– Ну и что? Нам же все равно прикольно вместе, разве нет? Я вот не вижу причин расставаться с тобой, меня все устраивает.

А ведь секунду назад именно он предупреждал, что может уехать насовсем.

Зазвонил телефон, отвлекая внимание обоих. Яна взглянула на экран: Никита. Должно быть, наконец увидел ее сообщение. Оставалось надеяться, что он еще не выехал к ней, но, если Яна не поднимет трубку, точно выедет. Пришлось ответить.

– Яна? – в его голосе слышалась настоящая тревога. – С тобой все хорошо?

– Да, ложная тревога, – заверила она. – Это Саша решил сделать мне сюрприз.

Договорившись, что по поводу фотографий перезвонит ему позже, Яна сбросила звонок, отчего-то опасаясь смотреть на Сашу. Почему он просто не уйдет? У него же таких, как она, может быть целая куча! Нет в ней ничего особенного, ничего такого, за что нужно было бы держаться, даже не любя!

– И можно мне спросить, кому же ты пишешь в первую очередь, когда кто-то лезет к тебе в дом? – поинтересовался он.

Яна молчала, и он догадался сам.

– Кремневу, да? Вот настоящая причина, почему ты решила со мной порвать?

– Не говори глупости, – оборвала его Яна. – Между нами ничего нет.

– Но ты хотела бы?

Ответа ждать он не стал. Взял свой букет со стола, открыл шкафчик под мойкой и сунул его в мусорное ведро. Не говоря больше ни слова, вышел из столовой, а затем хлопнула входная дверь. Через несколько секунд завелся двигатель, машина рванула с места, жалобно взвизгнув. Яна, к своему стыду, испытала облегчение. И вместо того чтобы страдать по закончившемуся роману, снова позвонила Никите. Он был заметно удивлен.

– Не думал, что ты позвонишь сегодня, раз это был Саша, – заметил он.

– Мы… Он только на минутку заехал, – ответила Яна. Говорить Никите о том, что произошло, показалось неправильным. Может быть, потому что Саша был все-таки прав?.. – Ты нашел снимки?

– Нашел. – Никита сделал паузу, и Яна догадалась о том, каким будет ответ, еще до того, как он прозвучал. – На том документе не было символа. Ты права, его нарисовал тот, кто заходил в архив.

Яна выдохнула, только сейчас понимая, что все это время боялась, что шаги ей послышались, что она зря сама себя напугала или что Никита не поверил ей. Но теперь у нее было прямое доказательство.

– Как думаешь, кто это был? – спросила она.

– Думаю, мы оба знаем ответ, – отозвался Никита. – Черт! Не нужно было тебе уезжать за город!

– Думаешь, он знает адрес моего отца? – испугалась Яна.

– Он же узнал имя твоей матери, что ему стоит узнать адрес отца? Так, я сейчас приеду.

– Не надо! – поспешно заверила Яна. Не хватало только, чтобы где-то по дороге Никита столкнулся с Сашей. Конечно, судя по скорости последнего, он уже где-то у границы города, но всякое может случиться. Яна совершенно не удивилась бы, если бы на полпути он передумал и вернулся выяснить отношения. Вот только бразильского сериала ей не хватало. – Я закрою окна и двери, в дом никто не войдет.

Никита молчал, только тяжелое дыхание выдавало его присутствие. Наверное, его убедил тот факт, что пока маг не причинял Яне никакого вреда.

– Ладно, – наконец сказал он. – Но если вдруг что, сразу звони, хорошо? Я поставлю звук на максимум, даже сообщение услышу, но лучше звони. И ложись спать, завтра все обсудим.

Ложиться спать было хорошей идеей. Время приближалось к полуночи, а эмоциональных переживаний ей сегодня хватило на неделю вперед. Поэтому Яна поставила розы в вазу, тщательно заперла все окна и двери и забралась в постель.

Глава 5

Никита понимал, что вероятность второго проникновения в дом Яны за одну ночь стремится к нулю, но уснуть все равно не мог. Он, как и Яна, попытался выяснить значение оставленного магом символа, но у него тоже ничего не получилось. Оставалась еще надежда на старого знакомого Никиты – Савелия Павловича Шевелева, который слыл знатоком оккультных вещей и к которому они уже однажды обращались, но, во-первых, звонить ему среди ночи было плохой идеей, а во-вторых, Никита и вовсе оставил этот вариант на крайний случай. После того, как погиб сын Савелия Павловича, Никита ни разу с ним не общался. Они и раньше созванивались крайне редко, а теперь Никита и вовсе не рисковал, иррационально чувствуя вину в гибели Шевелева-младшего.

В половине третьего ночи в коридоре хлопнула дверь и в гостиную вошла сонная Даша.

– Ты почему еще не спишь? – удивилась она, увидев Никиту с ноутбуком на коленях.

– Да так, ищу кое-что, – отмахнулся он.

– Умей отключаться от работы хотя бы по ночам, – посоветовала сестра и, зевнув, скрылась на кухне. Загремели стаканы, полилась в раковину вода, и минуту спустя Даша вернулась обратно в комнату, бросив по дороге на Никиту порицательный взгляд.

Следовало внять ее совету. И пусть он занимался не совсем той работой, о которой подумала Даша, но и от этой отдыхать тоже нужно. По крайней мере, организму требовался сон.

Не зря давным-давно придумали поговорку «утро вечера мудренее». Именно утром Никите пришла в голову идея, где еще можно раздобыть нужную им информацию об усадьбе и семействе Маковецких.

– Музей? – удивленно переспросила Яна, когда Никита позвонил ей. – Насколько я поняла, в Поместье нет музея.

– А нам и не нужен музей в Поместье. Нам нужен обычный краеведческий музей рядом. В таких местечковых музеях всегда много знают о богатых семьях тех времен. В нем могут быть книги и записи, не попавшие в архив или в интернет. Возможно, именно там нам удастся узнать что-нибудь и о погибшей невесте.

Никита видел, что Яна сомневается в его идее, но сам он был уверен, что именно в музее они узнают что-нибудь интересное. Хотя внутренний голос нашептывал ему, что он просто ищет, чем занять день. Потому что, как только у него освободится хотя бы несколько часов, ему придется поехать к отцу в клинику и спросить о Даше. Вот там других источников информации точно не осталось. Да, он говорил Яне, что отец ничего не скажет, но сам не был в этом до конца уверен. Ведь однажды отец сделал исключение.

