Настройки шрифта

| |

Фон

| | | |

 

Юрий Абашев

Тайны Сельвента

Чтобы не привлекать к себе внимания, доктор Орантес снял на окраине Сан-Паулу скромную комнату. Большую часть денег положил в банк, а остальные пустил в дело: надо было срочно изготовить вездеход, конструкцию которого разработал он сам.

Желающих заполучить выгодный заказ оказалось предостаточно, и доктор выбрал солидную фирму, взявшуюся сделать вездеход быстрее других. За каждый выигранный день он по контракту обязался доплатить ей по двадцать тысяч долларов.

Через неделю Орантес получил готовую и испытанную машину. Она походила на небольшую подводную лодку на гусеничном ходу и со стальным резаком впереди для проделывания прохода в зарослях сельвы.

Доктор за эти дни успел приобрести все необходимое для экспедиции по негостеприимной Амазонии и нанял летчика, согласившегося забросить его на вертолете в нужный район. Он решил высадиться в трехстах километрах от цели путешествия; ближе было опасно.

Ранним декабрьским утром вертолет поднялся и понес доктора Орантеса над нескончаемым океаном заповедных джунглей.

Спустя час он завис над сельвой и начал снижаться. Сесть в этом месиве разнообразной растительности было невозможно, и доктору пришлось спуститься по тросовой лестнице, чтобы подготовить площадку.

Раскачиваемый мощным потоком воздуха, доктор коснулся наконец ногами верхушку зеленого гиганта и дал сигнал летчику замедлить спуск лестницы, а сам, включив электропилу, принялся обрезать ветви и лианы, расчищая путь вниз. Ловко орудуя пилой, он через пару минут очутился на земле, если, конечно, можно назвать землей слой зыбкой растительности, переплетенных корней и кишащих под ногами насекомых.

Орантес поднял голову и огляделся: красивый и сумрачный мир окружал его со всех сторон. Деревья-исполины, возвышающиеся над морем многоярусной мелочи, густо переплетенные лианами и пестрящие разнообразными цветами, среди которых выделялись великолепные орхидеи, подавляли и, казалось, брали в плен, лишая свободы передвижения. Гнилостный запах полуживой почвы смешивался с тончайшим ароматом невиданных плодов. Воздух был наполнен криками обезьян, свистом птиц, треском и жужжанием бесчисленных насекомых.

С восторгом озираясь вокруг, доктор порадовался, однако, своему защитному герметичному костюму, имеющему автономную систему снабжения воздухом и охлаждения. Как ни страшна и опасна сельва, он надежно огражден от ее сюрпризов.

Но надо было спешить. Орантес снова, включил электропилу и принялся срезать кустарник, кроша его на мелкие куски и расчищая подступы к деревьям-великанам. Дело спорилось — высокий и физически сильный, он работал с удовольствием. От влажной тропической духоты спасал защитный костюм.

Очистив подходы к трем исполинским деревьям, Орантес на несколько секунд задумался, с какой стороны разместить пилу, чтобы деревья упали в стороне от будущей площадки. Затем, укрепив пилу на стволе первого дерева, перевел ее на автоматический режим и отошел подальше. Он рассчитал правильно. Гигант рухнул в направлении нетронутой сельвы, заставив вздрогнуть и встряхнуться сотнями рвущихся лиан стоящие рядом деревья.

Спустя полчаса площадка была расчищена. Орантес сообщил об этом по рации пилоту, и вертолет, разбрасывая воздушными струями срезанную растительность, мягко сел на рукотворную поляну.

Через несколько минут шум винтов стих, и пилот, в таком же одеянии, как у доктора, вылез из машины, плотно захлопнув за собой дверцу.

— С успешной посадкой, сеньор Суарес! Здорово же вы потрудились. — Летчик назвал доктора именем, под которым тот приехал в Бразилию.

— Сработала цивилизация! — Орантес махнул электропилой, и по его смуглому красивому лицу пробежала улыбка, озорно сверкнув в карих глазах.

— Цветов-то сколько! — огляделся по сторонам пилот. — Нарву полную машину орхидей. В городе за штуку десять долларов дают.

— Но это ты сделаешь потом, а сейчас, будь добр, помоги мне выгрузить и собрать аппарат, — сказал доктор, открывая грузовой люк вертолета.

Сборка вездехода не затянулась. Конструкция была столь тщательно продумана, что и один человек минут, за сорок-пятьдесят мог бы собрать его.

Наконец весь багаж был уложен. С пилотом доктор договорился, чтобы тот на всякий случай пробыл на месте посадки до вечера следующего дня, а затем улетал. Вернуться он должен через неделю и ждать столько, сколько потребуется.

Орантес щедро заплатил ему. Кроме того, летчик мог сорвать приличный куш от продажи редких даже для такой страны, как Бразилия, орхидей.

Вездеход плавно вошел в сельву. Прозрачная обшивка создавала иллюзию полного единения с окружающим пестрым миром. Множество москитов, пауков, ярких бабочек, других насекомых, порой достигавших размеров ладони, садилось и ползало по корпусу. Кое-где на пути встречались старые деревья, поддерживаемые только лианами. Задетые вездеходом, они с шумом валились, создавая в месте падения мгновенный хаос.

Доктор Орантес смотрел на причудливый, поражающий разнообразием растительный и животный мир Амазонии, и мысли о предстоящей схватке на время уступили чувству благоговения перед природой.

Неожиданно вездеход сильно качнуло. Он на мгновение замер, а затем развернулся на месте. Доктор глянул на табло приборов: цифры на них беспорядочно прыгали. Орантес включил ручное управление, однако вездеход не подчинился его командам.

Доктор обеспокоенно всматривался в сельву, пытаясь обнаружить неожиданных противников. И вдруг вездеход приподняла метра на три-четыре какая-то неведомая сила и резко накренила носовой частью вниз — будто кто-то невидимый и неуязвимый забавлялся с тяжелой машиной.

