Все, что наши герои захватили с собой, лежало рядом с ними. Шпаги валялись на траве, как тросточки; плитки шоколада, бутылка вина, консервы напоминали о мирном пикнике; а в довершение беспорядка повсюду виднелись изделия глашатаев нашего безвластия — газеты. Тогда-то редактор «Атеиста» и взял одну из них.
- Синклер, ты можешь один раз выстрелить, - обратился Брэдли к своему товарищу. - Постарайся попасть в переднего. Не трать зря патроны.
— Я имел в виду совсем другое. Выпить фруктового сока или холодной кока-колы, чего-нибудь такого. Ты будешь?
— Про нас много пишут, — сказал он. — Вам не помешает, если я закурю?
Англичанин прицелился и выстрелил прямо в грудь ближайшему из нападавших. Сзади него, почти вплотную, находился еще один воин. Оба покатились на землю, пораженные одной пулей. Эффект был поразительным. Нападавшие развернулись и бросились наутек в лес. С шумом они продирались сквозь заросли, стремясь как можно дальше удрать от обладателей поражающих громом палок.
— Чем же это может помешать мне? — спросил Макиэн.
— Нет, спасибо.
Оба дикаря были мертвы, когда Брэдли подошел к ним. Все остальные тоже столпились вокруг, не подозревая, что на них с не меньшим интересом устремлен взгляд чьих-то глаз - больших и круглых, без всякого выражения, если не считать жестокости, таившейся под светло-серыми веками.
С интересом взглянув на человека, совершенно незнакомого с условностями, Тернбул закурил и выпустил клубы дыма.
— Да, — сказал он наконец, — мы с вами — хорошая тема. Я сам журналист, мне ли не знать! Впервые за несколько поколений британцев волнуют английские, а не заморские злодеи.
Не предполагая, что за ними следят, участники экспедиции решили расположиться на привал в удобном для этого месте. Время приближалось к вечеру. Из-под нависавшей скалы выбивался холодный и чистый ключ. По команде Брэдли все занялись делом: кто собирал дрова, кто разводил костер, кто готовил ужин. Внимание Брэдли привлекло хлопанье чьих-то крыльев прямо над головой. Он взглянул вверх, полагая увидеть одного из летающих ящеров. По натуре Брэдли был далеко не трусливым человеком, но тут побелел и отшатнулся.
Боб достал из холодильника апельсиновый сок, а когда он вернулся, Ник уже сидел на диване. Боб устроился в кресле.
— Мы не злодеи, — сказал Макиэн.
- Боже! Что это? - завопил он.
— Ну хорошо, старина. Давай поговорим. Кстати, я ужасно рад, что ты здесь. Тут все очень запутанное, и я даже наполовину не разобрался, что к чему. Но почему ты мне не перезвонил?
Заслышав его крик, все схватились за ружья и посмотрели вверх. Представшее их глазам зрелище заставило всех замереть на месте от изумления и ужаса.
Тернбул засмеялся.
- Помоги мне, святая дева, если это не баньши, - только и смог прошептать дрожащими губами Брейди.
— Если бы я не подозревал, что вы гений, — сказал он, — я бы решил, что вы дурак. Вы совершенно не понимаете обычной речи. Ну что ж, давайте собирать пожитки, пора нам идти.
— Потому что мы имеем дело с чрезвычайно умным человеком. Я не знаю его возможности, но речь идет об очень опытном преступнике, обладающем поразительным техническим оснащением. Он мог узнать о готовящейся операции и даже проникнуть в нее. Так что я просто принял дополнительные меры предосторожности.
Брэдли же, всегда сохранявший хладнокровие перед лицом опасности, испытывал странное, пронизывающее все тело ощущение, пока пролетающее над ними в сотне футов существо, разглядывавшее их маленький отряд своими круглыми глазами, не скрылось за верхушками деревьев. И все это время люди стояли как парализованные, провожая взглядом неведомое чудовище и начисто позабыв о своих винтовках.
Он вскочил и принялся рассовывать припасы по карманам. Пытаясь засунуть в набитый карман еще и банку консервов, он заметил:
После этого наступила реакция. Типпет повалился на землю, обхватил лицо руками и нечленораздельно взмолился:
— Так вот, если судить по газетам, мы с вами — самые знаменитые люди в Англии.
— Ты имеешь в виду водителя, верно?
- Господи, забери меня отсюда, из этой проклятой страны!
— Да, — отвечал Макиэн, — я прочитал то, что про нас пишут. Но они не поняли главного, — и он вонзил шпагу в землю, как человек, сажающий дерево.
Брейди, очнувшись от оцепенения, принялся виртуозно материться, призывая всех святых подтвердить, что пролетевшее над ними существо было не более чем \"аллигатор с крыльями\"
Тернбул привязал к пуговице последнюю пачку печенья и заговорил, словно нырнул в море:
— Да, водителя. Того человека, который пытался убить твою дочь. Гонщика.
- Ну, конечно, - заметил с сарказмом Синклер, - аллигатор, одетый в белый саван.
— Мистер Макиэн, послушайте меня. Нет, слушайтесь меня не только потому, что я тут бывал, — вы можете посмотреть карту — а потому, что я знаю здешний народ. Каждое из этих окон — око, следящее за нами. Каждая труба — палец, указующий на нас. Шесть месяцев, не меньше, будут заниматься только нами, как в свое время занимались Дрейфусом. Не думайте по простодушию, что нам стоит перевалить за эти холмы, как переваливает за горы беглец на вашей земле. Узнать нас могут повсюду, словно мы — Наполеоны, бежавшие с Эльбы. Нам придется спать под открытым небом, как в Африке. Нам придется обходить даже маленькие селения. А главное — мы не сможем заняться тем, что вы назвали главным, пока не убедимся, что мы совершенно одни. Поверьте, если нас поймают, мы до самой смерти не выйдем из сумасшедшего дома. Словом, слушайтесь меня, иначе мы не отойдем от Лондона и на десять миль. Под моим началом мы пройдем все шестьдесят. У меня — галеты, консервы и сгущенное молоко. Вы берете шоколад и бутылку.
— Хорошо, — отвечал Макиэн послушно, как солдат.
— Он едва не добился своего.
- Заткнись, дурак! - зарычал Брейди.
— Ну и прекрасно. Пошли! Вон туда, за третий куст — и вниз, в долину.
- Если ты такой умный, то объясни, что это было?
