Василий Абвалов

Акцент судьбы

Глава 1

ВТОРЖЕНИЕ

Желтый карлик с этого места смотрелся как яркая точка, от орбиты самой дальней планеты в этой системе до пояса равновесия было ходу около одной десятой цикла. Тяжелый крейсер корвиан шел в расчетную точку перехода, разгонные кольца усиленно напитывались энергией, еще двадцать микроциклов — и колоссальная энергия выплеснется наружу, прорвет пространство и замкнется на поясе равновесия другой, ближайшей по направлению звезды. Корабль войдет в разорванное пространство как в воду, причем иллюзия будет полной, даже появятся расходящиеся во все стороны круги, а вот вынырнет в другой системе из серой, светящейся мути, и расстояние в десятки или сотни световых лет будут пройдены за доли микроцикла. Но в этот момент в непосредственной близости от точки перехода появилось сначала легкое, слегка светящееся облачко, которое все больше и больше уплотнялось. Анализ характеристики возмущения пространства однозначно показывал, что это один из гражданских кораблей Содружества миров. В другое время корвиане не упустили бы такого момента и без раздумий уничтожили чужое судно, но времени на это у командования крейсера не было: кольца накачаны энергией, надо запускать процесс перехода, иначе выплеснувшаяся энергия преобразуется в гигантские гравитационные завихрения — и крейсер превратится в космическую пыль. И процесс был запущен. Но когда крейсер уже был готов нырнуть в точку перехода, обе области искаженного пространства потянулись друг к другу и сложились в щель. Физики всех миров уже долго пытались смоделировать такой процесс и подтвердить или опровергнуть теорию параллельных пространств, но даже при идеальных расчетах осуществить задуманное не удавалось. И вдруг по воле случая это произошло. Произошло вопреки всем законам вероятности, хотя нет, не вопреки, но теперь такой случай мог произойти только через восемь миллиардов гигациклов. Тяжелый крейсер стал терять очертания и превращаться в легкое облачко, а потом и облачко растаяло без следа.

Все прошло в течение трех микроциклов.



Пассажирский лайнер «Айрон» шел по своему обычному маршруту. Ему предстояло совершить четыре перехода, четыре прыжка через пространство до места назначения; сейчас он подходил к первой расчетной точке перехода. Пассажиры находились в своих каютах, как и положено во время совершения прыжка.

— Лен, помоги поместить ребенка в детский контейнер.

— Зачем его туда укладывать? Пусть спит в кроватке.

— Нет, по инструкции во время перехода он должен находиться в контейнере.

— Он может проснуться.

— Значит, это надо сделать осторожно. И не ленись.

— Хорошо. Сейчас помогу.

— Так, тихонько. Ишь губенки как вывернул, сладенький.

— Эля, ты оставишь контейнер открытым?

— Нет. Ты всегда сильно шумишь. Надо его закрыть.

Лен закрыл контейнер и проверил систему жизнеобеспечения, все было в полном порядке. Зачем существовали такие правила, в общем-то было непонятно. Лайнер снабжен мощной системой гравитационных компенсаторов, которая защищала пассажиров от любых перегрузок во время межпространственных переходов, но если бы она по каким-то причинам не сработала, то наличие даже сверхнадежного детского контейнера никоим образом не смогло бы защитить ребенка. Впрочем, на всех лайнерах родители малышей с удовольствием использовали эти контейнеры, так как они обладали хорошими звукоизолирующими свойствами и, поместив в него ребенка, можно было не заботиться о соблюдении тишины.

— Надеюсь, у него не возникнет «детских» проблем, — усмехнулся Лен, — иначе проблемы возникнут у нас.

Эля с укоризной посмотрела на мужа:

— Между прочим, у него проблем бывает гораздо меньше, чем у тебя.

— Это в каком смысле?

— В смысле работы. Почему мы должны так далеко отправляться, неужели нельзя было найти что-нибудь поближе?

— Ты же знаешь, что из-за этого конфликта на наших границах все серьезные фирмы стали сворачивать свои представительства.

— Ты хороший специалист. Мог бы найти работу на Паладине.

— Эля, на Паладине в основном курортные фирмы, там не требуется моя специальность.

— В конце концов, тебе можно было бы и сменить специальность, уж коли на то пошло.

— Ну если менять специальность, то не надо было и на Бантан отправляться.

— А это другое дело. Мне так хотелось вырваться с нашей планеты с ее зеленым солнцем.

— Солнце у нас не зеленое, это атмосфера такая. К тому же я слышал, что и на Паладине люди беспокоятся за свою безопасность.

— Ой, выкинь это все из головы! У наших военных достаточно сил защитить нас от этих мохнатых недоумков. А если учесть, что и соседние миры обещали нам помочь, то все их потуги смешны.

— Не сказал бы. Фирмы не стали бы тогда сворачиваться, а тут просто бегство какое-то.

Эля задумалась, Лен был прав. Пресса ничего не говорила об этом, но транспортные компании были вынуждены в десятки раз увеличить количество рейсов в направлении дальних миров, и об этом она знала от своей дальней родственницы. Споря с Леном, она прекрасно осознавала, что мужу здорово повезло быстро найти работу в крупной компании — хотя и далеко, но, судя по описанию, на планете с прекрасными условиями, которые нисколько не уступали Паладину. Все складывалось удачно, и она была в глубине души довольна развитием ситуации, однако мужу знать об этом было вовсе не обязательно.

— Как думаешь, мы почувствуем переход?

— В рекламе говорится, что пассажиры не замечают момент перехода.

— Ха! Нашел чему верить — рекламе.

— Если ничему не верить, не стоило тогда вообще все это затевать.

В этот момент пол в каюте вздрогнул и немного изменилась гравитация.

— Я же говорила, реклама… Ай! — Толчок был уже гораздо сильней. — Лен, я боюсь…

Но Лен ответить не успел: мощный импульс отбросил его на стену, а потом все резко перевернулось и потонуло во мраке.



— Мелитор, ты где?

— Я в седьмом кубе.

— Что это было?

— Туземный корабль проскочил в наше измерение и рассыпался на части.

— Они уже достигли такого уровня?

— Нет. Произошла случайная инверсия пространства.

— Понятно. Погибли все?

— Да.

— Надеюсь, с нашей стороны прямых или косвенных причин в их гибели не было?

— Почти.

— Поясните.

— Один контейнер с туземным детенышем столкнулся с нашим зондом. Определить, что явилось причиной его смерти, сейчас невозможно.

— Это очень плохо. Нас могут обвинить во вмешательстве в ход развития туземной расы. А этого допустить нельзя. У нас уже есть одно предупреждение.

