Ламрим Ченмо (БОЛЬШОЕ РУКОВОДСТВО К ЭТАПАМ ПУТИ ПРОБУЖДЕНИЯ)

Том IV. Этап духовного развития высшей личности (продолжение)

Безмятежность (шаматха) – сущность медитации

ПРЕДИСЛОВИЕ

От редактора

Четвертая часть фундаментального трактата Чже Цонкапы представляет интерес не только для буддистов. Она посвящена рассмотрению техники медитации – достижению и развитию однонаправленного сосредоточения мысли – самадхи, которое необходимо также и для всех разновидностей небуддийской йоги, и для занимающихся нерелигиозной психической саморегуляцией. Важность достижения сосредоточения ума подчеркивалась и в православной традиции христианства, где подобная техника именовалась «трезвением» и определялась как «духовное художество и лестница к созерцанию. Трезвение называется также сердечным безмолвием, и есть то же, что хранение ума в совершенной немечтательности держимого» (Добротолюбие, т.2. с. 157). И элементы техники медитации рекомендовались сходные: «смотреть неотступно за мечтанием, или за прилогом [дабы не допустить их]» (Там же, с. 160).



На русском языке в последние годы уже вышло несколько достойных книг на эту тему, однако разработка Чже Цонкапы, как представляется, пока что не имеет себе равных по точности и глубине.



Технические замечания

Используемая нами система транслитерации и транскрипции описывалась уже в предисловиях к первому и второму томам данной работы и здесь не воспроизводится.



Как указывалось в предисловии к первому тому, с. IX, в примечаниях слогами «БА» и «НГА» обозначаются цитируемые переводчиком авторы интерполированного комментария.



Напоминаю, что в квадратных скобках – поясняющие слова, предложенные переводчиком для уточнения переводимого тибетского термина.



Курсивом выделены те слова, которые, являясь переводами буддийских терминов, несут специфический смысл, не в полном объеме совпадая со значением использованного русского слова. Кроме того, ряд важных терминов, как и ранее, выделяется заглавными буквами.



Помощь в редактировании текста и отождествлении ряда цитат оказали английский его перевод А. Вэймана «Calming the Mind and Discerning the Real», а также прочитанный дост. геше Чжамьян Кьенце (с устным переводом Р.Н.Крапивиной) в 1998 г. в Петербурге курс по данной части трактата Чже Цонкапы.



Полезные критические замечания по стилистике русского текста высказали Т. Голубева и А. Любовский.



А. Терентьев

От переводчика

Взрастив в себе при помощи аналитического созерцания отречение от круговорота вредных эмоций (клеш) и воспитав сострадательную Устремленность к Пробуждению, а также приняв обет бодхисаттвы и исполняя его требования (см. Приложение 2), мы стараемся освоить парамиты – объясненные в томе 3 превосходные качества, переправляющие через реку всех омрачений ума и приводящие на сияющий берег совершенных способностей оказания духовной помощи другим.



Культивируя парамиту медитации, прекращаем всякий анализ и закрепляем мысль на подходящем объекте, т.е. практикуем закрепленное созерцание (`jog-sgom). Обретя в нем навык, проходим описанные в этой части трактата девять степеней сосредоточения. Хорошо свыкнувшись с последней степенью – ровным сосредоточением, которое «течет» естественно, без всякого усилия, достигаем безмятежности, сопровождающейся совершенной податливостью тела и ума.



Хотя безмятежность находится на «пороге» Первого медитативного транса (Дхьяны), сама по себе, без установок отречения и Устремленности, она не является каким-либо этапом буддийского пути, ибо достигается и небуддийскими йогинами, желающими идти по мирскому пути Четырех Дхьян, который подавляет вредные страсти (клеши), но не искореняет их вплоть до «семян». Хотя по этому пути следуют и некоторые буддисты, характеристики которых автор дает в последнем разделе этого тома, главная цель безмятежности – достижение на ее основе проникновения в конечную реальность, полностью искореняющего клеши. Без нее невозможен присущий проникновению тонкий анализ пустоты, поскольку иначе ум «колеблется» от ветра необузданных мыслей, как пламя светильника, и не способе\" ясно освещать формы.



