ЦИПОРКИНА Инесса

\"ДЛЯ ПОДРОСТКОВ ИЛИ ВСЯ ПРАВДА О НАРКОТИКАХ\"

Предисловие

Химическая зависимость — одна из самых страшных напастей, которая может настичь личность в ходе борьбы с реальностью. Притом, что медицина неустанно ищет способы лечения от химического компонента зависимости. В то время как психологический аспект столь же опасен (если не опаснее), как и аспект физиологический. Именно сознание несет ответственность за срывы и рецидивы. А вернее, подсознание, немало потрудившееся над тем, чтобы вернуть существование личности на круги своя. То есть «в рамки своя», если так можно выразиться. Подсознание, собственно, тем и живет, что без конца строит и укрепляет эти рамки, а потом старается сделать так, чтобы сознание за пределы отмеренных ему территорий не только не выходило, но даже и не выглядывало. Поэтому необходимо признать: многие человеческие пороки формируются — в виде установок и склонностей — в таком юном невинном возрасте, что обвинения замирают на губах. Не станешь же упрекать двухлетнюю кроху, что она растет алкоголичкой или наркоманкой? А между тем социальная среда, окружающая эту кроху, уже вовсю обучает младенца языку психологической зависимости, системам ценностей, основанных на предметах зависимости, правилам поведения в обществе зависимых лиц и проч. И ужасающий результат такого обучения программируется в самом раннем детстве.

А по прошествии десятилетий психологическая программа окажется похороненной (но отнюдь не погибшей!) под завалами информации, полученной в последующие годы. Но ведь вся полученная информация будет проходить через ту самую программу! Соответственно ее «формату» будет раскрываться, анализироваться, выбираться и передаваться содержание файлов! Подвергшись такой обработке, весь жизненный опыт приобретет новую трактовку — именно ту, которую подскажет подсознание. И, скорее всего, обладателя дефектной программы затянет в самые разрушительные психологические игры и сценарии, как в трясину.

Наблюдая подобную ужасающую картину, родные и близкие непременно попытаются помочь. То есть начнут грузить утопающего советами и нотациями. И он еще быстрее пойдет ко дну, потому что подсознание советами и нотациями не проймешь, так уж оно устроено. Наоборот, упреки любого рода вызывают стремление еще глубже уйти в тину и пускать оттуда большие пузыри с запахом сероводорода. Итак, чтобы дорогой ваш человек не превратился окончательно в хмыря болотного — отчасти по своей вине, отчасти из-за неквалифицированной психологической поддержки окружающих — вам нужно прочесть эту книгу.

Здесь нет ни описания панацеи от всех существующих форм психологической зависимости, ни рекламы, ни даже антирекламы. Мы не злоупотребляем статистикой, агитацией и пропагандой. Мы даже осмеливаемся оспаривать категорическое утверждение о вреде алкоголя в любом качестве и количестве, а также пишем о причинах, по которым тело и мозг воспринимают наркотик или другое психоактивное вещество не как вредителя, а как помощника, драгоценного и незаменимого. Это значит, что наша книга не содержит идеологических догм, а только информацию, которая пригодится всем, кто намерен составить собственное мнение и собственное представление о проблеме.

Авторы рассказывают о том, как несущественные, малозаметные отклонения в мышлении и поведении превращаются в опасные патологии, в различные формы бегства от реальности. И общество не спешит возвращать своих граждан к окружающей действительности. Наоборот, целая индустрия (и не одна!) готова предоставить каждой испуганной душе услугу под названием «Патентованные чары — грезы наяву»: «Одно простое заклинание, и вы погружаетесь в высококачественную, сверхреалистическую грезу»[1]. А в качестве заклинания может выступать что угодно: от компьютерной игры до жюльена из галлюциногенных грибов. Притом, что наш современник живет в таком нестабильном, неуютном и непредсказуемом мире, что спрятаться от действительности хочется буквально всем. И особенно остро это желание ощущают тинейджеры, выходящие во взрослый мир одинокими и беззащитными, как никогда. На рубеже веков, тысячелетий, эпох им, нашей смене, не в силах помочь никто и ничто: ни национальные традиции (безнадежно устаревшие), ни опыт предков (вплоть до ближайших предков — мамы с папой), ни наставления учителей (далеких от реальной жизни, как Достоевский от бихевиоризма)… Почему так мрачно? А потому, что жизнь в интересные времена вообще не повод для оптимистических прогнозов.

Но лучше заранее предупредить свое несносное и все-таки любимое детище о трудностях, опасностях и препятствиях, которые обязательно встретятся на его пути, чем без конца умиляться его юности, чистоте и пылкости — качествам, которые с трудом и, главное, недолго уживаются в натуре человека. Обратная реакция — ворчание, попреки и угрозы — также не приветствуются. Подобное поведение есть проявление беспомощности и скрытых комплексов, а не намерения помочь и поддержать близкого человека. Итак, остается лишь предупредить и проследить. Последний вопрос: предупредить о чем и проследить за чем? Вот на него мы и отвечаем в нашей книге.

Мы не ставим завышенных требований, не ориентируем читателя на ангелоподобного трезвенника с ясным взором, твердыми устоями, безупречной характеристикой и высокими помыслами. Поелику точно знаем: их нет, нет их. По крайней мере в реальном мире. У каждого человеческого индивида есть свои слабости и страхи, и каждый упомянутый индивид имеет право быть слабым и испуганным. К сожалению, современная идеология об этом то ли позабыла, то ли решила не упоминать, ориентируясь на «первосортный образец человека будущего». Но авторам, честно говоря, пофигу идеология: нам живая жизнь дороже и интереснее. Что же касается живой жизни, а не картонных идеалов, то она — не объект, а процесс. То есть движение, развитие, изменение. И всегда есть шанс направить жизнь в новое русло. Главное, не опускать рук и не запускать болезнь. Что как раз и происходит, пока мы умиляемся, восторгаемся и предаемся грезам.

В состоянии навязчивого фантазирования старшее поколение может даже не заметить, как младшее поколение вырастет, сформируется и уйдет в самостоятельное плаванье по житейским морям — и всё в полном одиночестве, без внимания и понимания своих родителей и наставников. И потом, когда вскроются недочеты, промахи и проблемы, нажитые молодежью в ходе стихийного, никем не проконтролированного развития, родители-наставники примутся, как им по статусу положено, ахать и охать, всплескивать руками и разражаться тирадами. И на все эти демонстративные попытки отмазаться: «Мы здесь ни при чем, мы их этому не учили, мы их учили не этому!» — останется лишь ответить: «Поздно, дорогие! Учить и наблюдать надо было раньше, когда они были маленькие и восприимчивые. А уж теперь что выросло, то выросло!» После чего старшее поколение немедленно начнет поиск виновного во всех социальных проблемах, дабы переложить на его плечи всю тяжесть негативных ощущений.

Дела сегодня примерно так и обстоят. СМИ постоянно муссируют тему психологической зависимости, особо упирая на эпидемию наркомании, свирепствующую на просторах Российской Федерации, причем винят в основном родителей и учителей, подверженных алкоголизму, а к детям невнимательных. Зато родители и учителя кивают на СМИ, которые, небось, сами пропагандируют секс и насилие, крутят безнравственные фильмы, бесстыдные клипы и бессмысленные ток-шоу. Как тут ребенку не спиться, не сколоться, головой не съехать! Между тем и масс-медиа, и массы родителей-учителей не понимают главного: психология — это такая сфера, в которой не бывает ничего окончательного и решающего. На каждое явление влияет сразу несколько факторов и в каждом конкретном случае чашу перевешивает что-то свое, неповторимое. Вот почему человеческая психика ни гарантий безопасности, ни смертных приговоров никому не выдает. Вот почему нельзя никакое положение считать конечным и пересмотру не подлежащим.

А это, что ни говорите, внушает надежду даже тогда, когда разум отказывается верить в возможность улучшения. Но мы, тем не менее, позволим себе сделать еще одно предупреждение: человек сперва непременно должен узнать, какова психологическая причина дефектов его мышления. В частности, откуда возникает тяга к предмету зависимости. И пока он ее не выявит и не аннулирует, остается высокая вероятность возвращения к, мягко говоря, вредным привычкам. К несчастью, эти срывы по капле отнимают веру в себя и желание тратить силы и время на новые попытки. Вот почему, стараясь избавиться от зависимости, нельзя вести себя самоуверенно и действовать нахрапом, а надо все просчитать и многое уяснить.

