Я осмотрел вытоптанный пятачок, где все это происходило. В мешанине странной крови зверей, росы и отпечатков звериных лап я обнаружил следы очень похожие на отпечатки обычных сапог вполне нормальных размеров. Я расширил радиус поиска и вскоре наткнулся на еще один совершенно отчетливый отпечаток. Направление его указывало в сторону, откуда я пришел.

Мой преследователь? Может быть сам П.? Тот, кто пустил по моему следу собак? И сам же пришел ко мне на помощь? Нет, абсурд…

Я покачал головой. Я устал искать смысл там, где его, похоже, не было. Я попытался продолжить поиски, но больше следов не обнаружил. Тогда я вернулся к спасительной расщелине, там подобрал ножны своего меча и сунул меч в ножны. Потом я повесил меч на пояс, а пояс прицепил через плечо, чтобы меч свисал вдоль спины. Я не представляю, как я мог бы бежать с мечом на бедре. Потом я немного перекусил холодным мясом и хлебом и выпил воды с глотком вина.

А потом я продолжил свое путешествие. Большую часть следующего дня я бежал, хотя «день», наверное, не самое удачное название для передвижения под небесами в клетку или пересеченных пунктиром, или озаренных вращающимися огненными колесами, или фонтанами огня. Я бежал, пока не устал. Тогда я передохнул, поел и снова побежал. Я экономил еду, потому что чувствовал, что за новой едой придется посылать очень далеко, а сама эта операция требует от организма энергетических затрат.

Я избегал срезать путь, потому что мгновенные переброски в кружении складок Отражений, эти дьявольские спринты тоже имеют свою цену, а я не хотел прибыть на финиш выжатым лимоном. Я часто проверял, нет ли погони. Обычно я ничего подозрительного не замечал, но иногда мне все же казалось, что я видел далекого преследователя. Но здесь были возможны и другие объяснения, учитывая некоторые шутки Отражений. Я бежал до тех пор, пока не почувствовал, что приближаюсь к своей цели. На моем пути больше не возникало новых катастрофических катаклизмов, вслед за которыми обычно следовал приказ повернуть назад.

Я мельком подумал — что это могло значить? Хороший знак, или же впереди меня ожидает что-то еще худшее? В любом случае я уже знал, что еще один привал и небольшой отрезок пути после — и я окажусь там, куда направлялся. Добавьте немного осторожности, пару приемов безопасности, и уже появятся основания для оптимизма. Теперь я бежал через обширное похожее на лес образование кристаллических структур. Были ли это живые существа или же просто геологические образования — я не знал. Кристаллы искажали перспективу, и смещение становилось затруднительным. Тем не менее, я не обнаружил здесь, на этой стеклянной блестящей равнине, признаков живых существ, и это заставило меня принять решение устроить последний привал именно здесь.

Я наломал стеклянных веток и воткнул их в розовый грунт, консистенцией напоминающий наполовину схватившуюся замазку. Вскоре у меня образовался круговой палисад до уровня моего плеча, центром которого был я. Я смотал Фракира с запястья, сделал нужные указания и поместил его на гребень моей сверкающей стены.

Фракир удлинился, вытянувшись в тонкую нить, обвиваясь вокруг стеклообразных сучков. Я почувствовал себя здесь в безопасности. Я не верил, что какое-нибудь существо сможет пересечь барьер без того, чтобы Фракир не спрыгнул на него и смертельной хваткой не удавил бы его. Я расстелил плащ, лег на него и заснул. Как долго я спал — не знаю. Не помню, снилось ли мне что-нибудь. Ничто не потревожило мой сон.

Наконец я проснулся, повертел головой, восстанавливая ориентировку, но вид со всех сторон оставался прежним — меня окружали переплетенные кристаллические ветви. Я медленно поднялся на ноги, попробовал окружающую меня стенку на прочность. Прочность оказалась вполне удовлетворительной, даже, пожалуй чересчур. Выстроенная мною защитная стенка превратилась в стеклянную клетку. Хотя мне и удалось отломить несколько веток поменьше, но они были, в основном сверху и не могли помочь мне освободиться. Те ветки, которые я воткнул в грунт, стали заметно толще и, похоже, пустили крепкие корни. Они не хотели уступать ударам моего сапога. Чертовское невезение вывело меня из себя.

