Роджер ЖЕЛЯЗНЫ

Кровь Амбера

РАЗМЫШЛЕНИЕ В ХРУСТАЛЬНОЙ ПЕЩЕРЕ

Восемь лет моя жизнь была относительно спокойной — не считая тридцатых апреля, когда кто-то неизменно пытался меня убить. За исключением этого моя академическая карьера с ее сосредоточенностью на кибернетике продвигалась достаточно хорошо, и четыре года работы в «Гранд Дизайн» принесли мне ценный опыт, позволив применить полученные знания там, где мне это нравилось, пока я трудился на стороне над собственным проектом. У меня был верный друг в лице Люка Рейнарда, работавшего на ту же фирму коммивояжером. Я плавал на своей небольшой яхте, регулярно бегая трусцой…

И все это исчезло в то последнее тридцатое апреля, как раз тогда, когда я подумывал, что дела пойдут на лад. Мой любимый проект, Колесо-Призрак, был завершен; я уволился с работы, упаковал свои вещички и приготовился переправиться в Отражения мало мной изученные. Надолго в городе я задержался только потому, что близился известный апрельский день, болезненно-завораживающий, и на этот раз я намеревался выяснить, кто стоит за покушениями на мою жизнь и почему.

Тем утром во время завтрака появился Люк с сообщением от моей бывшей подружки Джулии. Ее записка гласила, что она хочет вновь увидеться со мной. Поэтому я завернул к ней домой, где я обнаружил ее мертвой, совершенно очевидно убитой тем же собакообразным зверем, который затем напал на меня. Я сумел уничтожить эту тварь. Быстрый обыск квартиры перед тем, как я спешно покинул место происшествия, выявил тонкую колоду странных игральных карт, которые я захватил с собой. Они слишком походили на Магические Карты Эмбера и Хаоса, чтобы такой колдун, как я, не заинтересовался ими.

Да. Я колдун. Я — Мерлин, сын Корвина из Эмбера и Дары из Хаоса, известный местным друзьям и знакомым, как Мерль Кори; способный, обстоятельный, остроумный, спортивный… Хотите знать подробности — читайте Кастильоне и лорда Байрона, так как я, к тому же, человек скромный, ненавязчивый и сдержанный.

Карты оказались истинно магическими предметами, что выглядело вполне уместно, коль скоро я узнал, что Джулия после нашего разрыва общалась с оккультистом по имени Виктор Мелман. Визит в студию этого джентльмена закончился его попыткой убить меня ритуальным обсидиановым кинжалом. Я сумел освободиться от магического заговора и немного допросить его перед тем, как местные условия и мой энтузиазм привели его к гибели. Вот вам и ритуальное заклинание…

От него я узнал достаточно, чтобы понять, что он был только орудием. К этой попытке жертвоприношения его подтолкнул кто-то другой; и казалось вполне возможным, что это лицо инкогнито также в ответе за смерть Джулии и за мою коллекцию памятных тридцатых апреля.

Однако у меня не выдалось достаточно времени для размышления об этих событиях, потому что вскоре после этого меня укусила (да, укусила) привлекательная рыжая женщина, материализовавшаяся в квартире Мелмана после моего короткого телефонного разговора с ней, в котором я попытался прикинуться Мелманом. Ее укус парализовал меня, но прежде, чем он оказал полное действие, я сумел отбыть, применив одну из магических Карт, найденных в квартире у Джулии. Она перенесла меня под взор Сфинкса, и тот позволил мне прийти в себя, чтобы иметь возможность поиграть в ту глупую игру в загадки, которую так любят Сфинксы, ибо когда ты проигрываешь, они тебя съедают. Могу сказать только одно — этот конкретный Сфинкс оказался плохим игроком.

Так или иначе, но я вернулся на тень Земля, ставшую мне родным домом, и обнаружил, что пока я отсутствовал, дом Мелмана сгорел. Я попробовал позвонить Люку, так как хотел пообедать с ним, и узнал, что он выехал иЗ мотеля, где останавливался, оставив мне сообщение, указывающее, что он отбыл по делу в Нью-Мексико, и объясняющее, где он остановился там. Портье также передал мне оставленное Люком кольцо с голубым камнем, и я захватил его с собой в надежде вернуть, когда увижусь со своим другом.

Я вылетел в Нью-Мексико, и, наконец, догнал Люка в Санта-Фе. Пока я поджидал его в баре, а он в это время переодевался для обеда, ко мне пристал с вопросами человек по имени Дан Мартинес, намекнувший недвусмысленно, что Люк предложил ему какую-то сделку, и он хотел быть уверен в том, что Люк надежен и способен доставить товар. После обеда мы с Люком поехали в горы. Мартинес последовал за нами и открыл стрельбу, когда мы стояли и любовались ночными видами. Наверное он решил, что Люк не надежен или не способен сделать то, что обещал. А затем произошло нечто более странное — Люк назвал меня по имени — моим настоящим именем, которое я ему не открывал — и, помянув имя моего родителя, велел мне садиться в машину и убираться отсюда к чертовой матери. Свои доводы он подкрепил выстрелами в землю у моих ног. Вопрос оказался не подготовленным к обсуждению, и поэтому я отбыл. Ко всему прочему он посоветовал мне уничтожить эти странные Карты, спасшие уже однажды мне жизнь. А по дороге в горы я выяснил, что он знал Виктора Мелмана…

Далеко я не уехал. Припарковав машину за ближайшим поворотом, я вернулся пешком. Люк пропал. Пропало также и тело Мартинеса. Люк не вернулся в гостиницу ни в ту ночь, ни в следующий день, и поэтому я выписался и уехал.

Единственным человеком, которому я свободно мог доверять, являлся Билл Рот. Билл был адвокатом, жившим в штате Нью-Йорк, и он в свое время крепко дружил с моим отцом. Я направился навестить его и рассказал ему свою историю.

Билл еще больше заставил меня призадуматься о Люке. Люк, кстати, рослый, рыжий, прирожденный спортсмен необычайной силы, и хотя мы много лет были друзьями, я (как подсказал Билл), почти ничего не Знал о его прошлом.

