Эдельман Николай
Ночь в городе
Николай Эдельман
НОЧЬ В ГОРОДЕ
1.
Уже вечерело, когда Леонид Герц подъезжал к городу. Солнце в такт подъемам и спускам дороги выскакивало из-за зазубренной кромки леса слева от шоссе, и тогда Герц прищуривался, защищая глаза от его ещё яркого света. Лесные поляны и заросшие тростником болотца, появляющиеся по сторонам дороги, неторопливо натягивали на себя тот налет вечерней таинственности, который хорошо знаком всем, кому случалось путешествовать на поезде или в автомобиле в эти предзакатные часы, и Герц вновь чувствовал тоскливую неуверенность, которая возникала в нем, когда солнце исчезает за горизонтом, равнодушная природа готовится ко сну, и пора уже думать о ночлеге, а ты все гонишь машину по серой ленте шоссе навстречу неизвестности - хотя на этот раз все известно: он подъезжает к городу, в городе живет старинный друг Симон, а вот и его адрес: Бардачная, 25, квартира 28, телефона нет, но ещё две недели назад отправлено письмо, и Симон должен ждать гостя. Правда, почта нынче работает из рук вон плохо, и письмо могло ещё и не дойти, но Симон, конечно, все равно будет рад - сам сколько раз звал приезжать. Не то что бы они были настолько близко знакомы в том ещё недавнем, но безвозвратно ушедшем прошлом; хотя, признаться, немало водки вместе выпили и немало в памяти осталось походов по вонючим пивнушкам, невинного праздничного хулиганства и всего того, что называется приключениями бурной молодости. Но Герц знал, что попытки воскресить прошлое безнадежны и бессмысленны; ну, встретятся, посидят, потолкуют о былых временах, о старых знакомых, которых ни тот, ни другой не видели уже много лет, и на которых и тому и другому, в сущности, наплевать - и обнаружат, что, кроме воспоминаний, у них уже ничего общего нет. Поэтому, может быть, Герц и не торопился приезжать. К тому же дела всякие мешали, работа, да и не работа даже, а просто бессмысленное ожидание и откровенное убивание времени. Большую часть своей жизни Герц потратил на ожидание вначале он ждал какого-то им самим придуманного поворота колеса фортуны, чтобы на нем прокатиться на халяву - как ждут автобуса, чтобы проехать одну остановку, хотя за время ожидания сто раз можно успеть это расстояние пройти пешком. А последние два-три года он ждал, когда все кончится, и начнется то, что разом перечеркнет все прежние заслуги, сбросит всех с занимаемых ими позиций, и жизнь придется все равно что начинать заново, если в ней останется что-то, кроме судорожных попыток удержаться ещё немного в этом трижды проклятом мире. А уж в чем-чем, а в барахтанье посреди моря крови и бедствий Герц точно не видел никакого смысла. Впрочем, бесцельное и внешне довольно обеспеченное существование, единственный смысл и содержание которого состояли именно в ожидании грядущих социальных катаклизмов без каких-либо попыток изменить или отсрочить их приход, иногда настолько надоедало, что тогда Герц думал - лучше бы скорей все э т о приходило, потому что невозможно больше жить в напряженном ожидании падения подвешенного меча.
Автомобиль с грохотом провалился в гигантскую выбоину, у Герца лязгнули зубы, и на секунду ему показалось, что это - конец путешествия, но машина выбралась из ямы и покатила дальше. Шоссе к размышлениям явно не располагало; когда-то, видимо, весьма неплохое, нынче оно было покрыто большими и маленькими выбоинами и колдобинами, и лишь незначительную часть их удосужились заделать асфальтовыми заплатами, которые, однако, только усугубляли ситуацию. Крайняя правая полоса дороги была сплошь занесена песком, и на ней валялись негодные покрышки - ещё надо сказать спасибо, что их не оставили на середине дороги, а все-таки потрудились оттащить на обочину. Но с кирпичами этого никто не делал, и они валялись, полураскрошенные, прямо на проезде, заставляя водителя выписывать, чтобы не наткнуться на них, фигуры высшего пилотажа. К тому же кирпичи, равно как и бездонные ямы, имели неприятную тенденцию появляться именно тогда, когда их меньше всего ждали. Между тем давно уже остался позади поржавевший белый щит, отмечавший въезд в город, но по сторонам шоссе тянулись все те же березовые и еловые леса; иногда они расступались, давая место унылому оврагу, заросшему непролазным кустарником, одичавшему яблоневому саду или мрачной полуразвалившейся кирпичной постройке - то ли сараю, то ли конюшне. Само по себе все это можно было увидеть и в предместьях столицы, но здесь запущенные и дикие пригороды тянулись что-то слишком долго. Много раз Герцу казалось, что за поворотом дороги, наконец, начнется город, но там оказывалась только очередная роща. \"Может быть, все это и есть город?\" недоумевал Герц. Но правдоподобной казалась и другая версия - что это шоссе есть лишь объездная дорога, и к самому городу надо было где-нибудь свернуть, только где? - указателей ведь никаких не было.
Неожиданно на дороге возникло препятствие - железнодорожный переезд. Рельсы появились так внезапно, что Герц едва успел затормозить, вполголоса выругавшись: где же предупреждающие знаки - кресты с красно-белыми полосками? Остановившись и оглядев препятствие, он выругался ещё раз, теперь уже громко. Переехать через рельсы не было никакой возможности. Деревянное покрытие, когда-то настланное вровень с рельсами, исчезло. Ветка, видно, была не из важных - одноколейная, неэлектрифицированная и, судя по покрывавшей рельсы ржавчине и проросшей между шпалами высокой траве, по ней давно не ходили никакие поезда.
Препятствие выглядело столь непреодолимым, что Герц даже заглушил мотор, вылез из машины и встал около капота, почесывая затылок. Возможно, только незначительностью ветки и редким по ней движением можно было объяснить то, что здесь не сделали ни туннеля, ни моста, как поступают все разумные люди при пересечении крупного шоссе с железной дорогой. Герц поймал себя на том, что удивился, хотя давно уже зарекся удивляться и тем более апеллировать к разуму в этой несчастной стране. Но это было дело второе, а главным вопросом оставалось - как проехать. Солнце окончательно спряталось за лесом, и предметы отбрасывали длинные слабо различимые тени. Герц поискал глазами - хоть бы пару досок найти и с их помощью попробовать перебраться через рельсы. Отошел на десяток метров в сторону, как будто надеясь найти там место для проезда, но не обнаружил ничего, кроме кучи шлака пополам с битым бутылочным стеклом.
