Уильямс Кэтти

Для любви нет преград

Глава 1

– Все только о нем и говорят, – сообщила улыбчивая кареглазая блондинка Кэтрин Тэйлор своей подруге, лениво жуя сельдерей – с понедельника, после недели чревоугодия, она сидела на строгой диете. Ходят слухи, что он собирается переезжать сюда.

– Ну и? – Софи даже не обернулась. Сплетни не были чем-то необычным в их деревушке, они делали повседневную жизнь интереснее.

– Ну и?! Ну и? И это все, что ты можешь сказать?

– По-моему, этого достаточно. – Софи щедро добавила в кастрюлю приправы и сливок. Кэт может сидеть на диете, если ей это нравится, но она вовсе не собирается уменьшать калорийность блюда и портить его вкус.

– Неужели тебе не интересно? – спросила Кэт укоризненно. – Все говорят о Грегори Уоллесе. И Аннабел, и Кэролайн, и остальные члены местного «высшего» общества – все собираются позаботиться о том, чтобы мистер Уоллес не скучал. Конечно, если он действительно переедет сюда.

– Бедняга! Не завидую ему. Ладно, не будем больше об этом, пора за стол.

Разговор прервался, но Кэтрин, быстро покончив с едой, вернулась к волновавшей ее теме. Софи было скучно. Она слышала о мистере Уоллесе уже не первый раз: известный человек, занимался строительством домов и, в частности, много сделал для их деревни. Все его проекты отличались хорошим вкусом и безупречным архитектурным стилем. Местная гостиница, ветшавшая на протяжении многих лет, благодаря ремонту приобрела вполне пристойный вид. Все восторгались Уоллесом. Можно было подумать, что это рыцарь на белом коне, примчавшийся, чтобы поднять деревню из разрухи и спасти бедных обитателей Эшдауна. Но для Софи Уоллес прежде всего был деловым человеком, богачом, старающимся заработать еще больше денег.

– Не пойму все же, почему этот человек решил переехать именно сюда. По-моему, такие люди не могут обходиться без шума и суеты большого города. И не говори мне, что он собирается поселиться здесь, чтобы ухаживать за собственным садом и слушать пение птичек по утрам.

– Ты цинична, Софи. – Кэтрин осуждающе взглянула на подругу.

– Я просто трезво смотрю на вещи. Судя по слухам, Грегори Уоллес не женат, значит, он весьма выгодный жених. Тогда почему же он решил обосноваться в нашем захолустье? Можно подумать, что здесь толпами бродят королевы красоты – Не дай бог, Аннабел и ее окружение тебя услышат. К тому же, – Кэтрин откинулась на спинку стула и оценивающе посмотрела на Софи, я знаю одну молодую женщину, которая могла бы заинтересовать богатого холостяка. Ты ведь очень привлекательна. Соф! Если бы ты еще уделяла хоть сколько-то внимания своему туалету…

Софи покраснела и поспешно принялась собирать со стола.

– Не начинай снова, Кэт! – Софи просто не переносила, когда обсуждали ее внешний вид и манеру одеваться. Все вокруг, казалось, думали, что красота – высший дар, который открывает все двери и делает жизнь приятнее и легче. Софи знала, что у красоты есть и оборотная сторона, но ей уже надоело доказывать Кэтрин свою точку зрения.

– Почему ты носишь эти мрачные длинные юбки и бесформенные свитера? Можно подумать, у тебя нет денег.

– Они у меня есть, – печально ответила Софи. – Алан хорошо обеспечил меня после развода. Чувство вины приходится дорого искупать. – Прошло пять лет после их разрыва с Аланом, но воспоминания о неудавшемся браке и имя бывшего мужа до сих пор вызывали у нее горечь и боль. – Я больше не хочу говорить об этом.

– Почему? – резко спросила Кэтрин. – Если ты не можешь довериться мне, то с кем тогда ты можешь разговаривать?

– Я вообще ни с кем не хочу говорить на эту тему. – Софи нервно стиснула пальцы. – Мы с Джейд живем прекрасно. Мы счастливы, и нет смысла копаться в прошлом.

– Хорошо. – Кэтрин пожала плечами. – Но все равно ты не права. Ведь ты красива, Соф! Твоя красота настоящая, она – дар природы, а не результат обильного макияжа и удачной краски для волос. Но ты все равно предпочитаешь хоронить себя здесь.

– Но ты тоже живешь здесь и не торопишься на вокзал, чтобы купить билет до Лондона.

– Как знаешь. – Кэтрин улыбнулась, и Софи немного расслабилась.

Ей совсем не хотелось ссориться с Кэтрин. Они были подружками с детства – вместе играли в куклы, устраивали пикники для игрушек, всем делились, – но рана, нанесенная Аланом, еще не затянулась, и Кэт обычно уважала ее нежелание касаться этой темы.

Позже, уже после ухода Кэтрин, поднявшись в спальню проверить дочь, Софи вновь мысленно вернулась к разговору с подругой. Ее собственные слова были ложью. Она не была счастлива. Она не просыпалась утром с чувством радости оттого, что впереди новый день, и не наслаждалась каждым его мгновением. Да, она бывала счастлива, глядя на Джейд, но большую часть времени пелена какой-то смутной неудовлетворенности окутывала ее. Иногда Софи стряхивала ее, и неудержимый восторг вырывался наружу, например, когда она смотрела первое рождественское представление Джейд в школе. Но потом неудовлетворенность возвращалась, не терзая ее скорбью и отчаянием, но и не пуская в мир счастья. Как объяснить это Кэт? Она ведь считает, что разводы – явление нередкое, случаются миллионы раз, и Софи повезло, что ее муж – богатый человек и щедро обеспечил ее после своего ухода. Однако Кэт не знала всех обстоятельств, предшествовавших разводу, не знала, как сильно пострадали самолюбие и самоуважение Софи.

В полумраке спальни, в зеркале Софи посмотрела на отражение своего лица и тела, которые, по словам Кэт, сулили ей счастье и богатство. Яркорыжие волосы, спадающие локонами до талии, огромные зеленые глаза, маленький прямой нос, чувственные губы. Одежда не могла скрыть соблазнительных очертаний ее фигуры – длинных ног, тонкой талии, пышной груди. Собственная красота оставила Софи равнодушной. Ведь если бы не ее внешность, Алан никогда не обратил бы на нее внимание, и жизнь Софи могла бы сложиться по-другому. Слава богу, что родилась Джейд – чудо, появившееся из бездны неприязни.