— Ты даже не представляешь себе, как повезло твоей дочери. Это очень плохой деятель. За последние семь лет он убил девять федеральных свидетелей и шесть сотрудников федеральных ведомств. Три года назад он расправился в Кливленде с целой семьей. Глава семьи, бухгалтер, должен был давать показания в суде против главаря местной мафии: отмывание денег и вымогательство. Но этого так и не произошло. Водитель протаранил их, и все семейство мгновенно погибло. Отец, мать и трое детей. Возможно, на его счету еще больше смертей, просто мы о них не знаем. Он свободный художник, работает по заказу преступных группировок, иногда даже за рубежом — у нас есть ориентировки Интерпола на него. Однако мы занимаемся им из-за федерального характера преступлений.
- Как вы думаете, сэр, - повернулся он к Брэдли, - что это было?
Тернбул быстро пошел вперед, но вскоре остановился на извилистой тропинке, почувствовав, что Макиэн за ним не идет.
- Не знаю, - покачал головой Брэдли.
— Что с вами? — спросил он. — Вам плохо?
— У вас есть фамилия?
— Да, — ответил Макиэн.
Похоже на человека с крыльями, облаченного в белое одеяние. Лицо его вполне человеческое. Но что это было на самом деле, я не могу сказать. Ничего подобного ни мне, ни вам никогда видеть не доводилось. Я уверен только в одном - это не дух, не ангел и не баныпи, а скорее всего, один из населяющих эту страну видов, которые в наших краях не встречаются.
— Хлебните немного, — сказал Тернбул. — Бутылка у вас.
Типпет оторвал голову от земли. Его лицо было пепельного цвета.
— У нас нет ни фамилии, ни даже лица. Есть лишь характерный почерк, и то потребовалось несколько лет, чтобы выйти хотя бы на это. Нам удалось установить, что речь идет о настоящем гении во всем, что касается автомобилей. Гениальный водитель, гениальный механик, гениальный угонщик, гений автомобильной электроники. Этот человек за шесть секунд способен проникнуть в любую машину и еще через три на ней уехать. Судя по всему, особенно ему нравятся «чарджеры». Он угоняет машину, крадет номера и все остальное. Затем оборудует машину особо мощной подвеской, настраивает двигатель так, чтобы тот выдавал максимальную мощность. После чего выслеживает свою жертву. Дожидается, когда та окажется на шоссе. Он прекрасно разбирается в физике столкновения, знает, что нужно, чтобы лишить машину устойчивости, где нанести удар, под каким углом и все такое. Как правило, ему требуется всего один заход. Он с силой ударяет свою жертву, та чересчур выкручивает руль, стараясь сохранить контроль над машиной, и, наоборот, его теряет. Машина опрокидывается. Она переворачивается, кувыркается, и всех тех, кто внутри, в считаные мгновения расплющивает в лепешку. А убийца молниеносно уносится прочь, машину так никогда и не находят, нет ни отпечатков пальцев, ни ДНК, ничего. Только образцы краски, которые выводят на угнанную машину.
— Я не болен, — произнес Макиэн странным и скучным голосом. — Точнее, у меня болит душа. Меня мучает соблазн.
— Что вы такое говорите? — спросил Тернбул.
- Не надо мне пудрить мозги! - закричал он. - Меня чем-то ударило! Меня чем-то стукнуло, черт подери! Это был летающий мертвец! Вы что, не видели, какие у него глаза? О, Боже, неужели не видели?
— И у вас нет никаких мыслей насчет того, кто это может быть?
— Сразимся сейчас! — неожиданно и звонко крикнул Макиэн. — Здесь, на этой блаженной траве!
- Это не был ни зверь, ни ящер, - отозвался Синклер. - Он смотрел прямо на меня, когда я поднял глаза. У него был холодный мертвый взгляд, запавшие щеки и изо рта торчали желтые клыки. И он в самом деле был похож на мертвеца.
— Да что с вами, дурак вы... — начал Тернбул, но Макиэн кричал, ничего не слыша:
- Да, - заговорил Джеймс, не проронивший до сих пор ни слова и сейчас заговоривший отрывисто, с большими паузами между каждым словом: - Да... давно... мертвый... Это... что-то... значит... Он... за кем-то... прилетал. За... одним... из нас. Кто-то... из нас... скоро... умрет. И это буду я! неожиданно взвизгнул он.
— Вот он, час воли Божьей! Скорее, будет поздно! Скорее, сказано вам!
- Ладно, ладно, - оборвал его Брэдли. - Кончай валять дурака! Кончай, я сказал! И за работу. У нас мало времени!
— Есть кое-какие предположения. Одни говорят, что это бывший гонщик НАСКАР, в порыве ярости убивший другого гонщика и теперь вынужденный скрываться. Другие считают, что он обидел руководство гонок, трахнув дочь одного из больших шишек, и они позаботились о том, чтобы его больше не допускали ни к одному официальному старту. Кое-кто полагает, что это чистый псих, обладающий талантом в этой области. Возможен любой вариант, все они вместе или ни один из них. Нам только известно, что этот человек прекрасно знает свое дело, он очень умен, бесстрашен, действует очень тщательно. Типичный психопат. Но когда мы услышали насчет Ники, мы тотчас же направили в Ноксвилл особую группу. Мы полагаем, здесь намечается что-то серьезное.
Он вырвал шпагу из ножен с невиданной яростью, и солнце сверкнуло на клинке.
Авторитетный тон Брэдли отрезвил присутствующих, и вскоре все, молча, занялись своим делом. Ни шуток, ни подна- yWJ чек, обычных в любое другое время, не было слышно. И до самого ужина, после которого каждый получил свой дневной рацион табаку, никто так и не расслабился. Первым это сделал Брейди, который сначала принялся насвистывать, а потом петь \"Долог путь до Типперери\", но только на третьем куплете к нему присоединились все остальные.
— Дурак вы, честное слово, — закончил Тернбул. — Спрячьте шпагу. На первый шум выйдут люди, хотя бы из того дома.
— Я тоже так думаю.
В центре лагеря горел большой костер, чтобы отпугивать крупных хищников, и кто-нибудь был постоянно на посту, зорко вглядываясь и вслушиваясь в темноту. То тут, то там по сторонам костра появлялись и исчезали пары желтых огоньков и слышались голоса непрекращающегося хора, состоящего из рычания, рева, воплей и ворчания многочисленных плотоядных, привлеченных запахом дыма и светом костра. Но все это стало давно привычным для пятерых человек, собравшихся у огня. Они пели и болтали с тем же безразличием к окружающему, как в каком-нибудь баре у себя дома. Вахту нес Синклер. Остальные слушали рассказ Брейди о дорожном заторе на одном из чикагских мостов. Сучья в костре весело потрескивали. Вокруг были слышны самые разнообразные голоса обманутых в своих надеждах обладателей желтых глаз. Все выглядело как всегда. И вдруг все пятеро застыли на месте, словно их коснулась холодная рука смерти.
