Роберт Хайнлайн, Элма Вентц
Вне всяких сомнений
«УЧЕНЫЙ РАСКРЫВАЕТ ТАЙНУ КАМЕННЫХ СТАТУЙ ОСТРОВА ПАСХИ!» Профессор Дж Хоуард Эрленмейер, доктор философии, член Королевского общества, руководитель экспедиции на остров Пасхи под эгидой Археологического общества утверждает: «Теперь не осталось уже никаких сомнений в назначении гигантских монолитных статуй, открытых на острове Пасхи. Учитывая ведущую роль религиозных культов во всех первобытных культурах и сравнивая указанные статуи с культовыми атрибутами, которыми полинезийские племена пользуются и по сей день, неизбежно приходишь к выводу о глубочайшем религиозном смысле указанных статуй. Вне всяких сомнений их грандиозные размеры, присущее им гротескное преувеличение черт лица и словно бы случайное, а на деле строго определенное размещение неопровержимо доказывают, что создавались они для поклонения, как воплощение…»
На исходе дня жаркое солнце заливало слепящими лучами бело-зеленый город Мурию, раззолачивая лабиринт кривых улиц – концентрированных кругов, рассеченных радиальными проспектами. Башни Хранителей, вздымающиеся над сочной зеленью холмов, сверкали, как отполированная слоновая кость. Шум торговых родов под высоким куполом затих: купцы отдыхали в прохладной тени сочной пышной листвы, попивали освежающую окреду и поглядывали на величественные крутоносые корабли, покачивающиеся на якорях в гавани: зелено-алые корабли из Хиндоса, из Китая, из дальних колоний Атлантиды.
На всем обширном континенте Му не было города прекраснее и богаче Мурии, столицы провинции Лак.
Но ласковый блеск солнца, моря и неба не рассеивал странного напряжения, пронизывавшего воздух, словно он был скручен в тугую спираль, готовую вот-вот развернуться… словно малейшая искра могла вызвать космический взрыв.
По городу свистящим шепотком разносилось имя. Оно повторялось везде – с отвращением и страхом или с надеждой, в зависимости от того, кто его произносил. И всегда в нем крылась сила громового удара.
Талус!
Талус, кумир простых людей, Талус, чьи призывные слова дарили надежду миллионам его сограждан. Талус – кандидат в губернаторы провинции Лак.
В сердце трущоб неподалеку от вонючей набережной ютилась редакция «Возрождения Му», газеты, которую выпускала организация, поддерживающая кандидатуру Талуса. Там царила такая же тишина, как всюду в Мурии, но это было затишье урагана, истощившего свою силу. На полу валялись клочки пергамента, опрокинутые табуреты, пустые фляги из-под пива. У большого круглого, видавшего виды стола сидели три молодых человека в позах, говорящих о глубоком унынии. Один с горькой усмешкой смотрел на огромный плакат, занимавший почти всю стену. На нем был изображен облаченный в зеленую тогу высокий величественный мужчина с курчавой седеющей бородой. Правую руку он поднимал благословляющим жестом. Поверху под ало-лиловыми скрещенными знаменами Мурии вилась надпись:
«ТАЛУСА В ГУБЕРНАТОРЫ!»
Глядевший на плакат тяжело вздохнул, сам того не заметив. Другой, чертивший по листу пергамента затупившимся стилосом, поднял голову и спросил:
– Что тебя грызет, Робар?
Тот ткнул пальцем в плакат.
– Просто я смотрел на нашу великую надежду! До чего красив! Объясни, Дольф, как может человек столь благородного облика быть таким безнадежным тупицей?
– Только боги знают! А я понятия не имею.
– Ребята, вы несправедливы! – вмешался третий. – Старикан вовсе не туп, а просто не от мира сего. Вы же не будете отрицать, что его План полон конструктивной государственной мудрости, какой наш век еще не знал.
Робар перевел на него усталый взгляд.
– Кто спорит! И губернатор бы из него вышел отличный. Я ведь не отрицаю. Не верь я в осуществимость Плана, разве я торчал бы здесь, не зная отдыха ни днем, ни ночью? Надрывал бы сердце из-за проклятущей предвыборной кампании? Конечно, он благороден. Иной раз до того, что блевать хочется. Я о другом: вам когда-нибудь доводилось работать на кандидата, который бы так по-ослиному упирался, чуть речь заходит о том, как завоевать голоса и победить на выборах?
– Ну-у… Нет, конечно.
– Меня, Клевум, доводит то, что он мог бы добиться избрания без всякого труда. У него же есть все! Предвыборная платформа, способная увлечь массы, безупречное прошлое, замечательный ораторский талант и внешность для кандидата ну просто идеальная! В сравнении с Нетопырьухим он прирожденный губернатор. Алле-оп! И готово! Однако, как пить дать, переизбран будет Нетопырьухий.
– Боюсь, ты прав, – грустно согласился Клевум. – Нас обойдут, как стоячих. Одно время мне казалось, у нас есть шансы, на теперь… Вы видели, что утром тиснула о нем «Вся царская рать»?
– Этот помойный листок! Так что же?