Я взмахнул мечом, и стеклянные осколки брызнули во все стороны. Я прикрыл лицо плащом и нанес еще несколько ударов, потом я заметил, что моя рука мокрая — по ней струилась кровь, некоторые из этих осколков были очень острые.

Я отложил меч и принялся снова пинать стены моей клетки ногами. Стены трещали, звенели, но не поддавались. Обычно я не страдаю клаустрофобией, и жизни моей немедленная опасность не угрожала, но что-то в этой сверкающей тюрьме меня раздражало, даже приводило в бешенство вне зависимости от общей ситуации. Я разъяренно бился со стеной минут двадцать и только потом пришел в состояние, когда смог задуматься над создавшимся положением.

Я оглядел переплетение веток, пока не заметил нить Фракира среди них. Тогда я коснулся его кончиками пальцев и прошептал приказ. Нить разгорелась, пробежала все цвета спектра, потом остановилась на оранжевом свечении. Я быстро отошел к центру своей клетки и полностью завернулся в плащ. Я решил, что, если я присяду, некоторые осколки пролетят большую дистанцию и сильнее ударят меня. Поэтому я продолжал стоять, выпрямившись и защищая голову и шею руками и плащом. Потрескивание постепенно усиливалось и, наконец, перешло в щелканье, стук и звон разбивающегося стекла.

Меня неожиданно ударило в плечо, но я устоял на ногах. Когда все стихло, я огляделся по сторонам. Оказалось, что я стоял по щиколотку в обломках ветвей и что крыша моей клетки исчезла. Некоторые из боковых стволов этого твердого, похожего на коралл вещества раскололись почти до уровня почвы, остальные стояли покосившись под неестественным углом, и несколько ударов ногой заставили их рухнуть на землю. Плащ мой оказался кое-где прорванным, а Фракир, обвивший мою щиколотку, начал миграцию к своему постоянному месту обитания на моем запястье.

Под подошвами моих сапог хрустели обломки. Я покинул место своего неожиданного пленения. Отойдя в сторону, я отряхнул плащ и себя самого. Потом я шел примерно с полчаса, оставив это место далеко позади. Только тогда, в горячей долине, где немного попахивало серой, я остановился, чтобы позавтракать. Когда я заканчивал завтрак, я услышал топот и хруст. Я оглянулся. Рогатое, вооруженное еще и бивнями существо мчалось по гребню с правой стороны от меня, преследуемое безволосым оранжевым созданием с длинными когтями и раздвоенным заостренным хвостом.

Оба выли, но не в тон друг другу. Я плюнул, глядя им в след. Одна мерзость за другой только и всего.

Я пересекал замершие в хватке жуткого мороза страны, потом проходил через пылающие и пышущие огнем края, под беснующимся или безмятежным небом. Несколько часов спустя, я, наконец, увидел цепочку невысоких холмов, темных на фоне струящегося над ними северного сияния.

Вот оно. Мне оставалось только только подойти и войти туда, и за самым последним и самым трудным из препятствий я увижу свою цель. Я решительно двинулся вперед. Нужно поскорее закончить это дело и взяться за другие, более важные. Когда я покончу с этим, я вернусь прямо в Эмбер через Карту.

Это легче, чем идти обратно по своему собственному следу. К цели же своей я не мог перебраться с помощью Карты, потому что было невозможно создать такую Карту. Так как я бежал медленно, то сначала мне показалось, что сотрясение почвы под ногами мне только почудилось. Но я был лишен этой иллюзии, когда небольшие камешки под ногами и вокруг меня вдруг сами по себе стали перекатываться с места на место.

Почему бы и нет? Чего только мне не довелось преодолевать до сих пор!

Как будто странная моя Немезида пунктуально двигала пальцем вдоль списка и в данный момент подошла к пункту «землетрясение».

Ну, хорошо. По крайней мере, поблизости не было видно объектов большой высоты, которые могли бы на меня рухнуть.

