Желязны Роджер
Эпиталама
[Эпиталама - Стихотворение или песня в честь свадьбы]
Вечером шел дождь, и пожилая леди приготовила чай - как и обычно в это время. Она сидела на кухне за столом и вспоминала свою спокойную жизнь. Детские приключения завораживали её, и она уже в который раз подумала об удивительно тихих и серых годах, прошедших с тех пор. Она получила в наследство дом, небольшую стипендию попечительского совета и много путешествовала, но ей так и не довелось встретить подходящего человека для замужества; впрочем, наоборот тоже можно сказать. Ее роль практически уже была сыграна, хотя, по правде говоря, по-настоящему её никто и не пригласил принять участие в спектакле. И вспомнить-то особенно нечего, если не считать нескольких визитов давнишнего знакомого, который занимался охотой на людей - с тех пор уже прошло немало лет. А теперь...
В душе пожилой леди царили мир и покой, она сидела на кухне, пила чай, слушала, как стучит за окном дождь, и размышляла о том, какая сложная штука жизнь и как бессмысленно растрачивает её человек. Она частенько отправлялась добровольцем туда, где требовались добровольцы, много читала, помнила обе войны, на которых была медсестрой, хотя во второй - учитывая её возраст - уже спокойно могла не участвовать. Давно, ещё во время первой войны она познакомилась с тихим лейтенантом, британцем по имени Колин. Они были бы счастливы вместе, так ей иногда казалось, однако Колина пожрали поля Фландрии, как, впрочем, и многих других его соотечественников.
Пожилая леди вошла в гостиную и подбросила в камин несколько поленьев, поскольку собиралась выпить ещё чашечку чая у огня.
Примерно в середине второй чашки и какого-то старого воспоминания кто-то позвонил в дверь. Она бросила взгляд на часы. Почти полночь.
Пожилая леди подошла к двери, чуть-чуть приоткрыла её.
- Добрый вечер, мисс Алиса, - поздоровался гость. - Аксель Дж. Бингерн к вашим услугам. Как вы считаете, мы можем сегодня им воспользоваться?
- О Господи! Уж и не знаю, исправно ли оно, - ответила она и распахнула дверь. - Заходите скорее, на улице такой дождь!
Бингерн, как всегда, был весь затянут в кожу, на поясе висел охотничий нож, на правом бедре - пистолет, а в руке он держал дробовик.
- А это зачем? - спросила она.
- Заставляет его вести себя прилично, - ответил Бингерн.
С этими словами он втолкнул в комнату своего пленника - высокого, темноглазого, темноволосого человека во всем черном. В наручниках и ножных кандалах.
- Здравствуйте, мисс Алиса, - проговорил пленник. - Давненько мы с вами не виделись.
- И то верно, Люцер.
Он улыбнулся, поднял руки, и правая тут же раскалилась добела.
- А ну-ка, прекрати свои штучки, Люцер, - приказал Бингерн, и огонь немедленно погас.
- Я просто хотел поприветствовать старого друга, - объяснил Люцер.
- Вы всегда были дамским угодником, - тоже улыбаясь, заявила Алиса. Джентльмены, не угодно ли чаю?
- С удовольствием, - ответили оба одновременно, - сегодня такая отвратительная погода. Только если не возражаете, мы постоим. Иначе перепачкаем вам всю мебель.
- Ерунда. Садитесь, пожалуйста. Я настаиваю, - приказала Алиса.
Карин Слотер
- У него лучше получается охранять пленников, когда они в цепях, а он сам стоит около них с дробовиком в руках, - проворчал Люцер.
Вслепую
- И вовсе не в этом дело, - возразил Бингерн. Алиса пожала плечами и ушла на кухню. Вскоре она вернулась с подносом, на котором стояли две чашки чая и блюдечко с печеньем. Оба её гостя уже сидели. Она подала им чай, а потом уселась сама.
- Как и всегда?
- Почти, - ответил Люцер. - Я убежал из тюрьмы, прибыл сюда, нашел работу... И тут за мной пришел этот тип.
Моему отцу, который привил мне любовь к Югу, и Билли Беннету, который вдохновил меня о нем написать.
- Как и всегда, - перебил его Бингерн. - Он убежал из тюрьмы, при этом пострадало несколько человек, прибыл сюда, организовал тайное революционное общество, начал покупать оружие и учить заговорщиков им пользоваться. Я поймал его как раз вовремя.