– Вдобавок к гнусным намекам на атлантидское золото они обвинили его в намерении уничтожить мурийские семейные очаги и покуситься на неприкосновенность мурийских женщин. И призвали всех стопроцентных мурийцев отправить это коварное чудовище туда, откуда оно явилось. Дурно пахнущие поклепы! Но чернь глотает и облизывается.
– Еще бы! Я же про это и говорил. Губернаторская шайка без передышки швыряет грязь горстями, но стоит нам швырнуть хоть комочек в губернатора Вортуса, как Талус закатывает истерику. В его представлении забористая предвыборная статья – это увлекательные статистические изыскания для сравнительного анализа сельскохозяйственных налогов в разных провинциях Му… Дольф, что ты рисуешь?
– А вот! – И он показал ядовитую карикатуру на губернатора Вортуса с его длинной физиономией, узкими губами и лысым лбом под высокой алой губернаторской шапкой. Гигантские оттопыривающиеся уши придавали зловещему лицу сходство с развернувшим крылья стервятником. Простая подпись под карикатурой призывала:
«НЕТОПЫРЬУХОГО В ГУБЕРНАТОРЫ!»
– Вот-вот! – вскричал Робар. – Именно то, что там требуется. Юмор! Если бы мы могли поместить эту карикатуру на первой странице «Возрождения Му» и подсунуть по номеру под дверь каждого избирателя в провинции, это сразу же все изменило бы. Один взгляд на эту рожу – они обхохотались бы и кинулись голосовать за нашего Талуса! – Он отодвинул набросок на расстояние вытянутой руки и разглядывал его, сосредоточенно сдвинув брови. Потом посмотрел на своих друзей. – Слушайте, олухи, а почему бы и нет? Хоть последний номер приперчим. Ну, как? Идет?
Клевум сказал с тревогой:
– Ну… не знаю. Откуда ты возьмешь деньги? И даже если Орик раскошелится, как мы сумеем распространить такой тираж? А в случае удачи неизвестно, чем это обернется для нас – у противника хватит денег и времени для ответного удара.
Робар скривил губы.
– Вот чем вознаграждаются идеи в этой кампании – возражения, возражения и снова возражения!
– Погоди, Робар, – вмешался Дольф. – У Клевума есть основания брыкаться, но в главном ты прав. Главное – чтобы Простой Избиратель от души посмеялся над Вортусом, верно? Так почему бы не отпечатать листовки с моей карикатурой и не раздавать их перед участками в день выборов?
Робар побарабанил пальцами по столу и вынес приговор:
– Хм-м… нет! Ничего не выйдет. Держиморды Вортуса насажают синяков нашим активистам и отберут листовки.
– Ну а если перерисовать Нетопырьухого на полотнища и развесить их возле избирательных участков так, чтобы голосующие их обязательно увидели?
– Та же беда. Держиморды посрывают их еще до открытия участков.
– Знаете, ребята, – вмешался Клевум. – Нам требуется что-то большое, видное отовсюду, притом прочное и массивное, с чем губернаторским прихвостням не справиться. Каменные истуканы в два этажа высотой были бы в самый раз.
Робар искривил губы еще сильнее.
– Клевум, если ничего умнее ты придумать не можешь, так хоть помолчал бы! Да, истуканы – прекрасная идея, будь у нас в распоряжении сорок лет и десять миллионов золотых.
– Робар, подумать только, – съязвил Дольф со злоехидной усмешкой, – отдай тебя твоя матушка в жрецы, ты мог бы насгущать столько истуканов, сколько пожелал бы, без тревог, хлопот и расходов.
– Верно, умник. Но тогда бы я не занимался политикой… Погодите!
– А?
– Сгущение! А что, если мы сгустим столько истуканов Нетопырьухого…
– Каким это образом?
– Знаете Кондора?
– Траченого молью петуха, который опивается в «Пляшущем ките»?
– Ага. Бьюсь об заклад, он их налепит столько, сколько нам надо.
– Из него же песок сыплется! И к тому же он не инициирован. Так, дешевый колдунишка. Читать по ладони в харчевнях да составлять гороскопы – вот и все, на что он способен. Даже любовное зелье жарить толком не умеет. Я как-то на собственном опыте убедился!
– Не воображай, будто ты его хорошо знаешь! Однажды вечером он нализался и поведал мне историю своей жизни. Прежде он был жрецом в Египте!
– И почему же он там не остался?
– В том-то и соль! Он не ладил с Верховным жрецом и как-то ночью напился, да и сгустил статую Верховного жреца в таком месте, где она всем бросалась в глаза, и такую большую, что видна она была издалека. Вот только голову Верховного жреца он насадил на туловище зверя.
– О-го-го!
– Ну и утром, когда он протрезвел и вспомнил, что натворил, то сразу ударился в бега. Устроился в Красном море на грузовое судно, да и приплыл сюда.
Во время этого разговора лицо Клевума вытягивалось все больше и больше. Наконец он не выдержал.
– Вы, два идиота, даже не вспомнили, как карают за противозаконное использование жреческих тайн!
– Заткнись, Клевум! Если Талус победит, он все уладит. А если мы проиграем выборы… так на всем Му для нас не найдется безопасного убежища, устроим мы эту штуку или нет.