Около дома Билла крутился соседский парнишка по имени Джордж Хансен, задававший странные вопросы. И я получил возможность поговорить по телефону, отвечая на схожие вопросы. У обоих спрашивающих кажется, вызывало интерес имя моей матери. Я соврал, естественно. Тот факт, что моя мать принадлежит к темной аристократии Дворов Хаоса, совершенно их не касался. Но звонивший объяснялся на моем языке, тари, что вызвало у меня достаточную заинтересованность для предложения встретиться и обменяться информацией тем же вечером в баре местного загородного клуба.

Но дядя Рэндом отозвал меня домой, в Эмбер, раньше, когда еще мы с Биллом прогуливались. Джордж Хансен, как выяснилось, следил за нами и хотел проскочить зайцем, когда мы уже перемещались через Отражения реальности. Не скажу, что ему повезло; его ведь не приглашали.

Я прихватил Билла с собой, так как не хотел оставлять его один на один со столь странно ведущим субъектом.

От Рэндома я узнал, что другой мой дядя, Каин, умер от пули убийцы, и что кто-то также пытался убить дядю Блейза, но сумел только ранить. Похороны Каина должны были состояться на следующий день.

Я все-таки явился тем вечером на свидание в загородный клуб, но моего таинственного собеседника нигде не было видно. Однако, вечер не прошел втуне, так как я познакомился с симпатичной леди по имени Мег Девлин, и одно привело к другому, я проводил ее домой, и мы решили узнать друг друга несколько поближе. Затем, в тот момент, когда, по моим понятиям, ее мысли должны были занимать что угодно, но только не это, она спросила, как зовут мою мать. И поэтому я решил, какого черта, и рассказал ей. Лишь позже мне пришло в голову, что именно она-то и могла быть тем самым человеком, с которым я отправился на встречу в баре.

Нашу связь преждевременно прервал звонок из вестибюля, произведенный человеком, якобы являвшемся мужем Мег. Я поступил так, как поступил бы любой джентльмен. Убрался поживее к чертовой матери.

Тетя Фиона, сама колдунья (но не в том смысле, что я) не одобряла моего свидания. И, очевидно, еще меньше одобряла Люка, потому что после того, как я кое-что рассказал о нем ей, она поинтересовалась, нет ли у меня его фотографии. Я показал ей извлеченное из бумажника фото, групповой снимок, где присутствовал Люк. Я мог бы поклясться, что она откуда-то знает его, хотя сама она в этом не призналась. И тот факт, что она и ее брат Блейз в ту же ночь исчезли из Эмбера, казался более чем случайным совпадением.

После этого темп смены событий еще более ускорился. На следующий день, сразу после похоронной службы по Каину, была сделана грубая попытка перебит с помощью брошенной бомбы большую часть нашего семейства. Несостоявшийся убийца сбежал. Позже Рэндома расстроила моя короткая демонстрация Колеса-Призрака, моего любимого проекта, моего хобби, моего основного занятия во время четырех лет работы в Гранд Дизайне. Колесо-Призрак — это… ну, начиналось оно как компьютер, для работы которого требовались иные законы физики, нежели усвоенные мной в колледже. Для этого также было необходимо то, что обычно называется магией. Но я нашел место, где его можно было соорудить и пустить в ход, и построил его там. Когда я покидал его, он все еще самопрограммировался. Казалось, Колесо-Призрак стало разумным, и, по-моему, это напугало Рэндома. Он приказал мне пойти и отключить его. Мне эта идея не очень-то понравилась, но я отправился.

При путешествии по Отражениям за мной следовали; я подвергался приставаниям, угрозам и даже нападениям. От пожара меня спасла одна милая дама, позже погибшая в озере. Таинственный индивидуум защитил меня от злобных тварей, и он же спас меня от своеобразного землетрясения — и оказался он ни кем иным, как Люком. Он сопровождал меня до последнего барьера, до свидания с Колесом-Призраком. Мое творение было чуточку обижено на меня и изгнало нас посредством теневой грозы — штуки, попасть в которую отнюдь не забавно, с зонтиком или без него. От таких напастей я спас себя и друга с помощью одного из Козырей Смерти, как я окрестил странные Карты из квартиры Джулии.

Закончилось приключение перед голубой хрустальной пещерой, и Люк заманил меня в нее. Старый добрый Люк. Он заточил меня в ней, заранее позаботившись о моих нуждах. Когда он сообщил мне, кто он такой, я понял, что так подействовало на Фиону при виде фото — его сходство со своим отцом. Ибо Люк оказался сыном Бранда, убийцы и предателя, чертовски близко подошедшего несколько лет назад к тому, чтобы уничтожить королевство, а заодно с ним и остальную вселенную. К счастью, Каин убил его до того, как он осуществил свои замыслы. Именно Люк, как я тогда узнал, и убил Каина, чтобы отомстить за смерть отца. (И, как оказалось, известие о смерти отца он получил тридцатого апреля и долгие годы имел оригинальную привычку отмечать годовщину этого события.) Как и на Рэндома, на него тоже произвело впечатление мое Колесо-Призрак, и он сообщил мне, что я буду оставаться его пленником, так как смогу понадобиться ему на случай приобретения контроля над машиной, которая, как он считал окажется идеальным оружием для уничтожения остальных членов семьи.

Он отправился проворачивать это дело, и я быстро обнаружил, что мои магические способности экранированы каким-то особым свойством этой пещеры, так что мне теперь не с кем поговорить, кроме тебя, фракир, а тебе некого здесь душить…

Но не хочешь ли ты послушать несколько тактов из «Над Радугой»?

1

После того, как лезвие разлетелось вдребезги, я отбросил рукоять. Оружие не принесло ни малейшей пользы против океана голубой стены в месте, принятом мною за наименее толстый ее участок. У моих ног лежало несколько мелких осколков камня. Я поднял их и потер друг о друга. Это для меня не выход. А единственный выход, казалось, заключался в возвращении тем же путем, каким я вошел сюда, а это не получалось.

Я вернулся в квартиру (в тот участок пещеры, где я бросил спальный мешок). Присев на плотный коричневый спальник, я откупорил бутылку вина и глотнул. Пока я сражался со стеной, то порядком взмок.