— Радуйся, сукин сын! — крикнул я в небеса. — Но очень скоро тебе будет совсем не смешно, это я тебе обещаю.

Словно в ответ сотрясения стали яростней и так усилились, что я был вынужден остановиться, или я оказался бы брошенным на землю.

Прямо на моих глазах почва в некоторых местах начала опускаться, крениться. Я быстро огляделся по сторонам, пытаясь определить, что мне делать — идти вперед, отступить или остаться на месте.

В почве начали образовываться трещины, пока еще небольшие, и я услышал тяжкий скребущий звук.

Земля подо мной вдруг ушла вниз примерно на шесть дюймов, и ближайшая щель стала шире.

Я повернулся и побежал туда, откуда пришел.

Видимо это была ошибка. Последовала особенно жесткая судорога земли, и я был сбит с ног. Прежде, чем успел подняться, широкая щель образовалась на расстоянии вытянутой руки от меня. Прямо на моих глазах она становилась все шире.

Я вскочил на ноги, перепрыгнул ее, споткнулся, снова поднялся на ноги и увидел перед собой новую трещину, которая раскрывалась еще быстрее, чем та, через которую я перепрыгнул.

Я снова поднялся на ноги. Я стоял на неустойчивой наклонной крышке стола, в которую превратилась равнина. Повсюду черными молниями змеились трещины, раскачивающаяся равнина-столешница с каждым колебанием открывала их все шире и шире под аккомпанемент жутких стенаний и грохота.

Огромные участки почвы пропадали на глазах, погружаясь в пропасть. Мой небольшой остров тоже уже приготовился к погружению.

Я прыгнул, потом еще, и еще, пытаясь добраться до относительно стабильной зоны.

Мне это не удалось.

Нога моя не дотянулась до края, и я полетел в бездну, но успел ухватиться руками за выступ. Некоторое время я висел, раскачиваясь, потом начал подтягиваться.

Выступ начал крошиться, я вонзил в него ногти скрюченных пальцев, нащупывая опору, и снова повис, кашляя и ругаясь.

Я пытался найти на глинистой стене какую-нибудь опору для ног. Она несколько подалась под ударами моих сапог, я воткнул носки сапог поглубже, моргая запорошенными глазами и стараясь отыскать надежную опору для рук наверху.

Я почувствовал, как Фракир переползает с моей кисти, образуя небольшую петлю, в надежде отыскать достаточно прочную зацепку, чтобы сыграть роль якоря.

Напрасно. Левая рука опять сорвалась. Я повис на одной правой, лихорадочно шаря другой рукой. Посыпалась земля, и правая рука тоже стала соскальзывать. Сквозь пыль и слезы в запорошенных глазах я вдруг увидел над собой какой-то темный силуэт, почти тень.Правая рука сорвалась, и я оттолкнулся ногами, чтобы попытаться в последний раз.

Едва руки мои метнулись вверх, как чьи-то пальцы обхватили мое правое запястье. Секунду спустя к одной руке присоединилась вторая, и меня быстро потащили наверх, быстро и легко. Я перевалился через край пропасти, немедленно постаравшись встать на ноги. Протер от пыли глаза.

— Люк!

Он был одет в зеленое, и меч, должно быть, не доставлял ему такую массу неудобств, как мне, потому что довольно внушительных размеров ножны висели у него на боку. Похоже, заплечным мешком ему служил свернутый плащ, а застежку он носил как украшение на левой стороне груди — тонкая вещица, какая-то золотая пташка.

— Сюда! — сказал он.

Он повернулся, и я поспешил за ним.

Он вел меня по касательной к маршруту, по которому я вошел в эту долину, назад и влево. Чем дальше, тем устойчивее становился грунт под нашими ногами.

Наконец мы выбрались на невысокий холм, который, кажется, был совершенно вне зоны тектонического возмущения. Здесь мы остановились, чтобы бросить взгляд назад.

— Не подходите ближе! — прогремел оттуда мощный голос.

— Спасибо. Люк, — поблагодарил я.

Я перевел дыхание.

— Не представляю, каким образом ты очутился здесь и почему…

Он поднял руку.

