Лем Станислав

Заклятие превидизма

Станислав Лем

Заклятие превидизма

Я давно уже заметил, что степень точности выдумок в беллетристике может быть существенно независимой от точности предвидения вообще. Иначе говоря, удачные предсказания могут прятаться в неудачных с литературной точки зрения произведениях (et vice versa). Можно легко привести пару конкретных примеров. В \"красной утопии\", каковой было написанное мной \"Магелланово облако\", и которое я, кстати, не разрешаю переиздавать ни в Польше, ни за ее границами (поскольку это \"утопия коммунизма\"), можно найти по крайней мере два вида прогнозов, которые были реализованы в последующие сорок лет. То, что сейчас называется data base и является основным информационным ресурсом, предназначенным для различных экспертов или \"сетевиков\" (я имею в виду Интернет), в \"Магеллановом облаке\" я назвал \"трионами\". Это можно легко проверить, раскрыв книгу. А так называемая \"видеопластика\" из \"Облака\" - это предвосхищение \"виртуальной реальности\": мои астронавты, хоть и живут в замкнутом космическом корабле, могут испытывать ощущения, будто находятся в джунглях, на море и т. д. А в еще более соцреалистическом рассказе \"Топольный и Четверг\", вышедшем в сборнике \"Сезам\", полном и других столь же скверных новелл, из-за чего я не соглашаюсь переиздавать и их, говорится о сверхтяжелых элементах трансурановой группы, а также о методе, с помощью которого можно \"перескочить\" через нуклиды, более тяжелые, нежели уран и торий, но распадающиеся с огромной скоростью, то есть неустойчивые, к таким элементам, которые, будучи синтезированными, оказываются устойчивыми, поскольку их ядра не подвергаются самопроизвольному распаду: так вот, повторяю, рассказ убогий, но о таких элементах, как цели нуклеарного синтеза, теперь уже говорят физики.

С такого рода прогнозами, которые иногда являются существенной частью фабульного скелета беллетристического повествования, я оказался в затруднительном положении, когда писал \"Философию случайности\", книгу о теории литературы . А трудно мне было прежде всего потому, что непонятно, стоит ли, а если стоит, то как следует оценивать внехудожественные, а значит, и внелитературные, достоинства удачных предвидений, размещенных в \"неудачном\", а точнее, плохом произведении. Ведь если выдается просто \"обычный прогноз\", лишенный претензий, свойственных \"художественной литературе\", то при его оценке нет никаких препятствий и закавык: или футурологическая гипотеза оказывается меткой (хотя бы наполовину), или же она попросту ничего не стоит. Однако неизвестно, является ли прогностический вклад в литературное произведение отдельной ценностью, совершенно или частично независимой от художественного качества, или же это вообще не так. Эту проблему можно, конечно, расширить таким образом: будем ли мы считать, что произведение (главным образом, SF) имеет прогностическую или познавательную (эпистемологическую) ценность, или нет. Здесь следует (в некоторой степени отступив от темы и едва ли не с диверсионными целями) заметить, что точные науки довольно широким фронтом вошли нынче в такое фазовое пространство, что провозглашаемые в них новейшие гипотезы часто все меньше подвержены (или вообще не подвержены) экспериментальной проверке (\"CORROBORATION\" в смысле Поппера ), а потому как бы начинают приближаться к областям, до сих пор находящимся в компетенции исключительно SCIENCE FICTION. Не говорю, что это хорошо, и не утверждаю, что это плохо: и вообще это не я обнаружил данную тенденцию (в \"Одре\" я писал об этом , ссылаясь на американца Хогана (Hogan), одного из редакторов \"Scientific American\", журнала, который вообще никогда никакой беллетристики, ни фантастической, ни нефантастической, не печатает). Это проблема одновременно имеет характер как познавательный, так и философский - из области философии науки или ненормативных эстетик. Пока что я попросту не знаю ответа на этот вопрос, ибо когда мы имеем дело с плохим произведением, содержащим исполнившуюся прогностическую начинку, это примерно то же самое, как если бы мы взяли в руки сгнивший фрукт, который нельзя употреблять в пищу, в то же время содержащий в себе косточку, в которой оказывается скрытым отборное зернышко.

