Пролог

В тенистом лесу, уже тронутом дыханием осени, кружились в последнем полете листья. Раскрашенные осенью спускались они на своих собратьев, плотным ковром устилая землю. Разреженный лунный свет освещал небольшую опушку, заросшую пожухшей травой и кустарником. Тишину осеннего леса разрывали крики людей, прочесывающих местность в поисках беглеца.

— Он не мог далеко уйти! — Оправдывался стражник перед закутанной в рясу фигурой.

— Идиоты! Вы упустили выкормыша бездны! И он теперь разгуливает на свободе, угрожая жителям целой провинции! — Бушевал закутанный в рясу человек. На его плече блестела в лунном свете эмблема инквизиции.

— Мы догоним его! Он всего лишь ребенок. Ему не скрыться. — Попытался убедить собеседника одетый в кирасу стражника мужчина.

— Ребенок! — Почти прокричал инквизитор. В его голосе прорезались истерические нотки. — Эта тварь ученик одного из самых могущественных демонологов этой страны! — Добавил он, не давая собеседнику времени на оправдания.

— Будет исполнено, ваше святейшество! — Угодливо залепетал стражник.

— Ступай, и без мальца не возвращайся. Экзекуция произойдет в любом случае. — Зловеще произнес инквизитор, вбивая страшные слова в голову собеседника, словно гвозди в крышку гроба.

Что ответил стражник, Гарвель уже не слушал. Свернувшись калачиком и присыпав себя дерном, жухлыми листьями и прочим найденным на земле мусором, он изо всех сил сдерживал так и норовившую прорваться наружу дрожь. И дело было даже не в холоде, юный ученик Эдварда, все еще не мог оправиться от шока. Рухнуло все! Все, что ранее казалось таким незыблемым. Приземистая башня, ставшая для него домом, такая уютная раньше сейчас смотрела на мир черными провалами окон, из которых постоянно валил дым. Изредка из проемов вырывались языки пламени, хищно устремлявшиеся в небо. Старый учитель, заменивший семью, казался вечным. Но его больше нет. Гарвель видел, как его труп небрежно, словно груду мусора, бросили на телегу. В тот жуткий день юный ученик провел, наблюдая за деятельностью странных людей с непонятной эмблемой в виде зеленого листка на фоне ярко оранжевого пламени. Чуть позже ему довелось узнать, что же это за люди. Вот только от знаний этих легче не стало. К вечеру башня внезапно задрожала и рухнула неопрятной грудой камней, похоронив под собой надежды юного чародея: Больше не будет игр с забавными зверушками, подчиняющимися Эдварду. Никто больше не расскажет страшных историй на ночь, и не научит новым фокусам. Это было так больно, что хотелось заплакать. Все эти страшные истины до сих пор отдавались в голове, несмотря на то, что с того жуткого дня прошло без малого два года. Возможно, эти события отошли бы на второй план, если бы жизнь хоть чуточку наладилась. Однако у судьбы, похоже, было совсем иное мнение на этот счет — Инквизиция! Они гнали его словно бешеного зверя, лишь изредка теряя след, но всегда, всегда! находили вновь. Куда бы он ни двинулся, рано или поздно за ним приходили они. Дважды, это заканчивалось фатально для людей приютивших его. Вот и сейчас две недели спокойной жизни в одной из деревень окружавших Венету закончились с приходом небольшого отряда инквизиции, в сопровождении сотни стражников. И вновь началась безумная охота на двуногую дичь.

Управившись с дрожью, Гарвель принялся чертить на мокрой пахнущей гнилью земле сложный иероглиф. Опыт подсказывал ему, что вскоре к городской страже присоединятся либо егеря с собаками, либо загонщики знатных сеньоров города. И если ничего не сделать, то результат будет плачевным. Впрочем, Гарвель сильно сомневался, что хоть кто-то проронит слезинку, оплакивая его безвременную кончину. Скорее уж народ будет радоваться избавлению от проклятого исчадья бездны, которое, несомненно, отравляло посевы, вызывало засуху, или наоборот чрезмерные дожди. Но все это неважно. Иероглиф уже готов. Острый вкус крови на губах, и тянущая боль в затылке оповестили, что сегодня о магии можно забыть. Вспышка наполненной силой фигуры осталась незамеченной, поскольку в сотне метров от затаившегося ученика Эдварда засияло жерло портала. Просуществовав всего несколько мгновений, оно исторгло трех хиразгулов. Эти собакоподобные твари не обладали даже зачатками интеллекта. К тому же, вырванные из своего пласта бытия без специальной подготовки, они представляли угрозу и для самого призвавшего.

— Демоны! — Заверещал истошно один из стражников. Впрочем, кричал он недолго, привлеченные его страхом, хиразгулы рванули к нему, обретая по пути форму его самого сильного страха. Крик немедленно перерос в предсмертный полный ужаса вопль. Ужасающие видения на миг наводнили разум всех людей в округе. Но только на мгновенье, поскольку вмешательство кого-то из инквизиторов развеяло сотканный тварями морок. Глупо было надеяться, что среди инквизиторов не будет ни одного мага. Судьба хиразгулов в любом случае была предрешена. Однако у Гарвеля появилась возможность сбежать, пока инквизиторы азартно добивают призванных им монстров. Рывком скинув с себя мусор, Гарвель метнулся через заросли кустарника стараясь привлекать как можно меньше внимания. Прорываться в лес было бессмысленно. Вдали от людей шансы на выживание стремились к нулю. Поэтому юноша со всех ног бросился в сторону Венетты. Только там был крохотный шанс на время сбить погоню со следа, а затем выскользнуть из города с одним из купеческих караванов, что нескончаемым потоком идут через городские ворота.

— Безголосый вой умирающих хиразгулов болью отозвался в голове демонолога. \'Теперь они примутся за меня\' — мелькнула в голове Гарвеля пораженческая мысль. Мелькнула, чтобы через мгновенье быть погребенной под целой лавиной переживаний. Впрочем, все это не мешало ученику Эдварда бежать через лес. Инквизиторы в этот момент пытались собрать разбежавшихся в ужасе солдат. Нападение демонов превратило их из ощущавших свою силу охотников в напуганную жутким хищником дичь.

Соберитесь! Недоумки! Демоны мертвы! — Усиленный магией голос инквизитора походил на рев урагана. Первыми опомнились сержанты, замедляя бег, они принялись собирать своих солдат. Спустя несколько минут им это даже удалось, и порядком поредевший отряд вернулся к поискам беглеца. Впрочем, руководивший поискам инквизитор и не ждал, что городские стражники сумеют найти беглеца. Посылая отряд, он надеялся, задержать адскую тварь, прикинувшуюся ребенком, прекрасно понимая, что настоящие поиски без собак начинать бессмысленно. Тем более если беглец — маг. Прошло еще полчаса, и к отряду стражи присоединилось с десяток егерей с собаками. И тут инквизиторов ждало первое разочарование. Псы, отчаянно скуля, отказывались искать след. Более того, бедные животные наотрез отказывались приближаться к убитым хиразгулам ближе, чем на двести метров. А найденное логово чернокнижника находилось как раз в этих пределах. К тому моменту как инквизиторы заставили отчаянно трусящих солдат оттащить трупы на достаточное расстояние, время было упущено. Гарвель вновь бежал от суда. Впрочем, отошедшие от ночного ужаса собаки ближе к утру уверенно взяли след. И вел он к северным вратам Венетты.

Глава 1

На небольшой уютной опушке, сгущались багровые сумерки. Гаснущее светило вальяжно закатывалось за горизонт, окрашивая все вокруг в закатные тона. Веселый ручеек жизнерадостно катился через полянку, исчезая в кустах сирени и крыжовника. Многочисленные цветы устилали полянку сплошным ковром, оставляя лишь несколько травяных проплешин. Это чудесное место частенько называли кусочком рая. И надо сказать, своему названию оно вполне соответствовало. Особенно сейчас, в самом конце весны. Когда жизнь яростно берет свое после долгой зимы. Это место уже давно пользовалось большой популярностью у влюбленных парочек. Благо стольный город Кош находился совсем неподалеку. Полчаса ходьбы быстрым шагом и вы упретесь в его крепостную стену. Впрочем, еще ближе к этой поляне находится небольшая весь. Одна из многих, что снабжает столицу княжества продовольствием в обмен на ремесленные товары.

Впрочем, сейчас любого зашедшего сюда человека, обуял бы мертвящий ужас, как и всех тех, что парой часов ранее безумно вытаращив глаза и побелев от страха, побежали в сторону раскинувшегося неподалеку городка. А если бы кто-то, все-таки преодолев внушенный ужас, приблизился к краю опушки, то его взгляд наткнулся бы на закутанную в темно серый плащ с глубоким капюшоном фигуру, что сосредоточенно работала прямо в центре поляны.

Гарвель работал быстро и точно, время было отнюдь не бесконечным, а ритуал следовало провести до утра, да еще и убраться отсюда подальше, поскольку к утру тут будут ищейки новоявленной церкви. А встреча с <Псами господа> в его планы не входила. Даже учитывая что за минувшие шесть лет Гарвель постиг не мало тайн искусства демонологии, он всеравно не питал радужных иллюзий на счет столкновения с инквизиторами. Сколь бы ни был силен маг, его просто раздавят.

Содрав с земли дерн и утоптав площадку, чернокнижник принялся чертить на земле пентаграмму, заключенную в круг. Каждый луч пентаграммы тонкой линией выходил за пределы круга и упирался в еще один небольшой круг. Едва он закончил упражнения в геометрии, его рука вытащила из сумки стопочку сигилов.

К полночи все было готово: выложенные в малые круги травы потихоньку тлели, испуская удушливый дым, руны слабо светились. От трех лучей пентаграммы тянулись длинные дуги, упираясь в еще один круг у края поляны. Туда Гарвель положил ничем не примечательное колечко, каких можно купить у любого ювелира: целый пучок за серебряную монетку.

Передохнув еще немного, он выровнял дыхание, руки отряхнули с колен комки земли, налипшие, пока на коленках чертил все это геометрическое великолепие. Набрал в грудь воздуха, будто желая разбудить криком жителей города лежащего неподалеку. Однако из горла полились слова мягкого шипящего языка, на котором было написано заклятье призыва, доставшееся ему от старого учителя в наследство.

