— Что ж, тем лучше. Вы найдете для него хорошее применение. Скоро вы создадите себе здесь значительное положение, и это позволит вам, кроме того, продолжать дело прогресса, которое начали здесь некоторые славные исследователи-англичане. Вы знаете кафров. Надеюсь, вы поможете им освободиться от рабства и вернуть себе независимость и свободу.

Жуткие жалобы.



Конечно же, не простыни из каммердука виновницы ее плохого сна.

Конец



Виновница одна — ее немецкая нравственность.

ЛУИ БУССЕНАР

Она ненавидела мужа, имела одновременно трех постоянных любовников (Чернышев, Салтыков и Понятовский), но хотела бы, чтобы муж был мужем.



В прошлом столетии западноевропейская литература обогатилась новым жанром: романами о путешествиях в далекие заморские страны, о природе и людях этих стран, о бурных приключениях, которые ожидают там европейцев, пустившихся в путь кто в погоне за наживой, кто с целями научно-исследовательскими, кто в поисках сильных ощущений, а кто и для того, чтобы принять участие в борьбе угнетенных народов за независимость.

Для Петра было естественно, уж если его насильно женили, спать с женой по королевскому ритуалу, то есть лежать около, и только. Для остального у него были женщины, которых он любил.

Новая литература имела в виду юного читателя.

Она — оскорблена. Даже дневной свет показался ей неприятным. Она с пренебрежением, с презрением перечисляет «страстишки» и «шашни» Петра с фрейлиной Карр, с Лопухиной, с Тепловой, с горбатой дочерью герцога Бирона принцессой Курляндской (причем она постоянно и злорадно акцентирует «горбатой»), с Цедерспарр, с Воронцовой.

Нам могут возразить: «Как так, разве этот новый жанр появился только в прошлом столетии? А «Робинзон Крузо?»

У него — «страстишки» и «шашни».

Замечание будет не совсем правильным. Верно, что английский писатель и публицист Даниэль Дефо писал в XVII веке, но «Робинзона Крузо» он написал не для юношества. Этот шедевр мировой литературы перешел в библиотеку юного читателя через много-много десятилетий после выхода в свет. Автор этого не знал по той уважительной причине, что его уже не было в живых. Но вряд ли он и при жизни поверил бы такой возможности. Для того чтобы юношество сложилось в отдельную и достаточно значительную читательскую категорию, нужны были огромные сдвиги во всей культурной жизни Европы. Нужно было, чтобы Французская революция разбила основы феодализма, чтобы начался расцвет точных наук, чтобы открытие пара и электричества облегчило связь между наиболее отдаленными друг от друга частями земного шара, чтобы благодаря этому расширилось познание мира, чтобы образованность распространилась на более широкие слои общества. Нужно было очень много пройти по пути прогресса для того, чтобы такая книга, как «Робинзон Крузо», которая в годы своего появления волновала умы не слишком тогда многочисленных взрослых читателей, сделалась доступной для юношества, а затем и для детей школьного возраста.

У нее — «страсть» и «роковая любовь» с графами Салтыковым, Чернышевым и Понятовским, который в результате этой любви стал королем Польши.

Литература, о которой мы говорим, появилась во Франции и Англии как новый жанр в середине XIX века. На английском языке писали Майн Рид, Капитан Мариэтт, американец Фенимор Купер, на французском — Густав Эмар, Жаколио, Луи Буссенар и знаменитый Жюль Верн, который в научном отношении стоял выше всех своих французских и английских коллег.

Ее приключения в любовной области настолько нескромны, что описывать их — дурной тон. Она же с чистой совестью пишет о разврате Петра. Шесть женщин у императора! За всю жизнь. И с одной из них, с Елизаветой Воронцовой, он уже несколько лет живет совершенно официально и мечтает на ней жениться. Он и женился бы, но Елизавета Воронцова была слишком молода, чересчур труслива, совсем безлика, — лишь любовница, и только, и ничего больше.

