Смирнов С Г

Год тысячный

С.Г.Смирнов

История: Годовые кольца Всемирной истории Сергея Смирнова

Год тысячный ...

Привлекательная вещь - круглые даты! Очень лестно справить столетие известного события, а уж справить тысячелетний юбилей - это высший шик, даже если не совсем понятно, что именно произошло тысячу лет назад, кто в этом участвовал, чего он желал, чего опасался ... Уже близок конец второго тысячелетия нашей эры, и растет интерес к его началу. Как жили люди на Земле, когда их было вдесятеро меньше, чем сейчас, когда неверующие были наперечет даже там, где их не преследовали, когда слово \"республика\" было непонятной абстракцией даже для того, кто знал латынь? Трудно вжиться мыслью в далекую эпоху, деятели которой, как правило, не вызывают у нас особых симпатий - впрочем, и мы им вряд ли понравились бы ... Однако нашим пращурам позволительно было не знать своих потомков, нам же такая роскошь недоступна - знание этого рода необходимо для понимания настоящего и для прогноза будущего. Поэтому мы окунемся в мир тысячного года новой эры, и постараемся не уставать от чересполосицы держав и народов той поры, от чехарды непривычных имен, от вереницы странных событий - эти вещи заслуживают понимания!

Начнем со \"столицы мира\" - в ту этоху подобного титула заслуживал, пожалуй, только Константинополь. Не было в конце 10 века более населенного, богатого, просвещенного города; нигде не было столь активной торговли, такого сильного правительства, такой мощной армии. И византийцы были уверены, что так будет всегда! Ведь совсем недавно воинственные императоры Никифор Фока и Иоанн Цимисхий сокрушили военную мощь мусульман на море, отвоевали у них Сирию, дошли до Иерусалима - но тут пришлось повернуть назад, поскольку вмешались правители Египта, а киевский князь Святослав вторгся в Болгарию. Потом восстали магнаты: Варда Склир, Варда Фока. Государь Василий II усмирил их - правда, с помощью Владимира Святославича, за которого пришлось выдать сестру императора. Зато теперь киевский князь крестился, а значит - стал духовным вассалом империи. И хотя болгары (давно уже крещеные) непрерывно восстают против византийского господства, но с ними Василий теперь легко справится. А потом он наведет порядок на Кавказе, добьет мусульман - и тогда великая православная империя охватит все владения Древнего Рима, и много новых земель впридачу!

Так думают сотни тысяч жителей роскошной столицы. Но крестьяне знают иное: налоги растут! Императоры резко увеличили военные расходы, отвоеванные земли разорены, крестьяне бегут от налогового тягла на земли крупных феодалов. От того возгордились византийские вельможи - Склиры, Фоки, Дуки, Ангелы. Чуть ослабеет центральная власть, и их распри разорвут державу. Авторитет имперской власти надо постоянно поддерживать успешными войнами; поэтому Василий II развяжет новую войну с Болгарией, разорит ее, заслужит прозвище \"Болгаробойца\"... При этом император истощит внутренние людские ресурсы своей державы, и заодно сокрушит своего потенциального союзника в борьбе с натиском мусульман. Потом Василий аннексирует Армению - в итоге еще один верный и храбрый союзник империи станет ее озлобленным подданным. И когда через полвека тюрки-сельджуки вторгнутся с востока в Малую Азию сердце Византии, они не встретят серьезного сопротивления. Таков печальный и не предвидимый никем завтрашний день великой державы.

Однако конец империи - это не конец цивилизации! Территория, контролируемая византийским правительством, будет неуклонно уменьщаться, но зона влияния византийской культуры растет и будет расти. Болгария и Русь, Сирия, Грузия и Эфиопия уже несут на себе неизгладимый след приобщения к этой культуре. Путешественники из Индии и Эфиопии восхищаются архитектурой Константинополя, беглые монахи-несториане ведут проповедь в степях Монголии. Прекрасная византийская литература покоряет умы и сердца образованных людей самых разных вероисповеданий ...

