Роберт ван Гулик
Убийство по-китайски: Смертоносные гвозди
Детективная повесть, подсказанная подлинными древнекитайскими историями
С восемью иллюстрациями, выполненными автором в китайском стиле
Предисловие
«Смертоносные гвозди» — пятая, заключительная повесть из цикла «Загадки судьи Ди». В этой книге рассказывается о том, как окружной судья из северной провинции Бэйчжоу раскрыл три сложных преступления; книгу сопровождает схематический план города, а также послесловие с указанием всех источников.
Повести этого цикла относятся к первой половине жизни судьи Ди, то есть к тому времени, когда он служил окружным судьей и переезжал из города в город. Об этом периоде его карьеры мало сведений в древнекитайских хрониках; зато о его жизни в столице летописцы рассказывают подробнейшим образом, поскольку к этому времени судья Ди приобрел славу национального героя. Известно, что он был одним из немногих, кто мог как-то влиять на императрицу У, жестокую тиранку и вместе с тем решительную правительницу, управлявшую огромной Китайской империей в течение пятидесяти лет. Читая летописи, понимаешь, что судья Ди был фигурой поистине выдающейся и что реальные события порой бывают удивительнее и фантастичнее любого вымысла. В летописях повествуется о попытке судьи Ди произвести реформу в государственной администрации и преодолеть царившую там коррупцию; о том, как он был обвинен несправедливо и приговорен к смертной казни, но бежал из тюрьмы и снова добился высокого положения; о том, как впоследствии удерживал У от жестокостей; о том, как предотвратил воцарение на Драконовом троне незаконного наследника У.
Судья Ди умер в 700 г. н. э. в возрасте семидесяти лет. Он оставил двух сыновей; оба сделали хорошую карьеру, но ничем не выделялись на фоне остальных. Однако, как повествуют летописи, внук судьи Ди, Ди Жень-мо, занимавший одну из высших государственных должностей, мудростью и душевными качествами разительно напоминал деда.
Больше никто из рода Ди не занимался политикой; впрочем, несколько раз в этом роду появлялись философы и поэты. Род Ди не угас и поныне: в 1936 г. в Шанхае мне довелось встретиться с одним из потомков судьи Ди. Это оказался необыкновенно любезный пожилой человек, знаток древнего искусства; наша беседа, увы, ограничилась обменом вежливостями. Я не мог предвидеть тогда, что через четырнадцать лет его знаменитый предок будет представлять для меня такой интерес.
Роберт ван Гулик
Оглавление
Глава первая
Неожиданная встреча в садовом павильоне; судья Ди узнает об ужасном убийстве
Глава вторая
Торговец обвиняет владельца лавки древностей в совершении убийства; судья Ди прибывает на место преступления
Глава третья
Тело убитой поступает на вскрытие; судья советуется со своими сыщиками
Глава четвертая
Судья Ди присутствует на охотничьей пирушке; торговца древностями арестовывают по подозрению в убийстве
Глава пятая
Дао Гань пересказывает то, что узнал от борца; торговца древностями вызывают на допрос
Глава шестая
Дао Гань узнает много интересного; торговец рисом угощает его обедом
Глава седьмая
Друзья идут в гости к Ланю; грустная история одноглазого солдата
Глава восьмая
Судья Ди соединяет две загадки в одну; письмоводитель раскаивается в содеянном
Глава девятая
Судья Ди отводит домой заблудившуюся девочку; ему сообщают еще об одном убийстве
Глава десятая
Судья приступает к расследованию коварного убийства; он находит в чашке с чаем отравленный цветок
Глава одиннадцатая
Дело о жестоком убийстве слушается в суде; присяжный врач Го вспоминает об одной старой сомнительной истории
Глава двенадцатая
Судья Ди идет на Лекарский Холм; вдова отказывается явиться в суд
Глава тринадцатая
Судья беседует с торговцем древностями; он узнает, что лак для мебели разъедает кожу
Глава четырнадцатая
Молодая вдова приходит в суд; ее наказывают за непочтительное поведение
Глава пятнадцатая
Десятник Хун идет на рынок; в таверне он встречает человека в капюшоне
Глава шестнадцатая
Трое всадников возвращаются из ранней поездки; заблудшая женщина раскаивается в своем безумии
Глава семнадцатая
Судья Ди объясняет жуткое убийство; он догадывается, что должна означать фигурка кошки
Глава восемнадцатая
Госпожа Го приходит к судье с рассказом о двух заключенных; молодую вдову допрашивают вновь
Глава девятнадцатая
Строптивая вдова выводит из себя судью; неожиданное превращение бумажной фигурки
Глава двадцатая
На кладбище производят вскрытие; исповедь обмороженного человека
Глава двадцать первая
Судья получает срочное письмо; он отправляется в Зал Предков
Глава двадцать вторая
Неожиданный визит к судье; Ди принимает решение провести повторное обследование тела
Глава двадцать третья
Внеочередное заседание суда; тайна вдовы окончательно раскрыта
Глава двадцать четвертая
Судья Ди направляется на тайное свидание; он поднимается на Лекарский Холм
Глава двадцать пятая
Лекарь признается в совершенном им преступлении; двое государственных чиновников из столицы прибывают
Действующие лица
(Фамилии, здесь набранные заглавными буквами, в китайском языке предшествуют имени)
ДИ Жень-чжи (судья Ди), судья Бэйчжоу, города около северной границы Китайской империи.