— Один из нас уже умрет, — не сдался Макиэн. — Ибо пробил час Божьей воли.
— И что у тебя есть?
Над чернеющими зарослями послышалось хлопанье крыльев и прямо над костром промелькнул чей-то смутный силуэт. Синклер вскинул свое ружье и выстрелил. Нечеловеческий вопль донесся сверху, и неизвестное существо скрылось во тьме. Еще несколько секунд до них доносился звук отдаляющегося чудовища.
— Меня мало трогает Его воля, — отвечал редактор «Атеиста». — Скажите лучше, чего хотите вы.
— Ну…
- Не надо было стрелять, Синклер. Патроны беречь надо! - первым заговорил Брэдли,
— Дело в том... — начал Макиэн и замолчал.
скорее по привычке, чем осуждая действия матроса.
— Ну, ну! — подбодрил его Тернбул.
Послышался звонок в дверь.
- Да как-то само получилось, сэр, - ответил тот. - Кто бы удержался на моем месте? Вы верите в призраков, сэр?
— Дело в том, — сказал Макиэн, — что я могу полюбить вас.
- Нет. Призраков не бывает! - ответил Брэдли.
Лицо Тернбула вспыхнуло на мгновение, но он насмешливо сказал:
Боб и Ник переглянулись.
- Не знаю, не знаю, - сказал Брейди, - возле Брайтона убили одну женщину перерезали горло - так вот она...
— Любовь ваша выражается несколько странно.
- Заткнись! - проворчал Брэдли.
— Не говорите вы в этом стиле! — гневно закричал Макиэн. — Не насилуйте себя! Вы знаете, что я чувствую. Вы сами чувствуете так же.
— За тобой не следили?
- А моя бабка жила в Окнингтоне, - сказал Типпет, - так вот там неподалеку на холме стоял старый полуразрушенный замок, где по ночам окна светились синим светом и слышалось...
Тернбул снова вспыхнул и снова сказал:
— Не думаю.
- И ты тоже! - взорвался Брэдли. - Вам, болванам, все время что-нибудь мерещится. Давайте спать.
— Мы, шотландцы с равнины, думаем медленней, чем вы, уроженцы гор. Дорогой мой мистер Макиэн, о чем вы говорите?
Но в ту ночь еще долго никто не мог успокоиться - только к утру утомленные люди смогли забыться в тревожном сне. К счастью, жуткое существо, так взбудоражившее всех, больше не, появлялось.
— Ты кого-нибудь ждешь?
— Вы это знаете, — отвечал Макиэн. — Сражайтесь, или я...
На следующий день отряд достиг подножия скал и двое суток двигался вдоль них на север, в надежде отыскать хоть небольшую брешь в этой хмурой и неприступной цитадели. Но на всем протяжении пути они так и не видели подходящего для подъема места.
Тернбул глядел на него спокойно и серьезно.
— Никого.
— ...или я не смогу сражаться с вами, — сказал Макиэн.
Разочарованный Брэдли собирался уже поворачивать обратно, тем более, что время, отпущенное Тайлером на их экспедицию, подходило к концу. Скалистая гряда понемногу начинала отклоняться к северо-западу, свидетельствуя о том, что они уже почти достигли северной оконечности Калроны. По расчетам Брэдли, отряд находился на западном конце большой дуги, отделяющей их от форта \"Динозавр\". Поэтому он решил не возвращаться тем же маршрутом, уже исследованным, а срезать путь по прямой.
— Можно мне сначала задать вам вопрос? — спросил Тернбул.
В ту ночь (9 сентября 1916 года) они расположились на ночлег неподалеку от гранитного барьера рядом с одним из многочисленных родников с ключевой водой, которые попадались в Каспаке так же часто, как горячие источники и грязевые пруды. После ужина все улеглись, покуривая и беседуя. Вахту нес Типпет. Ночные разбойники попадались реже, что вело к заключению: чем дальше к северу, тем меньше хищников. И почти полностью отсутствовали крупные динозавры, хотя именно здесь изредка попадались виды совершенно фантастических размеров.
— Давай отнесемся к этому очень осторожно.
Макиэн кивнул.
Если не считать вахтенного, все заснули. Через какое-то время Брэдли был разбужен пронзительным воплем, сопровождаемым звуком винтовочного выстрела с той стороны костра, где стоял на страже Типпет. Бросившись к нему, Брэдли снова услышал над головой тот самый нечеловеческий вой, который так портил им нервы несколько дней назад, и суматошное хлопанье крыльев. Их ночной гость вернулся! Рука Брэдли рефлекторно ухватилась за рукоять револьвера, но тут же пальцы его разжались.
— Что станет, — спросил Тернбул, — если мы не будем драться?
Ник бесшумно занял место справа от двери, сжимая в руке «ЗИГ-Зауэр», напряженный, готовый ко всему.
— Я буду знать, — отвечал Макиэн, — что слабость моя помешала справедливости.
- А зачем, собственно? - пробормотал он. - Патроны надо беречь!
Боб приблизился к двери слева, достал «кимбер», выставил его перед собой, положив большой палец на рычажок предохранителя, чтобы в случае чего мгновенно сдвинуть его вверх.
— Слабость, справедливость... — повторил Тернбул. — Это же просто слова!
И быстрыми шагами он направился к лежащему на земле телу Типпета. К этому моменту Джеймс, Брейди и Синклер с ружьями в руках тоже присоединились к Брэдли.
— Ах, номинализм... — сказал Макиэн и устало махнул рукой. — Мы разобрались в нем семь столетий тому назад,
- Он мертв, сэр? - шепотом спросил Джеймс у Брэдли, опустившегося на колени перед распростертым телом.
— Да? — громко спросил он.
Брэдли перевернул Типпета на спину и приложил ухо к его груди. Через некоторое время он приподнял голову и объявил: \"Без сознания, но живой!\" Затем он расстегнул на Типпете рубашку и плеснул ему в лицо полчашки воды. Тот сразу пришел в себя и сел. Сперва он с удивлением вглядывался в окружающие его лица, затем черты его лица исказила гримаса ужаса. Типпет бросил затравленный взгляд в небеса и, как ребенок, затрясся в рыданиях.
— Разберемся же и сейчас, — сказал Тернбул. — Вы действительно считаете, что любить меня грешно? — И он неловко улыбнулся.