— Что же делать?

— Насколько тяжело он поврежден?

— До тридцати процентов мозга, многочисленные разрывы органов, повреждения скелета.

— Значит, это можно восстановить.

— Но у нас нет психоматрицы данного типа туземцев, а без этого мы не сможем установить правильного уровня развития.

— Но он детеныш. А детеныши туземцев очень легко адаптируются.

— Так мы его вернем?

— По «Уложению» мы обязаны все вернуть в их пространство.

— Но потом об этом мы обязаны доложить в совет?

— Нет. Прямых указаний нигде нет. Есть только рекомендации. Если об этом позднее станет известно, то мы сможем отчитаться, что приняли все меры для устранения последствий нашего косвенного вмешательства в гибель туземного существа.



Поисковый корабль Содружества исследовал окрестности расчетной точки прыжка лайнера «Айрон». Лайнер не прошел по расписанию мимо встречного грузового корабля, поэтому немедленно была направлена поисковая команда, которая, обследуя прыжковые зоны и снимая данные с системных буев, должна была выяснить, куда он исчез. Искать долго не пришлось: обломки лайнера обнаружились в первой же зоне перехода.

— Капитан, тут черт знает что. Видимо, они попали в гравитационную воронку: все искорежено и разорвано. Сейчас передам картинку, посмотрите сами.

— Вижу. Пройдите курсом семь-пятьдесят три-одиннадцать, обнаружен слабый сигнал маячка.

— Тут никто не мог выжить.

— Все равно надо проверить.

Корвин чертыхнулся и развернулся на курс. Наверняка пустой скафандр в автоматическом режиме подает сигнал. Когда весь лайнер порван в клочья, а толстенный корпус смят как бумага, в живых останутся разве что бактерии.

Корвин уже давно работал в поисковой команде, случаи, подобные этому, бывали очень редко, но все-таки бывали, почему это происходило, оставалось непонятно, после каждого подобного происшествия проводилось полное расследование, но еще ни разу не удавалось докопаться до истинных причин трагедии, и почти всегда в официальных отчетах фигурировала «неустановленная техническая неисправность». Была и еще одна характерная черта подобных аварий — живых не оставалось никогда, и даже более того, гравитационные возмущения были столь велики, что от всего живого не оставалось даже следов. Именно по этой причине Корвин считал бесперспективным обследование найденных фрагментов лайнера — трата времени, и не более того, — но правила требовали, и нарушать их было нельзя. Сигнал исходил из такого же искореженного обломка. Корвин завис рядом с ним и с помощью маневровых двигателей начал медленный облет. Ага, вот он, контейнер. Помят очень сильно, но, как ни странно, цел.

— Командир, контейнер второй защиты. Детский… На запрос отвечает. Давление внутри в норме… Стоп!

— Что там?

— Работает система жизнеобеспечения. Возможно, ребенок жив. Сейчас срежу лохмотья обшивки и вытащу контейнер.

— Осторожней там, мы сейчас поближе подрулим.

Через двадцать минут контейнер был поднят на борт поискового судна. Вскрывали его со всей осторожностью, внутри в гелемассе находился семимесячный малыш и, как только он увидел склонившихся над ним людей, дернул подбородком и стал объяснять всему миру на универсальном детском языке, насколько он возмущен таким отношением к нему.

— Господи, живой! — воскликнул медик. — Его надо немедленно успокоить, сотой кубика филанина хватит. Сейчас мы его обследуем и решим, как кормить.

Сканирование не выявило сколько-нибудь заметных повреждений, и поэтому решили кормить естественным способом. Малыш высосал питание, успокоился, а через несколько минут весело загулькал, высоко поднимая ножки и размахивая крохотными кулачками.

— Это надо же, — удивлялся медик, — после такой катастрофы — и абсолютно никаких повреждений. Он точно из этого лайнера?

Случай был действительно уникальный, впервые за всю историю попадания корабля в гравитационную воронку нашелся выживший, и не просто выживший, а ребенок, не получивший ни одной травмы. Это было чудом, которое, судя по всему, впоследствии должно было войти в историю, именно по этой причине провели дополнительные исследования условий, которые поспособствовали тому, что ребенок выжил.

— Командир, контейнер вначале отбросило в трещину, и он попал под гравитационную катушку. Вот этот обломок как раз и есть ее кожух. Потом, когда развился основной гравиудар, она все еще имела достаточно энергии, чтобы частично смягчить его, и контейнер не раздавило, а дальше вместе с кожухом его выбросило в пространство, кожух сработал как защита.

— А то, что контейнер сильно помят?

— Так это не ударные вмятины. Смотрите, они все примерно с одной стороны. Контейнер был прижат к одной из стенок, и его помяло лохмотьями обшивки. Кстати, я же вырезал его оттуда, так что все вполне объяснимо.

— Все равно при таком сильном возмущении серьезные травмы неизбежны. Судя по структуре гелемассы, ударные ускорения контейнера доходили до двадцати кратных величин, а на ребенке ни одного повреждения.

— Это, конечно, удивительно, но подобные ударные ускорения хоть и травматичны, но не всегда смертельны. К сожалению, курсор контейнера в нерабочем состоянии, иначе мы бы получили полную картину.

— Хорошо, опишите это в отчете.



Лия в который раз просмотрела информационное табло транспортной компании, на нем вот уже двое суток ничего не менялось, напротив всех рейсов стояло сообщение о переносе отправления на неопределенное время в связи с постановлением правительственных органов. И что обидно, никаких пояснений больше не приводилось. Она еще вчера попыталась выяснить причину столь масштабных проблем, но по указанной ссылке неизменно отвечал автомат, а на него, как известно, повышенный тон не действует: можно хоть до визга голос поднимать — только охрипнешь. Наконец терпение ее лопнуло и она уверенно выбрала соединение с агентством:

— Что происходит? Почему мне не дают отправиться на курорт? У меня отпуск, если вы и дальше будете мне препятствовать в отъезде, у вашей компании будут крупные неприятности.

— Наша компания приносит вам свои извинения, но отправить сейчас мы никого не можем. По решению Чрезвычайного Комитета по военным вопросам все пассажирские космолайнеры в срочном порядке направлены в пограничные миры. Вопросы транспорта теперь находятся полностью в ведении Комитета, его представительство имеет контактный адрес…

— К черту этот Комитет. Я уже связывалась с ними, они ничего сказать не смогли, и все время ссылаются на какое-то постановление правительства.

— Мы очень сожалеем, но работа компании в данный момент полностью парализована решениями Комитета. Если вас это хоть как-то успокоит, могу сказать, что через двадцать минут будет правительственное сообщение. По всей вероятности, ожидается что-то экстраординарное.

