Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий
Лю стоял по пояс в сочной зеленой траве и смотрел, как опускается вертолет. От ветра, поднятого винтами, по траве шли широкие волны, серебристые и темно-зеленые. Лю казалось, что вертолет опускается слишком медленно, и он нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Было очень жарко и душно. Маленькое белое солнце стояло высоко, от травы поднималась влажная жара. Винты заверещали громче, вертолет развернулся бортом к Лю, затем упал сразу метра на полтора и словно утонул в траве на вершине холма. Лю побежал вверх по склону, путаясь и спотыкаясь.
Двигатель стих, винты стали вращаться медленнее и остановились. Из кабины вертолета полезли люди. Первым вылез долговязый человек в куртке с засученными рукавами. Он был без шлема, выгоревшие волосы его торчали дыбом над длинным коричневым лицом. Лю узнал его: это был начальник группы Следопыт Анатолий Попов.
— Здравствуйте, хозяин, — весело сказал он, протягивая руку. — Ниньхао!
— Хаонинь, Следопыты! — сказал Лю. — Добро пожаловать на Леониду.
Он тоже протянул руку, но им пришлось пройти навстречу друг другу еще десяток шагов, прежде чем они сошлись.
— Очень, очень рад вам, — сказал Лю, улыбаясь во весь рот.
— Соскучились?
— Очень, очень соскучился. Один на целой планете.
За спиной Попова кто-то сказал «Ох, ты», и что-то с шумом повалилось в траву.
— Это Борис Фокин, — сказал Попов, не оборачиваясь. — Самопадающий археолог.
— Если такая чертова трава, — сказал Борис Фокин поднимаясь. У него были рыжие усики, засыпанный веснушками нос и белый пенопластовый шлем, сбитый набекрень. Он торопливо вытер о штаны измазанные зеленью ладони и представился: — Следопыт-археолог Фокин. Очень приятно познакомиться с, физиком Лю.
Он представился торжественно, по всем правилам, как его, вероятно, совсем недавно учили в школе.
— Добро пожаловать, Следопыт-археолог Фокин, — сказал Лю.
— А это Татьяна Палей, инженер-археолог, — сказал Попов.
Лю подобрался и вежливо наклонил голову. У инженера-археолога были серые отчаянные глаза и ослепительные зубы. Рука у инженера-археолога была крепкая и шершавая. Комбинезон на инженере-археологе висел с большим изяществом.
— Меня зовут Таня, — сказал инженер-археолог.
— А меня Гуан-чэн, — нерешительно пробормотал Лю.
— Мбога, — сказал Попов, — биолог и охотник.
— Где? — спросил Лю. — Ох, извините, пожалуйста. Тысяча извинений.
— Ничего, физик Лю, — сказал Мбога, — Здравствуйте.
Мбога был пигмеем из Конго, и над травой виднелась только его черная голова, туго повязанная белым платком. Рядом с головой торчал толстый вороненый ствол карабина.
— Это Тора-охотник, — нежно сказала Татьяна.
Лю пришлось нагнуться, чтобы пожать руку Тора-охотнику. .Теперь он знал, кто такой Мбога: Тора-охотник, член Комитета по охране животного мира иных планет; биолог, открывший «бактерию жизни» на Пандоре; зоопсихолог, приручивший чудовищных марсианских «сора-тобу хиру» — летающих пиявок. Лю было ужасно неловко за свой промах.
— Я вижу, вы без оружия, физик Лю, — сказал Мбога.
— Вообще у меня есть пистолет, — сказал Лю. — Но он очень тяжелый.
— Понимаю, — сказал Мбога с одобрением. Он огляделся. — Все-таки зажгли степь, — проговорил он негромко.
Лю обернулся. От холма до самого горизонта тянулась плоская равнина, покрытая блестящей сочной травой. В трех километрах от холма трава горела, опаленная реактором десантного бота. В белесое небо ползли густые клубы белого дыма. За дымом смутно виднелся бот — темное яйцо на трех растопыренных упорах. Вокруг бота чернел широкий выгоревший круг.
— Это не страшно, — сказал Лю. — Трава скоро погаснет. Здесь очень влажно. Пойдемте, я покажу вам ваше хозяйство.