Убедить Орика оказалось очень непросто. Как политик, он был сама любезность, но как организатор предвыборной кампании Талуса и, следовательно, шеф Робара, Дольфа и Клевума он, в чем юноши не замедлили убедиться, оказался крайне осторожным, хотя и сохранял приятельский тон.
– Хм-м… да… право не знаю, – сказал он. – Боюсь, Талусу это не понравится.
– А зачем ему знать заранее?
– Ну, мальчики… право же! Э… не хотите же вы, чтобы я скрыл от него…
– Орик, но ты же прекрасно понимаешь, что мы наверняка проиграем, если не примем какие-то меры, и побыстрее.
– Робар, откуда такой пессимизм? – Выпуклые глаза Орика излучали фальшивую уверенность в будущем.
– А соломенное голосование? Не слишком-то много оно обещает! В сельских местностях мы проигрываем один к двум!
– Ну-у… Может быть, ты и прав, мой мальчик. – Орик дружески положил ладонь на плечо юноши. – Хорошо, предположим, что мы и правда проиграем выборы. Му же не один день строился. И я хочу, чтобы вы знали, как высоко мы ценим ваше самоотверженное усердие, независимо от исхода. Талус его не забудет, как и… э… я… Благодаря вам и таким, как вы, мы, старшее поколение, можем не опасаться за судьбу Му!
– Нам не нужно, чтобы нас высоко ценили, нам нужно победить на выборах!
– Безусловно, безусловно! Мы все этого хотим, и я в первую очередь. Э… в какую сумму обойдется эта ваша задумка?
– Сгущение обойдется недорого. Предложим Кондору единовременный гонорар и пообещаем какую-нибудь должность после победы. Основные расходы придутся на вино для него. Другое дело переброска истуканов на избирательные участки. Мы планируем простую коммерческую переброску.
– Она… э… обойдется дорого.
– Дольф заходил в храм справиться о цене.
– Боги! Неужели вы открыли жрецам свой план?
– Нет, почтеннейший. Он просто уточнил тоннаж и расстояние.
– И сколько он запросил?
Робар ответил, и на лице Орика появилось такое выражение, будто у него на глазах волки пожирали его первенца.
– Ни в коем случае! – отрезал он. – Даже и не заикайтесь!
Но Робар не отступил.
– Дороговато, конечно, но куда дешевле избирательной кампании, которая не принесет результата. Кроме того… Да, я знаю, что официально жрецы стоят вне политики, однако с твоими связями уж наверное удастся найти такого, кто займется этим частным образом за плату поменьше или даже в кредит. Ему это ничем не грозит, а если наш план осуществится, то победа обязательно будет нашей. Это твердо.
Орик сказал – и впервые в его голосе прозвучал искренний интерес:
– М-м-м, да. Пожалуй, ты прав. – Он тщательно соединил кончики пальцев. – Беритесь за дело, мальчики. Обеспечьте изготовление истуканов. А организацией переброски займусь я. – И с озабоченным видом он направился к двери.
– Минуточку! – возопил Робар. – А деньги, чтобы подмаслить старика Кондора?
Орик остановился.
– А, да-да. Как я рассеян! – Он вытащил три серебряные монеты и протянул их Робару. – Наличными и без расписки, э? – Он подмигнул.
– Да, кстати, почтеннейший! – вставил Клевум. – Как насчет моего жалованья? А то квартирная хозяйка мне проходу не дает.
Орик изумился.
– Как? Я тебе еще не заплатил? – Он пошарил в складках тоги. – Ты очень деликатен. Такое терпение и патриотизм! Но ты же понимаешь, у меня столько разных забот, а спонсоры далеко не все исполняют свои обещания в ими же назначенные сроки! – Он протянул Клевуму одну-единственную монету. Напомни мне в первый же день следующей недели, мой мальчик. Не допусти, чтобы я снова забыл.
И он торопливо удалился.
Дружная троица пробиралась по узким улочкам, запруженным лотошниками, моряками, ребятишками и домашними животными, ловко избегая всякого мусора и помоев из ведер, которые бесцеремонно опоражнивали прямо с балконов. Харчевня «Пляшущий кит» дала о себе знать густым благоуханием квартала за два. Кондор, как обычно, привалился к стойке в уповании, что пьющие вокруг мореходы угостят и его.
Когда юноши пригласили его выпить с ними, он согласился со всей поспешностью. Робар выждал, пока пара кружек пива не привела старика в благодушное настроение, и только тогда заговорил о деле. В ответ на прямой вопрос Кондор выпрямился с пьяной гордостью.
– Умею ли я сгущать подобия? Сын мой, ты видишь перед собой того, кто сотворил Сфинкса! – Он элегантно икнул в кулак.
– Но сумеешь ли ты сделать это здесь и теперь? – гнул свое Робар. – Разумеется, за гонорар, – прибавил он.
Кондор опасливо огляделся.
– Осторожнее, сын мой. Нас могут подслушать… Тебе требуется первичное сгущение или простое копирование?
– А какая разница?
Василий Маханенко
Кондор со вздохом возвел глаза к потолку и вопросил:
Вторжение 2. Уравнение с одним неизвестным
– И чему только учат в нынешних школах? Первичное сгущение требует большей затраты сил, ибо приходится тревожить самую сердцевину эфира. А копирование сводится к простой перегруппировке атомов в заданные конфигурации. Для каменной статуи сгодится простой булыжник.