Орантес вцепился в сиденье и нажал кнопку парализующего сигнала УМПа в ненаправленном режиме. Вездеход медленно опустился. Доктор на всякий случай повторил импульс, а затем вышел из вездехода.

Место было крайне неудобным для обзора. Сделав несколько шагов в сельву, он сразу убедился в невозможности обнаружить что-либо в непроходимых зарослях и вернулся в машину. Острая тревога теперь уже не покидала его. За удачным началом экспедиции последовала неожиданная и незримая опасность, вынудившая Орантеса применить силу, до того державшуюся в секрете.

Доктор увеличил скорость и еще раз послал парализующий импульс УМПа. Оглянувшись, увидел на месте, где только что находился вездеход, какой-то блестящий предмет в форме полусферы. Он на секунду притормозил, рассматривая странный предмет, но затем вновь решительно включил максимальную скорость.

Вездеход выполз на небольшую поляну. Деревья здесь росли реже, и сквозь кроны голубели мелкие осколки неба. Через поляну протекал широкий зеленовато-мутный ручей. И тут доктор Орантес увидел красавца ягуара, лакавшего воду из ручья. Ягуар лениво поднял голову и с явным любопытством уставился на невиданную огромную гусеницу.

Наглядевшись на вездеход, хищник грозно рыкнул, решив, видимо, пугнуть чудовище, и исчез в зарослях.

Когда доктор переезжал ручей, недалеко от места, где только что пил ягуар, появилось стадо пекари — диких свиней. Они с ходу плюхнулись в воду и громко зачмокали.

Но что это? В зарослях вдруг показалась фигура совершенно голого человека. Увидев вездеход, человек замер и через мгновение кинулся назад в чащу. Орантес успел заметить, что в руках он держал суковатую палку.

Доктор развернул вездеход и направил его за беглецом. Выходить из машины смысла не было — даже вооруженный электропилой он двигался бы в сплошных зарослях значительно медленнее.

Вездеход настигал беглеца, бронзовое тело которого мелькало вдоль ручья.

«Странно, почему он не уходит в сельву? Там гораздо легче укрыться», подумал доктор Орантес. Он включил мини-УМП и приказал дикарю остановиться, но тот как ни в чем не бывало продолжал бежать, стремясь уйти от погони. Ловкость его была поразительна, но цепкие лианы то и дело задерживали бег.

Доктор направил мини-УМП на беглеца и послал сигнал средней мощности, временно парализующий участок мозга, управляющий координацией и движениями человека. Беглец, словно подстреленный, ткнулся головой в кусты и исчез в густой траве.

Орантес затормозил рядом с ним и, надев защитный костюм, вылез из машины. Дикарь лежал неподвижно, но яростные, полные боли и ненависти глаза, казалось, рвали доктора на куски. Орантес отвернулся и стал готовить УМП к новому пуску.

Человек совершенно дик, это видно с первого взгляда. Выше среднего роста, с крупными чертами лица, он был невероятно мускулистым. А густая рыжая борода и всклокоченные буйные рыжие волосы, усеянные колючками и насекомыми, делали его окончательно похожим на злого и сильного зверя. Рядом лежала толстая палка — грозное оружие в могучих руках.

Доктор Орантес вернулся в машину и взял два куска прочного шнура. Этим шнуром он крепко связал ноги и руки дикаря, а потом затащил его в вездеход. Мужчина, явно европейского типа, заинтриговал доктора, и он жаждал разгадать его тайну.

Орантес включил двигатель и тронулся вверх по ручью, туда, куда бежал дикарь.

Вскоре он увидел стоявшую на берегу ручья хижину с полусгнившей крышей. Доктор остановил вездеход, вылез наружу и подошел к хижине. В нее вело отверстие, заросшее травой и лианами. Он протиснулся внутрь, осмотрелся: в хижине было пусто, и только в углу лежала груда старого тряпья. Доктор отбросил ее ногой, и блеснуло что-то светлое. Золото? Он зачерпнул рукой и по весу понял: да, золото. Огромное состояние лежало перед ним.

Орантес ссыпал золотой песок обратно в кучу и, отряхнув руки, вылез из хижины. Спиной почувствовал чей-то взгляд и резко обернулся.

Дикарь пришел в себя, подкатился к борту и, приподнявшись, злобно смотрел в глаза доктору. Яростный рев рвался из груди лесного человека. Он силился разорвать путы, напрягая страшно бугрящиеся под загорелой кожей огромные мускулы.

Орантес включил УМП и еще раз послал парализующий сигнал. Затем он обошел вокруг хижины. Когда-то это место, видимо, было расчищено от кустов и деревьев, но сейчас опять заросло, и в густой траве исчезли последние следы цивилизованной жизни обитавших здесь некогда людей.

Однако когда доктор направился к ручью, он увидел на берегу несколько лотков, очевидно предназначенных для промывки золотоносного песка. Орантес склонился над одним и изумленно вскрикнул. В лотке явно присутствовали свежие следы недавней работы. Невероятно: человек, переставший быть человеком, продолжал мыть золото!

Побродив вдоль ручья, доктор вернулся к вездеходу. Дикарь лежал неподвижно. Доктор включил двигатель, задал автомату-водителю нужное направление и решил наконец заняться пленником.

Он перевернул его на живот. Руки дикаря были изранены и залиты кровью из-за врезавшихся в кожу веревок. Орантес развязал веревки, обработал раны и сбинтовал обе руки вместе. То же самое он проделал с ногами.

Дикарь осложнял планы доктора, но не бросать же его в сельве, — в том, что рыжий некогда принадлежал цивилизованному обществу, сомнений не было. Золотое кольцо, буквально вросшее в палец, неопровержимо говорило об этом.

