Актер протянул ему через стол свой портсигар.

– Рассказывайте, рассказывайте. Иной размывает очень невредно напомнить, что кровь и доныне еще струится в этом прекраснейшем из миров. А кроме того, совершенно неверно, что вы не хотите рассказывать. Вы хотите рассказывать, и мы будем слушать. Итак, мы слушаем!

Блондин открыл портсигар.

– Английская дрянь! – проворчал он. – Все дрянь, что идет из этой проклятой страны.? Он закурил свою папиросу.

И затем начал:

– Это было уже давно. Я был тогда еще совсем зеленым фуксом, семнадцати лет от роду. Я был так же невинен, как кенгуренок в сумке у его матери, но изображал циничного прожигателя жизни. Должно быть, это выходило забав– но… Однажды ночью в дверь ко мне сильно постучали.

– Вставай! – закричал кто-то. – Сию же минуту вставай!

Я очнулся от сна. Кругом была совершенная тьма.

– Да просыпайся же! Долго ли ты еще будешь заставлять меня ждать?

Я узнал голос моего товарища по корпорации.

– Войди! – ответил я. – Дверь не заперта.

Дверь с грохотом отворилась. Длинный медик ворвался в комнату и зажег свечку.

– Долой из постели! – крикнул он.

Я бросил отчаянный взгляд на часы.

– Но позволь. Еще нет и четырех часов. Я и двух часов не спал.

– А я и совсем не спал! – рассмеялся он. – Я пришел сюда прямо из пив– ной. Долой из постели, я тебе говорю, и живо одевайся, фуксик.

– Да что такое случилось? Честное слово, я не вижу в этом никакого удовольствия.

– Да никакого удовольствия и нет. Одевайся, я расскажу потом.

Пока я с усилием смывал с своих глаз сон и, стуча зубами, натягивал штаны, он уселся, сопя, в кресло и закурил свою ужасную бразильскую сигару. Я закашлялся и плюнул.

– Ты не переносишь дыма, фуксик? – прохрипел он. – Ничего, привыкнешь. Итак, вникай: сегодня утром у нас дуэль городом, в Коттеновском лесу. Я – секундант. Госслер тоже хотел идти со мной. Мы с ним, чтобы не проспать и быть на; месте вовремя, всю ночь проваландались в пивной, и он в конце концов раскис. Вот и все. Не мешкай!

Я прервал приятеля:

– Все это так, но я-то тут при чем?

– Ты? Господи Боже, какая же ты телятина! Я не имею никакого желания тащиться туда целые часы наедине с самим собой. И поэтому беру тебя с со– бой. Ну, живо!

Это была отвратительная ночь: дождь, ветер, грязь. Мы побежали по пустынным переулкам к нашей корпоративной квартире, где нас ожидала карета. Остальные уже уехали вперед.

– Ну, конечно! – бранился мой товарищ. – Вот мы и остались ни с чем, как свиньи. Служитель увез с собой корзину с провизией. Беги наверх, фуксик, посмотри, не найдется ли в буфетной бутылочки коньяку!

– Я звоню, жду, проклинаю, дрогну от холода. Но вот, наконец, добываю коньяк. Мы влезаем в карету, и кучер хлещет лошадей.

– Сегодня третье ноября, – проговорил я, – день моего рождения. Нечего сказать, славно он начинается.

– Пей! – провозгласил мой коллега.

– И к тому же у меня неприятность. Да еще какая!

– Пей же, бегемот! – крикнул он и пустил мне в лицо тошнотворное облако дыма, так что я едва не получил морскую болезнь. – Погоди, младенец, – ухмыльнулся он, – я прогоню твои неприятности.

И он пустился в рассказы. Медицинские истории с секционного стола. Он был мастер на это! Он вообще не стеснялся с такими вещами: ел завтрак прямо в мертвецкой, не вымыв руки, в промежутке между двумя препарированиями. От– резанные руки и ноги, выпотрошенные мозги, больные печени и почки – все это было ему одно удовольствие. Чем гнилее, тем лучше…

Разумеется, я пил. Один глоток за другим из нашей бутылки. Он рассказал мне десятка два историй, и та из них, в которой фигурировала разложившаяся селезенка, была еще сравнительно наиболее аппетитной. Ничего не поде– лаешь: этому учат в корпорации – быть господином над своими нервами…

Если в семье оба супруга стремятся избежать или предотвратить конфликт, а в случае его возникновения – найти разумное решение, такая семья может благополучно дожить до своего естественного конца. Совсем иначе складывается семейная атмосфера там, где супруги даже по мелочным причинам затевают споры и ссоры, которые протекают бурно, со взаимными обвинениями и оскорблениями, криками и бранью, что приводит к разрастанию конфликта, который приобретает затяжной, хронический характер и становится единственным средством разрешения семейных разногласий.

Два часа езды. И вот карета остановилась. Мы выползаем из кареты и шлепаем в сторону от дороги, в лес. Бредем в тусклом утреннем тумане под голыми, безлистными деревьями.

– Кто, собственно, стреляется сегодня? – спросил я.

«Конфликтными супружескими союзами, – отмечается в одном из справочников по проблемам семьи, – называются такие, в которых постоянно имеются сферы, где сталкиваются интересы, намерения, желания всех или нескольких членов семьи (супругов, детей, других родственников, проживающих совместно), порождая сильные и продолжительные отрицательные эмоциональные состояния, непрекращающуюся неприязнь супругов друг к другу. Конфликт – хроническое состояние такой семьи».[7]

– Заткни глотку. Еще успеешь узнать! – проворчал товарищ. Он внезапно сделался молчаливым. Я слышал, как он громко икал, и его хмель проходил. Мы вышли на лужайку. Там стояло человек десять.

Конфликтные семьи могут быть как шумными, скандальными, где повышенные тона, раздраженность становятся нормой взаимоотношений супругов, так и «тихими», где супружеские отношения отличаются полным отчуждением, стремлением избегать всякого взаимодействия. Однако во всех случаях конфликтная семья отрицательно влияет на формирование личности ребенка и может стать причиной различных асоциальных проявлений в виде отклоняющихся форм поведения.

– Факс! – крикнул товарищ.

Весь диапазон семейных взаимоотношений разворачивается в пространстве между особенностями людей и предъявляемыми к ним ожиданиями, которые в конечном счете формируют отношение человека к себе и к своему окружению. В большинстве случаев проблемы межличностных отношений в семье разрешаются самой семьей, реже с привлечением родственников и знакомых.

Наш корпоративный служитель подбежал к нему.

В уже конфликтных союзах психологическое напряжение не только не находит своего разрешения, но и имеет тенденцию к нарастанию, затрагивая сферу отношений как внутри семьи, так и вне ее. Рано или поздно эти семьи распадаются или приобретают черты псевдосемьи – видимости брачных отношений, когда каждый из супругов живет своим замкнутым и закамуфлированным от другого внутренним миром.

– Содовой!

Служитель принес корзину. Товарищ выпил три бутылки содовой воды.

На первый план в таких семьях выступают отрицательные черты характера супругов, которые не умеют, да и не хотят представить себя в положении другого, понять его мотивы, душевное состояние, эмоционально откликнуться на переживания и страдания и поддержать в трудной жизненной ситуации. Душевная черствость и эгоизм живущих вместе людей сами по себе становятся источником конфликтов и могут способствовать распаду семьи.

– Этакая мерзость! – пробормотал он и отплюнулся. И я прекрасно видел, что он теперь уже совершенно трезв.