Глава 1. Жизнь происходит где-то в другом месте

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечное будущее; с точки зрения старости — очень короткое прошлое. Артур Шопенгауэр


Маршруты бегства от страха



Споры о том, что есть психологическая зависимость и как ее лечить, — вечные споры. Неудивительно: аддикция[2] носит характер эпидемии, тысячелетиями гуляющей по планете и уносящей мириады жизней, а человечество спохватилось буквально вчера. Ба-а! Да ведь это болезнь! Да ведь от этого лечить надо! Да ведь мы вымереть можем, если лечиться не начнем! Перспектива, конечно, страшноватая. Вот почему компании против пьянства, наркомании, курения строятся на пугающих предупреждениях — год за годом, десятилетие за десятилетием, всегда одни и те же страшилки и укоры: как вы можете пить, когда экономика разваливается, искусство деградирует, генофонд мутирует, Африка голодает? Что тут ответишь? Только одно: а когда было иначе? Экономика всегда разваливалась, искусство деградировало, генофонд мутировал, а Африка переживала то засуху, то малярию… Что же теперь, не жить вовсе? То есть не пить вовсе?

Вот в этой-то банальной рифме «жить — пить» и заключается принцип восприятия, свойственный психологически зависимой личности.

Всех аддиктов объединяет тактика пугливой лани, стремглав пускающейся в бегство еще до возникновения серьезных проблем: если кажется, что сил больше нет так жить, напейся и выпади из жизни.

Хотя бы на несколько часов. Отдохни, расслабься. Опьянение здорово облегчает тягло окружающей реальности, которое потенциальные аддикты волокут по жизни, даже не стараясь убедить себя, что им эта ноша нравится. А упреки, угрозы, попытки возложить на человека ответственность за бедствия какой-то там Африки, в существовании которой он даже не уверен, — все эти меры только кажутся лечебными. На самом деле их можно с полным правом назвать отягощающими. Потому что такая информация лишь подбрасывает гирьки на чашу негатива, вызывая у объекта лечения острое желание забыться и заснуть.

Каким образом негатив проникает в отношение к жизни, искажая восприятие реальности до полного отрицания ее привлекательности? Что превращает радость жизни в испытание выживанием? Отчего нормальный человек может ощутить себя последним героем и впасть в отчаяние обреченного? Словом, что, как и почему заставляет нас убегать от себя и от мира? Страх перед жизнью, стыд и вина — вот основные причины обращения человека к аддиктивному поведению. В умеренном, рациональном, приемлемом соотношении эти переживания позволяют личности правильно ориентироваться в окружающем мире, избегать опасностей и развивать полезные навыки. Но страх, стыд и вина могут присутствовать в сознании в чрезмерном, иррациональном и невыносимом количестве. Тогда они блокируют механизмы развития и превращаются в стопор, в источник бесконечного стресса. И единственное решение, которое в таком состоянии кажется разумным, конечно же, и есть самое губительное — не стоит бороться, надо рвать когти. А уж форму бегства каждый выбирает сам. Причем некоторые «маршруты» выглядят вполне достойно и даже престижно. Да, мы говорим о психологической зависимости. Ведь трудоголизм или шоппингомания, о которых мы писали в первой книге на эту тему «Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье», — тоже формы аддиктивного расстройства.

Вообще, предметом такого расстройства может стать все что угодно, доставляющее человеку удовольствие. Именно привыкание к получению удовольствия одним-единственным способом и постоянная потребность в повышении дозы удовольствия — причина формирования зависимости. Поэтому психологическая зависимость — понятие условное. И специалисты в одних случаях называют болезненное пристрастие манией, в других — аддикцией. А если речь идет об общественно-полезном труде или о социально одобряемых привычках (например, о коллекционировании), то их принято называть увлечениями. Психологам не указ страдания семьи, глава которой всего себя посвятил маркам или информатике. Брошенные дети и жены, рядом с которыми болтается по жилым помещениям призрак во плоти отца и мужа, давно перешедший грань реального и удалившийся в свой личный компактный Элизиум — туда, где лежат его кляссеры и стоит его оргтехника… Конечно, тут конфликтов не избежать. Но подобная ситуация выглядит, действительно, Элизиумом в сравнении с бытом семейства, отец которого не столько болтается призраком, сколько валяется трупом. Речь о самой страшной форме зависимости — химической.

Авторы полагают, что любое влияние, деформирующее личность и разрушающее ее способность к самореализации, имеет полное право называться зависимостью. Именно потому, что лишает человека свободы. Вопрос в том, можно ли вернуть дорогую пропажу? В случае эмоциональной зависимости — шоппинга или интернетомании — шансы, разумеется, намного выше, чем в случае зависимости химической. Впрочем, заочно давать оценку этим шансам есть глупая трата времени и средств. Все конкретные показатели можно получить только в кабинете специалиста. Вот здесь читатель наверняка спросит: и зачем тогда ваша книга, уважаемые авторы?

Некоторые психологические показатели можно существенно улучшить, если разобраться в себе. Но это как раз то занятие, которое человек неизменно приберегает на потом. И вечно опаздывает, отчего понимание важных истин о себе приходит в момент, когда ничего уже не исправишь. Или почти ничего.

В уже упоминавшейся предыдущей книге на тему психологической зависимости мы подробно описали составляющие, из которых складывается личность — так называемые психологические радикалы, и рассказали о том, на какой «крючок» может поймать депрессия представителя каждого психотипа. Есть люди, более подверженные стрессу, есть люди, менее уязвимые, а есть и вовсе непробиваемые. И множество трудов на ниве популярной психологии в качестве полезного и питательного плода предлагают: попробуйте стать вот таким, неуязвимым! Укрепите свою защиту до закаленности брони! Очиститесь от плохих мыслей, темной энергии, дырок в ауре и шлаков в кишечнике! Stand up! Do like me! Облико морале, руссо туристо, шнель цурюк! То есть цигель-цигель, ай люлю. В общем, вдохновляют, как нанятые. Следуя советам таких вдохновителей, немало народу на диетах посидело, физзарядкой занялось, мышечный тонус укрепило и от шлаков избавилось. А также научилось молиться по-гималайски и заваривать зеленый чай. Вот только психологическую сущность никто из рьяных последователей так и не переменил.

Потому что действие, примененное к физическому состоянию, на психическую природу личности практически не влияет. Она, природа, все делает капитально. Насовсем. Если человек родился уязвимым, он таким и останется. Психотип и темперамент в течение жизни практически не меняются. Их фундамент — индивидуальные биологические параметры (в частности, метаболизм), заложенные в организме на первых месяцах беременности. Не только интроверт не может превратиться в экстраверта, но и психастеноид (самый уязвимый тип) не может превратиться в оптимиста, хотя, возможно, и мечтает об этом. Зато он может взять под контроль и ввести в приемлемые рамки некоторые мысли и реакции, разрушающие нетренированную психику. Храбрость рождается из хорошо тренированной трусости.

Есть исторический анекдот о том, как в Первую мировую сидели в окопах немец-военный и врач-еврей (тогда такие альянсы были не редкость). Военный, видя, как вздрагивает врач от свиста пролетающих пуль, решил подшутить над ним: «Как же вы дрожите, доктор! А я совершенно не боюсь. Вот вам преимущество арийской расы перед семитской!» — на что врач, очередной раз дернувшись, ответил с присущим своей расе депрессивным юмором: «Дорогой мой, если бы вы боялись так же, как я, вы бы уже умерли».

А отсюда мораль: иногда неважно, насколько вы боитесь. Главное, как вы себя ведете. Умение держать себя в руках в нужный момент может перевесить чашу весов в вашу пользу. А природная храбрость может сыграть со своим обладателем злую шутку и подставить его голову под топор судьбы. Или под пулю, смотря чем судьба воспользуется. К тому же некоторые испытания удивительным образом не вредят, а помогают личности: успешное преодоление стрессовых обстоятельств развивает чувство собственного достоинства, следовательно, выступает в качестве защитного фактора. Вот вам два парадоксальных защитных приема: обман себя и окружающих, создающий «улучшенное и дополненное» представление о личности; а также закаливание личности под влиянием неблагоприятных обстоятельств. Бесполезно спрашивать: что легче? Это и так ясно. А вот что лучше действует? Закаливание. Преодоление. Изменить свою сущность невозможно. Но изменить систему реагирования — можно и нужно.

К сожалению, люди, изо дня в день погружаясь в рутину будней, как правило, не находят времени для радикального улучшения собственной индивидуальности.