Перенесемся теперь в мир ислама. Он простирается от Атлантики до Инда и также переживает культурный расцвет, хотя его политическое единство в далеком прошлом. Арабы-завоеватели давно смешались с гораздо более многочисленными побежденными, прониклись местными интересами и осваивают культурное наследие своих подданных и предшественников. Первая стадия этого процесса к тысячному году завершена: переведены на арабский язык основные труды Аристотеля и Евклида, Галена и Птолемея, Страбона и Ксенофонта. Уже выросло несколько поколений мусульманских ученых разных национальностей - арабов, сирийцев, персов, египтян, согдийцев. Философ Фараби, географ Мукаддаси, историк Табари, медик Рази и математик Хорезми создали славу \"арабской\", то есть арабоязычной культуры. Качество преподавания в медресе Багдада, Дамаска, Каира и Кордовы не хуже, чем в Константинополе. Подрастают и новые гении: Авиценне исполнилось двадцать лет, Бируни уже двадцать семь. Великий Фирдоуси ему уже шестьдесят - завершает работу над второй редакцией \"Шах-Намэ\". Так идет \"мусульманский ренессанс\", идет на фоне распрей, войн и разрушений.

Слово \"ислам\" означает \"покорность\", но порядка в исламском мире нет. Вместо одного халифа (то есть \"заместителя\" пророка) царствуют трое в Багдаде, Каире и Кордове. Они принадлежат к разным династиям, придерживаются разных религиозных толков и ненавидят друг друга. А багдадский халиф - тот просто кукла в руках самозваных персидских правителей Буидов, которые без боя заняли славный Багдад, объявили себя наследниками древних царей Ирана - Ахеменидов и Сасанидов, халифа же рассматривают как верховного жреца Аллаха, и только.

Иное дело в Каире, где правит Хаким - третий халиф из династии Фатимидов. Он действительно правит, а не только царствует - и дрожь пробирает подданных от стиля правления этого юноши. Как все Фатимиды, Хаким покровительствует поэтам, художникам, астрономам; при нем построена обсерватория, завершена великая мечеть Аль-Азхар. И он же приказал перебить в Каире всех собак, повелел, чтобы все лавки закрывались днем и торговали ночью, когда сам халиф ездит в одиночестве по улицам на своем сером ослике. Скоро Хаким запретит продажу меда и заставит вырубить в Египте все виноградные лозы; он запретит всем женщинам выходить из дома, и даже изготовление женской обуви прекратится. Откуда такой деспотизм?

Он возможен лишь при полном отрыве правителей от управляемых. Действительно, Фатимиды чужды египтянам и по происхождению (они - берберы из Северной Африки), и по вероисповеданию (они шииты, а египтяне - сунниты). Такие различия накопились в исламском мире за неполных четыре века его существования ...

На дальнем западе лежит Иберийский полуостров, он же Билад-аль-Андалуз, \"страна вандалов\", от которых осталось одно лишь имя в устах иноязычных иноверцев. Здешний Кордовский халифат не уступает Египту по уровню развития экономики и блеску культуры. Правда, он менее централизован, но сильная государственная машина не нужна местным мусульманам для отражения разрозненных северных варваров - христиан. И хотя нынешний визирь Аль-Мансур (\"осененный победою\") из года в год водит войска на север, это не вызвано военной необходимостью - просто визирь благочестивый человек и зарабатывает себе загробное блаженство. Важно, конечно, и то, что он первый в Кордове оттеснил от власти законного халифа Омайяда. Но никто в халифате не ждет божьей кары за этот грех ... хотя кара будет! Через полвека отряды крестоносных \"варваров\" из Пиренеев дойдут до столицы халифата, и просвещенная Кордова навсегда утратит свое державное и культурное первенство в Западной Европе.