Простой запрос в поисковой системе выдал нужное: в ближайшем к поместью городке есть краеведческий музей, время работы с 9 до 17. Они приехали к одиннадцати и оказались единственными посетителями. В такие музеи обычно водят школьников, а у тех сейчас каникулы.

Пустой зал встретил посетителей гулким эхом и стандартной композицией из камней и палок за помутневшим от времени стеклом. Пока Яна от нечего делать разглядывала таблички возле экспонатов, которые были абсолютно одинаковыми в каждом городе, Никите удалось разыскать работника музея. Тот оказался одновременно и директором, и единственным экскурсоводом. Полный мужчина лет пятидесяти, дремавший за компьютером, поначалу не вызвал в Никите доверия, но очень скоро выяснилось, что совершенно зря.

– Честно признаться, летом у нас мало посетителей, – вздохнул он, тяжело поднимаясь со стула, когда Никита сказал, что хотел бы экскурсию. – Вы хотите обзорную или вас интересует что-то конкретное?

– Конкретное, – не стал увиливать Никита. – Мы отдыхали недавно в гостиничном комплексе «Поместье Маковецких» и очень заинтересовались историей самого поместья. Тем, чем оно было до того, как стало гостиницей.

Они как раз вышли в первый зал, где оставалась Яна, и директор понял, кого имел в виду Никита под словом «мы». Брови его взлетели вверх, он окинул внимательным взглядом сначала Яну, потом посмотрел на Никиту, и в глазах его прочиталось явное неодобрение. Белокожая Яна в светлом сарафане в мелкий цветочек, в сандалиях без каблука, с сиреневыми волосами (цвет волос эта девчонка меняет чаще, чем идет дождь!) не выглядела ни на день старше своих девятнадцати лет, и десятилетняя разница между ней и Никитой сейчас особенно бросалась в глаза. И пусть выводы директора музея были неправильными, Никита напомнил себе, что именно так на них будут смотреть все вокруг, если он поддастся слабости.

– Ну что ж, пойдемте, – наконец вздохнул директор, очевидно, решив, что терять пусть и таких посетителей ему не с руки. И даже не столько из-за денег – входные билеты были до смешного дешевыми, – сколько из-за скуки. – Меня Иваном Сергеевичем звать, если вдруг вопросы какие возникнут.

Поначалу Иван Сергеевич не поведал им ничего нового, все это Никита и Яна уже выяснили накануне в архиве, а еще раньше услышали от Анюты Лосевой. Общие сведения о годе постройки усадьбы, а также причинах, побудивших за нее взяться. Зато, когда директор музея дошел до личностных качеств владельцев усадьбы, оба превратились в слух. Таких сведений ни в каких архивах не найдешь. Конечно, подобные рассказы стоит делить минимум на два, а то и на десять, но сейчас Никите нужны были досужие сплетни и легенды, чтобы отыскать в них рациональное зерно.

– Молодая жена графа Константина была из разорившегося дворянского семейства, красива, как богиня, но характером обладала настолько скверным, что не только старый граф с ней не ужился. Поговаривали, что некоторые служанки, не имевшие возможности уйти, предпочитали покончить жизнь самоубийством, чем служить барышне, – рассказывал Иван Сергеевич.

Что ж, в таком случае варварский обычай замуровывать в стену девушек находил свое объяснение. Особенно если граф во всем потакал жене и предпочитал многого не замечать. Разве не знает история таких случаев?

– Хотя барышня, надо заметить, была смелой до сумасбродства. Другая на ее месте сидела бы тише воды, ниже травы, в ее-то положении!

– Потому что была из обедневшей семьи? – заинтересованно спросила Яна.

– Потому что не могла родить графу ребенка! – назидательно поднял палец вверх Иван Сергеевич.

– Погодите! – Яна даже остановилась от удивления. – А как же сын Дмитрий?

– Так то когда случилось! – Иван Сергеевич тоже остановился и повернулся к Яне. Во взгляде его читалось уважение к любопытной гостье. Очевидно, за ее неподдельный интерес и даже обладание некоторой информацией он многое готов был ей простить. Или же изначально неодобрение экскурсовода распространялось исключительно на Никиту. – Через восемнадцать лет брака, когда Анастасии было уже тридцать шесть, а Константину сорок три. Приличный возраст по тем меркам для первого ребенка. Кстати, с этим связана весьма любопытная история. Если вы хотите ее послушать, я с удовольствием расскажу.

– Мы хотим! – заверила его Яна.

Воодушевленный искренним интересом посетителей, Иван Сергеевич будто даже ростом выше стал.

– В общем, как я уже сказал, детей у молодых Маковецких не было. Несмотря на опасения врачей, старый граф пусть и был слаб, а все никак не умирал, да и власть имел сильную. Константин хоть и пошел против воли отца, женившись на Анастасии и построив для нее отдельный дом, а родителя все равно уважал и боялся. И когда тот начал науськивать сына против невестки, отца послушал. То ли в самом деле боялся его, то ли за эти годы уже устал от капризов бесплодной жены. Это семнадцать лет назад она была молода и красива, ей многое прощалось, а теперь осталась стареющая вредная женщина, да еще и без детей. Вот Константин и привел в дом бастардку. Еще до женитьбы одна из служанок родила ему дочь, да старый граф отправил обеих подальше. А как выяснилось, что официальных внуков у него не будет, так и внебрачная дочь сына сгодилась. Не внук, конечно, но на дворе стояла вторая половина девятнадцатого века, девушки давно получали образование и тоже что-то значили. А еще, думаю, старый граф просто не упустил случая досадить ненавистной невестке.

– И как на это отреагировала Анастасия? – поинтересовался Никита.

– Можете себе представить как! – хмыкнул Иван Сергеевич. – Рвала и метала. А через месяц объявила, что беременна! Уже давно ходили слухи, что бабка Анастасии зналась с нечистой силой и способности свои проклятые одной из внучек передала. У нее их три было, которой – никто не знал, но после того, как понесла Анастасия, люди зашептались, что ей. И забеременела она, дескать, от самого дьявола, а не от мужа. Однако, как бы то ни было, родился у пары долгожданный сын, Дмитрий.

– А что стало с дочерью Константина после этого? – спросила Яна.

О внебрачной дочери они не находили никаких сведений, впервые об этом услышали здесь, в музее, и Никита предполагал, что от девушки поспешили избавиться.

