Из воды стремительно поднималась двухметровая туша болотной твари. Будучи разновидностью кровососа, болотная тварь, в отличие от него, отлично себя чувствовала в воде. Именно ее покрытую темной шерстью голову, Хук чуть было не расстрелял пару минут назад.

За какую-то секунду выбравшись из воды, болотная тварь с ревом бросилась на Хука. Тот, очнувшись, бросился в сторону, не выпуская автомат, кувыркнулся через голову, и тут же поднялся, готовый стрелять в упор. Но болотная тварь не преследовала его. Она мчалась в сторону редкой цепочки людей.

Испуганные крики смешались с беспорядочной стрельбой. Хук тоже выпустил очередь, верхом, чтобы не попасть случайно в своих, и надеясь зацепить голову монстра. В течение нескольких мгновений, надежно защищенный лагерь превратился в скопище беспорядочно бегающих и стреляющих почти наобум людей. Хук не сразу сообразил, что рев кровососа в лесу стал гораздо ближе и отчетливей, а на левом краю лагеря появился сразу десяток псевдособак.

Это был разгром, устроенный по всем правилам военного искусства, но удивляться хитрости мутантов было некогда. Болотная тварь, получив несколько пуль, металась среди деревьев, размахивая когтистыми лапами. Несколько сталкеров стреляли по ней короткими очередями, но с перепугу явно больше мазали, чем попадали. Собак слева отогнали плотным огнем, но теперь они появились с другой стороны, где стрелять по ним было некому.

– Полуантикварный «табриц», дорогуша: приобрёл в этом месяце у нашей общей знакомой – Изабеллы.

— Отступаем! Все ко мне! — заорал Хук, стараясь перекричать шум хаотичного боя.

– Он имеет в виду Изабеллу Уилбертон, – пояснила Эмби. – Систематически грабит квартиру бедняжки.

Прижавшись щекой к теплому прикладу, он дал несколько прицельных очередей по болотной твари, вырвав у нее на загривке кусок мяса, перенес огонь на двух псов, мчащихся прямо в центр паникующего лагеря, и, продолжая кричать, собирал своих людей вокруг себя. Заняв позицию рядом с большим деревом, он активировал и метнул вперед, насколько хватило сил, звуковую гранату. Ту пару минут, что она должна была свистеть, причиняя боль мутантам, следовало использовать с максимальной эффективностью.

Практически сразу слева от него оказался Носач, справа встал Мешок, подтянулись двое людей Когтя. Собрав плотное ядро из стрелков, Хук повел их туда, где за деревьями надсадно кричал человек и торжествующе рычала болотная тварь.

– Я помогаю бедняжке держаться на плаву , – сказал Кортни высокомерно. – Приобретение прошлого месяца – вон та картина над буфетом, американская, разумеется. Возможно, работа школы «Хадсон-ривер». Музейный куратор придет завтра, дабы установить это неопровержимо, – Туманный пейзаж в золочёной раме висел над «буфетом», составленным из двух больших деревянных ящиков, на котором стоял серебряный чайный прибор. – Не выпить ли нам «Маргариту»?

– Квилл не пьёт, – сообщила Эмби.

Повсюду между деревьями виднелись следы крови. По дороге им попался труп одного из «свободников» без головы. Еще одно тело лежало рядом с «плешкой», и ручейки крови ползли вопреки силе тяжести вверх по склону небольшого холмика. Вокруг по-прежнему раздавались отдельные выстрелы, но все больше людей спешили присоединиться к организованной группе вокруг Хука. Несколько собак, попытавшихся с разбегу напасть из кустов, расстреляли настолько умело и быстро, что участь болотной твари, казалось, теперь тоже была предрешена. Тем неожиданней стала атака кровососа, потерявшего невидимость буквально в паре метров от людей.

– «Эвиан»? – спросил хозяин.

Первый удар монстра пришелся на одного из людей Когтя. Неожиданно возникший, словно из воздуха, кровосос вцепился в плечо человека, оплетая его голову сосательными щупальцами и раздирая туловище острыми когтями. Остальные в ужасе шарахнулись в разные стороны, мгновенно позабыв про весь свой опыт и огнестрельное оружие в руках. Хук попал под случайный удар лапы монстра, пролетел несколько метров, потом покатился кубарем, и остановился лишь у цепочки камней, отмечавших границы небольшой аномалии. Автомат, правда, не выпустил.

– Прекрасно, – сказал Квиллер, – если нет «Скуунка».

Бок саднило, в голове мутилось, а попытавшись встать, он почувствовал, как двинулась в сторону из под ног земля. Но совсем рядом кровосос с тошнотворным чмоканьем сосал кровь из трупа, чуть подальше несколько собак пытались вцепиться в раненого сталкера, нисколько не боясь блестящего ножа в его руках, а фоном всему торжествующе завывала болотная тварь. И все это означало, что Хук не имел права лежать и думать о себе.

Эмби и Кортни вопросительно посмотрели на него. Никто, кроме жителей Мускаунти, слыхом не слыхивал о минеральной воде «Скуунк». Кортни повернулся к белосюртучному официанту.