- Тоже мне город, - произнес Леонид вслух. - Ни одного дома не видно. Тайга кругом. И что прикажете теперь делать?
Место выглядело таким глухим и безлюдным, как будто от ближайшего населенного пункта его отделяла не одна сотня километров. И ни одной машины. Леонид вспомнил, что шоссе уже очень давно было совершенно пустынным, и теперь понятно, почему: местные знали, что здесь дорога непроезжая и пользовались другими путями. Герц решил, что он, наверное, прозевал где-нибудь объезд, и теперь надо возвращаться и искать его. И спросить-то не у кого. Впрочем, кажется, в сотне метров позади стоял какой-то дом... Герц сел в машину, развернулся и, не торопясь, поехал назад, высматривая обитаемые места.
Слева от шоссе он действительно увидел дом, и не один - несколько неопрятных грязно-желтых кирпичных построек выстроилось вдоль отходящей вбок незамощенной липовой аллеи с глубокими лужами, в конце которой виднелась полуразрушенная церковь со снесенными маковками.
Где-то залаяла собака, когда Герц подъехал к первому дому. В нем светилась пара окон на втором этаже, и Леонид затормозил. Он очень обрадовался, когда входная дверь открылась, и из неё вышел какой-то человек - Герцу ничуть не хотелось стучаться в дверь, долго растолковывать, кто он такой и что ему надо, натыкаясь на подозрительность, неприязнь, глупость и откровенное нежелание иметь какое-либо дело с незнакомцем, и получить в конце концов невразумительный ответ, который при попытках следовать ему обнаружит полное несоответствие с реальностью. Но сейчас, по крайней мере, не требовалось ломиться в чужой дом. Герц вышел из машины и громко окликнул:
- Добрый вечер! Не скажете ли, где здесь можно переехать через железную дорогу?
- Чего? - человек прошел от крыльца к калитке мимо разросшихся кустов, полностью поглотивших маленький садик, окружавший дом, и оказался рядом с Герцем. Это был низкорослый мужчина в ветхом пиджачке, с красным, покрытым щетиной испитым лицом.
- Объезд где здесь, не скажете? - повторил Герц и махнул рукой в сторону переезда. - По шоссе через железную дорогу не переедешь ведь, верно?
- Не переедешь, - согласился мужчина. - Там уже года два никто не ездит.
- Вот я и спрашиваю, где проехать, - терпеливо сказал Герц, опершись о раскрытую дверку. По-видимому, с аборигеном предстоял долгий разговор, но Леонид надеялся получить от него какую-никакую информацию.
- Куда проехать? - спросил мужчина.
- Я же говорю, мне надо переехать через железную дорогу. У вас здесь поблизости нигде переезда нет?
- Не, через эту железную дорогу нигде переезда нет, - ответил мужик.
- В таком случае как же вы ездите?
- А мы не ездим. Если нам что нужно, мы в Пересылки ходим. А там автобус. А через эту железную дорогу вы нигде не переедете. Да и не надо через неё переезжать. За ней ничего хорошего нет. И не ездит туда никто. Вам надо было по Лесовскому шоссе ехать. Оно пересекает Южную железную дорогу. А здесь ты никуда не проедешь.
- Ну хорошо, а на это Лесовское шоссе как попасть? - спросил Герц.
В это время на втором этаже раскрылось окно, на светлом фоне появился силуэт, и сварливый женский голос громко осведомился:
- Суяк, с кем это ты там разговариваешь?
- Да тут один, спрашивает, как переехать через железную дорогу, ответил мужчина.
- Какую железную дорогу? - спросила женщина. Она далеко высунулась из окна, и Герц решил, что сейчас она свалится вниз. - Нет у нас никаких железных дорог. Или это та, что за Забалделым оврагом? Так это не железная дорога, а видимость одна, по ней и не ездит никто. И вообще она в стороне лежит. Пусть едет себе в Пересылки, если не увязнет.
- Да нет, - стал объяснять мужчина. - Он по шоссе ехал. Там, - он махнул рукой в пространство, но не в сторону шоссе, а наоборот.
- По шоссе ехал? А чего по нему ездить? По нему уже три года никто не ездит. Как Разбитый Завод появился, так и не ездят там.
- Так я и спрашиваю, где можно проехать! - громко сказал потерявший терпение Герц. Темнело на глазах. - Я же не знал, что там не ездят. Ведь нигде не написано.
От звуков его голоса на задах домов залаяло ещё несколько собак.
- Видно же, что никто не ездит, - ответила женщина и пробурчала под нос что-то, что Герц разобрал как: \"Ездят тут всякие... Что им надо на Разбитом Заводе?..\" - А ты, Суяк, давай, иди и не задерживайся, а то вон уже как темно.
Герц мысленно выругался и сел в машину. Он решил, что ничего здесь не добьется, и надо самому искать объезд. Кажется, километров за пять до злополучного переезда вбок отходила какая-то дорога. Но Леонид ещё не захлопнул дверку, как мужчина подошел к автомобилю.
- Так вот я и говорю, - сказал он. - Вам надо на Лесовское шоссе. А по этой дороге никто не ездит, потому что она упирается в Разбитый Завод.
- Что за Разбитый Завод? - спросил Герц, и тут же мысленно обругал себя за излишнее любопытство: теперь этот тип ещё битый час будет объяснять, что это за такой Разбитый Завод, между тем как сейчас главное побыстрее добраться до города. Но к его удивлению, Суяк сказал только:
- Ну, Разбитый Завод.
Сказал таким тоном, будто удивлен тем, что кому-то ещё надо объяснять, что такое Разбитый Завод, хотя о нем должно знать все человечество. И сразу же зачем-то повернул голову и внимательно поглядел в сторону заходящего солнца. Герц ещё больше заинтересовался, но на этот раз сумел сдержать любопытство и попробовал вернуться к основной теме.
- Значит, говорите, Лесовское шоссе? - он закрыл дверь, опустил стекло и говорил через окно. В вечернем воздухе кружились, противно зудя, комары.
- Это вам надо было ещё у Старых Поросят поворачивать направо и ехать через Рогатую балку. А здесь вот как ты поедешь, то доедешь только до Пересылок. А от них на Лесовское шоссе, не знаю, через Святой Сокол, что ли?
Он явно никуда не торопился и был не прочь поболтать. Облокотившись о ржавый железный столб изгороди, он вытащил из кармана кусок бумаги, намереваясь скрутить самокрутку. Герц, пошарив в бардачке, нашел пачку сигарет, которую держал именно для таких случаев, и протянул Суяку. Руки аборигена жадно потянулись к пачке, намереваясь забрать её всю, но он пересилил свой порыв и взял только одну сигарету.