Они как бы пускают этот процесс на самотек — и личность развивается стихийно, путем броуновского движения — туда-сюда, вверх-вниз, вправо-влево, не поймешь куда. Целеустремленных натур мало. Амбициозных гораздо больше. И чаще всего нам не хватает какой-то малости, чтобы решить именно эту задачу, здесь и сейчас. Как писала польская газета «Пшекруй»: «То, что мы называем жизнью, — обычно всего лишь список дел на сегодня». Но для того, чтобы поставить в упомянутом списке очередную галочку, мы решаемся на крайне опрометчивые поступки. Кажется: сейчас я сделаю это (выпью, ширнусь, съем кусок торта, сыграю на бегах и куплю сто семнадцатую пару обуви), первый и последний (второй и последний, третий и последний и т. д.) раз. Мне бы только пройти следующее испытание, избавиться от нынешнего стресса, разобраться с очередной проблемкой — и все! Мамой клянусь!

Ах, не клянитесь мамой, дорогой наш опрометчивый читатель. Каждый «первый раз» может стать последним, а может и не стать. Жизнь постоянно испытывает нашу выносливость, и это не всегда закаляет. Чаще травмирует. К тому же хронический стресс угнетает психику, а тревожное состояние выматывает. И если попал в круговорот из стрессоров[3] и стрессов, поневоле ищешь «свой» допинг, вроде напитка или таблетки, который скорее оглушает и ослепляет, нежели мобилизует. То есть действует скорее во вред, нежели во благо. Да вдобавок личность, попавшая в сети аддикции, обманывает себя с изощренностью иезуита: мне бы только храбрости добавить, и я справлюсь с любым заданием. В том-то все и дело, что под кайфом индивид это задание скорее всего провалит. А потом, стараясь избавиться от чувства стыда и вины, снова прибегнет к кайфу. Очень неверная это подмога — искажение реальности посредством напитков, таблеток, уколов.

Словом, если вы не хотите, чтобы место борьбы и победы заняли неудачи и зависимость, тренируйте свое сознание. Для сознания (так же, как для мускулатуры) полезнее тренировка, чем допинг. Меру своей подготовленности к борьбе и тренингу вы узнаете, пройдя следующие тесты.

Решительный ли вы человек?



1. Что движет человеком в жизни прежде всего?

а) любопытство;

б) желания;

в) необходимость.



2. Как вы думаете, почему люди переходят с одной работы на другую?

а) из-за большей зарплаты;

б) другая работа им больше по душе;

в) их увольняют.



3. Когда у вас происходят неприятности, вы:

а) откладываете их решение до последнего момента;

б) у вас есть потребность проанализировать, насколько вы сами виноваты;

в) вы не хотите даже и думать о том, что произошло.



4. Вы не успели сделать вовремя работу и тогда:

а) вы основательно подготавливаетесь к объяснению;

б) заявляете о своей неудаче еще до того, как об этом станет известно;

в) с боязнью ждете, когда вас спросят о результатах.



5. Когда вы достигаете какой-либо поставленной цели, то встречаете известие об этом:

а) по-разному, в зависимости от цели, но не особенно бурно;

б) с бурными положительными эмоциями;

в) с чувством облегчения.



6. Что бы вы рекомендовали очень стеснительному человеку?

а) познакомиться с людьми другого склада, не страдающими застенчивостью;

б) избавиться от этого недостатка, обратившись за помощью к психологу;

в) избегать рискованных ситуаций.



7. Как вы поступите в конфликтной ситуации?

а) напишу письмо;

б) поговорю с тем, с кем вступил в конфликт;

в) попробую разрешить конфликт через посредника.



8. Какого рода страх возникает у вас, когда вы ошибаетесь?

а) страх того, что ошибка может изменить порядок, к которому привыкли;

б) боязнь потерять престиж;

в) боязнь наказания.



9. Когда вы с кем-то разговариваете?

а) время от времени отводите взгляд;

б) смотрите прямо в глаза собеседнику;

в) отводите взгляд даже тогда, когда к вам обращаются.



10. Когда вы ведете важный разговор, то:

а) то и дело вставляете ничего не значащие слова;

б) тон разговора обычно остается спокойным;

в) вы повторяетесь, волнуетесь и ваш голос начинает вас подводить.



Подсчет баллов

Посмотрите, ответы на какую букву (а, б или в) встречаются у вас чаще всего. Прочтите соответствующий раздел.

Вариант А. Вас нельзя назвать нерешительным человеком, но и решительности в вас не так уж много. Вы не всегда действуете достаточно активно и быстро, но только потому, что считаете — дело того не стоит. Вам нравятся отважные люди. Но часто вы оправдываете и нерешительных, считая, что их действия — результат не страха, а осмотрительности. Когда вы читаете книги или смотрите фильмы о смелых, отчаянных людях, то вам часто хочется оказаться на их месте.

Вариант Б. Вы — решительный человек. Вы слишком часто пренебрегаете вещами, которые считаете мелкими, незначительными. Но несмотря на это, вас ценят как самостоятельную и интересную личность. Если у вас есть еще чувство ответственности, то вам часто поручают сложные задачи. Хорошо, если в этом случае вас окружают люди другого типа, способные уравновесить вашу чрезмерную активность. Вам стоит более тщательно продумывать решения, которые вы принимаете.

Вариант В. Вас настолько пугает круговорот событий, что вы боитесь не только принимать решения, но и даже обдумывать их. Ваше психологическое состояние нельзя назвать стабильным, благополучным. Чаще всего вы настроены на критику ваших действий, нежели на похвалу. Если это действительно так, то у вас проблемы не только с самим собой, но и с окружающими.



Активный ли вы человек?



1. Убеждены ли вы в позитивном значении «школы жизни» для развития человека и для достижения определенных позиций в обществе?

а) да;

б) нет.



2. Хорошо ли вы себя чувствуете в атмосфере борьбы, соревнования, достижения замыслов?

а) да;

б) нет.



3. Какую из функций современных политических лидеров вы считаете более важной?

а) реализация практических задач;

б) деятельность, направленная на защиту человеческого достоинства и прав граждан.



4. Наша деятельность должна быть регламентирована:

а) религиозными положениями;

б) идеями прекрасного;

в) материальными соображениями;

г) всеобщим благосостоянием.



5. Если бы вам довелось выбирать друга, то вы остановили бы свой выбор на человеке:

а) предприимчивом, работящем, наделенным практическим умом;

б) думающем, мечтательном, оторванном от действительности;

в) человека со способностями руководителя и организатора.



6. Достаточно ли бывает у вас энергии, чтобы преодолеть встречающиеся на пути трудности?

а) да;

б) нет.



7. Считаете ли вы, что мы можем радоваться, что живем в такое активное время?

а) да;

б) нет.



8. Любите ли вы смотреть на огонь?

а) да;

б) нет.



9. Родились ли вы под одним из названных знаков зодиака: Лев, Овен, Стрелец?

а) да;

б) нет.



10. Легко ли вы переносите отказ, даже если знаете, что вашу просьбу выполнить невозможно?

а) да;

б) нет.



11. Разговорчивы ли вы?

а) да;

б) нет.



12. Живете ли вы по принципу, что каждая дорога ведет к цели?

а) да;

б) нет.



13. Любители ли вы действия, требующие быстроты?

а) да;

б) нет.



Подсчет баллов

1. а — 5, б — 0;

2. а — 5, б — 0;

3. а — 5, б — 0;

4. а — 0, б — 0, в — 0, г — 5;

5. а — 0, б — 5, в — 0;

6. а — 5, б — 0;

7. а — 5, б — 0;

8. а — 5, б — 0;

9. а — 5, б — 0;

10. а — 5, б — 0;

11. а — 5, б — 0;

12. а — 5, б — 0;

13. а — 5, б — 0;

От 0 до 45 баллов. К сожалению, энергичность не является вашим сильным качеством. Вы быстро устаете, неохотно берете на себя ответственность. Свое мнение держите при себе. Вы слишком осторожны в отношениях с окружающими и по большому счету равнодушны к людям. Решения вы принимаете с трудом. Ваша способность действовать зависят скорее от вашего воображения, чем от реального хода вещей. К тому же вас посещают не всегда обоснованные страхи. Вы нередко чувствуете себя беспомощным, неуверенным в себе и в завтрашнем дне. Эти ощущения заставляют вас проявлять пассивность.

От 45 до 65 баллов. Вы отличаетесь веселым характером, легко уживаетесь с людьми. В вашей натуре имеются черты руководителя. Вы энергичны и деятельны. Не очень хорошо переносите зависимость от других людей (например, от начальства). Склонны считать, что все, что вы знаете, есть результат ваших собственных изысканий. Вы в состоянии эффективно работать и распространять свои взгляды на окружающих. Вы превосходите окружающих энергичностью и быстротой принятия решений, умеете брать на себя ответственность. В своем окружении вы желаемы и любимы, прежде всего за свою динамичность и необычайную активность.