Даже если такая семья продолжает существовать, в ней ограничены возможности развития супругов, социализация и воспитание детей деформированы, возникают серьезные опасности для психического здоровья всех членов семьи, и особенно детей, так как все достигается в противоборстве, все взвинчены, никто не свободен в своих действиях и поступках. Но и эта социально и психически нездоровая семья может существовать довольно длительное время. И если конфликтные отношения в ней не угасают, а, наоборот, разгораются с новой силой, супругам не мешает задуматься о том, стоит ли им оставаться вместе лишь для того, чтобы повседневными взаимными упреками, оскорблениями, спорами и ссорами разрушать не только семейный очаг, но и хрупкий душевный мир своих детей.

Мы подошли к собравшимся и раскланялись. Здесь были два врача с перевязочными материалами. Один из них, старик, был наш корпоративный доктор. Далее, три корпоранта из «Маркий» и их служитель, который болтал с нашим. А в стороне, прислонясь к дереву, одиноко стоял маленький еврей.

Следует заметить при этом, что подлинные причины острых противоречий супругов в конфликтной семье весьма трудно обнаружить. Во-первых, в любом конфликте рациональное начало, как правило, ослаблено остротой переживаемых эмоций. Во-вторых, подлинные причины конфликта могут быть надежно скрыты и психологически защищены в глубине подсознания и проявляться на поверхности только в виде приемлемых для «Я-концепции» мотивировок. В-третьих, причины конфликтов могут быть неуловимыми из-за так называемого закона круговой каузальности (причинности) семейных отношений, который сполна проявляется и в супружеских конфликтах.

Я уже знал теперь, в чем было дело. Это был Зелиг Перльмуттер, студент философского факультета, и он должен был стреляться с длинным Меркером. Трактирная история! Меркеры с компанией сидели в пивной, и в это время туда же вошел Перльмуттер с двумя товарищами. Они были встречены яростным: «До– лой жидов!» Двое ушли, но Перльмуттер уже повесил шляпу на крюк; он не за– хотел уступить – уселся и спросил пива. Тогда Меркер вскочил и выдернул из-под него стул, так что тот упал на пол под громкое гоготанье корпорантов. Затем Меркер схватил с крюка его шляпу и выкинул ее за дверь в грязь: «Пошел вон, жидюга!» Но маленький еврей, побледнев, как мел, подпрыгнул к длинному Меркеру и – бац! – закатил ему пощечину. После этого, разумеется, его отколотили и вышвырнули вон из пивной. На следующий день Меркер послал к нему секундантов, и еврей принял вызов: пять шагов дистанция, стрелять до трех раз.

Чаще всего напряженная атмосфера в семье обусловлена не одной, а рядом причин, которые не всегда осознаются супругами, а поэтому совместно не обсуждаются и не устраняются, постепенно наслаиваются, приводят к нарастанию разногласий, что, в свою очередь, усиливает неприязнь друг к другу. Конфликтные ситуации, возникающие по незначительному поводу, становятся привычными и начинают восприниматься как образ жизни семьи. В таких условиях общие интересы отодвигаются на задний план, от постоянных ссор и бурного выяснения отношений травмируется психика, замалчиваются достоинства и преувеличиваются недостатки друг друга, нарастают обиды, возникает ненависть, и на этой почве появляются затяжные стрессовые состояния.

Зелиг Перльмуттер обратился со своим делом в нашу корпорацию.

Как свидетельствуют исследования психологов, на семейную конфликтность влияют личностные особенности супругов: более конфликтными являются мягкие, утонченные, «женственные» мужчины, а меньшая конфликтность свойственна женщинам с богатым воображением, творческим складом ума, не делающим акцента на повседневных делах. У супругов, ориентированных на внешнюю семейную активность, низкая конфликтность в семейно-бытовой сфере. Доказана обратная связь правильности восприятия супругами друг друга с их конфликтностью: в конфликтных семьях супруги, как правило, переоценивают себя, приписывают себе те свойства, которых другой в них не видит. Например, они могут быть уверены в том, что готовы прийти на помощь близкому человеку, а сам близкий человек утверждает обратное.

– Что же поделаешь? – говорил мой товарищ, который в качестве второго уполномоченного разбирал все дуэльные дела. – Нужно давать защиту чести каждому благородному студенту. А благородный студент тот, который, черт меня возьми, еще ни разу не украл ни одной серебряной ложки. Если б даже его звали Зе-зе-лиг П-п-перльмуттер…

В бесконфликтных же семьях отношения строятся иначе. Здесь супруги оказываются более придирчивыми к себе, более критически настроенными, чем их партнеры. Они как бы заранее предупреждают возможные недоразумения, сохраняют в семейной жизни требовательность к самим себе, а их супруги достаточно доброжелательны к близким, умеют быть благодарными за поддержку и помощь. Что касается конфликтных семей, то там супруги часто бывают лишены моральной, психологической поддержки. Более того, в семье возникает атмосфера недоверия, супруги начинают обвинять друг друга в неискренности, замкнутости, скрытности, а иногда и во враждебности. Все это затрудняет процесс гармонизации семейных отношений и отрицательно сказывается на принятии ответственных решений.

Маленький еврей в самом деле так заикался, что никогда не мог как следует выговорить собственную фамилию. Вероятно, в корпорации ему понадобилось не менее получаса, чтобы изложить благополучно свою просьбу…

Характерной особенностью конфликтных семей является излишняя ритуализованность, скованность в общении.

Он стоял, прислонившись к дереву, в затасканном пальто, с поднятым воротником. Боже мой, до чего он был безобразен. Грязные башмаки со стоптанными каблуками сидели криво и косо на его ногах. Над ними болталась бахрома брюк. Огромное никелевое пенсне с длинным черным шнуром криво висело над его чудовищным носом, который почти прикрывал толстые сизо-красные губы. Его лицо было изрыто оспой и имело желтый и грязный оттенок. Руки было глубоко засунуты в карманы пальто. Он упорно уставился в глинистую землю.

Члены семьи как бы боятся сказать свое слово, выразить свои переживания, чувства не вовремя, нарушить заведенный порядок общения и тем самым вызвать негодование близкого человека, еще больше разжечь тлеющий конфликт. Конфликтные семьи более «молчаливы», чем бесконфликтные, в них супруги реже обмениваются новой информацией, избегают «лишних» разговоров, очевидно боясь, чтобы ненароком не вспыхнула ссора, чтобы не возбудить обиду в другом.

Я пошел к нему и протянул руку:

– Добрый день, господин Перльмуттер!

В конфликтных семьях супруги практически не говорят «мы», они предпочитают говорить только «я». А это свидетельствует об изолированности брачных партнеров, об эмоциональной холодности и разобщенности, несформированности столь необходимого в семейной жизни чувства «мы». И наконец, в проблемных, вечно ссорящихся конфликтных семьях общение друг с другом строится в режиме монолога: оно напоминает разговор глухих, каждый говорит свое, самое важное, наболевшее, но никто его не слышит, в ответ звучит такой же монолог.

– П-по-почему с-с-соб-ственно… – возразил он заикаясь.

Еще одним источником трудностей взаимопонимания супругов в конфликтных ситуациях является их неумение выражать и проявлять свои чувства и переживания (низкая культура эмоционального реагирования).

– Фукс, принеси сию минуту ящик с пистолетами! – резко крикнул мой товарищ.

Следует ли выражать сильные эмоции и чувства? Может, их лучше скрывать? В каждой культуре, у каждого народа есть свои представления о том, в какой степени допустимо проявлять чувства при других, близких или посторонних и т. д. В нашем обществе сложились на этот счет определенные стереотипы. Бытует миф о том, что настоящий мужчина якобы должен избегать сильных эмоций или, по крайней мере, скрывать их, если хочет быть сильным лидером и не казаться в глазах окружающих чрезмерно чувствительным и сентиментальным. Что касается женщин, то им обычно позволяется открыто выражать свои чувства и эмоции. Однако в нашей культуре пока не принято, не выработалась привычка обсуждать свои переживания друг с другом, когда они становятся слишком сильными. Психологи же считают, что одним из способов снятия сильных эмоций является именно разговор о них.