- И откуда вы их только берете! - с завистью сказал он. - Сто лет сигарет не курил. У нас их не достать. Обходимся чем попало. Хорошо, у меня братан давеча на юг ездил, самосада привез. Только все равно в момент кончится, а потом хоть одуванчики кури.
Герц тоже закурил за компанию и, сделав пару затяжек, спросил:
- Далеко до этих Пересылок? И дорога как?
- Дорога ничего, сейчас, пожалуй, везде проехать можно. А в Пересылках асфальт начинается. Только ты поосторожнее на краю Забалделого оврага. Вниз не загреми. Сейчас темно уже, в лесу ни хрена не видно.
- А сколько дотуда километров? - спросил Герц.
Тут опять открылось окно в доме, и давешняя женщина вновь подала голос:
- Суяк, ты все ещё здесь?! Кому сказано, чтобы шел быстро? Хочешь к Лесным Рэкетирам попасть?!
Она громко захлопнула окно. Суяк обернулся, посмотрел, сплюнул и проворчал:
- Стерва, совсем замучила, жить не дает... Сколько километров, говоришь? - он долго чесал в затылке. - Да хрен его знает, сколько километров. О! Вон идет Кирилл. Сейчас у него спросим!
Из густой тени дерева выделилась темная фигура и подошла ближе. Новоприбывший оказался высоким худым белобрысым юношей в очках, он был, пожалуй, на четыре или пять лет моложе Герца.
- Добрый вечер, Суяк, - сказал он тихо, замедлив шаг, и хотел пройти мимо, но Суяк остановил его:
- Кирилл! Скажи нам, сколько километров до Пересылок? Ты туда каждый день на автобус ходишь. Вот, человек спрашивает.
- До Пересылок? - Кирилл наклонился к дверце машины, пытаясь разглядеть Герца, и сказал вежливо: - Добрый вечер. До Пересылок километра два, только ваша машина туда не проедет. Я сегодня ходил, видел, какие там лужи по всей колее.
- Лужи? - заспорил Суяк. - Да какие там лужи! Нет там никаких луж! Что я, не знаю, что ли?
- Может быть, и знаете, - вежливо, словно очень боясь рассердить его, возразил Кирилл. - Но я там сегодня ходил и сам видел.
- А другой дороги туда нет? - спросил Леонид.
- Я другой не знаю, - тихо и печально сказал Кирилл. Казалось, что он ужасно расстроился от того, что не может помочь. \"Меланхолик чертов!\" подумал Герц. - Вы можете попробовать проехать мимо Прожорливого сада, но я точно не знаю. Может быть, там и нет никакой дороги.
- Да брось путать человека! - сказал Суяк. - Доедешь ты до Пересылок спокойно, только на краю Забалделого оврага гляди в оба - там дорогу подмыло. А так вот здесь езжай, и в момент там будешь.
Он махнул рукой вдоль улицы - если можно было назвать её улицей - к церкви, и только тут до Герца дошло, что его собираются отправить по этой колее, по которой он съехал с шоссе, куда-то по полям и лесам.
- Послушайте, - сказал он. - Но на самом деле мне совсем не надо в эти Пересылки, я только хочу узнать, как проехать в город.
- В город? - спросил Кирилл. - В какой город? А это вам не город?
- Это? Не знаю... - озадаченно произнес Герц. Они что, всерьез считают, что живут в черте города? - Может быть, это уже и центр?
- Нет, не центр, - сказал Суяк. - И слава Богу. В центре нам совсем нечего делать. Там Заброшенные Кварталы... - он вдруг осекся и с опаской поглядел на темнеющее небо.
- Заброшенные Кварталы? - переспросил Герц.
- Ага.
Леонид вспомнил фразу из письма Симона: \"Когда приедешь, покажем тебе наши Заброшенные Кварталы - занятная штучка\". Ладно. Нечего сейчас этих граждан расспрашивать, все равно они толком ничего не скажут, а время идет, и того и гляди придется на опушке леса ночевать. Не в первый раз, конечно, но все равно досадно, что так глупо получилось - все-таки Герц ценил комфорт, и перспектива спать не на кровати, а на сиденьях машины не очень прельщала, тем более что до кровати оставалось максимум километров десять.
- Хорошо, - сказал он. - Вы можете сказать, как добраться до улицы Бардачной?
- Барда-ачной? - протянул Суяк. - Может быть, тебе нужна Барачная? Барачная - это недалеко, в Грубых Бандитах - через шоссе и за лесом. Это тебе надо выехать на шоссе и там повернуть налево. И вот как повернешь, так езжай, пока не увидишь над лесом слева от себя водонапорную башню. Только не перепутай - там ещё попадется прямо у дороги церковь, к которой вместо колокольни приделали водокачку - так тебе нужна не она, а та, которая стоит отдельно, сама по себе, без всяких церквей - и там повернешь с шоссе налево... то есть направо... - он несколько секунд соображал, потом подтвердил: - Да, направо. И там, за лесом, и будут Грубые Бандиты. И там, значит, и ищи Барачную улицу. Она будет налево, за прудом, за кладбищем и за усадьбой. Там в её начале ещё памятник стоит этим, как их, героям-партизанам. Грязная такая улица. На ней и домов-то никаких нет, все посносили, а взамен гаражей понастроили. Не знаю, зачем она вам понадобилась. Ну в общем, ты там сам спроси, как её найти - я тебе сейчас точно не скажу, уж больно мудреные там проезды. Ты как приедешь туда, в Грубые Бандиты, заверни лучше на вторую улицу направо. Там длинный такой желтый дом будет, с верандой. Ты там спроси Маманю Бьюги. Она тебе все объяснит. Скажи ей, что, мол, Суяк тебя прислал, и она тебе что хочешь сделает, хоть ляжет под тебя. Мировая телка! Ты к ней непременно заскочи. А ещё можешь там у въезда в парк спросить Тима. Тим Роркин. Это полицейский. Если он на месте будет, то скажет тебе, как на Барачную проехать.