Чем меньше в вашем характере решительности и активности, тем больше вы нуждаетесь в одобрении, в поддержке, во внимании. Это повышает вашу уязвимость. Но главное, чтобы вы сами не снижали уровень решительности и активности, данный вам природой. И, соответственно, не повышали уровень своей зависимости от чужого мнения. Хотя есть период, когда любой человек настроен на внешнюю оценку, словно радиоприемник — на заданную частоту. И в то же время окружающие считают его вполне самостоятельным, а то и чересчур самостоятельным. Даже нахальным. Этот период называется «молодость». Его как-то принято считать прекрасным, почти безоблачным временем человеческой жизни. Что же касается проблем, сопровождающих взросление, то старшие ухитряются напрочь забыть о них. Ну ничего, мы им напомним.



Половина жизни и половина смерти



Почему у нас принято завидовать молодым? Мы с завистью говорим о долгой жизни, которая их ожидает, о том, какое у них «планов громадье», о том, какие перед ними возможности открываются — просто гигантские, в отличие от тех, которые имелись у нас в наше застойное время… И как-то невольно забываем о безусловном выигрыше зрелого возраста: по мере взросления мы избавляемся от самого опасного и коварного спутника молодости — от страха перед Ее Величеством Скукой. Кстати, этот страх действует на нашу психику гораздо разрушительнее, чем сама скука. Воображая себе череду неказистых, неотличимых друг от друга дней и ночей, мы повторяем в ужасе: «Так вот ты какая, моя долгая жизнь!» — и тем самым растим и пестуем свой новорожденный страх перед обыденностью. Кому-то удается избавиться от малютки, пока он не захватил все сознание и подсознание, а кто-то большую часть жизни проведет, ужасаясь неяркости собственного существования. Благо, в любом — даже самом роскошном — варианте существования найдется чему ужаснуться.

Больше всего в жизни Женя ценил креатив. По его мнению, только незаурядный человек мог прожить насыщенную интересную жизнь, полную невероятных событий. Не то, что его родители, например. Не надо думать, что Женя не любил маму с папой или конфликтовал с ними. Нет. Но он не мог понять, как люди могут жить, с головой погрузившись в рутину. Пять дней в неделю заниматься каким-то там сбытом и кадастром, а по выходным мотать на дачу. И никаких больших дел или значительных событий, кошмарных потрясений и безумных поступков. Если не считать семейных визитов к папиной маме, бабе Рае. Но и здесь не происходит ничего особенного, хотя могло бы. При встречах с невесткой баба Рая расцветает махровым цветом и хамит напропалую, а оба родака делают вид, что ничего не происходит. Они разговаривают с бабулей преувеличенно вежливыми монотонными голосами и не позволяют Жене даже огрызнуться, когда баба Рая принимается и за него. Приходится терпеть на общих основаниях. Вот и весь отпущенный экстрим. Да разве это жизнь!

Жене даже в голову не приходило, что в этой «рутине» прошло его счастливое детство, и вряд ли оно было таким комфортным и безоблачным, если бы папа с мамой жили по принципу «страсти в клочья»: безбашенно в кого-нибудь влюблялись, бросали семью, работу, занимались бы поиском себя в особо крупных размерах и решением вселенских проблем. И тогда уж точно жизнь ему сахаром не показалась бы, потому что скорее всего эта жизнь проходила бы под постоянным и неусыпным присмотром бабы Раи. Но юному максималисту некогда было задумываться о таких мелочах, тем более, что для себя он уже все решил. В его жизни будут совсем другие проблемы, проблемы, которые посещают талантливых творческих людей, а не какую-то там посредственность.

Женя собирался стать модным веб-дизайнером. А если ты не модный, то и дизайнером становиться не стоит. Правда, он уже испытал разочарование, когда поступил в художественное училище. Там заставляли учить кучу ненужных предметов, набивать руку на занятиях рисунком и совершенно игнорировали его творческую индивидуальность. А еще занятия начинались рано утром, прямо как в школе. Сдуреть можно! Женя считал, что работать он и так уже может: у него была масса идей, воображение, амбиции. Тратить время на людей, которые его не понимали, Женя считал полным отстоем. Он бросил училище, как только ему подвернулась работа. Он получил заказ на разработку сайта в интернете. Первые отчеты проходили великолепно, женины идеи нравились, его это окрыляло, он чувствовал себя кумом королю. Но потом пришлось все свои идеи увязывать в концепцию сайта. Учитывать тематику рубрик и многое-многое другое. И опять посыпалась рутина, от которой Женя упорно стремился бежать.

Эта кропотливая «ловля блох» страшно раздражала, отнимала силы и доводила до отупения. Тогда Женя пошел на хитрость, он предложил новую концепцию сайта, как он сам объяснил, «более крутую». С ним согласились, одобрили и… попросили побыстрее закончить, потому что поджимают сроки. И опять Женя остался один на один с рутиной и доводкой. Чтобы себя не мучить, Женя апгрейдил отдельные детали. Начальство выразило Жене свое недовольство: твои идеи прекрасны, но ты занимаешься мелочами, а воз и ныне там. Женя попробовал качать права: «Неужели вас не интересует качество? Ведь все можно сделать еще круче!» Но начальство интересовал готовый продукт к указанному сроку. Муки творчества в расчет не принимались. Женя еще пару недель пробуксовал над сайтом, а потом уволился. Пробовал устроиться в другие места. Но и там рано или поздно наступала та же самая история: в какой-то момент наваливалась рутина, и, что самое ужасное, она и оказывалась главной составляющей процесса. Женя изворачивался как мог, оттягивал время, чтобы только не заниматься унылыми мелочами. А когда разражался скандал, Женя уходил. И потом на его место непременно приходил кто-то другой, еще более суперкреативный, чем Женя, и таки доводил дело до конца. Только уже со своими идеями. Когда Женя об этом узнавал, ему становилось обидно. Выходило, что он проиграл. Но едва возникала мысль, что вот, снова впрягаться в бодягу, становилось тошно и хотелось куда-нибудь сбежать. Только куда?

Ливанский писатель Халиль Джебран сказал: «Желания — половина жизни; безразличие — половина смерти». Притом, что именно неумеренные и неуправляемые желания приводят человека на порог смерти и вежливо приоткрывают дверцу: не желаете ли войти, с хозяином познакомиться? Но общественное мнение, а точнее, стереотипы восприятия упорно рекламируют «половодье чувств»: чем безумнее ваши страсти, тем полноценнее ваша личность! А потому и к страстям (в частности), и к личности (в целом) вечно предъявляются завышенные требования. Они — то есть личность и ее страсти — должны непрерывно дерзать! Приносить ощущение полноты жизни! Делать мир ярким, красочным и великолепным до бесстыдства!

А еще страсти просто обязаны доставлять удовольствие. Благодаря их воздействию на личность индивид должен то и дело убывать в нирвану, иначе его страсти можно отнести к разряду второсортных или вовсе некачественных.

Первоклассные и упоительные страсти индивид может заполучить… где угодно. Современному человеку рекомендуется взращивать страсти на любой почве и получать удовольствие от всего подряд: от работы, от учебы, от секса, от семьи, от общения… Как же иначе? Иначе и жить не стоит! Хотя, честно говоря, такое количество удовлетворения неминуемо приведет к положительному стрессу (в психологии он называется «эустресс»). О том, как стрессы воздействуют на организм, мы уже писали в книге «Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье». Поверьте, эустресс, хоть и переносится лучше, чем стресс негативный (он же дистресс), может нанести серьезный вред и психике, и соматике[4] человека. Так что к рекомендациям, исходящим главным образом от масс-медиа, следует относиться осторожно. Погоня за тотальным удовлетворением не просто опасна в плане вреда для здоровья — она может обернуться полным провалом и в социальном плане.

Чрезмерная потребность в удовольствии приводит к тому, что психолог Конрад Лоренц назвал «тепловой смертью чувства». В своем исследовании «Восемь смертных грехов цивилизованного человечества» он пишет о том, как современные технологии поощряют общечеловеческое стремление избегать неудовольствия, а человечество идет навстречу технологиям, попутно обостряя свою чувствительность ко всем ситуациям, вызывающим неудовольствие, и столь же постоянно притупляя чувствительность ко всякому удовольствию. Можно сказать, что возникает такое явление, как толерантность: для наступления желаемого эффекта нужно непрерывно повышать количество стимулятора; а вместе с тем реакция на стимулятор постоянно понижается. Мы неизбежно привыкаем к удовольствию и нам нужно его все больше, чтобы всего-навсего почувствовать себя комфортно.

