– Но ты пришел как репортер, – констатировал Уотфорд.

– Или просто использовал репортерскую карточку? – вмешался Райдолф.

– Я всегда пользуюсь ею, приятель. Я не в таком деле, чтобы можно было рассчитывать на случай. Никогда не знаешь, на что можно напороться. Почему бы вам не заняться этим?

Райдолф поднялся и подошел к телефону.

– Я собираюсь принять душ. Это вам не помешает?

– Валяй, валяй…

Я как следует вымылся и, вытершись досуха, натянул шорты. Когда я вошел в комнату, Райдолф вешал трубку.

– Что новенького?

– Они нашли следы иглы на бедре, – тихо произнес он.

– Это ваша главная зацепка. Теперь вы знаете столько же, сколько и я.

Уотфорд поднялся. Кеттлер последовал его примеру.

– Я подумаю… Если ты неправ, мы придем снова.

– Как вы меня найдете? Будете присматривать за Эдит Кен, да? Уотфорд мрачно ухмыльнулся и кивнул.

– Да, твоя Рондина. Она не была достаточно ловкой, чтобы заметить Кеттлера, и он с любовью проводил ее до отеля. Советую тебе оставаться в городе.

– Я постараюсь, джентльмены. Теперь, если вы не возражаете, я хотел бы отдохнуть без свидетелей.

Они прошли мимо меня к двери, и лишь Кеттлер пожелал мне «спокойной ночи». Он был профессионалом до конца: сразу узнавал своих. Подмигнув ему, я закрыл дверь.

Но не кинулся в постель, а запаковал свою хурду-мурду в чемодан, убедился, что коридор пуст, и прошмыгнул в холл. Когда у тебя в руках десятидолларовая банкнота, портье не задает лишних вопросов…

Чистое дело… Я устроился в отеле «Брайхам» под своим собственным именем, вызвал Рея Уоттса по платной переговорной и сообщил, что случилось с Билли Копленном, посоветовав ему не возобновлять эту связь. Если у него и были вопросы, то до этого он и сам додумался.

Рей быстро оценил ситуацию и заявил, что обо всем позаботится. Его не волновало, что Коплейн не оставил после себя никаких бумаг. Я понимал, что перетряхивать теперь квартиру – дохлый номер. Если у убийцы было время, то он уже давно все обнаружил, и теперь дело не поправишь. Я повесил трубку, вернулся в номер и рухнул на кровать. Это был чересчур длинный день. Сообщив в Ньюарк-Контроль свои координаты, я мгновенно заснул.

Она могла бы сначала позвонить, но не позвонила, а постучала в дверь около двенадцати ночи, вырвала меня из объятий кошмарного сна и заставила судорожно схватиться за кобуру 45-го.

Когда я открыл дверь, она улыбалась моему испугу. На этот раз наша серая мышка была в зеленом костюмчике. Девушка-блондинка, в мечтательных глазах которой таяли брызги шампанского. Белокурые волосы пышной короной обвивали ее головку. Ани Лайтер была либо самой ловкой чертовкой из всех, либо классным мастером в этих женских штучках с перевоплощениями.

– Давай, заходи, но как видишь, я голый.

– С этим оружием, можно считать, на тебе достаточно одето, чтобы ты мог прикрыть собой любую женщину.

– Да ты еще и с перчиком! Она захлопнула за собой дверь и прошла в комнату.

– Неужели у Мартина Грэди нет средств на более приличный номер? Мне кажется, что я зарабатываю больше, чем ты. И, пожалуйста, протри глаза, – она улыбнулась и скользнула в кресло.

– Я только встал.

– Я думала, что мужчина с такими дарованиями никогда не спит в одиночестве.

– Тебя надули, крошка. С чем пришла?

Она качнула головкой и скорчила мне забавную рожицу.

– Мне сообщили, где ты. Как ваш союз, Тайгер?

– Твердый, единый и нерушимый. Теперь давай детали.

Я дотянулся до одежды, натянул ее, но она даже не отвернулась. Ей следует научиться этому, потому что она волнует меня. Однажды она сделает неверный шаг и ей придется научиться покорности, как и другим моим женщинам. Или, может быть, не придется! Наверняка я этого не знал.

– Детали или кратко? – уточнила Анн.

– Кратко, кошечка.

