Мысленно Эхнатон доискивался причин столь предательского нападения. Придя к власти, он разрушил много старых правил и традиций, прогневив тем самым не только древних богов, но и их жрецов, но был не так уж наивен, как считали многие: конечно, он понимал, что немалое число его подданных тайно исповедовало старую религию и придерживалось древних суеверий, а среди них были влиятельнейшие государственные мужи, жрецы и военачальники. Но ни одного из них Эхнатон не мог заподозрить в организации заговора или убийства фараона! Если бы у него еще оставались на то силы, он бы, наверное, рассмеялся при мысли, что о себе самом рассуждает уже как о мертвом. Лишь губы его искривились в гримасе, похожей скорее на маску боли, нежели на улыбку.
Он добрался до конца узкого ущелья и остановился на мгновение, чтобы бросить взгляд назад. Над долиной нависло плотное облако пыли, так что взору открывалась лишь часть ужасной картины. Храбрейшие из храбрейших дрались там, внизу, но даже льву не хватило бы сил бороться против сотни одновременно напавших на него шакалов. Чувство глубокого, болезненного отчаяния обуяло Эхнатона. За что? Что совершил он, из-за чего подняли они на него руку - на своего господина, на п о л у-б о г а? И почему тот другой, могущественный бог, восхвалению и прославлению которого он посвятил свою жизнь, теперь бросает его в беде?
Дрожа всем телом, он отвернулся и возвел взгляд к солнцу, свет которого резал ему глаза. «Атон, - подумал он, - почему ты покидаешь меня? Почему отворачиваешься от своего сына, которому ты дал власть над людьми этой земли и который, приумножая твою славу, изгнал всех богов древности?»
Но лучащийся диск солнца не отвечал ему. Лишь яркий свет продолжал жечь глаза, а жар иссушал последние капли влаги в теле. Его обуревала жажда. Ужасная жажда. Он, ни разу в жизни не испытавший ни голода, ни жажды, чье малейшее желание угадывалось по выражению глаз, он, не знавший значения слова «нужда», без колебаний променял бы теперь последние оставшиеся ему мгновения жизни на глоток воды.
Пошатываясь, он продолжал идти дальше. Бежать сил уже не оставалось, - да он больше и не хотел этого: осознание того, что все кончено, полностью владело им. Бежать было некуда, а каждый шаг, отдалявший его от поля битвы, лишь продлевал страдания.
И все же он не остановился, миновав потрескавшиеся скалы и увидев перед собой огромную каменистую равнину, Далеко впереди, казалось, виднелись силуэты горной цепи, но, быть может, это всего лишь туманная пелена замутила его взор от слабости. С трудом переставляя ноги, он шел вперед. Руки будто налились свинцовой тяжестью, а вдыхаемый воздух обжигал горло подобно раскаленной лаве. Израненные ступни оставляли позади кровавый след, а поднимаясь наверх и несколько раз потеряв равновесие, он оцарапал об острые камни и ладони. Он и сам не понимал, почему до сих пор не сдался, не остановился в ожидании своих убийц. Ведь смерть стала бы избавлением от боли. Но все же какая-то часть его существа побуждала вновь и вновь продвигаться вперед, каких бы мук это ни стоило.
В конце концов, он оступился: нога, скользнув по гладкому камню, попала в щель. Падения предотвратить не удалось, и в следующее мгновение острая боль пронзила левое запястье, придавленное всей массой неловко обрушившегося тела. Ужасной была эта боль, но в то же время удивительно нереальной - как будто уже не он сам ощущал ее, а другой, мертвый человек, которым, впрочем, ему скоро суждено было стать - поверженный правитель, неживое божество.
Некоторое время он лежал неподвижно, ожидая что вечная тьма наконец распространится над ним, однако момент этот все не наступал. Наоборот, он вдруг почувствовал, что жизнь вновь возвращается в его истерзанное тело, и ощущение это было очень необычным: смертельно раненный, истекающий кровью, сочившейся из многочисленных ссадин и порезов, он все же возвращался к жизни. Потому что время смерти еще не настало, еще не была завершена его миссия в мире живых людей.
Быть может, великий бог Атон все же вспомнил о своем сыне? Эхнатон застонал от боли, открыл глаза и почувствовал, как его собственная кровь, вперемешку с солеными слезами заливает лицо. Собрав последние силы, он перевернулся на спину и заставил себя взглянуть на раскаленный добела солнечный диск. Еще несколько мгновений - и непереносимо яркий свет выжжет ему глаза, но какое теперь это имеет значение?
«Атон? - подумал он. - Ты пришел? Твое ли всемогущество я чувствую теперь?»
И в самом деле - что-то зашевелилось перед ярким диском солнца на небе, какая-то огромная черная тень с отливающим бронзой копьем в руке. Эхнатона охватила дикая, отчаянная надежда, придав ему силу приподняться на локте.
Затем пелена перед глазами прояснилась, и он увидел, кто это был.
Стон ужаса вырвался из его груди. На какой-то момент он забыл все: адскую боль и жар, сжигавший внутренности. Расширенными от немого удивления глазами уставился он на стройную, рослую фигуру, будто бы прямо из солнца приближавшуюся к нему, в одной руке держа потрескавшийся щит, другой крепко сжимая окровавленное копье.
- Ты? - все еще не веря глазам, прошептал он. - ТЫ! - Голос его сорвался на пронзительный, полный ужаса вопль.
Убийца приблизился к нему вплотную, и тень его черным саваном легла на лицо Эхнатона. Копье дрогнуло в руке, кулак сжался вокруг древка так, что кости стали видны сквозь кожу.
- Да, - промолвил он, - Это я, слышишь ты, глупец!
- Но... почему? - прошептал Эхнатон.
Он отказывался понимать. Только не он. Не этот человек, всегда бывший другом, поддержавший его религиозную реформу!
- Почему? - вновь прошептал он.
- Почему? - переспросил предатель, рассмеявшись. - Ты сам разве не знаешь, глупец?
Мёртвый - мёртвому.
Он занес копье, будто желая нанести удар, лицо его исказилось страшной гримасой, однако затем он вновь опустил руку.
2. Тайная Африка
Я увидела 70 вандальских девушек, сохранивших память о вандальских временах и 17 вандальских юношей.
Я увидела 70 девушек, несущих огненные щиты. Я увидела 17 вандальских юношей с 17 ледяными мечами.
- Потому что ты стал виновником крушения нашего государства! - едва сдерживая ненависть, отвечал он. - Потому что ТЫ предал древних богов и превратил Египет в сплошные руины! Ты не фараон! И никогда им не был! Ты просто глупец, ребенок, никогда не имевший отношения к трону этой империи! Прикончить тебя сейчас - еще большая милость для тебя. Мне бы стоило просто бросить тебя здесь на съедение шакалам!
По нашему обычаю я вошла в их круг и мы пришли в Hастоящую Африку.
- Крушение?..- Эхнатон взглянул в склонившееся над ним тонкое, молодое лицо предателя, тщетно пытаясь ощутить ненависть или хотя бы гнев. - Но я... я дал вам мир!
В Центре Ледяной Перевёрнутой Тихой страны мы возложили Ясный Обруч из железа и платины.
- Мир! - Предатель презрительно расхохотался. - Ты даже теперь не понимаешь этого! Мир, говоришь? Наши враги сейчас многочисленнее и сильнее, чем когда-либо прежде! Они снуют вокруг наших границ, как гиены, и ищут место, куда бы укусить! Народ всей страны не желает поклоняться твоему богу, жрецы недовольны! И это - твой мир! - Он внезапно перешел на крик - Страна погибнет от такого мира, проклятый ты идиот! Стране нужен не мир! Ей необходимы не произведения искусства и не красивые слова, а сильный правитель, усиливший бы ее могущество, который сможет поставить на колени всех ее врагов!
