, но сейчас он — ничто.

Другая — женщина, и Маррэйн с первого взгляда узнал в ней Леди Дераннимер, будущая жена правителя Минбара, и так далее.

Она была высока, стройна и удивительно прекрасна. Она излучала невинность, смешанную с силой. Он знал — она могла стать воином, и признаки отличающие воина были видны в ней, несмотря на одежду жрицы. Она двигалась как воин — или же как танцовщица. Она стояла как Леди Ашинагачи, встречающая гостей. Лишь белый кристалл на цепочке говорил о том, что она носит траур; как бы ни переполняла ее печаль о смерти отца — она хорошо это скрывала.

Позади них колыхнулся воздух — обычное горячее марево. Длилось это недолго и вскоре пропало.

Парлонн заговорил первым.

— Добро пожаловать в Ашинагачи. — произнес он официальным тоном. — Я Парлонн, Первый Воин Огненных Крыльев, и лорд Ашинагачи.

Маррэйн остановился и поклонился.

— Приветствую тебя, Первый Воин. Я Маррэйн, Второй Воин Клинков Ветра, и посланник Первого Воина Хантибана, лорда Широхиды. Я приношу мои соболезнования. Все мы понесли тяжкую потерю со смертью Первого Воина Шингена.

— Мы благодарим вас. — сказала Дераннимер с поразительным достоинством. Маррэйн был удивлен. Он не знал, на что будет похож тон ее голоса, впрочем он ожидал, что это будет смесь из беспомощности и безразличия, и потому на мгновение растерялся.

— Я приношу вам свои личные соболезнования, леди. — проговорил он пытаясь скрыть растерянность. — А также мое слово что вы не испытаете трудностей на пути в Широхиду, и что путешествие, разумеется, будет отложено до окончания похорон вашего отца.

— Я благодарю вас за беспокойство, — ответила она — но я не собираюсь в Широхиду.

— Мой повелитель желает обсудить с вами некоторые вопросы до вашей свадьбы. — объяснил Маррэйн. Он уже не был уверен согласится ли она. Он ждал встретить жрицу, а нашел, без малого, воина. Большинство в Широхиде были убеждены, что она уйдет с ним, дабы предотвратить возможный бой и кровопролитие. Кое—кто даже сочувствовал Маррэйну в связи с \"легкой прогулкой\" вместо сражения. — … Свадьба, конечно же, будет проведена в Йедоре, в Храме Варэнни, но есть дела, которые следует решить до того.

— Свадьбы не будет. — ответила она. — Повторяю, я благодарна вам за ваше участие, и я понимаю желания вашего лорда, но я открыто объяснила ему мои намерения в Имперском Дворе. Я не выйду за него замуж.

— Леди Дераннимер неприкосновенна в Ашинагачи. — поддержал Парлонн. — Если она не пожелает его покинуть — она останется здесь.

— Это противоречит моим приказам. — ответил Маррэйн. — Я должен привезти ее в Широхиду, как можно быстрее, и в добром здравии, естественно. А также я должен не допустить, чтобы что—то мешало мне по пути.

— Мой отец часто говорил о вас. — внезапно заговорила Дераннимер, и Маррэйн запнулся. Из ее тона исчезла официальность и сейчас он был… более доверительным, почти задумчивым. — Он говорил о вас, как о человеке чести, отваги и мужества.

— Я мало знал вашего отца. — уступил Маррэйн. — Я благодарен за его поступок при Маркар\'Арабар и буду благодарен всегда. Я обязан ему жизнью, но я не понимаю, почему…

Марево дрогнуло вновь, но он этого не видел. Беревайн чуть насторожилась, ее рука скользнула к дэчай. Маррэйн не заметил и этого.

— Вы знаете, какой будет моя судьба в Широхиде. — продолжила Дераннимер, словно он и не говорил. — Вы знаете, что ваш лорд намерен взять меня в жены против моей воли, не из малейшей любви ко мне — только ради права на мои земли и из—за пророчества. Вы знаете что он изнасилует меня, столько раз, сколько потребуется, чтобы он получил наследника — ради утверждения своих прав на Ашинагачи и прочее; а затем я перестану быть нужна, и меня отправят в заточение, или же убьют. Вы это знаете.