Спустя несколько минут он закончил, но на поляне почти ничего не изменилось, лишь грани пентаграммы постепенно наливались тусклым красноватым свечением. Внезапно все звуки на опушке леса стихли, вечерние птахи перестали петь, даже деревья казалось, не поскрипывали, качаясь на ветру. В пугающей тишине прямо в центре пентаграммы налился багровым цветом круг. Убедившись, что все готово Гарвель громко выкрикнул.

— Взываю к тебе могучий Цефакиэль Батор, почти меня своим присутствием. — Повинуясь ритуальным словам призыва, в небо взвился столб пламени, опаливший всю траву в округе, но стоящего в круге мага это словно бы не коснулось, лишь на лбу выступили мелкие бисеринки пота.

Демон явился. Он был по-своему красив, красноватого цвета кожистые крылья, растущие из спины, слегка расправлены, придавая внушительности окутанной языками пламени фигуре демона. Лицо демона можно было бы назвать человеческим, если бы его глаза не горели безумным пламенем, в них плавилась смесь из ярости и унижения. Небольшие изогнутые рога, растущие из верхней части лба отгибались немного назад, как причудливый головной убор. Волосами Батору служили языки ярко красного пламени.

Окинув своим жутким взглядом поляну, демон прорычал:

— Не смей играть со мной червь! Я разорву твою плоть, сожгу душу. Ты испытаешь все муки ада на своей шкуре! — В голосе демона слышался жуткий рык смертельно опасного зверя, звук был настолько низким, что от него волосы становились дыбом, а душу сковывал смертный ужас. Однако Гарвель держал все свои чувства в узде, прекрасно осознавая, что он жив лишь благодаря особенностям восприятия демонов, что видят только человеческие эмоции и лишь по их отсветам ориентируются в пространстве. Поэтому Гарвель старательно держал разум холодным и отрешенным, понимая, что пропитанная страстью тысяч молодых парочек полянка для демона кажется сгустком слепящего света настолько густым, что в нем ничего не видно. И пока это так, Гарвель находится в относительной безопасности. Хотя и ненадолго, поскольку безумная мощь демона уже принялась потихоньку подтачивать те незримые путы, что мешали ему вернуться в свой план бытия.

Маг же тем временем достал из сумки целую гроздь разноцветных склянок и принялся выливать их содержимое в небольшое углубление, находящееся в центре рисунка, схематично изображающего демона. Устанавливая тем самым незримые связи, между рисунком и призванной сущностью. Сосредоточившись на проведении ритуала, он не обращал внимания на угрозы, сыплющиеся из уст демона, словно из рога изобилия. Поэтому не сразу заметил, что уже минуты две на полянке царит тишина, да такая, что было слышно, как в воздухе летают мелкие мошки. Отмерив последнюю каплю эликсира, Гарвель утер пот со лба и перевел взгляд на демона, поскольку тот замолчал и развил бурную деятельность. Казалось, демон что-то искал. Спустя еще мгновенье, раздался испуганный скулеж, оповестивший о том, что демон это <что-то> нашел. Бросив быстрый взгляд в сторону, Гарвель едва удержался в том состоянии чувственной отрешенности, что было вызвано его волей, и действием одного из эликсиров, выпитого двумя часами ранее.

Взгляд молодого мага отыскал в ночной тьме крохотного щенка, бьющегося в невидимых щупальцах демонической твари. Не то, чтобы сам факт мучений щенка вызвал у мага какой-то отклик в душе, хотя надо признать вид несчастного животного был жалок и способен выдавить слезу даже у самого черствого человека. Однако мага заботило совсем другое. Щенок, которого ослабленные пентаграммой щупальца демона тянули к центру полянки, на своем пути должен был пересечь тот небольшой круг, в котором лежало невзрачное колечко. А этого Гарвель допустить не мог, да и мучения щенка могли подпитать демона энергией. А его страх вполне способен омрачить атмосферу места, сделав демонолога видимым.

Молниеносно приняв решение, Гарвель ткнул ритуальным кинжалом в сторону демона. Тварь взревела от заструившейся по венам боли, пропитавшей ее тело, от прикосновения энергетического двойника кинжала. Да и надо отметить, что в магическом плане изящный стилет причудливой формы, что сжимал в руке маг, выглядел скорее как огромный обоюдоострый клинок.

Сконцентрировавшись на защите от атаки невидимого противника, демон на секунду перестал удерживать щенка, и тот кубарем влетел в круг. Запнувшись о невзрачное колечко, он остановился и оказавшись точно в центре, потерял сознание от ужаса. А кольцо от удара выкатилось за грань магической фигуры. Вот только всего этого Гарвель не видел, поскольку был сосредоточен на совершенно другой задаче — выживании. Поскольку по направлению атаки Цефакиэль вычислил, где скрывается противник, будучи далеко не последним демоном в иерархии, он уже разобрался с целью ритуала, и понимал, что ему грозит, если магу удастся задуманное. Поэтому, получив даже столь расплывчатые представления о местоположении врага, он вложил в удар почти все силы.

Незримые плети, взрывали землю, оставляя после себя оплавленный борозды, но на защиту выставленную магом попала лишь одна, но и ее хватило с лихвой — защита распалась почти моментально, ощутивший смертный ужас маг стал видимым. Демон взревел от восторга, страх идущий от мага был столь силен и сладок, что демон на секунду остановился, желая подольше растянуть этот миг. И этого времени, Гарвелю хватило, чтобы прошептать последние слова формулы поглощения. И в завершение ритуала маг воткнул в кинжал в пропитанную эликсирами землю, с изображением демона.

Поняв, что ритуал закончен, демон невольно поразился изобретательности смертного мага, приоткрывшего врата своего разума, дабы выиграть время, на завершение ритуала. И теперь за тем мгновенья, что понадобились хитроумно выстроенной ловушке на то чтобы отделить от демона ту его часть, что давала ему могущество, и переместить ее в сосуд, что лежал неподалеку. И краем гаснущего сознания Цефакиэль Батор — Иерарх шестого круга Вечного Города, заметил слабенький разум щенка, что невольно стал частью той магической системы, что отбирала у демона саму его сущность. Мгновенно просчитав последствия, демон злорадно расхохотался в полный голос, и его смех еще долго эхом раздавался в округе. А маг же отдавший в финальном аккорде все свои силы, потерял сознание. Он не видел, как очнувшийся щенок с визгом кинулся к тому, кого считал божеством — к человеку. Гарвель медленно приходил в себя, и первым его ощущением было, что нечто влажное и теплое елозит по лицу. Усталый, несмотря на кратковременный отдых, разум подсказал ему, что это нечто — язык щенка, что лижет ему лицо. Открыв глаза, он убедился в правдивости своей догадки. На груди у него стоял, опершись на все свои четыре лапы небольшой и очень худой щенок, и смотрел преданным взглядом в лицо спасителя. Шерстка его была антрацитово-черной, даже с какой-то примесью синевы, вот только сейчас она словно подернулась дымкой, или что вернее сединой. Однако это было не единственной странностью во внешности щенка, что еще беспокоило Гарвеля, что-то было не правильно, но тяжелая голова напрочь отказывалась анализировать этот факт. В глазах у крохи была железобетонная уверенность, что вот сейчас большой и сильный человек, накормит, напоит, и защитит от всего-всего, и настанет счастье.

Все еще вяло соображая, Гарвель смахнул щенка с груди, тот с обиженным писком скатился на землю. А демонолог встал, отряхнув полу своего плаща от налипшей пыли, и прихрамывая, двинулся к тому, ради чего ночью рисковал не только жизнью, но и душой. Когда он, еще не веря в случившееся, поднял с земли невзрачное колечко, в сердце его еще жила надежда, что это просто от истощения магических сил, он не ощущает силы кольца. Но совершенно ясно ощущаемый след творившейся здесь недавно магии, безжалостно убивал эту зыбкую надежду. Ломать голову над тем, куда делась отнятая у демона сила, у Гарвеля просто не было времени, да и сил. Все еще оглушенный неудачей, дела, к которому он готовился целых два года, Гарвель подхватил с земли сумку, бросив в нее кинжал, неверной походкой побрел к дороге, что вела к городу, не замечая, что рядом с ним бежит, преданно глядя на своего друга странный щенок.

Солнце величаво поднималось из-за горизонта, заливая своими лучами крепостную стену города. Сонный мытарь в сопровождении трех стражников шел к своему рабочему месту. Еще за квартал от городских ворот он услышал громкую ругань купцов, чьи караваны ночная смена стражи не пускает в город, без уплаты налога. И толи стражи попались честные, толи купец слишком жадный, но дело стояло на мертвой точке, и торговца никто не спешил впустить в город.

— Ну что орете, уплатите налог и езжайте себе спокойно! — Заявил мытарь, дойдя, до ворот, где увлеченно лаялись двое, один из которых новенький, что вчера поступил на службу. Неудивительно, что до сих пор стоят — отметил про себя мытарь, зная, как рьяно молодняк относится к исполнению устава. Спорщики притихли, увидев грозную фигуру сборщика налогов. Спустя несколько минут спор был решен, путем передачи двух золотых монет в казну города, и двух серебряных, что столь же непринужденно перекочевали в висящий на поясе мытаря кошель. За всеми этими приятными заботами никто и не заметил, как к воротам подошел неброско одетый путник, с глубоко надвинутым капюшоном серого от дорожной пыли плаща. Попятам за ним бежал, забавно передвигая лапками, небольшой худющий щенок черного цвета. Вид скромно одетого путника не вызывал ни у кого подозрений но молодой страж свято веруя в справедливость устава службы, все-таки подошел к путнику дабы отвести к мытарю. Молодой страж или не догадывался или еще не верил, что тот медяк подорожного налога, что должен заплатить пеший, ни кого не интересует, поскольку взять с такого обычно нечего.

Гарвель, все еще погруженный в океан черной тоски и апатии, покорно проследовал за стражником. За небольшим столиком, сидел грузный человек, одетый в форму сборщика налогов вольного города Кош. Маг очнулся от своего болезненного состояния, лишь встретив недоуменный взгляд мытаря. Не особо задумываясь и чувствуя неясную досаду, от того, что его кто-то тревожит, Гарвель не глядя достал из кармашка в сумке золотой. Небрежно бросил его на столик, не обращая внимания на разительную перемену лиц окружающих, в которых прорезалось подобострастие вперемешку со страхом.