Одна ученая дама, американская критикесса, в опубликованной рецензии на произведения Лема заметила сходство концепции, на которой основана книга лауреата Нобелевской премии Ж. Моно (J. Monod) \"Hazard et necessite\" (\"Случай и необходимость\"), и концепции, на которой основаны многие мои творения. Сочтя, однако, что все-таки нельзя сравнить Лема с французским лауреатом, поспешно добавила, что сходство в обоих случаях столь гомологически построенных конъектур (в некоторой степени на них и тут, и там опирается весь костяк современной теории естественной эволюции жизни на Земле, и немалый вклад в эти построения сделал также И.Пригожин) не может быть результатом акцидентального параллелизма в мышлении Моно и какого-то Лема. Ad hoc, затем она выдвинула дополнительное предположение, что Лем перед написанием своих книг (avant la lettre) познакомился со статьями, публиковавшимися Моно в научной прессе Франции, или же Лем был вдохновлен перепиской с самим Моно. Все это было бы для меня необычайной, а может, и чрезмерной честью: ничего я не читал ни в прессе, ни в письмах, а попросту измыслил то, что измыслил.

Я прекрасно понимаю, что моя меткость прогнозирования может и даже должна особенно нервировать или раздражать критиков из числа гуманитариев, которым обычно не хватает компетенции в конкретной области, доступного библиографического описания которой, когда публикуются мои вещи, вообще не существует в мире. Что же касается ученых, о них мне известно меньше, а потому я не буду пока забираться на их территорию. Во всяком случае после фантоматики (virtual reality) и после Интернета появились первые, но все же реальные вестники совершенно особого явления, которое коротко и предварительно я назову эволюцией саморепродуцирующихся, чисто информационных (пока цифровых) внутрикомпьютерных систем - или говоря иначе на современном сленге - в CYBERSPACE возникли программы, способные к репродуцированию, затем к самостоятельному размножению, следующий же этап, еще в зачаточном состоянии, это внутрикомпьютерная эволюция, не только и не столько цифровая имитация естественной биологической эволюции, сколько ее информационное, возникающее в Cyberspace, неизвестно еще ни как, ни куда, развитие. О том, что в моих книгах предвещало Интернет, можно было прочитать еще в первом \"предисловии Голема\" (опубликовано в сборнике \"Мнимая величина\" в 1973 году ). На 108-й странице этого издания имеется фрагмент, который я процитирую дословно:

\"До этих пор каждое следующее поколение компьютеров конструировалось реально; идея создания новых образцов с огромной - тысячекратно более высокой! - скоростью хотя и была известна, не могла быть осуществлена; тогдашние компьютеры не обладали достаточной вместимостью, чтобы стать \"матками\", или \"искусственной средой\" эволюции Разума. Положение изменилось с появлением Федеральной информационной сети. Разработка следующих шестидесяти пяти поколений заняла всего десятилетие. Федеральная сеть... производила на свет один искусственный вид Разума за другим; это потомство ускоренного компьютерогенеза созревало в виде символов, то есть нематериальных структур, впечатанных в информационный субстрат, в \"питательную среду\" Сети\". Конец цитаты.

Что же такое произошло, что я осмеливаюсь болтать об очередной возникающей реализации моего все же \"научно-фантастического\" прогноза? А произошло то, о чем, например, сообщает \"New Scientist\" от 18 июля текущего года в статье \"A life in silicon\". Речь там идет о коллективе, который называется Tierra Working Group, с Томасом Реем (Thomas Ray) во главе, а задача, которую этот коллектив себе поставил, описывается словами: \"Last month, an evolutionary biologist working with group of computer scientists created an universe\". Это не белковая и не основанная на атомах углерода вселенная, а \"большая, пустая экосистема\", которая не смогла бы разместиться ни в одном, даже самом большом, параллельном компьютере, для которой \"местом рождения\" является Cyberspace в сетях Интернета. Еще в 1990 году Том Рей, биолог, научившийся программировать, сконструировал \"an universe of small creatures that evolved with astonishing diversity, and developed parasites, immunities and even social interaction\" . О чем \"New Scientist\" писал еще 22 февраля 1992 года на стр. 36 в статье \"Life and death in a digital world\" , но я тогда сидел тихо, поскольку меня самого терзало ощущение, что предвидение с такой эффективностью как-то плохо пахнет и натравит на меня различных комендантов отечественной критики. Но как раз в то время в Германии в Эссенском университете вышла книга философа науки \"LEM\'S Golem\", а в издательстве \"Suhrkamp\" вышел труд \"Entdeckung der Virtualitat\" другого автора: я уже не мог дальше прятаться в кустах со своими прогнозами, хотя было бы лучше не высовываться.