Стоило ли удивляться, что одна лишь мысль о флирте, о новых отношениях с другим мужчиной, о выставлении своего тела на обозрение вызывала у Софи отвращение. У жизни в деревне были и свои хорошие стороны: мужчин здесь можно было пересчитать по пальцам, а незнакомый мужчина мог оказаться только проездом. Аннабел и ее окружение, приезжая из Лондона в загородные дома своих родителей отдохнуть и набраться сил, часто привозили с собой гостей, однако Софи обычно вежливо, но твердо отказывалась от приглашений на их вечеринки…

Несколько недель спустя Кэтрин сообщила, что Грегори Уоллес на самом деле переезжает в Эшдаун. Слова подруги не произвели на Софи впечатления, пусть этот мистер Уоллес живет там, где ему вздумается – в Эшдауне или Тимбукту, на ней это никак не отразится.

– И я уже видела его, – доложила Кэт.

– Рада за тебя, – улыбнулась Софи, – ты просто создана для таких приключений.

Ответом ей послужил возмущенный взгляд.

– Он просто великолепен!

– Ну, если это действительно так, то скоро он совсем покорит местных жителей. Аннабел и Кэролайн, да и близнецы Стеннор, без сомнения, обоснуются здесь. И где же поселится сей доблестный рыцарь?

– Он купил «Эшдаунский особняк».

– «Эшдаунский особняк»!? – Софи нахмурилась, – Я думала, старая миссис Фрэнк не собирается его продавать.

– Но она это сделала. Миссис Фрэнк переехала в коттедж на поляне, а в «Эшдаунском особняке» работы начнутся на следующей неделе.

– Наверное, он обладает магическим даром убеждения!

– Конечно. В придачу к впечатляющей внешности и огромному банковскому счету. И пожалуйста, не заводи снова разговоры о том, что деньги это не все. Разыграй умно свою партию – и получишь от него щедрый взнос для благотворительного фонда.

– Я не собираюсь стоять с протянутой рукой перед первым встречным! Благотворительная деятельность Софи была добровольной, и ей претила мысль присоединиться к длинной очереди людей, желающих что-нибудь выклянчить у богатенького мистера Уоллеса. Шумиху, возникшую из-за его переезда, Софи находила отвратительной. В библиотеке, где она работала, теперь о нем только и говорили. Софи знала, что рано или поздно столкнется с ним. В Эшдауне это неизбежно.

– Быть может, теперь, когда переделка его дома закончится, ему наскучит сельская жизнь и он вернется в Лондон. – Софи, улыбнувшись, проводила взглядом подругу, которая покидала библиотеку, разочарованная ее замечанием.

Около пяти последние посетители ушли из библиотеки. Рабочий день закончился, пора было забирать Джейд от няни. Софи не терпелось начать мастерить с дочерью рождественские украшения.

Через несколько дней прибудет огромный, невероятно дорогой подарок от отца Джейд и, как всегда, Софи положит его под елку. Одно и то же каждый год – роскошный подарок, в ответ – благодарственная открытка человеку, о котором ее дочь никогда не спрашивала.

Софи складывала бумаги в ящик. Что-то заставило ее поднять глаза, и она увидела незнакомца, стоящего в проеме двери. Почти все лампы были уже выключены, и Софи по-настоящему испугалась.

– Моя рука на телефоне! – четко произнесла Софи, и собственный голос, громко прозвучавший в пустой библиотеке, заставил ее почувствовать себя героиней второсортного боевика. – Если вы сделаете шаг ко мне, уверяю вас, я позвоню в полицию и полицейские будут здесь, не успеете и глазом моргнуть!

Человек был высокого роста и, судя по очертаниям фигуры, мощного телосложения. Сердце Софи бешено стучало от страха, она молилась про себя, чтобы в отделении кто-нибудь был, если ей все же придется звонить.

– Как страшно! – лениво протянул незнакомец. У него был низкий голос, ироничная интонация придавала ему сексуальный оттенок.

Он выступил из темноты, и Софи удалось рассмотреть его. Внешность была яркой и впечатляющей – черные волосы, черные глаза, стройное мускулистое тело. Софи был знаком этот тип людей, к которому принадлежал и ее бывший муж, чьи внешняя привлекательность и обаяние когда-то лишили ее благоразумия.

Она взяла пальто и закрыла ящики каталога.

– Будет страшно, если придется встретиться с полицией, – сказала она резко.

– С полицией? Вы имеете в виду того забавного парня, который работает в полиции и заодно играет в рождественском спектакле? – Он весело рассмеялся и подошел к столу.

– Кто вы? Библиотека закрыта. Если вам нужна книга, приходите утром. – Она взяла свою сумочку со стола и по привычке огляделась вокруг проверить, все ли в порядке.

– Я – Грегори Уоллес, – представился мужчина.

Несколько мгновений она смотрела на него с нескрываемым любопытством, затем повернулась и пошла к двери.

– А я ухожу, если вы не возражаете. Следуйте за мной, или я закрою дверь и вы останетесь здесь до утра.

Когда Софи проходила мимо Грегори Уоллеса, она уловила исходивший от него мужской аромат. Его рост поразил ее. Софи сама была отнюдь не маленькой, и ей нечасто приходилось встречаться с мужчинами, бывшими настолько выше ее.

– Я пришел за книгой, – сказал он, не сдвинувшись с места, и ей пришлось остановиться и оглянуться на него. Это было уже слишком. Если их разговор затянется, она опоздает к дочери, и малышка будет волноваться.

– Я догадалась, – холодно парировала Софи. – Люди обычно приходят в библиотеку за книгами. – Это и есть тот человек, подумала она, который так всполошил нашу спокойную деревушку. Судя объективно, она могла понять почему. «Приглядитесь к нему! – могла посоветовать она всем его восторженным почитателям. – И вы увидите вереницу разбитых сердец на его пути».

– Я думаю, – произнес он сухо, – ваши посетители вправе рассчитывать на лучшее обслуживание. Вы даже не представились.

– Меня зовут мисс Тернер, – сообщила Софи без нотки теплоты в голосе. – И, как я уже сказала, библиотека закрыта.

