Елена Чудинова

•

МЕЧЕТЬ ВАСИЛИЯ БЛАЖЕННОГО

О положительной дискриминации





Минувшей весной в Москве случилось две трагедии. Один юноша убит, а другой избит, избит зверски, до тяжелейшей черепно-мозговой травмы. Знакомы они меж собою не были, пострадали в разных местах и в разные дни, так что вроде бы ничего и не объединяет эти две судьбы. Разве что одно совпадение… ах, прошу прощения, этого совпадения-то как раз и не существует: национальность преступников в протокол отныне не заносится. Что же, будем законопослушны, выразимся так: преступники в обоих случаях — граждане РФ, прибывшие в столицу из города Грозного. Надеюсь, эта формулировка достаточно толерантна?

История гибели Евгения Кузнецова, не вызвавшая, кстати, никакого резонанса в СМИ, на самом деле отдает какой-то инфернальщиной, она абсолютно неправдоподобна. Это и заставляет думать и думать над ней в поисках хоть какого-то объяснения: ну как же такое могло произойти? Пьяной драки не было, не было даже пьяной ссоры. Не было выяснения отношений. Вообще ничего не было, кроме убийства. Напомню, Евгений, в компании друзей, зашел в тот день в кафе на Большой Дмитровке. Кажется, они отмечали какое-то футбольное достижение любимой команды. Ребята сдвинули два стола, начали рассаживаться. Одного стула не хватило. Евгений заметил свободный — рядом сидело двое… граждан РФ из города Грозный, а третий стул за их столиком пустовал. Евгений подошел и взял этот стул. Возможно, он даже забыл сказать: «Извините, многоуважаемые, не будете ли вы против, если я позаимствую…». А дальше уязвленный подобной бесцеремонностью гость столицы выхватил травмирующий пистолет и в упор выстрелил в юношу. В шею, в сонную артерию. Смерть наступила прежде, чем 28-летний уроженец Грозного перестал стрелять. Прежде, чем скрыться, он успел еще тяжело ранить одну из девушек.

Убийство совершено из-за стула. Совершено взрослым человеком, не состоявшим на учете в психдиспансере и относительно трезвым. (Невменяемо пьяные не уносят столь резво ноги с места преступления). Так не бывает, но если это все же так — должен быть какой-то скрытый смысл! Он есть, этот смысл, и еще как есть. Он и связывает убийство Евгения Кузнецова и черепно-мозговую травму второго юноши, Юрия (фамилия покуда не называется), воедино. Этот смысл объединяет также инициированную недавно гостями столицы большую драку и множество других, крупных и мелких эпизодов нашего сегодняшнего дня.

Один мой хороший знакомый, оказавшись в студенческие годы в Париже, первым делом захотел побывать в Сен-Дени, усыпальнице королей. Любовь к культурно-историческим символам чудом не обошлась ему слишком дорого. За пять остановок до Сен-Дени из вагона вышел последний белый. За три остановки до Сен-Дени из вагона вышел последний цветной, не имеющий вопиюще криминального вида. Величественные надгробия не произвели сильного впечатления. Осмотреть-то он их осмотрел, но думал при этом только о том, доберется ли живым до дому. Полиции на улицах не было вообще, вместо нее открыто царили продавцы и потребители наркотиков, резвилась шпана. Много занятных уличных сценок мой знакомый успел повидать средь бела дня (оставим за скобками, что же творилось ночью). Это было более десяти лет назад, надо сказать. Сегодня он едва ли отделался бы легким испугом.

История каждого большого города помнит, как спокойные и достойные районы превращались в «дно». Даже лондонский Минт, печально известная в XVIII веке вотчина висельников, место продажной любви и беспробудного пьянства, столетье эдак в XVI радовал глаз веселыми палисадниками, мимо которых поспешали на базар почтенные матери семейств. Дно — паразит большого города, — всегда ждет, куда б ему еще разлиться, в каком направлении увеличиться. И вот уже фасады домов грязны, и страшно зайти в подъезд, и Закон отступает, нет, не перед произволом, перед другим законом, законом дна. Дно современного европейского мегаполиса отличается от дна прежних столетий только одним, зато чрезвычайно важным признаком: этнорелигиозным. Закон, который дно хочет устанавливать на «своей» территории — теперь не «закон» уголовников, а закон шариата. С одной стороны — в новостных сводках постоянно проходят факты вроде волеизъявления немецкой уммы или шуры, или как ее там еще, жить по шариату внутри демократичнейшей Германии, одним законом внутри другого, варварством внутри цивилизации. С другой стороны — малейшее предположение, что нечто подобное возможно и у нас, моментально провоцирует наши власти на неадекватно жесткие высказывания против мифической «ксенофобии».

Да чем же мы так отличаемся от германцев и французов, что обязаны закрывать глаза на очевидное? Сен-Дени является районом, откуда целенаправленно выдавливаются представители государственного закона. Подростки делают ложные телефонные вызовы, а когда полиция приезжает, нападают из засад: им ничего не грозит, они — несовершеннолетние, и на смену им рождаются все новые юные беспредельщики. Все продумано и просчитано: прежде, чем ехать по такому вызову, полицейский должен хорошенько вспомнить о том, что у него есть семья. У нас представителя нижнего яруса исполнительной власти проще купить, чем запугать. Но что меняют мелочи подобной специфики? Почему мы не вправе видеть объективных процессов? Почему у них — формирование шариатских зон, а у нас — нехорошие националисты- хулиганы то и дело нападают на мирных и скромных дворников и торговцев фруктами?

Меня спросят, а в каких районах, в таком случае, в Москве формируются шариатские зоны? Хороший вопрос. Евгений Кузнецов убит на Большой Дмитровке. Шестнадцатилетний Юра N, напротив, искалечен на Пронской улице, в собственном дворе, в котором, по мнению гостей столицы, он не должен был гулять. (Кроме того, им не понравилось, что мальчик носит очки). Это Жулебино. Другие гости столицы побуянили недавно на Славянской площади. Ну и где же инородное дно — внеправовое московское пространство близкого будущего?

Помнится, на одной со мной лестничной площадке жил мой одноклассник Сережка Котельников. Я бывала у него часто, и хорошо помню, каким крохотным было однокомнатное жилище их семьи. В пятом классе мы перестали быть соседями: Сережкины родители получили нормальную квартиру, кажется, в Чертанове. Оно и понятно, семья из трех человек и так слишком долго терпела пятиметровую кухню и почти полное отсутствие прихожей. В бывшую квартиру Котельниковых въехала одинокая пенсионерка. А сейчас там, в той самой квартире живут человек десять разнополых гостей столицы. И это уже не Пронская улица и не Большая Дмитровка, а Ленинский проспект. Мы еще не поняли? Зона установления шариатского закона, зона выдавливания коренного населения — не Ленинский проспект и не Славянская площадь. Это — вся Москва.

Москва — сердце всех финансовых артерий страны, станок, денно и нощно печатающий огромные деньги — успевай подбирать, лакомый объект экспансии. Конечно, Москва — не Сен-Дени, физически выдавить из нее всех нынешних жителей и всю милицию невозможно, да и не нужно. Достаточно, чтобы жители осознали, что выведены из правового поля. Достаточно, чтобы милиция была куплена. Достаточно, чтобы любой конфликт между русским (т. е. любым русскоговорящим и русскокультурным) и представителем иного языка и иной религии автоматически решался властями в пользу последнего. А еще лучше, чтобы в стычках между двумя иными находился виноватый русский, иначе с чего бы двум сынам гор схватиться за ножи? Не деньги же они делят, в самом-то деле.

Вот новые правила нашей юриспруденции:

1) В любом столкновении, случившемся между представителями этнических меньшинств, надлежит искать руку «националистов», провокацию и т. д. и т. п. Аксиомой является то, что без провокаций «националистов» ни один кавказский гость оружия не вынимает, да и вообще его не имеет.

2) Если кавказский гость напал на русского, это является бытовым хулиганством (в худшем для кавказского гостя случае).

3) Если русский напал на кавказского гостя, это является проявлением межнациональной розни, что служит отягчающим обстоятельством. Бытовой подоплеки тут быть не может.

4) Если суд присяжных вынес оправдательный приговор русскому, а потерпевшим проходил кавказец, решение такого суда надлежит оспорить и передать в суд иного образца, от которого можно с уверенностью ожидать правильного приговора, т. е. обвинительного. Присяжные при таком раскладе должны быть ошельмованы как граждански несознательные ксенофобы, не доросшие до настоящего правового мышления.

Не знаю, какие еще были разработаны основные параметры для периода, что является, конечно, переходным в курсе на полный демонтаж закона. Но думаю, что вполне достаточно запомнить эти, дабы понимать, в каком положении мы находимся.

Скрытый же смысл бредовых на первый взгляд проявлений жестокости вполне укладывается в понятие «психологический террор». Среди бела дня, в кафе, при куче свидетелей: а ты не бери стула, который стоит рядом с кавказским гостем столицы. А лучше, коль скоро ты все равно не можешь заранее угадать, какая именно мелочь может стоить тебе жизни, лучше вообще не заходи в кафе, где гости столицы изволят отдыхать. А коль скоро ты не можешь знать, какое кафе гости столицы выберут для своего отдыха, лучше не ходи ни в какие кафе вообще. Вот если ты по собственному двору станешь пробегать пугливой рысцой — с тобой, быть может, ничего не случится.

Нас запугивают? Да.

Особо эффективным подобный террор может оказаться в силу сочетания двух факторов. Первый — коррумпированность нижних звеньев в правоохранительных органах, второй — загадочная истерика против «ксенофобов» наверху. С любым одним еще можно было бы сладить, но факторов два. Первый не несет в себе никакой новизны — коррумпированность милиции сделалась притчей во языцех еще при Ельцине. А вот откуда взялся второй — очень хотелось бы понять. Речи об «антирусском режиме» и «кровавой диктатуре» оставим демагогам из оппозиции. Путин, конечно, никакой не диктатор. Однако если в первый свой срок он приобрел популярность в народе на борьбе с терроризмом, то на излете второго срока основная борьба внутри страны, кажется, пошла с «ксенофобами». Сводки о раскрываемых то там, то здесь подготовках террористических актов проходят как-то мимоходом, без эмоций и комментариев. Еще немного, и виновниками всех террористических актов окажутся не исламские экстремисты, а все те же «ксенофобы».

Ну откуда, словно по команде, сильные мира сего начали выговаривать это нелепое слово — «ксенофобия»? К русскому народу оно нейдет никак. В массе своей русский человек безалаберен, склонен впустую распылять свои душевные и интеллектуальные силы, бранить всех и вся в пустых разговорах, но вместе с тем — он доверчив, отходчив, отзывчив на чужую беду и долготерпелив. По сути, у нас и антисемитизма-то не было никогда («космополитические» кампании шли от власти, не снизу). Мы — не поляки, в конце-то концов, вот они, да, могли бы рассказать о своем антисемитизме немало интересного, если бы, конечно, захотели. Но антисемитизм это конкретика, а вот ксенофобия — абстракция, платоновский плод, падающий на прилавки, когда не хочется уточнений, ибо уточнения выявили бы нежелательные факты.

То и дело на карте России вспыхивают тревожные огоньки, болевые точки: Кондопога, Сальск, Ставрополь, Омск… Во всех случаях власть откликается стандартно — начинает бороться с «ксенофобией» и искать «провокаторов». Сколько это будет продолжаться? Сколько можно игнорировать и сдерживать народные волнения? В деле Ульмана власть откровенно чихнула на суд присяжных, перед которым обязана была склонить голову, ибо суд присяжных — суд того самого народа, которому эта самая власть служит. С делом Ульмана, впрочем, все относительно понятно. Ни для кого не секрет, что так называемое «мирное население» в Чечне энергически сотрудничало с боевиками. Мягкими способами отучить его от этой привычки не представлялось возможным. Из двух зол приходилось выбирать меньшее. Но теперь, в обмен на лояльность Кадыровых, власть посылает армии «меседж»: поменьше заботься о собственной жизни, а то угодишь под суд. Ошибка Ульмана в условиях партизанской войны трагична, но вполне естественна. Поняли это и присяжные, чего тут не понять. Власть же сигналит: кто-то все равно должен погибнуть, так пусть этим кем-то в следующий раз окажется наш военный. Чтобы военный в следующий раз не принял мирных жителей за партизан, его обязали принимать всех партизан за мирных жителей. Не очень дальновидно в отношении той самой армии, благодаря которой Чечня вышла из-под дикости шариата, но хотя бы объяснимо.

Но трудно сразу увидеть причины всей генеральной линии. Борьба с «ксенофобией» ведется не только в интересах кавказцев — граждан РФ, но и в интересах кавказцев и азиатов с совсем иным подданством. Весной же в Киреевске умер подросток Вячеслав Герасимов, избитый азербайджанцем — торговцем фруктами. Тот торгует и по сю пору. Мальчик же сам себя, как выяснилось, ударил палкой по голове, притом был ксенофобом и метил в азербайджанца. Вот что это такое? Издержки ориенталисткого курса, тени, брошенные поездкой нашего гаранта конституции по Среднему Востоку? Или напротив — демонстрация «толерантности» перед Западной Европой? То и другое одновременно?

В Западной Европе давно вошел в оборот термин «положительная дискриминация». Если на собеседование приходят цветная женщина и белый мужчина, работодатель, при прочих равных, отдает предпочтение цветной женщине. Но это их, западноевропейские погремушки, пусть до поры играют. Русскую же нацию, подавляющее большинство в стране, кажется, начали подвергать «положительной дискриминации» без спросу: а хотим ли мы ей подвергаться?

Долг общественных сил, партий — понять причины столь странной внутренней политики, а затем попытаться вразумить власть, начать с нею диалог, не позволить отбиться клишированной скороговоркой о ксенофобии и толерантности. А мы, то общество, до которого нет дела Общественной Палате, не должны также позволить втоптать патриотические организации в маргинальную нишу.

Что будет со страной, позволь мы власти окончательно искоренить всю «ксенофобию»? Если завтра начнется война, если российские границы пересекут танковые колонны… Замечательно, скажет толерантная русская молодежь. Эти люди хотят жить в России и брать в ней все, что им понравится. Мы не будем препятствовать этому, мы же не ксенофобы!

Необходимо встать под ружье? Да вы с ума посходили: зачем?