А. Кугявичус

БЕЗМЯТЕЖНОСТЬ (ШАМАТХА) – СУЩНОСТЬ МЕДИТАЦИИ

С уважением склоняюсь пред досточтимыми великомилосердными святыми!



Особые практики двух последних парамит [состоят] в методах освоения безмятежности и проникновения, относящихся соответственно к парамитам медитации и мудрости.



Здесь шесть [разделов]: 1. Польза освоения безмятежности и проникновения. 2. Указание, что они заключают в себе все самадхи. 3. Сущность безмятежности и проникновения. 4. Почему необходимо осваивать и то и другое. 5. Установление очередности. 6. Правила практики.



1. [Польза освоения безмятежности и проникновения]

Все мирские и немирские достоинства Большой и Малой Колесниц являются плодами безмятежности и проникновения. Ведь в «Священной [сутре] истолкования замысла» (8.32) сказано:

«Майтрея! Знай, что все мирские и немирские достоинства шравак, бодхисаттв и Татхагат – это плоды безмятежности и проникновения.»


Можно подумать: \"Разве безмятежность и проникновение не являются достоинствами личности, 1 достигшей результатов созерцания? Как же тогда все достоинства могут быть их плодами?\"



Хотя подлинные безмятежность и проникновение [действительно] являются, как будет объяснено, достоинствами личности, достигшей результатов созерцания, и поэтому все достоинства Большой и Малой Колесниц не могут быть плодами этих двух, тем не менее, самадхи, начинающиеся с сосредоточения мысли на благом объекте, относятся к безмятежности, а блага мудрости при аналитическом исследовании сущности или явлений относятся к проникновению. На этом основании и сказано, что все достоинства трех Колесниц – плоды безмятежности и проникновения. Поэтому здесь нет противоречия.



И в «Сутре культивирования благоговения к Махаяне» по этому поводу говорится:

\"Дети [благородной] Семьи! Подобным же образом знайте, что всякое благоговение перед Великой Колесницей бодхисаттв, как и все [прекрасные дела], совершенные в Великой Колеснице, – все это возникает из производимых совершенно неотвлекающимся умом правильных размышлений о духе 2 и букве Дхармы.\"


«Совершенно неотвлекающийся ум» – это сосредоточение мысли, относящееся к безмятежности, а «правильные размышления о духе и букве Дхармы» – аналитическая мудрость, относящаяся к проникновению. Поэтому для осуществления всех достоинств двух Колесниц требуются оба: исследование при помощи аналитической мудрости и однонаправленное сосредоточение мысли на объекте. Посредством одного лишь закрепленного созерцания или только аналитического они не достигаются.



И еще в «[Священной сутре] истолкования замысла» (8.32) сказано:

\"Человек, обретший навык
в проникновении и безмятежности, освобождается
от пут скверных потенций
и [их] проявляющихся признаков.\"


Здесь «скверные потенции» – это содержащиеся в душе склонности, способные все более усиливать иллюзии субъекта, а «проявляющиеся признаки» – предшествующие и последующие [за восприятием] проявления влечения к иллюзорному объекту, питающие эти склонности. От первых избавляются посредством проникновения, а от вторых – благодаря безмятежности. Так объяснено в «Наставлении о парамите мудрости».



Такова польза, прямо связанная с их названиями. И следует знать, что указанная выше 3 польза медитации и мудрости также является пользой этих двух, ибо она подобна, хотя и не связана с названиями «безмятежность» и «проникновение». 4



2. [Указание, что безмятежность и проникновение заключают в себе все самадхи]

Дерево, например, имеет бесчисленные ветви, листья, цветки и плоды, но основа их всех – корни. Так и все бесчисленные самадхи Большой и Малой Колесниц, о которых поведал [Будда], сводятся к [единой] превосходной основе – безмятежности и проникновению.



Как сказано в «Истолковании замысла»:

«Знайте, что все поведанные мною многочисленные разновидности самадхи шравак, бодхисаттв и Татхагат заключены в безмятежности и проникновении.»