– Поняла. Твой приятель Рей Уоттс дал Коплейну задание догнать крошку Верд. Он проверил аэропорт и нашел женщину, подходящую под ее приметы, путешествующую под именем Элен Велн. Нам повезло: одна из стюардесс дала подробное описание ее внешности и опознала фото. Никаких неожиданностей по се новому имени не было – крошка знала, что за ней следят, и заметала следы. Из аэропорта она взяла такси.

– Водитель найден?

– Конечно. Он высадил ее у отеля «Штевен» на 30-й улице, и здесь следы теряются. Там она больше не появлялась, и никто похожий на нее замечен не был.

– Многовато работенки для одной ночи.

– Это «ПЛАТОН», – напомнила мне Ани.

– Проверяли близлежащие отели?

– Все.

– Такси?

– Все, которые было возможно. Мы еще не закончили, Хукер и Джеймс идут по следу.

– Билл Коплейн?

– О нем вообще ничего. Либо он напал на ее след и рванул за ней, либо вернулся домой, решив остановиться там же, где мы споткнулись. Но это мое предположение.

Я потянулся за телефонной книгой. Этот отель оказался женским и, конечно, порядки в нем, как в пансионе благородных девиц. Мужчинам вход воспрещен! Там останавливались преимущественно девушки из провинции – пока не находили себе место в конторе или не устраивались в других местах.

– Ева не стала бы жить в такой дыре, – заметил я.

– Мы тоже так подумали. Я считаю, что она сказала шоферу первый попавшийся адрес, а потом сменила машину.

– Где теперь Хукер и Джеймс?

– Проверяют отели. Один отдыхает, а другой просматривает книги регистрации жильцов.

– Хорошо. Что ты думаешь делать?

Она усмехнулась, встала, сорвала с головы шляпу и очень просто стала вылезать из своего костюмчика.

– Я хочу выспаться, Тайгер. Я… видишь ли, не успела найти комнату и собираюсь спать здесь. Возражения будут?

– Будь моей гостьей.

Она выскочила из блузки, и я удивился, почему прежде считал, что она худенькая и незаметная, как мышка. У этой разбойницы грудь была хоть куда – она была самой полногрудой женщиной, которую я когда-нибудь встречал, с глазами, как у ведьмы. Левый чуток косил. Призывная зелень этих глаз была такой очевидной, что она сама постаралась прикрыть их пушистыми ресницами.

Я не хотел больше смотреть, но она, как нарочно, будила во мне зверя. Чтобы продолжить игру, я одобрительно посмотрел на ее пальчики, которые ухватили молнию на юбке, и произнес:

– Не теряй времени, крошка.

У нее был чудный грудной смех.

– Твои таланты еще не проявились, Тайгер.

– Когда они проявятся, ты завопишь от радости.

– Громко?

– Все вокруг попадают с кроватей от твоих воплей.

– Не могу дождаться такого счастья, – заявила она и совершенно обнаженная легла на кровать.

И это соблазнительное женское тело не могло не взволновать меня. Теперь я знал, что делать. Я прикоснулся к ней, и она сразу же отодвинулась к стенке, давая мне место рядом. Я не стал терять время, да и она не дала мне его. Я потянул ее на себя, потом повернул боком и увидел, как дрожат от нетерпения ее ресницы. Услышав ее стон, я зарылся губами в ее губы… Дальше все утонуло в беспамятстве наслаждения…

Взяв такси, я отправился в этот женский отель. За конторкой сидели две старые совы, которые сразу повернулись в мою сторону и одновременно поджали сухие морщинистые губы. Я же был мужчиной, а быть мужчиной, по их понятиям, – означало быть дьяволом. Одна из старух, с редким пучком седых волос на затылке, сухо сказала:

– Да? – и вопросительно уставилась на меня.

– Я хотел бы посмотреть ваши регистрационные журналы за позавчерашний день.

– Зачем?

– Ищу подружку. Возможно, она тут под чужим именем. Ее улыбка превратилась в сардоническую.

– Прошу прощения, но это невозможно.

Слишком многие мужчины пытались таким образом обмануть ее строгое всевидящее око, но отступали под тяжелым взглядом, в котором горел огонь костров времен матриархата. Однако такие всегда теряются, когда им хамят в лицо.

Я обольстительно ухмыльнулся, облокотился на конторку и как можно грубее спросил:

– Как насчет небольшого скандальчика для начала? А, старая мымра?

– Уйдите…

– Заткнись ты, гнилое вымя. Отвечай по-хорошему, когда с тобой разговаривают джентльмены.

– Если вы думаете, что…

– Я думаю, что сумею заткнуть тебе пасть, заплесневелая плесень, и эта конторка мне ничуть не помешает! И еще, думаю, что сумею разнести тут у вас все вдребезги и попробуй удержать меня на месте, старая образина!

