Георгий Германович Соловьев



Неоконченный рассказ Лума по прозвищу Зеленая Кобылка, барда из Арнивеля.

Грумгальд не был злым человеком. Его водяная мельница, что на краю Спэжера, на Тихой речке, исправно работала и позволяла ему, не очень напрягаясь, вполне прилично жить в своё удовольствие. Его жена, Бэтэриз, разводила гусей и уток, которые проводили все дни с конца весны до ранней осени плещась в приплотинном пруду. Вообще, семейство Дублов являлось довольно состоятельным родом, хотя, что говорить, среди них попадались и моты, и горькие пьяницы. Однако, Грумгальд не помнил, чтобы такие пропащие люди имелись и среди ближайших его родственников. Почему он или его отец, или его дед не купили себе побольше земли или там баронский титул? Сам мельник объяснял это тем, что его прадедушке крупно не повезло - в поселении приключился страшный пожар - сгорело две трети Спэжера, и он, как местный мэр, не мог оставить сограждан без должной помощи, даже если и был скуповат на звонкую монету. К сожалению, городской казны на все расходы не хватило - пришлось Эпенсу Дублу лезть в семейные сундуки да отрыть кубышки, закопанные в подвале дома. Конечно, он прославился на всю округу как щедрый человек, но это, увы, не послужило к его пользе, скорее наоборот. И так, каждый нуждающийся, а иногда - и не слишком, или просто плут и жулик, стали часто наведываться в Спэжер, чтобы выпросить себе немного денег. В общем, долго так продолжаться не могло - прадедушка в конце концов даже заложил, а потом и продал усадьбу, где уже успело вырасти не то пятое, не то шестое поколение Дублов, вместе с садом и оранжереей, пристроенной к дому. Эпенс смог завещать своему потомку лишь ворох долговых бумаг да скромную сумму денег, которую удалось всё же сберечь. Нет, он не стал запрещать своим наследникам помогать людям, однако, в завещании особо строго отметил, чтобы младшие Дублы всегда понимали, что в денежных делах нельзя быть чрезмерно осторожными.

Таким образом, его сын смог кое-как скопить денег на постройку мельницы, а уже его внук стал наращивать семейное достояние, хотя, возможно, и не так быстро, как того хотелось бы.

Мельника заедало еще и то, что когда-то Дублы славились как фамилия крупных ростовщиков, менял, а позже - настоящих банкиров. И что же, теперь ему прикажете до конца жизни так и не преступить к наследственному ремеслу? А ведь десятки лет по всему королевству долговые расписки прапрадедушки, Эовро Дубла, ходили на ровне с монетами королевского достоинства, не уступая им в цене и надежности.

Тут надобно заметить, что Грумгальд тяготился своим ремеслом, а на самом деле всю жизнь мечтал пожить скромно, но в большом городе. Он ни мало не задумывался над тем, что бы там стал делать, если бы его мечта вдруг осуществилась. Он понятия не имел о настоящей городской жизни, ведь Спэжер не был крупным населенным пунктом, тем более, что именно тут заканчивалась королевская дорога и никакому путнику не пришло бы в голову дважды заезжать в такой \"тупичок\".

Нынче же Грумгальду уже стукнуло пятьдесят восемь, а в округе, известной ему, такой возраст считался как раз подходящим для ухода на покой, к более размеренной жизни и занятиям. Но беда-то как раз в том, что Грумгальд не имел сыновей-наследников. Своих трех дочерей он уже пристроил - младшая стала женой медника, что жил за третьим от Спэжера лесом, в Пэк-Каме, \"у городского частокола\", как это там называли. Средняя дочь еще в ранней юности сбежала с бродячим цирком и сейчас пребывала неизвестно где, а старшая, говорят, подалась после неожиданной смерти супруга в один из ближайших городов, а там сделалась владелицей нескольких магазинчиков, торговавших всякой съестной всячиной - от жареных сосисок до тортов и пирожных. Говорили еще, что она пользуется успехом в каком-то салоне и, возможно, в скором времени получит на палец кольцо из золота, серебра или даже с бриллиантом от какого-нибудь торговца мануфактурой или еще кого-то богатого, солидного и уже не слишком молодого.

Разумеется, что Грумгальд сделал и попытку иного рода - он нашел смышленого юношу, который за кров и пищу работал с ним на мельнице и постепенно вникал в суть науки ведения фамильного хозяйства Дублов. Мельник даже стал подумывать, а не усыновить ли ему этого юношу, тем более, что у того никого нет, кроме престарелой матери, которая наверняка не станет препятствовать таковым намерениям. Дубл-младший даже стал давать своему помошнику некоторую плату, чтобы тот смог во-первых, помочь своей матушке, что повлияло бы в лучшую сторону на репутацию мельника, а во-вторых, смог бы платить за обучение письму, чтению и еще чему-либо полезному, что могло бы пригодиться в скором будущем для работы на той же мельнице. Дубл планировал даже, но пока только лишь в мыслях, что он передаст еще при жизни своё имение этому молодому человеку для дальнейшей заботы о его процветании. Однако, всему помешало одно обстоятельство.

Зайдя как-то в комнату своего помошника, Грумгальд увидел, что вдоль стен его дома навешено несколько новых полок, и все они заставлены книгами в толстых переплётах. \"Э-э-э, да он, оказывается, много читает, угу! Чего хорошего ждать от человека, который все свои свободные деньги тратит только на покупку книг? Если бы он купил вино, или там бочонок пива - ну, что ж, у меня был бы повод выгнать его за пьянство! А так - кто его знает, чего он там начитался?! Да-а-а, вот тебе и тихоня, вот тебе и скромняга! А парень-то хитрован, сам себе на уме! Вот и доверяй ему после этого!\" Дубл решил, что избавится от этого книгочея, но, правда, всё же, пока опасался делать резкие и решительные шаги, потому что боялся, что новый работник уже не будет таким кротким и исполнительным, а то еще и обворует своего нанимателя, сперва втеревшись в его доверие.

Юношу, которого уже давно следовало представить как полагается, звали Тьюго Сольвер. Мальчишки из училища, что находилось почти в центре Спэжера, звали его Тьюти или просто Тью. Они посмеивались над своим одноклассником, потому что он был года на два-три их старше, однако, почему-то учился еще в средних классах. Им и невдомек, что бедному Тью с ранних лет пришлось стать самостоятельным, да еще и помогать своей семье не пойти по миру после гибели отца еще в раннем детстве Тьюго. Юноша, как правило, не отвечал на их подковырки, не принимал участия в их играх, а каждую свободную минуту доставал из своей сумы какую-нибудь книгу и, не отрываясь понапрасну, читал её. Они и знать не могли, что он экономил, а на сбережения покупал свечи и новые книги, чтобы потом, по ночам на мельнице, читать их. Так вот, один, особенно гадкий субъект, задира и хвастун Фидорик Мазл, поначалу издевался над Тью и его привычкой к чтению, и даже один раз поколотил того, напав на него вместе со своими приятелями, шалопаями и оболтусами. Но его нападение не возымело устрашающего действия - более того, взамен изодранных, Тью купил другие книги. Фидорик решил повторить \"головомойку\", однако, случилась странная вещь - \"тихоня\" с тонкой палкой в руках сумел победить девятерых лоботрясов, причем действие этого \"оружия\" Фидорик испытал на себе лично. После того случая, когда три дня Мазл не смог сидеть вовсе, он постепенно потерял всякий интерес к странному ученику, посчитав того пропащим и не заслуживающим никакого внимания. Произошедшее же он трактовал как чистую случайность.

Впрочем, чудеса продолжились, когда грянула пора сдавать итоговые работы за весь год обучения. То, что самые умные ученики едва могли понять, Тью отвечал точно и правильно, при этом не отказывая одноклассникам в том, чтобы помочь решить самые сложные задачки. Как это ни странно, но одними из тех, кто прибег к помощи Тьюго, оказались и все десять его \"врагов\". Юноша ни словом не напомнил им о проишествии, и никак даже не смеялся над их трудностями. Он терпеливо и просто объяснял и показывал, как и что следовало делать, не отказываясь, впрочем, даже решать некоторые примеры полностью.

После экзаменов следовали продолжительные летние каникулы, на которые большинство учеников уходило в хорошем настроении. Еще бы! Помощь Тьюго оказалась как нельзя более кстати и многих спасла от переаттестации на осень. Но единственным человеком, кто после экзаменов поблагодарил помошника мельника за его услуги, оказался Мазл - остальные ученики очень уж торопились попасть домой и поэтому им некогда было упомнить что-нибудь про какого-то там Тью. Фидорик пообещал своему благодетелю, что крепко проучит этих зазнаек, как только начнется новый учебный год. Но Сольвер отговорил его от этого.

- Не надо, пожалуйста! Я ведь тоже попользовался ими - в конце концов, я имел возможность ещё раз проверить самого себя, а это никогда не помешает! Вот и всё!

Мазл еще не знал, что осенью никто больше не увидит Тьюго - он летом обошел учителей и сдал каждому из них его предмет за два оставшихся года вперед. Преподаватели, немало удивившиеся такой его настойчивости в изучении наук, собрались вместе с директором и решили вручить Сольверу диплом об окончании училища раньше срока. Ему можно было бы гордиться этим документом, в котором стояли только отличные оценки.

Теперь мельник мог увеличить плату своему помошнику, потому как тот уже не отвлекался на занятия в училище и работал куда больше прежнего. Впрочем, вскоре произошло кое-что, после чего даже прижимистому господину Дублу пришлось изменить своё мнение о юноше.

Случилось так, что где-то далеко в горах прошли сильные дожди и Тихая речка подтопила свои берега. Грумгальд время от времени открывал створы плотины и спускал воду в пруду почти до половины, однако всего за несколько часов он наполнялся опять так, что вода грозила перелиться через плотину поверху. Мельник как раз стравил излишек воды и уже отворил водосток, когда вдруг заметил, что колесо его мельницы поразительно неподвижно. Он пустил воду полностью, та стала бить по лопастям, но без толку - очевидно, что-то попало в мельничный механизм или того хуже - под само колесо. Грумгальд сильно раздосадовался по этому поводу и решил попросить помощи у своих соседей - Тьюго он послал отнести овсяную муку в булочную господина Пакера, всего-то один небольшой мешок, а на обратном пути тот должен был забрать праздничные штаны мельника из починки, из мастерской портного Озекаи Штопса.