Кроме Фенимора Купера, который родился в 1790 году, все перечисленные выше авторы писали и печатались во второй половине XIX века.

И вот, по мнению Екатерины, Петр — безнравствен.

Это была эпоха великих путешествий. Англичанин Ливингстон, имя которого вы часто встречали в этой книге, Стенли, Камминг, Болдуин и другие, французы Бразза, Дитои, Солейе, Шарне сделали очень много для изучения Азии, Африки и Австралии, которые до того были известны науке чрезвычайно мало.

У нее даже начинается истерика, когда Петр рассвирепел, узнав, что она — беременна, выхватил шпагу и бросился по ступенькам лестницы вверх, в спальню, чтобы заколоть ее, как он выражался, как «блудливую свинью», а потом расхохотался, ушел к себе, напился и пил четверо суток и ни с кем не разговаривал. Когда же он вышел в сад, где было все общество и лакеи наливали в бокалы ликеры, обернув горлышки бутылок батистовыми салфетками, Петр скакал в своем голштинском картузе с козырьком, он пил ликер из всех бокалов, выхватывал бокалы у франтоватых фельдмаршалов и у флиртующих фрейлин, выпивал залпом, запрокинув больное горящее лицо, и хохотал, а когда кто-то случайный, безымянный холуй, кажется, камергерского звания, заискивая, поздравил Петра с беременностью супруги, цесаревны Екатерины (поздравил — некстати! глупо!), Петр махнул легкомысленно рукой и сказал вслух, всем, как-то захлебываясь, чувствуя, что сам в данный момент — пошл, но не сказать был не в силах:

Наша родина тоже дала в эту эпоху несколько прославленных ученых-путешественников: Миклухо-Маклай, Семенов-Тяншанский, Федченко, Пржевальский, Козлов. Были в русской литературе и писатели-путешественники: Станюкович, Гончаров, Гарин-Михайловский.

Но те французы и англичане, которых мы назвали создателями жанра, отличались тем, что привносили в свои произведения элемент романтического вымысла, их романы полны увлекательных приключений, быстро сменяющихся положений, опасностей, создаваемых природой или людьми, и мужественной борьбой с этими опасностями.

— Бог знает, откуда моя жена берет свою беременность! Я не слишком-то знаю, мой ли это ребенок!

Не все эти писатели стоят на одном литературно-художественном уровне. Но юные читатели всего мира полюбили их всех, вероятно, за то, что встречают на страницах их романов людей мужественных, смелых, находчивых, великодушных.

Она потрясена — такая несправедливость!

Луи Буссенар, автор романа «Похитители Бриллиантов» и многих других не менее увлекательных романов, родился в Эскрон, во Франции, в 1847 году и умер в 1910 году. Буссенар едва успел окончить медицинский факультет, когда вспыхнула франко-прусская война. Это было в 1870 году. Молодой доктор ушел в армию и был ранен в бою под Шампиньи. Его врачебная карьера кончилась, когда кончилась война. Буссенар забросил медицину и целиком посвятил себя литературе.

Все эти отношения с мужем Екатерина называет «нежностью к супругу».

Вы прочли страницы, в которых он описывает страсть к путешествиям.

Она сетует и произносит горькие сентенции:

— Обуздывай себя, пожалуйста, насчет нежностей к этому господину. Думай о самой себе, сударыня.

«Люди этого склада, — пишет он, — не могут прозябать среди нашей будничной европейской жизни. Им нужно пространство, не знающее границ, по которому носится великое дыхание свободы. Им нужно созерцать великолепные и всё новые зрелища, которые поминутно раскрывает перед ними природа. Им нужны еще нетронутые, подчас страшные, но всегда величественные новые земли. Им нужна опасная борьба, захватывающие победы, незабываемые воспоминания».

«Насчет нежностей к этому господину».

Буссенар сравнивает таких людей с перелетными птицами и цитирует поэта Ришпена:

Вот с какой нежностью был убит Петр III.