Он взял Попова под руку и повел его мимо вертолета на другую сторону холма. Остальные двинулись следом. Лю несколько раз оглянулся, с улыбкой кивая им. Попов сказал с досадой:
— Всегда неприятно, когда напакостишь при посадке.
— Трава скоро погаснет, — повторил Лю. Он слышал, как позади Фокин заботится об инженере-археологе: «Осторожно, Танечка, здесь, кажется, кочка…» — «Горе мое, — отвечал инженер-археолог. — Смотри себе под ноги».
— Вот ваше хозяйство, — сказал Лю.
Бескрайнюю зеленую равнину пересекала широкая спокойная река. В излучине реки блестела под солнцем гофрированная крыша.
— Это моя лаборатория, — сказал Лю. Правее лаборатории поднимались в небо струи красного и черного дыма.
— А там строится склад, — сообщил Лю.
Было видно, как в дыму мечутся какие-то тени. На мгновение появилась огромная неуклюжая машина на гусеницах — робот-матка, в дыму сейчас же что-то сверкнуло, донесся раскатистый грохот, и дым повалил гуще.
— А вон там город, — сказал Лю.
От базы до города было немногим больше километра. С холма здания города казались серыми приземистыми кирпичами. Шестнадцать серых огромных кирпичей…
— Да, — сказал Фокин, — планировка совершенно необычайная.
Попов молча кивнул. Этот город был совсем не похож па другие. До открытия планеты Леониды Следопыты — работники Комиссии по изучению следов деятельности иного Разума в Космосе — имели дело только с двумя городами. Пустой город на Марсе и пустой город на Владиславе, планете голубой звезды ЕН-17. Эти города строил явно один и тот же архитектор — цилиндрические, уходящие на много этажей под почву здания из светящегося кремний-органика, расположенные по концентрическим окружностям.
Город на Леониде был совсем другим. Два ряда серых коробок из ноздреватого известняка.
— Вы там бывали после Горбовского? — спросил Попов.
— Нет, — ответил Лю, — ни разу. Собственно, мне было некогда. Я не археолог, я атмосферный физик. И потом, Горбовский просил меня не ходить туда.
Бу-бух! — донеслось со стройки. Там густыми облаками взлетели красные клубы дыма. Сквозь них уже обрисовывались гладкие стены склада. Робот-матка выбрался из дыма в траву. Рядом с ним прыгали черные кибернетические роботы-строители, похожие на богомолов. Затем киберы построились цепью и побежали к реке.
— Куда это они? — с любопытством спросил Фокин,
— Купаться, — сказала Таня,
— Они разравнивают завал, — объяснил Лю. — Склад почти готов. Сейчас вся система перестраивается. Они будут строить ангар и водопровод.
— Водопровод! — восхитился Фокин.
— Все-таки лучше было бы отодвинуть базу подальше от города, — сказал Попов с сомнением.
— Так распорядился Горбовский, — сказал Лю. — Нехорошо удаляться от базы.
— Тоже верно, — сказал Попов. — Только не попортили бы киберы города…
— Ну, что вы! — сказал Лю. — Они у меня туда не ходят.
— Какая благоустроенная планета, — сказал Мбога.
— Да! Да! — радостно подтвердил Лю. — Река, воздух, зелень, и никаких комаров, никаких зловредных насекомых!..
— Очень благоустроенная планета, — повторил Мбога.
— А купаться можно? — спросила Таня.
Лю посмотрел на реку. Река была зеленоватая, мутная, но это была настоящая река с настоящей водой. Леонида была первой планетой, на которой оказался пригодный для дыхания воздух и настоящая вода.
— Купаться, я думаю, можно, — сказал Лю. — Правда, я сам не купался — времени не было.
— Тогда мы будем купаться каждый день! — обрадовалась Таня.
— Не согласен, — возразил Фокин. — Три раза в день! Мы только и будем делать, что купаться…
— Ну ладно, — сказал Попов. — А там что? — Он посмотрел на гряду плоских холмов на горизонте.
— Не знаю, — пожал плечами Лю. — Там еще никто не был. Валькенштейн заболел внезапно, и Горбовскому пришлось улететь с ним. Он успел только выгрузить для меня оборудование и улетел.
Некоторое время все стояли молча и глядели на холмы у горизонта. Потом Попов сказал:
— Дня через три я сам слетаю вдоль реки в обе стороны.