Теперь в ее глазах не было враждебности.

– А ты, – обратился я к другой, – живо оставь эти штучки с телефоном, не то потеряешь сгнившую девственность. Оставь трубку в покое! Ну!

Обе они сразу стали старыми, усталыми, нервно покусывающими губы женщинами. Одна смотрела на другую, ожидая от нее решительных действий, но обе не могли сдвинуться с места. Наконец одна достала книги и положила их на конторку рядом со мной.

Пять женщин ночевали здесь позапрошлой ночью. Две дали фамилии мужа, а остальные – просто имена. Я расспросил божьих одуванчиков о внешнем виде их владелиц. Три соответствовали описаниям Евы, за одним исключением: две были брюнетками, а одна – рыжей. Ни одной блондинки на горизонте не наблюдалось, но эра париков уже наступила, а парик для женщины – отличное убежище. Я запомнил номера комнат и положил на конторку двадцать долларов, чтобы сгладить дурное впечатление, произведенное мною на старых крыс.

– Благодарю за сотрудничество, и советую забыть о нашем свидании. Ясно, бабуси?

Я ждал до тех пор, пока одна из них не взяла деньги, и теперь мог быть уверен, что забыт навеки. Но про меня не забыли снаружи. Я почувствовал скользящий удар по левому борту пиджака, и, хотя не услышал звука выстрела, но понял, откуда в меня целились, а также и то, что эта пуля не будет одинокой. Я быстро пробежал до стоянки такси на углу и достал из кобуры свой 45-й. Где-то впереди меня ударилась рикошетом об асфальт вторая пуля. Я пролез между машинами и свернулся клубком. Стреляли с левой стороны. Я не видел вспышки, но я знал, что из окна стрелять не могли, потому что дистанция, с которой отрикошетила вторая пуля, была слишком маленькой. Как раз в этот момент раздался взрыв хохота, и откуда-то выбежала целая орава подростков, оглашая воплями воздух и толкая друг друга. Улица вновь ожила. Подъехали две автомашины, взяли пассажиров и укатили. Мимо проехал молочник. Я медленно поднялся, спрятал оружие, прошел между машинами и двинулся вдоль улицы.

Этой ночью подтвердились две вещи: Ева Верд была в этом отеле, и они следили за ней. Они сцапают ее, как шпионку немцев, и тогда Мартел не откроет рта. Другая вещь заключалась в том, что я все еще не был вычеркнут из списка «А».

5

Теперь, когда они знают, что я слежу за ней, то будут действовать очень быстро. Конечно, для начала они запросят инструкцию, но могут просто взломать дверь и тогда…

Мне не хотелось причинять вред городу, но иногда это необходимо. В нескольких шагах от отеля я нашел будку, позвонил в пожарное депо и заорал, как какая-нибудь истеричная дама, что из верхнего этажа отеля вырывается дым, после чего повесил трубку. Затем поджег мусорный ящик на заднем дворе гостиницы и, вызвав такси, довольно ухмыльнулся. Сначала приедут пожарные, потом полиция перекроет тут все так, что и мышь не пролезет, и до тех пор, пока не выяснит, в чем дело, не уберется обратно.

Она не слышала, как я вошел – спала, свернувшись калачиком, и одеяло прикрывало ее лишь наполовину. Одежда была свалена в кучу возле кровати.

Я присел на краешек и осторожно провел пальцем сверху вниз по ее атласной спинке, потом погладил по затылку, где были такие пушистые волосы. Она беспокойно задвигалась и повернулась ко мне лицом.

– Ани! Она зачмокала губками, и я ущипнул ее за попку.

– Эй, крошка, проснись!

Она, как ребенок, поджала ноги. Я ухмыльнулся и шлепнул ее еще раз.

– Вставай!

Теперь она проснулась окончательно, но пока не узнала меня, в ее глазах не было ничего, кроме профессиональной ненависти.

– К черту! – воскликнула она.

– Прости, котенок, но вынужден тебя разбудить. Я нашел Еву и мне нужна ты.

Ани встала с кровати и, с полным равнодушием к прелестной наготе своего тела, принялась натягивать одежду. Пока она одевалась, я подошел к окну и посмотрел вниз. Город был освещен только фонарями, которые отбрасывали тени. Тени путались, и казалось, что именно там тебя поджидает убийца: ждет свою жертву, как ненасытный паук.

– Что случилось?

