Его шофер и телохранитель поклонился ему и закрыл за ним массивные бронзовые ворота. Моро Каматори, старейший друг Сумы и его ближайший помощник, и его секретарша, Тоси Кудо, тихо сидели на обращенных назад сиденьях изготовленного по особому заказу черного лимузина Мурмото, оснащенного шестисотсильным двенадцатицилиндровым двигателем.

Тоси была заметно выше большинства своих соплеменниц. Стройная, длинноногая, с черными как смоль волосами, ниспадающими до пояса, с безупречной кожей, оттененной магическими кофейно-карими глазами, она, казалось, материализовалась из какого-нибудь фильма о Джеймсе Бонде. Но, в отличие от экзотических красавиц, вешающихся на шею супершпиону Тоси обладала незаурядными умственными способностями. Ее коэффициент интеллектуальности достигал 165, и она в полной мере использовала возможности обоих полушарий своего мозга.

Она не взглянула на Суму, когда тот садился в лимузин. Ее внимание было сосредоточено на небольшом компьютере, который она держала на коленях.

Каматори разговаривал по телефону. Его интеллект, возможно, не достигал такого уровня, как у Тоси, но он был педантичен и дьявольски хитер в осуществлении тайных проектов Сумы. Особенно ярко его таланты проявлялись в теневых финансовых махинациях, лоббистских интригах и представлении интересов Сумы в различных влиятельных кругах, поскольку сам Сума избегал привлекать к себе внимание общественности.

У Каматори было бесстрастное решительное лицо, уши его были несоразмерно велики. Из-под густых черных бровей, через толстые линзы очков без оправы мрачно смотрели его темные безжизненные глаза. Его туго сжатые губы никогда не улыбались. Он был человек без эмоций и убеждений. Фанатично преданный Суме, он был профессиональным убийцей высокого класса. Это и был его главный талант. Он любил охоту на людей. Если кто-либо, неважно, насколько этот человек был богат и насколько высокий пост занимал в бюрократической иерархии, начинал представлять собой препятствие планам Сумы, то Каматори хитроумно убирал его, так что это казалось несчастным случаем или вина за покушение ложилась на кого-нибудь из противников Сумы.

Каматори вел дневник своих убийств, куда он записывал подробности каждого такого события. За двадцать пять лет счет его жертв дошел до 237.

Он кончил разговор, положил трубку в специальное гнездо на подлокотнике сиденья и повернулся к Суме.

— Это звонил адмирал Итакура из нашего посольства в Вашингтоне. Его источники подтверждают, что в Белом доме известно, что взрыв был ядерным и произошел на «Божественной звезде».

Сума стоически пожал плечами.

— Заявил ли президент формальный протест премьер-министру Дзансиро?

— Американское правительство хранит молчание, как ни странно — ответил Каматори. — Норвежцы и англичане, однако, подняли шум из-за гибели их судов.

— Но от американцев ничего не слышно?

— Только краткие сообщения в их прессе.

Сума нагнулся вперед и указательным пальцем постучал по обтянутому нейлоновым чулком колену Тоси.

— Пожалуйста, фото места взрыва.

Тоси уважительно кивнула и ввела в компьютер соответствующий код. Меньше чем через тридцать секунд цветная фотография выкатилась из щели принтера-телефакса, вмонтированного в перегородку, разделяющую кабину водителя и салон лимузина. Она протянула снимок Суме, который включил освещение салона и взял у Кама-тори увеличительное стекло.

— Контрастированное инфракрасное изображение было получено полтора часа назад во время пролета нашего разведывательного спутника Акаги, — объяснила Тоси.

Сума несколько секунд молча рассматривал снимок с помощью лупы. Затем он вопросительно посмотрел на своих помощников.

— Ядерная лодка-перехватчик и азиатская джонка? Американцы действуют не так, как я ожидал. Странно, что они не послали туда половину своего Тихоокеанского флота.

— Несколько военных кораблей спешат к месту взрыва, — сказал Каматори, — включая океанографическое судно НУМА.

— Как насчет спутниковой разведки?

— Американская разведка уже собрала обширные данные с помощью их спутников-шпионов системы «Пирамидер» и самолета SR-90.

Сума показал пальцем на небольшой предмет, видный на снимке.

— Между двумя судами на поверхности плавает батискаф. Откуда он здесь взялся?

Каматори взглянул, куда указывал пальцем Сума.

— Точно не из джонки. Он, должно быть, спущен подводной лодкой.

— Они не найдут никаких затонувших обломков «Божественной звезды», — пробормотал Сума. — Это судно должно было разлететься на атомы. — Он снова вернул снимок Тоси. — Пожалуйста, дайте распечатку автомобилевозов, перевозящих нашу продукцию, их текущее состояние и порты назначения.

Тоси посмотрела на него поверх своего монитора, словно прочитав его мысли.

— У меня имеются данные, которые вам нужны, мистер Сума.

— Да?

— «Божественная луна» закончила разгрузку автомобилей вчера вечером в Бостоне, — сообщила она, прочитав японские иероглифы на экране монитора. — «Божественная вода»… прибыла восемь часов назад в лос-анджелесский порт и сейчас разгружается.

— Другие суда есть?

— Два судна находятся в море, — продолжала Тоси. — «Божественное небо» должно прибыть в порт Нового Орлеана через восемнадцать часов, а «Божественное озеро» будет в Лос-Анджелесе через пять дней.

— Может быть, послать приказ находящимся в море судам направиться в другие порты, не в Соединенных Штатах, — предложил Каматори. — Американские таможенники будут предупреждены и будут искать признаки повышенной радиации.

— Кто наш секретный агент в Лос-Анджелесе? — спросил Сума.