На помощь к Дублу пришли сын бондаря, долговязый Шмэт, двое ловких подмастерьев лудильщика и жестянщика Кровла, Бэрэт и Дрональд, а еще младший сын молочника, Подоэн Навз. К сожалению, по прошествии всего одного часа они все стояли на берегу пруда, тяжело душа и клацая зубами от холода и это даже при том, что ныряли в воду они не снимая нижнего белья. Наконец, явился Тьюго со свертком под мышкой. Хозяин мельницы принял свои штаны и коротко поведал своему работнику о случившемся. Сольвер оглядел присутствующих, мельком глянул на стоящее колесо, улыбнулся и сказал:

- Посмотрим!

Он побежал к тому месту, где Тихая впадала в пруд и где росло много тростника. Он быстро смастерил длинную трубку из нескольких его стеблей, потом взял кусок доски у Грумгальда в сарае, просверлил в нем дырку, вставил туда конец трубки и бросил это сооружение в воду, недалеко от колеса. Затем он попросил у мельничихи банку, где та держала топленый гусиный жир. Держа сосуд одной рукой, Тьюго вышел на плотину, потом поставил банку около своих ног, затем разделся полностью, потом весь густо вымазался жиром, а затем прыгнул головой вниз прямо в воду. Он исчез и долго не показывался на поверхности, однако, все видели как деревяшка с тростниковой трубкой двигается в воде. Наконец, он вынырнул и закричал, что ему потребуется веревка с железным крюком на конце - не смотря на муть и мрак, ему удалось обнаружить, что под лопасть угодила какая-то набухшая деревяшка, которая, наверное, на половину утонув, попала под колесо и стала потом причиной остановки. Соседи привели двух лошадей и с помощью их и крепкой пеньковой веревки вытащили на берег это бревно. Когда юноша выбрался обратно на плотину, мельник тут же дал Тьюго большое махровое полотенце и стакан тройной яблоневой самогонки - для согрева. Завернувшись в полотенце, юноша покинул плотину.

Жители Спэжера, впрочем, не спешили разойтись по домам - они с любопытством рассматривали обломок ствола, скорее всего - горной сосны. Темная древесина, узловатые, как-будто перекрученные, обломки веток - всё это придавало куску дерева вид сказочного чудовища. Вдруг Шмэт заметил, что в верхней части волокна слегка стёсаны, а рядом налип пучек водорослей. Когда он его убрал, то увидел, что на гладком участке вырезаны какие-то символы. Никто из соседей не смог их прочесть. Мельник сказал, что заберет этот кусок в свой сарай, а завтра попросит Тьюго взглянуть на них. На том и порешили.

На следующий день Тьюго осмотрел находку, но тоже не смог объяснить, кому принадлежали эти странные письмена и что они означают. Он аккуратно отделил часть с символами от остального бревна и даже потом показывал её своим бывшим учителям, но и они ничем не смогли ему помочь. Тогда Сольвер оставил её в своём походном сундучке, который когда-то и привез со своими вещами на мельницу.

Прошло четыре года. Тьюго давно вернулся в родные места, однако, несчастья его не оставили. Через год после приезда его в отчий дом его бедная матушка умерла. Его родной дядя Скрумбл и тетя Илесия взяли к себе его младшего брата и сестру. Сам же Тьюго решил отправиться по белому свету, чтобы увидеть и узнать всё то, о чем он уже прочел в книгах и, возможно, заработать на сносную жизнь. О средствах на дорогу он не беспокоился - молодой человек с хорошими знаниями и, в добавок, грамотный, был частенько нужен во всех поселениях, что встречались ему на пути. Сам Сольвер никогда не требовал денег или иного вознаграждения за свою помощь, но обитатели тех краёв считали своим долгом всегда благодарить его в той или иной форме. Так, например, он нашел в одной из своих книг описание растения, от которого болел и мучился скот у обитателей трех деревень, стоявших по берегу озера Таолика - тамошние обитатели уже давно и безуспешно искали способ избавить свою домашнюю живность от этой напасти. Будучи прекрасными скотоводами, они хотели подарить Тьюго бычка, однако, он вежливо попросил их не делать этого, потому что он постоянно переезжает с места на место, никогда и нигде не задерживаясь подолгу, а такому \"подарку\" нужен хотя бы небольшой сарай с хорошей крышей. Сольвер спросил, не найдется ли у них в хозяйстве свободной лошади, которую он охотно бы купил за приличную цену. Тогда его направили в третью деревню, где на окраине жил человек, разводивший лучших скакунов во всей округе, а может даже и в целом королевстве. Его все уважительно называли мастер Ольб. Мастер не стал отказывать молодому человеку, к тому же с ним пришли несколько жителей соседних поселений и просили за него. Ольб отдал ему Бегунка, коня весьма резвого и выносливого. Тьюго обрадовался и искренне поблагодарил всех.

Теперь можно было подумать и о более дальнем путешествии. Нужно сказать, что Тьюго не ограничивался только чтением и науками, вовсе нет. Он, попадая в какой-нибудь населенный пункт, первым делом узнавал, какие ремесла тут есть и кто наиболее умелый мастер. Потом он старался попасть в подмастерья к такому человеку, чтобы освоить, по возможности, как можно глубже то дело, которым тот и славился. Разумеется, что достичь высот в любом деле весьма трудно, но Сольвер и не пытался охватить всё разом. В результате такого своего выбора он теперь мог изготовить любой железный инструмент, от кухонного ножа до кайла землекопа, причем - от выплавки металла до выделки удобной рукоятки или правильной заточки. Он мог сплести кольчугу или залатать её, попади она к нему в руки с дырами, мог выковать и закалить мечь весьма недурного качества, одеть его в ножны. Тьюго мог отремонтировать телегу или другую повозку, мог построить сруб и покрыть его крышей, а так же смастерить самую необходимую домашнюю мебель. Он еще знал толк в резьбе по кости или дереву. Естественно, что такому человеку прямая дорога в какую-либо из ремесленных гильдий, главные дома которых, как правило, располагались в городах, крупных и не очень.

Ближайшим городом, вполне подходящим для такого дела, мог быть только Кассен - до него можно было доехать всего дня за три.

Собравшись в дорогу, Тьюго преспокойно отправился в путь. Он без труда преодолел несколько ручьев и три речки вброд. Потом он оказался у моста, который соединял городские ворота Кассена и левый берег широкого бурного Вейлинга. Вода в этой реке была мутной от того, что глинистые берега течение и волны постоянно лизали, как кот лижет загустевшую сметану.

Еще приближаясь к воротам, Тьюго удивился, поразился камням мостовой, виду многочисленной и пестрой толпы, движущейся по улицам. Конечно, одно дело читать о чем-либо в книжках, а другое - увидеть описанное своими глазами!

Постепенно придя в себя, Сольвер стал высматривать вывески лавок, принадлежащих местным ремесленникам. Он подъезжал к таким заведениям, учтиво кланялся и спрашивал, не нужен ли господину мастеру ученик или помошник. То ли городских жителей смущала его нехитрая одежда, то ли они не считали нужным вообще разговаривать с незнакомцем, который почему-то не спешит сойти с лошади, но в большинстве лавок ему отвечали лишь молчанием. Тьюго решил спешиться и идти дальше самостоятельно по той же широкой улице, что шла всё дальше от самых городских ворот. Нет, никто решительно не обращал на него никакого внимания!

Мощеная камнем улица сперва поднималась на небольшое возвышение, а потом спускалась ниже. Там, впереди, среди листвы деревьев, слышалась весёлая зазывающая музыка. Тьюго решил узнать, что же там происходит. Оказавшись на песчаной дорожке между стриженых кустов и высоких деревьев, он увидел перед собой ворота, напоминающие вход в балаганчик бродячих циркачей. Однако, обычная вывеска с названием или словом \"цирк\" тут отсутствовала. Разодетые граждане и прочие зеваки теснились у железной решетки, которая шла направо и налево на сколько хватало взгляда. В самих воротах была распахнута лишь одна створка с железными прутьями и с фигурными пиками на вершинах. Поперек прохода висела разноцветная лента, рядом стоял большой разукрашенный деревянный ящик с маленьким окошечком - туда люди подавали деньги, а обратно им отдавали цветные бумажки с номерами. Тьюго понял, что пройти внутрь мимо важного распорядителя с разноцветным шестом в руках, да еще и ведя с собой лошадь ему не удастся. Он раньше видел двухэтажный дом с вывеской \"Постоялый двор Ховла Эу\". Теперь он туда и направился.

Оказалось, что комната стоила довольно дорого, поэтому Сольверу пришлось кое-как уговорить хозяина заведения принять в конюшню Бегунка пока без оплаты. Отдав монеты за комнату, он быстро пошел обратно, к зарешеченным воротам. Возле постоялого двора он едва не налетел на человека, который привалился спиной к стене, а правой рукой подбрасывал гнутую медную монетку.

- Куда ты прешь?! Осторожнее!! Ты что, деревенщина, не видишь, что я тут стою! - воскликнул мужчина, стоявший у стены. Тьюго оглядел его внимательно: на голове и даже лице говорившего росла густая, кучерявая шевелюра, включая баки, усы и бороду, ворот рубашки был расстегнут на две пуговицы, из-за чего стала видна тонкая серебрянная цепочка с кулоном в виде паука. На горожанине поверх рубашки с широкими рукавами был кожаный жилет, на ногах - черные штаны, пригнанные по фигуре, а еще в глаза бросались большие блестящие башмаки с серебрянными пряжками. Голос его звучал глуховато и сердито.

- Простите, я, просто, очень спешил, и поверьте, ничем не хотел Вам помешать, сударь! Еще раз прошу меня извинить, а сейчас я действительно тороплюсь!

- Э-э-э, постой-ка, молодой человек! Я вижу ты - не здешний, и, наверное, ищешь себе место, где можно заработать, не так ли?

Тьюго удивила проницательность незнакомца, он решил говорить с ним на чистоту:

- Да, Вы правы! Но я, скорее, хотел бы найти такую работу, которая позволила бы мне еще и узнавать нечто новое! Я прочел много книг, но они лишь распалили мой интерес! Хотя, я, конечно, понимаю, что такого ремесла ни в одной гильдии не существует!

- Ну, почему же! Вот там, за забором из железных прутьев - наш зверинец! Он, конечно, принадлежит местному правителю, барону Те-Шону, но мы там служим и живем, так что вполне можем называть его своим! Понимаешь, нам давно нужен смышленый человек для ухода за животными! Разумеется, по началу, уборка будет занимать всё твоё время, но потом, когда освоишься, сможешь увидеть такие создания, о которых никто и никогда даже не слыхал! Ну, как, согласен?!

