Хелен Файфер

Забытый коттедж

Серия - Детектив Энни Грэм – 3

Глава 1

Она выглянула из окна спальни в сад перед домом — сад, полный цветов, часть из которых дикие, а некоторые из них она посадила сама. Яркие цветы покачивались на ветру. Она услышала людей и собак еще до того, как они появились в поле зрения. Они находились на приличном расстоянии, но быстро приближались. Она бросила последний взгляд на сад, который так лелеяла, и запечатлела его в своем сознании, затем повернулась и побежала.

Энни Грэм бежала, спасая свою жизнь. Она держалась за левый бок, чтобы ослабить боль, из-за которой ей было трудно дышать. Выбежала через заднюю дверь дома и перемахнула через сухую каменную стену. Она не знала лес, в котором находилась, но понимала, что, если собаки и люди ее догонят, это закончится не очень хорошо. Собаки рычали. Она слышала, как они клацали зубами, слишком близко от нее.

Тяжело дыша и схватившись за бок, она продолжала искать дерево, на которое могла бы взобраться, или здание, в котором могла бы укрыться. Ее босые ноги были порезаны, кровоточили и оставляли собакам след, по которому ее легко обнаружить. Все бесполезно, она никак не могла убежать от них. Она даже не знала, почему бежит. Усталое и подавленное, ее тело говорило ей сдаться и ждать, пока ее найдут.

Что бы она ни сделала, это можно объяснить. Она офицер полиции, поэтому не могла сотворить ничего слишком плохого. Притормозив, чтобы перевести дыхание, она услышала крики приближающихся к ней преследователей. Они были возбуждены и повторяли одни и те же слова снова и снова:

— Ты не должен позволять ведьме жить, ты не должен позволять ведьме жить.

Страх наполнил ее сердце. Она не ведьма, это глупо. С чего бы кому-то так думать? Голоса теперь звучали близко — слишком близко. Они скандировали в исступлении.

Энни посмотрела вниз, ожидая увидеть свою полицейскую форму, но была поражена, обнаружив на себе длинное белое хлопковое платье. У нее в гардеробе даже не было ничего похожего. Выброс адреналина пробудил в ней стремление выжить во чтобы то ни стало, и она снова побежала.

Она услышала шум бурлящей реки, не слишком далеко, если бы она могла вбежать в нее, это очистило бы ее ноги и сбило собак со следа. Когда впереди показалась быстрая река, она почувствовала надежду, что все может закончиться не так плохо, как она думала.

Заставляя себя двигаться дальше, слишком сосредоточенная на том, чтобы добраться до ледяной воды, она не заметила мшистый валун, торчащий из земли, и влетела прямо в него. Мучительная боль пронзила ее ногу, Энни потеряла равновесие и начала падать в воду, дергаясь так сильно, что очнулась от кошмара и одновременно сумела разбудить Уилла.

— О боже, это был сон. Это был всего лишь сон.

Сонный Уилл потянулся и включил прикроватную лампу. Он посмотрел на часы: три часа ночи.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Извини, я не хотела тебя будить. Дурной сон.

Уилл моргнул и посмотрел на нее. Энни была вся в поту, а волосы прилипли ко лбу.

— Не хочешь рассказать, о чем он был?

Она покачала головой.

— Нет, пожалуй, я хочу забыть об этом.

Он кивнул и притянул ее к себе.

— Я защищу тебя от твоих страшных снов. Хочешь, помогу тебе снова заснуть, отвлечься от них?

Она рассмеялась.

— У тебя желание секса постоянно действует на мозг?

— Только когда я с тобой, но сейчас соглашусь на объятия.

Уилл лег на спину, и Энни рядом с ним, он обнял ее, а она положила голову ему на грудь. Почти сразу же он начал глубоко дышать, а она лежала, слушая его, наблюдая, как поднимается и опускается его грудь. Ей хотелось бы так легко снова заснуть. Уже второй раз ей снился один и тот же кошмар, и она просыпалась в одно и то же время. Это заставляло ее чувствовать себя неуютно из-за того, что какая-то темная тень парила на заднем плане, скрываясь из виду. Энни понятия не имела, что это или что могло означать.

Отодвинув тревожные мысли на задний план, она начала думать о свадьбе, до которой оставалось всего четырнадцать недель. Она подняла руку, чтобы взглянуть на красивое обручальное кольцо, которое Уилл подарил ей. Кто сказал, что мечты не сбываются? У Энни сбывались, и ее жизнь никогда не была такой совершенной. Ей казалось, что они с Уиллом созданы друг для друга, они такая хорошая пара. Хотя для того, чтобы зайти так далеко, потребовалось пережить несколько ужасных ситуации. Но благодаря им они оба стали намного сильнее и увереннее в своих чувствах друг к другу.

Энни подумала о винтажном свадебном платье, которое нашла в маленьком магазинчике в Кендале в прошлом месяце, и о том, как ее сразу потянуло к нему.

Высокий лиф с корсетом из китового уса, обтянутый тончайшим кружевом, был таким красивым, что она не могла не протянуть руку, чтобы прикоснуться к нему. Платье имело шелковую длинную юбку, покрытую таким же нежным кружевом, а на нем были нашиты мельчайшие кристаллы и жемчуг, заставляющие его сверкать.

Лили была занята тем, что доставала платья для нее, чтобы примерить, когда Энни повернулась к продавщице и спросила, может ли она начать с него.

— Извините, но оно для демонстрации, а не для продажи. Оно очень старое, но у нас есть некоторые современные варианты, которые я могу вам показать.

Лили обернулась и увидела разочарование, отразившееся на лице Энни.

— Дорогая, у всего есть своя цена. Пожалуйста, позвольте моей подруге его примерить. Очень аккуратно, и мы никому не скажем, если и вы этого не сделаете.

Продавщица на секунду замешкалась, затем кивнула и начала снимать платье с манекена. Энни отнесла его в гардеробную и позволила помочь ей надеть его. В глубине души она знала, что это то самое платье, и оно единственное. Платье было таким изящным и стильным, что она должна его заполучить. Она безумно расстроится, если они не продадут его ей. Оно даже идеально село по фигуре, благодаря предсвадебному мандражу и потере аппетита.

В ее глазах промелькнула картинка женщины, первой надевшей это платье, — она была очень похожа на Энни, но с гораздо более светлой кожей и рыжими волосами. Энни знала, что женщина, вышедшая замуж в этом платье, провела остаток своей жизни со своим мужем, счастливая до тех пор, пока смерть их не разлучила. Энни восприняла это как прекрасное предзнаменование для нее и Уилла.

Когда она открыла занавеску и вышла, Лили ахнула.

— О, Энни, ты выглядишь потрясающе, просто прекрасно.