Понедельник
- Ну и что с ним будет? - поинтересовалась Алиса.
- Доставлю назад, - ответил Бингерн.
- Складывается впечатление, что, когда происходит что-нибудь в этом духе, вы единственный можете доставить его назад, - сказала Алиса.
1
- Точно. Он очень опасен. Как, впрочем, и я, - проговорил Бингерн.
- Все вранье, - заявил Люцер. - Впрочем, я ещё ни разу не видел, чтобы правда что-нибудь меняла.
Сара Линтон развалилась на стуле, бубня в телефонную трубку нежное «да, мамочка». Интересно, наступит ли день, когда мать перестанет видеть в ней ребенка…
- Я с удовольствием вас выслушаю, - пообещала Алиса,
– Да, мамочка, – повторила Сара, постукивая авторучкой по столу.
Щеки пылали жаром, накатило щемящее чувство неловкости.
- Прошу прощения, - вмешался Бингерн, - ему некогда. Мы скоро уходим.
Раздался стук в дверь кабинета.
– Доктор Линтон?
- Он как самурай, - сказал Люцер. - Отлично натренирован и верен своему кодексу - уж и не знаю, что это значит. Если вы попытаетесь его задержать, он может вас обидеть.
Сара едва подавила вздох облегчения.
– Мне нужно идти, – сказала она матери. Та бросила последний упрек и повесила трубку.
- Ничего подобного, - заявил Бингерн. - Алиса мой старый друг.
Нелли Морган открыла дверь и сурово посмотрела на Сару. Нелли, офис-менеджер детской клиники Хартсдейла, была единственной из руководства, кого Сара знала лично. Нелли управляла учреждением с незапамятных времен, еще когда Сара сама здесь лечилась.
- Очень старый, - добавила Алиса. - И почему только вы постоянно убегаете, если все равно дело кончается одним и тем же? - спросила она у Люцера.
– У тебя щеки горят, – отметила Нелли.
- Все, это последний раз, - ответил Люцер.
– На меня только что накричала мать.
- А почему?
– И видимо, по делу. – Нелли приподняла бровь.
- Потому что цикл подошел к концу.
– Видимо, – произнесла Сара, надеясь закрыть тему.
- Не понимаю, - проговорила она.
– Из лаборатории пришли анализы на Джимми Пауэлла, – сказала Нелли, не сводя взгляда с Сары. – И почта, – добавила она, бросив стопку писем в корзину с входящей корреспонденцией.
- Конечно, не понимаете. Но я съел пирожок и знаю, что это так.
Пластик прогнулся под новым весом.
- Что бы вы там ни говорили, - сказала Алиса, наливая своим гостям ещё чая, - я уже давно не участвую в ваших делах.
Сара вздохнула, пробегая глазами факс. В хорошие дни она имела дело только с воспалением уха или горла. Теперь предстояло сообщить родителям, что их двенадцатилетний сын болен острой миелобластозной лейкемией.
Люцер рассмеялся.
– Плохие новости, – догадалась Нелли.
- Урла-лап! Урла-лап! - воскликнул он. - Эта история бесконечна.
Она достаточно долго проработала в клинике, чтобы понимать вести из лаборатории.
Бингерн тоже расхохотался.
– Плохие, – подтвердила Сара, потирая глаза. – Совсем плохие. – Она откинулась на спинку стула и спросила: – Пауэллы сейчас в Диснейленде, верно?
- Скоро всему конец, - заявил он.
– Да, у мальчика день рождения, – ответила Нелли. – Сегодня вечером должны вернуться.
- В некотором смысле, кур-ла-ла! В некотором смысле! - возразил его спутник.
Саре стало очень грустно. У нее никак не могло войти в привычку сообщать подобные вещи.
- Пока Бингерн следит за своей вотчиной, можно ни о чем не беспокоиться, - проговорил Бингерн.
– Я запишу их на утро, – предложила Нелли.
- Ну, там все нормально, - признал Люцер, - ты же оставил присматривать за порядком парочку сумасшедших.
– Ладно. – Положив результаты анализов в карту Джимми Пауэлла, Сара взглянула на часы на стене и громко ахнула. – Они отстают? – Она сверила время с наручными часами. – Я должна была встретиться с Тесс пятнадцать минут назад, мы хотели вместе пообедать.
Бингерн фыркнул.