— Понятно. Хорошо, будем ждать.

Лия раздраженно стукнула по пульту, отключая канал.

— Гред, ты слышал, что мне говорят в компании? — обернулась она к мужу. — Можно подумать, что у них действительно забрали все лайнеры. Наверняка для некоторых у них есть забронированные места. Хорошо еще, что они опять не связали меня с роботом, а то я бы устроила им веселую жизнь.

Гред оторвался от планшета и рассеянно взглянул на жену:

— Я думаю, нам не стоит беспокоиться, в случае большой задержки компания должна будет возместить не только прямые финансовые потери, но и немалый моральный ущерб. Видимо, у них действительно забрали весь транспорт. Давай лучше подождем официальных разъяснений.

— Да что там может быть такого? Ерунда все это!

— Почему ерунда? Ты же знаешь, что переговоры с корвианами зашли в тупик.

— У наших военных вполне хватит сил поставить их на место. Явились откуда-то издалека и стали выдвигать требования… их надо просто вышвырнуть отсюда.

— Все не так просто. Информации о них очень мало, неизвестно даже, каким флотом они обладают.

— О, смотри, официальный канал сейчас будет активизирован. На семнадцать минут раньше срока… Гред, этого не может быть: официальный канал активизируется раньше положенного, только если возникает чрезвычайная ситуация.

— Видимо, произошло что-то действительно чрезвычайное.

На головизоре появился глава правительства и без всяких вступлений сразу начал говорить:

— Граждане мира Амильен, сегодня правительство обращается к вам с тревожным сообщением. Как вам известно, наши дипломаты два дня назад вели переговоры с недавно появившимися в нашем секторе представителями негуманоидной цивилизации — корвианами, и также известно, что эти переговоры закончились безрезультатно. Мы не стали раскрывать вам суть этих переговоров, чтобы не создавать нездоровый ажиотаж вокруг них. Однако теперь можно сказать, что переговоров, по существу не было. Корвиане выдвинули ультиматум, в котором потребовали полного и безоговорочного подчинения их воле со всеми вытекающими отсюда последствиями. Когда же мы отказались выполнить условия ультиматума, их огромный флот, тайно сосредоточенный на наших границах, атаковал четырнадцать наших систем.

В силу недостаточной численности наш флот не сумел организовать достойного сопротивления, понеся огромные потери. В настоящее время нам на помощь выдвигаются флоты дружественных миров, однако враг силен и владеет инициативой, поэтому не стоит надеяться на быструю стабилизацию ситуации. Именно по этой причине мы приняли решение ввести чрезвычайное положение, с этого момента все ресурсы мира будут задействованы на решение военных задач — и в первую очередь эвакуацию пограничных систем. Уже сегодня в другие человеческие миры отбывают наши представители с просьбой о незамедлительной помощи. Настало время всем нам сплотиться перед угрозой масштабного космического вторжения, только таким образом мы сможем сохранить наш мир и свои жизни.

Глава правительства исчез, и фазу пошли ролики, разъясняющие суть введенного чрезвычайного положения, коммерческие каналы стали вывешивать анонсы на изменение программы вещаний.

Лия растерянно смотрела в головизор. Ей казалось, что сказано было недостаточно и теперь должны разъяснить, что делать дальше.

— По-моему, тебе только что сообщили, что твоя поездка на курорт сорвалась, — подал голос Гред.

— Гред, ты с ума сошел. Какой, к черту, курорт! Это же все… Это конец света! От граничных систем до нас всего пять переходов, а флота, как сказали, у нас уже нет.



— Господин адмирал, у нас снова возникли серьезные проблемы, — ворвался в кабинет секретарь. — Обнаружен выход передовых кораблей корвианского флота в нашей системе.

Адмирал тяжело поднял голову. Он только что проводил очередной, черт знает какой по счету, совет, на котором вырабатывались экстренные меры по противодействию наступлению корвиан в глубь мира. То, что корвиане в ближайшее время пройдут в систему, сомнений не было, но оставалась надежда, что это произойдет спустя еще двое суток, а за это время будет эвакуировано все население и удастся в какой-то мере укрепить систему для обороны. Теперь все рушилось, сбылись самые мрачные прогнозы, и, несмотря на то что все считали адмирала неунывающим человеком, оптимизма это как-то ему не добавляло.

— Понятно. Можете идти.

Адмирал прикрыл рукой глаза. Вот уже второй день он не мог выкроить время на полноценный сон, и теперь, несмотря на принимаемые стимуляторы, у него начинала болеть голова. Однако секретарь не уходил, и адмирал почувствовал это:

— Что еще?

Секретарь встрепенулся; ему было непонятно, почему адмирал не стал немедленно действовать, надо было срочно принимать хоть какие-то меры.

— Я думал, должны последовать ваши распоряжения.

Адмирал откинулся на спинку кресла и мрачно взглянул на своего подчиненного:

— Какие могут быть распоряжения? Эта ситуация обсуждалась неоднократно, перечень всех возможных мер уже выработан, последствия просчитаны. Все, что можно было сделать, сделано, и ничего нового мы сейчас придумать не сможем. Собирать очередное совещание по этому поводу нет смысла, это только отвлечет людей от выполнения своих обязанностей.

— Но мы не успеваем закончить эвакуацию населения.

Адмирал считал себя выдержанным человеком, но сейчас у него, видимо, с нервами было не в порядке: события последних дней кого угодно могли довести до крайности, поэтому проявление тупости секретаря не могло остаться без последствий.

— Вы, очевидно, совсем не понимаете, что происходит, — резко повысил он голос. — Вопрос сейчас не в том, что мы успеваем, а что нет. Вопрос стоит в минимизации неизбежных жертв населения нашего мира. Сейчас не место причитаниям, нам необходимо…

Но тут до него дошло, что, по всей вероятности, у этого человека здесь остались родные и его поведение вполне оправданно. Адмирал тут же изменил тон:

— Прошу простить меня за резкость, но флот сейчас действительно делает все возможное и даже невозможное. Нам остается уповать только на чудо.

После того как секретарь вышел, адмирал снова погрузился в раздумья. Как разведка могла проморгать сосредоточение таких огромных сил на границах их мира? Флот не иголка, и, для того чтобы организовать такое масштабное вторжение, необходимо было сначала построить базы для кораблей, создать сопутствующую инфраструктуру, разместить заводы для добывания реактивной массы, организовать потоки транспорта и тэ дэ и тэ пэ. Корвиане давно готовились к вторжению и ультиматум предъявили только тогда, когда уже все было готово для вторжения; флот не мог долго проводить активные действия вдалеке от своих баз, а корвиане наступали и наступали большими силами, продолжая расширять зону вторжения. Что можно было противопоставить им сейчас? А ничего. Тех сил, которые могли выставить против них три союзных мира, было явно недостаточно, оставалась единственная надежда, что политики сумеют убедить другие миры и они объединятся перед угрозой столь масштабного вторжения. Но это не могло произойти достаточно быстро, и участь миров, находящихся на пути корвиан, была практически уже предрешена.

