– Вот, – Меньшов указал на большой обломок, лежащий на полу, – тут есть следы крови. К сожалению, мы не можем узнать точно, где осколок лежал до того, как ложу закрыла сработавшая колдовская защита. Вероятно, когда ложу втягивало внутрь, он сдвинулся.

– Такой увесистый камень не мог упасть и не оставить следа, даже на очень прочной плитке, – сказал Аверин и позвал: – Кузя, поищи, куда упал этот осколок после того, как ударил по голове жертву. И откуда он упал.

– Вот оттуда, – Наталья Андреевна задрала голову, – смотрите, там виднеется часть механизма. Этот механизм двигает ложу. Кусок плиты раньше закрывал его.

– Мог ли он отлететь от сотрясения? Если сильный удар попал в стену арены?

Меньшов тоже поднял голову:

– Не могу сказать точно. Арену регулярно осматривают дивы, ищут трещины и неисправности. Но если стена треснула изнутри и снаружи это незаметно… тщательный осмотр проводится довольно редко, и только если что-то в конструкциях вызывает сомнения. Все-таки в ложе сидит колдун. Кто же подумает, что колдуна может задеть какой-то камень, упавший с потолка? Щит Ивана Григорьевича мог удержать половину свода всей арены.

– Но всё же он погиб… – задумчиво протянул Аверин.

– Возможно, он был увлечен боем, и его подвела реакция, – заметил Меньшов, но в его голосе слышались сомнения.

– Вы сами в это не очень верите… – вздохнул Аверин, – ладно, подождем, что скажет Кузя.

Внезапно Владимир опустился на четвереньки и принялся что-то разглядывать на полу, проводя по плитке пальцами. Кузя замер рядом. Видимо, что-то учуял и объяснял товарищу, где именно нужно смотреть.

Наконец Владимир поднялся.

– Следы от двух ударов, – проговорил он. – В плитке щербинки разной глубины от двух ударов разной силы.

Аверин с Меньшовым переглянулись.

– Что это значит? – вопросила Наталья Андреевна.

– Ну, если камень не упал и не подпрыгнул вверх, чтобы ударить по голове Ивана Григорьевича, то…

– Это означает, что убийца его поднял, камень побывал у него в руках, – закончил Аверин. – Кузя!

Кот осторожно подошел к осколку, понюхал его и смешно наморщил нос. А потом стрелой влетел в отверстие наверху, покопошился там и издал громкий мяв.

Владимир перевел:

– Стена треснула не сама по себе. Кузя видит с обратной стороны следы, камень ослабили изнутри каким-то инструментом.

– Вот это да, – протянул Меньшов, – значит, стену подпилили, чтобы при сотрясении кусок точно выпал.

– Похоже на то. – Аверин наклонился над камнем. Выглядел тот довольно увесистым.

– Получается, что кто-то специально готовился, зная, что ожидается экзамен на высшую категорию, где без сильных ударов не обойтись. Но «несчастного случая» не вышло, господин ректор или уклонился, или закрылся щитом, или камень попросту упал мимо. Поэтому преступник поднял его и ударил Ивана Григорьевича, и лишь потом бросил на пол снова. Хм… это точно мужчина, и совсем не слабак. И господин Светлов мало того что хорошо его знал и не ожидал нападения, но еще и не был удивлен его появлением в своей ложе.

– Он мог его не увидеть. Смотрите, кресло ректора обычно стоит здесь. Но в этот раз, судя по тому, где оно перевернулось и лежит сейчас, Иван Григорьевич сидел ближе к бортику. Камень упал за его спиной. А убийца, увидев, что удар пришелся мимо, подхватил осколок и ударил снова.

– Значит, он был рядом… наблюдал. Владимир, – обратился Аверин к диву, – посмотри сам и выясни у Кузи, сколько тут свежих человеческих следов. Осмотрите кресло. И поищите, нет ли запаха дива, такую версию тоже нельзя сбрасывать со счетов. Что за запах на самом камне?

– Перчатки, хирургические. Следов дива нет. Если это и был див, то он перемещался по воздуху, не касаясь поверхностей.

– Я так и думал.

– Утром перед экзаменом здесь прибирались студенты, – Наталья Андреевна обвела взглядом ложу, – я могу подготовить их список.

– Отлично. Сравним их запахи с теми, что найдут дивы. Думаю, можно спускаться на арену.

Аверину хотелось самому задать Кузе кое-какие вопросы и получить ответы непосредственно от него, но одежду они оставили в кабинете. Будь здесь только мужчины – это не стало бы большой проблемой, но Наталья Андреевна… Аверин понимал, что старую чародейку не смутить видом голого мальчишки, но тем не менее рисковать не стал. Пусть лучше Владимир передаст то, что говорит кот. Тем более что некоторые вещи стоило обсудить наедине с дивами. Пока вырисовывалась весьма неприятная картина.

На арене ожидаемо оказалось намного больше следов, и часть из них принадлежала дивам московского Управления. Владимир пристально посмотрел на одного из них, стоящего прямо возле главного выхода с арены, и, надо полагать, получил отчет по ментальной связи, потому что повернулся к Аверину и проговорил:

– Кузя обследует саму арену, а я – ниши и выходы. Есть шанс, что Савелию всё же удалось уйти: несмотря на мощный фон силы Инессы, имеются следы, показывающие, что Савелий тоже высвобождал демоническую форму. Он маленький и быстрый, а Сергей Дмитриевич мог приказать ему бежать и остаться прикрывать.

– Да, конечно. Обыщи всё как следует.

– Надо же… Сережа… – печально произнес Меньшов. – Вернее, Сергей Дмитриевич… Он и студентом отличался добротой и благородством. Какая ужасная участь, подумать только. – Старый колдун задрал голову и принялся всматриваться в место, где была дыра, пробитая Инессой: – Как вы думаете, зачем она пробила стену? Может быть, через нее она вытащила убийцу наружу? Через заклятие купола живым человека не протащишь. А ведь убийца покинул арену.

– Да, это правдоподобная версия, – согласился Аверин. – Но меня больше интересует, как убийца на арену попал. Вы сами сказали, что все выходы были заблокированы магической защитой.