Я крепко сжал грязную руку, которую, наконец, протянул мне еврей, за– тем побежал к нашему служителю, взял ящик с пистолетами и подал его моему коллеге.

Чтобы не создавать конфликтную ситуацию в семье, любому человеку, а тем более брачному партнеру надо научиться признавать, уметь видеть сильные эмоции у себя и у своего собеседника, научиться отказываться от общения, обсуждения какого-либо вопроса, пока одним из собеседников владеют сильные чувства. И наконец, надо научиться обсуждать с собеседником свои сильные переживания, развивать в себе умение слушать и слышать другого.

– Ты с ума спятил? – прошипел он. – Что тебе вздумалось болтать с этим болваном?

Первый уполномоченный, пруссак, представлявший собой внепартийное лицо, поговорил с секундантами, а затем отмерил длинными шагами дистанцию. Обоих противников пригласили занять их места.

В отношениях близких людей, где принято открыто выражать свои мысли и переживания, как правило, создается ощущение доверия, близости, понимания, психологического комфорта. Ответственность за свои чувства и переживания не перекладывается на другого, его не упрекают в том, что такие эмоции возникли. Во взаимоотношениях создается атмосфера, позволяющая открыто высказывать наболевшие вопросы или проблемы и решать их.

– Господа! – начал пруссак. – Мой долг, как внепартийного, сделать хотя бы попытку покончить дело миром. Он сделал маленькую паузу.

Существует также миф о том, что проявлять негативные чувства к другому очень плохо и недопустимо, особенно в близких отношениях, будто гнев и раздражение разрушают эти отношения. Верящие в этот миф супруги начинают подавлять негативные переживания, скрывать их от другого, а иногда и от самого себя, надеясь, что этим они укрепляют семью. Но прятать до бесконечности свои неприятные чувства невозможно: рано или поздно они прорываются наружу, иногда в такой форме, о которой потом приходится глубоко сожалеть.

– Я, п-п-пож-жалуй… – тихо заикнулся маленький еврей, – ес-сли…

С другой стороны, подавляемые негативные эмоции в поисках выхода начинают проявляться косвенно, например в форме критики супруга, придирок, ворчания, всевозможного выражения несогласия и т. д. Проблема состоит в том, чтобы найти верную форму выражения своих негативных эмоций. Кроме прямого, чисто внешнего выражения негативных чувств (хлопнуть дверью, разбить тарелку, закричать и т. д.), существуют косвенные, завуалированные способы их выражения. Прямое выражение имеет некоторый положительный смысл – другой, по крайней мере, видит состояние и переживание супруга, может понять, что именно его раздражает и злит, а тот в свою очередь хоть и в неадекватной форме, но снимает часть напряжения. Косвенные же способы не приносят пользы ни тому ни другому супругу, они могут только запутать ситуацию, сделать ее еще более непонятной.

Мой товарищ гневно взглянул на него и яростно закашлялся, так громко, как только мог. Еврей смутился и замолчал.

Самый верный и продуктивный способ выражения негативных переживаний – это их словесное описание. При таком описании особенно важно не переключиться, не перевести разговор на обсуждение того, чем или кем эти чувства вызваны (особенно если виновник переживания супруг или его родные, друзья).

– Итак, противники отклоняют примирение, – быстро постановил внепартийный. – Я прошу их обратить внимание на мою команду. Я буду считать: раз, два, три. Противники могут стрелять между «раз» и «три», но отнюдь не до начала команды и не после «три».

Что дает такое описание своих переживаний? Во-первых, появляется реальная возможность быть понятым. Во-вторых, у брачного партнера также возникает желание делиться своими переживаниями с супругом. В-третьих, когда человек говорит о своих переживаниях, описывает их словами, он начинает их лучше понимать и оценивать. А все это в совокупности снижает накал страстей и не позволяет сильным эмоциям блокировать возможность рационального разрешения сложившейся конфликтной ситуации.

Пистолеты были обстоятельно заряжены. Секунданты кинули о них жребий, и мой коллега подал один из пистолетов еврею.

ВИДЫ СЕМЕЙНЫХ КОНФЛИКТОВ

– Господин Перльмуттер, – промолвил он официальным тоном, – я передаю вам оружие нашей корпорации. Вам делает честь, что вы решили завершить ваше столкновение по рыцарски-студенческому способу, вместо того чтобы бежать к судье. Я надеюсь, что и здесь, на этом месте, вы окажете честь нашему ору– жию.

Он всунул пистолет ему в руку. Господин Перльмуттер взял пистолет, но рука его так дрожала, что он едва мог держать в ней оружие.

Существует множество различных типологий семейных конфликтов. К числу наиболее распространенных можно отнести разделение всех конфликтов на конструктивные и деструктивные. Признаками конструктивного конфликта является возникновение в результате конфликтного столкновения взаимоприемлемого решения и ощущения удовлетворенности. Признаком деструктивного конфликта является недовольство исходом конфликтных столкновений, остающееся эмоциональное напряжение. Такие конфликты снижают удовлетворенность браком у супругов, вызывая чувство непонятости, напряженности, раздражения и досады. Повторяющиеся конфликты такого рода могут закрепить эти чувства, развить их до неприятия и отчуждения, когда само существование брака между супругами кажется тягостным и обременительным.

– Черт возьми, да не вертите вы им во все стороны! – продолжал мой товарищ. – Опустите пистолет. По команде «раз» поднимайте его с быстротою молнии и стреляйте. Не вздумайте целить в голову: так вы никогда не попадете. Цельтесь в живот – это самое надежное. А после того как выстрелили, держите пистолет высоко перед лицом: это ваше единственное прикрытие. Пользы от него, конечно, немного, но все-таки может случиться, что ваш против– ник, если он выстрелит после вас, попадет вместо вашей персоны в пистолет. И побольше хладнокровия, господин Перльмуттер.



– Бла-бла-годарю, – промолвил еврей.

Иная типология семейных конфликтов предложена Р. Говдом. Им выделены типы конфликтов, различные по динамике:

Мой товарищ взял меня под руку и отошел со мной в сторону, в лес.

1) актуальные конфликты выражаются в ярких вспышках, вызванных какой-либо сиюминутной причиной;

– Я, честное слово, желал бы, чтобы наш еврейчик взгрел Меркера, – проворчал он, – я не выношу этого болвана. А кроме того, он, по всей вероятности, сам еврей.

2) прогрессирующие конфликты возникают тогда, когда люди долго не могут друг к другу приспособиться, вследствие чего растет напряженность;

– Но ведь он самый свирепый жидоед во всем студенческом корпусе! – возразил я.

– Вот именно поэтому. Я давно подозреваю Меркеров. Погляди только на его нос. Может быть, он крещеный, и родители его тоже, но только все-таки он еврей. Наш заика не что иное, как помесь прокислого пива и плевков, но он будет мне форменным образом симпатичен, если он пригвоздит длинного Меркера. И, в сущности, это просто скандал, что мы притащили сюда этого беднягу, как теленка, на бойню.

3) привычные конфликты связаны с устоявшимися в отношениях между супругами противоречиями, которые в силу сложившихся стереотипов поведения уже не могут быть практически устранены ими самими.

– Да, но ведь он хотел пойти на примирение, – заметил! я, – и если бы ты не закашлял…

Очевидно, что для успешности семейных отношений каждый из типов конфликтов имеет неодинаковое значение. Актуальные конфликты больше служат развитию отношений, чем прогрессирующие и привычные.