— Если есть еще какие-нибудь следы, — сказал Фокин, — то их, несомненно, нужно искать именно возле реки.
— Наверное, — вежливо сказал Лю. — А сейчас пойдемте ко мне.
Попов оглянулся на вертолет.
— Ничего, пусть остается здесь, — сказал Лю. — Бегемоты на холмы не поднимаются.
— О, — сказал Мбога. — Бегемоты?
— Это я их так называю, — сказал Лю. — Издали они похожи на бегемотов, а вблизи я их не видел.
Они стали спускаться с холма.
— На той стороне трава очень высокая, я видел только их спины.
Мбога шел рядом с Лю мягкой скользящей походкой. Трава словно обтекала его.
— Затем здесь есть птицы, — продолжал Лю. — Они очень большие и иногда летают очень низко. Одна чуть не сбила у меня локатор.
Попов, не замедляя шага, поглядел в небо, прикрываясь ладонью от солнца.
— Кстати, — сказал он. — Я должен послать радиограмму на «Подсолнечник». Можно будет воспользоваться вашей рацией?
— Сколько угодно, — сказал Лю. — Вы знаете, Перси Диксон хотел подстрелить одну. Я говорю о птицах. Но Горбовский не разрешил.
— Почему? — спросил Мбога.
— Не знаю, понятия не имею. Но он был страшно рассержен и даже хотел отобрать у всех оружие.
— У нас он его отобрал, — сказал Попов. — Это был великий скандал на Совете. По-моему, очень некрасиво вышло — Горбовский просто раздавил нас всех своим авторитетом.
— Только не Тора-охотника, — сказала. Таня.
— Да, я взял оружие, — кивнул Мбога. — Но я понимаю Леонида Андреевича. Здесь очень не хочется стрелять.
— И все-таки Горбовский человек со странностями! — воскликнул Фокин.
— Возможно… — сказал Лю сдержанно. — По-моему, это замечательный человек.
Они подошли к просторному куполу лаборатории с низкой круглой дверцей. Над куполом вращались в разные стороны три решетчатых блюдца локаторов.
— Вот здесь можно поставить ваши палатки, — сказал Лю. — А если нужно, я дам команду киберам, и они вам построят что-нибудь попрочнее.
Попов поглядел на купол, поглядел на клубы красного и черного дыма за лабораторией, затем оглянулся на серые крыши города и сказал виновато:
— Знаете, Лю, боюсь, мы будем вам тут мешать. И до города далековато. Уж лучше мы устроимся в городе, а?
— И потом, здесь как-то гарью пахнет, — сказала Таня, — и я киберов боюсь…
— Я тоже боюсь киберов, — решительно сказал Фокин.
Лю обиженно пожал плечами.
— Как хотите, — сказал он. — По-моему, здесь очень хорошо.
— Вот мы поставим палатки, — сказала Таня, — и перебирайтесь к нам. Вам понравится, вот увидите. А от города до базы совсем недалеко.
— М-м-м… — сказал Лю. — Пожалуй… А пока прошу ко мне.
Археологи, заранее сгибаясь, направились к низкой дверце. Мбога шел последним, ему даже не пришлось наклонить голову.
Лю задержался на пороге. Он осмотрелся и увидел вытоптавшую землю, пожелтевшую смятую траву, унылые штабеля литопласта и подумал, что здесь действительно пахнет гарью.
2
Город состоял из единственной улицы, очень широкой, заросшей густой травой. Улица тянулась почти точно по меридиану и кончалась недалеко от реки. Попов решил ставить лагерь в центре города. Разбивку лагеря начали в три часа пополудни по местному времени (сутки на Леониде составляли двадцать семь часов с минутами).
Жара как будто усилилась. Ветра не было, над серыми параллелепипедами зданий дрожал горячий воздух, и только в южной части города, ближе к реке, было немного прохладнее. Пахло, по словам Фокина, сеном и «немножко хлорелловой плантацией».
Попов взял Мбога и Лю, предложившего свою помощь, сел в вертолет и отправился к боту за оборудованием и продуктами, а Татьяна и Фокин занялись съемкой города. Оборудования было немного, и Попов перевез его в два приема. Когда он прилетел в первый раз, Фокин, помогавший при выгрузке, многозначительно сообщил, что все здания города весьма близки по размерам и отклонения размеров от средних хорошо укладываются на классическую кривую вероятностей.
