Хайсмит Патриция

Уна, жизнерадостная первобытная женщина

Патриция Хайсмит

Уна, жизнерадостная первобытная женщина

Она была малость волосата, не досчитывалась одного переднего зуба, но сексуальная ее притягательность ощущалась с расстояния в двести ярдов, словно запах, каковой эту привлекательность, скорее всего, и образовывал. И была она вся округлая - округлый живот, округлые плечи, округлые бедра, и всегда улыбающаяся, всегда веселая. Вот потому-то мужчины ее и любили. Она вечно что-нибудь варила в стоявшем на огне котле. Она была простодушна и никогда не сердилась. Ее столько били дубиной по голове, что выбили всякое разумение. И не потому, что овладеть ею можно было только огрев как следует дубиной, а просто таков был обычай, а Уна даже и увернуться не пробовала.

Уна вечно была беременна, при том, что тяготы созревания ее миновали, - собственный отец овладел ею, когда ей было пять лет, а следом за ним ее братья. Первого ребенка она родила в семилетнем возрасте. И даже на сносях ей не давали покоя: мужчины нетерпеливо пережидали с полчасика, или сколько там времени отнимали роды, и тут же снова наваливались на нее.

Как ни странно, но она-то и поддерживала в своем племени более-менее постоянный уровень рождаемости, а если что и норовило сократить численность племени, так это пренебрежение мужчин к своим женам, вызванное тем, что мужчины думали только об Уне - ну и еще их обыкновение время от времени убивать друг друга подравшись из-за нее.

Саму Уну убила одна ревнивая женщина, муж которой не притрагивался к ней многие месяцы. Этот мужчина был первым из людей, кому удалось влюбиться. Его звали Випо. Друзья насмехались над ним, потому что в те времена, когда Уна бывала недостижима, он не брал других женщин, и даже на свою жену не смотрел. В драках с соперниками Випо лишился глаза. Он был такой - некрупный. И всегда приносил Уне лучшую добычу, какую ему удавалось убить. После долгих и тяжких трудов он сделал из кремня украшение, так что он же стал и первым художником в племени. Остальные-то вырезали из кремня только наконечники для стрел да ножи. Украшение он отдал Уне, чтобы она носила его нашее на кожаном гайтане.

Когда жена Випо из ревности зарезала Уну, Випо изнегодования и гнева зарезал жену. После этого он запел громкую трагическую песнь. Он все пел и пел, словно безумный, и слезы катились по его волосатым щекам. Племя подумывало, не убить ли и его, поскольку он ненормальный и вообще отличается от всех, и люди его боятся. Випо рисовал очертания Уны на мокром песке, потом на плоских скалах ближней горы, эти изображения было видно из далека. Он вырезал из дерева статую Уны, потом другую - из камня. Время от времени он с ними сожительствовал. Из грубых слогов своего языка он составил фразу, вызывавшую Уну всякий раз, как он эту фразу произносил. Он был не единственным, заучившим и произносившим эту фразу, не единственным, кто знал Уну.

Випо зарезала ревнивая женщина, мужчина которой не притрагивался к ней месяцами. Этот ее мужчина купил одну из статуй, сделанных Випо, купил за большую цену - дал огромную шкуру, сшитую из нескольких бизоньих боков. Випо сделал из нее прекрасный непромокаемый дом и у него еще на одежду осталось. Он сочинил несколько новых фраз про Уну. Из мужчин одни очень любили его, другие ненавидели, а женщины - те ненавидели все до единой, потому что он смотрел на них, как на пустое место. Многие из мужчин опечалились, когда Випо не стало.

Но в общем смерть Випо принесла людям облегчение. Он был странный, некоторые даже плохо спали из-за него по ночам.