Тьюго не долго раздумывал. Предложение волосатого незнакомца показалось ему привлекательным. Они вдвоем вошли в кабачок напротив и там, за кружкой доброго королевского эля подписали контракт.

- Ну, вот, Тьюго Сольвер, а теперь возьми вот эту бумажку и ступай, покажи её распорядителю у тех самых ворот, где ты уже наверняка был! Да скажешь ему, мол, прислал тебя Вихрастый - он меня знает и всё тебе покажет, что требуется, или пошлет с тобой кого-нибудь, чтобы тебя обязательно проводили. Ну, пока, до встречи, новобранец!

Тьюго попрощался с господином Вихрастым, но почему-то запомнил, что тот назвал его на военный манер. Впрочем, думал он, все они - слуги барона, может, он держит их в строгости, как солдат.

Как оказалось, зверинец внутри был поделен на большие части - Зеленый луг, Золотая клетка, Каменная поляна, и еще одна, закрытая от публики железными стенами и тяжелыми воротами из толстых дубовых досок, покрытых сверху полосами из стали. Сколько Тьюго ни расспрашивал остальных служителей, никто ему не сказал, что или кто именно там содержится.

Прошло две недели. Сольвер теперь знал, что на Зеленом лугу живут травоядные, хищники - на Каменной поляне, а птицы - в Золотой клетке. Были еще участки, на одном небольшом, например, в трех басейнах держали крокодилов, водяных черепах и водяных змей. Он видел разных существ - от пустынных антилоп до надменных горных баранов, от диких камышовых кошек до львов и леопардов, от синиц и щеглов до горделивых орлов и важничающих павлинов. Правда, завести себе друзей среди остальных служителей Тьюго пока не удалось - они все обходились с ним вежливо, но и только.

Как-то ночью он проснулся от шума и суеты, которые творились в домике для работников. Тьюго, едва продрав глаза, увидел, что все быстро одеваются, давно встав со своих коек. У двери стоял Вихрастый с маслянным фонарем в руках.

- Побыстрее, мальчики! Охотники барона опять изловили и приволокли сюда какую-то тварь, может, - и не одну! Разумеется, эту честь болваны-рыцари припишут себе, но мы-то знаем, что если бы с ними не было Шайлока, они все просто заблудились бы в чащобе!

Тьюго вместе с остальными вышел наружу. Над городом царила полночная тьма, а в высоком небе мерцали яркие звезды. Возле окованных дубовых ворот, в свете факелов и масляных ламп, стояла вереница возов в пять, очевидно, с клетками, прикрытыми сверху плотной тканью. Рядом находились несколько всадников в легких доспехах, а на их щитах, сейчас висевших у сёдел, были баронские гербы. Несколько в стороне от них, возле пятнистой толстоватой кобылы стоял коренастый человек с всклокоченными рыжими волосами, в одежде из звериных шкур, с широким кожаным поясом, за который тот заткнул охотничьи ножи. Именно к нему первым делом подбежал Вихрастый.

- Ну, какой улов на этот раз, Шайлок?

- М-м-м, эти дурни чуть всё не испортили! Вон там, на третьей подводе, удалось доставить озерное чудище, которое порвало двух лошадей в защитных панцирях из железа, как тряпичных кукол! Уф, насилу удалось скрутить!

- А как остальные?!

- В первой телеге клетка с пещерными упырями - аккуратнее, я давал им живую собаку два дня назад, так что они теперь голодные! А во второй - ох, это моя неудача! Подоспей я вовремя, у нас теперь имелось бы целое семейство лесных оборотней, а так - рыцари то ли с дуру, то ли со страху искололи мечами двух взрослых, и, наверняка, прикончили бы и этого щенка, не вступись я за него! Вот уж придурки - вечно путают поножовщину и баронскую охоту с ремеслом звероловов! Будь моя воля, близко бы их ни к лесу, ни к горам не пустил бы!

- Так, а в остальных?

- Ну, так, по мелочи - пара молодых медведей, рысь из соснового бора, да дикобразы, которых удалось выкупить по дороге сюда у южных торговцев, вот и всё!

- Мальчики, аккуратненько давайте будем разгружать вновь прибывших! - обратился Вихрастый к работникам, ожидавшим поблизости.

Так получилось, что Тьюго оказался возле той из телег, которая потом поехала вперед - дубовые ворота уже открылись. Он пошел следом, чтобы помочь остальным снять клетку и поставить её, куда следует.

Впервые Сольвер увидел то, что таилось от него всё это время. Здесь каждая клетка была забрана особо толстыми прутьями, иногда - в два ряда. Некоторые клетки окружали рвы с водой, а у их края стояли подъемные машины, очевидно, чтобы загружать корм через люки в потолках. Неподалёку находился большой басейн с чистой водой, вокруг которого было три ряда острых металлических кольев разной высоты, а от публики это пространство отделялось еще и сеткой из толстой железной проволоки.

Вихрастый, шедший рядом, заметил удивление на лице молодого Сольвера и сказал с восхищением, скорее - с гордостью:

- Ну, вот, смотри, тут у нас содержатся самые причудливые, самые редкостные и жутко опасные создания, которых, наверное, никто в мире никогда не видел!

Тьюго ничего не ответил, а подошел поближе к одной из клеток - на её деревянном полу лежало создание, обличием напоминающее волка. Юноша заметил, однако, что его передние конечности более всего походили на когтистые человеческие руки, а поза, в которой находилось это существо, скорее напоминала малыша, которой лежит ничком, убитый большим горем, отвернувшего лицо в самый темный угол. Тьюго подошел еще ближе - даже сквозь посторонний шум и болтовню Вихрастого он смог расслышать глубокий и печальный вздох, а еще слабый звук, как-будто кто-то швыркал носом. Сольвер решил, что ему просто показалось.

Потом юноша приблизился к еще одной, большой клетке, в дальнем углу которой непонятной кучей громоздилось нечто, выглядевшее как болотная кочка, из которой в разные стороны торчали ветки-\"руки\". Он наклонился к прутьям, потому что увидел в глубине этой кучи светящуюся точку, вроде болотного огонька или гнилушки. Затем точек стало две - Тьюго догадался, что это глаза какого-то необычного создания. Два \"светлячка\" заворожили его - ему казалось, что чей-то глубокий и внимательный взгляд смотрит ему прямо в глаза. Вдруг Тьюго заметил, что одна из кривых \"веточек\" резко вытянулась в черную тонкую и длинную трубку с присоской на конце. Эта \"лапа\" стремительно полетела к его лицу, но Сольвер, как ему показалось тогда, как будто окаменел и не мог сдвинуться с места. Внезапно сильный толчек буквально отшвырнул его проч от решетки.

- Берегись, раззява! Еще немного и эта тварь удушила бы тебя, салагу! - рявкнул кто-то над головой Тьюго весьма сердитым голосом. Сольвер сумел тут же вскочить на ноги - рядом с ним стоял следопыт и зверолов Шайлок.

- Ой, что это я?! Честное слово, и сам не знаю, как это получилось! Простите, господин следопыт, и спасибо Вам, что спасли меня!

- А-а-а, не стоит! Впредь только запомни - если внимание и осторожность не должны тебе отказывать никогда в остальной части зверинца, то здесь это тем более справедливо!

- Да, но что же это было такое?!

- Эти твари потому и отделены так хорошо от прочих, что они обладают необычными свойствами и при этом очень опасны! Повторяю для дураков или недалёких - очень опасны! И запомни, юноша, - если тебя кто пошлет сюда ночью одного покормить какое-нибудь создание, то это значит, что от тебя хотят избавиться, а, стало быть, кормом станешь ты сам! Ну, понял?

- Да, понял!

- Вот так! - отрезал Шайлок, а потом подошел к клетке с волкообразным маленьким существом. - Мда, проклятье, если всё так и пойдет, придётся его убить дня через четыре - чтоб не мучился! - проворчал зверолов себе под нос.

На следующий день Тьюго улучшил момент, чтобы снова оказаться в закрытой части зверинца - на самом деле туда вёл еще один незаметный, служебный ход - для тех, кто присматривал за тварями. Разумеется, что там тоже находился свой распорядитель, правда, куда более скромно одетый, чем тот, что стоял на главном, парадном входе.

Юноша заметил еще до пересечения ограждения, что в обычной части зверинца недостает нескольких обитателей. В закрытой же части он нашел Шайлока, который готовил свою амуницию для очередного похода по диким местам. Сольвер спросил следопыта про эту странность.

- Помалкивай, зелёный! - сперва буркнул Шайлок, но потом заговорил более дружелюбно. - Ты тут не был, конечно, лет десять-пятнадцать тому назад, так вот, тогда по ночам из домов пропадали целые семьи, в том числе так исчез и мой двоюродный брат! Хорошо это, что барон велел построить тут зверинец! Да, может, тебе, как приезжему, это странно, но пусть уж лучше звери, чем люди! К тому же, зверей-то, как всем известно, отсюда рано утром выводит или вывозит стража барона. Они сами не ведают, зачем кому-то понадобились бессловесные твари, да и ни у кого такой охоты никогда не появлялось - выспрашивать да выведывать! Так что мой тебе совет - не лез бы ты на рожон, а!

Тьюго выслушал Шайлока, однако, всё же решил потихоньку узнать хоть что -нибудь связанное с этими событиями. Теперь же он пришел навестить то самое несчастное маленькое существо, которое, как ему показалось, тихо плакало в своей клетке. Наступил полдень, когда ему удалось отыскать клетку, полуприкрытую мешковиной. Сольвер увидел, что там беспорядочно валялись кости и куски мяса, наверное, предназначенные созданию в пищу. Правда, некоторые куски уже давно лежали в тепле, а над некоторыми уже кружили мухи. Покачав головой, юноша отправился к домику работников, откуда вернулся с ведром, щеткой на палке и небольшим шестом с крюком на конце.

- А, хочешь попробовать навести лоск у этого оборотня? Ну, гляди, достанется тебе палкой по лбу от этой злющей скотины! - сказал работник Нудель, самый ленивый и пьющий из всех служителей зверинца. Вот и сейчас от него за версту несло перегаром, а сам он не слишком гладко выговаривал некоторые слова, хотя твердо стоял на ногах.

Тьюго не обратил на него никакого внимания, а только сходил к колодцу за чистой водой и потом подступил к клетке вплотную.

- Да, приятель, ну и свинарник же у тебя тут! Кто так мог? Наверное, это Нудель швырял в тебя мясом. Да, я знаю, я хоть и новичок тут, а успел его как следует рассмотреть - человек он, мда, неважный!