ХУН Лян (десятник Хун), советник судьи Ди, десятник суда.
МА Жун, ЦЗЯО Дай, ДАО Гань — сыщики судьи Ди.
ГО — лекарь, владелец аптеки, также судебный эксперт.
Госпожа ГО — его жена.
Е Бинь — купец, хозяин писчебумажной лавки.
Е Дай — его младший брат.
БАНЬ Фэн — торговец древностями.
Госпожа БАНЬ — его жена, урожденная Е.
ГАО — страж юго-восточного квартала.
ЛАНЬ Дао-гуй — чемпион Северных провинций по борьбе.
МЭЙ Чжэн — его ученик и помощник.
ЛУ Мин — купец, торговец тканями, умерший пять месяцев назад.
Госпожа ЛУ — его вдова.
ЛУ Мэй-лань — ее дочь.
Господин ЛЯО — глава цеха кожевенников.
ЛЯО Лень-фан — его дочь.
ЧЖУ Да-юань — богатый землевладелец, почетный гражданин Бэйчжоу.
Ю Ган — его секретарь, жених Ляо Лень-фан.
Карта Бэйчжоу
1 Уездная управа
2 Бывшее поле для военных занятий
3 Барабанная башня
4 Усадьба Чжу Да-юаня
5 Аптека Го
6 Храм Бога Войны
7 Армейские лабазы
8 Лавка древностей Бань Фэна
9 Писчебумажная лавка Е Биня
10 Колокольная башня
11 Храм Городского Божества
12 Лавка вдовы торговца тканями г-жи Лу
13 Дом Лань Дао-гуя
14 Баня
15 Крытый рынок
16 Храм Конфуция
17 Усадьба г-на Ляо
18 Главная улица
19 Лекарский Холм
20 Кладбище
Глава первая
Неожиданная встреча в садовом павильоне; судья Ди узнает об ужасном убийстве
Прошлую ночь я провел в павильоне в саду. Дул прохладный ветерок; мои жены уже разошлись по своим покоям, я был совершенно один.
Весь вечер я работал в библиотеке, то и дело заставляя мальчика-слугу доставать мне с полок новые книги и переписывать из них целые страницы. Как вы, должно быть, знаете, я посвящаю свой досуг составлению энциклопедии преступлений, произошедших и раскрытых за время правления великой династии Мин, правящей и ныне. Приложение к энциклопедии составят биографии великих сыщиков прошлого, и сейчас я занят написанием биографии Ди Жень-чжи, выдающегося государственного мужа, жившего около семисот лет тому назад.
В начале своей карьеры, будучи еще уездным начальником в глухом уголке Поднебесной, Ди Жень-чжи разрешил немало загадочных и труднейших дел и вошел в историю под именем судьи Ди, величайшего уголовного следователя нашего славного прошлого.
Отправив спать зевающего слугу, я принялся за длинное письмо старшему брату. Брат мой два года тому назад покинул дом, препоручив его моей заботе, и поступил на службу в Бэйчжоу, далекую северную провинцию. Там он служил главным помощником областного правителя. Я написал ему о своем открытии: мне удалось узнать, что Бэйчжоу — последнее место, где служил судья Ди перед тем, как получил назначение на высший пост в столице. Я просил брата поискать для меня архивные записи, по которым я смог бы узнать об этом периоде жизни судьи Ди. Я знал, что могу полностью рассчитывать на брата, ибо мы всегда были с ним очень близки.