Поэтому стремящиеся к самадхи, не имея возможности стремиться ко всем бесчисленным его разновидностям, пусть как следует выясняют и постоянно используют метод практики безмятежности и проникновения, общего связующего звена всех самадхи. Как сказано в «Последней ступени созерцания» (1.2-5):

«Хотя Бхагаван учил о разных безмерных, бесчисленных самадхи для бодхисаттв, все они охватываются безмятежностью и проникновением. Поэтому изложу стезю сочетания безмятежности и проникновения.»


И в «Средней ступени созерцания» (4):

«Поскольку эти два заключают в себе все самадхи, то всем йогинам, конечно, следует прибегать к безмятежности и проникновению.»




3. [Сущность безмятежности и проникновения]

Сущность безмятежности определена в «Истолковании замысла» (8.3):

\"Сидя в уединении, полностью обратив [мысль] внутрь, направляют внимание именно на то [положение] Дхармы, которое правильно и хорошо обдумано. При этом ум контролирует непрерывность установки направленного внимания.
У того, кто таким образом многократно входит в [созерцание] и пребывает в нем, появляется совершенная податливость тела и ума, что называется безмятежностью. Именно так бодхисаттвы стремятся к безмятежности.\"


То есть, избрав объектом созерцания какое-нибудь подходящее положение из двенадцати разделов Слова 5 [например] суть совокупностей [личности], – при помощи внимательности и бдительности поддерживают постоянное закрепление мысли на этом объекте, не допуская отклонений. При достижении таким способом естественного пребывания мысли на объекте, зарождаются радость и блаженство совершенной податливости тела и ума. Тогда самадхи становится безмятежностью. Она появляется благодаря всего лишь неуклонному держанию мысли на внутреннем объекте – независимо от понимания подлинной сущности вещей.



Сущность проникновения определена в той же сутре (8.4):

\"Достигнув совершенной податливости тела и ума, пребывая в ней и избегая мысленных образов, 6 правильно исследуя объект 7 самадхи – то же самое обдуманное [положение] Дхармы, т.е. отражение [в уме представления о нем], 8 – уверяются в нем.
Итак, исследование, основательное исследование, размышление, анализ, терпеливое признание, стремление, различение, рассмотрение и рассуждение о подлежащей познанию сути этого отражения – объекта самадхи – называют проникновением.
Именно так бодхисаттвы искусно трудятся в проникновении.\"


Известно, что китайский наставник Хэшан, обнаружив в этой сутре неопровержимое и ясное толкование проникновения как аналитического различения, сказал: «Сутра ли это, не знаю...» – и пнул ее ногой. Он так поступил потому, что [это толкование] не соответствовало его пониманию любой мысли как цепляния за признаки [реального существования] и отказу признать аналитическое различение – то есть мнению, что полное отсутствие мыслей [является] созерцанием глубинной сути. 9



Последователи этой традиции весьма многочисленны.



«Исследование» здесь – это исследование явлений.



«Основательное исследование» – исследование сущности.



Распознавание характеристик с проницательным обдумыванием – это «размышление», а правильное осмысление – это «анализ».



Так определяет Арья Асанга.



«Размышление» – это обдумывание, не вдаваясь в подробности, а «анализ» – детальный разбор.



«Распознавание характеристик» (mtshan-mar `dzin-pa) [здесь] означает не цепляние за реальное (bden-\'dzin) 10, а тщательное исследование объекта.



Значит, в исследовании как явлений, так и сущности присутствуют оба: размышление и анализ.



В соответствии с «Истолкованием замысла», ясно сказано и в «Священной [сутре] облака драгоценностей»:

«Безмятежность – это сосредоточение ума. Проникновение – это правильный анализ.»


И досточтимый Майтрея в «Украшении сутр» (14.8) сказал:

\"Знайте, что редуцирование положений 11 Дхармы –
это стезя безмятежности,
а анализ, разбор их смысла –
стезя проникновения.\"


И далее (18.66):

\"Поскольку при помощи правильного сосредоточения
закрепляют ум на [одной] мысли и поскольку
глубоко исследуют дхармы, то это (соответственно) –
безмятежность и проникновение.\"


То есть фиксация мысли благодаря подлинному самадхи – это безмятежность, а мудрость глубокого исследования дхарм – проникновение. Такое толкование вполне соответствует замыслу этих сутр, и уже невозможно понять их смысл по-иному.