Но почему такое поведение рассматривается как один из смертных грехов или, по крайней мере, как путь, ведущий к пагубным последствиям? К. Лоренц дает такое объяснение: «Возрастающая нетерпимость к неудовольствию — в сочетании с убыванием притягательной силы удовольствия — ведет к тому, что люди теряют способность вкладывать тяжелый труд в предприятия, сулящие удовольствие лишь через долгое время. Отсюда возникает нетерпеливая потребность в немедленном удовлетворении всех едва зародившихся желаний… преувеличенное стремление любой ценой избежать малейшего неудовольствия неизбежно влечет за собой исчезновение определенных форм удовольствия, в основе которых лежит именно контраст. Как говорится в «Кладоискателе» Гете, «веселым праздникам» должны предшествовать «тяжкие недели»; этой старой мудрости угрожает забвение. И прежде всего болезненное уклонение от неудовольствия уничтожает радость». Психолог Гельмут Шульце, называвший радость «божественной искрой», отмечал, что в теории Фрейда присутствует обозначение наслаждения, но нет понятия радости. Зато это понятие неизбежно возникает там, где речь идет о самореализации личности, а не просто об удовлетворении потребности.

Психолог Абрахам Маслоу назвал радость термином «пик-переживание» — это лучшие моменты человеческой жизни, которые могут длиться несколько минут или несколько часов и характеризуются «чувством открывающихся безграничных горизонтов, ощущением себя одновременно и более могущественным, и более беспомощным, чем когда-либо ранее, чувством экстаза, восторга и трепета, потерей ощущения пространства и времени»; а также «плато-переживания» — более устойчивые и длительные ощущения, во время которых возникает новый, глубокий способ видения и мироощущения, появляются фундаментальные изменения отношения к миру, изменяется точка зрения, создаются новые оценки и усиленное «сознавание» мира. Маслоу видит в таких состояниях возможности для развития индивидуальности, а не просто для приятного времяпрепровождения. В процессе пик-переживания или плато-переживания происходит перестройка индивидуальной системы ценностей: именно в эти моменты личность взрослеет, создавая, помимо стандартных и базовых потребностей, свои собственные стремления и установки. То есть строит свой собственный мир и учится ценить то, что удалось построить.

Препятствия, возникающие на пути к «плато» и «пикам», также создают тот самый контраст, который позволяет оценить степень необходимости поставленной задачи. Благодаря им человек учится производить сознательный отбор целей, обмер ресурсов и отсев капризов. И наконец, он учится переносить периоды рутины, то есть приобретает способность к длительному и добросовестному труду ради лучшей перспективы, а не только ради сиюминутного удовольствия. Между прочим, именно эта способность служит признаком зрелой личности, а вовсе не «буйство глаз», «половодье чувств» и прочие эмоциональные катаклизмы, не тем будь помянуты.

Да, приходится признать: именно рутина, а отнюдь не энтузиазм, сопутствует ощущению жизни как «бесконечного будущего», о котором говорил Шопенгауэр. Это ей мы приносим в жертву большую часть времени, а вовсе не великим делам, которые нас ждут. Ждут-ждут и никак не дождутся. Потому что наше сознание (и подсознание) сильно занято: мы изо всех сил скучаем. А по ходу нарастания скуки постепенно теряя веру в себя, а следовательно, и в свое предназначение. Где уж тут взбираться на какие-то пики? Тут бы в трясине негатива не потонуть.

Притом, что рутина и ее главный эффект — скука — не донимали бы нас с такой страшной силой, если бы мы вовремя сделали некоторые полезные выводы о природе обыденной, неяркой стороны жизни. Скука — практически неотъемлемый «побочный эффект» избытка сил и времени.

Скука логически вытекает из молодости, как результат из уравнения. Надо только правильно подставить данные.

Условия уравнения таковы: мы имеем молодой сильный организм, которого периодически плющит и колбасит от переизбытка гормонов; плюс высокие, если не сказать завышенные требования к себе и к миру; плюс отсутствие не только жизненного опыта, но и умения обрабатывать добытую информацию так, чтобы она превращалась в опыт; плюс неспособность отсрочить получение желаемого; плюс базовая тревога, свойственная всем молодым людям, переживающим стадию взросления и социализации[5]. На самом деле таких переменных гораздо больше, а само уравнение гораздо сложнее, но для иллюстрации вполне достаточно. Теперь вы понимаете, отчего эта реальность совершенно не устраивает большую часть представителей младшего поколения: она невыразимо скучна. А вернее, кажется таковой. Чтобы избавиться от подобного ощущения, человеку необходимо серьезно поработать над собственной личностью. Иначе он никогда не научится управлять своими чувствами, а значит, и своей жизнью.

Так, в детстве, юности и молодости кажется, что удовольствие — проблема наличия объекта, а не субъекта.

То есть проще говоря, дайте мне что-нибудь приятное для моих органов чувств, а уж я-то оттянусь на всю катушку! И даже мысли не возникнет про необходимость развивать и органы чувств, и все свое восприятие, и способность усваивать информацию на все сто процентов, а не на тридцать, как это делает торопливое сознание, не умеющее концентрироваться на задаче… Хотя именно она, эта поспешность, отнимает у человека шанс найти себя и выбрать собственный путь к успеху.

Неистовое желание «жить интересной жизнью» возникает вне зависимости от наличия у человека достаточного опыта, перспектив, возможности и ответственности. Как отмечали психологи Б.М. и М.Б. Левины, «на всех дорогах в мир взрослых — непролазные пробки. Скорость ограничена, обгон запрещен, поворота вправо, поворота влево — нет, подача звуковых сигналов запрещена. А так хочется скорости, движения, удачи, впечатлений! Терпения не хватает — нет пока должной закалки. А нетерпение заставляет искать заменители реального движения». Нетерпение гонит молодежь на поиск эрзаца, который больше походит на кошмарный сон, чем на интересную жизнь. Каких только глупостей не делает незрелая личность в попытках «раскрасить» свое блеклое существование! И самой страшной из содеянных глупостей, как правило, бывает употребление опьяняющих веществ и заработанная в погоне за тотальным удовлетворением психологическая зависимость. А в результате — полные и непреложные кранты всем честолюбивым помыслам и творческим замыслам. Канун да ладан. Вот к чему приводит поспешность в борьбе с нормальной молодежной скукой.

Приходится мириться с тем, что для выполнения списка дел на сегодня (которое, собственно, и есть жизнь в ее среднестатистическом выражении) вовсе не требуется столько энергии, сколько бурлит в молодом организме. И с тем, что повседневная рутина совершенно не похожа на прямой и короткий путь к вершинам успеха. А из этих предпосылок следует вывод: молодые люди во все времена довольно сильно скучают и даже боятся, что придется проскучать всю жизнь. Им кажется, что это очень долго. Об этом состоянии еще Шекспир писал:





«Мы дни за днями шепчем: «Завтра, завтра».
Так тихими шагами жизнь ползет
К последней недописанной странице.
Оказывается, что все «вчера»
Нам сзади освещали путь к могиле»[6].





К сожалению, взрослые в большинстве случаев не понимают шекспировских страстей, терзающих подростковую психику. И нередко вместо оказания помощи старшее поколение начинает давить на младшее, а в качестве аргумента использует сомнительной свежести воспоминания о своей собственной прекрасной юности. Им с расстояния в пятнадцать-двадцать лет кажется, что лично они на той самой заре туманной юности знай себе распевали: «какой прекрасный день, какой прекрасный пень, какой прекрасный я и песенка моя!» Даже если в роли ближайшего пня оказывался преподаватель, начальник, милиционер или просто мужик с пудовыми кулаками. Уж так нам весело жилось!

И пока взрослые вязнут в сиропе воспоминаний, страх перед безрадостно-макбетовским исходом жизни толкает молодежь на необдуманные буйства. Мы предчувствуем читательское недоумение: а что, бывают обдуманные буйства? Конечно, бывают. Человек, знающий, что он может себе позволить и на что у него хватит физических, психических и экономических ресурсов, может и побузить. Как гласит английская пословица: «Бери что хочешь и плати за это».

В отличие от «рационального шалуна», твердо знающего цену всего, что ему захочется взять, младшее поколение ничего ни про какие ресурсы не знает и на ценники не смотрит.

Поэтому у нее нередко возникают странные иллюзии: например, насчет того, сколько стоит человеческая жизнь. А на фундаменте иллюзий возникают странные идеи насчет того, как этим установкам соответствовать.