– Значит, копирование! А нужно нам…
– Для первого захода хватит. Останови грузчиков! – Кондор отвернулся и подслеповато уставился в ветхий пергамент, шаря налитыми кровью глазами по выцветшим иероглифам.
Они собрались в заброшенном карьере за дальним полем дядюшки Дольфа, который получили в полное свое распоряжение без всяких хлопот: ведь, как рассудительно указал Робар, раз почтенный старец не знает, что на его земле творится беззаконие, какие у него могут быть возражения?
Глава 1
Их компания пополнилась шестью краснокожими грузчиками из Земли Инков, неутомимыми силачами, обладавшими, помимо всего, одним важнейшим достоинством: они ни слова не говорили по-муйски. Они загрузили серой галькой бункер необычной конструкции – без выпускного отверстия, а теперь невозмутимо ждали дальнейших распоряжений. Кондор засунул свиток в складки видавшей виды туники и извлек из того же тайничка серебряную трубочку.
___________
– Твоя конфигурация, сын мой?
Дольф протянул ему восковую модельку, вылепленную по карикатуре на Нетопырьухого. Кондор поставил слепок перед собой и уставился на него в серебряную трубочку. То, что он увидел, как будто его удовлетворило. Во всяком случае он монотонно забубнил себе под нос, покачивая в такт лысой головой.
Это художественное произведение. Имена, персонажи, компании, места, события и инциденты являются либо продуктами воображения автора, либо используются фиктивным образом. Любое сходство с реальными людьми, живыми или мертвыми, или фактическими событиями является случайным.
Примерно в пятидесяти шагах от них на каменном пьедестале начал возникать образ, вначале словно клуб дыма, но затем сгустился, пошел рябью, уплотнился и затвердел. Кондор оборвал бормотание и обозрел плод своих усилий. Высотой в три человеческих роста, перед ними красовался истукан Нетопырьухого, весь насквозь из бесхитростного обычного камня.
___________
– Клевум, сын мой, – сказал Кондор, – передай-ка мне кувшин.
В бункере не осталось ни камешка.
Если у вас есть крутой план, но вы не учли риски, смело снимайте штаны и используй свой план по единственно правильному назначению. Хотя здесь как раз есть варианты: подтереться или засунуть. Тут уж кому что ближе. Но одно можно сказать точно: план не выгорит. Это я вам как бывший руководитель проектов говорю.
За два дня до выборов их посетил Орик. Робар растерялся: Орик не только привел с собой какого-то незнакомца, но и походил с ним между рядами массивных истуканов. А потом, когда их шеф попрощался с ними, он отвел его в сторону и зашептал:
– В таком случае операция «Порвать всех» начинается! Провинция Лок’дар будет нашей! – Эредание деловито водил пальцем по списку с рейтингом кланов, чуть задерживаясь на некоторых конкурентах. Я внимательно следил и запоминал, как неожиданно с улицы донеслись призывные крики стражника:
– Что это за тип?
– Демоны в городе! Западная стена пала! Все на защиту!
– Вполне надежный, – заверил Орик с обезоруживающей улыбкой. – Один из наших… мой друг.
Регистратор застыл восковым творением мадам Тюссо, не договорив с последним посетителем, а мы получили оповещение.
– Но доверять ему можно? Я, по-моему, ни разу его не видел. За все время кампании.
– О, безусловно! И кстати, ребятки, вас надо поздравить с тем, что вы тут натворили! Ну, мне пора. Я еще загляну к вам…
Локальный сценарий «Защита Лок’Дара». Описание: Демоны (уровни от 40 до 80) прорвали периметр западной стены и ринулись в город. Поймите, кто вы: герой или трус, сражайтесь со всеми или прячьтесь по норам. Осталось демонов: 220. Время до завершения сценария: 2 часа 30 минут. Награды будут выданы в соответствии с вкладом в защиту
– Минутку, Орик! Переброска у тебя на мази?
– О да! Да-да. А как же? Они все будут доставлены на избирательные участки заблаговременно. Каждый истукан.
Общий чат, Вардунас: «Всем игрокам локации! Я глава клана „Руард“. Это наша локалка. Троньте хоть одного демона – пропишетесь на точке возрождения»
– А когда?
– Робар, почему бы тебе не оставить все эти мелочи мне?
– Тут все такие борз… – напарник не дал мне договорить, быстро увлек меня на улицу и припустил бегом.
– Ну-у… ты бесспорно босс, но, по-моему, нам следует знать, когда готовиться к переброске.
– Мы куда? Сражаться?
– Что же, раз тебя это так заботит, то, скажем, в полночь перед выборами.
– Сражаться, – эхом отозвался он.
– Отлично. У нас все будет готово.
Я едва поспевал за напарником. Он рванул так прытко, словно прекрасно ориентировался в городе. От встречных игроков и стражников-NPC приходилось уворачиваться. Случайно задев усатого воина локтем и получив от него презрительный взгляд, я осознал, что в отличие от большинства, мы бежали в противоположную от точки прорыва сторону.
Накануне выборов Робар с облегчением ждал полуночи.
– Эредани? – В растерянности я завертел головой по сторонам. – Куда мы бежим?