Тут фракир зашевелился на запястье, частично размотался и выполз на ладонь левой руки, обвившись вокруг двух все еще лежавших на ладони голубых осколков. Он завязался вокруг них узлом, а затем упал и повис, раскачиваясь, как маятник. Я оставил бутылку и стал наблюдать. Дуга его раскачивания шла продольно тому туннелю, который я теперь называл своим домом. Раскачивание продолжалось, наверное, целую минуту. А затем он втянулся вверх и угомонился, доползя до тыльной стороны ладони. Освободив осколки у основания безымянного пальца, он вернулся на свое обычное скрытое место вокруг запястья.

Я вгляделся пристальней. Поднял мерцающую масляную лампу и внимательно исследовал камешки. Их цвет…

Да.

Разглядываемые на фоне ладони, они походили с виду на камень в том кольце Люка, которое я получил не так уж давно в мотеле «Нью Лайн». Совпадение? Или тут есть связь? Что пытается мне передать мой шнур для удушения?

Принадлежавшее Люку кольцо для ключей. И на нем был голубой камень, насаженный на кусок металла… А где я мог видеть другой?

Пещера, где меня заточили, обладала способностью блокировать Козыри и мою Логрусову магию. Если Люк носил с собой камни, отбитые от этих стен, то на это, вероятно, имелись особые причины. Какими неизвестными мне свойствами они могли обладать?

Я, наверное, с час пытался узнать что-нибудь об их природе, но они сопротивлялись Логрусову зондажу. Наконец, преисполнившись отвращения, я засунул их в карман, поел хлеба с сыром и глотнул еще вина.

Затем я поднялся и снова сделал обход, проверяя западни. Я пробыл здесь пленником, как мне казалось, целый месяц. И прошел в поисках выхода все эти туннели, коридоры и гроты. Возможности выбраться не представилось ни в одном из них. Бывали случаи, когда я, как сумасшедший, бегал и разбивал кулаки в кровь об эти стены. Бывали случаи, когда я ходил медленно, пытаясь найти трещины или линии сдвигов минерала. И несколько раз я пытался сдвинуть закрывавший вход валун — все без толку. Его заклинило в отверстии, и я не мог его даже шелохнуть. Создавалось впечатление, что мне придется пробыть в заточении долго.

Западни…

Все они пребывали в том же состоянии, как при последнем моем обходе — ловушки, валуны, оставленные природой лежащими, где попало с небрежным видом, но покоившиеся на высоких подпорках и готовые рухнуть с опоры, когда кто-нибудь зацепит за скрытый темнотой кусок веревки, извлеченный мною со склада.

Кто-нибудь?

Люк, конечно. Кто же еще? Именно он-то и заточил меня. И если он вернется — нет, КОГДА он вернется — коварные ловушки будут ждать. Он вооружен. Если я буду всего лишь поджидать его внизу, под входом, он получит преимущество верхней позиции. Дудки. Меня там не будет. Я заставлю его походить за мной, и тогда…

Испытывая смутное беспокойство, я вернулся в свою квартиру.

Положив руки за голову, я лежал там, в который раз продумывая планы. Ловушка может убить человека, а я не хотел умерщвлять Люка. Это не имело никакого отношения к сантиментам, хотя до недавнего времени я считал его верным другом — до того времени, пока не узнал, что он убил дядю Каина, и, казалось, собирается уничтожить и остальных моих родственников в Эмбере. И замышлял он это из-за того, что Каин убил его отца — моего дядю Бранда — человека, которого с радостью бы прикончил и любой другой из членов семьи. Да. Люк, или Ринальдо, как я теперь знал, был моим двоюродным братом и имел причину ввязаться в одну из наших внутренних вендетт. И все же, охота за всеми сразу казалась мне некоторой неумеренностью.

Но разобрать западни меня побудило отнюдь не родство и не сантименты. Он требовался мне живым, потому что во всей этой ситуации имелось слишком много такого, чего я не понимал и мог вообще никогда не понять, если он погибнет, так и не рассказав мне…

Ясра. Розовые Козыри Смерти… средства, благодаря которым меня так легко выслеживали по Отражениям… вся история отношений Люка с художником и ненормальным оккультистом Виктором Мелманом… все, что он знал о Джулии и о ее смерти…

Я начал заново. Разобрал западни. Новый план был прост и основывался на том, о чем Люк, по-моему, ничего не знал.

Я перенес спальный мешок на новое место, в туннель, непосредственно примыкающий к пещере, в потолке которой находился закрытый лаз. Перетащил я туда также и кое-что из продовольственных запасов. И решил оставаться поблизости от входа как можно дольше.

Новая западня была очень примитивной: прямой и попросту почти безотказной. А коль скоро я установил ее, оставалось только ждать. Ждать и помнить. И планировать. Я должен предупредить остальных. Должен что-то предпринять в отношении своего Колеса-Призрака. Мне требовалось выяснить, что же знала Мег Девлин. Мне требовалось… много чего.

Я ждал. Я думал о теневых грозах, снах, странных Картах и о Даме в Озере. После долгого периода неторопливого течения моя жизнь за какие-нибудь несколько дней стала очень насыщенной событиями. Затем этот долгий период ничегонеделания. Единственным утешением мне служило то, что линия времени опережает по скорости большинство других, а в данный момент это было важно для меня. В Эмбере мой месяц вполне мог оказаться всего лишь днем, или даже меньше. Если я смогу вскоре выбраться из этого места, то следы, по которым я припущусь, могут быть все еще относительно свежими.

Позже я потушил лампу и лег спать. Сквозь хрустальные линзы моей тюрьмы просачивалось достаточно то разгоравшегося, то меркнувшего света, чтобы я отличал день от ночи во внешнем мире, и я поддерживал свой небогатый событиями режим дня в соответствии с его ритмом.