Даже продавщица согласилась.

— Позвольте мне поговорить с хозяйкой магазина, посмотрим, что мы можем сделать. Платье как будто было сшито для вас.

Энни посмотрела в зеркало и улыбнулась. Это платье сильно отличалось от ужасного зеленого костюма, в котором она выходила замуж за своего первого мужа, Майка, когда ей было всего девятнадцать. Энни чувствовала себя принцессой и знала, что Уиллу оно понравится. Лили принесла большую заколку с бриллиантами, которую прикрепила сбоку к волосам Энни.

— Мне все равно, сколько стоит это платье, мы должны его купить.

— Ну, если за него грабительская цена, то я так не думаю, есть много других.

Продавщица вернулась в комнату с улыбкой на лице.

— Уф, вы застали ее в удачный день. Хозяйка сказала, что если платье идеально вам подходит, и я заверила ее, что так оно и есть, то вы можете его купить. Единственная проблема в том, что его цена будет восемьсот фунтов.

Лили выхватила свою кредитную карточку:

— Готово, и большое спасибо за вашу помощь.

Энни не могла перестать ухмыляться. Она и сама могла позволить себе купить платье. Она копила деньги, и у нее было более чем достаточно, чтобы заплатить за него, если Лили когда-нибудь ей позволит. Она лежала в постели, прижавшись к Уиллу, счастливо размышляя о предстоящей свадьбе, и постепенно воспоминания о кошмаре ушли на второй план, и она снова заснула.

Когда Энни проснулась, то совсем забыла о дурном сне, пока не попыталась встать. Нога болела. Она посмотрела на свою левую ногу, на которой появилась пара царапин и начал проявляться большой синяк сбоку. Должно быть, она ударилась о прикроватный столик, когда металась во сне прошлой ночью. Энни доковыляла до ванной, где наполнила ванну и понадеялась, что теплая вода немного снимет боль.

Уилл уже ушел на работу. Он отправился пораньше, а она опаздывала. Большую часть времени они походили на корабли, встречающиеся только ночью, но в данный момент это устраивало их обоих. Энни не хотела, надоесть Уиллу, а если ее не будет рядом все время, то этого не случится, хотя она скучала по нему. Ей никогда не надоедало быть с ним, в отличие от Майка. В первом браке она делала все, чтобы не проводить время в компании своего мужа. Никогда не жаловалась на то, что ей приходится работать сверхурочно, и Энни надеялась, что никогда не будет чувствовать себя так, возвращаясь домой к Уиллу. Она вылезла из ванны и спустилась вниз.

Зазвонил телефон, и она подняла трубку, чтобы услышать затаившую дыхание Лили.

— Ох, Энни, Том... он упал в обморок. Мы едем в больницу. Он без сознания. — Она всхлипнула.

— Куда они его везут, Лили? В какую больницу? Мы скоро будем там. С ним все будет в порядке, он в лучших руках.

— «Вестморленд Дженерал».

— Мы уже в пути, Лили. Обещаю, мы скоро будем.

Энни повесила трубку и позвонила Уиллу, который ответил после первого же гудка.

— Уилл, твой отец потерял сознание, его везут в больницу Вестморленд Дженерал в машине скорой помощи. Лили с ним.

— Насколько это серьезно, Энни? Лили сказала?

— Она не знает. Я сказала, что мы скоро будем там.

— Я буду через минуту.

— Уже собираюсь. Веди машину осторожно, Уилл.

Она оделась, схватила телефон и немного денег, а затем подождала Уилла на пороге. Его «БМВ» свернул на улицу, она сбежала по ступенькам и забралась внутрь. Обычно загорелое лицо Уилла выглядело бледным.

— Она перезвонила?

Энни покачала головой.

— Нет, но им потребуется некоторое время, чтобы добраться туда. Если ты нажмешь на газ, мы не так уж сильно от них отстанем. С ним все будет в порядке, Уилл, он, как и ты, сделан из прочного материала.

— Я надеюсь на это, Энни. Не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось сейчас, особенно перед свадьбой.

Энни сморгнула слезы. Она обожала Тома и не знала, что будет делать, если случится немыслимое.

Они ехали молча, Уилл держал ногу на педали. Дороги не были оживленными, и они добрались до больницы вовремя. Сразу отправились в отделение неотложной помощи и несчастных случаев, где Лили стояла в углу с бледным лицом, обхватив себя руками. Уилл подбежал к ней и обнял, она обняла его в ответ. В конце концов они разомкнули объятия, и Лили обняла Энни.

— Спасибо, что приехали так быстро… Я не знаю, что делать. В одну минуту он был в порядке, а в следующую рухнул на кухонный пол. Услышала громкий грохот и подумала, что он уронил тарелку. Я испытала такое потрясение, увидев его лежащим там.

— С тобой кто-нибудь уже говорил? У парамедиков были какие-нибудь идеи о том, что случилось?

— Они сказали, что это мог быть инсульт или сердечный приступ… Доктор пообещал выйти, как можно скорее.

Лили разрыдалась, и Уилл шагнул вперед, чтобы снова обнять ее. Энни посмотрела на него и еще раз поблагодарила свою счастливую звезду за то, что он у нее есть, затем повернулась, чтобы пойти и посмотреть, сможет ли она найти кого-нибудь, с кем можно поговорить и выяснить, что происходит.



1 июля 1782 года



Бетси Бейкер слушала, как ее мать стонет на своей маленькой кровати за занавеской в гостиной, и улыбалась. Мать только и делала, что жаловалась на погоду, на соседей, на то, что было на чай, на то, что делала Бетси, и так далее, и тому подобное.

Сколько она себя помнила, ее мать любила давать ей тумаков, любое оправдание приводило к тасканию за ухо. Если она не выполняла свои обязанности по дому или опаздывала, когда играла, ее наказанием становился хитрый удар под ребра. Ее мать всегда была пьяницей, и то, насколько сильно она ударит, зависело от того, насколько она пьяна.

Теперь, когда Бетси повзрослела и осмелилась дать сдачи, ударов стало намного меньше. Вместо этого ее мать предпочитала использовать свой злобный язык, чтобы наброситься на нее, но Бетси почти двадцать один год, и она достаточно взрослая, чтобы уйти из дома. Если бы только ей было куда пойти, но мать, удерживала ее, всегда играя на своем слабом здоровье.

Бетси хотела жить своей собственной жизнью, с мужчиной, она хотела жить где-нибудь, где не было бы сыро и грязно и не пахло бы несвежим элем. Она хотела быть свободной, чтобы делать все, что ей заблагорассудится, с кем бы она ни захотела.

Ее отец умер, когда ей было всего пять лет. Она скучала по нему. Он пел ей и рассказывал истории, и она знала, что он любил ее намного больше, чем когда-либо любила ее мать.

