— Выплату страховой суммы Роум счел платой за молчание?

— По тем вопросам, которые мне задавали, можно сделать только такой вывод.

— Тебя пытаются запугать. Не поддавайся.

— Слишком поздно. — Джесси бросил на меня полный неуверенности взгляд. — Просто не верится, что это был Крис. Ведь я видел его руку… — Он расслабил галстук и расстегнул воротник.

Мимо нас по направлению к участку прошли двое мужчин. Вышагивали они, словно нападающие «Чикаго беарс». Один, примерно моего возраста, шел, слегка наклонившись вперед, как взявшая след ищейка. Серый костюм на его хилом теле сидел мешковато. На нас он бросил оценивающий взгляд.

Когда «медведи» скрылись за дверью участка, Джесси сказал:

— Это федералы.

Лавонн посмотрела на здание и подтвердила:

— Похоже.

— Я не думаю, что это простое совпадение…

Лавонн предостерегающе подняла руку:

— Не здесь. Джесси, у тебя проблемы.



Я сидела на террасе своего дома и смотрела на запад. Горизонт окрасился в пурпур, появились первые звезды.

Мне казалось, будто грудь сжимает железный обруч.

«Крис, — думала я. — Добрый человек, способный на колкости. Он верил Джесси, верил мне, верил в конечное торжество справедливости». По-настоящему я Криса не знала. Единственное, что я знала о нем точно, — он погиб в номере Франклина Брэнда.

Газеты пестрели заголовками типа: «Полиция ищет убийцу детектива». Мир перевернулся: охотник превратился в дичь.

А Брэнд продолжал оставаться на воле. Я ушла в дом и закрылась на ключ.

Позвонил Джесси и спросил, можно ли ему приехать ко мне. Я ответила, что он вовсе не обязан спрашивать разрешения. Я изучила свое отражение в зеркале и решила принять душ. В ванную комнату я взяла с собой стереосистему и включила музыку, которая придавала мне душевные силы, — Девятую симфонию Бетховена. Стоя под душем, я оперлась руками о стену, облицованную кафелем, и слушала «Оду радости» с закрытыми глазами.

То, что дверь ванной открылась, я заметила, ощутив дуновение холодного воздуха.

— Джесси?

Запахло одеколоном. Я открыла глаза. Посреди ванной стоял Франклин Брэнд.

Большие черные глаза пожирали меня через прозрачную пластмассовую занавеску.

— Значит, ты из «Лос-Анджелес таймс», — произнес Брэнд безжизненным голосом. Он воздел над головой вставленный в рамку диплом об окончании юридической школы, который висел у меня над письменным столом. — Обманщица.

У меня задрожали ноги, завибрировали подобно натянутой под потолком цирка проволоке. Дрожь поползла вверх и достигла спины.

— Мне следовало бы знать, — продолжал Брэнд. — В таких делах всегда замешаны юристы.

Он бросил диплом в мусорную корзину. Звякнуло разбитое стекло.

— Ты украла диск. Верни его.

Меня хлестали струи воды и била дрожь.

«О Боже!»

— С кем ты работаешь? С этим калекой? Что ему нужно? Деньги?

Брэнд убил Исаака. Убил Криса. Убьет и меня без лишних размышлений. Что делать?

Громко звучала музыка, оркестр набирал темп.

«Чем воспользоваться для защиты? Мылом? Шампунем? Губкой? Ради всего святого!»

— Перекрой воду, — потребовал Брэнд.

«Лезвие безопасной бритвы!» У меня было лезвие, «Леди Годива», которым я брила ноги. Реклама рекомендовала пользоваться им осторожно. «Как, черт возьми, взять лезвие, чтобы он не увидел?»

— Перекрой воду. Дышать нечем. — Брэнд повернул голову и оттянул воротник.

Сорочка у него была покрыта грязью. Под оттянутым воротником краснел рубец, похожий на след от удара кнутом.

Вместо того чтобы выключить воду, я выкрутила мощность в надежде, что пар выгонит убийцу из ванной. Тогда мне удастся завладеть бритвой или осколком стекла из мусорной корзины.

— Выходи из-под душа.

— Нет.

Мой голос прозвучал так, словно мне вдруг исполнилось девяносто лет.

— Выходи, не то я сам тебя вытащу.

