Уильям Батлер Йейтс



Песочные часы



Нравоучительная пьеса



Действующие лица:



МУДРЕЦ

ДУРАК

НЕСКОЛЬКО УЧЕНИКОВ

АНГЕЛ

ДВА СЫНА И ЖЕНА МУДРЕЦА



СЦЕНА: большая комната с дверью в задней стене и еще одной дверью в боковой стене, ведущей вовнутрь дома. В середине – стол и кресло. Большие песочные часы на кронштейне у двери. Рядом с ними шаткий стул. Несколько скамей. МУДРЕЦ сидит за столом.



МУДРЕЦ (переворачивая страницы книги): Где же тот отрывок, который я должен разъяснять ученикам сегодня? Вот он; и в книге сказано – эти слова написал нищий на стене Вавилона: \"Есть две страны живых, видимая и невидимая; и когда у нас зима, в иной стране – лето; и когда ветры ноября пронизывают нас, там наступает время рождения ягнят\". Хотел бы я, чтобы ученики попросили истолковать другой отрывок, потому что этот слишком труден. (ДУРАК входит и стоит у двери, комкая рукой шляпу. В другой руке он держит ножницы). Мне он кажется вздорным; но этого не может быть, разве стал бы сочинитель книги, из которой я почерпнул столь много знаний, оставлять эти слова на страницах и окружать их таким множеством многоцветных рисунков, будь они просто вздором.



ДУРАК: Дайте грошик.



МУДРЕЦ (отворачивается): И еще он пишет: \"Знающие старых времен забывали о стране видимой\". Это я понимаю; но сам-то я лучше обучаю жаждущих знания.



ДУРАК: Так вы дадите мне грошик?



МУДРЕЦ: Что тебе нужно? Слова мудрого сарацина многому тебя не научат.



ДУРАК: Столь великий и мудрый учитель, как вы, не откажет дураку в грошике.



МУДРЕЦ: Что ты знаешь о мудрости?



ДУРАК: О, я знаю! Я знаю то, что видел.



МУДРЕЦ: И что же ты видел?



ДУРАК: Когда я шел мимо Килклуана, где обыкновенно колокольным звоном встречали каждый рассвет, я ничего не услышал, кроме храпа жителей в своих домах. Когда я шел мимо Таберванаха, где юноши имели обычай взбираться на холм к чудотворному колодцу, я увидел их сидящими у перекрестья дорог и играющими в карты. Когда я шел мимо Карригораса, в котором монахи издавна привыкли служить бедным, я увидел их пьющими вино и подчиняющимися своим женам. И когда я спросил, что за несчастье повлекло все эти перемены, мне отвечали – это не несчастье, но плоды мудрости, полученной ими от вас.



МУДРЕЦ: Иди-ка на кухню, и моя жена даст тебе чего-нибудь поесть.



ДУРАК: Очень глуп такой совет в устах мудрого мужа.



МУДРЕЦ: Почему, Дурак?



ДУРАК: Что съедено, то пропало. Я хочу монеток в мой кошель. Мне нужно покупать ветчину в лавках, и орехи на ярмарках, и крепкие напитки для того часа, когда солнце садится. И еще я хочу капканы, чтобы ловить кроликов и белок и медведей, и еще горшок, чтобы варить их.



МУДРЕЦ: Прочь. Мне есть о чем размышлять, кроме твоих грошей.



ДУРАК: Дайте грошик, и я принесу вам удачу. Бресал – рыбак позволяет мне ночевать в сетях на чердаке, потому что я приношу ему удачу – так он говорит; и летом дикие звери разрешают мне спать около их гнезд и нор. Это удача, когда вы просто глядите на меня или касаетесь меня, но самая большая удача – дать мне денежку. (Протягивает руку). Не будь я удачливым, я бы голодал.



МУДРЕЦ: А зачем тебе эти ножницы?



ДУРАК: Я не скажу. Если я скажу, вы их прогоните.



МУДРЕЦ: Кого я прогоню?



ДУРАК: Я не скажу.



МУДРЕЦ: Даже если я дам тебе грош?



ДУРАК: Нет.



МУДРЕЦ: А если я дам два гроша?



ДУРАК: Вы будете очень удачливы, если дадите два грошика, но я все равно не скажу.



МУДРЕЦ: Три гроша!



