ЛУЧШЕЕ

ПИРАТСКОЕ ФЭНТЕЗИ

Одержимость пиратами

Пираты кажутся столь привлекательными, в том числе и нам, из-за своей вольной жизни, путешествий к далеким горизонтам, жажды приключений и экзотических открытий. В данной антологии, включающей рассказы мастеров с мировым именем, вы найдете все вышеперечисленное и даже больше. От карибских интриг до пиратской кухни, от неожиданно романтичных сюжетов до кровавых сражений. В сборнике «Пиратское фэнтези» есть истории на любой вкус. Например, рассказ «Араминта, или Крушение „Амфидрейка“» Наоми Новик представляет собой восхитительную смесь захватывающих баталий и мистики. Гарт Никс, чьи книги потрясли миллионы читателей, предлагает озорную и дерзкую повесть «За морскими воротами ученых-пиратов Сарске», рассказывающую о парочке мошенников, столь очаровательных, что их похождения достойны быть запечатленными на бумаге. С другой стороны, Стив Айлетт с уморительной историей «Путешествие „Игуаны“» покажет вам жизнь морских разбойников в кардинально новом, забавном свете. Одни названия чего стоят, вам уже должно быть интересно!

Работая над составлением данной антологии, мы посетили несколько любопытных ресурсов, включая исчерпывающий по содержанию фан-сайт keeptothecode.com и talklikeapirate.com, а также познакомились с книгой Гейл Сэлинджер «Пираты: Справочник для чайников» («The Idiot’s Guide to Pirates»). Мы спросили у Сэлинджер, какими качествами нужно обладать, чтобы стать пиратом. И знаете, что она ответила? «Необходимо сильное желание быть хозяином собственной судьбы. Готовность умереть в любую минуту… Полное пренебрежение законом. Отправляясь в путешествие, пират должен иметь при себе огнестрельное оружие и хотя бы одну пулю. И конечно, ему следует обладать какими-нибудь навыками моряка или быстро всему научиться».

Кое-что из ее слов удивило нас не меньше, чем рассказы, вошедшие в сборник: «Я бы прибавила, что пират обязан любить ром, но ведь великий Бартоломью Робертс, по кличке Черный Барт, вообще не употреблял спиртного!» Да уж, нельзя быть пьяным все дни напролет. А дальше мы оказались совершенно обескуражены, потому что, как выяснилось, метка «X» никогда не обозначала на карте тайник. Вот что поведала Гейл: «Нам следует благодарить писателей девятнадцатого и двадцатого веков за этот миф. Команда ни за что не позволила бы капитану зарыть ее долю. Капитан, решивший присвоить всю добычу, был обречен. Просто помыслите логически: головорезы и воры, с какой стати они пожелали бы кому-то облегчить задачу в поисках сокровища, добытого с таким трудом».

Кое-что Сэлинджер все-таки подтвердила: людям нравятся герои-негодяи, эти «прохвосты с золотыми сердцами». На страницах нашей антологии вы встретите их в большом количестве. С золотыми сердцами и сердцами черными. Увидите капитанов, влюбленных в русалок. Столкнетесь с двурушничеством, надувательством и лицемерием. Всерьез вы увлечены темой пиратства или находите ее не более чем развлекательной, ностальгия ли то по детству, или вам еще предстоит открыть для себя этот мир, мы надеемся, что ваше удовольствие от чтения антологии «Пиратское фэнтези» будет столь же велико, как и наше от работы над нею.


Энн и Джефф Вандермеер



«Raising Anchor» by Ann & Jeff VanderMeer


ЭЛИЗАБЕТ БИР И САРА МОНЕТТ

Буджум

Перевод К. Павловой

Своего имени у корабля не было, и человеческий экипаж назвал его «Лавиния Уэйтли».[1] По всей видимости, зверюга совсем не возражала. Во всяком случае, ее длинные лопасти-манипуляторы сворачивались — с нежностью? — когда кто-нибудь из главных механиков поглаживал переборку и ласково приговаривал «Винни», и с важностью вспыхивали огоньки внутренней биолюминесценции по пятам за каждым из членов команды. Корабль исправно снабжал экипаж светом для передвижения, работы и жизни.

«Лавиния Уэйтли» была буджумом,[2] обитателем космических глубин, но ее род возник в кипящих оболочках газовых гигантов, и молодые особи ранний период своей жизни до сих пор проводили в облаках-яслях, клубящихся над извечными штормами. Обтекаемая, для человеческого глаза больше похожая на гигантскую рыбу-зебру, на боках она несла газовые мешки, наполненные водородом. Лопасти и крылья плотно прижаты, а сине-зеленая окраска настолько темная, что казалась глянцево-черной, если на на нее не падал луч света. Кожу покрывали симбиотические водоросли.

Там, где присутствовал свет, «Лавиния» могла вырабатывать кислород. А где был кислород, она производила воду.

Сама себе экосистема, подобно тому, как капитан была сама себе законом. А в недрах машинного отделения работала Черная Элис Брэдли, просто человек и к законам не имевшая никакого отношения, но «Лавинию» очень любившая.

Черная Элис отреклась от данных ею клятв в тридцать втором, после Венерианских мятежей. Причин она не скрывала, и капитан, поглядев на нее холодными, темными, хитрыми глазами, произнесла тогда: «Делай свое дело, и я тебя не трону, дорогуша. Предашь меня — отправишься назад на Венеру в замороженном виде». Видимо, поэтому, а также потому, что Черная Элис не смогла бы прожечь борт корабля лучевой пушкой, ее и направили в машинное отделение, где вопросы этики были последним по важности пунктом. Впрочем, бежать куда-то в планы Элис не входило.