— Очень интересно, — заметил вежливый Лю.
— Это доказывает, — сообщил Фокин, — что все здания имеют одно и то же назначение. Остается только установить — какое, — добавил он, подумав.
Когда вертолет вернулся второй раз, Попов увидел, что Таня и Фокин установили высокий шест и подняли над городом неофициальное знамя Следопытов — белое полотнище со стилизованным изображением семигранной гайки. Давным-давно, почти полтора столетия назад, один крупный межпланетник — ярый противник идеи Изучения следов деятельности иного Разума в Космосе — как-то сгоряча заявил, что неопровержимым свидетельством такого рода деятельности он готов считать только колесо на оси, чертеж пифагоровой теоремы, высеченный в скале, и семигранную гайку. Следопыты приняли вызов и украсили свое знамя изображением семигранной гайки.
Попов с удовольствием отсалютовал знамени. Много было сожжено горючего и пройдено парсеков[1] с тех пор, как родилось это знамя. Впервые его подняли над круговыми улицами пустого города на Марсе. Тогда еще имели хождение фантастические гипотезы о том, что и город, и спутники Марса могут иметь естественное происхождение. Тогда еще самые смелые Следопыты считали город и спутники единственными следами таинственно исчезнувшей марсианской цивилизации. И много пришлось пройти парсеков и перекопать земли, прежде чем неопровергнутой осталась единственная гипотеза: пустые города и покинутые спутники построены пришельцами из далекой и неведомой планетной системы. Только вот этот город на Леониде…
Попов вывалил из кабины вертолета последний тюк, спрыгнул в траву и с силой захлопнул дверцу. Лю подошел к нему, опуская засученные рукава, и сказал:
— Теперь разрешите мне покинуть вас, археолог Попов. Через двадцать минут у меня зондирование.
— Конечно, — сказал Попов. — Какой может быть разговор. Большое спасибо, Лю. Приходите к нам ужинать.
Лю посмотрел на часы и сказал:
— Спасибо. Не обещаю.
Мбога, прислонив карабин к стене ближайшего здания, надувал палатку прямо посреди улицы. Он поглядел вслед Лю и улыбнулся Попову, растягивая серые губы на маленьком, сморщенном лице.
— Поистине благоустроенная планета. Анатолий, — сказал он. — Здесь ходят без оружия, ставят палатки прямо в траве. И вот это…
Он кивнул в сторону Фокина и Тани. Следопыт-археолог и инженер-археолог, вытоптав вокруг себя траву, возились в тени здания над экспресс-лабораторией. Инженер-археолог была в шелковой безрукавке и в коротких штанах. Ее тяжелые башмаки красовались на крыше здания над ее головой, а комбинезон валялся рядом на тюках. Фокин в волейбольных трусах с остервенением тащил через голову мокрую от пота гимнастерку.
— Горе мое, — говорила Таня. — Куда ты подключил аккумуляторы?
— Сейчас, сейчас, Танечка, — невнятно отвечал Фокин.
— Да, доктор Мбога, — сказал Попов. — Это нам не Пандора.
Он вытянул из тюка вторую палатку и принялся прилаживать к ней центробежный насос. «Да, это не Пандора», — подумал он и вспомнил, как на Пандоре они ломились через сумрачные джунгли, и на них были тяжелые скафандры высшей защиты, и руки оттягивал громоздкий дезинтегратор со снятым предохранителем. Под ногами хлюпало, и при каждом шаге в разные стороны бросалась многоногая мерзость, а над головой, сквозь путаницу липких ветвей, мрачно светили два близких кровавых солнца. Да разве только Пандора! На всех планетах с атмосферами Следопыты и Десантники передвигались с величайшей осторожностью, гнали перед собой колонны роботов-разведчиков, самоходные кибернетические микро-биолаборатории, токсиноанализаторы, конденсированные облака универсальных вирусофобов. Немедленно после высадки капитан корабля был обязан выжечь термитом зону безопасности. И величайшим преступлением считалось возвращение на корабль без предварительной тщательнейшей дезинфекции и дезинсекции. Невидимые чудовища пострашнее чумы и проказы подстерегали неосторожных. Так было всего десять лет назад.