На восточной окраине исламского мира - в Газне правит молодой султан Махмуд. Он не араб, не перс и не курд, а тюрк - сын пленного кочевника из Великой Степи, дослужившегося до высоких военных чинов в Багдадском халифате. К концу жизни отец стал независимым удельным князем, а сын метит выше - хочет стать царем. Но царства для него нет - значит, надо его создать. Для войн с правителями Ирана у Махмуда еще мало сил; другое дело - богатая и разобщенная Индия. Стоит султану объявить джихад священную войну против неверных - как тысячи горцев Гиндукуша встанут под его знамена, пойдут грабить богатую страну \"идолопоклонников\". В 1000 году начинается первый из семнадцати индийских походов Мазмуда Газневи. Покорить огромную страну султан так и не сумеет, но заслужит столь же мрачную славу, как Василий Болгаробойца.

Мы видим, что в середине новой эры все средневековые империи распадаются, либо переживают глубокий социальный кризис: ужесточается эксплуатация податных сословий, все менее поворотливой становится центральная администрация, развитие экономики тормозится политической надстройкой общества. Но если империи исторически обречены, то кому принадлежит будущее? Поверхностный ответ прост и давно сформулирован: \"мир унаследуют варвары\". Но какие варвары? Чем они будут лучше, или хотя бы удачливее своих предшественников - былых строителей средневековых империй?

Вспомним, что самое ценное наследие древних обществ - их технические, научные и культурные достижения - лучше всего усваиваются в процессе торгового общения \"варваров\" с их более просвещенными соседями. Так эллины переняли достижения ближневосточных цивилизаций через посредство финикийских купцов; так же впоследствии предки византийцев перенимали наследие Восточного Рима. К иному исходу приводит захват \"варварами\"-пришельцами земель великой державы, ослабленной социальным кризисом. Такие победители вскоре оказываются побеждены своей победой: прельщенные удобствами \"цивилизованного\" образа жизни, они без оглядки заимствуют чуждые для себя социальные нормы. Переняв многие из тех социальных институтов, которые погубили побежденных, победители нарушают прежнее равновесие между культурой и экономикой своего этноса и ввергают себя в \"досрочный\" социальный кризис. Так уже случилось с арабами - отважными пастухами и торговцами, покорившими полмира в начале Средних веков. Так будет и с тюрками-сельджуками, которые в тысячном году кочуют на северо-восточной границе исламского мира, а веком позже завоюют весь Ближний Восток, в том числе половину византийских земель.

Иной будет судьба норманнов, чьи походы потрясали Европу в 9-10 веках. К тысячному году этот натиск в основном схлынул: в Норвегии и Дании образовались национальные королевства, а норманны, поселившиеся в Англии и Франции, усвоили местный язык и культуру, превратились в католических рыцарей. На их счастье, в 10 веке Европа вступила в эпоху бурного развития феодальной экономики, этнической консолидации и державостроительства. В этом процессе переродившиеся норманны (их правильнее называть нормандцами) сыграют выдающуюся роль. Зато собственная культура норманнов расцветет только в маленькой уединенной Исландии - там тысячный год принимают за середину \"века саг\", а потом будет еще \"век хроник\" и т.д.

Все это видно нам из двадцатого века - но в конце десятого века никто из диковатых еще западных и восточных европейцев не предвидит исторических судеб своей Ойкумены. На Западе не прошел еще ужас перед ожидавшимся неминуемым \"концом света\", и большинство католиков продолжает бормотать привычную молитву: \"От меча норманна и стрелы мадьяра упаси нас, господи!\" Только в Риме есть люди, сознающие, что переселение народов в Европе уже завершилось, что внешняя угроза со стороны мусульман, норманнов и восточных степняков миновала. Наступило \"время собирать камни\" - то есть содействовать оформлению феодальных монархий, постараться объединить всю Европу в \"католическое сообщество\" новых народов.