Продолжая говорить спокойным тоном, Тьюго сунул крюк между прутьев - уборку можно было сделать только так, потому что именно теперь не доставало свободных клеток, чтобы перегнать существо туда хотя бы на краткое время. Крюк проскрёб по металлическим прутьям - со стороны обитателя клетки никакой реакции не последовало. Тьюго приободрился и стал извлекать мясо, ставшее несъедобным, и перекладывать его в мешок из травяных волокон, специально предназначенный для выноса мусора и нечистот. Он работал нарочито медленно, стараясь беспокоить маленького оборотня как можно меньше. Наконец, пол клетки был очищен и теперь следовало мокрой щеткой как можно лучше оттереть его. Сперва всё шло так же хорошо, как и в начале. Но тут наступил момент, когда понадобилось переместить существо на новое место, а его \"лежанку\" вымыть. Нудель весь напрягся - он прямо-таки ждал, что вот-вот у молодого остолопа всё пойдет вкривь и вкось!

Тьюго решил поступить на удачу - он рукояткой щетки легонько пихнул создание в бок. Оборотень немедленно вскочил на четвереньки - иначе встать в этой клетке не позволяла её высота - и посмотрел на молодого уборщика сперва ошарашенно. Прошла какая-то пара мгновений, как гребень из черной шерсти на его загривке встал дыбом, глаза налились злобой, а по доскам заскребли когти. Тварь страшно оскалилась и вцепилась в палку \"руками\" и зубами. От деревяшки полетели щепы, раздался хруст и она треснула по вдоль. Тьюго немного струхнул и попятился, при этом он зацепил щеткой ведро, вода пролилась, и Сольвер со всего маху шлёпнулся в образовавшуюся лужу. Нудель закатился, давясь противным смешком: \"Хи-хи-хи-хи-хи!\" Но тут Тьюго случайно взглянул на оборотня - выражение его морды не могло означать ничего другого, кроме как злорадную ухмылку, которая так была знакома Тьюго по лицам его бывших одноклассников. Тут же оборотень сделал еще кое-что, что никак нельзя приписать той хитрости, которая обычна для волков, лисиц или собак. Он просунул морду между прутьями, лапой вышвырнул обломки дерева, а потом еще и сплюнул кашицу из мелкой древесной трухи. Зверь снова забился в свой угол, всем видом показывая, что донимать его очень даже не следует.

- Хи-хи-хи, то-то вычтут у тебя из жалования за сломанную щетку, болван ты эдакий, хи-хи-хи! - никак не унимался Нудель.

Тьюго не стал ничего ему отвечать - его поразила догадка. \"Значит, возможно, эти чудовища - не такие уж и ужасные, как о них думают! Возможно, что они даже разумны - в той или иной степени! Но если так, то это уже не зверинец, а, скорее, тюрьма!\" - думал Сольвер, возвращаясь к своей работе. Он твердо решил проверить это наблюдение.

На следующий день в зверинец пришла смена, а отработавшие получили на руки небольшое вознаграждение и целых четыре дня отдыха. Взяв свои деньги, Сольвер отправился в город, где отыскал мясную лавку. В этой лавке цены оказались умеренные даже на куски превосходного качества. Тьюго сумел заплатить за номер на постоялом дворе и дать немного вперед, чтобы эта комната так за ним и осталась. На кухне он за пару медяков заимствовал сковородку и несколько поленьев. В своём пристанище он зажег камин, весьма просторный, что было сейчас как нельзя кстати, разрезал мясо, половину завернул в холщевый мешок вместе с вощеной бумагой, а другую половину стал жарить на сковородке, в собственном соку, так сказать. Когда мясо достаточно поджарилось, он съел кусочек, остальное же завернул в другой лист вощеной бумаги. И вот так, с двумя свёртками, он направился обратно в зверинец. Там он угостил жаренным мясом распорядителя закрытого участка, за что тот пропустил его внутрь.

Тьюго отыскал клетку с маленьким оборотнем, нашел где-то пустое ведро, и устроился на нем возле прутьев клетки, время от времени поглядывая через плечо. Обитатель её не подавал признаков интереса к тому, что происходило вне его места заточения. Тьюго, между тем, ракрыл оба свертка и положил их так, чтобы из клетки их нельзя было бы достать никоим образом. Затем он извлек из кармана перочинный нож, стал отрезать маленькие кусочки мяса и класть их себе в рот. При этом он нарочито, со смаком, мычал и чавкал, как будто во век не пробовал ничего вкуснее. Долго ли так продолжалось или нет, но вдруг Сольвер заметил неясную тень, скользнувшую к решетке. Разумеется, ему стало страшновато, но он решил, что будет рисковать до конца - он в самом деле не хотел смерти этого существа!

Вот влажный нос просунулся между прутьями, а когтистые пальцы охватили их. Зверь втянул воздух, и Тьюго слышал его шумное сглатывание. Да, видимо, тот проголодался по-настоящему, а теперь уже не мог противиться этому чувству.

Тьюго как-будто между прочим глянул в сторону - его глаза встретились со взглядом существа. Тут Сольвер чуть не поперхнулся - взгляд голодного создания напомнил ему детство, когда в их местах случился неурожай и они, тогда еще вместе с отцом, делили на столе каравай, ловя на себе взгляды младших. Такое он не смог бы забыть никогда! Но, всё же, соблюдая некоторую осторожность, он очередной кусочек жаркого медленно протянул серому существу.

- Хочешь? Хочешь?

Каково же было его удивление, когда оборотень вожделенно протянул к нему обе лапы. Ждать дольше не было никакого смысла - Сольвер отдал существу всё жаренное мясо.

- Ну, вот, приятель, так-то лучше, а то Шайлок уже хотел тебя зарезать! Ничего, я могу принести еще, если тебе понравилось!

Действительно, от сырого мяса оборотень отказался, а вот бумагу от жаренного тщательно вылизал.

С того дня Тьюго стал потихоньку подкармливать своего подопечного. Тут, возможно, он отчасти пользовался своим положением - его новый \"друг\" мог всегда его выслушать, не возражая и не перебивая, а Сольверу теперь было не так тоскливо одному в чужом городе.

Как-то раз Шайлок застал Тьюго, когда тот сидел возле клетки и передавал своему \"любимчику\" куски вареного цыпленка. По началу, зверолов возмутился поведением юноши, однако, когда заметил, что впалые раньше бока существа теперь слегка округлились, а шерсть немного заблестела, не говоря уже о живом блеске в глазах, то разрешил Тьюго и дальше навещать его. Шайлок сам стал передавать кое-что из своих охотничьих трофеев для маленького оборотня - то куропатку, то дикую утку, то пару кроликов.

Сольвер в свободное время занялся поисками сведений о тех существах, что теперь заточены в особой части зверинца. К сожалению, всё, на что он мог опереться - это письменное изложение стародавних мифов, о временах, когда в мире правила магия, а людей не то что в здешних краях, но и на тысячи пеших миль вокруг не было вовсе. В конце концов, он решил отбросить все туманные намёки и приблизительные описания, что встречались в разных источниках. Теперь следовало начать собственное исследование практически с чистого листа. Впрочем, одно, несомненно указывалось определенно как в списках со старинных рукописей, так и в современных книгах. И так, когда-то существовали некие создания, которых позже всех вместе назвали Древними. Их было много видов и они были наделены разумом в разной степени. Конечно, этот самый разум отличался от обычного, человеческого, но считалось, что предки нынешних жителей могли с ними свободно общаться. Важно было понять, какой подход найти к каждому из этих видов и ко всем им вместе. Тьюго припомнил тут о своей давней находке - теперь он решил на всякий случай носить этот кусок старой деревяшки с собой. Если, думал Тьюго, \"оборотни\", \"упыри\" и другие \"чудища\" - и есть те самые Древние, то зачем они понадобились барону, и не получится ли как-нибудь вернуть их туда, где они жили до зверинца?

Решив остановиться на этой мысли, Тьюго спокойно лег спать.

Утром, в зверинце, его вызвал на отдельный разговор Вихрастый. Он долго мялся, не зная, как начать то, что, видимо, было ему неприятено. Но вот он произнес, по прежнему неуверенно:

- Понимаешь, тут… э… ну, в общем,… нас подвёл один человек! Его назначили на сегодня чистить птичник и навести красоту тамошним… э… тамошнему…э… жильцу…мда… Ну, я слышал, ты сумел поладить тут кое с кем, так что тебе, так сказать, и скребок, и щетка, и совок, и ведро в руки!…Э… значит, ты сейчас пойдешь и почистишь там в одиночку всё как полагается, а я…э… ну, э, потом пришлю тебе на помощь кого-нибудь, ладно?! Ну, так ступай же, я тебя больше не задерживаю!

- Подождите, но в птичнике сидит слишком много пернатых! Так Вы скажите яснее, кого я должен особенно обихаживать? - Тьюго догадывался, в чем дело, но пытался определиться точнее.

- Ну, в общем,…э… я имел в виду не этот… э… ближний, а тот… ну, тот, который за забором, в виде большой клетки с куполообразным верхом!

- Понятно! Значит Нудель донес на меня!

- Извини, парень, но это не я решил, а барон - как главный устроитель всего этого заведения! Видимо, ты еще и взболтнул чего лишнего, а у барона везде есть свои уши! - последнюю фразу Вихрастый произнес сдавленным шепотом.

- Что ж, тогда я пошел, делать нечего, раз барон велит…

- Ну, ты… это… не так обреченно, угу! Ты вот что: возьми в кладовой четверть бараньей туши и иди с этими костями в клетку! Пока тварь будет занята, ты всё и успеешь! Только вход не закрывай за собой - он всё равно слишком для неё узок! Это потому так вышло, что верхнюю половину клетки приковали, когда птицу уже туда сунули, просто, ее одурманили особым зельем. Ну, ступай и да хранят тебя боги!

Уныло склонив голову и опустив плечи, Тьюго побрел к \"птичнику\". Выходило, что Шайлок оказался прав и его теперь хотят убить ни за что, используя огромную птицу, как бандит использует нож или кистень.

И вот, Сольвер шел уже в сторону клетки, когда заметил, что знакомая фигура следует за ним на некотором расстоянии, и что это ни кто иной, как Нудель.