Нелли взглянула на собственные часы:
- Я нахожу, что это страшно забавно, - сказал он. - Конечно же, Алиса помнит.
– Так поздно? Пора, скорее, ужинать.
- Разве может быть иначе? - спросила она. - Временами я испытывала настоящий ужас.
– Это единственное свободное окошко. – Собирая больничные карты, Сара задела корзину с письмами, и вся стопка полетела на пол, треснул пластик. – Черт!
- А временами вам открывались такие чудеса, каких никто из живущих в вашем мире никогда не удостаивался, - добавил Люцер.
Нелли бросилась было их собирать, но Сара остановила ее. Она не любила, когда люди за ней убирали, к тому же если Нелли и сумеет опуститься на колени, то уж точно не поднимется сама, без посторонней помощи.
- Не буду спорить. Однако нельзя сказать, что эти чудеса были сбалансированы.
– Не нужно, я подберу, – сказала Сара, подхватив с пола всю стопку и бросив ее на стол. – Что-нибудь еще?
- Ну и что? С тех пор все сильно изменилось - а сегодня грядут новые перемены.
Нелли расплылась в улыбке:
- В каком смысле? - спросила Алиса.
– На третьей линии Толливер.
- Это нужно видеть, - ответил Бингерн.
У Сары екнуло сердце. Она работала городским педиатром и коронером – следователем по делам о насильственной смерти. Джеффри Толливер, ее бывший муж, служил начальником полиции. Он мог позвонить Саре посреди дня только по двум причинам, и ни одна из них не предвещала ничего приятного.
- В моем-то возрасте? Не имеет значения!
Сара встала и взяла трубку, надеясь на меньшее из зол: «Кто-то умер».
- Как раз наоборот. Очень важно, чтобы вы вернулись и присутствовали при введении закона в силу. Для вашего прошлого визита к нам, Алиса, имелась вполне уважительная причина.
Голос Джеффри был искажен, и Сара решила, что он звонит по сотовому.
Люцер хмыкнул и немного погромыхал цепями. Бингерн маленькими глоточками пил чай.
– Ты извини, – сказал он, – но я вишу на телефоне уже десять минут. А если б это был неотложный случай?
- На вас должен был посмотреть ваш будущий муж, - сказал он.
Сара начала сгребать бумаги в портфель. В клинике существовало общепринятое мнение, что Джеффри должен пройти через огонь и воду, чтобы связаться с Сарой. Ее удивило, что Нелли вообще не забыла сказать, что он звонит.
- Да, и кто же?
– Сара?
- Настоящий правитель тех мест.
Сара взглянула на дверь и пробормотала:
- Мне кажется, я несколько старовата для этой роли. Если кто-то и решил взять меня в жены, ему следовало что-нибудь сделать по этому поводу намного раньше.
– Знала же, что нужно сматываться.
- В его планы вмешались определенные события, - объяснил Бингерн.
– Что? – спросил он, и за голосом в трубке послышалось эхо.
- Какие события?
– Я предупреждала, чтобы меня сразу звали в экстренных случаях, – выдумала она. – Где ты?
- Небольшая война. Алиса пила чай.
– В колледже. Жду здешних увальней.
- Поэтому вы должны отправиться вместе с нами и принять участие в этом важном деле.
Так он называл охрану студенческого городка технологического университета Гранта – государственного учебного заведения в центре города.
- Прошу меня простить. Та история закончилась, - ответила Алиса. Все. Конец. Вы пришли слишком поздно.
– Что случилось?
- Никогда не бывает поздно, - возразил Бингерн, - пока я жив. А я буду жить вечно.
– Просто хотел спросить, как у тебя дела.
Он откусил кусочек печенья. Люцер пил чай.
– У меня все прекрасно, – фыркнула Сара и достала бумаги, не понимая, зачем запихнула их в портфель.
- Правда ведь? - неожиданно спросил Бингерн.
Она просмотрела некоторые карты и положила их в боковой карман.
- Кого ты спрашиваешь? - поинтересовался Люцер.
– Я опаздываю на обед с Тесс. Что ты хотел?
- Тебя.
Джеффри был обескуражен столь резким тоном.
- Ты боишься сегодняшней ночи, - ответил Люцер, - ты боишься, что тебя ждет смерть.
– Вчера ты показалась мне сильно расстроенной, – сказал он. – В церкви.
- А она меня ждет?