Единственная задача, на выполнении которой сейчас сосредоточился флот, — это эвакуация населения, именно на ее организацию были брошены все ресурсы.

Группа кораблей, оставшихся после тяжелого боя с корвианами, уходила в пространство. Прорваться к точке перехода они уже не успевали, и единственное, что могли сделать, — это остаться около границ системы и приковать значительную часть вражеских сил для охраны своих тылов. Пока флот корвиан развивает наступление в глубь их мира, он не может серьезно заниматься ликвидацией, гоняясь за ними по пространству. Но в будущем корвиане неизбежно захотят очистить свои тылы и выделят большие силы; в этом случае придется уходить дальше в пространство, что при ограниченных запасах реактивной массы равносильно медленной смерти, поскольку преодолеть пространство до ближайшей звезды в разумные сроки невозможно. Это означало, что надежды на спасение нет, и все прекрасно это осознавали, а потому готовы были сделать все, чтобы ослабить наступательную мощь корвиан, заставить их распылять свои силы по мере прохождения транзитных систем. Расстояние между точками перехода было велико, и для защиты их транспорта требовалось много сил. Корвиане были вынуждены оставить значительно большее количество боевых кораблей для охраны. Именно на этом был построен расчет, и он оправдался. Это была маленькая, но победа.

Передовая группа корвиан не стала связывать себя боем с самого начала, а с ходу прорвалась в следующую систему. Однако здесь их ждали. В результате непродолжительного боя им пришлось совершить обратный переход и остановиться, дожидаясь подхода основных сил.

Секретарь снова влетел к адмиралу:

— Господин адмирал, первая атака отбита, враг бежал.

Адмирал смотрел на своего подчиненного с некоторой озадаченностью, в ближайшее время ему придется все-таки расстаться с ним. В мирное время он был, конечно, незаменим, его работоспособности можно позавидовать, но вот в военное время держать у себя откровенного тупицу не следовало.

— У вас есть обязанности, и в них не прописана необходимость врываться в мой кабинет с криками о сомнительных успехах. Все эти данные уже давно есть на моем мониторе, и если бы вы были внимательней, то заметили бы мое распоряжение по данному поводу. Задание вам уже дано, так что немедленно приступайте к его выполнению.

Секретаря мгновенно выдуло из кабинета.

Он еще не осознал устроенную ему адмиралом взбучку и находился в состоянии эйфории, однако, когда просмотрел распоряжение адмирала, улыбка медленно сползла с его лица. Адмирал приказывал группе кораблей оставить свои позиции и ускоренным ходом двигаться к обитаемой планете для проведения экстренной эвакуации.

«Как же так? — думал секретарь. — Ведь это прямое предательство. Это первый серьезный успех нашего флота, его надо развивать, а тут мы должны бросить позиции и без оглядки бежать из системы».

Секретарь еще немного подумал, а потом активизировал канал службы безопасности.

Приказ адмирала на флагмане был принят с пониманием, капитан только глянул на него и кивнул:

— Да. Этого следовало ожидать. Прежде всего надо эвакуировать население, без нас они не успеют этого сделать. Объявите перестроение, курс на планету. Экипаж в капсулы. Здесь остается вторая группа. Пусть имитируют наше присутствие.

Когда корабли перестроились в положение для перехода, на флагман пришел новый приказ: на этот раз им категорически запрещалось покидать свои позиции, следовало принять все возможные меры по организации отпора врагу.

Капитан удивленно уставился на приказ: в штабе что-то произошло, первый приказ был за подписью адмирала, новый поступил за подписью начальника штаба, но имел содержание полностью противоположное. Впрочем, он не мог знать, какие причины повлияли на изменение, как говорится: жираф большой — ему видней.

Противник начал новый прорыв спустя восемь часов. Еще спустя три часа стало абсолютно ясно, что ни отбить атаку, ни даже задержать такую массу боевых кораблей противника небольшое соединение прикрытия не сможет. Сделав несколько маневров, имитирующих атаку, и вынудив противника произвести перестроение, оставшиеся корабли на предельных ускорениях ринулись к другой точке перехода — у них еще оставалась надежда оторваться от преследования. Последнее, что засекли замыкающие корабли, — это яркие вспышки погибающих лайнеров, которые не успели доставить эвакуируемых до спасительного рубежа.

Глава 2

РОДИНА

Малыш, сильно размахивая руками, шел по улице, ему все было интересно. Он только что впервые один вышел за ограду и теперь обследовал окрестности. Вот по тротуару движется робот-уборщик, он отмывает до зеркального блеска тротуарные плитки, которые и без того казались идеально чистыми. Но вот в пределах сенсоров робота показался какой-то мусор, и он прямиком направился в его сторону, перед ним он замер, определяя, насколько этот мусор может оказаться ценной вещью, а потом с помощью манипулятора отправил его в бункер мусоросборника и снова двинулся на прежнее место — продолжать прерванную работу.

Малыш встал на его пути, робот замер на некоторое время, но ребенок не отходил, а введенное задание выполнять надо, и робот двинулся в сторону, пытаясь обогнуть препятствие. Но малыш, не думал уступать и снова перекрыл ему путь. Робот тут же попробовал объехать его с другой стороны, однако малыш снова встал на пути. Тогда робот остановился и, выждав с десяток секунд, стал издавать звуковой сигнал, чем-то напоминающий скуление нетерпеливой собачонки. Малыш, довольный одержанной победой, двинулся дальше. Встречные прохожие оглядывались на него, а потом крутили головами и искали кого-нибудь из родителей; заметив других людей, также наблюдавших за ребенком, думали, что он все-таки под присмотром, и успокаивались.