— Сейчас я хотел бы знать одно, — произнес он.

Он почесал короткую бороду, которая отросла у него в замечательно короткое время, и одновременно показал мне кольцо с голубым камнем, которое он носил на пальце.

— Что именно, говори, — ответил я.

— Каким образом получилось так, что тот, кто сейчас обратился к нам, имеет твой голос?

— Проклятье! — воскликнул я. — Ведь он с самого начала казался мне знакомым!

— Так в чем же дело? — настаивал Люк. — Ты ведь знаешь? Каждый раз, когда тебе грозит опасность, он предупреждает тебя — «Не двигайся дальше!» Он это делает твоим собственным голосом, как эхо.

— А ты давно идешь за мной?

— Довольно порядочно.

— А те бестии у расщелины, где я разбил свой лагерь?

— Да, это я избавил тебя от встречи с ними. Так куда же ты направляешься и кто с нами говорил?

— Пока что у меня есть только подозрение относительно того, что происходит. И вообще это довольно долгая история. Но ответ должен находиться вот за той грядой холмов.

Я махнул рукой в сторону зарниц.

Люк тоже взглянул в ту сторону, потом кивнул.

— Что ж, тогда — вперед!

— Но там землетрясение, и в самом разгаре, — заметил я.

— Оно, кажется, ограничено этой долиной. Мы можем срезать путь и обойти ее стороной.

— И с большей вероятностью повстречать на своем пути еще одну подобную катастрофу.

Он покачал головой.

— Создается впечатление, что тот, кто пытается остановить тебя, вынужден накапливать силы заново после каждой новой попытки.

— Да, но эти попытки становятся все чаще, — ответил я, — и с каждым разом они все эффективнее.

— Потому что мы все ближе к их источнику, да? — спросил он.

— Возможно.

— Тогда поспешим.

Мы спустились по противоположному склону холма, потом поднялись на другой и снова спустились.

Толчки к тому времени утихли настолько, что превратились в периодическое подрагивание почвы, а потом и вовсе прекратились.

Мы выбрались в новую долину, которая некоторое время уводила нас далеко вправо от нашей цели, потом плавно повернула в сторону бесплодных и голых холмов, в сторону нашей цели, где плясали молнии и фиолетовое небо разрезала низко нависшая, похожая на облако, граница.

Пока никаких новых опасностей не было.

— Люк, а что случилось той ночью на горе, в Нью-Мексико? — спросил я некоторое время спустя.

— Мне тогда пришлось быстро уходить, — ответил он.

— А тело Дэна Мартинеса?

— Я забрал его с собой.

— Зачем?

— Мне не хотелось оставлять улики на виду у любого случайного прохожего.

— Но на самом деле, это же ничего не объясняет.

— Я знаю, кивнул он.

Он перешел на медленный бег.

Я бежал рядом с ним.

— И ты знаешь, кто я такой? — продолжил я.

— Да.

— Откуда?

— Не сейчас, — сказал он. — Поговорим об этом после.

Он ускорил бег, я сделал то же самое.

— И почему ты за мной следил?

— Я ведь спас твою шкуру, разве не так?

— Да, и я тебе благодарен, но все же я хотел бы получить ответы на свои вопросы.

— Наперегонки до того косого камня, — предложил он.

И он помчался со всех ног.

Я тоже бросился бежать и догнал его, но как ни старался, не мог выйти вперед. И дышали мы слишком тяжело, чтобы задавать вопросы и отвечать на них.

Я заставил себя еще больше увеличить скорость.

Он сделал то же самое, держась со мной вровень. Наклонившаяся скала — наша цель — была еще довольно далеко. Мы бежали бок о бок, и я сохранял свои силы для финишного рывка. Может быть, это просто ненормально, но мы с Люком столько бегали наперегонки… Теперь это была уже почти привычка. И старое соперничество. Он стал бегать чуть-чуть быстрее или я медленнее?

Мои руки работали как поршни, ноги гулко топали. Я взял дыхание под контроль и наладил нужный ритм.

Я вышел немного вперед, и Люк ничего не предпринял в ответ. Камень вдруг оказался гораздо ближе, чем казалось.