Доктор внимательно осмотрел голову и тело рыжего, осторожно обработал дезинфектором многочисленные язвы, ссадины и ушибы. В волосах «пациента» шевелилась масса паразитов, и когда доктор остриг и обрил его наголо, тот неожиданно стал до смешного походить на циркового силача начала двадцатого века.

— Да, парень, нелегко тебе пришлось, должно быть, — вздохнул Орантес. — Ну ничего, я сделаю тебя снова человеком…

Незаметно наступил вечер. За бортом вездехода сгустились сумерки.

Орантес остановил машину и выключил двигатель. Он постелил на полу надувной матрац, перетащил туда пленника и накрыл его простыней. Связанными на животе руками дикарь моментально сбросил простыню.

— Что, приятель, отвык от комфорта? — засмеялся доктор, укладываясь на откидную кровать. — Покойной ночи!

В ответ раздалось злобное рычание. Орантес закрыл глаза и, утомленный трудным днем, моментально уснул.

Раздался какой-то шум, и доктор Орантес проснулся. В полной темноте нащупал кнопку, включил свет и… увидел горящие глаза рыжего. Дикарь каким-то образом сумел освободить руки, но ноги развязать не успел или не догадался. С бешеным ревом бросился он на доктора Орантеса и, обхватив могучими руками, повалил на пол. Доктор едва успел увернуться — зубы дикаря щелкнули рядом с его горлом. Тела их покатились по полу, сплетенные в смертельной схватке.

Железные, натренированные суровой природой руки рыжего неудержимо брали верх. Доктор Орантес задыхался в этих страшных объятиях, слабел. Жуткий оскал желтых зубов дикаря уже совсем рядом с его лицом. Доктор последним, быть может, усилием вырвался из жестоких лап и включил УМП. Парализующий сигнал — и тела их разом обмякли, вяло легли на пол.

Позвоночник Орантеса пронзила нестерпимая боль, а в сознании билась одна мысль: «Кого же отпустит раньше? Противник ближе к УМПу, но ненамного. Глупая будет смерть, если этот болван придет в себя первым, — думал доктор. — Я включил УМП на ненаправленную антенну. До меня примерно полтора метра. Позвоночник дикаря на полметра ближе, а мощность падает обратно пропорционально квадрату расстояния. Итак, он получил дозу, примерно в два раза большую. Я должен, должен встать первым!..»

Наконец боль пошла на убыль. Орантес слабо пошевелил пальцами рук, повернул голову к дикарю — неподвижен. Преодолевая страшную слабость, доктор поднялся, добрался до аптечки и нашел там липкую ленту.

Дикарь продолжал лежать на животе, широко раскинув руки. Доктор Орантес завел их ему за спину и накрепко смотал липкой лентой. Из той же аптечки достал шприц и, набрав большую дозу снотворного, сделал укол. После этого доктор обессиленно упал на кровать.

Когда Орантес проснулся, солнечный свет уже пробился в сельву сквозь плотный зеленый занавес. В первую очередь доктор осмотрел рыжего — тот, под воздействием снотворного, продолжал крепко спать.

Включив двигатель вездехода и предоставив управление им автоматам, доктор отправился в душевую. После душа разыгрался аппетит, и он с волчьей жадностью съел две банки разогретого тушеного мяса.

Столкнувшись с интересной научной задачей, доктор Орантес решился на сложный эксперимент. Рыжий, по его расчетам, должен спать еще двое суток, и за это время доктор намеревался вернуть ему память и прежние умственные способности.

Он включил УМП и осторожно, на минимальных уровнях мощности принялся возбуждать определенные участки мозга, чтобы расшевелить уснувшую память дикаря. После нескольких коротких сеансов выключил УМП, а через час снова принялся за работу. Итак до самого вечера.

Перед тем как лечь спать, он тщательно проверил, прочно ли связан дикарь.

Весь следующий день Орантес опять провозился с рыжим. Тот продолжал спать.

Очнулся дикарь поздним утром. Заметив это, Орантес подошел к нему и, приподняв руками голову, заглянул в глаза, зеленые глаза человека разумного…

— Как тебя зовут? — с волнением спросил Орантес.

— Джон О\'Рейли, — последовал четкий ответ. — Но где я? Кто ты такой и почему я голый? — забросал он в свою очередь вопросами доктора.

— Вот это, приятель, нам предстоит выяснить вместе. Я встретил тебя в тридцать милях отсюда, в глухой сельве. — Разговаривая, доктор Орантес развязывал руки и ноги О\'Рейли. — Помнишь, как попал в джунгли?

— Да, конечно. Я, Эдвард и Майк в январе… второго года приехали сюда мыть золото.

— Почему именно в этот район?

— Эдварду его дед отдал старую карту. Отец деда, прадед Эдварда, сколотил когда-то состояние в здешних лесах. На карте было обозначено место, где старик мыл золото. То самое, где ты, видимо, нашел меня.

— И что же произошло дальше?

— Лучше не вспоминать, — сказал угрюмо О\'Рейли, осторожно растирая затекшие руки и ноги. — Мы были товарищами с детских лет. Хорошими товарищами. Эдвард, получив карту, тут же предложил всем вместе ехать в сельву. Мы, конечно, согласились. Нам было тогда по восемнадцати. Деньги на дорогу и экипировку достал Майк. Его отец очень богат, а Майк — единственный сын. Вот так мы и попали сюда. Снаряжение закупили в Бразилии, в сельву забросились вертолетом. Ну а потом… А, да что вспоминать! — Он махнул рукой. — Дай что-нибудь надеть, а то голому неудобно как-то…

Доктор Орантес подал ему приготовленную одежду. Подождал, пока О\'Рейли оденется, и предложил:

— Продолжай, пожалуйста.

