Нацисты представили на «Der Sowjetparadies» этот сарай-хлев, в котором якобы проживало 284 советских человека…
И вот через 65 лет в рамках борьбы за историческую правду снова на нашей улице стоит тот же автобус… С теми же точно целями. И лежит нацистская брошюра под фирменной обложкой в каждом книжном магазине.
Так что без главы о немецкой пропаганде на оккупированных территориях нам никак не обойтись. Чтобы в следующий раз, взяв подобные брошюрки в руки, сразу становилось ясно, откуда ноги растут. Ноги растут из Геббельса.
Неоценимым подспорьем для меня в этой главке стала книга «Коллаборационизм в России в 1941–1945 гг.: типы и формы» Бориса Ковалева. К сожалению, эта монография была выпущена Новгородским госуниверситетом тиражом всего 500 экземпляров.
Как немцы взяли Москву
В середине октября 1941 года занятые немцами города запестрели плакатами на русском языке: «Немецкие войска освободили Москву» Под этой шапкой меленьким шрифтом давалось объяснение. Оказывается, захвачена была деревня с таким необычным названием
[244].
Эта акция породила устойчивые слухи о том, что Москва пала. Сколько людей, плюнув на все, после этой новости, ушли в полицаи? Сколько могли, но не оказали помощь партизанам? Сколько смирилось с тем, что немцы победили?
И пусть потом все переигралось, и полицейский ушел к партизанам, но только на тот момент многие креативные идеи геббельсовских пиарщиков стоили по боевой мощи куда более, чем сотня штыков.
Как ни странно, немцы понимали значение пропаганды намного лучше, чем, казалось, распропагандированный на все сто сталинский СССР. Министерство Геббельса подготовило «Предложения по составлению листовок для войск противника», которые по своей откровенности и цинизму — были бы немыслимы для наших политработников.
Геббельс Йозеф (1897–1945)
Нацистский преступник, рейхсминистр народного просвещения и пропаганды
«Дети бывают ужасающе жестоки, особенно к физическим недостаткам других детей», — вспоминал он собственное детство. Из-за слабого здоровья, худобы и косолапости Йозеф был признан негодным для армии.
Отличный оратор, теоретик и практик пропаганды. «Мы добиваемся не правды, а эффекта». «Худший враг любой пропаганды — интеллектуализм». «Чтобы в ложь поверили, она должна быть ужасающей». (Й. Геббельс.)
«Еврей противоположен нам по своей сущности. Он осквернил наш народ, замарал наши идеалы, парализовал силу нации. Он неспособен к творчеству. По своей сущности он предрасположен к торгашеству. Он торгует всем: тряпками, деньгами, акциями, лечебными средствами, картинами, книгами, партиями и народами» (из романа Й. Геббельса «Михаэль»).
Желтая звезда-нашивка у евреев, как в Средневековье, — тоже идея Геббельса. Одни сутки он даже был № 1 в рейхе — рейхсканцлером. Между самоубийством Гитлера и своим собственным. Перед падением Берлина, запершись в бункере, он принял вместе с женой яд, заботливо отравив перед этим и своих шестерых детей
«Пропаганда разложения — грязное дело, не имеющая ничего общего с верой или мировоззрением. В этом деле решающим является только сам результат. Если нам удастся завоевать доверие противника тем, что мы обольем грязью своего фюрера, свои методы и свое мировоззрение, и если нам удастся проникнуть в души солдат противника, заронить в них разлагающие их лозунги, — совершенно безразлично, будут ли это марксистские, еврейские или интеллигентские лозунги, лишь бы они были действенны!»
Вот так, господа пиарщики и политтехнологи. Не дрейфьте. Учитесь у герра Геббельса.
Придумки его министерства воплощались в таких сферах:
— наглядная агитация (плакаты и т. д.);
— печать (газеты, брошюры, листовки);
— кино (с обязательным просмотром немецкой военной кинохроники);
— радио (как прообраз будущего самого массового СМИ — ТВ).
А также:
— ивент-менеджмент (экскурсии для населения в тюрьмы НКВД, торжественные похороны «жертв НКВД» etc);
— роуд-шоу (передвижные выставки «Кровавые злодеяния ЧК-ГПУ-НКВД», «Советский „рай“» — та самая, «Так живут рабочие и крестьяне в Германии»);
— театральные постановки.
Шершавым языком
«Конец колхозному рабству!», «22 июня 1941 года началось освобождение от большевистского террора!», «Адольф Гитлер — освободитель!»… Это самые популярные немецкие плакаты для русских. Они делались в привычной советским людям стилистике. Однозначное утверждение — и некий образ-иллюстрация.
Водились в ведомстве Геббельса и свои «Кукрыниксы».
На плакате «Тень Суворова» великий русский полководец возвышается над Тимошенко, Буденным и Ворошиловым и говорит им словами И А. Крылова: «А вы, друзья, как ни садитесь, всё в полководцы не годитесь».
Известный плакат «Последний поход красных маршалов». Тимошенко и Буденный у ворот тюрьмы. На колючей проволоке фуражки с надписями «Егоров», «Блюхер», «Тухачевский». Смерть с надписью на косе «НКВД» приветствует вновь прибывших: «Добро пожаловать, товарищи!»
