Луи Буссенар

Побег

Марселец и страстный охотник — эти два понятия неразрывно связаны друг с другом.

Мариус Плацане был молодым, не лишенным способностей инженером. По приглашению правительства Аргентинской Республики он руководил строительством участка железной дороги, соединявшего Мендозу с Кордовской линией, и вот уже четыре месяца жил в пампасах[1].

Дело продвигалось успешно, и инженер испытывал чувство законной гордости, видя, как удлиняются две ленты железной дороги, которой предстояло вдохнуть жизнь и принести процветание в Мендозу — маленький провинциальный городок, затерявшийся у подножия Кордильерских Анд.

Жизнь Мариуса делилась строго на две части. Одна была всецело посвящена надзору за укладкой шпал и рельс — единственной операцией благодаря ровной как стол местности, необходимой при строительстве аргентинской дороги. Другая, как нетрудно догадаться, заполнялась охотничьими вылазками.

Вскочив на быстроногого, как олень, красавца скакуна, пятнистой, словно охотничья собака, масти, Мариус, обычно осторожный, на этот раз увлекся преследованием пумы, уже раненной выстрелом из отличного карабина «Чинара». Дикий зверь, истекавший кровью, был вне себя от ярости и боли, а охотник, охваченный страстным желанием во что бы то ни стало убить царицу пампас и увезти на родину ее великолепную шкуру, пришпоривал неутомимого мустанга, который, казалось, не скакал, а парил в воздухе, точно ласточка.

Внезапно раздался пронзительный свист. Лошадь неожиданно упала как подкошенная, а всадник, пролетев по воздуху метров десять, грохнулся со всего размаху о землю и замер, потеряв сознание.

Прежде чем Мариус очнулся, из высоких густых зарослей выскочили четверо индейцев, заткнули ему кляпом рот, связали и обрубили «болас» — хитроумное приспособление, брошенное под ноги лошади.

Безжизненное тело Мариуса взвалили на поднявшегося мустанга, которого один из нападавших держал под уздцы. Остальные злоумышленники удалились, вернувшись через некоторое время уже на лошадях, скорее всего где-то украденных, и затем ускакали прочь, затерявшись в бескрайних просторах поросшей густой травой равнины.

После четырех часов бешеного галопа дерзкие похитители остановились. Тут же со всех сторон сбежались их соплеменники, с радостными криками выплясывая джигу[2] вокруг бедного инженера, воспринимавшего действительность как чудовищный кошмар.

Итак, он — пленник индейцев! Его ждет рабство. Нет, лучше смерть! На ум сразу пришли жуткие истории, рассказывавшиеся рабочими на стройке. Похищенные подобным образом европейцы попадали порой на долгие годы — десять, двенадцать, двадцать лет — в унизительное жестокое рабство к краснокожим, таким же кровожадным, но более хитрым и изощренным, чем их североамериканские братья.

Чтобы лишить несчастного малейшей надежды на побег, жрец племени и по совместительству палач сделал ему вдоль всей подошвы правой ноги — от большого пальца до пятки — неглубокий надрез. Эта операция затрагивала лишь дерму[3], что не стесняло свободу движений пленника, но служила большим препятствием при длительных пеших походах, если ему, например, вздумалось бы убежать.

Приняв эти меры предосторожности, туземцы предоставили Мариусу относительную свободу, если не считать, конечно, что с утра до ночи он должен был чистить лошадей, толочь зерно, готовить пищу да еще отбиваться от издевательств гадких и несносных детенышей краснокожих, таких же жестоких, как и их родители. Изматывающая ежедневная работа не давала поджить ране на ноге и не оставляла времени на размышления о побеге.

Так шли дни за днями. Это скучное однообразие нарушали только индейские мегеры[4], а в обязанности пленника входила и помощь индианкам, принимавшихся всякий раз хлестать его веревками.