Герц выслушивал этот монолог с тихим отчаянием. Почему-то его охватила тупая апатия и покорность неизбежной судьбе, и он только откинулся на спинку сиденья и слушал объяснения Суяка, не в силах даже прервать его и втолковать ему, что он может идти со своей Барачной и со своей Маманей Бьюги куда хочет, и желательно подальше. Он так и не успел объяснить, что ему нужна не Барачная, а именно Бардачная - в действие вновь вступила женщина, бывшая, по-видимому, женой Суяка. Открыв окно, она обрушила на незадачливого супруга потоки брани, в которых выражала надежду, чтобы по темноте его прибрали Лесные Рэкетиры, или чтобы он оказался на Разбитом Заводе и утонул в Мохнатой Луже. Она орала, визжала, брызгала слюной и не успокоилась до тех пор, пока Суяк не махнул безнадежно рукой и, заткнув уши, отправился прочь. Герц завел мотор, включил заднюю скорость и собрался отпустить сцепление, когда Кирилл сказал:
- Мне очень жаль, что я не могу вам помочь - но я всегда хожу до Пересылок, там сажусь на автобус, и потом на метро. Тем более я не знаю, где находится Бардачная улица. Но у меня дома сейчас находится одна знакомая, она живет ближе к центру и, наверно, лучше знает те места. А вы приезжий?
- Да, - ответил Герц. - Вы знаете, я, наверно, поеду и попробую ещё у кого-нибудь спросить.
- У кого вы сейчас спросите? С вами и разговаривать никто не станет.
- Почему?
- Так... Не принято.
- Боже мой, - простонал Герц. - У вас тут что, заговор молчания, что ли? Указателей никаких нет, никто ничего не говорит... Куда я приехал?!
- Так пойдемте? - спросил Кирилл. - Мой дом - вон тот, соседний.
- Хорошо, - согласился Леонид. Не то что бы он очень надеялся, что какая-то там знакомая сумеет объяснить ему дорогу, просто он решил покориться судьбе, потому что позволить другим вести себя гораздо проще, чем самому думать, по какой дороге пойти. И вся ответственность перекладывается на других, что тоже удобно. Он включил первую скорость и медленно поехал по колее, подминая высокую траву. Кирилл быстрыми шагами шел сзади. Доехав до его дома, Герц заглушил мотор, вылез из машины, дожидаясь хозяина, чтобы войти в дом вместе с ним, но когда Кирилл догнал Герца и повернул к дому - такому же, как дом Суяка, двухэтажному кирпичному строению с шиферной крышей - навстречу им из узкой входной двери выбежала девушка.
- Привет, Кирилл! - сказала она. - Кто это с тобой?
Она подошла поближе, и Герц смог разглядеть её. Ей было около двадцати лет, и у неё были маленькая стройная фигурка, светлые волосы и большие глаза. Что-то полузабытое кольнуло в сердце Герца - девушка напомнила ему одну знакомую, которую он не видел уже много лет, и в которую был когда-то почти что влюблен. Впрочем, нет, не было там никакого чувства. Он даже почти и не был знаком с Эльвирой. Он просто считал её одной из самых красивых девушек института, а любил другую, совсем другую...
Кирилл сказал:
- Это приезжий, спрашивает дорогу. Ему нужна Бардачная улица. И я подумал - может быть, ты знаешь, где это?
- Бардачная? - переспросила девушка. - Да, я знаю Бардачную. Есть там такая улица ближе к центру. А откуда вы приехали? - спросила она Герца.
- Из столицы.
- Из столицы? Что вам здесь понадобилось?
- Хочу навестить старого приятеля, - сказал Герц.
- Он что, живет на этой Бардачной?
- Да.
- Понятно, - сказала она очень выразительно, потом помолчала и добавила, - Я могу показать вам, где она находится. Если вы возьмете меня с собой.
- А так объяснить не можете? - спросил Герц. - Не станете же вы таскаться со мной.
- Понимаете, мне нужно отсюда уехать, причем по возможности побыстрее и незаметно, а сейчас это сделать почти невозможно. Так что услуга за услугу - вы отвозите меня в город, а я показываю вам Бардачную улицу. Идет?
- Ради бога, - ответил Герц. - Но ведь я не только не знаю, где находится Бардачная улица, но и не могу найти дорогу к центру города. А вы её найдете?
- От Пересылок я дорогу знаю. А отсюда...
Услышав слово \"Пересылки\", Герц заскрежетал зубами, но врожденная вежливость помешала ему высказать свои мысли вслух. Поэтому он ограничился замечанием:
- Нет. В Пересылки ваши я не поеду. Короче говоря, дорогу вы тоже не знаете... А вы не боитесь, что мы всю ночь где-нибудь проплутаем?
- Это неважно, - сказала девушка. - Мне самое главное - уехать отсюда.
Но тут вмешался Кирилл.
- Что ты затеяла? - тихо сказал он девушке. - На ночь глядя, с неизвестным человеком...
Герц слегка отвернулся и постарался не слушать - ему не хотелось вмешиваться в дела совершенно чужих ему людей, но кое-что долетало до его ушей. \"Но он же из столицы\" - говорила девушка. \"Ну и что?\" - спрашивал Кирилл. \"Ну и то. Сам говоришь, что мне лучше скорее уехать отсюда, пока не...\" \"Да, но не так! И не ночью!\" \"Завтра может быть поздно. К тому же так никто не узнает, куда я уехала. Я же знаю этих...\" В конце концов Кирилл сдался и сказал: \"Ну хорошо. Но если что-то случится - ты сама будешь виновата. Я тебя предупреждал\". \"Да-да, разумеется\" - ответила девушка и громко сказала, обращаясь к Герцу:
- Вы ещё не передумали? Тогда подождите одну секундочку, ладно? Я сейчас очень быстро соберусь. Кирилл, а ты пока напои человека чаем.
- Конечно, в самом деле, - сказал Кирилл. - Хотите чаю?
- Благодарю вас, - ответил Герц. - Но вообще-то мне нельзя терять времени. А если я начну пить чай, то получится долгая история.
Он сел за руль и стал разворачивать машину, стараясь не въехать в заборы домов, стоявших друг против друга, и в чугунную колонку, торчавшую чуть ли не посредине улицы. Потом выключил мотор, и в ожидании девушки, которая напросилась ему в попутчицы, закурил вторую за день сигарету, что с ним редко случалось - обычно он почти не курил. От нечего делать он разглядывал расположенную напротив облезлую халупу, над входом которой висела, освещенная фонарем, вывеска \"баня\". Кирилл несколько минут стоял рядом с машиной, видимо, боясь, что будет невежливо, если он сейчас бросит Герца, но потом, не сказав ни слова, ушел в дом. Через несколько минут он вновь появился, идя следом за девушкой. Она надела белую куртку и несла в руке большую сумку. Герц открыл ей дверь с правой стороны, но она, прежде чем сесть, кинула сумку на заднее сиденье, найдя место между заваливших его вещей Герца, и стала прощаться с Кириллом. Он нагнулся - он был сильно выше девушки - уронил очки и, близоруко щурясь, неумело поцеловал её в щеку.