Если уж опасливо было входить в клетку, то каково же находиться там! Впрочем, огромная птица не обращала на копошащегося Тьюго никакого внимания. Она даже не взглянула на принесенное им мясо. Теперь Сольвер мог на себе испытать, что ощущает мышь в присутствии дремлющего кота. Время от времени он поглядывал на неподвижную как изваяние пернатую фигуру. Огромные, как серпы или даже косы, когти, пальцы с когтями на сгибе больших крыльев, клюв, по краям которого были мелкие зубы, готовый как безжалостная секира одним махом разрубить пополам лошадь… \"Да, если и пытаться заговорить с таким существом, то человеческий голос для неё будет чем-то вроде мышиного писка!\"

Юноша окончил уборку и направился к выходу. Он не мог видеть, что существо открыло один глаз и внимательно следит за ним…

… В эту ночь Тьюго решил пойти на самый рискованный шаг за последнее время. Он понимал, что ставит на карту всё - свою работу, заработок, пусть и небольшой, и, наверно, собственную жизнь. Но сделать то, что он задумал, без риска никак не получилось бы. Он пробрался за ограду, воспользовавшись изготовленной копией ключа, - распорядители уже покинули свои посты, предварительно проверив все замки и запоры, а теперь преспокойно спали в своих сторожках. Юноша перед этим побродил по ближайшим улицам - нет, всё было тихо, а от входа в парк просматривались ворота в замок барона - там даже мост был поднят, значит, именно теперь не должно произойти выезда стражи и появления рыцарей в зверинце, как это уже случалось.

Пару дней назад маленького \"оборотня\" перевели в более просторное помещение. Здесь имелась отдельная маленькая клетушка, где он мог отсидеться, если большую клетку убирали или если он уставал от внимания людей, которых пускали в укрепленную часть раз в неделю. Тьюго, озираясь по сторонам, приблизился к прутьям решетки и позвал:

- Эй, серый приятель, это я, Тьюго!

Из мрака на него уставились два горящих глаза. Он услышал шорох приближающихся шагов, а потом радостное поскуливание. Холодный нос коснулся руки Тьюго, лежавшей на одном из прутьев.

- Хорошо, хорошо, значит ты меня признал! Вот что я хочу тебе предложить - давай-ка погуляем вместе в городском парке! Сейчас там пусто, мы никого не потревожим. Тебе, я вижу, давно уже хочеться поразмять косточки! Только вот что - я тут принес тебе ошейник и поводок. Понимаю, ты к таким штукам не привык, но так будет лучше, поверь мне. Ошейник хороший, он тебе не помешает, а если всё-таки в кустах наткнёмся на какого-нибудь полуночника, так будет чем отвести от тебя подозрения - пусть городские простофили считают тебя бессмысленным зверем! Я сейчас отворю дверцу позади клетки, а ты позволишь мне надеть ошейник - понимаешь, если ведь ты сбежишь, худо будет и тебе, и мне! Ну, сейчас открою!

Вот существо показалось снаружи и сонно потянулось, сладко зевнув. Оно покорно позволило юноше застегнуть на себе ошейник и прикрепить к нему поводок. Потом оно встало на задние лапы - теперь Тьюго понял, за что эти создания назывались \"оборотнями\". Существо стояло вполне естественно, точно так, как стоял бы на своих двоих любой человек!

- Ну, что ж, а теперь пойдем, только тихо! - сказал Сольвер. Последнее было излишним - зверь ступал по земле так осторожно, что пройди он под носом у Тьюго в полной темноте, тот ничего бы и не почувствовал.

Они оказались среди кустов в парке, когда луна показалась из-за набежавших облаков. Кругом царила мертвая тишина.

Юноша отстегнул поводок и остался стоять под большим старым деревом. Маленький зверь резвился на песчаной дорожке - он носился по ней со скоростью ветра туда и обратно, кувыркался и прыгал через кусты, но при всём этом от него не исходило никакого шума. Сразу было видно, что сейчас он радуется. Наконец, он подбежал к юноше, взял его руки своими \"руками\" и повлек за собой, явно приглашая поиграть вместе. Честно говоря, Тьюго опасался, что, затей они возню, то кто-нибудь обязательно это услышит. Юноша тут вспомнил про поводок, который держал в руках. Взяв его за оба конца, Сольвер несколько раз прыгнул через него, как через скакалку, а потом отдал поводок зверенышу. Тот сперва внимательно наблюдал, что это делает человек, при этом наклоняя голову то вправо, то влево. Потом он тоже попробовал поводок в качестве скакалки - не сразу, конечно, но у него всё получилось. Потом они еще какое-то время побродили вместе по парковым дорожкам. Если \"оборотень\" слегка шевелил носом и проходил мимо ночных цветов, то Тьюго склонялся к ним и вдыхал с восхищением их тонкой аромат. Это вполне объяснимо, поскольку большинство зверей обладают куда лучшим чутьём, чем человек.

Небо уже подернулось предрассветной дымкой, звезды начали тускнеть - нужно было возвращаться в зверинец. Напоследок они оба решили подойти поближе к одному дому, где за низким забором виднелись клумбы с ночными фиалками. Но тут, видимо, случайное дуновение пронесло запах существа за ограду - где-то возле самого дома загремела цепь, послышалось глухое рычание, а затем и оглушительный в такой час лай.

- Бежим, быстро! - скомандовал Тьюго и они оба стремглав понеслись сначала к ближайшим кустам, а потом, без передышки, - через парк, к зверинцу. Никогда молодой человек еще так быстро не бегал, сколько себя помнил!

Лай позади нарастал - начали гавкать и рычать соседские сторожевые псы, один будил другого, пока не \"загрохотало\" полквартала. Позже послышались скрип десятков дверей, человеческое ворчание спросонок, потом - окрики и даже ругань. Понятно, что внезапный шум перебудил уйму народа, которому еще вполне полагалось лежать в постелях и досматривать последние сны.

На утро дворник, отвечавший за порядок в парке, весьма удивлялся тому, что обнаружил на дорожках, на газонах и даже пару раз - на клумбах следы двух пар ног - одной человеческой и одной… собачьей. Он недоумевал, во-первых, кому это вздумалось ночью выгуливать, да еще здесь, свою псину. Во-вторых, он не мог взять в толк, куда подевалась еще пара собачьих следов. Правда, он узнал от людей, живущих неподалёку, что вчера ночью кто-то потревожил их собак, из-за чего теперь хозяева остались невыспавшимися. Дворник даже разговаривал с распорядителем из ворот зверинца, но тот и в мыслях не допускал, что из клетки могла сбежать какая-нибудь тварь и ночью разгуливать по городу, да еще на пару с каким-то человеком.

На другой день в зверинце Шайлок встретил Тьюго с мрачным выражением на лице. Он отвел юношу в укромное место и заговорил с ним весьма жестко:

- Ты что, совсем рехнулся?! Думал, никто не заметит твоей выходки? Так вот, из-за тебя, остолопа, молодого оборотня послезавтра утром заберет стража барона! Ну, доволен, дурень, натворил дел, понимаешь! Эх, дать бы тебе как следует, да руки об такого сопляка марать не охота!

- О чем Вы? - искренно недоумевал Сольвер, хотя и догадывался, о чем говорит зверолов.

- Не прикидывайся! Скажешь, это не вы вдвоем подняли вчера такой шум?! Так вот, он долетел и до ушей самого Те-Шона! Теперь звереныш исчезнет неизвестно куда, а тебе достанется плетьми от баронского палача!

- Тогда мне остается только одно - я сбегу отсюда! И сбегу не один!

- Ты тем более дурак, что так думаешь! Сюда легче попасть, чем отсюда уйти! Или ты не весь свой контракт прочел до конца?! А за кражу тебе могут отрубить правую руку - такие законы в нашем Кассене!

- Меня удивляете именно Вы! Как такой человек, благородный и отлично знающий своё ремесло, мог попасть барону в кабалу? Или, может быть, Вы просто плывете по течению и Вам всё равно? Странно, но мне так не кажеться!

Видимо, слова юноши смутили следопыта, потому что он с минуту молчал, но, всё же, затем спросил:

- Ну и что ты имеешь предложить?! Пойти на приступ Те-Шон-Мадана с дубовой дубиной в руках? Нет, и потому ещё нет, что я - должник барона! Ты удивишся, но когда-то он спас мне жизнь. Что ж мне теперь - отплатить ему черной неблагодарностью?

- Мне очень не хочется это произносить, но, похоже, настало для Вас время выбрать между преданностью в знак благодарности и жизнями существ, которых Вам, признайтесь, в глубине души очень жаль заточать в клетки! А если коротко, то так: преданность или благородное милосердие? Что теперь Вы мне скажите?!

Шайлок поник головой - было видно, что сейчас на него давит такой груз, от которого почти невозможно свободно вздохнуть. Тьюго подождал еще с минуту, но потом оставил следопыта - коль скоро барон захотел прибрать к рукам маленького оборотня, то следовало поспешить с его спасением!

Сольвер взял двухколесную тележку, на которой обычно развозили ящики с кормами и которых имелось несколько во всем хозяйстве зверинца. Найденный кусок мешковины и полотнище грубой серой ткани, которой покрывали клетки от солнцепека, тоже могли пригодиться.

Ближе к полудню во всем зверинце действительно пришлось забрать клетки тканью, чтобы обитателям не мешало жаркое солнце. Сольвер воспользовался этим и оказался у клетки своего знакомого как раз тогда, когда её уже накрыли.

- Послушай меня внимательно, серый друг! - зашептал Тьюго. - Я прикатил с собой тележку, в ней сейчас куча навоза из загона с копытными. Под навозом есть ткань. Я открою заднюю дверцу, а ты полезай под ткань и затаись там. Дело плохо, приятель, - твоей шкурой заинтересовался барон Те-Шон, так что нам надо выбираться из города! Я постараюсь довести тебя до постоялого двора - там у меня осталась лошадь. Я её запрягу и постараюсь выехать из города. Будем надеяться на удачу! Ну, полезай!

Тьюго опасался, что на пути к служебному входу ему попадется Шайлок, или следопыт может его просто выдать. Но, к счастью, ничего такого не произошло.

- Куда это ты? - спросил его дежурный-распорядитель.

- Да вот, не хватило денег на бутылочку хорошего вина! Хочу пойти на рынок да продать это удобрение какому-нибудь садовнику или содержателю оранжереи. Как думаете, хватит мне этих денег или нет?

- Ой, убирайся поскорее отсюда! Только тележку не забудь потом вернуть! - сказал распорядитель, зажимая нос двумя пальцами.

До конюшни постоялого двора они добрались без происшествий. Сольвер забрал свои вещи - доплачивать за постой ему было не нужно, потому что раньше он отдал плату вперед. Так даже лучше - если его будут искать, то сперва пойдут в его комнату, а это даст хотя бы маленький выигрыш во времени. Надвинув на лицо капюшон своей куртки и повесив мешок с лямками себе на спину, Тьюго пошел запрячь Бегунка. Пока он это делал, лошадь пугливо косилась на тележку, прядала ушами и даже мелко тряслась. Сольвер постарался, как мог, её успокоить, а потом они двинулись к городским воротам.