Панацея миграции

(Полемика со статьей Л. Борусяк «Депопуляция и общественное сознание», НГ, 18.04.2006)
Осенние арабские бунты во Франции так и не помогли нашим интеллектуалам от аналитики осознать безусловный факт: на приютившую страну трудится только первое поколение мигрантов.[1] Второе и третье неизбежно создают новые социальные проблемы, да такие, что предыдущие (те самые, для решения которых мигранты и призывались) предстают сущим пустяком.

Статья Л. Борусяк «Депопуляция и общественное сознание» продолжает уже сложившуюся традицию печального непонимания этого факта. Основные положения статьи также уже сделались традиционными: население России умаляется, поднять его с помощью мер по увеличению рождаемости невозможно (невозможность эта ничем не аргументируется), чтобы восполнить население, нужно увеличить на порядок число прибывающих в страну мигрантов, причем мигрантов из исламского мира, поскольку родственные мигранты также имеют невысокую рождаемость. Альтернативы нет, загвоздка лишь в том, что общество, в том числе в лице некоторых писателей, «не готово» к принятию мер, от которых ему же, обществу, станет хорошо.

«Единственный реальный фактор приостановления депопуляции — это иммиграция, приток людей из других стран», — пишет автор статьи. Хочется спросить — неужто все мыслимые способы поднять в стране рождаемость действительно уже испробованы? Были разработаны и внедрены различные программы пропаганды деторождения, и не только внедрены, но уже все до единой признаны несостоятельными? Всерьез функционирует действительно эффективный механизм обеспечения молодых семей жильем? Идет борьба с чрезмерной концентрацией населения в городах — и тоже не дает обнадеживающих результатов? Или, может быть, Церковь уже объявила о своем поражении в войне с абортами?

На время написания данной статьи я готова условно поверить, что дело именно так и обстоит. Проблема рождаемости требует отдельного спора, не увязанного в единый пакет с проблемой иммиграции. А я хочу сейчас говорить о последней.

Соглашусь и еще с одним утверждением Л. Борусяк — в нашем сегодняшнем обществе «мигрант-мусульманин воспринимается как явление крайне нежелательное,[2] причем если китайцы — это опасность будущих десятилетий, то кавказцы, жители азиатских республик — угроза сегодняшнего дня». Воистину, так наше общество и думает. Но, по Борусяк, оно должно перестать так думать, широко распахнуть двери прежде всего для мигрантов-мусульман, коль скоро остальные желающие пополнить нашу численность «проблему депопуляции не решат». А нам надо, нам позарез необходимо ее решить, поскольку, здесь вступает следующий знакомый аргумент — у России слишком большая территория. Когда население ощутимо умалится, она не сможет всю ее эксплуатировать. Да, не сможет. И с этим я даже спорить не стану. Только хочу спросить: а нам действительно нужно эксплуатировать ее всю?

Земли, территория — это такое же богатство страны, как нефть, как газ, как золото. Меня слегка ошарашило высказывание Л.Борусяк, что «для традиционного общества первичны территория, земля, для общества современного — люди».[3] То-то эстонцам спать не дают Печоры, что земля в современном мире — вопрос второстепенный. То-то так труден наш многолетний диалог с Японией о праве на острова. Перечислять все военные территориальные конфликты XX века даже как-то и неловко. Чем дальше, тем ценнее на нашей планете земля, в особенности — неосвоенная, полная лесов и залежей полезных ископаемых. Если же нечто имеется в избытке, лишнее откладывают на черный день. Уж, небось, нас как-нибудь достанет на то, чтоб расселиться по периметру своей территории. Ну и вдоль железнодорожных артерий. Большего ядерной державе и не надо. А излишки пустим под тайгу, пускай зарастает на радость грядущих поколений. Другие же страны пусть нам спасибо скажут за содержание общих «зеленых легких».

Продолжая свою партию в поддавки, я готова также допустить, что приведенный выше прожект абсолютно утопичен, что по таким и сяким причинам нам все же в самом деле не обойтись без человеческого импорта.

Но сей импорт из исламского мира может устроить только того, кто согласен, чтобы Василий Блаженный действительно поменял свой религиозный статус. И сколь бы ни депопулировало и вообще плохо себя вело население нынешней России — это ему решать, желает ли оно увидеть в Василии Блаженном мечеть, что явится прямым и неизбежным следствием подобного решения проблемы. И вот решить проблему подобной ценой — ценой того, чтобы Россия сделалась через пятьдесят лет иной страной для иного народа — оно не согласно. Так что да, «общество не готово».

Кстати, обличая мою книгу в качестве «ксенофобской», Л.Борусяк не привела ни одной причины, по коей Василий Блаженный, при многократном увеличении миграции из исламского мира, вдруг избежит превращения в мечеть. Ну, хоть один довод, плиз! Притом, что наше-то собственное мусульманское меньшинство не столь давно всерьез требовало снять крест с герба?! А что же будет, если меньшинством станем мы?

Что же до возможности приращения населения за счет родственных миграций, так она значительно шире, чем представляется сторонникам приоритетной иммиграции из исламского мира. А главное, оно не может вызвать напряжений. Найдите хоть одного москвича, который бы возразил против проживания на одной лестничной площадке с белорусом или украинцем! А уж о русских из этих республик речи просто не идет: общество готово.

А русские из Молдавии? Из Грузии? Они рады к нам ехать, а общество опять-таки готово их принять.

Русские не хотят ехать к нам из Прибалтики? Удивительного мало — унижение унижением, но многим из них есть что терять материально. Трудно прыгнуть в нищету из благополучия, вместе со своими детьми и стариками.

Но если я не запамятовала, у нас есть стабилизационный фонд. Ребенку ясно, что наше обращение с ним самое косое-кривое-неумное. Ну и пустить бы часть на дело — дать людям «подъемные», адекватные тому, что они теряют. Кое-кому обидно давать приличные деньги прибалтийским русским, когда мусульмане приедут бесплатно. Ничего не поделаешь, это все тот же бесплатный сыр. Опять же не забудем, что в фашиствующих Латвии и Эстонии русские — наши заложники. Если нам, допустим, захочется слегка отучить членов их правительств официально маршировать под свастиками, мы можем сделать это только с помощью экономических мер. Но кто первым попадет под удар, устрой мы какие-нибудь экономические санкции? Трудно догадаться? Так что по всему — должны мы суметь привлечь прибалтийских русских в Россию.

Еще нам мало населения? Приглашаем сербов из Косово. В разоренной стране не достает места и работы для собственных беженцев. Как говорится, милости просим! Стоит вспомнить хотя бы массовую реакцию русских на натовские бомбежки рубежа веков, и сразу станет ясно: общество готово.

Хорошо, все это мы сделали — и опять нам мало. Тогда я за — давайте примем мигрантов из исламских республик. Но! При непременном условии жесткой ассимиляции по культурному, языковому и религиозному параметрам. И я сейчас говорю отнюдь не об Истине в высшем смысле этого слова. Я всего лишь о том, что только человек, политкорректно говоря, не очень далекий, может вычитать из политического фактора фактор религиозный. Это очень дурная арифметика.

Здесь предвижу возражение: Россия страна секулярная, кто вправе ассимилировать мигрантов именно по христианскому образцу, когда всем религиям закон дает равные права? Минуточку! Закон дает равные права гражданам РФ. А вот применительно к тем, кто всего лишь хочет стать гражданами РФ, мы вполне вправе выдвигать свои пожелания, как это начали недавно делать немцы. А формировать такие пожелания нам целесообразно с оглядкой на то, чтобы сохранить существующий в стране баланс, ибо баланс является гарантией стабильности. Никакого ущемления прав наших граждан иных вероисповеданий в том нет, если они, конечно, не лелеют замыслов сменить титульную религию и ввергнуть страну в смуту.

Учет религиозного фактора необходим для сохранения России. Поэтому, не препятствуя собственным гражданам иметь любое вероиповедание или вовсе не иметь никакого, мигрантов мусульман мы должны ассимилировать по титульной религии. Никакого особенного мракобесия в этом нет. Япония, дорожа своей идентичностью, идет путем полной ассимиляции новых граждан, и ничего, пользуется всеобщим уважением. Кстати, о Японии. Две побежденные во Второй Мировой войне страны пошли противоположными экономическими дорогами. Япония — путем переоснащения производства, Германия — путем привлечения извне дешевой рабочей силы. Ну, и какая из этих двух расплатилась за свою ошибку дремучей стагнацией?

Да, к принятию таких вот «новых русских», жестко ассимилированных мигрантов азиатской наружности, общество готово действительно не совсем. Не всяк сразу примет то, что крещенный сегодня и перешедший на русский язык узбек тем не менее явится отцом завтрашнего русского. Ничего. Когда поставленная проблема реальна — ее можно решать. Вот когда некоторые ревнители отвлеченных благих принципов желают перевоспитать целый народ, чтобы он «не боялся» перспективы перехода собственной страны в чужие руки — это постановка проблемы не реальной, а фантастической. А так, что же: вспомним еще раз сверху донизу, что Пушкин был правнуком «арапа». Глядишь, и подготовимся.

Господи, да что ж мы за люди такие? Подняли шум о необходимости тотальной толерантности как раз когда западноевропейцы от своей взвыли! С убийства Ван Гога — через парижские поджоги — до карикатурных погромов — старая Европа двинулась тяжелым путем переосмысления ценностей. И не таким уж ругательством звучит теперь слово «националист», как года четыре назад. Слишком много французов проголосовало за Ле Пена, чтобы всех их можно было запросто взять и записать в мракобесы и изверги рода человеческого. Оглядываясь на сограждан, которых сами вчера всячески третировали, социально взрослеющие французы начинают понимать: да они же хотят всего-навсего, чтобы на Елисейских полях преобладала французская речь! Батюшки мои, да ведь это же совершенно нормально, если вдуматься. Все громче звучит робкий поначалу призыв: если хотите жить у нас, живите по-нашему!

Пресловутая «ксенофобия» должна быть не страшилкой, а индикатором. Если она выливается в противоправные, преступные, наконец, просто безобразные формы, это говорит лишь о наличии проблемы, которую власть либо не хочет решать, либо решает неверно.



PS. Эта статья, предоставленная в «Независимую», была без объяснений снята, когда номер готовился в печать.

О деле Ани Бешновой

Первую статью, наэлектризованную эмоциями, я уже прихлопнула делетом. Эмоции мало чем помогут. Сколь ни тягостно, а надо попытаться ответить на вопрос — какие проблемы обнажило громкое убийство пятнадцатилетней московской школьницы?

СМИ, как всегда, наступили на грабли двойного стандарта. Волнение общества все же вызвало к жизни кое-какие отклики в газетах, хотя и не на второй и даже не на третий день после убийства. Мы в этом абсолютно не оригинальны: в любой европейской стране всякое преступление, предположительно совершенное представителем любого «меньшинства» против обычного гражданина, всячески замалчивается из страха обвинений в «дискриминации» — этнической, религиозной и далее по списку.

Вот и у нас сегодня всякий, кто пытается привлечь внимание к гибели школьницы, разумеется, «делает себе пиар на крови». (Попадаются выражения и похуже, начисто лишенные элементарного человеческого сострадания к погибшей девочке — «националисты размахивают маленьким трупиком»). Но только возникает вопрос: почему при значительно большем шуме вокруг убийства таджикской девочки никого в самопиаре не обвиняли? Почему в одном случае возможен только «праведный гнев», а в другом — исключительно «пиар»? Ответа тут по определению не может быть. Если конечно, мы не сочтем за ответ: «потому, что это толерантно».

Рекорд толерантности, на взгляд автора данных строк, побил «Московский комсомолец». Некая Л. Панченко выразительно назвала встревоженных жителей Можайского района «злобными аборигенами». Не удержусь от цитаты: «Несмотря на то, что мероприятие это оказалось несанкционированным, милиция побоялась применить к собравшимся силу, а чиновникам пришлось выслушать людей». Ах она, нерешительная милиция! Нет, чтобы сразу аборигенов этих да дубинками по головам! А то ведь какой ужас произошел: чиновникам пришлось выслушивать людей, тех самых людей, о которых они должны печься денно и нощно, ради которых поставлены на свои посты!

Восхитила и промелькнувшая в другой статье формулировка: милиции «удалось задержать» участников несанкционированного схода. Извините, а они что, скрывались? Оказывали вооруженное сопротивление?

И, кстати, почему на сход не было этой самой «санкции»? Почему власти добровольно не выбежали к людям, не успокоили: разыщем, изверг никуда не денется!

Акценты расставлены незаметно, но умело. По словам «Комсомольской правды», Аня, «невзирая на свой юный возраст, сожительствовала с»… К подростковым романам сей довольно мерзкий глагол, обозначающий совместное ведение хозяйства незарегистрированной парой, никакого отношения, конечно, не имеет. Но зато весьма выразительно звучит. Подтекст так и лезет: ну и зачем-де столько шума из-за какой-то малолетней потаскушки?

Конечно, мама Ани могла бы получше приглядывать за дочерью. Могла ли? Измотанная разведенная женщина, разрывающаяся между работой, хозяйством и парализованной бабушкой… Пожалуй, ее только на то и хватало, чтоб отправить сердитое сообщение: а ну быстро домой! В Москве десятки тысяч таких мам. И десятки тысяч таких подростков. Не то, чтоб «неблагополучных», но, вне сомнения, недостаточно контролируемых старшими. Именно этот обобщающий фактор и будоражит сегодня горожан. Вне зависимости от того, кто убил Аню Бешнову, москвичи встревожены миграционной политикой. Неподалеку от места гибели девочки уже несколько лет обитает в бытовках около двух сотен нелегалов. Жители безрезультатно жаловались во все мыслимые инстанции, о чем и говорилось на сходе. На том самом, на несанкционированном.

Миграционная квота на 2009 год увеличена в сравнении с 2008 годом почти в два раза. Она составит почти четыре миллиона человек. Самое меньшее два из них осядут в столицах. Помножим эту цифру на нелегалов.