- Ну, счастливо, Лора, - сказал он. - Чтобы у тебя все было хорошо.
- Пока, - ответила девушка. - Спасибо, что приютил меня.
- На здоровье, - ответил он. - Если тебе понадобится помощь...
- Ладно, - она села в машину, захлопнула дверь, и Кирилл сказал Герцу с раздражающей Леонида вежливостью:
- До свидания. Счастливого вам пути.
- Спасибо, - ответил Герц, возможно, более сухо, чем следовало. Затем он тронул машину по колее. Небо быстро темнело, окрашиваясь во все цвета радуги - густо-синее на востоке, и через голубой и зеленый оттенки переходило в красную полосу, оставшуюся после солнца, исчезшего за деревьями. Вскоре он выехал на шоссе - оно выскочило из полумрака как-то совсем неожиданно. По-прежнему не было видно ни одной машины. Герц повернул, включил третью скорость и поехал прочь от злополучного переезда, высматривая какой-нибудь приличный, желательно асфальтированный, поворот в сторону.
- Вас зовут Лора? - спросил Герц девушку.
- Да, - ответила она и взглянула в его сторону. Но Леонид глядел на дорогу, и их взгляды не встретились.
- А меня - Леонид, - сказал он. - Тоже на \"л\".
- Что вы хотите этим сказать?
- Ничего. Ровным счетом ничего. Просто заметил.
\"Узнала меня или нет?\" - подумал он. - Наверно, нет\". Все-таки не настолько он был знаменит, чтобы все должны были узнавать его в лицо, к тому же и внешность у него была не то что бы очень примечательная. Но все же иногда ему приходилось сталкиваться с тем, что его узнавали на улице и просили дать автограф.
- Так все-таки куда вас везти? - спросил он.
- Ближе к делу посмотрим, - уклончиво сказала Лора. - Видите ли, я попала в сложное положение и пока не знаю, куда податься. Я подумаю, пока мы будем ехать.
Герц пожал плечами; но он не имел ничего против того, чтобы оказать услугу хорошенькой девушке. Вслух он сказал:
- Но все-таки, если я буду спрашивать дорогу, надо же мне знать хотя бы приблизительно, куда вас везти.
Лора подумала пару секунд и сказала:
- Ну хорошо. Сначала - на проспект Свершений.
- Ага.
- Мне, право же, очень совестно, что я так навязалась вам в попутчицы, - произнесла девушка, - и даже не могу вам точно сказать, куда меня везти. Но у меня не было другого выхода.
- Да ладно, чего уж там, - сказал Герц. Чтобы не продолжать дальше этот разговор, он решил сменить тему.
- Вы курите? - спросил он.
- Нет.
- А то я подумал, может быть, вы курите и стесняетесь попросить разрешения.
- Нет, - Лора улыбнулась. - Я бы не постеснялась.
- Это хорошо... - промолвил он, непонятно что имея в виду - то ли хорошо, что не курит, то ли хорошо, что не постеснялась бы; будучи сам стеснительным, Герц не любил это качество ни в себе, ни в других людях. Ага, вон кто-то едет, - сказал он.
Свет фар выхватил из темноты едущего по краю асфальтового полотна велосипедиста. Герц обогнал его и затормозил. Но когда он открыл дверцу и вышел на шоссе, то, к своему удивлению, увидел только лежавший на обочине велосипед; заднее колесо его ещё крутилось.
- Эй! - крикнул Герц. - Послушайте! Вы где?
В кустах зашуршало, и раздался осторожный голос:
- Что вам нужно?
- Зачем вы прячетесь? Я хочу спросить у вас дорогу.
- Куда? - велосипедист - парень ненамного младше Герца, в шортах и в белой кепке, вышел из-за куста, но остался стоять внизу, не поднимаясь на насыпь.
- В город. Ведь по шоссе нельзя проехать из-за переезда.
- Куда именно вам нужно? Город большой.
- Конкретно - улица Бардачная. Но ведь она где-то в центре.
- Так вы приезжий? - поинтересовался велосипедист. - То-то я смотрю, номер не местный.
- А что? У вас приезжих не бывает?
- Редко.
- Почему?
- Так, - парень пожал плечами. - Что им здесь делать?
- Так как насчет дороги? Мне тут советовали выехать на Лесовское шоссе. Это где?
- Нет, Лесовское шоссе здесь не при чем. Оно ещё дальше от центра, и идет совсем не туда. Вам надо ехать по Тормозному проспекту. Сейчас вы проедете километра два и свернете направо. Дорога там неважная, но не обращайте внимания - это недолго. Проедете с полкилометра, выедете к переезду.
- Опять переезд? - поморщился Герц. - А по нему можно проехать?
- Можно. Сразу за переездом поворот направо, езжайте по главной дороге, никуда не сворачивая, и выедете на Народный проспект. По нему вы доедете до площади Чудовищ, там влево отходит улица Голенищера, и по ней вам надо будет ехать до пересечения с Тормозным проспектом. Ну, и езжайте по нему, пока не приедете.
- Спасибо, - сказал Герц. Он не любил таких объяснений, все, мол, просто, и дурак дорогу найдет, ведь на самом деле опыт показывает, что там, где местному жителю все просто и понятно, приезжий ничего не найдет, потому что всегда, объясняя, забудут про какую-нибудь тропинку, мимо которой ходят по десять раз в день, и поэтому перестают её замечать; а свежий человек свернет именно на неё и в результате заблудится. Но делать было нечего; маршрут ему сообщили, и оставалось только им воспользоваться. Герц пошел к машине; велосипедист поднялся на шоссе, сел в седло и покатил дальше, пригнувшись к рулю.
- Я и не ожидала, что он вам ответит, - сказала Лора, когда Герц сел в машину. - Я бы на его месте просто осталась в кустах, и все.
В её низком голосе, не очень соответствующем её фигуре, все время проскальзывали чуть-чуть смешливые интонации, как будто она не относилась серьезно ни к одному своему слову.
- Почему? - спросил Герц. - И вообще зачем шарахаться в кусты?
- Ну, сами понимаете. Сумерки. Машина. Зачем она останавливается? Что ей нужно? Лучше не рисковать.
Герц тронул машину с места и потихоньку поехал. Когда он опять обогнал велосипедиста, ему показалось, что тот хочет ещё раз броситься в лес.