– Девушка вскоре исчезла, – подтвердил его догадки Иван Сергеевич. – По официальной версии: сбежала вместе с женихом. Еще до того, как родился ее единокровный брат. Жизни ей в отчем доме не было, мачеха изводила как могла. А уж после того, как у Константина появился бы наследник и он перестал бы быть заинтересованным в дочери, делать ей в доме стало бы совсем нечего. Говорили, что старый граф даже денег дал ей и жениху, чтобы уехали. Жених у нее из армейских был, не благородных кровей, вот и увез. Но есть еще одна версия… – Иван Сергеевич замолчал, желая подогреть интерес слушателей, и те не обманули его ожиданий:

– Какая? – спросили в один голос.

– Слуги шептались, что от девушки избавилась сама Анастасия. И вовсе не денег дала ее жениху. Мол, и не было вовсе никакого жениха, о нем вообще заговорили лишь тогда, когда падчерица исчезла. Анастасия попросту убила – своими или чужими руками, уже не столь важно, – ненавистную мужнину дочь, а тело спрятала.

– Куда? – осторожно спросила Яна.

– Этого никто не знает, – развел руками Иван Сергеевич. – Мало ли где в большой усадьбе можно спрятать тело! Вон, хоть в пруду утопить!

Никита поймал взгляд Яны и убедился, что думают они об одном и том же. Мог ли скелет, замурованный в стене, принадлежать падчерице? Ведь неизвестно, когда именно построили сарай, где ее нашли. На карте 1888 года он уже был. И жених все-таки мог существовать, а несчастная девушка не успела выйти за него замуж.

Иван Сергеевич, обрадованный произведенным эффектом, продолжил красочный рассказ, указывая на различные предметы из графского дома, которые ему удалось отвоевать у отельера, но самое интересное для Никиты и Яны он уже рассказал. Тем не менее они добросовестно ходили за ним, проявляли искренний интерес и покинули музей лишь еще час спустя.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросила Яна, когда они направлялись к машине.

– Об этом я уже подумал, – усмехнулся Никита. – И теперь думаю, как проверить нашу версию.

– Какие мысли?

– В идеале нужно провести тест ДНК. Но тут у нас две проблемы, – он вздохнул, щелкнул брелоком и открыл дверь машины. Послушный автомобиль тут же принялся остужать нагретый салон кондиционером. – Во-первых, мы так и не выяснили, где искать наследников Маковецких, а во-вторых, не факт, что у скелета можно взять какие-то ткани для анализа, я в этом не силен. Но этим я озадачу Леру.

– А я продолжу искать наследников, – заверила Яна, направляя на себя дефлектор кондиционера. – Не может быть так, чтобы из шестерых детей никого не осталось.

– Отличная идея, – согласился Никита. – И отверни от себя кондиционер, не хватало только, чтобы ты заболела.

– Волнуешься за меня?

– Конечно. Самому мне этих наследников искать, что ли?

Яна неопределенно фыркнула, но дефлектор отвернула.

* * *

До конца рабочего дня оставались считаные минуты, и едва ли не впервые в жизни Лера собиралась уйти вовремя. Или, по крайней мере, с не слишком большим опозданием. Этот факт несказанно радовал санитара, он даже пританцовывал вокруг тела грузного мужчины, зашивая его после того, как Лера закончила аутопсию.

На семь вечера Леру пригласили в другое судебно-медицинское бюро, находящееся в соседнем городе. Именно туда отвезли найденные в усадьбе Маковецких кости, и Лере удалось договориться с местным экспертом о встрече. Даже на такси туда предстояло ехать не меньше получаса, на автобусе и того дольше, поэтому задерживаться на работе она не могла.

Лера приняла душ и переоделась, когда к ней в кабинет заглянул Илья. Он уже тоже закончил работать и, очевидно, собирался уходить. Высокий, светловолосый, в легких льняных брюках и рубашке он походил на греческого бога, и Лера невольно залюбовалась с им, в следующее мгновение сама себе удивившись. Что это с ней? Уж не влюбляется ли? Это казалось одновременно интригующим и пугающим.

– Ты уже закончила, надо же, – с легкой улыбкой констатировал Илья. – Очень кстати. Поужинаем вместе?

– Прости, сегодня не выйдет. Я обещала Нику выяснить кое-какие детали по тому скелету, что нашли в усадьбе.

Услышав себя со стороны, Лера невольно поморщилась. Сейчас Илья спросит, какое дело Никите до этого скелета, и ей нечего будет ответить. И как в воду глядела.

– А Никиту чем так заинтересовал этот скелет? – в голосе Ильи не было удивления. – Твоя сестра ведет блог, а он что, тоже?

– Не-е-ет, – Лера даже рассмеялась от такого предположения. – Ему просто интересны подобные вещи.

Какие именно вещи, она уточнять не стала.

– А ты у него на побегушках?

Только сейчас Лера поняла, что Илья недоволен даже не столько ее отказом, сколько тем, что она променяла ужин с ним на интересы соседа. И если бы она уже не договорилась с экспертом, наверное, перенесла бы задание Никиты на другой день, но теперь это было невозможно. И так повезло, то тот эксперт согласился на встречу с ней, второй раз удача может отвернуться. Или кости вообще захоронят, и ей не удастся даже взглянуть на них.

– Давай завтра поужинаем? – предложила Лера. – Сегодня я серьезно не могу.

Илья ничего на это не ответил, и распрощались они довольно холодно. Медленно бредя на автобусную остановку, Лера поймала себя на мысли, что переживает из-за такого расставания, и уж это ей точно не нравилось. Как хорошо было раньше: не устраивает тебя что-то в отношениях – до свидания! А вот все эти переживания и попытки подвинуть в сторону свое мнение и свои интересы Леру совершенно не устраивали. Как вообще люди с этим живут? Как бедный Леша Лосев терпит ее сестрицу?

Автобус опоздал на семь минут, но в соседний город Лера приехала вовремя и в Бюро судебных экспертиз явилась за пять минут до назначенного времени. Еще по телефону ей показалось, что судмедэксперт – довольно молодая женщина, а увидев ее в реальности, Лера лишь убедилась: девушка едва ли была старше ее самой.

– Зовите меня просто Машей, – попросила эксперт после короткого приветствия и тут же повела за собой.