Именно в ее смену «Лавиния Уэйтли» почуяла добычу. Дрожь предвкушения пробежала по палубам и переборкам. Странный рефлекс, реакция, свойственная «Винни» во время погони. И вот они уже мчатся на полном ходу по гравитационному колодцу курсом на Солнце, и мониторы в машинном отделении, которые капитан Сонг распорядилась держать выключенными большую часть рейда, считая, что салагам, палубным матросам и простым механикам не обязательно знать, куда направляется судно и по какому делу, ожили, вспыхивая один за другим.

Все задрали головы, и Пол-Джек крикнул:

— Смотрите! Смотрите!

Пятно, прежде казавшееся лишь масляным разводом на экране, неожиданно пришло в движение, едва «Винни» приступила к маневру: грузовое судно, большое, неповоротливое и безнадежно устаревшее. Легкая добыча. Легкая нажива.

«Если нам вообще что-нибудь перепадет», — подумала Черная Элис. Вопреки слухам и байкам, которыми пестрело киберпространство, пиратская жизнь не состояла из бесконечной дегустации награбленных деликатесов и торговли рабами. Как бы не так, если три четверти какой бы то ни было добычи доставались «Лавинии Уэйтли», дабы поддерживать ее здоровье и благостное расположение духа. Но никто не возражал. Все помнили историю «Марии Кюри».

Голос капитана по оптоволоконному кабелю, натянутому рядом с нервным узлом «Лавинии», звучал чисто и без всякого статического треска, как если бы Сонг стояла перед носом у Черной Элис.

— По местам! — скомандовала капитан, и все бросились исполнять.

Два солнечных года минуло с тех пор, как Сонг «килевала» Джеймса Брэди, но никому не забыть его выпученных глаз и истошного крика.

Черная Элис заняла свое место и посмотрела на экран. Золотым по черному на корме судна значилось «Жозефина Бейкер».[3] О порте приписки можно было судить по венерианскому флагу, крепко привязанному к флагштоку. Корабль из стали, не буджум, так что шансов у него не оставалось. На миг Элис решила, что «Жозефина Бейкер» попытается оторваться.

Но она развернулась и открыла огонь.

Движение, ускорение, смена курса не ощущались вовсе. Никакого хлопка вытесняемого воздуха. Картинка на экране просто сменилась другой, едва «Винни» прыгнула — буквально перенеслась — на новую позицию и нависла над кормой «Жозефины Бейкер», брюхом круша флагшток.

Элис почувствовала плотоядную дрожь в корпусе. И вовремя ухватилась за консоль, прежде чем «Винни» жадно вцепилась в жертву своими длинными лопастями.

Краем глаза Брэдли видела, как Пастырь, единственный на борту, кто мало-мальски подошел бы на роль капеллана, крестится и по привычке бормочет «Ave, Grandaevissimi, morituri vos salutant».[4] Все, на что он был способен сейчас, да и после вряд ли сможет больше. Капитан Сонг не возражала, когда кто-то беспокоился о своей душе, если только это не шло вразрез с ее текущими требованиями.

Голос капитана раздавал приказы, распределял членов команды по палубам и бортам. Внизу, в машинном отделении техники следили за шкурой «Винни» и готовились отразить атаку, если на грузовозе вдруг решатся на абордаж. «Лавиния» все делала сама, правда, всегда наступал момент, когда приходилось сдерживать ее аппетит, чтобы успеть снять все ценное с захваченного судна. Весьма непростая, деликатная задача, решение которой доверяли лишь главным механикам, но Черная Элис наблюдала и слушала, и даже если ей никогда и не выпадет шанс, она втайне считала, что справилась бы.

Такая маленькая мечта, о которой она никому не говорила. Было бы чертовски здорово стать кем-то, кого слушается буджум.

Элис сосредоточилась на скучных экранах своего сектора, стараясь не отвлекаться на те, где транслировался настоящий бой. Пастырь обходил всех, раздавая оружие, так, на всякий случай. Едва сопротивление «Жозефины Бейкер» будет подавлено, младшие техники перейдут на ее борт за добычей.

Иногда на захваченном корабле кто-нибудь прятался. Порой неосторожных пиратов подстреливали.

Попытка предрешить исход боя, находясь в машинном отделении, — дело бесполезное. Васаби, как всегда, установил таймер на одной из вспомогательных панелей, и все посматривали туда время от времени. Пятнадцать минут — ничего страшного, гадких сюрпризов пока нет. Черная Элис как-то встретила парня, который был на «Маргарет Мид»,[5] когда та напала на грузовоз, перевозивший пехотинцев на спутники Юпитера. Тридцать минут — порядок. Сорок пять. Скоро час, и вокруг принялись проверять оружие. Самый продолжительный бой, в котором Элис довелось участвовать, длился шесть часов сорок три минуты пятьдесят две секунды. Тот рейд стал последним, когда «Винни» работала в паре, — предательство «Генри Форда» послужило тому причиной. Капитан Сонг до сих пор хранила голову капитана Эдвардса под вакуумным колпаком на мостике, а «Винни» достались уродливые шрамы — следы от челюстей «Генри Форда».

На этот раз таймер замер на пятидесяти минутах тринадцати секундах. «Жозефина Бейкер» сдалась.



Пастырь хлопнул Элис по плечу:

— Со мной. — И она не возражала.

Он прибыл на борт всего за шесть недель до Брэдли, но по нраву был крут, равно как и набожен, и, кстати, далеко не глуп. Элис проверила застежку кобуры и поднялась за Пастырем по лестнице, не упустив возможности погладить на ходу переборку «Винни». Корабль не отреагировал. Элис ведь не капитан, даже не один из четырех главных механиков.

