ГУВД города Москвы. Кабинет начальника управления





В кабинете начальника управления за длинным лакированным столом сидят трое сотрудников УВД. Возглавляет стол, собственно, сам начальник управления – генерал-майор Серенадов Андрей Петрович. Справа от него нервно крутит в руках трубку мобильного телефона заместитель начальника – полковник Петр Иванович Глушков, моложавый брюнет пятидесяти лет. Слева осоловело таращится на полированную поверхность стола участковый – капитан Анисим Владимирович Петушков, ровесник генерала.


Генерал (Полковнику). Ну, докладывай, что там у вас с нашей машиной произошло?


Полковник. Ограбили нашу машину, товарищ генерал. Соловей ограбил. Два сотрудника погибли в перестрелке, третий чудом спасся.


Генерал. Да, от Соловья только чудом… Где это случилось?


Полковник (кивая на Участкового). На его участке. Утром. В шесть утра.


Участковый (заглядывая в блокнот). В пять тридцать.


Генерал. Ну что ж, Анисим Владимирович, долго еще этот псих землю топтать будет? Или успеем до пенсии дотянуть?


Участковый. Хрен его знает, Андрей Петрович. Больно шустрый он, Соловей-то наш. Да и потом, у меня на участке одни охотничьи угодья. А Сева в лесу как зверь на воле.


Генерал. Егерей, лесников привлеки.


Участковый. Так, боюсь, он их уже сам привлек. Любят они его.


Генерал. За что его любить, душегуба, Анисим Владимирович?


Участковый. А за что русские люди любят?! За удаль.


Генерал. И ты любишь?


Участковый. Мне, Андрей Петрович, по уставу только Родину и жену любить положено. Бесплатно, то и другое. Даром – получается.


Полковник (на повышенных тонах Участковому). Прекратите ваши шуточки, товарищ капитан. Не забывайте, где и перед кем находитесь!


Участковый. Не гоношись, полковник. Мне по выслуге лет кое-что забывать полагается.


Полковник. Что?!


Генерал. Успокойтесь, Петр Иванович. (Участковому.) Свободны, Анисим Владимирович.


Участковый (поднимаясь из-за стола и надевая фуражку). Бывай, Андрей Петрович.


Генерал. С Богом, Анисим. Под пулю не лезь. Без тебя справимся.


Участковый (выходя из кабинета). Ну да, справитесь. Пора нам винтить, Андрюха, пока хвостик не вылез.


Полковник (провожая взглядом Участкового). Почему вы позволяете ему так с вами разговаривать?


Генерал. Много причин, полковник. Ты не поймешь. Мы с ним в «операх» начинали, пока его по ранению не перевели. Давай лучше о машине. Я так понимаю, там наш «обнал» везли?


Полковник. Наш. Сто тысяч.


Генерал. Сколько?!


Полковник. Сто тысяч.


Генерал. Плохо это, Петр Иванович. Очень плохо. В долларах?


Полковник. В евро.


Генерал. Еще хуже. Как Соловей про перевозку узнал?


Полковник. А никак! Он просто все машины на трассе в то время грабил. Вот наши и напоролись.


Генерал. Что, другой дороги не было?


Полковник. Кто знал?! Мы все время так возим. А участковый?..


Генерал. Ни ни! Ты что?! Что делать думаешь?


Полковник. Собрали спецгруппу. Сейчас их наш аналитик с личностью преступника знакомит в конференц-зале.


Генерал. Спецгруппу?! Спецгруппа – это хорошо. Я тоже кое к кому обращусь. (Вздыхает.) Сто тысяч! Дела мои скорбные!



Улица перед зданием ГУВД





На улице Анисима Владимировича ждет супруга Клавдия Васильевна.


Клавдия Васильевна. Как сходил, Оня?


Анисим Владимирович. Лаялись. Соловей ихнюю машину хлопнул, вместе с экипажем. Блин, набрали по объявлению!