Местечковое бюро сильно отличалось от того, в котором работала Лера: оно было значительно меньше, располагалось в старом здании, построенном, наверное, еще в начале прошлого века. Толстые кирпичные стены хранили внутри приятную прохладу, которая, должно быть, зимой превращалась в настоящий арктический холод. Деревянные рамы на окнах наверняка продувались через заметные невооруженному глазу щели, такие же деревянные внутренние двери были выкрашены в белый, облезлый уже цвет. Каждый шаг отдавался в длинном пустом коридоре гулким эхом. Лера любила свою работу, трупов никогда не боялась, даже будучи зеленой первокурсницей, да и за годы работы видела разные бюро, но именно сейчас ей стало почему-то неуютно. Будто кто-то сверлил угрюмым взглядом ее затылок, хотя здесь даже камер не было. Это в ее конторе даже не почешешься лишний раз, камер разве что в туалете нет, а сюда цивилизация пока не добралась. Самое паршивое, что Маша заметила ее тревожное оглядывание.

– Я первое время тоже каждого шороха пугалась, – без тени насмешки сказала она. – Особенно если приходилось допоздна задерживаться зимой и уходить последней. Ночной санитар спит давно или в каморке своей сидит, а ты идешь по этому длинному темному коридору… бр-р-р. – Девушка поежилась. – А потом привыкла. Хотя порой какой-нибудь скрип и заставляет подпрыгнуть.

– И что, часто скрипит? – поинтересовалась Лера.

– Бывает, – пожала плечами Маша. – Здание старое, ремонт последний раз делали, наверное, еще до моего рождения. Знаете, что сказал мне предыдущий эксперт, на место которого меня взяли, когда уходил на пенсию? Ну, слава Богу, при мне не рухнуло!

Маша рассмеялась, и смех ее оказался таким заразительным, что Лера не только улыбнулась в ответ, но и почувствовала, как отпускает напряжение. Маша провела ее в полутемное помещение, напоминающее склеп, включила яркую лампу над древним, покосившимся металлическим столом. Будто извиняясь за подобное непотребство, сказала:

– Ты не думай, секционные у нас лучше, это помещение почти не используется, только если совсем уж завал. Скелет сюда положили, а обычные тела у нас в более приличных местах. – А потом вздохнула и добавила: – Хотя, конечно, до вашего бюро нам далеко.

– А почему ты не уйдешь в другое место? – с искренним интересом спросила Лера. Наверняка дело не в отсутствии вакансий, даже в ее бюро они порой появляются, вон, Илья всего полгода назад к ним пришел, а до этого место пустовало несколько месяцев.

– Мне здесь нравится, – призналась Маша. – Во-первых, до дома недалеко, переезжать я пока не готова, за бабушкой старенькой ухаживаю. А во-вторых, тут атмосферно. Я… – Она замолчала на мгновение, а потом, понизив голос до полушепота, призналась: – Я блог веду. Медицинский. Истории всякие прикольные выкладываю, когда свои, когда в интернете беру.

Лера едва не застонала вслух. Издеваются они все, что ли, со своими блогами?

– И что, много подписчиков? – из вежливости поинтересовалась она.

– Много! Почти сто тысяч. Медицинские блоги пользуются популярностью. Я, честно говоря, за месяц на рекламе в блоге имею еще одну зарплату. Уходить из судебки не хочу, блоги эти сегодня есть – завтра нет, да и если уйти, где я контент брать буду? Но подспорье хорошее в финансовом плане.

Если бы не Анюта, Лера, может, и не поверила бы в то, что на каком-то блоге можно неплохо зарабатывать, но перед ее глазами вот уже несколько лет был живой пример: ее сестрица, в отличие от Маши, нигде не работала, а за счет рекламы и одежду брендовую покупала, и в ресторанах ужинала, и даже пару раз в путешествия ездила. Самой, что ли, блог завести?

– А начальство твое как на это смотрит?

– Оно не знает, – улыбнулась Маша. – Я фотки свои и фамилию нигде не свечу, слишком уж узнаваемые истории не пишу, да и те, что беру со своей работы, выставляю через некоторое время, даю отлежаться. Вот и про скелет этот написать очень хочется, но не могу. По нему меня сразу вычислят.

Лера понимающе кивнула, не став разочаровывать коллегу, что историю про скелет уже выкладывает другой блогер. Буквально вчера Анюта с восторгом рассказывала, как «зашла» ее аудитории эта тема.

– За одну ночь две тысячи подписчиков пришли! – с горящими глазами делилась она. – И это без рекламы! Представляете?

– Это же не твой профиль, – вяло заметил Лосев.

– И я так думала! А оказывается, слушать об одной только косметике и ресторанах народу неинтересно. Им подавай что-то погорячее.

Анюта непрозрачно намекала на интервью с Лерой как с экспертом в этой теме, но та сделала вид, что намеков не поняла. А теперь мелькнула мысль, не свести ли сестрицу с Машей? Вот они, пожалуй, сработаются! Но тут же отмела эту идею. Анюта не знает, что они продолжают заниматься делом найденного скелета, и рассказывать ей об этом точно не стоит.

– Давай вернемся к скелету, – предложила она Маше.

– Я называю ее Верочкой, – внезапно призналась та. – Ведь было же у нее при жизни какое-то имя. Едва ли мы теперь узнаем, какое именно, а называть ее просто скелетом мне кажется неправильным.

Лере так не казалось, но спорить она не стала. Верочка так Верочка.

– Кости довольно неплохо сохранились, – принялась рассказывать Маша. – Они здесь все, ни одна не потерялась, хотя, честно говоря, привезли мне ее просто в мешке, я целый час потратила на то, чтобы правильно собрать! Звери, а не криминалисты, честное слово! Судя по зубам, я бы сказала, что на момент смерти Верочке было от семнадцати до двадцати лет. Зубы все крепкие, здоровые, но восьмерки не прорезались. Питалась она неплохо, скорее всего. Я тщательно осмотрела кости, они все целые. На лучевой кости правой руки – вторичная мозоль, очевидно, когда-то она была сломана, но к моменту смерти давно зажила. – Маша указала на названную кость и дала Лере немного времени убедиться в правдивости своих слов. Не то чтобы Лера ей не верила, но всегда предпочитала увидеть все своими глазами. – В целом по скелету невозможно назвать причину смерти. Но я отправила образцы на анализ, может быть, станет что-то понятно после получения результатов.

Лера медленно осмотрела скелет, убеждаясь, что Маша ничего не упустила. Кости действительно выглядели целыми. Никаких травм, которые могли бы привести к смерти.

– Как думаешь, могли ее живьем в стену замуровать? – вдруг спросила Маша.

– Почему нет? – пожала плечами Лера.

