Тосикадзу Кавагути

Пока не остыл кофе

Toshikazu Kawaguchi

Before the Coffee Gets Cold

© 2015 by Toshikazu Kawaguchi. Originally published in Japan as COFFEE GA SAMENAI UCHINI by Sunmark Publishing, Inc., Tokyo, Japan in 2015.

© Пе­ре­вод на рус­ский язык ООО Из­да­тель­ство «Пи­тер», 2020

© Из­да­ние на рус­ском язы­ке, оформ­ле­ние ООО Из­да­тель­ство «Пи­тер», 2020

Что ждет тебя в прошлом?


История I. Влюбленные

– О бо­же, ко­то­рый час?! Из­ви­ни, но мне на­до ид­ти… – уклон­чи­во про­бор­мо­тал муж­чи­на, пы­та­ясь до­тя­нуть­ся до сум­ки.

– Прав­да?.. – спро­си­ла жен­щи­на.

Она рас­те­рян­но по­смот­ре­ла на него. Она не услы­ша­ла от него слов, что все кон­че­но. Он на­зы­вал ее сво­ей де­вуш­кой в те­че­ние двух по­след­них лет, а вче­ра при­гла­сил встре­тить­ся для се­рьез­но­го раз­го­во­ра… и вне­зап­но объ­явил о том, что со­би­ра­ет­ся ра­бо­тать в Аме­ри­ке. Он ска­зал, что дол­жен уехать немед­лен­но – в те­че­ние несколь­ких ча­сов. Те­перь она по­ня­ла, что се­рьез­ный раз­го­вор, ко­то­ро­го ожи­да­ла она, так и не со­сто­ит­ся. Глу­по бы­ло ду­мать – да­же на­де­ять­ся – на то, что под се­рьез­ным раз­го­во­ром по­ни­ма­лось что-то вро­де «ты вый­дешь за ме­ня за­муж?».

– Что? – су­хо пе­ре­спро­сил муж­чи­на.

Он не смот­рел ей в гла­за.

– Раз­ве я не за­слу­жи­ваю ка­ко­го-то объ­яс­не­ния?

Жен­щи­на го­во­ри­ла в во­про­си­тель­ном тоне, ко­то­рый осо­бен­но раз­дра­жал его. Ка­фе, где они встре­ти­лись, на­хо­ди­лось в под­ва­ле, здесь не бы­ло ни од­но­го ок­на. Туск­лый свет из­лу­ча­ли шесть за­те­нен­ных ламп, сви­са­ю­щих с по­тол­ка, и един­ствен­ный на­стен­ный све­тиль­ник ря­дом со вхо­дом. Они окра­ши­ва­ли ин­те­рьер ка­фе в от­те­нок се­пия. Здесь все вре­мя ца­рил бе­же­вый по­лу­мрак, и ни­ко­гда нель­зя бы­ло по­нять, день на дво­ре или ночь.

На стене ви­се­ли трое боль­ших ан­ти­квар­ных ча­сов. Все они по­ка­зы­ва­ли раз­ное вре­мя. Бы­ло ли это ча­стью кон­цеп­ции ка­фе или ме­ха­низ­мы сло­ма­лись от ста­ро­сти, по­се­ти­те­ли не зна­ли. Муж­чи­на по­смот­рел на ча­сы у се­бя на за­пястье и на­чал нерв­но те­реть паль­ца­ми лоб над пра­вой бро­вью, его гу­бы по­дра­ги­ва­ли.

Жен­щи­на вдруг по­чув­ство­ва­ла, что его ли­цо, еще недав­но та­кое лю­би­мое, те­перь вы­зы­ва­ет у нее раз­дра­же­ние.

– По­че­му ты так смот­ришь?.. Буд­то я при­чи­няю те­бе боль?! – вы­па­ли­ла она.

– Я ни­че­го та­ко­го не ду­маю, – от­ве­тил он сму­щен­но.

– Нет, ду­ма­ешь, – на­ста­и­ва­ла она.

Под­жав гу­бы, он от­вел гла­за и ни­че­го не от­ве­тил.