– Я не была расстроенной, – пробормотала Сара, просматривая почту. Замерла, натолкнувшись на открытку. На лицевой стороне изображение университета Эмори в Атланте, ее альма-матер. Рядом с напечатанным адресом детской клиники слова: «Для чего ты оставил меня?»
- Я бы не сказал тебе, даже если бы и знал. Бингерн начал поднимать свой дробовик, взглянул
– Сара?
на Алису и снова опустил оружие. Взял из блюдечка ещё одно печенье.
Ее бросило в жар.
- Вкусные, - похвалил он.
– Мне надо идти.
- И введение закона в силу, - заявил Люцер.
– Сара, я…
- Помолчи-ка.
Сара повесила трубку, засунула в портфель еще три карты и открытку и вышла через запасной вход, чтобы никто не заметил.
- Конечно. Не имеет значения.
На улице в глаза ударил яркий солнечный свет. В воздухе появился холодок, которого еще утром не было, темные тучи обещали к вечеру дождь.
- А что это такое? - не выдержала Алиса.
Мимо промчался красный «тандерберд», из окна высунулась детская ручка.
- Ритуал, в котором должен принять участие павшая звезда Бингерн. Иначе ему конец.
– Привет, доктор Линтон! – крикнул ребенок.
- Чушь! - взревел Бингерн и пролил чай на куртку. - Я принимаю участие в этой церемонии ради старых добрых времен. И не более того.
– Привет, – махнула Сара в ответ, переходя через дорогу. Перекладывая портфель из руки в руку, она пересекла лужайку перед колледжем. Повернув направо на тротуар, прошла по Мейн-стрит и через пять минут оказалась в закусочной.
- В какой церемонии? - спросила Алиса.
Тесс сидела за дальним столиком в пустом помещении и ела гамбургер, хмурая и недовольная.
– Извини за опоздание, – сказала Сара, подходя к сестре, и улыбнулась.
Тесс продолжала сердито глядеть на нее.
- Обряд возвращения на небеса, откуда он к нам прибыл, - пояснил Люцер. - В День Юлеки. Его место пустует слишком долго.
– Мы договаривались в два. Сейчас уже полтретьего.
– Нужно было разобраться с бумагами, – объяснила Сара, демонстрируя набитый портфель.
- Вы так о нем говорите, словно он божество.
Тесс работала водопроводчиком, как и их отец. Забитые стоки – дело нешуточное, но Линтону и Тесс редко приходилось отвечать на срочные звонки, которые Сару донимали постоянно. Родные не могли понять, насколько у нее бывают загружены дни, и неизменно обижались на опоздания.
- А он и в самом деле похож на какого-нибудь древнего святого короля, которым поклонялись в вашем мире.
– Я звонила в морг в два, – заявила Тесс, грызя картофель фри. – Тебя там не было.
- Мне казалось, что Черный Король и Королева - или Белый... - начала Алиса.
Сара со вздохом села и зачесала волосы.
- В Стране Чудес столько сумасшедших, - откликнулся Люцер. - Бингерн многих отправил в тюрьму или в длительную ссылку и теперь сам там правит.
– Я забежала на секунду в клинику, позвонила мама и украла у меня кучу времени. – Она остановилась на обычном предлоге. – Можешь дуться на меня весь обед, а можешь простить, тогда я куплю тебе шоколадный торт с кремом.
- Он говорит правду? - спросила Алиса.
– «Ред велвет», – потребовала Тесс.
- Этот тип сильно преувеличивает, - ответил Бингерн. - Черный Король и Королева по-прежнему у власти. Я только время от времени им помогаю.
– По рукам, – согласилась Сара с неимоверным облегчением. Ей хватало проблем с матерью.
- А какую роль я должна во всем этом сыграть? - осведомилась Алиса.
– Кстати, о телефонных звонках, – начала Тесс, и Сара сразу поняла, о чем речь. – Как там Джеффри?
- Совсем незначительную, - успокоил её Бингерн.
Сара приподнялась, сунула руку в передний карман и достала оттуда две пятидолларовые купюры.
- Он лжет, - предупредил Люцер.
– Он позвонил, когда я выходила из клиники.
- Какую? - потребовала ответа Алиса.
– Что сказал?
- Свидетельницы, - ответил Бингерн.
– Я повесила трубку до того, как он успел что-либо сказать, – ответила Сара, передавая сестре деньги.
- Я старая женщина, и вы меня совершенно запутали, - заявила Алиса. Никаких больше кроличьих нор и зеркал. Давайте допьем чай, и я вас провожу.