Нацистские плакаты, предназначенные для украинцев, отличались каким-то повышенным уровнем идиотизма
А малозаметные уличные таблички? Топонимы — тот еще агитационный материал! Это Геббельс понимал куда лучше, чем нынешняя власть в Российской Федерации. Я уже упоминал о массовом переименовании улиц Ленина в проспекты Гитлера. Новые имена — новые символы. В Калинине (Твери) вместо памятника Ленину была установлена гигантская свастика. В Пскове монумент «Жертвам Революции» немного переделали, тоже прилепили к нему свастику, и он стал называться «Освобождение от большевизма».
Еще более экзотический план вызревал в Локоте-Воскобойнике. В честь первого, убитого партизанами бургомистра там собирались установить памятник «Битва народов» — по образцу «Битвы народов» в Лейпциге.
Устанавливать памятники надо было и по чисто утилитарной причине. Солдаты вермахта как истинные носители европейской культуры полюбили использовать любые скульптуры — что Ленина, что Пушкина — в качестве мишеней. У коллаборационистской прессы это вызывало рабское умиление. В передовой «Путь к расцвету» главный редактор газеты «Речь» Михаил Октан (Ильинич)
[245] писал:
Нет сомнения, что художники и скульпторы покажут себя достойными сынами освобожденного народа и запечатлеют в своих произведениях бесконечную ненависть народа к большевизму, благодарность Германии и ее армии и непоколебимую веру народа в свое будущее.
Пока же главным украшением городов и весей были красные флаги со свастикой, портреты фюрера и прочая мишура.
Когда в сентябре 1942-го в Смоленске открылись школы, немцы ввели новую должность — «ответственный за русское просвещение». Местному такое важное дело они не доверили, и «инспектором народных училищ» стал приезжий — некто доктор Цигаст. Правда, русского он не знал вовсе, и просвещением руководил, проверяя наличие в классах нацистской атрибутики. Со свастиками в школах Смоленска было все в порядке.
Иудина редакция
Тяжела была доля великой мученицы — русской женщины. Но вот пришла спровоцированная большевиками война. Начались новые страдания, усугубились лишения, нужда и голод встали у самого порога. Жена, потерявшая своего мужа в застенках НКВД, провожала на бессмысленную войну своего единственного сына. Сестра сосланного в Сибирь инженера отдавала Молоху войны своего младшего брата. Мать раскулаченной семьи оплакивала гибель на фронте своих сыновей. Невыразимое горе широкой волной залило семьи советских женщин.
Правда, полнейшее впечатление, что пассаж взят из перестроечной прессы? Или из какого-нибудь интернет-блога, который ведет человек, чьи мозги как заморозились в 1991 году, так и с тех пор не желают оттаять? Но нет, это гитлеровская газета на русском языке «За Родину» (Псков). Выпуск от 8 марта 1942 года.
Что происходило в Советском Союзе? Вырастало поколение, развращенное с малых лет, привыкшее с пеленок к шпионажу и лишенное всего святого. Недаром идеалом советского молодого поколения был гнусный и омерзительный тип — пионер Павлик Морозов, донесший на родного отца.
Нравится? Пассаж, достойный почти любой современной российской газеты. Но и это — дело гораздо более раннее, еще одна оккупационная газета с типичным фашистским названием «Новый путь». Уже Смоленск.
Их вообще было много. В Риге издавалась «Правда», в Ревеле (после немцев его опять назовут Таллином) — «Северное слово».
В Пскове, помимо упомянутой, — «Псковские известия», «Псковский вестник», «Доброволец». Были «Колокол» и «Возрождение»…
Была всякая мелочевка типа районок: в Дно — «За Родину», в Луге — «Лужский вестник», в Острове — «Островской вестник», в Гатчине — «Труд и отдых», в Порхове — «Порховскии вестник» и т. д. и т. п.
Периодичность — от одного до пяти номеров в неделю, тираж — от нескольких сот экземпляров до нескольких десятков тысяч. Самый большой тираж из оккупационных газет имела орловская «Речь».
О чем им было писать? Ну вот, например, тот же «Новый путь» от 30 сентября 1942-го:
«Руководя приемом в музыкальные школы, они заботились о том, чтобы всяческими способами отсеять на экзаменах русских детей и набрать контингент учащихся исключительно из еврейчиков. Германская армия, освободившая русский народ от большевистского ига, широко открыла двери музыкальных школ русским детям. Впервые в музыкальных студиях замелькали русые головки русских детей».
Чувствуется набитая рука. «Замелькали русые головки русских детей». Вполне вероятно, то же перо до этого клеймило врагов народа и прославляло успехи на колхозных полях. Грустно, но факт: штат коллаборационистской прессы был в основном укомплектован бывшими советскими журналистами. Да, в них были и немцы, и белоэмигранты, но ставка делалась правильно: на тех, кто знает советские реалии, — на русских. Сколько серебреников им платили? Не знаю. Но в смоленской типографии получали очень прилично: от 450 до 1200 рублей в месяц.
Из номера в номер публиковались переделки советских песен. Катюша уговаривала «бойца на дальнем пограничье» переходить к немцам. «Три танкиста — три веселых друга», убив комиссара, это уже сделали. А это узнаете?
Широки страны моей просторы,
Много в ней концлагерей везде,
Где советских граждан миллионы
Гибнут в злой неволе и нужде.
За столом веселья мы не слышим.
И не видим счастья от трудов,
От законов сталинских чуть дышим,
От засилья мерзкого жидов.
Широка страна моя родная.