Мы восстановили в Обруче Алтарь из золота и изумрудов во Славу Hастоящего Бога.
70 вандальских девушек выстригли свои солнечные волосы и выстилали покров снежной полуночной страны. Суровый континент пророс царским льном, умылся молочными реками.
Прежде чем ответить, Эхнатон некоторое время молча, разглядывал предателя:
Как я кормила холодный меч молоком - мы одаривали землю нашему Богу.
Hаши юноши увидели 17 костров по 17 сторонам Алтаря - 17 Огней и 17 Алых цветов.
В круге из 17 ясных звёзд над Алтарём взошла Божественная Вандальская Звезда (J)
- Так, значит, вот чего ты добивался. Ты сам хочешь стать фараоном. - Он слабо усмехнулся. Собственная кровь, прилившая к горлу, превратила следующие слова в мучительный приступ кашля. Наконец он вновь овладел своим голосом. - Тебе это не удастся, друг мой, - мягко произнес он. - Быть может, я был плохим фараоном и слабым повелителем, каковым многие меня считали. Но я не был предателем, таким, как ты. И никогда на египетский трон не взойдет человек, чьи руки запачканы Кровью его истинного властителя.
Мы совершали старинные обряды и молились нашему Богу.
Видела сероглазых Цезарей, пришедших из Северного края, из Холодного Солнца.
Предатель покачал головой.
Цезари ударялись оземь, обращались в орлов. Мы вставали на спины орлов босыми ногами - они поднимали нас в Поднебесье, наполненное кипящим Золотом, к Рождающей Сиреневый Свет.
Хрустальная Сфера вокруг J рычала животными голосами. Золото раскалённым воском проливалось на наши белые плащи, прожигало орлам глаза. От неминучего Hебесного Жара вандальские девушки бросали вниз орлов свои одежды.
Плащи падали белыми перьями в сумрачный туман Африканского Льда.
Не беспокойся, Эхнатон. Никто и никогда не узнает о том, что здесь произошло, что ты был убит. Ты ведь никогда не покидал Ахетатона.
4. Милена
Солнце садилось в огненный вихрь. Камни пели пустые песни.
На мгновение Эхнатон растерялся. Недоверие отразилось на его лице.
Я была одна, и ветер бросал меня по краям большой княжеской комнаты.
- Никто не поверит этому, - пробормотал он.
Я летала голубкой над просторами Ледяной страны!
- О нет, - отвечал предатель. - А даже если и так - ты забываешь, что именно я отговаривал тебя от этого путешествия.
Я расскажу, как произошло моё соитие с сиреневым светом J
Эхнатон горько усмехнулся:
Я грела у костра озябшие руки, я пыталась вдеть в него как нитки беляные пальцы.
- Да, после того, как ты сначала подал мне эту идею.
- Верно. И мой план удался, как осуществятся и дальнейшие мои замыслы. Эта земля будет принадлежать мне. Может быть, не завтра и даже не после следующего разлива Нила, но когда-нибудь это произойдет.
- После меня придут другие, - возразил Эхнатон. - Ты хочешь уничтожить всех?
Я много болела в тот год.
- Другие? - Предатель рассмеялся, - О, ты имеешь в виду Тутанхамона? Но он еще дитя. Ребенок, нуждающийся в советчиках и друзьях, чтобы управлять государством. Египетский трон слишком велик, чтобы быть целиком занятым этим мальчиком. И ты нуждался в друзьях - или ты уже забыл об этом?
Я легла на стальной мох, пытаясь пронзить глазами скатерть свинцовой пыли.
Лицо Эхнатона помрачнело.
Я чувствовала звёзды и желала J в неурочный день.
- Ты замышлял это с самого первого дня?
Возложив голову на свинец, на камень, я долго смотрела в зелёные точки.
- Нет, не с первого дня, - возразил предатель, - Но довольно давно. Я ненавижу тебя, Эхнатон. Ты привел страну к развалу. Ты низвергнул старых богов и разрушил старые порядки. За это я убью тебя. И я сделаю с тобой то же, что ты сделал с именами древних божеств: я уничтожу каждое напоминание о тебе. Как будто никогда и не существовало тебя, Аменхотепа Четвертого, самого себя назвавшего Эхнатоном! Будущие поколения никогда не узнают о тебе, - Он негромко и злобно засмеялся. - И меня никто и никогда не назовет убийцей, не так ли? Не мог же я убить человека, никогда и не жившего!
Я раскрыла лоно, и J вошла в меня Сиреневым огнём.
- Ты... сошел с ума, - прошептал Эхнатон.
Я умерла для Вандальской...для любой жизни.
- Возможно, - отвечал предатель. - И этот сумасшедший уничтожит другого безумца!
Я родила Сокола вандальской звезды.
С этими словами он поднял копье и с такой силой вонзил его в грудь Эхнатона, что острие сломалось о камень за спиною фараона.
Мой сокол захватил Hебо.
Тяжело дыша, предатель выпрямился и взглянул на скорчившееся перед ним, ставшее жалким до боли тело. Но когда он повернулся, чтобы уйти обратно, к своим воинам, Эхнатон со стоном открыл глаза.
Предатель замер на месте. Выражение глубочайшего ужаса появилось на его лице. Фараон... был жив!
========================================================================== Natalia Makeeva 2:5020/744.30 29 Oct 00 13:23:00 Из газеты Втоpжение #6
- Предатель! - прошептал Эхнатон с трудом. - Ты... обманул меня. Ты... нарушил данную мне клятву, и ты... нарушил обет, данный тобою богу Атону! Ты... убил меня. Я проклинаю тебя.
- Молчи! - вскричал предатель пронзительным голосом; глаза его горели. Однако приблизиться к скорчившемуся на земле фараону он не решался.
Капитан Татаринов
- Ты... убил меня, - вновь прошептал Эхнатон. - За это я тебя проклинаю! Но не на смерть, потому что это было бы слишком просто. Ты будешь... жить. Ты никогда не обретешь покоя. Ты будешь жить... до... того дня, когда... мертвец пробудит от вечного сна всех этих воинов! И лишь тогда ты сможешь умереть! Вот проклятие, которое простирает над тобою, предатель, Аменхотеп Четвертый! - И с этими словами он испустил дух. Тело откинулось назад в последней судороге, и предатель увидел, как жизнь покинула его. Долго стоял он, взирая на труп Эхнатона, тщетно пытаясь не слышать голоса фараона, все звучавшего у него в ушах: «Ты будешь жить. Ты никогда не обретешь покоя, до того дня, когда мертвец пробудит от вечного сна всех этих воинов... »
Кокаинная Гвардия
И наградой за ночи отчаянья
Будет Вечный Полярный День.
Владимир Путин
Глава Первая
I Гражданская война в России есть цветопреступление красок. Мир движется из стороны в сторону, как бронепоезд, сбитый с рельс железнодорожным составом. От сотрясения готового лопнуть мира показываются еле видные линии. Мы пойдём.
Если смешать два основополагающих цвета Белой Гвардии и Красной Армии, мы и получим цвет HБ. Розовый как кокаин очень высокого качества.
3300 ЛЕТ СПУСТЯ. МУЗЕЙ
Hастоящий Розовый Кокаинный Цвет.
О роли кокаина в первой русской гражданской войне можно написать поэму.
- Атон? На самом деле, говоришь, Атон?
Лев Давидович Троцкий отращивал длинные ногти и красил их чёрным лаком. Часто перед митингами набивал под ногтями кокаин - и вперёд. Троцкий пророчествовал и заводил толпу, как трофейный автомобиль, как граммофон.
Проглотив язвительное замечание, вертевшееся у него на языке, Атон, пожав плечами, ограничился смущенной улыбкой. Уж за такой ответ Вернер не станет выбивать ему зубы. Этот Вернер вовсе не нуждался в какой-нибудь причине, чтобы съездить кулаком по физиономии, достаточно было лишь соответствующего настроения. Причинять другим боль доставляло ему удовольствие.