В библиотеке становилось жарко; закончив письмо, я вышел из дома в сад и направился в самый дальний уголок, к павильону, стоящему под сенью банановых деревьев. Мне не хотелось идти спать — меня тревожили некоторые семейные неурядицы, связанные с появлением в доме моей третьей жены. Это прелестнейшая женщина, к тому же великолепно образованная, и я не могу понять, почему ее так невзлюбили мои старшие жены и почему после каждой ночи, проведенной мной с нею, в доме вспыхивают ссоры. Эту ночь я пообещал себе провести в покоях первой жены, и, должен признаться, я не спешил войти в дом.
Встреча в садовом павильоне
Я сидел в бамбуковом кресле и, лениво обмахиваясь веером, предавался созерцанию природы в серебряном лунном свете. Вдруг я услышал, как открываются ворота в сад. Я выбежал из павильона, и вообразите же мое радостное изумление, когда я увидел перед собой старшего брата!
— Как ты здесь оказался?! — воскликнул я. — И почему ты не написал мне заранее, что собираешься на Юг?
— Мне неожиданно пришлось уехать, — ответил брат, — и первой моей мыслью было приехать к тебе. Ты извинишь меня за столь поздний визит?
Я порывисто схватил его за руку, и мы вошли в павильон. Я заметил, что его рукав был влажен. Я усадил брата в кресло и сел на стул напротив него; только сейчас я увидел, как изменился мой брат со времен нашей последней встречи — он похудел и осунулся, лицо его, казалось, потемнело, а глаза слегка слезились.
— Может быть, дело в обманчивом свете луны, — мягко сказал я, — но ты выглядишь нездоровым. Нелегок, верно, был путь из Бэйчжоу?
— Да, нелегок. Я надеялся быть здесь еще четыре дня назад, но задержался из-за тумана. — Он заметил пятно засохшей грязи у себя на одежде, соскреб его и продолжал: — Ты знаешь, я в последнее время чувствую себя не очень хорошо. Меня часто беспокоят боли — вот в этом месте, — и он коснулся макушки. — Тяжесть спускается сверху и давит на глаза. Иногда на меня находят приступы непонятной дрожи…
— Но наш теплый климат поможет тебе! — вскричал я. — И ты завтра же должен показаться моему лекарю! Но сейчас — расскажи мне все ваши новости. Как идут дела в Бэйчжоу?
Брат стал в подробностях рассказывать мне о своей работе. Служба у правителя нравилась ему, и дела его шли прекрасно; но едва разговор коснулся его личной жизни, брат помрачнел. Он рассказал, что его старшая жена в последнее время странно изменилась, и изменились их отношения. Я понял, что его приезд как-то связан с этим. Вдруг у него болезненно задергались плечи; рассказ, очевидно, причинял ему настоящую боль. Я не решился расспрашивать его дальше и перевел разговор на другую тему, сказав, что занимаюсь биографией судьи Ди и как раз сегодня написал ему об этом письмо.
— У нас в чайных домах, — сказал мой брат, — рассказывают легенду о том, как судья Ди, находясь на службе в Бэйчжоу, разрешил там три загадки. Трудно определить, где в этой истории правда, а где вымысел, слишком долго ее рассказывали и пересказывали.
— Послушай, — взволнованно сказал я, — сейчас всего лишь половина первого. Если это не утомит тебя, не мог бы ты рассказать мне эту легенду?
Лицо брата на миг перекосилось от боли, и я тут же принес ему извинения за мою неуместную просьбу. Но он жестом оборвал меня и сказал:
— Нет, лучше все же услышать эту историю. Не отнесись я сам в свое время к ней так легкомысленно, все было бы иначе…
Его голос на секунду прервался, и он сжал руками голову; но справившись с приступом боли, он продолжал:
— Ты, конечно, знаешь, что после победы над татарами границы нашей Империи расширялись к северу. Бэйчжоу, ныне густонаселенный и процветающий торговый район, был в то время полудикой, заброшенной местностью. Там жили остатки татарского народа. Несколько севернее, на границе, стояла армия Непобедимого Генералиссимуса Вэня, целью которой было защищать Империю от возможных вторжений.
Брат сделал паузу. Через несколько секунд он продолжил свой рассказ. Он говорил до самого утра. Это была поистине страшная повесть, и лишь под утро брат закончил ее и сказал, что пора ему уходить. Его дом, в котором он жил до отъезда на службу в Бэйчжоу, находился через улицу от моего. Я хотел проводить брата, но он пробормотал, что доберется сам. С трудом я разобрал его слова: он еле говорил, голос его прерывался — было видно, что его одолевает страшный озноб. Тем не менее он был решителен и настаивал, чтобы я отпустил его одного; я проводил брата до ворот, и мы расстались.