Итак, как же мог тот человек чести, о котором говорил мой отец, человек, которого я вижу перед собой — как он мог согласиться участвовать в этом?

— Он мой лорд. — сухо ответил Маррэйн. — Когда я приносил ему клятву верности, я не искал в ней условие, которое позволит мне от нее отказаться. В клятве верности Огненных Крыльев есть подобные условия?

— Нет. — согласился Парлонн. — Такого нет.

— Значит, я повинуюсь ему. Он приказал мне доставить невесту к нему в Широхиду, и я так и сделаю, неважно кто или что встанет у меня на пути. Если мне потребуется сжечь Ашинагачи и предать смерти всех, кто окажется в нем — я так и сделаю.

— Ты такой же, как и твой лорд! — вмешался послушник. — Я не позволю тебе коснуться ее.

— И как же ты остановишь меня, мальчик? — язвительно спросил Маррэйн. — Я не вижу оружия. Или твоя вера остановит меня?

— Ты, трус… — продолжил мальчик.

— Молчать! — крикнула Дераннимер, с такой властностью, что даже Маррэйн отшатнулся. — Немейн, он здесь как посланник своего клана в день смерти моего отца. Не смей оскорблять его.

Послушник опустил голову.

— Простите, Сэч Дераннимер. — проговорил он.

— Я также прошу прощения. — проговорил Маррэйн. — Мой гнев на миг перевесил мое уважение. Я приношу извинения за мою резкость.

— Извинения приняты. — сказала Дераннимер, и, уже более строгим тоном — Но это не меняет…

Теперь Маррэйн увидел это, и несколько событий случилось одновременно. Раздался крик \"Измена\" из нескольких глоток, слившийся в один. Огромная тварь появилась из ниоткуда прямо перед ним, и сшибла его одним страшным ударом. Он полетел на землю, и темнота заволокла его сознание.

На мгновение, когда он оказался на земле и его глаза закрылись, он вернулся вновь в Маркар\'Арабар, и услышал крики товарищей, вдохнул горячий, сернистый запах. Он мог почувствовать корабли Теней, проплывающие над головой и услышал их крик в своем мозгу.

И снова чудовища проходили сквозь стены его корабля так, словно их не и было. Крылатые, гуманоидные создания с отвратительно разумными глазами, и кровью на клыках и когтях. Они устроили пир из мертвых, умирающих и живых и убивали любого кто оказывался у них на пути.

А за ними, высоки, могучи и чудовищны стояли эти твари. Звери. Животные. Вдвое выше самого высокого минбарца, с длинными мускулистыми руками и бритвенно—острыми когтями. Воины бросались на них, сверкало оружие, но они умирали в потоках крови и их тела рвали на части.

Туман времени рассеялся и Маррэйн вспомнил что он не в Маркар\'Арабар. Он был у Ашинагачи, но и одна из тех тварей тоже была здесь. Здесь! Он бешено оглянулся в поисках летающих чудовищ, но их не было видно. Тут была лишь эта тварь, один лишь зверь.

Но одного — было достаточно. Его воины не убили ни одной твари в Маркар\'Арабар. Ни одной.

Что одно из них делает здесь?

Оно наклонилось над его распростертым телом, и он посмотрел в огромные глаза твари. Они были красными, яркими и звериными. В отличие от летающих созданий — в них не было ни капли разума. Он было зверем, и только. Оно жило, чтобы пожирать.

И убивать.

Один глаз внезапно взорвался и тварь заревела. Черная кровь хлынула из развороченной глазницы и Маррэйну удалось откатиться в сторону. Перед ним мелькнула Беревайн с окровавленным дэчай в руках. Она вскрикнула, когда кровь твари плеснула ей на руки и в лицо и отшатнулась.