– Разве вы не можете задержаться на несколько минут и найти для меня книгу? Что-нибудь об истории этого места.

– Оно слишком мало, чтобы иметь историю. Впрочем, если хотите чтонибудь узнать, поговорите с преподобным Дэвисом.

С этими словами она повернулась и пошла к выходу, выключая по пути лампы. Она думала, что Уоллес не станет продолжать разговор, столкнувшись с реальной угрозой оказаться запертым, и не ошиблась. Но она не ожидала, что он подойдет к ней близко, так близко, что это вызовет приступ клаустрофобии. Софи не относилась к тем людям, для которых было естественно подходить почти вплотную к собеседнику. Тем более ей был неприятен физический контакт с малознакомыми людьми, и сейчас она инстинктивно отодвинулась, чтобы сохранить дистанцию между ними.

– Впервые встречаю такую неприветливую особу!

– Вы имеете в виду здесь или вообще в жизни?

– Вам кто-нибудь говорил, что вы меньше всего похожи на библиотекаря?

– Меньше всего мне хочется стоять здесь и вести пустой разговор. Боюсь, мне пора идти. – Она повернула ключ в замке и подергала, чтобы проверить, закрыта ли. Хотя маловероятно, чтобы кто-нибудь проник в библиотеку, даже если дверь будет открыта всю ночь. В Эшдауне низкий уровень преступности. В самом деле, кого здесь можно ограбить: почтенную даму, приходящую к твоей матери раз в неделю на чашку чая или старушку, нянчившую тебя в детстве?

Софи направилась к машине, припаркованной напротив библиотеки, а Грегори Уоллес последовал за ней.

– Я думаю, вы слышали, что я купил «Эшдаунский особняк».

– Думаю, что слышала, – ответила Софи кратко. – Ну что ж, всего хорошего, мистер Уоллес! Надеюсь, ваша попытка разузнать побольше об этом месте увенчается успехом.

Она открыла дверцу машины, скользнула на водительское место, подобрав пальто, чтобы оно не помешало двери захлопнуться, как уже бывало много раз, и завела автомобиль. Грегори Уоллес постучал в окно, и она раздраженно его открыла.

– Могу я вас спросить кое о чем? – Он склонился так низко, что наполовину влез в машину. Софи с необъяснимой тревогой отпрянула назад, сердце яростно застучало.

Ее реакция на этого мужчину пугала. Софи нравилось общаться с мужчинами, умеющими держать дистанцию. Она всегда ясно давала понять, что недоступна. Но Уоллес, видимо, не слишком уважал желания других людей – он шел, куда хотел, и игнорировал любые протесты, которые мог встретить на своем пути.

– О чем?

– Чем я заслужил столь глубокую неприязнь?

– Во всем виноваты мои гены.

– Другими словами, вы ведете себя так со всеми?

– Другими словами, мне надо ехать. Он отошел от машины, и Софи быстро закрыла окно. Перед тем как свернуть за угол, она посмотрела, ушел ли Уоллес. Его не было видно.

Она опоздала на полчаса, но Джейд не тревожилась. Уютно расположившись в кресле, она рисовала.

– Как она себя вела?

– Прекрасно! – доложила Сильвия. – Как всегда. Забрала ее в час из школы. Луиза Додвен пригласила ее на чай в пятницу, и Джейд теперь трепещет от радости.

Софи улыбнулась. Благодарение Богу, они живут в этой маленькой деревушке, где все знают ее дочь и знают, как реагировать на ее глухоту. Что бы она делала в другом месте? Конечно, как-нибудь справилась бы, но насколько легче, когда ты окружена любящими и понимающими людьми.

Софи подошла к дочери и несколько мгновений постояла тихонько, глядя на свое сокровище. Девочка была миниатюрной копией матери. Софи всегда жалела, что ее родители не дожили до рождения Джейд и не увидели свою внучку. Затем она встала прямо перед дочерью и заговорила медленно и внятно, сопровождая свои слова жестами…

«Она не инвалид, – терпеливо объяснил ей врач несколько лет назад, когда Софи впервые заметила, что ее дочь не реагирует должным образом на звуки. – Она глухая. Но не полностью. Девочка может слышать, но все звуки сливаются для нее в неясный гул и ничего не значат. Глухота не представляет угрозы для ее жизни, Софи. Вам нужно время, но вы будете удивлены, как быстро она научится справляться со своей проблемой».

Все в деревне знали, что Джейд не слышит, но, поскольку дети выросли с осознанием этого, они автоматически вставали перед лицом Джейд, когда хотели ей что-нибудь сказать. Они были удивительно нежны и внимательны к ней. Школьный учитель Джесси выучил основные жесты и показал их на уроке. Всех это позабавило, и с тех пор все дети стали слова перемежать жестами.

Сама Софи, когда диагноз подтвердился, прочитала все, что смогла найти на эту тему. Она выучила язык жестов и основала в Эшдауне благотворительный фонд, деньги из которого шли на нужды детей-инвалидов.

И все это время она не переставала оплакивать свой неудавшийся брак. Прошли годы, прежде чем она перестала думать, что глухота Джейд своего рода наказание ей за неумение сохранить семью. Имя Алана до сих пор оставляло неприятный привкус во рту. Она старалась не думать о нем, но знала, что никогда больше не доверится мужчине из-за страха, что он причинит ей боль.

И поэтому она так злилась этой ночью, когда образ Грегори Уоллеса, не давая ей спать, мелькал у нее перед глазами, кружил, как москит, жужжащий в темноте, жаждущий крови. Софи надеялась, что не увидит его вновь. Они могут случайно встретиться на улице, и она поспешит перейти на противоположную сторону. Она опустит глаза и сделает вид, что не заметила его. Но это будет трудно – он стал слишком заметной фигурой в Эшдауне. Хотя вряд ли он будет проводить здесь много времени. Магнаты не принимают участия в сельской жизни. Их место обитания Лондон, а загородный особняк лишь символ их богатства, и выбираются они туда редко, один-два раза в месяц, если позволяют дела…

Когда на следующий день около двенадцати Софи подняла голову и увидела Уоллеса, направляющегося к ее столику в библиотеке, она и сама не могла определить переполнявшие ее чувства – удивление, раздражение, а, может быть, радость? Одно было ясно: она ощущала себя птицей, запертой в клетке без надежды освободиться.