Тесс сунула их в задний карман голубых джинсов.
- Конечно, - тут же согласился Бингерн. - Пошли, Люцер. Допивай, нам пора в путь.
– Говоришь, мама звонила? Ох, она на тебя сердита.
Гости быстро поставили чашки на поднос, а Люцер прихватил с блюдечка последнее печенье. Потом оба поднялись, и Бингерн посмотрел на Алису.
– Я сама на себя сердита, – вздохнула Сара.
- Вы не проводите нас? - попросил он её.
Два года прошло после развода, а она до сих пор не могла отделаться от бывшего мужа. Сара колебалась между ненавистью к Джеффри Толливеру и презрением к самой себе за эту ненависть. Ей бы хотелось однажды проснуться и не думать о нем, напрочь выкинуть из своей жизни. Вчера, как и сегодня, этого не получилось.
- Вы хотите сказать, к зеркалу?
Пасхальное воскресенье было важным событием для ее матери. Сара не отличалась религиозностью, но надеть колготки раз в год – не такая уж большая цена за счастье Кэти Линтон. Сара не ожидала, что Джеффри тоже придет в церковь. Она случайно заметила его после первого гимна. Джеффри сидел на три ряда дальше, справа, и они одновременно увидели друг друга. Сара заставила себя отвернуться первой.
- Да.
Пришлось тупо смотреть на проповедника, не слыша его слов, и спиной чувствовать взгляд Джеффри. От этого пристального взгляда Сару бросило в жар. Несмотря на присутствие матери, Тесс и отца – они все сидели рядом, – ее тело реагировало на внимание Джеффри. По весне Сара превращалась в совершенно другого человека.
- Сюда, пожалуйста, - показала Алиса. Она подвела их к лестнице и стала подниматься по ступенькам. Отодвинув засов и включив тусклую лампочку, Алиса пригласила посетителей войти на пыльный чердак, заваленный кучами вещей, по которым можно было изучать историю. В дальнем конце висело зеркало, повернутое к стене.
Она ерзала на стуле, практически ощущая, как Джеффри прикасается к ней, как по коже скользит его ладонь… и тут мать толкнула ее локтем в бок. Судя по выражению лица, она догадалась, что у Сары на уме, и была полна негодования. Кэти сердито сложила руки на груди, всем своим видом показывая, что ее дочь попадет в ад, если может думать о сексе в баптистской церкви в пасхальное воскресенье.
Неожиданно Алиса остановилась и спросила:
- А зачем оно вам? Вы же прибыли сюда без его помощи.
Последовала молитва, еще один гимн. Выждав достаточное количество времени, Сара взглянула через плечо на Джеффри и обнаружила, что он спит, свесив голову на грудь. В этом вся проблема с Джеффри: мысли о нем намного лучше реальности.
- Другой путь очень сложен, - ответил Бингерн, - а учитывая, что мне нужно присматривать за этим парнем, приходится тратить немало сил. Кроме того, так намного удобнее.
Тесс постучала по столу, чтобы привлечь внимание сестры:
– Сара?
- Удобнее? - удивилась Алиса.
Сара прижала руку к груди, чувствуя, что сердце бьется так же часто, как вчерашним утром в церкви.
- Да, - ответил Бингерн. И принялся произносить заклинание. - Давай, Люцер!
– Что?
Он подтолкнул своего пленника дулом дробовика. Люцер приблизился к зеркалу, а в следующее мгновение исчез из виду.
Тесс одарила ее многозначительным взглядом, но, к счастью, промолчала.
- Я туда не вернусь, - заявила Алиса. Бингерн рассмеялся и перешагнул через раму. Вдруг Алиса почувствовала, как зеркало притягивает её к себе. Она попыталась сопротивляться, но ничего у неё не вышло, и медленно, шаг за шагом; она неохотно приблизилась, остановилась перед ним и, словно и не прошло стольких лет, вошла.
– Что тебе сказал Джеб?
Постояла несколько минут в комнате, напоминающей чердак в её доме только тут все было наоборот. Потом повернулась и принялась искать глазами зеркало, но не нашла его. И тогда Алиса поняла, что должна уйти. Она подошла к выключателю, погасила свет и спустилась вниз по лестнице.
– Когда?
– Я видела, как вы разговаривали после работы. Так что он сказал?