Пока Маррэйн поднимался на ноги, он успел увидеть Унари, стоящего возле Дераннимер. Одной рукой он заломил ее тонкие руки, а другой — держал клинок у ее горла. Она не сопротивлялась — но не потому что оцепенела от страха. Маррэйн знал этот захват — незнакомый с ним просто не мог пошевелиться. Дераннимер просто смотрела на Унари то ли с сожалением, то ли с гневом во взгляде.

Краем глаза он заметил послушника, лежащего на земле без сознания. Унари ударил его, но все—таки тот был жив. Рядом с ним — направляясь к Унари — на миг мелькнул Парлонн, с обнаженным дэчай, и готовый к бою.

Тварь взревела и Маррэйн развернулся к ней. Беревайн была небрежно отброшена в сторону и тварь двинулась к нему. Он нащупал свой дэчай и без размышлений выхватив его, ударил по лапе. Клинок скользнул по стальной твердости коже, и тварь отмахнулась от него. Лапа обрушилась ему на череп и он упал.

Здесь были крики, запах серы и огня, корабли Теней проплывали в его разуме, и он снова был в Маркар\'Арабар, а затем тьма поглотила его.

* * *

Огонь. Великий очиститель. Он пожирает все, и даже в конце концов — самого себя, и ничего не остается после него.

Парлонн снова взглянул на слова бегущие по часовне Шингена, и увидел огонь перед своим внутренним взором. Огонь погребального костра его лорда, что теперь не будет зажжен. Стычка за воротами перечеркнула все.

Все рухнуло, когда неизвестная тварь появилась из пустоты. Она набросилась на Маррэйна и женщину рядом с ним. Парлонн было рванулся к ним, когда увидел что высокий воин явившийся с Маррэйном бросился к Дераннимер. Немейн попытался его остановить, но был отброшен в сторону. Он схватил Дераннимер, когда Маррэйн и женщина напали на чудовище.

Оно раскидало их обоих а затем… исчезло, скрывшись в том же ничто, откуда явилось. Парлонн добрался до высокого воина, и не раздумывая ударил — точным движением, которое освободило Дераннимер от его хватки. Затем последовал быстрый обмен ударами и гигант упал. Парлонн обернулся к Дераннимер — только чтобы увидеть как она мотнула головой.

— Немейн. — просипела она — Позаботься о нем.

— Ты более важна, чем… — попытался протестовать он.

— Нет. — хрипло повторила она.

Он согласился — выбора у него все равно не было. Ей удалось войти в ворота крепости с большим достоинством, чем ему; ему пришлось нести слугу. Никто из Клинков Ветра не двинулся с места, пока не захлопнулись ворота. Гигант пришел в сознание, Маррэйн и женщина — нет. К ним уже бежали товарищи. Парлонн приказал страже не мешать им. Это еще не начало осады. Время еще есть.

— Что теперь? — спросила Дераннимер.

— Последуем совету Шингена. — спокойно ответил он. Он уже обдумывал это. Он взглянул на часовню и снова перечитал слова. \"Люди — это замок, люди — это камни, люди — это укрепления.\"

Он не был уверен — поняла ли она.

— Я отправлюсь с ним. — сказала она. — Все же лучше, чем война.

— Что изменило твое мнение?

— Маррэйн был человеком чести. Я надеялась что он прислушается, но сейчас… Он ранен, быть может мертв...

— Таких как он трудно убить. Кроме того, если бы тварь хотела его убить — он уже был бы мертв, и в этом не было бы никаких сомнений. Он выживет.

— Значит он ранен, и не может сражаться. Их поведет другой. Высокий. А у него чести нет. Он разрушит замок и убьет всех внутри, чтобы добраться до меня. Мне лучше будет уйти с ними, чем позволить такое…

— Нет. — повторил Парлонн. — Есть другой путь.

— И?

— \"Война — это нападение а не защита.\" — процитировал он. — Мы вернемся на путь Шингена. Что есть Ашинагачи, как не камни и дерево? Мы не можем дать твоему отцу достойные проводы. И, как ты сказала, высокий не знает о чести. Что ж, мы зажжем большой погребальный костер.