Он поднялся, с трудом пересиливая головокружение, прицелился, и засадил в кровососа весь остаток патронов, что оставался в магазине. Зверь мгновенно сгорбился, резко дернулся, получая жалящие уколы, но для того, чтобы вот так сразу убить его, требовалась совсем другая огневая мощь. Бросив наполовину высосанный труп, кровосос завизжал, раскинув в стороны измазанные кровью сосательные щупальца, и зашагал в сторону Хука, частично теряя видимость. Тот, едва держась на ногах, хлопнул себя по разгрузке, пытаясь вытащить магазин, и обнаружил, что все клапаны расстегнуты, а карманы разгрузки пусты. Это была верная смерть. Оставалось лишь красиво встретить ее.

– Хопкинс, принесите нам две «Маргариты» и «Эвиан» для джентльмена. – Белый сюртук растворился в полумгле дальнего конца комнаты, и хозяин продолжил: – Сначала квартира эта состояла из данной гостиной, большой спальни, совершенно без шкафов, и огромной ванной комнаты. Где, интересно, люди держали свою одежду в тысяча девятьсот первом? И что делали в ванной таких размеров? К счастью, судья снабдил кухоньку несколькими шкафчиками.

С гримасой ненависти на лице, Хук вырвал из ножен свой огромный нож, больше похожий на мачете, и приготовился напоследок полоснуть монстра хоть куда-нибудь. Но дойти до Хука кровосос не успел.

– Вы бы видели предыдущую квартиру Корта, – обратилась Эмби к Квиллеру. – Она походила на камеру в Ливенвортской тюрьме!

Откуда-то сзади, со стороны озера, плеснуло шквалом пулеметного огня. От кровососа во все стороны полетели темные брызги, его опрокинуло на спину и взрезало тушу по всей длине, заставив визжать и биться в агонии. Ошалевший Хук, не веря своим глазам, обернулся.

– Кортни! – поправил он её, нахмурясь. Хопкинс, двигавшийся словно в трансе, поставил перед гостями напитки и серебряную вазу с орешками.

Недалеко от берега по пояс в воде стоял Ганс, поставив пулеметные сошки на спину согнувшемуся пополам Булю. Справа и слева от него к берегу быстро двигались те двое, что оставались вместе с ним и Булем в плавучем доме. Короткими очередями они быстро расчищали берег от псевдособак. Ганс поменял коробку с патронами, поднял тяжелый пулемет и медленно зашагал к берегу. Следом Буль тащил на длиной веревке надувной катамаран.

– Как игра в среду? – спросил Квиллер Кортни.

– Ничего особо мучительного, хотя я вполне мог бы прожить без ромашкового чая и тминного кекса. Графиня играла со мной на пару. Несмотря на свой преклонный возраст, за карточным столом это настоящий убийца .

40

– Кто ещё присутствовал? – спросила Эмби.

После того, как «свободники» и Паленый исчезли из поля зрения, Штык погрузился в полную прострацию. Он давно перестал ощущать собственное тело. Голод и жажда, терзавшие его в первые часы, притупились и отошли на задний план. Все доступные возможности шлема быстро надоели, тем более, что смотреть прямо под собой было не на что.

– Винни Уингфут и этот настырный Рэнди Юпитер. Он, наверное, подмаслил Ферди, чтобы тот включил его в список приглашённых, – закончил Кортни, поджав губки.

Иногда ему казалось, что сила тяжести перестала держать его своими цепкими лапами, и он, освободившись, взлетает куда-то в небо. Ощущение невесомости, правда, длилось недолго. Его снова хватало за ноги и стаскивало в темную пучину чудовищного леса, где ждали сотни голодных глаз, где одичавший псих хотел поменять его на артефакты.

– А мне кажется, что Рэнди человек очень оригинальный, – вступилась за бармена Эмби.

Порой у него появлялось предельно реалистичное ощущение, что все произошедшее с ним за последние месяцы, всего лишь сон. Стоит открыть глаза, как вокруг обнаружится его маленькая холостяцкая квартирка, и надо будет вставать, завтракать и отправляться на службу. Он открывал глаза и видел перед собой темнозеленую траву и какие-то кусты. И снова уплывал в дремотное состояние, почти убежденный, что уж в следующий раз он точно сумеет проснуться по-настоящему.

– Чересчур оригинальный. Не доверяю таким. К тому же он бегает трусцой!

А еще ему снился сталкер. Штык раньше никогда не видел этого человека, но во сне никаких сомнений в роде занятий незнакомца у него не возникло. Сталкер смотрел на него пронзительным взглядом, словно пытаясь что-то сказать, но сколько Штык не вслушивался, ничего не слышал. Сталкер качал головой, тяжело вздыхал, и снова смотрел с упреком, как будто пытался донести до Штыка какую-то простую и очевидную мысль, а тот оказался слишком глуп, чтобы ее понять.

– Какой же ты, Корт, сноб всё-таки!

– Кортни , пожалуйста!

Резкий рывок, отозвавшийся болью во всем теле, и ощущение тяжелого подъема куда-то вверх, он сперва тоже принял за продолжение сна. Но когда Феникс стащил с него шлем и выдрал кляп изо рта, Штык почти моментально пришел в себя. Языка он не чувствовал и сказать ничего не мог, но его взгляд был, по всей видимости, и так достаточно красноречив.