Этот сад больше не походил на её сад. Он превратился в лесную поляну, окутанную закатной дымкой, посередине пересекались две дороги, которые начинались где-то среди деревьев. На перекрестке стоял Бингерн, в руке он держал дымящийся дробовик, у его ног, тяжело дыша, лежал Люцер.
Сара не знала, врать или нет. Наконец ответила:
- Попытался сбежать, - объяснил Бингерн. - Как я и предполагал.
– Он пригласил меня пообедать, но я отказалась, потому что уже договорилась с тобой.
- Он не... с ним все будет в порядке? - спросила Алиса и опустилась на колени возле Люцера, мгновенно вспомнив, что когда-то была медсестрой.
– Ты могла переиграть.
- Конечно, - ответил Бингерн. - Он уже поправляется. Он почти неуязвим. Здоровый как бык - нет, здоровее. Даже сильнее меня. Только вот не так искусен на поле боя.
– Мы идем ужинать в среду, – пожала плечами Сара.
- А откуда вы все это про него знаете? - поинтересовалась она.
Тесс довольно хлопнула в ладоши.
- Когда-то он был моим слугой, оруженосцем. Мы прибыли сюда вместе.
– Боже! – простонала Сара. – И о чем я думала!
- Откуда? - спросила Алиса. Он показал на небо:
– Явно не о Джеффри, – отметила Тесс. – Так?
- Оттуда. Я как павшая звезда, которую никто не может вернуть на место.
Сара взяла меню, хотя оно было ей совершенно не нужно. Ее семья обедала в закусочной «Грант» на заправочной станции каждую неделю, и единственное изменение в меню произошло, когда Пит Уэйн, владелец, добавил к десертам козинаки из арахиса в честь тогдашнего президента Джимми Картера.
- А почему? - удивилась Алиса.
Тесс осторожно забрала у Сары меню.
- На самом деле он совершил метафизическое преступление, за которое ему грозит пожизненное, если он попадет к ним в руки, - простонал Люцер.
– Ты в порядке?
- Чушь! Мы просто разошлись во мнениях, - заявил Бингерн.
– Опять весна, – сказала Сара, роясь в портфеле. Она нашла открытку и показала Тесс. Сестра не взяла ее, и Сара зачитала вслух: – «Для чего ты оставил меня?»
Люцер медленно поднялся на ноги, потер бок.
Она положила открытку на стол, ожидая реакции Тесс.
- Больно, - проговорил он.
– Это из Библии? – уточнила Тесс.
- Скажи ей, что ты врешь, - приказал Бингерн.
Сара уставилась в окно, пытаясь успокоиться. Вдруг она встала со словами:
- Не скажу. Мне правда больно.
– Мне нужно помыть руки.
- Я тебя снова пристрелю.
Махнув рукой, Сара удалилась в глубь закусочной, к туалету, едва сдерживая слезы. Дверь в дамскую комнату не вмещалась в косяк еще с незапамятных времен, поэтому Сара с силой дернула за ручку. Маленькое помещение с черно-белым кафелем было прохладным и тихим. Она прислонилась спиной к стене и закрыла лицо руками, пытаясь избавиться от впечатлений последних двух часов. Из головы не выходили результаты анализов Джимми Пауэлла. Двенадцать лет назад, когда Сара проходила интернатуру в больнице Грейди в Атланте, она узнала, что такое смерть, и, казалось, привыкла к ней. Отделение неотложки в Грейди считалось лучшим на весь юго-восток, и Сара насмотрелась на сложные травмы: от ребенка, проглотившего пачку лезвий, до девочки-подростка, которой сделали нелегальный аборт вешалкой для одежды.
- Давай. Если тебе не жаль нашего времени. Урла-лап.
Когда в детской клинике появлялся очередной Джимми Пауэлл, Сару сокрушал ужас. Джимми Пауэлл, который любит смотреть баскетбол в колледже, который собрал огромную коллекцию наклеек и показал ее Саре, почти наверняка умрет в течение года.
- Кур-ла-ла. Сегодня она сама все увидит.
- Сегодня ночью. Пошли. Нам пора.
Сара небрежно завязала волосы в хвост, дожидаясь, пока раковина наполнится холодной водой. Наклонилась, воротя нос от тошнотворно сладкого запаха. Видимо, Пит залил в трубу уксус, чтобы оттуда не пахло кислятиной. Старое ухищрение водопроводчиков, но Саре не нравился запах уксуса.