Кондор потрудился на славу. Гротескные истуканы стояли длинными рядами – по паре для каждого избирательного участка в провинции Лак, и Кондор усердно возобновлял знакомство с винным кувшином. Ведь непрерывное напряжение, которого потребовала эта работа, почти совсем вернуло его на стезю трезвости.
Напарник меня услышал, но не остановился и не снизил скорость.
Робар созерцал истуканы с глубоким удовлетворением.
– Жаль, мы не увидим, какую рожу скорчит губернатор, когда взглянет на наши статуэтки! С первого взгляда ясно, чьи это бюсты. Дольф, ты гений. Ничего кошмарнее я в жизни не видел.
Эредани: «Чего встал? Надо искать убежище!»
– Лестная похвала, друг мой, – отозвался Дольф. – Но куда запропастился этот жрец? Я успокоюсь, только когда увижу, как наши куколки разлетаются по избирательным участкам.
Квален: «Для чего? Все бегут сражаться»
– Не волнуйся зря. Орик меня твердо заверил, что жрец придет заблаговременно. И переброска – дело секундное. Едва он приступит к делу, как даже истуканы, предназначенные для глухомани и северного полуострова, окажутся на месте через минуту-другую.
Однако проходили часы, и становилось все очевиднее, что произошла какая-то накладка. Робар в тринадцатый раз вернулся с ведущей в город дороги и сообщил, что на ней по-прежнему не видно ни души.
Ответа не последовало. Над головой что-то грохнуло, ухнуло, и я непроизвольно стартанул за тифлингом. Догнать беглеца мне удалось лишь у какого-то ветхого здания, окруженного строительными лесами, и то лишь потому, что напарник притормозил.
– Что же делать? – спросил Клевум.
– Не знаю. Ясно одно: случилось что-то непредвиденное.
Квален: «В этом состоял твой гениальный план? Бегать как крыса всю игру?»
– Так чего мы ждем? Пошли в храм, попробуем его найти.
Эредани: «Зато живая крыса. Пошевеливайся!»
– Какой смысл? Мы же не знаем, с кем договорился Орик. Пошли к нему.
Они оставили Кондора сторожить истуканы, а сами помчались в город. Орика они перехватили в тот момент, когда он выходил из штаб-квартиры. С ним был незнакомец, которому два дня назад он показывал истуканы. Появление юношей, казалось, удивило Орика.
Не дожидаясь ответа, он дернул меня в сторону покосившегося входа в здание. Его поведение сбивало с толку. Когда он зажал мне рот и пятясь увлек за собой в темноту, я услышал, как со стороны мостовой кто-то грузно приземлился. Сверху посыпалась пыль. Эредани отпустил меня с тихим «Тс-с-с». Мы замерли, затаив дыхание.
– Привет, ребятки! Кончили так рано?
– Я ВАС ЧУЮ! – раздался зловещий шепот. Кончики рогов и хвоста нестерпимо засвербели, как промежность в минуты опасности в обычной жизни.
– Он не пришел! – пропыхтел Робар.
– Валим-валим, – прошептал Эредани и рванул вглубь здания, разгребая лапами строительный мусор. – Там подвал!
– Не пришел? Только подумать! А вы уверены?
– ПОЛУКРОВКИ! Я ЧУЮ ВАШ СТРАХ! ГОСПОДИН БУДЕТ ДОВОЛЕН!
– Конечно! Мы же там были все время.
Любопытство не порок, но бьют за него больно. В этом я убедился, когда замешкался, оглядываясь на дверь. Встреча двух дубовых друзей (моего лба и потолочной балки) прошла на высшем уровне и с ощутимыми потерями. Балка получила крутую вмятину, а я потерял крутую сотню Жизни. Зато оценил нашего преследователя. Ничего особенного, если не считать огромного стероидного демона с пиктограммой «босс» и с лазерными указками вместо глаз. Его восьмидесятого уровня хватило, чтобы я включил третью космическую и бросился за напарником.
– Как зовут жреца, с которым ты договорился? – спросил Дольф. – Мы сбегаем в храм и найдем его.
Теперь я полностью разделял тактику Эредани. Бежать! Бежать на предельных скоростях. Бежать так, как никогда не бегал! Атаковать тварь с нашими уровнями это все равно что воображать себя жертвенными агнцами.
– Как его зовут? Нет, нет, вам не следует идти туда. Вы можете все осложнить. Я пойду сам.
– ДОБЫЧА! – я не видел, но чувствовал, как морда демона расплывается от охотничьего азарта. Скрыться от прицела лазерных глаз не успел.
– И мы с тобой!
– Это лишнее! – раздраженно отрезал Орик. – Вернитесь в карьер и проверьте, все ли готово.
Получен дебафф «Ошеломление». Вы обездвижены на 30 секунд
– Великие боги! Орик, все проверено и перепроверено десятки раз! Пусть хоть Клевум пойдет с тобой, чтобы показать жрецу дорогу.
– Об этом я позабочусь сам! А теперь идите, идите!