В безжалостном свете дня он встревожил ее еще больше, чем накануне. Софи смогла лучше разглядеть его лицо – резкие черты, темную глубину глаз, агрессивную линию подбородка. Он шел с уверенностью хищного зверя, рыскающего в поисках добычи. Это не мешало мистеру Уоллесу быть вполне светским человеком. Он останавливался по пути, чтобы переброситься несколькими вежливыми фразами со знакомыми посетителями библиотеки.

Да, он здесь совсем недавно, но уже отлично зарекомендовал себя в нашем обществе, цинично подумала Софи.

Все дело в обаянии и привлекательной внешности. Алан производил на людей то же впечатление. Это было его целью, ему необходимы были лесть и поклонение окружающих.

Софи посмотрела на мистера Уоллеса критически, когда он, наконец, приблизился к ее столу, но не произнесла ни слова.

– Я вернулся, – сказал он, как будто она не видела.

– Я вижу.

– Может быть, этот свежий, солнечный денек улучшил ваше настроение? Он смотрел ей в глаза, но Софи казалось, что он рассматривает и вбирает в себя всю ее – тело, одежду, движения.

Он должен был разочароваться, если в его планы входил флирт с хорошенькой и легкомысленной деревенской простушкой. Внешний вид Софи ясно говорил, что она не расположена к этому. На ней была длинная юбка мрачных тонов, почти полностью скрывающая ее ноги, и бесформенный свитер. Волосы были убраны назад, во французскую косичку, а на лице – ни малейших следов макияжа.

– Я так понимаю, вы вернулись за книгой о необыкновенно интересной истории Эшдауна? – Она показала на нужный ему стеллаж. – Вы можете найти что-нибудь там.

– Не могли бы вы сами показать мне?

– Боюсь, что нет. Я не могу оставить свой пост. Попрошу Клэр помочь вам.

– Да, конечно! Вы вряд ли можете оставить свой пост – вдруг сюда нагрянет толпа людей, желающих получить книжки.

– Вы совершенно правы, – произнесла Софи холодно, не обращая внимания на насмешку. Она знала, что ее поведение становится невежливым, но ничего не могла с собой поделать. Слишком живы были неприятные воспоминания о бывшем муже, которого мистер Уоллес так ей напоминал.

– Может быть, Клэр посторожит ваше место? Где она?

– Хорошо. – Софи вышла из-за стола, – Угодно ли вам будет последовать за мной? – спросила она, оглядываясь. Не успел он ответить, как она уже подошла к стеллажу, где располагалась литература, посвященная местной жизни. – Боюсь, это все, что есть, самая полная история Эшдауна уместилась в этом издании. – И она протянула ему тонкую книжку, которую он взял и пролистал.

– Прекрасно. – Грегори Уоллес улыбнулся, и Софи выдавила в ответ вежливую улыбку.

– Как я уже сказала вам вчера, если хотите узнать подробнее об Эшдауне, поговорите с преподобным Дэвисом, с местными жителями.

Хотя, скорее всего, он уже поговорил. Судя по слухам, Уоллес ведет активную общественную жизнь, гораздо более активную, чем она, хотя Софи родилась и выросла в Эшдауне.

– А как насчет вас? – поинтересовался он, когда она благополучно вернулась на свое место.

– Что насчет меня? – спросила Софи, глядя на него непонимающе.

– Почему бы вам не пообедать со мной сегодня и не рассказать о вашей очаровательной маленькой деревне, – терпеливо объяснил он.

– Извините, я не могу, – тут же ответила Софи.

– Почему?

– Потому что я работаю и во время перерыва. Он оглянулся вокруг, как будто пораженный загадкой.

– Почему?

– Потому что., потому что… – Она вздохнула тяжело и скрестила руки. Библиотеку вряд ли можно было назвать центром кипящей жизни. Сейчас в ней было пять человек, если не считать нескольких дошкольников, постоянных посетителей библиотеки, сопровождаемых усталыми матерями.

Обычно Софи занималась с ребятишками – читала им вслух, обучала основам алфавита. Ей это нравилось, к тому же матери детей могли в это время спокойно выбирать книги для себя. Конечно, это не входило в ее обязанности и едва ли послужит для мистера Уоллеса достаточным оправданием ее отказа пообедать с ним.

– Просто потому, что я так делаю. – Так как он продолжал смотреть на нее требовательно, не принимая ее слова за ответ, она продолжила раздраженно:

– Да, я не должна работать во время перерыва, но я перекусываю здесь и читаю. – И Софи бросила на Грегори Уоллеса вызывающий взгляд, который его нисколько не смутил. – Кроме того, – добавила девушка, – я удивляюсь, что у вас есть время обедать здесь. Разве вам не нужно быть в вашем офисе в Лондоне? Работать с утра до ночи? Строить свои империи?

– И от строительства империй надо отдыхать, – сказал он, и уголок его рта дернулся, как будто он подавил улыбку.

– Я не рассчитывала насмешить вас, мистер Уоллес.

– Пожалуйста, не называйте меня мистером Уоллесом. Даже мой банковский менеджер не называет меня так.

Возможно, потому, что он старается угождать богатому мистеру Уоллесу во всем, лишь бы продолжать с ним сотрудничество. Алан имел на людей такое же влияние, ему нравилось, когда окружающие потворствовали его желанию быть обожаемым. Инстинктивно Софи нахмурилась, вспомнив про свою собственную наивность. В начале их отношений она витала в облаках и думала, что именно ее личность, ее душа привлекли его. Потом она поняла, что все, чего он хочет, – это иметь рядом красивую куклу, вещь, а не человека. Какой же она была уступчивой, покорной! Позволяла ему самому выбирать для нее одежду, которую она считала слишком откровенной, и туфли на высоких каблуках, заставлявшие ее чувствовать себя великаншей по сравнению с другими женщинами.

– Вы куда-то пропали, – сказал Грегори, наклонившись над столом.

– Что? – Софи вернулась из своего путешествия в прошлое и сосредоточила внимание на мужчине, стоявшем перед ней. Она подумала мрачно, что лучше бы ей никогда не встречать его. Потом подумала, что это глупо, потому что она едва знала его и вряд ли незнакомец мог как-нибудь повлиять на ее тщательно спланированную жизнь. Если бы не его обаяние, она была бы полностью уверена в себе.

– Вы были за тысячи миль отсюда.