Интендант обычно не спорил с тем, кого члены команды выбирали себе в партнеры для рейда, и как только Черная Элис и Пастырь надели спецодежду, — никто бы не удивился, если бы команда «Жозефины Бейкер» предпочла плену гибель в открытом космосе, — он вручил обоим пистолеты для маркирования и рентген-планшеты, предварительно просканировав сетчатку глаз механиков. Все самое ценное хранилось в переборках, и раз уж «Винни» «поймала» грузовоз, повторного визита на борт «Жозефины Бейкер» могло и не быть.

На море разграбленные суда пираты пускали ко дну. Использование буждумов предполагало куда более эффективный метод.

Черная Элис развесила полученный инвентарь на поясе и проверила герметичность скафандра Пастыря.

Придерживаясь за лини и раскачиваясь, они спустились из брюха «Винни» к раскрывшемуся с чавканьем шлюзу. Большая часть команды не любила смотреть на морду корабля, но Элис обожала. Все эти зубы, алмазные резцы, отполированные до блеска, и несколько дюжин сапфировых глаз, которые моргают ей вслед…

Элис бессознательно помахала «Лавинии» рукой и представила, что та подмигнула в ответ, по очереди закрыв глаза.

На грузовоз Брэдли вплыла вслед за Пастырем.

После проверки воздуха они сняли шлемы — нет смысла тратить кислород из собственных запасов, — и их внимание сразу привлек запах.

«Лавиния Уэйтли» пахла особенно, озоном и мускатным орехом, другие корабли не пахли столь приятно, а уж запах на этом судне…

— Кого они убили и почему не выкинули его в космос? — прохрипел Пастырь.

Черная Элис с трудом подавила приступ тошноты:

— Ставлю двадцатку, мы те самые счастливчики, кто это узнает.

— Что-то не очень хочется.

Они вскрывали люки, осматривали помещения. Дважды натыкались на членов команды, жестоко убитых. Один раз встретили живых.

— Джилли, — сказала Элис.

— Все равно непонятно, что за запах, — отозвался Пастырь и добавил, обращаясь к джилли: — Можете перейти к нам на службу, или наш корабль вас сожрет. Выбирайте. Нам все равно.

Джилли обменялись друг с другом жестами, моргая огромными влажными глазами, и быстро закивали.

Пастырь прикрепил метку на переборку.

— Кого-нибудь пришлют за вами. Уйдете, мы решим, что вы передумали.

В ответ несчастные только замотали головами и опустились на палубу — ждать.

Пастырь размещал маркеры: зеленые там, где ничего нет, пурпурные — для товаров, красные — для того, что могло бы прийтись по вкусу «Винни» и не представляло никакой ценности для самих пиратов. Черная Элис составляла карту. Коридоры грузовоза петляли, изгибались, заблудиться тут — проще простого. Элис сомневалась, верно ли все зарисовала, и радовалась, что дополнительно помечала стены мелом. Но в любом случае у механиков при себе был маячок, да к тому же «Винни» всегда могла выгрызть их отсюда.

Черная Элис любила свой корабль.

Она думала о том, что пиратская доля, в конце концов, не так уж горька и, без сомнений, гораздо выгоднее работы на янтарных рудниках Венеры…

И вдруг наткнулась на запертый грузовой отсек.

— Эй, Пастырь, — позвала она товарища, тот прикрыл ее, и Элис выстрелила в замок.

Люк распахнулся, и пираты уставились на ряды серебристых цилиндров, каждый чуть меньше метра высотой и около полуметра диаметром. Абсолютно гладкие, если не считать нескольких углублений на каждом. Запах ощущался здесь сильнее.

— Черт побери! — выругалась Элис.

Пастырь, гораздо более практичный, чем напарница, прикрепил оранжевую метку для крайне важной находки рядом с входом и сказал лишь, что капитан захочет на это посмотреть.

— Ну да, — согласилась Элис, но по спине пробежал холодок. — Сваливаем.

Разумеется, вышло так, что они с Пастырем оказались среди тех, кого послали за добычей, и, конечно, капитан Сонг не собиралась оставлять цилиндры на съедение «Винни».

Что, по сути, весьма справедливо. Черная Элис не хотела бы, чтобы «Лавиния Уэйтли» слопала эту дрянь, но зачем вообще с этим связываться?

Она украдкой поделилась своими соображениями с Пастырем и высказала жуткую догадку:

— Наверно, она знает, что там?

— На то она и капитан.

— Да, но… Друг, ты не думай, я не спорю, просто, если не знает, то… — Элис заговорила шепотом, едва разбирая собственные слова: — Что, если кто-нибудь откроет один из контейнеров?

Пастырь посмотрел на нее страдальческим взглядом:

— Никто ничего не откроет. Но если тебе не сидится на месте, пойди потолкуй с капитаном.

Вот как. Бросил ей вызов. И Элис приняла его:

— Пойдешь со мной?

Пастырь замешкался. Взглянул на нее, заворчал, стянул левую, потом правую перчатку.

— Твою мать, — буркнул он, — придется.



Для тех, кто участвовал в захвате добычи, вечеринка уже началась. Пастырь и Черная Элис в конце концов нашли капитана в кают-компании, где матросы уже упивались краденым вином, сбивая горлышки бутылок. Половина содержимого проливалась под ноги на гравипластины, но Элис не сомневалась, что там, откуда эти бутылки доставали, их было еще предостаточно. Чем быстрее команда покончит с ними, тем быстрее просохнет.

Сама капитан возлежала в огромной ванне, в розовой пене с ароматическими добавками. Тут и там шипели солевые шарики. Черная Элис не могла отвести глаз. Ванны она не видела уже семь лет. И порой мечтала вот так же понежиться.

— Капитан, — начала Элис, потому что Пастырь, похоже, говорить не собирался, — мы считаем, вы должны знать, что мы обнаружили опасный груз.

Капитан Сонг лениво подняла бровь:

— Дорогуша, вы полагаете, мне это неизвестно?

Вот черт! Но Черная Элис не собиралась сдаваться:

— Мы решили удостовериться.