Несмотря на описание, какой-то контроль над телом у меня оставался. Тяжело, выгрызая каждый сантиметр, но я двигался. Против воли в сознании всплыли тренировки на полигоне. Есть только дорога в подвал и я. Никаких падающих перекладин, грохота и далеких криков обороняющихся. Только я и проход. Краем уха я все же отметил, что босс преодолел узкий вход в здание, обрушив при этом строительные леса. Где-то в другой вселенной орал Эредани. Темный проем подвала манил и казался безопасным оазисом в этом бедламе. Конечно, самообман, демон прекрасно туда заберется, но об этом лучше не думать. Неожиданно большая деревянная люстра сорвалась с потолка, описав дугу на удерживающей ее веревке, и улетела за спину. Я понадеялся, что это препятствие, если не остановит, то хотя бы замедлит демона. Бам! И в периферии зрения попали осколки некогда шикарной люстры. Не остановило. Шумное дыхание приближалось. По затылку побежали мурашки. Черт! Черт! Черт!
Юноши неохотно подчинились. Возвращались они в угрюмом молчании, которое у самого карьера прервал Клевум.
– ТЫ МОЙ!
– Знаете, ребята…
– Да не тяни ты!
В груди все сжалось. Что может быть хуже, чем ощущать спиной жаркое дыхание инкуба? На полном серьезе я начал искать глазами кнопку «Выход». Живым не дамся! Кнопка непостижимым образом ускользала из фокуса. Что за дела? Я не мог сосредоточиться то ли от «ошеломления», то ли от паники. Вдруг напарник подался вперед, схватил меня за руку и что было силы дернул на себя. Когтистая лапа босса успела лишь чиркнуть по одежде. Дальше я помню лишь калейдоскоп из жестких каменных ступенек. Последняя вызвала в сознании вспышку сверхновой и все отошло на второй план. Где-то далеко стоял страшный грохот, сверху сыпалась пыль, а я уплывал в благословенную тьму под названием «Отключка, дебафф на 1 минуту».
– Тип, который был с Ориком. Он ведь тот самый, что приходил с ним в карьер, так?
– Давай, крысеныш, открывай глазки. – В рот полилась какая-то гадость.
– Ну и что?
Сознание возвращалось медленно, давая почувствовать разницу в этом процессе в реальности и здесь. У меня был опыт «временной отключки» с сотрясением, и тогда я провалялся на больничном целых две недели. Жена кормила меня с ложки полезным супом, поправляла постель и заботливо переключала телевизор со Спорт-1 на Муз-ТВ и обратно, потому как самостоятельно мне было тяжко пошевелить даже пальцем правой ноги. В Барлионе же все решалось одним флаконом лечебного зелья и тело было готово к новым подвигам.
– Я все старался вспомнить, почему он показался мне знакомым. И сейчас сообразил: недели две назад я видел, как он выходил из губернаторской штаб-квартиры.
– Мы в подвале? Где он? – спросил я, протирая глаза. Расовые способности огненных тифлингов ничуть не помогали справиться с темнотой. Перед взором стояла плотная пелена, сквозь которую контуры предметов едва проглядывались. Терпимо, чтобы двигаться дальше, но нереально для осмотра достопримечательностей.
Все трое онемели.
– Где же еще, – ответил Эредани на первый вопрос и кинул мне ссылку на локальную карту. Вместо ответа на второй я услышал сверху глухие удары и разгневанный рык. Проход плотно завалило, инкуб искал способ добраться к нам.
Потом Робар сказал ошеломленно:
– Какого хрена он к нам прицепился? – озаботился я, открывая карту. Та часть подвала, в которой мы находились, представляла собой вытянутый коридор с лестницей наверх в одном конце и туманным пятном в другом. Изображение было двумерным, примитивным, с разноцветными треугольниками вместо нас, но ориентироваться в пространстве стало проще.
– Сказки про драконов читал? – зачем-то спросил напарник.
– Преданы! Все ясно. Орик продался и предал нас.
– Читал.
– Так что же нам делать?
– Ну вот этот инкуб как те драконы, только любит красивых, но глупых девственников, – хмыкнул Эредани, намекая на неуместное любопытство, из-за которого меня чуть не схватил инкуб.
– А что мы можем?
– А еще старых и опытных извращенцев, – поддакнул я. – А если серьезно?
– Хоть убейте – не знаю.
– Квален, он нас преследует, потому что мы – тифлинги!
– Погодите, ребята, – умоляюще произнес Клевум. – Кондор же был жрецом. Может, он способен наладить переброску?
– Верно! Надо попытаться. Бежим!
Обновление сценария «Защита Лок’Дара». Уничтожено 219 демонов
Но Кондор валялся на земле в пьяном забытьи. Они трясли его, лили ему на голову воду, подняли и принялись водить взад и вперед. Наконец он протрезвел настолько, что уже мог отвечать на вопросы. Задавал их Робар.
– Слушай, папаша, это очень важно. Ты можешь устроить переброску?
Вардунас: «Народ, кто видел босса? Тысяча золотых за инфу!»
– Кто? Я? Само собой. А то как же мы воздвигли бы пирамиды?
– Да ну их, пирамиды. Вот сейчас ты сумеешь перебросить эти изваяния?
– А в «Руарде» шустрые ребята, – снова из-за пелены послышался голос Эредани. – Хватит разлеживаться! Боссу хватит минуты, чтобы эту рухлядь по камню разнести.