- Что, сурово у вас в городе? - поинтересовался Леонид.
- Не без этого.
- Это все чепуха. В столице ещё хуже.
- Почему?
- Народу там больше, правильно? Значит, бандитов тоже больше. Статистика.
Девушка натянуто рассмеялась.
- Не все так просто, как вы думаете. Ведь у нас есть Заброшенные Кварталы.
- Что за Заброшенные Кварталы? - спросил Леонид рассеянно, думая совсем о другом. - Лора, глядите вправо, считайте повороты. А вам знаком этот самый Тормозной проспект?
- Да. Я его знаю. Честно говоря, я бы не хотела там ехать, но другой путь мы вряд ли найдем.
- Почему вы бы не хотели там ехать?
- Он проходит совсем рядом с Заброшенными Кварталами.
- Ну и что? Проедем.
- Проехать-то проедем, но все равно неприятно.
- Почему?
- Вот какой-то поворот, - сказала вместо ответа Лора.
- Навряд ли его нужно считать, - усомнился Герц, потому что это была просто выходившая из леса почти непроезжая, заросшая травой колея. Мало того, что её перегораживал почти совсем сгнивший шлагбаум, не очень понятно даже было, как на неё попасть, а особенно - как с неё выехать на шоссе: колея подходила к высокой насыпи и обрывалась, не в силах взобраться на крутой склон. - Тоже мне поворот, - проворчал он.
- Да, так мы говорили о Заброшенных Кварталах, - сказал он через некоторое время. - Будь добра, объясни, что это такое, а то иначе я не смогу тебя понять.
Перейдя неожиданно для самого себя в обращении к девушке на \"ты\", он с любопытством ожидал, какой будет её реакция. Но Лора, кажется, просто не заметила или не обратила внимания. Боясь пропустить нужный поворот, Леонид все время смотрел одним глазом вправо, но Лора тоже пристально всматривалась в сумрачное пространство, повернув голову, и он не видел её лица. Некоторое время девушка молчала, наверно, подбирая подходящий ответ. Потом она сказала:
- Я бы предпочла о них вообще не говорить. Заброшенные Кварталы - это такая штука, что о них толковать не очень приятно. Особенно к ночи.
- \"Не к ночи будь помянуто\"? - усмехнулся Герц. - Но ты их поминаешь на каждом шагу. Давай, выкладывай. Дьявола не существует, это я тебе точно говорю.
- Может, не существует, а может, существует, - возразила Лора.
- Ну да, и он живет в ваших Заброшенных Кварталах!
- Нечего тут смеяться, - отрезала она. - Вот поворот.
- Номер один, - сказал Герц. - Ага, вон торчит водокачка, это, значит, поворот в эти, как их, Грубые Бандиты. Заедем в гости к Мамане Бьюги?
Лора, ничего не поняв, спросила:
- Почему номер один? Номер два.
- Так то не поворот был! На него ни одна машина не сможет выехать.
- Все равно, я думаю, что его тоже надо было считать.
- Ладно, доедем до следующего поворота, и там видно будет, примирительно сказал Герц, не желая спорить. - А ты давай, давай, рассказывай. Нечего увиливать.
Ему стало любопытно; к тому же он любил выслушивать истории о всяческих экстрасенсах, летающих тарелках и снежных людях, чтобы потом уверенно заявить, что все это - чепуха, и покончить ещё с одним предрассудком.
Лора начала рассказывать. Наверно, ей в свою очередь хотелось убедить Герца в том, что там у них действительно творится какая-то чертовщина.
- Все это началось лет десять назад. Однажды в центре города почему-то несколько домов были брошены и оставлены без присмотра. Их облюбовали бродяги с наркоманами и устроили там свое прибежище, а полиция их почему-то не трогала. У неё были дела и поважнее, надо думать. Потом туда - поближе к клиентуре - перебрались торговцы наркотиками, а вслед за ними и мафия. Ну, наши отцы города мер никаких не принимали, делая вид, что никаких-таких Заброшенных Кварталов в природе не существует - как они всегда делают, когда что-то нарушает их спокойствие.
Герц покивал в знак согласия, и Лора продолжала:
- Впрочем, они к тому же сами мафией все купленные-перекупленные, а может, и сами мафию давно и возглавляют.
Судя по всему, Лора не жаловала начальство.
- Но не в этом дело, - продолжила она более миролюбиво. - Понятно, соседство с бандитами жителям окрестных домов не понравилось, и они начали перебираться куда-нибудь подальше. И таким образом Заброшенные Кварталы стали разрастаться, и разрастались все дальше и дальше, и туда постепенно... Поворот! - вдруг крикнула она, и Герц непроизвольно нажал на тормоз. Машину занесло, и она остановилась, развернувшись поперек дороги.
- Попрошу в дальнейшем таких фокусов не делать, - сказал Леонид. - Так и перевернуться можно. Подумаешь, поворот. Нам же не сюда надо.
- Почему?! - возмутилась Лора. - Это же третий!
- Второй, - возразил Герц. - На ту колею нельзя было свернуть.
- Но нас и не просили на неё сворачивать! А поворот этот третий.
- Ты ещё каждую тропинку по дороге посчитай. Ни один нормальный человек не мог бы назвать ту колею поворотом.
\"Да, но ни один нормальный человек не станет кидаться в кусты, когда его хотят спросить о дороге\" - тут же возразил он мысленно самому себе.
- А откуда ты знаешь, что он был нормальным! - подтвердила его мысль Лора.
В пылу спора Герц даже и не заметил, что она тоже перешла на \"ты\".
- А если он не был нормальным, нечего вообще следовать его указаниям, - отрезал он. - Или ты лучше знаешь дорогу?
Лора замолчала, не в состоянии найти достойный ответ, и Леонид добил её и свои сомнения последним аргументом:
- И потом, он сказал, что там дорога неважная, а здесь - гляди асфальт, пожалуй, получше, чем на шоссе. Так что ты как хочешь, а я еду дальше. Если тебе очень хочется ехать по этой дороге, можешь вылезать. И вообще - высажу, если ещё будешь спорить.
Он поехал дальше, внимательно глядя на обочину. Лора, сжав тонкие губы, глядела прямо перед собой. Ее пальцы вцепились в выступы приборного щитка. То ли она обиделась, будучи уверена в своей правоте, то ли просто нервничала.
- Ну, вот и наш поворот, - сказал Герц, когда из темноты появилась отходящая вбок дорога, и свернул на нее. Под колесами запрыгал гравий. Успокоилась? Видишь, какая здесь гадость?