За следующие три дня я снова перечитал от корки до корки дневник Мелмана — сочинение, богатое иллюзиями и бедной полезной информацией — и уже почти сумел убедить себя, что Человек в Капюшоне, как он называл своего гостя и учителя, по всей вероятности, был Люком. За исключением нескольких озадачивших меня намеков на двойной пол упоминаемой личности. Упоминания ближе к концу записей относительно жертвоприношения Сына Хаоса я мог смело принять на свой счет в свете знания о том, что Мелмана подготовили уничтожить меня. Но если это сделал Люк, то как объяснить его двусмысленное поведение на горе в Нью-Мексико, когда он посоветовал мне уничтожить Роковые Козыри Смерти и прогнал меня так, словно защищал от чего-то? А потом он признался в нескольких более ранних покушениях на мою жизнь, но отрицал свою причастность к последующим. У него не было никаких причин для этого, если он на самом деле в ответе за все эти покушения. Что же еще тогда могло присутствовать в деле? Кто еще? И как? В головоломке явно недоставало составных частей, но у меня складывалось такое впечатление, словно они мелкие, словно самый малюсенький бит новой информации и легчайшее сотрясение узора внезапно заставит все встать на свои места, и образовавшийся рисунок будет тем, что мне полагалось бы уже давно увидеть.

Я мог бы догадаться, что визит произойдет ночью. Мог бы, но не догадался. Приди мне это в голову, я изменил бы распорядок сна и бодрствования и бдил бы недремлющим оком. Хотя я и был порядком уверен в действенности своей западни, в истинно критических делах важно каждое мелкое преимущество.

Я крепко спал, и скрежет камня по камню донесся словно бы издалека. Когда звуки продолжились, я заворочался, но медленно, и прошло несколько секунд прежде, чем нужные контакты у меня в мозгу замкнулись, и я сообразил, что происходит. Затем, все еще толком не проснувшись, я резко поднялся в сидячее положение и встал, пригнувшись, у ближайшей от входа в пещеру стены, протирая глаза и смахивая волосы со лба, ища то ли утраченное бодрствование, то ли удаляющийся берег сна.

Первые услышанные мною звуки должно быть сопровождали извлечение клиньев, что повлекло за собой некоторое раскачивание и сдвигание валуна. Продолжавшиеся звуки были приглушенными, без эха — наружными.

Поэтому я рискнул быстро заглянуть в пещеру. Не видать ни открытого входа, ни звезд над ним. Шевеление наверху продолжалось. Звуки от раскачивания сменились теперь постоянным хрустом и скрежетом. Сквозь полупрозрачный потолок пещеры сиял шар света, окутанный рассеянным нимбом. Фонарь, догадался я. Слишком ровно светит, чтобы быть факелом. Да и непрактично — факел при данных обстоятельствах.

Появился полумесяц неба с парой звезд на нижнем роге. Он расширился и я услышал тяжелое дыхание и кряхтение, как мне показалось, двух человек.

У меня просто руки зачесались, когда я ощутил порцию адреналина в крови. Я не рассчитывал, что Люк приведет кого-нибудь с собой. Мой несложный, защищенный от дурака план мог оказаться беззащитным против этого, и, значит, дураком этим был я.

Валун теперь сдвигался быстрее, и времени не оставалось даже на проклятие, так мой мозг усиленно работал, сосредоточившись на разработке плана необходимых действий.

Я вызвал образ Логруса, и он обрел форму у меня перед глазами. Я поднялся на ноги, все еще прижимаясь к стене, и начал двигать руками в соответствии с кажущимися бессистемными двумя ответвлениями этого фантома. К тому времени, как я добился удовлетворительной стыковки, шум наверху прекратился.

Отверстие теперь было свободным. Спустя несколько мгновений фонарь приподняли и поднесли к нему.

Я шагнул в центр пещеры и вытянул руки. Когда в поле зрения надо мной появились темные фигуры невысокого роста, мой первоначальный план был полностью отменен. Оба держали в правых руках обнаженные кинжалы. И ни тот ни другой не походили на Люка.

Я потянулся вперед логрусовыми отростками и взял обоих за горло. И сдавливал до тех пор, пока они не рухнули. Я подержал их еще немного, потом отпустил.

Когда они упали, исчезнув из поля зрения, я зацепился за край отверстия светящимися силовыми линиями и подтянулся по ним наверх. Добравшись до лаза я остановился, чтобы подобрать свернувшегося петлей под самым входом фракира. Вот это-то и было моей ловушкой. Люку или кому-нибудь другому пришлось бы при спуске сюда шагнуть в петлю, готовую мгновенно затянуться вокруг него.

Однако, теперь…

По склону справа от меня протянулась огненная дорожка. Упавший фонарь разбился, и пролившееся горючее превратилось в горящий ручеек. По обе стороны от него лежали придушенные мной типы. Закрывавший вход валун покоился слева и несколько сзади от меня. Я оставался, где был — голова и плечи над отверстием, опираясь на локти, с пляшущим перед глазами образом Логруса, теплым щекотанием его силовых линий, все еще остающихся продолжением моих рук, и фракиром, переползающим с левого плеча на предплечье.

Операция удалась чересчур легко. Я не мог себе представить, чтобы Люк доверил какой-то паре лакеев допросить, убить или увезти меня — какой бы ни была их задача. Вот потому-то я и не вылез полностью, а просканировал ночное пространство со сравнительно безопасного наблюдательного пункта.

И понял, что поступил осмотрительно. Ибо у пещеры в эту ночь кроме меня и двух покойников был еще кто-то. Даже при уменьшающейся силе свечения огненной дорожки было достаточно темно, чтобы обыкновенное зрение отказывалось служить. Но, когда я вызываю Логрус, то психический механизм, позволяющий мне узреть его образ, разрешает мне также видеть и другие нефизические явления.

Именно благодаря этому я заметил тень под деревом слева от меня, среди других теней ее вряд ли можно было бы заметить. И при сем присутствовал странный узор, напоминающий Лабиринт Эмбера; он вращался, словно медленное цевочное колесо, простирая щупальца пронизанного дымом желтого света. Они тянулись ко мне сквозь ночь, а я завороженно следил, уже зная наперед, что сделаю, когда наступит нужный момент.