– Пожалуйста, ваш билет. – Проигнорировав его слова, Софи протянула ему читательский билет, который он тут же спрятал в бумажник.

– Поскольку мы выяснили, что вам нет необходимости оставаться здесь во время перерыва, может быть, вы примете мое приглашение?

Она с неясным страхом ощущала магнетическую силу в его голосе.

– Нет.

Он покачал головой и нетерпеливо посмотрел на нее.

– Когда я должен вернуть книгу? – спросил он, выпрямляясь и отходя от стола.

– Через две недели; в противном случае, боюсь, вам придется заплатить штраф.

– Сколько?

– Не помню. Все сдают книги вовремя.

– Как добродетельно с их стороны!

– Это вообще добродетельное общество, – заметила Софи, и он выразительно поднял брови.

– В самом деле? – поинтересовался он мягко. – И вы не составляете исключения?

Она почувствовала, как краска бросилась ей в лицо, и еле удержалась от инстинктивного желания дать ему пощечину. В словах Грегори Уоллеса не было ничего грубого или оскорбительного, но тот факт, что он заставил ее покраснеть от смущения, а этого с ней не было очень давно, вывел ее из себя.

– Я особенно добродетельна, – ответила Софи наконец, глядя ему прямо в глаза, не моргая. – Надеюсь, что вы запомните это.

Глава 2

Через четыре дня Софи решила увидеть своими глазами, каким стал «Эшдаунский особняк». Постоянные разговоры о его основательной реконструкции лишь разжигали любопытство. Кроме того, у нее выдался свободный день – Джейд была в школе, а библиотека сегодня не работала.

Несмотря на холод, солнце светило слишком приветливо, чтобы сидеть в четырех стенах и заниматься домашними делами. И самое главное, судя по словам Кэт, которая, казалось, знала все подробности передвижений Грегори Уоллеса, его не было в Эшдауне – он отправился в Лондон. Софи тепло укуталась и, сев на велосипед, поехала к «Эшдаунскому особняку».

«Эшдаунский особняк» живописно расположился на холме неподалеку от деревни. В свои лучшие годы, задолго до рождения Софи, он занимал главное место в Эшдауне. Анджела Фрэнк жила там вместе с мужем и сыном на широкую ногу. Одетые по последней моде, красивые молодые люди прогуливались летом по аккуратно постриженным лужайкам и лениво потягивали шампанское; днем крокетные партии, плавно перетекающие в пиры, продолжавшиеся до поздней ночи, – такие истории Софи слышала не раз, но относилась к ним с некоторой долей скептицизма – память вполне могла подвести рассказчиков. Одно она знала точно – в один ужасный день муж и сын Анджелы Фрэнк погибли в автомобильной катастрофе, и этой блистательной жизни настал конец. С тех пор прошло больше тридцати лет, старая миссис Фрэнк жила в «Эшдаунском особняке», окруженная воспоминаниями, а дом ветшал…

Пока его не купил Грегори Уоллес, подумала Софи. Рыцарь в сверкающих доспехах, энергично принявшийся за благоустройство Эшдауна и ставший хозяином поместья.

Софи подъехала к дому с задней стороны.

Она слышала доносящиеся с фасада звуки проводившихся работ, но не увидела ни души. Тогда она слезла с велосипеда и пошла вдоль стены дома, по пути заглядывая в окна. Да, Кэтрин не преувеличила, когда сказала, что «Эшдаунский особняк» подвергается капитальному ремонту. А как же иначе, размышляла Софи, когда нынешний владелец дома богат, влиятелен и к тому же занимается строительным бизнесом. Стоит ему щелкнуть пальцами, и перед ним окажется целый отряд строителей и дизайнеров, готовых по его первому зову прервать все свои текущие дела и приняться за его проект, потакать его маленьким слабостям, потому что, откровенно говоря, он их хозяин. Он мог выглядеть воплощенным мистером Шармом, но Софи была слишком хорошо знакома с этим типом людей, чтобы представлять, что за привлекательной внешностью скрываются эгоизм и безжалостность. Он может быть душой компании, весело смеяться и шутить, но, едва закрыв за гостями двери, станет совсем другим человеком, у которого одна цель в жизни – подавлять близких ему людей, чтобы самому оставаться на вершине, во главе им же установленного порядка.

Софи скрестила руки, пытаясь спастись от холодного ветра, и заглянула в другую комнату, где умело и оперативно работали трое мужчин. Стены были оштукатурены, в углу сложены рулоны обоев. Софи попыталась разглядеть их расцветку, но это ей не удалось. Она подтянулась на руках, чтобы лучше рассмотреть, что делается в комнате, и вдруг услышала голос за спиной:

– Хорошо проводите время?

Это было так неожиданно, что Софи чуть не упала в кустарник. Она была уверена, что ее никто не видит. Грегори Уоллес стоял прямо перед ней и явно посмеивался.

– Что вы здесь делаете? – спросила взволнованно Софи, пойманная на месте преступления. Она подглядывала в чужие окна!

– Что я здесь делаю? – Казалось, он долго обдумывал вопрос, затем лицо его прояснилось, и он произнес, сопровождая свои слова вежливым поклоном:

– А да, я вспомнил! Я здесь живу.

Порыв ветра растрепал волосы Софи, и она раздраженно заправила прядь за ухо.

– Мне сказали, что вы уехали в Лондон.

– Ну и как, сплетням можно верить? – Он пристально смотрел на нее, пока она не покраснела. Тогда он спас ее от полного унижения, продолжив:

– На самом деле я должен был быть в Лондоне до завтрашнего дня, но я изменил свой график. Хотел сам проверить, как идут работы. – На нем был серый костюм, видневшийся из-под распахнутого пальто, которое, казалось, делало его еще выше и мощнее и оттого еще опаснее.

– Я прошу меня извинить за вторжение на вашу территорию, – чопорно произнесла Софи, оглядываясь в поисках велосипеда.

– Но вы живете по соседству…

– Нет.

– Значит, вам пришлось специально приехать сюда, чтобы посмотреть, что здесь делается?

– Верно. – Теперь, когда она не двигалась, стало еще холоднее.

– Я не заметил никакой машины поблизости.

– Я приехала на велосипеде. – Она кивнула на велосипед, брошенный в траве, и подавила желание вскочить на него и умчаться прочь от этого дома так быстро, как она сможет крутить педали.