— А что продолжать?! Золота было много. Мы радовались и работали, как дьяволы. А потом… Потом Майк подцепил лихорадку и сгинул в два дня. Радиостанция испортилась, а починить ее мы с Эдвардом не могли. Был бы жив Майк, он бы починил, он хорошо разбирался в этих штуках. Ну а потом Эдварда укусила змея. Он умер в страшных мучениях через час, — к тому времени мы уже израсходовали все взятые с собой лекарства.

И я остался один, совсем один. Ужас охватил меня. Я схватил мачете и бросился в сельву с испорченным, как выяснилось потом, компасом. Через двое суток, ослабевший и больной, вернулся на то же самое место. Оказывается, все это время я кружил вокруг него. Больше я никогда от хижины далеко не уходил. Ждал, когда прилетит вертолет.

— А он не прилетел?

— Не знаю. Вертолет должен был сесть милях в пятнадцати от ручья, где мы жили. Искать же его без компаса я не решился.

— И что же потом?

— Ну, а потом я заболел. Словно все глубже и глубже погружался в какой-то туман. Помню, как, наблюдая за обезьянами, сумел найти съедобные плоды и коренья. В сельве много пищи, надо только стать неприхотливым. Первое время разводил огонь, а потом бросил. В сельве очень трудно поддерживать огонь: кругом вода, сырость.

— А дальше?

— Дальше помню очень смутно, какие-то обрывки. Горящие глаза ягуара и прыжок. Последний прыжок. Я убил его дубинкой… Леденящий взгляд анаконды толщиной почти в полметра… Совсем мало что помню. Кажется, убивал диких свиней. Мясо. Очень вкусное мясо…

— Да, Джон, а ведь недавно ты тоже был зверем, хищным, свирепым зверем и два дня назад едва не убил меня. Я встретил тебя на берегу ручья. Ты продолжал мыть золото. Это единственное, что оставалось в тебе от человека. С помощью специального прибора, с великим трудом я смог вернуть тебе разум.

— Да, не получился, значит, из меня Робинзон Крузо, — невесело усмехнулся О\'Рейли. — Сколько же я прожил в сельве? Какой сейчас год?

— … второй, — ответил доктор Орантес.

— Двадцать лет! Двадцать лет прошло! Лучшие годы!.. — потрясенно повторял О\'Рейли, опустив голову.

— Благодари бога, что вообще остался жив. У тебя был один шанс из ста, а то и тысячи, и ты его максимально использовал. Ну а теперь иди и хорошенько отмойся. Вон дверца в душевую. Там есть все, что нужно.

О\'Рейли часа полтора плескался под душем. Когда он, посвежевший и помолодевший, вышел из кабинки, Орантес сказал:

— А сейчас, Джон, нам с тобой нужно серьезно поговорить. Садись.

Помолчав несколько секунд, доктор продолжил:

— На тебя свалилось сегодня много потрясений, Джон. Конечно, хорошо бы и отдохнуть, но, к сожалению, сейчас это невозможно. Ты рассказал свою историю, теперь мой черед.

— Меня зовут Хуан Орантес. Я ученый, занимаюсь изучением головного мозга человека, а также проблемами создания искусственного интеллекта. Ты после окончания школы учился или работал?

— Учился, один курс физического факультета университета.

— Отлично, тогда мне будет проще объяснить суть моего открытия. Каждому чувству, движению, желанию, слову, которое мы произносим, в нейронной цепи человеческого мозга соответствуют сложные поля. Мне первому удалось расшифровать алгоритм построения этих полей, выявить связь их со всеми сторонами жизнедеятельности человека. Я создал прибор — усилитель мозгового потенциала, УМП, реализующий эти алгоритмы. Посылая синтезированный мной сигнал в мозг испытуемого, я сумел заставить его произнести слово, зашифрованное сигналом, или выполнить какое-либо действие. Дальнейшее тебе, видимо, ясно. Непрерывно посылая целую программу, можно заставить человека ее выполнять. Действуя на клетки, отвечающие за нашу память, можно таким образом изменять хранящуюся в ней информацию, стирать ненужную, старую и записывать новую.

— Я собирался разработать приборы для лечения людей, страдающих заболеваниями центральной нервной системы, облегчающие процесс обучения, исправляющие преступников. Жизнь, однако, распорядилась по-иному. Подпольный синдикат, специализирующийся на торговле запрещенными псевдонаркотиками и оружием и ведущий собственные исследования по созданию новых видов вооружений, заинтересовался мной и моим прибором. Гангстеры похитили моего шестнадцатилетнего сына и уже три месяца шантажируют меня, грозя убить парня или накачать препаратами, превращающими человека в дебила. Случайно я узнал, где его скрывают, и сейчас мы движемся туда, в тайный городок в сельве.

— Вот, — показал доктор Орантес точку на карте. — Здесь должен быть мой сын. Что меня там ожидает — не знаю. Не знаю, что за люди живут в этом городе и чем именно они опасны для планеты.

— Ты один?

— Один. Но у меня есть надежный помощник. — УМП. Есть и лазеры. Уже завтра, по моим расчетам, мы достигнем цели. Решай: либо ты едешь со мной, либо остаешься здесь, и если все завершится благополучно, я захвачу тебя на обратном пути.

Ожидая ответа, доктор Орантес уже знал его.

— Я с тобой, Хуан, — без колебаний сказал О\'Рейли. — И поверь, я парень надежный.

— Спасибо, Джон! Вдвоем нам будет все нипочем. Ну, а теперь отдыхай. Ложись на кровать, — сказал Орантес, готовя постель.

— Но я в общем-то не очень хочу спать, — нерешительно возразил О\'Рейли.

— Нет-нет, Джон! Сегодня у тебя был денек потрудней многих нелегких дней, проведенных в сельве. Надо обязательно отдохнуть. Через два часа я тебя разбужу.

О\'Рейли, больше не возражая, лег на кровать и вмиг уснул мертвым сном.