Таковы надежды наиболее образованных церковников, самый яркий из которых - кардинал Герберт, новоизбранный папа Сильвестр II. Француз из Оверни, он в молодости провел пять лет в просвещенной Барселоне и многому научился у тамошних ученых мусульман и иудеев. Там Герберт увлекся математикой, астрономией и музыкой; он научился строить астролябии и органы, которые позднее выменивал на \"непродажные\" книги. Страстный библиофил, он не собирал писания \"отцов церкви\", но всю жизнь выискивал сочинения греческих и римских классиков. Вернувшись на родину, Герберт создал в Реймсе первое во Франции гуманитарное училище - прообраз католических университетов. Человек такой учености не мог остаться в стороне от государственных дел: Герберт стал епископом, активно участвовал в возведении на трон Гуго Капета - основателя новой династии, сменившей выродившихся потомков Карла Великого. Герберт стал учителем сына Гуго будущего короля Роберта II, а также учителем сына германского императора будущего императора Оттона III. Благодарные ученики сделали учителя папой, и мудрый старец не оплошал в новой роли: за четыре года своего правления церковью он не только ввел в употребление десятичные \"арабские\" (вернее, индийские) цифры, но и основал в Европе три новых национальных королевства!

Сильвестр короновал первого христианского конунга Норвегии Олафа и первого короля мадьяр Иштвана - тем самым Рим официально признал вчерашних \"варваров\" полноправными европейцами. Тот же папа учредил архиепископию в Гнезно, выведя польскую церковь из-под германского верховенства, и короновал польского князя Болеслава Храброго - это был большой успех в соперничестве Рима с Константинополем, но он посеял долгую вражду между католической Польшей и православной Русью.

Сознавал ли Сильвестр, что он стоит у истоков будущей многонациональной Европы? Заметил ли он, что Священная Римская империя, основанная германским королем Оттоном 1, отразившим набеги мадьяр, отжила свое через сорок лет после ее создания? Предвидел ли папа неизбежный разрыв между церквами Рима и Константинополя и раскол христианской ойкумены на Запад и Восток? Одобрял ли веротерпимый ученый идею крестовых походов? Мы не знаем этого. Но, конечно, не мог Сильвестр вообразить, что его преемники развяжут смертельную борьбу с императорами Запада, а одолев их - примут на себя их функции, возглавят колониальную экспансию развивающегося европейского феодализма на Восток. А еще через два века крестовые походы закончатся полным фиаско, а претензии пап на светскую власть разобьются, столкнувшись с национальной государственностью народов Европы ... Но все это - в далеком будущем. Нам же пора перейти на Русь - Киевскую Русь тысячного года.

Прежде всего - почему она Киевская, а не Новгородская, не Смоленская, не Черниговская? Далее - почему именно на востоке Европы сложилось самое крупное из здешних государств, превосходящее по площади державу Карла Великого? К тому же государство Каролингов не намного пережило своего основателя, а Русь сохраняет единство, несмотря на распри наследников после смерти каждого киевского князя. Любопытно протекают эти распри: побеждает тот претендент, который сидит в Новгороде. Его поход на юг всегда успешен, и всегда победитель остается в Киеве, а север не проявляет склонности к сепаратизму. Кстати, каков статус князя на Руси в это время? Кто он монарх, просто воевода, или ...?

Попробуем разобраться в этих проблемах, и начнем с пути \"из варяг в греки\", хотя название это неточное. Был путь \"из грек в варяги\", то есть из Константинополя на Балтику, по которому византийские купцы плыли за северным сырьем: за зерном Причерноморья, за воском и мехами средней полосы, за балтийским янтарем. В обмен на север плыли продукты византийского ремесла, вместе с ними шел экспорт византийской культуры. Как все это напоминает становление Эллады в 10-8 веках до новой эры!

Тогда финикийцы оказались крестными отцами древнегреческой цивилизации, а теперь византийцы способствуют ускоренному (по сравнению с Западной Европой) развитию Руси. Схожи и результаты этих процессов: Эллада была \"страной городов\", и так же - \"Гардарикой\" - называют Русь пришлые, менее культурные скандинавы. Есть и различие: в Элладе торговцы плавали по морю без особых дорог, а сквозь Русь приходится плыть по определенным рекам, мимо укрепленных городов. Успешная торговля по такому пути требует единой власти над всеми городами - вот залог устойчивости Киевской державы. Не случайно и столица стоит в южном конце пути: здесь, ближе всего к источнику иноземных товаров, оседает наибольшая доля прибыли от транзитной торговли. Но когда и почему торговый путь \"юг-север\" получил обратное название?