Так могло бы быть и сейчас, на благоустроенной Леониде. Здесь тоже есть микрофауна, и очень обильная. Но десять лет назад маленький доктор Мбога нашел на страшной Пандоре «бактерию жизни», и профессор Карпенко на Земле открыл биоблокаду. Одна инъекция в сутки. Можно даже — одну в неделю.
Попов вытер потное лицо и стал расстегивать куртку.
Когда солнце склонилось к западу и небо на востоке из белесого сделалось темно-лиловым, они сели ужинать. Лагерь был готов. Поперек улицы стояли три палатки, тюки и ящики с оборудованием были аккуратно сложены вдоль стены одного из зданий. Фокин, вздыхая, приготовил ужин. Все были голодны, поэтому Лю ждать не стали. Из лагеря было видно, что Лю сидит на крыше своей лаборатории и что-то делает с антеннами.
— Ничего, мы ему оставим, — пообещала Таня.
— Чего там, — сказал Фокин, поедая вареную телятину. — Проголодается и придет.
— Неудачно ты поставил вертолет, Толя, — сказала Татьяна. — Весь вид на реку загородил.
Все посмотрели на вертолет. Вида, на реку действительно не было.
— Хороший вид на реку открывается с крыши, — хладнокровно сказал Попов.
— Нет, правда, — сказал Фокин, сидевший к реке спиной. — Абсолютно не на что со вкусом поглядеть.
— Как — не на что? — сказал Попов по-прежнему хладнокровно. — А телятина? Он лег на спину и стал глядеть в небо.
— Вот о чем я думаю, — произнес Фокин, вытирая салфеткой усы. — Как мы будем прорываться в эти гробы? — Он ткнул пальцем в ближайшее здание. — Будем копать или резать стену?
— Вот это как раз не проблема, — отозвался Попов лениво. — Интересно, как туда попадали хозяева этих домов — вот проблема. Тоже резали стены?
Фокин задумчиво поглядел на Попова и сказал:
— А что, собственно, ты знаешь об этих хозяевах? Может быть, им и не нужно было туда попадать.
— Ага, — подхватила Таня. — Новый архитектурный принцип. Человек садился на травку, возводил вокруг себя стены и потолок и… и…
— И отходил, — закончил Мбога,
— А может быть, это действительно гробницы? — сказал Фокин вызывающе.
Некоторое время все обдумывали это предположение.
— Татьяна, а что с анализами? — спросил Попов.
— Известняк, — ответила Таня. — Углекислый кальций. Много примесей, конечно, особенно в ближайших к реке зданиях. Но вообще знаете на что все это похоже? На коралловые рифы. И еще похоже, что все здание сделано из одного куска…
— Монолит естественного происхождения, — проговорил Попов.
— Вот уже и естественного! — сказал Фокин. — Характерная закономерность — стоит обнаружить новые следы, и сразу же находятся товарищи, которые заявляют, что это естественные образования…
— Естественное предположение…
— А вот мы завтра соберем интравизор и посмотрим, — сказала Таня. — Главное, что этот известняк не имеет ничего общего с янтарином, из которого построен марсианский город. И город на Владиславе, — Значит, еще кто-то бродит по планетам, — сказал Попов. — Хорошо, если бы они на этот раз оставили нам что-нибудь посущественней.
— Библиотеку бы найти, — простонал Фокин. — Машины бы какие-нибудь!
Они замолчали. Мбога достал и принялся набивать короткую трубочку. Он сидел на корточках и задумчиво глядел поверх палаток в лиловое небо. Его маленькое лицо под белым платком выражало полный покой и ублаготворенность.
— Тихо как, — шепнула Таня. Бум! Бах! Тарарах! — донеслось со стороны базы.
— О дьявол, — сказал Фокин. — Это-то зачем?
Мбога выпустил колечко дыма и проговорил негромко:
— Я понимаю вас, Боря. Я сам впервые в жизни не ощущаю радости, слушая, как наши машины работают на чужой планете.
— А эта какая-то не чужая, вот в чем все дело, — сказала Таня.
Большой черный жук прилетел неизвестно откуда, тяжело гудя, сделал два круга над Следопытами и улетел прочь.
— Хорошо, — Таня вздохнула. — Чувствуете, как хорошо?