И тут же, словно бы в ответ на вопрос, рядом появился Владимир и доложил:

– Сломана ложа инструктора на втором ярусе.

– Что же… – пробормотал Меньшов, – пойдемте глянем.

Двое колдунов и чародейка снова вернулись в коридор и направились на второй ярус.

Аверин зашел в ложу. Надо же, как раз именно в ней обычно и находился профессор Меньшов, когда Аверин проходил разнообразные студенческие испытания. Если, конечно, сам не участвовал в сражении на арене. В те времена профессор был значительно моложе: когда он пришел в Академию, Аверин учился уже на одном из выпускных курсов. Студенты сразу полюбили нового преподавателя, даже несмотря на то, что на экзаменах он никому не давал спуску. Интересно, он до сих принимает экзамены и зачеты лично? Или сидит в этой ложе наблюдателем?

Аверин оглядел сухощавую фигуру проректора. Несмотря на почтенный возраст, Меньшов сохранял прежнюю военную выправку, а в его силе и выносливости Аверин убедился не далее как три месяца назад, во время вторжения. Что ни говори, а перед ним стоял всё еще довольно грозный боевой колдун.

– Здесь, – Владимир указал в угол. Аверин разглядел квадратное отверстие. Подошел, заглянул в него, но ничего не увидел.

– Одна из направляющих искривлена. Поэтому ложа закрылась не полностью. В открытом виде это незаметно. Однако следов вмешательства нет: возможно, механизм просто износился.

– Ложи очень давно экстренно не закрывались… Могло и сломаться… – протянул Меньшов.

А Аверин посмотрел вниз на арену:

– Высоковато… – заметил он, – но колдун легко спрыгнет.

– Если он молод и здоров.

Аверин повернулся к старому колдуну и внимательно на него посмотрел. Меньшов вздохнул, а на его лице появилась странная улыбка.

– Мя-я-я! – внезапно раздалось снизу.

Все перегнулись через бортик. На арене стоял Кузя и громко орал. Владимир немедленно спрыгнул вниз, бросился к коту и опустился рядом с ним на колени.

– Они что-то нашли, – сказал Аверин и помчался на арену. Но не успел добежать – рядом появился Владимир.

– Там кровь Сергея Дмитриевича. Очень мало, но Кузя ее нашел.

Глава 5

В кабинет ректора вернулись в полном молчании. Наталья Андреевна отправилась за списком дежурных студентов, что оказалось очень кстати – дальнейший разговор стоило провести наедине. Аверин исподволь поглядывал на проректора, но выражение лица Меньшова было вполне безмятежным.

Кузе Аверин велел осмотреть окрестную территорию, а Владимира взял с собой. Чем обернется разговор со старым колдуном, он не знал.

– Думаю, Владимиру самое время приготовить нам кофе, – заметил Меньшов и обратился к диву: – Посмотри в приемной, у секретаря имеется турка и газовая плита. Иван Григорьевич не любил кофе из электрических кофейников.

– Да… – согласился Аверин, – Владимир, сделай, пожалуйста, кофе. Разговор предстоит серьезный.

Губы Меньшова растянулись всё в той же странноватой улыбке.

Когда див вышел, старый колдун произнес:

– Присаживайтесь, не нужно стоять на проходе, я никуда не убегу. И давайте поговорим. Думаю, вы уже заметили, чьи, как говорится, уши торчат отовсюду. Поверьте, для меня это тоже очевидно.

– В таком случае мне хотелось бы узнать ваши доводы, – Аверин покосился на дверь, за которой скрылся Владимир. Див, безусловно, всё слышит.

– Всё просто. У кого есть прямой доступ к сейфу? Даже ключ похищать не нужно. Кто мог зайти в ложу ректора и не вызвать у того никаких вопросов? А также появиться на арене, чтобы привязать Инессу, не давая повода для подозрений Сергею Мончинскому? К тому же, может, я и льщу себе, но, чтобы заставить наставницу выполнить приказ и убить своего ученика, нужно обладать очень сильной волей. Даже в Академии колдунов такой силы можно пересчитать по пальцам. И, Владимир не даст соврать, я вхожу в их число. А еще у меня есть мотив – ректором Академии может стать только колдун, и из всех кандидатов коллегия без малейших сомнений выберет меня. И у меня есть доступ на арену в любое время суток, мне ничего не стоило подготовить покушение… – Он улыбнулся еще шире: – Вот только в тот момент, когда кто-то ударил Ивана Григорьевича по голове, я сидел в соседней ложе, и шесть свидетелей могут это подтвердить.

Аверин пожал плечами:

– Вы сидели сзади, на возвышении, за спинами остальных членов коллегии. Могли выйти незаметно, пока все были увлечены боем. Ну и, опять же, вы могли использовать дива. Для такого задания достаточно дива второго класса, даже не очень сильного и умного. Я уверен, что амулет блокировки силы у вас есть.

– Да. Но у этого дива должны быть руки, чтобы натянуть на них перчатки. И обязательно в истинной форме, иначе амулет не применить, да и от личины след останется повсюду. А еще эта форма должна иметь крылья, иначе следы лап или обуви останутся на полу. Крылатая обезьяна? Не слишком ли много условий?

– Много, согласен. Но ничего невозможного я не вижу. Мы уже осмотрели кабинет, ложи и арену. И нигде нет следов кого-то постороннего. Но зато ваши на каждом шагу.

На пороге появился Владимир. В руках он держал две дымящиеся чашки с кофе. На мгновение он замер, в упор глядя на Аверина, и тот заметил, что зрачки дива почти полностью исчезли, а глаза словно светились изнутри двумя колючими льдинками. Поколебавшись немного, Владимир зашел в комнату и осторожно, не опуская взгляда, поставил чашки на столик. Лицо Меньшова стало серьезным, и он поднялся.

– Ну что же, – мрачно проговорил, – я вижу, отпираться бессмысленно, все улики против меня. – Он вытянул руки вперед. – Можешь меня арестовать, Владимир. Или… – Он смерил дива с ног до головы внимательным взглядом и начал медленно поднимать руки выше. – …Может, мне стоит оказать сопротивление? – произнес словно бы в задумчивости. – Пойми, в моём возрасте совершенно нечего делать в тюрьме. А этот бой и его закономерное завершение станут достойным последним аккордом нашей с тобой симфонии, старина.