Страх легионеров



Иногда это похоже на откровения солдата французского Иностранного легиона, который не хуже Рембо пулю из собственного тела зубами вынет, зашьет рану чем бог послал и, пренебрегая правилами гигиены, весь в крови двинет на врага: сплошной спортивно-боевой экстрим, сексуально-эмоциональный экстрим, а заодно и наркотически-алкогольный экстрим.

Стандартный романтический образ, целиком построенный на архетипе героя[7]: гиперсексуален, агрессивен, не брезглив, желудочно-кишечными расстройствами не страдает, без семьи и без определенного места жительства, а потому неуловим, неуязвим и нафиг никому не нужен.

Естественно, бомж по имени Рембо абсолютно бесстрашен. Он не боится никого, зато его боятся все, даже влюбленные в него фигуристые блондинки. Несмотря на то, что упомянутый герой в перерывах между романтическими свиданиями спасает всех своих белокурых возлюбленных от смертельных опасностей, которые, впрочем, сам и накликал. Нормальное поведение. Для архетипа.

К сожалению (или к счастью), люди не настолько одномерны, чтобы индивидуальность (даже весьма неразвитая) могла целиком уместиться в рамках литературного (или кинематографического) персонажа. Поведение, которое так привлекает в персонаже, у реального человека свидетельствует о наличии серьезной психологической проблемы, которую психолог Карен Хорни называла «невротической потребностью». Это иррациональное решение обычного, но оттого не менее важного вопроса: как добиться успеха в жизни? Невротическая потребность предлагает варианты ответа, которые только для архетипов хороши:

1) невротическая потребность в любви и одобрении представляет собой стремление доставлять другим удовольствие и соответствовать их ожиданиям — даже вопреки собственным желаниям; человек живет ради хорошего мнения о нем окружающих и чрезвычайно чувствителен к любому знаку отвержения и недружелюбия;

2) невротическая потребность в «партнере-опекуне» делает человека паразитом, который переоценивает любовь и чрезвычайно боится быть брошенным и остаться в одиночестве;

3) невротическая потребность в узком ограничении жизни выражается в нетребовательности, скромности и незаметности; личность удовлетворяется малым и старается не бросаться в глаза;

4) невротическая потребность в силе формирует стремление к силе ради нее самой, неуважение к другим, огульное восхваление к силе и презрение к слабости; люди, боящиеся проявлять силу открыто, могут пытаться управлять другими посредством интеллектуальной эксплуатации и превосходства; другой вариант этого стремления — потребность в вере во всемогущество воли, благодаря чему появляется убеждение, что усилием воли можно добиться всего;

5) невротическая потребность в эксплуатации других;

6) невротическая потребность в значимости, когда самооценка определяется уровнем публичного признания;

7) невротическая потребность в том, чтобы быть объектом восхищения, заставляет создавать «дутый» образ самого себя: мною должны восхищаться просто потому, что это я, а не в зависимости от моих дел и достижений;

8) невротическая потребность в личных достижениях вызывает стремление быть лучше всех, всех превосходить и достигать все больших вершин — без оглядки на собственные возможности и реальные желания;

9) невротическая потребность в самодостаточности и независимости формируется в результате разочарования в теплых, приносящих удовлетворение отношениях с другими людьми, когда человек старается отдалиться от всех и становится одиночкой;

10) невротическая потребность в совершенстве и безупречности заставляет бояться ошибок и критики, поэтому люди с такой потребностью стремятся быть неуязвимыми и непогрешимыми; они ищут в себе пороки и слабости, чтобы иметь возможность скрыть их до того, как эти болевые точки станут известны окружающим.

Снисходительное отношение к подобным отклонениям (ну, это всего лишь перегибы, ошибки молодости!) тем более широко распространено, чем чаще невротики достигают успеха, ставя свою «гиперпотребность» на службу карьерному росту. Оценивая состояние человека по общественному положению, которое тот занимает, люди нередко забывают о том, что каждая из описываемых гиперпотребностей имеет чудовищную власть над личностью и уже не ведет, а попросту тащит индивида в заданном направлении, портит ему жизнь и характер, огрубляет и оглупляет его натуру, как всякий невроз.

Ошибочное представление как о сущности успеха, так и о дорогах, ведущих к успеху, пронизывает все структуры личности.

Психолог Андраш Ангъял отмечал, что невротика нельзя «представить как гнилую половинку здорового яблока или отдельную опухоль внутри человека, как растение, которое можно вытащить с корнем, не нарушая и не изменяя остальной личности. Невротический человек невротичен во всем, в любой сфере жизни, во всех трещинах и трещинках своего существования». Но в то же время в разумном соотношении и в управляемом варианте все эти потребности помогают личности развиваться, постигать мир и познавать себя. Поэтому искоренять описанные стремления ни в коем случае не требуется. Надо лишь ввести их в адекватные рамки. Не то как раз превратишься в архетип.

Кстати, это не пустая угроза. На жизненном пути мы встречаем множество лиц, коим вполне удалось упростить собственную личность до уровня простейшего психологического конструктора вроде «Лего». Их взоры ясны, принципы неколебимы, установки отчетливы, умы невинны. Мы натыкаемся на очеловеченные архетипы в школах и в институтах, на предприятиях и на отдыхе, в поликлиниках и в магазинах. Потеряв свободу индивидуального выбора, взамен они обретают четкость безличной функции: ведь архетипу предписано действовать определенным образом и иметь определенное отношение к жизни. И никаких «вариаций на тему».

Опять-таки неясно, к сожалению или к счастью, но личности мало быть функцией. Она (личность) от существования в рамках функции болеет и даже может с ума сойти. Поэтому не следует попадаться на крючок общественно одобряемых образцов, всплывающих и в массовой культуре, и в классическом искусстве.

Жизнь, подражающая искусству, ничуть не свободнее жизни, подражающей телевидению.

А чтобы перестать подражать, надо перестать бояться. Конечно, принять себя целиком — не столько удача, сколько работа. Психолог Карл Роджерс отмечал, что люди часто формируют и укрепляют совершенно не соответствующий действительности образ себя — причем отнюдь не всегда это бывает положительный образ! Например, чувствуя себя неудачником, личность исключает из сознания или искажает данные, противоречащие «подретушированному» образу: так, продвижение по службе воспринимается не в качестве заслуженной награды, а в качестве проявления жалости со стороны начальства. И потом, исполняя новую должность, человек намеренно совершает ошибки — все, чтобы доказать миру: не надо меня хвалить и уважать, я недостоин!

Но зачем подтверждать выдуманный статус неудачника? Затем, что он подкрепляет некогда составленный образ собственного «Я». К. Роджерс называл его Я-концепцией. Если в окружении индивида происходят события или появляются люди, демонстрирующие чувства и идеи, «отбракованные» Я-концепцией еще в детстве, индивид начинает нервничать — как ему кажется, без всякого повода. Он будет критиковать чье-то поведение — например, чужую агрессивность и сексуальность — внутренне отрекаясь от собственной агрессивности и сексуальности. Или, наоборот, презирать слабость и мягкосердечие другого человека, надеясь искоренить те же свойстве в себе самом. Так личность защищается от нового опыта: деформируя восприятие, отвлекая сознание, закрывая каналы получения информации. Зачем? Во имя целости и сохранности Я-концепции. Даже если она не соответствует потребностям и сигналам, исходящим от собственного организма личности.

Выход один: сменить реакцию безоговорочного отвержения опыта на реакцию анализа полученных данных. Откуда полученных? Да от тела, откуда же еще. Оно (тело) дает мозгу достаточно информации, просто мозг не дает себе труда расшифровывать. Нормальный человек, в отличие от архетипа или от застывшей Я-концепции, должен постоянно оценивать свои переживания, чтобы увидеть, насколько они требуют изменения ценностных установок. Карл Роджерс писал об этом методе: «По мере того, как индивид все больше воспринимает и принимает в свою Я-структуру свои органические переживания, он обнаруживает, что замещение системы ценностей — во многом основанной на искаженных интроекциях[8] — постоянный процесс».