Клавдия Васильевна. Не волнуйся, Оня, пошумят, пошумят и затихнут. Соловей ведь так, под настроение, разбойничает. Погуляет, и опять нет его. Пошли лучше в Военторг. А то тебе опять китель не купим, а на старом уже нитка в локте ползет. И в хозяйственный надо.


Анисим Владимирович. Зачем?


Клавдия Васильевна. Скороварку надо, ершики. И еще там… Только сначала в «обменку».


Анисим Владимирович. Зачем в «обменку»?


Клавдия Васильевна. Нам на ферме зарплату «еврами» дали.


Анисим Владимирович. Чудное у вас руководство. То рублями, то «еврами», то, помнишь, золотыми коронками отдали?


Клавдия Васильевна. Чудные. Одно слово – москвичи. Но, Оня, лучше коронками, чем, как Толику, ночными горшками. Коронки золотые.


Анисим Владимирович. Так у них, Клава, на заводе только горшки и остались.


Супруги смеются и, нежно обнявшись, идут по улице.



Конференц-зал главного управления по борьбе с организованной преступностью.





Перед большим плазменным телеэкраном на стене ходит щеголеватый майор с указкой в руке и неторопливо информирует сидящих в зале офицеров милиции.


Майор. Преступник, с которым вам, господа, придется работать, так сказать, не совсем обычный преступник, или даже иначе скажем: совсем не обычный преступник. Севастиан Григорьевич Соловьев, по кличке «Сева Соловей», тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, потомственный разбойник. Его дедушка – Лев Никодимович Соловьев, тысяча восемьсот семьдесят первого года рождения, грабил продовольственные эшелоны еще при Временном правительстве.


На экране появляется древняя фотография дедушки в обнимку с Маяковским.


Погиб Лев Никодимович во время кронштадтских волнений, матросы-меньшевики штыками закололи. Его отец – Григорий Львович Соловьев, тысяча девятьсот двадцать седьмого года рождения…


На экране появляется фотография папы в обнимку с Юрием Гагариным.


…возглавлял самую крупную преступную группировку под Тамбовом при Никите Сергеевиче Хрущеве. Убит в перестрелке с органами правопорядка в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году при попытке вооруженного грабежа отделения Сбербанка города Нерехта. Ну и наконец, наш «клиент» – Севастиан Григорьевич, год рождения вы уже знаете, был воспитан матерью – Людмилой Прокопьевной Соловьевой, тысяча девятьсот тридцать девятого года рождения, как ни странно, женщиной во всех отношениях положительной, учительницей музыки в городе Малоярославце. Впрочем, хорошая биография матери не должна смущать вас, у всех мужчин семьи Соловьевых были примерные родительницы. Так вот. Сева рос послушным мальчиком, занимался спортом, с золотой медалью окончил школу, с красным дипломом – философский факультет Московского государственного университета, и с дипломом того же цвета – МФТИ имени Баумана, работал в одной крупной финансово-инвестиционной компании. Вплоть до тысяча девятьсот девяносто четвертого года господин Соловьев ничем особо выдающимся себя не проявил, однако двадцать второго июля того же года без каких-либо причин зарезал своего непосредственного руководителя, перевел, при преступном посредничестве главного бухгалтера той же компании, все деньги той же компании на одному ему известный счет в одном из банков Швейцарии и исчез в пригородных лесах на юго-восточном направлении.



Кабинет директора финансово-инвестиционной компании





Директор компании, расхаживая по кабинету, нравоучает сидящих перед ним Севастиана и главного бухгалтера.


Директор. Вы должны понимать, что в сложившейся финансовой ситуации прежде всего следует позаботиться о непосредственной пользе для нашей компании. Мы обязаны правильно использовать все плюсы назревающего кризиса и избежать минусов. И грош нам цена, если мы этого не сделаем. Мы словно волки-оборотни – а к слову, сегодня полнолуние – вгрыземся в глотки нашим конкурентам. Давайте наконец делать то, ради чего рождены на этот свет. Понятно, придурки?