Когда они уже находились под каменной аркой, а над ними была подъемная решетка, на другой стороне моста раздалось конское ржание и звуки трубы - по дороге ехала группа из нескольких всадников. Впереди всех ехал капитан городской стражи Властимир на своём гнедом тяжелом коне, впрочем, в резвости не уступавшем рысистым лошадям. Капитан держал в правой руке стальную булаву и размахивал ею, как жезлом:

- Прочь, прочь, все прочь с дороги! Дайте путь его светлости барону Те-Шону и его свите!

Как назло, Бегунок заартачился и никак не хотел дать задний ход. Городские стражники подскочили к повозке с двух сторон и оттеснили её вместе с лошадью прочь с мощеной мостовой, под городскую стену. Тьюго вновь пришлось успокаивать Бегунка, но потом он подошел к обочине поближе, желая рассмотреть барона получше. Сперва проехали три рыцаря в легких латах с вымпелами на копьях, потом - богато разодетые мужчины и женщины - наверное, баронская свита. И только потом, на белом жеребце появился сам Те-Шон в сопровождении двух рыцарей. Он уверенно и горделиво восседал на роскошном коне, на его нагруднике, начищенном до блеска, сиял отделанный серебром и золотом герб, а на голове барона была лихая шляпа с белыми перьями. Его внешность поразила Сольвера, так что он приоткрыл рот от удивления. Вдруг над его головой что-то просвистело.

- Ниц, голову ниц перед бароном, деревенщина! - рявкнул один из рыцарей, сопровождавших своего господина. Он для пущего устрашения размахивал мечем над головами подданных, принуждая не особенно расторопных склоняться к земле. Когда вся процессия миновала ворота, юноша вывел своего коня опять на мощенный путь. Но теперь возникло новое препятствие - на повозку обратил внимание сержант, начальник караула у ворот. Он приказал остановиться для досмотра.

- А может не надо, господин сержант? Меня ждет мой заказчик - он велел довезти этот навоз до поля еще засветло! Прошу Вас, не задерживайте меня! - как можно более смиренно и робко попросил Сольвер, тихонько протягивая пару серебрянных монет к руке сержанта. Тот, оглянувшись по сторонам, принял деньги, разгладил свои щеголеватые усы, а потом сказал:

- Хорошо, но твой путь будет еще спокойнее, если ты оставишь тут еще одну монету!

Тьюго без лишних слов заплатил и они с Бегунком, наконец, покинули город. Пришлось потом пройти еще мили три-четыре, прежде чем удалось сделать остановку. Дальше можно было двигаться более свободно, поэтому навоз оказался безжалостно сброшен в придорожную канаву. Там же осталась и повозка - надобность в ней тоже отпала.

Теперь Тьюго поехал на Бегунке верхом, а звереныш шел чуть сзади. Конь, видимо, пообвыкнув, перестал всхрапывать и тревожно косить глазами при каждом приближении к нему существа. Так прошло еще два дня, когда вечером, на привале, у костра создание, до этого мирно лежавшее у огня, вдруг вскочило на ноги, поводя носом и обеспокоенно озираясь. Тьюго тоже напрягся - кроме перочинного ножа никакого оружия у него при себе не имелось! Тут в отдалении и он услышал приближающийся конский топот. Сольвер быстро погасил костер, закидав его комьями вынутой до этого земли. Да, кто-то явно шел по их следу, вернее - ехал. Через несколько минут топот стих и над лесом в темноте повисла тягостная тишина. Тьюго предпочел затаиться и подождать, вместо того чтобы нестись напролом неизвестно куда. Маленький \"оборотень\" спрятался под кустом.

Вдруг ветви ели впереди зашевелились - в просвет между деревьями, где остановились путники, вышел высокий человек. Тусклая луна позволяла лишь разобрать, что его одежда сделана из звериных шкур. Постояв немного на месте, человек сделал пару шагов вперед и склонился над кострищем. Он потрогал землю, а потом стал вертеть головой по сторонам. Наконец, он позвал:

- Эй, я знаю, что вы тут! Выходи, Сольвер, это я, Шайлок! Не бойся, я не за тобой и не за твоим приятелем! Просто, мне надоела служба в зверинце!

Костер вновь был зажжен и теперь около него сидели уже трое. Шайлок устроил лошадей поближе к стоянке, так, чтобы утром к ним недолго идти.

На рассвете путники возобновили своё путешествие. Лошадей пустили шагом, так что Тьюго и Шайлок могли спокойно беседовать.

- Как Вам удалось покинуть зверинец? - спросил юноша.

- Тому невольно посодействовал сам барон - мне приказали съездить наловить побольше дичи для его парадного ужина. Я отвел охотников в знакомый бор, где они наверняка не заблудяться, а сам поскакал в город. В канаве у дороги я нашел тележку и всё понял, а потом направился за вами.

- А как же приказ барона? Вас, верно, уже ищут!

- Не беспокойся, охота продлится при хорошей погоде еще дня два, так что меня хватятся не раньше этого срока, а тогда мы будем уже довольно далеко от Кассена.

- Мне приятно, что Вы к нам присоединились!

- Спасибо, но позволь узнать: а куда, собственно, вы теперь направляетесь?

- Понятия не имею! Вообще-то, я хотел проводить друга как можно дальше от населенных мест, в самые густые леса, если получится!

- Это, конечно, здорово, но я бы предложил сейчас же свернуть с дороги и двинуться на восток, туда, где мы и поймали это создание. Возможно, что там жила не единственная стая в округе, так что есть надежда, что его примут в одну из них.

- Я понимаю, что Вы хороший следопыт и прекрасно можете идти что в лесу, что в горах, куда нужно. Но как же нам пробиться через чащу, если она станет совсем непроходимой?

- Я могу читать путь и по звездам ночью и по солнцу - днем. А сквозь бурелом или еще какие-нибудь завалы лучше напрямик не ходить или уж делать это только в крайнем случае!

Они вскоре сошли с колеи, спешились и повели лошадей под уздцы. Маленький \"оборотень\" то двигался впереди их, то обходил вокруг, возвращаясь потом на прежнее место. Судя по его поведению, этот лес не был ему знаком, потому что при каждом звуке где-нибудь за деревьями или в кустах он резко останавливался и замирал, прислушиваясь.

В передвижении по лесу прошел день, затем другой, затем - третий. Местность изменилась - теперь это была земля, где попадались пологие холмы, а иногда встречались небольшие каменные возвышенности, похожие на трухлявые пни исполинских каменных деревьев. Чаще всего на одной из сторон такого возвышения находилась осыпь из обломков неправильной формы, поверх которых уже давно нарос слой дерна и почвы, но отдельные куски всё равно ощутимо шевелились даже в таком состоянии. Выходило, как если бы земляным одеялом накрыли кучу скальных осколков, а те продолжают качаться и шататься, вселяя робость во всякого идущего.

С одной такой горы Шайлок осмотрелся кругом. По его наблюдениям еще пару дней нужно будет двигаться в ту же сторону.

Идя по лесу, зверолов внимательно осматривал землю, траву и попадающиеся под деревьями подушки мха. Таким образом он выяснял, проходил ли тут кто-нибудь и кто именно это был. \"Читая\" так \"лесную книгу\", как он сам сказал, следопыт несколько раз добывал мелкую дичь для очередной стоянки, чтобы там приготовить её как можно лучше.

Звереныш не стал им праздной обузой - он хоть и не ловкий охотник, но зато его чутьё и слух вполне себя оправдывали.

Через два дня окружающий лес очень изменился. Он сделался куда более густым и угрюмым. То и дело встречались деревья весьма старые, покрытые лишайниками от основания до примерно середины высоты стволов. Но, как оказалось, даже через столь глухие места кое-где пролегали торные пути. Так, к полудню, путешественники пересекли грунтовую дорогу с весьма укатанной колеёй. Они поднялись на голый холм впереди с довольно крутыми боками и огляделись. Из-за деревьев виднелась дорога, которая, описав у подножия холма плавную дугу, терялась где-то на юго-востоке между стволами.

Спускаясь вниз, Тьюго и Шайлок увидели, что юный зверь остановился между двумя молодыми елями и нерешительно оглядывается на своих попутчиков. Когда те подошли, он свирепо оскалился и глухо зарычал, а шерсть на его загривке встала дыбом. Шайлок, ни говоря ни слова, снял с плеча свой лук, а Сольверу передал свой большой охотничий нож. Дальше он пошел очень медленно и осторожно. Скоро деревья расступились, показалась та самая дорога, которую они уже видели. На противоположной стороне её, у высокой сосны, кто-то шевелился. Подойдя безшумно еще ближе, путники увидели, что рядом с деревом стояли два существа с каменными топорами в руках. Оба - высокие, сильные. Один - с лысой головой, у второго - всклокоченная косматая шевелюра. На остроконечных ушах лысого висело несколько металлических колец. Оба несли на себе одежду из грубо выделанных звериных шкур. Они говорили о чем-то между собой, но языка этого ни Тьюго, ни Шайлок не знали. Из-за широких спин они лишь видели, что к дереву кто-то привязан тонкой веревкой - на голове несчастного был мешок, а ноги и туловище по грудь оказались опутаны очень густо. Выбившиеся из-под мешка волосы неизвестного даже кое-где прилипли к сосновой смоле.

Шайлок дал знак Тьюго, чтобы тот спрятался за ствол ближайшего дерева, а зверенышу он указал на куст, за которым можно скрыться. Сам следопыт пополз по траве, а потом исчез за ветвями двух елей, что росли близко друг к другу. Он натянул тетиву, прицелился и выстрелил. Волосатое существо оказалось пораженным насмерть - стрела пронзила ему сердце. Лысое существо воинственно взревело и бросилось к тому месту, откуда стрелял зверолов. Шайлок вновь натянул тетиву и стоял не шелохнувшись. Продолжая дико реветь, неизвестная тварь с торчащими изо рта клыками, размахивая топором, пробежала всего в нескольких шагах от ёлок. Шайлок окликнул врага - тот быстро развернулся на месте и поднял своё оружие над головой, но не успел нанести удар. Стрела тоже угодила ему в сердце, только спереди. Верзила рухнул на траву.