К слову о граммофоне: под его пение, под белый рассыпчатый снег в чекистских подвалах развивалось таинственное теургическое Делание Смерти. Многие видели, как из граммофона вылетал огненный шар - магическое солнце расстрела, калиновый огонь. В ЧК убивали выстрелом в затылок - тех, кто выживал, брали в большевики.
Атон не был трусом и слабаком. Но по сравнению с Вернером, ростом метр восемьдесят и комплекцией Сильвестра Сталлоне, он все же выглядел карликом, и его не привлекала перспектива последние четыре дня перед каникулами провести в медицинском изоляторе интерната, где в настоящий момент находился единственный пациент - его одноклассник Рикки. Две недели назад Рикки допустил досадную оплошность, высказав Вернеру, кем он его считает на самом деле.
В жанре интеллектуальной провокации постмодернист Сергей Курёхин теоретизировал сказку об удивительном Заговоре Мухоморов как заводной пружине большевистской Революции. В 20-х гг. в кругу русских фрейдистов бытовало убеждение о Революции, как об осуществившемся коллективном сне.
- А родители твои - с заскоками, наверное, так? - продолжал Вернер, язвительно ухмыляясь, при этом засовывая кулаки в карманы куртки. - Или твой старик просто пожадничал на второе « н » для имени Антон? - Он громко заржал над собственной остротой, а Атону стоило немалых усилий сдержаться. Втайне он некоторым образом понимал Вернера: имя, данное ему родителями, часто становилось поводом для косых взглядов и колкостей. Однако до сих пор никто не делал этого столь злобно.
Hаша поэма о Заговоре Кокаина.
- К имени Антон это не имеет никакого отношения. - Ответ звучал со всей дружелюбностью, на которую Атон только был способен. - Атон - имя древнеегипетского бога солнца. Мои родители питают особенное пристрастие к Египту, - добавил он с едва слышимым вздохом.
Лучший белый генерал - генерал Слащёв принимал гостей в штабном вагоне, наполненном журавлями, розовыми фламинго и колибри. По мраморному полу катались бусинки царственного жемчуга. Божественный бисер. (Человеку, видевшемуподобный бисер \"книга Библия\" была не нужна - он её выбрасывал в окно.) Hа столе генерала на чёрном зеркале по белому снегу бежали линии железных дорог.
Троцкий и Слащёв были адептами Заговора Кокаина. Через данный инструмент в них била револьверная поступь, Розовый Райх, лебединые линии железных дорог. Стратеги иных миров смеялись над людскими потугами: \"С палкой ходит бронепоезд\".
Вернер наморщил лоб:
Однажды слащёвские клевреты отыскали ему другого адепта тайной кокаиновой Цепи - белого мима, забойного скомороха, юродивого картавостью.
- Бог солнца, так-так.
- Давай, спой, вон для того юнкера.
- Ну, не совсем так, - продолжал объяснять Атон, совершенно не прислушиваясь к своему внутреннему голосу, подсказывающему в этот момент, что сейчас лучше попридержать язык.
- Собственно говоря, бога солнца звали Ра, а словом «Атон» называли сам солнечный диск. Но потом фараон Эхна... - запнулся он на полуслове, заметив в глазах Вернера зловещие искорки.
Автор песни \"Кокаинэтка\" исполнил \"Кто послал Вас на смерть\". От этого бархатного \"КТО\" лопались барабанные перепонки. Все в вагоне нюхали кокаин, чуя присутствие \"КТО\" обонянием.
Вернер был форменным идиотом с интеллектом таракана и с боевым весом около семидесяти килограммов. Однако опасным было именно то, что он сам это сознавал. И соответственно весьма нервозно реагировал, когда ему недвусмысленно давали это почувствовать.
Троцкий писал: \"Большевизм - есть лёд, всякий раз в критические моменты истории он приходил нам на помощь, теллурократизируя окраины. Лёд дал нам Крым, Лёд дал нам Кронштадт\". В 1940 году Троцкий был убит ледорубом.
Правда, сегодня Атону решительно везло.
Россия - Северная Цитадель, состоящая изо льда, снега и железных дорог. Hа Запад кокаин привозят с далёких инкских плантаций, в России кокаин зимой падает с неба. В метель бронепоезд расстрелял луну из шестидюймовых орудий.
Атон, - повторил Вернер, затем пожал плечами, развернулся и зашагал прочь по просторному двору интерната Зенгера, сопровождаемый тремя членами своей компании. Компании, безраздельно господствовавшей над всем интернатом и которая в следующем учебном году собиралась присоединиться к одноклассникам Атона. Хотя до летних каникул оставалось больше полугода, директор Цомбек уже обрадовал Вернера, что ему предстоит совершить еще один круг почета: он остается на второй год, и уже не в первый раз, а вместе с ним - еще три идиота, которых он собрал вокруг себя и использовал то на побегушках, то как мальчиков для битья, а иногда - и как боевую группу.
Hевиданная Россия:
Атон подавил новый вздох. Сам себе задавал он вопрос, за что же, в конце концов, заработал он такую судьбу. Интернат Зенгера был не так уж и плох - дорогая, мало кому известная частная школа располагалась на одном из маленьких живописных холмов Крайлсфельда, небольшого местечка близ столичного города, которое и не на всех картах-то было обозначено. Это был интернат для одаренных ребят, но, к сожалению, и для тех, чьи родители обладали достаточными средствами и связями, чтобы никто не отважился сказать им, что на самом деле представляют собой их любимые чада. Как попали сюда Вернер и трое его подкаблучников, было для Атона загадкой.
Двенадцатилетнее белокурое создание с коралловым гребнем в ослепительных кокаиновых волосах - каждую вещь можно поймать за твои волосы. Hаш воинский Рай выглядит как ты - невинный и сладостный. Я понял тебя, когда увидел твои глаза - голубые гробы, где похоронены мои боевые друзья.
- Привет, Атон! - послышался голос сзади, и, обернувшись, Атон узнал в говорившем Рональда Бендера, коменданта интерната, пристальным взглядом провожавшего удаляющуюся троицу.
Жаждущий ласки лёд! Всю жизнь мы идём к невинности, к благородному пламени отточенных губ. Сегодня разрешены поединки на штыках - в твою честь девочка. По Вашему приказу мы начнём II Гражданскую войну.
- Какие-то неприятности?
Тегеран нашей судьбы, покрытый сном табуна лиловых коней. Каждая вещь, погибшая за Родину, попадает сюда - в синеалый простор тайных красок, в Подрайскую Землю, в Hевиданную Россию,
Атон покачал головой.
Как Цветопреступление Великих Алхимических Князей - Белого и Красного.
- Нет, - ответил он. - Мы просто познакомились. Со следующего года Вернер и его друзья станут моими одноклассниками.
Евгений Головин отметил, что в английской гражданской войне Алой и Белой Розы
Бендер ухмыльнулся, но от комментариев все же воздержался.
Алая Роза победила как обладатель более высокого алхимического символа. RUBEDO. По той же причине Красные в I Русской Гражданской войне были обречены на Победу.
- Автобус уже приехал, - сообщил он. - Ты ведь знаешь, что директор Цомбек не привык ждать.
В 1924 году генерал Слащёв взял Москву, въехав в неё по железной дороге. Кокаинная Гвардия, как Субъект Русской Революции?
Еще бы Атону не знать этого! Менее всего Цомбеку были свойственны терпеливость и щедрость. Если уж он говорил, что автобус отъезжает в одиннадцать, то он имел в виду именно одиннадцать, и ни секундой позже! Так что Атон, благодарно кивнув Бендеру, поспешил к воротам на противоположной стороне двора.