Он ударил ладонью по занавеске. Мелькнуло бриллиантовое кольцо. Я отпрянула и сжала зубы, но стон все-таки вырвался наружу.

— Мне нужен диск. Где он?

Признаться, что диск у полиции — значит подписать себе смертный приговор; только диск и гарантировал мне жизнь.

— В ванной его, разумеется, нет. Отойди. Я сейчас выйду. Не прикасайся ко мне.

Я выключила воду, взяла полотенце и обернулась им.

— Думаешь, я собираюсь изнасиловать тебя? — усмехнулся Брэнд. — А что? Это было бы романтическим сведением счетов. Приятный поворот в пьесе со счастливым концом.

«Боже, яви свою милость».

— Мне известно все, — сказала я. — И о мини-диске, и о деньгах, и о «Мако», и о «Файердоге». Знают об этом и в полиции. Я все рассказала. Я знаю и о Мери Дайамонд…

— Нет. — У Брэнда на лбу вздулась вена. — О нет.

— Кенни Руденски тоже знает…

— Руденски? Кто ему сказал?

— Я.

Шея у Брэнда побагровела. Он отбросил в сторону занавеску.

Я в ужасе закричала.

— Передай ему: если меня посадят в тюрьму, то я потащу его за собой, — взревел Брэнд и протянул ко мне руку.

«Ода радости» достигла апогея.

Я прижалась к кафельной стене. Изо рта у меня вырвалось какое-то бульканье. Я попыталась оттолкнуть Брэнда, но он схватил меня за запястье.

Тут в дверном проеме вырос Джесси.

Человек ростом в шесть футов и один дюйм никогда не казался мне особо высоким. Джесси стоял, опершись на дверной косяк и сжимая в руке костыль, словно копьеметатель. С опорной части костыля был снят резиновый наконечник. Джесси собирался со страшной силой ударить Брэнда. Удар будет единственным. После Джесси скорее всего рухнет на пол.

— Отойди от нее, трахнутый ублюдок.

Брэнд в удивлении обернулся. Джесси ударил его костылем, и Брэнд схватился за лицо, отпустив мою руку. Между пальцев у него потекла кровь. Джесси наклонился вперед, теряя равновесие, и я решила, что он сейчас упадет ничком. Брэнд ударом кулака вышиб Джесси из ванной. Джесси опрокинулся навзничь, раздался хруст, и мне показалось, что это треснул череп. Брэнд кинулся на Джесси, они с грохотом покатились в спальню.

«Нужно действовать!»

Выскочив наконец из ванной, я помчалась за ними. Брэнд держал Джесси за окровавленную сорочку и бил его об пол.

— Прекрати! — крикнула я.

Брэнд не унимался. Я схватила настольную лампу, выдернула шнур из розетки и я ударила Брэнда по спине. Он повалился на Джесси и повернул ко мне белое от ярости лицо.

— Тебе этого хочется? Сейчас еще получишь.

Он попытался встать, но Джесси удержал его:

— Эв, уходи!

Я побежала в гостиную. Там царил неописуемый хаос: из письменного стола все было выброшено, остекленная дверь разбита. Послышались шаги Брэнда, и он стремительно ворвался в гостиную.

В дверях появилась Никки с огнетушителем, включила его, и струя белого порошка окатила Брэнда.

Послышалась сирена. Брэнд, отплевываясь, протирая глаза, выскочил в коридор, а оттуда на улицу.

Никки устремилась следом:

— Tea, Бог мой…

Придерживая полотенце, которым была обернута, я выбежала из дома и увидела кашемировую куртку в конце улицы. Вой полицейской сирены становился все сильнее.

Брэнд удирал.

Я поспешила в спальню. Сердце у меня бешено колотилось.

— О Джесси!

Он посмотрел на меня.

— С тобой все в порядке? Ты не ранен?

Джесси сидел на полу, потирая затылок. Я опустилась рядом на колени, и он заключил меня в объятия. Чуть погодя я почувствовала, как кто-то накрывает меня одеялом. Это вернулась Никки.

Меня била нервная дрожь.

Джесси гладил меня по голове и твердил:

— Извини, извини, извини…



— Брэнд знал, как меня зовут и где я живу. По-моему, и то и другое ему сообщил Кенни Руденски.