И в «Уровнях бодхисаттв» сказано:

\"Когда, по-настоящему закрепив мысль только на несловеснцм 12 (смысловом) объекте 13 или только на представлении, 14 устремляют осознающее внимание, 15 лишенное всякого концептуализирования 16 и отвлечений, на любые внешние объекты, 17 то [состояния] закрепления и поправляемого закрепления мысли на источниках18 внутреннего сосредоточения вплоть до полной поглощенности и самадхи называются безмятежностью.
***
Что же такое проникновение?
То, что начинается исследованием и основательным исследованием Источников того же правильно продуманного [положения] Дхармы с тем же вниманием, с которым культивировалась безмятежность, а также основательным исследованием дхарм и завершается обширным познанием 19 и мудростью, – называется проникновением.\"


Сказанное соответствует предыдущему. Такое толкование, согласное мысли упомянутых ранее сутр и досточтимого [Майтреи], твердо убеждает в [правильности] приведенного определения безмятежности и проникновения.



И в «Средней ступени созерцания» (8) говорится:

\"После унятая (zhi) влечения [мысли] ко внешним объектам [она] продолжительно, естественно закрепляется на внутреннем объекте, вследствие чего ум пребывает (gnas-pa) в радости и совершенной податливости; отсюда и название «безмятежность» (zhi-gnas). 20
Анализ того же [объекта] во время пребывания в такой безмятежности есть проникновение.\"


И [Шантипа] в «Наставлении о парамите мудрости» сказал:

«Отражение [в уме] явлений или сущности без анализа – объект безмятежности. Отражение явлений или сущности с анализом – объект проникновения.»


То есть недискурсивное сосредоточение на сути явлений или сущности – это безмятежность, а анализ этих двух [типов] объектов – проникновение.



Об этом же сказано в «Истолковании замысла» (8.2):

\"– Бхагаван! Сколько есть объектов безмятежности?
– Один: недискурсивное отражение.
– А сколько есть объектов проникновения?
– Единственный; дискурсивное отражение.
– Сколько же есть объектов обоих?
– Два: пределы сущего 21 и осуществленная цель.\" 22


Поскольку в «Антологии [Абхидхармы]» говорится о двух пределах сущего: явлениях и сущности – и поскольку, согласно предыдущему указанию Шантипы, безмятежность и проникновение имеют по два [типа] объектов – явления и сущность, – то безмятежность и проникновение не отличаются по своим объектам: возможны безмятежность с постижением пустоты и проникновение без ее постижения.



Итак, поскольку ускользание мысли ко внешним объектам унялось и [она] пребывает на внутреннем объекте, это – «безмятежность». А поскольку [наличествует] все большее (lhag-pa), особое прозревание (mthong-ba), то это – «проникновение» 23 (lhag-mthong).



Не правы те, кто полагает, что недискурсивное состояние [сосредоточения] ума без отчетливого осознавания – это безмятежность, а с отчетливым [осознаванием] – проникновение. Ведь [такое мнение] противоречит Слову Победителя, трактатам Майтреи, сочинениям Асанги, «Ступеням созерцания» и другим исходным Текстам, в которых четко определены безмятежность и проникновение; то есть самадхи – полное сосредоточение мысли на объекте – определено как безмятежность, а мудрость правильного исследования подлежащей познанию сути – как проникновение. В частности, наличие или отсутствие в недискурсивном [состоянии] ума силы ясности сознания – это особенности отсутствия или наличия в самадхи расплывания, а вовсе не отличительные черты безмятежности и проникновения. Ведь при безмятежности расплывание обязательно должно отсутствовать во всех самадхи, а во все самадхи, лишенные расплывания, несомненно, приходит четкость мысли.



Следовательно, самадхи – сосредоточение на сущности и мудрость [– проникновение в нее] следует определять по тому, постигает ли ум объект – какой-нибудь из двух [аспектов] отсутствия самости, 24 а не по тому – пребывает ли он в блаженном, ясном, недискурсивном [сосредоточении]: ибо возможны бесчисленные блаженные, ясные, недискурсивные сосредоточения (самадхи), отвлеченные от реальности – отсутствия самости.