Чтобы стать на этот путь, первым делом надо научиться не бояться. Не нагнетать в себе чувство безнадежной скуки. Не поддаваться ощущениям беспомощности и бесполезности. Не провоцировать возникновение и развитие невротических потребностей. Не искать обходных и объездных путей для скорейшей самореализации. Не покупаться на приглашения эскапизма[9]. Не гоняться за удовольствиями с опасностью для жизни. Честно говоря, можно продолжать в том же духе долго-долго: не… не… не…

Хотя им, молодым, кого жизнь третирует, от подобных советов проку никакого. Притом, что жизнь, со свойственным ей равнодушием, третирует всех — и пугливых, и храбрых, и чувствительных, и твердолобых. Буквально с детских лет. Эрих Фромм писал: «Человек есть осознающая себя жизнь, он постигает себя, своего ближнего, свое прошлое и возможности своего будущего. Это восприятие себя как отдельного существа, понимание краткости собственной жизни, того, что не по своей воле рожден и вопреки воле своей умрет, что он может умереть раньше, чем те, кого он любит, или они раньше него, ощущение собственного одиночества, беспомощности перед силами природы и общества — все это делает его отчужденное, разобщенное с другими существование невыносимой тюрьмой. Он стал бы безумным, если бы не мог освободиться из этой тюрьмы, покинуть ее, объединившись в той или иной форме с окружающим миром и людьми»[10].

В раннем детстве индивид осознает себя как отдельное существо, и сразу же возникает потребность в преодолении этого комплекса ощущений — своего страха, своей слабости и всей своей отдельности в целом.

Из этой потребности, как мы уже говорили, может выйти много хорошего. Или много плохого. Смотря какое решение проблемы предложит человеку подсознание. А оно коварно, наше подсознание. И легко выдает ограниченность действий за первоклассную защиту. В результате чего личность уходит в оборону: строит глухую стену между собой и миром, развивает невротическую потребность, превращает свободное сознание в ряд автоматических реакций, подтверждает свой отказ от полноценной жизни. Так в Древнем Риме вольноотпущенные гладиаторы по своей воле возвращались на арену, снова и снова становясь игрушкой в руках судьбы — лишь бы не пользоваться полученным правом на собственный выбор и личную ответственность. Это решение парадоксальным образом избавляло их от страха и от скуки.

А что касается обретенной, но тут же утраченной свободы, то ее с легкостью замещали добрый старый способ «расслабления», получивший название оргиастического поведения. Во время оргий человек традиционно обретал иллюзию единения с мирозданием, с другими людьми, с высшими силами, руководящими природой и судьбой. Опьяняющие вещества и ритуалы, сформированные за тысячелетия человеческой цивилизации, предназначались именно для того, чтобы отдельное существо хоть ненадолго утратило свою отдельность и слилось с мировым бытием. Или, проще говоря, словило кайф и отъехало в измерение глюков.

Проблема таких «отъездов» заключается в том, что рано или поздно приходится возвращаться. И с каждым возвращением обнаруживается, что дела у отдельного существа идут все хуже и хуже.

В ходе путешествий по другим измерениям индивид безвозвратно теряет полезные навыки ориентации и приспособления к действительности.

А действительность жестока к неумехам. Особенно к психологически зависимым неумехам, пренебрегающим реальностью, дарованной нам не только в эмоциях и ощущениях, но и в решениях и отношениях. И некому пожаловаться на беспощадность окружающего мира, и бесполезно бегать кругами с криком: покажите, где тут выход! Да есть ли он вообще, этот выход?



Выхода нет, но есть переходы



Личность, как и жизнь вообще, больше похожа на дерево, чем на скульптуру. Ее рост, развитие и самореализация зависят не только от условий, в которых она существует, но и от ее собственный усилий, направленных на то, чтобы вырасти, развиться и реализоваться. Об этом мы писали в книге «Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье», поэтому сейчас лишь повторим основной постулат: если человек не изменится сам, то и мир вокруг него не изменится ни на йоту. А поскольку меняться самому — процесс тяжкий и долгий, многие пытаются отыскать другую реальность, более волнующую, динамичную и управляемую. Средств для перемещения из одного мира в другой более чем достаточно. И все, как одно, психотропные, то есть буквально «меняющие направление психики». Их действие механически превращает повседневную рутину в захватывающую игру. Правда, это ненадолго: по мере привыкания формируется зависимость, снижается чувствительность, возрастает доза, разрушается система ценностей — словом, игра превращается в болезнь. А все так невинно начиналось: ну скучал человек, ну не знал, чем себя занять… С кем не бывает?

Да, скука плюс желание развеяться посещают всех и каждого, оттого эти состояния и не вызывают никакого беспокойства. Максимальной реакцией со стороны взрослых на привычную живую картину «Скучающий подросток» будет реплика «Делом займись!», подразумевающая несколько вариантов дела: уборку комнаты, приготовление уроков, чтение какого-нибудь Чернышевского, добросовестно протоколировавшего сны латентной[11] нимфоманки Веры Павловны… У старшего поколения всегда найдется ряд заданий, не столько развеивающих, сколько усугубляющих скуку. Ведь занятые родители хотят одного: чтобы ребенок не лез в их «взрослые» игры, а посему необходимо нагрузить его особыми «детскими» делами. Нет, здесь нет ошибки.

То, что для взрослого — всего лишь игра, деловая или психологическая, то для ребенка — дело, самое важное в его жизни. Усвоение информации, накопление знаний о мире, о себе и о других.

И все-таки старшие нередко (или почти всегда) категорически пресекают попытки «сунуть нос» и отводят детское любопытство от взрослых тайн, как реку — из природного русла в новое, искусственное. Но точно так же, как смена речного русла может вызвать экологическую катастрофу, любопытство, неверно перенаправленное, становится разрушительной силой.

Большинство подростков и молодых людей в качестве главного фактора, вовлекающего детей и молодежь в наркотическую зависимость, называют любопытство. На втором месте — желание уйти от неприятной реальности, снять тревогу. На третьем месте — одиночество подростка. Причем о детском любопытстве взрослые осведомлены, зато о тревоге и одиночестве подрастающего поколения, как ни странно, имеют лишь смутное понятие. Это видно из социологических опросов: только 4,2 % опрошенных родителей и преподавателей школ и вузов вспомнили об одиночестве ребенка, 10,8 % — о дискомфортном восприятии реальности. Зато и родители, и преподаватели охотно переложили основную тяжесть вины на СМИ, которые якобы вовсю пропагандируют насилие, секс и наркоманию — 61,2 %; на молодежных кумиров, которые (тоже якобы) и сами употребляют наркотики, и склоняют к этому подрастающее поколение — 33,4 %; на самих детей, не представляющих всей опасности заболевания — 48,2 %.

Итак, с точки зрения старшего поколения, в эпидемии наркомании виноваты интернет, попса, фильмы, сериалы и журналы, а также сама непредусмотрительная молодая поросль, слишком любопытная, внушаемая и легкомысленная. Словом, все как сказал писатель Майкл Муркок: «Детство — счастливейшие годы жизни, но только не для детей».

Родители и учителя вносят свою посильную лепту и в чувство одиночества, и в чувство дискомфорта, и в чувство тревоги, тисками сжимающее сознание ребенка, но не желают признавать своего «соучастия».

Отругать «эти бессовестные масс-медиа и этого безалаберного отморозка» куда легче, чем задаться вопросом: а так ли прекрасно детство «отморозка», если он страшно одинок и разочарован в свои неполные четырнадцать (именно в этом возрасте большинство наркоманов втягивается в зависимость)?

Ведь мы, старшие, по старинке привыкли мерить благополучие не только телесное, но и душевное незыблемой триадой «сыт-обут-одет». Читателям, которые сейчас искренне недоумевают: «А чего им (детям) еще надо?» — советуем прочесть нашу первую книгу о зависимости. Там немало сказано о теории развития личности, созданной Абрахамом Маслоу. Здесь мы ограничимся кратким напоминанием об иерархии потребностей, сформулированной Маслоу:

1) физиологические потребности — еда, вода, сон и т. п.;

2) потребность в безопасности — стабильность существования, порядок;

3) потребность в любви и принадлежности — семья, дружба;

4) потребность в уважении — самоуважение, признание;

5) потребность в самореализации (которую специалисты называют самоактуализацией) — развитие способностей.

Первая категория — материальные блага (еда, вода, сон, кров, одежда и пр.) — действительно, доминирует и должна удовлетворяться раньше остальных. До того, как человек насытится и спрячется от непогоды, его мало что волнует. «Перебить» эту потребность может лишь сильный страх, поскольку безопасность — столь же сильная потребность, как и потребность в жилье и пище. Но ведь тревожное состояние и негативное отношение к окружающему миру — это же и есть утрата чувства безопасности! Причины для такой «потери» могут быть самыми разными — все зависит от конкретной личности и от конкретных условий ее существования. Но, тем не менее, получается следующее: у современных детей потребность в безопасности удовлетворена весьма слабо. Впрочем, это не удивительно.