Копы занесли мои слова в протокол. Никки принесла новую порцию «Джека Дэниелса». Я, кутаясь в одеяло, сидела на диване. Джесси стоял у двери с полицейскими.

— Какие бы цели ни преследовал Брэнд, — продолжала я, — Кенни причастен к нападению на меня.

— Да, мадам, — отозвался полицейский.

Я отхлебнула виски, не в силах подняться с дивана. Я понимала, что должна что-то предпринять, но мне не хотелось вылезать из-под одеяла. Полицейские попрощались, и Джесси проводил их.

Он не вернулся, но я поняла, куда он направился.

Джесси поехал к дому Кенни. Его обуревала такая злость, от которой могло бы зардеться ночное небо.

Он позвонил в дверь. Через некоторое время снова нажал кнопку звонка. Наконец в домофоне раздался мужской голос:

— Что вам нужно?

— Пусти меня, Руденски.

— Просите милостыню? К вашему сожалению, я уже отдал христианский долг.

Джесси услышал смех, осмотрелся и заметил, что над громкоговорителем приспособлена камера наблюдения.

— Ты сообщил Брэнду, как найти Эван. Ты науськал его на Эван. Это тебе так просто с рук не сойдет.

— Как тебе это удается?

— Удается что?

— Стоять на ногах.

Джесси посмотрел на камеру, сделал глубокий вдох и плюнул на нее.

— Жалкий урод, — сказал Кенни и отключил домофон.



Назавтра в восемь часов утра я вошла в здание «Мако текнолоджиз».

Небо было затянулось облаками цвета цемента.

Эмбер Гиббс, удобно устроившись, сидела за своей конторкой. Она дула на горячий шоколад и читала журнал «Космополитен».

— Мне нужен Кенни Руденски.

— Младший? Его еще нет.

— Тогда давайте отца.

— Будет сделано.

Она протянула руку к телефону.

— Его секретарша попытается отфутболить меня. Объясните ей, что она совершает ошибку. Дело срочное, и Джордж рассердится, если она пошлет меня куда подальше.

Эмбер нахмурила брови, но позвонила и повторила то, что я ей сказала.

— Папочка идет.

— И еще одно. — Я показала на «Космо». — Будет плохо, если ваш босс обнаружит, что вы читаете статью, озаглавленную «Длина и толщина — вот что имеет значение!»

Не успела с лица Эмбер сойти краска смущения, как в приемную, надевая пиджак, вошел Джордж. Он был настолько высок, что его можно было принять за ходячий телеграфный столб.

— Давайте прогуляемся, — предложил Джордж.

С надменным видом он повел меня подальше от автостоянки, на которой толпились его служащие. Взгляд Джорджа был просто ледяным.

— Ваши визиты начинают мне надоедать, мисс Делани.

Опасаясь отстать от него, я ускорила шаг.

— Вчера вечером Брэнд вломился в мой дом. Он угрожал мне и избил Джесси.

Равнение на середину. Взгляд хмурый.

— Получил ли кто-нибудь из вас сильные телесные повреждения?

— Только ушибы.

— Вы вызвали полицию?

— Да. Но Брэнду удалось бежать.

Разбрызгиватели поливали газоны при административных зданиях.

— Харли Даусон говорит, что у вас самые добрые намерения, но я все же не понимаю, почему именно мне вы сообщаете о безобразиях Брэнда.

— Потому что Брэнд потребовал передать вашему сыну сообщение. Привожу дословно: «Скажи Руденски: если меня посадят, то я потащу его за собой».

Джордж остановился:

— Что это значит, черт побери?

— А вы как думаете? По-моему, это угроза. Она означает, что Кенни замешан в преступлениях Брэнда.

— Опрометчивое заявление.

— Это слова Брэнда, не мои.

— Я помню. Брэнд хочет скомпрометировать моего сына и разорить нашу компанию. — Он ссутулился и снова зашагал. — Удивляюсь вам. Как можно быть такой легковерной?

— Извините?

— Вы принимаете на веру слова убийцы.

— Полицейским я не показалась излишне доверчивой. Они тщательно записали слова Брэнда.

— Что вы намерены делать? — Он снова остановился. — Планируете опубликовать разоблачающий материал? Собираетесь заклеймить «Мако», подобно тому, как заклеймили «Дайамонд майндуоркс»? Попытаетесь представить руководство высокотехнологического предприятия мелкими жуликами? Я этого вам не позволю.