– Очень холодно здесь. – Он наслаждался каждой минутой ее позора, горько подумала она. Ветер подул сильнее, качая голые ветви деревьев и прижимая кустарник к стене дома. – Почему бы вам не зайти внутрь? Так вы смогли удовлетворить свое любопытство.

– Я не так уж любопытна, спасибо!

– Да ради бога! В чем дело? У вас какие-то проблемы?

– Нет у меня никаких проблем. Сейчас слишком холодно, чтобы стоять здесь, доказывая это. Если вы позволите, я сяду на велосипед и…

– Да бросьте вы! – прервал он нетерпеливо. – Всем в Эшдауне интересно, что я здесь делаю. Не будьте лицемеркой, признайтесь, что вам это тоже интересно.

– Да что вы о себе воображаете? – возмутилась она.

– Я владелец этого места и тот, кто особенно нетерпим к упрямым женщинам, которые боятся сказать, что они думают.

Софи смотрела на него, лишившись дара речи, затем проговорила:

– Вы, может быть, привыкли обращаться так с женщинами, но позвольте мне сказать вам…

– О, ради бога. Это наша третья встреча, и я уже начинаю думать, что нет другой женщины на свете, которая могла бы приводить меня в бешенство с таким же успехом, как вы. Почему бы вам не уступить и не укрыться ненадолго от ветра, войдя внутрь? Вы будете в полной безопасности – в доме полно рабочих. – Он посмотрел на нее, и его взгляд убедил ее лучше слов, что, даже если дом будет пуст, он не покусится на ее честь.

Софи не видела причины сомневаться в его словах. Она знала, как она выглядит. На ее лице не было макияжа, прическа растрепалась. Впечатление усиливали длинная юбка, шерстяные колготы, ботинки на шнуровке почти до колен и два бесформенных свитера, из-под которых совсем неэротически выглядывала толстая, теплая фуфайка. Последний штрих к туалету добавляли перчатки без пальцев.

– Если это вас не затруднит, – сказала Софи, сознавая, что ее отказ будет выглядеть ребячеством.

– Если бы меня это затрудняло, – произнес он, слегка наклонившись к ней, – я бы не стал вас приглашать.

Софи пожала плечами и посмотрела на лужайки, раздумывая, есть ли у него какие-нибудь планы относительно них. Возможно, несколько фонтанов, статуи. Кто знает, какие вкусы у этого человека. Ей все же интересно было посмотреть, что стало с домом внутри. Она была в нем несколько раз и всегда расстраивалась из-за того, что прежде столь великолепный особняк пришел в такое плачевное состояние. А ведь Кэт отдала бы все за возможность побывать здесь, неожиданно подумала Софи с улыбкой.

Тем более в сопровождении самого Большого Человека.

– Вы улыбаетесь. – (Софи вдруг поняла, что все это время Грегори Уоллес наблюдал за ней, и почувствовала себя насекомым под микроскопом.) Я все думал, умеете ли вы.

– Что это значит, мистер Уоллес?

– Вам не кажется, что можно обойтись без формальностей?

Они шли вокруг здания, где строители работали так усердно, как Софи прежде никогда не видела. Некоторые из рабочих были местными. Софи подошла к одному из них.

– Джеймс, почему ты так не старался, когда делал мне кухню? – Софи широко улыбнулась. Джеймс был ее ровесником, они когда-то вместе учились в школе.

– Ты все время поила меня чаем, а он убивает мою работоспособность, рассмеялся он.

– Как Клэр и дети?

– Заведи четверых детей и все поймешь сама. – Это заставило их рассмеяться еще раз.

– Вы солгали мне насчет генов, – сказал Грегори, когда они вошли в дом.

– Что вы имеете в виду?

– Вы можете быть мягкой. Значит, дело во мне. – Он стоял в дверном проеме и смотрел вокруг, его пристальный взгляд не пропускал ничего.

Софи проигнорировала его замечание. Проигнорировала его самого, в сущности, и стала ходить по холлу, восхищаясь тем, как много в нем уже сделано за столь короткий срок. Тусклые, потертые ковры убраны, вместо них положена черно-белая плитка. Новые дубовые перила, стены загрунтованы и подготовлены для клейки обоев.

– Я покажу вам все, – предложил Грегори Уоллес, беря ее под руку. Софи вежливо, но решительно высвободилась. – Я не собираюсь приставать к вам, – раздраженно сказал он, нахмурившись.

– Я и не думала, что собираетесь, – ответила Софи холодно, пристально посмотрев на него. – Но я бы предпочла, чтобы ваши руки оставались на вашей территории.

Он что-то пробормотал, но Софи предпочла не расслышать. Грегори начал показывать ей дом, отделка которого уже подходила к концу. Это был большой викторианский особняк. Все здесь было сделано с безукоризненным вкусом. Три комнаты уже полностью готовы, другие должны быть завершены в скором времени.

– Не слишком ли большой дом для одного человека? – спросила она, когда они проходили мимо гостиной, которую теперь было не узнать. Койкакая мебель осталась от миссис Фрэнк, видимо, потому, что была бы слишком громоздкой для нового дома бывшей владелицы «Эшдаунского особняка». Если, – продолжила Софи, прохаживаясь по комнате, которая ей нравилась против желания, – вы не собиратесь обзавестись кучей ребятишек.

– Я думаю, что дюжина сорванцов исправит положение. Это, по-вашему, означает обзавестись кучей ребятишек?

– Нет, по-моему, это означает откровенную ложь.

Он рассмеялся и пристально посмотрел на молодую женщину. Это ее ни капельки не смутило. Пусть смотрит, сколько ему угодно, главное, чтобы не дотрагивался. Софи чувствовала себя в безопасности. Она выглядела настоящей деревенской жительницей. Глядя на нее, Грегори Уоллес мог подумать, что такие вещи, как косметика и модная одежда, трудно достать вдалеке от Лондона. Но он, конечно же, изменит свое мнение, когда встретится с Аннабел и ее подругами. Они и мистер Уоллес слеплены из одного теста.

– Большое спасибо за экскурсию по дому! Вы отлично все сделали, сказала Софи, когда они вернулись в холл.

– Почему бы вам не выпить чашечку чая перед уходом, – предложил он вместо ответа. – Кухня уже функционирует.

Софи взглянула на часы и вежливо ответила, что ей пора идти.

