Астрид Линдгрен
Мэрит
Жила-была одна принцесса и умерла. Восемь лет всего-навсего ей было, когда она умерла. И сейчас её будут хоронить, в это жаркое, солнечное майское воскресенье. А её маленькие одноклассники споют на её могиле. «Цветут прекрасные долы, сулят они сердцу покой» — вот что дети споют. Ведь эту песню они разучивали в школе всю весеннюю четверть. И Мэрит тоже.
Её звали Мэрит, эту принцессу. Когда она ещё была жива, то жила в маленькой, серой, наполовину врытой в землю избушке возле самой обочины дороги.
Жила в маленькой серой избушке? Ну-у, тогда это никакая не принцесса! Да наверное, она и не была принцессой на самом деле. Наверное, она была всего-навсего обычной маленькой девочкой. Но порой так трудно заметить разницу между простой девочкой и принцессой.
В Мэрит не было ничего необыкновенного. Ну прямо ни капельки необыкновенного не было во всей её восьмилетней жизни. Единственным необыкновенным событием, если можно так выразиться, оказалась её смерть.
Но прежде чем перейти к ней, я должен сначала рассказать вам о том, с какой добротой отнёсся к Мэрит Юнас Петтер. Потому что с этого всё и началось.
Да, чистая правда — Юнас Петтер был так добр с Мэрит в их первый школьный день. Но только не подумайте, что его вообще интересовали девочки! Нет, вовсе нет. Он с самого начала не отходил от мальчишек. Уже на школьном дворе они держались одной стайкой, боролись, даже подрались немножко, понарошку, в ожидании звонка на урок. Девочки же спокойно стояли рядками в противоположном конце школьного двора и украдкой разглядывали друг друга. Мэрит стояла чуть-чуть поодаль от других. Она не знала деревенских ребятишек и стеснялась. Этот первый школьный день был для неё тяжёлым испытанием.
Но всему приходит конец, закончился и этот первый школьный день тоже. К тому же в школе было совсем не так страшно, как казалось вначале. До дома, где она жила, Мэрит предстояло пройти целых полмили. Впрочем, дом — слишком громкое название для этой крохотной избушки, построенной на чужой земле. Но сначала Мэрит предстояло забежать в лавку — мама велела ей купить дрожжей на двадцать пять эре. И кто же, вы думаете, стоял на крыльце бакалейной лавки Бергстрема? Юнас Петтер! Ведь Бергстрем, владелец бакалейной лавки и мелочной торговли, был отцом Юнаса Петтера!
Вот тогда-то всё и случилось. Нечто невероятное, о чём Мэрит так и не смогла потом забыть. Как раз когда она проходила мимо Юнаса Петтера, он сунул ей в руку подарок — маленькую, круглую, нарядно раскрашенную жестяную коробочку с нарисованными на крышке цветами. Внутри коробочки лежали свинки из марципана и крошечное колечко. Но почему Юнас Петтер сделал такой роскошный жест — он и сам не знал. Просто в его круглую голову пришла вдруг такая мысль. Ни слова не говоря, он сунул Мэрит подарочную коробочку и ушёл. Мэрит тоже не проронила ни слова. Так она была удивлена! Долго ещё после того, как Юнас Петтер уже исчез, стояла она на прежнем месте, удивлённо разглядывая лежащую у неё в руке маленькую зелёную коробочку.
Наверное, надо было родиться в крошечном домишке на чужой земле и иметь шестерых братьев и сестёр, дерущихся за редкие здесь лакомства, чтобы так сильно обрадоваться маленькой зелёной подарочной коробочке. Но тому, кто почти никогда не получал ни единой карамельки, такая коробочка, полная марципановых свинок, могла показаться сказочным великолепием.
Мэрит быстро съела весь марципан. А коробочку с колечком спрятала. Это стало ей тайным сокровищем, с которым она никогда не расставалась.
Нет, Юнас Петтер и в самом деле не знал, что он сделал, подарив Мэрит коробочку. Потому что с тех пор она почти неотступно следовала за ним с упорным обожанием, которому Юнас Петтер не придавал большого значения. Правда, она никогда не заговаривала с ним, лишь держалась от него поблизости, и лицо её всякий раз расцветало улыбкой, когда он смотрел в её сторону. Мальчишки это заметили и стали его дразнить.