— Дело совсем в другом, Джордж.

Он развел руками:

— Посмотрите вокруг. Электроника. Аэрокосмические исследования. Военно-промышленное производство. — Он указал на видневшийся вдалеке университет. — Молекулярная биофизика. Компьютерные сети. Вы хоть понимаете, на что замахиваетесь?

— Я не нуждаюсь в вашей лекции.

— Я был на кафедре вычислительной службы, когда появилось киберпространство. Этот университетский городок был третьим узлом в Интернете. Мы подключили к сети всю планету. — В глазах его появился металлический блеск. — На следующей неделе я лечу в Вашингтон на встречу с министром безопасности нашего отечества. Я буду давать показания Комиссии палаты представителей по делам вооруженных сил относительно войны, которая ведется в области вычислительной техники. Все это весьма важные дела, милая моя. И я не позволю вам помогать этому сукину сыну Брэнду разрушать мое дело.

Он повернул обратно, к административному корпусу «Мако». Вдруг он остановился и показал на меня пальцем:

— Как вы смеете обвинять Кенни в сговоре с мошенником Брэндом? Как вы смеете содействовать преступнику, который пытается уничтожить моего сына?

— Я просто защищаю любимого человека.

Указующий перст поник. Глаза у Джорджа потухли.

— Джордж, я не устраиваю на вас засаду. Мы говорим о человеке, который убил полицейского и который так или иначе связан с «Мако».

— Я провожу вас к вашей машине, — сказал он.

— Но я все еще хочу поговорить с Кенни.

— Нет. Я вам не позволю совать нос в дела моей компании.

То ли он не желал признавать очевидного, то ли покрывал кого-то. Во всяком случае, он не хотел ничего слышать ни о Брэнде, ни о «Мако», ни — в особенности — о своем сыне.

— Передайте Кенни то, что сказал Брэнд. Скажите ему, что я хочу с ним встретиться.

Но произнесла я это ему в спину. Он уходил.



Остальную часть утра я проработала в Библиотеке юридической книги, роясь в научных трудах и посасывая кончик карандаша. В полдень подул теплый бриз, и тучи пропали. Солнце рассыпалось искрами по машинам и сделало пешеходов похожими на разноцветное конфетти.

Я зашла перекусить в кафе «Кофейное зерно и чайный лист».

Только я собралась расплатиться, на стойку легли монеты.

— Угощаю, — сказала Джакарта Ривера. — Примите в качестве аванса за первую главу.

— Спасибо, но первую строчку я готова вам подарить.

Я отнесла бумажный стаканчик с кофе на столик, стоявший на открытом воздухе. Ривера проследовала за мной.

— «Жила-была во время оно девушка из Нантакета; она плела небылицы получше вас», — сказала я.

— Вы хоть понимаете, что смешны? — ответствовала Ривера.

— Вся жизнь моя — сплошной смех. Так что я не нуждаюсь в добавке.

— Я девять лет прослужила в ОУ. Тайбей, Богота, Берлин.

— Иными словами, вы были агентом ЦРУ.

Ответ «Так точно» подразумевался сам собой.

Она надела солнцезащитные очки от «Шанель». Нарядная шелковая кофточка и юбка леопардовой расцветки подчеркивали изящную фигурку танцовщицы и навевали мысль о Париже. Ривера была элегантнее большинства обитательниц Санта-Барбары.

— ОУ — Оперативное управление, — сказала я. — Каждому поклоннику Тома Клэнси известно, к какому ведомству оно относится.

— Но не у каждого брат совершал испытательные полеты над озером Чайна.

Я начинала злиться.

— Не у каждого отец имел допуск к секретным материалам и работал над системами вооружения для авиации ВМС.

Я подняла руку:

— Тпру.

— Не перебивайте, — приказала она. — Мы знаем о вас все. Вы ходите в церковь чаще, чем говорите об этом своему дружку. Вы по доброй воле сдаете кровь для тяжелобольных. Вы верите в брак и в философию стрелка-одиночки, равно как в использование американского военно-морского могущества для защиты демократии. Будучи человеком сугубо гражданским, вы не боитесь подставлять грудь под пули. Вы оптимистка, ибо спите с паралитиком и тем не менее регулярно покупаете противозачаточные пилюли. У вас целеустремленный характер: при всей непоседливости вы много времени проводите в библиотеке. Ваши манеры отличаются нестабильностью, но вы умеете себя контролировать. Если вас это интересует, могу сообщить: ФБР досье на вас не ведет. Она помолчала и внушительно добавила: — А на Джесси ведет.