Капитан вытащила из воды длинную ногу, чтобы оттолкнуть от края ванны обнимающуюся парочку. Они повалились на пол, толкаясь и царапаясь в борьбе за право быть сверху, но не прерывая поцелуя.

— Ах, вы решили удостовериться.

Темные глаза сверлили вспотевшее лицо Элис.

— Очень хорошо. Скажите мне, что вы узнали. И тогда вы поймете, что я уже в курсе, и успокоитесь.

Пастырь издал недовольный гортанный звук, который можно было истолковать как «Я тебе говорил».

Когда Элис присягала на верность капитану Сонг, она сделала надрез на большом пальце и пролила кровь на палубу, чтобы «Лавиния» запомнила ее запах. Тогда Брэдли казалось, что, набрав в легкие побольше воздуха, она совершила решительный прыжок. Вот и сейчас у нее было такое же ощущение.

— Там мозги, — отчеканила Элис. — Человеческие мозги. Краденые. Черный рынок. Грибы…

— Ми-Го, — прошипел Пастырь, и капитан оскалилась, демонстрируя невероятно белые крепкие зубы.

Он послушно прикусил язык, но не ретировался, и Черная Элис исполнилась благодарности, пусть и совершенно нелепой.

— Ми-Го, — повторила Элис.

Ми-Го, Грибы, какая разница? Они пришли с окраин Солнечной системы, с черных ледяных глыб облака Эпика-Оорта. Как и буджумы, Ми-Го обладали способностью «плавать» среди звезд, передвигаться в космосе без защитных приспособлений.

— Они собирают их. Это черный рынок. Никто не знает, зачем они это делают. Естественно, это незаконно. Мозги… они там живые. Сошли с ума, полагаю.

Вот и все. Вот и все, что могла сказать Черная Элис. Она решила, что дальше будет помалкивать.

— Я поняла, — произнесла капитан, нежась в ароматной пене и с удовольствием вытягиваясь в ванне.

Кто-то подал ей бокал белого вина, тут же запотевший. Она не пила из щербатых пластиковых бутылок.

— Разве Ми-Го не заплатят за этот груз? Они добывают редкие минералы по всей системе. Говорят, они невероятно богаты.

— Так и есть, капитан, — поддакнул Пастырь, когда стало ясно, что из Элис больше не вытянешь ни слова.

— Хорошо, — ответила Сонг.

Элис почувствовала, как дрогнул пол под ногами, и раздался звук, означавший, что «Винни» принялась жевать. Ее зубы разделаются с «Жозефиной Бейкер» очень быстро. На глаза попались джилли. Те самые с грузовоза? Элис никогда их не различала, если только у них не было шрамов. Эти двое тряслись от страха, вцепившись в свои кандалы.

— Нас ведь не волнует, кто нам платит, вы согласны? — улыбнулась капитан.



Черная Элис понимала, что пора бы уже перестать думать о цилиндрах. Слово капитана — закон. Но это как чесотка, не остановишься. Контейнеры составили внизу, в третьем трюме, там, где их никому никогда не найти, ни одно оборудование не засечет. Холодные, покрытые конденсатом, распространяющие вонь, которая казалась живым существом.

И Элис все думала. Пустые? Или там мозги, человеческие мозги, пораженные безумием?

Сама мысль доводила ее до бешенства, и наконец спустя четыре смены после захвата «Жозефины Бейкер» Брэдли решила, что обязана посмотреть.

— Что за глупость, Черная Элис, — бормотала она себе под нос, спускаясь в трюм. Бусины в волосах звенели, касаясь сережек. — Глупо, глупо, глупо.

«Винни» исправно освещала ей путь биолюминесценцией, нисколько не беспокоясь о том, была Черная Элис идиоткой или все-таки нет.

На вахте у главного трюма стояла Полурукая Салли. Они обменялись кивками. Черную Элис частенько посылали с поручениями для машинного отделения и других отсеков, потому что она не курила дури и не жульничала, играя в карты. Ей доверяли.

Элис совсем не хотела этого делать, но вот она здесь, и от вони из третьего трюма ее просто выворачивало. Может быть, если она все для себя прояснит, то навязчивые мысли наконец покинут ее.

Элис открыла люк, и дурной запах вырвался наружу.

Просто металлические цилиндры, плотно, герметично закрытые. Никаких щелей, откуда мог бы пробиваться запах настолько отвратительный, что Элис пожалела об отсутствии респиратора.

Нет, это было бы подозрительно. Ей вообще не следовало соваться сюда, но, о боги и маленькие рыбки, эта вонь… Даже когда дышишь через рот, не лучше. Элис ощущала смрад в глотке, как бывает с запахом подгоревшего масла, который забивает ноздри и словно заполняет все полости тела.

Как можно тише Брэдли переступила порог и зашла в помещение. «Лавиния Уэйтли» услужливо включила свет, не просто биолюминесцентный, а светодиодный, имитирующий дневное освещение, который обычно использовали во время транспортировки растений и животных. Элис прищурилась — гладкие бока цилиндров ослепительно засверкали. Она двинулась вперед и обнаружила, что контейнеры не доходят ей и до пояса.

«Я просто поброжу здесь», — заверила себя Элис. И тут же опасливо коснулась ближайшего цилиндра. Воздух был такой сухой, что конденсата не образовывалось: в течение долгих недель между захватами добычи на борту воцарялась настоящая засуха — у всей команды трескались губы и шла носом кровь. Впрочем, поверхность цилиндров оставалась холодной. И была покрыта чем-то жирным, вроде машинного масла. Элис отдернула руку.

«Не стоит открывать ближайший к входу…» И тут Брэдли осознала, что собирается заглянуть в контейнер. Здесь должен быть секретный замок или кодовая панель… Она механик, в конце концов.