Теперь, благодаря Бетси, у ее матери действительно слабое здоровье. Несколько ночей назад Бетси услышала разговоры в деревне о порошке под названием мышьяк, который можно купить в аптеке. Джосс Браун, живший на ферме неподалеку, рассказывал остальным мужчинам в пабе, что купил немного, чтобы убить крыс, наводнивших его сараи с сеном.

Бетси работала за стойкой бара «Голова королевы», где каждый вечер собирались мужчины. Ее мать ненавидела, когда она работала в пабе, но эта работа давала Бетси шанс выбраться из тесного, холодного коттеджа.

Она флиртовала с Джоссом уже несколько недель. Она всегда вела себя тихо в присутствии других мужчин, но Джосс ей нравился, или ей следовало бы сказать, что ей нравился большой коттедж, в котором он жил со своими двумя сыновьями. Это была часть фермы, которой владели его мать и отец. Джосс был вдовцом; его жена умерла в прошлом году, и с тех пор он держался особняком, но три раза в неделю заходил в паб выпить эля и поболтать.

Бетси сделала бы все, чтобы сбежать от своей матери, и, хотя она не любила детей и не хотела заводить их сама, смогла бы мириться с ужасными вещами, пока не появится что-то или кто-то получше.

Этим утром она пошла в аптеку и попросила немного мышьяка, чтобы убить крыс, которые внезапно появились в их доме. Аптекарь передал ей немного и сказал, чтобы она пользовалась им очень осторожно, и она была.

Она взяла его прямо домой и положила в старую жестянку в задней части кладовки, предварительно насыпав немного в бульон своей матери. Она думала, что без матери жизнь станет намного проще. Не прошло и получаса, как ее мать начала жаловаться на ужасную боль в животе и плохое самочувствие. Она легла в постель и пролежала там весь день, стонала и охала. Бетси принесла ей чашку чая с еще большим количеством порошка, а затем ушла в паб.

Ее мать умоляла вызвать врача, и она сказала, что пойдет и приведет его, но не собиралась этого делать. Она хотела оставить мать наедине с этим, пока пойдет на работу, надеясь, что к тому времени, когда вернется домой, женщина будет мертва, и тогда она вызовет врача.

Когда Бетси проходила через парадную дверь паба, она столкнулась с Джоссом, который уже выходил.

— Извини, Джосс, я тороплюсь. Никогда не видела тебя здесь в это время. Ты уже уходишь? Еще так рано.

— Добрый вечер, Бетси. Сегодня прекрасный день не находишь?

Бетси кивнула в знак согласия, если ее мать умрет, когда она вернется домой, это будет действительно великий день.

— Да, Джосс, день чудесный. Почему бы тебе не вернуться в паб и не выпить еще по стаканчику — мне нравится тебя видеть, и с кем я буду разговаривать всю ночь, если ты сейчас уйдешь домой?

Она видела, как по его щекам ползет румянец, и он смотрел на нее так, словно видел ясно впервые. Он обратил внимание на ее длинные черные волосы, льдисто-голубые глаза и пышную грудь.

— Я хотел бы вернуться, правда, но мой отец не здоров, и я пообещал, что подою коров и заберу своих мальчиков домой. Они на ферме с моей матерью.

Бетси протянула руку и провела пальцами по его обнаженной руке.

— Мне жаль это слышать, Джосс. Надеюсь, что к утру ему станет лучше, и тогда ты сможешь вернуться и поговорить со мной завтра вечером. То есть, если ты захочешь?

Джосс вздрогнул от ее прикосновения и улыбнулся.

— Я буду ждать тебя здесь. Не забывай об этом, Джосс Браун.

Она развернулась и вошла в паб, но почувствовала спиной его взгляд. Он стоял и смотрел, пока она не закрыла тяжелую деревянную дверь, и он больше не мог ее видеть.

У Бетси сегодня просто замечательный день. Если все пойдет по плану, Джосс может предложить свою помощь, и тогда она расплачется и скажет ему, что ей невыносимо жить в своем холодном, сыром доме, в котором все еще пахло смертью. Она надеялась, что он предложит ей комнату в своем коттедже в обмен на приготовление пищи и уборку. Затем она предпримет все что возможно, пока он не влюбится и не попросит ее руки.

В пабе было многолюдно, и Бетси весь вечер усердно работала. Старый Джек Томас не оставлял ее в покое. Для старика он вел себя как осьминог, и всякий раз, когда она проходила мимо него, хватал за задницу. Она посмеялась над ним и оттолкнула руку, сказав, чтобы он вел себя прилично, иначе она вышвырнет его из паба. Остальные мужчины рассмеялись. Болтовня в пабе велась добродушная, тепло от солнца сегодня хорошо сказалось на настроении всех присутствующих.

Когда пришло время возвращаться домой, Бетси почувствовала, как у нее скрутило живот. Она никогда раньше не видела мертвого человека и надеялась, что ее мать не похожа на кого-то из ночного кошмара.

Накинув плащ на плечи, она отклонила предложение одного из молодых людей в пабе проводить ее до дома. Она не хотела, чтобы какие-либо сплетни дошли до Джосса, у них маленькая деревня, так что это могло легко случиться, без всяких сомнений.

Ее дом находился не более чем в двух минутах ходьбы от паба, и Бетси быстро добралась, хотя и топталась на месте, беспокоясь о том, что ей предстояло найти. Она постояла снаружи минуту, пытаясь унять дрожь в руках, затем толкнула входную дверь и вошла внутрь, прислушиваясь к звукам. Было так тихо, она не могла вспомнить, когда в последний раз слышала такой покой в этом доме.

— Мама, я уже дома. Как ты себя чувствуешь — все еще хочешь, чтобы я привела доктора?

Свечи не горели, как это было бы в любую другую ночь. Дом наполнился темнотой. Сердце Бетси учащенно билось от страха и волнения при мысли о том, что она может обнаружить за потрепанной, изъеденной молью занавеской, отделявшей гостиную от спальни ее матери.

Она наощупь прошла в маленькую кухню, вдоль полки над плитой, за свечой и спичками. Чиркнула спичкой, и оранжевое пламя на мгновение осветило комнату. Бетси поднесла пламя к фитилю, прежде чем оно погасло, вскоре он загорелся, и свеча начала гореть.

Не осознавая, как сильно дрожала ее рука, пока не подняла подсвечник, Бетси посмотрела в сторону занавески. Ноги не хотели двигаться, но она заставляла себя сделать шаг вперед, пока не коснулась рукой грубого материала.