Сколько слез прекраснодушных правозащитников пролито о «несчастных добытчиках, разлученных с семьями», по полгода и по году живущих в Москве на заработках. А хоть кто-нибудь выстроил простейшую логическую цепочку? Такую: они разлучены с семьями, в том числе с женами. Пока не понятно? Ладно, выскажемся еще конкретнее. Эти самые добытчики месяцами находятся в состоянии сексуального голода. Как раз для гастарбайтера при этом достаточно сложно завязать легкую интрижку к удовольствию двух сторон. Препятствует, по меньшей мере, языковой барьер. К Аспазиям и Фринам они тоже едва ли обращаются: как неоднократно повествовали нам толерантные общественные деятели, «все свои мизерные заработки они отправляют семье, оставляя сущие копейки на проживание». Добавлю еще — чернорабочими на стройку редко идут люди высококультурные, скорее предположим, что основная масса — темные, необразованные, с пониженным, следовательно, самоконтролем. Господа толерантные общественные деятели, возмущайтесь сколько хотите, но при одном условии: четко и внятно объясните сначала, где я ошиблась, предположив, что места компактного проживания гастарбайтеров — это не такие места, мимо которых можно ходить московским школьницам?

Идея толерантности (тут судьба ее схожа с многими другими идеями, припомним поговорку о добрых намереньях, мостящих дорогу в известное место) в начале своем несла здравое зерно. Хорошо и нравственно защищать мелкие группы иноязычных и инаковерующих, беспомощных и слабых, волею судеб занесенных в чужие страны. Но, единожды налепив ярлыки, толерантность оказалась идеологией, негибкой в свете глобальных общественных изменений. И если в на 90 % чернокожем городе Бирмингеме возникает конфликт между негром и белым, виновен, толерантным образом, окажется белый — как представитель «большинства». Поди докажи, что ты теперь в этом городе давно «меньшинство». Европейская толерантность приняла абсурдные и суицидальные для коренных народов формы. Идет передел континента, чтобы не сказать — «бархатная оккупация». Может статься, кто-нибудь еще не знает, что — невзирая на огромный скандал — в Великобритании с сего года частично введено судопроизводство по шариату?

Хотим ли мы того же у себя? Мы позже вошли в эти общие процессы, мы меньше сделали шагов в сторону разрушения привычного нам уклада жизни, наших цивилизационных норм. Но процесс идет семимильными шагами. Ради нашего блага в страну завозятся миллионы — миллионы людей, бытово и культурно нам чуждых, а если мы не хотим такого блага, собственная пресса призывает лупить нас дубинками по головам.

Любое государство должно прежде всего думать о собственных гражданах. Неслыханная же квота на мигрантов нужна не народу, а предпринимателям (прежде всего, в строительстве), наживающимся на дешевой (в ущерб качеству) рабочей силе. Видимо, они умеют лоббировать свои интересы. И не надо говорить, что дешевый привозной труд — единственно возможный путь развития нашей экономики. Экономисты — не толерантные, а профессиональные — легко изыщут другие варианты.

И последнее. Две сотни нелегалов, проживающих в Можайском районе — они что, умеют превращаться при появлении милиции в невидимок? Москвичи не доверяют правоохранительным органам. Вот это уже наша, российская, специфическая проблема. Если виновником страшной гибели Ани окажется не «иностранец» — поверят ли в такое те, кто помнит тучных «барашков в бумажках», вручаемых другими «иностранцами» милиционерам?

Единственное, что может успокоить сейчас москвичей, — контроль общества над расследованием. Правозащитники могут испугаться, что «националисты» в свою очередь окажут давление? О чем речь, пусть тоже подключаются. Чем больше самых разных общественных организаций станет следить за ходом дела — тем лучше. Только не надо отмахиваться от случая с погибшей девочкой, как от осенней мухи. И не надо эмоционировать о том, кто себе «делает пиар», а кто не делает. Это сейчас — не конструктивно.

О фантоме в красных шнурках

Что же, хоть в чем-то мы, жители Москвы, на своем настояли. Убийцу Ани Бешновой искали и нашли. Можно предположить, что дело раскрыто. Будь хоть какие-то нестыковки, хоть какие-то лазейки, лица, по странной иронии называемые у нас правозащитниками, уже сделали бы из задержанного гражданина республики Узбекистан нового Бейлиса. Уже предоставили бы в его распоряжение телевизор в камере, черную икру в передачах и персонального секретаря по связям с мировой общественностью. Уже отсняли бы кучу роликов о том, какой он хороший сын и заботливый папаша. Коль скоро ничего подобного не происходит, мы, пожалуй, можем поверить своей милиции.

Можно сколь угодно громко кричать о саморекламе, которой-де занимались все, требовавшие взять расследование под особый контроль. Но результат-то достигнут: убийство, которым никто сначала не хотел заниматься всерьез, раскрыто. И тут вдруг (не из властного, а из либерально-оппозиционного лагеря) был сделан исключительный по своему цинизму ход, преследовавший одну-единственную цель: отвлечь внимание общества от дела Ани Бешновой.

Предыдущий ход — очернение образа погибшего ребенка — не сработал. Хотя старания были приложены немалые. Но не прокатило. Общество почему-то не приняло предложенный постулат, что несовершеннолетняя жертва убийцы и насильника должна (если, конечно не относится к разряду каких-либо «меньшинств») посмертно проходить суровый экзамен по поводу своего морального облика, биографии и даже внешности, а потом уж претендовать на расследование обстоятельств своей гибели. (Экзаменаторы при этом самоназначаются без нашего спроса).

И тогда информационное пространство в одночасье наполнили сообщения о гибели иркутской школьницы-«антифашистки» Оли Рукосыла. Написали о трагедии многие… Написали? Нет, пожалуй, это не называется «написать», это на сетевом жаргоне будет «перепостить». Одна и та же корявая версия текста обежала не только порталы, но газеты и радиостанции. «Как рассказывают очевидцы, к ней подошли двое молодых людей, одетых по наци-скинхед моде, задали какой-то вопрос, дернули за руку. В ответ Ольга что-то резко ответила. После этого ее повалили на землю и в течение нескольких минут избивали ногами. Прохожие вызвали „скорую“, которая отвезла девушку в больницу, но в ту же ночь она скончалась». Вот сей текст, предоставленный сайтом «Индимедиа», все разом и подхватили.

И понеслось. Кто-то спешил, слишком спешил, чтобы тратить время на пустяки вроде написания других статей. Зато блоги наполнились разнообразными комментариями доверху. Никто не выжидал, чтобы общество самое сопоставило две смерти двух девочек — к вящему «моральному превосходству» последней. Сравнение стали навязывать сразу. Убийство Оли было провозглашено «более страшным», поскольку Аня погибла «просто так», а Оля — «за убеждения». Выражались и попроще: «шлюшку Бешнову — не жаль, а эту девочку с чудесными глазами — ОЧЕНЬ».

Куда так торопились — сделалось ясным весьма быстро, когда начало потихоньку проясняться, что никакой девочки Рукосылы никогда не существовало, что об ее убийстве решительно ничего не известно правоохранительным органам г. Иркутска. Никто с ней не учился, не дружил, не соседствовал. Никто ее не хоронил.

Впрочем, сомнительное качество сообщения бросалось в глаза и до журналистских расследований. Опять же: «Первыми подозреваемыми в убийстве Ольги стали иркутские неонацисты Бумер и Деф. Оба они проходят в качестве обвиняемых по делу о нападении на экологический лагерь в Ангарске. Бумер широко известен своей крайней неадекватностью и агрессивностью, а также сотрудничеством с милицией».

Всякое, что уж греха таить, доводилось мне слышать о нашей милиции. Не всегда она, родимая, спешит по вызову, зато берет оброк с сутенеров, «крышует» легальных и нелегальных гостей столицы. Последнее слышится особенно часто. Но вот отчего-то я знать не знала, что наша милиция сотрудничает со скинхедами. Ладно бы — внедрить в их среду своего человека, это еще понятно. Такое, впрочем, делается в секрете. Но вообразим только — неадекватный скинхед, разгуливая по улицам, избивает направо и налево несчастных антифашистов, выкрикивая: «А мне ничего не будет, я внештатный сотрудник милиции!» При этом тот же скинхед-внештатник проходит в качестве обвиняемого по делу о хулиганстве в отношении ангарских экологов. Что же тогда милиция не отмазала «своего»? Причудлив местный колорит в граде Иркутске!

Почему нестыковок не заметили информационные порталы и прочие СМИ, поспешившие разместить материал об убиенной Оле в красных шнурках? Почему ничего не проверили? Если говорить о каких-нибудь полумаргинальных «Гранях. Ру», тут как раз все понятно. Зачем и что проверять, если текст идеально подходит для целевой аудитории! Западно-европейские либеральные массы именно так и представляют себе нашу страну: полицейско-фашистским государством, полуофициально забивающим сапогами всех мыслимых инородцев. (Фамилия девочки-призрака не случайно украинская). Поэтому стены нашего посольства в Берлине завалили букетиками в память загубленной в России девицы. О чем-то эдаком отманифестировали и в Дюссельдорфе.

А где эти либеральные массы черпают фактуру для своих антироссийских парадов? Из своих либеральных СМИ. А их либеральные СМИ добывают ее у наших. Еще бы тут не ухватится за любую «утку»! В отличие от моих оппонентов, я чужие доходы считать не люблю. Однако тут все уж слишком очевидно. Если немецкий обыватель в один прекрасный момент поймет, что фашиста в России надо долго искать днём с огнём, что реальная проблема в России та же, что и в Германии — инокультурный наплыв, который власть не желает или уже не может контролировать, — тогда жила, разрабатываемая пропитания ради нашими «борцами с режимом», тут же иссякнет.

Но боюсь, произойдет такое еще не скоро. Для начала немцам надо осознать хотя бы собственную проблему. Покуда же одни немцы — «антифашисты» — лупят на улицах смертным боем других немцев — «фашистов», посмевших пикнуть, что постройка огромной мечети нарушит архитектурный облик Кёльна.

Противопоставление двух девочек действительно вполне символично. Вот только выглядит эта символика иначе, чем хотят ее представить те, кто обслуживает миф о русском — частично государственном — «фашизме».

Всё на самом деле очень и очень просто.

Аня Бешнова — была. Проблемы, связанные с ее убийством, реальны.

Оли Рукосыла — не было. Проблемы, связанные с ее «убийством», высосаны из пальца.

Реальную проблему пытались вытеснить мифической.

И делали это те, кому выгоден негативный образ России.

Что ж. Зато, по крайней мере, общечеловеки обогатили нашу общественную жизнь выразительным термином «рукосыла». Мы теперь так и станем называть ложную информацию, выпускаемую на политическую сцену со спекулятивными целями. Спасибо за словцо. Оно, право, ничуть не хуже знаменитого «тоунипэнди» Джозефины Тей!

И еще — завершая, надеюсь, эту тему. После моей статьи «О деле Ани Бешновой» один знакомец мрачно пошутил: «Глядите, как бы из Ваших слов не сделали вывода, что налогоплательщик должен оплачивать проституток для гастарбайтеров». То есть тогда я сочла его слова шуткой. Но вчера прочла в Интернет-газете Гарри Каспарова (есть, оказывается, такая) статью некоего Н.Храмова, в которой последний на полном серьезе обсуждает возможность «помочь узбекским гастарбайтерам» посредством легализации и удешевления проституции.

А вам не кажется иногда, что мы давно уже живем в сумасшедшем доме?

И еще раз о миграционной политике

Толпа юнцов и юниц пикетировала здание ФМС. Скандировался лозунг «Наши деньги — нашим людям!», звучали требования о снижении миграционной квоты и обещания патрулировать стройки в поисках нелегалов. Что сие? Очередное мероприятие ДПНИ? Отнюдь. Митинговала организация «Молодая гвардия» «Единой России», МГЕР. Ну да, молодая поросль той самой «Единой России», стараниями которой и достигнута нынешняя катастрофическая миграционная ситуация. Кто бы предрек такое этим самым молодогвардейцам года два назад? Да ребятки бы в обморок попадали — ровным кегельным строем.

Что ж такое происходит, люди добрые? Неужто власти уже не так загипнотизированы шаманским словцом «ксенофобия»? (Почему речь о властях, думаю, всем понятно: примерные эти детки шагу бы не сделали без разрешения).

Что-то да, происходит. Тема привозного труда прошлой осенью несомненно вошла в моду. Только в октябре я была на двух эфирах по миграционной политике, а завтра приглашена на третий. (Для сравнения — обычно подобные теле- и радиопередачи затеваются раз в квартал).

Но посмотрим получше, в каком событийном контексте протекают такие изменения.

Когда в начале осени было вынесено беспрецедентное решение увеличить миграционную квоту на 2009 год до 3.9 миллиона человек, предполагалось, что никакого кризиса у нас не будет. Это у них там, на гнилом Западе, кризис, а у нас — динамичное созидание, которое никак не может обойтись без немереного количества рабочих рук. Нужны ли в динамичном созидании руки, растущие отнюдь не из плечевых суставов, мы сейчас обсуждать не станем. (Всю осень я любуюсь из окна видом новых современных гаражей. Ни одна стена не идет прямо. Пьяные стены. Кто не верит, могу пригласить в гости, пусть убедится своими глазами: с 12-го этажа зрелище весьма впечатляет). Однако поверим на слово, что для динамичного развития как раз такие руки и нужны. Главное — строить все больше и больше, ведь кризиса-то нет.

Но на фоне отсутствия кризиса газеты заговорили с октября о начале массовых увольнений гастарбайтеров и об усиливающейся в связи с этим социальной напряженности. Народ, впрочем, заговорил раньше газет. Заговорил en masse — пожалуй, впервые. Причем на очень разные голоса.

Блоги на днях обежал неизъяснимый по своей политкорректности совет обдумывающим наше безкризисное житье. Не могу его не процитировать:

«Во-первых, каждому москвичу иметь при себе, как в Нью-Йорке, где-то около тридцати долларов, чтобы отдать их по первому требованию оказавшемуся на его пути уволенному гастарбайтеру». (В Нью-Йорке, впрочем, подобную заначку берегут не для гастарбайтеров, а для социально опасных сограждан).

Продолжая эту умопомрачительную логику, при сексуальных поползновениях со стороны безработного гастарбайтера надлежит, «чтобы снизить уровень агрессии», отдаться добровольно.

«Во-вторых, срочно создать в рамках бюджета города Москвы специальный фонд, из которого выплачивать каждому уволенному гастарбайтеру компенсацию в виде его прежней ежемесячной зарплаты до того времени, пока он не найдет новую работу».