Элис остановилась в третьем ряду и осмотрелась. От вони кружилась голова.

Все оказалось довольно просто. На противоположных сторонах цилиндров располагалось по три углубления. Они предназначались для рук немного меньших, чем человеческие. Элис приложила к ним пальцы и с силой нажала.

Раздалось характерное шипение, крышка поднялась. Брэдли только радовалась, что вонь не сделалась сильнее. Элис нагнулась — рассмотреть содержимое. Прозрачная мембрана защищала некое желеобразное вещество, наполнявшее цилиндр. «Винни» хорошо его освещала.

В этом «желатине» что-то хранилось. И едва свет коснулся серой массы, Элис готова была поклясться, что это жалкое, бестелесное «нечто» вздрогнуло.

Она поспешила закрыть цилиндр, едва не прищемив кончики пальцев, — с такой силой захлопнула крышку.

— Прости, — шепнула Элис, хотя, господи боже, несчастное «нечто» не могло ее слышать. — Прости, прости…

И бросилась к выходу, сильно ударившись бедром о косяк, нервно заколотила по кнопкам, чтобы этот чертов люк поскорее закрылся. А потом в углу рухнула на колени, и ее рвало до тех пор, пока перед глазами не потемнело и пока все запахи и вкусы не перебил один — желчи.

«Винни» поглотит недавнее содержимое желудка Черной Элис, как поглощала, фильтровала, перерабатывала и выводила все отходы команды. Дрожа всем телом, Брэдли выпрямилась и начала долгий подъем из трюмов.

Добравшись до первого, она вынуждена была остановиться, прижавшись плечом к гладкой, мягкой, бархатистой коже «Винни» и тяжело хватая ртом воздух. И хотя «Винни» не стала бы слушать ее, ведь Элис не капитан и не один из главных механиков, она все же прохрипела:

— «Винни», прошу, воды…

И как же удивилась Брэдли, когда на боку «Винни» образовалась выпуклость в форме раковины, куда немедленно потекла струйка холодной воды.



Что ж, теперь Черная Элис знала наверняка. Но по-прежнему была бессильна изменить ход событий. Она не капитан, и, если станет болтать лишнее, вокруг решат, что она со странностями. Еще мятеж устроит… Черная Элис вовсе не хотела привлекать внимание капитана Сонг и особенно давать повод для подобных слухов. Она старалась не поднимать головы и делала свою работу молча, ни с кем не обсуждая ночных кошмаров.

А кошмары ей снились. Столько потов с нее сходило по ночам, что, пожалуй, хватило бы, чтобы заполнить до краев капитанскую ванну.

Впрочем, невелика беда. Элис могла с этим жить. Но спустя пару десятков смен она обеспокоилась всерьез: творилось что-то неладное, и было это гораздо хуже кошмаров, потому что неладное творилось с «Лавинией Уэйтли».

Сначала Элис стала замечать, что главные механики хмурятся и совещаются между собой после странных сбоев в системах. А потом и сама почувствовала, что «Винни»… Ей трудно было подобрать точное слово, ведь прежде Элис не сталкивалась ни с чем подобным. Она сказала бы, что «Винни» упрямилась, но этого просто не могло быть. Однако все чаще Брэдли убеждалась, что «Винни» исполняет команды медленнее обычного и на приказы капитана реагирует с задержкой. Будь «Лавиния» человеком, сказали бы, что она еле волочит ноги.

Но ведь нельзя килевать корабль за то, что он недостаточно быстр на подхвате.

Позже, до головной боли изматывая себя догадками, Черная Элис заметила кое-что еще. Капитан Сонг приказала курсировать вдоль орбит газовых гигантов — Юпитера, Сатурна, Нептуна, — держась где-то посередине между астероидным поясом и Ураном. Никто не знал точно почему, но Элис и Пастырь решили, что капитан желала потолковать с Ми-Го на нейтральной территории, подальше от гнусных, холодных глыб их мира. И, как ни странно, «Винни» стала более покладистой и менее несчастной, когда курс сменили.

Элис помнила, что «Лавиния» родилась возле Урана.

— Ты хочешь домой, «Винни»? — спросила она как-то в ночную смену, когда рядом не было никого, кто мог бы заметить, что она болтает с кораблем. — В этом все дело?

И прижала ладонь к стене, и хотя ей могло просто показаться, но словно дрожь пробежала по боку «Винни».

Черная Элис не питала иллюзий: она знала крайне мало и даже не рискнула бы поделиться своими соображениями с кем-либо из старших по званию. Уж им-то наверняка известно, в чем проблема и что предпринять, чтобы у «Лавинии Уэйтли» не съехала крыша, как случилось с «Марией Кюри». Эту историю рассказывали шепотом и только по ночам, когда гасили свет и вся команда забиралась в гамаки.

«Мария Кюри» сожрала собственную команду.

Поэтому, когда четырьмя сменами позже Васаби заявил: «Черная Элис, есть работенка», она ответила: «Да, сэр» — в надежде, что ей предстоит сделать что-то, что поможет «Лавинии Уэйтли» вновь стать счастливой.

Васаби сказал, что это локальная ремонтная работа и что Черную Элис выбрали для этого дела, поскольку она слыла надежным и сообразительным членом команды, умевшим держать язык за зубами, на нее рискнули возложить серьезную ответственность. Слова Васаби повергли Элис в трепет, ведь это означало, что капитану напомнили о ее существовании, но потом она решила, что капитан, похоже, о ней и не забывала.

Брэдли покорно взяла снаряжение, выслушала инструкции и ознакомилась со схемами, распределив информацию в памяти и имплантатах. Работа предстояла ювелирная: ручная перенастройка цепей иннервации. Элис уже имела дело с оптоволоконным монтажом, но то были просто семечки… К тому же на этот раз ей придется действовать в плохо гнущихся, герметичных перчатках.