Но он оборвал меня:



– Заткни глотку! Ты этого еще не понимаешь, фукс!

К этой типологии можно прибавить еще два типа конфликтов – явные и скрытые. Причем если в первом случае сам конфликт переживается достаточно ярко, супруги проявляют вербальную и невербальную агрессию, вступают в открытое противоборство, то во втором – проявление конфликта приобретает скрытый вид – это замкнутость, усталость, продолжительное плохое настроение и т. д. В силу этого они часто имеют более затяжной и болезненный характер, их труднее идентифицировать, следовательно, и разрешить.

Все присутствующие отошли в сторону, в кустарник, и только оба противника стояли на лужайке в тусклой полумгле ненастного утра.



– Внимание! – воскликнул внепартийный. – Я начинаю: раз!.. два!..

В социальной психологии в качестве составных элементов конфликта выделяется объективная конфликтная ситуация, с одной стороны, и ее образы у участников разногласий – с другой. В связи с этим американский психолог М. Дойч предложил рассматривать следующие типы конфликтов:

Меркер выстрелил. Его пуля шлепнулась о дерево. Перльмуттер даже не поднял своего пистолета. Все поспешили к дуэлянтам.

1. Подлинный конфликт, существующий объективно и воспринимаемый адекватно (жена хочет использовать свободную комнату как кладовку, а муж – как фотолабораторию).

– Я спрашиваю, последовал ли со стороны «Норманнии» выстрел? – спросил секундант Меркера.

2. Случайный, или условный, конфликт, который легко может быть разрешен, хотя это и не осознается его участниками (супруги не замечают, что есть еще площадь).

– Со стороны «Норманнии» выстрела не последовало! – констатировал вне– партийный.

3. Смещенный конфликт – когда за «явным» конфликтом скрывается нечто совсем другое (споря из-за свободной комнаты, супруги на самом деле конфликтуют из-за представлений о роли жены в семье).

Мой товарищ гневно накинулся на еврея:

4. Неверно приписанный конфликт – когда, например, жена ругает мужа за то, что он сделал, выполняя ее же распоряжение, о котором она уже прочно забыла.

– Сударь! – вскипел он. – Вы с ума сошли? Неужели вы думаете, что из-за вас мы станем заносить в дуэльный журнал такое свинство? Стреляйте, куда хотите, но только стреляйте! Хоть провалитесь на месте от страха, но стреляйте, черт побери! Не понимаете вы разве, что вы срамите всю корпорацию, оружием которой вы пользуетесь?

5. Латентный (скрытый) конфликт. Базируется на не осознаваемом супругами противоречии, которое тем не менее объективно существует.

– Я, п-пож-жалуй… – заикнулся маленький еврей. На его лбу выступили крупные грязные капли.

6. Ложный конфликт, существующий только из-за восприятия супругов, без объективных причин.

Но на него уже никто не обращал внимания. Противники получили новые пистолеты, и снова все разошлись в кусты.



– Раз… два… и… три!

Выделяются следующие виды конфликтов на почве неудовлетворенных потребностей.

Сейчас же после команды «раз» Меркер выстрелил. Его пуля ударилась в пень, в каких-нибудь трех шагах от его противника. Перльмуттер и на этот раз не поднял пистолета. Его рука нерв но дергалась.

1. Конфликты, размолвки, возникающие на основе неудовлетворенной потребности в ценности и значимости своего Я, нарушения чувства достоинства со стороны другого партнера, его пренебрежительного, неуважительного отношения. Обиды, оскорбления, необоснованная критика.

– Я спрашиваю, последовал ли на этот раз выстрел со стороны «Норманнии»?

– Представитель «Норманнии» и на этот раз предпочел стрелять.

2. Конфликты, размолвки, психические напряжения на базе неудовлетворенных сексуальных потребностей одного или обоих супругов. Они могут иметь различную основу: пониженная сексуальность одного из супругов, несовпадение циклов и ритмов возникновения сексуального желания; безграмотность супругов в вопросах психогигиены брачной жизни; мужская импотенция или женская фригидность; различные болезни супругов; сильное хроническое физическое и нервное переутомление одного из супругов и т. д.

Меркеры оскалили зубы, пруссак улыбался во весь рот. Мой товарищ кидал на них яростные взоры.

3. Психические напряжения, депрессии, конфликты, ссоры, имеющие своим источником неудовлетворенность потребности одного или обоих супругов в положительных эмоциях; отсутствие ласки, заботы, внимания и понимания. Психологическое отчуждение супругов.

– Ну и шайка! – хрипел он. – Какое свинство, что я не могу сейчас дать всем им по шее!

4. Конфликты, ссоры, размолвки на почве пристрастия одного из супругов к спиртным напиткам, азартным играм и другим гипертрофированным потребностям, приводящим к неэкономным и неэффективным, а порой и бесполезным затратам денежных средств семьи.

– А что? – спросил я.

5. Финансовые разногласия, возникающие на основе преувеличенных потребностей одного из супругов. Вопросы взаимного бюджета, содержания семьи, вклада каждого из партнеров в материальное обеспечение семьи.

– Бог мой! Так глуп может быть только зеленый фукс! – накинулся он на меня. – Ведь ты же должен знать, что здесь сейчас царит мир и что во время дуэли нельзя показывать когти. Но сегодня же вечером все три господина из «Маркий» получат от меня каждый по вызову. Бьюсь об заклад, что у них тогда будут другие рожи. И вздую же я их, черт возьми. Посмотри только, как они паясничают, какой триумфальный вой подняли над нашим оборванцем!

6. Конфликты, ссоры, размолвки на почве удовлетворения потребностей супругов в питании, одежде, на почве благоустройства домашнего очага, а также затрат на личные нужды каждого из супругов.

К еврею на этот раз он подошел с другого рода убеждениями:

7. Конфликты на почве потребности во взаимопомощи, взаимоподдержке, в кооперации и сотрудничестве, а также связанные с разделением труда в семье, ведением домашнего хозяйства, уходом за детьми.

– Господин Перльмуттер, я апеллирую не к вашему мужеству – мне кажется, что это бесполезно, – но к вашему рассудку, – спокойно промолвил он. – Послушайте, вы, наверное, не имеете никакого желания, чтобы вас здесь при– кончили, как борова! Ну так, изволите видеть, у вас нет никакой другой возможности избежать этого, как только путем нападения. Это вам должно было бы подсказать чувство самосохранения. Если вы прострелите вашему противнику брюхо, то я гарантирую вам, что он уже ничего не сможет вам сделать. А кроме того, вы этим сделаете еще доброе дело.

8. Конфликты, размолвки, ссоры на почве разных потребностей и интересов в проведении досуга, различных хобби.[8]

Затем мой товарищ прибавил почти сентиментальным тоном:



– Ведь, наверное, для вас будет в тысячу раз приятнее, если вы уйдете отсюда с неповрежденной кожей, господин Перльмуттер. Подумайте только о ваших бедных родителях.

По степени опасности для семейных уз конфликты могут быть:

– У м-меня н-нет ро-род-дителей, – промолвил еврей.

а) неопасными – возникают при наличии объективных трудностей, усталости, раздражительности, состояния нервного срыва; внезапно начавшись, конфликт может быстро завершиться. Про такие конфликты часто говорят: «К утру все пройдет»;

– Ну, тогда подумайте о вашей возлюбленной… – продолжал мой коллега и вдруг запнулся, взглянув на безобразную физиономию еврея, которая вдруг расплылась в ужасную, унылую гримасу. – Извините, господин Перльмуттер, я понимаю, что вы с вашей… ну, как бы это сказать, – с вашим ликом не можете иметь возлюбленной. Извините меня, я вовсе не хотел вас обидеть. Но ведь кто-нибудь у вас, наверное, же есть? Ну, может быть… может быть… собака?