— Почта, — послышался из-за двери приглушенный голос.
- Что случилось, парень? - строго спросил Брэдли. - Соберись! Ты же не девочка, чтобы так плакать. Не трать зря силы. Ответь, что произошло?
— Минуточку, — сказал Боб и заглянул в глазок. — Он в коричневой форме. Неужели эти ребята зашли так далеко, что обзавелись формой почтальонов?
— Нет, — медленно отвечал Макиэн, — я не это хотел сказать. Быть может, в том, что вы исповедуете, не все от лукавого. Быть может, вам явлены неведомые мне истины Божьи. Но мне надо сделать дело, а добрые чувства к вам этому мешают.
- Что случилось, сэр? - простонал Типпет. - О Боже, сэр! Он вернулся! Он вернулся за мной, - сэр! Он бросился прямо на меня. Он протянул ко мне свою руку - такую белую-белую, сэр. И он был весь как мертвец! Я теперь буду с его меткой. Я должен умереть, я это чувствую! Он заберет меня! Не отдавайте ему меня, сэр, умоляю вас!
— Ничего не могу сказать, — шепотом ответил Ник.
— А вы можете просто оставить за дверью?
— Мне кажется, вы сами чувствуете, — мягко сказал атеист, — что́ от Бога, а что — нет. Почему же вы верите догме, а не себе?
- Ерунда, - отрезал Брэдли, - а ты его хорошо разглядел?
— Мне нужна ваша роспись, сэр.
Макиэн потерял терпение, как теряет его человек, когда ему приходится объяснять каждое свое слово.
— Хорошо, — ответил Боб.
Типпет сказал, что даже слишком и что ему \"век бы не видеть такой страсти!\"
Он приоткрыл дверь на пару дюймов, насколько позволила цепочка, а сам отпрянул назад на тот случай, если кто-нибудь начнет стрелять.
— Церковь — не клуб! — закричал он. — Если из клуба все уйдут, его просто не будет. Но Церковь е с т ь, даже когда мы не все в ней понимаем. Она останется, даже если в ней не будет ни кардиналов, ни папы, ибо они принадлежат ей, а не она — им. Если все христиане внезапно умрут, она останется у Бога. Неужели вам не ясно, что я больше верю Церкви, чем себе? Нет, что я больше верю в Церковь, чем в себя самого? Да что мне до чувств, когда их перевернет приступ печени или бутылка бренди?! Я больше верю в...
Но вместо этого в двухдюймовую щель просунулась узкая картонная коробка. Боб схватил ее, встряхнул, затем бросил на пол.
- Я видел его глаза, сэр! Это были глаза мертвеца, это была сама смерть, жалобно простонал Типпет, и какое-то уныние охватило всю компанию при его словах.
— Постойте, — перебил его Тернбул, — вы говорите, «я верю». Почему вы доверяете с в о е й вере и не доверяете своей... скажем, любви?
Открыв дверь, он расписался в квитанции и проводил взглядом удаляющегося почтальона в нелепых шортах и коричневых гольфах.
На следующий день Типпет передвигался, как приговоренный. Он ни с кем не разговаривал, отвечал только на прямо поставленный вопрос, да и тот приходилось повторять. Он был совершенно убежден, что уже мертвец; и если даже в течение дня его не утащат, то ночи точно не переживет. И все же он упрямо твердил, что \"сам разберется\", и все поняли, что Типпет скорее застрелится, чем позволит летающему ужасу унести его.
— Я могу доверять тому, что во мне от Бога, — серьезно отвечал Макиэн. — Но во мне есть и низшее, животное начало, ему доверяться нельзя.
— Эти ребята вечно приходят в самый неподходящий момент, — заметил Ник. — У них прямо-таки особый дар.
Брэдли пытался, в своей обычной сухой манере, успокоить его, но вскоре убедился в полной бесполезности всех аргументов. Забрать же у Типпета оружие означало обречь его на неминуемую смерть от одного из хищников, постоянно нападавших на отряд.
— Значит, ваши чувства ко мне — низкие и животные? — спросил Тернбул.
Они снова сели, и Боб рассказал все от начала до конца: о своем приезде в Бристоль после аварии, случившейся с дочерью, о своем расследовании, о расследовании управления шерифа, о противоположных заключениях, к которым они пришли, о двух кровавых стычках, после которых остались три трупа, о своем сожалении по поводу бедняги Терри Хепплуайта, помимо воли превратившегося в храбреца, давшего отпор двум вооруженным бандитам, о смерти Эдди Феррола, о деятельности полиции округа Джонсон, о том, какой ситуация стала теперь, когда Ники пришла в себя.
Макиэн впервые за эту беседу посмотрел на него не гневно, а растерянно.
Общее настроение явно падало. Не было слышно ни смеха, ни дружеского подтрунивания, ни песен, свойственных им прежде. В этой необъяснимой угрозе, нависшей над всеми и вызывавшей у большинства непередаваемый ужас перед сверхъестественным явлением, таилась опасность для всей экспедиции. Поведение Типпета только усугубляло такое мрачное настроение. Как нарочно, дорога вела сквозь непролазный лес, где разросшийся подлесок с трудом позволял делать хотя бы милю в час. К этому еще добавлялась необходимость постоянно быть начеку. Особенно досаждали многочисленные змеи от нескольких футов в длину до фута в обхвате, которыми просто были нашпигованы эти заросли. Вселяло надежду лишь то, что мрачный лес скоро кончится, поскольку на этой странной земле леса нигде не тянутся больше, чем на несколько миль.
— Итак, позволь суммировать твои сведения, — сказал Ник и дотошно перечислил все.
— Что́ бы ни свело нас, — сказал он, — лжи между нами быть не может. Нет, мои чувства к вам не низки. Я ненавижу вас потому, что вы ненавидите Бога. Я могу полюбить вас... потому что вы хороший человек.
Странное поведение цен на метамфетамин в округе Джонсон.
Баптистский молельный лагерь, возглавляемый Олтоном Грамли.
Брэдли возглавлял группу, когда прямо перед ним возникло чудовище совершенно титанических размеров и мощи. Отпрыгнув назад, под прикрытие кустарника, Брэдли с изумлением наблюдал, как сильно напоминающее дракона чудовище с остервенением пожирало тушу мамонта. От пасти, усеянной кинжалами зубов, до кончика хвоста это порождение ада было длиной не менее сорока футов. Все его тело покрывали толстые роговые пластины, напоминающие броню. Завидев Брэдли, ящер поднялся на задние ноги, достигнув в высоту футов двадцати пяти. Из гигантской пасти донеслось шипение, напоминавшее сигнал паровоза. Затем он бросился на них.