Без­раз­лич­ное по­ве­де­ние муж­чи­ны про­дол­жа­ло вы­во­дить жен­щи­ну из се­бя.

– Ты хо­чешь, что­бы я те­бе все вы­ска­за­ла? – нерв­но усмех­ну­лась она.

Жен­щи­на от­хлеб­ну­ла ко­фе, он остыл и ка­зал­ся при­тор­ным. Это еще силь­нее ис­пор­ти­ло ей на­стро­е­ние.

Муж­чи­на сно­ва по­смот­рел на ча­сы. Ему сроч­но нуж­но бы­ло ухо­дить. Пы­та­ясь со­брать­ся с мыс­ля­ми, он опять по­тер лоб над бро­вью.

Его вид все силь­нее раз­дра­жал ее. Она рез­ко по­ста­ви­ла чаш­ку на стол. Чаш­ка звяк­ну­ла о блюд­це…

Дзинь!

Гром­кий звук за­ста­вил муж­чи­ну вздрог­нуть. Паль­цы, ка­сав­ши­е­ся бро­вей, на­чать нерв­но пе­ре­би­рать во­ло­сы. За­тем он с глу­бо­ким вдо­хом от­ки­нул­ся на спин­ку сту­ла и по­смот­рел на нее в упор. Его взгляд стал без­раз­лич­ным.

Вы­ра­же­ние ли­ца муж­чи­ны из­ме­ни­лось так неожи­дан­но, что жен­щи­на от­пря­ну­ла на­зад. Она опу­сти­ла гла­за и уста­ви­лась на свои ру­ки, стис­ну­тые на ко­ле­нях.

Муж­чи­на то­ро­пил­ся и не мог до­жи­дать­ся, ко­гда жен­щи­на взгля­нет на него.

– В об­щем, по­слу­шай… – на­чал он.

Неж­ный ше­пот остал­ся в про­шлом, его го­лос зву­чал сдер­жан­но и спо­кой­но.

Ка­за­лось, что жен­щи­на изо всех сил пы­та­ет­ся за­дер­жать его сле­ду­ю­щую фра­зу, по­это­му она спро­си­ла пер­вой:

– По­че­му бы те­бе про­сто не уй­ти?

Те­перь она не хо­те­ла слы­шать ни­ка­ких объ­яс­не­ний.

Сби­тый с тол­ку, муж­чи­на си­дел непо­движ­но.

– Те­бе по­ра ид­ти, не так ли? – спро­си­ла она с нетер­пе­ни­ем.

Он удив­лен­но по­смот­рел на нее, как буд­то не по­нял, о чем речь.

Жен­щи­на вдруг са­ма за­стес­ня­лась то­го, как по-дет­ски оби­жен­но про­зву­ча­ли ее сло­ва, по­это­му от­ве­ла взгляд и при­ку­си­ла гу­бу. Муж­чи­на мол­ча встал со сту­ла и по­до­шел к офи­ци­ант­ке, сто­яв­шей за бар­ной стой­кой.

– Я хо­чу опла­тить счет.

Муж­чи­на по­пы­тал­ся взять счет, но жен­щи­на оста­но­ви­ла его.

– Я за­дер­жусь тут еще немно­го…

«…и са­ма за­пла­чу», – на­ме­ре­ва­лась она ска­зать, но он уже на­прав­лял­ся к кас­се.

– Да­вай за­пла­тим по­по­лам.

– Я ска­зал – предо­ставь это мне.

Да­же не взгля­нув на нее, он вы­та­щил из бу­маж­ни­ка банк­но­ту в ты­ся­чу йен.

– Сда­чу оставь­те се­бе, – ска­зал он, пе­ре­дав офи­ци­ант­ке день­ги вме­сте со сче­том за ко­фе. Муж­чи­на на па­ру се­кунд по­вер­нул­ся к жен­щине, его ли­цо бы­ло пе­чаль­ным. Он взял сум­ку и вы­шел прочь.