Ко мне тянулись четыре больших щупальца, и подбирались они медленно, наощупь. Оказавшись в несколько ярдах от меня, они остановились, провисли, а затем метнулись, словно кобры. Я держал руки свободными и слегка скрещенными, вытянув вперед логрусовы конечности. Одним размашистым движением я развел их, наклонившись сам при этом чуть вперед. Логрусовы манипуляторы ударили по желтым щупальцам и отбросили их, швырнули обратно. Когда это произошло, я ощутил щекотку вблизи локтей. Затем, используя логрусово продолжение правой руки словно меч, я ударил по заколебавшемуся теперь узору, словно по щиту. Послышался короткий резкий вскрик, когда изображение его потускнело, и я быстро ударил еще раз, затем вытащил себя из входного отверстия и бросился вниз по склону, испытывая боль в руке.

Изображение, чем бы оно ни было, растаяло и пропало. Однако, к тому времени, я уже смог четче рассмотреть прислонившуюся к стволу фигуру. Похоже, это была женщина, хотя я не мог разобрать черт ее лица из-за какого-то маленького предмета, который она подняла и держала теперь почти на уровне глаз. Опасаясь, что это какое-то оружие, я ударил по нему логрусовыми манипуляторами, надеясь выбить из рук.

И тут же споткнулся, ибо последовавшая отдача дернула меня по руке с немалой силой. Я, наверное, ударил по мощному магическому предмету. По крайней мере, я имел удовольствие видеть, что дама тоже пошатнулась. Она снова издала короткий вскрик. Но предмет удержала.

Мгновение спустя вокруг ее фигуры начало образовываться слабое многоцветное сияние, и я сообразил, что это за штука. Я только что направил силу Логруса против Карты. Я должен сейчас же добраться до нее, хотя бы ради выяснения, кто она такая.

Но, ринувшись уже вперед, я сообразил, что не успею вовремя удержать ее. Если не…

И сорвав с плеча фракира, я метнул его вдоль силовой линии Логруса, отдав ему команду и придавая на лету нужное направление.

С нового угла обозрения и благодаря окружающему ее теперь слабому радужному ореолу, я разглядел, наконец, лицо этой дамы. Это была Ясра, та самая, которая чуть было не убила меня своим памятным укусом в квартире Мелмана. Еще миг, и она исчезнет, унося с собой мой шанс добиться хоть каких-то объяснений, от которых могла зависеть моя жизнь.

— Ясра! — крикнул я, пытаясь нарушить ее сосредоточенность.

Это не подействовало, но подействовал Фракир. Мой душительный шнур, пылающий теперь серебристым светом, обвился вокруг ее шеи и плотно намотался свободным концом на висевший слева от Ясры сук.

Она начала таять, явно не догадываясь, что уже слишком поздно. Она не могла козырнуться, не обезглавив себя.

Затем ей пришлось это признать. Я услышал короткий хрип, и она шагнула обратно, стала непрозрачной, потеряла свой ореол, выронила Карту и вцепилась в стягивающий ее шею шнур.

Я подошел к ней, наложил руку на фракира, и тот отмотал один конец от сучка и обвился вокруг моего запястья.

— Добрый вечер, Ясра, — поздоровался я, отдергивая ее голову назад. — Испробуй еще раз ядовитый укус, и тебе понадобится шейный корсет. Поняла?

Она попыталась было заговорить, но не смогла. И просто кивнула.

— Я намерен чуть приспустить удавку, — уведомил я ее, — чтобы ты смогла отвечать на мои вопросы.

Я ослабил сдавливающего ее горло фракира. Она тут же закашлялась и бросила на меня взгляд, способный превратить песок в стекло. Ее магический узор совершенно растаял, и поэтому я позволил Логрусу убраться восвояси.

— Почему ты преследуешь меня? — спросил я ее. — Я что-нибудь для тебя значу?

— Сын погибели! — выругалась она и попыталась плюнуть мне в лицо, но для этого у нее, должно быть, чересчур пересохло во рту.

Я слегка натянул фракира, и она снова закашлялась.

— Неправильный ответ, — укорил я ее. — Попробуй еще раз.

Но тут она улыбнулась, и ее взгляд переместился на какую-то точку у меня за спиной. Не давая фракиру ослабнуть, я рискнул быстро оглянуться. Воздух позади и справа от меня начал мерцать, явно подготавливая почву для чьего-то прохода по Карте.

В данный момент я не чувствовал себя способным справиться с дополнительной угрозой, и поэтому сунул руку в карман и извлек пригоршню собственных Карт. Верхней оказалась Флора. Отлично. Подойдет.

Я толкнул к ней свою мысль, сквозь слабый свет, за лицо на Карте. Почувствовав ее отвлеченное внимание, я понял, что вскоре оно сменилось внезапной бдительностью.

Затем:

— Да?..

— Проведи меня! Скорее!

— Это срочно? — спросила она.

— Да, уж лучше тебе поверить в это, — отозвался я.

— Э… хорошо. Проходи.

Я увидел Флору в постели. Изображение стало четче, еще четче. Она протянула руку.

Я потянулся вперед и взялся за нее. И двинулся вперед, как раз, когда услышал прозвеневший голос Люка, кричавшего:

— Стой!

Я продолжал переход, волоча за собой Ясру. Она попыталась тянуть в обратную сторону и сумела остановить меня, когда я споткнулся о край постели. Вот тогда-то я и заметил темноволосого бородатого мужчину, уставившегося на меня вытаращенными глазами, с противоположного края ложа.

— Кто?.. Что?… — начал было он, когда я мрачно улыбнулся и восстановил равновесие.

За спиной моей пленницы в поле зрения появился темный силуэт Люка. Он потянулся вперед и схватил Ясру за руку, потянув ее прочь от меня. Она издала еле слышный стон, так как это движение еще туже затянуло фракира на ее шеи.

Проклятье! Что же теперь?

Внезапно Флора вскочила с исказившемся лицом, надушенное лавандой одеяло упало на пол, когда она с удивительной скоростью выбросила вперед кулак.

— Ах ты, сука! — закричала она. — Помнишь меня?

Удар обрушился Ясре на челюсть, и я едва сумел высвободить фракира, чтобы не полететь вместе с ней в ожидающие объятия Люка.

И он, и она растаяли. Мерцание исчезло.

Тем временем темноволосый парень выкарабкался из постели и стал лихорадочно собирать предметы своего гардероба. Как только он сгреб все, то даже не потрудился ничего надеть, а просто попятился к двери, держа их перед собой.

— Рон! Ты куда? — спросила Флора.