— Ну что ж, — сказал Тернбул (лицо его не выдало никаких чувств), — что ж, будем драться.
Водитель.
Гидравлический домкрат и, возможно, учения по быстрой замене колес.
— Да, — отвечал Макиэн.
- Врассыпную! - завопил Брэдли, кинувшись в близлежащие кусты. Все остальные последовали его примеру. Все, кроме Типпета, который остался стоять, как чурбан, прямо на пути чудовища. Напрасно Брэдли пытался отвлечь внимание монстра, открыв беглый огонь по нему. Когда первые выстрелы Брэдли поразили ящера в незащищенное броней брюхо, Типпет сумел выйти из оцепенения и кинулся в сторону. Но было уже поздно. Чудовище стало преследовать Типпета. Под ногами этой махины кусты и маленькие деревца вдавливались в землю или вырывались с корнем. Простиравшаяся за ним полоса напоминала путь торнадо.
Ночная стрельба.
И клинки их скрестились, и тут же из ближнего дома вышел человек. Тернбул опустил шпагу. Макиэн удивленно оглянулся. Почти рядом с ним стоял крупный, холеный мужчина в светлых одеждах и широкополой шляпе.
Покушения на жизнь Боба, совершенные Грамли после того, как он занялся расследованием.
Глава V
— Грамли — это целое преступное семейство, действующее на Юге, — объяснил Ник. — Их база находится неподалеку от Хот-Спрингса. Что-то вроде семейного учебного лагеря по подготовке преступных навыков. Это продолжается уже несколько поколений. Грамли занимаются самыми разнообразными гадостями. Главное их оружие — сила, но они также не брезгуют мошенничеством, вымогательством, похищениями. Настоящий клан плохих парней. Если они здесь замешаны, дело начинает пахнуть большими деньгами.
МИРОТВОРЕЦ
Помолчав, Ник продолжил перечисление.
Когда дуэлянты увидели, что они не одни, оба сделали очень короткое и одинаковое движение. Каждый из них заметил это и за собою, и за другим, и понял, что это значит. Они выпрямились, словно и не думали драться, но не сердито, а скорее с каким-то облегчением. Что-то — не то вне их, не то внутри — неуклонно размывало твердыню клятвы. Они вспоминали зарю своей вражды, как вспоминают зарю любви несчастные супруги.
Сердца их становились все мягче. Когда шпаги скрестились там, в лондонском садике, и Тернбул, и Макиэн готовы были убить того, кто им помешает. Они были готовы убить его и убить друг друга. Сейчас им помешали, и они ощутили облегчение. Что-то росло в их душах, и казалось особенно немилосердным, ибо могло обернуться милосердием. Каждый из них думал о том, не подвластна ли дружба року, как подвластна ему любовь.
Исчезнувшие страницы из записной книжки дочери Боба, разбитая машина, безнадежно испорченное журналистское снаряжение.
— Конечно, вы простите меня, — и бодро, и укоризненно сказал человек в панаме, — но я должен с вами поговорить.
Голос его был слишком слащав, чтобы называться вежливым, и никак не вязался с довольно дикой ситуацией, — увидев, что люди дерутся на шпагах, любой удивился бы.
Визит в оружейный магазин.
Не вязался он (то есть голос) и с внешностью незнакомца. Все в этом человеке дышало здоровьем, словно в хорошем звере, борода сверкала, сверкали и глаза. Лишь со второго взгляда можно было заметить, что борода слишком кудрява, а нос торчит вперед так, словно все время принюхивается, и только с сотого — что в глазах ярко светится не столько ум, сколько глупость. Незнакомец казался еще шире из-за своих светлых и широких одежд, приличествующих тропикам. Однако с того же сотого взгляда можно было заметить, что и в тропиках так не одеваются, ибо одежды эти были сотканы и сшиты по особым медицинским предписаниям, нарушение которых, по-видимому, грозило неминуемой смертью. Широкая шляпа тоже отвечала требованиям медицины. Голос же, как мы говорили, был слишком слащав для такого здорового существа.
И наконец, Евангелие от Марка, 2:11.
— Насколько я понимаю, — сказал незнакомец, — вы хотите решить некий спор. Несомненно, мы уладим его без драки. Надеюсь, вы на меня не в обиде?
— Оно самое, — согласился Боб. — И вот что я об этом думаю. Каким-то образом Ники что-то разузнала. Поэтому она навестила баптистский лагерь, но увидела там только преподобного Грамли. Тогда Ники стала копаться сама и что-то нашла. Определенно эти Грамли были в этом завязаны. Но то, что нашла Ники, навело ее мысли на… не знаю, тут все становится туманным: на оружие или на Библию? Насчет Библии она не стала бы мне звонить, это я гарантирую. Так что, возможно, речь идет об оружии. Ники попробовала дозвониться мне, но я был на манеже. Тогда она отправилась к первому баптистскому проповеднику, на которого ей указали, и тот оказался Эдди Ферролом. Ники спросила его насчет Марка, два-одиннадцать, полагая, что он должен это знать.
Приняв молчание за раскаяние, он бодро продолжал:
— А то, что этот Феррол владеет оружейным магазином, простая случайность? Я в такие поразительные случайности не верю.
— Я читал про вас в газетах. Да, молодость — пора романтическая!.. Знаете, что я всегда говорю молодым?
Боб запнулся.
— Поскольку мне перевалило за сорок, — мрачно сказал Тернбул, — я слишком рано явился в мир, чтобы это узнать.
— Бесподобно! — обрадовался незнакомец. — Как говорится, шотландский юмор. Сухой шотландский юмор! Итак, если я не ошибаюсь, вы хотите решить спор поединком. А знаете ли вы, что поединки устарели?
Не дождавшись ответа, он снова заговорил:
— Итак, если верить журналистам, вы хотите сразиться из-за чего-то католического. Знаете, что я говорю католикам?
— Нет, — сказал Тернбул. — А они знают?
Забыв о своих спорах с римско-католической Церковью, незнакомец благодушно рассмеялся и продолжал так:
— А знаете ли вы, что дуэль — не шутка? Если мы обратимся к вашей высшей природе... скажем, к духовному началу... Надо заметить, что у каждого из нас есть и низшее начало, и высшее. Итак, отбросим романтические бредни — честь и все такое прочее — и нам станет ясно, что кровопролитие — страшный грех.