– Все в порядке, она в женском отеле. У нее с собой темный парик, записана под чужим именем. Под ее приметы там подходят трое: Робертс – 511, Хопкинс – 300 и Грасе – 434. Она на наружном наблюдении и мне послали вслед две пули. Я поджег ящик с мусором и вызвал пожарных. На некоторое время улицу перекроют, никто не пройдет, особенно мужчины, а ты должна быть там.

Она коротко кивнула.

– Запишись как провинциалка, и постарайся попасть к этим трем дамам. Ты ее узнаешь, если увидишь.

– Ты уверен, что за ней следила не женщина?

– Уверен. Я тебя немного прикрою с тыла, и если удастся изобрести какой-нибудь предлог, тоже проникну внутрь отеля.

Ани кончила одеваться, но за эти несколько минут она что-то сделала со своими волосами и лицом и походила теперь на завсегдатая женских отелей. Она переменила жакет, надвинула на лоб шляпку – не было больше ни красоты, ни очарования! Передо мной опять стояла серая мышка.

– Тебе бы в актрисы, – восхитился я.

– Я ею и была.

– А как тебя занесло в нашу маленькую игру? Она улыбнулась и потрепала меня по щеке.

– Долгая история, Тайгер. Когда-нибудь я с удовольствием тебе ее расскажу.

– А я с удовольствием выслушаю. Улыбка медленно сползла с ее личика.

– Особые указания?

– Постарайся ничем не выдать себя. Помни, я близко. Постарайся вывести ее оттуда и не подцепить хвост. Там должно быть несколько выходов.

– Знаю.

– Постарайся что-нибудь пронюхать.

Я написал адрес одного отеля. Он находился далеко не в самом фешенебельном квартале, но его хозяин обожал банкноты Мартина Грэди. Указав пароль, я добавил:

– Он знает, что это. Просто отдай ему записку.

Она засунула бумажку в бюстгальтер между своих роскошных грудей и сказала:

– Выйдешь за мной через пять минут.

– Годится.

Внизу в холле я взял газету и пробежал ее, чтобы убить время. На второй странице была небольшая заметка, извещающая, что Габин Мартел находится в Центральной больнице Нью-Йорка с легкой язвой желудка под неусыпным наблюдением врачей. Я внимательно перечитал заметку, но ничего в ней не обнаружил, кроме общих мест, которые всегда выдают опытную руку военной цензуры.

Держа Мартела в госпитале, они имеют великолепный повод для наблюдения за всеми, кто будет пытаться с ним связаться. Или тут скрывается что-то другое?

Я достал монету, нашел телефон Томаса Уотфорда и набрал номер. Когда у меня набралось в голосе достаточно злобы, Уотфорд взял трубку.

– Что тебе нужно, Манн?

– Информация.

– Тогда иди к нам.

– Чтобы твой хвост подобрал меня? Он хрипло выругался сквозь помехи в трубке.

– Экспертиза доказала убийство Билла Коплейна? – поинтересовался я.

– Мы бы хотели поболтать с тобой об этом.

– Конечно, но сперва я должен кое-что выяснить.

Так как он ничего не ответил, то я спросил, как можно небрежнее:

– Мартела сильно отравили?

– Тайгер…

– Смотри, приятель. Я уже подарил вам Коплейна. Теперь быстро скажите, что мне необходимо выяснить, и, может быть, я снова выеду на нужную для вас дорожку и еще кое-что подскажу.

– К черту, Манн!

– Так я иду по этому адресу. Я выметаюсь отсюда в течение ближайших тридцати секунд и, поэтому, будет лучше, если ты мне все-таки ответишь.

Он немного подумал, но потом, видимо, решил, что дело есть дело, и сказал:

– Кто-то всыпал эту дрянь ему в еду, У нас нет никаких следов, кроме того, что обслуживающая комнату официантка остановилась с закусочным столиком, чтобы объяснить дорогу двум иностранцам. Один из них, конечно, отвлекал ее, а другой насыпал на бутерброды эту дрянь. Мы пытались разыскать их, но безрезультатно.

– Как он?

– Жив. Теперь давай послушаем тебя, Тайгер.

– Скоро услышите, – пообещал я и повесил трубку.

У меня ушло пятнадцать минут, чтобы вернуться к женскому отелю. Пожарные машины уже уехали, остался только красный «седан» и несколько патрульных автомобилей. Один из полицейских разговаривал с ребятами, ища свидетелей, но их, как всегда, не было. Если кто-то и поджигал мусорный ящик ради забавы, то вряд ли он остался на месте, чтобы его забрали.