Зрачки Владимира сузились. Казалось, даже воздух завибрировал от напряжения, и у Аверина загудело в ушах. На губах и ресницах дива заблестел иней, а в комнате заметно похолодало. Владимир готовится применить дистанционную атаку? Прямо здесь, в кабинете? Мысли понеслись вскачь. Меньшов собирается атаковать? Или тянет время и ждет подкрепления? Но даже в этом случае, зачем Владимир призывает лед? В маленьком помещении, когда подозреваемого надо брать живым, это самая неуместная атака, неужели опытный полицейский див способен поддаться инстинкту и допустить такую нелепую ошибку? Или действует какой-то его приоритет? Впрочем, не важно, чем руководствуется Владимир, необходимо предотвратить удар!

Аверин уже открыл рот, чтобы закричать «Стой!», но увидел, что не успевает. Да и как простым приказом остановишь атакующего дива, тем более если он призвал свое оружие? И тогда Аверин бросился наперерез, на максимум активируя щит и одновременно выпуская Путы. Нити оплели ноги проректора. Аверин рванул их вбок, и Меньшов, потеряв равновесие, полетел на пол. У земли его падение замедлил гулко загудевший щит. Холод пробирал до костей, посреди кабинета возникла замерзшая полусфера: это лед облепил щит Аверина. Льда было совсем немного, по крайней мере по сравнению с тем, что Аверин видел прежде во время дистанционных атак Владимира. Вряд ли такой удар способен пробить щит проректора.

Однако Меньшов опустил руки, будто бы вовсе не собирался больше защищаться. Щит исчез, а старый колдун окончательно плюхнулся на пол и начал, охая, потирать бедро, словно умудрился ушибить его при падении, хотя никакого сколько-нибудь серьезного удара Аверин не заметил.

Аверин опустил щит. Ледяная полусфера, повисев в воздухе несколько мгновений, с едва слышным звоном осыпалась на пол, покрыв Меньшова с ног до головы ледяной крошкой.

– Ох, Гермес Аркадьевич, не ожидал от вас такой прыти, – рассмеялся проректор. – Я всё больше убеждаюсь, что слухи о вас отнюдь не преувеличены.

Аверин не стал комментировать слова проректора, а вслед за Меньшовым посмотрел на Владимира. Тот выглядел вполне спокойным, давление силы полностью исчезло.

– Ты все-таки не стал атаковать всерьез, – Меньшов, довольно улыбаясь, принялся стряхивать с себя льдинки.

– Я понял, что вы пошутили, – невозмутимо произнес Владимир, его зрачки тоже приобрели обычный размер.

– И решил ответить мне тем же? Ах, Владимир, ты даже не представляешь, как я скучал по нашим взаимным подначкам! Но как я тебя, а? Почти подловил! Признайся, ведь в первый момент ты готов был меня сожрать со всеми потрохами? А этот твой ошарашенный вид… ох, он дорогого стоил. – Старый колдун достал белоснежный батистовый платок, вытер слезы, выступившие в уголках глаз, и перевел взгляд с Владимира на Аверина:

– Простите, Гермес Аркадьевич, если мое поведение выглядело немного… странным. И я очень благодарен вам за попытку спасения, при серьезной атаке вы, безусловно, вытащили бы меня из-под удара. Просто… мы с Владимиром прошли через очень многое. И мне хотелось понять, не забыл ли он меня, – всё еще улыбаясь, пояснил он. – Конечно же, никого я не убивал. Да и не в том уже возрасте, чтобы скакать козлом со второго этажа. Даже на пол, как видите, нормально упасть уже не в состоянии. Тут нужен кто-то поухватистее.

Свернув Путы, Аверин сел в кресло и взял в руки чашку с кофе.

Даже несмотря на извинения и комплименты, шутка проректора показалась ему чересчур рискованной и неуместной. Что, если бы Владимиру не хватило выдержки? Или он слишком поздно сообразил бы, что бывший хозяин решил так не вовремя предаться ностальгии?

А сам Владимир… Его ответ тоже выглядел довольно опасным. И вряд ли див хотел лишь потешить самолюбие прежнего хозяина. Это была проверка, и устроена она была отнюдь не для Меньшова. Можно ли сказать, что Аверин ее прошел? В любом случае нужно держать ухо востро. А сейчас успокоиться. Владимир, безусловно, со всем вниманием оценивает состояние своего колдуна.

– Всё еще остается возможность того, что у вас был сообщник, – сделав глоток, как ни в чем не бывало заметил Аверин.

Меньшов прищурился:

– Так давайте его найдем. Наверняка это и есть убийца. – Он поднялся и тоже взял свою чашку.

– В таком случае я хотел бы поговорить с остальными членами коллегии. Возможно, они видели что-то важное.

– Разумеется, я уже сам переговорил с ними, да и глава московского Управления их тщательным образом опросил. Но я уверен, они не откажутся от повторного допроса. Это можно будет сделать завтра утром, а можно и прямо сейчас – сильно сомневаюсь, что хоть кто-то лег спать.

– Нужно также опросить студентов из списка, который принесет госпожа проректор, – добавил Владимир, – я могу это сделать сам. Есть вероятность, что они заметили что-то во время уборки. Например, каменную пыль или крошку там, где ломали плиту.

– Хорошо. Тогда ждем Наталью Андреевну со списком. А потом займемся членами коллегии. Их удобно будет пригласить в этот кабинет?

– Да, вполне. Но мне кажется, лучше поговорить в более непринужденной обстановке. Как вам идея сходить в буфет для преподавателей? Заодно и поужинаете. Дивов, кстати, тоже неплохо было бы покормить, – добавил проректор.

При слове «покормить» дверь распахнулась и в кабинет влетел Кузя. Метнулся к дивану, тут же принял человеческую форму и застыл как вкопанный, оглядываясь по сторонам.

– Что у вас случилось? – Он втянул ноздрями воздух, принюхиваясь. – Гермес Аркадьевич применял силу! И Владимир тоже!

– Ничего такого, – тут же пояснил Меньшов, – просто мы с Владимиром решили… вспомнить давнишние добрые деньки.