Миллионы в ней душой калек.
Я другой такой страны не знаю,
Где всегда так стонет человек.
У Лебедева-Кумача от такого уровня редактуры, возможно, приключился бы инсульт, а наверняка бы его добил «Марш веселых ребят» («Легко на сердце от песни веселой»). В нем русское крестьянство благодарило Гитлера за то, что стало хозяином на своей земле.
Когда же печатать было совсем нечего, газеты пробавлялись перепечатками из русской классики. Стихотворения Пушкина, рассказы Тургенева и Чехова иногда занимали две полосы из четырех.
Почему-то такая представляется картина. Почтальон не без риска для себя — партизаны знали, что немцы заставляют почтальонов еще и шпионить, а потому письмоношей не любили — доставляет свежую прессу на село. Староста, согласно высочайшему указанию, наклеивает какое-нибудь «Русское Возрождение» на стенде с приказами и листовками около управы — бывшего правления колхоза. Такой стенд, по приказу немцев, был установлен в каждой деревне. Собрались крестьяне. Что пишут ироды? Каких новых поборов ждать? Сколько партизан повесили? Какую деревню по соседству сожгли?
И читают: И. С. Тургенев «Муму».
В общем, издание газет — дело дорогое, респектабельное, но… редко что дающее.
Другое дело — листовки. Оружие пропагандиста! Дешево и сердито
[246].
Вспомнить хотя бы ту, что с сыном Сталина Яковом. Листовки-провокации в виде обращений командиров и комиссаров к своим бойцам и мирному населению — вообще классика геббельсовской пропаганды. Нацисты не боялись использовать подлинные цитаты из выступлений Сталина, Ворошилова, сводок Совинформбюро. Зачастую напирали на… русский патриотизм и веру в идеалы коммунизма!
Сам Ленин не желал, чтобы Сталин стал его преемником. Ленин не доверял Сталину и чувствовал, что при нем Советский Союз погибнет… Но мы унаследовали храбрость и отвагу Александра Невского, Петра Великого и М. Кутузова. В наших руках оружие, и мы сбросим проклятое сталинское иго!
В поддельных заявлениях советского командования (вот, кстати, еще один неиссякаемый источник вдохновения для резуновских экзерсисов) разъяснялось, что война была начата самим СССР — для экспорта мировой революции, и вестись она будет до последней капли крови.
Поддельные «Вести с Советской Родины» изготовлялись с тщательностью фальшивых документов засылаемого шпиона. Бумага, шрифты, лексика, выходные данные — все полностью соответствовало советскому оригиналу.
Важнейшим из искусств для них является кино
Геббельс лично занимался редактированием и прокатом «Германского еженедельного обозрения» — «Die Deutsche Wochenchau» (DW). С 1942 года, согласно инструкции «О правильной организации кинопропаганды», с его творчеством смогли познакомиться жители оккупированных районов. В городах стали открываться кинотеатры. Население должно было сдавать в них по одному стулу от семьи. В Орле открытие кинотеатра для русских было приурочено ко дню рождения Гитлера.
Жизнерадостность, веселость, хороший здоровый отдых — факторы, способствующие труду. И открывая зрелищные мероприятия, германское командование заботится именно об этой стороне жизни трудящихся… Киноискусство для нас является одним из самых важных культурных и интеллектуальных средств нашей борьбы с большевиками.
Так приветствовала пресса открытие кинотеатров. В них шли фильмы трех категорий: культфильмы (не мультфильмы, а именно культфильмы, снятые специально для оккупированных территорий), военная кинохроника и, собственно, художественные картины — для здорового отдыха и веселости. Посмотреть все это можно было только «пакетом». Сначала документальное кино о счастливой жизни в Германии, потом — хроника побед германского оружия и поражений Красной Армии, и наконец — очередной блокбастер производства Голливу… тьфу — Третьего Рейха.
Пропагандистские фильмы шли с синхронным переводом. Художественные — обычно на немецком, но перед сеансом зрители могли изучить либретто. Были и дублированные на русский, например — «Вечный жид»(«Der Ewige Jude») и «Еврей Зюсс»(«Jud Suß»). Кажется, пересказывать их содержание не имеет смысла.
Радио Геббельс
«Мы работаем на Россию при помощи трех тайных радиопередатчиков. Тенденция первого — троцкистская, второго — сепаратистская и третьего — националистически русская. Все три — резко против сталинского режима… Около 50 млн листовок для Красной Армии уже отпечатано, разослано и будет разбросано нашей авиацией… Нас упрекают в Москве в том, что мы будто бы снова хотим ввести царизм. Этой лжи мы отрубим башку очень быстро»[247].
Это из дневника Геббельса, запись от июня 1941 года. Радио он поставил на первое место. Радио «Старая гвардия Ленина» часто передавало ленинское «Письмо к съезду», в котором осуждался Сталин. Еще были «Висла-Варшава», «Голос Народа», а также вещавшее из Финляндии «Лахти».
«То, чем пресса стала для века девятнадцатого, радио стало для двадцатого. Радио есть первейший и влиятельнейший посредник между движением и нацией, между идеей и человеком».
Это Геббельс заявил вскоре после прихода нацистов к власти. Немножко ошибся, не учел скорости развития технологий. Первейшим и влиятельнейшим посредником XX века стало телевидение. Но направление мысли было верным.