Это баснословно. Даже не только потому, что тут содержится ценное предложение возместить из кармана налогоплательщиков невыплаты, в которых повинны строительные — прежде всего — компании. К подобному нам не привыкать стать. Капитализм, как известно, у нас бывает только тогда, когда олигархам надо делить прибыль. А при необходимости покрытия их убытков у нас очень даже государственный социализм. Но, кроме того, нам предлагается закрепление хаотического status quo в качестве новой социальной нормы. Посудим сами — зачем приезжий будет бегать по вакансиям, если он даром получит столько же, сколько получал за труды, «пока не найдет новую работу». Дурак он, что ли, на таких условиях ее искать? У него и другое занятие найдется — облегчать нас от тридцати долларов, если мы припозднимся. Таким образом, гость столицы получит двойной «оклад», — и обе его составляющих будут из нашего кармана.

Я не стала бы столь подробно останавливаться на высказываниях данного блоггера, когда бы оные не явили собой своего рода квинтэссенцию идеологии толерантности. Ощущение было такое, будто я читаю доклад с официальными инициативами партии «Яблоко».

И все же господ-товарищей, подобных процитированному выше, стало в блогах много меньше, чем те же два года назад. По большей части народ очень даже рассержен. А дело Ани Бешновой, которое не удалось положить под сукно, сняло табу с темы ухудшения криминогенной обстановки в мегаполисах из-за наплыва мигрантов.

Но все же, откуда вдруг столь нежданный со стороны единороссов кульбит? И как вообще к нему отнестись?

Ну, для начала поглядим, едина ли Единая Россия в неожиданном стремлении заботиться прежде всего о своих гражданах. Вроде как бы и не очень едина. Глава пресс-службы ФМС осудил инициативу как «политиканство», присовокупив, что местные не будут делать ту работу, за которую берутся приезжие. Забыл только прибавить: «не будут за такие деньги». Я не нашла, впрочем, состоит ли чин из ФМС в ЕР, но и некоторые важные партийные деятели высказались в адрес своей молодежи вполне осуждающе. Особенно понравилось, что-де «большинство из этих граждан родились в Советском Союзе, то есть в стране, которая культивировала и воспитывала очень важное ощущение — ощущение себя единым народом». Превосходно-замечательно, вот только СССР давно уже не существует, и как раз по той причине, что «эти граждане» очень захотели свободы. Они ее получили. В чем проблема? Сколько нам еще расплачиваться за СССР?

Хотелось бы наверное знать, о чем приведенный выше факт говорит. О нестроениях ли в ЕР либо же просто о перераспределении репертуара внутри труппы? Я так склоняюсь ко второму варианту. Как-то очень сложно доверять мгеровцам, которые еще недавно втаптывали ДПНИ в грязь ровно за те лозунги, которые сегодня подняли сами.

Будущее принадлежит партиям национального интереса. Не только в России — во всех европейских странах. Быть может, кто-то просто понял, что этого не избежать. И решил назначить в «националисты» своих. Очень может быть.

Но огорчаться ли сейчас подобными предположениями? Право, не стоит. Из лучших или не очень побуждений все делается, а есть шанс, что криминогенная обстановка станет улучшаться, а экономика — хоть чуть-чуть оздоровится.

Если, конечно, решится самый важный на сей момент вопрос: будет ли (в свете того, что никакого кризиса у нас, конечно же, нет) пересмотрена миграционная квота на 2009 год?

И предпочтителен, конечно, пересмотр квоты в сторону ее полной ликвидации.

Хватит играть с мусульманским миром в поддавки!

Меня в очередной раз удивил глава Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин, который заявил, что «концепция русской нации является искусственным и надуманным образованием, не имеющим опоры в реальности» и, заметьте, господа, «в реальной истории». Оказывается, российская нация теперь является всего лишь «концепцией». Получается, Бородинская битва, в ходе которой полег весь цвет нации, была либо пустой концепцией, либо исламо-православной атакой на враждебный Запад. Именно так, видимо, хочется преподнести ситуацию муфтию Гайнутдину.

Надо сказать, у таких кощунственных заявлений довольно долгая предыстория. Я давно слежу за той мышиной возней, которая была поднята всё теми же господами вокруг российского герба. На самом деле та дискуссия до сих пор имеет очень большое значение. Дело в том, что Гайнутдин позиционирует мусульман как граждан секулярной страны. И это действительно правильно. У нас на самом деле секулярное государство. И вы посмотрите, как они на него «жмут». Раз у нас светское государство — значит, уберите крест и святого с герба, потому что они, дескать, оскорбляют наши секулярные европейские политкорректные чувства.

Европа от умиления должна, по идее, рыдать. Наверное, она так и делает — у нее ведь в этом вопросе есть свой интерес. Но, неужели мы, дураки, тоже будем рыдать?! Ведь не трудно понять, что такая светскость и политкорректность лишь до поры до времени. То есть до того момента, когда ислам под маской секулярности замнет и затопчет все: и православие, и атеистов, и всех остальных. А вот тогда мусульмане скажут: да какая же мы секулярная страна, почему вдруг у нас нейтральный герб?! Давайте, поместим на нем «знамя пророка», ведь нас же большинство в стране! И поставят вопрос таким образом, что всем желающим проявлять политкорректность мало не покажется…

К сожалению, мы не считаем нужным что-либо доказывать европейцам, а продолжаем разыгрывать азиатскую карту. Это, конечно, само по себе было бы неплохо (в контексте ШОС, например), если бы наши отношения с Востоком основывались на сотрудничестве с Японией, Китаем и Индией. То есть надо заниматься укреплением отношений с действительно быстро развивающимися в экономическом отношении странами. Что, безусловно, усилило бы Россию. И, напротив, совсем не стоило бы принимать в ШОС тот же Пакистан. О чем покорнейше просили нашего президента, и он высказался в духе «почему бы нет». Делать же в рамках ШОС заявления о борьбе с терроризмом (в тот день, когда еще идут бои в Назрани) — на самом деле означает продолжать играть с мусульманским миром в поддавки.

Или еще один пример: когда надо поддержать Иран — мы с Европой жесткие враги, а вот когда по отношению к ней следует проявить жесткость и отказаться отдавать Гаагскому трибуналу сербов, Россия становится необъяснимо уступчивой. Выкапываем братьев сербов откуда-то из Ханты-Мансийского автономного округа и бросаем их на скамью подсудимых в Гааге, чтобы им там «подлечили сердечко», как Милошевичу. На мой взгляд, это, по меньшей мере, еще и безнравственно (конечно, если в политике вообще уместны моральные соображения)…

Вместо того, чтобы тратить деньги на контрпропаганду «в мире джихада», гораздо лучше отдавать их русским, которые могли бы выехать на постоянное место жительства в Россию…

Все миграционные потоки следует четко дифференцировать, выделяя «естественные» (то есть русское или, шире, славянское население) и «враждебные». Расширение первых надо всячески приветствовать. И, напротив, стараться максимально сузить те, которые могут нас элементарно поглотить. И мы такие потоки должны отфильтровывать. Это абсолютно нормально.

Если же Россия когда-либо одержит геополитическую победу над Соединенными Штатами с одним маленьким «но» — это будет не Россия, а некий «Русистан», — то лично мне как русскому писателю такая «победа» не нужна.

«Интерес ашировых к либералам понятен…»

Недавно вышла книга миссионера о. Д. Сысоева «Брак с мусульманином», небольшая книга, скорее даже брошюра. И едва успела она выйти, как Нафигулла Аширов, председатель ДУМ АЧР (духовного управления мусульман азиатской части России) и сопредседатель Совета муфтиев России, побежал подавать на эту книгу в суд. Чувства верующего мусульманина опять оскорбили, межрелигиозную рознь опять разожгли, устои светского мультиконфессионального государства опять подорвали.

Можно было бы, конечно, поспорить по существу вопроса, то есть по тексту книги. Чем, например, муфтия столь возмутило предупреждение, что вступившая в брак с мусульманином женщина должна быть готова к обращению с собою, «как с животным», если совсем недавно другой муфтий, из Австралии, обозвал женщину без хиджаба «неприкрытым куском мяса»? И обозвал не просто так, а оправдывая самое омерзительное из преступлений — изнасилование. Но не сомневаюсь, что Нафигулла Аширов сумел бы пространно объяснить нам, чем отношение к женщине как к «куску мяса» (прикрытому или неприкрытому, это уже детали) отличается от отношения к ней, как «к животному», и отчего при факте первого второе все равно будет «клеветой». Поэтому спорить мы не станем, а понадеемся на компетентность суда, если дело все же будет возбуждено. Не о религии тут спор, никак не о религии, а о политике. Вспомним заодно, что совсем недавно гражданин истец сам явился объектом немалого интереса прокуратуры города Москвы.

В очередном скандале вокруг фигуры Аширова оказалось тогда замешано общество «Мемориал», выступившее вместе с муфтием с пропагандой экстремистской деятельности организации «Хизб ут-Тахрир». Для высказываний о белой и пушистой природе организации «Хизб ут-Тахрир» «Мемориал» предоставил Аширову свой официальный сайт, с которого по мечетям разлетелись листовки. Напомним, что «Хизб ут-Тахрир» — организация не просто экстремистская, а откровенно террористическая. Дело закончилось официальным предупреждением, сделанным и Аширову, и «Мемориалу».

Не странно, что Аширов, религиозный экстремист, ищет себе союзников среди таких организаций, как «Мемориал» — защитников светских демократических ценностей. Для того чтобы как следует врасти в тело старого Европейского континента, исламисты вновь и вновь ставят на карту его нынешней секулярности. Два года назад, прикрываясь доводом, что государство наше светское, Аширов выступал с требованием устранения государственной христианской символики. Трудно, действительно трудно не заметить, что комбинация эта — в два хода: чистка пространства от символов одной религии, и последующее заполнение его символами религии совсем другой. Однако же правозащитники такой комбинации никак не замечают, и оказывают экстремисту всяческую информационную поддержку. Но и это странно только на первый взгляд. Дружба Нафигуллы Аширова с «Мемориалом», дружба, чуть не обернувшаяся составом преступления, не случайна.

Вроде бы противоестественный союз правозащитников с исламистами — дело давнее, он возник еще со времен «Ичкерии». Ковалевы-Бабицкие расшибались в лепешку, защищая от нашей «имперской тирании» любезные им «права человека», в том числе право устраивать публичные расстрелы и отрубать руку голодному ребенку, укравшему кусок хлеба. Да, тогда не США, а Средний Восток финансировал Басаевых и Масхадовых, зато США финансировали тех, кто делал из них героев. Бандитская «Ичкерия» была ножом в спину ельцинской России, и без того трещавшей по швам. Все средства хороши, чтоб окончательно развалить «эту страну», а там трава не расти, и не важно, если на самом деле не ты использовал «повстанцев» для своих целей, а вовсе даже наоборот.

Попутчики до ближайшего поворота, они объединены общей ненавистью к Православию, но не как к религии, а как к необходимому условию выживания русского народа. Вот Аширов при поддержке всяческих «яблок» и борется с «ползучей христианизацией» общества. То он закатывает скандал из-за того, что наши дипломаты на Кубе захотели, чтобы их детям преподавались основы православной культуры (ОПК), то подает в суд на духовных лиц. Интерес ашировых к либералам понятен, понятен также интерес либералов к ашировым, но, во имя всего святого, как могут люди патриотических взглядов «вестись» на антиамериканскую риторику исламистов, необходимых США в нашем тылу не в меньшей степени, чем политковские и бабицкие?

Конечно, исламисты хотят (и тем отличаются от бабицких) воевать с США, но только нашими руками, хотят, чтобы две империи побольше ослабили и измотали друг друга, и тогда Хаосу будет легко поглотить все и вся. Но «патриотом России» никакой Аширов быть не может. Он патриот большого-пребольшого халифата, включающего в себя в будущем российскую территорию.

Помнится, на одной из телепередач Аширов пытался обосновать свои наскоки на РПЦ МП в том числе недовольством моими книгами. Опять же неувязочка. Будучи литератором, я высказываю в книгах свою точку зрения — свою и ничью больше. Между тем, покуда Аширов является сопредседателем Совета муфтиев России и председателем ДУМ азиатской части России, все его заявления — заявления официального лица. Следовательно, мы вправе сделать следующий вывод: все мусульмане азиатской части России (и часть мусульман европейской ее части) с восторгом вспоминают варварское уничтожение талибами скальных статуй в Афганистане, а также разделяют идеи и цели террористической организации «Хизб ут-Тахрир». И мы будем так считать, покуда Аширов является официальным лицом. А если мусульман азиатской части России действительно огорчает такое наше о них мнение, пусть лишают Аширова официальных полномочий. «За базар», как говорят в местах, где прошла молодость благочестивого муфтия, «надо отвечать».

Каждая наша ошибка, каждая наша слабость оборачивается очередным козырем ненавистников нашей страны. Отнюдь не случайно Аширов все время манипулирует ассоциациями с карикатурным скандалом. Сравнил он с «датскими карикатурами» и выход книги священника Сысоева. Как не сравнить! Ведь мы, как страна, неправильно на этот скандал отреагировали. Надо обладать феерической наивностью правозащитника, чтобы усмотреть в нем «стихийное выражение гнева оскорбленных верующих». Между публикацией карикатур и волной «стихийных возмущений» прошло довольно много времени, а, кроме того, большинство из «стихийно возмущавшихся» вообще понятия не имели о том, что такое «карикатуры»: едят их или носят в холодную погоду.

В устах Аширова кивки на скандал — элемент шантажа: не позволите мне быть в России цензором, так как бы оно того, не полыхнуло. Ислам давно уже не религиозная, а политическая сила, поэтому неправомочно рассуждать о его взаимодействии с православием. Спор между православным священником и муфтием, во всяком случае, таким муфтием, как Аширов, не имеет никакого смысла. Одного из оппонентов интересует теология, другого — захват власти. Ну и о чем тут дебатировать, спор-то — на разных языках и без переводчика. И написана книга «Брак с мусульманином» не для того, чтобы оскорбить чьи-либо чувства, а чтобы предостеречь молодых девушек, ведь недооценка ими мировоззренческих различий между православием и исламом уже поломала не одну судьбу. Да и Аширов, конечно, не возмущался, а просто ухватился за книгу как за повод для очередного скандального демарша.