Дорога была разбита вдребезги; местами на ней и гравия почти не осталось, а только голый грунт, оббитый колесами машин до зеркального блеска, но не ставший от этого более ровным. Потом гравия стало даже слишком много. Машина чуть не вязла в нем, и камни немилосердно барабанили по её днищу. Видимо, не так давно прошедший дождь - во впадинах то и дело попадались лужи - слегка прибил пыль, но все равно за несколькими встречными тяжелыми грузовиками, громыхающими на колдобинах, тянулись хорошо видные в свете фар пыльные шлейфы. Пейзаж стал несколько более похож на городской - по сторонам разбитой дороги тянулись грязные стены каких-то складов или заводов, громоздились штабеля досок, горы металлолома. В одном месте дорогу пересекал журчащий ручеек, и машины переезжали прямо через него, взбаламучивая воду. Колдобины в этом месте были прямо-таки феноменальными. Герц рулил вправо-влево, чтобы объехать самые большие кочки, и все равно машина колтыхалась, как корабль на море в шторм. Леонид несколько раз столкнулся с Лорой плечами, и прядь её волос задевала его лицо. Это было скорее приятно Герцу, чем наоборот, но он тут же сказал про себя: \"Нечего об этом думать! Ты довезешь её до этого проспекта Свершений, и никогда больше её не увидишь, и нечего забивать себе голову пустыми фантазиями, как будто в первый раз!\"
После ручья на дороге начало проступать нечто вроде бетонных плит; но они были положены так давно, что уже успели если не рассыпаться, то выщербиться и полностью слиться по цвету и фактуре с окружающей землей, так что толку от них не было никакого. Пожалуй, они только мешали движению.
Герц уже стал подумывать, что они все-таки свернули не туда, и чтобы не дай бог, Лора не подумала о том же и не стала опять разводить панику, он решил отвлечь её мысли в сторону.
- Что там про Заброшенные Кварталы? - напомнил он, сжимая руль и вглядываясь в колдобины дороги, еле освещенные фарами. - Давай дальше. Ты остановилась на том, как они пошли разрастаться.
- Ну, туда собрались все преступники города, образовав там свое царство, - с некоторой неохотой продолжила рассказ девушка. Она говорила медленно и себе под нос. - Полиция не решалась проникнуть вглубь их владений, в крайнем случае проводила рейд-другой по окраинам. Так что все эти бандиты жили там совершенно безнаказанно. Но только друг с другом они тоже были на ножах, а оружия у них было полно, так что день и ночь там шла пальба, взрывы и пожары. А затем, - Лора остановилась и помолчала, - а затем вроде бы в самом центре Заброшенных Кварталов, там, откуда они начали расти, появилось что-то такое... Но я об этом говорить не буду, - внезапно прервала она рассказ.
- Почему? - спросил Герц, снижая скорость перед очередной колдобиной.
- Нельзя об этом рассказывать сейчас. А то плохо будет. И тебе, и мне. И вообще, мы едем не туда. Я же говорила - надо было на предыдущем повороте сворачивать.
- Не туда? Ты так думаешь? Вон переезд!
Железнодорожное полотно шло по насыпи в нескольких десятках метров впереди, и там светился красным светом огонек шлагбаума, а перед железной дорогой простирался обширный пустырь, на котором стоял только одинокий маленький домик со светящимся окном, видимо, относящийся к каким-то железнодорожным службам. Шлагбаум был поднят; машина проехала по усыпанному камнями крутому подъему и выскочила на рельсы. Прогромыхали под колесами плохо уложенные доски, и Герц подумал, что надо обладать немалым мастерством, чтобы успешно миновать это препятствие: вначале дать газ на крутом подъеме, а наверху сразу резко сбросить скорость, чтобы не так трясло на рельсах, причем тормозить надо точь-в-точь перед путями, иначе машина покатится обратно.
За переездом начался асфальт. Одна дорога шла вперед и очень быстро исчезала в больших воротах какого-то склада, а перед воротами был поворот направо, и совсем рядом - ещё один поворот, который вел к бензоколонке. Кроме нее, ничего не было видно, и светящаяся надпись казалась единственной каплей огня в темноте.
- Нам вон туда, - сказала Лора, показывая на склад.
- Почему ты так думаешь? - поинтересовался Леонид; он даже остановил машину.
- Потому что это прямая дорога, а остальные поворачивают.
- Эта прямая дорога ведет на склад! Неужели не видно?
- Значит, она проходит насквозь.
- В жизни не слышал подобной чепухи, - рассердился Герц. - Ты меня извини, дорогая, но ты чушь несешь. Не бывает таких дорог и таких складов. Я туда не поеду, и даже пробовать не буду. Не люблю, знаешь, оказываться там, откуда меня могут в три шеи погнать.
- В таком случае, куда сворачивать? - спросила Лора, больше не споря. Герц подумал, что её логика такова: \"Либо едем прямо, либо сворачиваем. Но если мы сворачиваем, надо думать, куда - в ближний поворот или дальний. Значит, надо ехать прямо.\" Но он был уверен в своей правоте.
- В ближайший, - сказал он.
- Ближайший ведет к колонке, - возразила Лора.
- А если я хочу заправиться? У меня всего литров десять осталось, и чтобы потом не ездить... - сказал Герц, поворачивая к бензоколонке. - И вообще все колонки устроены так, что с них есть выезд на главную дорогу.
Лора ничего не ответила. Она чуть слышно вздохнула и бессильно откинулась на спинку сиденья. Ни одного окна в здании колонки не горело, и поэтому Герц даже не стал останавливаться и проехал мимо. Дорога, обсаженная с двух сторон тополями, шла вдоль насыпи. Мимо прогрохотал товарный поезд, довольно короткий - всего тридцать вагонов.
- И все-таки мне кажется, что мы едем не туда, - мрачно сказала Лора.
- Это катастрофа, да? Я же предупреждал тебя, что мы будем долго плутать. И почему, собственно, не туда? Пока что я точно выполняю все указания.
- Надо было ехать прямо.
- Дорога прямо ведет на склад, - поучающим тоном устало сказал Леонид.
- Ничего подобного! - воскликнула Лора. - Она проходит насквозь.
- Ну и бог с ней. А чем тебе, собственно, эта дорога не нравится?
- Ничем; просто мы не туда едем, и все.