Екатерина сообщает в письме к Станиславу Понятовскому в Польшу:



Пусть буря перья рвет! Пусть злятся непогоды,
Пусть ливень мочит их, сечет холодный град!
Согретые лучом живительной свободы,
В волшебный, светлый край отважные летят.
Летят к стране чудес, к стране обетованной,
Где солнце золотит лазури вечной гладь,
Где вечная весна, где берег тот желанный…



«Я послала под начальством Алексея Орлова, в сопровождении четырех офицеров и отряда смирных и избранных людей, низложенного императора за 25 верст от Петергофа в местечко, называемое Ропша, очень уединенное и очень приятное, на то время, пока готовили хорошие и приличные комнаты в Шлиссельбурге. Но Господь Бог расположил иначе. Страх вызвал у него понос, который продолжался три дня и прошел на четвертый. Он чрезмерно напился в этот день, так как имел все, что хотел, кроме свободы. Его схватил приступ геморроидальных колик вместе с приливами крови в мозгу. Он был два дня в этом состоянии, за которым последовала страшная слабость, и, несмотря на усиленную помощь докторов, он испустил дух. Я опасалась, не отравили ли его офицеры. Я велела его вскрыть. Но вполне удостоверено, что не нашли ни малейшего следа отравы. Он имел совершенно здоровый желудок, но умер от воспаления в кишках и апоплексического удара. Его сердце было необычайно мало и совсем сморщено».



Эти строки автобиографические. Буссенар сам был захвачен страстью к путешествиям, которую он называет «таинственной» и «мучительной». Он изъездил Австралию, западное побережье Африки, Марокко, Гвиану и вложил в основу многих своих романов личные впечатления путешественника-исследователя.

Ее сын, император Павел, тоже умер от апоплексического удара. Этот пресловутый удар— традиционная причина смерти русских императоров. Это довольно распространенный эвфемизм для яда, кинжала, пули, петли и других не менее популярных инструментов насильственной смерти, — этот испытанный апоплексический.

В «Похитителях Бриллиантов» главные действующие лица пустились на далекие берега Замбези только в надежде разбогатеть. Конечно, цель не такая уж возвышенная, и люди эти неизмеримо далеко стоят от того идеала героизма, какой составили себе мы, люди советские. И все-таки эти три француза — Шони, Вильрож и Жозеф, а также ирландец-судья — симпатичны. Они не ослеплены страстью к стяжательству. Посмотрите, с каким великодушием, с каким мужеством, с какой беззаветной самоотверженностью заступаются они за слабых, за угнетенных. Посмотрите, с каким уважением нарисовал автор образы бушмена и Зуги, — и это в такую пору, когда даже образованные европейцы относились к людям черной кожи презрительно и звали их дикарями. В этом гуманизме — главное достоинство книги.

Все ее оправдания — только еще одно доказательство абсурда, по народной поговорке:

Территория, на которой развертывается действие романа, ныне входит в состав Южно-Африканского Союза. Это очень богатое государство. Но все богатство белой буржуазии зиждется на дешевом труде африканцев. Черное население находится в фактическом рабстве. Оно стоит на грани вымирания. Здесь в полной мере раскрылась вся мерзость колонизаторства, которое ставит угнетаемые им народы вне всяких государственных и нравственных законов.


В. Финк




«Мы собаку покормили,
А потом похоронили».





Какое обилие полуласкательных прилагательных!

Оказывается, Орлов не был беспринципным и бездушным легионером, убивающим кого попало. Он был «смирный» и «избранный» представитель России.

Оказывается, тюрьма Ропши совсем и не тюрьма, а «местечко уединенное и очень приятное».

Оказывается, в цитадели зверства, в Шлиссельбурге, Тайная канцелярия готовила для Петра не камеру-одиночку с железными ошейниками, с одним зарешеченным окошком и с одним люком для стока нечистот, а — «хорошие и приличные комнаты».