Автор данных строк не без удовольствия посмотрела в свое время первый фильм проекта Михаила Леонтьева «Большая игра». Экая конспирология, чистые шахматы! Соперничество двух великих империй на мировой доске — России и Великобритании. И США, как жалкий наследник Британии, и ненависть к России, как британское наследство. И роль Афганистана, и Кавказ, и великая битва за Царьград. Даже и спорить не хотелось: ну да, и шпионов британцы к нам засылали под видом всяких невинных географов, и персидскую чернь, как знать, кто науськал на Грибоедова… Все это так, а чего мы хотели, коли были действительно великой Империей?

Но все наше величие — в прошлом. Сегодняшний день — не проекция вчерашнего. Он совсем иной, и главное отличие «сегодня» от «вчера» в том, что вчерашний материал большой игры сегодня попал в игроки. Объект стал субъектом. Не видеть этого — значит быть слепым. Не учитывать этого в разработке концепции безопасности страны — политическое преступление.

Раздвоение ВВП

Любители отечественной истории знают о концепции «двух Иванов», разводящей противоречия личности и дел Иоанна Грозного на два хронологических периода. Был-де «ранний» Иван, который делал одно, а был «поздний», который делал совсем другое. Нужды нет, «двух Иванов» никогда не было, но вспомнились мне оба в связи с тем, что события наиновейшей истории наводят на вопрос: а не наблюдается ли зато у нас «два Путиных»?

Если они есть, то условно их можно поделить на «Путина первого срока» и на «Путина второго срока». Первый пришел к власти с баснословным обещанием «мочить» террористов «даже в сортире», второй, если вы помните, исполнил танец с саблями под дудку доброжелательных саудитов.

Полноте, может ли это быть один человек? Когда же взял он назад собственные свои обвинения в том, что эти-то гостеприимные страны и финансировали бандформирования в Чечне? Или не в Катаре укрывался от правосудия преступник Яндарбиев? Или больше не деятельности «благотворительного» фонда «Катар» Дагестан обязан вторжением ваххабитов? Или прежние проблемы радикально устранены? Что-то поменялось внутри данных «реакционных арабских режимов»? Тогда отчего нам ничегошеньки не известно о столь отрадных переменах?

Между тем нечто действительно переменилось, только это нечто не Средний Восток. Он-то как раз остался тем же, что и семь лет назад. Не изменился, надо думать, и президент. Быть может, он просто сдался?

Визит на Средний Восток — отнюдь не демонстрация смены правительственного курса, скорее это некое логическое завершение определенного этапа, веха. Курс же, по мнению многих, сменился где-то между октябрем 2002 и сентябрем 2004. С осени 2004 года мы не пережили ни одного масштабного террористического акта. Но радоваться рано: источник терроризма не иссяк, и находится он не в Чечне. Задумаемся о том, что организация такого акта — вербовка и обучение шахидов, гонорары прочих участников, материал, оружие, транспорт, содержание баз и т. д. и т. п. стоит огромных денег. Денежные деревья в горах Чечни не растут. Это не я, это В. В. Путин говорил о том, что деньги в Чечню поступали из «реакционных арабских» стран, прошу прощения, от их «реакционных» режимов. А теперь вот не поступают. Терроризм ослаб, потому что не финансируется, во всяком случае, в прежнем объеме. Потому и члены бандформирований вдруг осознали необходимость вернуться к мирному и созидательному труду.

Русла денежных потоков между тем переместились. Экспансия не остановилась, она приняла «мирные» формы. А что если этот мир получен в обмен — на широко распахнутые перед всевозможными организациями ворота в Россию? Всевозможные исламские университеты, благотворительные фонды, культурные центры растут как грибы после дождя, причем растут бесконтрольно. Что на самом деле происходит в их стенах, мы знаем? Или мы просто полагаемся на благородство и добрую волю тех, для кого не предосудительно спланировать нападение на родильный дом? Я не спорю, да и глупо было бы спорить, что в деятельности (точнее — в официальной ее части) всего перечисленного в самом деле участвуют законопослушные и искренние люди, и хорошо бы судить по ним. Нет, не хорошо. Почему все эти достойные российские мусульмане позволяют говорить от своего лица экстремистам Идрисову, Аширову, Гайнутдину, Каландарову? Гайнутдин — глава Совета муфтиев России, Идрисов — председатель ДУМ Нижегородской области, Аширов — сопредседатель того же Совета муфтиев, Каландаров — член ОП, Султанов — депутат ГД, словом, все — люди в своем кругу не последние. Покажите мне хоть одного мусульманина, из тех, во всяком случае, кто на виду, который бы призвал того же Аширова уважать герб России? В Австралии, между прочим, недавно мусульмане сами окоротили своего собрата, заявившего, что эта превосходная страна должна принадлежать мусульманам, а не каким-то там потомкам английских каторжников. У нас же высказывания подобных «духовных лидеров» звучат без помех.

Хотя упомянутый визит президента и не особенно нас удивил, нельзя не отметить усиления экспансивной агрессии российских исламистов, явившейся безусловным откликом на него. К. Каландаров продолжает настаивать на открытии молельных пунктов — они же, надо думать, по совместительству вербовочные, — на московских рынках. (Сторонникам необходимости мигрантского труда стоило бы тут задуматься, почему же духовный лидер не призывает обустраивать такие пункты на заводах?) Ему вторит Идрисов:

«Это практикуется во всем исламском мире, когда во всех общественных местах есть молельные комнаты. Например, в Египте, Иордании, Саудовской Аравии. Почему же у нас им не быть, если мы обращаемся к исламскому миру, считая себя частью его».

Вот так вот, нас без нас женили. Высказывание прямо-таки подкупает нетипичной для азиата прямотой.

Правда с ним слегка спорит, кажется Р. Гайнутдин: не нужны-де нам сараюшки для приезжих, а нужны нам большие шикарные мечети для тех, кто здесь уже прочно обосновался.

Но милые бранятся — только тешатся. Надо думать, все сестры получат по серьгам. Тем паче, у Гайнутдина есть и иные заботы. Он желает переписывания школьных учебников истории.

«Нас не могут не беспокоить попытки придать новые оценки российской истории, связанные с возвеличиванием одного народа и принижением роли других», — заявляет он. Хотелось бы обратить внимание уважаемого муфтия на то, что во всей своей многовековой истории Россия никогда не являлась конфедерацией гипергельвецианского образца. Пройденный страной путь со всеми вехами свершений был до XX века путем развития в русле доминирующей религии. Нам любят напоминать о том, сколь замечательным было в дореволюционной России мирное сосуществование православия и ислама. Вот только те, кто о тогдашнем мире ностальгирует, должны хорошенько вспомнить, что его гарантом являлось естественное доминирование православия и русской нации.

«Не принижайте нашей роли! Не записывайте нас в „младшие братья!“» Эти крики надлежит понимать в одном смысле. «Хорошие» учебники по русской истории должны выглядеть, по Гайнутдину, примерно так: «татарско-русская армия, победившая Наполеона под руководством этнического татарина Кутузова…» Смешно? А разве мы уже не слышали об «этническом татарине Минине»? Под этим натиском приходится вновь и вновь повторять очевидное: русский народ, как всякий великий народ, исторически многокровен, и «русскость» определялась во все времена языком и верой. Наряду с теми, кто был, говоря модным словцом, в мейнстриме, в России всегда жили религиозные и национальные меньшинства, сохранявшие свою идентичность. Но они были именно меньшинствами и потому действительно влияли на ход русской истории в значительно меньшей степени, нежели титульная нация. Это объективный факт, который «принизить» никого не может.

Трюизмы, ясные, казалось бы, школьнику? Друзья мои, сегодняшний трюизм завтра может стать государственным преступлением под названием «исламофобия». К этому все идет.

Мне уже доводилось говорить: только доминирование титульной нации является в нашей стране гарантией мира и стабильности для всех ее составляющих! Выбить эту основу из российской жизни, — и страна погрузится в хаос и смуту. А кому выгоден «демонтаж» русской нации и православия? Да всем. США — потому что они, в слепоте своей, хотят расшатать Россию до хаоса и распада. Исламскому миру — потому что он претендует сделаться наследником наших территорий, вписать нынешнюю РФ во всемирный халифат. Понимая, что оба не могут быть удовлетворены одновременно, они, тем не менее, часто выступают попутчиками. Покуда их цели общие. Так, против ОПК высказываются и Познер и Гайнутдин. Случается и вовсе странное совмещение гения и злодейства. Так, некоторые доктора наук и трудятся в американском центре Карнеги, и всячески содействуют исламским экстремистам.

Некоторое время назад большинство православных и русских, ведомых ложной идеей, дружно осудило датчан с их карикатурами. Изначально искуственным было противопоставление любой, лишь бы «религиозной» духовности и «бездуховно-светского» западного общества. Среди представителей духовенства тогда сделались модны рассуждения о совместном «авраамическом» противостоянии секуляризму. Ну и какое «спасибо» мы сегодня слышим? Правильно, демонстративный наглый наскок на ОПК.

Вдохновленный наведением «мостов с Востоком», Н. Аширов окончательно сорвал маску со своей искаженной ненавистью ко всему русскому физиономии, сравнив ОПК с… «Майн Кампф». Напомним, повод-то ничтожен: родители учеников школы при нашем посольстве на Кубе захотели введения этого предмета. Очень, кстати, разумно: детям, растущим в другой стране, необходимо энергичнее прививать чувство патриотизма, чем их сверстникам на родине. Но Аширов грозит этой школе судебным преследованием, шантажирует власти немедленным «расколом страны» в случае неудовлетворения требований экстремистов. Тон его заявления брызжет слюной, ненависть к тем, кто еще занимает эту превосходную страну, нетерпение захватчика демонстрируются уже неприкрыто.

Н. Аширов, как и год назад, продолжает разыгрывать карту «секулярности». Надо страдать идиотией, чтобы не видеть: игра эта состоит из двух частей, хотя покуда нам предъявлена только первая. Выглядит она так:

«У нас светское общество, необходимо удалить из общественной жизни все, связанное с христианством».

Эта часть игры рассчитана не столько на внутреннюю, сколько на внешнюю аудиторию, на политкорректных «лохов» из Евросоюза, искренне готовых видеть в парижских бунтах «социальное явление», а в экстремистах, наподобие Аширова, — борцов за достижения демократии.

Спустя некоторое время после достижения первой цели, нам предъявят и вторую часть плана. (Тем паче, что с толерантными дурачками из Евросоюза тогда можно будет не считаться). Вот тогда нам скажут:

«У нас в стране столько верующих людей — мусульман. Почему государство остается светским? Такая форма уже не соответствует потребностям общества! А ну-ка демократию на помойку, а равнение — на симпатичный Средний Восток!»

Понимает ли кто-нибудь, что ОПК нужны сейчас не только верующим, но и всем, заинтересованным видеть Россию завтрашнего дня Россией? Как принижены были русские перед Великой Отечественной войной, кто-нибудь помнит? Всякое проявление «русского духа» и православия было жестоко преследуемо. Вот только в свете германского нашествия пришлось срочно открывать церкви и снимать фильмы об Александре Невском и Суворове. Потому что без русского патриотизма России не жить.

Так кто говорил, что все хотят, чтобы она жила? Претензия на официальное объявление России страной двух равных религий является, так сказать, промежуточной претензией. Всем, кто не дурак, ясно, что остальным религиям и конфессиям, на которые энергично кивают экстремисты, отводится малопочетная роль фигового листочка для исламской экспансии. Поэтому что-то и не видно, чтобы католики, протестанты, ламаисты и иудеи восторженно приветствовали такую борьбу мусульман за равноправие. Им явно предпочтительнее жить в православной стране, чем в халифате.

Пожалуй, никогда в нашей общественной жизни все акценты не были расставлены так ясно, как сегодня. Сказано, собственно, все. «От этого (от взаимодействия со Средним Востоком. — Прим. Е. Ч.) будет огромная польза российским мусульманам, мусульмане обретут уже достаточно высокий статус в нашем обществе, ибо смогут уже однозначно сказать: „Мы являемся наблюдателями в Организации Исламской Конференции — значит, наша страна не является лишь православной, монорелигиозной страной, но также и мусульманской страной“».

Имеющий уши хорошо бы все-таки это услышал.

Также в действиях всей этой команды прослеживается постоянное манипулирование странной цифрой «20», которая обозначает то 20 % мусульман от общего населения России, то 20 миллионов мусульман, проживающих в ней же, что не совсем одно и то же, но, надо думать, они еще не выбрали, какое из заявлений внушительнее звучит. И то, и другое равно фантастично, так что выбирать можно спокойно, без пошлой привязки к статистике. Риторический вопрос: что же будет, когда, благодаря деятельности некоторых «общественных палаточников», миграционная политика канализирует в Россию недостающие 10–15 миллионов?

Возможны, впрочем, и другие сценарии, которых не ждут ни капитулировавшая власть, ни экстремисты. Гитлер Аширову вспомнился не столь уж случайно. Хорошо бы, чтобы муфтий вспомнил заодно, что чудовище нацизма было вскормлено унижением германской нации. Кондопога показала, что терпение русских не беспредельно. Уроков из карельских событий власть не извлекла. Что же, пока их еще возможно, при желании, не извлечь. Но договориться с властью — еще не значит договориться с народом. А если Кондопог будет сто? Что, если в ответ на принятие российской властью коллаборационной роли, вспыхнет русский бунт, бессмысленный и беспощадный? Пострадают, конечно, не Аширов и не Каландаров. Пострадают невинные, как бывает всегда. Спрашивается, на кого же ляжет тогда ответственность?

В целом средне-восточное турне, воспоследовавшее за речью в Мюнхене, проведено строго по логике старой народной поговорки: выколю себе глаз, пусть у тещи будет зять кривой! Что толку нам в правоте мюнхенских высказываний, если отстаивающая свои интересы Россия отстаивает их не для русских?

Средне-восточный курс сулит России возможные тактические выгоды и несомненное стратегическое поражение.

«Энтузиазм» новых опричников

А в стране у нас, между прочим, официально разрешена организация, намеревающаяся (в случае своего прихода к власти) практиковать человеческие жертвоприношения. Лидер же и духовный наставник этой организации всем нам хорошо известен. Он частый, почти непременный гость самых рейтинговых телевизионных программ. Трудно поверить? К сожалению, придется. В сегодняшнем дне возможно действительно все.