Сердце глухо, часто билось, пока Элис надевала шлем, и не потому, что она страшилась выходить в открытый космос. Ей ведь выпал шанс — возможность приблизиться к должности главного механика.

Может быть, капитана впечатлила благоразумность Брэдли?

Элис вышла в шлюз, защелкнула на поясе карабин страховочного троса и выбралась наружу, на шкуру «Винни».

Глубокий сине-зеленый отлив, напоминавший цвет азурита, цвет бесчисленных венерианских морей, скрытых под густыми облаками, сейчас не был виден. Они находились слишком далеко от Солнца — желтой точки, которую разглядеть мог лишь тот, кто знал, куда смотреть. Шкура «Винни» казалась просто черной. Впрочем, когда шлюз закрылся, биолюминесценция буджума тут же осветила лопасти и боковые гребни: темно-красные, насыщенно-зеленые, ярко-голубые огни. Должно быть, «Винни» заметила, как Черная Элис аккуратно поднимается к ней на спину. Шипы на ботинках Брэдли не причиняли «Лавинии» боль — ничто меньше астероида не могло навредить ей, — но впивались в кожу буждума они весьма глубоко.

Элис направлялась к главному узлу нервной системы «Винни». Буджумы не обладали ничем сколько-нибудь похожим на мозг людей или джилли. По всему огромному телу «Лавинии» располагались нервные узлы. Да, она думала не слишком быстро. Но буджумы и не обязаны блистать интеллектом — достаточно способности к обучению примерно как у обезьян.

Пока Элис карабкалась по боку «Винни» вверх — вверх, разумеется, условно говоря, — она не переставала беседовать с кораблем и могла бы поклясться, что буджум отзывался. И от этого по спине бежал холодок. Не просто вспыхивали вслед огоньки, но изгибались усики и лопасти, как если бы «Винни» поворачивала голову, чтобы посмотреть на Элис.

Брэдли аккуратно обогнула большой глаз — вряд ли ботинки навредили бы сетчатке, но ведь невежливо заслонять чье-либо поле зрения, — размышляя, было ли доверенное ей дело проверкой перед повышением, или Элис выбрали потому, что без труда нашли бы ей замену, случись что.

Она решила отбросить эти мысли до поры до времени, поскольку приблизилась к своей цели — бугру на спине «Винни». И вот тогда бортовые огоньки погасли.

Элис позвала по коммуникатору:

— Васаби?

— Я здесь, Чернушка. Не обращай внимания, продолжай.

— Хорошо.

Секунд на пятнадцать Элис замешкалась, а потом сделала два глубоких вдоха, слишком глубоких, учитывая ограниченный запас кислорода, так что голова тут же закружилась.

Брэдли понятия не имела, как могло выглядеть воспаление на коже буджума, но не было никаких сомнений, что перед ней именно оно. Шкуру вокруг интерфейса, который требовалось починить, сплошь покрывали царапины и отеки. Элис старалась двигаться как можно аккуратнее, хмурясь и бормоча извинения. И с каждым ее шагом усики буджума свивались в кольца все ближе.

Она опустилась на колени рядом с модулем и приступила к проверке соединений. Четыре метра на три и полметра в глубину — таков был размер консоли, установленной прямо в толще кожи «Винни». Модуль до сих пор функционировал, но, вероятно, ему сильно досталось от обломков космического мусора.

Элис не спеша протянула руку. Нашла панель доступа, открыла ее: больше красных огоньков, чем зеленых. Недовольно щелкнув языком, Брэдли вынула из карманов необходимые инструменты и распределила их так, чтобы они, соединенные шнурами, парили вокруг в удобном порядке.

Разумеется, не было слышно никакого звука, но кожа под ногами неожиданно затряслась. Элис повернула голову и увидела, как «Винни» шлепнула саму себя одним из усиков, метрах в десяти от нее. А затем все тело буджума содрогнулось от мучительного спазма, совсем как тогда, когда «Генри Форд» вырвал кусок плоти из бока «Винни». И вспыхнули огоньки на панели доступа: красный, красный, желтый, красный.

Черная Элис языком отключила микрофон, чтобы Васаби не мог ее слышать. Она коснулась обширного кровоподтека на шкуре «Лавинии» одновременно с поврежденным участком консоли.

— «Винни», здесь болит?

«Винни», разумеется, не ответила. Но, без сомнений, она глубоко страдала. И возможно, за вмятину на панели ответственен вовсе не космический мусор. Может… Черная Элис выпрямилась, огляделась и обнаружила, что консоль разместили именно там, куда «Винни» не смогла бы дотянуться.

— Для чего же эта штука служит? — пробормотала Элис. — Какого черта я тут исправляю то, что причиняет ей боль?

Она снова опустилась на колени, пристально рассматривая интерфейс.

Как механик Черная Элис была по большей части самоучкой. Импланты она раздобыла краденые, на черном рынке, купила у одного мокрушника-джилли на станции «Провидэнс». Технические термины Брэдли узнала от Очкастого Кима, который погиб в стычке с кораблем «В. И. Ульянов». Но чему Элис действительно доверяла, так это своим инстинктам. Так что, сполна насмотревшись на панель, вживленную в позвоночник «Винни», и все эти красные и желтые огоньки, она включила микрофон и произнесла:

— Паршиво тут все выглядит, Васаби.

— В каком смысле? — Голос был растерянный, чему Элис очень обрадовалась.

Она хмыкнула и пояснила:

— Думаю, воспаление нервного узла налицо. Мы можем вытащить эту штуку и установить ее где-нибудь в другом месте?

— Нет!

— Но ты бы видел сам, все очень плохо.

— Слушай, Чернушка, если все мы не хотим отправиться в путешествие по Большой Пустоте, то не станем перемещать регулятор. Просто почини этот чертов блок — и все, ясно тебе?