— Ашинагачи.

Она помолчала, затем кивнула.

— Понимаю. Сколько у нас времени?

— Немного. Я объявляю отступление. Мы знаем эти земли. Мы можем раствориться в них, рассеяться, измотать их стычками, и дождаться зимы. И они не найдут нас. У нас будет время восстановиться и восстановить оборону. Мы сами станем крепостью.

Она кивнула снова.

— Я собираюсь.

— Не бери ничего сверх необходимого. Мы должны быть настолько быстры, насколько возможно. Мне потребуется кое—что из вещей твоего отца. Я заберу их из его кабинета. Тебе что—нибудь нужно?

Она попыталась сказать что—то, остановилась, затем поклонилась и ушла.

Парлонн обернулся к часовне и поклонился ей в последний раз.

— Мы подвели тебя, Шинген. — проговорил он. — Но, при удаче, и с нашей силой и храбростью, мы снова станем такими, какими ты желал нас видеть.

Он повернулся и ушел, не оглядываясь. Люди — это камень. Люди — это замок. Люди — это укрепления.

Он знал что нужно ему. Грамоты, утверждающие его как Первого Воина. Доспех Шингена — как символ, более великий чем прочие. Знамя клана. И тайные карты местности — с детальным описанием всех потайных троп, тайных лагерей, путей снабжения и спрятанных селений.

Огненные Крылья смогут выжить, скрыться и, в итоге, вновь выйти на поля сражений.

Он открыл дверь в кабинет с чувством потери — потери того кому все это принадлежало. Шузен оставил свой отпечаток на всем. Он почти не покидал эту комнату за последние три года. Он должен был умереть в Маркар\'Арабар. Страшно было желать такого своему лорду, но это было правдой. Случись так — и его навечно запомнили бы как героя, а у Огненных Крыльев было б три года, чтобы оправиться и окрепнуть. Случилось же так, что он умер искалеченным, измученным стариком, и этот образ отравил всю его прошлую отвагу.

И Огненные Крылья умирали вместе с ним. Потребуется такой, как Шинген, чтобы вернуть им былую славу.

Парлонн не знал, был ли он тем, кто был нужен, или ему лишь предстоит стать таким. Или сможет ли он таким стать. Но он попытается. Он не может сделать меньшего.

— Приветствую, Вождь Войны. Мои поздравления с твоим повышением, и мои соболезнования в связи со смертью Первого Воина Шузена. Он был великолепен.

Парлонн настороженно огляделся.

— Да. — наконец сказал он — Он был.

Стоявшее в углу существо не было минбарцем. Парлонн не знал, к какой расе оно принадлежит. Оно был раза в полтора выше Парлонна, но гораздо тоньше его. Его серая кожа туго обтягивала кости. Казалось что у него совершенно не было мышц. Глаза были ярко—красными — без единого пятнышка другого цвета. Одето оно было в простую серую накидку и разговаривало на Фике почти без акцента. Длинные, лишенные ногтей, пальцы были сложены перед лицом.

— Меня зовут Шрайн. Мой народ зовется Рагг\'хиа. Я здесь как… посланник от определенных сил. Скажи мне, Первый Воин — чего ты хочешь?

— Нет. — ответил он. Проигнорировав чужака, он начал рыться в ящиках с картами.

— Это простой вопрос.

— Я знаю. Я на него не отвечу.

— Чего ты хочешь? Я могу вернуть величие твоему клану. Я могу изгнать этих захватчиков. Я могу сделать тебя Императором. Желай всего, что угодно.

— Я не Шинген. Я не желаю быть Императором, а для всего остального мне твоя помощь не нужна.

— Я думал, что она тебе понадобится.

— Значит ты ошибся. Я не дурак, Шрайн. Ты служишь Теням, не так ли? Значит они не забыли о нас.