Внимание малыша привлекло большое голографическое панно, на котором непрерывно крутились рекламные ролики. Нельзя сказать, что он не был знаком с таким устройством, но он впервые смог к нему близко подойти. Действительность его разочаровала: когда он оказался в непосредственной близости от панно, объемный эффект пропал и часть изображения рядом с ним превратилась в перемежающееся световое пятно. Стоило малышу немного отойти от панно, как на нем сразу появилась реклама для детей: это встроенная система управления панно определила пристрастия ребенка и запустила соответствующий материал. Чего здесь только не предлагалось! И всевозможные роботы-животные, и виртуальные друзья, с которыми ребенок мог вполне осмысленно общаться, и игровые системы, в которые можно было полностью погрузиться с помощью специального костюма, и тэ дэ и тэ пэ. Но стоило мимо панно пройти кому-нибудь из взрослых, как реклама мгновенно менялась, оставляя для ребенка лишь маленькое окошко, причем система очень точно ориентировалась в интересах проходящих людей, подбирая рекламу не только в соответствии с полом и возрастом человека, но и по каким-то неведомым алгоритмам определяя его наклонности.

Мир был велик и завлекателен, везде находилось достаточно того, что требовало немедленного и пристального внимания. Наконец ребенок устал от огромного многообразия информации и, повернувшись, двинулся обратно.

Обратный путь был не менее интересен, и теперь уже то, что поначалу было отложено на потом, осматривалось с пристальным вниманием. Вот мимо катится небольшая роботизированная тележка, на которой установлен торговый автомат, а прямо на ее передней панели прокручивается реклама предлагаемых товаров. Малыш заинтересованно посмотрел в ее сторону, тележка сразу изменила курс и подъехала к нему, на панели появилось меню с предлагаемыми прохладительными напитками и различными сортами мороженого. Малыш приложил большой палец к идентификатору, а потом ткнул по изображению напитка, однако автомат тренькнул, и появилось изображение знака запрета — идентификатор не принял папиллярного узора, и теперь программа просила ввести добавочный код. Это конечно же было глупостью: ни один ребенок в его возрасте не смог бы ввести нужный код, но, видимо, те, кто настраивал автомат, решили, что если код будет все-таки введен, то вопрос самостоятельности ребенка решится сам собой. Малыш не моргнув глазом набрал на мониторе длинный набор значков и получил в итоге свой напиток.

— Олег, я нигде не могу найти Кима, он просто пропал.

— Опять, наверное, залез в подвал. А что, он без следящего браслета?

— Дома браслет не нужен, он ему только мешает. А в подвале я уже смотрела. Оля сказала, что видела его минут двадцать назад во дворе. Он крутился у калитки, может, сумел ее открыть?

— Ерунда. Ее без брелка можно открыть только кодовым набором. Ты думаешь, он мог набрать код? Да я сам его не помню.

— Ну тогда бросай пялиться в головизор и помоги мне его найти.

Через десять минут стало ясно, что дома Кима нет.

— Дьявол! Как он смог открыть калитку? Куда он мог пойти? Позвони в пункт наблюдения, пусть выяснят, где он.

— Уже позвонила, он идет сюда.

— То есть как — идет? Откуда?

— С шестого квартала.

— Ого, путешественник! Ладно, подождем. Интересно, как он выбрался?

Малыш кое-как доплелся до калитки, привстав на цыпочки, дотянулся до кодовой клавиатуры и стал набирать код. Набирать было очень неудобно, приходилось тянуться слишком высоко, а снизу цифры были плохо видны, но малыш старался. Наградой ему послужили мелодичный звук и открытая калитка.

— Олег, это на самом деле или кто-то над нами подшутил?

— Похоже, он все-таки сам. Откуда только узнал код?

— А может быть… Помнишь, в прошлом месяце я забыла брелок и набирала код. Наверное, он тогда и запомнил.

— Правильно говорят, что детская память как чистый лист бумаги — на нем можно разглядеть любые каракули.

Ким никак не мог понять, за что его ругают. Ну почему ему нельзя выходить на улицу? Ведь ничего страшного там нет. Что? Он может потеряться? Как это? Заблудиться? Не понимаю, как это возможно, я же, когда шел, все видел. Забыл бы? А это как — что-то забыть?

— Олег, хватит мучить ребенка. Он действительно не понимает, как можно что-то забыть. У него в самом деле отличная память.

— Хорошо, Ким. Но не выходи на улицу без нас просто потому, что этого делать нельзя.

Уже значительно позже, когда Олег просматривал отчет банка, у него отвалилась челюсть: у первой строки красовалась картинка Кима с бутылочкой напитка в руках и подтверждение продажи по тридцатизначному коду. Из банка специально прислали столь подробный отчет, потому что на их памяти еще никто не покупал товары по коду идентификации.



«Внимание! Экстренное правительственное сообщение!

Первые успехи объединенного флота Содружества миров.

По поступившим сведениям из Объединенного штаба флота Содружества миров, сегодня закончилось двухдневное сражение в районе необитаемой двойной системы мира Илия. Второй объединенный флот Содружества одержал полную победу, разгромив один из флотов корвиан. Остатки флота противника были вынуждены бежать из системы, понеся огромные потери. В настоящее время Объединенным штабом рассматривается возможность проведения наступательных операций».

Адмирал Тец еще раз просмотрел сообщение. Он тоже был не против победных сообщений, тем более что за прошедшие три года флоту Содружества похвастать было нечем. Однако в данном случае ни о каком проведении наступательных операций не могло быть и речи. Противник действительно понес огромный урон, но и потери Второго флота были тоже весьма значительны: более половины кораблей нуждались в капитальном ремонте, и, если бы не преимущество в современных видах вооружений, еще неизвестно, каков был бы исход сражения. Корвиане, как всегда, продемонстрировали свое мастерство и упорство, но они не умели отступать, и адмирал построил свою тактику исходя из этого, что и привело к впечатляющему успеху. Но корвианским флотом командовали тоже не новички, так что хотя победа и радовала, но не была столь легка, как это представляли в средствах массовой информации. Однако в их предположениях все-таки была доля здравого смысла: нападая на миры Содружества, корвиане владели инициативой, прикрыть все направления их предполагаемых атак было невозможно, поэтому крайне необходимо было предпринять ответное наступление на корвианские миры.

В настоящее время активных действий в секторе Второго флота не велось, поэтому Тец, передав управление флотом в руки своих заместителей, отбыл в Объединенный штаб для выработки дальнейшей стратегии.

Содружество находилось в стации формирования, политики до сих пор не смогли в полной мере согласовать все организационные вопросы, это же относилось и к Объединенному штабу. Структура его была еще не отработана и обязанности не распределены полностью, именно по этой причине основная нагрузка легла на командующих флотами. Тец это, конечно, прекрасно осознавал, но в будущем структура должна была заработать в полную силу, и тогда польза от нее будет несомненной, полагал он.

Совещание проходило в представительном составе, на нем присутствовал весь штабной цвет, а председательствовал министр обороны Содружества:

— Господин адмирал, правильно ли мы вас поняли? Вы предлагаете в срочном порядке подготовить мощную ударную группу из современных кораблей и послать их в направлении корвианских миров для нанесения так называемого удара возмездия.