В настоящее время возможности дальнейшего развития цифровой эволюции существенно возросли и ускорились, потому что - как снова сообщает \"New Scientist\" - Т. Рей понял, что связанные Интернетом тысячи, ба, миллионы компьютеров могут предоставить \"достаточно большую, объемную и разнородную вселенную\", чтобы информационные создания могли в ней эволюционировать. Речь идет о создании численных аналогов of variation and competition, разнообразия и конкуренции, двойного движителя эволюции. Чтобы идти дальше (естественно, не до какого-то \"Голема\", но все-таки до элементарных \"фальсификатов молекулярной жизни\"), программа, названная TIERRA, действует как созданный на языке программирования \"С\" \"виртуальный компьютер\" внутри \"компьютера-хозяина\". Таким образом, как выразился Джо Флауэр (Joe Flower), руководитель \"The Change Project\" из Калифорнии (автор статьи в \"New Scientist\"), \"первородный кремниевый бульон\" отделен от нормальной работы \"компьютера-хозяина\". Хвала Богу, здесь я добрался уже до \"виртуального компьютера\" и оказался на самом начале того пути, который на далеком горизонте довел мое сочинение до \"Голема\".

Следует заметить, что информационная эволюция на сегодняшнем вступительном этапе не является материальной эволюцией, скажем, молекулярно-химической. Нет внутри Cyberspace ничего, кроме нулей и единиц; из них, как из кодонов, построены \"системы\". Что-то подобное описанному в моем (увы, увы!) тексте из другой книги \"Бессонница\" - \"Не буду прислуживать\", в которой речь идет о \"математически созданных Существах, подслушиванием которых во время их теологических дискуссий\" занимается мой фиктивный герой, профессор Добб. \"Command performance\" любой из эволюционных программ Tierry можно найти в специальной литературе. В конфигурационном безразмерном, а значит, не метрическом, а скорее топологическом (алгебраически: топология является абстрактным дериватом геометрии, алгебра же может быть дериватом эквивалентом - определенных разновидностей топологии), пространстве возникают \"маленькие индивидуальные программы\", что-то вроде \"простейших\", у которых в соответствии с командами осуществяются мутации, случайным перемешиванием единиц и нулей или даже перемещением, \"перетрансплантацией\" одной части \"создания\" в другую. Благодаря этому возникает разнообразие - первый из двух \"движителей\" эволюции. Большинство мутаций не приносит никаких существенных различий. Однако некоторые дают новые эффекты. Таким образом могут возникать копии \"простейших\", или их реплики, такие же или и не такие. Когда весь объем \"хозяйского пространства\" заполнен, система включает \"жнеца\" (reaper), который \"убивает\" самые старшие создания или полные \"ошибок\": таким образом освобождается пространство для \"новорожденных\" программ - таким образом на сцене появляется конкуренция. Теперь для эволюции имеются \"оба необходимых движителя\", и она может идти дальше, куда - пока еще неизвестно, поскольку это даже не уровень прокариотов , а как бы более ранний, и наверняка это еще никакая не \"биоэволюция\", а \"только\" ее \"информационная тень\", ее чисто цифровая разновидность.