– Дикость какая, – поежилась Маша.

Лера неопределенно мотнула головой, продолжая осмотр. Она просто знала, на что обратить пристальное внимание, поэтому и заметила то, что пропустила внимательная Маша.

– Лупа есть? – коротко спросила она, дойдя до осмотра черепа.

– Лупа? – непонимающе переспросила Маша. – Сейчас…

Лупы в этом древнем склепе не нашлось, и девушка, бормоча что-то себе под нос, вышла из помещения. Лера же снова наклонилась к черепу. Если только зрение ее не обманывало, на кости глазниц были едва заметные повреждения, похожие на царапины, но рассмотреть лучше невооруженным глазом было невозможно.

Сзади послышались шаги, и Лера, не оборачиваясь, спросила:

– Нашла?

Маша ничего не ответила, остановилась прямо за ее спиной, не подходя ближе.

– Маша? – позвала Лера, и вдруг почувствовала, как холодок пробежал по спине. Нет, в склепе не стало холоднее, было уже просто некуда, это походило скорее на странное предчувствие.

Лера резко выпрямилась и обернулась. Позади никого не было.

Сердце пропустило удар, а дыхание непроизвольно сбилось.

Она же слышала шаги!

Сильный грохот прямо возле нее заставил Леру подпрыгнуть, она с трудом удержалась от позорного визга. Старый металлический лоток, до этого стоявший на столе возле головы Верочки, теперь катился по кафельному полу, дребезжа и грохоча. Лера была уверена, что не касалась каталки, не могла сбросить лоток.

В коридоре снова послышались торопливые шаги, но на этот раз это была Маша.

– Что случилось? – испуганно спросила она, забегая в помещение.

– Я лоток уронила, – ответила Лера, пытаясь привести дыхание в норму. Не говорить же Маше настоящую причину. Во-первых, рациональная Лера сама не верила до конца в присутствие призрака, во-вторых, Маша ей точно не поверит, а в-третьих, ей здесь еще работать. Лера прекрасно знала, как это бывает: ночью в морге даже у самых отъявленных скептиков порой учащается сердцебиение. – Нашла лупу?

– Нашла. – Маша протянула ей требуемое.

Лера поднесла лупу к пустым глазницам Верочки. Через увеличительное стекло хорошо стали заметны неглубокие борозды по краям глазниц.

– Смотри.

Маша наклонилась ниже, несколько секунд рассматривала царапины, а затем резко выпрямилась.

– Что это? – испуганно спросила она.

– Следы от чего-то острого, – предположила Лера.

– Но если Верочку замуровали в стену живой, значит, это сделали… до ее смерти?

– Очевидно.

Маша шумно выдохнула, и Лера ее понимала. Она видела тело Мариты с вырезанными глазами, да и Яна говорила, что у призрака глаза были перевязаны окровавленной тканью, потому и знала, на что смотреть.

– Ты брала материал на анализ ДНК? – спросила Лера, поскольку Маша пока так и не смогла прийти в себя, продолжала с ужасом смотреть на останки Верочки.

– Нет, а зачем? Сравнить все равно не с чем.

– Возьми, – попросила Лера. – И пока храни у себя. Возможно, нам удастся найти ее предполагаемых родственников.

Маша кивнула, не став ничего спрашивать. Должно быть, все еще отходила от шока.

Распрощавшись с девушкой, Лера вышла на улицу, огляделась по сторонам. На город уже спустились вязкие летние сумерки, еще немного – и совсем стемнеет. Добираться до дома на автобусе не было никакого желания, поэтому она вызвала такси и присела на лавочку под раскидистым кустом жасмина, вытащила телефон и позвонила Никите, чтобы поделиться неожиданным открытием. Рассказывать ли ему о том, что привиделось ей в морге, она пока не знала, но чувствовала, что дружба с Никитой в конце концов приведет ее не только к разбитому сердцу, но и к привычке курить, от которой она пока весьма успешно бегала.

Глава 6

Несмотря на вялые возражения Никиты, после посещения музея Яна снова уехала за город, в отцовский дом. В этом не было никакого практического смысла, наоборот, создавались определенные неудобства: она потратила почти два часа на дорогу, не сможет, в случае чего, быстро вернуться. Однако сидеть в раскаленном добела городе не было никакого желания, гораздо приятнее проводить время на террасе в тени высоких деревьев, вдыхая сладкий аромат Элизиных роз. А уж искать наследников графа Маковецкого можно где угодно, был бы интернет.

По крайней мере, такую версию она озвучила Никите, но самой себе могла признаться: она сбегает от Саши, если вдруг тому придет в голову прояснить их отношения до конца. На взгляд Яны, яснее было уже некуда, но Саша славился привычкой добиваться своего, чего бы ему это не стоило. Конечно, он снова мог явиться к ней за город, но Яне казалось, что второй раз он на это не пойдет.

Яна чувствовала непонятную вину перед Сашей. Точно знала, что поступила правильно, но все равно переживала. Возможно, потому что впервые в жизни ей пришлось сказать кому-то о разрыве отношений первой. Интересно, как это выходит у Леры? Спросить, что ли? Хотя Лера едва ли сильно переживает о том, что обидела кого-то, не тот у нее характер.

Тем не менее Саша не звонил. Яна специально оставляла телефон дома, уходя в сад, и, возвращаясь, заставляла себя не смотреть сразу на экран, но все-таки одновременно ждала от него звонка и боялась его и была в какой-то степени разочарована и обрадована отсутствием. Вот такой забавный коктейль из чувств и эмоций, который она никак не могла контролировать. Будь Никита рядом, наверное, даже смог бы почувствовать что-то.

Сообщение пришло лишь в обед следующего дня, и было оно не от Саши. Никита звал ее на общий сбор, который было решено устроить вечером в парке. Саша не позвонил даже тогда, хотя перед такими совещаниями он всегда звонил Яне и заезжал за ней. Что ж, значит, принял ее решение. Или обиделся. Что в данном случае почти одно и то же.

Автобус тащился по дороге так медленно, что Яна опоздала к назначенному времени. Когда она почти бегом подбежала к небольшой летней террасе единственного в парке кафе, Никита, Лера и Алексей уже сидели за столиком в тени. Людей было немного, все предпочитали жаркой террасе кондиционированную прохладу помещения, поэтому никто не станет греть уши об их разговор.

– О, а вот и молодежь подтянулась, – улыбнулся Лосев, увидев Яну. – Можно и начинать.