б) опасными – разногласия возникают из-за того, что один из супругов должен, по мнению другого, изменить линию поведения, к примеру по отношению к родственникам, отказаться от каких-то привычек, пересмотреть жизненные ориентиры, приемы воспитания и т. п., то есть ставится проблема, которая требует разрешения дилеммы: уступать или нет;

– У м-меня есть м-мал-ленькая с-соб-бака…

в) особо опасными – приводят к разводам.

– Ну вот, видите, господин Перльмуттер, у каждого человека есть что-нибудь. У меня тоже есть собака, и я уверяю вас, что я никого так не люблю, как ее. Итак, подумайте о вашей собаке. Подумайте, какая будет радость для вас, когда вы вернетесь домой целым им невредимым и ваш песик будет прыгать на вас и визжать и махать хвостом. Подумайте о вашей собаке и… по команде «раз» стреляйте!



– Я б-буду стрелять! – с трудом промолвил маленький еврей.

Анализ показывает, что во внутрисемейном конфликте чаще всего виновны обе стороны. В зависимости от того, какой вклад и каким образом супруги вносят в развитие конфликтной ситуации, выделяют несколько типичных моделей поведения супругов в межличностных внутрисемейных конфликтах.

Две крупные слезы покатились по изрытым оспою щекам и оставили на них светлые полосы. Он крепко сжал пистолет, который подал ему мой товарищ, и взглянул на моего коллегу с унылой мольбой, как будто его мучило какое-то желание.

Первая – стремление мужа и жены самоутвердиться в семье, например, в роли главы. Нередко здесь отрицательную роль играют «добрые» советы родителей. Идея утвердить себя «по вертикали» несостоятельна, поскольку противоречит пониманию семьи как процесса психологического и хозяйственного сотрудничества. Стремление к самоутверждению обычно охватывает все сферы взаимоотношений и мешает трезво оценивать происходящее в семье. Любое высказывание, просьба, поручение воспринимаются как посягательство на свободу, личностную автономию. Чтобы уйти от этой модели, целесообразно разграничить сферы руководства различными участками жизни в семье и осуществлять его коллегиально, при разумном единоначалии.

– Е-если я… – заикаясь, начал он.

Мой товарищ помог ему:

Вторая – сосредоточенность супругов на своих делах. Типичен «шлейф» прежнего образа жизни, привычек, друзей, нежелание поступиться чем-либо из своей прошлой жизни для успешной реализации новой социальной роли. Начинает формироваться непонимание того, что организация семьи неизбежно предполагает совершенно новый социально-психологический уклад. Люди не всегда готовы перестроить себя в нужном направлении: «А почему я должен (должна) отказываться от своих привычек?» Как только взаимоотношения начинают развиваться в такой альтернативной форме, неизбежно следует конфликт. Здесь важно учитывать адаптационный фактор: поэтапное включение супруга в совместную деятельность постепенно приучает его к новой модели поведения. Прямой же нажим обычно осложняет взаимоотношения.

– Вы хотите попросить меня позаботиться о вашей собаке, если с вами случится что-нибудь? Не так ли, господин Перльмуттер?

Третья – дидактическая. Один из супругов постоянно поучает другого: как надо себя вести, как надо жить и пр. Поучения охватывают практически все сферы совместной жизни, блокируют любые попытки самостоятельности, сея раздражение, эмоциональную напряженность, чувство неполноценности. Эта модель общения ведет к нарушению сотрудничества в семье, утверждает систему общения «по вертикали». Нередко позиция поучаемого нравится одному из супругов, и он незаметно начинает играть роль взрослого ребенка, а в поведении другого постепенно укрепляются материнские или отцовские нотки.

– Да! – ответил маленький еврей.

– Ну, так я даю вам слово и сдержу его, как честный студент. Собаке будет хорошо, можете быть на этот счет спокойны.

Четвертая – «готовность к бою». Супруги постоянно находятся в состоянии напряженности, связанной с необходимостью отражать психологические атаки: в сознании каждого укрепилась неизбежность ссор, внутрисемейное поведение строится как борьба за победу в конфликте. Супруги порой весьма хорошо осознают ситуацию, фразы, формы поведения, которые вызывают конфликт. И тем не менее – ссорятся. Ссора в семье имеет негативные последствия прежде всего в связи с отдаленным психологическим эффектом, который утверждает в отношениях эмоциональное неблагополучие.

Он протянул ему руку, и еврей крепко пожал ее.

Пятая – «папенькина дочка»/»маменькин сынок». В процесс установления взаимоотношений, в их выяснение постоянно вовлекаются родители, которые служат своеобразным камертоном. Опасность состоит в том, что молодые супруги ограничивают личный опыт построения взаимоотношений, не проявляют самостоятельности в общении, а руководствуются лишь общими соображениями и рекомендациями своих родителей, которые при всей их доброжелательности, все-таки весьма субъективны и порой далеки от психологических реалий взаимоотношений молодых людей. В процессе их формирования идет сложная притирка индивидуальностей, характеров, взглядов на жизнь, опыта. Бесцеремонное вторжение в эту деликатную сферу взаимоотношений, к которому иногда склонны родители супругов, чревато опасными последствиями.

– Бла-благ-годарю!

– Стороны готовы? – спросил внепартийный.

Шестая – озабоченность. В общении между супругами, в стиле, укладе семейных взаимоотношений постоянно присутствует в качестве некоторой доминанты состояние озабоченности, напряженности, это ведет к дефициту позитивных переживаний.[9]

– Готовы! – воскликнул мой товарищ. – Стреляйте, господин Перльмуттер, стреляйте!.. Это самооборона. Подумайте вашей собаке и стреляйте!

В благополучной семье всегда есть ощущение сегодняшней и завтрашней радости. Для того чтобы сохранить его, супругам необходимо оставлять плохое настроение и неприятности за порогом дома, и, приходя домой, приносить с собой атмосферу приподнятости, радости и оптимизма. Если один из супругов находится в плохом настроении, другой должен помочь ему избавиться от угнетенного психического состояния. В каждой тревожной и печальной ситуации нужно попытаться уловить юмористические нотки, посмотреть на себя со стороны; в доме следует культивировать чувство юмора и шутки. Если наваливаются неприятности, не пугайтесь, попытайтесь спокойно сесть и последовательно разобраться в их причинах.

Мы снова пошли за деревья. Внепартийный стоял бок о бок со мной. Я не сводил глаз с маленького еврея.

ТИПИЧНЫЕ МОДЕЛИ ПОВЕДЕНИЯ СУПРУГОВ В КОНФЛИКТНЫХ СИТУАЦИЯХ

– Внимание! Раз!..

Перльмуттер вздернул пистолет вверх и выстрелил. Пуля пролетела где-то над ветками. И он словно застыл, растопырив руки.

Парадоксальность многих семейных конфликтных ситуаций состоит в том, что нельзя дать ответ на вопрос, чья точка зрения вернее, кто прав и, соответственно, кто не прав и должен уступить, отказаться от своего мнения.

– Браво! – пробормотал мой товарищ.

Поведение участников конфликта весьма разнообразно. Выделяются следующие поведенческие стратегии, различающиеся по степени эффективности разрешения конфликта: доминирование; уход, избегание; уступчивость; компромисс; сотрудничество.

– Два!..

Доминирование как стратегия ориентации лишь на собственные интересы при полном игнорировании интересов партнера изначально обречено на неуспех, так как пренебрежение интересами партнера в семье усугубляет ее дисфункциональность.

– Если Меркер имеет хоть искру совести в башке, он выстрелит в воздух, – снова пробормотал он.