— Вон! — ответил он и, открыв дверь, исчез за нею.

— Эй! Подожди!

— Ни за что! — донесся ответ из соседней комнаты.

— Проклятье! — она прожгла меня взглядом. — У тебя какой-то дар портить человеку личную жизнь, — затем она окликнула его: — Рон! Как насчет обеда?

— Мне надо наведаться к своему психологу-аналитику, — донесся его голос, а вскоре после этого хлопнула входная дверь.

— Надеюсь, ты понимаешь, какой прекрасный роман ты только что расстроил? — кипела Флора.

Я вздохнул.

— Когда ты с ним познакомилась? — спросил я ее.

— Ну, вчера, — нахмурилась она. — Ладно, ладно, скалься, сколько угодно. Такие отношения не всегда зависят только от продолжительности знакомства. Я могла предвидеть, что на этот раз будет что-то неординарное. И можно было смело рассчитывать, что какой-нибудь грубиян, вроде тебя или твоего отца, испортит прекрасный…

— Мне очень жаль, — извинился я. — Спасибо, что вытащила меня. А он, конечно, вернется. Мы просто чертовски напугали его. Ну как он может не вернуться, если познал тебя?

— Ты и впрямь точь-в-точь, как Корвин, — улыбнулась она. — Грубиян, но наблюдательный.

Она поднялась, подошла к шкафу, достала лавандового цвета халат и накинула его.

— И что же? — спросила она, завязывая пояс, — …все это означало?

— Это длинная история…

— Тогда мне лучше послушать ее за завтраком, — сказала она. — Ты голоден?

Я усмехнулся.

— Само собой. Давай!

Она провела меня через гостиную, обставленную во французском провинциальном стиле, в большую сельскую кухню, сверкающую изразцами и медью. Я предложил ей помочь, но она указала мне на стул рядом со столом и велела сесть.

В то время как она вынимала из холодильника многочисленные продукты, я начал:

— Во-первых…

— Да?

— Где мы?

— В Сан-Франциско, — ответила она.

— А почему ты обзавелась здесь домом?

— Закончив порученное Рэндомом дело, я решила задержаться здесь. Этот городок показался мне очаровательным.

Я щелкнул пальцами. Совсем забыл, что ее послали выяснить, кому принадлежал склад, где Виктор Мелман снимал квартиру и студию, и где фирма «Склады Брута» хранила боеприпасы, способные стрелять в Эмбере.

— Так кому же принадлежал склад? — спросил я.

— Фирме «Склады Брута» — ответила она, — Мелман снимал помещение у нее.

— А кому принадлежит фирма «Склады Брута»?

— Корпорации «Дж.Б.Рэнд».

— Адрес?

— Контора в Сосалито. Покинута пару месяцев назад.

— А снимавшие ее давали владельцу помещения домашний адрес?

— Только до востребования. И тот тоже аннулирован.

— Я и чувствовал, что выйдет что-то в этом роде, — кивнул я. — А теперь расскажи мне о Ясре. Ты хорошо знаешь эту леди?

— Никакая она не леди, — фыркнула Флора. — Когда я с ней познакомилась, она была попросту королевской шлюхой.

— Где?

— В Кашере.

— А где это?

— Симпатичное маленькое королевство чуть за пределами Золотого Круга тех, с кем Эмбер ведет торговлю. Убогая варварская пышность и все такое. Своего рода культурное захолустье.

— Откуда же ты тогда вообще знаешь про него?

Она промолчала с миг, помешивая что-то в чашке.

— О, я однажды общалась с одним кашерским аристократом. Познакомились с ним однажды в лесу. Он охотился с соколом, а я случайно оказалась там и подвернула ногу…

— Э-э, — перебил я ее, чтобы подробности не увели нас в сторону. — А Ясра?

— Она была супругой старого короля Мениллана. Обвела его вокруг пальца.

— А что ты имеешь против нее?

— Она отбила Ясрика, пока меня не было в городе.

— Ясрика?

— Моего аристократа. Графа Кронклефа.

— А что думал об этом происшествии Его Величество Мениллан?

— А он так и не узнал. В то время он лежал на смертном одре. А вскоре и скончался. Поэтому-то ей и понадобился Ясрик. Он был начальником дворцовой стражи, а его брат — генералом. Когда Мениллан испустил дух, она воспользовалась их помощью и устроила переворот. Когда я в последний раз слышала о ней, она была королевой в Кашере и отослала Ясрика подальше. И поделом ему. По-моему, он метил на трон, но она не желала делить его. И казнила Ясрика вместе с братом за какую-то измену. А он был действительно красивым парнем… Хотя и не слишком башковитым.

— У жителей Кашеры есть какие-нибудь… э… необычайные физические особенности? — спросил я.

— Ну… — улыбнулась она. — Ясрик был парень хоть куда. Но я бы не стала употреблять слово «необычайный» по…

— Нет-нет, — перебил я ее. — Я хотел сказать, нет ли у них какой-нибудь аномалии во рту — убирающихся клыков, или жала, или чего-нибудь в этом роде?

— Не-а, — протянула она, и я не смог определить, это от жара плиты она так зарделась, или от чего-то иного. — Ничего подобного. Они скроены по стандартному образцу. А почему ты спрашиваешь?

— Когда в Эмбере я рассказывал вам свою историю, то опустил эпизод про то, как Ясра укусила меня, и я еле-еле сумел козырнуться из-за какого-то впрыснутого ею яда. Он сразу парализовал меня до онемения конечностей и лишил сил.

Она покачала головой.

— Кашерцы ничего подобного сделать не могут. Но, впрочем, Ясра, конечно, не из Кашеры.

— О? Откуда же она?

— Не знаю. Но она иностранка. Некоторые утверждали, будто бы ее привезли работорговцы из какой-то далекой страны. Другие поговаривали о том, что она сама попросту однажды забрела в Кашеру и привлекла внимание Мениллана. Ходили слухи, что она колдунья. Не знаю.

— А я знаю. Эти слухи верны.

— В самом деле? Наверное, именно так она и увела Ясрика…

Я пожал плечами.

— Сколько времени прошло со времени твоего знакомства с ней?

— Полагаю, лет тридцать-сорок.