Я в гневе сдавила бумажный стаканчик с такой силой, что кофе выплеснулся на столик. Я уставилась на коричневое пятно, а когда подняла глаза, Риверы не было.



Из кафе я направилась в «Санчес Маркс». В холле стены были обшиты панелями красного дерева. Навстречу мне вылетела Лавонн. Глаза у нее горели.

— Пойдем со мной. Я только что получила информацию, важную для вас с Джесси.

— Странная вещь: я тоже имею сказать ему нечто важное.

Она бросила на меня внимательный взгляд.

Джесси разговаривал по телефону, попутно делая записи в блокноте. Как только мы вошли в кабинет, он повесил трубку.

— Минуту назад я говорила с адвокатом Кола Дайамонда. Дайамонда выписали из отделения интенсивной терапии, — сообщила Лавонн.

Джесси положил за ухо карандаш.

— Ну и неожиданность.

— А вот неожиданность покруче. Адвокат утверждает, что в «Санчес Маркс» существует «конфликт интересов».[11] Он требует отстранить тебя от дела.

Джесси покрутил головой:

— Ничего не понимаю.

— Дайамонд подает на развод. Он обвиняет жену в интимной связи с Франклином Брэндом.

Джесси с удивлением посмотрел сначала на Лавонн, потом на меня, потом снова на Лавонн:

— А при чем тут «конфликт интересов»? Это всего лишь попытка доставить нам неприятности. Однако новые сведения о Брэнде… Нужно известить полицию, — сказал Джесси.

Лавонн согласно кивнула:

— По-моему, нам удалось определить женщину, которая доложила полиции о бегстве Брэнда с места преступления. Это Мери Дайамонд.

— И если она до сих пор поддерживает с ним отношения… — вступила я в разговор.

— …то может знать, где он, — закончил Джесси и поднял трубку.

— Подожди, — остановила я его и поведала о Джакарте Ривера.

Джесси опустил трубку на рычаг.

Лавонн помрачнела.

— Я поговорю с полицией, — сказала она и поспешно вышла из кабинета.

Джесси посмотрел в окно на красную черепицу крыш и зеленые волны гор.

— Эв, эта мадам Джакарта Ривера… — Он замялся.

— Да-да, слушаю, — ободрила я.

— Будь осторожна. От нее веет чем-то знакомым.



Кенни затормозил около моего дома час спустя. Я как раз прощалась с торговцем системами охраны дома. Я сказала ему, что хотела бы оснастить дом сигнализацией, и добавила, что мини-ловушки и двадцатимиллиметровые пушки «Вулкан», которые ВМС ставят на свои F/A-18, меня также устраивают.

— Садись, покатаемся, — крикнул Кенни, распахивая дверцу «порше».

Отъезжали мы, сопровождаемые сердитым взглядом Хелен Поттс. Наверное, мы помешали ей вынуть корреспонденцию из почтового ящика. Иначе объяснить ее взгляд я не могу.

— Ты постоянно пытаешься припереть меня к стенке, — начал Кенни.

Он явно нервничал и беспричинно дергал рычаг коробки передач.

Мои волосы развевал встречный ветер.

— Тебе не следует связываться со мной. И Блэкберну — тоже.

— Тебя возмущает то, что я рассказала твоему папочке?

— Ты и представить себе не можешь, под каким давлением я нахожусь.

— Папин сынок.

— Сучка полицейская.

Я в удивлении посмотрела на него. Кенни мчался по Лагуна-стрит.

— Впереди розарий. Остановись, прогуляемся пешком.

— Нет. Ты должна кое-что увидеть.

Мы сделали несколько поворотов и выехали на Санта-Барбара-стрит.

— Ты лезешь вдела, которые тебя никак не касаются. Не смей больше никогда говорить обо мне с моим отцом.

— Я делаю то, что должна, Кенни.

— Он не доверяет мне. Он хочет единовластно управлять «Мако». Он ищет повод для того, чтобы выгнать меня из компании. И ты ему повод преподнесла. Зачем ты сказала ему, что я снюхался с Брэндом?