И очевидно, что, хотя и не обретено такое воззрение, постижение бытия как оно есть, – [для осуществления безмятежности] достаточно держать ум без всякого рассуждения: непонимание пустоты отнюдь не мешает зарождению недискурсивного самадхи. Если же долго держать ум в таком [состоянии], то силой удержания мысли ветры становятся совершенно послушны, вследствие чего в теле и уме обязательно зарождаются радость и блаженство. Значит, [непонимание пустоты] не мешает зарождению блаженства. А когда оно зарождается, то силой явно выраженного радостного, блаженного чувства в ум приходит ясность. Поэтому невозможны никакие истинные доказательства того, что во всех блаженных, ясных, недискурсивных самадхи постигается реальность.



Итак, поскольку и в те самадхи, в которых постигается пустота, приходят блаженство, ясность и недискурсивность, которые тем более часты в отвлеченных от пустоты самадхи, – нужно [уметь] различать эти два [вида самадхи].



4. Почему необходимо осваивать и безмятежность и проникновение

Почему же недостаточно культивировать только безмятежность или только проникновение, а необходимо культивировать и то и другое? Сейчас объясню.



Например, если зажечь светильник, чтобы посмотреть ночью на фрески, то при наличии двух [условий]: яркости пламени светильника и недвижимости пламени ветром – живописные образы видны отчетливо. Если же пламя светильника неярко или, хотя и яркое, его колышет ветер, то образы ясно не видны.



Так и при узрении глубинной сути. Если обладаем обеими: мудростью безошибочного понимания смысла реальности и неколебимостью мысли, послушно пребывающей на объекте, – то прозреваем реальность ясно. Если же не имеем мудрости понимания бытия как оно есть, то, хотя и владеем недискурсивным самадхи, в котором ум пребывает без отвлечений к стороннему, мы лишены глаза, видящего реальность, и поэтому не постигаем [подлинного] состояния бытия, сколько ни усердствовали бы в самадхи. Если же мы не владеем устойчивым самадхи – пребыванием ума в однонаправленном сосредоточении, – то, хотя бы и обладали воззрением, пониманием реальности отсутствия самости, мы ясно не зрим сути бытия как оно есть, ибо ветер дискурсивных мыслей, налетающий помимо нашей воли, смущает [наш ум]. Поэтому необходимы оба – безмятежность и проникновение.



Как говорится в «Средней ступени созерцания» (4):

«При одном лишь проникновении, без безмятежности, ум йогина отвлекается к объектам: не бывает устойчивым, подобно пламени светильника на ветру. Из-за этого не возникает яркий свет прозрения (ye-shes). Поэтому следует одинаково полагаться на то и другое.»


По той же причине [Будда] в священной «Сутре великой нирваны» сказал:

\"Шраваки не видят исконной сущности 25 Татхагат, ибо [у них] преобладает самадхи и недостает мудрости. Бодхисаттвы видят ее, но неясно, ибо [у них] преобладает мудрость и недостает самадхи.
Татхагаты же видят все, поскольку безмятежность и проникновение у них равные.\"


Благодаря безмятежности ум перестает возмущаться ветрами дискурсивных мыслей, подобно пламени светильника, недоступного ветру. Благодаря проникновению избавляемся от всех сетей дурных воззрений, и чужаки (т.е. иноверцы) уже не могут сбить нас с толку.



Как сказано в «Сутре светила луны» (8.10):

\"Силой безмятежности становятся невозмутимыми.
Благодаря проникновению становятся подобными горе.\"


Итак, неуклонное, неотступное пребывание мысли на том объекте, на котором она закреплена, – это печать безмятежности.



А постижение реальности отсутствия самости, избавление таким образом от воззрения [о реальности] \"я\" и от прочих дурных взглядов и уподобление горе, которую не могут поколебать противники, – это печать проникновения. Так следует их различать.