Спать мне совершенно не хотелось. Я вошел в библиотеку и принялся записывать историю, которую услышал только что от брата. С первыми лучами солнца я отложил кисточку, вышел из библиотеки на веранду и лег спать на бамбуковое ложе.
Проснулся я около полудня. В доме готовились к обеду; позвав слугу, я приказал принести еду на веранду. Я уже предвкушал, как в ответ на гневные расспросы старшей жены расскажу ей о неожиданном ночном визите брата. После этого я уйду из дома и приду к брату, и мы сможем поговорить по душам, и я наконец узнаю, из-за чего он так скоропалительно покинул Бэйчжоу. Кроме того, мне хотелось прояснить некоторые детали истории о судье Ди, которые казались мне не очень понятными.
Мои мысли неожиданно прервали. Вошел дворецкий и доложил, что прибыл гонец из Бэйчжоу. Дворецкий передал мне письмо от правителя области Бэйчжоу, в котором тот с сожалением сообщал о скоропостижной кончине моего брата.
Судья Ди, в толстой шубе и меховой шапке, сидел, вжавшись в кресло, в своем кабинете. Напротив него на низких табуреточках сидели двое немолодых людей — его помощников. По помещению гулял ледяной сквозняк, и судья, несмотря на теплую одежду, мерз.
— Дует из всех щелей, — сказал судья, обращаясь к помощникам.
— Ветер идет из пустыни на севере, ваша честь, — отвечал один из них. — Я велю слуге подбавить угля в печь.
С этими словами он поднялся и, шаркая, направился к двери.
— Ну, а тебя, Дао Гань, — обратился судья ко второму, — я вижу, северный климат совершенно не беспокоит?
Дао Гань, худой человек в пятнистом кафтане, втянул руки глубже в рукава и улыбнулся.
— А я, ваша честь, ко всему привык. И к холоду, и к жаре. Где мне только побывать не пришлось! К тому же у меня татарский кафтан, а он греет лучше всяких мехов!
Судья Ди подумал, что в жизни не видел более жалкого одеяния, чем пятнистый кафтан Дао Ганя. Впрочем, Дао Гань всегда отличался некоторой скупостью.
Когда-то он начинал как бродячий жулик в Ханьюане; девять лет назад судья Ди вытащил его из одной переделки, уговорил бросить прежнее ремесло и поступить к нему на службу. Впоследствии судье не раз пригождались знания, приобретенные Дао Ганем за время его бурной деятельности: Дао Гань прекрасно знал преступный мир, мог проникать в психологию преступников и предугадывать их действия.
Вернулся первый помощник судьи, десятник Хун. За ним шел слуга с ведром, полным угля. Хун взял ведро, бросил уголь в печь и сел на свою табуретку.
— Не в ветре дело, ваша честь, — сказал он, — а просто кабинет слишком большой. Тридцать цзиней, подумать только! Такого у нас еще никогда не было!
Судья оглядел деревянные колонны, поддерживающие почерневший от времени свод потолка, и окна, заклеенные промасленной бумагой.
— Так ведь здесь еще три года назад была ставка Генералиссимуса Северной Армии. А военные любят простор.
— Ну, сейчас у Генералиссимуса простора хватает, — заметил Дао Гань, — в его распоряжении — целая снежная пустыня!
— По-моему, — откликнулся десятник Хун, — столичная канцелярия несколько отстает от жизни. Когда они отправляли вас сюда, ваша честь, они, должно быть, думали, что граница все еще в Бэйчжоу.
— Пожалуй, ты прав. — Судья Ди улыбнулся. — Когда начальник канцелярии передавал мне бумаги, он был очень вежлив, хоть и несколько рассеян. Он сказал, что надеется, что на земле варваров меня ждут такие же успехи, как и в Ланьфане. Но от Бэйчжоу до границы с варварами — три сотни миль, да еще стотысячная армия на охране.
Десятник Хун дернул сам себя за клочковатую бороду, встал и пошел в дальний угол комнаты за чаем.
Хун Лян всю жизнь прислуживал в семье Ди и ходил за судьей, когда тот был еще маленьким ребенком.
Двенадцать лет назад, когда судья Ди получил первое назначение на должность уездного начальника, Хун, к тому времени уже пожилой человек, настоял, чтобы ему позволили сопровождать своего воспитанника. Судья Ди сделал его десятником, и, таким образом, Хун получил официальную должность при судье. Он был беззаветно предан и самому судье Ди, и всей его семье; судья знал, что может во всем положиться на Хуна: старик всегда готов исполнить любое поручение или помочь советом.