Александр Гельевич Дугин выглядит на телеэкране весьма благопристойно и даже политкорректно. Речи его гладки и бойки, они не очень запоминаются, но никого и не шокируют. Перед публикой Дугина позиционируют как «православного философа» — невзирая на то, что среди богословов довольно трудно сыскать такого, который бы согласился считать философские труды Дугина полностью соответствующими учению Церкви. Среднестатистический же телезритель воспринимает Дугина примерно так: серьезный мужчина, философ, значит умный, к тому же православный, патриот, болеет душою за Русь-матушку. Позитивный образ. Таким манером каждое публичное выступление Дугина пропагандирует политическую организацию, главою которой он является. Организация эта называется ЕСМ (Евразийский Союз Молодежи). Некий программный документ этой организации недавно и попал мне в руки.

Корни неосталинизма

Впрочем, маленькое отступление. Большой ошибкой было бы считать, что наблюдающийся ныне «красный ренессанс» выражает чаянья народных масс. Был момент, когда История действительно могла повернуть вспять. Это было, когда в президенты чуть-чуть не проскочил Зюганов. Голосовал за лидера КПРФ народ, совершенно обезумевший от перестроечной нищеты и беспредела ельцинской эпохи. За Зюганова агитировал не Сталин, а пустой холодильник. Едва лишь наметилась путинская стабилизация, как коммунисты потеряли большую часть электората.

Но как раз в относительно благополучные 2000-е «красный ренессанс» и расцвел. Он был смоделирован искусственно, став игрушкою взрослых мальчиков. Детство этих мальчиков пришлось на сытые (по крайней мере, в Москве) 60-е годы, юность — на спокойные 70-е, в годы перестройки их вынесло наверх. Ни репрессий, ни крови, ни голода — ничего этого они вблизи не повидали, поэтому и забыли повзрослеть. И вот, уже слегка припорошенные сединою, превосходно ухоженные и упитанные, решили, наконец, поиграть в отцов нации. В идеологов. Сталин? Почему бы и не Сталин, если факты человекоубийства воспринимаются на невсамделишном уровне, а так — поводом для риторических экзерсисов. Автор настоящих строк превосходно помнит, как начинались такие игрища. Но тогда, несколько лет назад, все теоретики неосталинизма в той или иной форме произносили следующую оговорку: да, Ленин с комиссарами были плохие-нехорошие, церкви взрывали и русский народ ненавидели, но Сталин взял над ними верх и стал чрезвычайно положительным, душою русским, и вообще «облетел Москву на самолете с иконой в руках», чем и остановил Гитлера.

На самом деле, невзирая на столь трогательные оговорки, уже тогда было ясно — раз пошла гальванизация Сталина, значит, и дедушка Ленин выглядывает из-за угла.

Новейшим теоретикам «красного ренессанса» уже вообще нет дела ни до расстрелянных священников, ни до взорванных храмов, ни до «раскулаченного» крестьянства. На сегодняшний день эти «теоретики» — ЕСМ. Книгу «Энтузиазм» лидера названной организации — П. Зарифуллина я далее намереваюсь цитировать весьма изобильно.

Немного «сакральной» географии

Очень в общих чертах вспомним, что «евразийская» идея является одной из вариаций более общей идеи «особого пути» России. Быть может, сторонники ее с чрезмерным буквализмом соотносят особый этот путь с географическим положением страны. Раз страна-де расположена на двух континентах, частью — в Европе, частью — в Азии, стало быть, она не Европа и не Азия, а нечто среднее — «Евразия», или же, как любили шутить оппоненты евразийцев еще в 20-х гг. минувшего века, «Азиопа».

Ну, а коль скоро базовая идея столь географична, не приходится удивляться, что молодые евразийцы в лице П. Зарифуллина вообще уделяют немало внимания географии и примыкающим к ней дисциплинам, топонимике, в частности. Очень им по душе, к примеру, названия, навязанные нашим городам коммунистами.

«Большевики были посвящены в знание огненных букв сакральной географии, — восхищается автор книги (П. Зарифуллин. „Энтузиазм“, стр. 23.). — Царицын на Волге получил имя нового русского царя и стал называться Сталинградом».

Сталин считается не только «новым русским царем», но также и «евразийским Прометеем». Этого и следовало ожидать. Но все-таки прочие объекты восхищения немного удивляют.

«Эти Титаны брали себе имена древних евразийских металлургов: Сталин, Молотов, Железный Феликс, железный нарком Каганович». (Там же, стр. 23). «Железным наркомом Кагановичем», кажется, не восхищается даже КПРФ.

Планы опричного путча

Итак, Каганович и Молотов — титаны, демиурги и незнамо что еще. Но это, конечно, не весь сонм положительных образцов, коих активно пропагандируют евразийцы. Положительные персонажи также: Чингизхан, Иван Грозный (о нем, впрочем, особый разговор), Пол Пот. Еще один «Титан» — Ежов. Потому что «любой российский избиратель прекрасно знает, что в 37 году расстреляли тех, „кого надо“ — изменников Родины и врагов народа» (там же, стр. 64)

Вот так. Глава страны возлагает цветы на Соловецкий мемориальный камень, а евразийцы кричат, что под этим камнем слишком мало народу, что слишком многих «не добили». Впрочем, с властью разговор еще впереди. «Евразийский союз молодежи. ЕЖОВ: мы заставим власть работать. Как Сталин в тридцать седьмом» (там же, стр. 65). Как заставят? Ну, например так. «Мы берем поход Степана Разина как проект, организуем за пару лет на Волге и Дону в военно-спортивных лагерях евразийскую молодежь, воспитываем ее на евразийских традиционалистских мастер-классах и ведем в 2010 году этот обновленный полк Степана Разина из Ульяновска в Москву. И восстанавливаем Святую Русь» (стр. 66). Достанется и «никонианским попам».

Кстати, год назад, когда автор данных строк впервые (и безрезультатно) поставила вопрос о каннибализме евразийской идеологии, ее представители еще всячески пытались с властью заигрывать. Провозглашались «наборы в путинские опричники, в штурмовые отряды поддержки реформ и мюнхенской речи Владимира Владимировича». Напрашивается успокоительный вывод, что подобная «поддержка» нашему президенту не потребовалась. Посему, как мы видим, теперь рассматриваются и сценарии путча. Забавно, конечно: что же это за путч такой, о котором заранее публикуют книги? Погодим шутки шутить. Безнаказанность всегда опьяняет, а почему откровенные призывы к государственному перевороту остаются безнаказанны — тоже понятно: никто не воспринимает евразийцев всерьез.

Ох, помнится, мечтателей из Лонжюмо тоже никто всерьез не принимал. Все III Отделение смеялось над донесениями о шокирующих французских обывателей мордобоях, коими развлекались от нечего делать пламенные сыны Ниловны. Досмеялись.

Автору настоящей книги уже тошно до невозможности в очередной раз писать об Иване Грозном, однако небольшое разъяснение необходимо. Каганович, Молотов, Чингизхан и Сталин с Брежневым, конечно, демиурги, но ключевой фигурой для молодых евразийцев является Иоанн Васильевич, или, как они любовно называют оного в своем кругу, «Грозный Царь». Чем он так хорош? Да тем, что до сих пор указывает резвым нашим вьюношам желанное место в обществе: народ надо поделить на «земщину» и «опричнину», при этом дать последним полную власть над жизнью и смертью первых. Тогда все станет просто замечательно (понятное дело, не для «земщины»). Учредительный съезд свой ЕСМ проводил в Александровой слободе — гнезде опричников-предшественников.

«Уже к моменту организации, знакомясь с историческими документами, мы узнали, что Опричнина была организована ровно 440 лет назад. Произошла странная синергия наших планов с планами Иоанна Васильевича Грозного» (стр. 79).

Относительно всей этой «синергии» интересно одно: знают ли евразийцы то, что знает любой историк: позорную недееспособность опричных войск, проявленную, когда их, привыкших к расправам над мирным населением в собственной стране, выставили против вооруженных врагов? В спорах евразийцы всякий раз начинают сей факт отрицать, горячиться, выдвигать версии из альтернативной истории… Но, думается, на самом деле им это превосходно известно. Просто в «сакральных глубинах» своего «ордена» они и планируют зарезервировать за собой роль цензоров, карателей, надсмотрщиков и зонных вертухаев. На войну же с США (до полного уничтожения последних) они погонят нас, непосвященных профанов.

Кровная месть и атомная бомба

Немало интересного о том, что происходит у нас под самым носом, можно почерпнуть из книги «Энтузиазм». Например, эдакое:

«Кровная месть является базовым традиционным обрядом евразийских народов (там же, стр. 44). Сегодня многие забыли об этом, оглупели, утонули в трусости, согнули свои хребты, утратили понятие воинской мужской чести. ЕСМ будет пестовать эти качества в сердцах своих соратников».

Кровная месть, стало быть. Но ведь даже не Россия, а еще Русь со времен Ярослава Мудрого жила по своду писаных законов. Для русского народа кровная месть не просто никогда не была «базовой», она вообще «не была». Следовательно, «базовым» не является, скорее всего, русский народ, долженствующий, видимо, уступить свои города кавказской и среднеазиатской экспансии, наличие которой евразийцы отрицают. Нельзя не вспомнить и возмутительное чествование В. Калоева, поступившего с авиадиспетчером «по адату». В сухом остатке — «небазовые» русские должны подстроиться под варварскую систему ценностей. По этому пункту евразийцы уже добились некоторых успехов, судя по тому, сколь активно к восхвалению Калоева подключились СМИ.

Косвенных подтверждений того, что в случае прихода к власти евразийцы сбросят последние клочки «православных» масок, вообще вагон и маленькая тележка. Неприязненное отношение к славе русского оружия касается самых доблестных сражений: «войны с Османской империей стали навязчивой манией династии Романовых». Не надо, оказывается, было воевать турок. Подумаешь, перерезали бы они всех болгар и прочих православных.

Но возникает такой вопрос — быть может, глава ЕСМ, доверчивый философ Александр Гельевич Дугин, не знает, к примеру, того, что его молодые подчиненные намерены «выполнять карательные функции вместо государства (там же, стр. 42)», и «поддерживать институт кровной мести», прилагая «все усилия к уничтожению бешеных псов»?

Предположив это, мы ошибемся. Книга «Энтузиазм» сопровождена вступительной статьею Александра Гельевича.

«Книга Зарифуллина это и манифест, и поэма, и научный доклад», — утверждает он, напоминая там же о «сталинских паладинах рабочего класса». Этот манифест и эту поэму каждый евразиец должен положить в походный ранец.

Всякому, кто сомневается в сопричастности Дугина планам ЕСМ, надлежит прочесть не тексты Зарифуллина, а тексты самого Александра Гельевича. Православный сей человек непременно хочет ядерной войны.

«Победить это зло можно, только вырвав его с корнем, — пишет он в одной из своих недавних статей, — и я не исключаю, что для этого потребуется стереть с лица земли те духовные и физические земли, которые дали жизнь этой мировой ереси — ереси, настаивающей на том, что „человек есть мера вещей“».

Атомная бомба против еретиков — идея, конечно, смелая и свежая. Хотя, надо уточнить, Александр Гельевич придумал сие не сам. Среди упомянутых выше теоретиков «красного ренессанса» есть и другие ревнители «ядерного православия». Отличье только в том, что они не стоят во главе политических организаций.

Священные печи и полая земля

Ну, и наконец, о том, что было заявлено в начале. По вниманию к «металлическим» псевдонимам большевиков сразу можно было предположить (и не ошибиться притом), что развитие отечественной металлургии не оставляет молодых евразийцев равнодушными. Есть у них и весьма конструктивные разработки по подъему этой отрасти тяжелой промышленности.

«Чтобы вернуть Золотой Век и Тысячелетнее Божественное Царство необходимо человеческое жертвоприношение (там же, стр. 29). Существует магическая связь между человеческим телом и рудами. Для наступления в России евразийского постмодерна и upgrade российской промышленности ЕСМ считает необходимым принести в жертву Священным новокузнецким (сталинским) печам архитекторов перестройки: Михаила Горбачева и Евгения Примакова. <…> Только после их ритуальной смерти в печах НКМК проклятие лежащее над нашей страной рассеется» и т. д. и т. п.

Право же, стоит поднапрячь воображение, вообразить все вживе. Молодчики в черных балахонах и масках (чтобы уточнить фасон, можно ознакомиться с прошлогодним «Пасхальным» маршем евразийцев) влекут убеленных сединами старцев к пышущей домне, между тем как Александр Гельевич произносит приличествующий случаю спич.

Некоторые, ознакомившись с приведенным текстом, говорят: «Ну, все-таки не стоит воспринимать все так буквально. Это аллегория, в смысле метафора. (Как человек с высшим филологическим образованием, замечу уж воистину в скобках, что ни аллегорией, ни метафорой, ни даже гиперболой пожелание в порядке жертвоприношения бросить в домну Горбачева М. С. и Примакова Е. М. не является. Литературоведческая терминология здесь вообще не актуальна. Выбор возможен лишь между терминологией юридической и медицинской). Ну, мало ли, кто чего скажет!»

Действительно, мало ли, кто чего скажет. Мало ли, кто чего напишет. Мало ли, кто что опубликует. Мало ли, кто что утвердит в качестве партийного манифеста. Если мы твердо решим, что сегодня у нас «вся Россия — палата № 6», мы и впрямь можем больше не дергаться из-за подобных пустяков. Есть, правда, одно небольшое «но». Жить в сумасшедшем доме довольно опасно. Не очень-то дальновидно добродушно посмеиваться как над «тронутым» человеком, так и над «тронутой» партией.

Сочли бы мы, например, нормальными группу людей, утверждавших в середине XX столетия, что Земля — полая, что мы бродим по ее внутренней поверхности, между тем как Солнце с Луною, а также маленькие звездочки, расположены в самой серединке? (Полый же земной шар впаян снаружи в скальную толщу). Сочли бы мы этих людей адекватными? Или опять же стали бы считать забавными безобидными чудаками? Между тем упомянутые забавные чудаки залили кровью половину планеты. Теорию «полой Земли» исповедовал Третий Рейх. В 1942 году, в разгар войны с нами, Адольф Гитлер посылал на остров Рюген исследовательскую экспедицию, коей надлежало подтвердить сию теорию «научно».

Некоторая степень сумасшествия никак не гарантия безопасности для общества. Не побоимся предположить, что, напротив, «сумасшедшинка» делает честолюбцев многократно опаснее.

