Международный аэропорт Шереметьево. Ночь




Родители усаживают Катю в зале ожидания на втором этаже, в пустующее кресло перед телевизором. На экране неизвестный девочке артист с выкрашенным в темный цвет лицом что-то страстно шептал испуганной девушке в ночной рубашке. При этом артист махал руками перед зажженным ночником.




Папа Кати (обращаясь к Маме). Нет, поверь мне — все нужно делать заранее. Иначе мы в твою Италию без багажа улетим.



Мама Кати (отмахиваясь). Да брось ты! Два часа до регистрации. Ну и улетим?! Что страшного? Все там купим. Как раз что-нибудь из новых коллекций уже будет.



Папа Кати. А я в панике от этих новых коллекций. И так я от работы как шарпей могу дырочку до носа дотянуть.



Мама Кати. Не мели глупости. Здесь ребенок. (Обращаясь к девочке.) Котенок, посиди немного на месте. Мы с папой за багажом сходим. (Обращаясь к Папе.) Что за манера сдавать вещи за день до отлета?! Неужели нельзя было просто собрать чемодан дома и самим его сюда привезти?!



Папа Кати. Ничего. Лучше за день, чем за две минуты. Никогда не забуду, как мы летом на Мальдивах распаковались и обнаружили, что там зимняя одежда, включая две пары коньков.



Мама Кати. Твоя привычка — все покупать одинаковое и в пяти экземплярах. Я в стенном шкафу увидела чемоданы, подумала, что они и есть. Забыла, что мы в столовой собирались.



Папа Кати. Ладно, чего вспоминать! Пошли. (Обращаясь к девочке.) Никуда ни на шаг. Ты и так сегодня себя плохо вела. Ну, об этом потом. Мы скоро. Поняла?



Катя (кивая). Поняла.



Папа Кати. Так: проверим часы. На моих без пятнадцати два.



Мама Кати. Без шестнадцати. Напомни мне позвонить бабушке.



Катя (нехотя взглянув на свои маленькие наручные часы). Без семнадцати. Напомню.



Папа Кати (уводя маму в сторону багажного отделения, девочке). Ни на шаг!



Катя. Ни на шаг. Поняла. Напомню.




Девочка смотрит вслед уходящим родителям, потом на экран телевизора. Зевает и закрывает глаза. Едва веки ребенка смыкаются, на ее маленьких, наручных часах секундная стрелка замирает на месте.




Заброшенная бензоколонка. Ночь




Петрович наотмашь бьет стоящего к нему спиной напарника по голове большим разводным ключом.




Напарник (еле слышно, падая под колеса грузовика). Петрович, ты чего?!



Петрович. Прости, брат. Чего поделаешь. Сам позвал. (Передразнивая.) Сменщик запил, выручай, братан, ты у нас не пьющий. (Тяжело вздыхая.) Непьющий — это правда. Нельзя мне. Башку сносит. У тебя, бедолага, тут (хлопает по борту грузовика) техники на полмиллиона. Мой старинный кореш в Тамбове хорошую цену даст. Надо и мне когда-то жизнь начинать. Пятьдесят шесть уже как-никак.




Петрович отбрасывает в сторону окровавленный ключ и вытаскивает из кармана комбинезона рулон скотча. Оглядывается по сторонам. Наконец, что-то решив для себя, тащит бесчувственное тело напарника к куче сваленных неподалеку бетонных блоков.




Игральный зал одного из столичных казино. Ночь




Серж равнодушно следит за маленьким шариком, еще качающимся в черном желобе колеса рулетки под номером 17. Крупье безучастно сгребает лопаткой все его фишки к себе. Сосед справа сочувственно хлопает игрока-неудачника по плечу.




Сосед. Не парься, еще отыграешься. Сколько спустил-то?



Серж (поднимаясь со своего стула). Как всегда — все.



Сосед. Так не бывает.



Серж. Чего не бывает?



Сосед. Чтобы «все» и «как всегда» .



Серж. С некоторых пор мне удивительно везет.



Зал столичной дежурной аптеки. Ночь




Продавец недоуменно смотрит на стопку тысячерублевых купюр, выложенных Верой на прилавок.




Продавец. Сколько?