А главное, все осуществлялось на практике. В первые же месяцы оккупации восстанавливались уничтоженные Красной Армией при отступлении радиоузлы и радиотрансляционные сети. В городах рупоры вешали на рынках, площадях, у церквей. В Смоленске было 845 радиоточек! В деревнях слушать радиоприемники должны были полицейские и старосты, чтобы потом пересказывать содержание передач.
Несколько раз в день передавались «последние и фронтовые известия», статьи из немецких русскоязычных газет, выступления «пострадавших от бандитов» и «раскаявшихся партизан», в промежутках — транслировались концерты и записи на грампластинках.
До нас чудом дошла программа орловского радиоузла за 5 дней 1942 года.
Понедельник, 20 июля.
13.00 — Политинформация.
17.00 — Концерт, цыганские романсы, колоратурное сопрано, солист-гармонист.
19.00 — Политинформация.
19.15 — Инсценировка рассказа А. П. Чехова «Хирургия».
Вторник, 21 июля.
13.00 — Политинформация.
19.00 — Политинформация.
19.15 — Политобозрение.
Среда. 22 июля.
13.00 — Политинформация.
17.00 — Концерт: меццо-сопрано, бас, балалайка.
19.00 — Политинформация.
19.15 — Литературная передача. «Театр у микрофона». «Волк». Радиопьеса из современной жизни.
Четверг, 23 июля.
13.00 — Политинформация.
19.00 — Политинформация.
19.15 — Рассказы Чехова и музыка. Граммофонная запись немецких композиторов.
Пятница, 24 июля.
13.00 — Политинформация.
19.00 — Политинформация.
19.15 — Политобозрение.
А что это за «Волк» нас ждет в 19.15 в среду? Смоленский драмтеатр (режиссер В. Либеровская) поставил две пьесы «из современной жизни» — «Волк» и «Голубое небо». Потом с ними гастролировали: в Орле, Пскове, Борисове, Минске, Локоте. Записали их и для радио.
Главный герой «Волка», молодой красноармеец Бывалов, случайно становится членом «бандитской шайки», т. е. партизаном. Его мучит совесть, его тянет к любимой девушке Наде, оставшейся в родном селе…
И вот однажды ночью вместе с другим партизаном, бывшим секретарем райкома Ползунковым, Бывалов пробирается в родное село. Он встречается с Надей и окончательно решает остаться. «Герой Новой России», безоружный староста, пытается проверить документы у переодетого Ползункова, но последний ранит его ножом в спину и пытается при этом скрыться. В это время появляется Бывалов. Он набрасывается внезапно на Ползункова, которого связывают и отправляют в тюрьму. Бывалов уже не партизан. Он на стороне новой власти, он вместе со своей невестой. Бывший партизан переменил свои взгляды благодаря беседам со своей невестой и односельчанами.
«Голубое небо» примерно о том же: главный герой Степанов «не хочет такой родины, как Советский Союз, не считает СССР родным домом»
[248]. Образ «голубого неба» в пьесе «символизировал День освобождения России — 22 июня 1941 года».
В день, когда Германия напала на СССР, на территорию нашей страны помимо прочих войск вошли 19 рот пропаганды и 6 взводов военных корреспондентов СС (фото-, кино- и радиорепортеры, персонал пропагандистских радиоавтомобилей и киноустановок, специалисты по изданию плакатов, листовок, сотрудники фронтовых газет, переводчики). Взводы и роты пропаганды были в каждой армии. На апрель 1943 года численность подразделений пропаганды вермахта достигла 15 тысяч человек.
Все три года оккупации они усердно, по-немецки, трудились, имея неограниченное финансирование и к тому же — располагая уникальным «административным ресурсом» в виде вермахта. То, что эти 15 тысяч наработали на идеологическом фронте, вернулось к нам сегодня. В том числе — в виде мифа о миллионе русских, воевавших за Гитлера.
Часть 6
Кто лучше воевал?
«…Тупая самоубийственная тактика, неизменная во все годы войны: „взять город к празднику“ — тактика, положившая в землю наших солдат из расчета семь к одному (а бывало и 20:1, и не в 1941-м, а в 1944-м)».
А. Минкин. «Чья победа?» МК
Глава 1
Кто больше потерял и почему?
Цена Победы. Формула Цены
В конце 50-х годов немецкие интеллектуалы: военные специалисты, государственные деятели, историки, решили, что Германии тоже пора подвести свои итоги Второй мировой. И выпустили книгу как раз под таким названием (она выходила и у нас — с подзаголовком «Выводы побежденных»
[249]).
Там есть сравнительная таблица населения европейских стран, участвовавших во Второй мировой войне, — как это население изменилось. Два столбца, которые я приведу, посвящены погибшим. Перечислены все страны — кроме Германии и Советского Союза.
Немцы справедливо решили, что наши с ними потери просто несопоставимы с вкладом, внесенным в топку войны другими странами Европы. Что ж, приглядимся.
Страны |
Погибло на войне (в тыс.) |
Военнослужащих |
Гражданского населения |
Австрия |
230 |
104 |
Англия |
326 |
62 |
Бельгия |
12 |
76 |
Болгария |
10 |
10 |
Венгрия |
140 |
280 |
Голландия |
12 |
198 |
Греция |
20 |
140 |
Дания |
0,4 |
1 |
Италия |
330 |
80 |
Люксембург |
4 |
1 |
Норвегия |
6 |
4 |
Польша |
100 |
4200* |
Румыния |
200 |
260 |
Финляндия |
82 |
2 |
Франция |
250 |
350 |
Чехословакия |
150 |
215 |
Югославия |
300 |
1400 |
* Оставим на совести немецких интеллектуалов.