Отдернув занавеску, она закричала. Ни на минуту Бетси не ожидала, что ее мать будет выглядеть так, как сейчас. На ее лице застыло выражение искаженной агонии. Ее голова была повернута в сторону занавески, глаза широко открыты, она смотрела на Бетси, обвиняя ее в убийстве, а вокруг рта скопилась кровь — так много крови.

Бетси понятия не имела, что она ожидала увидеть, но не такое, и она продолжала кричать, пока соседи не прибежали посмотреть, в чем дело. Ее увела соседка миссис Уитмен, которая бросила один взгляд на тело матери Бетси и ахнула, перекрестившись.

— Пойдем, дитя, сейчас ты ничего не можешь для нее сделать.

Бетси позволила отвести себя за руку к соседнему дому. Он был полон света и пах не так, как ее дом. По лестнице спустился подросток с затуманенными глазами, и миссис Уитмен приказала ему сбегать за доктором Джонсоном.





Глава 2

Прозвенел звонок, возвещая, что время посещений закончилось, и Энни наклонилась, чтобы поцеловать Тома в щеку. Он был так бледен и постарел с тех пор, как его госпитализировали три дня назад, но, по крайней мере, он жив. Уилл тоже наклонился и поцеловал своего отца, который улыбнулся им обоим. Его речь была невнятной, он говорил медленно.

— Вот видишь, мой сын действительно очень мягкий под этой крутой внешностью.

Энни кивнула.

— Он очарователен, но вы заставили нас всех поволноваться, Том. Больше так не делайте.

— Я постараюсь.

Они повернулись и по очереди обняли Лили, а затем оставили их наедине. Закрыв за собой дверь в отдельную палату, Энни и Уилл вышли из больницы рука об руку. Никто из них не произнес ни слова, пока не вышли на улицу.

— Знаешь, отцу действительно повезло, приступ не слишком повлиял на его речь, и он все еще может ходить и двигать руками. Хотя я думаю, что ему понадобится кто-то, чтобы помогать по дому. Несправедливо ожидать, что Лили будет присматривать за домом и моим отцом. Он может позволить себе нанять помощника.

— Ох, не знаю, у многих людей на самом деле нет такой возможности, Уилл. Им приходится просто смириться с этим, но я не против заглядывать каждый день по дороге с работы домой.

— Я знаю, но мой отец не из большинства людей. Он может позволить себе домработницу или медсестру, чтобы она помогала. Даже если это только до тех пор, пока он не встанет на ноги. Я поговорю с Лили. Держу пари, она наотрез отказывается, но в этом есть смысл. Мне бы просто хотелось, чтобы мы жили немного ближе к ним.

— Мы всегда можем остановиться у них на некоторое время.

— Да, мы могли бы, но это не значит, что кто-то из нас часто бывает рядом. Мы оба работаем по многу часов и в разные смены. Что думаешь, если мы переберемся куда-нибудь в район Озер, поближе для тебя к работе и поближе к моему отцу?

— Я бы с удовольствием, Уилл, но это зависит от того, что мы можем себе позволить. Мне нравится твой дом. Он идеален, и покупка чего-то подобного в Озерах обойдется намного дороже, чем мы можем потратить.

Уилл притянул ее к себе и поцеловал. Ему нравилось, как она практично обращается с деньгами. Энни никогда не ожидала многого в отличии от большинства людей, учитывая богатство его отца.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. А теперь давай, отвези меня домой. Мне нужно отмокнуть в ванне и надеть пижаму.

— А еще тебе нужно, чтобы я потер тебе спинку.

— Верно, но в эту самую минуту мне просто необходим бокал вина и шоколад.

Уилл открыл для нее дверь машины, и Энни села. Это был долгий день. Она начала работать в восемь, поэтому встала в шесть, затем отработала десятичасовую смену, полную событий, а затем отправилась прямо в больницу, чтобы встретиться с Уиллом. Энни откинулась на мягкое кожаное сиденье «БМВ» Уилла и закрыла глаза.

Он посмотрел на нее и улыбнулся. Уилл собирался начать поиски дома, в который Энни влюбилась бы и который располагался бы намного ближе к ее работе и дому его отца.

Он не возражал, если ему придется дольше ездить на работу. Уиллу нравилось водить машину. Это давало ему время все обдумать. Несколько его дел были раскрыты во время долгих автомобильных поездок, когда у него появлялось время по-настоящему подумать о них.

Все, чего он хотел, — это сделать Энни счастливой, дать ей ту жизнь, которую она заслуживала. Он слышал от друга своего отца о фермерском коттедже, который пустовал двадцать лет. Его собирались выставить на аукцион, и завтра Уилл назначит встречу, чтобы посмотреть этот коттедж.

Он находился на окраине Хоксхеда, не так близко, как ему хотелось бы, но это красивая деревня, и там ходил автомобильный паром почти каждый день, так что Энни могла без проблем добираться до Боунесса.

В последний раз, когда вместе проводили выходные, они отправились в причудливую деревню побродить, и Энни сказала, что ей хотелось бы жить где-нибудь в таком месте, идеальном для них обоих.

Когда Уилл наконец подъехал к своему дому, он осторожно потряс за плечо уснувшую Энни.

— Давай, соня, просыпайся. Я приготовлю тебе ванну, пока ты будешь искать шоколад в шкафчиках.

***



Серебряный проигрыватель компакт-дисков на прикроватном столике играл успокаивающую классическую музыку, наполнявшую маленькую комнату. Удобная кровать, своя музыка, и впечатляющий вид из окна. Его комната выходила на ухоженный сад перед домом и фонтан с водой. На самом деле он не мог жаловаться. Все равно, что жить в отеле бесплатно, все потребности удовлетворялись.

Единственное, что портило ему обзор, это металлическая решетка на внешней стороне окна и запертая металлическая дверь, чтобы он не выходил из своей комнаты, когда ему захочется, но это вполне нормально. С того дня, как он попал в охраняемую больницу, он держал голову опущенной, всегда был вежливым и тихим — о, таким тихим.

Он провел шесть месяцев в медицинском отделении, где ему лечили серьезные ожоги лица, пока не поправился настолько, чтобы отправиться в охраняемое отделение.

Генри повернулся, наблюдая за медсестрами, которые как раз заканчивали свою смену, идущими по дорожке к главным воротам и караульному помещению. Он поймал свое отражение в зеркале и на секунду не узнал себя.

Его темные волосы сгорели в огне, а на голове появились глубокие шрамы. Кожа была розовой, блестящей и сморщенной, шрамы тянулись по одной стороне его лица. Он никогда не был тщеславным человеком, не особенно считая себя красивым, и все же ему совсем не нравилось лицо, которое смотрело на него сейчас. Конечно, шляпа и темные очки скроют худшее, если ему когда-нибудь разрешат вернуться в реальный мир, в чем он сомневался.