Вера. Я же сказала — триста. Все размеры.



Продавец. Зачем вам столько?



Вера (устало усмехаясь). Надую на День Конституции.



Продавец. Презервативы? На День Конституции?



Вера. Ваши предложения?



Продавец (забирая деньги и удаляясь в сторону склада). На День милиции часть приберегите.



Вера. На День милиции нужно больше. Значительно больше.



Международный аэропорт Шереметьево




Какой-то звук разбудил Катю. Она потягивается спросонья и оглядывается по сторонам. На экране телевизора шел уже другой фильм. Красивый мужчина в пестром костюме пел песню про бабочку, которая «шлеп, шлеп, шлеп». Кроме девочки напротив экрана дремал только старик в шляпе и плаще. Других людей не было. Катя осторожно трогает старика за рукав плаща.




Старик (просыпаясь). Уже девять?



Катя (смотрит на свои часы). Нет, один час восемнадцать минут.



Старик. Это хорошо, есть еще время вздремнуть. Ты что-то хотела спросить, малышка?



Катя. Где папа с мамой?



Старик. А куда они пошли?



Катя. За чемоданами.



Старик. Вы прилетели или улетаете?



Катя. Мы улетаем на лодках кататься и в музей ходить.



Старик. Знаешь что, спроси вон у той тети (показывает на женщину в униформе за стойкой с надписью «Справочная»).




Девочка поднимается с кресла и подходит к женщине в униформе.




Катя. Где папа с мамой?



Женщина. Вы улетаете?



Катя. Да. На лодках кататься.



Женщина. Нет, в какую страну? Франция, Бельгия, Италия?



Катя. Италия. Мама так и сказала: «В Италии сейчас жарко».



Женщина. Это плохо девочка, что Италия.



Катя. Почему плохо?



Женщина. Потому что самолет на Италию давно улетел.



Катя. И папа с мамой улетели?



Женщина (берясь за трубку телефона). Это мы сейчас выясним.



Заброшенная бензоколонка




Тщательно забросав ветками связанного по рукам и ногам напарника, Петрович забирается в кабину грузовика и заводит мотор. Выведя машину на трассу, Петрович во весь голос начинает петь песню на чистейшем итальянском языке.




Международный аэропорт Шереметьево




В отделении милиции аэропорта Катю усаживают у стойки дежурного рядом с растрепанного вида мужчиной средних лет. Дежурный милиционер слушает чей-то голос, прогудевший из динамика рации, стоящей перед ним на столе, после чего обращается к ребенку.




Дежурный милиционер. Не нашли твоих родителей. Получается, что улетели они без тебя.



Катя. Почему без меня?



Дежурный милиционер. Всякое бывает. Может, забыли?



Катя. Нет, не забыли. Просто я плохо себя вела.



Дежурный милиционер. Строгие у тебя какие родители. Ну и что делать будем?



Катя. Надо к бабушке ехать. Поехали?



Дежурный милиционер. Не могу, у меня дежурство. Сейчас другой дядя милиционер приедет и отвезет тебя в детский распределитель.




Милиционер встает из-за стола и удаляется куда-то в глубь отделения.




Катя (обращаясь к мужчине рядом). Что такое — детский распределитель?



Мужчина. Типа — детская тюрьма. Будут тебя там держать, пока родителей слушаться не начнешь.



Катя. Нет, мне в тюрьму не надо, я к бабушке пойду лучше.




Она решительно встает и выходит в зал. Оглядывается по сторонам. Потом быстро шагает к входным дверям, откуда как раз в это время грузчик вытягивает длинную тележку, доверху забитую чемоданами.




Переулок где-то неподалеку от Нового Арбата. Ночь




Один из бандитов еще раз как следует пинает ногой лежащего на земле Сержа.




Первый бандит. Вот так, придурок. И еще, Махаон тебе передал, что ему тебя будет не хватать. Понял?



Серж. А как же!



Второй бандит. Говорят, что у тебя свой банк был, и ты его на рулетке спустил?



Серж (обтирая кровь с разбитого лица). За неделю в «Короне». На дюжинах.



Первый бандит. Ну ты дикий! Зачем все-то «спустил»?



Серж. Азартный я очень.



Первый бандит. Нет, ты правда придурок.