ДУРАК: Четыре, и я скажу!



МУДРЕЦ: Хорошо, четыре. Но больше я не буду звать тебя Тейг – дурак.



ДУРАК: Позвольте мне подойти поближе, чтобы никто не слышал. Но сначала обещайте, что не прогоните их. (МУДРЕЦ кивает). Каждый день люди, одетые в черное, растягивают на вершине холма черные сети, большие черные сети.



МУДРЕЦ: Зачем они делают это?



ДУРАК: Чтобы поймать за ноги ангелов. Но каждое утро, день за днем, я прихожу и режу сети этими ножницами, и ангелы улетают.



МУДРЕЦ: Ах, теперь я снова вижу перед собою Тейга – дурака. Ты говоришь, что я мудр, и все же я ни разу не видывал ангелов.



ДУРАК: А я видел множество ангелов.



МУДРЕЦ: Так ты и ангелам приносишь удачу?



ДУРАК: О, нет, нет! Никто этого не может. Но они всегда здесь, если ищешь: ангелы подобны листьям травы.



МУДРЕЦ: И когда ты их видишь?



ДУРАК: Когда становлюсь спокойным; и тогда что-то пробуждается внутри меня, что-то счастливое и спокойное как звезды – не те семь, что движутся, но неподвижные звезды. (Тычет пальцем в небо).



МУДРЕЦ: И что случается потом?



ДУРАК: Через минуту я чую аромат летних цветов, и мимо идут высокие люди, счастливые, смеющиеся, и их одежды имеют цвет горящего торфа.



МУДРЕЦ: И давно ты видел такое, Тейг – дурак?



ДУРАК: Недавно, слава Богу! Вот прямо сейчас я вижу, что сюда идет один из них. Он не смеется, но одежды его цвета горящего торфа, и что-то светится вокруг головы.



МУДРЕЦ: Ну ладно, вот тебе четыре гроша. Ты, дурачок, сказал \"слава Богу\", а так говорили мудрые, жившие до меня. Иди прочь. Я должен звонить, созывая моих школьников.



ДУРАК: Четыре гроша! Это очень много удачи. Великий учитель, я принес вам много удачи! (Уходит, звеня кошелем).



МУДРЕЦ: Пусть его зовут Тейг – дурак, но он не глупее остальных, с глупыми мечтами, молитвами и тремя мирами; но я поверг их \"три мира\" своими семью науками. (Обнимает книги обеими руками). С помощью Философии, созданной для одинокой звезды, я помог всем забыть про Теологию; с помощью Архитектуры я заслонил от взоров облачные замки небес; с помощью Музыки, сей дочери неистовой планеты, той, чьи волосы всегда объяты огнем, и Грамматики, дочери Луны, я сделал людей глухими к воображаемым арфам и голосам ангелов; я превратил Арифметику в боевой отряд, искоренивший саму возможность визитов небесных гостей. А вы, Риторика и Диалектика, рожденные от звезды светлой и звезды влюбленной – вы служите мне копьем и катапультой! О, мои быстрые всадники! О, мои неотразимые, как дротики, аргументы, это благодаря вам я поверг вражью силу глупости! (АНГЕЛ, в одеяниях цвета янтаря, с процветшей яблоневой веткой в руке и позолоченным нимбом сзади головы, встает на пороге). До моего появления здесь мозги людей были полны бредом про небеса, на которых птички поют каждый час, и про ангелов, которые спускаются и встают у людей на пороге. Но я запер подобные видения на небе, я повернул ключ. Да, я могу теперь понять тот отрывок о двух странах. Моя мать любила говорить нечто в том же роде. Она сказала бы, что когда наши тела спят, души бодрствуют, и что увядающее здесь расцветает там, и что урожаи, у нас погибшие, кормят людей незримой страны. Но смысл этой книги должен быть иным, ведь только дураки и женщины верят в подобное; а их мысли никогда не запишут на стенах Вавилона. (Он видит АНГЕЛА). Кто ты? Кто ты? Я думаю, что видел тебе подобных в детских снах – такое яркое создание в одеждах цвета янтаря! Но я покончил со снами, я победил сны!



АНГЕЛ: Я ангел Всевышнего Бога.



МУДРЕЦ: Зачем ты явился ко мне?



АНГЕЛ: Я принес тебе послание.