А в голове у мытаря судорожно проносилась целая плеяда лиц знатных людей города, и в первую очередь тех, у кого он находятся в непосредственном подчинении. Ну, кто еще спрашивается, может небрежно бросить золотой, как подорожный налог, будучи пешим и без товара. Либо сумасшедший, либо очень богатый человек. Причем второе все-таки более вероятно, просто по той простой причине, что такие деньги сумасшедшему никто никогда не доверит. А знатный человек может и пожаловаться кому следует на невежливое обращение стражи, и что характерно, его жалобу рассмотрят в кратчайшие сроки, в отличие от стенаний обычных граждан. А это грозит неприятностями непосредственно ему. Однако среди знати княжества мытарь ни разу не встречал этого высокого слегка сутулого мужчину, скуластое лицо которого было скрыто тенью глубокого капюшона. Обшарив взглядом, лицо путника, мытарь ощутил странное беспокойство, что-то в лице стоящего перед ним человека было неправильно. Однако понять, что же именно, не удавалось.

— Я могу чем-нибудь вам помочь господин? — Растянув губы в подобие доброжелательной улыбки, осведомился сборщик налогов.

— Да. Где здесь постоялый двор? — Вынырнув на секунду из бездны своих чувств, спросил Гарвель. Удержаться в реальности ему помогло осознание того простого факта, что столь острому переживанию своей неудачи он обязан последствиям того самого эликсира, что на время выключил почти все эмоции во время проведения ритуала призыва. Это было своего рода похмелье, как от злоупотребления вином, только несколько иного рода.

— Пройдете до конца этой улицы, там направо, на вывеске кружка эля на фоне печеного гуся. — Охотно ответил мытарь на всякий случай назвавший лучший. Гарвель коротко поблагодарил и рассеяно продолжил путь. Но через пару минут его догнал окрик одного из стражников. Обернувшись, он увидел стражника, бегущего к нему с черным щенком в руках.

— Господин! Господин! Вы щенка забыли. — Выкрикнул запыхавшийся стражник, бряцая железом доспеха. Гарвель машинально взял на руки протянутого ему щенка, который тут же лизнул его в лицо.

Постоялый двор действительно оказался чистым и ухоженным, а хозяин, хмуро наблюдавший за гостями из-за стойки, был в чистом переднике. Столы стояли аккуратные, пол не забрызган блевотиной и объедками, а посреди небольшого зала, не горланят пьяные песни упитые вусмерть постояльцы, да и просто заезжие.

Гарвель, уже отошедший от поражения, довольно бодрым шагом подошел к стойке.

— Мне чистую комнату на два дня. — Сказал он хозяину, бросив на стол три серебряных монеты. — Плачу вперед!

Едва заслышав звон монет, лицо хозяина подобрело, а круглые монетки почти моментально исчезли в огромных лапищах.

— Добро. Есть здесь будете иль в комнату подать? — Густым басом проговорил хозяин.

— В комнату. — Ответил Гарвель.

— А псу чего? — Неожиданно спросил корчмарь. Гарвель внезапно понял, что все еще держит щенка, левой рукой. А тот счастливо сопел во сне, свесив лапки, умостив мордочку на ладони. От его тщедушного тельца казалось, разливалось тепло, постепенно согревая заледеневшую от поражения душу мага. Машинально погладив щенка, довольно хрюкнувшего во сне, Гарвель с удивлением ощутил ворохнувшуюся на самом дне разума симпатию к этому маленькому созданию.

— На твое усмотрение. — Буркнул он, иполучив от хозяина указания в какую комнату заселяться, быстрым шагом отправился в комнату.

Комната, несла на себе печать железного порядка, в котором хозяин содержал весь двор, несмотря на довольно буйный нрав своих постояльцев. Ведь любой нормальный человек в путь не двинется, а останется ночевать дома, жена ужином накормит бесплатно. А в подобные заведения стягивается куда более непоседливый люд, обычно с целью себя показать, да по голове получить, а если повезет, то и дать.

Сбросив сумку на небольшую лавку, и сняв пыльный плащ, Гарвель все еще прижимая щенка к груди, прошел к невысокой койке, и сев на нее принялся с любопытством рассматривать, все еще сонно сопящего щенка. А тот, ощутив внимание человека, открыл глаза, попытался лизнуть его в лицо, а когда не вышло, обиженно засопел.

Гарвель уклонился, все еще силясь понять, что ему кажется в щенке необычным помимо странного окраса. Однако в голову ничего не шло, к тому же желудок, возмущенный отсутствием ужина и завтрака, недовольно барахтался в теле, напоминая о необходимости есть каждый день, не давая ухватить за шкирку мысль, что настойчиво стучала в голове.

Спустя несколько минут в комнату постучали, почти сразу за стуком в комнату ввалился здоровенный детина с подносом в руках и увесистой дубиной на поясе. По-видимому, эта дубина и была тем самым гарантом порядка, что помогал содержать двор в чистоте. Однако эти мелочи не интересовали чародея. Да и щенка тоже. Ощутив мощный запах гречневой каши, и жаренного с луком мяса щенок завозился на руках у Гарвеля, желудок которого тоже заметно оживился от запаха еды. Детина, сунув поднос в руки Гарвелю, поспешно вышел, пообещав, что сейчас за обрезками для пса сходит. И пока Гарвель жадно насыщался, щенок прыгал по кровати, оставляя после себя грязные следы, и пытался урвать хоть кусочек с миски Гарвеля. Наконец заметив его суету, чернокнижник отломил небольшой кусочек мяса и сунул щенку. Тот недоверчиво посмотрел на человека. И осторожно взял из рук кусочек, похоже, такое случалось с ним не часто, и жизнь его особо не баловала, об этом громко говорила его худоба, и радостное недоверие, что порой прорывалось в его взгляде. Схомячив кусочек мяса, щенок требовательно уставился на Гарвеля таким преданным, и полным любви взглядом, что тот не удержался смеясь, оторвал еще, чувствуя, как медленно разжимаются когти глухой тоски, сжавшие сердце в последнее время.

Когда щенок наелся, вернулся детина забрал поднос, оставив на полу солидных размеров миску, в которую налил молока, и бросил разломанную на части булку. Однако осоловевший от непривычно обильной еды щенок даже носом не повел в эту сторону. Гарвель же решив немного отдохнуть, спустил щенка с кровати. Почти тут же сонливость слетела с крохи и тот с жалобным скулежом, прижался к ноге такого сильного, дающего еду и защиту, но лезть вверх самостоятельно, видимо не решался. Устало подивившись поведению щенка, Гарвель подхватил его и посадил обратно на койку. И повернувшись на другую сторону, заснул, едва его голова коснулась подушки. А щенок, с интересом побродивший по кровати, прижался к спине человека, повертелся, умащиваясь поудобней, заснул, положа любопытную мордочку на лапы.

Гарвель проснулся, едва первым лучик взошедшей луны коснулся его лица. Полнолуние было прошлой ночью, сейчас луна пошла на убыль. Ночное светило заливало землю мертвенно желтым цветом, неярко светясь на небосклоне тусклым желтым глазом неведомого существа, город в ее лучах казался призрачным виденьем. Перевернувшись на другой бок, Гарвель столкнулся взглядом с парой жутко горящих в лунном свете глаз: Сонливость как рукой сняло, маг рукой отпихнул любопытную морду щенка, что с интересом разглядывал своего хозяина. Спустив ноги на пол, ощутил сырость. Оглянувшись на наиболее вероятную причину, дружелюбно виляющую хвостом и преданно пожирающую его глазами, Гарвель выругался. Тут же непрошенной пришла ехидная мысль, что щенки не только едят, но еще и гм… пускают лужи. Решение проблемы пришло как озарение. И маг моментально приступил к выполнению намеченного. Закатав рукав на правой руке, он достал левой рукой из сумки кинжал, легонько ткнул им в один из лучей сложной пентаграммы вытатуированной на его руке. Выступила совсем крохотная капелька крови, почти моментально испарилась, а ранка затянулась.

Над ухом раздался шипяще-писклявый голос импа. — Что прикажешшь Ххозяин?

— Будешь убирать за щенком. — С усмешкой приказал Гарвель, довольный тем, что и для бесполезного импа сумел отыскать работу.

Этот крохотный демон обладал столь заковыристым именем, что на его произношение требовалось почти две с лишним минуты, поэтому Гарвель для удобства, называл его Хаагом — что на наречии одного из народов севера означало — Бесполезный. И надо признать, что имп своему имени соответствовал. Будучи совсем крохой — размером чуть больше кошки — это причудливое создание в бой не годилось, особыми навыками не обладало. Нет, если дать крохе иголку с ниткой, то он с горем пополам сумеет заштопать порванный плащ; если дать ему небольшой веник, то он вполне справиться с уборкой комнаты или дома. Вот только своего дома у Гарвеля не было, если не принимать в расчет башню его учителя. Однако Хааг был первым демоном, с которым Гарвель заключил договор, и поэтому, несмотря на полную бесполезность демоненка, Гарвель не спешил от него избавиться. Возможно, он был ему дорог как память о башне учителя, что канула в лету почти десять лет назад, когда в вольное княжество Герц, пришла святая инквизиция.

— За что хозяин?! — Взмолился имп, за годы безделья отвыкший от какой-либо деятельности.

— За все хорошее. — Злорадно прошептал Гарвель. И Хааг смиряясь с участью, быстро сбежал вниз по телу Гарвеля и осторожно начал приближаться к настороженно наблюдавшему за ним щенку. Увидев, что непонятная тварюшка к нему приближается, щенок громко тявкнул, встопорщил шерстку, и грозно как ему казалось, зарычал. Имп со скоростью молнии оказался у Гарвеля на плече.

— Этот злобный зверь порвет меня на куски! — Испуганно запищал он на ухо.

— А ты кто? — Наигранно удивился Гарвель прекрасно зная о трусости крохотного импа.

— Я Имп! — Гордо заявил Хааг, встопорщив свои рудиментальные крылышки, отчего его фигурка стала напоминать карикатуру на одного из высших демонов. Настроение испортилось. Гарвель, ухватив Хаага за тонкую шейку, стащил его с плеча, щенок отпрыгнул, когда крохотное тело импа с воплем ужаса покатилось по кровати.