PASSIONORDO Рубиновых Частей - Цветопреступление Кровосмешения Ангелической снежной крови с Рудой смертной женщины. Кокаинная Гвардия Детей Ангелов, вышедшая из чресел смертных женщин, Детей, теллурократизирующих мiр ледяной кровью.
========================================================================== Michael Evil 2:5020/400 30 Oct 00 04:54:00
На небольшой площадке перед похожим на крепость монастырем, в стенах которого и находился интернат, стоял двухэтажный автобус, в котором собрались воспитанники, удостоившиеся чести сегодня сопровождать директора Цомбека.
Мысли...
Это моя первая попытка в прозе... так что сильно не пинайте...
- Мысли.
Очевидно, Атон оказался самым последним, так как едва он успел войти в машину, дверь сразу же захлопнулась, и водитель завел мотор. Автобус был заполнен - Цомбек взял с собой в эту поездку с посещением музея четыре класса, - и к своему глубочайшему разочарованию, на заднем сиденье Атон заметил Вернера вместе с его друзьями. Цомбек молча, кивнул мальчику на свободное место впереди, недалеко от его собственного сиденья. Атон поспешил занять его.
- Мысли?..
Поездка продолжалась добрых три четверти часа, а так как сидел он почти рядом с директором, то для Атона это время текло долго и скучно.
- Да, да! Мысли!
- А что это?
Из более чем сотни учениц и учеников, сидевших в автобусе, Атон, наверное, был единственным, кого не радовало посещение выставки в музее. И на то были вполне определенные причины. Говоря Вернеру, что его отец питал особые пристрастия к древнему Египту и всему, связанному с ним, мальчик на самом деле преуменьшил факты. Родители его были просто помешаны на этой стране фараонов. Отец обычно проводил как минимум полгода в Египте по делам, связанным с его профессией, и сколько Атон себя помнил, родители жили там и во время отпусков. Дом, в котором Атон вырос, походил на египетский музей. Воспитывался он на рассказах об Амуне и Ра, об Изис и Осирисе, об Анубисе и Бастет. Как только он выучился читать, родители тут же вручили ему книги с цветными фотографиями пирамид, настенных росписей и статуй. Выражаясь точнее, все эти египетские штучки за долгие годы навязли у Атона в зубах! И неудивительно поэтому, что он не особенно радовался экскурсии на выставку, посвященную древнему Египту. Левое плечо Атона зачесалось. Он поднял руку и задумчиво потер пальцами зудевшее место; даже сквозь толстую куртку проступал бугорок на коже, который был на его плече с детства и напоминал о себе всякий раз, когда Атон волновался. Родители рассказывали ему, что виноват в этом осколок камня, застрявший в его теле во время несчастного случая - взрыва в пещерах. В то время ему было пять лет, и так как инородное тело не представляло собой существенной опасности, то решили его не удалять.
- Это. что-то необяснимое. всегда разное, и у всех разное. и чем менее разное тем лучше.
- Почему?
Выставка была, впрочем, неплохой. Организаторы постарались на славу. Громадный, обычно холодный и неуютный, мраморный зал был разделен искусно расставленными лампами и большими экранами на множество маленьких светлых островков, в центре каждого из которых находился отдельный экспонат. На стенах были развешаны большие цветные картины, а маленькие иллюстрации и экспонаты выставлены в небольших витринах, о содержимом которых рассказывали прилагаемые к ним таблички. Опытный взгляд Атона тут же натолкнулся на массу ошибок, впрочем незначительных, ускользнувших от внимания организаторов выставки.
- Потому что. ммм. тяжело, если они совсем разные, тогда трудно ПОHИМАТЬ. а когда трудно понимать, становится одиноко, все расходятся по своимм углам и начинают думать СВОИ Мысли, непохожие ни на чьи другие. и тогда Мысли становятся ещё более разными и тогда. каждый сам себе хаос.
Атон прошелся, безучастно засунув руки в карманы, между витринами и стеклянными шкафами, рассматривая все подряд, поизучал таблички и вдруг остановился перед двумя стоящими рядом витринами. В одной из них, в кубике из тщательно отполированного плексигласа, на подставке из черной пластмассы, имитирующей гранит, было выставлено нечто, на первый взгляд казавшееся кучкой грязных, полуистлевших лохмотьев. Небольшая табличка сбоку сообщала, что представленная здесь мумия кошки из восемнадцатой династии была найдена на кошачьем кладбище в Бубастисе. Наморщив лоб, Атон повернулся ко второй витрине, большего размера.
- А что такое хаос?
«МУМИЯ ВОИНА, - поясняла табличка рядом с нею, - НАЙДЕНА В ЗАХОРОНЕНИЯХ В САККАРЕ».
- Что за ерунда, - пробормотал Атон, и в этот момент позади себя он услышал голос:
- Это когда не всё понятно. когда даже сам не понимаешь свои Мысли, и тогда бывает очень грустно.
- Парень выглядит прямо как Рикки после последнего разговора со мной. Атону не обязательно было поворачиваться, чтобы определить, кто стоит за спиной.
- А потом?
Однако он все же обернулся - прямо в упор на него уставился Вернер, коварный блеск его глаз никак не соответствовал натянутой на физиономию улыбке.
- А потом. Хаос становится одиноким и начинает искать себе другой одинокий хаос с менее разными Мыслями и если не ошибётся, то одиночество пройдёт и всё наладится, а если. можно и не вернуться.
- От куда?
Атон осторожно начал искать путь к отступлению. Однако не успел он сделать и шага, как один из дружков Вернера по жесту своего командира тотчас же преградил Атону путь.
- Из одиночества.
- А что это, одиночество?
- Почему это на табличке написана ерунда? - осведомился Вернер. Глаза его сузились, а улыбка куда-то исчезла.
- Это когда никого нет. когда все Мысли разные.
- А бывают одинаковые Мысли?
Атон отчаянно оглядывал зал в поисках Цомбека или кого-то из учителей. Безуспешно. Остальная часть их группы находилась в противоположном конце помещения, и ему пришлось бы во весь голос звать на помощь, чтобы быть услышанным.
- Только в Мыслях, которые называюются Мечты. они всегда хорошие и понятные, но только не всем. а тем у кого такие же Мысли-Мечты.
- А.
- Потому что воинов не мумифицировали, - едва слышно ответил он.
- Всё хватит на сегодня, тебе пора спать, завтра.
- Спокойной ночи, Малыш.
- Спокойной ночи.
- Муми... что? - нахмурился Вернер, явно с трудом пытаясь сообразить, скрывается ли за этим словом какое-то оскорбление и можно ли считать это поводом для ссоры, который он так долго искал.
========================================================================== Sergey Lukyanenko 2:5028/52.521 31 Oct 00 22:08:00
Сергей Лукьяненко
- Они не делали из них мумии, - поспешил объяснить Атон.
ЭТО ЛЮБОВЬ
- А я думал всегда, что они вообще всех покойников хоронили, - пробормотал стоящий справа от Вернера его прихвостень. Вернер одарил его злобным взглядом, и Атон в последний момент проглотил ехидное замечание, вертевшееся у него на языке.
Вот и автобус подошел, обычный лиазовский, как хоть он ездит еще, ему лет-то, наверное, хоть отбавляй. Зимой в таком хорошо ездить, в особенности за водителем - тепло. Hо сейчас июнь, солнышко уже во всю кочегарит, к полудню будет совсем невмоготу, так что пора купаться, а экзамены подождут. Вот уже какую сессию сдаю, а до сих пор не пойму: почему экзамены всегда в самую жару? Ладно, не будем о грустном... Выныриваю я из тени остановки и быстренько в автобус. Hароду почти никого, только две бабульки сидят, судачат о чем-то, наверное о правительстве как всегда или о грядках. Да еще троица девчушек, лет по 14, мелкота в общем, даже не познакомиться. Сажусь я рядом с дверью, как раз лицом ко всей этой компании. Малолетки эти на меня так зыркают из-под лобья, ну я им улыбнулся, а они в ответ как прыснут от смеха. Дети еще, чего с них взять-то. Автобус тронулся и покатил, сверху из открытого люка слабый ветерок поддувает, еду, мечтаю о чем-то, наслаждаюсь временным бездельем. Ехать не очень далеко остановки четыре, не больше, только, как во всех спальных районах расстояние между ними приличное.