– А Саша? – удивилась Лера, а затем повернулась к Яне: – Вы же вместе всегда, где ухажера потеряла?

Но прежде, чем Яна успела бы что-то ответить, за нее сказал Лосев:

– Нашего юного друга наконец-то припахали на работе, он и так слишком долго на нее забивал. Так что всю информацию он передал мне по телефону, но сам приехать не смог.

Яна почему-то была уверена, что это не так. Она уже довольно неплохо знала Сашу, чтобы понимать, что никто и ничем так задержать его на работе не мог, тем более официальный рабочий день давно закончился. Саша просто не захотел приезжать. Из-за нее. И пусть они не были настоящей командой, но Яна теперь чувствовала вину не только перед Сашей, но и перед остальными ребятами. Похоже, она развалила их маленькую группу. Вот к чему приводят отношения внутри коллектива.

Леру ответ Лосева удовлетворил, а вот Никита бросил на Яну внимательный взгляд, будто догадался о чем-то, но ничего не спросил.

– Ну, давайте тогда начинать, – согласилась Лера. – Тем более вина своего я, похоже, так и не дождусь. – Она недовольно посмотрела на закрытую дверь, ведущую внутрь помещения. Никто из официантов не торопился приносить ее заказ, как и меню Яне. – У кого что нового?

– У нас с Яной новая версия, кому на самом деле принадлежит скелет, – первым отозвался Никита. – Если до этого мы думали, что девушка могла стать жертвой старинного обычая укрепления стен, но теперь появились сведения, что в стену могли замуровать внебрачную дочь Константина Маковецкого.

Леру Никита уже успел посвятить в эту догадку, когда просил взять материал для анализа ДНК, а вот Лосев выглядел удивленным.

– Откуда такие предположения? – поинтересовался он.

Никита пересказал ему то, что они узнали в музее.

– Но ты же понимаешь, что это слишком сложно? – Лосев не выглядел убежденным. – Проще закопать тело в лесу, благо его вокруг много. Там никто не найдет, в отличие от стены. Ведь чтобы замуровать тело в стену, нужны помощники. Не сама же эта Анастасия кирпичи клала. А даже если б и сама, то рабочие наверняка утром были бы сильно удивлены: уходили – не было стены, пришли – есть.

– Особенно если девушку замуровали живьем, – внезапно поддержала Лосева Лера. – Она ж наверняка кричала и звала на помощь. Сарай находился недалеко от дома, кто-нибудь услышал бы.

– А что, есть данные о том, что ее замуровали живьем? – ужаснулась Яна. Она до последнего надеялась, что девушку все-таки умертвили перед тем, как заложить кирпичами. Убийство само по себе ужасно, но представлять, как мучилась несчастная еще несколько часов или дней…

– По крайней мере, мы с судмедэкспертом не смогли установить причину смерти, – развела руками Лера. – Все кости целы, нет следов от ножа или пули, подъязычная кость тоже цела, а она обычно ломается, если человека, к примеру, душат или вешают. Более того, эксперт отзвонилась мне сегодня утром. Пришли результаты экспертизы: в костях не найдено никаких отравляющих веществ. Конечно, яды далеко не всегда накапливаются в костях, да и времени прошло много, но все-таки.

– Есть много способов убить человека, оставив при этом скелет нетронутым, – заметил Никита.

– Согласна, – снова кивнула Лера. – Да и, возможно, девушке могли отрезать язык, так что звать на помощь она не могла.

Яна тяжело сглотнула, радуясь тому, что ей пока ничего не принесли из напитков и еды: кусок в горло сейчас точно не полез бы.

– Эй ты, перебежчик! – возмутился согласием Леры с версией Никиты Лосев. – Ты за него или за меня?

– Я смотрю на вещи со всех сторон, – парировала Лера.

Пришлось прервать кровавые рассказы, поскольку из-за двери соизволила появиться официантка с большим подносом. Пока она расставляла на столе заказы, Яна быстро глянула меню, но заказала только холодный латте и мороженое. В такую жару есть и раньше не хотелось, а уж после кровавых подробностей тем более. И это еще Лера не начинала свой рассказ, а уж ей наверняка есть чем поделиться. Как-то Лосев рассказывал, что среди полицейских о Лере ходят легенды, а новичков в качестве «посвящения» приводят на обед с ней. Правда это или нет, Яна не знала, но давно поняла, что есть в присутствии Леры могут только сильные духом люди. Яна же, несмотря на твердое желание стать хорошим следователем, крепкой нервной системой и стальным желудком пока не отличалась.

– Так с чего ты взяла, что ей могли отрезать язык? – спросил Лосев, когда официантка наконец ушла и на террасе они снова остались одни.

– Ну, ей же вырезали глаза, могли заодно и язык прихватить, – пояснила Лера, но прежде, чем продолжить, сделала глоток белого вина, смакуя его, а затем удовлетворенно кивнула: – Неплохо для этой забегаловки. Зря вы не взяли.

– Мы на машинах, – ответил за себя и за Никиту Лосев. – А Янка маленькая.

– Эй, мне скоро двадцать! – возмутилась Яна.

– В некоторых странах до двадцати одного вы еще маленькие, – не сдавался Лосев. – Замуж выходить вам можно, а вот пить нельзя. – Видя возмущение на ее лице, он торопливо добавил: – Ладно, ладно, не злись. – И повернулся к Лере. – Так что там с глазами и языком?

– Я сказала, что на костях нет никаких повреждений, но это не совсем так, – ответила та. – На кости глазниц я заметила небольшие царапины. Мы с Машей – это местный судмедэксперт – предположили, что они могли быть оставлены ножом или чем-то похожим. Очевидно, девушке вырезали глаза.

Яна охнула, не сдержалась, но никто не обратил на нее внимания, поскольку и Никита с Лосевым заметно скривились, услышав подобное.

– Какая страшная судьба у девушки, – выдохнул последний.

– И это лишь подтверждает версию, что замуровали в стену не случайную жертву, – добавил Никита. – В обычае ничего не сказано о подобном варварстве. А вот падчерицу Анастасия люто ненавидела, могла и изувечить перед смертью. Кроме того, именно поэтому девушка могла не закончить свое существование окончательно, а долгие годы томиться в виде неупокоенной души и при первой возможности начать мстить.

– Но почему для этого понадобилось освободить скелет? – не поняла Лера. – Разве неупокоенную душу могут сдержать кирпичные стены?