– Да? – Кузя нахмурился и подозрительно посмотрел на старого колдуна. – Это как?

– Всё в порядке, Кузя. Мы уже со всем разобрались, – успокоил дива Аверин, – ты можешь вернуться к работе.

– А… О! Так я как раз по делу! Гермес Аркадьевич! Я же нашел! Еще не убийцу… эх… но кое-что очень интересное. Там дива вызывали. На берегу!

– Так, подожди, – поднял руку Аверин, – какого дива вызывали? Где? Когда?

– Там, – Кузя указал куда-то в темноту за окном, – в самом конце парка, где какой-то узенький канал, похожий на ручей, и мостик еще. Дива не очень сильного, второй класс, не выше. Дня два-три назад. Там песок, ну, дорожка песком посыпана. На нем-то алатырь и нарисовали. Стерли потом. Но я нашел! Ведь в Академии нельзя где попало дивов вызывать? Да?

– Верно, – склонил голову Меньшов, – на любой вызов дива, даже третьего класса, требуется разрешение. Видите, – он повернулся к Аверину, – ваш парнишка обнаружил еще одну улику, доказывающую мою невиновность. У меня есть полный доступ к комнатам вызовов. В них каждый день кого-то вызывают, фон постоянный, никто бы никогда и ничего не обнаружил. Я бы не стал оставлять такой очевидный след.

– А-а, так вас подозревают?! Ух ты! Поэтому вы сражались? – Кузя скользнул взглядом по проректору, перевел его на лужу на полу, а потом остановил на Владимире. И тот коротко ответил:

– Нет.

Глаза Кузи на мгновение застыли, и Аверин понял, что Владимир передал ему информацию о произошедшем.

– Кузя, мы не можем исключать никого, – пояснил колдун. – Но Алексей Витальевич имеет в виду, что вызывал дива на берегу тот, кто не мог выполнить вызов в другом месте. Значит, это кто-то из преподавателей, у которых по какой-то причине нет доступа к комнатам вызовов, или студент. Теперь я еще больше хочу ознакомиться со списком дежурных. Но первым делом осмотрим место вызова.



– Здесь. – Кузя топнул ногой, и глаза его блеснули из-под капюшона теплой куртки. Видимо, бегая в облике кота, он сильно замерз. Хоть ветра почти не было, ночь стояла морозная. К счастью, снег в этом году задерживался и еще не выпадал ни разу. В ночной тишине шаги глухо раздавались по подмерзшей земле.

Свет парковых фонарей остался далеко позади. Темное, пустынное место, вполне подходящее, чтобы осуществить запрещенный вызов. Песок был тщательно заровнен граблями, никаких следов на нем не осталось, но Владимир подтвердил, что в этом месте совсем недавно вызывали дива.

– Как вы думаете, зачем? – спросил Меньшов у Аверина. – Преступнику нужен был див, чтобы отбить и расшатать камень?

– Возможно, – ответил Аверин, – человеку было бы непросто пробраться к тому месту, где подпилили плиту. Я ведь правильно понимаю, что пролезть изнутри туда можно только через механизм лож? А ведь еще надо так аккуратно подточить камень, чтобы он не выпал раньше времени. Без дива тут не обойтись. И, судя по тому, что Кузя не нашел его следов, див должен быть невелик и находиться в истинной форме.

– Второй класс, небольшой размер… кого могли принести в жертву?

– Судя по запаху крови – жертвой был кролик, – вмешался Кузя. – Крови вышло немного, и, думаю, пропитанный ею песок колдун убрал и выкинул в ручей. Но я всё равно учуял, – он с гордостью посмотрел на хозяина.

– А кровь колдуна ты случайно не учуял? – Меньшов наклонился к диву. – Бывает, что, когда обряд проводят в спешке, несколько капель падает на землю. Это бы нам здорово помогло.

– Если бы учуял – я бы его уже нашел! – безапелляционно заявил Кузя. – Нет, этот колдун был аккуратен.

– Нельзя исключать, что дива вызывал какой-нибудь ленивый студент, пожелавший завести себе тайного прислужника, например, чтобы тот убирался у него в комнате, – задумчиво произнес Меньшов. – Хотя маловероятно, обычно в таких случаях студенты поступают иначе…

Аверин внезапно поднял руку, прерывая рассуждения профессора.

– Погодите-ка… Владимир, – обратился он к диву, – это ведь с Алексеем Витальевичем вы проводили обряд внутреннего ошейника? И после этого у вас установилась очень сильная связь?

– А-а! – воскликнул Кузя, прежде чем Владимир успел открыть рот. – Так это бывший хозяин Владимира?! Колдун Сергей про него рассказывал… – он запнулся.

– Да, – подтвердил Владимир и посмотрел на Кузю неодобрительно.

– Помнишь, мы обсуждали, что связь, полученная таким образом, схожа со связью хозяина и фамильяра? – спросил Аверин. В горле его пересохло. – Владимир, ты бы ощутил, если бы Алексей Витальевич погиб?

– Возможно. Если это работает так, как мы думаем… – Владимир замолчал, и в его глазах блеснул свет далеких фонарей.

– Ты ведь ничего не почувствовал, – тихо проговорил Аверин, глядя в упор на дива.

– Не почувствовал, – подтвердил Владимир.

– Вы… о чем? – осторожно поинтересовался Меньшов. А Кузя придвинулся поближе и даже немного приспустил капюшон.

Аверин задумался. Если Меньшов причастен к убийству, то он и так знает, что на самом деле произошло на арене. А если нет… его помощь точно не будет лишней.

– Между Сергеем Мончинским и Владимиром недавно был проведен такой же обряд, как между вами и Владимиром во время войны. Я считаю, что Владимир в момент гибели бывшего хозяина обязательно почувствовал бы хоть что-то. Разорвался бы последний мельчайший остаток той связи: так фамильяры чувствуют смерть очень дальних родственников семьи, которые, казалось бы, больше с ними никак не связаны.

Сказав это, Аверин ощутил, как от Владимира исходит что-то, похожее на тепло.

– Вы хотите сказать, что Сергей Мончинский жив? – Удивление на лице Меньшова сменилось радостью. – Но как? Откуда кровь? И главное, где же он?