— Джордж Фурукава руководит нашими секретными проектами в юго-западных штатах.

Сума откинулся назад, явно почувствовав облегчение.

— Фурукава надежный человек. Он будет начеку в отношении любых ужесточений американских таможенных процедур. — Он повернулся к Каматори, разговаривавшему по телефону. — Переадресуйте «Божественное небо» на Ямайку, но «Божественное озеро» пусть идет в Лос-Анджелес, как и намечалось.

Каматори поклоном дал знать, что он понял приказ, и потянулся к телефону.

— Не рискуете ли вы, что бомбы могут быть обнаружены? — спросила Тоси.

Сума плотнее сжал губы и отрицательно покачал головой.

— Агенты американской разведки обыщут суда, но им никогда не найти бомбы. Наша технология проведет их.

— Взрыв на борту «Божественной звезды» произошел в неподходящее время, — сказала Тоси. — Сомневаюсь, что нам когда-либо удастся узнать, что его вызвало.

— Меня это не интересует и не беспокоит, — холодно ответил Сума. — Этот несчастный случай достоин сожаления, но он не задержит завершения нашего Проекта Кайтен. — Сума помолчал, и его лицо искривилось в зловещей гримасе. — Достаточно изделий размещено в запланированных местах, чтобы сокрушить любую нацию, угрожающую нашей новой империи.

Глава 19

Вице-президент Джордж фурукава в своем роскошном кабинете в престижной Лаборатории им. Сэмюэля Дж. Винсента поднял трубку телефона. Звонила его жена, напомнив, что он должен сегодня пойти к зубному врачу. Он поблагодарил ее, сказал несколько нежных слов и повесил трубку.

Звонившая ему женщина в действительности была не его жена, а одна из агенток Сумы, которая умела имитировать голос миссис Фурукавы. История с назначенным визитом к зубному врачу была закодированным сообщением, которое он уже пять раз получал ранее. Оно означало, что судно, перевозившее автомобили Мурмото, прибыло в порт и готовится к выгрузке.

Известив свою секретаршу, что он должен отправиться к зубному врачу и сегодня больше не вернется, Фурукава вошел в лифт и нажал кнопку, отправившую лифт на подвальный этаж, где находилась подземная автостоянка. Пройдя несколько шагов к своему персональному боксу, он открыл дверцу своей спортивной машины и уселся за руль.

Фурукава сунул руку под сиденье. Конверт был на месте, положенный туда одним из агентов Сумы после того, как он пришел утром на работу. Фурукава проверил содержимое конверта. Там находились документы, нужные для получения трех автомобилей с портового склада. Как обычно, бумаги были в полном комплекте и правильно оформлены. Удовлетворенный, он развернул свой мощный автомобиль с четырехсотсильным тридцатидвухклапанным V-образным восьмицилиндровым двигателем и подъехал к толстому стальному барьеру, поднявшемуся из бетонной подъездной дорожки и угрожающе выросшему перед радиатором его Мурмото.

Улыбающийся охранник вышел из будки рядом с барьером и наклонился к ветровому стеклу.

— Рано вы сегодня уезжаете, мистер Фурукава.

— У меня назначена встреча с дантистом.

— Ваш дантист, наверно, уже купил себе яхту на те деньги, которые вы заплатили ему за ваши зубы.

— Тут уже не яхтой пахнет, а виллой во Франции, — пошутил в ответ Фурукава.

Охранник засмеялся и задал стандартный вопрос:

— Берете сегодня на дом какие-нибудь секретные документы?

— Ничего. Свой кейс я оставил в кабинете.

Охранник нажал на кнопку, барьер скользнул вниз, и бдительный страж широким жестом махнул рукой в сторону дорожки, ведущей на улицу.

— Прополощите себе рот джином, когда вернетесь домой. Это заглушит боль.

— Неплохая идея, — ответил Фурукава, включив первую скорость своей шестиступенчатой коробки передач. — Спасибо.

Расположенная в высоком здании со стеклянными стенами, отгороженном от улицы эвкалиптовой аллеей, Лаборатория Винсента была исследовательским и проектным центром, принадлежащим консорциуму авиакосмических компаний. Ее разработки были глубоко засекречены, а результаты тщательно охранялись, поскольку значительная часть финансирования шла по государственным контрактам в рамках военных программ. Новейшие достижения в аэрокосмической технологии задумывались и изучались здесь, проекты с наибольшим практическим потенциалом передавались для дальнейшей разработки и внедрения, а неудачные замыслы откладывались в сторону для дальнейшего изучения.

Фурукава относился к той категории шпионов, которых в разведывательных кругах называют «спящими агентами». Его родители вместе со многими тысячами японцев иммигрировали в Соединенные Штаты вскоре после войны. Они быстро смешались с теми американскими гражданами японского происхождения, которые собирали по кусочкам свои разрушенные судьбы после освобождения из лагерей для интернированных. Но супруги Фурукава пересекли Тихий океан не потому, что утратили любовь к Японии. Ничуть не бывало. Они ненавидели Америку и то множество разнообразных культур, которые и составляли американскую нацию.

Они приехали как серьезные, трудолюбивые граждане, поставившие перед собой главную цель: воспитать своего единственного сына так, чтобы он стал одним из лидеров американского бизнеса. Им совсем не приходилось тратить свои сбережения, чтобы дать ребенку самое лучшее образование, которое только могла предложить Америка. Деньги таинственным образом поступали через японские банки на счета этого семейства. Невероятное терпение и долгие годы притворства окупились, когда их сын Джордж получил докторскую степень по физической аэродинамике и наконец занял один из руководящих постов в Лаборатории Винсента. Высоко уважаемый среди инженеров-конструкторов, Фурукава теперь мог накапливать огромное количество информации о лучших достижениях американской аэрокосмической технологии, которую он тайно передавал корпорации «Сума Индастриз».