— Разумеется, не забыли. Мои Темные Хозяева немало восхищаются тобой. Твое сопротивление при Маркар\'Арабар убедило их что ты наделен великой отвагой. И меня послали найти тех, кто достоин их помощи. И тебе гораздо лучше было оказаться на их стороне, чем на стороне их врагов.

— Меня не интересует союз с ними. Особенно после того, как они прислали эту тварь.

— Это сделал я.

— Ты не хотел, чтобы Клинки Ветра и я пришли к согласию, не так ли? Нет, куда лучше если мы начнем воевать. Тогда бы я более охотно принял твое предложение, так?

— Я советую тебе передумать. Мы пытались сражаться с ними — поначалу. Многие расы пытались. Со временем мы увидели мудрость иного пути. Как увидите и вы. Однажды вы поймете это.

— Нет. Я не передумаю. Убирайся. Немедленно.

— Твой предшественник говорил так же, как ты. Подумай немного о его судьбе.

Парлонн нахмурился, его темных глаза вспыхнули пламенем.

— Не угрожай мне. Или мне придется убить тебя.

— Ты можешь попробовать.

— Я могу сделать и больше. Вон.

Шрайн изобразил нечто похожее на улыбку. Он поклонился.

— Мы встретимся снова. Ты еще успеешь передумать. Тогда мы поговорим еще раз.

Шрайн исчез, растворившись среди теней. Парлонн не собирался преследовать его. У него и так достаточно врагов. Пока что — ему есть чем заняться.

Ашинагачи — это всего лишь камень и дерево. Вот и все.

Есть еще много дел.

* * *

Пожар поднимался до небес, застилая безоблачный небосвод своим дымом. Немногие Первые Воины удостоились такого погребального костра. Немногие уходили в следующий мир в огне собственного замка.

Огненные Крылья скрылись, бежали как трусы — которыми они и были. Их найдут. Если они не хотели встретиться с ним в битве — на них будут охотиться.

Унари поклялся найти их всех. Он не успокоится пока не исполнит приказ своего повелителя.

Огненные Крылья думают что они сбежали от него.

Они ошибаются.

Глава 2

Широхида, оплот клана Клинков Ветра.

Тремя месяцами позже.

Угрюмая горная крепость Широхида незыблемо и гордо стояла под натиском зимних ветров. Все в замке было создано ради мощи, и призвано вселять благоговение. За тысячу лет она ни разу не была взята, ни разу не склонилась перед вторгнувшимся врагом. Даже Шинген не взял Широхиду — хотя, возможно, ему просто незачем было это делать, после того как он выманил Клинки Ветра в открытую битву и разгромил их на равнине внизу.

Крепость породила особенных воинов, таких же твердых и холодных как сами горы. Тепла тут было не слишком много. Клинки Ветра должны были быть сильными, бесстрашными, беспощадными. Во многом они олицетворяли Шингеновское представление о воинах. Он даже признавал — в частной беседе — что Клинки Ветра были самым тяжелым противником.

Великий Зал Широхиды был лишь продолжением мощи, заключенной в остальном замке. Он был огромен, он протянулся к небесам, каменные пилоны касались крыши на невозможной высоте. Длинная дорога вела к Железному Трону, где восседал вождь Клинков Ветра. Всякому, кто шел по этим каменным плитам, приходилось пройти под взглядами изваяний Первых Воинов прошлого, что стояли в стенных нишах — где они могли смотреть на свой клан и судить о заслугах их потомков. Было известно, что несколько воинов сломались и бежали под этими беспощадными взглядами. Статуя Хантенна еще не была закончена, но до ее завершения оставалось немного.

Железный Трон был не самым удобным сиденьем, но таким он и был задуман. Покрытый неровностями, с острыми углами, он мог вытянуть жилы из того, кто его занимал. Как и предполагалось. Воин в удобном кресле мог бы соблазниться провести больше времени сидя, нежели стоя. Первый Воин Клинков Ветра занимал Железный Трон лишь в трех случаях: встречая высоких гостей, возвышаясь над побежденными и плененными врагами…

И верша свой суд над теми, кто подвел свой собственный клан.