— Да, сэр, — отозвалась Элис, усиленно размышляя.

Во-первых, Васаби в курсе, что творится. Ему известно, для чего здесь консоль и что «Лавинии» это не доставляет радости. Приятного мало. Во-вторых, тут замешана Большая Пустота, ледяное, безжизненное пространство между звездами. Значит, не домой «Винни» собиралась. Она рвалась за пределы системы, прочь.

Что ж, вполне логично, судя по тому, что Элис было известно о буджумах. Их детство проходило в кипящей атмосфере какого-нибудь газового гиганта; становясь старше, они поднимались все выше и выше, пока не достигали верхних ее слоев. А потом, следуя инстинктам или, возможно, призывам сородичей, они совершали свой первый прыжок в вакуум, подобно тому, как птенцы на Земле впервые вылетают из гнезд. И что, если Солнечная система для буджума — это просто еще одно гнездо?

Черная Элис знала, что «Лавиния Уэйтли», по меркам буджумов, уже не молода. Капитан Сонг была не первым ее капитаном, хотя вы никогда не станете упоминать капитана Смита, если, разумеется, вам дорога жизнь. Так что если для «Винни» наступал новый этап, она была, по всей видимости, к нему готова. А команда не хотела ее отпускать.

Иисус и хладные рыбьи боги… Не потому ли «Мария Кюри» съела свой экипаж? Потому что ее не отпускали?!

Элис взялась за шнуры, чтобы подтянуть инструменты поближе, не рассчитала силы, и в результате кабельный склейщик врезался ей в плечо. Пока она возилась, раздался голос Васаби:

— Чернушка, ты можешь побыстрее? Капитан говорит, у нас гости.

«Гости?!» — собиралась переспросить Элис, но, подняв глаза, увидела силуэты на фоне звездных россыпей, и словно ледяное дыхание космоса коснулось ее затылка.

Несметное количество. Их были сотни. По спине побежали мурашки, а нервы напряглись до предела, ни буджумы, ни джилли никогда на нее не действовали. Эти твари… Размером с человека, но скорее походившие на псевдотараканов с Венеры, кошмары о которых до сих пор преследовали Черную Элис. Множество ног и жуткие костяные крылья… Яйцевидные, сморщенные головы, ни намека на лица, а оттуда, где должны были располагаться рты, росли извивавшиеся, словно змеи, щупальца.

Некоторые несли с собой серебряные цилиндры, точь-в-точь такие, как в трюме «Винни».

Черная Элис не знала, заметили ли ее, прильнувшую к спине буджума за небольшим куском пластика… Но в одном она не сомневалась: если и заметили, то значения этому не придали.

Гости огибали бок корабля, направляясь вниз, по всей видимости, к тому шлюзу, через который вышла Черная Элис. Может, это торговая делегация, и они прибыли, чтобы договориться о покупке груза?

Впрочем, вряд ли для подобных бесед требуются посланники в количестве нескольких батальонов.

Брэдли хотела дождаться, когда скроется последний, но Ми-Го все прибывали. Васаби не отвечал. У Элис даже не было оружия, и рассчитывать она могла только на себя. Впопыхах собирая инструменты, она как попало рассовывала их по карманам и чехлам. Все было как в тумане. Лишь несколько секунд спустя Брэдли осознала, что глаза ей застилают слезы.

Соединительные кабели. Где эти чертовы соединительные кабели? Элис нащупала двухметровый кусок оптоволокона с подходящим разъемом. Один конец к консоли, другой — к скафандру.

— «Винни», — прошептала она, когда решила, что связь установлена. — «Винни», ты меня слышишь?

Биолюминесценция под ногами однократно мигнула.

Господь и маленькие рыбки…

Элис вынула лазерный резак и принялась за крышку регулятора. Васаби, вероятно, был уже мертв или умирал… Васаби, Пастырь и… Мертвы, если им повезло.

Потому что иначе их ждали контейнеры Ми-Го.

Элис надеялась, что Пастырь оказался среди счастливчиков.

— Хочешь уплыть? — шептала она «Лавинии». — Хочешь в Большую Пустоту?

Брэдли не знала, насколько хорошо буджум понимает человеческую речь, но огоньки вновь мигнули.

— А эта штука тебя не пускает. — Утверждение, не вопрос.

Наконец крышка поддалась, и взгляду Элис предстали «внутренности» регулятора. Чертова дрянь… Тело «Винни» задрожало, и наушники вдруг заполнил внезапный резкий звук: крики. Человеческие крики.

— Знаю, знаю, — бормотала Элис. — Через минуту они будут здесь… — И судорожно сглотнула, борясь с тошнотой. — Все равно я эту мерзость из тебя вытащу. И когда они уйдут, ты сможешь уплыть, хорошо? И прости меня. Я понятия не имела, что мы держим тебя…

Пора прекратить разговаривать, иначе ее наверняка вырвет… Нахмурившись, Элис взялась за нужные инструменты и принялась вытаскивать регулятор из нервного узла «Винни».

Новые звуки: голос, нечеловеческий. Плоский, жужжащий, пробирающий до костей.

— Мы не заключаем сделок с ворами.

И крик. Элис никогда прежде не слышала, как кричит капитан Сонг.

Брэдли вздрогнула, начала считать, чтобы выровнять дыхание. Когда ты в скафандре, самое худшее — это рвота. На втором месте гипервентиляция.

Дисплей ее шлема нуждался в настройке, изображение двоилось. Но Элис безошибочно определила знак, внезапно появившийся на экране: вопросительный.

«?»

— «Винни»?

Мучительные крики и еще один вопросительный знак:

«?»

— Черт побери, «Винни»! Ничего… Ничего, забудь. Они, м-м, собирают человеческие мозги. В контейнеры. В такие же, как в третьем трюме.