Я не любил пользоваться репортерской карточкой, но это означало, что мне нужно идти напролом и ни в ком не вызвать подозрений. Я подошел к водителю «седана», показал ему жетон и стал расспрашивать. Он скупо отвечал, почему-то не глядя на меня.

– Фальшивая тревога.

– Что, подожгли ящик?

– Да… и еще вызвали пожарных. Визгу много, а толку… Ко мне направился сержант и один из копов. Пришлось опять показывать свой жетон.

– Иди домой, дружище, – сказал сержант. – Здесь какой-то полоумный идиот захотел подшутить над пожарными.

– Кого-нибудь задержали?

– Нет. Это уже второй случай за неделю. Либо пьяницы, либо мальчишки.

– Ну, если уж я тут, то все равно надо высасывать материал на вторую полосу даже из пальца. Это что, отель для женщин?

– Закрытый. Мужчин дальше нижнего холла не пускают. Эти две старые крысы за конторкой караулят так, что и собак не надо. Я кивнул, соглашаясь, и поинтересовался:

– А с обитательницами отеля вы говорили?

– Нет, а к чему это?

– Просто пришла в голову одна мысль. Дамы, знаете ли, делают странные вещи, когда им наскучит сидеть в номере. Вдруг это одна из них устроила переполох, чтобы за это время к ней проскочил поклонник?

Они заинтересованно переглянулись.

– Это действительно мысль, – проронил сержант.

– У нас была одна птичка, которая проделывала то же самое в гостинице для пожилых супружеских пар, – добавил коп.

– Хотите, проверим отель? – предложил я.

– Давай, черт побери!

– Не возражаете, если я буду с вами?

– Пошли. Пора научить этих дамочек развешивать любовников в туалете, как старые простыни.

Я стоял спиной к конторке и разговаривал с копом, пока сержант втолковывал старым леди, чего он от них хочет. Один из полицейских остался внизу рядом с конторкой, напротив входной двери, а другому было дано указание отправиться к черному ходу, если обыск заставит кого-нибудь бежать с насиженного или, как едко выразился сержант, с «належенного» места.

Мы проверяли все комнаты подряд, и каждая из обитательниц что-то бурчала в ответ на вопросы.

Это отнимало массу времени, но я не мог вести себя иначе, чтобы не вызвать подозрений своей поспешностью. Спустя полтора часа мы добрались до номера триста и встретили там даму под фамилией Робертс – она полностью подходила под описание Евы Верд, если читать его с листка на столе, но ее личико просило кирпича, а в голосе слышался настоящий диалект Бронкса.

Я потрепал одного из копов по плечу и предложил:

– Это дело отнимет у нас гораздо меньше времени, если я тоже начну осмотр с другого конца коридора. Нетерпение – вот их порок. Это я о полиции.

Шесть комнат я опросил, как положено, но на мой стук в № 434 никто не отозвался. Я посмотрел на горничную, которая вынырнула откуда-то из-за угла, и позвал ее. Не теряя времени, она всунула в скважину запасной ключ и дважды повернула его, а сама вновь скрылась в коридоре. Я не обнаружил в номере девушки, которая поставила в книге имя Хелен Грасе.

Но я нашел Ани Лайтер. Она лежала на полу со свернутой шеей и смертельной тоской в глазах. Через ее затылок тянулась красная полоса.

Слишком часто смерть лежала у моих ног, чтобы не быть мне хорошо знакомой. Но на этот раз я не смог сдержать ярость. На миг я потерял над собой власть – хотел разорвать кого-нибудь на куски, выкинуть их в окно и…

Когда я пришел в себя, то дотронулся до нее: Ани уже остыла, Я вытащил ее 25-й в простой черной кобуре и засунул его в свой карман. Затем перевернул ее на спину и расстегнул пуговицы на блузке, ища записку. Записки не было.

Окно было раскрыто, а рядом с ним проходила пожарная лестница. Я не стал рыться в ее сумке. Для этого не оставалось времени, к тому же я знал, что никаких вещей, выдающих ее принадлежность к нашей организации, у нее с собой нет. Все остальное лишь подтвердит ее личность, а мы останемся в тени. Я вышел из номера, ничего не тронув. Подозвав полицейских, подвел их к двери и коротко бросил:

– Внутри!

Пока они делали свое дело, я не двигался с места. Сержант оторвался от трупа и осведомился:

– Что-нибудь трогали? Я отрицательно качнул головой.