Он представлял слишком большой риск для женщин, как сказал судья на суде, и Генри не мог с ним спорить. В нем было много злобы по отношению к женщинам, вот почему он оказался в таком затруднительном положении.

Медсестры никогда не смотрели на него прямо, за исключением Меган, с розовой прядью в волосах и татуировками, идущими по одной руке. Она была достаточно молода, чтобы быть его дочерью, и часто сидела на краю его кровати, разговаривая с ним о погоде или спрашивая, как он себя чувствует.

Она рассказывала ему о своих проблемах с последним парнем, что Генри нисколько не интересовало. Но если он думал, что жил одинокой жизнью до того, как попал сюда, то теперь все стало намного хуже, когда его заперли и обращались с ним как с уродом. Он знал, что Меган болезненно очарована им. Ей, наверное, до смерти хотелось узнать, почему он сделал то, что сделал, но она никогда бы не спросила. Ей запрещено говорить с ним о его преступлениях.

Про них он разговаривал с доктором Грейс Маршалл, которая была там, и видела, как разворачивалась драма, и как его поймали. Он испытывал к ней тайное уважение, ведь она почти видела его в действии. Он не думал, что когда-нибудь убьет ее, потому что она слишком ценна, и ему нравились их маленькие беседы, даже если все, что он говорил ей, было искаженной версией правды. Генри не был глуп и рассказывал ей только то, что, по его мнению, она должна знать.

Тем не менее, он питал некоторую слабость к медсестре Меган. Он не назвал бы это влюбленностью, потому что это смешно, но ему нравилось внимание, которое она уделяла ему, и он поощрял ее. Рассказывал о своей жизни до того, как оказался здесь, в обмен на информацию о том, как работала больница, что она делала в обычный день, сколько охранников находилось в караульном помещении и патрулировало территорию. Генри не собирался оставаться запертым в этом месте до конца своей жизни.

Как только достаточно поправился, он захотел навестить парочку старых знакомых, и у него появился план, который он собирался осуществить.

Когда его госпитализировали, боль казалась невыносимой. В те дни, в затуманенной морфием голове, только мысль о том, чтобы снова встретиться с Энни Грэм и Уиллом Эшвортом, поддерживала его. Она дала ему волю к жизни, несмотря ни на что.

Засовы на двери отодвинулись, и, как раз вовремя, вошла Меган с его обедом. Он должен был есть с другими мужчинами в этом крыле, но они вели себя жестоко по отношению к нему, смеялись и оскорбляли.

Его преступления были не хуже, чем любые из совершенных ими, но по какой-то причине он им не нравился, поэтому оставался в своей комнате до тех пор, пока медсестры и охранники каждый день не забирали его и не выводили на одинокую прогулку по территории в том, что он называл гигантской птичьей клеткой.

Он наслаждался часом физических упражнений и свежим воздухом. Ощущение солнца, ветра и дождя на своем лице он никогда больше не будет воспринимать как должное. Даже под проливным дождем он выходил на улицу и гулял, не пропуская ни одного дня. Охранники ненавидели его еще больше в плохую погоду и укрывались у стены здания или в одном из многочисленных дверных проемов.

Генри всегда обещал им, что будет хорошо себя вести, и он так и делал, потому что не хотел ничем рисковать, пока не придет время уйти и не возвращаться.

Это будет плохой день, когда Генри уйдет. Погода будет ужасной, чтобы помешать любым предпринятым поискам, и его запах смоет проливной дождь. Если, конечно, он не сможет заставить Меган помочь ему, и он думал, что наверно сможет.

Было бы стыдно убивать ее, но нужно, хотя она очень напоминала ему девушку, которую он недолго знал пару лет назад. Он никогда не забудет Дженну Уайт — она стала его первой жертвой.



Во время перевода этой книги мы делали рубрику «Заметки детектива Уэйна Стерлинга», в которой выдвигались мысли и предположения о том, что ждать читателям в следующих главах. Мы решили включить их в файлы готового перевода. Так что, если между главами натолкнетесь на них, можете полюбопытствовать и узнать к каким выводам пришел детектив Стерлинг или пропустить.



Автор заметок: Даниил Лосев.





Заметки детектива Уэйна Стерлинга



С момента окончания дела о «вонючке» и оборотне-полицейском миновало несколько месяцев (вторая книга в серии про Энни Грэм «Загадочные тени»), но оно так и не отпустило меня окончательно, подарив несколько бессонных ночей, проведённых в попытках хоть как-то систематизировать произошедшие в Камбрии события и найти всему логическое объяснение.

Надо заметить, что некоторые из них увенчались успехом. Так мне удалось установить связь между этим делом и другим – серией жестоких убийств, прогремевших на всю страну за полгода до этого. Меня нисколько не удивило, что у этой связи было определённое имя – Энни Грэм.

У девушки была удивительная способность притягивать к себе разного рода неприятности. Я даже набросал по этому поводу небольшой отчёт в надежде поделиться своими соображениями с тем, кто меня в это втянул. Но все мои письма возвращались обратно с пометкой «Адрес не существует», и вскоре я прекратил их посылать.

Постепенно я вновь погрузился в серые будни детектива. Единственным лучом света в них были мысли о грядущем отпуске, но один телефонный звонок, заставший меня на пороге офиса в конце последнего рабочего дня, поставил под сомнение все планы.

Номер звонившего не определился, а голос на том конце скорее напоминал машинную запись, нежели живую человеческую речь:

— Детектив Стерлинг? Рекомендую вам срочно проверить свою электронную почту. Для вас есть кое-что интересное.

На этом вызов был сброшен. Впрочем, колебался я недолго и уже через минуту выполнил рекомендацию неизвестного. Формат письма был таким же, как и раньше. Внутри – два текстовых файла.

Вначале шла короткая зарисовка из сна Энни: коттедж, сад, погоня. Судя по всему, она, благодаря своим паранормальным способностям, вновь оказалась в чьём-то теле. Я отметил два факта: хлопковое платье и выкрики «Ведьма». Мне показалось это важным.

Следующий эпизод переносил в современность. Хронологически он продолжал дело о «вонючке». Подготовка к свадьбе, выбор платья – всё это не несло никакой фактологической нагрузки. Разве что удивлял ранний предсвадебный мандраж, который начался более чем за три месяца.

Флешбэк из 1782 года понравился мне больше. В блокноте тут же появились новые заметки. Бетси Бейкер – эгоистичная и меркантильная работница паба, живущая с одинокой матерью, которая её использует. Бетси – девушка невыдающихся умственных способностей. Иначе она бы не решилась на топорное убийство с помощью мышьяка в тот же день, когда его приобрела. Или в то время это было обычным делом? Возможно, именно в её теле оказалась Энни в своём сне?