Пригляделись. Ничего неожиданного. Больше всех пострадали Польша и Югославия. Дания, Люксембург и Норвегия, считай, не пострадали в WW II вовсе. Остальные — сравнительно понемногу.
Вооруженные силы США потеряли 174 тыс. человек на европейском и североафриканском театрах военных действий (далее — ТВД), всего, на всех ТВД, — 229 тыс.
Потери Германии и Советского Союза с остальной Европой были несопоставимы. Поначалу, в 1953 году, сами немцы оценивали их так:
Потери немецкого народа во Второй мировой войне, вызванные непосредственно боевыми действиями, достигают примерно 6500 тыс. человек. Вооруженные силы Германии (в границах 1937 года) потеряли 3050 тыс. убитыми… 20 млн человек — это наиболее приближающаяся к истине цифра общих потерь Советского Союза во Второй мировой войне… В общем сумма потерь немецкого и русского (в широком смысле) народов составляет около 10 % всего населения Германии и России. («Итоги Второй мировой войны. Выводы побежденных».)
Потом поступали новые данные, цифры уточнялись, росли. Сейчас считается, что русских (в широком смысле, то есть советских) погибло 26,6 млн
[250], немцев — 7,3 млн, поляков — 6 млн, американцев — 418 тыс. (опять же на всех ТВД).
Жирным в таблице я выделил 2 страны — победительницы, участницы победного квартета на подписании Акта о безоговорочной капитуляции Германии, наряду с СССР. (Говорят, правда, фельдмаршал Кейтель, подписывая акт, увидел в зале представителя Франции и не смог удержаться от иронии: «А что, этим мы тоже войну проиграли?» Кейтеля потом повесили).
Самая пострадавшая из стран-союзников СССР была воевавшая на 2 года дольше нас Великобритания, ее суммарные потери за 6 лет войны составили около 400 000 человек. Это страшно, ибо это 400 000, нет, намного больше с учетом членов семей — человеческих трагедий. Но хорошо запомните эту цифру. Потому что каждый раз, когда вам будут говорить о вкладе в Победу СССР, Англии, США или Франции, прошу вас сравнить эту цифру и нашу. 27 миллионов. 27 000 000 трагедий. Вот эта пропорция 400 000/27 000 000 = 1/67, наверное, во многом и будет самой точной математической формулой Цены, заплаченной союзниками за общую Победу.
Выводы хоть побежденных, хоть победителей — да кого угодно! — по-моему напрашиваются сами собой. Какое моральное право у других стран, кроме нашей, было на фоне этих цифр решать послевоенные судьбы Европы? Да, именно так.
За победу над германским нацизмом самым дорогим — человеческими жизнями — заплатили именно мы.
На весах истории — наши многомилионнопудовые гири. И гирьки-грузики других стран.
Невозможное сравнение
Все послевоенные годы уточнялись, росли и боевые потери германской армии. Называются, как правило, цифры от 5 до 7 миллионов. Исследование американского военного ведомства «Джемен менпауэр» — наиболее солидное по статистическому аппарату — определяло число погибших и пропавших без вести немецких солдат в 5 100 728 человек.
По данным межведомственной комиссии по подсчетам наших потерь в годы войны, безвозвратные боевые или демографические потери списочного личного состава Советской армии (всего: убиты, умерли от ран, не вернулись из плена) с учетом боев на Дальнем Востоке — 8 668 400 человек.
Из этого чудовищного числа сразу можем отнять 2,5 млн — наших солдат, погибших в немецком плену. Они погибли не потому, что были слабаками или невезучими. Они погибли просто потому, что были русскими. Из любого другого плена, не заточенного на геноцид в отношении «недолюдей», они бы вернулись. Из попавших в немецкий плен американцев и англичан умерло 4 %. Советских пленных погибло 57,8 %
[251]. Сравнили? Задумались?
Останется чуть более 6 миллионов наших павших воинов. Сравните с потерями вермахта. И что ж получается? Получается, потери у нас примерно равные?
Однако не будем ставить здесь победную точку. Увы, приходится признать: точных цифр мы не знаем, есть оценочные. А как было бы просто: в таком-то году войны погибло столько-то немцев, столько-то наших… а на следующий год погибших с двух сторон было столько-то… Таблица, опять два столбца, все сравнили.
И больше нет мифов о том, как заваливали русскими солдатами немецкие окопы, о том, что за одного солдата вермахта Красная Армия заплатила жизнями семи своих бойцов.
Возможно, когда то так и будет сделано.
«В конечном счете, я считаю, мы должны создать такую систему военных архивов, которая даст возможность любому гражданину России и любому заинтересованному иностранному гражданину практически в свободном режиме добраться до любого документа, с которого снят гриф секретности, а сейчас пора уже делать это практически по всем документам»
[252](Д. Медведев).
Пока же данные у нас оценочные, а потому и сравнивать мы можем только то, что у нас есть. Постараюсь вас не перегружать цифрами, чтобы статистики не было слишком много. Важно — запомнить главное.
Оккупация Норвегии стоила Германии 1317 человек убитыми.
Захват Греции — 1484 человека.