– Как это произошло?

Я рассказал все, что хотел рассказать: мой стук, поиски горничной и обнаруженный труп. Они вызвали горничную, чтобы подтвердить мои показания, но только она взглянула на труп на полу, как тут же рухнула рядом в глубоком обмороке.

– Слушайте, – произнес я, – хотите, вызову наших, или подождать? Я могу заработать на этом кучу денег.

Я быстро направился к телефону, но услышал сзади окрик:

– Назад! Трубку не трогать!

– Прошу прощения. Я позвоню снизу из холла. Хотите, чтобы я… Он покачал головой.

– Нет? Тогда я позвоню из соседней комнаты. Старая дама будет счастлива узнать новости.

Я ушел так же легко, как и вошел в этот отель. Но теперь я уже твердо знал, что кто-то получит от меня пулю в живот, или я сверну ей шею. И она будет похожа на Еву Верд, если это она, а не он. Я не мог себе представить, чтобы сюда мог проникнуть другой мужчина, а если крошка Верд была олимпийской чемпионкой, то у нее хватило бы силы сломать Ани шейные позвонки. Ну что ж, она будет не первой женщиной, которую я прикончу.

Я вернулся в отель «Брайхам» и вызвал Ньюарк-Контроль, передав отчет о своих действиях на имя Мартина Грэди. Потом я вызвал Хукера и Джеймса и рассказал им о случившемся. С этой минуты крошка Верд становилась моей добычей, и я не желал, чтобы кто-то вмешивался в мою работу. Двое уже умерли – мужчина и женщина. Одному сделали инъекцию, другой сломали шею, а операция «ПЛАТОН» еще только начиналась. Убить или быть убитым… На карту поставлена безопасность страны.

Но к черту безопасность! Я не мог думать ни о чем, кроме того, как это должно быть приятно почувствовать, когда под моими пальцами затрещат позвонки убийцы Ани, и знал, что не успокоюсь, пока не найду этого выродка.

Через минуту я заснул, обняв обеими руками подушку.

В утренних газетах была статья об Ани. Ее объявили как миссис Ромеро из Нью-Джерси. Полиция настаивала, что убийцей был мужчина, но администрация отеля категорически отрицала присутствие лиц мужского пола, кроме тех, которые находились в холле и за чьими передвижениями там тщательно следил специальный персонал. Все было в порядке в этом отеле, но труп и убийца оказались тут в тесном соседстве.

Я перевернул еще несколько страниц и наткнулся на более детально написанную статью, автор которой сваливал все на строгий режим женского отеля и намекал на возможность лесбийской любви, которой такие порядки открывают прямой путь!

На четвертой странице я наткнулся на еще более интересную заметку: неопознанный до недавнего времени труп оказался телом матроса Клемента Флетчера, который после экскурсий в ряд салунов на берегу напился и, возможно, в пьяном виде свалился в реку.

Великолепно! Их почерк стал узнаваем. Из жизни вычеркнули еще одного приятеля, который теперь никогда не попадет на свои разработки в Пердезе со счетчиком Гейгера. Одним ударом я разбил все его надежды. Он пробовал забыться в вине – и вот чем все это кончилось. Лучше уж было дать ему утонуть тогда в Панаме.

Господи, все, к чему бы я ни притронулся, пахло смертью. Даже женитьба…

Я скомкал газету, бросил ее в угол и как раз в этот момент раздался телефонный звонок.

– Да? – хрипло пробурчал я.

– Мистер Тайгер Манн? – какой-то неуловимый голос женщины на другом конце линии.

– Да, говорите.

– Это… Ева Верд.

Ее голос словно колебался, и говорила она так, точно боялась зайти слишком далеко.

Я глубоко втянул в себя воздух, и все снова вошло в норму. Это было дело, дело без каких-либо личных эмоций.

Ани Лайтер умерла. И теперь надо разобраться, что к чему.

– Ваша приятельница сообщила мне название места и дала записку для хозяина. Я поехала туда. Потом прочла заметку, что в моем номере нашли труп женщины.

– Как вы узнали, где меня найти?

– Из записки. Там было название вашего отеля, а в конце – ваше имя, – она запнулась и я слышал в трубке ее учащенное дыхание загнанной лошади. – Я боюсь возвращаться и не знаю, что мне сейчас делать.

– Где вы находитесь?

В отеле, который тоже назван в записке. Я звоню оттуда.