МУДРЕЦ: Что за весть ты принес?



АНГЕЛ: Ты умрешь через час. Ты умрешь, когда упадет вниз последняя песчинка в этих часах. (Переворачивает часы).



МУДРЕЦ: Мое время еще не пришло. У меня есть ученики. У меня малые дети и жена, я не могу их оставить. За что я должен погибнуть?



АНГЕЛ: Ты умрешь, потому что ни одна душа не прошла порог небесный с тех пор, как ты явился в эту страну. Порог зарос травой, и петли врат заржавели, и охраняющие их ангелы скучают.



МУДРЕЦ: Куда же унесет меня смерть?



АНГЕЛ: Врата небес не откроются для тебя, ибо ты отрицал существование небес; и врата чистилища не отворятся перед тобой, потому что ты отрицал существование чистилища.



МУДРЕЦ: Но я также отрицал и существование ада!



АНГЕЛ: Ад – это место для отрицателей.



МУДРЕЦ (встав на колени): Я действительно отрицал все это и учил других отрицать. Я верил только в то, о чем говорили мои чувства. Но, о, прекрасный Ангел, прости меня, прости!



АНГЕЛ: Тебе надо было просить прощения много раньше.



МУДРЕЦ: Если бы я узрел твой лик, как вижу сейчас, о прекрасный Ангел, я уверовал бы, я просил бы прощения. Знаешь ли ты, как это легко – сомневаться? Гроза, смерть, увядание травы, многие болезни – вот вестники, что мне являлись. О! что же ты молчишь? Принеси мне прощение Всевышнего, дай его мне! Я бы целовал твои руки, не будь так испуган – нет, нет, даже край одежды!



АНГЕЛ: Ты слишком давно отстранился от рук бессмертных, так не добивайся их теперь!



МУДРЕЦ: Ты не понимаешь. Ты живешь в той стране, которую смертные видят только во снах. Ты живешь в стране, о которой мы можем лишь мечтать. Возможно, тебе так же трудно понять наше неверие, как нам трудно веровать. Ох! Что я сказал! Ты знаешь все! Дай время, и я изменю все сделанное. Дай мне год – месяц – день – хоть еще час! Дай мне конец этого часа, чтобы я отменил все свершенное!



АНГЕЛ: Ты не в силах отменить свершенное. Но я наделен Пославшим меня такой силой. Если до исхода часа ты найдешь хоть одного верующего, ты попадешь на небеса, после многих лет в чистилище. Ибо от одного мощного семени, прозревает Пославший меня, вновь вырастет урожай, достойный устилать золотое гумно. Но сейчас прощай, ибо я утомлен бременем времени.



МУДРЕЦ: Будь благословен Отец, будь благословен Сын, будь благословен Дух и Посланник, коего послали они!



АНГЕЛ (от двери, указывая на песочные часы): Через краткое время верхнее отделение опустеет. (Исчезает).



МУДРЕЦ: Все будет хорошо. Я созову учеников; они все говорят, что сомневаются. (Хватает колокольчик, звонит). Они будут здесь в мгновение ока. Я уже слышу шум ног на дорожке. Они хотят ублажить меня, и потому говорят, что не веруют. Но слишком стара вера, чтобы исчезнуть в минуту. К тому же, я могу подтвердить то, что ранее отрицал. (Еще раз звонит). Они идут. Я сяду за стол. Я заговорю спокойно, как будто ничего не случилось.



(Входят УЧЕНИКИ и ДУРАК).



ДУРАК: Оставьте меня одного. Оставьте меня. Кто тянет мой кошель? Королевский сын, не тяни мой кошель.



ОДИН ИЗ УЧЕНИКОВ: Это твои друзья – ангелы тебе дали мешок? Почему они не наполнили его?



ДУРАК: Дайте мне грошиков! Дайте монеток!



ЮНОША: Оставьте ему эту тряпку, она рвется на куски. Зачем тебе монеты, если есть такой большой мешок?



ДУРАК: Я хочу покупать ветчину в лавках, и орехи на ярмарках, и крепкие напитки для того часа, когда солнце садится. И еще я хочу капканы, чтобы ловить кроликов и белок и медведей, и еще горшок, чтобы варить их.



ЮНОША: А почему твои друзья не подскажут место, где зарыты сокровища?