Кондор уставился на него воспаленными глазами.
– Давай Вардунасу напишем, что босс здесь, – предложил я. Тысяча золотых и избавление от демона казались мне отличным завершением игровой сессии.
– Сын мой, великие законы магии едины для всего времени и всего пространства. Что было сделано в Египте в Золотом веке, может быть сделано в Му сегодня ночью.
– Ни в коем случае! Светиться нам ка-те-го-ри-чес-ки нельзя! До того момента, как наш замок поднимется к третьему, а лучше пятому уровню, сидим тихо и не лезем на глаза другим кланам, – слишком поспешно и слишком горячо возразил напарник. Чутье мне подсказывало, что с мотивами он темнит. – Если что – убьемся сами. Идем! Посмотрим, что там дальше.
Дольф не сдержался.
Дальше нас поджидали лишь тишина да сумеречная мгла. Не надеясь на зрение, я ощупал стены. Ничего. Ни мебели, ни ящиков, ни случайного мусора. Лишь голый холодный камень. Эредани шел вдоль соседней стены, и на карте автоматически прорисовывались контуры помещения. Стена, угол, снова стена, дверной проем и винтовая лестница, ведущая вниз.
– Боги! Что же ты, папаша, раньше молчал?
Ответ был исполнен достоинства и логики:
Грохот показывал, что напарник был прав относительно способностей босса. Он продрался сквозь каменную преграду очень быстро. Возникли сомнения, что его тянет к нам из-за расы.
– А вы меня спрашивали?
– Вниз! – синий треугольник первым начал спуск по лестнице, попутно обновляя карту и превращая ее в двухуровневую. Приставив руки к стене для подстраховки, я аккуратно последовал за ним. Фортуна (или система) сразу вознаградили меня за осторожность – растопыренные пальцы почти сразу наткнулись на холодную палицу. Бегло ощупав предмет, я опознал в нем факел. Конечно, в инвентаре не нашлось огнива или спичек, но я прихватил факел с собой.
За работу Кондор взялся тут же, но с такой медлительностью, что юноши чуть не визжали от нетерпения. Сначала он начертил на земле широкий круг.
– ТРЕПЕЩИТЕ, ПРЕДАТЕЛИ, Я ИДУ ЗА ВАМИ! Я ЧУЮ ВАШ СЛАДКИЙ СТРАХ! – очередной рык ознаменовал прорыв босса на первый уровень подвала. Мне не к месту подумалось, как у этой брутального экземпляра с ночным зрением? Было бы здорово, если хуже, чем у нас.
– Дом тьмы! – возвестил он торжественно и добавил полумесяц Астарты.
Лестницы оказалась завалена камнями, что сильно затруднило спуск. Проход временами был таким узким, что я едва протискивался. Если босс и здесь пройдет, его уже ничего не остановит.
Затем начертил второй большой круг, сопредельный с первым.
Я все же застрял. В отличие от сухопарого Эредани, мой персонаж отличался здоровым и объемным телосложением.
– А это дом света, – объяснил он и добавил символ солнечного бога.
– Дай руку! – напарник попробовал меня вытащить. – Нет. Зайди в настройки и сними нагрудник. Он мешает.
В первом ряду первый слева истукан покачнулся на пьедестале, затем взмыл в воздух и молниеносно исчез за горизонтом на востоке.
– БЛИЗКО! ЧУЮ ПРЕДАТЕЛЕЙ! – неумолимый преследователь уже стоял у лестницы. Бам! Здание содрогнулось. В спину посыпалась камни и пыль – демон пробивал новый проход, под стать своим размерам.
Юноши дружно испустили радостный вопль, а по лицу Робара заструились слезы.
– Ходу, ходу! – Без нагрудника дело пошло куда лучше да и проход дальше расширялся. Эредани бежал впереди, время от времени оглядываясь. В какой-то момент он активировал свиток «Замедление» и ловко швырнул мне за спину. Я проследил за броском и, увидев результат, на автомате активировал «Отступление». В проеме показалась скалящаяся голова демона, и свиток угодил ему прямо в лоб, гарантированно затормозив босса на пятьдесят процентов.
Взмыл второй истукан и уже устремился вперед, как вдруг Кондор икнул. Изваяние рухнуло на пьедестал и раскололось пополам. Старик оглянулся на своих нанимателей.
– Вниз!
– Извиняюсь, с другими буду поосторожнее, – пробурчал он.
Еще одна лестница! Я следовал за напарником, не понимая, для чего мы упорно углубляемся? Куда проще умереть наверху рядом со стражей.
И он правда попытался, но алкоголь в крови брал свое. Кондора пошатывало, и он целился куда попало. Каменные фигуры летели во все стороны, но недалеко. Группа из шести с оглушительным плеском рухнула в гавань. Три четверти еще ждали своей очереди, когда Кондор вяло опустился на колени, опрокинулся и замер.
На третьем уровне стало ясно, что это конец. Эредани стоял посреди широкого коридора, высоко подняв факел. Пришлось даже закрыться рукой от слепящего света. Но главное я все же увидел. Впереди был тупик. Все еще не веря в постигшую нас неудачу, напарник поджог факел, находящийся у меня в руках, и жестом показал осмотреть стены. С разных сторон мы тщательно обследовали почерневшую штукатурку и снова встретились у лестницы.