– Оставайтесь на месте. Ни с кем не разговаривайте и никого к себе не пускайте до моего приезда. Если захотите есть, то еду вам принесут.

– Вы придете?

– Сразу же.

Я повесил трубку. Отворилась дверь, на пороге возникли Хукер и Джеймс. Оба тяжело дышали, у них был озабоченный вид. Наконец Хукер выпалил:

– Ты попался, Тайгер! Полиция рыщет по всем городским отелям. Они ищут тебя.

– Почему?

– Две дамы в отеле «Штевен» описали полицейскому мужчину, который просматривал книгу приезжих. Коп оказался тот самый, с которым ты обходил постояльцев. Если бы не он… Как только личность Ани была установлена, стало известно, что она работала в ночных клубах, а один дошлый репортер припомнил случай, когда ее имя упоминалось с именем Мартина Грэди, и те, кто умел хорошо соображать, докопались до тебя.

– ИАТС тоже сюда влезло?

– Да. Это то, что передает тебе Ньюарк-Контроль. Но Мартин Грэди отдал тебе персональный приказ продолжать дело согласно инструкции. Из отеля придется исчезнуть.

– Что известно о Мартеле?

– Он все еще в госпитале.

– Теперь мне придется выходить по ночам, а днем сидеть в кино. В полиции имеется мое фото. Пока, ребята!

– Пока, сэр. Будьте осторожны.

Я почувствовал, как мои губы складываются в улыбку. Потом я набрал номер Уотфорда и сообщил, что убийство Ани имеет самое непосредственное отношение к делу Мартела и что она принадлежит к активным членам нашей организации, точнее, принадлежала.

– Что она искала в этом отеле? Я расхохотался.

– Что искала, приятель? Нет, не скажу. Лучше в один прекрасный день я продемонстрирую это в натуре!

Я выбрал задрипанную киношку на Сороковой улице и просто сидел в ней ровно десять часов подряд. Я хорошо выспался, но мне все равно порядком наскучило вынужденное безделье. К вечеру я поспешил в лабораторию к Эрни Вентли. Он, конечно, был страшно заинтригован, но выполнил свою задачу молча, не вдаваясь в подробности, то есть измазал меня гримом, добавил пластиковые брови и ресницы, короче, так изменил мою физиономию, что я сам не смог бы сказать, что мое, а что чужое. Потом я сменил костюм и проверил свой 45-й.

– Жаль Анн, – сокрушился Эрни.

– Да, уж что тут говорить.

– Полиция заявила, что у убийцы очень мощные руки, и умерла она мгновенно. Это могла сделать женщина?

– А почему бы и нет?

Затем Эрни снабдил меня своим последним изобретением – ручкой, которая, если снять колпачок и нажать на спуск, действовала так же, как три пакета динамита. Он и сам еще не знал, по какому принципу она может сработать, но что она сработает, не сомневался, лишь опасался, что мог перестараться.

После такого перевоплощения я отправился на деловое свидание в кабачок «Голубой кролик».

Во время войны Чарли Корбинет был С.О. нашей группы, настоящий полковник, который полжизни провел в мире шпионажа, участвуя в одной из самых секретных операций. Когда отпала острая необходимость, Чарли перевели в ВГ, но его принципы, основанные на знаниях и первоклассном опыте, были слишком не по душе тем, кто работал без кровопролития, и его принудили уйти в отставку. Но когда он вновь потребовался, то был готов к борьбе, и, используя свое штатское положение в качестве маскировки, поступил на работу в НАТО.

Чарли много знал о нашей организации. В некотором роде он даже помогал нам в таких ситуациях, когда официальная правительственная разведка только говорила, что мы способствуем обострению напряженности между странами. Но он понимал то, чего не понимали остальные – только мы и люди подобные нам могут держать неонацизм под контролем.

За стаканом светлого пива я пересказал ему всю историю с Евой.

– Тут ты подобрал идею, которую мы отбросили, – подмигнул мне Чарли. – Мы знали об этой женщине, но упустили из вида, что переход этого парня на нашу сторону связан с ней.

– Но почему?

– А его возраст?

– Сейчас он в переходном периоде. Последняя страсть в его бурной жизни.

– Что еще?

– Положение, которое он занимал. Он был на самом верху. Нелогично думать, что после проделанной работы он бросит все и…

– Любовь к женщине. Он опять подмигнул.

– Тебе об этой ситуации лучше знать… Сам в ней недавно находился.

– Я совершил почти такую же ошибку, но был моложе, намного моложе.