Увидев, что зверь продолжает преследовать Типпета, Брэдли выскочил из своего укрытия и побежал вслед за ним. Стрелять он не решался из опасения попасть в беднягу Типпета, а кончилось все это тем, что гигант, догнав жертву, всей своей тяжестью обрушился на нее. Острые треугольные зубы схватили незадачливого матроса, и Бредли видел, как тело Типпета наполовину исчезло в пасти поднявшегося на задние лапы чудовища. С жутким душераздирающим хрустом челюсти сомкнулись, дробя кости их товарища.
— Нет, — впервые за все это время сказал Макиэн.
— Ну, ну, ну! — сказал миротворец.
Вскинув было ружье, Брэдли тут же опустил его обратно. Не было смысла тратить патроны в порыве мести за уже мертвого Типпета. Куда мудрее было постараться спрятаться от дальнейших попыток этого дракона утолить свой аппетит, чем рисковать жизнью в бесполезной жажде мести. Видя, что ящер не смотрит в его сторону, Брэдли бесшумно спрятался за стволом большого дерева и уже оттуда двинулся в том направлении, куда, по его мнению, ушли остальные. На безопасном расстоянии он огляделся и посмотрел назад. Наполовину скрытая ветками и стволами деревьев, массивная фигура динозавра все еще возвышалась над местом убийства. Из пасти ящера все еще свисали ноги полупроглоченного человека. Вдруг вся эта махина вздрогнула и начала оседать на землю, как будто стукнутая молотком Тора. Очевидно, один из выстрелов Брэдли, попав в сердце, прикончил титана.
— Убийство — грех, — сказал неумолимый шотландец. — А греха кровопролития нет.
Спустя несколько минут все собрались снова. Осторожно, один за другим, выходили матросы из зарослей. Только убедившись, что чудовище мертво, осмелились они приблизиться к нему и извлечь останки Типпета из пасти ящера. За все это время никто не проронил ни слова.
- Это работа баньши, точно, - бормотал Брэдли, - бедняга Типпет получил свое, как предсказал!
— Да, вот где пути расходятся: патрон или глава из Библии. Сначала Ники позвонила мне, а я в Библии ни черта не смыслю. Но Феррол утверждал, что Ники к нему не заезжала, а нам известно, что это ложь… Она направляется домой, и этот тип, который впоследствии сам был убит, каким-то образом связывается с водителем, и тот несется по следу. Значит, он должен был находиться где-то поблизости. И скорее всего, он был в баптистском лагере старика Грамли. У нас есть его следы, которые он оставил, мчась по четыреста двадцать первому в погоню за Ники.
- Точно! - сказал Джеймс. - Он убил Типпета, и наверняка это не последняя его жертва, - добавил он с дрожащими губами.
— Похоже на правду. Итак, мы не знаем, что означает Марк, два-одиннадцать, но что мы имеем? Вот что у меня получается. Мне кажется, тут замышляется не убийство и не что-нибудь долгосрочное, не вымогательство, не мошенничество, не шантаж. И это не похоже на Грамли. Тут скорее какое-то крупное дело, что-то одноразовое, налет, какая-то операция. Может быть, ограбление. Вот чем вызвана спешка. Вот почему все происходит так быстро — потому что есть четкий срок, и этот срок совсем близко. Грамли должны действовать в определенный момент, ни до ни после. И эту информацию необходимо оберегать любой ценой. Она настолько хрупкая, что даже смутные намеки и подозрения могут все испортить. Несомненно, план основан на полной внезапности, и даже минимальные меры безопасности окажутся непреодолимым препятствием. Вот почему было решено убрать Ники. Если ей что-то стало известно, она могла бы начать звонить и задавать вопросы, кто-нибудь что-нибудь заподозрил бы, меры безопасности были бы усилены и весь план пошел бы насмарку.
Боб подумал: «Да, Ник толковый мужик. И хорошо, что такой состоит на государственной службе».
- Если это и был призрак, чего я не утверждаю, - продолжил Джеймс, - то он мог предстать в любом виде. Будь это лев или что-нибудь в подобном роде, тогда ладно. Но это чудовище - это просто какое-то порождение дьявола!
— А может быть, это какой-нибудь код, сигнал? Давай снова покопаемся в Интернете. Может быть, мы что-то пропустили.
- Ну вот что, - заявил Брэдли, - пули на призраков не действуют. Это не призрак. И вообще, призраков не бывает. Я все время пытался вспомнить, что это за зверюга. Так вот, это - тиранозавр. Я видел его скелет в музее, в нью-йоркском Музее Естественной Истории. Такие типы жили на Земле больше шести миллионов лет назад. Скелет его был найден, если мне не изменяет память, в местечке под названием Хелл Крик, где-то на западе Северной Америки.
Но они опять получили лишь бесконечный и, по-видимому, бесполезный список ссылок на Библию.
— Не будем спорить о словах, — сказал незнакомец.
— Давай я позвоню этому малышу Чарли. Он очень толковый, быть может, ему удалось что-нибудь найти.
- Хелл Крик - это Монтана! - заявил Синклер. - Я гонял коров в Вайоминге и слышал об этом месте. Так вы полагаете, сэр, что этому зверю шесть миллионов лет? - спросил он скептически.
— Почему? — спросил Макиэн. — О чем же тогда спорить? На что нам даны слова, если спорить о них нельзя? Из-за чего мы предпочитаем одно слово другому? Если поэт назовет свою даму не ангелом, а обезьяной, может она придраться к слову? Да чем вы и спорить станете, если не словами? Движениями ушей? Церковь всегда боролась из-за слов, ибо только из-за них и стоит бороться. Я сказал, что убийство — грех, а кровопролитие — не грех, и разница между этими словами не меньше, чем между «да» и «нет», — куда там, она больше, ведь «да» и «нет» одной породы. Убийство — понятие духовное, кровопролитие — материально. Хирург, например, проливает чужую кровь.
— Ах, вы казуист! — покачал головой незнакомец. — Знаете, что я говорю казуистам?
Боб позвонил Чарли; парень извинился, полный сомнений и расстроенный тем, что ему так и не удалось ничего разыскать.
- Конечно, нет, - ответил Брэдли, - это лишь доказывает, что остров Капрона не подвергался никакому внешнему воздействию, по крайней мере, шесть миллионов лет.
Макиэн махнул рукой, Тернбул засмеялся. Не обижаясь на них, миротворец оживленно продолжал:
— Я даже связался с одним знакомым, который занимается шифрами. Он проверил все на перестановку букв, анаграммы, замену букв цифрами, читал задом наперед и снизу вверх. Увы, пусто.