Фокин тихонько засопел, уткнувшись носом в согнутый локоть. Таня поднялась и ушла в палатку. Попов тоже встал и с наслаждением потянулся. Было так тихо и хорошо вокруг, что он совершенно растерялся, когда Мбога, словно подброшенный пружиной, вдруг вскочил на ноги и застыл, повернувшись лицом к реке. Попов тоже повернулся лицом к реке.
Какая-то исполинская черная туша надвигалась на лагерь со стороны реки. Вертолет отчасти скрывал ее, но было видно, как она колышется на ходу и как вечернее солнце блестит на ее влажных лоснящихся боках, раздутых словно брюхо гиппопотама. Туша двигалась довольно быстро, раздвигая траву, и Попов с ужасом увидел, как вертолет качнулся и стал медленно валиться набок. Между стеной здания и днищем вертолета протиснулся низкий массивный лоб с двумя громадными буграми. Попов увидел два маленьких тупых глаза, устремленных, как ему показалось, прямо на него.
— Осторожнее! — заорал он, плохо соображая, что говорит.
Вертолет свалился, уткнувшись в траву лопастями винтов. Чудовище продолжало двигаться на лагерь. Оно было не менее трех метров высоты, покатые бока его мерно вздувались и опадали, и было слышно ровное шумное дыхание.
За спиной Попова Мбога щелкнул затвором карабина. Тогда Попов очнулся и попятился к палаткам. Обгоняя его, очень быстро, на четвереньках пробежал Фокин. Чудовище было уже шагах в двадцати.
— Успеете разобрать лагерь? — скороговоркой спросил Мбога.
— Нет, — сказал Попов.
— Я буду стрелять.
— Погодите, — сказал Попов. Он шагнул вперед, взмахнул рукой и крикнул:
— Стой!
На мгновение гора живого мяса приостановилась. Шишковатый лоб вдруг задрался, и распахнулась просторная, как кабина вертолета, пасть, забитая зеленой травянистой массой.
— Толя! — закричала Таня. — Немедленно назад!
Чудовище издало продолжительный сипящий звук и двинулось вперед еще быстрее.
— Стой! — снова крикнул Попов, но уже без всякого энтузиазма. — По-видимому, оно травоядное, — сказал он и принялся быстро пятиться к палаткам.
Он оглянулся. Мбога стоял с карабином у плеча, и Таня уже зажимала уши. Возле Тани с тюком на спине и с треногой в руке стоял Фокин. Усы его были взъерошены.
— Будут в него сегодня стрелять или нет? — заорал он натужным голосом. — Уносить интравизор или…
Ду-дут! Полуавтоматический охотничий карабин Мбога имел калибр 16, 3 миллиметра, и живая сила удара пули с дистанции в двадцать шагов равнялась восьми тоннам. Удар пришелся в самую середину лба между двумя шишками. Чудовище с размаху уселось на зад.
Ду-дут! Второй удар опрокинул чудовище на спину. Короткие толстые ноги судорожно задергались в воздухе. Хха-а… — донеслось из густой травы. Вздулось и опало черное брюхо, и все стихло. Мбога опустил карабин.
— Пойдем посмотрим, — сказал он.
По размерам чудовище не уступало взрослому африканскому слону, но больше всего оно напоминало гигантского гиппопотама.
— Кровь красная, — сказал Фокин. — А это что?
Чудовище лежало на боку, и вдоль его брюха тянулись три ряда мягких выростов величиной с кулак. Из выростов сочилась блестящая густая жидкость. Мбога вдруг шумно потянул носом воздух, взял на кончик пальца каплю жидкости и попробовал на язык.
— Фи! — сказал Фокин. На всех лицах появилось одно и то же выражение.
— Мед, — произнес Мбога.
— Да ну! — удивился Попов. Онпоколебался и тоже протянул палец. Таня и Фокин с отвращением следили за его движениями. — Настоящий мед! — сказал он. — Липовый мед!
— Доктор Диксон говорил, что в этой траве много сахаридов, — заметил Мбога.
— Медоносный монстр, — проговорил Фокин. — Зря мы его так.
— «Мы», — сказала Таня. — Горе мое, поди прибери интравизор.
— Ну ладно, — сказал Попов. — Что же делать дальше? Здесь жарко, и такая туша рядом с лагерем…
— Это мое дело, — Мбога ткнул себя пальцем в грудь. — Оттащите палатки шагов на двадцать вдоль улицы, Я сделаю все обмеры, кое-что посмотрю и уничтожу его.