Видимо, это произошло в 10 веке. Около 900 года норвежский конунг Харальд Косматый одолел в морской битве своих последних соперников \"свободных ярлов\", и в Скандинавии сразу стало много \"лишних людей\" безработных воинов, заинтересованных не в простом грабеже, а в эмиграции. В поисках новой родины одни норманны устремились в Атлантику, а другие заполнили своими судами реки Руси, стремясь по следам греческих купцов в сказочно богатый \"Миклегард\" - Константинополь. Тогда и сложилось у славян название: \"путь из варяг в греки\". Безработные варяги охотно нанимались в княжеские дружины; легче всего было вербовать их в начале пути в Новгороде. Вот и оказывалась дружина новгородского князя сильнее всех прочих русских ополчений ...

Но вскоре после тысячного года ситуация изменится. Во второй половине XXI века на Руси уже не видно варягов - наплыв северной вольницы прекратился, а те, кто осел в славянских городах, смешались с местным населением и обрусели за одно поколение. Впрочем, сходная судьба ожидает норманнов и на западе. Для судеб Киевской державы гораздо важнее другое заморское событие - упадок Византии во второй половине XXI века, о причинах которого мы уже говорили. Когда сельджуки захватят Кавказ и восточную часть Малой Азии, это резко снизит товарооборот на \"мировом рынке\" Константинополя и больно ударит по черноморско-балтийскому торговому пути.

Пора нам вспомнить, что кроме пути \"из варяг в греки\", есть еще путь \"из варяг в персы\" - через Волгу и Каспий в Багдадский халифат. Эти два пути к общему северному источнику сырья неизбежно конкурируют: чем более процветает один из них, тем более хиреет другой. И если \"греческий\" путь одна из основ процветания Киевской державы, то \"персидский\" путь был опорой Хазарского каганата, занимавшего в 7-10 веках низовья Волги и контролировавшего степи до Дона и Северного Кавказа. В середине 10 века Багдадский халифат погряз в усобицах, интенсивность прикаспийской торговли упала. Это обусловило не только успехи Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия в войнах с мусульманами, но и полный разгром хазарской державы Святославом в 965 году. После этого Киевское государство не имело равносильных соперников в Восточной Европе. В конце XXI века ситуация вновь изменится: кризис в Византии вызовет упадок транзитной торговли через Киев и подорвет политическую роль столицы Руси. Киевский князь станет лишь \"первым среди равных\" распорядителеv Русской земли, а сама земля превратится из единой державы в конфедерацию множества городов. Это, впрочем, не помешает социальному и культурному прогрессу русского общества так же и раздробленность Эллады не препятствовала экономическому росту и социальной эволюции греческих полисов.

Развитие русского городского общества легче всего проследить по изменению роли князя в городе. Начнем со Святослава: это был воевода, ни во что иное не вникавший, притом воевода-добытчик, а не охранитель, чем киевляне были очень недовольны. Его сын Владимир вырос княжичем в Новгороде и рано почувствовал вкус к делам городского правления, к роли государя. Овладев Киевом, молодой князь обнаружил вдруг, что хотеть быть властителем и уметь им быть - вещи разные. Никто не учил Владимира трудному ремеслу правителя; князь стал импровизировать, и наделал ошибок. Он понял, что молодой державе не обойтись без государственной религии, но ошибся в выборе этой религии: оказалось, что Перун хорош как бог военной дружины, но державе нужно иное. Тогда Владимир повторил (не ведая того) путь императора Константина: тот, борясь за власть, поклонялся Непобедимому Солнцу, а взойдя на трон, сделал государственной религией христианство.