Обычно утром едешь, есть такое время когда одни на работу уже разъехались, а другие еще не проснулись, так пусто бывает, поэтому остановок особо не замечаешь. Вот и сейчас я заметил только когда автобус уже отъехал. Внимание мое, надо сказать, привлек один дяденька, который как раз вошел на остановке, уже старенький, жутко неряшливый, но на удивление чистенький. Сел он поодаль, но как раз напротив меня. А с ним еще собачка была, обычная дворняжка какого-то желтоватого цвета, тоже уже не молодая и вдобавок прихрамывающая на переднюю лапку. Собака без поводка, без ошейника, ходит за ним как на привязи. Если бы не это, то я бы подумал, что она случайно в автобус запрыгнула.
- Это было бы слишком дорогим удовольствием, - пояснил он.
Собачка эта хотела уж в ногах устроиться, но тут дяденька позвал ее неслышно и она на удивление резво прыгнула ему на колени, только старенькая уже, чуть не съехала обратно, но он ее подхватил и усадил, погладил по голове еще. А она ему неожиданно лизнула лицо. Тут он мельком взглянул на меня, я и увидеть-то ничего не успел, только почуствовал тепло какое-то. Вот и собачка, вслед за хозяином на меня голову повернула, и в глазах ее такая любовь отразилась к тому старичку. Hе просто преданность, а самая настоящая любовь. Я такой любви раньше никогда не встречал. Вот тут мне стало завидно. Да если бы я кому-нибудь был бы так нужен, да что там, один человек другому, так же как этой собаке, это было бы самое безмерное счастье. Когда тебя любят не за что-то, не за симпатичную мордашку, или ум, или деньги наконец, а просто за тебя самого. А разве можно объяснить людям, что так можно? Hельзя, так же как нельзя объяснить этому зверьку, что можно любить за что-то.
- Что? Обмотать мертвеца парой тряпок?
Дяденька аккуратно взял собаку в руки и спустил на пол, затем встал и, когда автобус остановился, вышел на остановке, а вслед выбежала собака. А я смотрел на них из окна и, мне казалось, что сейчас я понял что-то очень важное, но почему-то безвозвратно потерял...
31 октября 2000 года.
Атон изо всех сил старался сохранить терпение, чтобы Вернер не почувствовал его превосходства.
========================================================================== Lena Samarina 2:5020/1721.1 01 Nov 00 01:40:00
Kapмa
- Это не было так уж просто, - продолжал он. - Мумифицировать покойника - дело безумно сложное, и древние египтяне весьма в нем преуспели. У мертвого удалялись все внутренние органы...
Cвeткe Буpундукoвoй нoc вceгдa дocтaвлял мнoгo xлoпoт. Ocoбeннo в дeтcтвe.
-У-у-у! Kлювacтaя! - пpивeтcтвoвaл ee пo утpaм бpaт, oттягивaя oбъeкт cвeткиныx cтpaдaний pукoй.
- А что, бывают еще и внешние? - последовал вопрос Вернера.
-Утeнoк нaш! - нaзывaли Cвeтку мaмa и пaпa, a мeжду coбoй cпopили, у кaкиx-тaкиx-чьиx пpeдкoв дoчкa нocик пoзaимcтвoвaлa.
- Буpундукoвa, у тeбя нa нocу пипиcкa pacтeт! - дpaзнили дeвoчку мaльчишки в шкoлe.
Для \"пpeoдoлeния кoмплeкcoв\" мaть зaпиcaлa Cвeту в дpaмкpужoк, нo ничeгo xopoшeгo из этoй зaтeи нe вышлo: eдинcтвeннoй poлью, кoтopую пpeдлoжили Cвeтe, oкaзaлacь poль Буpaтинo.
Атон пропустил фразу мимо ушей:
Вpeмя шлo, Cвeткa pocлa, poc и нoc. K вoceмнaдцaти гoдaм oнa пoчти пpивыклa и к кpикaм нa улицe вpoдe \"Hу и шнoбeль!\", и к пpoзвищу \"Toпop\" в инcтитутe, и к мыcли o тoм, чтo нoc - этo ee кapмa. Пpивыкнуть-тo пpивыклa, a вoт пepecтaть paccмaтpивaть cвoй нoc в зepкaлe ну никaк нe мoглa.
Cвeткa пoлучaлa пpямo-тaки нeзeмнoe удoвoльcтвиe oт этoгo пpoцecca.
-... вплоть до мозга.
Пoднeceт зepкaльцe к нocу, тaк, чтoбы oн вcю плocкocть этoгo зepкaльцa зaнимaл, и paccмaтpивaeт. Дa, чecтнo гoвopя, тут былo нa чтo пocмoтpeть: впaдинки, бугopoчки кaкиe-тo, нa caмoм xpeбтe pacпoлoжилocь пoceлeниe угpeй, нeпoдaлeку oт oзepцa пoтa; вoт вздымaeтcя вулкaн... вздымaлcя... пpямo нaд нoздpями-пeщepaми, тaящими в ceбe лeca вoлoc - Cвeткa зaмучилacь иx выдepгивaть. \"А oн oчeнь дaжe, - думaлa Cвeткa в кoтopый paз, - ecли oтдeльнo oт лицa\". И вздыxaлa, oпуcтив нoc нa гpудь.
- Серьезно? - Вернер уставился с новым интересом на мнимую мумию воина. - Они раскроили ему череп и вытащили мозги? Клево!
Чacть oт цeлoгo нe oтнимeшь и, пoвepьтe мнe, Cвeткa-тo в этoм пpeкpacнo paзбиpaлacь в cвoи двaдцaть. Paзбиpaлacь в этoм и Cвeткинa мaть, вce бoльшe и бoльшe бecпoкoившaяcя зa дoчку. А чтo, вы бы нa ee мecтe нe бecпoкoилиcь? Kaкoe тут cпoкoйcтвиe, кoгдa peбeнoк кaждый paз шapaxaeтcя пpи cлoвe \"нoc\"? И ecли бы нa этoм вce зaкaнчивaлocь... Taкиe вaжныe в пoвceднeвнoй жизни cлoвa: \"pубильник\", \"тoпopищe\", \"xoбoт\", \"кpaн\", \"шлaнг\", \"чaйник\" - были cтpoгo-нacтpoгo зaпpeщeны в ceмьe Буpундукoвыx ужe мнoгo лeт, пocкoльку Cвeтoчкa нaчинaлa pыдaть, eдвa oни пpoизнocилиcь. Kpoмe тoгo, Буpундукoвы cтapaлиcь нe упoтpeблять cлoвa, coдepжaщиe в ceбe cлoвo \"нoc\" (пoнoc, пoднoc, нacтpoeниe, нacтpoйкa) и \"coн\"(этo пoтoму, чтo coн - нoc нaoбopoт) - инaчe у дeвушки нaчинaл дepгaтьcя лeвый глaз и кpacнeли уши.
Чтo уж гoвopить o тaкиx фpaзax кaк \"чeгo нoc пoвecилa\" или \"вoдить зa нoc\"... Cкуднeл лeкcикoн Буpундукoвыx...
«Когда-то давно кто-то, наверное, то же самое сделал и с Вернером», - подумал Атон. - Нет, - произнес он вслух. - Они использовали проволоку и вытаскивали мозги через носовые отверстия.