– Как раз кровь и натолкнула меня на эту мысль, – улыбнулся Аверин, – точнее, ваши слова о том, что при проведении обряда в спешке кровь колдуна иногда проливается на землю. Именно поэтому на арене было всего несколько капель: Сергея не ранили во время битвы, эта кровь случайно капнула на пол во время обряда овладения. Он привязал Инессу. К своему талисману владения.

– Так, выходит… – Меньшов смотрел на Аверина широко раскрытыми глазами, – если вы правы, то Инесса не демон? Но… зачем?

– Зачем привязывать Инессу в такой спешке? Этому может быть только одно объяснение. Она знала, что талисман подчинения Академии похищен, и хотела опередить преступника, чтобы он не смог подчинить ее и использовать в своих целях. А вот почему она сбежала, да еще прихватив с собой Сергея и Савелия… это нам и предстоит выяснить.

Кузя поежился:

– А можно мы это в тепле выяснять будем, ладно?



На обратном пути Меньшов проводил гостей в кабинет проректора.

– Пока что мне тут намного комфортней, – пояснил он. – Ну надо же… а я ведь только совсем недавно занял этот кабинет, – он постучал ладонью по столу. – Неужели опять придется привыкать к новому месту? Но… вы не представляете, какое облегчение я сейчас испытываю. Я даже представить не мог, чтобы наставница, с ее умом, опытом, контролем, могла убить молодого колдуна. Да и насчет Ивана Григорьевича тоже сомневаюсь. Как думаете, ведь не жажда крови толкнула ее сожрать ректора?

– Надо найти ее и узнать. Гадать бессмысленно.

– Чтобы ее найти, надо понять, почему она скрылась, для этого должна быть веская причина. – Меньшов сел за свой стол.

– Может, испугалась? – предположил Кузя.

Все повернулись и посмотрели на него недоуменно.

– Да нет, – он замахал руками, – я понимаю, что такой, как она, нечего бояться. Не за себя испугалась. За Академию, например. Сожрала ректора и узнала что-то… такое…

– Ключ… – задумчиво проговорил Меньшов, – она спасала ключ от Хранилища.

– Вы считаете, что ключ у нее? – уточнил Аверин. – Не у преступника?

– Если Сергей Дмитриевич ее привязал – то однозначно у нее. И это очень хорошая новость. Значит, в Хранилище преступнику не попасть.

– Что за Хранилище? – Кузя, казалось, сгорал от любопытства.

– Хранилище, – пояснил Меньшов, – это такое место, вроде архива. И располагается оно под Главной библиотекой Академии. Но хранятся там не только книги и документы, впрочем, как и у вас, в Управлении. Видишь ли, колдовская наука не стоит на месте: колдуны изучают дивов, способы использовать колдовскую силу и возможности, которые она дает. Разрабатываются новые техники и заклятия.

– А, я знаю! Это делал отец Гермеса Аркадьевича! – Кузя слушал с огромным интересом, и Аверин подумал, что див скорее напоминает студента, внимающего профессору на лекции.

– Да, правильно, – кивнул Меньшов. Было заметно, что старый преподаватель тоже воспринял Кузю подобным образом. – Открытия бывают разные. Полезные, вроде «внутреннего ошейника», о котором мы как раз упоминали. Опасные, и потому требующие жесткого контроля – как заклятие изменения формы. Но случается, что колдуны создают нечто настолько страшное, что оно представляет угрозу всему живому. Огромная неконтролируемая мощь, или заклятие, требующее немыслимых человеческих жертв. И вот такие открытия, записи о них, артефакты и инструменты надежно заперты в Хранилище. У каждой Академии есть свое Хранилище, где заперты и надежно хранятся самые темные и мрачные тайны ее колдунов.

– А почему просто не уничтожить их? Если они такие опасные?

Меньшов посмотрел на дива с улыбкой:

– Потому что их продолжают изучать. Колдовская наука развивается, и то, что невозможно было создать или контролировать два века назад, стало возможно сейчас. И наоборот, то, что считалось допустимым в прошлых столетиях, сейчас признано слишком опасным и жестоким. И переведено в разряд запретного.

– Ничего себе… – Кузя почесал нос. – Так, выходит, если тайны Хранилища попадут в руки плохого человека, он может понаделать дел?

– Именно, парень, – подтвердил проректор.

Раздался стук в дверь.

– Да, войдите, – разрешил Меньшов.

Дверь открылась, и Аверин, как и двадцать лет назад, едва заметно вздрогнул. Только вспомнив, что он больше не студент, облегченно вздохнул и даже приветливо улыбнулся: появившаяся на пороге дива тоже носила титул наставницы, и студенты боялись ее не меньше, чем наставницу Инессу. А то и больше. Ведь суровая Инесса могла сломать на тренировке руку, а Диана – сломать целую жизнь шестнадцатилетнему повесе, не дав разрешение покинуть кампус, когда пылкий юноша уже пообещал незабываемый вечер прекрасной чародейке.

Диана была секретарем проректора отделения колдунов, и в ее обязанности входил надзор за поведением студентов. Несколько дивов второго класса, привязанных к проректору, на самом деле подчинялись ей. Они круглые сутки наблюдали за территорией, подмечая малейшие нарушения дисциплины и немедленно докладывая своей начальнице. Ей же на стол ложились все докладные преподавателей и жалобы студентов. И именно всесильная Диана решала, кто получит разрешение на выходные отправиться в Москву, а кто останется в Академии дополнительно заниматься или дежурить вне очереди. Формально считалось, что решение принимает проректор, но всем было ясно, что у него полно других дел, кроме изучения списка проштрафившихся или, наоборот, отличившихся студентов, поэтому он просто ставил свою подпись на бумаге, которую готовила секретарь.

Как мимо зоркого ока Дианы прошел незаконный вызов? Хотя… старшекурсники знали, как обойти многие запреты.

– Список дежурных, господин проректор, – защебетала Диана и очаровательно улыбнулась.

В отличие от Инессы, давно принявшей облик древней старухи, Диана выглядела юной и нежной, с точеной девичьей фигуркой, роскошным облаком золотистых волос и огромными сияющими васильковыми глазами, всегда широко распахнутыми и придающими диве вид восторженной пятикурсницы.