Дзинь-дзинь





* * *

– …И это про­изо­шло неде­лю на­зад, – ска­за­ла Фу­ми­ко Ки­ё­ка­ва.

Верх­няя часть ее те­ла мед­лен­но об­мя­ка­ла, как сду­ва­ю­щий­ся ша­рик. Уро­нив го­ло­ву на стол, она ка­ким-то чу­дом не за­де­ла чаш­ку ко­фе, сто­я­щую пе­ред ней.

Офи­ци­ант­ка за кас­сой и кли­ент­ка мол­ча слу­ша­ли ис­то­рию Фу­ми­ко и пе­ре­гля­ды­ва­лись. Де­вуш­ка по­дроб­но опи­са­ла эпи­зод, про­изо­шед­ший в ка­фе неде­лю на­зад.

Еще в сред­ней шко­ле она успе­ла овла­деть ше­стью язы­ка­ми. По­том бле­стя­ще окон­чи­ла уни­вер­си­тет Ва­се­да и по­лу­чи­ла ра­бо­ту в круп­ной то­кий­ской фир­ме, спе­ци­а­ли­зи­ру­ю­щей­ся на ин­фор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­ги­ях в ме­ди­цине. Она бы­ла во­пло­ще­ни­ем ум­ной и че­сто­лю­би­вой жен­щи­ны.

Се­год­ня Фу­ми­ко бы­ла оде­та в де­ло­вой ко­стюм – бе­лую блуз­ку, чер­ную юб­ку и пи­джак. Су­дя по все­му, она за­шла сю­да по пу­ти с ра­бо­ты.

Де­вуш­ка бы­ла по-на­сто­я­ще­му эф­фект­ной – ли­цо поп-звез­ды с ве­ли­ко­леп­ны­ми скульп­тур­ны­ми чер­та­ми и ма­лень­ким ртом, си­я­ю­щие чер­ные во­ло­сы до плеч, иде­аль­ные про­пор­ции те­ла, ко­то­рые лег­ко уга­ды­ва­лись под стро­гим ко­стю­мом. Она бы­ла по­хо­жа на мо­дель из мод­но­го жур­на­ла. Фу­ми­ко со­че­та­ла в се­бе ум и кра­со­ту. Од­на­ко она ред­ко ду­ма­ла о се­бе так.

Фу­ми­ко жи­ла толь­ко сво­ей ра­бо­той. Ко­неч­но, это не зна­чи­ло, что у нее ни­ко­гда не бы­ло от­но­ше­ний. Про­сто она не при­вя­зы­ва­лась к муж­чи­нам по-на­сто­я­ще­му.

«Моя ра­бо­та и есть мой лю­бов­ник»,


 – мог­ла бы ска­зать о се­бе Фу­ми­ко.

Муж­чи­ну зва­ли Го­ро Ка­та­да. Го­ро был на три го­да млад­ше Фу­ми­ко, он ра­бо­тал си­стем­ным ин­же­не­ром в неболь­шой ком­па­нии, свя­зан­ной с ме­ди­ци­ной. Они по­зна­ко­ми­лись два го­да на­зад, вы­пол­няя сов­мест­ный про­ект для кли­ен­та. По­сле у них за­вя­за­лись от­но­ше­ния.

Не­де­лю на­зад Го­ро по­про­сил Фу­ми­ко встре­тить­ся с ним для «се­рьез­но­го раз­го­во­ра». Она спе­ши­ла на сви­да­ние. Эле­гант­ное свет­ло-ро­зо­вое пла­тье сред­ней дли­ны, бе­же­вое ве­сен­нее паль­то и бе­лые туфли. Муж­чи­ны про­во­жа­ли ее дол­ги­ми взгля­да­ми. Как на­сто­я­ще­му тру­до­го­ли­ку Фу­ми­ко бы­ли при­выч­нее де­ло­вые ко­стю­мы, их она и на­де­ва­ла на сви­да­ния с Го­ро. Ведь обыч­но они встре­ча­лись по­сле ра­бо­ты.