Польши — 10 572 человека.
Только на одном участке Восточного фронта, растянувшегося от Карелии до Черного Моря, в течение всего лишь трех недель под Москвой с 6 декабря по 27 декабря 1941 года — немецкая армия потеряла убитыми 120 000 человек.
Эти три недели схватки с нашими «мифическими», никогда не существовавшими «панфиловцами», «трусливой комиссарской сволочью» — политруками клочковыми и «сопливыми школьницами» зоями космодемьянскими — обошлись лучшей в мире военной машине боевых потерь в 10 раз больших, чем все ее боевые действия и полная оккупация трех значительных по площади и по ресурсам европейских стран: Польши, Греции, Норвегии.
Кстати, безвозвратные потери Красной Армии под Москвой за 4 недели — с 5 декабря 1941 года по 7 января 1942 года, во время Московской стратегической наступательной операции, составили 140 000
[253]. Практически столько же — с учетом малообученных ополченцев. Это не было исключением: паритет потерь, как я выше уже отметил, наметился еще раньше — в битве под Смоленском.
В чудовищной мясорубке Сталинградской битвы убитыми, ранеными и пропавшими без вести мы потеряли 480 тыс. человек, а немцы с их союзниками — 800 тысяч. И это только в ходе наступательной операции — если же брать великую битву в целом, то общие потери гитлеровцев возрастут до 1,5 миллиона.
А теперь — минуточку. Это с нашей стороны сражалась лишь одна сила — Красная Армия. У немцев же на Восточном фронте были еще союзники. Сколько точно? Можем посчитать по пропорции пленных. В советском плену к концу войны оказалось 514 тыс. венгров, 187 тыс. румын, 49 тыс. итальянцев, около 350 тыс. австрийцев, финнов, словаков, чехов, испанцев, бельгийцев, французов и прочих. Итого: всех этих разномастных вояк — 1,1 млн человек. Добавьте их хотя бы к минимальной цифре — 5 миллионам немцев. Что выходит? Уже больше, чем у нас?
Повторюсь, мы вынуждены оперировать оценками. Оценки есть разные. Но совершенно точно: соотношение 7:1 — это абсолютный бред.
По данным «Большой Советской Энциклопедии» (свят-свят-свят) на Восточном фронте было разгромлено 607 дивизий гитлеровской коалиции. Разгромлено! А по современным данным
[254] разгромленных дивизий — даже 674 (508 вермахта, 166 союзных)…
Между тем англо-американским войскам в Северной Африке в 1941–43 годах противостояло от 9 до 20 дивизий, в Италии в 1943–45 годах — от 7 до 26 дивизий, в Западной Европе после открытия Второго фронта — от 56 до 75 дивизий.
По подсчетам протоиерея Александра Ильяшенко, возглавляющего сектор синодального отдела РПЦ по взаимодействию с армией и правоохранительными учреждениями, в целом за всю войну соотношение наших и немецких потерь составляло
1,3:1 в пользу немцев. На 13 убитых, пропавших без вести, раненых, попавших в плен советских солдат — 10 германских. Но по его же подсчетам, если вычесть беспощадные 41-й и 42-й годы, то на втором этапе войны в 1943–45 годах на 10 погибших красноармейцев уже приходится 13 погибших солдат вермахта
[255].
То есть соотношение точно обратное!
Ильяшенко также подсчитал, что на Западном фронте потери — 22 англо-американских солдата к 10 германским. В частности, в Арденнской операции, которая проводилась германским командованием с 16 декабря 1944-го по 28 января 1944 года, союзная армия потеряла 77 тыс. солдат, а германская — 25 тыс
[256]. Сколько это? 3 к 1?
В дни, когда союзники пытались развивать успех после высадки в Нормандии (эту операцию наши молодые читатели должны знать в деталях по бесчисленным компьютерным играм: «Call of Duty», «Call of Duly 2», «Close Combat 5: Invasion Normandy», «Medal of Honor: Allied Assault», «Company of Heroes», «Company of Heroes: Opposing Front», «War Commander», «Brothers in Arms», «Beyond Overlord», — и так далее, а также по фильму про рядового Райана), на Востоке, на фронте в 1100 километров развернулась гигантская наступательная операция «Багратион». Про нее, к сожалению, не сделано ни игр, ни достойных блокбастеров. Это гигантское по замыслу и исполнению наступление шло по всей Белоруссии и Прибалтике. Была разгромлена группа армий «Центр», 17 немецких дивизий и 3 бригады — полностью уничтожены, а 50 дивизий потеряли более половины (!) своего состава. Наши безвозвратные потери составили 7,6 %.
Никто не тянул за язык немецкого танкиста Отто Кариуса, повоевавшего и на Востоке, и на Западе, сделать такой вывод: «Пятеро русских представляли большую опасность, чем тридцать американцев»
[257]. Один к шести?
Однако, все это только оценки. Конечно, более точные, чем унизительное для нас соотношение 7:1. А ведь есть любители поковыряться в собственных незаживающих ранах, которые выходят и на 10:1! БСЭ определяла потери немцев на Восточном фронте в 10 млн человек. Если послушать доморощенных любителей-мазохистов, получается, мы должны потерять — 100 миллионов?
Банально повторю за Президентом (делать это, как вы понимаете, в нынешней России легко:)) надо снимать гриф секретности. Только точные данные позволят избежать спекуляций на крови русских, американских, немецких солдат.