– Рэнди по крайней мере живой и дружелюбный, -гнула своё Эмби. – А большинство жильцов этого дома – наполовину мертвецы.

– Кстати, это мне напомнило, – сказал хозяин. -Угадай, кто сегодня умер?

— Извини, я немного задержался, — сказал Феникс с легким смешком, прикладывая ко рту Штыка флягу.

– Ладно, с двадцати вопросов. Мужчина?

– Нет.

Вода хлынула в горло, но даже проглотить ее Штык сразу не сумел, поперхнулся и закашлялся так, что чуть было не свалился с толстой ветки, на которой полусидел спиной к стволу дерева.

– Значит, женщина. У неё был слуховой аппарат?

— Куда рванул? — весело спросил Феникс, подхватывая падающее тело. — Это же самый настоящий побег! Был у меня один знакомый, который даже за мысль о побеге сделал бы из тебя отбивную. Но я сейчас добр. Потому, что сегодня может исполниться моя давняя мечта.

– Нет.

– Ей было лет восемьдесят?

Продолжая говорить, Феникс хлопал Штыка по спине, помогая избавиться от воды в дыхательных путях, а потом снова дал напиться.

– Нет.

– Семьдесят?

— Что тебе нужно от Крота? — едва шевеля распухшим языком, спросил Штык.

– Нет. Никогда не догадаешься, Эмби.

– Жила на седьмом?

Получилось невнятно, но Феникс его понял.

– Нет.

– Это она в прошлом году сломала бедро?

— Не знаю почему, но с тобой хочется откровенничать с утра и до вечера, — сказал он, беззаботно болтая ногами в воздухе. — Это твоя мутация на меня так действует, что ли?

– Сдавайся, Эмби, сдавайся! Ни за что не догадаешься! По сведениям мадам Дефарж, которая, сидя за своим пуленепробиваемым окном, вяжет и подсчитывает тела, они вынесли Эльпидию .

Он засмеялся и потянулся всем телом. За грязным воротом куртки мелькнула красная поросль «паучьего пуха». Штыку стало не по себе.

– Что?! – вскрикнула Эмби.

– Кто такая Эльпидия? – спросил Квиллер.

— Не нужен мне весь хабар твоего Крота, успокойся. Мне нужен всего-навсего один небольшой артефакт. Раньше у меня был такой, но по воле судьбы мне пришлось с ним расстаться. Благодаря этому артефакту я смогу выбраться из Зоны и уехать куда-нибудь далеко.

– Личная служанка Графини, – ответила она. – Что стряслось, Кортни?

— В Италию, — не без сарказма подсказал Штык. Язык на удивление быстро «отошел».

– Говорят, пищевое отравление, но лично я считаю, что передозировка. Работа у Графини кого хочешь посадит на таблетки.

— Или в Испанию, — предпочел не замечать насмешку Феникс.

– Я не видел у неё ни служанки, ни домработницы, – сказал Квиллер.

— А с чего ты взял, что у Крота этот артефакт есть?

– Служанка была малость того, а вот домработница ничего, приятная, – проинформировала Эмби, – Мать Ферди. У неё собственная квартира на втором, но Ферди живет у Графини.

— Я чувствую его, — неожиданно серьезным голосом сказал Феникс. — Боюсь, что не сумею тебе объяснить, как это, но… Он словно зовет меня. Мне даже кажется, что их у него несколько.

– Каждый день она таскалась на двенадцатый, чтобы испечь свой фирменный тминный кекс, – добавил Кортня. – Да, кстати, я попросил Винни заглянуть к нам, прежде чем она отправится куда-нибудь на вечеринку. Квилл, вы знакомы с Винни? Могу я называть вас Квиллом?

— Забавно, хоть и звучит, как хорошо выдержанный бред. Но зачем столько сложностей? — спросил Штык. — Можно пойти и просто попросить эту штуку. Купить, в коне концов. Или заслужить работой. По хозяйству помочь, с такой то силищей, раз плюнуть.

– Бога ради… Нет, я не знаком с мисс Уингфут, но видел её. Красавица!

Феникс опять сделал вид, что не понимает иронии, и ответил серьезно:

– Стоит мне поглядеть на Винни, – сказала Эмби, – как сразу хочется отправиться домой и передозироваться.

Послышался удар латунного молотка, и пульс Квиллера участился. Он разгладил усы и вскочил, когда Хопкинс ввёл в зал затянутую в шелка манекенщицу. Она вплыла, держа в руке меховую накидку.

— Да не отдаст он мне этот артефакт. И не продаст. Особенная это вещь. С последствиями.

– Винни, ангел мой, – сладко пропел хозяин, – позволь представить тебе Квилла, о, простите, мистера Квиллера, который собирается купить \"Касабланку\",

— Загадками говоришь. И чем дальше — тем загадочней.

– Это неверно, – проговорил Квиллер, чуть дотрагиваясь губами до протянутой в его сторону изящной руки.