Третий Рейх является ярчайшим примером того, как на почве национального унижения прорастают самые чудовищные, самые безумные идеи. Плоды их кровавы и страшны. Период девяностых годов — этого всенародного хождения по мукам — еще слишком свеж в памяти, достижения годов двухтысячных еще слишком скромны и зыбки, серьезнейших нерешенных проблем еще слишком много. Мы не можем позволить себе жить дальше без здоровой и цельной концепции патриотического воспитания. Свято место пусто не бывает.

Пять пунктиков Гейдара Джемаля

Предъявляя Кремлю свой «ультиматум», Гейдар Джемаль, конечно, превосходно понимал, что это сойдет ему с рук. Все мы читали в детстве дедушку Крылова и помним, что в таких случаях «слон себе идет вперед», отнюдь не обращая внимания на лай. Великий баснописец, правда, не мог предугадать, что в скорбные наши времена модель поведения Моськи станет для многих не предостережением, а инструкцией безопасного получения определенных выгод. Некоторые вполне серьезные порталы в очередной раз записали Джемаля в большие забияки. Ничего сверх того ему вроде бы и не требовалось. Эпизод исчерпан? Да как сказать. Остаются некоторые непроясненные нюансы.

Для тех, кто не отследил сего события, напомним: джемалевский ультиматум состоял из пяти пунктов, каждый из которых, что небезынтересно, значил вовсе не то, что выражал. Так, первым требованием было «допустить мусульман в политическую жизнь». Ну и кто же их в нее не допускает? Во властных структурах есть лица, исповедующие ислам. Впрочем, к данному пункту следовало пояснение, что допустить их надлежит в качестве «самостоятельной группы». По сути, это пожелание сделать для мусульман антиконституционное исключение, поскольку наше государство является все же светским. Второе требование звучит еще причудливее — «свободные выборы в республиках с титульным проживанием традиционных мусульманских этносов». К этому мы еще вернемся. Меня же особенно впечатлил третий пункт, требующий «допуска мусульман к средствам массовой информации». Такого допуска требует Джемаль, у которого сын — известный московский журналист, чье имя не сходит со страниц столичных газет, Джемаль, сам то и дело фигурирующий в популярных телепередачах. Впрочем, если мы заменим слово «допуск» на слово «контроль», пожелание сразу проясняется. В-четвертых, требуется «пересмотр политических дел», по которым «томятся в зонах» невинные страдальцы, о чем речь также впереди. В-пятых же предлагается «прекратить практику запрета на мусульманские книги, которые имеют многовековую практику богослужений». Притом, что ничего, имеющего отношение к мусульманским богослужениям, у нас никогда не запрещалось, речь идет, конечно, об экстремистской литературе ваххабитского толка. В случае невыполнения своих требований Джемаль грозит новой войной на Северном Кавказе.

Все вышеперечисленное было озвучено неким «Исламским комитетом России», состоящим, по мнению известного исламоведа Романа Силантьева, не больше, чем из трех человек. «У него (Джемаля. — Прим. Е.Ч.) нет никакого права выступать от имени мусульман России, и к ситуации на Кавказе он отношения не имеет», — комментирует Силантьев.

При всем немалом уважении к Роману Анатольевичу, позволю себе согласиться только с первой половиной его утверждения.

Почти одновременно с «ультиматумом» прозвучали и еще некоторые высказывания Гейдара Джемаля, оставшиеся совершенно незамеченными ни информационными агентствами, ни честной публикой. На сайте «Исламского комитета» Джемаль выложил «заявление» под впечатляющим названием «Шейх Саид Бурятский как символ нового поколения в эпопее Кавказской войны». (Строго говоря, это не заявление, а целый доклад, но не станем придираться к жанру). Упомянутый шейх — один из трех «лидеров моджахедов», проще сказать, главарей бандформирований, действующих в Чечне. (Одиозный сайт Кавказ-Центр транслировал недавно их обращение к мусульманскому сообществу). Этим шейхом Саидом Джемаль всячески восхищается сам и изо всех сил тщится навязать свое восхищение единоверцам. Не знаю, впрочем, насколько он преуспевает в последнем: псевдофилософический слог его филиппик уж слишком неуклюж и тяжеловесен. Шейха своего он находит пребывающим в «высшей модальности правильно ориентированного человеческого состояния». Что же это за правильно ориентированное такое состояние? Да самый обыкновенный джихад. Джемаль призывает мусульман «назвать вещи своими именами и указать на то, что джихад есть лучшее из деяний, а власть в исламской общине должна принадлежать моджахедам». Джемаль позиционирует себя в одной упряжке с этими тремя горными орлами. Себя он явственно осознает в качестве своего рода политрука, идеологически подпирающего их преступления. Не от имени законопослушных мусульман России, а по поручению бандитских главарей он и считает себя вправе выдвигать ультиматумы властям. Так что Силантьев ошибается: Джемалю есть кого представлять.

И тут возникает интересный вопрос. Почему политрук северокавказских бандформирований проживает в Хамовниках, а отнюдь не бегает по горам? Не таится в подполье, а посещает информационные агентства, делает заявления, которые агентства эти потом добросовестно размещают. Ведь война в Чечне, приятно нам это признавать или нет, на самом деле не завершена, а лишь перешла в вялотекущую партизанскую фазу. Но люди-то по-прежнему гибнут, кровь по-прежнему льется, теракты по-прежнему совершаются. Мы, конечно, позиционируем себя страной со свободой слова, но ведь не до такой же степени, чтобы открытый и откровенный враг вдохновлял из нашей столицы военные действия, ведомые против нас?

И кстати, о свободе слова. Не правда ли, странновато немножко, когда ярый ненавистник Запада ратует о каких-то там «свободных выборах», пусть даже в «республиках с титульным проживанием традиционных исламских этносов»? Казалось бы, этот чисто демократический институт исламо-коммунисту должен быть глубоко отвратителен. Оно и вправду так, мы можем не сомневаться: в своем кругу выборы для него — одна из «форм сатанизма». (Сатанизмом он именует в целом весь европейский правопорядок). Но, затевая свои карикатурные атаки на Кремль, Гейдар Джемаль все же считает нужным подстраховаться. Чуть что — зубами в пенёк впился, через голову перекувырнулся — и фундаменталист оборачивается лицом к Западу преследуемым правозащитником. Для того и задействован набор штампов, на который так хорошо ведутся за границей. Нужды нет, что «томящиеся в зонах», несомненно, те же «моджахеды» и есть. Джемаль очень хорошо помнит, что даже в дни Беслана их называли не террористами, а «повстанцами».

Ну не верю я в то, что глупости, совершаемые очень хитрыми людьми, являются всего лишь глупостями. Не верю, сколь ни заманчивым было бы просто пожать плечами. Быть может, одно выступление и было произведено для того, чтобы отвлечь внимание от другого. Если так, это почти удалось.

Посмертный суд над академиком Рыбаковым

Сперва подумалось, что это чья-то дурная шутка. Но нет, приходится верить своим глазам: на сайте некоей общественной организации «Ватан», о коей я доселе слыхом не слыхивала, висит следующее объявление:

«Суд над лживыми учебниками истории 10 июня 2008 г. В Мосгорсуде состоится слушание по делу „Учебник истории для 6—7-х классов. Авторы: А. А. Преображенский и А. Б. Рыбаков“. Время 10 часов 20 минут, комната 348».

Постойте, постойте, какой еще «А. Б. Рыбаков»? Автор упомянутого учебника — Б. А. Рыбаков, академик, столп отечественной исторической науки, с чьими трудами должен быть знаком в нашей стране каждый мало-мальски образованный человек. Кто и в чем может его обвинять?!

Оказывается, некая группа граждан, объединившаяся вокруг этого самого «Ватана», умудрилась разглядеть в учебнике «разжигание национальной, расовой и религиозной розни» и требует внести его в Федеральный список экстремистских материалов, а также повсеместно изъять из обращения. Больше того, одно судебное заседание уже состоялось в начале года — в Тверском суде г. Москвы и было истцами проиграно. (Ответчиком в деле выступает Министерство образования РФ). Теперь, стало быть, дело передано в более высокую инстанцию. После следующего проигрыша бодрые эти граждане намерены выдвигаться в сторону Страсбурга. Может статься, и дойдут: там, в Страсбурге, таких ходоков из России любят.

Но чем же так разожгли расово-национально-религиозную рознь профессор Преображенский и академик Рыбаков? Оказывается, историки трактуют монголо-татарское нашествие в ключе, «оскорбительно однобоком для современных граждан РФ татарской национальности»: они, подумать только, полностью принимают сторону русских. И к тому же подробно описывают Куликовскую битву, которой, с точки зрения инициаторов процесса, может быть, и вовсе никакой не было, а если даже и была, то все равно упоминать ее не надо ради блага нашего мультикультурного общества.

«Очень сомнительно, что такой учебник истории сможет воспитать патриота своей страны, скорее дети, уча историю Отечества по таким учебникам, вырастут отъявленными негодяями», — заявляют инициаторы процесса. Кстати сказать, учебник переиздается столь давно, что, по меньшей мере, все, кто моложе сорока, уже по нему выучились. Так что отъявленные негодяи — это мы с вами.

На самом деле, если б не этот базарно-непристойный тон в отношении покойных профессора и академика, можно было бы попытаться понять тревогу представителей «Ватана»: ну да, они татары, но Россия — их родная страна. Не вырастут ли в ней дети с ощущением, что они — второй сорт, потомки виноватых? Нет, не вырастут. История — вещь очень длинная, а страниц в учебнике много. Вчерашний завоеватель и враг может стать соседом и союзником, это сумеет объяснить любой преподаватель. И опять-таки — где они, распри и напряжения между русскими и татарами, посеянные за последние тридцать лет учебником Преображенского-Рыбакова? Напротив, отношения русских и татар отличаются стабильностью и спокойствием. Могли бы они быть и вовсе безмятежными, когда б не деятельность некоторых этноспекулянтов, которым это спокойствие хуже горькой редьки, которые то выступают против символов российской государственности, то требуют положительного Чингизхана?

Очень, очень хотелось бы вообразить, как представляют себе инициаторы всего этого дурного анекдота «правдивые» учебники? Быть может, так: «Рати Батыя были повсеместно встречены цветами и хлебом-солью. Русские превосходно понимали, что монголо-татары полны дружелюбия, а приход их на Русь чрезвычайно русским полезен. Особенно яркими празднованиями была отмечена встреча русских и монголо-татар на реке Калке, а город Козельск от радости даже исчез с лица земли».

Никакого мира внутри страны невозможно выстроить на перекрашивании черного в белое. Вырастают же как-то немецкие дети с пониманием того, что их предки (куда как более близкие, чем рати Батыя — современным татарам) причинили зло многим народам? И ничего, вырастают достойными людьми, добрыми соседями тем, на кого шли войной их деды и прадеды, и вместе с ними строят общий дом-континент.

Пожать бы плечами и забыть, ведь выиграть подобный процесс в нашей стране пока еще никак невозможно. Но что-то скребет сердце, не дает покоя. Полно, Рыбаков ли в самом деле проигрывает от наличия таких, прости Господи, оппонентов, что пишут в кавычках слово «историк» применительно к нему, светилу исторической науки? Охота людям самим себя позорить, так и в добрый час.

Но нет, не все так просто. Кто-то ведь принял к производству такое вот «дело». Карта политкорректности сейчас козырная очень у многих политических шулеров. И если сегодня они дошли до того, что позволяют себе клеить ярлыки «ксенофобов» на лучших представителей нашего общества, значит, мы уже очень многое этим шулерам проиграли. Значит, они чувствуют себя в силе. А они и чувствуют. Они демонстрируют неуважение к тому самому закону, к которому обращаются. Заметим, употребление словосочетания «лживые учебники» на сей день противоправно, так как расходится с решением суда. Но это не смущает истцов, поскольку для им подобных действительно только то судебное решение, что вынесено в их пользу.

Мы и впрямь имеем дело с ярко выраженным проявлением экстремизма — только не «экстремизма» покойных ученых, а с экстремизмом тех, кто насаждает сегодня панмонголистские идеи, напрочь позабыв о том, что мир между русскими и татарами стал возможен только после того, как татарский народ перешел от кочевого образа жизни к созидательному оседлому. Могучая фигура Б. А. Рыбакова сегодня мешает пропагандистам насилия и экспансии, романтизирующим вытоптанные поля и пепелища на месте процветавших городов.

И что самое отвратительное (уж не знаю, случайно ли подобное совпадение) — второе по счету судилище над академиком состоится ровно через неделю после его столетнего юбилея. Борис Александрович Рыбаков родился 3 июня 1908 года. 70 из девяти десятков прожитых им лет отданы служению отечественной науке. Он не нуждается в нашей защите. Это мы нуждаемся в том, чтобы было защищено его славное имя.

О почетном татарине Дмитрии Донском

Вот уже и в нынешнем сентябре миновала годовщина Куликовской битвы. А мне вдруг вспомнилось (в связи с чем — расскажу ниже), как отмечала я этот день в 1980-м юбилейном году…

Несомненное преимущество ранней юности перед более зрелыми летами — способность, не раздумывая, воплощать душевные порывы в поступки. Способность не бояться выглядеть — перед самим собою, прежде всего, — наивным или патетичным. Итак, еще на своем дне рождения (в начале сентября) я объявила, что 600-летие Куликовской битвы непременно встречу на поле брани. Причем на рассвете, когда бой начался. Друзья воодушевились — человек семь-восемь еще вызвалось ехать. Но, как это обычно бывает, большинство накануне передумало — и день был, кажется, учебный, и вообще… Из всех желающих осталось только двое — я да один приятель-хиппи по имени Игорь. А за два дня до юбилея я заболела (как уже после выяснилось — воспалением легких). Но разве какая-то дурацкая болезнь — повод отказаться от столь роскошного замысла?

Мы с Игорем вышли из моей квартиры около полуночи. (Встревоженная мама только и сумела навязать нам в дорогу термос с горячим чаем). На вокзале сговорились с проводником поезда — он усадил нас в служебном купе. В Туле высадились часа в четыре утра, в темноте. Дальше был самый трудный этап пути — автостоп. Не то, чтобы я не замечала, будто не чувствую собственного тела, а как бы наблюдаю за ним со стороны, — замечала, но волевой импульс был сильнее лихорадочного состояния… Я горстями глотала зеленые таблеточки бромгексина, оживала на несколько минут, хлебнув из крышечки крепкий мамин чай… Вперед и вперед, успеть и успеть… Успеть до рассвета.