ДРУГОЙ ЮНОША: Почему они не послали тебе сон о сокровищах? Кто три раза сон увидит, не останется в обиде.



ДУРАК (выставляя шляпу): Дайте мне грошиков! Дайте монеток!



(УЧЕНИКИ бросают монетки ему в шляпу. ДУРАК становится у двери, чтобы можно было подставлять шляпу каждому входящему).



ЮНОША: Учитель, вы возьмете Тейга – дурака в ученики?



ДРУГОЙ ЮНОША: Тейг, дашь нам денежек, если мы дадим тебе уроки? Нет, лучше иди учись бесплатно в горах. Расскажи нам, что ты выучил в горах, Тейг!



МУДРЕЦ: Помолчите. (Все это время он стоял молча, глядя в сторону). Садитесь на скамьи, потому что я хочу нечто от вас услышать.



(Пауза. Все рассаживаются на свои места. ТЕЙГ по-прежнему стоит у двери).



МУДРЕЦ: Есть ли среди вас кто-то, верующий в Бога? В небеса? В чистилище? Или в ад?



ВСЕ УЧЕНИКИ: Нет, учитель! Никто не верует!



МУДРЕЦ: Я знал, что вы будете так говорить; но не бойтесь. Я не рассержусь. Отвечайте правдиво. Разве вы не веруете?



ОДИН ИЗ УЧЕНИКОВ: Раньше мы верили, но вы научили нас лучшему.



МУДРЕЦ: О! учение не проникает глубоко! Оно не затрагивает сердец. Вы веруете, как веровали раньше, но боитесь признаться.



ОДИН ИЗ УЧЕНИКОВ: Нет, нет, учитель.



МУДРЕЦ: Если вы признаетесь, что веруете, я буду рад, я не разгневаюсь.



ЮНОША (к соседу): Он хочет устроить какой-то диспут.



ЕГО СОСЕД: Я это сразу понял.



ЮНОША: Это не сегодняшняя наша тема: вы собирались говорить о словах, которые написал нищий на стене Вавилона.



МУДРЕЦ: Если найдется среди вас верующий, он станет мне лучшим другом. Ну конечно же есть такой среди вас. (Все молчат.) Несомненно, то, что вы выучили у материнских колен, так просто не забывается.



ЮНОША: Господин, до вашего появления здесь ни один учитель не смог одолеть глупость и невежество. Но все прислушивались к словам вашим, и все познали истину. Вы победили в главном споре.



ДРУГОЙ: Каким дураком вы выставили того монаха, на рыночной площади! Он не знал, что и сказать.



МУДРЕЦ (отходит от доски, встав посредине комнаты): Ученики, дорогие друзья мои, я обманывал вас все это время. Это я был невеждой. Бог есть. И небеса есть. Есть огонь преходящий, и есть огонь вечный.



ЮНОША (другому): Он не успокоится, пока мы не начнем диспут. (Обращается к МУДРЕЦУ). Докажите, учитель. Вы видели их?



МУДРЕЦ (тихим, торжественным голосом): Прямо сейчас, перед вашим приходом, некто прошел в двери, и взглянув, я узрел перед собою ангела.



ЮНОША: Вам снился сон. Каждый может увидеть ангелов во сне.



МУДРЕЦ: О Боже! Это был не сон. Я бодрствовал, как бодрствую сейчас. Я говорю, я был в сознании, как сейчас.



ЮНОША: Некоторые грезят и наяву, но это сумасшедшие, и кто поверит их словам? Простите меня, наставник, но именно так вы учили меня отвечать. Так вы отвечали монаху, споря о видениях святых и мучеников.



ДРУГОЙ ЮНОША: Видите, как хорошо мы усвоили ваш урок.



МУДРЕЦ: Прочь, прочь с глаз моих! Мне нужны верующие. Перед смертью я должен найти то зерно, о котором сказал ангел. Я говорю, что должен найти его, а вы повторяете мои же старые аргументы! Пошли вон, или я побью вас вот этой тростью! (УЧЕНИКИ смеются).



ЮНОША: Как хорошо он изображает верующего! Он словно тот монах, которому было нечего сказать.



МУДРЕЦ: Прочь, прочь, или палка прогуляется по вашим плечам! И ты прочь, пусть ты и принц!



(УЧЕНИКИ начинают выбегать).