Не меняя приветливого выражения лица, она слегка склонила голову набок и посмотрела на Аверина:

– Счастлива видеть вас в добром здравии, Гермес… Аркадьевич. – Между именем и отчеством Аверин уловил вполне отчетливую паузу.

– И я рад тебя видеть, Диана, – ответил он, внутренне усмехнувшись. В студенчестве он ни за что бы не поверил, что когда-нибудь произнесет такие слова.

– У нас прекрасные новости, Диана. – Меньшов выразительно посмотрел на Аверина. Тот кивнул: скрывать новости от дивы проректора смысла не было.

Возможно, если бы свалившаяся информация не ошеломила Аверина, он догадался бы, что Сергей не погиб, еще сидя в своем кабинете в петербургском Управлении. Любава. Нужно срочно ей позвонить.

– Есть большая вероятность, что наш Сережа жив.

– Превосходно! – воскликнула Диана. – И где же он? И разве были у Инессы причины скрыться?

– Этого мы, увы, не знаем. Но сделаем всё, чтобы выяснить. У Гермеса Аркадьевича по-настоящему светлая голова.

– Прошу прощения, но не мог бы я воспользоваться телефоном? – попросил Аверин.

– Да, конечно. Вы звоните, а я пока распоряжусь насчет буфета. Аппетит от всех этих треволнений разыгрался не на шутку.



Аверин подошел к столу и снял трубку:

– Поместье графа Аверина, – услышал он и произнес:

– Анонимус, позови Любаву, срочно. У меня для нее хорошие новости.

– У нее для вас тоже, ваше сиятельство, – отозвался див, и спустя минуту Аверин услышал в трубке голос племянницы:

– Гермес Аркадьевич, Сережа жив! – воскликнула она.

– О! И я к тебе с той же новостью. Как ты узнала? Он связался с тобой? – Аверин весь обратился во внимание.

– Нет, к сожалению, нет… но я… Дядя, хоть вы и сказали, я не поехала домой. Я дождалась конца рабочего дня и позвала к себе Иру. Ирину Сергеевну, нашу ясновидящую. Мы с ней уже подружились… Она провела обряд, полчаса как закончила. Я только вернулась домой.

– Любава… – осторожно проговорил Аверин, – но ты же должна знать, что до истечения девяти дней с момента предполагаемой смерти результат… совсем не точный.

– Я знаю, – голос Любавы по-прежнему был наполнен радостью, – но это если про человека спрашивать. А с дивами по-другому. Вот мы и посмотрели про дива. Про Савелия. Савелий жив. А если он жив – то и Сережа тоже! Не мог Савелий Сережу бросить!

Глава 6

1939 год

Квартира нового хозяина находилась на третьем этаже дома на углу Невского проспекта и Екатерининского канала. Причем в прямом смысле на углу – окна гостиной и кабинета выходили на Невский, а из спален можно было любоваться видом на канал. Но Владимира не особо интересовал вид из окна. Гораздо важнее было, где разместит его хозяин. На кухне? В прихожей? Или в кладовой? Сейчас многие колдуны переоборудовали кладовые в довольно просторные клетки. Владимир не раз видел такие. Вот это было бы везение. Отдельная комната, пусть без окон и воняющая серебром, но зато можно закрыть дверь и никого не видеть, а ночью спокойно спать и не ожидать, что тебя пнет отправившийся в уборную или покурить хозяин.

Этот колдун не стеснен в средствах: иметь или даже снимать квартиру в «доме Энгельгардта», как обычно его называли, мог себе позволить не каждый. А господин Меньшов лишь недавно получил звание старшего следователя Управления, к которому, собственно, и прилагался Владимир, чей предыдущий хозяин недавно вышел в отставку. Однако и жалования старшего следователя не хватит, чтобы содержать в престижном доме даже такую небольшую квартиру. Откуда она? Досталась в наследство? Об этом в личном деле колдуна не упоминалось, а Владимир внимательно изучил бумаги сразу же, как только узнал о новом назначении. Благо старый его хозяин был уже весь в мыслях о переезде к теплому морю и на своего черта особого внимания не обращал. А в архиве Владимира хорошо знали и запросто пускали к нужным полкам, не задавая вопросов. Из личного дела див узнал о том, что господин Меньшов год назад оставил военную службу в чине капитана и перешел в Управление. Бывшие военные всегда были очень востребованы на госслужбе. Сам Владимир видел этого колдуна несколько раз, в том числе и в зале для тренировок. Меньшов впечатлил его своим оружием – колдун призывал настоящий меч из пламени. Чтобы управляться с таким, нужна недюжинная сила и сноровка.

Значит, по крайней мере новый хозяин силен и должность получил за заслуги, а не по протекции. Да и послужной список его вызывал уважение.

– Ну, заходи, дружочек, не стесняйся, – пригласил колдун. – Там гостиная, как ты сам видишь. Налево – уборная, направо – кухня. Умеешь готовить?

– Да. – Владимир посмотрел туда, куда ему указали. Запах еды не чувствовался, выходит, в этом доме давно не готовили. Следующие слова хозяина подтвердили его догадку.

– Отличная новость, – колдун заулыбался и хлопнул его по плечу, – тут прямо на первом этаже неплохой ресторанчик, но сам понимаешь, куда приятнее, когда твоей еды касаются чистые руки дива, а не человеческого повара, который наверняка вытирает потные ладони о грязный фартук. Б-р-р… Я, видишь ли, чертовски брезглив. Вот же мне повезло! Не зря я на тебя сразу же заявку подал.

Хозяин открыл небольшую дверь:

– Здесь у меня кладовка, а в ней – клетка…

Владимир заглянул внутрь, и зрачки его сузились. Клетка занимала примерно треть небольшого темного чулана, и поместиться в ней Владимир мог, только скорчившись. Ночевать в такой будет очень неприятно.

– …Впрочем, – продолжил колдун, – надеюсь, нам она не понадобится.

«Значит, кухня», – сделал вывод Владимир. Если хозяин желает, чтобы черт ему готовил, то, скорее всего, не будет возражать против того, чтобы тот ночевал на кухне. В кухне намного теплее зимой, чем в прихожей. А если положить на пол коврик…

Они зашли на кухню – просторное помещение с большим окном. Рамы давно не открывали, но Владимир, оглядев петли, решил, что, если их смазать, окна легко откроются. Печь ему тоже понравилась: выглядела она прочной и трещин заметно не было.