Все, что осталось от румынской конницы под Сталинградом. Лошади съедены, кавалеристы в плену, седла — трофей
Однако кое-что очевидно и сегодня. Немцы, отдадим врагу должное, воевать умели. Их потери были меньше — и наших, и англо-американских — примерно на треть на обоих фронтах. Масштабы сражений и соответственно этих потерь были несопоставимы, но это — уже другой вопрос. Наши основные потери пришлись на 41-й, 42-й и смерть в немецком плену. А если смотреть после Сталинграда, когда мы с немцами воевали на равных, то это соотношение везде и всегда — будет уже в нашу пользу.
Впрочем, почему на равных? Победили мы. Значит, мы и лучше воевали.
Взять Киев к годовщине Великого Октября
— Сталин: Когда планируете взять Киев?
— Антонов: Не раньше двадцатых чисел ноября, товарищ Сталин.
— Сталин: Поздно! Нужно взять шестого ноября, к годовщине Октябрьской революции.
Киноэпопея «Освобождение», фильм «Прорыв»
Кино не может быть 100-процентно исторически достоверным. Кино — это искусство, оно всегда условно. Создатели исторического фильма решают свои задачи, часто успешно — и не менее успешно эти фильмы могут довести академиков до инфарктов. При этом любой фильм, даже неудачный, посмотрит больше людей, чем прочитает любую книгу. А уж когда его покажут по ТВ…
Грандиозная киноэпопея «Освобождение» обновила советскую мифологию войны. Как и положено в кино, все спрямила и упростила. Скажем, оставила в Красной Армии только один танк — Т-34, а в вермахте — только «Тигры». А контроль над созданием фильма со стороны главного идеолога брежневского СССР М. А. Суслова отразился в вынесенном в эпиграф диалоге.
По Суслову, все было стройно и логично, в идеологическом духе развитого социализма. Есть героическая советская армия. Есть город Киев — столица Советской Украины. Есть очередная годовщина Великой Октябрьской Социалистической Революции (ВОСР). Все это надо связать! А что? Глупо было бы не связать…
Так всегда делалось в СССР (да и не только) — разного рода достижения подстраивали к разным красивым датам. Иногда притормаживали, но обычно подгоняли. Собственно, и сейчас так делают, только без прежнего фанатизма и размаха.
Антонов Алексей Иннокентьевич (1896–1962)
Генерал армии, начальник Генштаба
Жуков писал о нем: «Этот культурный и образованный человек производил очень благоприятное впечатление. Антонов был очень близок к Сталину, который считался с его мнением, питал к нему явную симпатию и доверие, проводил вдвоем с ним долгие часы, обсуждая положение на фронтах и планируя будущие операции. Антонов держался просто, без высокомерия и гонора. Он был всегда скромно одет — защитная гимнастерка, бриджи, сапоги, и только генеральские погоны выдавали его высокое положение о армии». Откуда он такой взялся в это грубое жестокое время?
Антонов был сыном царского офицера, командира батареи. Отец умер, когда ему было 11 лет. Образование получил в гимназии — бесплатно, как неимущий офицерский сын, поступил в университет. Первая мировая сделала его военным, Гражданская — боевым командиром. Академия им. Фрунзе, где он окончил в разные годы сразу два факультета, — армейским профессионалом высочайшего класса. К Сталину Антонов ходил ежедневно с тремя папками: красной, синей и зеленой. Зеленую, с представлениями о награждении, он раскрывал далеко не каждый день. Синюю, с просьбами и делами второго ряда, — по возможности. Но не уходил, пока не получал резолюцию Верховного на каждую бумагу в красной папке. Там были главные дела войны.
Орденом «Победа» награждены 10 маршалов и один генерал армии — Антонов: «за участие в разработке решающих операций». При том, что до февраля 1945-го формально начальником Генштаба оставался Василевский, с конца 1943-го директивные документы чаще всего подписывались Сталиным вместе с Антоновым или одним Антоновым от имени Ставки.
Однако он так и не стал ни маршалом, ни Героем. Виноват, по-видимому, Берия. Знаю, не очень убедительно, когда всех чертей вешают на одного общепризнанного злодея, но именно Берия подпортил Антонову карьеру. Поначалу пытался с ним задружиться, но Антонов держался сухо-официально, как и вся армейская верхушка в отношении «палача». Тогда Берия стал методично «капать» на Антонова Сталину, и таки добился своего: в 1946-м тот вернулся в замы начальника Генштаба, а потом и вовсе отправился в Закавказский военный округ. По крайней мере, у него теперь было время на классическую музыку. Антонов признавался, что всю войну мечтал о дне, когда сможет поставить пластинку и прослушать от начала до конца: Первый фортепианный Чайковского и Третий Рахманинова
К сожалению, «стройная логика» Суслова укрепила долгоиграющий миф о том, что ради «датских» событий военачальниками принимались поспешные решения, которые отливались войскам большой кровью. На интеллигентских кухнях был найден новый аргумент в пользу «абсурда совковой системы».
Мифы никогда не появляются на пустом месте. Первым условно позитивным приказом наркома обороны с начала войны, объявленным всем бойцам, было поздравление с 23 февраля 1942 года. Приказ № 55, подводя итоги 8 месяцев боев, утверждал, что сила врага сломлена. В качестве доказательства приводился список освобожденных городов: Калинин, Клин, Сухиничи, Андреаполь, Торопец. И хотя эти города наши взяли раньше, из контекста получалось, что освобождены они как раз накануне дня Красной Армии. «Ага, к празднику», — запомнилось многим.