Прошел год. Две попытки побега окончились для Мариуса увеличением дозы ежедневного изнурительного труда, но он продолжал думать лишь об одном — о воле! Сколько раз, устремляя свой взор в бездонное небо или в бесконечность степной равнины, марселец строил самые отчаянные, самые безрассудные планы побега! Сколько раз, следя за полетом гигантского кондора[5] в лазурном просторе, завидовал он его мощным крыльям, нескольких их взмахов достало бы, чтобы унестись в страну свободы!

Но Мариус не превратился в пустого мечтателя. Понимая, насколько бесплодны его фантазии, он тем не менее, как математик, усиленно пытался решить задачу с несколькими неизвестными. И в один прекрасный день решение нашлось! Главное заключалось теперь в том, чтобы ничем внешне не выдать своей догадки и ждать удобного случая для осуществления замысла.

Такой случай вскоре представился и вот при каких обстоятельствах. В племени сдох бык, скорее всего от укуса змеи, утренний сон которой тот ненароком нарушил. Стоянка туземцев в это время располагалась у подножия первого отрога Кордильерских Анд. Узник, сняв шкуру с быка, испросил милостивого разрешения хозяев использовать ее для личных нужд, а именно — сделать матрац, чтобы защититься от ночной сырости. А поскольку от шкуры исходила ужасающая вонь, то хорошо было бы отнести ее на гору просушиться, не раздражая обоняния господ краснокожих.

Разрешение было получено, и благодаря этой «заботе» Мариус выиграл полдня. Стремясь ничем не выдать своих чувств, он спокойно воспринял разрешение, которому выпало изменить всю его судьбу. Бесстрастный, как каменный божок, пленник стал взбираться на гору и через час, оказавшись вне видимости индейцев, остановился на небольшой полянке. В воздухе над ним парили кондоры, описывая огромные круги, обгоняя друг друга, улетая и вновь возвращаясь, чувствуя себя единственными хозяевами голубой выси.

С трудом оторвавшись от этого зрелища, Мариус принялся за дело. Отыскав расщелину в скале, он воткнул в нее крепкий кол, привязал к нему один конец лассо[6], а на другом сделал затягивающуюся петлю. Затем разложил на земле кожу быка, кровоточащей стороной наружу, и проделав два небольших надреза, лег на спину, укрывшись этим одеялом и зажав в руке конец лассо с петлей. Замаскировавшись, инженер стал ждать, тайком подсматривая за кондорами.

При виде огромной мясной массы у гигантских хищников судорожно свело желудки. Они стали кружить над ней, подбираясь все ближе и ближе, пока наконец самая крупная прожорливая птица не ринулась камнем вниз с головокружительной высоты к манящей добыче. Как только она коснулась клювом окровавленной кожи, охотник незаметно сквозь отверстие схватил ее за лапу и ловко затянул петлю.

Летающий гигант оказался словно волк в капкане! Неистовые подскоки, сопровождаемые энергичными взмахами крыльев, были бессильны высвободить лапу.

Мариус накинул на голову птице кожаную куртку, и, оказавшись в темноте, она мгновенно затихла. Воспользовавшись минутной паузой, охотник связал ее и отнес в грот. Первый успех ободрил его. Он тут же повторил все снова, и не прошло и часа, как вторая птица составила компанию первой.

Но какая же связь, спросите вы, между этой экзотической охотой и освобождением Мариуса из плена? Терпение! Мой друг был достаточно смышленым человеком и досконально продумал все детали побега. Вскоре он приступил ко второму этапу операции: из бычьей шкуры быстро выкроил и скрепил кожаными ремнями, вырезанными из той же шкуры, большой карман. Затем приладил его к лассо: получилось что-то вроде люльки. Из оставшихся кусков кожи удалось смастерить «жилеты» для пернатых пленниц — своего рода сбрую, достаточно прочную, учитывая опасность предстоящей операции, и в то же время достаточно свободную, не стесняющую движений.