– Надо вызвать трубочиста, – Владимир похлопал рукой по дымоходу, – этой печью давно не пользовались.

– А, да, – слегка рассеянно проговорил колдун, было заметно, что он о чем-то задумался, – но в ней почти нет нужды. Тут есть керогаз… где-то. Ты умеешь пользоваться керогазом?

– Да, – подтвердил Владимир. – Но в керогазе нет духовки. Не получится печь хлеб.

– Ты и хлеб печь умеешь? – Брови колдуна полезли на лоб. – Ну и повезло же мне. Ты просто золото, а не див. Ладно, пошли в гостиную.

Он развернулся и вышел из кухни, Владимир последовал за ним. На кухне колдун даже не заикнулся, что разрешает спать здесь. Неужели все-таки прикажет спать в коридоре? Многие хозяева устраивали чертей в прихожей. На окнах в домах колдунов установлены ловушки и защитные заклятия, но через дверь за день проходят несколько раз, и каждый вечер обновлять защиту многие считали слишком хлопотным делом, поэтому ночью черт служил охранником.

На двери квартиры нового хозяина никакой защиты не было. Да и на окнах Владимир тоже ничего не заметил. Господин Меньшов не имеет врагов? Или настолько уверен в себе?

– Квартира у меня маленькая, поэтому ем я прямо тут, – колдун постучал по большому круглому столу в гостиной, подошел к подоконнику и отдернул штору: – Здесь стоит цветок. Я не знаю, как он туда попал, но его надо поливать. Я всё время забываю.

Цветок и правда выглядел весьма плачевно. Было даже трудно определить его видовую принадлежность.

– Я займусь им.

Владимир оглядел гостиную. Мебель была добротной, хотя и не слишком дорогой или вычурной. Несколько кресел, диван, секретер со стоящим на нем серебряным канделябром, сервант с серебряными же безделушками и большой книжный шкаф. Неплохо, убирать много не придется, да и колдун, судя по всему, довольно аккуратный человек. Он как минимум две недели прожил без черта. Некоторые из его предшественников за это время успевали превратить свое жилье в хлев.

Пока этот человек производил на Владимира приятное впечатление.

– Тут кабинет, тебе сюда нельзя, только по моему прямому приказу, ну, ты это и так знаешь, правила есть правила. Моя спальня слева, справа – гостевая. Вот и всё мое жилье. – Колдун улыбнулся и развел руками.

Владимир медленно перевел взгляд с одной двери на другую, а потом посмотрел в сторону прихожей.

– В чем дело? – поинтересовался колдун.

– Я могу задать вопрос? – Владимир повернулся и сосредоточил взгляд чуть ниже груди колдуна. Не вызывающе, но и не покорно.

– Конечно.

– Мне нужно знать, где у вас положено ночевать черту.

– Диву, – поправил его Меньшов, слегка поморщившись, – не люблю это старомодное и, что греха таить, оскорбительное слово. Твоя братия не имеет никакого отношения к Преисподней. Ты такая же тварь Божия, как и я.

Владимир посмотрел с некоторым удивлением. Раньше от колдунов он ничего подобного не слышал. И это удивление не укрылось от Меньшова:

– Ты озадачен? Я понимаю. Но, видишь ли, открою тебе один маленький секрет. Я либерал.

Владимир шагнул вперед, очутившись с колдуном почти лицом к лицу, и поднял на него взгляд. Но тот, не испугавшись и даже не отшатнувшись, рассмеялся:

– Ты что же, дружочек, арестовать меня задумал? Не бойся, я не революционер. Это совершенно невинная философия. Ты слышал что-нибудь об Адаме Смите?

– Да, – Владимир отступил и опустил глаза, – я читал «Исследования о природе и богатстве народов» и «Теорию нравственных чувств».

Теперь уже колдун смерил его удивленным взглядом.

– Ты не устаешь меня поражать.

– Я изучал конфискат. Эти книги часто попадались у заговорщиков, но в списке запрещенных их нет.

– Какой ты молодец, – колдун выглядел весьма довольным, – значит, должен понять, о чем я говорю. У каждой личности должны быть права. А ты – личность, без всяких сомнений. Поэтому и обращаться я с тобой буду как с личностью. Вот ты спросил, где ты будешь спать, так?

Владимир ждал, не понимая, зачем такое сложное предисловие к ответу на такой простой вопрос.

А колдун посмотрел на него через прищур и продолжил:

– Ты, наверное, гадал, где будет твое место. И хотел на кухню. В тепло и к еде поближе. Я угадал?

– Да.

– Так вот, – сурово сказал колдун, – никакой кухни. На кухне ты будешь готовить и есть, но ночевать я тебе там не позволю. Понял?

Владимир не стал отвечать. За время службы ему приходилось работать с самыми разными колдунами, и каждый устанавливал свои, подчас нелепые, правила. Этот Меньшов – не хуже прочих. Но если он не сможет соответствовать ожиданиям – сильно об этом пожалеет.

– Пойдем, – хозяин махнул рукой. Владимир двинулся за ним. Они подошли к гостевой спальне, и хозяин широким жестом распахнул дверь.

– Нравится? – спросил он.

Владимир осмотрел помещение. Спальня выглядела ухоженной и аккуратной, как и все остальные комнаты в доме. Добротная дубовая кровать с шерстяным сине-красным покрывалом, под которым угадывались толстое одеяло и перина. Небольшой комод у окна и платяной шкаф.

– Хорошее место, – ответил Владимир. Он ожидал подвоха.

– Вот здесь и будешь спать. Это твоя комната, – колдун повернулся, ожидая реакции.

Владимир недоверчиво уставился прямо ему в глаза.

– Здесь? – уточнил он. – Прямо на кровати?

– Конечно, на кровати, не на полу же. А если кто-то из моих гостей засидится и останется, то уложишь его, а сам переночуешь в гостиной на диване, пойдет?

Это шутка? Нет, на шутку не похоже.

– Благодарю.

На мягком он не спал уже пару сотен лет. И за такую щедрость действительно стоило поблагодарить.