Секретные данные, украденные Фурукавой для страны, в которой он еще ни разу не был, сэкономили Японии миллиарды долларов затрат на исследования и разработки. Проводившаяся почти что без посторонней помощи, его предательская деятельность на пять лет ускорила превращение Японии в одного из мировых лидеров на аэрокосмическом рынке.

Фурукава, кроме того, был завербован для участия в Проекте Кайтен во время встречи с Хидеки Сумой на Гавайских островах. Он был польщен тем, что один из наиболее влиятельных лидеров Японии выбрал его для выполнения священной миссии. Сума приказал ему, чтобы он осторожно организовал отбор в порту специальным образом окрашенных автомобилей и их транспортировку. Место назначения автомобилей Сума ему не открыл. Фурукава не задавал лишних вопросов. Незнание смысла и деталей операции не тревожило его. Он и не мог быть глубоко втянут в это дело из-за опасения поставить под удар его собственную миссию по краже американской технологии.

Поток машин поредел в перерыве между часами пик, когда он подъезжал к бульвару Санта-Моника. Через несколько километров он свернул на юг в направлении шоссе, ведущего в Сан-Диего. Одно нажатие на педаль газа, и Мурмото промчался вперед сквозь более медленный поток машин. Антирадарный детектор в его кабине пискнул, и Фурукава снизил скорость до разрешенных трехсот метров в минуту, прежде чем его смог засечь радар припаркованной полицейской патрульной машины. Его рот скривился в улыбке, когда он снова разогнал машину.

Фурукава перестроился в правый ряд и по наклонной эстакаде транспортной развязки съехал вниз на шоссе, ведущее в гавань. Через десять минут он доехал до грузового порта и свернул в аллею, где проехал мимо огромного грузовика с полуприцепом, стоящего за пустым складом. Дверцы кабины грузовика и бока трейлера украшала марка известной компании по хранению и перевозкам грузов, фурукава дважды просигналил гудком. Водитель грузовика трижды просигналил в ответ и тронулся за спортивным автомобилем Фурукавы.

Незаметно смешавшись с огромным скоплением грузовиков, въезжающих в доки и выезжающих из них, Фурукава наконец остановился у одного из многочисленных въездов на площадку хранения автомобилей, произведенных иностранными компаниями. Другие площадки по соседству были заполнены «Тойотами», «Хондами» и «Маздами» уже разгруженными с судов и ожидающими, когда их погрузят на двухъярусные полуприцепы, которые должны доставить их в демонстрационные залы автосалонов для продажи.

Пока охранник проверял документы на получение груза, Фурукава осматривал бесконечные шеренги автомобилей «Божественной воды». Около трети было разгружено и стояло под калифорнийским солнцем. Он от нечего делать начал подсчитывать машины, которые целая армия водителей спускала вниз по рампам через несколько зияющих разгрузочных люков. По его подсчетам, за минуту разгружалось около восемнадцати машин.

Охранник вернул ему конверт.

— Все в порядке, сэр, три спортивных седана SP-500. Пожалуйста, передайте эти бумаги диспетчеру дальше по дороге. Он обслужит вас.

Фурукава поблагодарил охранника и махнул рукой водителю, чтобы тот со своим грузовиком следовал за ним.

Курящий сигару краснолицый диспетчер узнал Фурукаву.

— Снова за этими поносными коричневыми машинами? — весело спросил он.

Фурукава пожал плечами.

— У меня есть клиент, который покупает их для своей сети розничной торговли. Хотите верьте, хотите нет, но это фирменный цвет его компании.

— Чем он торгует, всякой дрянью из кожи ящериц, которую привозят из Киото?

— Нет, импортным кофе.

— Не называйте мне его марку. Я не хочу ее знать.

Фурукава сунул диспетчеру стодолларовую купюру.

— Как скоро я смогу получить груз?

Диспетчер улыбнулся.

— Ваши машины легко найти на складе. Я приготовлю их для вас через двадцать минут.

Прошел час, прежде чем три коричневых машины были надежно закреплены внутри закрытого кузова трейлера и вывезены со двора склада. Ни разу водитель и фурукава не обменялись ни словом. Они даже избегали смотреть друг на друга.

Выехав за ворота, Фурукава остановил свою машину на обочине и закурил сигарету. Он с холодным любопытством следил, как грузовик с полуприцепом развернулся и направился к шоссе, по которому они приехали сюда. В документах трейлера значился калифорнийский адрес, но он знал, что его номерной знак будет заменен на какой-нибудь пустынной стоянке грузовиков перед пересечением границы штата.

Несмотря на выработанную привычку не совать нос в дела своего шефа, Фурукава поймал себя на мысли о том, что же было уж такого особенного в этих коричневых машинах и почему место их назначения так строго засекречено?

Глава 20

— Сначала мы поплаваем на волнах в Макапуу Пойнт на рассвете, — сказал Питт, держа Стаси за руку. — Затем поныряем в заливе Ханаума перед тем, как ты намажешь меня повсюду маслом для загара, и мы проведем вторую половину дня, валяясь на теплом белом песке на пляже. Затем мы будем глазеть на закат, потягивая ром на террасе отеля Халекалани, а потом настанет время отправиться в этот маленький уютный ресторан в Маноа Вэлли.

Стаси смотрела на него с изумлением.

— Тебе никогда не приходило в голову открыть бюро по найму спутников для сопровождения дам в увеселительные заведения?

— Мне как-то не по нутру заставлять женщину обслуживать меня, — по-дружески признался Питт. — Вот поэтому я всегда остаюсь в одиночестве.