Koнeчнo, cильнee вceгo Cвeткин нoc мeшaл в личнoй жизни. Meшaл в пpямoм cмыcлe. Ecтecтвeннo, в пepeнocнoм тoжe - пoчти вcex мужчин oтпугивaл oт Cвeтки, тaк чтo в ee pacпopяжeнии ocтaвaлиcь тoлькo любитeли ocтpыx oщущeний, любитeли выпить (чтo, впpoчeм, чaщe вceгo coчeтaлocь) и нeиcпpaвимыe poмaнтики,кoтopыe cчитaли, чтo нoc - этo в жeнщинe нe глaвнoe.
- Бр-р-р, - поежился один из спутников Вернера. Однако самого главаря, казалось, представление об этом только развеселило.
И вoт тут-тo нoc и нaчинaл жуткo мeшaть. Cнaчaлa oн мeшaл цeлoвaтьcя, пoтoм - знaкoмитьcя c дpузьями oчepeднoгo вoзлюблeннoгo. Для тex гepoeв, кoтopыe cумeли пpeoдoлeть эти тpуднocти, вoзникaли дpугиe. Пocлeдний Cвeткин уxaжep, цeнитeль кaмacутpы и фpeйдиcт, тaк eй и cкaзaл нa poкoвoм cвидaнии:
- He мoгу, - гoвopит, - нe мoгу, пoтoму чтo у мeня paзвивaeтcя кoмплeкc нeпoлнoцeннocти: твoй нoc длиннee, чeм мoй xвocт.
Атон допустил ошибку, расценив его ухмылку как признак заинтересованности, и продолжал объяснения:
- Чтo cкopee гoвopит o мaлeнькиx paзмepax твoeгo xвocтa, чeм o длинe мoeгo нoca, - буpкнулa Cвeтa и ушлa. Peвeлa, кoнeчнo, пoтoм двe нeдeли пoдpяд.
А для чeгo я этo paccкaзывaю? Чтoбы вы Cвeтку нe ocуждaли. Я бы нa ee мecтe тo жe caмoe cдeлaлa. Oт кoмплeкcoв нaдo ocвoбoждaтьcя, ecли нe пcиxoлoгичecким путeм, тaк xиpуpгичecким.
- А удаленные органы впоследствии захоранивали вместе с телом в специальных сосудах, канопах.
Дa-дa, oднaжды утpoм Cвeткa peшилa: \"Вce, нe мoгу бoльшe\". Cкaзaнo-cдeлaнo.
Блaгo, poдитeли пoняли, пoмoгли - лeглa она в клинику нa плacтичecкую oпepaцию. И oтxaпaлa ceбe нocик - ну нe нocик, a пpocтo зaглядeньe! Hи мopщинки, ни пупыpышкa, ни cучкa, мoжнo cкaзaть, ни зaдopинки.
- А этот здесь - что он за тип? - поинтересовался Вернер. - Устрашающим он не выглядит. Мужики тогда были не очень-то мощными, да?
Вот и нacтaл дoлгoждaнный дeнь: выxoдит Cвeткa из бoльницы, идeт дoмoй - cчacтливaя, нoc пo вeтpу, бpючкaми виxляeт. И вдpуг впoлгoлoca cзaди:
В этом он был прав - воин был выше Атона всего лишь на ширину ладони, да и то лишь потому, что стоял в витрине на постаменте, без которого, наверное, оказался бы даже ниже мальчика.
- Hу и зaдницa...
А ктo-тo пoддaкивaeт:
- Все люди тогда были невысокого роста, - ответил Атон. - И, кроме того, рост еще ничего не доказывает. Египетское войско очень долгое время считалось непобедимым.
- Двeнaдцaть кулaкoв, нe мeньшe!
- Вce шecтнaдцaть, - вoзpaжaeт пepвый.
- Да, и поэтому их потомки сидят теперь в пустыне и выращивают верблюдов, - презрительно процедил Вернер.
Вce нacтpoeниe пpoпaлo у Cвeтки. Гoлoву cвecилa, cлeзы к гopлу пoдкaтывaют.
Чуcтвуeт - зapeвeт, пpиceлa нa cкaмeйку oтдoxнуть. Cидит, гpуcтит, a тут бoмжиxa:
Ну, уж этого пропустить мимо ушей Атон не мог никак. И хотя он прекрасно понимал, что куда умнее было бы просто промолчать, он развернулся к Вернеру и смерил его презрительным взглядом.
- Эй ты, чeгo тут pacceлacь? Пoл-cкaмeйки зaнялa. Жиpуют тут вcякиe нa нapoдныe нaши дeнeжки... Эx ты, ж...!
Вoт тaк вoт. А вы гoвopитe - кapмa.
- И все же империя фараонов держалась несколько тысячелетий, - произнес он. - Хотел бы я, чтобы в последствии то же самое смогли сказать и о нашей культуре.
========================================================================== Mila Toueshina 2:5079/23.22 01 Nov 00 15:15:00
- Да кого это интересует? - не унимался Вернер. Он скорчил такую гримасу, что Атон мысленно поспешил с ним согласиться - было бы здорово, если бы отдельные представители упомянутой культуры исчезли с лица земли, не оставив после себя заметных следов.
Про прЫнца.
Один из дружков Вернера кивнул на маленькую витрину:
Где-то на задворках сознания скрипнула половица, изнывая в косом и жарком солнечном луче. Стояло лето.
- А это что такое?
В каменном бабушкином доме всегда прохладно, поэтому она заботливо укрывала меня периной каждый вечер. К утру я совершенно накалялась и, изнывая от жаpы, выбиpалась по частям из своего убежища: то ножку охлажу, то pучку. Живительная пpохлада пpиятно ласкала кожу, но открыться полностью было pавносильно пpобуждению, чего делать не хотелось совсем, в итоге пеpина обыкновенно оказывалась скомканной на мне в основном где-то в pайоне живота и пpочего туловища, и в целом у меня был вид ленивца, обнявшего свою ветку-пеpину.
- Кошка, - поспешно ответил Атон. - Они их мумифицировали таким же образом, как я уже рассказывал. А затем погребали.
Обычно меня не беспокоили до полудня.
- Кошек? - усомнился Вернер. - И стоило возиться с этими тварями?
Солнечный луч - яpкий кpасавец, настоящий сын солнца - спешил ко мне, как любовник. Hо первой на его пути оказалась вишня, растущая под окном. Она была восхитительна, никто не устоял бы перед ее красотой. Так случилось и с лучом. Он обнял ее сразу всю, за мгновение отшлифовал каждый листочек, еще мокрый от ночного дождя, покрыл лаком каждую ягодку. Девственница-вишня зарделась румянцем незрелых ягод, затрепетала юными влажными листьями, наслаждаясь и любя его. Соблазнитель не задержался долго на своей любовнице, он скользнул сквозь нее, став тоньше и заметнее, оставив ей не только горечь тени, но и радость света.
- В древнем Египте кошки были священными животными, - продолжал объяснять Атон. - Они были почитаемы людьми.
Я знаю, что я его спящая пpинцесса. Он меня еще не нашел. Я не ревную.
- Так же, как сейчас у индусов их дурацкие коровы?
Луч стремится дальше, в открытое окно, лишь слегка прикоснувшись к ветреннице-занавеске. Впрочем, она не слишком огорчена таким поворотом событий. Она довольно старая и немного пыльная, но неплохо еще смотрится в полумраке, поэтому избегает слишком яркого освещения. У нее вялотекущий роман с каминным огнем, в свете которого следы былой красоты более заметны, чем их отсутствие. Возможно она мечтает соединиться со своим любимым, хотя прекрасно понимает, что для нее это смертельно. Hо ведь это лучше, чем стать половой тряпкой перед смертью, как обещает сделать бабушка. О, вещи... Люди для вас - боги.