Мы шли в таком положении примерно полминуты, потом Люк словно с цепи сорвавшись, с удивительной легкостью обошел меня…

Так, пора прибавить…

Я заставил свои ноги переступать еще быстрее. Кровь грохотала в ушах. Я со всхлипом втягивал воздух и у меня все силы теперь уходили на бег. Расстояние между нами начало сокращаться. Наклонно стоящая скала становилась все ближе и ближе.

Я успел поравняться с ним до того, как мы пришли к финишу, но, несмотря на все усилия, я так и не смог обойти его.

Все также бок о бок мы пронеслись мимо камня и вместе рухнули на землю.

— Фотофиниш, — выдохнул я.

— Придется записать ничью, — прохрипел Люк. — Ты, как всегда, удивил меня в самом конце.

Я вытащил свою флягу с водой и протянул ему. Он прополоскал рот и вернул флягу мне. Постепенно, делая глотки по очереди, мы ее опорожнили.

— Проклятье, — сказал наконец Люк.

Он медленно поднялся на ноги.

— Посмотрим, что за этими холмами.

Я встал и пошел рядом с ним.

Восстановив дыхание, я сразу же сказал ему:

— Похоже, что ты чертовски много знаешь обо мне, а я о тебе — почти ничего.

— Наверное, — кивнул он. — А лучше было бы наоборот. Я уверен…

— Что это значит?

— Не сейчас, — ответил он все той же фразой. — После. Ведь невозможно же прочитать «Войну и мир» в обеденный перерыв.

— Я не понимаю…

— Время, — сказал он. — его всегда или слишком много или катастрофически не хватает. И в данный момент у нас его очень мало.

— Я совсем запутался.

— Еще бы.

Холмы постепенно приближались, а земля под ногами стала устойчивее.

Мы продолжали медленно, но неуклонно продвигаться вперед.

Я вспомнил предположения Билла и Рэндома, предупреждение Мег. Подумал и о странном патроне, который я нашел в куртке у Люка.

— Там, куда мы идем, — начал Люк, прежде чем я успел задать свой вопрос, — Колесо-Призрак, верно?

— Да.

Он рассмеялся.

— Значит, там, в Санта-Фе, ты говорил правду. Для твоей машины и в самом деле требуется особая окружающая среда. Единственное, что ты не сказал мне тогда, это то, что тебе удалось отыскать подходящее место и построить машину.

Я кивнул.

— А как обстоят дела с твоим планом создания новой компании? — спросил я.

— Это я придумал только для того, чтобы вывести тебя на откровенный разговор.

— А кто такой Дэн Мартинес, и что он говорил?

— Не знаю. — Он уловил мой недоверчивый взгляд и поспешно добавил: — Я и в самом деле его не знаю. И я по-прежнему не знаю, чего же он хотел и почему стрелял в нас.

— Люк, чего ты, собственно, хочешь?

— Вот сейчас я хочу посмотреть на твою дьявольскую машину, — ответил он. — То, что ты ее построил у черта на куличках, придает ей какие-то особые свойства?

— Да.

— А именно?

— А именно такие, о которых я и не подозревал, к сожалению.

— Назови хоть одно.

— Извини, — сказал я, — но ответы на вопросы — это игра для двоих.

— Эй, я ведь тебя только что вытащил из дырки в земле.

— Люк… у меня есть подозрения, что именно ты пытался убить меня в течении нескольких лет по тридцатым числам апреля?

— Да… но не в последнее время, — ответил он. — Честно.

— Так, значит, ты в самом деле пытался?

— Ну да… Но у меня были основания.

Понимаешь, это чертовски длинная история, и…

— Боже мой, Люк! Что я тебе сделал?

— Все не так просто… — вздохнул он.

Мы подошли к подножию ближайшего холма и начали взбираться на него.

— Дальше не надо, — сказал я. — На ту сторону нам не перейти.

Он замер.

— Почему?

— В тридцати или сорока футах кончается атмосфера.

— Ты шутишь?

Я молча покачал головой.