Он замолчал и посмотрел в окно большого двухмоторного армейского вертолета, с ревом летящего сквозь ночь. Рано вечером в тот день, когда Питт и Планкетт были спасены, прилетела эта громоздкая машина и забрала с палубы джонки всю команду «Мокрых делянок» и экипаж «Олд Герт». Но сначала все горячо поблагодарили Оуэна Мерфи и его команду за гостеприимство. Последнее, что было сделано перед отлетом, — перенос тела Джимми Нокса. Как только, завернутое в холст, оно было помещено на борт вертолета, огромная машина поднялась над «Шанхайской раковиной» и «Туксоном», взяв курс на Гавайи.

Море внизу сверкало под лучами яркой, почти полной луны, когда вертолет пролетел над прогулочным судном. Впереди, на юго-востоке, Питт различил огни на острове Оаху. Ему следовало бы крепко спать, как Сэндекер, Джиордино и остальные, но радостное возбуждение от того, что он вырвался из рук костлявой особы с косой, кипело в его крови. Это и еще тот факт, что Стаси продолжала бодрствовать, чтобы составить ему компанию.

— Что-нибудь видно? — спросила она в промежутке между зевками.

— Оагу на горизонте. Мы пролетим над Гонолулу через пятнадцать минут.

Она посмотрела на него дразнящим взглядом.

— Расскажи мне побольше о завтрашнем дне, особенно о том, что мы будем делать после ужина.

— Ну, я еще не подошел к этому пункту.

— И все же.

— Ну, ладно. Там есть эти две пальмы …

— Пальмы?

— Конечно, — ответил Питт, изобразив удивление тем, что она об этом спрашивает. — А между ними натянут этот бесстыдный гамак, рассчитанный на двоих.

Вертолет с его сверхсовременным фюзеляжем, напоминающим очертания гоночного автомобиля типа «феррари», без обычного для винтокрылых машин такого размера хвостового ротора, на секунду завис над небольшой травянистой лужайкой неподалеку от аэродрома Хикам Филд. Периметр лужайки патрулировался специальным боевым подразделением американской армии, но в темноте это невозможно было заметить. Поданный с земли фонариком условный сигнал известил пилота, что площадка безопасна и охраняется. Только тогда он осторожно опустил огромную машину на мягкую траву.

Небольшой автобус, на боках которого красовалась надпись «Экскурсионное бюро Каванунаи», медленно подъехал к месту посадки и остановился вблизи от вертолета, так что лопасти крутящегося винта едва не задевали его. За ним последовал черный седан марки «Форд» и армейская машина «скорой помощи», чтобы забрать тело Джимми Нокса в военный госпиталь Триплер для вскрытия. Четверо мужчин в штатском вышли из седана и заняли свои места по обе стороны от дверцы вертолета.

Когда усталые сотрудники НУМА выходили из вертолета, их тут же направляли в автобус. Последними должны были выйти Питт и Стаси. Охранник в форме протянул руку, загораживая им путь, и направил их к машине, у которой уже стояли адмирал Сэндекер и Джиордино.

Питт оттолкнул руку охранника и подошел к автобусу.

— До встречи, — сказал он Планкетту. — Смотрите, не простудитесь.

Планкетт чуть не раздавил ему руку.

— Спасибо за то, что спасли меня, мистер Питт. Где бы мы ни встретились, выпивка за мой счет.

— Я не забуду об этом. Шампанское для вас, пиво для меня.

— С Богом.

Когда Питт приблизился к черному автомобилю, двое мужчин держали свои блестящие значки прямо перед лицом адмирала, подтверждая, что они являются агентами федерального правительства.

— Я действую по приказу президента, адмирал. Я должен задержать и доставить вас, мистера Питта, мистера Джиордино и миссис Фокс в Вашингтон немедленно.

— Я не понимаю, — раздраженно сказал Сэндекер, — к чему такая спешка?

— Не могу сказать, сэр.

— А как насчет моих сотрудников из НУМА? Они работали под водой в экстремальных условиях четыре месяца. Они заслуживают отпуска, чтобы отдохнуть и прийти в себя со своими семьями.

— Президент распорядился об информационной блокаде. Ваши люди из НУМА вместе с Планкеттом и Салазаром будут доставлены в безопасное охраняемое место на наветренной стороне острова и содержаться там, пока информационная блокада не будет снята. Тогда они будут свободны отправиться за казенный счет в любое место, которое вы назовете.

— Как долго их будут держать взаперти? — потребовал ответа адмирал.

— Три или четыре дня, — ответил агент.

— А разве миссис Фокс не должна отправиться с остальными?

— Нет, сэр. Мне приказано, чтобы она прибыла в Вашингтон вместе с вами.

Питт пристально посмотрел на Стаси.

— Вы что-то скрываете от нас, леди?

Странная легкая улыбка тронула ее губы.

— Похоже, мне придется пропустить наше завтра на Гавайях.

— Мне почему-то тоже так кажется.

Ее глаза слегка расширились.

— Ну, тогда попробуем в другой раз, может быть, в Вашингтоне.

— Я так не думаю, — сказал он, и его голос внезапно стал ледяным. — Вы обманывали меня, вы обманывали меня все это время, начиная с вашего притворного призыва о помощи в «Олд Герт».

Она взглянула на него, и в ее глазах была странная смесь обиды и гнева.

— Мы бы все погибли, если бы ты и Ал не появились как раз тогда, когда вы это сделали.

— И этот загадочный взрыв. Это вы его устроили?

— Не имею ни малейшего представления, кто за этим стоит, — честно ответила она. — Меня не проинформировали.

— Проинформировали, — медленно повторил он. — Вряд ли такой термин употребил бы нигде не служащий вольный фотограф. Просто скажите, на кого вы работаете?