Доктор Орантес, прислушиваясь к тихому похрапыванию О\'Рейли, снял пояс с УМПом и начал перестраивать систему излучателей. Теперь их двое, и область с нулевым сигналом нужна повместительней.

Когда он закончил работу и взглянул на часы, они показывали три пополуночи. Время пролетело незаметно. «Пора будить Джона», — решил Орантес и легонько прикоснулся к плечу О\'Рейли. Тот открыл глаза и мгновенно вскочил на ноги.

— Фу ты, дьявол! — фыркнул он, приходя в себя. — Этот зверь все еще сидит во мне, Хуан!

— Ничего, — хлопнул его по плечу доктор Орантес. — Давай умывайся, а потом займемся делом. Тебе надо научиться управлять вездеходом, УМПом, обращаться с лазером и кое-какими приборами.

О\'Рейли умылся, и они уселись перед приборной доской. Начали с пульта управления вездеходом, а затем перешли к УМПу.

— Сразу договоримся, что ты будешь иметь право воспользоваться УМПом только в случае моей гибели. Тогда снимешь с меня этот пояс…

Целый час доктор Орантес подробно объяснял О\'Рейли принцип управления УМПом и в конце сказал:

— Надо твердо запомнить код включения УМПа. Он работает по принципу наибольшего сигнала, то есть принимает, обрабатывает и излучает те идущие из головного мозга команды, которые имеют максимальную мощность. Ясно, что УМП излучает сигналы того человека, на ком надет пояс, — добавил доктор.

Увлеченные работой, они просидели целый день. А когда лес притих, лишь изредка взрываясь ревом ночных хищников, доктор Орантес впервые за это богатое впечатлениями путешествие спокойно уснул.

Проснувшись около семи часов, доктор полежал несколько минут в сладкой полудреме, а затем решительно сбросил с себя простыню.

Встал и О\'Рейли.

— Доброе утро, Джон! — бодро крикнул доктор, приседая и делая гимнастические упражнения.

— Утро доброе, Хуан! — ответил О\'Рейли и вдруг, легко сделав прямую стойку, несколько раз отжался на руках.

— Вот это да! — воскликнул Орантес.

— Плоды моей жизни в джунглях, — улыбнулся О\'Рейли, становясь на ноги.

После завтрака доктор сказал:

— По моим расчетам, Джон, осталось не более часа, Нужно быть готовыми ко всему…

Орантес напряженно всматривался в густые Заросли. О\'Рейли листал какой-то журнал — красочные картины сельвы ему, видно, уже давно осточертели. Больше молчали, лишь изредка перебрасывались одной-двумя фразами.

А сельва жила своей обычной жизнью. Птицы, ящерицы, змеи, насекомые порхали, ползали, прыгали, скользили по воздуху, по стеблям, листьям, стволам деревьев, обшивке вездехода. Небольшие обезьянки, перелетая с ветки на ветку, с любопытством глазели на невиданное чудище. Самые смелые бросали в машину палки и неспелые плоды. Разноцветные попугайчики и бесчисленные колибри свистели и пищали на весь лес. Но это разнообразие джунглей проходило сейчас мимо внимания доктора Орантеса.

Неожиданно вездеход выехал на просеку, несомненно проделанную человеком. Еще через несколько десятков метров показалась высокая отвесная стена из зеленоватого полупрозрачного пластика, закрепленного на круглых металлических опорах.

— Аквариум какой-то, — почесал затылок О\'Рейли. — Ну что, напролом двинем?

— Нет-нет. — Орантес выключил двигатель. — Пошли на разведку.

Они облачились в защитные костюмы, взяли лазерные пистолеты и вылезли из вездехода.

— А прочная стеночка. — О\'Рейли ударил кулаком по пластику. — Надо было все же ее… долбануть.

— Нет-нет, Джон! Ну-ка, отойди в сторону. — Доктор Орантес нажал на курок, и яркий луч, очертив круг, легко вырезал в стене большую дыру. Первым нырнул в отверстие О\'Рейли, за ним доктор. Вдоль стены лежала широкая дорожка из серой упругой синтетики. Дорожка поуже уходила в апельсиновый сад.

— Бросить оружие! Руки за голову! — заставил вздрогнуть доктора резкий окрик на португальском.

Орантес поднял руки, а О\'Рейли, напряженно озираясь, водил по сторонам лазером, безуспешно пытаясь обнаружить невидимого противника.

— Считаю до трех. Один, два… — Доктор вырвал у О\'Рейли лазер и бросил на землю.

Из-за кустов, что густо росли справа от тропинки, на которой стояли доктор Орантес и О\'Рейли, появились двое рослых молодых парней с автоматами в руках.

— Кто такие? — спросил один из них, высокий и тощий, с темными, коротко стриженными волосами.

— Мы ученые-этнографы, — поспешил ответить доктор Орантес, опасаясь, как бы вспыльчивый и несдержанный О\'Рейли сгоряча не брякнул чего-нибудь лишнего.

— А зачем… резали? — кивнул на отверстие в стене второй парень, здоровый, мордастый, с длинными жилистыми руками, автомат в которых казался игрушечным.

— Прошу простить. Мы продирались через нетронутую сельву, и вдруг на пути такое… Мы не нашли входа. Но я готов немедленно возместить причиненный ущерб, — вежливо ответил доктор Орантес, внимательно наблюдая за каждым движением парней. Он не торопился включать УМП, уверенный, что успеет сделать это в нужный момент.

— Прямо по тропинке! — грубо приказал мордастый, указывая дулом автомата путь пленникам.

— Не могли бы вы говорить по-английски? — попросил доктор Орантес, увлекая за собой хмурого и недовольного О\'Рейли. — Мой спутник не знает португальского.

— Нам все равно, — пожал плечами худой охранник.

Едва прошли метров десять, как к ним присоединились еще четверо с оружием в руках. Доктору показалось, что в кустах остались еще люди.