У Клинков Ветра не было места для неудачников. Их не должно было быть. Но все же — никто не мог быть достаточно силен, чтобы сравниться с идеалом Клинков Ветра. Идеальный воин был подобен камню, но все воины созданы из плоти. И потому все воины были далеки от совершенства.

Но Клинки Ветра знали это, понимали, и неизменно стремились приблизиться к совершенству, насколько это возможно. Ни страха, ни сожалений, ничего что могло бы сделать их отличными от камня.

Вождь Войны Хантибан знал, что он далек от совершенства. Также он знал что он не равен его брату, и мечтал о дне, когда стальной взгляд Хантенна падет на него. Хантенн умер с честью и благородством, приняв на себя бремя поражения при Маркар\'Арабар. И это стало величайшей смелостью: принять ответственность, не только за себя, а за весь мир, что он подвел.

Ирония заключалась в том, что потерпев столь ужасную неудачу, он стал героем большим, чем он мог бы стать, одержав победу.

Хантибан мог бы возненавидеть брата за это, но этого не случилось. Он не мог. Он обожествлял старшего брата. Именно потому он делал все что он сделал. Он хотел показать старшему брату, сколь многому он научился; но не делая тех же ошибок что совершил Хантенн — стать лучше чем сам Хантенн, стать лучшим чем кто—либо, за исключением Шингена.

Сейчас на коленях перед Железным Троном стоял Маррэйн, его дэчай был протянут Хантибану. Первый Воин не говорил ничего, ожидая что скажет его Второй Воин.

— Я подвел вас, лорд. — произнес он. — Ашинагачи уничтожен, и Огненные Крылья рассеялись. Выбранная вами невеста исчезла. Я не смог доставить ее к вам перед тем, как из—за зимних бурь стало невозможным рисковать вашей армией ради поисков.

Хантибан безучастно слушал, глядя на тех, кто так же, на коленях, стоял позади Маррэйна. Женщина. По имени Беревайн. Она не слишком тщательно изображала повиновение. Прекрасна, но с горячим и страстным характером. По сведениям из всех источников, она часто ввязывалась в стычки и не доверяла никому, кроме Маррэйна.

Позади нее — высокий воин. Унари. Хантибан не слышал о нем ничего кроме похвалы, но все же — слова и слухи могут лгать. Он сам не видел Унари в бою, и потому не может быть уверен. А он должен знать.

Были здесь и другие, но их имен он не помнил. Некоторых он даже не мог узнать. Почему? Маррэйн был его Вторым Воином, его лучшим командующим. Разумеется, у него были подчиненные. Они были теми, кому он доверял исполнять его приказы. Во многом они обладали великой властью. Они были связующим звеном между Маррэйном, а через него — и самим Хантибаном, и рядовыми воинами.

Почему же он узнает лишь немногих из них? Разве не должен он знать их всех по именам и деяниям? Но нет, он их не знает. И именно к этому он должен приложить все силы.

— Если вы пожелаете, лорд, я продолжу поиски в одиночку. Позвольте мне провести линии крови, и отправиться в это путешествие снова — как мертвецу. Я вернусь с вашей невестой или не вернусь вовсе. Я прошу вас, лорд позволить мне это во искупление моей неудачи.

— Нет. — спокойно ответил Хантибан. Он ждал такой реакции от Маррэйна. Второй Воин был слишком горд для меньшего. — Ты нужен здесь, Маррэйн, и ты не подвел меня. Огненные Крылья рассеяны и беспомощны, они немногим отличны от бродяг. Они отдали все с Ашинагачи, и у них не осталось ничего. Я должен лишь протянуть руку и собрать их всех в одном кулаке. Это не заслуживающая тебя задача, мой верный Второй Воин.

— Нет. Есть более важные деяния что нужно исполнить, более великие вершины, что надо покорить. Вскоре тебе выпадет достаточно возможностей прославиться, Маррэйн. Ты хорошо поработал и я доволен.