— Ха-ха, Мэрит влюбилась в Юнаса Петтера! — кричали они.
И тут Юнас Петтер разозлился. Но не на мальчишек — вот странно! А на Мэрит.
— Чё лыбишься? — сердито сказал он ей.
Тогда Мэрит смутилась, и улыбка исчезла с её лица. Но ненадолго. Когда в следующий раз Юнас Петтер снова взглянул на неё, лицо Мэрит выражало всё тот же восторг!
Однажды перед самым Рождеством учительница читала в классе сказки. Книга, которую она им читала, — о, это был чудесный сборник сказок! Со множеством красивых картинок!
— Посмотрите! — громко сказал вдруг Юнас Петтер. — Эта сказочная принцесса как две капли воды похожа на Мэрит!
Все в классе рассмеялись и тут же согласились с ним — да, правда, сказочная принцесса была очень похожа на Мэрит! И учительница тоже это заметила. А Мэрит покраснела, сидя за своей партой.
На перемене Юнас Петтер случайно оказался поблизости от Мэрит и чуточку лукаво сказал:
— Принцесса Мэрит!
Мэрит снова покраснела. А Юнас Петтер убежал заниматься более важными делами — бросать камешки в школьный флагшток и мериться силами с беззубым мальчишкой по имени Гарри.
Мэрит ещё долго после этого размышляла о том, что похожа на сказочную принцессу из книжки.
Время шло, и вот наконец наступила весна.
А когда наступает весна, в детей словно что-то вселяется.
«Мне кажется, дети стали совсем невменяемыми», — говорит каждый взрослый, когда оказывается, что его чада по весне ни единого дня не могут прийти домой вовремя. И взрослые правы. Дети становятся совершенно невменяемыми. Они живут какой-то удивительной жизнью, забыв о времени и о часах. Обычно это начинается в марте, когда тает снег. По дороге от школы до дома у детей появляется столько новых забав. Большие лужи на дорогах, которые можно так пробороздить ногами, что вода начинает кипеть и плескаться вокруг сапог. Иногда вода в лужах и канавах подёргивается тонким ледком, который обязательно надо разбить, чтобы слышен был громкий хруст. На всё это требуется время — взрослые должны понимать, а не шуметь, что обед остывает. В апреле становится ещё похлеще. На всех лугах бегут-шумят ручьи, кое-где образуются настоящие водопады, которые надо обследовать, чтобы узнать, можно ли через них прыгать. А иногда начинается такое веселье, когда кто-нибудь падает в воду и промокает насквозь. Потому что более или менее мокрыми в это благодатное время бывают все дети. Талая вода — какое счастье! — заливается в резиновые сапоги. Ну а уж если кто-нибудь шлёпнется в воду и весь вымокнет до нитки, тут уж начинается такое ликование, что детский смех разливается и журчит по всей округе так же бурно и весело, как весенние ручьи. А позднее, в мае, ну кто может вернуться вовремя к обеду и ужину?! Ведь тогда во всех крестьянских дворах, на всех хуторах рождаются ягнята и щенки, а на полях расцветают весенние первоцветы, и тёплое майское солнце ласково светит на всех «индейцев» и «бледнолицых», которые прячутся в кустах.
В тот год выдалась необычайно ранняя весна. Ах, как Мэрит было весело в эту её последнюю весну! Она следовала по пятам за Юнасом Петтером, как маленькая радостная собачонка. А Юнас Петтер попал в бурный водоворот — предводитель мальчишек, он лазал со своим отрядом по всем окрестным горам и холмам.
Восхождение на горы тоже является для детей необходимым занятием по весне. И однажды после обеда в мае весь класс, где учились Мэрит и Юнас Петтер, предпринял такую вылазку в горы. Конечно, горы — это слишком громко сказано. Их вылазка была не настоящим восхождением на вершины, а лишь скромной экскурсией по предгорьям, поросшим сосняком, которые возвышались позади школы. Но были здесь и ущелья, и крутые обрывы, и Юнас Петтер тут же окрестил эти предгорья Гималаями.