- Ну хорошо, - раздраженно сказал Герц и затормозил. Машина остановилась около станции, точнее, платформы. Она примостилась на насыпи, и у её подножья большое пространство было покрыто асфальтом. Здесь стояло несколько киосков и будка автобусной остановки, и нигде ни одного человека и ни одного фонаря. - Хорошо. Если тебе не нравится эта дорога, поехали на склад. Только я не видел ещё ни одной дороги, которая проходила бы по складу и пересекала его насквозь. А я на своем веку немало поездил. И вообще ни к чему хорошему это не приведет.
- Почему?
- Если мы вот так, неизвестно с чего, будем все время откуда-нибудь возвращаться, менять дороги и так далее, то точно запутаемся, заблудимся и проплутаем всю ночь, - объяснил Герц. - Надо быть немножко последовательными. Ну что, возвращаемся? И вообще, возвращаться - дурная примета, - добавил он.
- Хорошо, едем дальше, - устало сказала Лора, придавленная его аргументами.
- Нет, ты как хочешь, - быстро сказал Герц. - Я тебя не принуждаю.
- Поехали, поехали, - она нетерпеливо стукнула ногой по полу.
- Тогда чтобы больше не капризничала, понятно? - сказал Герц, включая скорость. - И вообще, давай рассказывай дальше.
- Не буду.
- Почему?
- Плохо будет.
- Черт возьми! - взорвался Герц. - Мы живем в двадцатом веке или где? Или в дикой Австралии...
Лора внезапно схватила его за руку, и в тот же момент он услышал громкий рев, и машину обогнали один за другим четыре мощных мотоцикла; Леонид успел разглядеть только черные комбинезоны и тяжелые шлемы мотоциклистов. Они пролетели и исчезли за поворотом, и рев моторов ещё долго слышался вдали. Леонид подумал, что неплохо было бы, чтобы Лора ещё чего-нибудь испугалась, чтобы ещё раз ощутить прикосновение теплой нежной ладони. Но заехав за поворот, он понял, что её испуг не был лишен оснований - поперек дороги лежало тело. Герц затормозил и остановился рядом с ним.
- Что ты делаешь? - испуганно спросила Лора и ещё раз схватила его за руку, увидев, что он открывает дверь.
- Хочу поглядеть, что с ним, - сказал Герц. - Жив ли он?
- Едва ли. Нам лучше ехать дальше.
- Да что с тобой! - воскликнул Леонид. - Почему нельзя посмотреть, что с этим несчастным и оказать ему помощь? Разве от этого будет хуже мне или тебе?
Сбитый человек лежал на спине, и из угла его рта тянулась черная струйка крови. Он ещё не остыл, но был, без сомнения, мертв. Убедившись в этом, Леонид взял труп за ноги и оттащил его на обочину, в тень тополей. Он понимал, что полагается оставлять все как есть до приезда полиции, но боялся, что в темноте труп могут десять раз переехать, не заметив. Да и вообще, с ним и так было все ясно - сбит мотоциклистом на полном ходу, а положение мертвого тела ничего не скажет о том, кто его сбил.
Лора тоже вылезла из машины и стояла посреди дороги.
- Мертв? - спросила она, когда Леонид подошел к ней.
- Да.
- Ну и слава богу. А то я боялась, что ты ещё захочешь оказать ему помощь.
- А что, это запрещается?
- Лучше этого не делать. Чтобы тебя потом кто-нибудь не сбил.
- Да? Серьезно? Кто меня собьет и почему?
- Ну... - Лора замялась. - Это вроде приметы. Может быть, мы теперь поедем дальше?
- Разумеется, - Герц сел на свое место.
- Можешь считать, что это такая примета, - повторила Лора более уверенно.
- Ах, примета... - протянул Герц. Он ехал медленно, глядя по сторонам, чтобы найти телефон, из которого позвонить в полицию. - Я в приметы не верю.
- Ну, не совсем примета, - сказала Лора.
- Спасибо. Мне стало ещё понятнее. Так понятно, что дальше некуда. Благодарю вас за ценные разъяснения.
- Если ты думаешь, что это просто объяснить...
- А тебе, по-моему, все сложно объяснить. Лучше бы молчала, если не хочешь меня совсем запутать. Вон, про Заброшенные Кварталы начала говорить и бросила.
- Ты все равно не поверишь, - сказала Лора.
- Это мое дело - верить мне или нет. А твое дело - рассказывать.
- Тем более, что в основном все это непроверенные слухи. Мирные жители туда не ходят, а не мирные тоже перестали ходить с тех пор, как там все это завелось. Ты любишь непроверенные слухи?
- Люблю. Но мне сдается, что ты сама придаешь им слишком большое значение, если это всего лишь непроверенные слухи. Ломаешься, ломаешься, вместо чем сразу все рассказать.
- Только имей в виду - если потом с тобой что-нибудь случится, сам на себя пеняй.
Она говорила так серьезно, что Герц на секунду поверил ей. Но нет, это просто глупо. Он подумал, что, может быть, лучше оставить девушку в покое и не приставать к ней с расспросами, если она верит, что произнося имя духа, можно вызвать его. И ведь не то что бы он так горел желанием выслушать объяснения по поводу Заброшенных Кварталов, но почему-то ему казалось, что, узнав основные сведения из этой современной мифологии, он сможет понять причину сумасшествия всех встреченных им обитателей города, и в первую очередь, сумасшествия Лоры. Разумеется, в жизни он встречался со всякими фобиями, но тогда они его мало интересовали, и по сравнению с ними непонятные страхи, владеющие Лорой, казались чем-то исключительным.
- Что у вас там, черти над городом летают среди бела дня? - спросил он.
- Нет, черти не летают, - Лора даже не улыбнулась, восприняв шутку совершенно всерьез. - А вот иногда над Заброшенными Кварталами встает странное радужное зарево. Удары какие-то, будто сваи забивают. Говорят, что гуляют там привидения с рогами и какие-то Газовые медузы. Что там ходят чудовища с туловищем собаки и человеческой головой - нападают на людей, острыми клыками прокусывают их тела и пожирают внутренности. Или что где-то там некие человеконенавистники устроили фабрику по производству сверхъядовитого газа. Достаточно якобы десяток баллонов этого газа выпустить в атмосферу, и все население Земли погибнет. Еще говорят, что там уже и не люди обитают, а мутанты какие-то, которые и мысли читают, и светятся в темноте. Ну, и вообще - она почему-то понизила голос, и Герц напряг слух, чтобы слышать её, - говорят, что там выходит шахта прямо из Центра Земли, и по ней силы зла выбираются наружу из Преисподней, устроили там свой форпост на Земле и обдумывают планы порабощения мира. И оттуда потихоньку всякая гадость в наш мир лезет.