— Сожалею, но все это не мои проблемы.

Мы промчались по Ферст-Пресбитериан и выскочили на Стейт-стрит.

Он вдруг заговорил резким басом отца:

— «Кенни, пойди в зал и займись гостями. Кенни, вынь палец из носа. Кенни, ты же не каскадер, тебе не следует участвовать в мотогонках и позорить нашу семью. Ты вообще ничего не должен делать». — Он повернул ко мне голову и проехал на красный свет. — Тебе не хотелось бы расти в таких условиях?

— А тебе не хотелось бы ехать помедленнее?

Мы все больше набирали скорость, объезжая участников дорожного движения будничного дня. Я вжалась в сиденье и уцепилась за дверную ручку.

Хотя у Кенни было холеное лицо и прическа а-ля кинозвезда, я поняла, что живется ему несладко.

— Но он забывает, мой праведный отец, мистер Спаситель Отечества. Он забывает. Да, я на самом деле нанял Фрэнка, но ведь в вице-президенты-то произвел его именно отец. — Кенни со скрежетом повернул за угол и выехал на Хоуп. — Ха! После того ДТП отец сообразил, что поставил не на ту лошадь.

Мы с визгом свернули на подъездную дорожку к кладбищу Кальвари. Слева от нас появилась теплица. Дорожка извивалась между безмолвными лужайками и деревьями, бросающими тень на могилы.

— Когда тебе захочется сообщить, куда мы едем, я готова тебя выслушать.

— Это здесь.

Он остановился у бордюра, заглушил двигатель и вылез из машины. Собравшись с силами, я последовала за ним на небольшой холм. О чем я только думала, соглашаясь «прокатиться»? Озлобленный водитель и мощный немецкий двигатель — плохая комбинация.

Не дойдя до вершины холма, Кенни застыл под раскидистым деревом.

— Что, по твоему мнению, связывает меня с Брэндом? Честно. Я хочу знать. Скажи мне это здесь и сейчас.

Я попыталась разобраться в выражении его лица.

— И не ври. Скажи правду.

И я сказала.

— Я думаю, что ты его мажордом. Я думаю, что ты его мальчик на побегушках. Я думаю, что ты соучастник присвоения денег компании мошенническим путем.

— Продолжай.

— Я думаю, что ты стараешься заткнуть Джесси рот с того момента, как он узнал о возвращении Брэнда. Я думаю, что ты посылал Джесси оскорбления по электронной почте.

— Все?

— Я думаю, что ты лизоблюд Франклина Брэнда.

Он пристально посмотрел на меня. Его лицо исказила страдальческая гримаса.

— Ты знаешь об Иветте? О девушке, которую я любил?

— Да.

Он показал на надгробный камень.

— Водитель вдвое превысил разрешенную скорость. От девушки осталось буквально мокрое место.

Я прочитала имя на памятнике. Иветта Васкес.

— Сестра Мери Дайамонд?

Кенни согласно кивнул.

— Водитель бежал. Ей было семнадцать.

— Я сожалею, Кенни.

Он опустился на колени и погладил буквы, высеченные на могильном камне.

— Брэнд преднамеренно искалечил твоего любовника и убил Исаака Сандоваля. И бежал, как тот подонок. — Кенни посмотрел на небо. — Ты по-прежнему полагаешь, что я могу иметь с ним что-нибудь общее? — Он встал и отряхнул брюки. — Твой друг превратил дорожно-транспортное происшествие в выигрышный лотерейный билет. Но от этого поступок Фрэнка более приемлемым не становится.

Поднялся ветер.

— Ты заставил меня действовать, — сказала я.

— Что?

— Пока ты не начал порочить Джесси, я сочувствовала тебе.

— Очнись, почувствуй, откуда ветер дует, сестренка. Джесси использует свою инвалидность в качестве кнута. Он манипулирует тобой. Ты делаешь за него все, даже вступаешь в спор.

Я решила не огрызаться на разъяренного и легко поддающегося чужому влиянию человека. Однако совладать с гневом не сумела:

— Тебя не волнует, что у Мери Дайамонд связь с Брэндом?

— Это секс, и только.

— Что-что?

— Ты когда-нибудь хорошенько приглядывалась к Колу Дайамонду? Траханье с Фрэнком — это единственное, что не дает Мери сойти с ума.