Од­на­ко в этот раз Го­ро ска­зал, что их ждет

«се­рьез­ный раз­го­вор»,


и Фу­ми­ко чув­ство­ва­ла важ­ность мо­мен­та. В пред­вку­ше­нии встре­чи она ку­пи­ла осо­бен­ный на­ряд для осо­бен­но­го слу­чая.

В ка­фе, ко­то­рое они вы­бра­ли для сви­да­ния, их ждал непри­ят­ный сюр­приз. Дверь ока­за­лась за­пер­той, а таб­лич­ка на окне гла­си­ла: «За­кры­то по непред­ви­ден­ным об­сто­я­тель­ствам».

Фу­ми­ко и Го­ро ре­ши­ли по­ис­кать по­бли­зо­сти под­хо­дя­щее для сви­да­ния ка­фе. Они за­ме­ти­ли его по ма­лень­кой вы­вес­ке в ти­хом пе­ре­ул­ке. Ка­фе рас­по­ла­га­лось в под­ва­ле, оце­нить его ин­те­рьер с ули­цы бы­ло невоз­мож­но. Но Фу­ми­ко при­влек­ло на­зва­ние, оно на­по­ми­на­ло сло­ва из пес­ни, ко­то­рую она лю­би­ла в дет­стве. Они спу­сти­лись по лест­ни­це.

Де­вуш­ка по­жа­ле­ла о сво­ем ре­ше­нии, как толь­ко за­гля­ну­ла внутрь. По­ме­ще­ние ока­за­лось мень­ше, чем она се­бе пред­став­ля­ла, – три ме­ста у бар­ной стой­ки и три сто­ли­ка на дво­их в за­ле.

Их се­рьез­ный раз­го­вор услы­шат все во­круг, ес­ли толь­ко они не по­ни­зят го­лос до ше­по­та. И по­лу­мрак, ца­ря­щий здесь, то­же со­всем ей не нра­вил­ся.



Ме­сто для со­мни­тель­ных сде­лок…

Та­ким бы­ло пер­вое впе­чат­ле­ние Фу­ми­ко от ка­фе. Ста­ра­ясь обез­опа­сить се­бя от чу­жих глаз и ушей, она быст­ро про­шла к сво­бод­но­му сто­ли­ку и се­ла. В ка­фе бы­ло еще три по­се­ти­те­ля и офи­ци­ант­ка.

За са­мым даль­ним сто­лом си­де­ла жен­щи­на в бе­лом пла­тье с ко­рот­ки­ми ру­ка­ва­ми и чи­та­ла кни­гу. За бли­жай­шим к вхо­ду сто­лом рас­по­ло­жил­ся муж­чи­на. На сто­ле пе­ред ним ле­жал рас­кры­тый жур­нал о пу­те­ше­стви­ях, муж­чи­на что-то за­пи­сы­вал в ма­лень­кий блок­нот. У стой­ки си­де­ла жен­щи­на, оде­тая в яр­ко-крас­ную блуз­ку и зе­ле­ные ле­гин­сы. В во­ло­сах у нее бы­ли би­гу­ди, на спин­ке сту­ла ви­се­ло ки­мо­но без ру­ка­вов. Жен­щи­на мель­ком взгля­ну­ла на Фу­ми­ко и ши­ро­ко улыб­ну­лась ей. Ино­гда во вре­мя раз­го­во­ра Фу­ми­ко и Го­ро жен­щи­на пе­ре­го­ва­ри­ва­лась с офи­ци­ант­кой и без­удерж­но хо­хо­та­ла.





* * *

Сей­час, услы­шав рас­сказ Фу­ми­ко, жен­щи­на в куд­ряш­ках ска­за­ла: «Да, по­ни­маю…» На са­мом де­ле она ни­че­го не по­ни­ма­ла – она про­сто жда­ла про­дол­же­ния. Жен­щи­ну в куд­ряш­ках зва­ли Ие­ко Хи­рай. Она бы­ла за­все­гда­та­ем ка­фе, ей недав­но ис­пол­ни­лось 30 лет, и она вла­де­ла снек-ба­ром по со­сед­ству. Хи­рай все­гда за­хо­ди­ла сю­да про­пу­стить ча­шеч­ку ко­фе пе­ред ра­бо­той. У нее по-преж­не­му бы­ли би­гу­ди в во­ло­сах, но се­го­дня она на­де­ла жел­тый топ, яр­ко-крас­ную ми­ни-юб­ку и фи­о­ле­то­вые ле­гин­сы. Жен­щи­на си­де­ла, за­ки­нув но­гу на но­гу, на сту­ле у бар­ной стой­ки и слу­ша­ла Фу­ми­ко.