Пока не осуществлена безмятежность, хотя и исследуем при помощи аналитической мудрости понятие бессамостности, – суть отсутствия самости не проясняется, ибо мысль слишком колеблется, как пламя светильника на ветру. Если же анализировать, предварительно осуществив безмятежность, то изъян чрезмерного возмущения [мысли] устраняется и общий смысл отсутствия самости становится ясным. Поэтому аспект невозмутимости проницающей 26 мысли возникает из незатронутой рассуждением безмятежности, а аспект постижения бытия как оно есть из безмятежности не возникает. Так, например, ясное освещение образов светильником в первую очередь обеспечивается фитилем и пламенем, а не занавесом, защищающим от ветра и т.п., хотя неколебимость, устойчивость пламени светильника обеспечивается занавесом и т.п.



Итак, если применять проницающий анализ при безмятежном ровном сосредоточении27 ума, лишенном «неровностей» расплывания и возбужденности, то истинный смысл постигается. Об этом и говорится в «Подлинном своде Дхармы»:

«Если ум уравновешен, то истина постигается подлинно.»


И в «Первой ступени созерцания» сказано:

«Поскольку ум волнуется, как река, лишен основ безмятежности, он не пребывает [в сосредоточении]. Без ровного сосредоточения ума невозможно подлинно познать истину. И Победоносец ведь сказал: „Истина подлинно познается благодаря ровному сосредоточению“.»


Если осуществляем безмятежность, то избавляемся не только от колебаний мудрости, правильно исследующей бессамостность, но и от изъяна отклонения [мысли] от объекта при любом проницающе-аналитическом созерцании непостоянства, кармы, ущербности сансары, воспитания любви, сострадания, Устремленности к Пробуждению и т.д.



Вследствие этого [ум] пребывает на любом объекте, не отвлекаясь к стороннему, что [придает] мощь всем духовным занятиям. А пока безмятежность не обретена, [ум] сильно отвлекается от предмета [сосредоточения], из-за чего все духовные занятия слабы. Как сказано во «Введении в практику» (8.1):

\"Тот человек, чей ум блуждает,
находится в клыках у клеш.\"


И еще (5.16):

\"Хоть бы и долго ты мантры читал,
долгие годы аскезы держался, –
если при этом умом отклонялся, –
все бесполезно\", – так Мудрый 28 сказал.


Итак, осуществление самадхи – недискурсивного, неотвлекающегося сосредоточения мысли на одном объекте – необходимо для того, чтобы получить совершенную податливость ума – способность произвольно сосредоточиться на любом благом объекте. При этом мысль, закрепленная на одном объекте, способна [долго] пребывать на нем, но и отпущенная послушно идет [к любому] из бесчисленных благих объектов, подобно воде, пущенной по оросительному каналу на плодородное [поле]. То есть, осуществив безмятежность, необходимо осваивать мудрость, при помощи которой [исследуют] сущность и явления, культивировать щедрость, воздержание, терпение, усердие, веру, разочарованность [в сансаре] и другие установки, содержащие безмерное благо и избавляющие от безмерного зла. А [кто] постоянно держит [мысль] закрепленной на одном объекте, [тот] не ведает [подлинной] цели осуществления безмятежности, и [его] благое занятие, знайте, не приносит большой пользы.



Если, таким образом, отвергнуть деятельный и воззренческий аспекты проницающего аналитического созерцания, то польза освоения самадхи – однонаправленного сосредоточения мысли – ничтожна. Особенно, если отсутствует средство порождения сильной и несгибаемой убежденности в бессамостности – проникновение в сущность, поддерживаемое после аналитического [ее] исследования, то неважно, как долго культивировалась безмятежность, – имеет место лишь подавление проявлений, ростков клеш, а не искоренение их вплоть до семян.



Поэтому нельзя осваивать лишь безмятежность: требуется и проникновение. Ведь в «Средней ступени созерцания» (4) говорится:

«Освоив лишь безмятежность, йогины не избавляются от скверны, а лишь в некоторой степени подавляют клеши. Пока не засияет мудрость, глубинная скверна полностью не уничтожается.»


Да и в «Священной [сутре] истолкования замысла» сказано:

«Медитация подавляет клеши. Мудрость полностью уничтожает глубинную скверну.»