Хун передал судье чашку горячего чаю. Судья поблагодарил, обхватил чашку обеими руками, чтобы согреть их, и сказал:
— Как бы там ни было, а жаловаться нам не на что. Люди здесь хорошие — работящие, честные. За те четыре месяца, что мы тут находимся, кроме повседневных хлопот, нам пришлось столкнуться только с несколькими случаями грабежей, да и с теми Ма Жун и Цзяо Дай быстро разобрались. И надо отдать должное военным надзирателям: они прекрасно справляются с дезертирами и прочим сбродом, трущимся возле Северной Армии, которого так много в нашей округе. — Судья погладил свою окладистую бороду и прибавил: — Впрочем, одно дело меня беспокоит — исчезновение юной госпожи Ляо. Она пропала десять дней назад, и до сих пор о ней нет никаких вестей…
— Я вчера встретил ее отца, — сказал Дао Гань. — Господин Ляо снова спрашивал, нет ли каких известий о Лень-фан.
Судья отставил чашку и ответил:
— Мы прочесали весь городской рынок, мы передали описание ее внешности и военным, и гражданским властям провинции. Сделали все, что в наших силах!
Дао Гань кивнул головой.
— По мне, так даже больше, чем нужно, — сказал он. — Ляо Лень-фан, скорее всего, сбежала с любовником и наверняка скоро вернется — со смущенным мужем рядышком и с пухлым ребеночком на руках, бросится в ноги папочке и будет молить о прощении.
— Да, но у госпожи Ляо Лень-фан был жених, — сказал десятник Хун. — Скоро свадьбу играть собирались…
Дао Гань усмехнулся, но промолчал.
— Согласен, это больше всего похоже на любовное приключение, — сказал судья Ди. — Ляо Лень-фан пошла со своей воспитательницей на рынок, они стояли и смотрели на татарина с дрессированным медведем, но в какой-то момент она взяла и исчезла в толпе. Вряд ли кто-то решился бы на похищение девушки средь бела дня, да еще в оживленном месте. Так что Ляо, наверное, просто сбежала.
Вдалеке послышался гонг. Судья Ди встал.
— Нужно идти в присутствие. Ладно, я сегодня еще посмотрю записи по делу Ляо. Ужасное это занятие — расследовать чье-то исчезновение! Обычное убийство и то было бы легче… — Десятник Хун помог судье облачиться в мантию, и тот добавил: — Интересно, почему Ма Жун и Цзяо Дай еще не вернулись?
— Вчера вечером они говорили, что идут на охоту. Собирались выйти до рассвета и вернуться к утреннему заседанию, — ответил Хун.
Судья нехотя снял теплую шапку, надел свою шелковую судейскую шапочку и пошел было к двери, как вдруг в комнату вбежал староста приставов.
— Ваша честь, — выпалил он с порога, — ужасная новость! Утром в южном квартале нашли труп женщины!..
Судья Ди замер, потом медленно обернулся и пробормотал, обращаясь к Хуну:
— Ну и глупость же я сказал только что… С убийством лучше не шутить.
— Будем надеяться, что это не наша Ляо, — прошептал Дао Гань.
Судья Ди не ответил. Он вышел в коридор, соединяющий его кабинет с залом заседаний, и спросил у старосты приставов:
— Вы не видели Ма Жуна и Цзяо Дая?
— Они только что вернулись с охоты, ваша честь, — ответил тот. — Но как раз перед их приходом в суд прибежал охранник с рынка, сказал, что произошла большая драка в таверне, и попросил немедленно прислать кого-нибудь. И они оба ушли с ним, ваша честь.
Судья кивнул. Он открыл дверь, раздвинул занавес и вошел в зал.
Глава вторая
Торговец обвиняет владельца лавки древностей в совершении убийства; судья Ди прибывает на место преступления
В зале суда собралось около сотни человек. Судья занял свое место на возвышении; десятник Хун встал за ним, Дао Гань — чуть поодаль. Перед судейской скамьей выстроились шестеро приставов во главе со своим начальником. Главный писец, сидевший за столом рядом с судьей, приготовил кисточки для письма.
Судья Ди встал и поднял свой молоточек, как вдруг дверь распахнулась и в зал суда вошли двое мужчин в меховых одеждах. Они попытались прорваться через толпу к судейскому возвышению, но не смогли; тогда судья кивком головы приказал старосте приставов провести их вперед.