Севастиан (щелкнув крышкой золотой зажигалки «Зиппо» и поднимаясь с места). Яснее не сформулируешь.


Севастиан берет со стола директора нож для резки бумаги и мощным ударом втыкает его в шею директора, прокалывая ее насквозь. Заливаясь потоками крови, директор оседает на стол.


Севастиан (бухгалтеру). Хорошо он сказал, только последнюю фразу напрасно.


Главный бухгалтер. Ты имеешь в виду – придурки?


Севастиан. Нет. Про призвание. Вот какое у тебя призвание? Настоящее призвание.


Главный бухгалтер. Я его за язык не тянул. Номера счетов у него в компьютере, а ты как заместитель имеешь право подписи.


Севастиан. Имею. (Подходит к окну, распахивает его и вдыхает полной грудью.) Здравствуй, настоящая жизнь! Какие запахи!



Конференц-зал главного управления по борьбе с организованной преступностью.

Майор продолжает свой рассказ.




Майор. Несмотря на имеющийся у преступника капитал, он отнюдь не стремился, по примеру себе подобных, скрыться за рубежом и вкусить, так сказать, всех преимуществ жизни в достатке. Даже наоборот – часть средств он пустил на приобретение необходимого для его нового рода деятельности оборудования.



Военный склад в 140 километрах от Москвы





Шустрый прапорщик перетаскивает последний ящик с автоматами в грузовик Севастиана и подходит за расчетом. Севастиан аккуратно отсчитывает прапорщику полагающиеся деньги.


Севастиан (доставая из ящика автомат и присоединяя к нему рожок с патронами). Как я скучал по тебе, веселая железяка.


Прапорщик. Зачем, если не секрет, вам столько взрывчатки и автоматов?


Севастиан. Чтобы грабить и убивать. Вас что-то смущает?


Прапорщик. Да нет, эти штуки для того и свинтили. А кого убивать?


Севастиан. Кого душа моя мятежная захочет, но сначала – дураков и предателей.


С этими словами Соловей расстреливает прапорщика и садится в машину.



Конференц-зал главного управления по борьбе с организованной преступностью





Майор продолжает знакомить присутствующих офицеров с личностью разбойника.


Майор. В течение последующих нескольких дней Соловей совершил еще ряд убийств без какой-либо видимой логической связи между ними. Им был зарезан руководитель охтынской преступной группировки, вор в законе – Поля Грек. Убийство произошло в ночном клубе «Обридаж», где Поля Грек праздновал со своими подельщиками победу над конкурирующей группировкой. Вот такой у них получился невеселый, но запоминающийся банкет.



Ночной клуб «Обридаж»





Сева встает из-за столика и проходит в туалет. Находящийся с ним в клубе бывший главный бухгалтер с восторженным любопытством наблюдает за его действиями. Соловей проходит в туалет и дожидается у зеркала перед рукомойником, пока из кабинки не выходит преступный авторитет. Тот подходит к рукомойнику и принимается мыть руки.


Соловей. Скажите, а почему у вас золотые зубы?


Преступный авторитет. Потому что золотые зубы это круто, фраерок. Золотые зубы имеют все, кто имеет всех. Я хорошо сказал?


Соловей. Лучше сказать было нельзя. Вы говорите как настоящий поэт.


Преступный авторитет. Ты прав, фраерок, – я поэт. И эта поэзия в моем авторитете авторитетно нужна, как мои зубы, как мои болты (показывает на унизанные перстнями руки), как мое кожаное пальто в гардеробе с наградными стволами и мое авторитетное погонялово. Хочешь еще чего-нибудь спросить?


Соловей. Где номерок?


Сева возвращается за столик с золотыми зубами, перстнями и номерком преступного авторитета.


Главный бухгалтер. Как все прошло?


Соловей. Косноязычный субъект, еле понял, что он имеет в виду. Что такое – «погонялово»?