— И с той стороны гораздо хуже, — добавил я. — Нам нужно найти проход. Дальше влево должен быть такой…

Я повернулся и направился в ту сторону. Вскоре я услышал звук шагов позади.

— Значит, ты придал ей свой голос, — услышал я за спиной голос Люка.

— Значит, так.

— Теперь я понимаю, чего ты хотел, и что тут происходило. В этом сумасшедшем тайнике машина у тебя обрела сознание. Она вышла из-под контроля, а теперь ты хочешь ее выключить. Вот кто пытался убить тебя или заставить повернуть назад — твое «Колесо-Призрак». Верно.

— Возможно.

— Почему же ты не воспользовался Картой?

— Для такого места, которое постоянно находится в состоянии трансформации, невозможно сделать Карту. И что ты вообще знаешь о Картах?

— Я знаю достаточно, — ответил он.

Я увидел впереди проход, который искал.

Перед самым входом я остановился.

— Люк, — заговорил я, — я не знаю кто ты и чего хочешь, зачем и как ты попал сюда, и ты, похоже, не торопишься рассказать мне об этом, поэтому я расскажу тебе кое-что сам, безвозмездно.

Дальше нас ждет очень опасный путь. Возможно, тебе стоило бы вернуться туда, откуда ты пришел, и предоставить это дело мне одному. Тебе нет смысла подвергать себя опасности.

— Мне кажется, смысл есть, — не согласился Люк. — К тому же, я могу тебе пригодиться.

— Каким образом?

Он пожал плечами.

— Идем дальше, Мерлин. Я хочу увидеть ее собственными глазами.

— Ладно. Раз так, пошли.

Я повел его в узкий проход в расколовшейся скале.

10

Коридор был погружен в полумрак и местами был очень узок. По мере нашего продвижения вперед становилось все холоднее, но через некоторое время мы оказались на скальной полке, выходившей к дымящейся яме. В воздухе смердело чем-то вроде аммиака, ноги у меня замерзли, а лицо пылало, как обычно.

Я с усилием моргнул пару раз, изучая новейшие очертания Лабиринта, проступавшие сквозь колышущийся туман. Над всем пространством висела жемчужная пелена, а сквозь полумрак иногда сверкали оранжевые вспышки.

— Где же она? — с любопытством спросил Люк.

Я показал прямо вперед, где только что сверкнула очередная вспышка.

— Вот там, — ответил я.

Как раз в этот момент туман слегка развеялся, и мы увидели несколько мрачных гребней, разделенных черными седловинами. Гребни эти зигзагами уходили к острову, напоминавшему крепость из-за окружавшей его низкой стены, за которой виднелось несколько металлических конструкций.

— Лабиринт, — пробормотал Люк. — Мы пойдем низом или по гребню стены?

Я улыбнулся.

— По разному, иногда понизу, а иногда верхом.

— Ну а куда сейчас?

— Еще не знаю. Мне каждый раз приходится заново его изучать. Нужно время… Видишь ли, он постоянно меняется, и тут возможны сюрпризы.

— Сюрпризы?

— Ну да, вся эта чертова перечница плавает в озере жидкого гелия и водорода. Вокруг нее перемещается Лабиринт. Каждый раз он другой. Кроме того, нельзя забывать об атмосфере. Если пойти прямо по гребню, то местами окажешься за ее пределами и, естественно долго не продержишься. Температура тоже колеблется от страшного жара до жуткого холода. Нужно знать, когда ползти, когда карабкаться, когда делать еще что-нибудь, и вообще — в какую сторону идти.

— А как ты все это определяешь?

— Но-но! — покачал я головой. — Я беру тебя с собой, но это еще не значит, что я раскрою тебе все секреты.

Туман начал снова подниматься из глубины впадины, собираясь в маленькие облачка.

— Теперь я понимаю, почему для этого места нельзя изготовить Карту, — сказал он.

— Да… — сказал я немного погодя. — Ну, ладно, сюда.

— А что, если она на нас нападет, пока мы в Лабиринте? — спросил Люк.

— Можешь оставаться здесь, если хочешь, — вместо ответа сказал я.

— Нет. Ты в самом деле хочешь выключить ее?