Такая гибкость в вопросах веры была вознаграждена и в Византии, и на Руси: в тысячном году мы видим пятидесятилетнего Владимира могучим и уверенным правителем, заслуженно популярным среди киевских ремесленников и купцов, священников и воинов. Он создал постоянную пограничную охрану, ввел подоходный налог (десятину) и построил первый каменный храм на Руси; при нем в Киеве созданы первые школы. За военную помошь императору Василию Владимир получил не только знатную жену - принцессу Анну, но и первую на Руси библиотеку, и большие льготы для киевских купцов в Византии. Сын Владимира, Ярослав Мудрый, продолжит политику отца, и новая Анна Ярославна, киевская княжна и королева Франции, привезет свою библиотеку в заурядный Париж, которому еще расти и расти до Киева ...

Однако уже дети Ярослава перестанут чувствовать себя хозяевами Русской земли. Зрелому русскому городу 12 века князь будет нужен только как глава военной дружины для охраны границ и торговых путей, да еще в роли \"третьей силы\" - хранителя политического равновесия между городской аристократией и \"молодшими людьми\", составляющими большинство на городском вече. И хотя один лишь Новгород - самый процветающий из городов Руси 12 века - сформирует у себя полностью республиканские органы правления, но очень многие города будут близки к этому; один Новгород станет \"волен во князех\", но ни один князь не будет \"волен во городех\". Такая ситуация имеет и свои минусы: она не исключает межгородских усобиц. Стоит вспомнить разрушительную Пелопоннесскую войну, которая завершила \"золотой век\" Эллады. Так будет и на Руси: рубеж 12-13 веков отмечен чредой кровопролитных гражданских войн. Киев трижды будет взят штурмом русскими войсками. На смену прежней столице придет новая - Владимир на Клязьме, чьи князья контролируют Волжский торговый путь. Андрей Боголюбский и Всеволод Большое Гнездо станут новыми объединителями Руси, но их дело не будет завершено, вследствие монгольского удара.

Вот он, последний по порядку (но не по значению) фактор в развитии Руси, которого мы еще не рассматривали: влияние степных кочевников. Проникновение кочевых скотоводов в Европу с востока - процесс давний и привычный. Великая Степь Евразии протянулась сплошной полосой от лесов Приамурья до предгорий Альп, и в пределах этой зоны нет естественных преград для кочевок конных пастухов или для рейдов конных армий. Поэтому всякая усобица среди кочевников или демографический всплеск в одном конце степи быстро передается соседям - те сдвигаются, толкая следующих соседей, и это возбуждение распространяется, со слабым затуханием, на всю степь. Мы знаем, что в 4 веке в Европу вторглись гунны, в 6 веке - авары, в 9 веке - мадьяры, за ними печенеги, но проследить всю цепь причин, вызвавших эти вторжения, мы не можем. Зато ясно, почему в том или ином веке таких вторжений в Европу не было: это значит, что с востока ее прикрывала мощная оседлая держава. С середины 7 века до середины десятого роль такого амортизатора играл Хазарский каганат; только в начале 9 века среди хазар вспыхнули усобицы, и тогда мадьяры и печенеги прорвались через ослабевший кордон. После разгрома хазар Святославом Русь сама оказалась в роли восточного щита Европы. Святослав не предвидел этого нежелательного последствия своей блестящей победы, нападение печенегов на Киев застало его врасплох, вдали от родины, и вскоре он погиб в борьбе с ними.

Владимир оказался на высоте положения: созданные им \"заставы богатырские\" остановили натиск печенегов, и почти до конца XXI века Русь будет жить спокойно. Но потом в Причерноморье вторгнутся новые кочевники половцы. Киевская держава к этому времени ослабеет, и разобщенные русские княжества будут отражать половецкий натиск с большим напряжением сил: об этом свидетельствует \"Слово о полку Игореве\". Однако то же \"Слово\" отразило и другой процесс (который подготавливает великое будущее Русской державы на севере и востоке) - сильное влияние на степняков зрелой культуры Руси, интенивный торговый обмен и родственные связи между русскими и половецкими князьями. Вспомним, что сам князь Игорь - внук половчанки и впоследствии - свекор половчанки. К концу 12 века русско-половецкий симбиоз зайдет очень далеко. Не случайно одной из главных причин военного столкновения Руси с монголами стал тот факт, что русские отказались выдать новым пришельцам их врагов, своих союзников - половцев.