– Директор музея упоминал о легенде, что бабка Анастасии была колдуньей и дар свой передала именно ей. Возможно, Анастасия предусмотрела возможность появления мстительного призрака и какими-то заговорами заперла душу вместе с телом, – предположил Никита.

Лера и Лосев, как два отъявленных скептика, чья вера вот уже год раз за разом подвергается бомбардировке необычными историями, переглянулись. Для Яны эта версия хоть и была новой, Никита с ней не делился заранее, но вызвала меньше отторжения.

– И ты думаешь, призрак девушки наконец вырвался на свободу и принялся мстить? – приподняла вверх брови Яна.

– Слишком молода Марита, – покачал головой Лосев. – Анастасии же около сорока уже было, когда она убила падчерицу. По тем временам – приличный возраст. Никак не перепутать с молоденькой Маритой, собирающейся замуж.

– Может быть, она не саму мачеху ищет, понимает, что та давно мертва, а тех, в ком течет ее кровь? – задумчиво проговорила Лера. – Вот как было с призраком дочери моей двоюродной бабки. Она же убивала всех особ женского пола, в которых текла кровь ее матери.

– Или же другой вариант, – высказалась Яна. Ей тоже не давал покоя тот факт, что погибла юная Марита, а не кто-то постарше, возраста Анастасии. Да и отсутствие глаз у обеих девушек наводило на мысль, что у них один убийца. – Что, если убивает не призрак девушки?

– А кто? – не понял Лосев.

– Анастасия, – высказала предположение Яна. – Освобождение призрака падчерицы пробудило и дух Анастасии. Она так сильно ненавидела ее при жизни, что не смогла остаться в стороне, когда девушка оказалась свободной после смерти. И снова пытается ее убить.

– Но причем тут Марита? – все еще не понимала Лера.

– Возможно, она имела какую-то внешнюю схожесть с падчерицей, – развил мысль Яны Никита. – Как минимум тоже собиралась замуж. Или же на нее почему-то указала сама падчерица. Мы знаем, что ее призрак в ночь своего освобождения навещал по крайней мере два дома: наш и тот, где отдыхала Марита.

– Марита умерла от нехватки воздуха, хотя не была задушена, – продолжила Яна. – Как, должно быть, умирала и замурованная в стене девушка. Все сходится!

– Но нам не помешало бы подтверждение того, что в стене была замурована именно дочь Константина Маковецкого, – задумчиво проговорил Никита.

– Я попросила Машу взять материал у скелета, но с чем сравнить? – вставила Лера. – Я так понимаю, следы Маковецких затерялись после революции?

Яна с нетерпением ждала этого момента, потому что ей было что сказать. Она не зря весь день просидела за компьютером.

– Кажется, я нашла одного из потомков, – скромно сказала она.

Все тут же повернулись к ней.

– Нашла?.. – приглашающим тоном спросил Лосев.

– Да. У Дмитрия Маковецкого, как вам известно, было шестеро детей. Я выяснила, что двое сыновей погибли во время революции, еще двое уехали за границу. А вот дочерей искала долго. Следов одной так и не нашла, зато выяснила, что стало со второй. Оказалось, она осталась в России, в отличие от своих братьев, а в конце тридцатых годов ее мужа сослали в Сибирь. Она не захотела бросать его. Смогла переправить единственную дочь во Францию к своему брату, а сама уехала вслед за мужем в Сибирь. Там у них родился еще один ребенок, и вот его правнук сейчас живет в Санкт-Петербурге. У него, конечно, другая фамилия, поэтому найти было сложно, но мне удалось.

– Как? – восхищенно спросила Лера.

– С трудом, – честно призналась Яна, не вдаваясь в подробности.

Рассказ о том, как она кропотливо собирала мельчайшие кусочки информации по разным сайтам, казался ей недостойным внимания и крайне скучным. Что интересного в том, как она пролистывала тысячи имен, тратила деньги на платный доступ к некоторым данным? Главное – результат! И его она достигла.

– Просто повезло, что сейчас много энтузиастов, раскапывающих старые архивы и выносящих это все во Всемирную паутину.

Лосев внезапно хлопнул Никиту по плечу и заявил:

– Кремнев, ты должен ей какой-нибудь зачет автоматом, ты понял? Янка у тебя – самая способная студентка.

– Я это и без тебя знаю, – хмыкнул тот.

– И что теперь? – спросила Лера. – Кому-то придется поехать в Санкт-Петербург и взять у наследника материал для анализа?

– Я могу поехать, – вызвалась Яна. – У меня там бабушка с дедушкой. Заодно навещу.

Яна несколько слукавила. В Санкт-Петербурге у нее действительно жили бабушка с дедушкой, родители отца, и она даже собиралась к ним в гости в этом месяце, но недавно выяснилось, что оба на месяц уезжают в гости к дочери. Они не виделись уже два года, поэтому, когда тете Алене удалось всеми правдами и неправдами выбить для них разрешение приехать, они не могли упустить такой шанс. Кто знает, как надолго затянется пандемия и когда они смогут увидеться в следующий раз? Визит Яны был перенесен на вторую половину августа, раз уж с Сашей на отдых она все равно не едет. Но друзьям знать такие подробности было вовсе не обязательно, а Яне очень уж хотелось лично встретиться с потомком Дмитрия Маковецкого и взять у него материал для анализа. Как она это сделает, Яна пока не представляла, но что-нибудь придумает.

– Отличная идея! – поддержал ее Лосев. – Так и поступим.

Никита не выглядел таким уж воодушевленным ее внезапной поездкой, но ничего не сказал. Лера же пообещала добиться проведения анализа, как только материалы будут у нее.

* * *

Они просидели в кафе еще добрых два часа, уже болтая не о деле, и это был тот редкий случай, когда время не казалось Никите потерянным зря. Обычно он не любил такие вот пустые посиделки, если только это был не просмотр фильма с Лерой и вином из ее закромов, но сейчас ему нравилось сидеть на террасе, тягать из общей тарелки креветки и слушать, о чем болтают друзья. Иногда Никита отвлекался на собственные мысли, которые крутились вокруг экспертизы ДНК скелета и неизвестного потомка графа Маковецкого, и к концу дружеского ужина смог сформулировать то, о чем думал.

– Ты со мной? – поинтересовался он у Леры, когда компания наконец собралась расходиться.

– Я надеюсь, у тебя не хватит совести уехать без меня, – в своей привычной манере отозвалась та.

– Яна, а тебя подкинуть?