– Это бы­ло неде­лю на­зад. Ты раз­ве не пом­нишь?

Фу­ми­ко вста­ла и по­смот­ре­ла че­рез бар­ную стой­ку на офи­ци­ант­ку.

– Хммм… да, – сму­щен­но от­ве­ти­ла офи­ци­ант­ка, из­бе­гая взгля­да Фу­ми­ко.

Офи­ци­ант­ку зва­ли Ка­зу То­ки­та. Ка­зу бы­ла дво­ю­род­ной сест­рой вла­дель­ца ка­фе. Она под­ра­ба­ты­ва­ла офи­ци­ант­кой по­сле за­ня­тий в Уни­вер­си­те­те ис­кусств. Де­вуш­ка бы­ла до­воль­но сим­па­тич­ной, со смуг­лой ко­жей и мин­да­ле­вид­ны­ми гла­за­ми, но непри­мет­ной. У нее не бы­ло дру­зей, но это ее ма­ло за­бо­ти­ло. Ка­зу бы­ла из тех лю­дей, ко­то­рые счи­та­ют лю­бые от­но­ше­ния обу­зой.

– Итак… что там с ним? Где он сей­час? – спро­си­ла Хи­рай.

Она вер­те­ла в ру­ках ко­фей­ную чаш­ку, де­мон­стри­руя аб­со­лют­ное без­раз­ли­чие к про­ис­хо­дя­ще­му.

– Он уехал в Аме­ри­ку, – с воз­му­ще­ни­ем от­ве­ти­ла Фу­ми­ко.

– Твой па­рень пред­по­чел ра­бо­ту те­бе? – спро­си­ла Хи­рай, да­же не взгля­нув на Фу­ми­ко.

У Хи­рай был дар до­би­рать­ся до су­ти де­ла.

– Нет, это не так! – с жа­ром воз­ра­зи­ла Фу­ми­ко.

– По­че­му? Он уехал в Аме­ри­ку, не так ли? – не уни­ма­лась Хи­рай.

– Раз­ве ты не по­ня­ла то, что я те­бе объ­яс­ня­ла? – рез­ко бро­си­ла Фу­ми­ко.

– Что имен­но?

– Я хо­те­ла кри­чать «не ухо­ди», но бы­ла слиш­ком гор­дой, что­бы про­из­не­сти это вслух.

– Нем­но­гие жен­щи­ны по­сту­пи­ли бы так­же! – Хи­рай за­хи­хи­ка­ла и так силь­но от­кло­ни­лась на­зад, что по­те­ря­ла рав­но­ве­сие и ед­ва не упа­ла со сту­ла.

Фу­ми­ко про­игно­ри­ро­ва­ла ре­ак­цию Хи­рай.

– А ты по­ня­ла? – спро­си­ла Фу­ми­ко, ища под­держ­ки у Ка­зу.

Ка­зу сде­ла­ла вид, что на мгно­ве­ние за­ду­ма­лась.

– Вы го­во­ри­те, что не хо­те­ли, что­бы он уез­жал в Аме­ри­ку, вер­но?

Ка­зу по­па­ла в са­мую точ­ку.

– Ну, в об­щем-то, я ду­маю… Нет, я не го­во­ри­ла. Но…

– Те­бя и прав­да труд­но по­нять, – ве­се­ло ска­за­ла Хи­рай, слу­шая Фу­ми­ко, пы­тав­шу­ю­ся дать от­вет.