Уход и избегание как отказ от своих интересов в сочетании с неготовностью пойти навстречу интересам партнера приводят к отложенному конфликту и преобразованию его в хронический.

– И… Тррри!

Уступчивость как отказ от своих интересов и готовность пойти навстречу партнеру – к хронической фрустрации одного из партнеров, несимметричности отношений, дисбалансу в распределении прав, ответственности, власти, к снижению устойчивости и стабильности функционирования семьи.

В этот момент трахнул выстрел Меркера. Зелиг Перльмуттер раскрыл рот. Чисто и ясно раздались его слова. В первый раз в своей жизни он не заикался. Нет, честное слово, он запел. И запел громко и чисто:

Компромисс является достаточно эффективным способом разрешения конфликтов между его участниками, сориентированными на поиск взаимоприемлемого решения проблемы путем взаимных уступок.

…Век наш юный краток,Быстро пролетит…

Сотрудничество как поиск решения, в максимальной степени отвечающего интересам обоих партнеров, не только позволяет успешно преодолеть противоречия, но и способствует личностному росту участников конфликта, повышает общий уровень их коммуникативной компетентности, открывая принципиально новый способ взаимодействия в конфликтной ситуации.

Пистолет выскользнул у него из руки, и он упал лицом землю. Мы подбежали к нему. Я осторожно перевернул е лицом вверх.

Поскольку «при желании» конфликтной может стать практически любая внутрисемейная ситуация, важным фактором, позволяющим нивелировать большинство конфликтов, является поведение супругов во время конфликта. Так, если партнеры легко реагируют на любое возникающее противоречие, фиксируются на нем, пытаются доказать свою правоту другому, то конфликт налицо. Но если «неприятные ситуации» обсуждаются спокойно и доброжелательно, супруги не пытаются найти, кто из них прав, а кто виноват, каждый из них стремится пойти на примирение, а не ждет, чтобы это делал другой, – частота и серьезность конфликтов уменьшаются. Понимание того факта, что в любом конфликте виноваты обе стороны, стремление прежде всего увидеть и взять на себя свою вину, а не обвинять другого, – важный фактор, способствующий тому, чтобы внутрисемейные конфликты носили конструктивный, а не деструктивный характер.

Пуля попала ему в самую середину лба. Маленькая, дыра…

Но, пожалуй, самая важная причина состоит в том, что в каждой семье вырабатывается свой способ, стиль разрешения семейных проблем, семейных конфликтных ситуаций, когда у каждого супруга есть своя точка зрения на проблему.

– Я исполню то, что обещал ему! – шептал мне товарищ. – Я велю Факсу сегодня же принести собачонку. Пусть ее подружится с моим Неро. Оба пса будут в восторге, когда я на расскажу им, как я раскатал благородных господ из «Маркии» Спокойной ночи, Зелиг Перльмуттер, – продолжал он еще тише, – ты был грязная перечница и отнюдь не делал чести своему имени, но, черт меня побери, все-таки ты был благородный студент, и Меркеры заплатят мне за то, что они тебя так безобразно ухлопали. Это мой долг перед твоей собакой. Надеюсь, что у нее не так уж много блох!..

Значит, уже начиная жить вдвоем, супруги должны научиться разрешать свои семейные разногласия, спорные вопросы так, чтобы их отношения не только не разрушались, но, напротив, становились все крепче, все надежнее.

Врачи подошли и занялись Перльмуттером. Они промыли рану и вложили в нее газовый тампон, чтобы остановить кровотечение.

Каковы же типичные способы выхода из конфликтной ситуации, наиболее оптимальные для укрепления супружеского союза, для поддержания семейного счастья и благополучия? Обычно молодые супруги пользуются пятью разными способами разрешения своих конфликтов, причем из этих пяти только два были по-настоящему продуктивными. Что же это за способы?

– Напрасный труд! – сказал наш старый доктор. – Ничего другого не ос– тается, как только писать свидетельство о смерти.

Супруги могут пойти на открытый, спокойный разговор о сложившейся ситуации. Их цель – найти путь навстречу друг другу. Но не всегда такое обсуждение нужно. Бывают ситуации, когда супруги, видя проблему, как говорится, не сговариваясь, начинают искать выход из конфликта. Другие супружеские пары предпочитают занимать в напряженной семейной ситуации позицию стороннего наблюдателя. Например, муж, обнаружив у жены полное равнодушие к кухне, к приготовлению еды, стиснув зубы, ждет, чем же это все закончится. Когда жена догадается, что мужа неплохо было бы и накормить?! Как правило, это ожидание затягивается, и наступает время взрыва.

– Пойдемте завтракать! – предложил беспартийный.

Открытый резкий конфликт, ссора, полная взаимными упреками, обидами, претензиями – это еще один способ разрешения конфликтов. И наконец, последний, не менее «вредный», хотя не такой «бурный», способ. Он состоит во взаимном упрямом молчании, когда каждый обижается на другого, но на разговор, на обсуждение семейных дел не идет. Супругами в таких ситуациях овладевает чувство беспокойства, жалости к себе, обида.

– Благодарствуйте! – ответил мой товарищ официальным тоном. – Мы должны исполнить наш долг по отношению к нашему товарищу. Берись, фукс!

Мы подняли тело и с помощью служителя отнесли его через лес на дорогу и положили в карету.

Чтобы снять психологическое напряжение, получить моральную и психологическую поддержку со стороны близкого человека, в семье должны сформироваться особые доверительные отношения, которые предполагают, что супруги готовы выслушать, понять, пойти друг другу навстречу. Не трудно догадаться, что только в семьях, где супруги умеют решать свои семейные конфликты, они способны не только сохранить свой союз, но и постоянно оказывать друг другу взаимную поддержку и взаимную помощь в решении общих проблем и личных проблем каждого из них.

– Кучер, вы не знаете тут где-нибудь убежища?

Следует избегать деструктивных тактик (игнорирование, принижение личности партнера, эгоцентризм) и пользоваться позитивными. Например, использовать в межличностных отношениях так называемое активное слушание – систему действий, способствующих сосредоточению внимания слушающего на партнере, активизации самовыражения партнера, восприятию и пониманию сказанного и не сказанного им.

– Не знаю.

Весьма актуальными в семейно-брачных отношениях является использование подчеркивания значимости партнера (высказываний, передающих партнеру сообщения о том, что его вклад ценят, его уважают, благодарны ему, восхищаются им), а также подчеркивания общности с партнером (высказывания, констатирующие сходство между говорящим и его партнером, общие черты, общность позиций, переживаний, опыта и др.).

– Но ведь где-то тут в лесу есть общинная больница?

Научиться решать семейные конфликты – значит, признать, почувствовать необходимость сделать шаг навстречу, изменить свои взгляды, позиции, представления по мере того, как семейная жизнь предъявляет свои новые требования, ставит новые вопросы, иногда совершенно неожиданные для обоих супругов.

– Да, сударь, есть, Денковская. Большая больница.

– Далеко отсюда?

Одна из величайших ценностей семейной жизни, супружеских отношений – это уверенность в том, что тебя понимают. Как важно для каждого видеть, что близкий человек настроен на понимание, внимателен к твоим словам, готов слушать. Только в такой ситуации человек способен к самораскрытию, доверительному общению, готов поделиться самыми сокровенными своими мыслями и переживаниями. Когда же нам кажется, что близкий человек не понимает нас, опускаются руки, пропадает всякое стремление к общению, пропадает желание говорить о самом важном и значимом. Возникает чувство одиночества, рвутся тончайшие психологические нити, связывающие супругов в единое целое.

– Часа два езды.

В оценке понимания, так же как и в восприятии супруга как человека, на которого можно во всем положиться, главным оказалась вера супруга в то, что его понимают.

– Поезжайте туда. Это ближе всего. Там мы сбудем его с рук.