Минут пятнадцать они молча шли по дорожке между двумя рядами апельсиновых деревьев с крупными яркими плодами.

— Не горячись, — тихо сказал ирландцу доктор.

— Да ладно… — буркнул О\'Рейли.

— О чем это вы там шепчетесь? — Мордастый ткнул Орантеса в спину дулом автомата. — Говорите громче. Мы не прочь познакомиться с вами поближе. — Он вызывающе потрепал О\'Рейли по плечу, но тот резким движением отбросил руку. Что, не понравилось, рыжий? — растягивая слова, протянул мордастый…

Доктор Орантес увидел, как побагровел О\'Рейли, и поспешил включить УМП, беря под контроль опасную ситуацию. Он увеличил мощность излучения и начал транслировать программу, которая обеспечила бы им более сносный прием.

Показались высокие изящные сооружения, вероятно, жилые дома здешних обитателей. От каждого тянулась лента эскалатора. Доминирующий цвет зданий голубовато-зеленый — приятно гармонировал с окружающими их гигантскими деревьями, очевидно, оставшимися от девственной сельвы.

На всем пути через сад доктор Орантес, к своему удивлению, не увидел каких-либо насекомых, кроме пчел. Наверное, их уничтожили люди, заботясь о своем здоровье. Несколько бассейнов с прозрачной водой тянулись цепочкой между двумя параллельными рядами домов. За деревьями были разбиты спортивные площадки.

Доктор Орантес и О\'Рейли с тревогой и невольным любопытством рассматривали великолепный — городок.

— К дому налево! — приказал тощий парень, указывая рукой направление, куда нужно идти.

Они увидели эскалатор, устремившийся к увитому плющом и красивыми цветами входу в дом. О\'Рейли первым решительно шагнул на ступеньки и плавно поехал вверх. За ним — доктор. Двое сопровождавших остались внизу.

Эскалатор, нырнув в коридор, доставил Орантеса и Джона в просторный зал, посреди которого стоял длинный стол. Вдоль стола и стен тянулись ряды мягких кресел.

— Добро пожаловать! — раздался громкий неприятный голос.

Доктор решил, что пора воспользоваться УМПом, и мысленно приказал хозяевам дома выйти к ним. Однако услышал лишь жесткий вопрос:

— Ваши имена и цель поездки в сельву?

— Альфредо Суарес, ученый-этнограф, а моего помощника зовут Джон О\'Рейли, — сказал доктор Орантес и замолчал.

— Вы не ответили на вторую часть вопроса, но, судя по профессии, ищете в сельве неизвестные индейские племена? Так или нет?

— Да, именно за этим мы и поехали.

— Но вы, ученый, разумеется, должны были бы знать, что все дикие племена давным-давно вывезены из Заповедной Сельвы.

— Видите ли, в газетах промелькнуло сообщение о том, что в этом районе с самолета обнаружены жилища неизвестного племени индейцев. И научное честолюбие привело меня в джунгли. Я хотел первым найти и описать новый народ.

— Допустим, что это так. Но почему вы проникли сюда несколько, я бы сказал, странным способом, взрезав стену? Любой порядочный человек вошел бы в чужой дом через дверь…

(Доктор уже несколько раз безо всякого результата повторял мозговой сигнал с приказом человеку, задающему вопросы, войти в зал).

— Мне действительно трудно оправдать этот дурацкий поступок. Мы долго искали вход, но не смогли его найти и тогда решились проделать отверстие, чтобы проникнуть за стену. Но я приношу свои самые искренние и глубокие извинения и могу заплатить…

— Да, да, разумеется. Ничего не скажешь, замечательные гости, — засмеялся «невидимка». — Ваша национальность?

— Я родился в Мексике и являюсь гражданином этой страны. Мой друг ирландец, подданный Великобритании.

— Больше ничего не хотите сообщить о себе?

— Мне проще отвечать на ваши вопросы, — вежливо сказал Орантес и, почти отчаявшись, послал еще один сигнал.

Эффект оказался не совсем тем, на какой рассчитывал доктор Орантес. В зал ворвались, отреагировав на приказ УМПа, двое парней с автоматами.

— Что такое, Ромеро? Сорро, в чем дело? — раздраженно повысил голос «невидимка».

Но охранники, подвластные сейчас только доктору Орантесу, молчали, а сам он выжидал: придет ли сюда еще кто-нибудь по сигналу УМПа или все остальные укрыты от его излучения. Хорошо бы попытаться немедленно атаковать это таинственное поселение силами местного же войска.

Доктор молчал. Молчал и невидимый хозяин дома, а возможно, и всего городка. Долгое, мучительное ожидание — и никто больше на сигнал доктора не явился.

— На сегодня достаточно. Вас проводят в один из домов. Там будете жить, пока мы не примем решения относительно вашего будущего, — услышали наконец доктор и О\'Рейли.

— Разрешите и нам узнать у вас кое-что? — смиренно спросил Орантес (с решительными действиями, видимо, пока придется повременить).

— Это преждевременно. Когда будет нужно, мы сами снова пригласим вас сюда, — был ответ.

И доктору Орантесу и О\'Рейли ничего не оставалось, как удалиться в сопровождении своих конвоиров. Ромеро и Сорро довели их до одного из домов и проводили в комнаты. Предупредив пленников, чтобы никуда не отлучались, они покинули здание, ставшее пока для доктора и Джона тюрьмой.

Орантес взял О\'Рейли под руку и завел в ванную.

— У них здесь, конечно, везде электронные глаза и уши. Называй меня, как договорились, об УМПах ни слова, — шепотом произнес он, а вернувшись в комнату, громко сказал:

— Давай-ка, Джон, осмотрим эту квартиру. Отличный дом, правда? О, да тут настоящий ресторан! — воскликнул, он, заглянув на кухню. — Правда, пока я вижу только кнопки с соблазнительными надписями. Что, бы ты хотел съесть, Джон? — спросил доктор, нажимая для пробы одну из кнопок.