Огоньки мигнули однократно. Элис продолжила работу.

На дисплее появилось: «ЭЛИС». Пауза. «?»

— Что ж… думаю, меня ждет та же участь. Контейнеров они с собой захватили с избытком.

«Винни» мигнула, и последовало долгое молчание, пока Брэдли разрезала соединения и отвинчивала болты.

«ХОТЕТЬ, — спросила „Лавиния Уэйтли“. — ?»

— Хотеть? Хочу ли я?.. — Смех вышел недобрый. — Нет, вообще-то. Нет, я не хочу быть мозгом в канистре. Но, похоже, выбирать мне не придется. Даже если я отсоединю трос и улечу в космос, они все равно поймают меня. Сейчас они в таком бешенстве, что без труда это сделают.

С крепежными системами по краям регулятора было покончено; корпус отсоединился и уплыл в темноту. Элис недовольно поморщилась. Но процессор уплыл тоже, и остались только хирургические нити, толстый пучок оптоволокна и сверхпроводники.

«ПОМОЧЬ».

— Я делаю все, что могу, «Винни», — процедила сквозь зубы Элис.

Короткий двойной сигнал огоньков. «Лавиния» повторила: «ПОМОЧЬ».

И добавила: «ЭЛИС».

— Хочешь помочь мне?!

Утвердительный сигнал. «ПОМОЧЬ ЭЛИС».

— Очень мило с твоей стороны, но я сомневаюсь, что ты сможешь. В смысле Ми-Го ведь к тебе претензий не имеют, и я хочу, чтобы так и оставалось.

«СЪЕСТЬ ЭЛИС».

Брэдли едва не отпилила себе пальцы резаком.

— Э… «Винни», э-э-э… Что ж, пожалуй, это лучше, чем стать мозгом в канистре. — Или задохнуться в скафандре, улетев в космос и так и не дождавшись Ми-Го.

Двойной световой сигнал. Но Элис не понимала, в чем ошибка. «СЪЕСТЬ ЭЛИС» — выглядело весьма недвусмысленно.

«ПОМОЧЬ ЭЛИС», — настаивала «Лавиния».

Брэдли согнулась в три погибели, выковыривая остатки схем регулятора из нервного узла.

«СПАСТИ ЭЛИС».

— Слопав меня?! Слушай, я знаю, что происходит с тем, что ты ешь, и это не лучший…

Она прикусила язык. Потому что действительно знала, что происходит с пищей «Лавинии». Абсорбация. Фильтрация. Переработка.

— «Винни»… ты считаешь, что сможешь спасти меня от Ми-Го?

Утвердительный сигнал.

— Съев меня? — повторила Элис. Необходимо удостовериться, что догадка верна.

Утвердительный сигнал.

Брэдли вспомнила зубы «Лавинии».

— Скажи мне, о какой части меня мы тут говорим?

«ЭЛИС», — ответил буджум. Последний пучок оптоволокна отправился в свободный полет. Трясущимися руками Черная Элис отключила соединительный кабель от скафандра и отшвырнула подальше. Может, попав в атмосферу какой-нибудь планеты, он станет для детишек инопланетян падающей звездой.

Надо решить, что делать.

По сути, выхода только два. Первый — вернуться в шлюз и узнать, берут ли Ми-Го пленных. Второй — спуститься в пасть «Лавинии».

Черная Элис не питала надежд относительно первого.

Она повернула голову, чтобы в последний раз посмотреть на сверкающую черную бесконечность космоса. Что ж, ничего другого не остается. Потому что если она поняла «Винни» неправильно, то худшее, что с нею приключится, это смерть. А это в сто световых лет приятнее, чем возможные предложения Ми-Го.

Черная Элис Брэдли любила свой корабль.

Она спускалась по левому борту, и «Лавиния» сопровождала ее огоньками, сгибала лопасти, расчищая путь. Элис обошла каждый глаз «Винни», и каждый подмигнул ей. А потом показалась пасть буджума, полная великолепных зубов.

— Пусть будет быстро, ладно, «Винни»? — только и сказала Элис и шагнула внутрь своего левиафана.



Осторожно продвигаясь между острыми как бритва зубами, Элис понимала, что смешно в ее положении беспокоиться о дырке в скафандре. Зев «Винни» напоминал скорее кристаллическую пещеру. Здесь не было ни языка, ни нёба — только отполированные, перемалывающие пищу камни. Которые, к удивлению Элис, не сомкнулись над ее головой. Такое впечатление, что «Винни» задержала дыхание.

Что-то вроде того.

Буджум внутри сиял или подсветил себя, чтобы Элис было комфортнее. Чем дальше, тем мельче и реже становились зубы, показался туннель. Глотка, решила Элис. Я внутри «Винни».

И тогда стены сдвинулись, и ее проглотили.

Запертая в жестком скафандре, она чувствовала себя пилюлей, пока пульсирующее давление перистальтики проталкивало ее по пищеварительной системе. А потом давление усилилось многократно, удушающее, жестокое… Резкая боль. Хруст ломающихся ребер. Раздавленные легкие.

Кричать в скафандре тоже противопоказано. С разорванными легкими Элис все равно не смогла бы сделать это как следует.



элис.

Она парила. В теплом мраке. Глубина, купель… Ей было хорошо. Покалывание между лопатками напоминало легкий лучевой ожог.

элис.

Кажется, ей знаком этот голос. Она попыталась ответить; рот заскрипел, зубы заскрежетали.

элис. говори здесь.

Она повторила попытку. На этот раз не ртом.

Говорить… так?

Вспышка живительного тепла позади. Она… шла по течению. Плыла. Чувствовала потоки на своей коже… Что-то со зрением. Она моргала и моргала, но все вокруг как в калейдоскопе…