– Наши пути уже пересекались, – напомнила Винни. – На автостоянке, при зловещих обстоятельствах. Надеюсь, ваши затруднения были благополучно разрешены.

– Благодаря вашей незамедлительной помощи, мисс Уингфут.

— Так и ты пока темнишь, — сказал Феникс, внимательно разглядывая своего пленника. — Ты ведь не сталкер. Как тебя сюда занесло?

– Винифред, – поправила она его.

– Ангел мой, не угодно ли «Маргариту»? – спросил хозяин.

— Ты тоже на сталкера не очень похож, — сказал Штык. — Иначе бы артефакт сам искал, а не пытался украсть.

– С огромным удовольствием.

— Верно, я не сталкер, — согласился Феникс. — Хотя Зону потопать пришлось.

Она присела на армейскую койку рядом с Квиллером, который отчетливо ощутил опьяняющий аромат её духов и не спускал взгляда с её длинных стройных ножек.

Откуда-то со стороны озера покатился, играя с эхом, грохот автоматных очередей.

– Сегодня погода была просто великолепная, – сказал он, понимая, насколько глупо прозвучит подобное замечание.

— И что, часто здесь такое? — как ни в чем не бывало, спросил Феникс.

– Я бы сказала – бодрящая, – отозвалась Винни.

– Ну, купила ты рояль у Изабеллы? – спросил её Кортни. – Она говорила, тебе он понравился?

— До твоего появления ни разу не было, — Штык просто перефразировал старую армейскую шутку, но Феникс сразу напрягся и с ожесточением в голосе сказал:

– Да, я подумываю об этом.

– Вы музицируете? – спросил её Квиллер.

— Это все его рук дело. Хотя… какие у него там руки. Это он натравливает на меня всех мутантов в округе. Еще и дня не прошло, чтобы не пришлось убивать или спасаться бегством. Собаки, крысы, кровососы, псевдоплоть — каждый из них не просто нападает, как увидит. Они все целенаправленно идут за мной!

– Да, вполне сносно, – ответила она, задержав восхищённый взгляд на его усах.

— Тебе все-таки следует показаться психиатру, — сказал Штык без тени иронии. — После красной плесени на груди, самую большую опасность для твоего организма представляет твоя навязчивая идея.

– На этой неделе умерла миссис Баттон, и мадам Дефарж уверяет, что будет распродажа её вещей, – сообщил Кортни. – Надеюсь, она не ошиблась. Говорят, у неё есть рисунок Рубенса?

— Знаешь что, умник? — внезапно обиделся Феникс. — Самые лучшие речи у тебя получаются с кляпом во рту.

Из тёмного угла зала материализовался Хопкинс с подносом \"Маргарит\".

– Изабелла завела котёнка, – сказала Эмби. – Я, может быть, тоже скоро сломаюсь – возьму себе кошку. Прошлой ночью в спальне за стеной опять шуршала мышь.

И сильно ударил его локтем в голову. От этого удара перед глазами у Штыка все куда-то поплыло. Заваливаясь на бок, он еще ощущал, как Феникс мгновенно затолкал ему кляп в рот, и, схватившись за веревочную петлю, потащил в ту сторону, откуда раздавались все более частые выстрелы. Забытый шлем, оказавшись на самом краю ветки, немного постоял, словно в раздумьях, а потом, «решившись», покатился вниз.

– Амберина, дорогуша, если ты сделаешь большую уборку у себя, то решишь эту проблему, – проговорил Кортни. – Когда будут вывозить недвижимость Бессингер, Квилл?

Феникс целеустремленно рвался в сторону лагеря «свободников». Строительство тяжелого плота перешло в разряд запасных планов. Ведь опыт подсказывал: там, где стреляют, всегда есть возможность получить что-нибудь в качестве трофея. Например, лодку.

– Понятия не имею. Я всего лишь снимаю её квартиру и работаю над книгой о «Касабланке».

– Квилл – известный журналист, – пояснил Kopтни красавице манекенщице.

41

– Как это замечательно! – воскликнула она.

Едва Ганс заорал от восторга, когда лодка с «долговцами» развернулась и попыталась уйти от большой волны, Буль прошлепал по лужам от попавшей в окно воды, и выбрался на платформу. Поэтому, примерно представляя, куда Хомяк может попробовать завести лодку, чтобы спрятаться от удара стихии, он видел, как почти неразличимая на фоне серой воды полупрозрачная скорлупка с людьми появилась недалеко от берега и тут же на веслах ушла в прибрежные камыши.

– Хочу взять интервью у старых жильцов этого дома. Можете кого-нибудь порекомендовать?

Хомяк остался жив, надежда увидеть живым Штыка тоже пока оставалась, а все остальное было уже неважным. Он собирался было пойти и немного подремать, как вдруг на берегу, где разбили свой лагерь «свободники», началась стрельба.

– Миссис Джаспер! – в унисон сказали Эмби и Кортни.

– Она когда-то убирала в «Касабланке», – объяснила Эмби, – и знает кучу разных историй.

Ганс сперва вслушивался в редкие автоматные очереди, неуверенно улыбаясь, словно собирался улыбнуться и похвастать неведомо чем, потом вышел с биноклем на платформу и пытался что-то разглядеть сквозь прибрежные заросли, а когда осознал, что стрельба с каждой минутой только усиливается, потребовал от Буля найти еще одну лодку.