Мы живем в переходный исторический период, когда и у старших, и у младших нередко возникает стандартная реакция — аномия[12], самое экстремальное выражение которой есть самоубийство.

Главное, чтобы поколения друг друга не накручивали, не грузили и не подстегивали. А ведь они только этим и занимаются, оттого и используют прессинг в качестве приема ближнего боя… пардон, общения.

С той же легкостью, с которой старшее поколение переложило вину за распространение наркомании на прессу, телевидение, интернет, а заодно и на неразумных детей своих, оно переходит от общения к давлению: ты не ценишь того, что имеешь, вот у меня в твоем возрасте никакого компьютера в помине не было, я ходил/ходила в индийский джинсах, на лето меня отправляли в пионерлагерь, а икру и крабов я видел/видела только на фотографии в «Книге о вкусной и здоровой пище»! Все правда, так оно и было в далекие восьмидесятые, не говоря уже о семидесятых. Но это не значит, что обладателям приличных джинсов и персональных компьютеров, посетителям Анталии и поедателям икры куда как легко живется. Ибо сказано у Маслоу в теории самоактуализации: «Человек может жить хлебом единым — если ему не хватает хлеба. Но что происходит с желаниями человека, когда хлеба достаточно, когда его желудок постоянно сыт? Сразу же появляются другие, более высокие потребности и начинают доминировать в организме. Когда они удовлетворяются, новые, еще более высокие потребности выходят на сцену, и так далее».

А вот сокрушаться по поводу бесконечной смены одних потребностей другими не стоит. Именно они превращают индивид в индивидуальность. Поэтому оставь свой прессинг всяк подростка растящий! Или, проще говоря, будем объективны: подавление высших потребностей так же болезненно, как подавление базовых. Одиночество и тревога терзают душу не слабее, чем голод — пищеварительный тракт. В то же время к этой двоице нередко присоединяются и желание быть «как все», и отсутствие жизненных перспектив… В общем-то, обычное состояние для переходного периода: психологические стратегии для отражения внешних атак пока не выработаны; ни самостоятельности, ни независимости социального характера подросток, естественно, сформировать не в силах. И вот на эту зыбкую, неустойчивую, хрупкую натуру внешний мир давит со страшной силой, заставляя один за другим делать очень серьезные, прямо-таки судьбоносные выборы — в плане близких отношений, сексуального опыта, будущей профессии и т. п. Это же, как выразился М. Жванецкий, «мордой об жизнь»! Неудивительно, что многие ищут «качественно новых путей». То есть становятся отказниками. Косят от жизни, как от армии.

Не желая выполнять требований окружающей действительности, подростковая психика создает деформированную систему ценностей.

В которую, как вы понимаете, старается по возможности не включать так называемых традиционных ценностей: высокого социального положения, неуклонно растущего благосостояния, прочных семейных связей, здорового потомства, одобрительных отзывов — устных и письменных — со стороны общества… Все эти вещи, весьма и весьма полезные, объявляются мещанскими, обывательскими, мелкими, ничтожными, банальными и устарелыми. За что, спрашивается? За то, что ради них придется выполнить много тяжелой и скучной работы. Единственный способ от нее отбояриться — признать все вышепоименованные блага несущественными и незначащими для истинного артиста, гедониста, джентльмена, концептуала, маргинала… В деформированной системе ценностей место вытесненных традиционных установок на успех, как правило, занимают инфантильные фантазии: о свободе, полученной путем чудесного прорыва за мифическую грань реальности, равно как и об открытиях, совершенных в ходе удивительных озарений. То есть о том же успехе, но достигнутом в обход рутинных усилий, направленных на покорение действительности. Так проявляет себя подавленная, искаженная потребность в уважении и самореализации. Все-таки человеку необходим успех — хоть какой-нибудь. Банальный, общепринятый, или оригинальный, ни на что непохожий — лишь бы преуспеть.

С другой стороны, существуют люди, буквально тонущие в успехе. С раннего детства любящее и заботливое окружение на тарелочке с голубой каемочкой подносит им полное и немедленное удовлетворение любой потребности. Вся эта трепетная забота формирует избалованную и, главное, ни в чем не заинтересованную особь. А в первую очередь упомянутая особь не заинтересована в собственном развитии. Делегируя ответственность за свою судьбу родным и близким, «золотая молодежь» оказывается в опасной близости от того же всеподавляющего чувства ненужности и бессмысленности освоения мира. Зачем? «Сами предложат и сами все дадут», как обещал Воланд Маргарите, наставляя ее в красивом, но бесполезном позерстве. Но на то он и дьявол, чтобы дезинформировать наивных. И молодежь, пораженная скукой абсолютного благополучия, встает по отношению к реальности в позу капризного диктатора, предъявляющего неумеренные требования. Не всегда родители подобных «инфантов» оказываются в состоянии носить свое дитятко в зубах всю жизнь. Рано или поздно даже инфанты осознают: все-таки придется предпринимать какие-то действия на предмет выживания. А то ресурсов не хватит — ни на высшие потребности, ни на базовые.

Так или иначе, жертвами психологической зависимости становятся представители всех классов и групп. Дети из беднейших слоев населения, ставшие беспризорниками при живых родителях, нюхают клей «Момент» по пятьдесят рублей тюбик, а наркоманы из обеспеченных семей составляют «элиту», потребляющую героин по тысяче-полторы за грамм. Но для психики и соматики наркомана это уже не принципиально.

Оказывается, для нормального развития личности необходимо умело дозировать и комфорт, и дискомфорт.

Если прессинг со стороны действительности окажется слишком сильным для формирующейся личности, резко возрастает опасность обращения к «альтернативной реальности», более доброжелательной и щедрой. И наоборот, если судьба все сыплет и сыплет подарками, а родные подкладывают соломки там, где можно упасть и ушибиться, — утрачивается сама способность чего-то хотеть. Тогда вожделенным выходом из скучного реального мира становятся психотропные средства — проводники в неисследованный мир глюков. Оптимальное соотношение нагрузок и наград заочно, разумеется, не установишь. Ни с детьми, ни со взрослыми. Что бизнесмену здорово, то филологу — смерть. И наоборот. Одно можно сказать точно: человек должен иметь стимулы для изменения и развития. Причем с самых ранних лет.

Если индивид пытается, ничего не меняя, прожить жизнь с неразвитым восприятием, неопределенными потребностями и неизбывной скукой в душе, вряд ли из этого сочетания условий выйдет нечто стоящее. Поэтому единственный выход из пробки, подстерегающей молодого человека на въезде во взрослую жизнь — проявить терпение и упорство, напрячь все свои стратегические способности, а главное — не покупаться на подделки и заменители реальности, которыми в изобилии торгуют на обочинах ясноглазые, но бойкие граждане бывших союзных республик и некогда дружественных держав. Они вас плохому научат. И не они одни.

Сегодня Россия, можно сказать, держит круговую оборону и против добрых старых традиций повальной алкоголизации, и против контрабанды природных наркотиков из Афганистана, Пакистана, Малайзии через Азербайджан, Казахстан, Киргизию, Узбекистан, Туркменистан и Таджикистан, а также синтетических наркотиков из Нидерландов, Польши и Германии, в изобилии поставляющих на российский рынок «экстази» и другие высококонцентрированные средства. Притом, что отечественный производитель неустанно налаживает производство психотропных «пропусков в Зазеркалье» в Приморье, Хабаровском крае, Читинской области, Бурятии, Тыве. А оттуда наркотраффик идет в крупнейшие города Сибири, Урала, Центральной России. Можно сказать, огромный российский рынок не дает наркобизнесу покоя.

Причем весь этот бизнес построен на любопытстве, скуке, тревожности и разочаровании в жизни — чувствах, посещающих любого подростка.

Потенциальный клиент наркоторговца отличается лишь тем, что не хочет или не умеет взрослеть, а просто пытается убежать от действительности, как дичь бежит от хищника.

Вообще, инфантильное сознание крайне уязвимо в плане аддикции. Стараясь компенсировать негативные переживания, которыми богата повседневность, незрелая натура ищет самый короткий и прямой путь к восстановлению самоощущения, поврежденного будничным существованием.



Смертельное убежище от жизни



Большинству людей кажется, что увеличение дозы удовольствий помогает растворить в морях меда проклятую ложку дегтя — и практически без следа. Вдобавок своеобычная человеческая жадность до удовольствий в первые десятилетия жизни дополняется особенностью полудетского восприятия эмоций: в мозгу еще не работают природные контроллеры и стопоры, ограничивающие не только действия, направленные на получение желаемого, но и саму силу желания.