— И она по-прежнему королева Кашеры?

— Не знаю. Я в тех краях давненько не бывала.

— У Эмбера с Кашерой плохие отношения?

— В действительности вообще никаких особых отношений. Я уже сказала, что Кашера находится несколько на периферии. Она не так доступна, как множество других мест, и не составляет для торговли ничего особенно привлекательного.

— Значит, у нее нет никакой настоящей причины ненавидеть нас?

— Не больше, чем ненавидеть всех других людей.

Помещение кухни стали наполнять ароматы стряпни. И пока я сидел, принюхиваясь к ним и мечтая о долгом горячем душе, куда намеревался отправиться после завтрака. Флора сказала то, что я почему-то ожидал от нее услышать:

— Тот человек, уволокший Ясру обратно… Он выглядел знакомым. Кто он?

— Это тот, о ком я рассказывал вам в Эмбере, — ответил я. — Люк. Мне любопытно узнать, напоминает ли он тебе кого-нибудь?

— Кажется напоминает, — ответила она помолчав. — Но не могу вспомнить, кого именно.

Она стояла спиной ко мне, и я посоветовал:

— Если у тебя в руках что-нибудь бьющееся или разливающееся, то, пожалуйста, поставь…

Я услышал, как что-то было поставлено на стол. Затем она обернулась с озабоченным выражением лица.

— Да?

— Его настоящее имя Ринальдо, и он сын Бранда, — сообщил я. — Я больше месяца пробыл у него пленником в другом Отражении. И сбежал только сейчас.

— Ну, дела, — прошептала она. Затем добавила: — Чего же он хочет?

— Отомстить.

— Кому-то конкретно?

— Нет. Всем нам. Но Каин, конечно, стоял на первом месте.

— Понимаю.

— Пожалуйста, не сожги чего-нибудь, — забеспокоился я. — Я уже давно жду не дождусь хорошего завтрака.

Она кивнула и отвернулась. Через некоторое время она спросила, не оборачиваясь:

— Ты знал его долгое время. На что он способен?

— Он всегда мне казался довольно свойским парнем. Если он сумасшедший, как его папаша, то хорошо это скрывает.

Она откупорила бутылку вина, наполнила два бокала и перенесла их на стол. А затем подала завтрак.

Попробовав несколько кусочков, она остановилась, не донеся вилку до рта и уставилась в пространство.

— Кто бы мог подумать, что этот сукин сын оставит потомство? — заметила она.

— Фиона, я думаю, — отозвался я. — В ночь перед похоронами Каина она спросила, нет ли у меня фотографии Люка. Когда я показал ей снимок, то мог смело утверждать, что ее что-то беспокоит, но что именно — она не сказала.

— А на следующий день они с Блейзом исчезли, — продолжила мою мысль Флора. — Да, теперь, когда я думаю об этом, он действительно выглядит несколько похожим на Бранда, когда тот был очень молод. Боже, как давно это было. Люк кажется более рослым и тяжеловесным, но сходство есть.

Она вернулась к завтраку.

— Приготовлено, кстати, очень вкусно, — похвалил я.

— О, спасибо, — затем она вздохнула. — Это значит, что если я хочу услышать всю историю целиком, то мне придется подождать, пока ты не кончишь есть.

Я кивнул, так как отвечать с полным ртом не мог. Пусть рушатся империи. Я проголодался.

2

Приняв душ, приведя в порядок ногти и волосы и облачившись в выуженное из Отражений одеяние, я получил в справочном номер и позвонил единственной особе по фамилии Девлин, записанной в районе проживания Билла Рота. Ответил женский голос, не обладающий искомым тембром, хотя я все-таки узнал его.

— Мег? Мег Девлин? — взывал я.

— Да, — раздалось в ответ. — Кто это?

— Мерль Кори.

— Кто?

— Мерль Кори. Мы недавно провели вместе интересный вечер…

— Извините, — прервала она. — Должно быть, произошла какая-то ошибка.

— Если ты не можешь сейчас беспрепятственно говорить, я позвоню позже, когда сможешь. Или ты позвони мне.

— Я вас не знаю, — она повесила трубку.

Я тупо уставился на телефон. Если при разговоре присутствовал ее муж, то, надо полагать, она должна была повести себя чуть уклончиво, показав хоть как-то что знает меня и поговорит в другой раз. Связь с Рэндомом я еще не устанавливал, так как чувствовал, что он сразу же вызовет меня в Эмбер, а мне хотелось сначала поговорить с Мег. На визит к ней я, конечно, не мог уделить времени. Поэтому я попробовал единственный ход, пришедший мне в голову. Я снова созвонился со справочным и узнал номер ближайших соседей Билла, Хансенов.

Мне ответили после третьего гудка — женский голос, который, возможно, принадлежал миссис Хансен. В прошлом я встречался с ней, причем во время совсем недавнего моего визита в те края.

— Миссис Хансен, — начал я. — Это говорит Мерль Кори.

— Ах, Мерль… Ты ведь совсем недавно был здесь, не так ли?

— Да. Правда я не смог надолго задержаться. Но, в конце концов, все-таки встретился с Джорджем. Несколько раз подолгу разговаривал с ним… Мне бы и сейчас хотелось с ним перекинуться парой слов, если он недалеко.

Прежде, чем она ответила, молчание затянулось на несколько лишних секунд.

— Джордж… Джордж сейчас в больнице, Мерль. Ты можешь передать ему через меня?..

— О, это не срочно, — успокоил я ее. — А что случилось с Джорджем?

— Да, вообще-то ничего страшного. Он наведывается иногда к врачу, и сегодня у него день обследования и процедур. В прошлом месяце у него случилось своего рода расстройство. Амнезия продолжалась пару дней, и врачи, кажется, не могут докопаться, чем она вызвана.

— Печальное известие.

— Однако, рентген не показал никаких повреждений — он не ударялся головой или еще чем-нибудь. И теперь с ним, кажется, все в порядке. Врачи говорят, что он, вероятно, скоро будет вполне здоров. Но они хотят еще немного понаблюдать за ним. Вот и все, — внезапно, словно осененная вдохновением, она спросила: — А как он вообще показался тебе, когда ты разговаривал с ним?