Ес­ли бы Хи­рай ока­за­лась на ме­сте Фу­ми­ко, она бы точ­но раз­ре­ве­лась. Она бы за­кри­ча­ла:

«Не ухо­ди!»


Ко­неч­но, это бы­ли бы кро­ко­ди­ло­вы сле­зы. Сле­зы – это жен­ское ору­жие. Так счи­та­ла Хи­рай.

Фу­ми­ко по­вер­ну­лась к Ка­зу. Ее гла­за бле­сте­ли от слез.

– В лю­бом слу­чае я хо­чу, что­бы ты пе­ре­нес­ла ме­ня об­рат­но в тот день… в тот день неде­лю на­зад! – по­про­си­ла Фу­ми­ко аб­со­лют­но се­рьез­но.

Хи­рай пер­вой от­ре­а­ги­ро­ва­ла на эту безум­ную прось­бу о пу­те­ше­ствии во вре­ме­ни.

– Она го­во­рит, на неде­лю на­зад… – Хи­рай вски­ну­ла бро­ви и по­смот­ре­ла на Ка­зу.

Чув­ствуя сму­ще­ние, Ка­зу про­бор­мо­та­ла: «О…» – и боль­ше ни­че­го не до­ба­ви­ла.

Не­сколь­ко лет на­зад ка­фе при­об­ре­ло из­вест­ность бла­го­да­ря го­род­ской ле­ген­де, ко­то­рая гла­си­ла, что оно мо­жет воз­вра­щать лю­дей в про­шлое. Фу­ми­ко не ин­те­ре­со­ва­лась по­доб­ны­ми ве­ща­ми. Не­де­лю на­зад она ока­за­лась здесь со­вер­шен­но слу­чай­но. Но про­шлым ве­че­ром Фу­ми­ко щел­ка­ла пуль­том те­ле­ви­зо­ра и на­ткну­лась на од­но ток-шоу. Ве­ду­щий рас­ска­зы­вал о го­род­ских ле­ген­дах, и то­гда Фу­ми­ко как гро­мом по­ра­зи­ло, она вспом­ни­ла.

Ка­фе, ко­то­рое пе­ре­но­сит те­бя в про­шлое.



«Ес­ли я вер­нусь в про­шлое, я смо­гу все ис­пра­вить. Воз­мож­но, я смо­гу еще раз по­го­во­рить с Го­ро».


Она на­ча­ла про­го­ва­ри­вать про се­бя это стран­ное же­ла­ние сно­ва и сно­ва. Одер­жи­мая им, Фу­ми­ко по­те­ря­ла вся­кую спо­соб­ность ра­зум­но рас­суж­дать.

На сле­ду­ю­щее утро она по­шла на ра­бо­ту, за­быв да­же по­зав­тра­кать. На ра­бо­те ее мыс­ли ви­та­ли где-то да­ле­ко. Она про­сто от­си­жи­ва­ла по­ло­жен­ное вре­мя.

«Я лишь хо­чу по­про­бо­вать».


Фу­ми­ко хо­те­ла про­ве­рить до­сто­вер­ность ле­ген­ды пря­мо сей­час и ни се­кун­дой поз­же. Ее ра­бо­чий день пре­вра­тил­ся в длин­ную че­ре­ду до­сад­ных оплош­но­стей. Она бы­ла та­кой невни­ма­тель­ной, что один из кол­лег по­ин­те­ре­со­вал­ся, все ли у нее в по­ряд­ке. К кон­цу дня Фу­ми­ко уже со­всем не мог­ла ду­мать о ра­бо­те.

Она по­тра­ти­ла пол­ча­са, что­бы до­брать­ся на по­ез­де до ка­фе. По­след­ний этап пу­ти от бли­жай­шей стан­ции она пре­одо­ле­ла бе­гом. За­та­ив ды­ха­ние, Фу­ми­ко по­до­шла к Ка­зу.

– По­жа­луй­ста, от­правь ме­ня в про­шлое! – взмо­ли­лась она вме­сто от­ве­та на при­вет­ствие.