Но прежде чем Яна успела бы что-то ответить, встрял Лосев:

– Яну я могу подвезти, мне как раз в ту сторону.

– Что тебе делать в той стороне? – удивленно вскинула брови Лера. Яна снимала квартиру в абсолютно противоположной стороне от жилья Лосева, неподалеку от дома Никиты и Леры.

Лосев многозначительно вздохнул.

– Твоей сестрице непременно понадобилось протестировать какой-то новый рыбный ресторан.

– То-то ты почти ничего не ел, – рассмеялась Лера. – Аппетит не перебивал?

– Само собой, там небось дефлопе подавать будут, а не переваренные креветки, – поддел Никита.

Лосев скорчил обоим рожицу и подтолкнул Яну к парковке, где оставил машину. Лера и Никита же отправились в другую сторону к автомобилю последнего.

– А ты почему домой? – поинтересовался Никита, когда они уже сели в нагретый последними лучами солнца салон машины.

– А куда мне еще идти? – не поняла Лера.

– Тоже в ресторан, с Ильей.

Лера нахмурилась, и ровно на одно мгновение Никита почувствовал ее разочарование, смешанное с раздражением. За последнее время это был уже не первый случай, когда он ощущал мимолетные эмоции живых людей, а ведь за предыдущие двадцать лет такого почти не случалось. Это пугало и одновременно интриговало. Почему его дар начал меняться? Что за этим скрывается?

– Он сегодня дежурит, – пояснила Лера, а потом добавила: – И, кажется, обиделся на меня.

– За что?

Они уже выехали на дорогу, теперь Никите приходилось следить за движением, а не за выражением лица Леры, и никаких ее эмоций он больше не ощущал, только то, что она хотела показать сама.

– За то, что я променяла ужин с ним на осмотр скелета.

Лера отчаянно делала вид, что размолвка с ухажером ее совсем не трогает, но Никита понимал, что это не так. Пожалуй, на его памяти это был первый роман соседки, который не казался ему случайным увлечением.

– Позвони первой, – предложил он, за что тут же получил недовольный взгляд. И прежде, чем Лера успела бы возразить, добавил: – Мне кажется, Илья стоит того, чтобы искать компромисс с собственным характером.

Что бы Лера ни хотела сказать ему до этого, теперь передумала. Только сердито уставилась в окно и проворчала:

– Крайне нелегкая задача.

– Я знаю, – усмехнулся Никита.

– Ты поэтому со стюардессой своей расстался? – не удержалась она.

– Она компромиссов не стоила.

Лера глубоко вдохнула.

– Мы с тобой два сапога пара, Кремнев.

– И не самого хорошего качества.

Оба рассмеялись, а потом Никита наконец спросил о том, что его больше всего волновало:

– Лер, а ты сможешь помочь с анализом ДНК?

Соседка удивленно повернулась к нему.

– Конечно, я же говорила.

– Нет, – он качнул головой, преувеличенно внимательно глядя на дорогу. – С другим. Я знаю, что могу и сам обратиться в лабораторию, но, боюсь, никогда не решусь.

– Та-а-ак, – протянула Лера. – Какие ДНК ты хочешь сравнить?

Говорят, что тайна, известная троим, уже не тайна, но Никита точно знал, что все зависит лишь от того, кто эти трое. И знал, что Лере он может доверять. Как и Яне.

– Свою и Даши.

Лера молчала целую минуту. Никита чувствовал ее внимательный взгляд на своем лице, но не находил сил ни повернуться к ней, ни что-то сказать. Ждал ее реакции. И она была именно такой, как он думал:

– Ты переваренных креветок объелся? – спросила Лера.

Наверное, именно поэтому ему и нужно было, чтобы она знала. Нужно было другое мнение, другая реакция. Не такая, как у него, как у Яны. Яна и Лера словно стояли теперь каждая за его плечом, а он балансировал посередине, находя истину в двух противоположностях.

– Даша же похожа на вас с Женей, – продолжила Лера, видя, что он молчит.

– Это еще ничего не значит, – Никита покачал головой.

– Откуда у тебя вообще такие мысли?

– Я… нашел кое-что.

Что именно он нашел, говорить не стал. Пусть Лера думает, что он нашел дневник матери, в котором она признается в том, что Даша не родная дочь, или какие-то документы, указывающие на это. Еще одна разница между Лерой и Яной: Яне он мог сказать, что именно нашел, Лере – нет. И хоть Лера уже видела и знала многое из его мира, она все равно оставалось другой. Той, что в первую очередь всегда ищет рациональное зерно. От нее сейчас и требовалось быть скептиком.

– Ладно, – наконец выдохнула Лера. – С тебя материал. И мой тебе совет, Ник: сделай так, чтобы Даша ни о чем не узнала, какими бы ни оказались результаты.

– Это само собой, – заверил ее Никита. – Даша – моя сестра, что бы там ни было. Я ищу ответы не за этим.

Лера удовлетворенно кивнула.

Глава 7

Накануне отлета выяснилось, что в Санкт-Петербург Яна едет не одна. Анюта Лосева внезапно тоже отыскала потомка Константина Маковецкого и вознамерилась с ним познакомиться.

– Нет, ну вы представляете! – со смесью смеха и неловкости рассказывал Алексей. – Она просто выложила эту историю в блоге и нашла потомка через своих подписчиков!

Ситуация действительно удивляла, но Яну одновременно и разочаровывала. Выходило, будто она зря потратила на поиски два дня и несколько тысяч рублей за доступы к архивам, зря анализировала материалы и думала, где и как искать дальше. Можно было просто быть крутым блогером и написать об этом на своей странице. Вот так легко.

О легенде, что замурованная в стену девушка могла быть родственницей питерского парнишки Стаса Глебова, Анюте не рассказали. Как, естественно, и о призраке. Анюта просто хотела закончить свое расследование на красивой ноте, выложив интервью с ныне живущим потомком графа, во владениях которого в стену замуровывали девушек. Яна же не была уверена, что Глебову стоит об этом знать, но ориентироваться решила на месте.

Когда они заняли места в самолете, Анюта, по своему обыкновению все это время болтавшая что-то в телефон, душевно попрощалась со своими подписчиками, пообещав поделиться с ними интересной информацией, как только та появится, бросила телефон в сумку, откинулась на спинку кресла и облегченно выдохнула:

– Наконец-то! Три часа без телефона – счастье-то какое.

Яна удивленно покосилась на нее.