— Чего-нибудь мясного, и побольше, — ответил О\'Рейли. Он бродил по дому, заглядывая во все углы.

— Тогда нажму-ка я все. Посмотрим, что из этого выйдет, — весело сказал доктор Орантес.

Вспыхнула красная лампочка над первой кнопкой. Чуть ниже ее распахнулась дверца, и на небольшом подносе выплыла тарелка с вкусно пахнущим бифштексом.

— Техника у них первоклассная, ничего не скажешь, — проворчал Орантес, беря поднос.

Вслед за первой лампочкой вспыхнули остальные, и кухня наполнилась ароматом разнообразных блюд.

— Джон! — громко позвал доктор товарища. — Давай на помощь!

— Вот это да! — удивился О\'Рейли, заходя на кухню. — По крайней мере, с голода мы здесь не пропадем, — вздохнул он.

Едва друзья успели убрать посуду со стола, к ним — пожаловали гости. Шесть вооруженных автоматами фигур в балахонах без стука ввалились в дверь.

— Не двигаться, Орантес, иначе стреляем!

Доктор послал парализующий сигнал максимальной мощности. О\'Рейли весь подобрался, приготовившись к сопротивлению.

— Ни с места, рыжий! — закричал мордастый парень, участвовавший в их пленении.

И тут же раздался голос второго:

— Поднимите руки, доктор Орантес. А теперь я слегка потревожу вас. Вот и прибор, — продолжал он, снимая с доктора пояс с УМПом. — Спасибо, можете опустить и скажите своему помощнику, чтобы он успокоился: нам велено стрелять в случае необходимости. Так что в интересах мистера О\'Рейли вести себя посдержаннее.

Он передал мини-УМП одной из фигур в балахоне и продолжил более доброжелательным тоном:

— Напрасно вы не открылись сами, доктор Орантес, вас нетрудно было узнать. Мы внимательно следили за вашими работами, с восхищением узнали о вашем замечательном открытии. Мы даже одно время собирались похитить вас. Честное слово, здесь такой великий ученый мог бы работать еще плодотворнее.

— Но как вы узнали, где у меня прибор? — растерянно спросил доктор Орантес.

— Ну, это элементарно. Мы просветили вас в определенном диапазоне и увидели все предметы на вас и вашей одежде.

— Да, действительно элементарно! — чуть ли не весело воскликнул доктор.

О\'Рейли с удивлением взглянул на Орантеса, но, решив, что, видимо, его товарищ что-то замыслил, успокоился.

— Мы уходим, а вы, доктор Орантес, можете заниматься своими делами. В этом доме есть все удобства. Завтра утром вас пригласят на совет городка, и так состоится очень важный разговор.

— Какой разговор? — спросил доктор.

— В двух словах: вам предложат работать у нас. До свидания.

— Подождите, — остановил парня доктор. — Как вас зовут?

— Эрнандес Ромеро, — ответил тот, ступая на эскалатор.

Друзья остались одни. О\'Рейли открыл было рот, собираясь чертыхнуться, но доктор Орантес опередил его и намеренно громко сказал:

— Ну что ж, если они хотят пригласить нас поработать, это неплохо. Поживем здесь некоторое время, отдохнем на природе. Ты как думаешь, Джон?

— Я за. Но сколько нам будут платить? — плутовато сощурил свои зеленые глаза ирландец, подхватывая предложенную доктором игру.

— Ну, с оплатой, я думаю, устроится. Хозяева городка — люди богатые. Пойдем-ка, Джон, прогуляемся по саду.

Они стали на эскалатор и поехали вниз.

— Э, Хуан, наша прогулка, кажется, отменяется, — недовольно пробормотал О\'Рейли.

У подножия эскалатора бродили двое стражей с автоматами в руках.

— Давай-ка вернемся, Джон, — мрачно сказал Орантес и пошел по ступенькам. О\'Рейли — за ним. — Не стоит, пожалуй, портить отношения с этими ребятами, прибавил доктор. — Лучше поглядим, на городок с крыши дома.

Кругом простиралась нескончаемая пестрая зелень. Стен на границе с сельвой видно не было, а пластик, закрывающий городок и сверху, хорошо пропускал солнечный свет. Эта огромная крыша поддерживалась опорами, отстоящими друг от друга метров на тридцать и обвитыми виноградом, плющом и лианами. В городке совсем не чувствовалось тяжелого дыхания сельвы. Здесь был создан идеальный микроклимат.

Доктор и О\'Рейли изредка перебрасывались словами, размышляя о ситуации, в которой они оказались. Орантес понимал, что борьба предстоит трудная и длительная, злился на себя, что так глупо попал в капкан, и думал, что теперь нужно быть сверхосторожным и соглашаться на все требования, которые предъявят ему хозяева городка.

Когда доктор проснулся, О\'Рейли уже выходил из ванной.

— Доброе утро, Джон! Не спится? — спросил Орантес.

— Сельва приучила вставать с солнцем.

Доктор примерил легкую рубашку и шорты, найденные в шкафу. В другой одежде здесь было жарко.

— Сколько сейчас времени? — спросил О\'Рейли.

— Без десяти шесть.

— Еще не скоро. Как бы убить время?

— В шахматы играешь, Джон?

— Играл когда-то.

— Тогда нам будет чем заняться…

За ними пришли, когда вторая партия перешла в миттельшпиль. Все тот же Ромеро пригласил доктора Орантеса следовать за собой.

— А вы останьтесь здесь, — бросил он О\'Рейли.

— Я хотел бы, чтобы Джон участвовал в предстоящем разговоре. Разве это невозможно? — спросил доктор.