Вновь современность. Уилл Эшфорт собирается искать дом, чтобы переехать поближе к больному отцу. Не тот ли самый дом в Хоксхеде он выберет, где за двести лет до этого пахло сыростью и тленом? Очень вероятно.

Под занавес мне раскрыли и личность главного – я был в этом практически уверен – антагониста. Генри. Где-то я уже видел это имя. Так звали того самого серийного убийцу, который перерезал горло своим жертвам. Последовавшие за этим упоминания Дженны Уайт и Грейс Маршалл развеяли последние сомнения (первая книга в серии про Энни Грэм «Дом-призрак»). В Камбрии вновь что-то назревало. Оставалось только понять, какая роль на этот раз отведена детективу Стерлингу.



Глава 3

Энни была рада закончить работу. Она застряла на весь день, управляя движением под палящим солнцем на авиасалон в Уиндермире. Ничего сложного, но было слишком жарко, чтобы работать, особенно под прямыми лучами солнца, когда разочарованные автомобилисты едут на вас со всех сторон, и ни один из них не понимает, что означает знак «стоп». Женщина с машиной, полной седовласых друзей, чуть не сбила ее, и Энни пришлось сдержаться, чтобы не назвать ее «гребаной идиоткой». Это не очень понравилось бы публике и, вероятно, привело бы к жалобе сержанту, хотя оскорбление стало бы вполне заслуженным.

Маленький участок был пуст, когда она вернулась. Все наслаждались шоу, даже инспектор Кэти Хейз, которой всегда удавалось выбраться на столько общественных мероприятий, на сколько она могла. Энни почувствовала облегчение, потому что это означало, что у нее есть время быстро принять душ и спокойно переодеться. А затем отправиться на автомобильный паром, чтобы встретиться с Уиллом на противоположной стороне озера Уиндермир в «Голове королевы» в деревне Хоксхед. Он обещал угостить ее чаем и бокалом холодного вина, и мысль об этом радовала ее весь день.

Она вытерлась и надела пару серых льняных брюк, которые были намного легче, чем ее толстые черные форменные штаны, и бледно-зеленую блузку. Уложила волосы и быстро накрасилась. Ее нос обгорел, поэтому она прикрыла его, как могла, и пошла на выход из участка.

В коридоре хлопнула дверь. Энни остановилась, она знала, что участок пуст — должно быть, это местный призрак. Она улыбнулась про себя. Хотя Энни не видела его, потому что он был очень застенчивым и держался особняком, ему нравилось хлопать дверями и давать ей знать, что он рядом. Ей он не угрожал и не пугал, поэтому она знала, что призрак не причинит вреда. Он просто занимался своими повседневными делами и ею не интересовался. Иногда все именно так. Не все призраки бродили вокруг, потому что застряли в этой жизни или не знали, как двигаться дальше. Некоторые оставались по собственному желанию.

Энни знала все это, потому что после серьезной травмы головы, полученной два года назад от ее ныне покойного мужа, начала видеть призраков. Поначалу видения сильно испугали, но через некоторое время она поняла, что это особый дар. С его помощью, она смогла победить серийного убийцу, тем самым оказав помощь прекрасному призраку по имени Элис.

Она подумала о призраке бедной маленькой девятилетней Софи, которая отчаянно нуждалась в помощи Энни. Ее нужно было освободить от человека-тени, который забрал Софи из семьи и держал при себе двадцать лет. Она пришла к Энни за помощью, и борьба с человеком-тенью стала самой страшной вещью, которую Энни делала до сих пор. Ее друг, отец Джон, пытался отправить человека-тень обратно в ад, но потерпел неудачу, и именно Энни смогла противостоять ему, отправив обратно, освободив Софи в процессе и воссоединив ее с умершей мамой.

Энни повезло, что мертвецы не мучили ее все время, но, если они нуждались в помощи, они приходили к ней.

Сначала Уилл был напуган этим, но он и Джейк, ее лучший друг, пришли к пониманию, что Энни теперь экстрасенс, а не психически неуравновешенная, и это способность стала просто частью ее жизни.

Она подошла к двери и крикнула в коридор:

— Пока, ты сейчас один, но кто-нибудь зайдет позже, а я вернусь завтра днем. — В ответ хлопнула еще одна дверь, и Энни улыбнулась про себя. Она хотела бы на самом деле познакомится с призраком участка, кем бы он ни был, когда тот наберется смелости показать себя.

Энни села в свой красный «Мини Купер» с откидным верхом и опустила крышу. Внутри было душно, и ей хотелось освежиться, и, кроме того, она делала это всего шесть раз в год, и тогда обязательно начинался дождь.

Дороги все еще были оживленными, и ей потребовалось гораздо больше времени, чтобы добраться до автомобильного парома, чем обычно. Там уже образовалась очередь, но ей удалось втиснуться на последнее место. Она заплатила свои четыре с половиной фунта и посмотрела на вид за водой. Он был прекрасен. По спокойному голубому озеру плыло множество лодок. Деревья, дома и холмы, окружавшие озеро, плавно сливались друг с другом. Паром был полон семей, и слышался смех, когда взволнованные дети выходили из машин своих родителей, чтобы полюбоваться видами.

Энни закрыла глаза. Она не думала, что есть что-то приятнее, чем звук детского смеха, и задавалась вопросом, будут ли у них с Уиллом когда-нибудь дети.

Уиллу сорок пять, так что он не слишком стар, чтобы стать отцом, а ей всего тридцать четыре, но они никогда не обсуждали эту тему. Она всегда думала, что не хочет детей, особенно с Майком. Казалось несправедливо подвергать их его вспышкам ярости. Без детей ей проще было уйти от первого мужа, и она испытала облегчение, когда это сделала.

В последнее время каждый раз, когда она видела женщину, толкающую детскую коляску, или мужчину, несущего малыша по оживленным улицам Боунесса, Энни представляла Уилла с милым ребенком на руках, и ее сердце немного щемило. Может быть, как только они поженятся и остепенятся, она заговорит с ним на эту тему и поймет, что он чувствует. Конечно, если он не захочет детей, они и так будут жить прекрасно, но она думала, что из него получился бы такой замечательный отец, что стыдно лишить его такой возможности.

Паром причалил на противоположной стороне озера с громким стоном и скрежетом металла о камень, а затем внезапно остановился. Барьеры поднялись, и она снова включила двигатель «Мини». На берегу стояла длинная очередь машин, ожидающих, чтобы попасть на паром и вернуться на другую сторону. Она тронулась и помахала контролеру. Затем проехала небольшое расстояние по направлению к Хоксхеду и мужчине своей мечты, который написал, что ждет ее в пабе, и сумел занять столик у входа. Энни припарковалась на стоянке, вытряхнула из сумочки десять пенсов и сунула их в автомат. Взяла билет и поспешила на встречу с Уиллом.