Она не мог­ла успо­ко­ить­ся, по­ка не за­кон­чи­ла свои объ­яс­не­ния. Но те­перь, гля­дя на ре­ак­цию двух жен­щин, Фу­ми­ко чув­ство­ва­ла се­бя глу­по.

Хи­рай про­дол­жа­ла смот­реть на стран­ную по­се­ти­тель­ни­цу с ух­мыл­кой, а Ка­зу бы­ла хо­лод­на и из­бе­га­ла встре­чать­ся гла­за­ми с Фу­ми­ко.



«Ес­ли бы воз­вра­ще­ние в про­шлое бы­ло прав­дой,


я

ду­маю, это ме­сто при­вле­ка­ло бы тол­пы на­ро­ду».


Но един­ствен­ны­ми по­се­ти­те­ля­ми в ка­фе бы­ли жен­щи­на в бе­лом пла­тье, муж­чи­на с ту­ри­сти­че­ским жур­на­лом, Хи­рай и Ка­зу – все те же ли­ца, что и неде­лю на­зад.

– Ведь здесь мож­но вер­нуть­ся в про­шлое? – пе­ре­спро­си­ла Фу­ми­ко с вол­не­ни­ем.

Михаил Афанасьевич Булгаков

ИГРА ПРИРОДЫ

А у нас есть железнодорожник с фамилией Врангель... Из письма рабкора
Дверь, ведущую в местком станции М., отворил рослый человек с усами, завинченными в штопор. Военная выправка выпирала из человека.

Предместком, сидящий за столом, окинул вошедшего взором и подумал: «Экий бравый»...

— А вам чего, товарищ? — спросил он.

— В союз желаю записаться, — ответил визитер.

— Тэк-с... А вы где работаете?

— Да я только что приехал, — пояснил гость, — весовщиком сюды назначили.

— Тэк-с. Ваша как фамилия, товарищ?

Лицо гостя немного потемнело.

— Да фамилия, конечно... — заговорил он, — фамилия у меня... Врангель.

Наступило молчание. Предместком уставился на посетителя, о чем-то подумал и вдруг машинально ощупал документы в левом кармане пиджака.

— А имя и, извините, отчество? — спросил странным голосом.

Вошедший горько и глубоко вздохнул и вымолвил:

— Да, имя... ну, что имя, ну, Петр Николаевич.

Предместком привстал с кресла, потом сел, потом опять привстал, глянул в окно, с окна на портрет Троцкого, с Троцкого на Врангеля, с Врангеля на дверной ключ, с ключа косо на телефон. Потом вытер пот и спросил сипло:

— А скудова же вы приехали?

Пришелец вздохнул так густо, что в предместкоме шевельнулись волосы, и молвил:

— Да вы не думайте... Ну, из Крыма...

Словно пружина развернулась в предместкоме.

Он вскочил из-за стола и мгновенно исчез.

— Так я и знал! — кисло сказал гость и тяжко сел на стул.

Со звоном хлопнул ключ в дверях. Предместком, с глазами, сияющими как звезды, летел через зал 3-го класса, потом через 1-й класс и прямо к заветной двери. На лице у предместкома играли краски. По дороге он вертел руками и глазами, наткнулся на кого-то в форменной куртке и ему взвыл шепотом:

— Беги, беги в месткоме дверь покарауль! Чтоб не убег!..

— Кто?!

— Врангель!..

— Сдурел!

Предместком ухватил носильщика за фартук и прошипел:

— Беги скорей, дверь покарауль!..

— Которую?!

— Дурында... Награду получишь!..

Носильщик выпучил глаза и стрельнул куда-то вбок... За ним — второй.

Через три минуты у двери месткома бушевала густая толпа. В толпу клином врезался предместком, потный и бледный, а за ним двое в фуражках с красным верхом и синеватыми околышами. Они бодро пробирались в толпе, и первый звонко покрикивал:

— Ничего интересного, граждане! Попрошу вас очистить помещение!.. Вам куда? В Киев? Второй звонок был. Попрошу очистить...

— Кого поймали, родные?

— Кого надо, того и поймали, попрошу пропустить...