ЮНОША: Идем, идем; он хочет, чтобы мы нашли еще кого-нибудь для диспута.



(Все вышли).



МУДРЕЦ (Оставшись один, подходит к боковой двери): Я позову жену. Она верует; женщины всегда веруют. (Открывает дверь, зовет). Бриджет! Бриджет! (БРИДЖЕТ входит; на ней передник, рукава закатаны, пальцы в муке). Бриджет, скажи мне правду; не думай о том, чтобы угодить мне. Ты хоть иногда молишься?



БРИДЖЕТ: Молитвы! Нет, вы отучили меня от них уже давно. Вначале я печалилась, но теперь радуюсь, потому что вечерами меня клонит в сон.



МУДРЕЦ: Но в Бога ты веришь?



БРИДЖЕТ: О, добрая жена верит только в то, что говорит муж!



МУДРЕЦ: Но иногда, когда ты остаешься одна, когда я в школе и дети спят, не думаешь ли ты о святых, обо всех этих вещах, привычных тебе раньше? О чем ты думаешь, когда остаешься одна?



БРИДЖЕТ (размышляя): Ни о чем я не думаю. Иногда я гадаю, хорошо ли жиреют наши свиньи, или иду посмотреть, не растаскивают ли вороны корм у цыплят.



МУДРЕЦ: Что я наделал! Здесь никто не верует? Я должен найти хоть кого-нибудь! (Направляется к двери, и тут его глаза останавливаются на песочных часах). Я не могу уйти, я не могу их оставить!



БРИДЖЕТ: Вам хочется поспорить с кем-нибудь.



МУДРЕЦ: О, выгляни за дверь и посмотри, нет ли кого на улице. Я не могу оставить эти часы: их могут задеть! Тогда песок посыплется быстрее.



БРИДЖЕТ: Не понимаю, о чем вы толкуете. (Смотрит в окно). Там толпа народу разговаривает с вашими учениками.



МУДРЕЦ: Ох, поспеши, Бриджет, найди среди них того, кто верует!



БРИДЖЕТ(вытирая руки о передник и спуская рукава): Трудное дело быть замужем за ученым – всегда он ищет аргументы. (Выходит наружу и кричит из-за двери). Не суйтесь к тесту, ребятки, пока меня нет.



МУДРЕЦ (преклоняя колени): \"Спасай меня, Господи… спаси… даруй спас…\" Я все позабыл. Я тридцать лет не говорил молитвы. Мне нужно молиться обычным языком, как шут на ярмарке, как Тейг – дурак!



(БРИДЖЕТ возвращается в сопровождении ДУРАКА, подставляющего ей свою шляпу).



ДУРАК: Дай мне чего-нибудь; дай мне грошик – я куплю ветчину в лавках, и орехи на ярмарках, и крепкие напитки для того часа, когда солнце садится.



БРИДЖЕТ: У меня нет денег. (МУДРЕЦУ): Ваши ученики не могут найти никого для спора с вами. С того дня, как вы разгромили монаха, ни у кого во всей стране веры не хватит на унцию табака. Вы можете успокоиться и хоть иногда не искать этих ваших аргументов? Ужасно иметь подобный ум.



МУДРЕЦ: Я пропал! Пропал!



БРИДЖЕТ: Отпустите меня, я должна приготовить тесто, испечь хлеб для вас и для детей.



МУДРЕЦ: Иди же, женщина, иди отсюда! (БРИДЖЕТ выходит через кухонную дверь). Никто не сможет помочь мне! Но она говорила о детях. Я совсем забыл о них. Они окажутся верующими. Сомневается лишь имеющий разум; дети полны веры. Бриджет, Бриджет, пришли ко мне детей!



БРИДЖЕТ (с кухни): Ваш отец зовет вас, поспешите к нему.



(Входят двое СЫНОВЕЙ. Они останавливаются рядом с кухонной дверью, боязливо поглядывая на отца).



МУДРЕЦ: Дети, вы верите? Есть ли небеса? Есть ли ад? Есть ли чистилище?



ПЕРВЫЙ СЫН: Мы не забыли урока, отец.



ВТОРОЙ СЫН: О нет, отец. (Оба говорят в унисон, как в школе). Нет небес, нет ада, нет чистилища, нет ничего кроме видимого нами.