Винни, закончив с «Маргаритой», поднялась.

– К сожалению, мне придётся расстаться с вашей замечательной компанией, – сказала она. – Я приглашена на ужин.

— Отвяжись, — ворчал Буль, пытаясь устроиться на кровати, — у нас тут не верфь. И не док. Нам много лодок не надо.

Пока хозяин провожал её до дверей, Квиллер тихонько заметил Эмби:

– Думаю, у неё не возникает проблем с приглашениями на ужин.

— Значит, сейчас хату вашу на плот пустим, — решительно сказал Ганс, немедленно хватаясь за длинную и широкую скамью. — Наши там смерть принимают, а я тут отдыхаю, да еще с пулеметом!

– А я, похоже, занимаюсь не тем, чем надо, – прошептала Амберина.

Кортни зажег свечи в дальнем конце зала, там, где поперек бетонных блоков были положены доски, образовавшие длинный узкий стол.

— Ну что сразу крушить-то? — всполошился Буль. — Сказал надо — значит найдем. Катамаран устроит?

– Хопкинс, скажи повару, пусть подаёт, – сказал он.

Стульями служили оранжевые паковочные клети, обитые бархатом и поставленные вертикально.

Катамаран устроил полностью. Хранился он надутым и готовым к отплытию возле задней стороны дома, но был закрыт от ветра и воды щитом из досок. Его оставалось лишь немного подкачать и принести из кладовки весла.

– Осторожно, не посадите занозу, – предупредила Эмби Квиллера.

Оригинальная аранжировка из белых гвоздик и сорняков с автостоянки украшала центр стола. Оловянные тарелки и кубки стояли прямо на голых досках, четыре оловянных подсвечника освещали приборы и цветочную композицию.

— Ну, в добрый путь, — сказал Буль Гансу, который в это время пристраивал свой пулемет и коробки с патронами на небольшом настиле между баллонами. — А я немного посплю.

– Где это ты всё стянул? – поинтересовалась Эмби, но Кортни оборвал её осуждающим взглядом.

— Как — поспишь? — опешил Ганс. — А кто нас до берега между аномалиями поведет?

На первое подали суп из водяного кресса, затем – крабовые пирожки с грибами шитаки, маленькие свеклы в апельсиновой глазури и дикий рис. Салат из сердцевин и побегов артишоков был подан на тарелках от Лалика как отдельное блюдо, а закончился ужин шоколадным суфле. «Недурно, – подумал Квиллер, – для клети-блочного окружения».

— Да будто я их знаю, эти аномалии ваши, — попробовал отвертеться Буль, но Ганс лишь качнул головой, и два мордоворота, что за все время не сказали и десятка слов, также молча схватили Буля за руки и заставили сползти с платформы на баллон катамарана.

– Каждый год на Четвёртое июля Кортни устраивает вечеринку на крыше, – поведала Эмби Квиллеру. – В корзины для пикника кладутся жареные куры, вино и вишнёвые пирожные. С крыши потрясающе виден фейерверк.

— Если не знаешь, где аномалии, — философски сказал Ганс, — значит, с нами утонешь.

– И как попасть на крышу?

– С четырнадцатого туда ведёт лестница. На двери написано: «ХОДА НЕТ», но она не закрыта. Крыша – отличное место для принятия солнечных ванн. Летом, разумеется.

Судя по всему, «свободник» Булю не верил. И видимо для этого у него были все основания.

– Кортни, как истинный знаток «Касабланки», может быть, вы ответите мне на несколько вопросов? – обратился Квиллер к хозяину дома. – Как получается, что Руперт никогда ничего не делает, а просто ошивается поблизости?..

– На самом деле он охранник, – пояснил хозяин, – и под этой идиотской курткой у него целый арсенал.

Слушались, правда, «свободники» беспрекословно. Через несколько минут Булю даже начало нравится покрикивать «гребем!», «правый борт быстрее!» и «тормози!» и любоваться, как с его мучителей сходит семь потов. Несколько подозрительных мест он заставил их огибать по куда большему радиусу, чем требовалось, а недалеко от берега, когда все болевые ощущения в кишках от ненавистных аномалий остались позади, нагнал страху, заявив, что следом за катамараном под водой движется плавучая ловушка. И парни выложились полностью, в рекордные сроки оказавшись на мелководье.

– А чем занимается жилец по фамилии Язбро, с четвёртого этажа?

– Грузчик, получивший известность после того, как тело Росса грохнулось прямо на его машину. Может, кофе попьём в гостиной? Если хотите, можно послушать немного Ноэля Кауарда. – Кортни двинулся к оранжевой клети с кассетами и компакт-дисками.

Но как только Ганс достал веслом до дна, власть Буля деградировала невиданными темпами. Обогнув целый полуостров из высоких кустов, растущих в прибрежной полосе воды, они стали свидетелями настоящего побоища, в котором люди, судя по всему, готовились принять абсолютное поражение.