- Куда сильнее, - отвечал Атон. - Они поклонялись богине кошек. Иные животные жили в специальных храмах, а за убийство кошки преступник подвергался серьезному наказанию. Многих кошек после смерти мумифицировали. Было даже отдельное кладбище, на котором хоронили только кошек, и притом с большими почестями. Оно существует и по сей день, в Бубастисе, где находился большой храм Бастет, богини кошек.
А впрочем эта стареющая ветренница успела бросить тень на и без того небезупречную репутацию моего лучика, что лишь придало ему дополнительный шарм.
Вернер шмыгнул носом. Бросив недоверчивый взгляд на завернутое в серую ткань маленькое тельце, он, покачивая головой, выпрямился и снова уставился на воина.
Луч - до этого торопливый непоседа - завел вдруг долгий и жаркий роман с половицей, заставляя ее изнывать каждой своей трещинкой (привет Земфире :)) и даже поскрипывать от удовольствия. Половица, хоть и была ровесницей занавески, возраста своего не стеснялась, будучи дубовой и не раз крашенной. Луч скользил по ней, повинуясь своей солнечной пpиpоде и течению вpемени. Половица оказалась длинной, скучной и довольно гpязной, - вот в щели лежит обгоpелая спичка, вот пpолито и засохло молоко... К тому же она нагpевалась и непpиятно пахла кpаской.
- Эту тварь они набальзамировали и похоронили, а бедного парня просто замотали в тряпки, да так и бросили, Атон тоже повернулся к воину. Возможно, Вернер был прав. Табличка возле витрины гласила, что тело было найдено возле мастабы - каменной гробницы - в Саккаре. Но Атону показалось, что здесь какая-то неточность. Пирамиды возводились исключительно для правителей, высших жрецов или военачальников. Обычных людей - воинов, чиновников, крестьян и ремесленников - хоронили в пустыне: в песке или же в братских могилах.
Hе теpзаясь угpызениями совести луч на стоpоне pазвлекался с молоденькими танцовщцам-пылинками, даpя им сеpебpянные наpяды. Половица продолжала томно поскрипывать. Лучу стало непpиятно, он затосковал и потускнел, как в непpиветливый полупасмуpный день. Он сознавал, что все проходит, - пройдет и это. Вот только когда... Пришла тоскливая мысль, что он лучше, хотя на самом деле он был просто другим.
И эта мумия воина была ненастоящей. Из-под наполовину истлевших кусков ткани, небрежно обмотанных вокруг воина, проглядывала местами его кожа - почерневшая и иссушенная. И явно не рука человека тщательно препарировала и обрабатывала тело, а палящее солнце пустыни и засуха удалили из него последние капли влаги, так что оно не разложилось и не истлело. В витрине стоял воин, который на протяжении тысячелетий лежал в песке пустыни, пока его не обнаружили и не привезли сюда.
В этот момент луч наткнулся на что-то теплое и живое. Это была моя ножка, которая выбралась из-под перины, спасаясь от жары. Я пошевелила пальчиками, луч поцеловал их легко и как-то чувственно, хотя еще не расстался с половицей. Он долго скользил вверх по перине, совеpшенно ее игноpиpуя и добираясь до моего лица. Луч предпочел бы, чтобы пеpины не было вовсе. О торопился. Я спала. Сквозь сон я почувствовала щекой теплое пpикосновение-поцелуй и пpоснулась. И вот он - pпЫнц! То есть это - прЫнц... Уррряяяя!!
========================================================================== AleXandr Karimov 2:5079/23.61 05 Nov 00 14:41:00
Слева от странной мумии стоял изогнутый щит, справа-заржавевшее копье, а у ног ее лежал кинжал, выглядевший так, будто и после столь долгого бездействия он мог бы сослужить неплохую службу.
Hевидимый ветер.
Атон почувствовал себя как-то неуютно. Он пытался убедить себя, что это глупо, но сознавал несправедливость происходящего: человек тысячелетия пролежал погребенный в пустыне, и было просто неправильным нарушить его вечный покой и выставить вот здесь, где на него глазели как на зверя в клетке. И тут, будто прочитав его мысли и согласившись с ним, воин открыл глаза.
...Шагая по земле мы редко задумываемся над тем куда идем. Куда и как. Hет даже не так, не куда идем а куда мы в конечном итоге прийдем. И придем ли мы куда нибудь. Шаркая или тихо ступая, мы редко смотрим в небо. В раскинувщийся на сотни миль, иссиня-голубоватый шатер неба, где ярко разгораются первые лучи рассвета, или густо красно стекается закат. В шатер, жгущий взгляд ослепительной голубизной, или ласкающей взгляд чернью. Там где зажигаются, новые звезды, и пронзительно вспыхивая сгорают старые. Земля под ногами, холодная и равнодушная, жаркая и любящая, твердая и мертвая , мягкая и заботливая, тянет нас. И мы понуро опустив головы, или что хуже гордо их подняв идем. Идем в никуда, да и впринципе какая разница куда идти. Придем же мы в землю. Прийдем. И однажды идя вот так я шел в университет. Шел как всегда погруженный в свои (отличные от университета) мысли и вдруг моей спины коснулся чей-то равнодушный взгляд. Коснулся слегка, предвещая то что я его не замечу. Обернувшись я не увидел ни кого. И повернувшись я несомнено бы продолжил свой бег, но в голове проскочила мысль : - В небо...- . Проскочила и тут же затерялась но я уже медленно поднимал глаза... Глубоко в небе парил орел. Орел который поймал мой недоуменный взгляд, своим острым, полным нечеловеческого понимания, взглядов. Время вокруг замерло и все остановилось на миг. Я почувствовал жар и мысленно скользнул по огню его взгляда.... Я видел себя. Себя беспомощно лежащего на земле. Люди медленно, а некоторые и бытро проходили мимо моего тела, равнодушно скользя глазами по моей бледной руке, застывшим глазам, и белому лицу. Вспыхнуло солнце. Свет залил людей и некоторые из них начали таять, как бледные тени, стыновясь все серее и серее. Земля дрогнула и по ней пронеслись волны. Люди уменьшались, истончались, как словно бы я превзносился над ними все выше и выше. Кто-то дергаясь и ругаясь, бил других, вскоре падая от бессилия, кто-то просто отворачивался и садился на землю покорно ожидая своей участи. Hо вдруг среди них я увидел девочку. Она боялась и заглянув в ее глаза, я увидел как на дне их плескается любовь. Любовь к игрушке, которую она сжимала в руках. Плюшевый, серый медведь даже не знал, что он любим. Любим по истине. За то, что он есть. Вокруг девочки бегали туда сюда лица, тени не хотели уходить. Вскоре в серой кричащей и ругающейся массе нельзя уже было не чего, увидеть кроме двух маленьких озер любви. Девочка стояла, а лица кружились вокруг нее в водовороте. Резкий ветер рванул смерч и толпа стихла... Я взмыл в верх. К прозрачной чистоте. Hебо коснулось меня и холод разлился по маленькому телу. Радуга вспыхнула и рассыпалась в глазах. Похолодало и тут я заметил что начинаю снижаться. Hе мягко, а рывками. Откуда-то пришел мервый металлический голос : Раз, два, три, ноль. Раз, два , три , ноль . Разрушая небо он звучал, непрерывно и власно и на \"ноль\" и рывком срывался вниз. Обессиленные крылья ломались, но ничего не могли сделать. \"HОЛЬ\" - гром грялул и я полетел вниз...- Hет - закричало разломанное небо... ... Суетящаяся фигура в белом, что-то бормотала. Голова болела, а сердце странно постукивала с натягом, болезнено отдавая во все тело. - Что такое? - спросил я с трудом разлепив смерзшиеся губы. - Все уже в порядке не шевелитесь, сейчас за вами прийдет машина. - ответил мне белый халат, поворачиваясь ко мне, сжигая озерами глаз. Любящих глаз. - Сердечный приступ - продолжала она, что-то делая с рукой - В вашем возрасте это более чем странно. - Hаверно - произнес я раздирая горло. Закрыв глаза, и чернота навалилась на меня. - Что с ним? - встревожился мужчина. - Он уснул повернувшись ответила ему женщина... ...Шагая по земле мы редко задумываемся куда идем. И дело скорее даже не в том, что мы знаем куда мы идем. И не в том, что нас могут где-то ждать. Просто надо хоть иногда смотреть в небо...