– Когда ты женишься на Рондине? – Он запнулся. – Прости, но я тоже привык к этому имени. Итак, Эдит Кен. Я все время забываю, что Рондина мертва. Когда я увидел Эдит, я тоже сделал ту же ошибку, что и ты – это вылитая Рондина.

– Но мы навсегда расстались.

– Жаль… Что ты хочешь от меня сейчас, Тайгер?

– Войди в отель «Штевен» и проверь там всех. Если крошка Верд не виновата, то убийцей мог быть тип, который стрелял в меня у отеля. Я не верю, что Ани прикончила женщина, это требует чрезмерной физической силы.

– Она же тренированный атлет. У нее стальные мускулы и крепкая хватка.

– Глупости! Женщины только кажутся такими сильными. И еще, прошу тебя не спускать глаз с Рондины. Если там хвост, то они рано или поздно до нее доберутся. Мне некого просить об этом, а у тебя есть возможность в случае необходимости дернуть за нужную веревочку.

– Я постараюсь, – проворчал он.

Я видел, что ему далеко не безразлична моя Рондина и похлопал его по плечу. Затем расплатился и покинул кафе.

Я добрался до места и шагнул на ступени, чьи плиты стерли миллионы ног. Они вели вниз, в подвальчик. Мне навстречу вышел толстый Джон и весь засиял от радости, когда я назвал пароль. Каждая наша встреча сулила ему кругленькую сумму, а деньги Мартина Грэди были надежной гарантией в этой игре.

Там, наверху, в комнате отеля находился мой ключ ко всей операции «ПЛАТОН» – и все эти смерти тоже были из-за нее и для нее. Я медленно поднялся по лестнице и, подойдя к двери, постучал. Послышался ее напряженный голос:

– Кто там?

– Тайгер.

– Как я могу проверить? Я вытащил последнее изобретение Вентли – ручку-бомбу и, написав на клочке бумаги свое имя и инициалы, подсунул ее под дверь.

– Сравните почерк с запиской.

Бумажку медленно вытянули у меня из-под пальцев. Затем загремели, падая, какие-то вещи, дверь медленно отворилась, и передо мной предстала Ева Верд.

Она не была похожа на женщину, которую я себе представлял. Белокурые, почти серебряные волосы окутывали нежное овальное личико с выдающимися вперед скулами и, вот ирония судьбы, с огромными, почти восточными глазами. Губы были пухлые, немного влажные. Я видел, что она боится меня, но не подает вида. Ее полная грудь подрагивала под тонкой нейлоновой блузкой. У нее уже не было того атлетического разворота плеч, как на ранних снимках. Она оказалась стройной, даже немного худощавой, а бедра были узковаты, почти мужские – такое сочетание, как у балерины.

– Не думай, что я такой в жизни, детка. Хороший грим. Не смотри на мой нос!

Она слегка улыбнулась, и я понял, что ее женский взгляд уже обнаружил некоторые погрешности косметики, которые не заметил бы мужчина.

– Я не знала, кого мне ждать.

У нее был низкий голос, и в нем все еще оставался привкус странного акцента, но трудно было сказать, какого рода этот акцент. Я закрыл дверь, по привычке проверил обиталище, потом молча указал ей на кресло. Когда она уселась, я спросил:

– Вы хотите что-нибудь сказать?

– А что, это обязательно?

– Да.

– Тогда слушайте.

– Что случилось в отеле?

– Эта женщина… Она сказал, чтобы я немедленно сматывалась из отеля, что это необходимо для безопасности Габина. Потом кто-то настойчиво постучал в дверь, но она не позволила мне ответить. Через несколько секунд позвонил телефон, к нему я тоже не стала подходить.

– Кто еще знал, что вы находитесь в этом отеле?

– Я… никто. Я никому не говорила.

– Ани, женщина… это знала?

– Да, я сказала ей, – Ева сжала губы и внимательно посмотрела на меня. – Она все время боялась, что они ворвутся, поэтому дала мне эту бумажку и помогла влезть на первые ступеньки пожарной лестницы. Потом смотрела, как я спускалась. И я сразу же поехала сюда.

– Ты ни с кем не общалась?

– Только с тобой! – вызывающе ответила она, вдруг тоже переходя на «ты». – Пожалуйста, скажи мне, что там случилось?

– Они пришли за тобой, крошка, и Ани встретила их в качестве хозяйки. Вероятно, она их опознала, поэтому они решили не рисковать и просто прикончили ее.

Ева закрыла рот ладонью, ее глаза на минуту расширились от ужаса.