– Поставь кассету с твоим выступлением, Кортни, – попросила Эмби и повернулась к Квиллеру. – Он продюсирует оригинальный мюзикл под названием «Кошкин дом из \"Касабланки\"», и первый номер в нём – блеск!

– Я написал стихи, но покамест не нашел подходящего композитора, – сказал импресарио. – Киистра занимается хореографией. Квилл, вы, должно быть, слышали о Киистре Хедрог и её \"кишкотанцорах\". Она проживает в 14-В.

Ганс тут же разжаловал Буля из лоцмана в подставку для пулемета, и устроил показательное выступление по точности и эффективности стрельбы. Благодаря его своевременному вмешательству, отряд «свободников» не только сумел переломить бой в свою пользу, но и успешно перебил всех собак, что пытались устроить пиршество за счет кровососа. Болотной твари, правда, удалось уйти, но никто не сомневался, что монстр больше не вернется: зверюга успела сожрать одного из людей Когтя, но и сама получила немало ран.

– Они что, исполняют танец живота? Я слышал какое-то странное буханье за стеной.

– Они свободные выразители чувственности, – покровительственно пояснил Кортни.

Пока отряд Хука приходил в себя, собирая убитых и раненых, и восстанавливая границы лагеря, Буль нашел Крота, который, к счастью, не пострадал и рассказал ему о нападении «долговцев», и о том, что те выжили.

– Поставь первую вещь, Корт, – напомнила Эмби.

— Это самая замечательная новость за сегодня, — просветлел лицом старик. — Но что нам дальше делать?

– Кортни! – поправил он её. – Музыку придётся дофантазировать самим.

Начала крутиться пленка, и голос Кортни с подчёркнутым английским произношением провозгласил:

— А давай сбежим? — тут же горячо зашептал Буль. — Им пока совсем не до нас! Что толку от таких союзников? Отправили команду перекрыть проход и пострелять «долговцев», а те раз, и обратно вернулись. Брешут они все, ничего не сделают. Потому и предлагаю: смываемся!

– Представляем вашему вниманию мюзикл в двух актах. Автор Кортни Хэмптон. «Касабланкин кошкин дом». Акт первый, сцена первая.

Раздались стихи:



— Куда?

Жил-был дом, какой ругали и считали его злом,

Потому что был он старым, уготованным на слом. Да…

— Так домой! Сядем в лодку, привяжем катамаран и тихо отчалим. Лодок у них нет. Пущай сперва свои обязательства выполнят — тогда и мы про свои подумаем. А то ишь, уже и домике нашем ведут себя как хозяева!

Крыша текла, коридоры воняли,

Лифты ломались, потолки осыпались.

Крот посмотрел вверх. Небо набирало черноту, готовясь опустить на окрестности озера тяжелое покрывало первых сумерек.

Но не так уж был он жалок, как подумали бы вы.

Переплёты, правда, гнили, в кранах не было воды.

— Так и сделаем, — сказал он к огромной радости Буля. — А то мне тут одно недавнее дельце могут припомнить. Только отыщи мой карабин.

А бывало, что из раковин неприятнейше несло,

Но не так уж неприятно, просто киселью, и всё.

— Вот попрыгают, черти безмозглые, — злорадно сказал Буль, потирая пухлые ладони. — Катамаран я уже отвел подальше, чтоб его отсюда незаметно было. Постараюсь под шумок и лодку оттащить. Вроде как для порядка.

Н-да…



«Касабланкин кошкин дом» – места лучше не найдём!

«Свободникам» действительно было не до них. Лишь однажды Хук, вспомнив про своего союзника, подошел удостовериться, что старик жив и никуда не сбежал. Крот в это время перевязывал ногу Лайту, которого цапнула псевдособака, и готовился поставить ему противостолбнячную сыворотку. Буль тоже не сидел на месте: пару раз Хук видел его таскающим собачьи трупы к ближайшей крупной «плешке», потом он ставил палатку, и даже оттащил в кусты неудачно стоящую у самой воды лодку.

А какие тут жильцы – молодцы и удальцы!

Стриптизерш прогнали сразу -

— Молодец, союзник! Спасибо за помощь! — крикнул ему Хук.

Не увидите ни разу.

Пьяница, что их гонял, мертвяком давно уж стал.

— Должен будешь, — не слишком приветливо ответил Буль, но продолжал работать наравне со всеми.

Есть мадама на десятом, и, похоже, ничего,

Только жаль, вот мойщик окон

Бухнулся во двор.

Вскоре окончательно стемнело. Расставив сигнальные контуры и бросив жребий, кому в какое время ночью нести дежурство, сталкеры собрались возле большого костра, чтобы проститься с погибшими товарищами. После короткого ритуала, тела погибших «свободников» должны были отправиться в «жарку». Понимая, как угнетающе действует смерть друзей на людей в маленьком отряде, Хук сказал длинную речь, в которой успел и рассказать о каждом погибшем много хорошего, и заявить, что всем погибшим сталкерам уготовано навечно место в Зоне, и тонко намекнуть, что впереди их ждут огромное богатство и быстрейшее возвращение домой.

Ого!..



«Касабланкин кошкин дом» – замечательно живём!