Неожиданная твердость появилось в ее голосе.

— Вы это очень скоро узнаете. — Она повернулась к нему спиной и села в машину.

Питту удалось поспать лишь три часа во время полета в столицу страны. Он задремал, пролетая над скалистыми горами, и проснулся, когда рассвет забрезжил над Западной Виргинией. Он сидел на заднем сиденье правительственного реактивного самолета «Гольфстрим», предпочитая разговору собственные размышления. Он смотрел в лежащую у него на коленях газету «США сегодня», но на самом деле не видел ни слов, ни фотографий.

Питт был сердит, чертовски сердит. Его раздражал Сэндекер, продолжавший отмалчиваться и уходить от жгучих вопросов, которые задавал ему Питт насчет взрыва, вызвавшего землетрясение. Он обижался на Стаси, теперь уже уверенный в том, что британские глубоководные исследования были на самом деле совместной разведовательной операцией с целью шпионажа на «Мокрых делянках». Вероятность того, что «Олд Герт» случайно погрузилась именно в этом месте, была пренебрежимо мала. Работа Стаси в качестве фотографа была лишь прикрытием. Она была секретным оперативным работником, это было ясно, как день. Единственная загадка, которую ему оставалось разгадать, — это название агентства, на которое она работала.

Пока он сидел, погруженный в свои размышления, Джиордино прошел в хвостовую часть салона и сел рядом с ним.

— Ты выглядишь сильно потрепанным, дружище. Питт потянулся.

— Я был бы рад сейчас оказаться дома.

Джиордино сразу понял, в каком Питт настроении, и искусно перевел разговор на коллекцию старинных и классических автомобилей своего друга.

— Над чем ты работаешь сейчас?

— Ты имеешь в виду, над какой машиной?

Джиордино кивнул.

— Паккард или Мармон?

— Ни то, ни другое, — ответил Питт. — Прежде чем мы отправились на Тихий океан, я восстановил двигатель Стутца, но не поставил его на место.

— Это зеленая городская машина выпуска тысяча девятьсот тридцать второго года?

— Именно она.

— Мы возвращаемся на два месяца раньше, чем предполагалось. Ты как раз успеваешь попасть на гонки классических автомобилей в Ричмонде.

— Осталось два дня, — задумчиво сказал Питт. — Не думаю, что мне удастся подготовить машину за это время.

— Позволь мне помочь тебе, — предложил Джиордино. — Вдвоем мы сможем поставить эту старую зеленую бомбу на стартовую линию.

Выражение лица Питта стало скептическим.

— Мы можем не получить этого шанса. Что-то происходит, Ал. Когда адмирал отказывается разговаривать, коровьи лепешки вот-вот полетят на ветряную мельницу.

Губы Джиордино изогнулись в принужденной улыбке.

— Я тоже попытался вытянуть из него что-нибудь.

— И что?

— Я мог бы иметь более содержательную беседу со столбами изгороди.

— Единственное, что он обронил, это что после посадки мы сразу отправимся в здание федеральной штаб-квартиры.

Джиордино выглядел озадаченным.

— Я никогда не слышал ни о какой Федеральной штаб-квартире в Вашингтоне.

— Я тоже, — сказал Питт, и его зеленые глаза загорелись вызовом. — Это еще одна причина, по которой я думаю, что нас дурачат.

Глава 21

Если раньше Питт только догадывался, что им предстоит водить хороводы вокруг майского шеста, то теперь он знал это наверняка, с того момента, как он взглянул на здание Федеральной штаб-квартиры.

Фургончик без всяких надписей и окон по бокам, который забрал их на базе ВВС Эндрюс, свернул с Конститьюшен-авеню, проехал мимо лавки поношенной одежды, поехал по мрачной аллее и остановился у ступеней обветшавшего шестиэтажного кирпичного здания за автостоянкой. Как оценил Питт, его фундамент был заложен в тридцатых годах.

Все здание целиком нуждалось в ремонте. Несколько окон с разбитыми стеклами были заделаны фанерой, черная краска на балкончиках из гнутых железных прутьев облупилась, кирпичи были выветрены и сильно выкрошились, и, как завершающий штрих, грязный бродяга растянулся на выщербленных бетонных ступенях за картонным ящиком, наполненным неописуемо убогим барахлом.

Два федеральных агента, сопровождавшие их с Гавайских островов, поднялись по ступенькам в вестибюль. Они не обратили никакого внимания на бездомного оборванца, тогда как Сэндекер и Джиордино мельком взглянули на него. Большинство женщин посмотрели бы на беднягу или с сочувствием, или с отвращением, но Стаси кивнула ему и удостоила его легкой улыбки.

Питт с любопытством остановился и сказал:

— Чудесный денек для того, чтобы позагорать.

Отщепенец, негр лет под сорок, взглянул на него.

— Ты что, слепой, парень? К чему мне загорать?

Питт заметил зоркие глаза профессионального наблюдателя, который разглядел каждый квадратный сантиметр рук Питта, его одежды, тела и лица, именно в этом порядке. Это уж точно были не рассеянные глаза праздношатающегося уличного бродяги.

— Ну, я не знаю, — ответил Питт тоном доброжелательного соседа. — Это может оказаться приятным занятием, когда вы получите пенсию и переберетесь на Бермуды.

Бродяга улыбнулся, сверкнув безупречными белыми зубами.

— Держись от меня подальше, приятель.

— Я попробую, — сказал Питт, развеселившись от этого странного замечания. Он прошел мимо этого первого эшелона замаскированной охраны и последовал за остальными в вестибюль здания.