А что творится на другом конце Степи - в китайском мире? В начале 10 века погибла в мятежах великолепная империя Тан, и страна распалась на независимые уделы. Это соблазнило степняков-киданей, которые захватили весь север страны; позднее от их самоназвания произойдет русское название великой страны - \"Китай\". В середине 10 века юг и центр Поднебесной державы были объединены полководцем Чжао Куан-инем, основавшим новую династию Сун. Но отвоевать север страны не удалось - напротив, \"железная\" киданьская империя Ляо разбила сунские войска, и южане согласились платить ей дань. Вскоре оседлые скотоводы запада - тангуты - провозгласят свою недолговечную империю Си-Ся. Такой \"мелкий империализм\" - просто демонстрация \"варварами\" своего равноправия с могучей и грозной прежде китайской державой. Вспомним, что и Владимир Киевский, женившись на византийской царевне, стал чеканить золотую монету и носить пурпурную обувь - по византийским нормам, это подобало лишь императору.

Однако Киев далек от Константинополя с его соблазнами утонченной жизни и абсолютной имперской власти. Восточные же кочевники, захватив густо населенные китайские земли, вынуждены для управления ими использовать местных чиновников, а те быстро перевоспитывают новых владык на свой лад. В итоге молодая \"варварская\" империя проводит прежнюю политику агрессии против слабых соседей, так же давит налогами китайских крестьян. Те бунтуют, а соседи-кочевники проникаются ненавистью к удачливым соперникам, и вскоре молодая империя гибнет от тех же причин, что ее предшественница. Так будет с державой киданей - в начале 12 века ее разгромят лесные племена Приамурья - чжурчжени. Укрепившись в Поднебесной, они станут притеснять чуждых им степняков; те в ответ создадут грозную военную машину Чингисхана, которая захватит весь Китай и еще полмира ...

Но не только войнами занят Дальний Восток! Китайская цивилизация продолжает свое многовековое развитие, несмотря на политические кризисы, вторжения и упадок державной власти. Уже стала привычной бумага, идет книгопечатание с досок, скоро будет создан подвижной шрифт. Изобретен порох, ширится его военное применение. Купцы и монахи далеко разнесли достижения древней культуры, и кое в чем вчерашние ученики превзошли учителей. Северный вьетнамец Ле Хоан оказался удачливее китайского воеводы Чжао Куан-иня : отразив очередную китайскую агрессию, он сумел впервые объединить всю свою страну в прочное независимое государство. Корейцы и японцы создали свои азбуки, их литература не уступает китайской, дворцы и храмы в Хэйяне (будущем Киото) достойно соперничают с сунской архитектурой.

Только в политическом отношении острова явно отстают от континента, и причин тому две: относительная изоляция Японии избавляет ее от участия в континентальных распрях, а периодические муссонные дожди делают излишним строительство оросительных каналов, их регулярную очистку - всю ту сложную систему, которая обусловила раннее развитие китайской государственности. В тысячном году Япония еще не нуждается в сильной центральной власти, и не имеет ее (как, впрочем, и большинство европейских королевств). Долгое правление кампаку - канцлеров из дома Фудзивара носит традиционный, подчеркнуто мирный характер. Но на политическом горизонте страны сгущаются тучи: северные князья с дружинами самураев отвоевали у айнов равнину Канто будущую житницу Японии. Набравшись сил, новые хозяева земель зарятся на верховную власть. Недалек уже упадок режима Фудзивара, долгие усобицы феодалов и чреда военных диктаторов из кланов Тайра и Минамото, удивительно похожих на своих европейских современников и коллег - графов Орсини и Колонна в Италии, герцогов Анжу и Блуа во Франции и в Англии, немецких князей-воевод из Пруссии и Бранденбурга.