В этом месте в статье появляются слова: \"Through the Tierra operating system the human operators have Godlike control\". Благодаря операционной системе Tierra человек-оператор получает возможность управления в роли Бога-Творца. Подобные слова можно найти в \"Не буду прислуживать\" из \"Бессонницы\", но звучат они там следующим образом (программы в моем рассказе называются \"ВААЛ-66\", \"КРЕАН-IV\", \"ЯХВЕ-09\"):

\"Сначала в машинную память вводят минимальный набор данных, то есть - если прибегнуть к языку, понятному непосвященным, - заряжают ее \"математическим материалом\", который становится зародышем жизненного универсума будущих \"персоноидов\". Существа, которые явятся в этот машинный и цифровой мир, которые будут существовать в нем и только в нем, мы уже умеем помещать в окружение с бесконечностными характеристиками. Они не ощутят себя узниками в физическом смысле: у этого окружения не будет с их точки зрения никаких границ. Из всех его измерений лишь одно весьма близко к тому, что знакомо и нам, - это ход (протекание) времени. Но это время не тождественно нашему: скорость его протекания свободно регулируется экспериментатором. Обычно она максимальна на вступительной стадии (стадия \"пуска миротворения\"); наши минуты здесь соответствуют целым эонам, во время которых сменяют друг друга фазы преобразования и кристаллизации искусственного космоса. Этот Космос совершенно беспространственный; различные его измерения носят чисто математический, то есть с объективной точки зрения как бы \"вымышленный\" характер. Измерения эти суть следствие аксиоматических решений программиста, и от него зависит, сколько их будет. Если, например, он выберет десятимерность, то получится мир с совершенно иной структурой, чем мир всего лишь с шестью измерениями; следует, пожалуй, подчеркнуть еще раз, что они не имеют ничего общего с измерениями физического пространства, а представляют собой абстрактные, логически правомерные конструкты, которыми пользуется математическая системная демиургия. \"Мир, возникший таким образом\", сконструирован из математических элементов (воплощенных, разумеется, в обычных, чисто физических объектах: реле, транзисторах, контурах - короче, во всей огромной сети цифровой машины)\".

Я вынужден закончить цитирование, поскольку, так или иначе, от того, что уже существует реально - от программы Tierra и ее \"числовых созданий\" - путь до \"Голема\" неслыханно долог, однако направление на старте сейчас выбрано именно то.

О расстоянии, отделяющем \"простейших\" программ Tierra от каких-либо созданий, хоть немного сложностью строения и псевдожизненными функциями напоминающих биологических существ, свидетельствует хотя бы такой вот результат общих, глобальных работ современной генетики.

Детально расшифрована структура наследственности ДРОЖЖЕЙ. Геном одной клетки дрожжей складывается из 6000 генов, а эти гены в свою очередь сложены из двенадцати миллионов и ста тысяч отдельных пар нуклеотидных оснований (соответствующие цифры для человека - впрочем, до сих пор неточные составляют 70000 генов и три миллиарда нуклеотидных кирпичиков). Дорога слишком далека, но в прогнозе развития биологии в XXI веке, написанном для Польской Академии Наук (как раз перед тем, как в стране было объявлено военное положение ), я предвидел возможность создания внематематических аналогов эволюции, уже не \"естественной эволюции\", а такой, кормчим и конструктором которой будет человек, работающий в среде и с веществом \"биологически мертвым\" или \"живым по-другому\", то есть небелковом и необязательно основанном на конструкциях, построенных из атомов углерода. Перемещения из литературы с физиономическими чертами фантастики в укромные складки совершенно реального прогресса биотехнологии и информатики являются своеобразными фактами, отпечатками которых действительно отмечено мое творчество, но не является это ни результатом моих специальных намерений при написании, ни даром небес, как я считаю, наконец, ни случайными обстоятельствами, как, например, четыре точно розданных масти в руках четырех игроков в бридж после (и несмотря на) тщательного тасования колоды карт. Попросту так сложилось, и кажется мне, что не стоит меня за такое положение вещей ни осуждать, ни особенно хвалить, потому что пишу я почти 50 лет то, что пишу, не ad usum Delphini, а просто то, что меня интересует и представляется мне ДОСТОЙНЫМ НАПИСАНИЯ (но далеко не достойным превидистичных работ, поскольку ни на какое предвидение будущего никакими актами воли или пророческим вдохновением я не претендую).

Написано в июле 1996 года.