И в «Священной [сутре] царя самадхи»:

\"Освоившие это [безмятежности] самадхи,
однако, не избавятся от веры в \"я\".
Их клеши снова [проявляются] и [ум] смущают,
как у достигшего самадхи Удраки. 29
Анализировать бессамостность явлений
и созерцать, исследуя ее,
вот что дает нам плод – нирваны достижение:
другой причиной не рождается Покой.\"


И в «Корзине бодхисаттв» сказано:

\"Те, кто не слушает сего учения «Корзины бодхисаттв», не слушает священной Дисциплины, а довольствуется лишь достижением самадхи, – из-за своей гордости впадают в явное высокомерие и вовсе не освобождаются от рождения, старости, болезни, смерти, горя, рыдания, мучения, уныния и смущения, вовсе не освобождаются от сансары шести уделов, вовсе не освобождаются от скопища страданий. Об этом Татхагата сказал:
\"Выслушивание у других достойных [наставлений]
от старости и смерти избавляет\".\"


Поэтому желающие, чтобы благодаря избавлению от всей скверны возникло совершенно чистое прозрение, пусть, пребывая в безмятежности, осваивают мудрость.



Об этом сказано и в «Священной [сутре] груды драгоценностей»:

\"Соблюдая нравственность, достигают самадхи.
Достигнув самадхи, осваивают мудрость.
Благодаря мудрости достигают чистейшего прозрения.
Благодаря чистейшему прозрению нравственность совершенна.\"


И в «Священной сутре культивирования благоговения к Махаяне» сказано:

«Дети [благородной] Семьи! Я не говорил, что при отсутствии мудрости [возможны] благоговение к Великой колеснице бодхисаттв и свершения в Великой колеснице.»




5. Установление очередности

Во «Введении в практику» (8.4) сказано:

\"Зная, что проникновение
на основе безмятежности
полностью уничтожает клеши,
сначала буду добиваться безмятежности.\"


Согласно сказанному, сначала осуществляют безмятежность, а затем на ее основе осваивают проникновение.



Однако можно подумать: \"В соответствии со сказанным в «Первой ступени созерцания» о неопределенности объекта безмятежности: «Ее объект не определен», – и согласно ранее изложенному, – как явление (chos-can), так и сущность (chos-nyid) могут быть объектом безмятежности. 30 Поэтому, сначала поняв суть бессамостности и затем созерцая ее в качестве объекта, можно одновременно породить безмятежность ума, не отвлекающегося к стороннему, и проникновение в пустоту. Так зачем же сначала добиваться безмятежности, а затем осваивать проникновение?!\"



Что касается предварения проникновения безмятежностью, то не требуется, чтобы безмятежность предшествовала зарождению воззрения, пониманию бессамостности, ибо зарождение воззрения наблюдается и при отсутствии безмятежности.



Также нет необходимости, чтобы безмятежность предшествовала зарождению духовно преображающего опыта 31 в этом воззрении, поскольку отсутствие безмятежности не исключает духовного преображения, наступающего благодаря освоению [воззрения] неустанным аналитическим исследованием. Если бы исключало, то последовал бы ложный вывод, что от безмятежности зависит и зарождение духовно преображающего опыта относительно непостоянства, ущербности сансары и воспитания бодхичитты: ибо причина [этого опыта] для всех [перечисленных случаев] одна. 32



В чем же тогда необходимость безмятежности для проникновения?



В связи с этим в «Истолковании замысла» сказано, что до тех пор, пока культивируемое исследование и основательное исследование при помощи проницающего анализа не способно породить совершенной податливости тела и ума, оно является установкой, лишь подобной проникновению; а когда вследствие этого зарождается совершенная податливость – [самим] проникновением. То есть, пока не достигнута безмятежность, сколько ни занимайся проницательным аналитическим созерцанием, оно не способно в итоге породить радость и блаженство совершенной податливости тела и ума.



А когда достигаешь безмятежности, то проницательное аналитическое исследование в итоге и порождает совершенную податливость. Значит, безмятежность необходима для этого как [основная] причина, о чем речь пойдет ниже.