Дольф кинулся к нему и начал трясти. Но без малейшего толку. Он оттянул веко старика и вгляделся в зрачок.
– Бред какой-то… – растерянно произнес Эредани.
– Бесполезно! Его и через пять часов в себя не привести, – вздохнул он. Робар тоскливо смотрел на истуканы и их обломки. «Стоят, – думал он, – а что проку? Их же никто никогда не увидит – наглядная агитация, пропавшая втуне… Самая замечательная из моих идей!»
Если бы меня попросили описать его состояние, я бы сказал, что в лотерее «6 из 35» он угадал 5 цифр, но с последней вышла осечка. Перед глазами прямо-таки вставала картина, где Фортуна медленно достает пять шаров, растягивая каждый раз интригу, а шестую бросает на стол, едва вытащив, и заливается торжествующим смехом. Не-бинго, засранцы!
Тягостную тишину нарушил Клевум:
– Я ошибся, Квален, здесь нет …
– Порой, – простонал он, – я начинаю думать, что Му только хорошее землетрясение исправит!
Чего здесь нет я не узнал. Босс ворвался на наш уровень, обдав пылью и мелкими камнями. Спинами мы почти влипли в противоположную стену.
«…их верховного божества. Хотя археология и не свободна от ошибок, в данном случае, вне всяких сомнений, ошибка невозможна. Статуи эти носят сугубо религиозный характер. Такая неопровержимая предпосылка позволяет вдумчивому ученому с высокой достоверностью проанализировать их назначение…»
– ЖАЖДА ПОГОНИ ПОДСТЕГИВАЕТ! ВЫ – МОИ!
Когтистые лапы потянулись к нам, желая заключить в объятья перед смертью или тем, чего он от нас хотел. Кнопка «Выход» в этот раз нашлась мгновенно, но я знал, что нажимать не буду. Если я уйду, тело Квалена останется здесь, как и мой напарник. С его четырнадцатым уровнем против восьмидесятого не повоюешь. Здесь даже свитки не помогут. Разве что, если сама Элуна внезапно соизволит спуститься в эту преисподнюю, чтобы помочь отщепенцам! А-а-а, точно! Элуна!
Думать времени не было. Сейчас или никогда. Первым делом, я точным ударом копыта отправил Эредани в нокаут. Он не успел ничего понять, отлетел в сторону и, скользя по стене, осел на пол. После я кинулся вперед, прямо в объятья инкуба. Лапы босса сомкнулись, в груди заиграла целая симфония чувств. Ненависть стремительно сменилась горечью, возбуждением, нежностью и еще целым рядом совсем нехарактерных для меня ощущений. В жизни я был скуп на эти самые чувства, поэтому прекрасно отделял тифлинга Квалена, сидящего в лапах демона любви, от Балабанова Романа, лежащего в капсуле номер… эм… неважно!
– Попался, красномордый! – прорычал я, обхватывая в свою очередь демона. Мне нужна была секунда, чтобы сбить его с толку, и я ее получил, ткнув горящим факелом прямо в лазерный глаз. Вот и пригодилась добыча! Босс всхрапнул, причем больше от неожиданности, чем от урона или боли. Пока тварь мотала головой, я быстрым движением вытащил из инвентаря кольцо и насадил на один из рогов босса. Вот теперь бинго!
Жаль, что полноценного торжества не получилось. Во мне было всего пятьдесят процентов от демона, неприятные ощущения включены только на десять процентов, но Большое платиновое кольцо Элуны пробило и эту малую брешь, выворачивая каждый нерв и лишая разума. Хотелось побыстрее сдохнуть, лишь бы все это прекратилось.
Вы заявили права на инкуба «Безымянный». Покорите его волю, плените и наделите именем. Демон станет вашим вечным рабом, способным воплотить фантазии хозяев
С первого раза точно понять сообщение у меня не получилось, но суть я уловил: инкуб, раб, фантазии. Ничего стоящего.
Радиус действия кольца был такой большой, что досталось и напарнику. Скрючившись, он лежал в позе зародыша у стены, куда я его отправил, и стонал. Но куда хуже приходилось боссу. Демон выронил меня, схватился за голову и завыл, стараясь вырвать рог руками, но не способный прикоснуться к предмету Элуны. Целый букет дебаффов приковал меня к полу. Я просто лежал и смотрел на агонию врага. Вконец обезумев, демон бросился вперед, тараня головой глухую стену. Здание ухнуло, словно от землетрясения. Теперь инкуб заметался по коридору, врезаясь то в одну, то другую стену. Я с тоской думал о положении, в котором мы оказались. Оставалось ждать, когда босс убьется, если нас раньше не найдут Руардцы, и забрать кольцо.
– Привет, рогалики!
От звонкого девичьего голоса смолк даже инкуб. Мелькнули три серебряные молнии, и босс прекратил метаться, свалившись на землю рядом со мной. От близости кольца замутило еще сильнее. Понимая, что долгих мучений не переживу, я потянулся к чужим рогам. Остро кольнуло в районе сердца, сознание на мгновение помутнело, но я стащил кольцо и закинул в инвентарь.