К тому времени, когда он обещал, что доля погибших будет частично передана их родным, а частично — поделена между участниками ходки, Крот и Буль, привязав катамаран к одной из уключин, в полной темноте осторожно подтаскивали лодку к воде. Карабин Крота лежал на передней банке, а себе Буль подобрал в качестве трофея небольшой скорострельный автомат, пригодный, в основном, для ближнего боя.

Мышей здесь становится всё меньше.

Шик и блеск повсюду, как в древних королевских

Крот как раз забирался в лодку, а Буль готовился ее столкнуть на воду, когда на берегу появился один из людей Когтя. Зачем он пришел сюда, было непонятно, но увидев беглецов, тут же сорвал с плеча автомат и хрипло скомандовал:

замках Богемии.

— А ну, вертай обратно.

Но мы обходим друг друга, словно во времена

— У нас секретное спецзадание от вашего Хрюка, — тут же сказал Буль. — Пошел вон, пока тебе пендалей не навешали.

эпидемии

Когда же нас бьют по щеке, мы радостно подставляем

— Вылазь, — коротко сказал человек, поднимая автомат на уровень груди. — Там разберемся.

другую.

Быть нормальным, милым (о чем я тоскую) -

Он не пытался поднять тревогу, просто стоял и ждал, что выберут беглецы: подчиниться или с пяти метров попытаться напасть на него. В темноте его лица почти не было видно, но, судя по голосу, он просто жаждал немного пострелять. Что и подтвердил в следующий момент.

извращение.

О…

— Жужа был моим корешом, — сказал он. — А ты, старик, уж больно агрессивен. Думаю, что ты можешь кинуться на меня. А мне придется защищаться.



Почему-то у нас здесь полно чудаков с палками

Позади бандита внезапно раздался странный звук. Он хотел было оглянуться, но в этот момент крепкие руки схватили его за уши и резко крутанули голову сперва в одну, а потом в другую сторону. Хруст шейных позвонков показался пугающе громким. Тело с легким шорохом осело на землю. Крот и Буль, разинув рты, смотрели на человека, который как ни в чем не бывало, сходил куда-то в темноту, но тут же вернулся с большим, обмотанным веревками, свертком на руках.

и костылями,

Одиноких шлюх и любителей поохотиться

— Здорово, пацаны, — непринужденно сказал человек. — Я вам не помешал? Просто билетик тут нашел на ваш паром. Может, возьмете с собой?

за новостями,

Мужчин и женщин всех сортов: солидных щеголей,

Он положил сверток рядом с лодкой, обшарив труп бандита, извлек у него из кармана зажигалку и зажег огонек. В свете слабого мерцающего пламени лицо Штыка показалось безжизненной маской покойника.

юнцов,

— Мой генерал! — драматическим шепотом вскричал Буль, падая на колени рядом со Штыком.

Супермоделей в мехах и брильянтах и обыкновенных

— Что с ним? — коротко спросил Крот, разглядывая запавшие глаза и щеки товарища.

официанток.

— В отключке, — деловито сказал незнакомец. — Долго объяснять. Он жив и относительно здоров, но ему здорово досталось в последнее время.

Н-да…

— Кто бы ты ни был, — твердо сказал Крот, — полезай в лодку. Не лучшее сейчас время лясы точить.



Как приятно нам жить в «Касабланке»!

В остальных местах города – разве это житье?

42

Репутация у дома, правда, не ах.

Исчезновение «союзников» обнаружилось не сразу. Первым тревогу поднял Коготь, потерявший в бою с мутантами двух человек, и внезапно недосчитавшийся третьего. Искать пришлось недолго: рядом со следами от лодки, которую несколько метров тащили по мягкой и мокрой земле, лежал труп со свернутой шеей.

Никто не баллотируется в Конгресс, никто

— Вот они, твои союзники! — заорал Коготь появляясь возле костра, и отпуская труп, который тащил вместе с одним из своих людей.

не содержит яхт,

Хук с непроницаемым лицом смотрел на бандита.

Но стало лучше с тех пор, как Гаса убрали.

— Где они теперь, твои сокровища? — с яростью спросил Коготь, подступая к Хуку вплотную. — Моих людей все меньше и меньше, а старик, что был у нас в руках — сбежал! И что теперь ты скажешь, о мудрый фримен?

И вертолёт всегда кружит над нами!



Коготь пытался говорить со злобным сарказмом, но выглядело это просто глупым кривлянием. «Свободники» с отвращением смотрели на товарища по отряду, но вопрос, который он задал, теперь волновал практически всех.

Последовала пауза. Заскрипела пленка. Кортни нажал на кнопку и испытующе взглянул на гостя.

– На Бродвей вы, пожалуй, не попадёте, – заявил Квиллер, – но на крыше «Касабланки» вас ждёт успех. – В основе сюжета – убийство Бессингер, – пояснил автор.

Квиллер смотрел в пустоту. Затем потер усы костяшками пальцев и вскочил на ноги.

— Если они и правда сбежали, — сказал наконец Хук, — то виноват в этом только ты, Коготь.