Юго-восток Азии часто называют Внешней Индией, но никогда не зовут Внешним Китаем. Отчего же цивилизация крайнего юга Азии охватила своим влиянием гораздо больший регион, чем ее дальневосточная ровесница? Видимо, главную роль в этом сыграло отсутствие в Китае развитой государственной религии, и наличие таких религий в Индии: буддийские монахи-проповедники проникают сквозь горы, леса и пустыни в края, недоступные для имперских армий, а мореходы Южного океана издавна плавают на Мадагаскар и в Новую Гвинею, проникают в Полинезию. В отличие от скандинавов, у которых не хватает людей для основательного заселения новооткрытой Северной Америки, их южные коллеги - выходцы из густонаселенных стран с высоким уровнем социального развития. Поэтому малайско-индонезийская колонизация двух океанов оставит столь же прочные следы, как освоение Сибири русскими казаками в 17 веке. Малайцы уже научили мореплаванию арабов и сами везут с запада плоды исламской культуры, но в Индонезии и в Индокитае влияние индийской цивилизации еще безраздельно. Величественный холм-храм Боробудур на Яве напоминает о былом расцвете морского царства Шайлендра. Его преемник - держава Шривиджайя с центром на Суматре - борется за морскую гегемонию с южноиндийским царством Чолов.

Древняя страна кхмеров в центре Индокитая - давний признанный лидер этого региона - переживает в конце 10 века политический кризис. Построив прекрасный храм Бантеай Срей, умер миролюбивый правитель Джаяварман 5, идет борьба за его наследство. Победу одержит могучий воитель из Малайи \"солнечный царь\" Сурьяварман 1, чья династия воздвигнет знаменитые храмы Ангкор Ват и Байон. Расцвет Камбоджи продлится еще более двух веков ... И уже выходят на сцену новые актеры народной драмы. Спустились с гор в долину Иравади племена мьянма - предки бирманцев, через полвека они создадут свое первое государство. Еще скрываются в горных лесах отважные таи - \"свободные люди\", тезки западноевропейских франков.

Переселение народов в Индокитае далеко от завершения ... Материковая Индия являет собою очень пеструю картину. Давно распалось последнее общеиндийское царство Гуптов, его наследие по-разному преломляется на юге в древней стране тамилов, на севере - в военно-феодальных княжествах раджпутов, на востоке - в самобытной Бенгалии и на западе - по соседству с миром ислама. Огромно языковое и этническое разнообразие южного субконтинента, столь же разнороден спектр местных религий и философий. А впереди еще вторжение мусульман - меч Махмуда Газневи уже занесен над раждпутами. Фанатичному воителю нетрудно будет победить каждого отдельного раджу, но покорить весь индийский мир одной военной силой невозможно. Только через два века другой мусульманский султан - веротерпимый Мухаммад Гури - сумеет, покровительствуя купцам и ремесленникам, подчинить себе анархическое воинство Северной Индии.

... Наш обзор охватил менее половины обитаемой территории Земли. Были еще огромные, редко или густо населенные земли, чьи обитатели и посетители не оставили сколько-нибудь подробных записей. Таковы Сибирь и Австралия, почти вся Африка, большая часть Америки. Что там происходило? Увы, мы слишком мало об этом знаем. Известно, например, что около тысячного года в будущей Мексике последний правитель-тольтек из династии Кецалькоатля был изгнан из своей столицы Толлана и бежал в страну Майя, где он основал новый город Чичен-Ица. Но чем были вызваны эти события? Какие социальные конфликты раздирали Толлан? Какие переселения народов происходили в это время в Мексике? Какие племена или социальные слои в государстве Майя сплотились вокруг нового лидера и почему? Мы не можем это понять не хватает информации.

И такие кажущиеся потемки охватывают большую часть земного шара, если смотреть на нее с расстояния в тысячу лет. Приходится довольствоваться взглядами в отдельные освещенные окна - даже это помогает, при должном размышлении, понять, что происходит в доме. Вероятно, нашим потомкам из трехтысячного года будет не менее интересно изучать наше бытие. Возможно, они также будут считать, что их пращуры (то есть мы) жили в \"средние века\", накануне \"настоящей жизни\".

Сергей Смирнов