— Еще не знаю. Пошли.

Я сделал несколько шагов вперед и вправо. В воздухе надо мной возник слабый световой круг. потом он стал ярче. Я почувствовал руку на своем плече.

— Что… — начал было он.

— Ни шагу дальше! — произнес вдруг голос, в котором я узнал свой собственный.

— Я думаю, мы можем договориться, — быстро сказал я. — У меня есть кое-какие идеи, и…

— Нет! — решительно ответил Призрак. — Я слышал слова Рэндома и понимаю, что он приказал.

— Я готов не подчиниться его приказу, — сказал я, — если будет лучший вариант.

— Ты хочешь просто провести меня. Ты хочешь МЕНЯ выключить!

— Этой демонстрацией силы ты только ухудшаешь положение, — продолжал я. — Сейчас я пройду и…

— Нет!

Из круга ударил могучий порыв ветра.

Я покачнулся и увидел, как мой рукав стал сначала коричневым, а потом оранжевым. Прямо на моих глазах он начал рассыпаться в прах.

— Что ты делаешь? Мне нужно с тобой поговорить, объяснить тебе…

— Не здесь! Не сейчас! Никогда!

Меня отбросило от Люка. он поймал меня, упав на одно колено. Нас ударило порывом арктического ветра, перед глазами затанцевали искорки льда, засверкали ярчайшие цвета, едва не ослепив меня.

— Стой! — крикнул я, но меня никто не послушался.

Почва, казалось, уходила из-под ног, но я не чувствовал, чтобы мы куда-то падали. Скорее казалось, что мы зависли в световом шторме.

— Стой! — крикнул я еще раз, но мои слова унесло куда-то в бесконечность.

Световой круг исчез, словно удаляясь по туннелю, но благодаря сенсорной перегрузке я понял, что мы с Люком удаляемся от источника света,

— то нас отбросило на расстояние, равное половине трещины холма.

Но нигде поблизости не было ничего такого, за что можно было бы зацепиться или использовать как ориентир.

Послышался слабый жужжащий звук, потом он перешел в гудение, затем в глухой рев.

Мне показалось, что неподалеку небольшой паровоз штурмовал склон холма под невозможным углом, потом я увидел перевернутый водопад, линию неба под зелеными волнами. Мимо стремительно пронеслась парковая скамья, на которой застыла голубокожая женщина с выражением ужаса на лице, побелевшими пальцами вцепившаяся в эту скамью.

Я с поспешностью отчаяния полез в карман, сознавая, что мы можем быть уничтожены в любой момент.

— Что это? — прокричал Люк мне в ухо.

Он едва не вывернул мне руку, за которую отчаянно цеплялся.

— Буря в Отражениях! — крикнул я в ответ.

Затем я добавил без всякой на то нужды:

— Держись!

Ветер швырнул мне в лицо какое-то существо, похожее на летучую мышь, и его тут же унесло прочь, только на левой щеке остался влажный след.

Потом что-то ударило меня в левую ногу.

Мимо нас проплыл перевернутый горный хребет, корчась в агонии…

Рев еще больше усилился. свет, окружавший нас, запульсировал, закружился широкими цветными лентами. Тепловые лампы, ветровые гонги.

Внезапно, я услышал крик Люка, словно его ударило, но не мог повернуться, чтобы помочь ему. Мы пересекли район вспышек напоминающих молнии, где волосы на моей голове поднялись дыбом, а по коже пробежали мурашки.

Я нащупал в кармане колоду Карт и вытащил ее. В этот момент нас начало вращать, и я испугался, что Карты вырвет у меня из рук. Я крепко сжал их опасаясь перебирать и искать нужную, прижимая их к груди. потом я медленно и осторожно поднял их выше.

Та, что лежала сверху, должна была стать нашим выходом из создавшегося положения.

Вокруг нас набухали и лопались огромные темные пузыри, источая сладкий ядовитый дым.

Подняв руку, я увидел, что кожа стала серой, искрясь люминесцентными разводами. Рука Люка, крепко сжимавшая мою, казалась рукой мертвеца, а когда я бросил на него взгляд, мне ответила бессмысленной ухмылкой мертвая голова.