— Тишина в зале! — Судья постучал молотком по столу, и шум немедленно улегся.
Все обратили взгляды на двоих пришедших, которые преклонили колени на полу около судейской скамьи. Один из них, по-видимому старший, был высок, худ, на лице его были написаны одновременно и суровость, и тяжкое горе; второй, помладше, был намного толще, а его круглое лицо обрамляла жиденькая борода.
— Объявляю утреннее заседание суда Бэйчжоу открытым! — возгласил судья Ди. — Начинаю перекличку присутствующих официальных лиц.
Когда с перекличкой было покончено, судья откинулся на спинку и вопросил:
— Кто эти двое, пришедшие в зал суда?
Старший из мужчин, не вставая с колен, ответил:
— С вашего позволения, меня зовут Е Бинь, я торгую писчебумажными изделиями, а это мой брат и помощник Е Дай. Мы пришли, потому что нашу сестру убил ее муж, владелец лавки древностей Бань Фэн, и мы умоляем, ваша честь…
— Где этот Бань Фэн сейчас? — перебил Е Биня судья.
— Он сбежал из города вчера вечером, ваша честь, и мы надеемся…
— Хорошо, об этом расскажете в свое время, — сказал судья. — Где, когда и кем было обнаружено убийство?
— Сегодня утром, — начал Е Бинь, — мой брат отправился к Баню. Он долго стучался, но никто не открывал. Тогда брат испугался, что что-то случилось, потому что, ваша честь, сестра с мужем обычно по утрам никуда не ходят. Он побежал домой, чтобы…
— Постойте, — оборвал его судья Ди. — Почему твой брат сперва не спросил соседей, не видели ли они Баня с женой?
— Их дом находится на отшибе, ваша честь. В соседних домах давно никто не живет.
— Понятно. Продолжайте.
— Мы с братом побежали вместе к дому Баня, ваша честь, — они живут недалеко от нас, всего через две улицы. Мы снова стали колотить в ворота. Никто не открывал, тогда мы перебрались через ограду и оказались у задней стены дома. Там были раскрыты два окна, брат подсадил меня, и я смог заглянуть внутрь…
На этом месте голос рассказчика прервался. Несмотря на холод, по лицу Е Биня струился пот, но через несколько секунд несчастный овладел собой и заговорил снова:
— Ваша честь, на лежанке печи я увидел обнаженное тело сестры. Она была вся в крови. Я закричал от ужаса и упал вниз, брат помог мне подняться, и мы бросились бежать за квартальным.
— Истец, успокойтесь. Расскажите все по порядку. — В голосе судьи слышалось искреннее сострадание. — Как вы определили, что ваша сестра мертва, а не ранена?
Е Бинь не ответил. Его лицо исказилось от ужаса; наконец, подняв взгляд на судью, он проговорил:
— Ваша честь, она… у нее не было головы!
В зале суда повисла мертвая тишина.
Судья Ди, машинально потеребив бороду, откинулся на спинку скамьи.
— Продолжайте. Вы сказали, что вместе с братом пошли за квартальным.
— Квартального мы встретили прямо за углом, ваша честь, — немного успокоившись, продолжал Е Бинь. — Я рассказал, что увидел в доме, и еще сказал, что не знаю, где сам Бань Фэн, может быть, его тоже убили. Мы попросили позволения взломать дверь. Но, к моему ужасу, квартальный Гао сказал, что накануне видел Бань Фэна на улице с большим мешком! Бань Фэн тогда сказал Гао, что уезжает по делам на несколько дней…
— Этот ублюдок убил нашу сестру! — закричал Е Дай. — Пусть ваша честь найдет его, умоляю, найдите его, пусть его скорее казнят!
— Где сейчас Гао? — спросил судья.
— Я просил его пойти в суд с нами, — ответил Е Бинь, — но он остался сторожить дом, чтобы никто не вошел.
Судья Ди кивнул.
— Ну, хоть кто-то тут не теряет головы и знает, что надо делать, — прошептал он на ухо десятнику Хуну.
— Сейчас писец прочтет вслух запись вашей жалобы, Е Бинь. Если он все записал правильно, вы с братом приложите к бумаге большие пальцы.