— Как? — спросила Таня.
— Дезинтегратором. У меня есть дезинтегратор. А ты, Таня, уходи отсюда: я сейчас буду заниматься очень неаппетитной работой.
Послышался топот, и из-за палаток выскочил Лю с большим автоматическим пистолетом.
— Что случилось?! — задыхаясь спросил он.
— Мы убили одного из ваших бегемотов, — важно сказал Фокин.
Лю быстро оглядел всех и сразу успокоился. Он сунул пистолет за пояс.
— Оно напало на вас? — спросил он.
— В общем-то нет, — сказал Попов смущенно. — По-моему, оно просто гуляло, но его надо было остановить.
Лю посмотрел на перевернутый вертолет и кивнул.
— А нельзя ли его кушать? — крикнул Фокин из палатки.
Мбога медленно сказал:
— Кажется, кто-то уже пробовал его кушать.
Попов и Лю подошли к нему. Мбога ощупывал пальцами широкие и глубокие прямые рубцы на филейных частях животного.
— Это сделали могучие клыки, — сказал Мбога, — И острые, как ножи. Кто-то снимал с него ломти по два-три килограмма в один прием.
— Ужас какой-то! — сказал Лю очень искрение.
Странный протяжный крик пронесся высоко в небе. Все подняли головы,
— Вот они! — сказал Лю.
На город стремительно падали большие светло-серые птицы, похожие па орлов. Они падали друг за другом с огромной высоты, затем над самыми головами людей расправляли широкие мягкие крылья и так же стремительно взмывали вверх, обдавая людей волнами теплого воздуха. Это были громадные птицы, крупнее земных кондоров и даже летучих драконов Пандоры.
— Хищники! — встревоженно сказал Лю. Он потянул было из-за пояса пистолет, но Мбога крепко взял его за руку.
Птицы проносились над городом и уходили на запад в лиловое вечернее небо. Когда последняя исчезла, раздался тот же тревожный протяжный крик.
— Я уже хотел было стрелять, — сказал Лю с облегчением.
— Я знаю, — сказал Мбога. — Но мне показалось… — Он остановился.
— Да, — сказал Попов, — мне тоже показалось…
Поразмыслив, Попов распорядился не только отодвинуть палатки на двадцать шагов, но и поднять их на плоскую крышу одного из зданий. Здания были невысокие — всего метр восемьдесят, и забираться на них было нетрудно. На крышу соседнего здания Таня и Фокин подняли тюки с наиболее ценными приборами. Вертолет, как выяснилось, не пострадал. Попов поднял его в воздух и аккуратно посадил на крышу третьего здания.
Мбога провозился над тушей чудовища всю ночь при свете прожекторов. На рассвете улица огласилась пронзительным шипением, над городом взлетело большое облако белого пара и вспыхнуло короткое оранжевое зарево. Фокин, никогда прежде не видевший, как действует органический дезинтегратор, в одних трусах вылетел из палатки, но увидел только Мбога, который неторопливо убирал прожектора, и огромную кучу мелкой серой пыли па почерневшей траве. От медоносного монстра осталась только отлично препарированная, залитая прозрачной пластмассой уродливая голова. Она предназначалась для Кейптаунского музея космозоологии.
Фокин пожелал Мбога доброго утра и полез было обратно в палатку досыпать, но встретился с Поповым,
— Куда? — осведомился Попов.
— Одеться, конечно, — с достоинством ответил Фокин.
Утро было свежее и ясное, только на юге в лиловом небе неподвижно стояли белые растрепанные облака, Попов спрыгнул на траву и отправился готовить завтрак. Он хотел сделать яичницу, но вскоре обнаружил, что не может отыскать масло.
— Борис, — позвал он. — Где масло?
Фокин стоял на крыше в странной позе: он занимался гимнастикой по собственной системе.
— Понятия не имею, — сказал он гордо.
— Ты же вчера был дежурным.
— Э-э… да. Значит, масло там, где было вчера вечером.
— А где оно было вчера вечером? — спросил Попов сдерживаясь.
Фокин с недовольным видом выпростал голову из-под правого колена.
— Откуда я знаю? — сказал он. — Мы же потом все ящики переставили.
Попов чертыхнулся и принялся терпеливо осматривать ящик за ящиком. Масла не было. Тогда он подошел к зданию и стащил Фокина за ногу вниз.