Доверие – одно из необходимых свойств супружеских отношений. Без него отношения становятся формальными, холодными, чопорными. Подлинное доверие не возникает вдруг, ниоткуда. Оно формируется постепенно в ходе совместной семейной жизни, совместных трудов и решений. Доверие может существовать только как взаимное доверие. Его бывает нелегко создать, гораздо проще оказывается его разрушить.

Мы уселись на задние сиденья. Служитель сел против меня, а другое переднее место занял Зелиг Перльмуттер. Пришлось потратить некоторое время на то, чтобы привести его в сидячее положение. Лошади дергали, и приходилось крепко держать его, чтобы он не сваливался вперед.

Что же разрушает доверие к другому? Прежде всего, доверие разрушается или не создается, если вы рассматриваете переживания другого как неважные, незначимые, как пустяк, не стоящий внимания, как то, от чего можно легко отмахнуться или не заметить вовсе. Если переживания другого не принимаются всерьез, они становятся предметом шуток, насмешек. Неверие в то, что супруг действительно переживает то, о чем он вам говорит, тоже разрушает доверие.

– Видишь, как хорошо я сделал, что закалял твои нервы, фукс. Вот теперь тебе это и пригодится. Факс, откройте корзину с провизией.

Наконец, использование в дальнейшем полученной информации, припоминание супругу о его признаниях.

– Спасибо! – сказал я. – Я не стану есть.

Согласно данным социологического исследования, в тех семьях, где супруги оказывают друг другу моральную и психологическую поддержку, где каждый чувствует, что он может высказаться, выговориться, поделиться своими личными тревогами, сомнениями, где есть взаимопонимание, взаимное доверие и супруги научились принимать друг друга такими, какие они есть, в этих семьях конфликтные ситуации разрешаются в 1,5–2 раза успешнее, чем там, где психологическая сторона супружеских отношений была отодвинута на задний план.

– Что-о? – продолжал товарищ. – Ты отказываешься? А я тебе скажу, что ты будешь есть и пить, что только за ушами затрещит. Я отвечаю за тебя, малыш, и не имею никакой охоты привозить тебя домой в состоянии коллапса. Prosit!!

При возникновении конфликта в семье больше всех страдают ее младшие члены – дети, которые невольно вовлекаются в конфликтные взаимоотношения родителей.

Он налил мне большой стакан коньяку, и я опрокинул его в рот. Я давился бутербродом с ветчиной. Я думал, что не смогу одолеть и одного, но съел четыре и залил их коньяком.

РЕБЕНОК В КОНФЛИКТНОЙ СЕМЬЕ

Дождь хлынул с новой силой. Он хлестал ручьями в дрожащие стекла каре– ты. Карета вязла в грязи. Один из нас должен был попеременно сидеть против мертвеца, чтобы поддерживать его. Мы должны были приехать на место в десять часов и поминутно вынимали часы… Никто не говорил ни слова. Даже мой приятель прекратил балагурство. Только «Prosit! Prosit!» раздавалось в нашей карете. И мы пили.

Наконец мы были у цели нашего путешествия. Служитель побежал через сад в дом, а мы в это время дали кучеру есть и пить.

Негативное влияние семейной конфликтности на личность ребенка проявляется как бы в двух планах. С одной стороны, ребенок с раннего детства становится постоянным свидетелем родительских размолвок, ссор и скандалов. С другой стороны, он может стать объектом эмоциональной разрядки конфликтующих родителей, которые свои проблемы загоняют вглубь, а раздражение по поводу недовольства друг другом «выплескивают» на ребенка. Кроме того, ребенок может стать своеобразным орудием разрешения родительских споров, когда каждый пытается укрепить собственные позиции путем «перетягивания» ребенка на свою сторону.

Из дома к нам вышли два сторожа, а за ними пожилой господин – управляющий заведением. Мой товарищ представился ему и изложил свою просьбу, которая показалась врачу, очевидно, в высшей степени тягостной.



– Уважаемый коллега, – промолвил он, – это крайне неприятное обстоятельство для нас. Мы совершенно неподготовлены для таких случаев. Я совершенно не знаю, куда мы денемся с трупом. Нельзя ли вам…

Ребенок – свидетель семейных конфликтов. Как известно, психика ребенка, его душевный склад, восприятие и отношение к окружающему миру, другим людям и к себе самому формируются с самого раннего детства в родительской семье под влиянием той атмосферы, которая царит в родном доме. Эмоциональный настрой, господствующий во взаимоотношениях супругов, имеет здесь немаловажное значение. Порой родители совершенно не дают себе отчета в том, что их неумение разрешить собственные проблемы непременно тяжелым бременем ложится на детские плечи, приводя к появлению в психике очагов патологических переживаний. Сила и глубина реакции зависит от возраста, опыта, полученного до этого в семье и в жизни, от характера, темперамента, воспитанности и чувствительности. Следует помнить, что неокрепшая психика малышей, подростков и даже юношей подвержена стрессам.

Но мой товарищ настаивал:

Детям важно чувствовать себя физически и психологически защищенными в семье. Свою защищенность они связывают со стабильностью в отношениях со взрослыми. К чему же может привести ситуация, когда ребенок в самые первые годы жизни ничего не видит вокруг себя, кроме непрекращающихся попыток то одного, то другого родителя одержать верх над другими и навязать всем свое индивидуальное восприятие мира? Конфликты, ссоры, даже просто очень частое выражение недовольства лишают его чувства безопасности. Для ребенка на его уровне должно быть предсказуемым поведение взрослых, только тогда он начинает верить в их надежность, в защищенность его интересов и даже жизни.

– Невозможно, доктор! Куда же мы-то денемся?.. Впрочем, вы обязаны взять у нас тело и составить протокол. Дуэль происходила в пределах вашего округа.

Ощущение внешней нестабильности, чувство незащищенности среди близких людей – фактор, очень неблагоприятно сказывающийся на формировании деткой психики. Он приводит к патологическим страхам, вечному напряжению, тяжелым, даже кошмарным снам, замыканию в себе, неумению общаться со сверстниками и к другим неприятным последствиям, что в конечном итоге может сделать из ребенка «душевного инвалида», человека, боящегося совершить хоть какой-нибудь самостоятельный поступок.

Врач поиграл своей цепочкой и спросил кучера:

Дети младшего возраста бывают так поглощены эмоциями ужаса, страха, страдания, что оказываются не в состоянии противопоставить им хотя бы слабые барьеры разума. Даже если дети очень малы, они все равно ощущают конфликтное состояние в родительских отношениях, реагируют на ссоры между родителями очень осмысленно и тонко их чувствуют.

– Не можете ли вы описать мне место?

Кучер описал место, и мрачная физиономия у врача просветлела.

В конфликтных семьях, как правило, применяется запрет на выражение любых отрицательных чувств у детей, что не согласуется с природной детской непосредственностью. Ребенок боится высказывать свое мнение по поводу любого вопроса, потому что знает, что может не только не встретить должного понимания, но даже вызвать родительское раздражение, гнев. Возникает непосильная задача – скрыть сильные эмоции, что противоестественно в детском возрасте. Часто дети не выдерживают подобной ситуации и «ломаются». Однако, к сожалению, проявление этой «ломки» порой не замечается родителями, или, наоборот, вместо желания разобраться в том, что на самом деле происходит с ребенком, вызывает у них неадекватную реакцию раздражения и недовольства его поведением.

– О, я чрезвычайно сожалею, господа, но эта лужайка лежит вне нашей границы. Она принадлежит общине Гуген. Поезжайте туда в провинциальную лечебницу для душевнобольных, и там у вас возьмут тело.