Серж. И это тоже, конечно, но больше азартный.



Второй бандит. Еще говорят, что ты Руслана ментам сдал.



Серж. Что верно, то верно — сдал на всю катушку. Чтобы ему долг не отдавать.



Первый бандит. Ему четвертак впаяли.



Серж (пытаясь встать). Вот видишь теперь, какой там долг?!



Второй бандит (ногой пихая Сержа в спину). Ну, ты и гнида! Лежи неподвижно. Так целиться удобнее. (Наворачивает на дуло своего пистолета глушитель.)



Серж. Господа, может сторгуемся — вы меня не видели, а я отдам свой прекрасный пурпурный бьюик?



Первый бандит. Махаон предупредил, что ты нас надурить захочешь. Ты всех дуришь. Не пойдет. Умнее сделаем — тебя шлепнем, а бьюик на память заберем. (Обращаясь к напарнику.) Правильно?



Второй бандит. Еще как правильно.



Серж. Не правильно.



Первый бандит. Почему не правильно?



Серж. Вы не найдете, где я его запарковал. Махаон же говорил, что я очень хитрый?



Второй бандит. Говорил. Тогда ты сам скажи, где запарковал.



Первый бандит. Показывать не надо, только скажи.



Серж (вставая с земли). Вон такая ограда кованая будет, посольская. У меня там шурин консулом служит. И за оградой мой пурпурный бьюик. Кстати, у него ручка передач серебряная. Львиная голова. Почти восемьдесят грамм.



Второй бандит. Серебряная — это хорошо, только как с посольской территории мы машину заберем? Там же своя охрана.



Серж. Так и быть, дайте мне ручку с бумагой, я шурину записку черкану. Напишу, что вы сотрудники моей фирмы и я вам поручил бьюик к дому перегнать. Пока один будет бьюик перегонять, я хоть маме прощальное письмо напишу.



Первый бандит. Да, с мамой попрощаться — святое дело. Да-с! (Второму бандиту.) У тебя ручка есть?



Второй бандит. Естественно. Паркер, с золотым пером, между прочим.



Первый бандит (вытаскивая из внутреннего кармана пиджака блокнот). Жду.



Второй бандит (протягивая ему ручку). Осторожнее, там колпачок отвинчивается против часовой стрелки.



Первый бандит (скручивая колпачок в указанном направлении и пытаясь писать на листе блокнота). Не пишет чего-то. Может, чернила высохли?



Второй бандит. В таком паркере чернила не сохнут. Я туда чернила не заправлял.



Первый бандит. Ну ты больной! Тогда какого хрена ты мне ее дал?!



Второй бандит. Сам просил.



Первый бандит. О понтяра! Дал ручку без чернил.



Второй бандит. Я не бухгалтер, брат, и не нотариус. Эти ручки текут, даже паркеры, а у меня костюм за три штуки.



Первый бандит (оглядываясь по сторонам). А где придурок?



Второй бандит. Убег. Во! (Тычет пальцем куда-то в темноту.) Вижу!



Первый бандит. Тогда чего ждем?



Второй бандит (что-то разглядывая у себя под ногами). Подожди, я колпачок от паркера уронил.



Первый бандит (пихая его в спину). Беги, чудила, потом найдем.



Второй бандит. Смотреть за клиентом надо, а не чужие ручки критиковать. Мне этот паркер зампредседателя Пенсионного фонда подарил. От всей души.



Первый бандит. Я помню. На тридцатом километре, пока я ему у пруда батарею к ногам проволокой привязывал, ты ему про перерождение втирал.



Второй бандит. Не втирал, а объяснял, что в следующей жизни он может уже председателем родиться.



Первый бандит. Да, конечно. С такой харей... Вижу. Придурок на стройку полез.



Шоссе. Салон машины Веры




Вера гонит машину по пустому шоссе и разговаривает через устройство «громкой связи» по мобильному телефону.




Вера. Конечно, конечно. Но мне удобней наличными. Хотя и карточкой можно. Итак, еще раз — телевизор сдвиньте, иначе к окну не подойдешь. Я не телевизор еду смотреть. Жалюзи можно оставить. Они же уже поднимаются?



Голос из динамика. Поднимаются.