Трое путников побежали к дереву, чтобы освободить несчастного пленника. Когда веревку уже отмотали весьма значительно, а мешок сбросили, то оказалось, что пленник… девица, с веснушками на лице, частично скрытыми пудрой, с чуть пухлыми губами, курносая. Тьюго пришлось поработать ножом - он подрезал кончики черных локонов, крепко прилипших к стволу сосны. Обмякшее тело принял на себя серый звереныш - он вовсе этого не хотел, но молодая особа просто повалилась в его сторону - что ему оставалось еще делать? И, представте себе, когда он упал на спину, девушка открыла глаза. Уж какой слабой она не была до этого момента, а только теперь, увидев перед собой волкоподобную морду, она вскочила на ноги и пронзительно завизжала, а потом бросилась в кусты. Шайлок проскочил между деревьями и встал перед нею, загораживая путь. Девица тут же остановилась как вкопанная, выпучив глаза и задрав руки, как будто желая оттолкнуть ими следопыта, но через мгновение уже повалилась на спину, лишившись чувств. Шайлок сразу понял, в чем дело: у него на плече висел колчан со стрелами и лук, а в руках - нож и кусок веревки - должно быть, его приняли за лесного разбойника!

Ему пришлось истратить треть походной фляжки, чтобы привести освобожденную в чувства. Разумеется, что Тьюго попросил своего друга пока держаться на некотором расстоянии - чтобы его внешность не вызвала новый приступ страха.

- Где я? - слабо простонала девушка, приходя в себя.

- Могу сказать точно - в лесу, у проселочной дороги! - ответил Шайлок и улыбнулся.

- А… а… вы кто такие?! - продолжала юная особа, резко поднявшись на локтях.

- Я - следопыт и зверолов, зовут меня Шайлок, а вот этот молодой человек - Тьюго Сольвер! Мы вместе с ним решили покинуть службу в зверинце у барона Те-Шона, а теперь сопровождаем одного нашего знакомого, который давно хотел вернуться к себе домой!

- Хм, так я вам и поверила! Вы, наверное, лесные разбойники, которые привязали меня к дереву! А где моя карета? Где мой кучер? Где моя служанка, я вас спрашиваю?! Куда вы их дели?! - последнее выражение молодая дамой произнесла с раздражением или даже злостью.

- Не имею чести знать Вас, сударыня, но никакой кареты, ни даже её следов поблизости не видел! - сказал Шайлок сухо. Ему не понравилось, что какая-то девченка, годящаяся ему во внучки, пытается его унизить да еще и что-то требует от него.

- Да будет вам всем известно - я дочь очень богатого и знатного человека, мои родители - придворные в замке очень могущественного правителя! Я требую к себе должного отношения!! - девица встала на ноги, раздраженно передернула плечами и поправила своё платье. Видимо, этот жест был для нее механическим, поскольку посмотри она на ткань пристально, то наверняка вскричала бы от возмущения, так оно помялось и испачкалось.

- Мда, кажется, Тьюго, мы слишком поторопились! Пошли отсюда! Нам тут делать больше нечего! - Шайлок поднялся и пошел по обочине дороги, не оглядываясь. Серый малый пересек дорогу уже давно и поджидал своих попутчиков в тени деревьев. Тьюго поспешил за звероловом.

- Какая грубость! Какая наглость! Как вы смеете! Нет, какие негодяи - бросить меня тут, одну! - кричала им вслед дочь богатых родителей. Но её гнев быстро остыл - не охота, знаете ли, оставаться одной посреди такого леса!

Подхватив подол обеими руками, юная дама заспешила за своими освободителями.

- Погодите, постойте! Так и быть, я скажу отцу и вас наградят за моё спасение, только я хочу сначала оказаться в нашем замке!

- Хорошо, барышня! - Шайлок остановился и указал рукой в сторону. - Идите за мной, кое-что Вам покажу!

Они отошли в заросли, где на земле валялись убитые верзилы. Увидев их, девушка тихонько охнула и остановилась - её взгляд выражал испуг и растерянность.

- Вот кто настоящие разбойники! Это они привязали Вас и, видимо, уже договаривались, как лучше Вас разделать вот этими топорами, а потом, я думаю, они Вас бы съели! Хотя, я не уверен! - объяснил Шайлок.

Девица молчала. Шайлок и Тьюго вернулись на прежнее место. Юная особа шла за ними, как видно, несколько подавленная.

- Как же Вас звать, сударыня? - спросил Тьюго.

- Я… меня зовут Эторина, хотя нянюшка и родители звали просто Этори! - понуро склонив голову, сказала девушка.

- А какого Вы рода?

- Мой отец - объездчик лошадей, Оргус Вирд, а мама - Мелия Вирд, фрейлина при дворе нашего славного барона! - вновь в её голосе прозвучали горделивые нотки.

- Хм, я знаю всех, так или иначе, при дворе барона Те-Шона, но этих людей я ни разу не встречал! - удивился Шайлок.

- Барон Те-Шон? Да в мире нет более знаменитого и богатого, чем барон Аркс! Наверное, этот ваш Те-Шон - нищий и владеет захудалой деревенькой, о которой никто не знает! - девица надменно заулыбалась.

Шайлок и Тьюго переглянулись - про барона Аркса они точно слышали в первый раз!

Шайлок сказал:

- Город Кассен деревушкой не назовешь, но вполне может быть, он и впрямь не самый великий! Однако, где же находиться двор барона Аркса? Там, у вас, есть какие-нибудь реки или горы, которые видно издалека? Может быть, есть озеро или, например, водопад?

- Река? Озеро?! - рассеянно переспросила Эторина с глупым выражением лица. Видимо, она являлась как раз тем человеком, который никогда не покидал родных стен, тем более в одиночку, а о внешнем мире имеет только то представление, которое дает вид из узкого стрельчатого оконца его комнаты. Впрочем, Шайлоку такое было хорошо известно - он знал, как живут знатные, богатые бездельники и их жены, а так же их дети, в Те-Шон-Мадане. Всех их терзала смертельная скука при том, что далеко не всё во владениях их повелителя шло хорошо, а людей продолжали терзать голод, болезни и бедствия. Большинство из них в жизни не держало в руках ни одной книги, а писать без грубых ошибок могли только единицы, если вообще умели.

- Ну, по крайней мере, в какую сторону нужно ехать на той же карете, чтобы вернуться в Ваш дом, барышня, Вы помните?

- Я… я… я не знаю! - промямлила дочь придворного. - Ой, кажеться, вспомнила! - воскликнула она после краткой паузы. - Помню, мы ехали мимо деревьев…

- Кхым, но ведь тут лес! Так какие деревья-то? - нетерпеливо проворчал следопыт.

- Сейчас, сейчас… Ага, там потом еще, я видела, был перекресток - мы как раз повернули!

- Куда же?

- Направо… нет… кажеться… нет, наверное, налево!

- Ладно, можете не напрягаться! От Вашего лепета всё равно никакого толку! Придется посмотреть тут получше кругом, может, наткнусь на какие-нибудь следы!

- Подожди пожалуйста, Шайлок! - попросил Тьюго. Потом он обратился к девушке:

- Мне кажеться, теперь Вы немного лучше себя чувствуете и я могу познакомить Вас с еще одним нашим товарищем!

- Он что, тоже похож на разбойника или на крестьянина из медвежьего угла? - ехидно спросила Эторина. - А, он, наверное, робеет показаться перед придворной особой, да еще такой сияюще красивой, как я!

- Вообще-то он не совсем человек,… да… точнее - вовсе не человек!

- У вас с собой ваше ручное животное? Я люблю комнатных собачек, их у меня целых четыре штуки! - заулыбалась Этори.

- Ну, хорошо, Вы сами его увидите! Только, пожалуйста, не надо визжать, как в прошлый раз - он сам Вас боится, опасается даже приблизиться сюда! Значит, договорились - я зову его, а Вы ведете себя спокойно!

- Хм, я всё-таки придворная особа, а для придворного, чтоб ты знал, деревенщина, главное - сохранять лицо, чтобы ни происходило! - опять горделиво вздернув нос, произнесла девица.

- Ну, как знаете! Эй, серый приятель, покажись! Иди сюда, не бойся!

Без единого звука на обочину дороги вышел звереныш и посмотрел на незнакомку с любопытством, наклоняя голову то чуть вправо, то чуть влево.

- Ой, это же оборотень! - почти шепотом сказала Эторина, а её глаза стали лезть наружу, правда, чуть медленнее, чем тогда, когда она впервые увидела существо. Она робко сложила руки на груди и боком, мелкими шажками отступила, прячась за плечо Тьюго.

Звереныш вытянул вперед правую \"руку\" и разжал пальцы. На его \"ладони\" лежала пара лесных орехов да несколько ягод костяники.

- Ну, придворная дама, не тряситесь, не трусьте больше, а подойдите к нему и возмите то, что он принес Вам! - спокойно сказал Тьюго, слегка улыбаясь.

- Мне?! Это он - мне?!

- Да, Вам! Ну же, смелее! Он Вам ничего не сделает сейчас!

- А потом?! Он… меня… не…

- Нет, наш друг людьми не питается! Ну, разве проглотит одну вредную девчонку раз в месяц, а так - он мирный! - Тьюго широко улыбнулся. Смех искорками играл в его глазах.

Этори всё-таки сделала пару робких шагов в сторону зверя. На её ладонь тот пересыпал своё подношение. Ягоды ей понравились и она даже немного повеселела, а вот с орехами возникла заминка - как она не старалась, а разбить скорлупу никак не получалось. Давясь от смеха и глядя на то, как она пыталась раскусить орех, Тьюго подал ей два камня, что он подобрал у дороги. Нет, придворная особа решительно не знала, что с ними делать. Сольвер расколол один из орехов, отдал ей. Девица тоже попыталась, но только попала себе по пальцу.

- У-у, противный орех! - проворчала она и уже хотела швырнуть его куда подальше, но чья-то мягкая ладонь остановила её руку. Оглянувшись, Эторина увидела, что это звереныш знаком просит отдать ему неподдающуюся вещь. Получив орех, он, как фокусник, показывающий, как он делает свой трюк, медленно повторил все действия с двумя камнями.

- Ладно, ладно, я всё поняла! - Этори взяла ядрышко и съела его. - Только не думай, что я стану рассыпаться в благодарностях перед каким-то шерстяным ковриком! А ну, пусти, я иду!

Звереныш фыркнул ей вслед, а Тьюго, наблюдавший со стороны, пожал плечами и развел руки в стороны - ну что тут поделаешь с этой богатой гордячкой!

Тем временем следопыт действительно нашел в дорожной пыли какие-то неясные отпечатки. Все путники медленно двинулись за ним.