Мы успели. Рассвет этот запомнился мне на всю жизнь: золотисто-медовый, ясный… Солнечные лучи, как пущенные с неба стрелы, быстро разогнали туман… Туман был и в тот давний день… Полк правой руки, полк левой руки, засадный полк… Я пыталась представить, как и где они стояли, как блестело на доспехах солнце, как трепетал черный стяг с ликом Спасителя… Я опустилась в траву на колени и прочла молитвы — какие знала.

На землю меня вернули блики фотовспышки. «Простите, пожалуйста, — смущенно извинился профессионально экипированный фотограф. — Приехал, вот, виды Куликова поля поснимать… Я никак не мог пройти мимо». — «Тогда, по крайней мере, пришлите потом фотографии!» — веско заметил Игорь, приближаясь с малоромантичным кульком винограда в руках. «Непременно!» — фотограф старательно записал адрес.

Приподнятое душевное состояние растаяло, как тот самый исторический туман. Захотелось домой, в тепло.

А вот обратного пути я не помню. Движущий импульс исчерпал себя, болезнь вступила в права. Сильно подозреваю, что до дому бедняга Игорь тащил меня преимущественно на себе.

Почему вдруг вспомнился эпизод юношеских приключений? Недавно (опять же около даты Куликовской битвы) мне довелось дебатировать в «Библио-Глобусе» с Джемалем: на сей раз не с Джемалем-пэром, а с Джемалем-фисом, Орханом. Но как с первым, так и со вторым, хоть тема дискуссии и была вовсе иной, речь зашла о Мамаевом побоище. Точнее о том, что оное, с точки зрения Джемалей, надлежит переоценить на 180 градусов. Но если бы такое говорилось только в спорах со мной! Они всегда и везде об этом говорят. И не только они: об этом твердит муфтий Гайнутдин, фигура одиозная, но при всей одиозности вхожая во всевозможные двери. Для того чтобы перекроить русскую историю, создаются специальные «общественные организации». О скандальной деятельности одной из них, объединении «Ватан», планомерно оскорбляющем память классика нашей исторической науки академика Б. А. Рыбакова, я уже повествовала, повторяться не хотелось бы.

Прием известный: лги многократно, и тебе поверят. Во что же мы можем поверить? Не поручусь за точность цитат из Джемаля, поэтому процитирую по писаному. Некий С. Баймухаметов на сайте «Татарского исторического общества» утверждает, что «Дмитрий Донской на Куликовом поле сражался не против Орды, а за Орду». Каким же, интересно, образом, святой благоверный князь рубил ордынцев ради их собственного блага? А вот каким: в Орде была «смута». Интриган Мамай влез на трон. «Законный Чингизид» Тохтамыш помчался разруливать ситуацию из Тюмени. «Но он не успевал. И тогда против Мамая выступила объединенная русская рать. Русские разбили Мамая и сохранили трон для законного хана Тохтамыша».

Вот так. Но с какой же радости было святому преподобному Сергию Радонежскому благословлять на ту битву русские войска? И на это у Баймухаметова находится ответ: «Иерархи Церкви во главе с Сергием Радонежским противостояли смуте и раздору, которые нес Мамай. Смута в Золотой Орде аукнется великой распрей на Руси, как в государстве вассальном. Для интересов Руси, — решили князья Церкви и князья уделов, — в Орде нужен Тохтамыш — единый и крепкий хозяин». Так что можем мы друг дружку поздравить, уважаемые читатели — главным русским лозунгом Куликовской битвы, оказывается, было «За Тохтамыша!!!»

Пытается, изо всех сил, Баймухаметов найти объяснение и такому факту: отчего «крепкий хозяин» Тохтамыш в благодарность «вассалу» Дмитрию через два года спалил Москву? Но дальше я пересказывать не стану — вместо логики, хотя бы и бредовой, начинается вовсе уж невразумительный лепет. Лепет смолкает (пока еще) перед другими фактами: через 100 лет после Куликовской битвы Иоанн III топчет ногами ханский ярлык, а еще через 70 Иоанн IV (были и в его биографии достойные страницы!) делает самое Орду нашим вассалом. Но скоро и это нам как-нибудь переобъяснят.

Баймухаметов — письменно, Джемаль-сын — устно, оба-два ссылаются на академика Ю. Н. Афанасьева. Раза три по ходу дебатов Джемаль восклицал, что я-де спорю не с ним, а с этим великим научным авторитетом. Что ж, лично для меня Афанасьев, десантировавшийся в памятную Межрегиональную группу прямиком из журнала «Коммунист», едва ли перевесит авторитетом Б. А. Рыбакова, семь десятков лет жизни из прожитых девяти посвятившего не политиканству, а Древней Руси. Но все же я сделала себе труд поискать, где же Афанасьев изрек, что «если бы самому Дмитрию Донскому сказали слова „освобождение от татар“ — он бы с ума сошел. Потому, что царем, которого он признавал, был именно татарский царь». И изыскала-таки. В № 46 газеты «Аргументы и факты» за 1997 год. Честь и место! Ну, полно; не монографию же было писать для издательства «Наука» ради такой безделицы, как ниспровержение всех разом отечественных исторических школ?!

Не единожды мне доводилось наблюдать, как странно сопрягаются в нашем обществе интересы исламистов и либертинцев. Впрочем, удивляться нечему — цель у них на данном этапе общая. Она проста: лишить русского человека исторической гордости за своих предков, не оставить ни одного предмета этой гордости. Либертинцы при этом подберут объедки от исламистов, на манер шакалов или стервятников. Минина и Пожарского, например, Гайнутдин согласен нам оставить, записав, правда, Минина «этническим татарином». Но тут и высунутся общечеловеки: «подумаешь, они спасли Расею, а может, лучше было б не спасать?» Я не преувеличиваю. Ю. Н. Афанасьев ведь утверждал и то, что страна наша «воевала на стороне Гитлера». Разве оставит он нам Минина с Пожарским? Когда русское самосознание будет окончательно затоптано, пути ориенталистов и либертинцев разойдутся — начнется делёжка: кому властвовать над Иванами, родства не помнящими, беззащитными, не способными на подвиг.

Это трюизм, но все-таки: кто возьмет оружие в руки, чтоб защитить страну с вытоптанной историей?

Не зря ватановцы судятся с Министерством образования. «Открытия» Афанасьева были б забавны, когда б он ни курировал столько лет РГГУ. Они желают формировать юные умы. Они успокоятся только, когда уж, наверное, будут знать, что больше ни одна девчонка, начихав на инфлюэнцу, не помчится осенней ночью на Куликово поле.

«Панмонголизм»: имя дико и слух не ласкает

«Монгол» С. Бодрова попал в число фильмов, претендующих на премию «Оскар» в номинации «Лучший иностранный фильм». «Монгол» — уже не первый фильм этого режиссера, посвященный личности и биографии Чингизхана, вождя всех монгол и монгольского бога. И даже не второй.

Кто кого переосмысливает?

Не успела оформиться идея этой статьи, как посыпались возражения. Зачем вообще лезть с моралью в область чистого искусства и эстетики, зачем подступаться к азиатской, далекой и непостижимой, инопланетной почти ментальности с европейскими мерками? Зачем вообще судить и осуждать? Запад он есть Запад, Восток есть Восток, друг друга им не понять, и так далее. И к этим возражениям вполне можно было бы прислушаться, как к вполне справедливым, когда б ознакомление с многочисленными интервью ни убедило, что дело обстоит строго наоборот: режиссер желает пересмотреть нашу систему ценностей, руководствуясь азиатскими понятиями, может статься, и замечательно прекрасными, но решительно для нас в нашей стране чужими. Когда подобное намеренье подпирается мощным бюджетом, его становится сложно воспринять как ненавязчивое чириканье и творческую прихоть.

Режиссер откровенно сетует на то, что в наших учебниках Чингизхан предстает «пугалом» и «великим злодеем», каким-то просто «оккупантом», между тем как мы на самом деле не видали от знаменитого полководца, а особливо от его внука Батыя ничего, кроме добра. Странное добро, если припомнить, что до ига Русь опережала другие европейские страны по ремеслам и технологиям, а после него изрядно от них отстала. Первая домна у нас появилась на сто с лишним лет позже, чем у соседей. Но, право, чувствуешь себя немного глупо, будучи вынуждена к повторению прописных истин, несомненно, с блеском опровергаемых лихими построениями альтернативной науки.

Наши князья — не «собаки»!


«Я много изучил материалов об этом, — говорит режиссер, — со многими учеными общался и убежден, что версия о России, отброшенной назад, неверна. На самом деле Россия была тогда обречена — разрозненное государство, где князья грызлись между собой, как собаки. Худшими врагами русских были сами русские».


Расстановка акцентов впечатляет. Русские князья в усобицах для С. Бодрова «собаки», между тем, как Темуджин (молодой Чингизхан), пошедший против своего «названного брата Джамухи», являет не собачью свару, а высокий эпос. Почему? Потому, что при этом больше народу перебили, что ли?

Похвально, конечно, «изучить много материалов» о России. Но прежде, чем говорить об ее «обреченности», стоило, быть может, изучить также хоть немного материалов и о других европейских странах? Только ли русские князья такие вот «собаки»? В том же XIII веке во Франции не утихали баронские войны, до того основательно не утихали, что по их ведению оформились свои правила и законы, всякий там «мир Господень», запрещающий воевать с пятницы по понедельник и пр. Ну и что, погибла Франция без монголов? Если бы. Раньше нас превосходно оформилась в централизованное государство. Феодальная раздробленность — дело естественное, хоть и неприятное, это нечто вроде переходного возраста у человека. Обычно в этот период действительно ослабляется военная мощь, но зато развивается культура. На Руси в период раздробленности культура не просто развивалась, она взлетала. И мы, между нашими усобицами почитывавшие Гомера и Аристотеля, превосходно бы обошлись без варваров, свалившихся нам на голову для нашего-де блага. Не надо нам такого блага, спасибо.

Труды иноков — на свалку истории?

Помимо расчетов «выгодно-невыгодно», есть же еще такая вещь, как историческая память. Сколь бы давно ни была пролита кровь наших предков, она остается пролитой кровью. Каждый раз, пренебрежительно относясь к страданиям, испытанным предками много столетий назад, мы выражаем готовность к тому, что наши праправнуки чихнут на Великую Отечественную. Так что же думает режиссер С. Бодров о доблестном Козельске, стертом с лица земли и посыпанном солью? Что скажет о наших воинах, которых заживо давили пиршественным помостом? Режиссер разбирается с проблемой на диво просто — все это преувеличения и вообще враньё.

«Когда начинаешь разбираться, понимаешь, что историю делали переписчики — каждый переписчик что-то вставлял, добавлял, убирал, и все это еще в зависимости от времени». В сухом остатке: русским летописцам верить нельзя, а «достоверный источник» — это монгольский фольклор. А кто же эти не заслуживающие доверия «переписчики»? Всего лишь ученые монахи, часами трудившиеся в своих скрипториях. Хорошо, договорились: перестаем рассматривать труды русских монахов качестве источника информации! Вот только незадача, если извлечь монашеские труды-послушания из исторической науки, мы столкнемся с почти полным отсутствием русской истории. Ну не так, конечно, чтобы совсем с нулем, например, «Слово о полку Игореве», вполне возможно, было написано мирянином, так что подробное описание одной незначительной стычки с половцами у нас все-таки будет. Но по части прочих событий, да чтобы с хронологией, станет ой как пустовато. Поэтому не стоит торопиться морщить нос на иноческие труды.

О политкорректности Чингизхана

«Чингизхан был широкий, открытый по тем временам человек, да и по сегодняшним тоже».

Что же это сильно-сильно напоминает? Рассказы о дедушке Ленине, не иначе. Не только стилистикой, но и степенью правдивости.

«Щедр он (Чингизхан. — Прим. Е.Ч.) был, веротерпим, в мире вообще нет другой такой фигуры: император огромной империи, от Тихого океана до Дуная — веротерпим».

А вот это уже большая-пребольшая фактическая ошибка! Чингизхан — отнюдь не единственный амбициозный завоеватель, проявлявший «веротерпимость». Александр Македонский проявлял ее не в меньшей степени, Бонапарт посещал в Египте мечети. Ну и что? От этого они не перестали оба быть личностями маниакального склада, громоздящими горы трупов ради достижения химеры — империи об один день, обреченной пасть во прах вскоре после смерти завоевателя. Чингизхану повезло больше, Бонапарт свою вообще пережил. Но зато Чингиз и хуже Македонского с Бонапартом вместе взятых: македонцы были хотя бы не бескультурней персов, французы хотя бы не безграмотней испанцев. Чингизхан же был цивилизационно ниже всех, кого покорял: смешно даже сравнивать тогдашних монгол с тогдашними же китайцами.

Настоящая Империя растет постепенно и только на дрожжах цивилизационной миссии. Какое же безумие побуждает нынешних пантюркистов вопреки любой логике утверждать, будто победа кочевого народа над оседлым может хоть что-то полезное принести последнему?

Да и не стоит преувеличивать монгольскую веротерпимость. «Знайте же, что уже пять монастырей и две кустодии братьев наших полностью уничтожены», — пишет из Польши францисканец Иордан. «Убитые монахи, монахини, проповедники, принявшие горестную смерть, ставшие мучениками во имя Христа, приобщаются, как мы думаем, к вечному блаженству», — вторит ему монах из венгерского монастыря Святой Марии. «К гробницам святым привязывают они коней своих, мощи святые бросают на съедение зверям», — сетует аббат из Кельна. Но режиссера интересуют несколько иные религиозные аспекты.

«Мы сначала получили благословение шамана, — делится он. — Я уверен, что, имея дело с другой культурой, важно соблюдать ее обычаи и традиции».

Что ж, давайте, запихнем куда подальше наше собственное нравственное мерило и будет «бережны» не только с монголами, боготворящими Чингизхана, но и с французами, боготворящими Бонапарта. (Это не натяжка, быть может, кто-то не знает, что во Франции запрещено называть «Наполеонами» домашних животных? Вопиюще же культовый вид его захоронения бросается в глаза.) Вот только такой «бережностью» мы предаем наших предков, погибших на Калке и на Бородинском поле. Может, стоит уважать прежде всего их, давших нам жизнь?

За всю христианскую историю страны слава русского оружия была исключительно оборонительной или миротворческой.

А давайте поскребем татарина!