— Да. Вы совершенно правильно меня поняли, — ответил адмирал. — В этом случае у нас появляется надежда, что корвианский флот будет вынужден отвлечь огромные силы для защиты своих миров, а это даст нам время для организации обороны и строительства нового флота.

Адмирал прекрасно отдавал себе отчет, о чем говорил, и знал, какие вопросы будут заданы ему вслед за этим предложением.

— А что произойдет потом с кораблями этой ударной группы? У вас есть идеи, каким образом они смогут вернуться из столь далекого и крайне опасного путешествия?

Ну вот, вопрос, который он ожидал, был задан, и на него необходимо было отвечать прямо.

— У нас достаточное количество наработок по возвращению ударной группы, но все это мало осуществимо. Скорее всего, все корабли ударной группы будут утеряны для флота Содружества. При самом удачном раскладе они смогут атаковать не более семи систем корвиан, и то только те, о которых мы знаем, для возвращения у кораблей ударной группы не будет ни времени, ни ресурсов.

В зале возникла неловкая тишина. Одно дело — неизбежные потери в ходе сражений, и совсем другое — посылать на верную смерть большое количество современных кораблей. Тец чувствовал, что штаб не готов принять такое решение, но это было необходимо, иначе невозможно организовать действенную оборону миров Содружества. Какие еще доводы он мог привести в обоснование своего плана? Он чувствовал, что недостаточно убедителен. Но с другой стороны, за месяц до этих событий он также не мог обосновать необходимость передислокации больших сил флота Содружества в район двойной системы, и только его настойчивость позволила осуществить задуманное, что и привело к первой значимой победе. Скажи кому сейчас, что все, что он предлагает, не более чем зыбкие предположения, — и его сочтут в лучшем случае не в своем уме. Конечно, аналитические группы штабов хорошо поработали, вычисляя обжитые миры корвиан, и без результатов их труда он никогда бы не взялся за разработку столь дерзкого плана, но всего этого было явно недостаточно. Как и прежде, Тец почти полностью опирался на свою интуицию, потому что ничего другого сейчас у него не было, и все-таки он решил сделать еще одну попытку убеждения:

— Я понимаю, что вам тяжело поддержать такое решение, но, если мы этого не сделаем, наши потери будут значительно больше. — Тец подошел к карте-схеме. — Сейчас корвианский флот все еще находится в относительно разреженной области пространства. В этой области системы имеют в основном по два и очень редко по три направления перехода. Прорвавшись в глубь Содружества, они смогут выйти на оперативный простор, где количество направлений в несколько раз больше, в этом случае мы уже не сможем каким-либо образом предугадывать направление их атаки и, следовательно, нормально организовать оборону.

Система моделирования ситуаций стала показывать на карте дальнейшее развитие событий, и она не предвещала ничего хорошего для обороняющейся стороны.

— Именно по этой причине, — продолжал Тец, — у нас просто нет другого выхода, кроме как организовать дальний рейд большой ударной группой по тылам противника. К тому же есть еще один момент, подтверждающий необходимость такого решения: мы многого не знаем о своем противнике, хотя он знает о нас практически все. Этот рейд следует рассматривать как глубокую разведку боем. Если мы сейчас же не начнем подготовку такого рейда, последствия могут оказаться для Содружества ужасными.

На этом Тец закончил, он привел достаточно аргументов для обоснования своего предложения, и если положительное решение не будет принято… что ж, он сделал все что мог.



Секретарь детской распределительной комиссии была сегодня в плохом настроении. Еще вчера она поругалась со своим другом, а сегодня с утра он даже не соизволил связаться с ней и извиниться.

«Ну и пусть, — думала она. — Видимо, придется с ним расстаться, раз он не ценит мое отношение к нему. Если он сейчас позволяет такие выходки в отношении меня, то что же будет дальше? Не свяжется со мной до вечера, пошлю его ко всем чертям».

Она взяла планшет и стала просматривать списки выпускников детских подготовительных учреждений. Все было как всегда: средние показатели коэффициента умственного развития и лишь небольшие отклонения в ту или другую сторону. Но тут ее взгляд уперся в совершенно невероятную цифру.

«Чем они там все занимаются? Опять провели лишний тест и просуммировали результаты».

Такие случаи уже бывали в ее практике, когда в списках появлялись показатели вдвое и втрое выше обычных, но после анализа оказывалось, что горе-воспитатели просто проводили дополнительные тесты, не обнуляя прежний счетчик, и дополнительные результаты суммировались с уже существующими. Теперь надо было проанализировать тесты и выявить ошибку. Но голова ее была занята совершенно другим.

«Почему он не звонит? Может, мне самой позвонить? Нет, надо ждать».

Она нашла программу проведения тестов и погрузилась в ее изучение.

«Так, где этот Ким Томов? Вот здесь его тесты. Ага, понятно. Чего это они тестировали его три раза? Тогда, возможно, они действительно один раз не обнулили счетчик».

Поступил вызов на коммуникатор, звонил Андрей.

«Ну наконец-то! Все. Надо срочно успокоиться. Голос сделать безразличным. Ему вовсе не надо знать, что я переживала».

Андрей извинялся за вчерашнее, просил прощения, а в качестве компенсации предлагал прямо сейчас поехать на звездное шоу.

— Даже не знаю, как у меня сейчас получится, — задумалась она. — Мне надо срочно подготовить списки для дальнейшего рассмотрения.

Однако Андрей тоже был не промах:

— Тогда я сейчас наши места снова выставлю на продажу, а вечером поищем что-нибудь еще, попроще.

«Вот такой он и есть, — мелькнула у нее горестная мысль. — Никогда своей выгоды не упустит, даже в этом случае сумеет подработать. Нет уж. Пусть раскошеливается. Когда еще посчастливится попасть на это шоу?»

Времени у нее было немного, и внимательно проанализировать тесты она не успевала.

«А, все равно здесь явная ошибка, — думала она, исправляя результаты теста. — Все, заверяем списки и отправляем дальше. Время не ждет!»



Тец принимал поздравления, его затея с дальним рейдом по тылам корвиан оказалась действительно продуктивной. Все сложилось очень удачно, корвиане никак не могли предположить, что такая мощная группа боевых кораблей совершит столь глубокий обходный маневр, пройдя через необитаемые системы, и, с ходу смяв все дежурные силы корвианского флота, ворвется в их тылы. Шок был настолько велик, что они даже не смогли своевременно среагировать на эту угрозу, а потом просто началась паника. Корвианские командиры оставили в захваченных системах небольшие дежурные силы и ринулись спасать свои миры, несогласованность их действий привела к тому, что огромная армада неслась вслед за ударной группой Содружества, создавая хаос в транзитных системах. Пройдя по непредсказуемой траектории через ближайший мир корвиан, ударная группа чудом сумела проскочить мимо основных сил возвращающегося корвианского флота и с боями прорваться в сектор Содружества.