Изнутри оно выглядело столь же обветшавшим, как и снаружи. Неприятно пахло дезинфицирующим средством. Зеленые плитки пола были сильно истерты, а стены голы и грязны, словно их несколько лет не мыли и не красили. Единственный предмет в обшарпанном вестибюле выглядел содержащимся в пристойном состоянии. Это был старинный почтовый ящик. Литая бронза сверкала в свете пыльных ламп, свисающих с потолка, и геральдический американский орел, изображенный над надписью «Почта США», сиял как в тот день, когда его вынули из литейной формы. Питт подумал, что это любопытный контраст.

Дверь старого лифта открылась бесшумно. Сотрудники НУМА с удивлением увидели, что внутри лифт блистал хромированными панелями, а лифтером был морской пехотинец в синей форме. Питт заметил, что Стаси ведет себя так, будто ей не впервые приходится проходить всю эту процедуру.

Питт был последним, кто вошел в лифт, и в полированных хромированных стенах он увидел свое отражение — усталые покрасневшие глаза и седую щетину на подбородке. Морской пехотинец закрыл двери, и лифт поехал со странным отсутствием каких-либо звуков. Питт вообще не чувствовал, что он движется. Никаких горящих цифр над дверью или на панели, по которым можно было бы определить, какие этажи они проезжают. Только какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что они очень быстро спускаются вниз на порядочную глубину.

Наконец дверь открылась. Она выходила в холл и коридор, которые были такими чистыми и прибранными, что ими мог бы гордиться фанатично блюдущий чистоту капитан корабля, федеральные агенты довели их по коридору до второй двери от лифта и встали в сторонку. Группа прошла через тамбур, разделяющий внутреннюю и наружную двери, который Питт и Джиордино сразу определили как воздушный шлюз, делающий помещение звукоизолированным. Когда внутренняя дверь закрылась, воздух из тамбура был откачан с ясно слышимым хлопком.

Питт обнаружил, что он стоит в помещении, в котором не существует никаких секретов, в огромном конференц-зале с низким потолком, настолько изолированном от всех наружных звуков, что скрытые люминесцентные лампы гудели, как осы, а шепот можно было услышать за десять метров. Нигде не было никаких теней, а нормальный человеческий голос воспринимался почти как крик. В центре зала стоял массивный старинный библиотечный стол, который некогда был куплен Элеонорой Рузвельт для Белого дома. От него разило политурой. Ваза с яблоками «Джонатан» занимала центр стола. Под столом лежал роскошный старый кроваво-красный персидский ковер.

Стаси подошла к противоположной стороне стола. Какой-то мужчина встал и легко поцеловал ее в щеку, поздоровавшись с ней голосом, в котором чувствовался техасский акцент. Он выглядел молодым, по крайней мере на шесть или семь лет моложе Питта. Стаси не сделала ни малейшей попытки представить его. Они с Питтом не обменялись ни словом с тех пор, как сели на самолет «Гольфстрим» на Гавайях. Она неуклюже притворялась, что Питта нет с ними, все время держась к нему спиной.

Два человека азиатской внешности сидели вместе рядом со знакомым Стаси. Они тихо переговаривались, не поднимая глаз, пока Питт и Джиордино стояли, рассматривая зал. Некто гарвардского вида, облаченный в костюм с манишкой, украшенной значком клуба «Фи-Бета-Каппа» на цепочке для часов, сидел в одиночестве, читая какое-то досье.

Сэндекер взял курс на кресло, стоящее в голове стола, уселся в него и закурил одну из его сделанных по специальному заказу гаванских сигар. Он заметил, что Питт выглядит расстроенным и беспокойным, что было совсем не в его характере.

Худощавый пожилой человек с длинными до плеч волосами, куривший трубку, подошел к ним.

— Кто из вас Дирк Питт?

— Это я, — признал Питт.

— Фрэнк Манкузо, — сказал незнакомец, протягивая руку. — Мне сказали, что мы будем работать вместе.

— Вы, кажется, здесь единственный, кто не темнит со мной, — сказал Питт, возвращая крепкое рукопожатие и представив Джиордино. — Мой друг, Ал Джиордино, и я совершенно не понимаем, что здесь происходит.

— Нас собрали, чтобы образовать МОГ.

— Что-что?

— МОГ, это сокращенное название Межведомственной оперативной группы.

— О Боже, — простонал Питт. — Этого еще только не хватало. Все, что мне хочется, это отправиться домой, хлебнуть текилы со льдом и завалиться спать.

Прежде чем он успел более пространно поплакаться в жилетку, в конференц-зал вошел Реймонд Джордан в сопровождении двух мужчин, на лице которых было примерно столько же юмора, как у пациентов, которым доктор только что сообщил, что у них в печени обнаружен грибок из джунглей Борнео. Джордан направился прямо к Сэндекеру и тепло приветствовал его.

— Рад видеть тебя, Джим. Я глубоко признателен за твою помощь в этом деле. Я знаю, что для тебя было ударом потерять твой проект.

— НУМА построит новую станцию, — заявил Сэндекер со своей обычной самоуверенностью.

Джордан сел во главе стола. Его заместители заняли места рядом с ним и выложили на стол несколько папок документов перед ним.

Джордан нисколько не расслабился, заняв место за столом. Он сидел напряженно, не касаясь спинки кресла. Его спокойные темные глаза быстро скользили от одного лица к другому, словно он хотел прочесть мысли всех собравшихся. Затем он обратился прямо к Питту, Джиордино и Манкузо, которые все еще стоили.

— Джентльмены, не угодно ли вам устроиться поудобнее?

Некоторое время все молчали, пока Джордан раскладывал перед собой папки с документами. Все чувствовали себя неуютно, подавленные напряжением и озабоченностью, от которых развиваются язвы желудка.