— Если он тебя сожрет, то туда тебе и дорога! — Холодно бросил Гарвель заверещавшему от ужаса импу. Щенок проворно отскочил от упавшей на кровать фигурки импа. И оскалив крохотные еще зубки, зло заворчал, делая вид, что вот прямо щаз кинется и будет рвать на мелкие части. От этого зрелища Хааг пришел в себя, а Гарвель с усмешкой выслушал его мольбы о пощаде. А <злобный зверь> убедившись, что никто на него не нападает, потянулся к Хаагу любопытной мордочкой. Имп же, каменея от ужаса, сжался в комок, втянув свою лупоглазую голову в плечи, и попытался закрыться крыльями. Увидев, что противник повержен и дрожит от страха, щенок совсем успокоился, победно тявкнув, подскочил к импу, и видимо ощутив как тому страшно, лизнул его прямо в нос, желая успокоить. Мелко дрожащий Хааг взвыл от ужаса и безнадежности.

— Он меня уже ест Х-х-о-оз-зяин-н!!! — Плаксиво пропищал он. Ответом на его стенания был тихий смешок Гарвеля. Прошла минута, вторая, все еще не веря в то, что жив, Хааг решился открыть один глаз. Увидев прямо перед собой довольную морду виляющего хвостом щенка, вновь закрыл его, крепко зажмурившись и мелко дрожа от страха. А решивший поиграть щенок потрогал импа лапой с крохотными коготками, вызвав новый вопль ужаса, и веселый хохот Гарвеля.

Наконец даже до трясущегося от страха Хаага дошло, что никто его пожирать не собирается, и его жизнь в безопасности. Он робко разогнулся, все еще с опаской глядя на весело скачущего вокруг него щенка.

— Я усмирил грозного зверя хозяин. — Набравшись, наглости гордо пропищал Хааг.

— Да-да. Усмирил. — Все еще посмеиваясь, подтвердил Гарвель.

— Вот видишь, хозяин, я не бесполезен! — Продолжил самовосхваление имп.

— Молодец, а теперь присмотри за ним, и не попадайся на глаза людям, если зайдут в комнату. Мне нужно восстановить силы. — Отдал распоряжение Гарвель. И тут же потеряв к парочке интерес, постелил на пол простыню с койки. От чего щенок с Хаагом, перекувыркнулись несколько раз, и обиженно засопели. Впрочем, щенок тут же простил неосторожного человека, он просто не мог обидеться на него. Поэтому он переключился на свою новую игрушку, приглашая импа к игре, куснул его легонько за заднюю лапку. От чего и без того не слишком храбрый имп едва не заверещал от ужаса. Сдержался он лишь потому, что знал, что Гарвель оторванный от медитации, вполне способен разорвать договор, а за время службы ему у Хаага появилось немало врагов в нижних мирах. И пока он был собственностью Гарвеля вся та шушера, которой он отдавил мозоли не станет мстить, опасаясь гнева хозяина.

Гарвель же тем временем сел на простыню, скрестив ноги и положив руки на колени. В кулаках он зажал две руны вырезанных из красноватого оттенка кости. Дыхание мага постепенно выровнялось, с лица исчезло осмысленное выражение, а в комнате словно бы подул горячий теплый ветерок. Из-под века закрывшего левый глаз мага вырывалось темно багровое свечение. Хааг, уже привычный к такому состоянию Гарвеля не обращал на эти метаморфозы внимания, а вот безымянный щенок, учуяв произошедшие в человеке изменения, вскочил, и стал примериваться, как бы поудобнее соскочить с койки. Ощутив недоброе, Хааг ухватил его за заднюю лапу, цепенея от своей неожиданной смелости. Тихонько попискивая от натуги, имп мешал щенку спрыгнуть. И тот немного посопротивлявшись для вида, позволил себя оттащить на середину койки. Но едва крохотный демон утер честный трудовой пот (не то чтобы он действительно в этом нуждался, он не мог вспотеть чисто физически, но нахватавшись манер хозяина, старательно копировал его привычки). Оказалось, проказливый щенок, только этого и ждал, метнувшись со всей скоростью, на которую способны короткие еще лапки, он стоптал попытавшегося преградить ему дорогу Хаага: и одним прыжком спрыгнул с кровати. Ощутив, как по нему протопал всеми четырьмя лапами щенок, Хааг тихонько заскулил от обиды, и бессилия. Понимая, что уже не успевает остановить любопытного непоседу. Который, похоже, выбрал довольно болезненный способ самоубийства, — а чем еще может быть попытка отвлечь хозяина от его занятия? Услышав непонятные звуки, щенок остановился на полпути к сидящему человеку, разрываясь от нахлынувших чувств, с одной стороны ему хотелось растормошить застывшего в неподвижности друга, от которого к тому же жутко веяло непонятными запахами, и так забавно двигающегося существа. Бившийся в истерике Хааг, заметив как маленькое чудовище замерло и нерешительно повернулось в его сторону, удвоил усилия. На мордочке щенка отразилась целая буря чувств, ему хотелось быть рядом с новоприобретенным хозяином, а с другой стороны, хотелось гоняться за крохотным забавным существом, что дергалось на кровати. В крохотной голове щенка пронеслись сладостные картины, как он гоняет по всей комнате странную тварюшку, а поймав сладострастно жамкает в пасти. Это видение поставило жирную точку в непривычно долгом по меркам щенка мыслительном процессе.

Гарвель же в этот момент двигался через темную бездну мрака, то и дело распарываемую огненными сполохами. Будучи демонологом, он черпал свою силу, там же где и те, с кем имел дело. И сейчас он несся сквозь адскую бездну. В свое время он спрашивал у учителя, почему это место выглядит столь мрачно. На что учитель, улыбнувшись, ответил, что таковы люди. Тогда еще юный Гарвель не понял смысл слов наставника. Но чуть позже усвоив азы искусства, и завершив свои первые сделки. Гарвель стал понимать смысл этих слов.

Сейчас он мчался сквозь бездну, к своему Источнику. К тому средоточию, из которого черпал силы. Схватка с демоном ветви Ламез — не шутка. От истощения Гарвель не мог дотянуться до истока из реального мира.

Еще несколько секунд полета, и вдалеке уже можно было различить пульсирующий сгусток багрового света. Еще немного и стали заметны серые тени, что роились вокруг Истока. Тени — порабощенные чернокнижником демонические сущности, именно они наполняли Источник, следили за состоянием и обороняли от посторонних. Несколько теней с грозным ворчанием ринулись к Гарвелю, но подлетев чуть ближе, разлетелись в стороны и вернулись к источнику, признав хозяина. Источник был средоточием могущества любого демонолога, от его размеров и силы зависела магическая мощь в вещественном мире.

Влетев прямо в центр Источника, Гарвель ощутил как усталость и апатия, одолевавшие его последнее время, рассеиваются, взамен в его тело вливается сила и желание действовать. Разорванные эфирные связи постепенно восстанавливаются. И вот он уже ощущает себя полным сил. Гарвель еще немного понежился в этом бурлящем водовороте. И наконец, с сожалением пустился в обратный путь.

Вернувшись в свое тело, Гарвель открыл глаза и едва удержался от смеха. Хааг и щенок, лежа в обнимку, спали на койке. В комнате царил полнейший разгром. Однако вещи самого Гарвеля были в сохранности, и, что характерно, лежали на тех же местах. Отметив про себя, что следует похвалить справившегося с заданием импа, Гарвель поднялся и перекинул через плечо лямку своей дорожной сумки, и накинул плащ, надвинув капюшон на глаза, чтобы скрыть, что левый глаз отличается от правого. Казалось бы, мелочь, однако привлекает к себе внимание. А так, одетый в плащ с капюшоном, он вполне мог сойти за странствующего инкогнито аристократа.

И только подготовившись продолжить путь, Гарвель разбудил Хаага.

— Хоззяин. — Пробормотал сонный имп. — Щенку надо дать имя.

— Зачем? — Поднял брови Гарвель.

— Я чувствую родство Хоззяинн. — Пояснил имп. И демонолог отметив в сознании этот странный факт, кивнул. — Пускай будет Батор. В тот момент это казалось ему забавным — назвать крохотного, слабого щенка именем высшего демона. Услышав это имя, имп испуганно зашипел. А щенок, проснувшись, звонко гавкнул, словно бы в подтверждение слов чернокнижника.

Спустя несколько минут, Гарвель спускался на первый этаж. В зале было пусто, несмотря на то, что полдень уже миновал, лишь один невзрачно одетый человек, не торопясь обедал за ближайшим к двери столом. Он сошел бы за обычного гостя подобных заведений, если бы ощутимая аура силы и власти не окружала его фигуру.

— Присаживайтесь Гарвель Минош. — Произнес мужчина, указывая на лавку напротив себя. И Гарвель едва не вздрогнул, разглядев медальон, висящий на шее незнакомца. Листок на фоне пламени — эмблема инквизиции. И судя по тому, что листок был украшен тремя изумрудами, перед ним сидел совсем не рядовой служитель церкви. Первой мыслью посетившей Гарвеля было перевернуть стол, и пока противник, барахтается, пытаясь из-под него выбраться, бежать подальше отсюда. Словно уловив его мысли, инквизитор усмехнулся.

— Не стоит думать о бегстве господин Минош. Можете мне поверить, эта лачуга окружена, моим отрядом. Причем это опытные ветераны, а не сопливые новобранцы.

— И что мне самому заковать себя в кандалы, а потом взойти на эшафот? — Раздвинул губы в усмешке демонолог, тщательно приглядываясь к инквизитору. Среднего роста, неопределенного возраста, сухое обветренное лицо, седые волосы небрежно подрезаны, чтоб не мешались, гладко выбритое лицо можно было бы назвать аристократичным, если бы не горящие глаза аскета, в которых бушевал огонь веры.

— Ну что ты. Зачем сразу в кандалы? — Состроил оскорбленную мину собеседник.

— А что возможны варианты? — Осведомился Минош, прикидывая в уме, кого бы призвать себе на помощь.

— Возможны. — Неожиданно серьезно ответил инквизитор, озадачив Гарвеля.

— Дыба? Плаха? Гильотина? Повешенье? — Яда в голосе Гарвеля хватило бы, чтобы отравить колодцы во всем Коше.

— Просто поговорить. — Усмехнулся инквизитор. — Пока поговорить. — Добавил он многозначительно. В зале повисла напряженная тишина. Наконец решив, что в словах инквизитора есть резон, Гарвель потянулся к кубку с вином, чтобы выиграть немного времени. Затем окинул инквизитора демоническим взором — одним из первых умений, которыми овладевает любой демонолог, если конечно жизнь ему дорога. По сути это даже не навык или заклятье, просто заключается сделка с одним из демонов ветви Гимель. Суть сделки в том, что демонолог предлагает демону обменяться глазами. Поэтому у магов, идущих по этому пути, почти всегда один глаз отличается от другого. В состоянии покоя глаз демона обычно желтого цвета, а когда маг желает взглянуть на мир как демон, то глаз начинает наливаться краснотой, испускать багровое свечение. Выгода же проста: с помощью такого зрения можно с легкостью определить, лжет человек или нет, а при некоторой сноровке, подкрепленной знаниями, можно разглядеть и страсти движущие человеком.

Инквизитор выглядел монолитной скалой. Он не прятал свои мысли, и не лгал. Во всем же остальном он производил впечатление несокрушимой гранитной глыбы. Все свои эмоции он держал в стальной рукавице, и желания свои он контролировал ничуть не хуже чем эмоции.

В сумке завозился щенок, недовольный тем, что снаружи что-то происходит без него. Немного потрудившись, он ухитрился просунуть мордочку наружу, благо верхняя часть сумки открывалась без труда, если конечно, не застегнута. Увидев незнакомого человека, щенок радостно тявкнул, приветствуя незнакомца. Его счастливая и дружелюбная мордочка, разрядила обстановку.

— И о чем же святая церковь может говорить с богомерзким чернокнижником? — Спросил Гарвель с тенью издевки в голосе.

— Меня зовут Вальмонт. — Пропустил шпильку демонолога мимо ушей инквизитор.

— Не могу сказать, что рад встрече, поэтому пожелаю здоровья. — Ядовито улыбнулся Минош.

— Будем считать, что формальности соблюдены. — Не обратил внимания на очередную колкость Вальмонт. И глядя на щенка, неожиданно спросил:

— Можно полюбопытствовать, а зачем щенок? — Заметив, что на него обратили внимание, Батор громко тявкнул и завозился в сумке, пытаясь выбраться.

— Не знаю, увязался за мной, не губить же животину? — Честно ответил Гарвель. Пристально глядя на него, инквизитор медленно кивнул, словно бы в такт своим мыслям.

— Знаете Минош, пожалуй, я сделал правильный выбор. — Задумчиво проговорил Вальмонт. И едва Гарвель раскрыл рот, желая спросить: что это за выбор, как инквизитор пояснил.

— Я хочу вас нанять. — Сказал он, и Гарвель едва удержался, чтобы не открыть от изумления рот.

— Инквизиция хочет нанять демонолога? — Расхохотался он.

— Да. — Спокойно кивнул инквизитор.

— Вы же охотитесь за подобными мне исчадиями тьмы! Я не забыл, как вы разрушили башню моего учителя! Я помню все те годы скитаний, за мной охотились как за зверем. — С неожиданной злостью прорычал Гарвель. И почуяв изменение настроения хозяина, зарычал и щенок.

— Это было необходимо. — Порыв Гарвеля не произвел на Вальмонта никакого впечатления.

— Необходимо убить старого мирного чародея? — Спросил Гарвель яростно.

— Мирного?! — Внезапно вспылил Инквизитор. — Эдвард был одержим! Он успел принести в жертву восьмерых! И благо, что мы успели остановить его. Еще неделя и он бы набрал достаточную мощь, чтобы стереть с лица земли все княжество! — С холодной яростью ответил Вальмонт, стукнув по столу. Лжет — подумал Гарвель, однако демоническое зрение говорило, что инквизитор свято верит в то, что говорит.

— И еще, тебе просто повезло, что последние две недели ты находился вдали от башни. Иначе ты был бы первой жертвой. — Тяжело сказал Вальмонт, успокаиваясь. — Смотри! Видишь, я не лгу. И поверь мне, обмен от одержимости я отличить в состоянии.

— Правда? — Спросил Гарвель, откидывая капюшон. Уставившись на инквизитора сразу обоими глазами, прекрасно зная, как на людей действует вертикальный зрачок его левого глаза. Однако инквизитор остался спокоен, и даже злорадно ухмыльнулся.

— За кого ты меня держишь? Я что по твоему демонолога ни разу не видел?

— Хорошо. Что от меня нужно, и что я получу в замен? — Не сводя с инквизитора глаз, задал следующий вопрос Минош.

— Вот это другой разговор. — Улыбнулся Вальмонт. — В княжестве Лут, произошла череда странных убийств явно демонической природы. Однако мой отряд экзорцистов ничего не нашел. Народ недоволен и на грани бунта. К тому же был убит настоятель стоящего неподалеку монастыря. Что требуется от тебя, ты уже наверно догадался.

— Понимаю, выследить и уничтожить. — Кивнул Гарвель.

— Просто выследи, если боишься, что не справишься с тварью.

— А что я получу в награду? — Спросил Гарвель. Вальмонт снял с пояса плотный кожаный кошель, в котором позвякивали монеты, бросил его на стол.

— Это задаток, здесь сто золотых монет. Если выполнишь задание, получишь еще столько же. — Пояснил свой жест инквизитор. Задумавшись, словно сомневаясь в ценности последующих слов, добавил. — И сан наставника, если захочешь к нам присоединиться.

— Что? — Опешил Гарвель.

— Да. Нам нужны люди с такими навыками. — Кивнул в подтверждение Вальмонт.

— Зачем же тогда охотиться за нами по всему миру? — Ехидно осведомился Гарвель.

— Да по тому, что вы слишком опасны. Неужели ты не понимаешь? Если ошибется элементалист, в худшем случае от его башни останутся руины. Если рехнется некромант, возомнив себя мессией тьмы, то проблему решит хороший лучник. А армия скелетов просто развалиться. А вот одержимый или просто ошибившийся демонолог может выпустить мир такое, что не в какие ворота не лезет. Вспомни трагедию в Кармиде: тогда из-за ошибки был уничтожен огромный город, и все села в округе! И это далеко не единичный случай! Если хочешь, я могу дать тебе полный список, и поверь мне, там не одно имя и не десять, а гораздо больше. И всегда, Слышишь всегда! Были огромные людские жертвы. — Голос Вальмонта дрожал от сдерживаемого гнева.

— Поэтому, вы решили посадить нас на цепь?

— Да. Но лучше короткая цепочка, чем смерть верно? — В голосе инквизитора прорезался, метал.

— А если я откажусь от наставничества? — Спросил Гарвель.

— То мы тебя отпустим, при условии, что ритуалы вызова будут происходить под нашим присмотром. Взамен этого неудобства, никто не будет тебе чинить препятствий.

— Я согласен. — С трудом выдавил из себя Гарвель.

— Тогда завтракай, Экипаж у входа. — Поднимаясь, сказал Инквизитор, щенок проводил уходящего инквизитора взглядом до двери и вновь принялся брыкаться. Гарвель позволил соскучившемуся Батору выбраться из сумки. И тот с радостным тявканьем принялся носиться по столу, отщипывая пастью, лакомые кусочки с расписных блюд. А крохотный имп, что проявился из воздуха, едва инквизитор покинул помещение, носился следом, внимательно следя, чтобы подопечный не залез ненароком в тарелку к хозяину. Однако Гарвель и не думал о еде, мысли его бродили в далеком прошлом, слова инквизитора об одержимости старика Эдварда, разбередили душу. Верить что тот добрый старик, приютивший у себя голодного бродяжку, стал пристанищем для демона, не хотелось. Но разум говорил обратное.

Глава 2

К вечеру следующего дня Гарвель и Вальмонт в сопровождении отряда экзорцистов, въезжали в ворота столицы княжества Лут. По правде говоря, так быстро они добрались совсем не из-за хороших дорог или лучших коней. Как раз таки дороги больше напоминали тропинки, хотя кони, действительно были отменными. Но все же, основной причиной были размеры самого княжества, состоящего из одного города, окруженного несколькими селами. Поэтому неудивительно, что до столицы в таком княжестве рукой подать. Однако апломба у стражников и знати ничуть не меньше, чем у их аналога в более развитых и обширных государствах. И надо сказать, что в какой-то мере это обоснованно, поскольку находящийся на перекрестке множества торговых путей, город был бы сказочно богат, если бы нынешний правитель не установил баснословные налоги. О казне сиятельного князя Вилонского ходили легенды. У которых надо признать было предостаточно оснований.

Большую часть поездки Гарвель проспал, набираясь сил. Измученное тело требовало отдых, несмотря на помощь Истока. Но когда экипаж проехал городские ворота, Гарвель проснулся. И сладко потянувшись, задел инквизитора, что все еще терзался сомнениями по поводу привлечения демонолога к этому делу.

— Проснулся. — Оторвавшись от размышлений, констатировал Вальмонт.

— И готов работать. — Добавил Гарвель.

— Ну, тогда держи. — Сказал Вальмонт, передав Гарвелю небольшую папку, украшенную эмблемой инквизиции. Быстро пробежав взглядом, по ее содержимому, демонолог углубился в чтение.

В папке оказалась сводка всех убийств, произошедших в городе за последние две недели. Описание жертв произвело-таки на Гарвеля впечатление. Какое-то время в карете царила тишина, пока Гарвель просматривал описания и осторожно примерял ко всем известным ему ветвям демонических сущностей. Наконец вернув папку инквизитору, Гарвель задумчиво произнес больше для себя самого чем для инквизитора.

— Отсутствие глаз, вскрытый череп. Похоже на ветвь Гимель, но есть одна нестыковка.

— Какая? — Насторожился Вальмонт.

— Эти демоны не ведут себя подобным образом. Они вообще не любят насилия. — Пояснил Гарвель.

— Объяснись. — Потребовал Вальмонт.

— Демонами этой ветви движет жажда знаний. Они наиболее мирные и цивилизованные из всех ветвей. Именно с ними в основном заключаются сделки. И по негласному правилу, которого придерживаются все здравомыслящие демонологи, их не порабощают.

— Ты хочешь сказать, что попав в наш мир, они не станут никого убивать? — Недоверчиво спросил Вальмонт.

— Именно. Им это незачем. Да и отметь что все убитые, простые селяне. А они не представляют интереса для этой ветви. Просто потому, что ничего интересного не знают.

— Ты хочешь сказать, что это дело рук человека? — Оживился Вальмонт.

— Вполне возможно. Только судя по размаху, не одного. — Задумчиво добавил Гарвель.

— Однако это не исключат демонического присутствия? — Спросил Вальмонт.

— Возможно. Но точно сказать не решусь. Надо бы осмотреть тела, да и в местах убийств побывать. — Задумчиво проговорил Гарвель, с трепетом ощутив, что столкнувшись с этой задачей, жаждет разрешения. И плевать на деньги, это вызов.

На ночлегони устроились в кельях храма Единого, что стоял на центральной площади города. Величественное сооружение произвело впечатление даже на равнодушного к красотам демонолога. Высокие шпили, создавали ощущение, что храм тянется к солнцу. Дома состоятельных горожан да и дворян смотрелись на его фоне как жалкие лачуги. А роскошный дворец князя, безыскусным нагромождением форм.

Храмовники, и монахи, радушно встретили гостей. Ужин был хоть и простым, но обильным. Завязался разговор. Однако Гарвель в основном молчал, не то чтобы атмосфера этого места тяготила его. Просто голова его была занята совсем другими мыслями. Он все еще перебирал в голове возможные варианты. Те крупицы информации, что были ему известны, он переворачивал, ворошил, притирал друг к другу, словно кусочки сложной головоломки. Наконец голова от таких усилий раскалилась, словно слиток метала в горне. Мысли стали отрывочными, путающимися, вязнущими друг в друге.

— А вы молодой человек верите в бога? — Как сквозь вату донесся до Гарвеля голос настоятеля. Благообразный старец смотрел на него прямым вопрошающим взором. В котором Гарвель, как не силился увидеть издевку, но не смог. Его спрашивали искренне, и ожидали, похоже, такой же ответ. Однако вместо слов Гарвель рывком откинул капюшон, и уставился на старца немигающем взглядом. Зрачок его левого глаза превратился в вертикальную черную щель, а белок налился багровым свечением. Монахи сидевшие, напротив, со вздохом ужаса отклонились, кто-то даже выпал из-за стола, шепча молитвы, оберегающие от зла. Однако настоятель остался спокоен, даже с губ его не сошла доброжелательная улыбка, лишь Вальмонт покосился с неодобрением, но тоже ничего не сказал.

— Верю. — Наконец сдался Гарвель, под вопрошающим взглядом старца. Проронив это слово, он напрягся, ожидая смешков, и негодующих воплей. Однако настоятель лишь благожелательно улыбнулся, да и монахи воодушевленные спокойствием своего лидера, расселись обратно по местам. Но Гарвель злорадно отметил, что взгляда его все-таки избегают.

— Тогда я буду молиться за ваш успех. — Проговорил старец, спокойно выдерживая жуткий взгляд демонолога.

— Сомневаюсь, что Он поможет. — Ядовито ответил Гарвель.

— Я тоже. — Совершенно серьезно ответил старец. Услышав эти слова, Гарвель поперхнулся от удивления и громко закашлялся. Кто-то из монахов постучал по спине, помогая. Когда опешивший демонолог поднял взгляд, он встретился с по-прежнему благожелательным взглядом настоятеля, в котором не было и тени насмешки. Краем глаза Гарвель отметил столь же удивленный взгляд инквизитора. Не прост старец, ох как не прост — подумал Минош, рассеяно.

— Почему? — Спросил Гарвель, ожидая долгих и витиеватых рассуждений. Однако старец ответил неожиданно резко, словно Гарвель спросил какую-то глупость.

— Он не для того нас создал, чтобы утирать нам сопли! — Гарвель невольно кивнул. Мысли настоятеля странным образом переплетались с его чувствами. Он и раньше чувствовал, нечто подобное, просто не мог облечь в слова, да и не испытывал потребности в этом.

Дальше все ужинали молча. Старец имя, которого Гарвель так и не удосужился узнать, похоже ушел в свои мысли, ел отрешенно, больше по необходимости, чем от голода.

После ужина Гарвель вызвался подышать свежим воздухом. Спустившись на несколько ступеней вниз, он уселся на одну из них и сжал виски ладонями. В голове царил настоящий кавардак, те устои мира, что он знал с детства, рушились. Неделей раньше, если бы кто ему сказал, что он будет ужинать в компании с инквизитором и вести беседы с настоятелем церкви, то он, по меньшей мере, плюнул бы лжецу в лицо. Однако теперь все иначе.

Ощутив чье-то присутствие, Гарвель повернул голову. Рядом на ступени опустился Вальмонт.

— Речи святых действуют порой как удар поленом по голове. — Тихо сказал инквизитор, обращаясь в пустоту.

— Знаешь, я, пожалуй, соглашусь. Это действительно святой человек, а не лицемер в сутане. — Согласился Гарвель. Вальмонт удивленно воззрился на демонолога, словно увидел бог весть какое чудо. Одновременно Гарвель ощутил, как между ними протянулась тоненькая, хрупкая ниточка симпатии. Но еще более странной была мысль, что инквизитор отчасти разделяет его взгляды.

Какое-то время они так и сидели молча, занятые своими мыслями. А каменные плиты, из которых был сложен храм и его ступени, казалось, дышали спокойствием и умиротворенностью. Наконец почувствовав, что напряжение в голове постепенно испаряется, а на стремительно темнеющем небосводе проявляется луна, Гарвель встал. Он не заметил, когда ушел инквизитор, но это было и к лучшему. Вряд ли он одобрил бы то, что собирался сделать Минош.

Гарвель не глядя шел по темным улочкам города, храм Единого остался в двух кварталах позади. Мысленно он и так и эдак поворачивал пришедшую на ум идею и не находил особых недостатков. Когда дорогу ему перегородили трое теней, он сперва даже не обратил на них внимание.

— Выворачивай карманы. Быстро! — Грубый мужской голос оторвал его от размышлений. Сперва Гарвель даже не понял, что его хотят ограбить. А когда понял, то едва не расхохотался.

— А если не дам? — Ехидно осведомился он.

— Чего не дашь? — Опешили, незадачливые грабители.

— Денег. — С издевкой в голосе пояснил Гарвель мысленно уже оценивший, сколько силы можно выкачать из налитых звериной силой тел.

— Эй, Остап, смотри, он еще и издевается! — Прозвучал из-за спины Гарвеля обиженный голос.

— Да я тебя! — Кинулся на него здоровяк, что стоял ближе всех, и был, похоже, за главного, в этой шайке. Ждавший этого момента Гарвель коротко отмахнулся кулаком, чувствуя как тело переполняет позаимствованная у Истока энергия. Кажется, кулак угодил нападавшему в лицо, глухо треснуло, в лицо плеснуло горячим. Здоровяк отлетел назад с раскроенным черепом. Кто-то метнул нож, и он с лязгом отскочил от шеи Гарвеля, и следующий из четверки головорезов, влип в стену, от несильного с виду удара в грудь. Остальные с воплями разбежались. И только тогда, Гарвель ощутил, что ветер свободно развевает его волосы. Капюшон слетел в пылу схватки. Поэтому неудивительно, что противники в ужасе разбежались. Жутко пылающий багровым пламенем глаз, напугает кого угодно.

Подивившись счастливой случайности, Гарвель вновь закатал рукав на левой руке, и ткнул острием ритуального кинжала, в средний луч малой руны призыва. Хааг появился незамедлительно. Не отвлекаясь на его шипящее приветствие, Гарвель установил связь между импом и все еще живыми грабителями. Нужно было действовать быстро, огонек жизни в их телах едва теплился. Едва это удалось, Гарвель принялся накачивать тщедушное тельце Хаага, энергией умирающих. С заемной силой Хааг вполне мог постоять за себя, и выполнить то, что собирался поручить ему Гарвель. Накачанный до предела энергией имп, казалось даже увеличился в размерах. От него стало разливаться, слабое багровое свечение.

— Потухни. — Приказал Гарвель.

— Слушаюсь повелитель. Приказывай. — Повис прямо перед лицом Гарвеля кроха. Впрочем, сейчас имп беззащитным не казался, от него ощутимо веяло угрозой.

— Пройдись по местам жертвоприношений, расспроси местную мелочь, на предмет появления больших братьев. Поспрашивай о культах. В общем, узнай, чем дышит подноготная этого города. — Приказал Гарвель, и, отвернувшись, пошел в сторону храма. За спиной у него осталось два трупа, однако столь щедро выплеснувшейся на землю крови не было и следа, как было чистым и лицо демонолога.

Глава 3

Утром Гарвель проснулся от того, что по нему кто-то нагло топчется. Скинув со спины игривого непоседу, Гарвель сел. Мутное спросонья сознание никак не желало расставаться со сном. Лапки вставшего коснулись плеча, в ухо звонко тявкнуло.

— Чего тебе? — Спросил Гарвель, глядя в наглую морду своего мучителя. Чуть позже пришла непрошенной мысль, что щенок ответить не в состоянии. Однако тот звонко тявкнул, и попытался лизнуть в лицо. Гарвель, отмахнувшись от крохи, начал одеваться.

В дверь без стука вошел Вальмонт. Любопытный Батор проводил гостя настороженным взглядом.

— Вставай, сегодня в городе видели демона. — Заявил он.

— Красный, лупоглазый с крохотными крылышками? — Спросил Гарвель, догадываясь о том, какой услышит ответ.

— Откуда ты знаешь? — Насторожился инквизитор.

— Это мой. — Просто ответил Гарвель.

— Рассказывай. — С металлом в голосе распорядился инквизитор.

— Зачем? Сейчас спустимся в подвал потемнее, и он сам нам все расскажет. — Отмахнулся Гарвель.

— Какой? — Все еще настороженно спросил Вальмонт.

— Да в обычный, главное чтоб не здесь. А то тут бедолаге неуютно. — Усмехнулся маг.

— Ну, тогда идем в магистрат, там неподалеку казарма городской стражи, ну и как водится застенки. — Предложил Вальмонт.

— Отлично, место почти идеально подходит. — Согласился Гарвель. И тут же спросил, добавив подозрительности в голос. — Ты часом не чернокнижник? — Вальмонт от наглости аж поперхнулся, но вовремя поняв, что это шутка, рассмеялся.

— Я вашего брата, где только не ловил, поневоле наберешься премудростей, в каких норах живете. Да и вы колдуны народ консервативный, всегда похожие места выбираете. — Не остался в долгу, инквизитор.

Спустя два часа, в кабинете начальника стражи, Гарвель внимательно разглядывал карту города, и окрестностей. Вид этой карты словно бы зацепил, какой-то крючок в его голове. И теперь Гарвель старательно тянул упирающуюся всеми конечностями мысль.

— Вальмонт, ты можешь указать на карте, где именно нашли убитых? — Словно по наитию спросил он.

— Нет. А зачем? — Настороженно ответил инквизитор.

— Да так мысль одну проверить надо. — Задумчиво произнес Гарвель, не отрывая взгляда от карты. Он сумел припомнить три точки, в которых произошли убийства, и в их расположении ему чудилось нечто знакомое. Однако дальше смутного узнавания дело не шло, и он стоял у карты как вкопанный, смутно ощущая, что наткнулся на нечто важное.

Тем временем, Вальмонт, подозвав одного из стражей, шепнул ему что-то на ухо, и тот почти бегом выскочил из комнаты. Но спустя несколько минут он появился вновь, держа в руках листок бумаги с адресами. Поблагодарив стража, инквизитор, жестом отослал его обратно.

— Ну, давай разметим. — Сказал он, подойдя к Гарвелю.

Спустя несколько минут, на карте появилось, четырнадцать хаотично на первый взгляд разбросанных точек. Однако взгляд демонолога, прикипел к десяти точкам, расположенным в до боли знакомый узор.

Какую-то секунду Гарвель еще не понимая, смотрел на карту, а затем словно вспышка пришло понимание. Пронзенный ужасной догадкой, Гарвель отшатнулся от карты.

— Мать моя женщина. — Выдохнул он пораженно.

— Что? — Спросил Вальмонт, которого тоже мучило чувство смутного узнавания, при взгляде на карту. Такое же ощущение возникает, когда видишь старого знакомого, которого не видел лет двадцать, и теперь смотришь в смутно знакомое лицо, и не знаешь, кто это.

Вместо ответа, Гарвель быстрыми росчерками соединил все точки пятью линиями. И теперь уже пораженный вздох вырвался из груди инквизитора. Огромная пентаграмма заключала в себя город, упираясь лучами в три окружающих город деревеньки. А Гарвель уже отошедший от удивления внимательно рассматривал оставшиеся незатронутыми точки.

— Вскоре будут еще жертвы. — Наконец произнес он.

— Конечно, когда они совершат задуманное, я думаю, от города останется пепелище. — Ехидно добавил Инквизитор, пытаясь за сарказмом скрыть свой страх.

— Нет. Пентаграмма — это просто запасенная сила. Для призыва нужны направляющие руны. — Пояснил Гарвель. И ткнув в несколько мест за крепостной стеной, добавил. — Ритуалы пройдут здесь, здесь и здесь.

— Понятно. Жителей отловят в городе, а затем отвезут в места жертвоприношений. — Начал прикидывать дальнейшие действия Вальмонт.

— И еще времени у нас чуть меньше недели. — Задумчиво добавил Гарвель.

— С чего ты взял?

— Столько времени осталось до полнолуния. — Сказал Гарвель, и в комнате повисла тишина. Наконец, оторвавшисьот исполняющих безумный танец мыслей, Гарвель предложил. — Ну что пошли, послушаем моего соглядатая. Вальмонт замедленно кивнул, соглашаясь, и уже выходя из комнаты, обернулся. Повинуясь его взгляду, бронзовые гвоздики, удерживающие карту на стене, зашатались, и выпали, а карта, свернувшись в рулон, плавно пролетела через всю комнату и упала инквизитору в руку. И тот, сжимая тубус под мышкой, вышел из комнаты.

Стражник, стоявший за дверью, открыл было рот, чтобы возмутиться, но столкнувшись с горящим взглядом инквизитора, побледнел, ссутулился и промолчал. Лучше было вызвать гнев начальника стражи, чем инквизитора.

В городском застенке, что находился неподалеку от казарм городской стражи, царили мрак, боль и безнадежность. Казалось, что даже стены здесь страдают. Эманации боли и страха были столь сильны, что можно было призвать свободного демона даже без знаков и рун лишь силой его имени.

— А здесь, похоже, еще и пыточная. — Потянув носом, спертый воздух насыщенный запахом испражнений и тления, заявил Гарвель.

— Какая тюрьма без пыточной? — Поразился неосведомленности Гарвеля инквизитор. Однако Гарвель вместо ответа одним духом произнес настоящее имя Хаага.

— Слушаю хозяин. — Пропищал соткавшийся из воздуха имп.

— Рассказывай, что удалось узнать. — Приказал Гарвель. Инквизитор громко хмыкнул. А когда Гарвель перевел на него вопросительный взгляд и спросил. — Так это его видели стражники? — Имп услышав его слова, попытался поковырять задней лапкой пол, как делали порой смущенные люди, но получалось у него это плохо, возможно потому, что он висел в метре от пола.

— Да. — Ответил Гарвель пристально глядя на своегокрылатого разведчика.

— Гм… Мне его несколько иначе описывали. — Проговорил инквизитор с улыбкой. И добавил серьезным тоном, за которым крылся гомерический хохот. — Двухметрового роста; видом жуток; пасть зубастая, способная проглотить солнце; глаза, смотрящие прямо в душу; крылья, ударом способные пробить крепостные ворота. — Уже едва удерживая хохот, закончил Вальмонт.

— Гарвель, давя смех, перевел грозный взгляд на импа, и тот поспешно запищал, оправдываясь. — Хоззяин, я думал, они пьяны! Лежали у таверны и не могли даже пошевелиться! Лишь замычали, когда я рядом пролетел. — Теперь уже и Гарвель взорвался смехом, представив какой ужас пережили в стельку пьяные стражники, увидев крохотного импа. Отсмеявшись, он требовательно взглянул, на хитроватую морду Хаага, И тот покорно вздохнув, начал свой рассказ.

Как оказалось в городе действует сразу несколько культов. Однако Хаагу удалось узнать доподлинно лишь об одном. Пронырливый имп ухитрился вызнать даже место встречи культистов. По его словам они собирались в полуразрушенном поместье на улице кожевников, <дабы восславить Балора> — Старательно повторил чужую интонацию Хааг. При упоминании имени одного из владык нижнего мира Гарвель вздрогнул. В груди зашевелилось нехорошее предчувствие.

— Ну что, я предлагаю наладить слежку, и как только они соберутся, брать их еще тепленькими, а уж потом и сожжем на костре со всеми почестями, как полагается. — Усмехнувшись, предложил инквизитор. В нем разгорался охотничий азарт.

— Ну, зачем окружать? Зачем так грубо? — Поморщился Гарвель.

— Есть предложение получше? — Осведомился Вальмонт.

— Да. Предлагаю тайно посетить этот слет юных сатанистов. — Предложил Гарвель.

— А смысл. — Скептически хмыкнул инквизитор.

— Да прост. Пентаграмма не их рук дело, а если и их, то они всего лишь инструмент, уберем его, кукловод найдет другой, и не факт, что мы сможем его столь же легко вычислить. — Пояснил свою мысль Гарвель.

— С чего ты взял, что это не их рук дело? — Спросил Вальмонт.

— Да пойми ты. За пентаграммой стоит разум, а поклоняться демоническим владыкам, ни один разумный человек не будет, тем более, если он действительно представляет, с чем имеет дело. И уж точно, самое последнее дело — это взывать к Балору, с тем же успехом, можно призывать себе на голову ураган, извержение вулкана или еще что-нибудь в этом же духе. И дело даже не в том, что Балор зол, он за гранью этих понятий, если его удастся сюда затащить, то он просто разрушит этот мир, для того, чтобы вернуться обратно.

— Хм… и кто же, по-твоему, эти культисты?

— Руку даю на отсечение, что это сборище юных аристократов, возомнивших себя темными магами.

— А с чего ты взял, что за ними кто-то стоит? — Уже из чистого любопытства спросил Вальмонт.

— А что церковь уже не контролирует издание всех книг, так или иначе связанных с магией и философией? — Поинтересовался Гарвель.

— Контролирует.

— Ну а если так, то откуда они вообще узнали имя владыки? Оно упоминается лишь в очень специфичной литературе. В той самой, за которой охотится инквизиция, и сжигает при первом удобном случае.

— Ты хочешь сказать, что кто-то поделился с ними этой информацией?

— Вот именно, и этот кто-то, задурил молодым придуркам головы, и теперь, только указывает пальцем, в место на карте, а богатые идиотики, спешат принести очередную жертву.

— Логично. Тогда так и поступим. — Согласился Вальмонт.

— Поступим?

— А ты что думаешь, я отпущу тебя одного? — Хохотнул Вальмонт.

Едва Гарвель, переступил порог, как к нему с радостным лаем кинулся Батор. Добежав до своего большого друга, он принялся радостно скакать вокруг, оттого, что друг вернулся, хотелось ходить на ушах, бегать по стенам. Гарвель обвел взглядом келью и присвистнул, это мохнатое чудовище устроило форменный разгром. По всей келье летали перья из распотрошенной подушки, разорванная на лоскуты и изжеванная до неузнаваемости простынь, устилала пол. Все найденные вещи Гарвеля также лежали на полу бесформенной кучей, на которой ясно виднелся отпечаток худого тельца щенка. Впрочем, худым назвать его было бы сейчас опрометчиво. За три дня он отъелся до вполне приличного вида, и весил уже килограммов пять как минимум. Уцелели в пронесшемся по келье зубастом урагане лишь дорожный мешок да сумка с эликсирами и то лишь благодаря тому, что висели на недосягаемой для крохи высоте. Поймав взгляд Гарвеля, Батор сжался и виновато заскулил. В его чистом, незамутненном интеллектом взгляде и без всякой магии читалась целая буря эмоций. Виновато виляя хвостом, щенок пожирал хозяина глазами, каждой клеточкой своего тела надеясь на прощенье. Взгляд его карих глаз говорил с хозяином взахлеб, объясняя непонятливому человеку, что нехорошо оставлять надолго его одного в темной келье, где так одиноко, где никто не погладит, ну и что, что ты хозяин меня не гладишь, зато ты есть, а другого мне и не надо. Взгляд Гарвеля, неожиданно для него самого потеплел.

В келью к Вальмонту, Гарвель пришел в сопровождении почетного эскорта, в виде, весело виляющего хвостом Батора.

— Вальмонт, во имя Единого, выдели мне другую келью, а то в моей жить теперь невозможно. — Взмолился Гарвель в притворном отчаянии.

— Что случилось? — Настороженно спросил инквизитор.

— Вот это мохнатое чудовище. — Ткнув пальцем в Батора, сказал Гарвель — Разнесло все, до чего смогло дотянуться. И чтобы привести там все в надлежащий вид ночи не хватит, а у меня на сон всего три часа. — Закончил он. С любопытством глядя на мохнатого питомца, Вальмонт великодушно махнул рукой: — Занимай, любую. Все равно монахи на вечернем богослужении.

— Спасибо — Коротко поблагодарил Гарвель.

А Вальмонт, оставшись в одиночестве, размышлял о том, что же означает, столь не вяжущаяся с довольно беспринципным, и холодноватым демонологом, причудливая привязанность к безродному щенку.

А в смежной с ним келье, Гарвель, не раздеваясь, лишь скинув плащ, устроился на отдых. Наглый Батор, запрыгнув на койку, топтался, подгребал лапы, устраиваясь поудобней, тыкался холодным носом в спину обожаемого друга. А убедившись, что никто не спешит его согнать с постели, улегся, но еще долго ворочался. Наконец, Гарвель не глядя, подгреб к себе, извозившийся щенок тут же успокоился и уснул, сладко посапывая. Вскоре уснул и Гарвель, чувствуя приятную умиротворенность, что словно бы вливалась в него, из крошечного тельца щенка.

Глава 4

Ночной образ жизни уже давно был привычен Гарвелю. Поэтому, отоспавшись за то отведенное на сон время, что у него было, он оделся и почти бегом взбежал вверх по ступеням, ведущим в обеденный зал. Там его уже ждал Вальмонт, он о чем-то оживленно беседовал с настоятелем.

Увидев Гарвеля, он приглашающе махнул рукой. Приветственно кивнув настоятелю, Гарвель подошел поближе.

— Ну что, отоспался? Готов остановить богомерзких еретиков? — Слабая улыбка тронула губы инквизитора.

— Ну, какие они еретики? Так скучающая молодежь. — Поморщился Гарвель.

— А умудренный жизнью ремесленник в демонопоклоники и не подастся. — Парировал Вальмонт ядовито.

— Ну, это при условии, что церковь будет доминировать. А вот если победят культисты, то все будет совсем наоборот. — Задумчиво проговорил демонолог.

— Не верите вы в людей молодой человек. — Неожиданно вмешался в перепалку настоятель. В его глазах светился мягкий укор.

— Да. Не верю! — С вызовом заявил Гарвель. — Они того не стоят. В большинстве своем они тупоголовый скот, который лишь удовлетворяет свои потребности и большего не хочет! — В ответ старец, лишь покачал головой.

— Да, это так. — Грустно сказал он. — Но эти же люди способны на чудеса веры и самопожертвования. — Добавил он после короткой паузы. Гарвель, даже отвечать не стал на такой бред, лишь выразительно поднял левую бровь. Затем спохватился, что его лица почти не видно из-за густой тени, отбрасываемой глубоким капюшоном, сказал: — Таких уродов единицы!

— Уродов? — Хмыкнул старец. — Впрочем, называй, как хочешь. Однако именно этот скот и порождает их, именно обычные люди обеспечивают их всем необходимым, кормят и одевают. — Гарвель промолчал, не до конца понимая мысль настоятеля. И тот, видя в его глазах вопрос, продолжил.

— Если бы вы, молодой человек, жили бы в гордом одиночестве и отрыве от всего этого скота, что я именую людьми, то поверьте, куда больше вас бы занимала проблема засухи, болезни вашей коровы и саранча, что уничтожает посевы. И уж точно у вас бы не было времени заниматься любимым делом.

— Возможно. — Хмуро кивнул Гарвель.

— Поэтому не забывайте, кому вы обязаны возможностью практиковаться в Искусстве. — Наставительно добавил старец. Гарвель же ухватив мысль, к которой его подталкивает мудрец, спросил саркастически: — И чем же я обязан отплатить?

— Вы проницательны юноша. Но я не буду навязывать вам свое мнение, я только приведу пример. — С этими словами сухой палец настоятеля указал на Вальмонта. — Посмотри. Этот человек того же порядка, что и ты. Он не сеет и не пашет, но не умирает с голода. Он тоже мог бы замкнуться в себе, презирать окружающих его людей, да он в принципе и презирает, что бы ни декламировал вслух. Но он в поте лица чистит стадо от больных особей, не давая распространиться мору, а если появиться внешний враг, то он первый кинется защищать тех самых простых людей.

— Но я не инквизитор! — Горячо возразил Гарвель.

— А разве есть разница. — Грустно улыбнулся в ответ старец, на его лицо набежала тень размышлений, и он, мазнув рассеянным взглядом по лицам собеседников, попрощался и неторопливо спустился по лестнице, ведущей в кельи. Вальмонт проводив настоятеля взглядом, удивленно прошептал: — И что на него нашло?

— В смысле?

— Я ни разу не видел и не слышал, чтобы Павел тратил столько времени на объяснения. Он никогда никому ничего не доказывал. Он вообще затворник по натуре. — Пояснил инквизитор.

— Ладно. Пойдем. Иначе опоздаем на встречу. — Сказал Гарвель нехотя. Его разум все еще будоражили слова настоятеля.

От громады храма они неспешно, на первый взгляд, пробирались к улице Скорняков. Направление было угадать нетрудно. Характерный запах тления и сырых кож был лучшим указателем. Идя по запаху, сбиться было невозможно. Жители города провожали удивленными взглядами странную пару — высокий мужчина, прячущий лицо под глубоким капюшоном, и одетый в рясу инквизитор, на груди которого поблескивал знак его полномочий. Едва взгляд прохожих касался инквизитора, они стремились освободить дорогу и отводили глаза.

Чтобы скоротать дорогу, Вальмонт завел разговор.

— Слушай, а откуда у тебя щенок? — Допытывался он у Миноша.

— Да так, приблуда случайный. — Отмахнулся демонолог.

— И все-таки не понимаю, почему ты держишь при себе. — Не унимался любопытный Вальмонт.

— Да я и сам не понимаю. — Честно признался Гарвель, лавируя в потоке прохожих, спешащих по своим делам, несмотря на поздний час. Ответ, похоже, устроил инквизитора, поскольку больше вопросов тот не задавал. И Гарвель мысленно вздохнув от облегчения, продолжил продираться сквозь толпу. Народу было не протолкнуться, в отличие от Вальмонта, ему дорогу никто уступать не собирался. Оставшись наедине со своими мыслями Гарвель с удивлением обнаружил, пробивающиеся сквозь толщу подозрений и обид крохотные ростки дружбы.

Однако замолчал инквизитор совсем по другой причине. Он замолчал, уже в который раз, поражаясь странностям в поведении Гарвеля. Впрочем, это был не единственный вопрос, что занимал Вальмонта де Лурье. Куда больше его интересовал странный ритуал, чьи следы были обнаружены его людьми неподалеку от крепостной стены. На месте сохранился отпечаток демонической сущности просто колоссальной силы. Трое экзорцистов из его отряда до сих пор прочесывают окрестности в поисках следов этой твари. И несмотря на все усилия, обнаружить его не удалось. Ни останков, ни следов прокола реальности. Все выглядит так, будто демон был призван и просто исчез. Самым логичным было бы предположить, что демон вселился в тело призвавшего. Именно этой идеи и придерживался Вальмонт, когда напал на след демонолога. Однако тот был чист, и, хотя по решению архипрелата, все чернокнижники подлежали сожжению, инквизитор засомневался. Демонолог, совладавший с демоном такого класса, как тот, чьи следы все еще ищут его люди, мог представлять очень серьезную опасность. Простым солдатам его явно не взять. А если вести в бой своих братьев, то это в любом случае обернется потерями. А экзорцисты бойцы штучные, да и полноценной системы обучения церковь еще не создала. Именно эти размышления и сподвигли Вальмонта принять столь неожиданное решение: нанять демонолога.

Так, думая каждый о своем, они и добрались до полуразрушенного поместья. У покосившейся ограды Гарвель остановился в нерешительности. А когда к нему подошел Вальмонт, демонолога скрутил жесточайший приступ кашля. Он упал на землю как подрубленныйи, как показалось вначале, потерял сознание. А когда инквизитор наклонился к нему, Гарвель внезапно уцепился рукой ему за шею и едва слышно прохрипел: — Подыграй.

Мгновенно поняв, что от него требуется, инквизитор принялся звать на помощь. Однако именно в этом месте улица была пустынна. Поэтому Вальмонт несказанно удивился, когда от полуразрушенного строения, к ним поспешили трое молодых парней. Быстрым движением спрятав инсигнию, Вальмонт одернул рясу, порадовавшись тому, что на рясе не вышита символика инквизиции.

— Отойдите, мы осмотрим его. — Безапелляционным тоном заявил один из них, одетый в щеголеватый камзол и изумрудного цвета бриджи, на ногах красовались сапожки из мягкой кожи. А второй в это время оттеснил Вальмонта от тела Гарвеля. Затем щеголь сделал вид, что щупает пульс, именно вид, поскольку, где пролегает пульсирующая жилка, он явно не знал. Вальмонт, мысленно усмехнулся, нацепив на лицо испуганно-тревожное выражение, спросил:

— Что с ним? — Щеголь обернулся. И выдал такую порцию медицинской чуши, что Вальмонт лишь волевым усилием удержался от смеха. Однако, играя роль недалекого служителя церкви, он состроил простоватое лицо и кивнул.

— Куда вы его несете? — Спросил он, когда псевдоцелители подхватили безвольное тело демонолога и споро потащили его к дому. Вместо ответа ему махнули в приглашающем жесте рукой.

Едва они вошли в здание, как на голову инквизитора обрушился удар. Выставив телекинетический барьер, Вальмонт остался цел, однако сделал вид, что удар достиг цели. А затем злорадно потешался над тем, как его далеко не легкое тело, пыхтя от натуги, волокут по дому.