Братья Е сообщают об убийстве
Писец встал, зачитал текст, и, когда братья Е заверили его отпечатками больших пальцев, судья объявил:
— Я отправлюсь вместе с помощниками на место преступления. Вы пойдете со мной. Но прежде чем выйти, опишите, как выглядит ваш зять Бань Фэн. Писец запишет с ваших слов, и мы разошлем словесный портрет по всем военным и гражданским постам. За одну ночь Бань Фэн далеко уйти не может, тем более что дороги сейчас плохие. Его скоро задержат. Суд раскроет убийство, и виновный будет наказан! — С этими словами судья ударил молотком по столу и объявил заседание закрытым.
Судья, Дао Гань и Хун зашли в кабинет, и первым делом судья подошел к печке и протянул озябшие руки к огню.
— Подождем, пока Е Бинь даст описание Бань Фэна, — сказал он.
— Вот что мне кажется странным, — заметил Хун, — так это отрезанная голова!
— А может, Е Бинь просто не разглядел в темноте? — предположил Дао Гань. — Там могла быть тень, или просто голову закрывал угол печи, или еще что-нибудь…
— Скоро увидим, — ответил судья.
Служка принес бумагу с описанием внешности Баня. Судья переписал текст, отдал бумагу обратно писцу, приказав ему отнести ее на ближайшую заставу военных приставов и проследить, чтобы те незамедлительно занялись розыском бежавшего.
Во дворе судью уже ждал паланкин. Ди сел, жестом пригласив Хуна и Дао Ганя последовать за ним, и восемь носильщиков, четверо спереди и четверо сзади, подняли паланкин на плечи. Шестеро приставов во главе со старостой ехали на конях вслед за судьей. На главной улице города приставы били в гонги и кричали:
— Дорогу, дорогу! Дорогу господину уездному начальнику!
Прохожие шарахались в стороны, освобождая путь.
Процессия проехала мимо Храма Бога Войны и довольно быстро оказалась на длинной и узкой улочке, на левой стороне которой тянулся ряд лабазов, а справа была высокая стена с множеством дверей. Несколько человек прижались к этой стене, пропуская паланкин.
Наконец носильщики опустили паланкин на землю. Судья Ди открыл дверь, и к нему приблизился человек с приятным, открытым лицом. Почтительно помогая судье выйти, он представился:
— Я Гао, ваша честь, надзиратель юго-восточного квартала.
Судья оглядел улицу.
— Здесь, я смотрю, совсем немноголюдно, — заметил он.
— Да, ваша честь, — ответил Гао, — это ведь бывшие солдатские кварталы. Вы видели лабазы? Раньше, когда здесь стояла армия, в них держали провиант, а теперь они стоят пустые. Но после того как войска ушли отсюда, многие горожане пожелали перебраться в пустующие дома. Тогда же переехали и Бань Фэн с женой.
— Как! — Дао Гань не смог скрыть своего изумления. — Торговец древностями — и по собственной воле поселился в таком заброшенном месте? Да здесь же и кондитерская лавка прогорит, не то что ювелирная торговля!
— Да, странно, — согласился судья. — Страж, ты знаешь, почему он жил именно здесь?
— Бань Фэн обычно сам приходил к своим покупателям с товаром, ваша честь, — проговорил Гао, — здесь у него не было торговли.
Задул резкий ветер, и судья, поежившись, попросил Гао скорее проводить их в дом. Пока они шли через большой и пустой внутренний двор, Гао объяснил, что к дому Бань Фэна примыкают справа и слева два дома, но в них давно уже никто не живет. Они прошли через проходное помещение, обставленное недорогой деревянной мебелью; задняя дверь вела во внутренний двор. В середине двора зиял колодец, около колодца была скамейка.
Гао показал судье на три двери.
— Средняя ведет в спальню, левая — в мастерскую Бань Фэна и дальше в кухню, правая — на склад.
— Был здесь с утра кто-нибудь? — быстро спросил судья Ди.
— Никого, ваша честь. Я никого не пускал дальше внутреннего двора. На месте преступления никто ничего не трогал.
Судья одобрительно кивнул и зашел в спальню. Первое, что бросалось в глаза при входе, — печь с широкой лежанкой, покрытой толстым шерстяным одеялом. На одеяле было тело женщины; убитая лежала на спине, руки ее были связаны, а ноги широко раскинуты. Голова отсутствовала, шея заканчивалась кровавым месивом. Все тело было в запекшейся крови, и одеяло было перепачкано кровью.
Судья Ди поспешно отвернулся и, стараясь не смотреть на тело, оглядел комнату. Между окнами помещалось зеркало, перед ним был стол; над зеркалом висело полотенце. Из окна дул сильный ветер, и полотенце трепыхалось на сквозняке.