Я отвернулся и снова сконцентрировал свое внимание на Картах. Мне было трудно сфокусировать взгляд сквозь окружавшую нас серую мутную пелену, сквозь странное искажение перспективы, но я наконец-то все же смог рассмотреть Карту. Это был кусочек покрытого травой берега… я как будто уже когда-то его видел… как давно это было?

Берег, окруженный неподвижной водой, край непонятного хрустального образования, торчащий в поле зрения справа…

Люк попытался мне что-то прокричать, судя по доносившимся из-за спины звукам, но я не мог разобрать ни слова.

Я продолжал вглядываться в Карту, и она постепенно стала яснеть, но слишком медленно.

Что-то сильно ударило меня под правое ребро.

Я заставил себя не обращать внимания на эти мелкие неприятности и продолжал концентрироваться на Карте.

Наконец изображение на Карте как будто поплыло ко мне навстречу, стало объемнее.

Я ощутил знакомый холодок, когда изображение поглотило меня, а я — ее. Почти элегическая тишина стояла над этим озером.

Я упал лицом в траву, сердце стучало, как молот, бока ходили ходуном, ребро сильно ныло… Я едва дышал, и субъективное ощущение крутящегося вокруг мира еще не оставило меня, как вторичное изображение шоссе в закрытых глазах после целого дня утомительной поездки в машине.

Вдыхая сладчайший запах воды, я потерял сознание.

Я смутно ощущал, что меня как будто куда-то волокут, несут… потом, мне вроде бы, помогали идти самостоятельно… Потом последовал период полного беспамятства, перешедшего в сон.

Я шел по улицам разрушенного Эмбера под низко нависшим небом. Хромой ангел с огненным мечом промчался в вышине надо мной, нанося удары. И там, куда ударял меч, поднимались дым, пыль и пламя. Нимбом ангелу служило мое Колесо-Призрак, испускавшее могучий поток ужасного ветра, который обтекал лицо ангела, словно искристая пелена, сеял страх и разрушение повсюду, где он касался земли.

Дворец был наполовину разрушен, неподалеку стояли виселицы, в их петлях качались мои родственники.

В одной руке я сжимал меч, с запястья свисал Фракир. Я взбирался наверх, приближаясь к месту битвы с черной Немезидой.

Пока я карабкался по каменистому пути, меня охватило жуткое чувство, словно поражение мое неминуемо и предрешено заранее. Но я решил, что если и так, тварь уползет отсюда с ранами, которые ей долго придется зализывать.

Оно заметило меня, когда я был уже близко, и повернулось в мою сторону.

Лицо его было еще закрыто, но оно уже подняло меч. Я бросился вперед, сожалея лишь о том, что у меня не хватило времени отравить лезвие моего меча.

Я дважды описал мечом круг, ушел от удара и сам ударил куда-то в левое колено врага.

Последовала вспышка света, и я начал падать. Вокруг меня летели осколки огня, словно огненные снежинки в метель.

Я падал словно целую вечность, даже с половиной, потом, наконец, опустился спиной на плоский камень, расчерченный как солнечные часы, едва не оказавшись пронзенным большим острым штырем, торчащим в середине циферблата.

Даже во сне это было что-то сумасшедшее.

Во дворе Хаоса не было никаких солнечных часов, потому что там не было солнца. Я находился на краю Двора, у высокой черной башни. Я обнаружил, что не в состоянии двигаться, не говоря уж о том, чтобы встать.

Надо мной на невысоком балконе в своем обычном состоянии стояла моя мать, Дара, глядя вниз на меня в потрясающей красоте и власти.

— Мама! — крикнул я. — Освободи меня!

— Я послала на помощь тебе, — ответила она.

— А что с Эмбером?

— Не знаю.

— А мой отец?

— Не говори со мной о мертвых.

Вдруг на меня стало опускаться тонкое, как игла, острие.

— Помоги! — крикнул я. — Скорее!

— Где ты? — крикнула в ответ мать.

Она поворачивала голову, ища меня повсюду.

— Куда ты пропал?