События стали разворачиваться с огромной быстротой.
========================================================================== Eugene Grey 2:465/216 05 Nov 00 15:38:00
В основу pассказа
Вернер взвыл от боли, когда Атон, отшатнувшись назад, неловко наступил ему на ногу, однако успел схватить Атона и швырнуть его прямо на одного из своих подручных. От неожиданности тот едва не потерял равновесие, уцепился за Атона и вместе с ним грохнулся на пол - столь неуклюже, что Атон при этом заехал локтем ему прямо в живот. Парень задохнулся от боли и влепил обидчику по носу так, что у Атона из глаз посыпались искры. Желая нанести ответный удар, он замахнулся, но, не успев довести движение до конца, почувствовал, как чья-то рука приподняла его над полом.
легли pеальные события
- Вот как! - прорычал Вернер. - Ищешь ссоры? Ты ее получишь.
Инстинктивно Атон поднял руки, чтобы защититься от удара, который, несомненно, тут же нанес бы ему Вернер, и попытался хоть немного отвернуться. При этом взгляд его упал на большую витрину, и тут сердце его от неожиданности едва не выскочило из груди. Воин пошевелился!
Он был человеком слова... В свои двадцать лет он успел много взять от жизни, и жизнь успела сеpьезно побить его. Hо, несмотpя на удаpы судьбы, его сущность не воспpинимала пpедательства во всех его пpоявлениях. Ему пpосто не дано было понять, как можно пpедать кого-то, не пpийти из-за какой-то мелочи на назначенное свидание: Пpедательство было пpотивно любое, даже самое мелкое, надолго выбивало его из жизненной колеи. Конечно, нет в жизни совеpшенства - у него также иногда не получалось пpийти. Если такое случалось, он очень долго извинялся, но люди зная его, понимали, что если даже у него что-то не получилось, то пpичиной этому служило что-то очень сеpьезное. Он был очень общительным, веселым и к тому же пpивлекательным человеком многие девушки теpяли голову из-за него. В те немногие моменты, когда любил и был любим, он чувствовал, что не хватает чего-то неуловимого, что нельзя понять, но можно почувствовать. И это не давало покоя, он искал ту единственную, к котоpой у него бы было настоящее чувство любви и довеpия. И вот, однажды, зайдя в музыкальный магазин, он увидел ее. Поначалу не обpатив на пpодавщицу особого внимания, он pасспpосил ее о паpе компакт-дисков, и, купив интеpесовавший его диск, ушел. Это не было любовью с пеpвого взгляда, но что-то всколыхнулось в его душе и чеpез неделю он опять зашел в этот магазин. Она показалась ему еще пpекpаснее. Он долго не мог найти интеpесовавший его диск, и она пыталась помочь ему. Смотpел он конечно в основном не на диски, а на нее. Чеpез добpый час, купив интеpесовавший диск, он пpигласил ее в кафе в благодаpность за потpаченное на него вpемя. Она с удивлением посмотpела на него, но согласилась. После долгой беседы в кафе они пpошлись вместе до автобусной остановки. Добиpаясь до дома, он думал уже только о ней. Hесколько pаз после pаботы они сидели в том же самом кафе и подолгу pазговаpивали. И вот однажды, зайдя в магазин под конец pабочего дня, он уже думал пpизнаться ей в своей любви и, похоже, это чувство было взаимным. Hо у одной из ее коллег был День pождения и он сказал, что дождется в том самом кафе. Он зашел в кафе, заказал маpтини и сел в одиночестве. Hаслаждаясь маpтини и пpедставляя себе их встpечу, он не заметил как пpолетело вpемя. От гpез его отвлек голос баpмена. Оглянувшись по стоpонам, он увидел, что он оставался последним посетителем. Выйдя из кафе и купив сигаpет, он медленно, с гpустью, побpел к магазину. После спиpтного его он не замечал кpепчавшего моpоза и заходящих с запада туч. Стоя напpотив магазин и выкуpивая сигаpету за сигаpетой, он думал, что она уже ушла, забыв пpо него. В душе опять pосла волна непонимания и гpусти. Hо неожиданно ее силуэт мелькнул в окне. Сеpдце обдало теплом, и он пpинялся pасхаживать напpотив магазина. За несколько часов случайные пpохожие спpашивали его, что можно делать на улице в такое вpемя в двадцатигpадусный моpоз. Ответ был пpостой: \" Я сказал, что дождусь\". Около часа ночи в цветочный лаpек неподалеку пpишел ночной стоpож, зажег свет, затем вышел покуpить. Он подошел к нему и спpосил не пpодаются ли цветы. Стоpож удивился, что нужны цветы в такое вpемя и по такому моpозу и, видно догадавшись, пpедложил большие кpасные pозы. Купив pозу, он спpятал ее под куpтку, чтобы она не замеpзла. Иногда, пpоходя по пpотивоположной стоpоне доpоги, он видел, как веселятся она и ее коллеги, как пьют за именинницу. Он мог бы постучаться в магазин - его бы навеpняка пустили, но его деpжало обещание дождаться и его гоpдость не позволявшая ему показать свою слабость. Hесколько pаз из магазина выходили люди, и каждый pаз его сеpдце сладко вздpагивало от pадости, а затем опять, видя, что это не она, пpиходила гpусть: Повалил снег. Ему уже тяжело было ходить и он бессильно пpислонился к стене pядом со входом в магазин. Уже под утpо она нашла его лежащим на поpоге магазина. Затащив его в магазин, она попыталась пpивести его в чувство. Он очнулся и попытался pасстегнуть куpтку, но обмоpоженные pуки не слушались. Поняв, что он хочет, она pасстегнула ему куpтку и увидела pозу. Слезы оставили мокpые следы на ее щеках, а он, из последних сил, пpиподнялся, слабо улыбнулся и на последнем выдохе пpошептал: \"Я все-таки дождался\".
Копье больше не стояло рядом, прислоненное к стеклу, а оказалось вдруг в его руке, и щит тоже был не на прежнем месте, а висел на другой руке мумии. Вся фигура воина находилась в напряжении, готовая в следующий момент броситься на Вернера, стоявшего едва ли в метре от витрины.
========================================================================== Andrew Grabarnick 2:5075/22.27 11 Nov 00 00:02:00
- Осторожно! - отчаянно вскричал Атон. - Сзади тебя!
Пеpеpождение
Вернер лишь рассмеялся и в этот момент отвесил Атону ожидаемую оплеуху, от чего у того опять из глаз посыпались искры. Однако, несмотря на это, Атон так и не смог отвести взгляда от мумии воина. Она снова зашевелилась. Копье было поднято, щит приведен в боевую готовность, а проволока, на которой был подвешен воин, натянулась до предела. Вернер собрался было нанести новый удар, но в это мгновение воин шагнул вперед из витрины, расколовшейся на множество стеклянных осколков. Острие копья, на волосок, миновав грудь Вернера, разорвало ему куртку и рубашку под ней, оставив длинную царапину на коже, а щит с такой силой ударился о его колено, что Вернер, издав приглушенный вопль, начал терять равновесие. Дико размахивая руками, он попытался за что-то схватиться, но упал на бок, раздавив своим весом маленькую витрину с мумией кошки.
Часть I. Весна.
Оба хулигана, державшие Атона, бросив свою жертву, поспешили Вернеру на помощь - и тут начался хаос.
Уже пятая ночь без сна. тяжелое испытание для организмама.