Раннее вечернее солнце все еще грело, и деревня была полна бродящих вокруг людей. Энни направилась к пабу и почувствовала, как ее сердце наполнилось радостью при виде Уилла и ледяного бокала вина на столе перед ним. Он оторвал взгляд от меню и улыбнулся ей, его голубые глаза искрились озорством. Уилл так походил на своего отца. Энни протиснулась мимо шумной американской пары, преграждавшей ей путь, и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. Он повернулся и поцеловал ее в губы, и настала ее очередь улыбнуться.

— Уф, как я рада тебя видеть — что за день.

Она села на деревянную скамью рядом с ним, взяла бокал и сделала большой глоток.

— Это потрясающе.

— Что именно... я или вино?

— Ты, конечно, и вино.

Он легонько толкнул ее в бок.

— Ты лжешь — ты имела в виду вино. Не знаю, как ты, но я умираю с голоду, и закажу самый большой стейк, который они могут вытащить из холодильника, с жареной картошкой.

Энни посмотрела на меню и кивнула в знак согласия.

— Мне бифштекс и картофель в мундире, пожалуйста.

Уилл встал и направился к бару, чтобы сделать заказ. Энни потягивала вино, наблюдая за посетителями. Она могла бы провести весь вечер, наблюдая за людьми.



Американская пара сидела рядом с пожилой парой на скамейке напротив и завела разговор о том, как красива деревня, и Энни согласилась с ними.

Это действительно было так. Она увидела церковь, стоявшую на крутом холме над деревенской площадью, и подумала об отце Джоне. Они давно не встречались, ей действительно следовало бы его навестить. Теперь, когда он насовсем перебрался в приход в Боунессе, она хотела спросить его о свадьбе. Когда Энни спасла ему жизнь в прошлом году, он сказал, что в долгу перед ней и пообещал провести ее свадьбу совершенно бесплатно. Она не стремилась к дешевой свадьбе, но ей бы очень хотелось, чтобы он обвенчал их с Уиллом.

Уилл снова появился и снова сел.

— У меня есть сюрприз, чтобы показать тебе после, но это подождет, пока мы не закончим есть.

— Ты же знаешь, я не люблю сюрпризов... может ты просто скажешь мне, прямо сейчас?

— Нет, извини, я не могу. На этот раз тебе придется набраться терпения, и в любом случае мне придется отвести тебя туда.

Энни скорчила рожицу. Понятия не имела, о чем Уилл говорит, но ей все равно, она могла подождать час. Они болтали о Томе, Лили, свадьбе, обо всем и обо всех, пока не принесли еду, и желудок Энни застонал от размера тарелки. Затем они ели в полной тишине, пока американка не наклонилась и не спросила ее, что она ест, потому что это выглядит божественно. Когда они оба закончили, Энни и Уилл вышли из паба и, держась за руки, пошли обратно к автостоянке.

— Что выберешь — поехать за мной или оставить свою машину здесь, и я отвезу тебя к ней завтра?

— Поеду с тобой, и тебе не нужно подвозить меня обратно. Кэти работает в Барроу до обеда. Я попрошу ее заехать за мной на обратном пути в Уиндермир, и она сможет высадить меня здесь.

— Звучит отлично. Поехали, тебе должно понравиться... я надеюсь.

Они сели в его машину, и Уилл поехал в противоположную сторону от той, что они обычно ездили, по небольшой дороге, которая вела через деревню, пока не проехали мимо большого фермерского дома и множества амбаров. Он продолжал ехать еще пару минут, а затем свернул у старых сломанных ворот на заросшую гравием подъездную дорожку.

Дорога была ухабистой, а живые изгороди так заросли, что невозможно было разглядеть, куда они ведут. Уилл ехал медленно, пока подъездная дорожка не закончилась перед большим домом, заброшенным и отчаянно нуждающемся в ремонте, но для Энни он стал любовью с первого взгляда.

— О боже, какой удивительный дом. Чей он?

Уилл остановил машину под огромным поникшим кустом сирени и взял ее за руку.

— Ну, это зависит от того, насколько тебе он нравится, потому что если очень, то он мог бы стать нашим.

Она посмотрела на него.

— Как?

— Ну, ты сказала, что хотела бы жить в этом районе, и он принадлежит другу моего отца, владельцу фермы, мимо которой мы проезжали. Он хочет продать его и собирался выставить на аукцион, но сказал, что если нам понравится, то мы можем сразу купить, это избавит его от необходимости пытаться продать коттедж.

Слезы заблестели в ее глазах, и впервые за несколько месяцев она потеряла дар речи.

— Но как мы можем себе это позволить?

Уилл начал смеяться.

— Это конечно, нахально с моей стороны, я знаю, но твой дом скоро купят, так что этих денег почти хватит, чтобы заплатить за этот коттедж. Мы можем продать мой дом, а затем использовать деньги от его продажи для ремонта. Но, честно говоря, тебе действительно не нужно беспокоиться, можем ли мы себе это позволить. Все, что меня волнует, — это то, понравился ли он тебе настолько, чтобы захотеть потратить время на его ремонт, а затем жить в нем. Остальное решится, само собой.

Уилл не хотел показаться чересчур надменным, но он мог себе позволить купить этот дом, не используя деньги Энни, но она захотела бы внести свой вклад, и он не хотел отнимать у нее независимость.

— Уилл, мне он очень нравится. Ты был внутри? Насколько все плохо?

— Я осмотрелся перед тем, как отправиться в паб, и, хочешь верь, хочешь нет, но, учитывая, что дом пустует уже более двадцати лет, он не в таком уж плохом состоянии. Крыша и конструкция прочные. Нужны только новые окна и двери, влагонепроницаемые, и внизу много маленьких комнат, которые можно объединить, чтобы сделать пространство более открытым и просторным, но посмотри, и сама скажи, что думаешь.

Они вышли из машины, и Энни взвизгнула. Сад зарос, но среди сорняков и ежевики росли васильки, лаванда, розы и дикие наперстянки. Уилл взял ее за руку и повел к входной двери, вокруг которой было построено собственное крыльцо. Шпалера с обеих сторон прогнила, и кремово-белая беспорядочная растущая роза, покрывавшая ее, держала все это вместе, но все равно ее стоило заменить.

Последовав за Уиллом на крыльцо, Энни вздрогнула, и волосы у нее на затылке встали дыбом. Ее встроенный сверхъестественный радар говорил, что в доме уже живет кто-то, кого Уилл никогда не увидит. Но Энни ни за что не позволила бы этому остановить ее, потому что знала, что хочет полюбить этот дом изнутри так же сильно, как уже полюбила снаружи.