Через пару часов они вышли к перекрестку двух дорог. Эторина сказала, что не уверена, тот ли это перекресток. Следы говорили о том, что какая-то повозка и вправду тут остановилась, два человека её покинули, а позже вернулись обратно. Раз кареты не оказалось на месте, то Шайлок резонно заметил, что они уехали, повернув на северо-запад.

- Я могу подтвердить еще одну вещь - Ваше похищение, сударыня, состоялось именно тут! Того, что обычно указывает на драку, здесь нет - стало быть, когда те два громилы появились, Ваши слуги Вас просто бросили! - сказал он.

- Да, но я ничего такого не помню! - ответила дочь придворного.

- Ладно, но тогда скажите мне - перед отъездом Вас тянуло в сон?

- Нет, я хорошо себя чувствовала!

- А по дороге Вы что-нибудь ели или пили?

- Да, слуга, что сидел рядом с кучером, давал мне выварку из яблок - она такая сладкая на вкус!

- Он сам пил эту выварку?

- Нет, не знаю… Ах, подождите! Он дал мне фляжку, а сам отпивал из другой - мою он положил в свою суму, а собственная фляжка висела у него на поясе! Так значит, Вы думаете…

- Да, сударыня, мне известно одно сонное зелье, вкус которого легче всего отбить чем-нибудь сладким или вяжущим - Вашей яблочной вываркой, например!

- Значит, слуга хотел моей смерти?!

- Думаю, нет! Если этот человек - негодяй сам по себе, то он поехал бы к Вашим родителям и потребовал бы выкуп в том или ином виде. Другое дело, если он - не один, а действует по чужой указке!

- И что?!

- А то, что в таком случае, барышня, Ваше похищение - лишь часть большого заговора против Ваших родителей, полагаю, против Вашего отца! Я уже был свидетелем одной такой истории в Те-Шон-Мадане!

- Что же там случилось?

- Важнее то, чем это кончилось - осталось много трупов и никто ничего так толком и не узнал! Однако, говорили, что всё это было связано с борьбой за власть во всем владении, за замок и титул самого барона! - сделал вывод Шайлок. Потом он добавил:

- Впрочем, я это только предполагаю - для заключений окончательного рода у меня мало сведений!

Молодая особа оставалась некоторое время в задумчивости.

- Ну, что ж, нам надо решить, что делать дальше! - сказал Шайлок. - Я раньше не ходил ни по одной из этих дорог и не знаю, через какие места они идут. Разумеется, можно всем нам вместе проследовать вспять, к началу следов кареты. Но тут есть опасность, что если я окажусь прав, то мы попадем в руки заговорщиков. С другой стороны, мы должны пройти еще порядочно до тех мест, которые можно назвать домом нашего серого приятеля. Лично я продолжил бы идти по лесу, но, думаю, это не совсем устроит нашу неожиданную попутчицу!

- Конечно, не устроит! Еще бы! Нет, я хочу… я… я… ну, я прошу вас доставить меня домой или, если это будет ближе, в дом моего дяди, в поселении Морруван! Про это место, кстати, я хорошо помню, что оно лежит на берегу соленого озера. Там, рядом с озером, есть еще какие-то горы, так дядя Дам рассказывал, что местные жители боятся туда ходить - как они говорят, там есть пещеры, где живут могучие повелители гор. А еще я от него слышала, что за теми горами, довольно далеко, лежит берег моря. Правда это или нет, я точно не знаю, у моря я никогда еще не бывала!

- Сожалею, но дороги к Вашему дяде я тоже не знаю! Может, Вы помните хоть что-нибудь о том, где она хотя бы примерно пролегает?!

- Увы, я этого не помню - большую часть пути я обычно спала на мягких подушках на сиденье в повозке, которую присылал к нам дядя!

- Что скажешь, Тьюго?! - спросил следопыт.

- Хорошо, давайте пойдем вблизи дороги - если уж не выйдем к замку, то можем прийти к какой-нибудь деревеньке! - предложил Сольвер. - Правда, моему приятелю придется прятаться за деревьями, чтобы местные его не пугались!

Они так и решили, что пойдут сперва до места, где живет родственник Эторины, если, конечно, не ошиблись с выбором пути. Удастся ли там оставить девушку - будет видно по обстоятельствам.

Маленький отряд двинулся по выбранному пути. Это оказалось не так легко, чем предыдущее странствие, потому что \"благородная дама\" всё время куксилась, хныкала и жаловалась. Разумеется, если она не ходила ни по чему другому, кроме как тесаный камень, ковры и песчаные парковые дорожки, то лес вблизи дороги казался ей сущим мучением. Наконец, на третий день утром Шайлок не выдержал:

- Ну, вот что, барышня! Благоволите-ка заткнуться, а то нынче из-за Ваших постоянных воплей мы останемся без дичи на ужин!

- Но я же не виновата, что трава такая жесткая, что деревья ветками цепляются мне за волосы и…

- Неужели при дворе барона Вас не учили вести себя достойно?! Вы кичитесь своей знатностью, а по мне так лучше бы Вы были дочерью угольщика и прачки - дети таких родителей переносят дорожные тяготы куда более смиренно!

Этори замолчала и надулась. Видимо, слова зверолова задели её за живое. Проходя мимо Тьюго. Шайлок проворчал, но так, чтобы дочь придворных могла это расслышать:

- Взялось же на мою голову такое чудище! Прости, серый друг, к тебе это не относиться!

Звереныщ издал звук, напоминающий сдавленный смех.

Прошел еще день, прохладный и пасмурный. К полудню следующего стало жарко. Это можно было бы перенести куда легче, если бы между стволов гулял бы самый слабый ветерок, но ничего не развеяло стоящей духоты.

В полдень они остановились под деревьями с самой густой тенью. Разжигать огонь не стали. К радости путников, неподалеку, в углублении у невысокого холма из земли бил родник. Они наполнили свои фляжки и умылись. Звереныш отошел ниже по течению ручья, который и питался подземной водой. Там находилась небольшая яма, наполненная до краёв. В неё, как в ванну, и окунулся маленький \"оборотень\", фыркая от удовольствия.

Этори подошла к роднику, пыхтя и отдуваясь, при этом еще и обмахиваясь обеими руками.

- Освежитесь, Этори! У меня есть кусок ткани, чистой и мягкой, им можно воспользоваться как полотенцем! - предложил Тьюго. - Если хотите снять одежду, мы отойдем и отвернёмся!

- Уф, ах, какая жара! - пролепетала Эторина, облизывая пересохшие губы. Тут она правой рукой взялась за свою макушку и… стянула черные длинные волосы со своей головы. Под этим, как оказалось, париком настоящие её волосы оказались цвета пшеничной соломы. Она какое-то время обмахивалась париком, как веером, а потом отшвырнула его прочь. Тьюго, Шайлок и подошедший сзади звереныш, что отряхивался от воды, удивились увиденному.

- Ох, спасибо вам, но вода, верно очень холодная! Ах, а дома я обычно в такую погоду освежалась в ванной с розовыми лепестками! - полуприкрыв глаза, сонно проговорила Этори.

- Что ж, у меня роз с собой нету, но кое-что полезное для здоровья у меня для Вас найдется! - задорно сказал Тьюго и подмигнул Шайлоку. Они оба в тот же миг подскочили к девице, взяли её за руки и повлекли за собой к роднику. Не смотря на её протесты и возмущения, Сольвер и следопыт, смеясь, окунули \"придворную даму\" головой в бурлящую воду. Потом Тьюго достал из походного мешка свою мягкую ткань и отер лицо фыркающей особы. Тут, видимо, сколь ни жеманна и спесива она была, а Эторина уже сама опустила руки в родник и несколько раз вылила из пригоршни себе на склоненную к земле голову.

Несколько часов они все вместе отдыхали, поедая ягоды из небольшого туеска, в который они были собраны накануне по пути к холму. Потом путники улеглись прямо на траву и задремали. Тьюго взглянул на девушку - та лежала головой на его походном мешке с блаженной полуулыбкой на лице.

\"А ведь она даже красивая, когда не строит из себя вредину!\" - подумал Тьюго и тоже лег, глядя в небо на проплывающие облака.

Прошло около часа, прежде чем Сольвер ощутил на своей щеке влажное прикосновение. Он открыл глаза и увидел рядом звереныша. Конечно, уже пора было продолжить движение.

К вечеру того же дня, когда солнце наполовину скрылось за линией горизонта, они оказались у перекрестка двух дорог, встречающихся друг с другом под прямым углом. На обочине стоял столб с указателем:

- Так, прямо находится поселение Аруза, дальше, в том же направлении, - Головорд-Заозерный. Налево - дорога до Аркс-Верара, направо - Кмун-Дол, а дальше, по той же дороге - Неаг-Приграничный. Ну, судя по названиям, граница этого владения и Кассен-Лона будет направо, замок здешнего барона - налево, а место, где может находиться дядюшка Эторины - Головорд-Заозерный - прямо! - рассуждал вслух следопыт, рассматривая указатель.

- Почему ты так считаешь? - спросил Тьюго.

- Во-первых, я доходил до восточной границы Кассен-Лона, так вот, она пролегала по дну понижения между двумя грядами пологих холмов по обе стороны от неё. Во-вторых, с нашей стороны низины попадались с двух сторон холмов, так что наверняка и холмы здесь тоже обладают такими низинами по соседству, а, стало быть, поселение Кмун как раз и стоит поблизости от такой низины. Потому и \"дол\"!

- Ну, а в-третьих?

- А в-третьих то, что мы уже могли видеть далеко отсюда очертания горных вершин! Если наша спутница не ошиблась, то это те самые горы. А еще - никто не станет просто так, из шалости, называть жилое место Заозерным, если там нет хотя бы лужи с болотной жижей поблизости!

- Что ж, вполне всё ясно!

- Не спешите, молодой человек! Если собираетесь идти прямо в замок, то я буду против! Если уж идти, то пока в Арузу, там спросить у местных жителей, что да как, а потом уж идти до Головорда!

Пошли так, как сказал следопыт. Когда до изгородей вокруг первых домов осталось около трех сотен шагов, Шайлок предложил:

- Вот что, друзья мои! Я пойду вперед - посетить здешний трактир, послушаю, о чем говорят люди и как можно скорее вернусь! Если же меня не будет ко времени заката, то обойдите поселение стороной и попробуйте проникнуть в следущее, в Головорд! Будем надеяться на лучшее!

Прошло около часа и Шайлок вернулся. У него в руках были два небольших холщевых мешка, а в колчане недоставало стрел.

- Вот, обменял стрелы на три каравая черного хлеба, четыре луковицы и три яблока! Самое время подкрепиться!