Используя благоприятный момент, Третий и Четвертый флоты объединенных миров тоже сумели провести небольшие рейды, в результате которых разгромили восемь базовых станций флота корвиан, это была уже серьезная заявка на стабилизацию положения на фронте. С потерей своих баз в непосредственной близости от границ Содружества корвианский флот уже не мог вести активных действий, а у обороняющейся стороны появилась возможность дополнительно укрепить важные в стратегическом плане системы и получить столь желанную передышку.



— Ким, ты почему не делаешь уроки?

— Мам, я уже все выучил.

— Когда успел? Ты же получил программу минут десять назад.

— Ну, мам, ты же знаешь, мне достаточно только просмотреть.

— Так когда ты смотрел-то?

— А я на прокрутке.

— Ким, ты совсем бросил учебу, я уже давно не вижу, чтобы ты занимался уроками.

— Мам, скоро контрольная неделя, и ты увидишь, что я все сдам.

— Хорошо. Но смотри, Ким, будет хоть на один балл ниже высшего, я запрещу тебе на неделю эти игры с приятелями.

— Я с ними уже давно не играю, слабаки они, я в клуб виртуальных боевых игр вступил, там интересней.

— И прекрати бегать на работу к отцу. Ты постоянно отвлекаешь его.

— А там тоже интересно.

— Запишись лучше в спортивный клуб.

— Мам, ну ты даешь. Я же уже два месяца как на болдиринг хожу.

— А это что за спорт такой?

— А это по стенкам лазить.

— Тоже мне занятие нашел.

— Мам, не придирайся. Лучше вон Сашку с Ольгой воспитывай. Им твоего внимания точно не хватает.

— Им сегодня тоже достанется, а ты не прячься за Александра. Может, потом в Горджимский университет поступишь.

— Не, мам, я туда не пойду. Чистой математикой пусть придурки занимаются.

— Но у тебя же есть все данные для этого, вот и в колледже рекомендуют больше математикой заниматься.

— Они много чего рекомендуют, а в итоге — куда комиссия направит, туда и придется идти учиться. Не, я потом постараюсь к отцу попасть, там интересней.

— Чтобы потом всю жизнь пропадать на этой фирме?

— А что в этом плохого? И вообще, мам, после контрольной недели нам обещают экскурсию на строительные верфи сделать.

— Это еще что за новость? А нас предупредить забыли?

— Так предупредят еще, наверное.



Ким раскрыв рот смотрел на происходящие в пространстве перемещения гигантских конструкций будущей станции. Конечно, он уже видел по головидению подобные операции, но почему-то дома это не впечатляло, здесь была совершенно другая обстановка, масштабность производимых манипуляций в космосе поражала и завораживала. Впрочем, все это впечатляло не только Кима — его сверстники, находящиеся рядом, тоже не могли прийти в себя от вида происходящих в космосе процессов, вокруг все время раздавались восхищенные возгласы. Похоже, гид был готов к такой реакции своих подопечных и продолжал подробно и с пафосом описывать то, что происходило в пространстве:

— Сейчас вы видите перемещение центральной секции оборонной станции первого класса. Кажущаяся медлительность движения конструкции обманчива, скорость ее левой части сейчас не меньше сорока метров в секунду. Если тормозные устройства не смогут вовремя погасить скорость до момента касания с другой секцией, то при такой их массе неизбежны критические деформации, а следовательно, придется все изготавливать заново.

Вокруг циклопических сооружений суетились маленькие кораблики, которых здесь называли «толкачами», гид уже успел рассказать ребятам, что «толкачи» — дистанционно управляемые роботизированные малые суда, которые как раз и занимались всеми стадиями перемещений конструкций. Однако истинный масштаб производимых работ все смогли оценить уже после того, как их привели в ангар, где эти «толкачи» проходили профилактическое обслуживание. Вблизи «кораблики» оказались огромными, по крайней мере, внутри каждого мог поместиться не один жилой дом, такой, как тот, в котором жила семья Кима.

Что еще сильно поразило Кима, так это то, что людей вокруг было мало, почти все работы выполнялись дистанционно и с помощью различных механизмов.

— А что здесь может сделать человек? — удивленно вскинул брови гид. — Тут нет ни одной детали весом менее ста тонн. К тому же мы сейчас находимся в модуле управления, где есть гравитация, а вокруг космос и невесомость, делать там людям абсолютно нечего. Вот когда все эти конструкции будут перемещены по месту назначения и когда начнется внутреннее обустройство станции, вот тогда работы там будут контролировать операторы, но и в этом случае весь процесс будет сведен только к контролю за роботизированными системами.

Вслед за этим их на специальном экскурсионном модуле доставили в производственный блок, где они наблюдали все стадии изготовления корпусных деталей будущей станции, и, так же как и в предыдущем случае, все процессы контролировались людьми дистанционно. Когда экскурсионная группа подростков возвращалась на планету, Ким окончательно принял решение относительно своего будущего.



— Пятый! Держи строй. Противник на пять часов.

— На меня двое. Подстрахуйте.

— Уходи на восемь.

— Может, ножницами?

— Не надо, это «Жнецы», не позволят.

— Второго сбили. Перестраиваемся.

— Я одного жмурика подцепил. К вам идет, добивайте.

В клубе шел очередной бой, «Костыли» против «Жнецов», напряжение среди играющих очень велико, выигравшая команда выходила в финал, ошибка была равносильна поражению. «Жнецы» были элитной командой, не дворовой, их постоянно тренировали опытные тренеры, в активе этого клуба было много славных побед, и кого попало туда не брали. Игроку нужно было долго демонстрировать высокий уровень своего мастерства, прежде чем он получал право выступить за команду. В нынешнем сезоне им сопутствовала удача, с самого начала все складывалось как нельзя лучше, сначала удалось с ходу выбить очень сильную конкурирующую команду, а потом выбыли и другие основные противники. Теперь на пути к победе у них стояли только дворовые команды, которые не имели соответствующего уровня мастерства и не могли составить серьезной конкуренции.