Итак, когда аналитическая мудрость силой исследования, без закрепления [мысли] на одном объекте, порождает совершенную податливость, она становится проникновением. Ну, а порождение совершенной податливости благодаря закреплению мысли на одном объекте не выходит за пределы способа осуществления безмятежности, даже если объект – пустота. Значит, этого недостаточно для достижения проникновения.



Далее, если сначала обрести понимание бессамостности и неустанно анализировать ее суть, на основе этого безмятежность не осуществляется, если не была осуществлена раньше. Ежели заниматься не анализом, а закрепленным созерцанием, – безмятежность осуществляется. Но это способ практики лишь безмятежности, а не проникновения, и, значит, затем приходится добиваться последнего. Поэтому не удается преступить очередность, при которой сначала добиваемся безмятежности, а затем, на ее основе, осваиваем проникновение.



Итак, если бы процесс порождения проникновения не заключал в себе порождения посредством аналитического созерцания совершенной податливости, то не было бы никакой действительной нужды сначала добиваться безмятежности, а затем, на ее основе, культивировать проникновение. Однако совершенно неправильно культивировать их не в таком порядке. Ведь цитатой из «Истолкования замысла» уже указывалось, что проникновение осваивается на основе достигнутой безмятежности.



Также есть очередность медитации и мудрости в перечислении шести парамит, о которых сказано:

«На основе предыдущих рождаются последующие», 33


– и последовательность зарождения особой практики мудрости на основе особой практики самадхи соответствует порядку культивирования сначала безмятежности, а затем проникновения. Также, согласно прежней цитате из «Уровней бодхисаттв» и высказыванию в «Уровнях шравак»: на основе безмятежности культивируют проникновение. К тому же «Сущность срединности», «Введение в практику», три «Ступени созерцания», 34 Джнянакирти и Шантипа тоже указывают, что сначала достигается безмятежность, а затем культивируется проникновение.



Поэтому мнение некоторых индийских наставников, что не [следует] отдельно добиваться безмятежности, а в первую очередь [нужно] посредством проницательного анализа породить проникновение, – противоречит исходным текстам великих подвижников, и разумные не должны на него полагаться.



Однако [установленная] последовательность безмятежности и проникновения является таковой лишь тогда, когда их порождают впервые. Потом могут сначала культивировать проникновение, а затем безмятежность. Т.е. последовательность [их практики после осуществления] не определена.



Но почему же в «Антологии [Абхидхармы]» сказано:

«Некоторые, достигшие проникновения, но не достигшие безмятежности, усердствуют в безмятежности на основе проникновения?»


[Здесь говорится] не о тех, кто не достиг безмятежности, относящейся к «порогу» Первой Дхьяны, а о тех, кто [еще] не достиг безмятежности самой Первой Дхьяны и далее; т.е. о тех, кто, опираясь на прямое постижение четырех истин, [стремится] к осуществлению безмятежности Первой и дальнейших Дхьян. Ведь в «Конкретных основах уровней» сказано:

«Также, когда подлинно познают [Истины] от страдания до пути, [но еще] не достигли Первой Дхьяны и далее, то садятся и сразу же закрепляют мысль [на объекте]: исследованием дхарм не занимаются. Опираясь на эту особую мудрость, приходят к особому состоянию ума – [безмятежности].»


В общем, чтобы упростить термины, девять степеней сосредоточения ума называют «безмятежностью», а исследование и другие из четырех 35 – «проникновением». Но действительные безмятежность и проникновение должны, как было указано, обозначаться исходя из зарождения совершенной податливости.



6. Правила практики



Здесь три [части]:



Правила практики безмятежности;

Правила практики проникновения (том 5);

Метод сочетания обеих (том 5).



I. Правила практики безмятежности



Здесь три [раздела]: 1 Совокупность условий для достижения безмятежности, 2 Правила освоения безмятежности, 3 Мера осуществления безмятежности.



1



Во-первых, йогин должен положиться на совокупность условий для успешного и быстрого осуществления безмятежности.



Их шесть:



1. Пребывание в подходящей местности

Местность [должна] обладать следующими пятью достоинствами.



(1) Легко обрести [средства к существованию]: нетрудно получить пищу, одежду и прочее.



(2) Хорошее место: такое, где не обитают хищники и прочие, злые люди или враги и т.п.