Главный бухгалтер. Кличка. Для удобства. Зачем ты у него зубы взял?


Соловей. Хочу себе вставить.


Главный бухгалтер. Это некрасиво.


Соловей. Это правильно. Я должен освободиться от себя. Я никогда не любил себя.


Главный бухгалтер. Это был не ты. Освобождайся. Пирожок будешь?


Соловей. Нет. Тогда какие у нас будут погоняловы? Или погонялова?


Главный бухгалтер. Погонялова. Я, предположим, могу быть «Дебет». Я ведь по экономической линии в корпорации чалил.



Конференц-зал главного управления по борьбе с организованной преступностью





Майор. Да, совсем забыл о первом помощнике Соловья в его противоправной биографии. Убежден – вы догадались, речь идет о бывшем главном бухгалтере финансово-инвестиционной компании, где когда-то работал Севастиан Григорьевич, Александре Ильиче Володарском, тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года рождения. Ныне Александра Ильича зовут «Дебет». Наверное, именно сейчас пришло время познакомить вас с остальными, известными нам, подельщиками легендарного разбойника. Дебета вы уже знаете, теперь Молот.


На экране появляется изображение молодого мужчины богатырского телосложения.


Будьте любезны – Игнатий Николаевич Кривенко, тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения. В прошлом – кузнец-передовик. Органам правопорядка стал известен после того, как расплющил своей кувалдой заводскую администрацию – директора завода, главного инженера, начальника охраны и кавказскою овчарку Нелю. Злодей-пролетарий, таким образом, выразил свой протест. Его уволили, по сокращению штатов.



Шоссе в районе Южное Бутово. 4 часа утра





Соловей и Дебет едут на грузовике, груженном оружием, по шоссе. Им навстречу по разделительной полосе идет огромный бородатый мужик с кувалдой в руках. Мужик с ног до головы заляпан кровью.


Соловей (Дебету). Ну-ка, притормози. Какой колоритный персонаж! Есть в нем что-то настоящее, извечно посконное.


Дебет. Автомат с предохранителя снять?


Соловей. Зачем?! (Высовывается из окна и кричит идущему.) Товарищ, водки с огурцом хотите?


М о л о т. Не хочу.


Соловей. А чего хотите?


М о л о т. Не знаю. Я в милицию иду, с повинной.


Соловей. Уважаю ваше решение, но, может быть, вы к нам в банду сначала вступите? Тоже на добровольной основе.


М о л о т (останавливаясь). Чего делать будем?


Соловей. Грабежи, насилие и так далее. Я вам куплю чистый молоток с карбоновой ручкой.


М о л о т. Да насрать, я к этому привык.


Соловей. Я тоже не против этого молотка.


М о л о т. Папкина кувалда. Сеструхи хотели ему в гроб положить, но я не дал. Вещь должна работать.


Соловей. Невозможно сентиментально, но что насчет разбоя?


М о л о т. Да насрать, что милиция, что банда, все равно уволили.


Соловей. Тогда полезайте в кузов, только осторожно, там много хрупких предметов.


М о л о т (забираясь в кузов). Куда едем?


Соловей. А вы бы как ответили?


М о л о т. Да насрать!


Соловей. Вот, вы даже дорогу знаете.



Конференц-зал главного управления по борьбе с организованной преступностью





Майор (слушателям). Последней к банде примкнула Изабелла Юрьевна Папаяни, тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения, в прошлом оперная певица, кличка – «Прима». Если быть точным – примкнула Изабелла Юрьевна не по своей воле.


На экране появляется видеоизображение поющей на итальянском языке гражданки волнующих форм.



Усадьба Соловья на Гнилых ручьях





Соловей, уже с золотыми зубами и в «авторитетных» перстнях, сидя в кресле на веранде, смотрит телевизор. На экране идет передача о звездах оперной сцены. Звучит пленительный голос Изабеллы Юрьевны Папаяни, потом появляется ее фото.


Соловей (Дебету, сидящему с удочкой на берегу ручья). Ты любил когда-нибудь?