Такое объяснение и уверение Брэдли, что ничего сверхъестественного в убитом динозавре нет, несколько помогло поднять дух людей, но тут на них свалилась новая напасть. Привлеченные запахом крови многочисленные хищники принялись осаждать их со всех сторон.
— Хорошо, Чарли. Спасибо.
— Итак, вернемся к сути дела. Я не признаю насилия и, как могу, пытаюсь предотвратить нелепейшее насилие, которое задумали вы. Однако и полиция — насилие, так что я ее не вызову. Это противно моим принципам. Толстой доказал, что насилие лишь порождает насилие, тогда как л ю б о в ь... она и порождает любовь. Мои принципы вам известны. Я действую только л ю б о в ь ю.
— Извините, мистер Свэггер, пока ничего не получается.
Постоянно отбиваясь от нападения, они продолжали копать землю и не покинули этого места, пока останки Джона Типпета не упокоились в отведенной им судьбой могиле. Они водрузили на скорбную насыпь обрамленную венками цветов плиту с надписью:
Слово это он произносил с неописуемой многозначительностью.
— На самом деле, сынок, ты отбросил много вариантов. Так что это тоже помощь. Это не шифр, это не имеет никакого отношения ни к Библии, ни к цифрам и буквам из Библии. Круг поисков сужается.
Здесь покоится Джон Типпет,
— Да, — сказал Тернбул, — нам ясны ваши принципы. Ясны они вам, Макиэн? Полицию никто не позовет.
— Я не возьму с вас ни цента.
И Макиэн вслед за ним вырвал из земли свою шпагу.
англичанин,
— Чарли, сколько тебе повторять: это не обсуждается!
— Я просто обязан предотвратить это преступление! — крикнул, багровея, человек с блестящими глазами. — Оно противно самой л ю б в и. Как же это вы, христианин...
Бледный Макиэн прямо посмотрел на него.
убитый тиранозавром
Боб отключился.
10 сентября 1916 года.
— Сэр, вы говорите о любви, — сказал он, — хотя вы холоднее камня. Предположим, однако, что вы когда-нибудь любили кошку, собаку или ребенка. Когда вы сами были ребенком, вы любили свою мать. Что ж, вы можете говорить о любви. Но, прошу вас, не говорите о христианстве! Оно для вас — непостижимая тайна. Люди умирали за него, люди из-за него убивали. Люди творили зло ради него, но вам не понять даже их зла. Вас бы затошнило, если бы вы хоть раз о нем подумали. Я не стану вам его объяснять. Возненавидьте его, ради Бога, как ненавидит Тернбул! Христианство — чудище и, повторяю, люди за него умирали. Если вы постоите тут еще минут десять, вы сможете это увидеть.
— Ничего. И если ты прав, если действительно затевается какое-то большое дело, срок которого приближается, а мы сидим здесь и не можем ничего представить, и нет никакого прогресса… Возможно, это имеет какое-нибудь отношение к гонке? К большой гонке? — Он взглянул на часы. — Проклятье, уже половина девятого. Она уже началась. А что, если речь идет о попытке ограбления…
Мир праху его.
Но увидеть это было трудно, ибо Тернбул что-то поправлял в своей рукояти, пока незнакомец не произнес:
Но он умолк, не закончив свою мысль.
Перед расставанием с этим печальным надгробием Брэдли произнес короткую молитву.
— А что, если я позвоню в полицию?
— Это полная бессмыслица, — возразил Ник. — Ну как можно что-то ограбить в самой большой транспортной пробке в Теннесси в этом году? Как прийти и, самое главное, как уходить? Конечно, можно предположить, что грабители придут пешком, но сколько может унести один человек? Я не вижу тут никаких вариантов. Все дороги на протяжении нескольких часов будут подобны автостоянкам. Никто никуда не уедет.
— Я иссяк.
Три дня оставшиеся в живых участники экспедиции пробирались к югу через леса, долы и равнины. На пути им встречались стада оленей, антилоп, буйволов и \"экки\" - самой маленькой разновидности, не больше кролика, каспакской лошади. Попадались и другие разновидности лошадей, но самая крупная из них уступала размерами пони. Все эти травоядные служили неиссякаемым источником пищи для многочисленных хищников.
— Вы отвергнете свою священную догму, — ответил Макиэн.
— Что ж, я тоже как раз собирался предложить закончить на сегодня. Может быть, завтра я засажу за эту работу аналитиков в Вашингтоне и какой-нибудь гений увидит то, чего не видим мы. Мне нужно выпить, причем чего-нибудь крепкого. Но позволь задать вот какой вопрос: о чем нам известно больше всего?
— Догму! — воскликнул незнакомец. — М ы — не догматики.
12 сентября участники экспедиции поднялись на гряду песчаниковых холмов, пересекавших им путь. Сделать это удалось лишь после схватки с воинами племени, населявшего пещеры, расположенные в этих местах. Ночь они провели на каменистом плато, почти без растительности, где их опять настиг ужас с небес, заставивший самых робких потерять самообладание. Как и в предыдущие ночи, первое предупреждение раздалось от часового. Полный ужаса крик, сопровождаемый выстрелом, разбудил Брэдли и всех остальных. Похватав ружья, они бросились к дежурившему в это время Джеймсу, и увидели как он прикладом ружья отбивается от облаченной в белое человеческой фигуры с огромными крыльями. Уже на бегу им стало ясно, что жуткое существо собирается унести Джеймса. Завидев подбегающих людей, оно оставило свои попытки и с протяжным криком разочарования улетело прочь.
— Ответ однозначен: о Ники. Я знаю Ники. Я знаю, как работает ее голова, знаю, какая она бывает упрямая.
Затягивая что-то, Тернбул крикнул, налившись краской:
— Так давай постараемся думать вместе с ней. Попробуем воспроизвести ход ее мыслей в тот вечер. Тебе известно, что она тебе звонила.
Брэдли выстрелил вслед возмутителю спокойствия, но попал он или нет, определить было невозможно. Вслед за выстрелом раздался, правда, жуткий пронизывающий крик, но было ли это результатом попадания, сказать нельзя.
— Ники звонит мне… но я не отвечаю. У нее репей под седлом, она хочет от него во что бы то ни было избавиться. Ники звонит мне, меня нет на месте. Что она делает дальше? Звонит кому-то еще? Кому она могла позвонить? Она побывала в оружейном магазине, у нее есть Библия, полученная от преподобного Грамли, она не может найти удовлетворение, звонит мне, меня нет, кому еще она позвонит? Уже вечер, почти все закрыто. Кому может позвонить Ники? В газету? Она могла позвонить в свою газету?