Ну а Киев, вопреки фантазии создателей «Освобождения», изначально — никто и не собирался брать в декабре. Никто спешно не передвигал неподготовленное наступление на более ранний срок — аккурат чтоб накануне 7 ноября — «Красного дня календаря». Напротив, несколько попыток наступления предпринималось еще раньше — в октябре, пока сухо, не размыты дороги. Когда не получилось, перенесли на попозже — на начало ноября. «Наступление правого крыла начать 1–2.11.43 г., с тем чтобы 3-я гвардейская танковая армия начала действовать 3–4.11.43 г. Левому крылу начать наступление не позже 2.11.43 г.» (Из директивы Верховного Главнокомандующего от 24 октября.)
Диктовалось новое наступление оперативной обстановкой на фронтах, успехами наших войск южнее Киева и сосредоточением немецких резервов. Но когда выяснилось, что тут же будет и 7 ноября, — приятное совпадение — комиссарам грех этим было не воспользоваться.
«…Политорганы, партийные и комсомольские организации соединений и частей провели большую и содержательную работу по мобилизации всего личного состава на выполнение поставленной нам исключительно ответственной задачи. Особое значение ей придавало то, что она совпала с подготовкой к празднованию 26-летия Великой Октябрьской социалистической революции. „Освободим Киев к 26-й годовщине Великого Октября“ — этот лозунг стал основой всей политической работы в войсках армии»[258].
Если подворачивалась какая-то дата — 23 февраля, 7 ноября, 1 мая, замполиты всегда это использовали. Плохо было бы, если бы они этого не делали. Глупо.
Увы, как и в случае с фильмом «Освобождение», пламенные речи комиссаров перед боем оставляли в воспоминаниях бойцов свой след. «Окопная стратегия» говорит: мы брали города, деревни, высотки к советским праздникам. А глумливая журналистика радостно подпевает:
«…Тупая самоубийственная тактика, неизменная во все годы войны: „взять город к празднику“ — тактика, положившая в землю наших солдат из расчета семь к одному (а бывало и 20:1, и не в 1941-м, а в 1944-м)»[259].
На мой взгляд, тупая самоубийственная тактика — это как раз вот такие статьи. (Кстати, это мне показалось или действительно так: автор считает, что Киев брали в 44-м?). Закусившему удила журналисту кажется, что он гнобит сталинизм. Увы, в действительности он работает на пересмотр итогов войны. А к чему это могло бы привести, собственно, отчасти и посвящена вся эта книга.
Ибо сказано, «целили в СССР — попали в Россию».
Да, кстати, еще насчет потерь. Насчет того, как тупо и самоубийственно гнали комиссары (Жуков, Сталин, жестокие командиры) ничего не соображающую людскую массу на немецкие пулеметы по случаю 7 ноября.
Наши безвозвратные потери при проведении Киевской стратегической наступательной операции составили менее 1 процента.
6491 человек убитыми, пропавшими без вести, пленными, умершими от ран и болезней при общей численности войск 1-го Украинского фронта к началу операции — 671 000
[260].
С шашкой против танков
Помнится, одного отечественного «гениального полководца» в первой половине прошлого века укоряли за его «стратегию» идти в атаку с шашками против танков.
Русский обозреватель, 01.07.2009
Первоисточник этого мифа мне выяснить так и не удалось. Возможно, это навеяно воспоминаниями Гудериана, правда о польской кампании 1939 года. Немецкий генерал ядовито описал, как лихие польские уланы атаковали танки с шашками — и несли чудовищные потери. Зная храбрых поляков, скажу: могли. Но даже для шляхты в …цатом поколении такой бесшабашный идиотизм маловероятен
[261].
В общем, происхождение мифа неизвестно. А убежденность, что так и было, как видите, живет.
С форума партии «Яблоко»: «Мой дед Владимир (Вольф) Поляк, отец моего папы. Жил в Бердичеве. В Гражданскую войну служил в кавалерии. Ему уже было чуть за 40, когда началась Отечественная война, поэтому он не подлежал немедленному призыву и успел вывести семью — жену с тремя маленькими детьми — в Узбекистан. Там его и призвали. И опять зачислили в кавалерию — на коне с шашкой против танков».
Вот так. Безмозглые маршалы-кавалеристы Буденный с Ворошиловым, помня о своей героической молодости на «гражданке», ничего умнее в смысле тактики породить и не могли. Шашка о броню — звяк, и сломалась.
Даже просто на уровне здравого смысла, да что там — смысла, даже на грани безумия — невероятно! Как же надо не любить свою страну, насколько не верить в нее, чтобы такое послушно повторять — да еще неизвестно за кем? Ну, а знакомство с фактами вообще заставляет этот миф рассеяться, как пыль в степи от проскакавшей тачанки.
На самом деле, если в чем Ворошилова — в смысле кавалерии — можно обвинить, так в том, что он ее планомерно сокращал. Он не раз говорил о будущей войне как о «войне моторов». Больше всего кавалеристов у нас было в 1938 году — 32 дивизии и 7 управлений корпусов. В 1941-м, накануне войны, уже 13 и 4 соответственно. Кавалерийские соединения планомерно переформировывались в механизированные.