Когда Уилл толкнул деревянную дверь, она посмотрела на выцветшую деревянную вывеску над ней — «Яблоневый Коттедж» — и вздохнула. Дом пока был пуст, и Уилл вел ее за руку из комнаты в комнату. Хорошо, что ни один из них не был высоким, так как потолки казались низкими. В каждой из них имелись открытые деревянные балки. Джейк будет биться о них головой, потому что очень высокий, но, ударившись пару раз, станет внимательнее.

Кухня была единственной комнатой, в которой все еще стояла большая часть шкафов и огромная старомодная плита. Она была не очень большая, и Уилл прочитал ее мысли.

— Если мы объединим эту и две другие комнаты, у нас получилась бы действительно большая кухня-столовая, где ты могла бы попрактиковаться в своих кулинарных навыках.

Он подмигнул ей, и она рассмеялась.

— Нахал, хорошо, что хоть ты умеешь готовить, иначе мы бы умерли с голоду. Уилл, мне очень нравится дом. Я прямо вижу огромный сосновый стол, стулья, диван и книжный шкаф в углу.

А еще она хорошо представляла бегающих и играющих детей, но не сказала этого, потому что не хотела, чтобы он испугался еще до того, как они закончат смотреть.

— Это все, о чем я когда-либо могла мечтать, но как насчет тебя? Твой дом такой же великолепный, только намного меньше.

— Мне здесь нравится, Энни, и я бы очень хотел жить здесь, в этом доме. Думаю, у него огромный потенциал, и он станет потрясающим семейным домом. Конечно, и большой занозой в заднице с этой перепланировкой, строителями и беспорядком, но если ты сможешь с этим смириться, то и я смогу.

Энни затаила дыхание. Уилл сказал «семейный дом», и она подумала, что, возможно, он думал о том же, что и она, но был слишком напуган, чтобы что-то сказать. Она обвила руками его шею и крепко поцеловала в губы, затем так же быстро отстранилась, взяла его за руку и потащила к шаткой, крутой лестнице.

Они поднялись наверх, и Энни удивилась, насколько велика была площадка. У маленького окна, выходившего на поля и леса в задней части дома, было достаточно места, чтобы поставить стол и стул. Они зашли в каждую комнату.

Всего в доме было пять спален и ванная комната. Эти комнаты были намного больше, чем те, что внизу, а главная спальня оказалась больше, чем та, что у них имелась сейчас.

Энни остановилась там, чтобы взглянуть на картину на стене. На ней изобразили дом, когда в нем жили. Наружные стены были белыми, а оконные рамы выкрашены в бледно-зеленый цвет, и Энни поняла, что хотела бы, чтобы все выглядело точно так же. Из трубы поднимались струйки дыма, и в саду под деревом в углу она смогла разглядеть фигуру женщины, одетой в длинное белое платье и с длинными прямыми темными волосами. На руке у нее была корзина, но женщину было плохо видно, если только прищуриться. Энни задумалась, не была ли эта часть картины каким-то образом повреждена, потому что остальная часть сохранилась в хорошем состоянии.

Она услышала царапающий звук и резко обернулась. Походило на скрежет ногтей по доске. Энни вздрогнула, но это прекратилось так же внезапно, как и началось. Уилл, который забрел в соседнюю спальню, позвал ее, чтобы она подошла и посмотрела на открывающийся вид. Она отодвинула шум на задворки сознания.

Дом пустовал так долго, что в нем наверняка жили мыши, птицы и бог знает, что еще. Голос прошептал: «И призраки». Она последовала к Уиллу в комнату, из большого окна которой открывался вид на сад перед домом. Когда Энни пересекла скрипучий пол, чтобы выглянуть из него, ее охватило чувство дежавю, такое сильное, что задрожали колени. Она уже смотрела в это окно раньше — последние две ночи подряд в своем кошмаре. Уилл посмотрел на нее, взяв за руку.

— Что случилось, Энни, ты в порядке?

Она улыбнулась ему, боясь сказать что-нибудь, что сама до конца не понимала.

— Ух ты, это действительно красиво, Уилл. Я не могу поверить, что его так долго оставляли на произвол судьбы. Интересно, почему владельцы съехали?

— Я знаю, но не хочу тебя напугать.

— О боже, пожалуйста, не говори мне, что здесь кого-то убили.

Уилл рассмеялся.

— Ты забавная, Энни, и у тебя хватает наглости называть Джейка любителем все драматизировать. Нет, ничего такого ужасного. Жившую здесь пару звали Билл и Маргарет, и они уехали, потому что Биллу стало совсем плохо с головой. Его пришлось поместить в психиатрическую больницу, и тогда выбраться оттуда было не так просто, как сейчас. Его жена была пожилой, и она переехала в квартиру, чтобы быть рядом с мужем, но его здоровье ухудшилось, и он умер. Маргарет была опустошена и не хотела жить здесь одна, поэтому она никогда не возвращалась.

— О, это так грустно, но в то же время и романтично. И теперь мы могли бы жить здесь и вернуть дом к жизни.

— Да, соглашайтесь, мисс Грэм, и он может стать нашим. Я позвоню и повидаюсь с владельцем на обратном пути.

Энни закусила губу и огляделась. Она уже любила этот коттедж, и из него получился бы самый удивительный дом, как только дикая природа и призрак будут убраны. Дом просто требовал ремонта.

— Да, пожалуйста. Мне бы так хотелось прожить здесь с тобой всю оставшуюся жизнь.

На этот раз настала очередь Уилла поцеловать ее, и когда он притянул ее ближе, Энни показалось, что снова услышала это пронзительное царапанье, но она отмахнулась от него. Она разберется с тем, чтобы это ни было, когда придет время, и она будет готова. Энни наклонилась вперед, целуя Уилла в ответ.

— Ох, я так рада, что он станет нашим, я жила бы в фургоне на территории, пока дом не будет готов, если нам придется.

Уилл рассмеялся.

— Если придется, мы можем остановится в доме моего отца и Лили. Я не слишком увлекаюсь фургонами. Подожди, пока не увидишь задний сад. Там полно фруктовых деревьев, и более акра пастбищ, так что, если ты когда-нибудь мечтала завести лошадь, сейчас у тебя есть шанс.

— Я никогда по-настоящему не была лошадницей, но могла бы согласиться на цыплят и пузатую свинью.

Они вышли, и, когда Уилл запер входную дверь, Энни увидела, как тень скользнула по окну спальни, из которого они только что выглядывали. Она подняла глаза и напрягла зрение, но там никого не было, по крайней мере, она надеялась на это, потому что не хотела, чтобы ее шанс на счастливое будущее испортил какой-нибудь беспокойный дух.