– Куда?

– Что значит куда? – Невозмутимости этого человека можно позавидовать, подумала Софи.

– В библиотеку?

– Вообще-то нет, – ответила она тоном, ясно дающим понять, что это его не касается. Но он стоял молча и смотрел на нее, как будто не удовлетворившись объяснением. – У меня много работы по дому, – вздохнув, продолжила она.

– Работа по дому, которая не может подождать полчаса? – Он направился в сторону кухни, и Софи, к своему неудовольствию, обнаружила, что следует за ним. Когда они подошли к кухне, ей показалось бесполезным тратить еще минут десять на препирательства, и она неохотно села за стол.

– Где вы живете? – спросил он, ставя чашки на стол и садясь напротив нее. Он снял пальто, но его дорогой костюм казался неуместным в еще незаконченной кухне.

– До моего дома легко добраться на велосипеде, – ответила Софи, как, впрочем, и до любого дома в этой деревне.

– И давно вы здесь живете?

– Давно. – Она отпила чай, надеясь, что его вопросы не будут касаться ее личной жизни. Иначе ей придется быть грубой. Хотя она, очевидно, не интересовала его как женщина, но любой интерес с его стороны был нежелателен. Она не намерена никому рассказывать о себе.

– Это мне многое говорит.

– Вы ведь не собираетесь жить здесь все время? – спросила она, не делая попыток извиниться за свою краткость.

– А почему бы и нет? Разве это плохая идея?

– Вы можете делать, как вам нравится. – Софи пожала плечами. – Но, откровенно говоря, я не думаю, что деревня подходит для такого человека, как вы.

Она не хотела, чтобы ее слова прозвучали так грубо, но, с другой стороны, зачем юлить? Такие люди, как Грегори Уоллес, как Алан, привыкли к совешенно другому темпу жизни. Она несколько раз привозила Алана в Эшдаун, и он его возненавидел. «Здесь живешь, как в склепе», – заявил он как-то. Софи лежала тогда рядом с ним, все еще возбужденная новизной Лондона, новизной своей работы, новизной человека, к которому она сначала относилась настороженно, но который все же заставил ее потерять голову, и она постаралась отогнать от себя неприятное чувство, возникшее при этих словах. Кроме трех лет учебы в университете и шести месяцев, проведенных в Лондоне, Софи прожила всю свою жизнь в Эшдауне и любила это место. Оно было тихим, спокойным, но и она в душе была такой же. Если Алан ненавидит Эшдаун, что же он тогда думает о ней на самом деле? Со временем Софи нашла ответ на свой вопрос, но тогда она уже была миссис Брейквелл.

– Такого человека, как я? – спросил Грегори холодно.

– О, извините, – сказала она, допивая чай и вставая, – я не хотела показаться грубой.

– Но… – Уоллес не встал, и, когда их глаза встретились, она заметила, что все следы веселья исчезли с его лица. Теперь это был взгляд человека, который построил империю, человека, который стоит миллионы. Ей стало интересно, скольких женщин он завоевал, скольких из них привлек сочетанием внутренней силы, жесткости и внешнего обаяния. Но сама Софи была невосприимчива к этой притягательной комбинации, хотя, конечно, могла ее оценить.

– Но, – проговорила она, – вы мне показались человеком, который живет на широкую ногу и играет по-крупному. В Эшдауне это невозможно. Жизнь здесь течет медленно и неторопливо, мистер Грегори Уоллес. Ни клубов, ни дорогих ресторанов, ни театров.

– Тогда почему вы живете здесь? Вы женщина молодая, незамужняя. Разве вас не манит яркая жизнь?

Софи спокойно посмотрела на него.

– Это мое дело. Спасибо, что показали дом, и за чай. Мне пора идти.

Прежде чем он смог ответить, она повернулась и направилась к двери, прочь из этого дома, скорей к безопасности велосипеда.

На обратном пути Софи думала обо всем понемногу – о грядущем Рождестве, о приглашении Кэт на ланч к своим родителям, о том, стоит ли теперь, когда Джейд целый день в школе, работать в библиотеке больше обычного. Но за всеми этими мыслями стоял Грегори Уоллес. Признай это! думала она раздраженно. Этот человек волнует тебя, и ты возмущаешься, потому что этих чувств у тебя не вызывал никто после Алана. Да и с Аланом было по-другому. Грегори Уоллес запал ей в душу.

Следующую неделю она провела, стараясь сосредоточиться на более приятных вещах – покупала подарки для Джейд и своих друзей. Подарки для Джейд она прятала на чердаке, и каждый раз, когда заходила туда, чтобы прибавить к остальным еще один презент, удивлялась количеству вещей, накопившихся там. Хорошо, что Рождество уже близко, иначе она могла бы открыть магазин игрушек. Уже давно Софи поняла, что старается компенсировать Джейд отсутствие отца. Обычно она держала себя в рамках, но, покупая подарки, не могла остановиться, и Рождество получалось временем излишеств…

Выходя из дома два дня спустя, она посмотрела, не пришла ли почта. В ящике был один конверт. Софи вскрыла его и обнаружила внутри приглашение на вечеринку. Наверное, это последний раз, когда они приглашают меня, подумала Софи и положила приглашение в карман. Было очень холодно, и, хотя она надела куртку поверх свитеров, пожалела, что поехала на велосипеде, а не на машине, которой редко пользовалась. О приглашении Софи не вспоминала, пока Кэт, пришедшая к ней на обед, не спросила ее.

– Да, я получила приглашение, – ответила Софи.

– И что?.. – Кэтрин посмотрела на нее выжидающе. – Ты пойдешь?

– Нет.

Кэт театрально уронила голову на руки и простонала:

– Тебе не кажется, что ты могла бы чаще появляться в обществе?

– Когда-то в Лондоне я вела светскую жизнь, Кэт. И поняла, что это не для меня. – Алан просто обожал выходы в свет. И Софи, спокойная и сдержанная от природы, выйдя за него замуж, закружилась в водовороте светской жизни, которую сначала находила бодрящей, потом скучной и, наконец, ужасно надоедливой. Она ненавидела фальшивую веселость всех, постоянное тайное соперничество между женщинами, отсутствие времени для себя. Все это было поводом для беспрерывных споров между супругами, и теперь одна лишь мысль о том, чтобы вновь окунуться в этот водоворот, приводила Софи в ужас. – Кроме того, – добавила она, словно оправдывая себя, – я не прячусь от людей, у меня бывают гости.