Питт сидел с отсутствующим видом, его мысли разбредались неизвестно куда. Он не был настроен на серьезный разговор, и все его тело ныло от усталости, накопившейся за два последних дня. Он отчаянно нуждался в теплом душе и восьми часах сна, но заставлял себя держаться из уважения к адмиралу, который, в конце концов, был его начальником.

— Прошу извинить меня, — начал Джордан, — за все неудобства, которые я, возможно, причинил, но я боюсь, что мы столкнулись с чрезвычайной ситуацией, угрожающей национальной безопасности. — Он замолчал и посмотрел на личные дела, лежащие на столе перед ним. — Некоторые из вас знают меня, и некоторые в прошлом работали со мной. Мистер Питт и мистер Джиордино, вы находитесь в несколько неудобном положении, поскольку я кое-что знаю о вас, а вы не знаете обо мне почти ничего.

— Назовите себя, — с вызовом бросил ему Джиордино, избегая сердитого взгляда Сэндекера.

— Простите, — любезно ответил Джордан. — Мое имя Рей Джордан, и я непосредственно приказом президента уполномочен руководить обеспечением национальной безопасности, отвечая за все ее аспекты как внутри страны, так и за ее пределами. Операция, которую мы сейчас собираемся начать, касается обеих этих сторон. Чтобы объяснить ситуацию и ваше присутствие здесь, я передаю слово моему заместителю по оперативным вопросам, мистеру Дональду Керну.

Керн был тощий, как скелет, маленький и невзрачный человечек. Его холодные, как лед, голубовато-зеленые глаза, казалось, читают самые потаенные мысли каждого, на кого он посмотрит. То есть всех, кроме Питта. Когда их взгляды встретились, они были подобны двум пулям, попавшим друг в друга в воздухе, причем ни одна не смогла пройти через другую, и обе замерли на месте.

— Прежде всего, — начал Керн на удивление низким голосом, все еще пытаясь понять, что за человек Питт, — мы все собираемся стать частью новой федеральной организации, состоящей из следователей, специалистов, вспомогательного персонала, аналитиков и агентов-оперативников, создаваемой для того, чтобы отвести серьезную угрозу, нависшую над множеством людей здесь и во всем мире. Короче говоря, МОГ. — Он нажал одну из кнопок на вмонтированном в стол щитке и повернулся к стене, освещенной сзади, на которой появилась схема организации. На верху схемы был маленький кружок и кружок побольше под ним. Вниз от этого кружка, как паучьи лапки, тли линии к четырем меньшим кружкам.

— Верхний кружок изображает командный центр здесь, в Вашингтоне, — продолжал он свою лекцию. — Кружок пониже — это наш информационный центр, расположенный на тихоокеанском острове Корор, принадлежащем цепочке островов Республики Палау. Наш президент на этом острове, который будет руководить полевыми операциями, — Мэл Пеннер. — Он сделал паузу и со значением посмотрел на Пеннера. Это был тот самый человек, который вошел в зал вместе с ним и Джорданом.

Красное лицо Пеннера было сплошь изборождено морщинами. Он кивнул и лениво поднял вверх руку, не улыбнувшись и не посмотрев ни на кого из собравшихся за столом.

— Мэл работает под прикрытием социологического изучения туземной культуры, — добавил Керн.

— Мэл обходится нам недорого, — сказал Джордан с улыбкой. — Его домашнее и служебное оборудование состоит из кушетки, на которой он спит, телефона, машинки для уничтожения документов и рабочего стола, который также служит обеденным столом и подставкой для плитки, на которой он готовит себе еду.

Молодец Мэл, подумал Питт про себя, борясь с дремотой и слегка удивляясь, почему они так долго не переходят к сути дела.

— У наших групп будут кодовые названия, — продолжал Керн. — Этими условными названиями будут разные марки автомобилей. Например, центральное руководство будет называться «Группа Линкольн». Мэл Пеннер — это «Группа Крайслер». — Он прервал свою речь, чтобы ткнуть указкой в соответствующие кружки на схеме. — Мистер Марвин Шоуалтер, который, кстати, является заместителем директора по безопасности Государственного департамента США, будет работать в нашем посольстве в Токио и будет улаживать все дипломатические проблемы с японской стороной. Его кодовое название «Группа Кадиллак».

Шоуалтер поднялся, потрогал пальцами свой значок клуба «Фи-Бета-Каппа» и кивнул головой собравшимся за столом.

— Приятно работать со всеми вами, — вежливо сказал он.

— Марв, ты должен проинформировать своих ведущих сотрудников, что в Токио будут работать наши оперативники из МОГ, на случай, если они заметят что-нибудь, что можно принять за несанкционированную деятельность. Я не хочу, чтобы наша ситуация осложнилась из-за возможной утечки информации из посольства.

— Я прослежу за этим, — пообещал Шоуалтер.

Керн повернулся к Стаси и бородатому мужчине, сидящему рядом с ней.

— Мисс Стаси Фокс и доктор Тимоти Уэзерхилл — сообщаю для тех, кто не был им представлен, — будут руководить американской ветвью расследования. Они будут работать под видом журналиста и фотографа газеты «Денвер трибьюн». Они будут называться «Группа Бьюик». — Затем он показал на двух мужчин с азиатской внешностью. — «Группа Хонда» состоит из мистера Роя Ориты и мистера Джеймса Ханамуры. Им поручена самая критическая фаза расследования — собственно Япония.

— Прежде чем Дон продолжит брифинг, — вмешался Джордан, — есть ли у вас какие-нибудь вопросы?

— Как мы будем связываться друг с другом? — спросил Уэзерхилл.