– Мне необходимо подняться к себе! Прошу простить, – сказал он и кинулся к выходу. – Удивительный вечер! Прекрасный ужин! – Вторую фразу он закончил уже в коридоре и тут же бросился по лестнице на четырнадцатый. Покалывание над верхней губой указывало, что в номере 14-А творится что-то неладное.

Открыв дверь, он услышал шлёпанье и плюханье воды. Кинувшись по коридору к спальне, он по пути зажёг все имеющиеся на стенах выключатели. Возле самой двери почувствовал, что пол мокрый. \"Водяной матрац!\" – подумал он, но плюханье доносилось из ванной. Квиллер включил свет. Наводнение! Раковина переполнилась, краны были включены на полную мощь, а на унитазе, обозревая свое достижение, восседал Коко.

— Нет, вы слыхали? — возмутился бандит, обращаясь сразу ко всем. — Мудрый Хук заключает союзы со всяким уродами, верит им, холит и лелеет их, а отвечать за все Когтю?

Губы Хука изогнулись в сардонической усмешке, но он не стал ничего говорить, а лишь покачал головой.

— А, понимаю! — все больше нагнетая обстановку, заводился Коготь. — Это, типа, я его напугал тем, что предъявил за смерть Жужи?

Хук усмехнулся уже открыто, но продолжал молчать. «Свободники» в недоумении переглядывались.

ШЕСТНАДЦАТЬ

— И это все, что ты можешь ответить? — вздрагивая от ярости, спросил Коготь.

Прибежав в 14-А и обнаружив, что вода струится по полу, а Коко восседает на унитазе; Квиллер не стал тратить времени на анализ мотивов поведения кота. Он скинул ботинки, содрал носки и набросал на пол полотенец, которые тут же принялся отжимать, – это представление Коко очень понравилось. Квиллер рявкнул на него, Коко посмотрел на босого человека с выражением «мы по-английски не понимэ».

— Ты потерпел неудобства — я признаю это, — ответил наконец Хук. — И предлагаю компенсацию. Ты знаешь, я, как старшой в этой ходке, получаю кроме обычной доли еще пятнадцать процентов от всей добычи. Этот процент я готов передать тебе и твоим людям. Вам больше не придется работать на Карася — каждый из вас станет достаточно состоятелен, чтобы обеспечить себя деньгами на несколько лет. Мои условия. Крота не трогать. Больше никаких возражений и бунта. Приказы исполняются все. Обещаю, что никого без нужды под пули не погоню. Вместо честного слова фримена, скажу вот что: мне очень невыгодно вас терять. Потому что артефакты должен кто-то выносить. Чем меньше мы вынесем, тем меньше я заработаю. Подумайте об этом.

Завершив уборку, Квиллер понёс полотенца в сушилку, но прачечная оказалась закрытой на ночь. Зато у него было время – пока он спускался вниз на Красном, а поднимался на натужном Зелёном – подумать о бесчинствах кота. Коко тёрся челюстью о рычаг крана… Кот скучал и хотел привлечь к себе внимание… Юм-Юм постоянно спала, и Коко не хватало погонь, прыжков, борьбы и обоюдных ласк, совершенно необходимых каждой сиамской парочке.

— А может, ну их, этих плаксивых баб? — с вызовом сказал Лайт. — Отдай своим людям эти пятнадцать процентов и каждый из нас будет работать за двоих!

«Моя вина, – подумал Квиллер, – это я повёз их в город, несмотря на то что они хотели остаться в Пикаксе».

Когда он вернулся с мокрыми полотенцами, его поджидал Коко.

— Тихо, — властно сказал Хук. — Люди клана работают на клан. Каждый из вас и так получит хорошую долю. Не жадничайте. Что скажешь, Коготь?

– Прости, старина, – сказал Квиллер. – Завтра воскресенье. Проведём день все вместе. Найдем какое-нибудь интересное занятие. Если погода позволит, может, отправимся погулять на крышу?

Сложную гримасу на лице бандита Хук читал, как открытую книгу. Куш был очень велик, но страх перед Карасем заставлял Когтя сомневаться. Ведь много денег интересны только живому человеку. Богатый труп ничуть не счастливее трупа бедного. С другой стороны, когда денег очень много, всегда есть возможность поменять часть их на свое спокойствие.

— В конце концов, — добавил Хук, подталкивая Когтя в нужном направлении, — при всем уважении, Карась лишь использует вас. Столько вы у него никогда не получите, как ни старайтесь.

– Йау! – сказал Коко, прищурившись.

Сзади Когтя явно толкнули в спину. Он недовольно обернулся, но его тут же толкнули еще раз. Судя по всему, люди Когтя успели прикинуть гонорары быстрее своего вожака.

Выдав кошкам перед сном копченого лосося, он уже облачался в пижаму, как вдруг его что-то насторожило. Он прислушался. Вроде бы что-то шуршало под полом.

– И это не мышь, – сказал он громко. – Крыса!

— Мы согласны, — медленно сказал Коготь, протягивая руку для пожатия.

Сиамцы тоже услышали шуршание: Коко, принюхиваясь, закружил по полу, Юм-Юм насторожилась.

Квиллер кинулся к телефону на кухне и набрал номер управляющей. Ответил Руперт.