Я предвидел этот вопрос, поэтому не колеблясь ответил:

— Когда мы с ним болтали, он казался вполне здоровым, — ответил я. — Но, конечно же, я не знал его прежде, и поэтому мне трудно судить, какова норма его поведения.

— Понимаю, что ты имеешь в виду, — проговорила она. — Ты хочешь, чтобы он позвонил тебе, когда вернется?

— Нет. Я собираюсь уезжать, — сказал я. — И не уверен, что скоро вернусь. Возможно-то ничего, в общем и нет. Как-нибудь позвоню еще раз.

— Тогда ладно. Я скажу ему, что ты звонил.

— Спасибо. До свидания.

Этого я почти и ожидал. После Мег. Поведение Джорджа под конец нашей последней встречи было довольно странным. Беспокоило меня то, что он, кажется, знал, кто я такой на самом деле, а также знал об Эмбере, и даже хотел последовать за нами через Карту. Впечатление создавалось такое, будто он и Маг подверглись какому-то странному гипнозу.

В связи с этим на ум сразу же приходит Ясра. Но впрочем она, кажется, является союзницей Люка, а Маг предупреждала меня насчет Люка. С чего бы это она стала делать, если ей каким-то образом управляла Ясра? Такой вывод не имел смысла. Кто еще из тех, кого я знаю, способен так повлиять на людей?

Хотя бы Фиона. Но, впрочем, она позже участвовала в моем возвращении в это Отражение из Эмбера и даже увезла меня после моего вечера с Мег. И казалась ничуть не меньше озадаченной ходом событий, чем я.

Дерьмо… В жизни встречается достаточно дверей, которые не открываются, когда вы в них ломитесь, и размещены они попеременно с теми, которые открываются тогда, когда тебе этого совсем не хочется.

Я вернулся и постучал в дверь спальни, и Флора разрешила мне войти. Она сидела перед зеркалом и накладывала косметику.

— Как твои дела? — спросила она.

— Не ахти. На самом-то деле совершенно неудовлетворительно, — я коротко изложил ей результаты своих звонков.

— Так что же ты собираешься делать теперь? — поинтересовалась она.

— Связаться с Рэндомом, — ответил я, — и ввести его в курс дела. Мне кажется, он отзовет меня в Эмбер и пожелает выслушать все подробности. Поэтому я зашел попрощаться и поблагодарить за помощь. Извини, если я расстроил твой роман.

Она пожала плечами, все еще сидя спиной ко мне и разглядывая себя в зеркало.

— Не беспокойся…

Конца ее фразы я не расслышал, хотя она продолжала говорить. Мое внимание резко отвлекла попытка контакта через Карту. Я настроился на прием и подождал. Ощущение усилилось, но присутствие вызывавшего не обнаруживалось. Я отвернулся от Флоры.

— Мерль, что это? — услышал я затем ее голос.

Я поднял руку, сделав ей знак помолчать, так как ощущение интенсифицировалось. Казалось, я вглядывался в длинный черный туннель, в противоположном конце которого ничего не было.

— Не знаю, — ответил я Флоре, вызвав Логрус и взяв управление одним из его ответвлений. — Призрак? Это ты? Ты готов поговорить? — спросил я.

Ответа не было. Я почувствовал холодок, все еще оставаясь в состоянии ожидания. Никогда раньше я не испытывал ничего подобного. Надвигалось сильное ощущение, что если я сдвинусь, меня куда-то переправят. Не было ли это вызовом? Западней? Что бы это ни было, я решил, что только дурак принял бы такое приглашение от неизвестного. После того, что я узнал, концом туннеля вполне могла оказаться Хрустальная пещера.

— Если что-нибудь нужно, — сказал я, — тебе придется сделаться видимым и обратиться ко мне. Я перестал ходить на свидания с завязанными глазами.

Тут просочилось ощущение присутствия, но никаких намеков на личность вызывавшего.

— Ладно, — сказал я. — Я не пойду, а у тебя нет сообщения. Единственное, что мне еще приходит в голову, это то, что ты просишь провести тебя ко мне. Если это так, проходи.

Я протянул пустые с виду руки, но с незаметной удавкой, выползающей на боевую позицию по правой руке, и с невидимой, но смертельной логрусовой молнией в правой. Это был один из случаев, когда вежливость требовала применения профессиональных навыков.

В темном туннеле, казалось, послышался тихий смех. Однако, он, конечно же, был только мысленной проекцией, холодный и бесполый.

— ТВОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ КОНЕЧНО, ХИТРОСТЬ, — дошло затем до меня. — ИБО ТЫ НЕ ДУРАК. И ВСЕ ЖЕ, Я ДОПУСКАЮ, ЧТО ТЫ СМЕЛ, РАЗ ТАК ОБРАЩАЕШЬСЯ К НЕИЗВЕСТНОМУ. ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, С ЧЕМ СТОЛКНУЛСЯ, И ВЕС ТАКИ ПОДЖИДАЕШЬ ЕГО. И ДАЖЕ ПРИГЛАШАЕШЬ ЕГО.

— Предложение все еще остается в силе, — сказал я.

— Я НИКОГДА НЕ СЧИТАЛ ТЕБЯ ПО-НАСТОЯЩЕМУ ОПАСНЫМ.

— Чего ты хочешь?

— ПОСМОТРЕТЬ НА ТЕБЯ.

— Зачем?

— МОЖЕТ БЫТЬ, НАСТУПИТ МОМЕНТ, КОГДА Я СТОЛКНУСЬ С ТОБОЙ ПРИ ИНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ.

— При каких обстоятельствах?

— Я ЧУВСТВУЮ, ЧТО НАШИ ПУТИ ПЕРЕСЕКУТСЯ, ТАК КАК ВЕДУТ К ОДНОЙ ЦЕЛИ.

— Кто ты?

Снова смех.

— НЕТ. НЕ СЕЙЧАС. ЕЩЕ РАНО. Я ХОЧУ ВСЕГО ЛИШЬ ПОГЛЯДЕТЬ НА ТЕБЯ И ПОНАБЛЮДАТЬ ЗА ТВОИМИ РЕАКЦИЯМИ.

— Ну, достаточно полюбовался?