– Да, какая-нибудь мамочка из школы Джейд заглядывает к тебе на обед.

– Иногда и на ужин, – запротестовала Софи, зная, что не может спорить с подругой, потому что попытка возвести свое почти отшельническое существование в жизнь светской львицы просто смешна.

– И тебе хватает таких скромных развлечений. Ты никогда не ездишь в Лондон. Когда ты в последний раз встречалась со своими лондонскими друзьями?

– Несколько месяцев назад, – призналась Софи.

– Ты же часто приглашала их раньше на выходные. Теперь эти встречи прекратились.

– Теперь трудно быть беззаботной, как раньше. Я – мать. Куда я дену Джейд?

– Разве ты не знаешь, что существуют няни?

– Кто? Конечно, есть люди, которые могут посидеть с девочкой, но…

– Твоим оправданиям грош цена! Ты занята вечером тридцатого ноября?

– Вроде бы нет.

– Тогда я надеюсь, что ты придешь. Имей совесть, Софи! С кем я буду говорить целый вечер в доме Аннабел Симпсон? Ты же знаешь, что съедутся эти лондонские штучки и к тому же соберется все наше великосветское общество. Я буду чувствовать себя не в своей тарелке.

– Пожалуйста, не надо, – запротестовала Софи, смеясь. – Ты не можешь чувствовать себя не в своей тарелке. Ты можешь говорить со всеми и обо всем, даже если тема разговора тебе совершенно незнакома. Почему, как ты думаешь, тебе удается так удачно продавать дома? Потому что ты способна убедить человека, у которого уже есть пять домов, в том, что ему необходим шестой.

– Значит, ты придешь?

– В честь чего вечеринка?

– Обычное предрождественское сборище. Повод показать свои наряды и утереть нос отсталым деревенским жителям.

– Необыкновенно заманчиво! – ехидно заметила Софи.

– В прошлом году было не так уж плохо. – Кэтрин налила им обеим кофе. – Было море шампанского, оно помогло мне расслабиться и видеть жизнь в розовом цвете. – Кэт откусила кусок шоколадки и задумчиво посмотрела на подругу. – Я думаю, они собираются пригласить и новичка.

– Новичка?

– Несравненного мистера Уоллеса. Ты помнишь его. Он показывал тебе свой дом.

Софи покраснела, желая, чтобы Кэтрин не смотрела на нее так, будто намекала на что-то неприличное.

– А это для меня еще одна причина отказаться от приглашения.

– Да? Если не возражаешь, объясни мне, почему?

На самом деле Софи еще как возражала. Причину она не могла понять и сама.

– Мне он просто не нравится, – бросила она небрежно. – Он слишком напоминает Алана.

– Да ничего общего! Я признаю, что у них обоих есть деньги, но на этом сходство и кончается. Если ты не обидишься на то, что я обсуждаю твоего бывшего мужа, Алан любил только себя. Он считал себя центром вселенной, а всех остальных телами, вращающимися вокруг него. Он не имел ни времени, ни желания общаться с теми, кто не восхищался им или не был ему полезен.

– А Грегори Уоллес разве другой?

– Ты можешь сходить на вечеринку и выяснить сама. Кроме того, Кэтрин посмотрела на подругу задумчиво, – он может тебя не правильно понять.

– О чем ты?

– Ну, ты знаешь поговорку о том, что если леди слишком много протестует, то… Одним словом, он может подумать, что небезразличен тебе, если ты все время будешь доказывать обратное.

Как она может спорить с Кэт, подумала Софи, когда сама понимает, что правда не на ее стороне?

Поэтому вечером тридцатого ноября Софи поднялась в спальню и достала несколько туалетов, сохранившихся со времен Алана. От большей части она избавилась после развода, когда горечь и гнев переполняли ее. Потом пришло материнство, ей некуда было наряжаться, и оставшуюся часть она убрала подальше, чтобы потом тоже выбросить, но забыла.

Джейд уже лежала в кровати и внимательно следила за матерью. Девочка показала Софи на черное платье, такое крошечное, что могло уместиться в пудренице.

– Слишком маленькое, – внятно проговорила Софи, скорчив рожу, и рассмеялась вместе с дочерью. – А что ты скажешь об этом? – спросила она медленно, доставая длинное зеленое платье – наименее откровенное из всех нарядов.

– Фу! Скучно! – Джейд написала что-то на листочке бумаги и добавила:

– Я люблю тебя, мама. – Послание сопровождалось дюжиной поцелуев и сердечек.

Если Джейд думает, что это платье скучное, значит, оно подойдет. Софи надела платье, не глядя в зеркало, и уселась за туалетный столик, раздумывая, что сделать с волосами. Джейд вскочила, и Софи увидела, что у нее в глазах загорелся огонек. Девочка предвкушала свою любимую игру в парикмахера. Софи не разделяла восторга дочери, но послушно сидела, пока Джейд причесывала ее, и старалась не очень гримасничать, когда девочка слишком сильно драла волосы.

Через пятнадцать минут Софи похвалила дочь за хорошо выполненную работу, хотя никакой разницы не наблюдалось, волосы по-прежнему представляли собой массу непослушных завитков. Затем она открыла коробочку с макияжем, которым пользовалась так редко, что удивилась тому, что срок годности еще не истек.

Молодая женщина нанесла на лицо пудру, немного румян, затем неохотно подчернила тушью ресницы и добавила последний штрих – помаду. Когда Софи выпрямилась и пристально посмотрела на себя в зеркало, ей пришлось признать, что она выглядит прекрасно, хотя и напоминает себе миссис Софи Брейквелл прошлых лет, опирающуюся на руку мужчины, который ценил ее внешность выше, чем ее душу.

Кэтрин и няня прибыли почти одновременно.

– Вот это да! – благоговейно прошептала Кэтрин, и Софи притворно вздохнула.

– Это дело рук Джейд, – сказала она, беря свою крохотную сумочку с дивана. – Она выбрала платье и сделала мне прическу. Но… – Софи повернулась к Энн Уорнер, жившей по соседству, – по-моему, у нее нет никаких признаков сна. – Джейд, стоявшая рядом с ней, с готовностью улыбнулась, хотя и не слышала слов матери.