- Кстати. Небольшой ритуал, чтобы не скучно было идти.
Она задержала дыхание, омыла лицо водой, чтобы взбодриться. Судя по отражению в зеркале, ничего не изменилось, только на блузке появилось мокрое пятно.
После этого Люцер проделал руками несколько магических движений, и вокруг стало заметно светлее. Через некоторое время он замер, а потом объявил, что можно продолжать путешествие.
– Прекрасно, – пробормотала Сара.
- А это ещё что такое было? - спросила Алиса.
Она вытерла руки о брюки и подошла к туалетной кабинке. Взглянув на содержимое унитаза, решила воспользоваться другим, для инвалидов, открыла соседнюю дверцу и остолбенела.
- Даре Дадисдада и Ротгери Хан отправятся в путь сегодня, - объявил Бингерн.
Сара попятилась назад, пока не наткнулась на раковину. Пришлось схватиться за нее руками, чтобы не потерять равновесие. Во рту появился привкус металла, и Сара сделала пару глубоких вдохов, чтобы не потерять сознание. Она опустила голову, крепко зажмурилась, медленно досчитала до пяти и открыла глаза.
На унитазе сидела Сибилл Адамс, преподавательница из колледжа. Голова запрокинута к кафельной стене, веки опущены. Штаны спущены до лодыжек, ноги широко раздвинуты. Ее ударили ножом в живот. Кровь залила унитаз и капала на пол.
- ...А Девушка Хорлистка облетит весь мир на крыльях, совсем как летучая мышь, - сказал Люцер. - Мелковая Роза поднимется со дна моря и расцветет, а огни Грибанов будут отплясывать на берегу и на склоне. Напоминание о вашем празднике, который называется День всех святых, и ритуальная защита против него.
Сара заставила себя подойти ближе. Блузка Сибилл задралась, обнажив длинную вертикальную рану, которая опускалась до самого лобка, разделив пополам пупок. Другое ножевое ранение, более глубокое, проходило горизонтально под грудью. Именно оттуда струилась кровь, стекая по телу. Сара приложила руку к ране, пытаясь остановить кровотечение, но кровь просочилась меж пальцев, сжавших плоть, словно красную губку.
- Такое впечатление, что тут все изменилось, - сказала Алиса.
Сара вытерла руки о блузку, затем наклонила голову Сибилл вперед. С губ слетел слабый стон, но Сара не могла понять, то ли это простой выхлоп воздуха из легких, то ли мольба живой женщины.
- Только имена, - пояснил Бингерн.
– Сибилл? – прошептала Сара, едва выдавив из себя имя. Горло сковал страх, лишив возможности говорить. – Сибилл? – повторила она, поднимая веко большим пальцем. Кожа оказалась горячей, будто женщина долго загорала на солнце. С правой стороны лицо покрывал большой синяк. Сара прикоснулась к кровоподтеку, и кость под пальцами хрустнула со щелчком, словно столкнулись два мраморных шарика.
- Гораздо больше чем имена, - перебил его Люцер.
Трясущейся рукой Сара нащупала сонную артерию. Почувствовала легкий трепет – то ли дрожь собственных пальцев, то ли пульс еще не угасшей жизни. Сара закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь провести грань между этими ощущениями.
- Я хочу, чтобы вы вернули меня домой, немедленно! - потребовала Алиса.
Вдруг тело резко наклонилось вперед и обрушилось на Сару, повалив ее на пол. Все вокруг забрызгалось кровью, и Сара инстинктивно оттолкнула бьющуюся в судорогах женщину, пытаясь найти точку опоры на скользком полу. Наконец ей удалось подняться. Она приподняла Сибилл за плечи, чтобы помочь ей справиться с конвульсиями, но те внезапно прекратились. Сара прильнула ухом ко рту, нет ли там дыхания. Нет.
- Боюсь, это невозможно, - ответил Бингерн. - Вы нужны здесь.
Стоя на коленях, Сара стала делать массаж сердца. Затем искусственное дыхание. Грудь женщины приподнялась на мгновение, не более. Сара повторила попытку и едва не захлебнулась, наглотавшись чужой крови. Несколько раз сплюнула и хотела было продолжить, но поняла, что уже поздно. Глаза Сибилл закатились, из легких со свистом выходил последний воздух. Между ног потекла струйка мочи.
- Зачем?
Она была мертва.
- Позже поймете.