— Да уходите вы, не мешайте!
— Но ты же говорил, что она туда не звонила.
Переключив внимание на Джеймса, лежавшего ничком на земле и дрожащего, словно от водобоязни, друзья попытались привести его в чувство. Первое время тот даже не мог произнести ни слова, но потом слегка отошел и рассказал, что на него, совершенно неожиданно, сверху обрушилась какая-то тяжелая масса и вонзила ему в бока когти. Во время схватки его ружье упало на землю и от удара выстрелило. Он схватил его за ствол и защищался им как дубиной.
— Верно.
— Нет, — покачал головой мыслитель. — Я должен все это обдумать. Мне кажется, в столь исключительных случаях... — и он неожиданно для них медленно направился к дому.
— Может быть, Ники никому не звонила. Может быть, она просто смирилась и поехала домой, тот гонщик ее нагнал и…
- С этого времени Джеймс превратился в пародию на человека. Дрожащими губами он убеждал всех, что гибель его НЕМИНУЕМА, что на нем лежит ПЕЧАТЬ ЭТОЙ ГОРГОНЫ. Никакие аргументы не могли изменить его настроения. Будучи свидетелем случившегося с Типпетом, он был совершенно уверен, что теперь очередь за ним. Его постоянные причитания угнетающе действовали на всех остальных. Даже Брэдли впал в уныние, хотя и старался изо всех сил сохранять, хотя бы внешне, уверенность и оптимизм.
— Нет. Моя девочка ни за что бы не сдалась. Ее так воспитали. Она обязательно сделала бы что-нибудь позитивное, добилась ощущения прогресса. Так что Ники обязательно продолжала искать. Итак, что открыто в такой поздний час? Что работает круглосуточно? У кого может быть наготове ответ на любой вопрос, даже если ты застрял в темном лесу в глуши Теннесси?
— Ну, — спросил Макиэн, — верите теперь в молитву? Я молился об ангеле.
Они переглянулись.
А на следующий день - 13 сентября 1916 года - Уильям Джеймс пал жертвой саблезубого тигра. Его останки покоятся под гигантским деревом на каменистом плато в северной части страны, где живет племя Сто-лу. Грубое надгробие венчает эту одинокую могилу.
— Простите, не понял, — отвечал Тернбул.
— У Ники ведь был ноутбук, верно? — сказал Ник. — И беспроводной Интернет. Она ввела в поисковую систему «Марк 2:11» и получила то же самое, что и мы: десять тысяч объяснений того, как Иисус исцелил калеку и отправил его домой, и не увидела в этом никакого смысла. Что Ники делает дальше?
— Час тому назад, — объяснил Макиэн, — я ощутил, что бес размягчает мое сердце, и попросил Бога, чтобы Он послал мне на помощь ангела. И пожалуйста...
— Я не думал, что они такие противные, — сказал Тернбул.
В угрюмом молчании трое оставшихся в живых двинулись к югу. По расчетам Брэдли, до форта \"Динозавр\" им оставалось еще миль двадцать пять. Чтобы добраться до него на следующее утро, они решили удлинить дневной переход, и шли до самой ночи. Невеселым был их переход в этот раз - не слышно было ни песен, ни шуток.
Они уставились в пустоту, затем снова взглянули друг на друга.
— Бесы знают Писание, — отвечал мистик. — Почему бы ангелу не показать нам бездну неправды, когда мы стояли на ее краю? Если бы он не остановил нас, я бы сам мог остановиться.
— Да, я тоже, — сказал Тернбул.
А потом посмотрели на пакет, который Боб только что бросил на пол. На нем было выведено крупными буквами: «AMAZON».
В глубине души каждый молился, чтобы эта последняя ночь перед возвращением пропала спокойно, а уж днем-то они как-нибудь доберутся. Нервы у всех были на пределе; каждый со страхом ожидал появления неведомого существа с неба, несущего печать смерти на своих крыльях. Кого отметит он ею?
— Но он пришел, — продолжал Макиэн, — и душа моя сказала: Не борись — и ты станешь т а к и м. Откажись от ответов и догм — и вот кем ты будешь. Ты решишь, что бить человека нельзя не потому, что это его унижает, а потому, что ему больно. Ты решишь, что нельзя убивать потому, что это грубо, а не потому, что это несправедливо. Час тому назад я почти любил вас, оскорбившего Божью Матерь. Но теперь бойтесь меня. Я слышал, как о н говорил «любовь», и понял, ч т о он имеет в виду. Защищайтесь!
— Она покупает книгу!
Шпаги скрестились и почти сразу застыли в воздухе.
По обыкновению, они несли по очереди двухчасовые вахты. Матрос Брейди стоял первым с восьми до десяти вечера, затем Синклер с десяти до двенадцати, затем Брэдли. За ним должен был нести последнюю вахту - с двух до четырех утра - снова Брейди. Они твердо решили выступить в дорогу на рассвете.
Глава 30
— Что там такое? — спросил Макиэн.
Но разбудил матроса не Брэдли, а звук хрустнувшей ветки. Открыв глаза, он обнаружил, что уже давно рассвело, и в двадцати шагах от него стоит большой лев. Сжимая в руке ружье, Брейди вскочил на ноги. Проснувшийся Синклер мгновенно оценил ситуацию: костер погас, а Брэдли нигде не было, зато был лев. Какое-то время лев и люди глядели друг на друга. У матросов не было особого желания стрелять, если лев не станет понапрасну их беспокоить, но у того, похоже, были другие намерения. Длинный хвост льва угрожающе поднялся торчком, и в ту же секунду в унисон заговорили оба ружья. Слишком хорошо знали матросы эту манеру хищника поднимать хвост перед непосредственной атакой. Голова льва была поднята и заслоняла хребет, поэтому Синклер и Брейди поступили так, как подсказывал немалый опыт, накопленный в этой дикой стране. Не сговариваясь, они прицелились в передние лапы и выстрелили. С ужасающим ревом зверь покатился по земле. Обе его передние лапы были перебиты. И очень вовремя. Замешкайся охотники на секунду и начни лев уже двигаться, осуществить подобную операцию было бы практически невозможно. Чтобы рев раненого зверя не привлек других хищников, Брейди прикончил льва точным выстрелом прямо в основание черепа. Покончив с этим, оба уставились друг на друга.
— Он все обдумал, — отвечал Тернбул. — Полиция уже близко.
- Где же лейтенант Брэдли? - спросил Синклер.