Но только если это не взятка. И колдун не пытается усыпить его бдительность лаской и подкупами.

– Это еще не всё, – проговорил Меньшов. – Я же сказал, ты заслуживаешь достойного обращения. Поэтому никаких помоев и объедков. Еду готовишь на двоих, сам ешь то же, что подаешь мне.

Подумав мгновение, Владимир проговорил:

– Я считаю своим долгом предупредить, что я всё равно буду нести службу согласно приоритетам. И закрывать глаза на что-то, нарушающее закон, из страха потерять ваше хорошее отношение, не собираюсь.

– Ты просто чудо, дружочек! – Колдун расхохотался так, что на его глазах выступили слезы. – Ты что же, решил, что я тебя подкупаю?

– Нет. Но если это так, то я должен предупредить, – повторил Владимир.

– Вот что, послушай меня. – Колдун подошел настолько близко, что Владимир ощутил у себя на лице его дыхание. – Ты ведь читал мое личное дело? Я уверен, что да.

– Читал, – подтвердил Владимир.

– Тогда ты должен знать, что никогда и ни у кого не возникало даже малейших сомнений в моей честности. Но ты прав… – Он на мгновение поджал губы. – Мне в последнее время несколько раз предлагали прикрыть глаза на… некоторые вещи. В связи с новой должностью. Поэтому ты просто незаменим. Догадываешься почему?

– Зная, что я ваш… див, никто не будет предлагать вам взяток? – предположил Владимир.

– Именно, – улыбнулся колдун, – ты отличная страховка от навязчивых предложений неприятных мне людей. Но мое расположение к тебе не связано с тем, как к тебе относятся в Управлении. Я уже сказал, что, по моему глубокому убеждению, у личности должны быть права. Поэтому я не буду в наказание тебя бить, использовать серебро или сажать в клетку.

– А как же вы будете меня наказывать? – поинтересовался Владимир. Этот колдун оказался весьма любопытным экземпляром.

Меньшов приблизился к нему вплотную и взял за подбородок:

– А давай, дружочек, обойдемся без этого? – Он прямо посмотрел на дива, и Владимир увидел в темных глазах колдуна отблески пламени. И как только пальцы хозяина отпустили его, склонил голову:

– Я понял, хозяин.

– Чудесно. И знаешь что, пора избавляться от этого рабского слова «хозяин». Обращайся ко мне просто «ваше благородие».

– Как прикажете, ваше благородие.

– Молодец, дружочек. – Колдун сел в кресло и вытянул вперед ноги в длинных, до колена, сапогах:

– Ох и устал же я…

А вот и первая проверка. Хозяин желает знать, насколько далеко простирается его власть. Владимир незаметно усмехнулся. Зря колдун Меньшов думает, что его «див», воодушевленный словами о правах и личностях, сразу примется показывать характер и сопротивляться. Владимир уже давно не был наивным новичком и целей доводить колдунов до исступления перед собой не ставил. Главное – надлежащая служба. И если хозяин окажется честным, старательным и достаточно умным, Владимир был готов ему всецело помогать. Этот Меньшов очень силен, Владимир давно не ощущал от колдунов такой силы. И при этом не выглядит глупцом. Поэтому сперва следует присмотреться. А уже после устроить серьезное испытание на прочность.

Поэтому Владимир, не меняя выражения лица, опустился на колени и по очереди стянул с колдуна сапоги. Отнес их в прихожую и вернулся с обнаруженными там и явно принадлежащими хозяину замшевыми тапками. Надел их и поднялся.

– Вакса в кладовке на второй полке. Как закончишь – сходи в лавку и купи там всё, что нужно для ужина. Деньги будешь брать в верхнем ящике секретера. Он открыт.

– Слушаюсь, ваше благородие. – Владимир вышел в прихожую. Если колдун выдержит испытания, то, вполне может оказаться, что с этим хозяином диву повезло.



Владимир аккуратно и бесшумно открыл дверь и вошел в кабинет. Алексей Витальевич стоял возле темного окна спиной к двери, но, даже не успев увидеть его отражение в темном стекле, Владимир понял, что бывший хозяин улыбается. Нет, не связь подсказала ему, какие эмоции испытывает колдун, от их прежней связи ничего не осталось, просто Владимир знал этого человека настолько хорошо, что предугадать его настроение не составляло труда. Недаром див столько лет учился этому искусству. И не только понимать своего хозяина – читать по лицам людей, по их жестам, положению тела, безошибочно распознавать их намерения и опережать не только их действия, но даже мысли.

В начале службы Владимир вытащил счастливый билет, его хозяином стал колдун, равных которому на земле больше не рождалось. Колдун Афанасий, до сих пор бывший для Владимира непререкаемым авторитетом, первым научил дива премудростям сыска, в том числе «слушать да подмечать». А спустя столетия колдун Меньшов помог диву отшлифовать эти навыки до совершенства.

– Ты пришел. – Алексей Витальевич повернулся. Улыбка всё еще играла на его губах.

– Да. И я знаю, что вы меня ждали. Я хочу задать вам вопрос.

– Только один? – Колдун слегка наклонил голову, словно рассматривая дива.

– Пока один.

– Тогда задавай, не робей. Теперь ты следователь. А я – свидетель, а то и вовсе – подозреваемый.

– Вопрос именно об этом. Вы же понимаете, что ваша шутка могла стоить вам жизни? А Гермесу Аркадьевичу – должности?

– Несомненно.

Люди быстро стареют. И слабеют. Но несмотря на то, что тело его бывшего хозяина сильно одряхлело, слабости в нем Владимир не чувствовал. Всё та же несокрушимая воля, позволяющая обратить огонь в меч, а любого, даже самого сильного дива, заставить повиноваться. Всё та же внутренняя мощь пламени. Как она могла держаться в таком хрупком человеческом теле, подверженном болезням и старению, Владимир не понимал. Но в этом и была та самая «божья искра», величайшая тайна, о которой однажды поведал ему хозяин Афанасий Васильевич.

Алексей Меньшов скоро не сможет держаться на ногах, как и его погибший предшественник, но при взгляде на него до сих пор подгибались колени.

– Тогда зачем вы это сделали? Вы никогда ничего не делаете просто так.