Сегодня проводился первый бой с «Костылями», эта команда была сформирована совсем недавно из игроков неэлитного клуба. Они даже не имели постоянного названия, и каждый сезон назывались по-новому, что было характерно для подобных клубов, так же как и сами названия — «Костыли», «Огарки», «Скунсы»… Начало боя для «Жнецов» складывалось удачно, им удалось на первой минуте подловить на ошибке одного из пилотов «Костылей», смешать строй противника и овладеть инициативой. Судья начислил бонусы за правильно проведенную атаку, победа должна была достаться относительно легко, но потом началось что-то непонятное. «Костыли» произвели нестандартное перестроение и на немыслимых виражах ринулись на противника, выпустив на острие атаки одного из своих пилотов. «Жнецы» мгновенно сомкнули ряды, разобрали цели и пошли на сближение, не обращая внимания на одинокую цель. Однако, как потом они поняли, именно это и было их роковой ошибкой, пилот противника, проделав серию боковых маневров высокой амплитуды, уйдя от выпущенных навстречу ракет, буквально вломился в их ряды, и теперь плотное построение сыграло с ними плохую шутку. Встречные скорости были очень высоки, поэтому системы ракет, отвечающие за автоматическое наведение по принципу «свой — чужой», не успевали захватить цель, в то же время у пилота противника таких проблем не было, и он выпустил весь свой боезапас четырьмя залпами с минимально возможным интервалом. Результаты оказались для команды «Жнецов» катастрофическими, четыре их игрока сразу выпали из боя, а остальные четверо уже не смогли оказать сколь-нибудь значительного сопротивления надвигающейся атакующей группе, бой был проигран в рекордно короткое время.

Такого потрясения клуб «Жнецов» еще не знал, все игроки были в шоке. Потерпеть сокрушительное поражение в короткий срок, и не от элитного клуба, а от какой-то дворовой команды, — это больше чем позор. Игроки уходили на перерыв понурив головы, боясь встретиться взглядом со своими наставниками, на стороне же игроков команды «Костылей», наоборот, царило веселье, и если бы не правила, запрещающие проявлять свои эмоции в игровом зале, то наверняка бы сейчас раздались вопли радости. Но зато, нырнув в выделенную им для отдыха комнату, они уже не стали себя сдерживать и принялись кричать от восторга. Героем прошедшего боя был единогласно признан Ким Томов, он и принимал от всех поздравления за очень своевременный и удачный маневр, спасший команду от неминуемого поражения.

В комнату зашел тренер:

— Тихо. Успокойтесь. — И, подождав, когда страсти улягутся, продолжил: — Сейчас вам несказанно повезло, команда соперников стала жертвой своей сверхорганизованности, но они учтут эти ошибки и не допустят подобного впредь. Поэтому прошу умерить свои восторги и готовиться к тяжелому бою.

Однако первый успех буквально окрылил игроков, и они никак не могли воспринять голос разума. Стоило больших усилий и терпения, чтобы наконец перевести обсуждение в нормальное конструктивное русло.

Ким слушал наставления тренера. Да, действительно, он все говорил правильно, но противник уже показал, что был подготовлен лучше и выиграть у него следующий бой, не используя преимущества нестандартных ситуаций, было весьма проблематично. Конечно, следование разработанному плану в бою необходимо, но только до определенной степени, строжайшая дисциплина сдерживает инициативу, не дает свободы творчеству, именно поэтому многие перспективные игроки не желают переходить в элитные команды, даже когда их персонально приглашают. В дворовых командах больше привлекает возможность показать свою индивидуальность, блеснуть мастерством, и пусть они при этом проигрывают, но победа — далеко неглавное, все прекрасно понимали это и были с этим согласны.

— Мы не сможем удержать победу, если снова не подловим их на таком же маневре, — заявил Ким.

Тренер задумался: а действительно, какие действия предпримет противник в случае повторения подобного момента?

— Хорошим ответом на твой маневр будет, вероятно, массированный огонь всей группы.

— Но если в этот момент мы немного изменим строй, они не успеют разобрать цели и окажутся не готовы к отражению атаки основной группы. «Пуганая ворона куста боится», а поэтому они, помня предыдущий бой, наверняка сосредоточат все внимание на атакующем, и чем больше они будут им заняты, тем больше шансов их потрепать.

— Понимаю. Тебе хочется еще раз прокрутить «соло» и закрепить успех, но это может не сработать.

— А что мы теряем? Если посмотреть правде в глаза, они лучше нас по командному мастерству и опыту, мы не сможем победить их, играя в классическом стиле.

— Выиграть бой, может быть, и не сможем, зато можем попытаться удержать победу по очкам.

— Не знаю. Но как-то победа по очкам мне не нравится. Я, например, предпочитаю вести бой красиво, даже если проигрываю его, это у них элитный клуб, они над каждым бонусом дрожат, а нам-то что до этого?

— Хорошо, если все согласны, давай рассмотрим и этот план тоже.

Возражений не последовало; все прекрасно понимали, что в этом бою им просто повезло, и по большому счету, противопоставить противнику было нечего.

Второй бой развивался примерно в том же направлении, с той лишь разницей, что «Жнецам» на сей раз не удалось сразу нанести ущерб противнику, но все-таки мастерство есть мастерство, и они теснили команду «Костылей» по всему игровому пространству, набирая бонусы. Когда стало ясно, что общая победа от «Костылей» ускользает, была дана команда на проведение разработанного маневра. Ким, так же как и прежде, отделился от группы и ринулся в атаку. Со стороны его действия выглядели шагом отчаяния, попыткой повторить удачный маневр прошлого боя. «Жнецы» были готовы к подобному маневру, так же как и в прошлый раз, они сомкнули ряды, хотя и не так плотно, как раньше, но сейчас уделили Киму значительно больше внимания. Но и Ким был готов к подобному ответу, теперь в его боекомплекте значительное место занимали светляки, которые слепили противника и отвлекали его ракеты. Совершая пространственные маневры с высокой амплитудой, Ким выпускал сериями светляки, и это позволило ему довольно близко подойти к группе противника. Желание во что бы то ни стало не пропустить Кима внутрь строя оказалось столь велико, что на некоторое время противник потерял контроль, полностью сосредоточился на пресечении попытки его прорыва и прозевал перестроение атакующей группы. Когда аппарат Кима был все-таки сбит, времени на организацию обороны уже не было. «Костыли», ведя непрерывную стрельбу, сильно проредили группу «Жнецов» и, получив значительное преимущество, довели бой до абсолютной победы. Выигрыш с абсолютной победой двух партий из трех позволил команде «Костылей» выйти в финальную часть соревнований с приличным количеством заработанных бонусов, впереди забрезжил свет призового места. В команде же «Жнецов» царило уныние, непредвиденное полное поражение от дворовой команды практически ставило крест на нынешнем составе команды.