— Где масло? — спросил он.
Фокин открыл было рот, но тут из-за угла вышла Таня в безрукавке и коротких штанах. Волосы у нее были мокрые.
— Доброе утро, мальчики, — весело сказала она.
— Доброе утро, Танечка, — отозвался Фокин. — Ты не видела случайно ящик с маслом?
— Где ты была? — свирепо спросил Попов.
— Купалась, — сказала Таня.
— О черт! Кто тебе разрешил?
Таня отстегнула от пояса и бросила на ящики электрический резак в пластмассовых ножнах.
— Толечка, — сказала она, — там нет никаких крокодилов. Замечательная вода и травянистое дно.
— Ты не видела масла? — спросил Попов.
— Масла я не видела, а вот кто видел мои башмаки?
— Я видел, — сказал Фокин. — Они на той крыше.
— На той крыше их нет.
Все трое повернулись и посмотрели на крышу. Башмаков действительно не было. Тогда Попов поглядел на доктора Мбога. Доктор Мбога лежал в траве в тени и крепко спал, подложив под щеку маленький кулачок.
— Ну что ты, — сказала Татьяна. — Зачем ему мои башмаки?
— Или масло, — добавил Фокин.
— Может быть, они ему мешали, — проворчал Попов. — Ну ладно, я попытаюсь приготовить что-нибудь без масла,
— И без башмаков.
— Хорошо, хорошо, — сказал Попов. — Иди и займись интравизором. И ты, Таня, тоже. И постарайтесь собрать поскорее.
К завтраку пришел Лю. Он гнал перед собой большую черную машину на шести гемомеханических ногах. За машиной в траве оставалась широкая просека. Она тянулась от самой базы. Лю вскарабкался на крышу и сел к столу, а машина застыла посреди улицы.
— Послушайте, физик Лю, — сказал Попов. — У вас на базе ничего не пропадало?
— В каком смысле? — спросил Лю.
— Ну… вы оставляете что-нибудь на ночь на дворе, а утром не можете найти.
— Да как будто нет. — Лю пожал плечами. — Пропадают иногда мелочи, всякие отходы… обрывки проводов, обрезки пластолита. Но я думаю, этот хлам забирали мои киберы. Они очень экономные товарищи, у них все идет в дело.
— А могут у них пойти в дело мои башмаки? — спросила Таня. Лю засмеялся,
— Не знаю, — сказал он. — Вряд ли.
— А может у них пойти в дело ящик со сливочным маслом? — спросил Фокин. Лю перестал смеяться.
— У вас пропало масло? — спросил он.
— И башмаки, — добавила Таня.
— Нет, — сказал Лю. — Киберы в город не ходят.
На крышу ловко, как ящерица, вскарабкался Мбога.
— Доброе утро, — сказал он. — Прошу извинить, я запоздал.
Таня налила ему кофе. Мбога всегда завтракал одной чашкой кофе.
— Итак, мы обворованы? — спросил он улыбаясь.
— Значит, это не вы? — удивился Фокин.
— Нет, это не я, — сказал Мбога. — Но ночью над городом два раза пролетали вчерашние птицы.
— Ну вот и башмаки… — сказал Фокин. — Я где-то читал…
— А ящик с маслом? — нетерпеливо спросил Попов.
Никто не ответил. Мбога задумчиво пил кофе.
— За два месяца у меня ничего не пропало, — сказал Лю. — Правда, я все держу в куполе… И потом у меня киберы. И все время дым и треск.
— Ладно, — сказал Фокин поднимаясь, — Пойдем работать, Танечка. Бог с ними, с башмаками.
Они ушли, и Попов принялся собирать посуду.
— Сегодня же вечером, — сказал Лю, — я поставлю вокруг вас охрану.
— Пожалуй, — сказал Мбога задумчиво. — Но я предпочел бы сначала сам. Анатолий, сейчас я лягу спать, а ночью устрою небольшую засаду.
— Хорошо, доктор Мбога, — неохотно согласился Попов.
— Тогда я, с вашего разрешения, тоже приду, — сказал Лю.
— Приходите… Но без киберов, пожалуйста.
С соседней крыши донесся взрыв негодования.
— Горе мое, я же просила тебя разложить тюки в порядке сборки!
— А я что сделал? Я и разложил!