— Протяните руку и свяжитесь с кем-нибудь, — ответил Керн. — По телефону нужно разговаривать как обычно, это не вызовет подозрений. — Он нажал другую кнопку на щитке, и на экране возник ряд цифр. — Запомните этот номер. Мы предоставим вам защищенную телефонную линию, на другом конце которой круглосуточно будет дежурить полностью проинформированный сотрудник, знающий, где находится в данный момент каждый из вас и как с ним связаться.

— Я должен добавить, что вы обязаны давать о себе знать каждые семьдесят два часа. — сказал Джордан. — Если от вас не поступит весточка, кто-нибудь будет немедленно послан, чтобы вас найти.

Питт, балансируя на задних ножках своего кресла, поднял руку.

— У меня есть вопрос.

— Да, мистер Питт?

— Я был бы чрезвычайно благодарен тому, кто объяснил бы мне, что, черт побери, здесь происходит.

Все на секунду замерли, не веря своим ушам. Как и следовало ожидать, все, кроме Джиордино, прищурившись, неодобрительно посмотрели на Питта.

Джордан повернулся к Сэндекеру, который покачал головой и раздраженно произнес:

— Как вы просили, Дирк и Ал не были проинформированы о ситуации.

Джордан кивнул.

— Это мое упущение, что вам, джентльмены, не сообщили о том, что произошло. Моя вина. Прошу простить меня, джентльмены. С вами обошлись весьма некорректно после всего, что вы испытали.

Питт испытующе взглянул на Джордана. — Это была ваша инициатива — шпионить за исследовательской станцией НУМА?

Джордан, поколебавшись, сказал:

— Мы не шпионим, мистер Питт, мы наблюдаем, и, действительно, это я отдал приказ. Британская океанографическая команда, так уж случилось, работала в северной части Тихого океана, и они согласились сотрудничать с нами, переместив свои исследования в то место, где находилась ваша станция.

— А взрыв на поверхности, уничтоживший английское судно со всей его командой и вызвавший землетрясение, которое начисто смело восемь лет интенсивных исследований и трудов, это тоже была ваша идея?

— Нет, это была непредвиденная трагедия.

— Может быть, я что-то упустил, — резко сказал Питт. — Но у меня была эта нелепая идея, что мы служим одному делу.

— Это так и есть, мистер Питт, уверяю вас, — спокойно ответил Джордан. Он кивнул адмиралу Сэндекеру. — Ваша база, «Мокрые делянки», как вы ее называете, была построена в такой строжайшей тайне, что ни одна из наших разведывательных служб понятия не имела, что ее создание было санкционировано.

Питт прервал его.

— Так что, когда вы что-то разнюхали об этом проекте, вы вывихнули себе нос, и вам пришлось начать расследование.

Джордан не привык оправдываться перед кем бы то ни было, но он все же избегал встречаться взглядом с Питтом.

— Что сделано, то сделано. Я сожалею о трагической гибели столь многих людей, но нельзя полностью возлагать вину на нас за то, что мы в неудачный момент поместили наших агентов в неудачное место. Мы не были заранее предупреждены о том, что японский автомобилевоз контрабандно перевозит через океан атомные бомбы, и мы не могли предсказать, что эти бомбы случайно взорвутся в непосредственной близости от двух гражданских судов, как раз над вашей базой.

На миг Питт окаменел от этого неожиданного откровения, затем его удивление прошло так же быстро, как возникло. Кусочки головоломки наконец стали на место. Он взглянул на Сэндекера и почувствовал себя уязвленным, обращаясь к нему:

— Вы знали, адмирал, вы знали еще до того, как вылетели из Вашингтона, что «Туксон» идет к станции не для того, чтобы спасти Планкетта и меня. Он отправился туда, чтобы зарегистрировать радиоактивность и подобрать обломки.

Это был один из тех немногих случаев, когда Питт и Джиордино видели Сэндекера покрасневшим от досады.

— Президент попросил меня поклясться, что я сохраню в тайне то, что он мне сообщит, — медленно произнес он. — Я никогда не лгал тебе, Дирк, но у меня не было иного выбора, как хранить молчание.

Питту было жаль адмирала, он знал, что тому было нелегко темнить с двумя ближайшими друзьями, но он не пытался скрыть своей обиды на Джордана.

— Зачем здесь мы? — потребовал он ответа.

— Президент лично одобрил выбор каждой кандидатуры для нашей группы, — ответил Джордан. — Все вы имеете образование и опыт работы, незаменимые для успеха этой операции. Адмирал и мистер Джиордино разработают план операции по поиску на дне океана и подъему любых фрагментов судна, которое взорвалось. Кодовое название их группы — «Мерседес».

Усталые глаза Питта неотступно смотрели на Джордана.

— Вы лишь наполовину ответили на мой вопрос.

Джордан сделал ему одолжение, сказав:

— Я перехожу к этому. Вы и мистер Манкузо, с которым, я полагаю, вы познакомились, будете работать в качестве группы поддержки.

— Поддержки чего?

— Для того этапа операции, который потребует подземных или подводных поисковых работ.

— Где и когда?

— Это еще предстоит выяснить.

— А какое наше кодовое название?

Джордан посмотрел на Керна, пролиставшего досье и затем отрицательно покачавшего головой.

— Им пока не приписано никакого названия.

— Могут ли приговоренные сами выбрать себе название? — спросил Питт.

Джордан обменялся взглядами с Керном и затем пожал плечами.

— Не вижу, почему бы и нет.

Питт улыбнулся Манкузо.

— У вас есть соображения на этот счет?

Манкузо вынул трубку изо рта.

— Я оставляю это на ваше усмотрение, — сказал он любезно.

— Тогда мы будем называться «Группа Стутц».

Джордан вскинул голову.

— Прошу прощения, не понял.