Родителям, например, непонятно, почему сын или дочь безутешно плачет из-за очевидного, на их взгляд, пустяка – замечания, сделанного не тем тоном, или неполучения ожидаемой похвалы. Увеличение числа капризов, опять же с их точки зрения, совершенно необоснованных (то есть ребенок сыт, тепло одет, имеет все необходимое), обычно трактуется как проявление недопустимого духа противоречия и непослушания, поэтому сразу же пресекается.

Мой товарищ стиснул зубы:

Душевная травматизация детей – не единственное последствие наблюдаемых ими семейных конфликтов. Пребывая в конфликтном состоянии, родители не замечают, как нарастает отчуждение детей и вместо ожидаемой любви и уважения они могут получить от них в ответ неприязнь, а иногда и глубокую ненависть. Вряд ли взрослеющий ребенок, постоянно наблюдающий, как отец или другие родственники унижают его маму, сумеет сохранить уважение к ним, ибо разногласиями и бурным выяснением отношений они потеряли авторитет в его глазах. Вряд ли ребенок сможет побороть в себе чувство неприязни к постоянно ссорящимся родителям и согласится, как прежде, выполнять предъявляемые к нему требования.

– Долго ехать туда?

Вот как, например, об этом говорит юноша-старшеклассник: «Не могу я больше выносить все это, видеть их не могу... Оставь меня в покое, избавь меня от истерик, у меня есть дела поважнее твоих страданий... Самое ужасное, что при мне и сестре. Сестра плачет, я злюсь, все из рук валится, просто домой идти не хочется. Чувствую себя не то сиротой, не то приемышем, как будто меня занесла сюда неведомая сила, и я обречен это слушать и терпеть...».[10]

– Ну, два с половиной или три часа, смотря по тому, как поедете.

– Ага. Смотря по тому, как поедем. Это значит, по меньшей мере, четыре часа. В такую погоду и на усталых лошадях, которые уже с пяти часов утра в работе…

Ссоры и конфликты между родителями могут привести и к тому, что ребенок встанет на сторону того, кто покажется ему правым. Сильная неприязнь к отцу или матери может перерасти в глубокую ненависть и оставить свой след в детской душе на всю жизнь. Чаще всего это проявляется в виде агрессивности, которая направляется не только на нелюбимого родителя, но и на свое окружение. Первоначально ребенок был уверен, что он любим обоими родителями, но ссора между ними вдруг показывает, что он вне их интересов, ибо они больше заняты собственными проблемами. Вырванный из-под родительской защиты по вине того, кто первым (с точки зрения ребенка) затеял скандал, он первоначально испытывает чувство растерянности: сможет ли он справиться с трудностями без родительской поддержки?

– Мне это очень грустно, господа.

Постепенно чувство страха сменяется агрессивностью, направленной на того родителя, по вине которого он якобы лишился столь необходимой ему поддержки другого и утратил чувство безопасности. Агрессивные черты характера могут развиться у него вследствие защитной реакции психики для внутренней самообороны.

Мой товарищ начал новую атаку:

– Господин доктор, неужели вы в самом деле хотите спровадить нас в та– ком состоянии? Могу вас заверить честью, наши нервы по дороге к вам совершенно измочалились…

В подобной ситуации, движимый неразрешимыми внутренними противоречиями, обусловленными переживаниями по отношению к одним и тем же людям любви и ненависти одновременно, ребенок перестает доверять не только родителям, но и всем, кто его окружает. Детские впечатления такого рода создают предпосылки для дисгармоничного развития личности, осложняют его отношения со сверстниками.

– Мне это очень грустно, – повторил врач, – но все-таки не могу принять от вас труп. Вы должны обратиться в ее соответствующую общину. Я не могу взять на себя ответственность…

Многие родители полагают, что драма семейных отношений болезненно переживается ребенком только тогда, когда он является свидетелем открытых столкновений супругов. На самом деле для ребенка принципиально ничего не меняется, если при нем открыто не ссорятся, не бьют посуду, а нарочито сохраняют молчаливое спокойствие. Даже не понимая смысла того, что происходит в семье, ребенок невольно впитывает эмоциональный строй конфликта: он замечает холодность и отчужденность родителей друг к другу, безразличие или безразличную вежливость в их манере держаться, в тоне разговора. Скрытая напряженная, конфликтная, враждебная обстановка в семье – для детей зло не меньшее, чем открытые скандалы супругов, сопровождаемые взаимными оскорблениями.

– Знаете, доктор, на вашем месте я все-таки в подобном случае взял бы на себя ответственность…



Пожилой господин пожал плечами. Мой товарищ молча раскланялся с ним:

Ребенок – объект эмоциональной разрядки конфликтующих родителей. В конфликтных семьях возможны ситуации, когда родители невольно переносят на детей свое эмоциональное отношение друг к другу. Подобное смещение конфликта наблюдается в тех случаях, когда конфликтная ситуация долгое время остается неразрешенной. Напряжение в супружеских отношениях, сопровождающееся чувством раздражения, досады, враждебности, неприязни, выплескивается на детей.

– В таком случае поезжайте, кучер, в провинциальную лечебницу в общину Гуген!

Особенно часто это наблюдается тогда, когда ребенок похож на кого-то из родителей либо внешностью, либо чертами характера. Тогда эмоциональное восприятие детей, оценка их поведения и поступков во многом обусловливаются отношением родителей друг к другу. Родители как бы перестают видеть своих детей такими, какие они есть. В их поступках, действиях каждый видит своего супруга, и не с лучшей стороны. Появляется косвенная возможность для взаимных претензий, обвинений, выражения неудовольствия. Обращаясь с резкими замечаниями к ребенку, родители апеллируют как бы друг к другу, не принимая в нем нежелательные, с их точки зрения, черты характера друг друга.

На этот раз забастовал кучер. Он-де не сумасшедший, замучить лошадей до смерти. Мой товарищ искоса взглянул еще раз на врача, но тот опять пожал плечами. Тогда мой коллега подступил к козлам:

Проявляя негативные чувства по отношению друг к другу не прямо, а опосредованно, через ребенка, вымещая на нем свое раздражение и враждебные чувства, родители тем самым уменьшают напряженность в своих отношениях. В таких случаях конфликт между ними, как таковой, отсутствует. Для детей же это еще более психотравмирующая ситуация, поскольку родители, создавая видимость, что воспитывают ребенка, пытаются воспитывать друг друга, проявляя к ребенку нетерпимость, максимализм, недоверие, аффект и физические наказания, то есть все то, что неосознанно им хотелось бы выплеснуть на своего брачного партнера.

– Вы поедете! Понимаете это? Что выйдет из ваших лошадей – безразлично. Это уж мое дело. А вы получите сто марок на чай, если мы через четыре часа приедем в Гуген.

– Хорошо, сударь! – промолвил кучер.

Оказываясь в эпицентре неразрешенного родительского конфликта, ребенок не только сам испытывает душевное потрясение, невольно становясь объектом эмоциональной разрядки супругов, но и еще больше разъединяет их. Персонифицируя ребенка по конфликтно-приемлемому образу друг друга и реагируя на него агрессивно, родители неизбежно вступают в конфликт с ребенком, не принимая во внимание его духовные запросы и индивидуальность.

К нам подошел наш служитель.

Довольно часто родители пытаются устранить свою эмоциональную неудовлетворенность повышенной заботой о ребенке, привязывая его к себе и изолируя от общения друг с другом. Присущая больше матери гиперопека мотивирована не столько заботой о ребенке, сколько страхом одиночества и чувством внутреннего беспокойства, то есть гиперопека выступает в качестве средства защиты матери от состояния дистресса.

– Если господам все равно, так нельзя ли мне сесть на козлы? Это будет удобнее для вас троих. Вчетвером внутри так тесно….