— Нет, почему же. Он может пойти, но мы думали, что все решает господин доктор. Вы встретитесь с нашим руководителем профессором Маршаном. Вы уже говорили с ним. — «Невидимка», — догадался Орантес и поднялся со стула.

— Идем, Джон. Ты мне там очень пригодишься, — ободрил доктор Орантес помрачневшего О\'Рейли.

Ромеро привел их в здание, где они побывали в первый день пленения. За длинным столом сидели пять стариков. На вежливое приветствие доктора Орантеса и хмурое бормотание О\'Рейли они церемонно кивнули.

— Так, значит, вы и есть знаменитый доктор Орантес? — спросил сидящий в центре сухонький старичок. Голос показался знакомым. И в дальнейшем вопросы задавал только он, остальные лишь почтительно слушали. Доктор Орантес понял, что это и есть профессор Маршан.

— Да, я Хуан Орантес.

— Почему вы скрыли от нас свое настоящее имя?

— Но я же не знал, куда попал, с кем имею дело, и потому, естественно, опасался быть откровенным.

— Но в аппарате, на котором вы прибыли сюда, мы обнаружили паспорт на имя Альфредо Суареса с вашей фотографией.

— Мне пришлось скрываться от людей, желавших заполучить мое открытие и использовать его в неблаговидных целях.

— Ну ладно, а теперь скажите нам всю правду, доктор Орантес: зачем вы отправились в сельву? Ведь это не прогулка по городскому парку.

— Разумеется, господин профессор. Предпринятое мной путешествие действительно смахивает на авантюру. Но я хотел отдохнуть от людей, я был измучен, меня окружали проходимцы, полицейские, агенты. Я устал от ежеминутной опеки и мечтал только об одном: забраться куда-нибудь в глушь, отсидеться, а затем незаметно уехать туда, где меня — никто не знает.

— И вы больше не думаете заниматься научной работой?

— Так далеко я не заглядывал, — пожал плечами Орантес.

— Итак, доктор, вы построили вездеход для поездки в сельву и отправились в путь. Однако вы могли пробыть в сельве со взятыми запасами продуктов от силы месяц, не дольше. Срок совсем недостаточный для того, чтобы человека забыли и перестали им интересоваться.

— Один-два месяца, разумеется, не срок. Но я надеялся, что они потеряют мой след. В Бразилию, с помощью УМПа, мне удалось уехать тайно. В Сан-Паулу я тоже не заметил за собой слежки. В сельву отправился, как уже говорил, отдохнуть от людей, а затем собирался улететь в Бутан.

Доктор Орантес отвечал на вопросы умного и хитрого старика и видел, что тот ему абсолютно не верит.

— Назовите теперь настоящее имя человека, которого вы представили нам как своего помощника. — Маршан откинулся в кресле.

— Это имя настоящее, Джон О\'Рейли. Я нашел его в сельве. В полном одиночестве Джон прожил в джунглях двадцать лет.

— Невероятно, что он один выжил в сельве, — скептически заметил Маршан, обращаясь к своим советникам.

— Когда я его встретил, О\'Рейли был уже совершенно диким. Я расшевелил его память с помощью УМПа, вернул ему разум, — объяснил доктор Орантес.

Маршан о чем-то тихо посовещался с сидевшими рядом стариками и сказал:

— Ну, а теперь, доктор, выслушайте деловое предложение. Вы должны будете остаться здесь и подготовить группу наших сотрудников к самостоятельной работе по вашей тематике, передать им свой богатый опыт по разработке и изготовлению УМПов. Условия вам будут обеспечены превосходные. Учеников отберете из наиболее способных молодых людей, сумму контракта назовете сами.

— Признаюсь, вчера меня предупредили об этом предложении, и я уже думал о нем, — сказал Орантес. — Я согласен работать у вас, если, во-первых, войду в число основных компаньонов, распоряжающихся УМПами, которые будут созданы здесь, и, во-вторых, если моя работа будет должным образом оплачиваться. Разумеется, Джон О\'Рейли должен находиться вместе со мной.

— Такие условия, доктор, нас устраивают. Что же касается подбора сотрудников, это исключительно ваше дело. А за хорошую работу, повторяю, мы заплатим любую сумму…

Ромеро ждал внизу.

— По вашему лицу, доктор Орантес, вижу, что все в порядке. Не откажите, пожалуйста, в просьбе: возьмите меня в свою группу. Я мечтаю работать под вашим руководством.

— Какая у тебя специальность?

— Проектировщик сложных электронных схем.

— Ну что ж, это годится. В порядке исключения беру тебя без собеседования. Остальные претенденты должны будут выдержать строгий экзамен.

— Благодарю вас, доктор.

— Сколько тебе лет, Эрнандес?

— Двадцать.

— Самое время для упорной научной работы. — Орантес задержал взгляд на молчавшем все это время О\'Рейли. Тот, хотя и старался напустить на себя равнодушный вид, с несомненным интересом прислушивался к разговору.

— А ты, Джон, не желаешь овладеть новой профессией? — неожиданно спросил доктор, догадываясь, о чем думает ирландец.

— Староват я для учебы, Хуан. Трудно будет с молодыми тягаться. А вообще-то посмотрим, — с улыбкой ответил О\'Рейли.

— Я. помогу, Джон, — положил руку на плечо товарища доктор Орантес. — Но куда мы сейчас идем? — спросил он у Ромеро.

— В наш институт.

— Проблемами мышления, психики у вас занимаются?

— Мне трудно ответить точно. Я знаю далеко не все профили работы института, но, по-моему, конкретно в вашем направлении не работает никто. У нас выращивают искусственный мозг, делают сложнейшие нейрохирургические операции, разрабатывают человекоподобных роботов. Этим занимается лаборатория доктора Стальского.

— Он поляк?

— Да, наверное…

— Эрнандес, а ты не мог бы поведать нам о вашем городке поподробнее?