Закончив приготовления, Мариус закрыл вход в грот и спустился вниз. Всю ночь он не смыкал глаз, думая о предстоящем побеге. На следующий день под банальным предлогом — якобы перевернуть свой матрац, марселец вновь поднялся на гору, скрывая под одеждой куски свежего мяса. Кроме того, на плече он открыто нес бамбуковые палки, которые должны были изображать безобидные удочки для ловли рыбы.

На горе инженер сразу же бросился к гроту, вынес оттуда птиц и, предварительно закрыв им головы, стал освобождать от пут и обряжать в приготовленные накануне жилеты. Как два огромных баллона, из которых выпустили воздух, распростерлись на земле в шести метрах друг от друга гигантские кондоры, неподвижные, с раскинутыми крыльями. К кожаной сбруе он прочно прикрепил концы лассо, посредине которого болталась кожаная люлька. Чтобы крылатые возницы не смогли перегонять или отставать друг от друга, к лассо был подвязан самый длинный из бамбуков, образуя что-то вроде несгибаемого коромысла. Справившись с этим делом, Мариус прикрепил к концам двух оставшихся бамбуков по куску мяса и разместился в челноке, держа в каждой руке по палке. Затем резким движением он показал пернатым приманку, как будто собирался их кормить.

Какое-то время птицы, ослепленные после темноты солнцем, оставались неподвижны, словно загипнотизированные. Однако, изголодавшись за долгие часы в пещере, они, привлеченные запахом и видом свежего мяса, стали подниматься на лапы. Но умный Мариус держал корм на недосягаемом расстоянии. Эти танталовы муки[7] заставляли невольниц предпринимать все новые и новые попытки, остававшиеся безуспешными, — хищницы были оглушены светом.

Не отчаиваясь, инженер повторял свои маневры, пока наконец у кондоров не разгорелся чудовищный аппетит, заставивший их двигаться вслед за приманкой к краю обрыва, широко размахивая огромными крыльями и хищно раскрывая загнутые клювы.

Наступил волнующий момент. Ни секунды не раздумывая, смельчак начал свой беспримерный полет. Первое впечатление было, будто он летит в бездну. Но аэронавт прочно держался в своей люльке, и птицы-возницы не пали камнем вниз, а, вдохновляемые приманкой, маячившей впереди, величественно взмыли ввысь.

Невозможно, скажут скептики, чтобы две птицы, даже непомерной величины, подняли в воздух человека. Напоминаю, что это были южноамериканские кондоры, с размахом крыльев шесть метров. В пампасах нередки случаи, когда такие гиганты поднимали в воздух бычка так же легко, как орел — ящерицу. Мариус же был значительно легче, поэтому ничего удивительного, что он смог пересечь на своем «летательном аппарате» горный хребет Анд и приземлиться в Чили.

Читателю нетрудно догадаться, как менял направление полета наш инженер. Постоянно видя приманку перед глазами, глупые несчастные стервятники неслись со спертым дыханием за этим недосягаемым лакомством. В зависимости от направления бамбуковой палки с наживкой менялся и курс движения птиц.

Спуск был осуществлен у станции Санта-Роза города Лос-Анджелеса. Я не в состоянии описать удивления, которое вызвало это необычное приземление у всех видевших его. Мариус позволил наконец своим спасительницам проглотить вожделенную пищу, по праву ими заслуженную, после чего отпустил их на свободу.

Выполнив долг по отношению к своим помощницам, он отправился к консулу Франции, уже уведомленному о необычном происшествии. Высокий чиновник встретил нашего героя с почтением и сердечностью и, несмотря на всю занятость, лично проводил его в Сантьяго.

…Говорят, что Мариус Плацане собирается заняться запуском аэростатов. Если у господина Дюпюи де Лома будут сомнения на этот счет, пусть прочитает рассказ «Побег».

Конец