— Деникина словил месткомщик!..

— Дурында, это Савинков убег... А его залопали у нас!

— Я обнаружил его по усам, — бормотал предместком человеку в фуражке, — глянул... Думаю, батюшки — он!

Двери открылись, толпа полезла друг на друга, и в щели мелькнул пришелец...

Глянув на входящих, он горько вздохнул, кисло ухмыльнулся и уронил шапку.

— Двери закрыть!.. Ваша фамилия?

— Да Врангель же... да я ж говорю...

— Ага!

Форменные фуражки мгновенно овладели телефоном.

Через пять минут перед дверьми было чисто от публики и по очистившемуся пространству проследовал кортеж из семи фуражек. В середине шел, возведя глаза к небу, пришелец и бормотал:

— Вот, Твоя воля... замучился... В Херсоне водили... в Киеве водили... Вот горе-то... В Совнарком подам, пусть хоть какое хочут название дадут...

— Я обнаружил, — бормотал предместком в хвосте, — батюшки, думаю, усы! Ну, у нас это, разумеется, быстро, по-военному: р-раз — и на ключ. Усы — самое главное...



___________



Ровно через три дня дверь в тот же местком открылась и вошел тот же бравый. Физиономия у него была мрачная.

Предместком встал и вытаращил глаза.

— Э... вы?

— Я, — мрачно ответил вошедший и затем молча ткнул бумагу.

Предместком прочитал ее, покраснел и заявил:

— Кто ж его знал... — забормотал он... — гм... да, игра природы... Главное, усы у вас, и Петр Николаевич...

Вошедший мрачно молчал...

— Ну что ж... Стало быть, препятствий не встречается... Да... Зачислим... Да, вот, усы сбили меня...

Вошедший злобно молчал.



___________



Еще через неделю подвыпивший весовщик Карасев подошел к мрачному Врангелю с целью пошутить.

— Здравия желаю, ваше превосходительство, — заговорил он, взяв под козырек и подмигнув окружающим, — ну, как изволите поживать? Каково показалось вам при власти Советов и вообще у нас в Ресефесере?

— Отойди от меня, — мрачно сказал Врангель.

— Сердитый вы, господин генерал, — продолжал Карасев, — у-у, сердитый. Боюсь, как бы ты меня не расстрелял. У него это просто, взял пролетария...

Врангель размахнулся и ударил Карасева в зубы так, что с того соскочила фуражка.

Кругом засмеялись.

— Что ж ты бьешься, гадюка перекопская? — сказал дрожащим голосом Карасев. — Я шутю, а ты...

Врангель вытащил из кармана бумагу и ткнул ее в нос Карасеву. Бумагу облепили и начали читать:

«...Ввиду того, что никакого мне проходу нету в жизни, просю мне роковую фамилию сменить на многоуважаемую фамилию по матери — Иванов...»

Сбоку было написано химическим карандашом «удовлетворить».

— Свинья ты... — заныл Карасев. — Что ж ты мне ударил?

— А ты не дражни, — неожиданно сказали в толпе. — Иванов, с тебя магарыч!

Комментарии. В. И. Лосев

Игра природы

Впервые — Гудок. 1924. 13 сентября. С подписью: «Михаил Булгаков».

Печатается по тексту газеты «Гудок».



Булгаков иногда позволял себе и в «Гудке», где естественными и нужными считались только фельетоны на производственные темы железнодорожного ведомства, блеснуть сатирой на общеполитические темы. И в этом вроде бы безобидном фельетоне разбросана по тексту большая порция яду. Например, такой кусочек: «...глянул... на портрет Троцкого, с Троцкого на Врангеля, с Врангеля...» Или еще: «Каково показалось вам при власти Советов и вообще у нас в Ре-Се-Фе-Се-Ре?» Это «Ре-Се-Фе-Се-Ре» Булгаков с наслаждением вкраплял и в другие свои сочинения. И конечно, без размашистого удара Врангеля-Иванова по физиономии глумливого пролетария Карасева фельетон не имел бы логического, эффектного конца.