Дебет. Смотря какой смысл ты вкладываешь в это слово.


Соловей. Стихи писать, целоваться, страдать по ночам.


Дебет. Нет, так не любил. У меня все проще – на Мальдивах, без трусов в джакузи.


Соловей. Это само собой, но где же увертюра?!


Дебет. Ты имеешь в виду – руки вверх?


Соловей. Короче, как узнать расписание спектаклей на сегодняшний вечер?


Дебет (вынимая из кармана мобильный телефон). Айн момент.


Соловей (кричит в сторону сарая). Молот! Топай сюды.


Из сарая появляется Молот с трехлитровой банкой молока в руках.


М о л о т. Бабы молока парного с фермы прислали, просят винный у рынка спалить.


Соловей. Все потом! На обратном пути. Мы сегодня в оперу пойдем.


М о л о т. Пулеметы оснащать?


Соловей. Естественно. Кто же без пулеметов в оперу ходит?!


Дебет. Здание оперы в центре. Не забыть взрывчатку.


Соловей (поднимаясь с кресла, поет). Что день грядущий мне готовит…. Тра-ля-ля-ля.



Опера





Где-то в середине представления в зале оперного театра вспыхивает свет и звучит пулеметная очередь. Соловей проходит по центральному проходу к сцене, взбирается на сцену и дает знак Молоту, стоящему на правом балконе с двумя пулеметами в руках. Молот послушно разбивает двумя очередями хрустальную люстру. Когда все утихает, Соловей «берет слово».


Соловей. Господа, это ограбление! Не стоит волноваться, здание заминировано, любое несогласие означает смерть или того хуже, хотя хуже некуда. Простыми словами: сидите тихо и внимайте. (Обращаясь к Изабелле Юрьевне.) Я вам чрезвычайно симпатизирую. Пойдемте со мной по жизни.


Изабелла Юрьевна (показывая на дирижера). Но я замужем.


Соловей (расстреливая дирижера в упор из маузера). Уже нет. Начинайте плакать. За каждую слезинку по бриллианту. Я по дороге ювелирный магазин ограбил.


Изабелла Юрьевна. Тогда я лучше сразу пописаю.



Конференц-зал главного управления по борьбе с организованной преступностью





Майор. Скорее всего, Изабелла Юрьевна этого не говорила, но легенда есть легенда. Так или иначе, Изабелла Юрьевна примкнула к банде Соловья-Разбойника и проявила себя как талантливый и жестокий преступник.



Отделение коммерческого банка «Кредит Юниверс»





Прима стоит с дымящимся пистолетом над пятью трупами сотрудников банка.


Прима. Упс, кажется, я забыла сказать «руки вверх».



Конференц-зал главного управления по борьбе с организованной преступностью





Майор (выключая экран). Подводя итоги всего вышесказанного, мне хотелось бы особо обратить ваше внимание на стратегию поведения человека, с которым в скором времени вам придется работать. Перед нами, товарищи, совершенно новый образец давно и незаслуженно забытого типа: хомо руссикус разбойникус. Вот он – главный герой того самого «бессмысленного и кровавого русского бунта». И главный, основополагающий концепт его стратегической установки – ноль стратегии. Ничего из написанного в учебниках! Джаз-бандитизм! Органичное скольжение по кровавым волнам хаоса, восторженный полет в бездну. Берегитесь, господа, товарищи офицеры, личность, подобная Соловью, наркотически харизматична, и многие из вас, того не желая, могут быть ею инфицированы единомоментно. А пока запомните главное: Соловей не разбойник, Соловей – физическое воплощение самой идеи разбоя. Его дух. Готовы ли вы к борьбе с духами?


В конференц-зал заглядывает полковник Глушков и подает знак Майору.


(Слушателям.) Прошу прощения. (Полковнику.) Да, Петр Иванович?


Полковник. К генералу. Сейчас.



ГУВД города Москвы. Кабинет начальника управления