— Все вы будете вознаграждены. Ступайте.

Хантибан сошел с трона и принял дэчай Маррэйна. Затем он вернул его коленопреклоненному воину. Маррэйн встал, поклонился и в молчании вышел. Остальные последовали за ним.

Хантибан сделал знак одному из своих приближенных.

— Высокий воин. Я полагаю — его имя Унари.

— Да, это он лорд.

— Я хочу говорить с ним. В частном порядке. В моих покоях. Проследи за этим.

— Да, лорд.

Так много измены повсюду. Он должен убедиться, что она истреблена. Он чувствовал как на него смотрят его предки. Он чувствовал что его брат смотрит на него — хоть его изваяние и не было еще закончено.

Я не подведу вас. Никого. Я сделаю Клинки Ветра сильнее и лучше чем вы даже могли себе представить.

Я не подведу вас.

* * *

Совершенство. Путь к предельному совершенству. Именно это было истинной целью каждого воина Клинков Ветра. Возвысить дух, отринуть плоть. Стать камнем.

Плоть слаба. Плоть порождает страх, сомнения, страсти. Все что разрушает истинную силу, все что отнимает у воина его дух.

Маррэйн медитировал, пытаясь отстраниться от слабости плоти. Он уже подвел его лорда. Дераннимер все еще не была найдена. Неудача. Он не желает повторить ее, и это значит, что он должен укрепить себя, пройтись по лезвию бритвы, пересечь незримый барьер — и стать камнем.

После того как они оставили своего лорда, он и Беревайн упражнялись вместе, сражаясь на дэчай и в рукопашной — друг против друга или спиной к спине против воображаемого противника. Они сражались пока в их телах не поселилась усталость, пока не исчерпали все силы. Тогда они предались медитации. Это было непросто. Беревайн отвлекала его.

— Мне это не нравится.

И не одним единственным способом.

Маррэйн попробовал промолчать. Он попытался сосредоточиться. Отрешиться от плоти. Вожделение — свойство плоти. Страсть — порок. Беревайн была прекрасна, страстна, и сильна, но он должен видеть в ней воина, соратника — не любовницу. И тогда его дух обретет силу.

Если только она замолчит.

— Нет, мне это не нравится — как, думаю, и тебе.

Он со вздохом открыл глаза.

— Что именно не нравится? — спросил он, пытаясь не смотреть на нее. В подобные моменты в ее темных глазах обычно начинали плясать чертики.

К счастью для него, она была занята своими мыслями.

— То, что сказал наш лорд. Великие свершения? Большие вершины? Что еще? Похоже, он не намерен стать просто главнокомандующим наших флотов. Он не хочет просто отплатить за старые обиды…

— Он мечтает о славе Шингена. — ответил Маррэйн. — В честолюбии нет ничего зазорного.

— Но что потом? Что насчет Теней? Разве не в них дело? Если он женится на этой… леди… он при этом станет лордом Огненных Крыльев и получит еще один клан за своей спиной. Тогда он уже мог бы снова повести наши флоты на войну с Тенями. Императором для этого становиться не обязательно.

— У нас нет причин воевать с Тенями.

— Мы можем забыть про них, Маррэйн. Но не думаю что они забыли о нас. Эта тварь… существо, которое напало на нас.

— Я медитирую. — оборвал он ее, чуть жестче чем намеревался.

— Оно было одним из них, не так ли? Я слышала, как ты кричал во сне про Маркар\'Арабар. Впрочем, тебе повезло — я умею хранить секреты. Это было одно из них.

Тихо, прикрыв глаза, чтобы не видеть ее лица, он ответил:

— Да.

— Там было страшно, не так ли?

— Там было страшно. — прошептал он. Он представил ее там — ее тело обгоревшее и почерневшее, разорванное в клочья. Он представил ее на коленях — дрожащую от тех воплей. Он прошептал благодарность своим предкам за то, что ее там не было.

— У нас больше нет причин воевать с ними.