— Заходите! — позвал судья Дао Ганя и десятника. — Ты, — обратился он к Гао, — стой за дверью и следи, чтобы никто не вошел и не помешал нам. Когда придут Е Бинь и Е Дай, попроси их подождать в гостевой зале.
Едва дверь за Гао закрылась, судья принялся за тщательный осмотр места преступления. В углу он увидел одежные сундуки, обитые красной кожей, — их было четыре, по числу сезонов года. Там же стояли низенький лакированный столик и две табуретки. Кроме этой мебели, в комнате больше ничего не было.
Сделав над собой усилие, судья перевел взгляд на убитую.
— Я что-то не вижу ее одежды, — сказал он. — Дао Гань, осмотри сундуки.
— Здесь все тщательно упаковано, ваша честь, — ответил тот, открывая первый сундук.
— Осмотри все, — велел судья. — Пусть Хун тебе поможет.
Пока десятник и Дао Гань рылись в сундуках, судья Ди стоял неподвижно, машинально поглаживая свою бороду. Сквозняка больше не было, и полотенце свисало, полностью закрывая зеркало; судья заметил, что и на нем чернеют пятна крови. Он вспомнил старую примету: увидеть в зеркале мертвое тело — это к несчастью. Похоже, убийца — человек суеверный.
Судья вышел из оцепенения, услышав изумленный крик Дао Ганя:
— Смотрите! В потайном отделении лежат драгоценности! — Дао Гань вытащил два золотых браслета с рубинами и шесть золотых гребней для волос.
— Да, — сказал судья Ди, — очевидно, у нашего торговца древностями была возможность доставать такие безделушки по дешевке! Положи их обратно, Дао Гань. Все равно здесь потом все опечатают. И потом, сейчас меня больше интересует, где же все-таки одежда убитой. Давайте осмотрим склад.
Склад оказался почти до потолка заставлен сундуками и коробками, и судья распорядился:
— Дао Гань, займись складом. И помни, что где-то здесь может быть не только одежда, но и отрезанная голова. Мы с Хуном пойдем в мастерскую.
На стенах в мастерской было множество полок, уставленных вазами всевозможных форм и размеров, разнообразными статуэтками, изделиями из нефрита и прочим антиквариатом. На небольшом квадратном столе посередине громоздились книги, бутылки, чернильницы и кисточки для письма.
Десятник Хун откинул крышку сундука в углу; сундук оказался доверху набит мужской одеждой. Судья Ди выдвинул ящик стола и изумленно воскликнул:
— Смотри! Тут деньги, бумаги и драгоценности! Похоже, Бань Фэн так спешил, что ему некогда было их забрать!
Когда судья и десятник Хун закончили осмотр кухни, в которой, впрочем, ничего особенного не нашли, к ним вышел Дао Гань. Отряхиваясь от пыли, он сообщил:
— В остальных сундуках лежат вазы, бронзовые статуэтки, — одним словом, всякие товары. И все покрыто пылью. Такое впечатление, что туда недели две никто не заглядывал.
Судья долго смотрел на обоих помощников, но молчал.
— Странно. Очень странно! — произнес он наконец и вышел в гостевую залу. Дао Гань и десятник Хун последовали за ним.
Перед дверью уже сидели братья Е и староста приставов.
Все трое встали и почтительно поклонились судье, судья же, ответив им кивком головы, приказал старосте:
— Пусть двое из твоих людей обыщут колодец, а остальные возьмут носилки и доставят тело в суд. Потом опечатай двери в комнаты, оставь двоих людей здесь на страже и жди дальнейших распоряжений.
Судья сел за стол, братья Е — на низенькие стулья около него, а Хун с Дао Ганем разместились на скамье у стены.
— Ваша сестра была убита с особой жестокостью, — медленно сказал судья. — Мы искали отрезанную голову, но не нашли.
— Значит, этот сукин сын Бань забрал ее с собой! — вскричал Е Бинь. — Говорил же страж, что видел у него в руках мешок с чем-то круглым!
— Расскажи, где и когда точно ты видел Баня, — обратился судья Ди к Гао.
— Господин Бань Фэн шел по улице в направлении западных ворот. Он шел очень быстро, и я спросил его, куда он так спешит. Он даже не остановился, только пробормотал на ходу что-то насчет срочной поездки по делам и побежал дальше. У него лицо блестело от пота, хотя он был без шубы. А в правой руке у него был большой кожаный мешок, чем-то набитый.
Судья на минуту задумался, потом спросил Е Биня: