Сурен Цормудян

Визит к динозаврам

Это странное дрожание воздуха было где-то на высоте трехсот метров. И довольно внушительный объем занимала данная аномалия. Но с поверхности Земли не каждый обратил бы на нее внимание. Однако в том то все и дело, что людей в это время не было. Не просто их не было в данной местности. Их вообще не существовало на Земле. А тем существам, что сейчас обитали на планете, никакого дела не было на это странное дрожание воздуха. Они и в небо то не смотрели. Всю эту фауну интересовала только еда. Но, появившийся в небе огромный кецалькоатль, казалось, заметил что-то непривычное в его среде обитания. Проживший около шестидесяти лет бывалый птеродактиль не имел уже врагов в небе. И поэтому его инстинкт самосохранения не остановил его в попытке приблизиться к этому странному, дискообразному уплотнению воздуха, которое выдавало себя только легким дрожанием.

— Он что, нас видит? — изумился глава научной экспедиции.

— Похоже на то, — ответил капитан межвременного корабля. — Поднимаемся до пятисот метров, от греха подальше.

Огромный прозрачный летающий диск стал набирать высоту. Теория о том, что межвременной аппарат должен перемещаться во времени только в атмосфере, едва не дала сбой. А ведь этот принцип был разработан за много лет до создания машины времени. Еще в двадцатом веке. Принцип теории прост. Двигаясь высоко над землей, машина времени не угрожает нарушить цепь событий прошлого. Ведь согласно другой теории, известной как «эффект бабочки», малейшее воздействие вектора нашего настоящего на самое незначительное событие в прошлом, может это самое наше настоящее изменить катастрофически. А чем дальше в прошлом находится подвергаемое воздействию событие, тем выше в арифметической прогрессии степень последствий для того пространственно-временного континуума, из которого направлен вектор воздействия. Данная прогрессия высчитывается по формуле Сержа Айни, выведенной в двадцать первом веке. К примеру, вернувшись на день назад и убив тысячу человек, мы меньше можем повлиять на наше настоящее, нежели отправившись в триасовый период мезозойской эры и прихлопнув там всего одну стрекозу. Поскольку межвременной аппарат отправился из 2217 года на 65 миллионов лет назад (поздний меловой период мезозойской эры), то согласно формуле С.Айни коэффициент степени воздействия в данном случае был крайне высок.

— Может, вообще на орбиту вылетим? — недовольно проворчал молодой палеонтолог.

— Можно конечно. Но нет нужды. Хотя наши наблюдения мы и с орбиты можем превосходно проводить. — Пожал плечами капитан. — А чем собственно вы не довольны?

— Какой тогда смысл в нашем эксперименте? Ведь важен эффект присутствия. Иначе можно было просто автономный зонд отправить в эту эпоху и не подвергать риску нашу научную группу.

— Ладно, юноша, умерьте свой пыл! — нахмурился глава научной экспедиции. — Главное для нас, это не наследить. Помните о «эффекте бабочки».

— Помню, — проворчал палеонтолог.

— Какой у него могучий торс! — с восхищением произнесла молодая стажерка, стоящая на краю смотровой площадки и смотревшая на парящего в небе кецалькоатля. — Интересно было бы взглянуть на то, как они размножаются.

— Кому что, — вздохнул молодой палеонтолог, глядя на эту, довольно миловидную особу. Он не знал ее. О том, что она студентка-стажер экологического факультета, говорил только ее шеврон в виде кленового листа на зеленом комбинезоне. Из тридцати человек на межвременном корабле вообще мало кто знал друг друга, так как экспедиция готовилась в строжайшей тайне. Ученые всерьез опасались акций религиозных экстремистов разных концессий, которые могли узнать о готовящейся экспедиции в прошлое и попытаться помешать этому любыми способами. Поэтому из участников экспедиции были изначально осведомлены о сути эксперимента только глава научного проекта и три члена экипажа. Остальных выбирала специальная правительственная комиссия методом тестинга. Отбору подлежали подающие большие надежды молодые ученые математики, физики, геологи, экологи и палеонтологи. А также перспективные студенты старших курсов с факультетов, изучающих вышеозначенные науки.

Это было первое, а значит историческое путешествие во времени, вышедшее за рамки тестов и испытаний. Ученые прибыли в поздний меловой период не только для того, чтобы посмотреть на живых динозавров. Гораздо больше науку интересовала их гибель. До сих пор наиболее достоверной теорией гибели динозавров считалась гипотеза о падении гигантского астероида или кометы в то место где в наше время находится Мексиканский залив. Теперь представилась возможность убедиться в этом на все сто процентов. Но была одна проблема. Рассчитать гипотетическое время падения небесного тела удалось только с точностью до полутора тысяч лет. Конечно, когда речь идет о 65-ти миллионолетнем сроке, то пятнадцать веков лишь мгновение, но бесконечно долгое для человека. По этой причине, экипаж межвременного корабля занимался сканированием неба, в поисках приближающегося к Земле небесного тела, которое обязательно упадет. Обнаружив астероид-убийцу, можно было высчитать по его траектории, когда именно произойдет столкновение и переместиться в то время. Возможно, это случится завтра, через месяц или спустя тысячу лет от данного момента, когда огромный кецалькоатль заставил их подняться выше.

Ученые, особенно палеонтологи, мысленно надеялись, что искать астероид будут долго, ведь они сейчас попали в свою стихию. Под ними распростерся доисторический материк населенный самыми диковинными существами, когда-либо обитавшими на планете. Хотя едва ли люди отдавали себе отчет в том, что на самом деле самыми диковинными в природе были именно они. Homo sapience.

Молодой палеонтолог уже не думал о миловидной стажерке. И летающий ящер пропал из виду. Ученый любовался тем, что было под его ногами и перед его взором. Ведь если снаружи корабль был почти невидимым, обнаруживая себя лишь легким дрожанием воздуха силового поля, то изнутри корпус корабля был весь прозрачен. И иногда людям казалось, что они висят в воздухе. Непрозрачным был лишь находящийся в центре доскообразного корабля реактор, в недрах которого была скрыта колоссальная энергия сопоставимая с мощью небольшой черной дыры. По сути, там и была помещена в статисполе антивещества искусственная черная дыра размером в несколько десятков молекул. Огромный ребристый титановый шар, скрывающий в своем чреве реактор, был опоясан круговым пультом с тремя десятками кресел у тридцати рабочих мест. Однако ученым необязательно сидеть за своими пультами, поскольку их системы работали автономно. Поэтому практически все спустились с мостика на прозрачную палубу. За пультами остались только члены экипажа и руководитель экспедиции. Никаких жилых помещений на корабле не было. А все, что имелось из удобств, это пара кабинок биотуалетов под кольцом рабочих мест ученых. Нахождение в прошлом не должно было превышать 12 часов по правилам безопасности. Следовательно, спать нужды не было, а перекусить все участники экспедиции могли и высококалорийными питательными таблетками, имевшимися в карманах их комбинезонов. Каждый грамм веса был очень чувствительным для реактора и, посему никаких излишеств на межвременном корабле не было. Все было рассчитано до мелочей.

* * *

Молодой палеонтолог взглянул на взрослого торозавра, который был очень похож на трицератопса пьющего сейчас воду из высыхающего ручья. Торозавр отличался от своего родственника более ярким цветом и более внушительным костным кантом. Несмотря на родство, трицератопс не сильно обрадовался подошедшему к нему динозавру и, повернув свою голову начал ее раскачивать, демонстрируя свои рога и издавая рыки. Ученые уже установили, какое время года на Земле в данный момент, а значит сейчас сезон спаривания и динозавры, особенно самцы, были постоянно агрессивны. Это заметила и молодая стажерка.

— Какая агрессия. Видит в нем конкурента? Интересно, между трицератопсом и торозавром может быть половая связь?

Палеонтолог, снова молча, взглянул на эту особу, тихо хмыкнул и продолжил наблюдения. По всему было видно, что в эту эпоху с экологией происходили какие-то резкие метаморфозы. Вдалеке на горизонте виднелась дымка активного вулкана. Судя по ландшафту, ручей к которому двигался торозавр был не так давно рекой, причем довольно полноводной. Растительности было не очень много и, судя по всему, этот ручей был промежуточным звеном на пути миграции динозавров в поисках обильных пастбищ. Торозавр что-то пробубнил недовольно и решил напиться водой подальше от неприветливого трицератопса. Из-за холма с севера двигалась еще группа динозавров. Это был неизвестный доселе вид, чьи останки палеонтологами не находились ни разу. Судя по всему они были травоядными и относились к отряду птицетазовых. Они были около трех метров в длину и их головы были увенчаны рогами как у газели, что динозаврам не свойственно, так как обычно рога у этих существ встречались на носу и были направлены вперед. Но это лишь подтверждало, что люди знают о ничтожно малом количестве существовавших некогда видах.

В ста метрах к западу зияла широкая расщелина, которая образовалась явно в результате сильного землетрясения и была достаточно свежей. Очевидно, что она стала причиной пересыхания реки, так как пересекала ее русло. Из расщелины выпорхнул рой насекомых и, следом показалась еще одна неизвестная тварь, похожая на змею, но с длинными и тонкими лапами. Бортовой трехмерный видеосканер межвременного корабля фиксировал все это в автоматическом режиме, и по возвращении в свою эпоху, палеонтологам предстояло квалифицировать новых, но давно вымерших существ и дать им названия. Вот появилось еще одно существо, вышедшее из редкого кустарника. Но оно было известно науке уже давно.

— Эуплоцефал, — улыбнулся молодой палеонтолог, которого умиляла смешная морда этого медлительного анкилозаврида. А вот здоровенная костяная колотушка на раскачивающемся хвосте вызывала уважение. Исследования ученых давно позволили сделать вывод, что один удар таким хвостом мог переломить берцовую кость взрослого тираннозавра. На эуплоцефала, покрытого костяными наростами и вооруженного такой палицей никто не рычал. Рогатые цератопсы дали ему спокойно приблизиться к водопою.

— Позвольте, но если я не ошибаюсь, то эуплоцефалы обитали в Канаде. А мы находимся над будущей латинской Америкой, — подала голос стажерка.

— Просто его останки найдены были в Канаде, но это не значит, что он обитал только там. Тем более что сейчас мы наблюдаем миграцию, — Произнес глава научной экспедиции, — А территория будущей Канады сейчас намного ближе к будущей центральной и южной Америке, чем в наше время.

— А интересно, самцы используют свои колотушки на хвостах во время борьбы за самку? И если да то, сколько этих милых животных становиться жертвами такого орудия? — продолжала девушка, — И как они вообще спариваются?

«Черт побери. Она о чем-нибудь другом думать может?» — подумал нахмурившийся молодой палеонтолог.

С другого берега приближалось стадо паразавролофусов. Они были очень похожи на игуанодонов, но отличительной чертой паразавролофусов была их странного вида голова с толстой кожной мембраной от шеи до кончика загнутого назад рога. Стадо состояло из двух десятков особей, треть которых были еще крохотными трехметровыми детенышами. Доминант в стаде этих травоядных достигал около 11 метров в длину. Несколько взрослых особей имели еще незажившие раны. Похоже, недавно их атаковала группа хищников. Возможно, это была пара дриптозавров. Наверняка паразавролофусы потеряли во время нападения, по крайней мере, одну молодую особь. Стадо медленно брело к водопою. Молодой палеонтолог с интересом смотрел на них, пока его внимание не привлек доносившийся издалека гул. Он доносился со стороны северного холма. Взглянув туда, палеонтолог увидел облако пыли, сопровождавшее движение какой-то серой массы. Аргентинозавры! Это было стадо существ невообразимых размеров. Оценить размеры старшей самки можно было, когда полсотни этих существ обогнули холм и приблизились к ручью. Она была длинною примерно тридцать два метра. Эта огромная самка завропода прожила на земле около ста лет и сейчас ни одно из известных науке существ данной эпохи ей не угрожало. Просто ее размеры не оставляли никаких иллюзий ни одному хищнику. Самки аргентинозавров были заметно крупнее самцов и, так уж распорядилась природа. И было это связано с тем, что при спаривании самка не должна была испытывать нагрузку от существа, которое бы весило больше чем она, ведь крупные особи весили более 100 тонн. Если бы самцы были крупнее и соответственно тяжелее самок, то процесс размножения кончился бы плачевно для женской особи.

— Представить себе только, какой стресс испытывают эти гиганты во время совокупления! — воскликнула молодая стажерка с восхищением.

Палеонтолог уже хотел сказать, что больший стресс испытывает он от ее нездорового интереса к совокуплениям, но его отвлек глухой удар раздавшийся сверху. В салоне межвременного корабля сразу взвыла сирена, оповещающая о столкновении с чем-то. Все взглянули наверх. На вершине прозрачного корпуса красовалась здоровенная лепешка дерьма. Совсем рядом с кораблем спикировал тот самый кецалькоатль, который, судя по всему, эту лепешку и сбросил, опорожнив свой кишечник.

— Проклятье! — воскликнул глава научной экспедиции, — Только этого нам не хватало!

Нагадивший кецалькоатль снова ринулся ввысь и стал кружить вокруг межвременного корабля, издавая жуткие вопли. Он кричал на собственный помет, приняв его за другого птерозавра, который мало того, что вторгся в его владения, но еще и издавал резкий запах. Кецалькоатль не мог понять, что это его собственное дерьмо, поскольку обычно оно падает на землю, а не висит в воздухе. А запах его собственного помета окончательно сбивал с толку летающего ящера. Но он видел в этом вызов и пытался прогнать своими криками нахальную какашку со своей территории. Видя, что его угрозы никак не подействовали на этого нарушителя, птерозавр ринулся в атаку. Пилоты совершили резкий маневр, быстро снизившись по наклонной траектории и увернувшись от кецалькоатля. Теперь эта драма с пометом приблизилась к земле и водопою. Межвременной корабль оказался всего в сотне метров от ближайшего животного. И венчала всю научную экспедицию двенадцатикилограммовая куча фекалий.

— Мы в дерьме! — сокрушенно восклицал глава научной экспедиции. — Мы вторглись в ход событий прошлого! Мы привлекли внимание зверя! И его помет не упал туда, куда должен был упасть! Проклятье!

Кецалькоатль снова стал кружить вокруг летающей машины времени и истошно вопить. Паразавролофусы, которые совсем недавно подверглись атаке хищников, почуяв опасность, подняли головы, испуганно пятясь прямо к расщелине. Их детеныши стали путаться у взрослых под ногами. Эти травоядные имели возможность смотреть вверх, и сейчас все их внимание приковал к себе беснующийся птерозавр. Они озабоченно заухали, прибавив к этой какофонии еще шума. Теперь забеспокоились и трицератопс, торозавр и эуплоцефал. Рогатые травоядные замотали головами и громко заворчали. Эуплоцефал еще сильнее завилял могучим хвостом, думая, что в первую очередь угрозу представляют те, кто ближе к нему. А это были рогатые цератопсы. Аргентинозавры невозмутимо двигались к водопою, но доминантная самка стала издавать какие-то утробные звуки, отличавшиеся от того, что было слышно от гигантов до этого. Паразавролофусы, полностью занятые наблюдением за маячившим над ними кецалькоатлем не заметили, что к ним приближается пара дриптозавров. Они были похожи на аллозавров, но были несколько меньше, однако не менее опасней. Видимо они и напали недавно на стадо. Похоже, их добычи оказалось мало, что не мудрено в брачный период, когда требуется больше пищи. И они все это время преследовали травоядных, влекомые запахом крови из свежих ран животных, которых они атаковали. У водопоя назревала крупная драма.

Аргентинозавров совсем не интересовал поссорившийся со своей какашкой птерозавр. Они хотели пить. Но самка продолжала издавать тревожные уханья, предупреждая стадо, что они должны быть начеку. Остальные животные ее племени стали сходиться в более плотную формацию. Дриптозавры тоже не интересовались кецалькоатлем. Их целью был один раненый паразавролофус, который был ближе к ним.

Вес помета птерозавра не угрожал межвременному кораблю, но заставил произвести калибровку мощности реактора. Молодой палеонтолог понял, что факт «эффекта бабочки» случился, и теперь оставалось ждать, какая цепочка событий за этим последует.

Дриптозавры перестали красться, держась тени редких растений. Они рванулись в атаку. Паразавролофусы и без того напуганные криками кецалькоатля заметили атаку в самый последний момент и рванулись в стороны. Хищники настигли раненного травоядного и почти сбили его с ног. Но он сумел вырваться и теперь оказался между дриптозаврами и расщелиной. Инстинкт самосохранения заставил его двигаться от своих убийц и, следовательно, к трещине в земле. Хищники рванулись следом.

Другой паразавролофус прыгнул прямо в ручей, напугав эуплоцефала, чей крохотный мозг не позволял ему понимать, что травоядный динозавр не представляет для него угрозы. Эуплоцефал попятился, при этом, медленно разворачиваясь и, его раскачивающаяся как маятник метронома булава на хвосте, врезалась в заднюю лапу трицератопса. Тот заревел от боли и, стал пятиться от анкилозаврида, выставив перед ним свои острые рога, которые, однако, не представляли угрозы для бронированного эуплоцефала. Неизвестные динозавры с рогами как у газели, решили повременить с водопоем, видя, что там твориться что-то не ладное и свернули к ближайшим к ним папоротниковым зарослям. Затаившийся в этих зарослях зверь, словно этого и ждал. Им навстречу рванулось существо, которое не то что палеонтолог, любой школьник узнает. Это был тираннозавр. Ужасный хищник бросился на газелерогих, издав страшный вопль. Те кинулись обратно, прямо на медленно бредущее гигантское стадо аргентинозавров. Ти-рэкс кинулся следом за добычей. Теперь доминантная самка аргентинозавра почувствовала реальную угрозу для себя и членов своей большой семьи. Она предупредительно взвыла и, неуклюже перебирая своими толстыми, как стволы деревьев лапами, стала разворачиваться хвостом к тираннозавру, чтобы нанести по хищнику удар. Могучий и всесокрушающий хлыст доминантной самки, рассекая воздух, двигался на встречу ти-рэксу. При этом многотонный хвост сбил с ног пару обезумевших от страха молодых газелерогих, нанеся им травмы несовместимые с жизнью. Увлеченный охотой голодный тираннозавр не успел среагировать и получил мощный удар от самки аргентинозавра. Настолько мощный, что не устоял на ногах и рухнул на землю. Добыча ускользнула от него. Оставался только шанс полакомиться двумя умирающими от множественных переломов газелерогими, но хищнику надо было сейчас уже спасать себя. Самка аргентинозавра готовилась к следующему удару. К ней присоединилась еще одна взрослая самка.

Прыгнувший в воду паразавролофус оказался в ловушке вязкого ила и жалобно блеял, пытаясь выбраться, но его движения только ускорили погружение в ил. Его раненный сородич, преследуемый парой охотников, был настигнут ими на самом краю расщелины и в завязавшейся борьбе он сорвался в нее, увлекая за собой вцепившегося ему в шею дриптозавра.

В спешке покидающий водопой эуплоцефал вдруг увидел прямо перед собой хрипящего, распластавшегося в сухой пыли тираннозавра, который пытался подняться. Недолго думая, тем более что думать ему особо было нечем, анкилозаврид развернулся тазом к ти-рэксу и нанес ему сокрушительный удар своим хвостовым наростом прямо в голову, убив гигантского хищника.

— Черт бы побрал этого птеродактиля вместе с его дерьмом! — обреченно воскликнул глава научной экспедиции. — Это ж надо было такому случится!

Естественный ход событий был нарушен. Помет кецалькоатля не упал на землю, куда он должен был упасть, привлекая к себе внимание жуков навозников и других насекомых. Вместо этого, помет привлек к себе внимание своего «родителя», который своими воплями заполнил все страхи паразавролофусов и те поздно заметили преследователей. Заметь они раньше дриптозавров, то кинулись бы все вместе вверх по ручью и скорее всего один из них не утонул бы в вязком иле, а другой не убился бы о дно расщелины вместе с одним из дриптозавров.

Не прыгни утонувший паразавролофус в ручей, эуплоцефал не ранил бы трицератопса, а их крики не спугнули бы газелерогих, и тогда, возможно, расстояние между газелерогими и аргентинозаврами было бы больше. В этом случае, возможно, те двое, что попали под удар хвоста самки аргентинозавра, остались бы живы, а тираннозавр, возможно, убил бы другого газелерогого и скорее всего, тоже был бы сейчас живым. Но корпус межвременного корабля, оказавшийся между землей и падающим пометом птерозавра, оказался причиной всего произошедшего.

Практически все ученые быстро расселись по своим местам. Несколько палеонтологов и экологов остались на прозрачной палубе, поскольку для них сейчас работы не было. Математики быстро просчитывали коэффициент воздействия случившегося на будущее. Кто-то просчитывал варианты исправления ситуации.

Молодой палеонтолог с грустью смотрел на агонию паразавролофуса, который уже весь погрузился в воду, засасываемый илом. Вот над водой только передняя часть его головы. Он жалобно блеял. В глазах агония. Все… Животное полностью скрылось под водой, все больше погружаясь в ил.

— Теперь у него есть все шансы пережить миллионолетия и попасть в руки палеонтологам. — Вздохнула та миловидная стажерка, — Вернее у его останков есть все шансы. «Ну, хоть про спаривание она ничего не сказала», — подумал молодой палеонтолог.

— Интересно, это был самец или самка?…

* * *

Межвременной корабль поднялся на недосягаемую для кецалькоатля высоту.

— Каков коэффициент воздействие на состояние нашего времени? — спросил подавленный глава научной экспедиции у математиков.

— 1257.478 Айни, — ответил старший в группе математиков.

— О боже мой!

— Однако если в ближайшие 48 часов в радиусе тысячи миль от точки необходимого падения помета на землю упадет небесное тело, которое вызовет взрыв силой от 75 до 100 мегатонн, то коэффициент воздействия на состояние нашего времени будет равен 1.3 Айни. Плюс-минус 0.72.

— А что с небесным сканированием? — глава экспедиции обратился к группе астрофизиков.

— Сканирование неба из данного полушария не обнаружило приближения небесного тела, которое столкнется с Землей.

— Тогда перемещаемся в другое полушарие.

Спустя два часа, глава научной экспедиции получил еще один отрицательный ответ. Никакой космический объект на Землю не летел.

— Что делать будем? — обратился к нему первый пилот межвеременного корабля.

— Если мы вернемся во время, предшествующее попаданию дерьма на наш корабль, то это ничего не изменит. Ведь по теории Дробота-Збарского, общий сдвиг цепочки событий уже произошел во временном отрезке от момента контакта с птерозавром до момента старта нашего корабля из нашего времени, — Произнес глава экспедиции.

— Тогда как нам исправить положение?

— Нам надо пересечь горизонт событий и достичь точки нулевого состояния пространственно-временного парадокса. По теории Хельсинга-Копцева, это обнулит любое, даже гипотетическое воздействие нашего визита в прошлое на цепочку событий.

— В теории то это может и возможно, но на практике даже экспериментально этого никто не подтвердил, — с сомнением покачал головой пилот.

— Но мощности нашего реактора вполне хватит для опережения колебаний пространственно-временного континуума. — Возразил один из физиков. — Нам необходима всего однофазовая волна сильного гравитационного возмущения, которая будет втягивать поток движения материи времени обратно в сингулярную точку нашего реактора. Так что это вполне реально.

— Это сильно может повредить Земле! — воскликнул другой физик.

— Если мы пересечем горизонт событий и достигнем точки нулевого состояния пространственно-временного парадокса, то это уже не будет реальным событием. Любое воздействие достигнет абсолютного нуля.

— Верно, — кивнул глава научной экспедиции, — Это наш единственный шанс. Начинайте расчеты.

— Я ничего не поняла из их разговора, — вздохнула стажерка, обратившись к молодому палеонтологу…

* * *

Жуткие боли в теле, особенно в ребре, были первым ощущением, которое сопровождали его пробуждение. «Неужели мне все это приснилось?» — подумал он, потирая больное ребро.

Открыв глаза, молодой палеонтолог обнаружил, что он совершенно голый, и что все его тело было в синяках, ссадинах и царапинах. Молодой палеонтолог приподнялся, морщась от боли и понял, что лежит на подстилке из травы и больших листьев в тени скалистого навеса.

— Живой? — услышал он знакомый голос. Из-за дерева вышла та самая стажерка экологического факультета. Она, как и он была совершенно нагая.

Палеонтолог уставился на ее голое тело и обнаружил, что и у нее есть синяки и царапины. Правда, не так много как у него. Однако его больше взволновали не ее ссадины… а собственно само тело… Девушка хихикнула.

— Ну, если ты так пялишься на мои груди, значит живой, — улыбнулась она.

— Что произошло?

— Наша машина времени взорвалась, примерно при достижении горизонта событий… Реактор не выдержал… Я думаю…

— И что?

— Нас с тобой выкинуло через временное искривление. Но это не эпоха динозавров. Я пока не знаю, в каком мы времени. Но никаких признаков цивилизации, впрочем, как и динозавров. Однако климат здесь райский.

— А где наша одежда?

— Понятия не имею. Думаю это как-то связано с перемещением во временном потоке биоматерии. На корабле нас защищало поле покоя. Но нас выкинула сквозь время без этого поля. Видимо ничего синтетического время не пропускает через свой парадокс. Я не сильна в таких вещах. Я лишь эколог. Вдалеке послышались урчания каких-то зверей.

— Ты уверена, что мы не во времени динозавров?

— Конечно, — хихикнула девушка, — посмотри, сколько вокруг травы.

— В позднем меловом периоде уже была трава.

— А змеи? Я недалеко видела змею.

— Тоже были.

— А яблони? — она снова хихикнула.

Он только сейчас заметил, что в руке у нее большое дикое яблоко. Она откусила большой кусок и, протянув его палеонтологу, причмокнув, сказала:

— Хочешь? Он взял из ее руки этот плод и откусил его.

— Яблок не было, — вздохнул он, медленно и задумчиво пережевывая пищу, — Как тебя зовут хоть?

— Ева, — сказала девушка и, совсем не стесняясь своей наготы, присела рядом с ним.

Он перестал жевать и снова уставился на нее. В этот момент он все понял. Никакой метеор не убивал динозавров, вызвав самое массовое вымирание в истории. Причиной гибели этих животных был взрыв их межвременного корабля. Весь экипаж, скорее всего, погиб. Хотя может, кого и выкинуло в другую эпоху. Но явно не в эту. Сейчас они были на Земле одни.

— Ева… — обреченно вздохнул молодой палеонтолог, потирая больное ребро, — Меня зовут Адам.

4.09.2007.