— Осторожней, господа, осторожней! — повторял он.
Но он не сказал, что и дамам тоже следует остерегаться.
А он должен был бы это сказать!
Наверху, на взгорье, лежал большущий камень.
— Глядите, ребята! — указал на него беззубый Гарри. — Глядите, эта глыба того гляди сорвётся!
Последним в цепочке восходящих шел Юнас Петтер. Он забыл, что в Гималаях нужна осторожность. Неподалёку на солнцепёке грелась маленькая ящерка. И Юнасу Петтеру захотелось подойти поближе и посмотреть на неё.
А в это время семеро мальчишек обступили едва держащийся на горном склоне валун — должен же он наконец прийти в движение! Он и пришёл. С ужасающей скоростью покатился огромный камень по склону вниз, прямо на Юнаса Петтера.
— Вот чёрт! Берегись! — закричал Гарри.
Но Юнас Петтер ничего не заметил.
Мэрит стояла в двух шагах от него. Она увидела несущийся к ним валун, увидела, как он приближается к склонённой голове Юнаса Петтера.
Юнаса Петтера, который запросто раздавал подарки!
Но зловещий камень даже не коснулся Юнаса Петтера. Его остановило мягкое, хрупкое тело Мэрит. Даже странно было, как подобный пустяк мог его остановить. Вероятно, так случилось потому, что на том самом месте из земли торчал твёрдый край другого камня, послужившего опорой крошечному, хрупкому тельцу девочки. Между этими двумя камнями её и защемило.
Юнас Петтер первым подскочил к Мэрит. На сей раз её лицо не смогло расцвести, как прежде. Лишь слабая улыбка озарила его. Мэрит слегка улыбнулась и закрыла глаза.
Кто может сказать, что Мэрит спасла жизнь Юнасу Петтеру, пожертвовав своей жизнью? И кто может знать, попал бы камень в Юнаса Петтера, если бы продолжал катиться по горному склону? Никто об этом всерьёз не задумывался, а меньше всего — Юнас Петтер.
— Как это случилось? — спрашивали потом взрослые.
Но дети не знали, что им ответить. Они не понимали, отчего камень покатился, или почему он угодил именно в Мэрит.
— Она просто засмеялась и бросилась камню наперерез, — сказала одна из одноклассниц Мэрит.
— Она всегда смеялась, эта девчонка! — с досадой произнес Юнас Петтер.
— Смотрите-ка, что лежало у неё в кармане фартучка! — сказала районная медсестра, прибывшая на место происшествия. — Жестяная подарочная коробочка! Она совсем расплющилась! Ой-ёй-ёй! Бедное дитя!
А дома, в серой избушке, отсутствие Мэрит было не слишком заметно. Просто в кровати, где всегда спали трое ребятишек, в ту ночь лежали только двое. Вот и вся разница. Нет, её отсутствие не было слишком уж заметным.
И вот наступило воскресенье. То воскресенье, когда Мэрит должны были хоронить. Во главе школьной колонны шёл Юнас Петтер со шведским флагом. Стояла жара. На холме у церкви в знойном мареве курились березы. Весенние первоцветы и ландыши, зажатые в детских руках, повесили головки. Священник вытер пот со лба белым носовым платком и сказал слова утешения всем, кто оплакивал Мэрит. А её и в самом деле оплакивали. Мать с отцом, младшие братья и сестры, одетые в чёрное, учительница — все-все! Тут же, чуть поодаль от других, толпились её одноклассники. «Цветут прекрасные долы, сулят они сердцу покой», — пропели дети чистыми, ясными голосами. Им было так грустно, что Мэрит умерла.
А потом, когда всё закончилось, они гурьбой отправились к сложенным в штабеля дровам, чтобы взглянуть на птичье гнездо, которое Юнас Петтер там обнаружил. О, это было такое славное гнёздышко, и в нем лежало пять маленьких голубых яичек. Светловолосые головки детей вплотную придвинулись друг к другу — всем хотелось получше рассмотреть это прелестное гнёздышко.
И больше никто из них уже не думал о Мэрит.